Случайная рукопись - 34

ПУТЬ НАВЕРХ


    Я слышал гул сверху. Стены подрагивали, с потолка сыпался песок. Я строил догадки о причине землетрясения, но ничего не мог придумать. Потом стала подниматься температура воздуха, и я подумал о пожаре наверху. Мелькнуло быстро - может, война? Но сразу прогнал эту мысль. Подбежал к отдушине в надежде вдохнуть прохлады, но из нее дышало жаром. Я заткнул отдушину тряпьем и лег на пол. Температура поднялась еще. Уже обжигало руки от собственного дыхания, как в сауне. Из крана текла вода еле-еле, но тоже горячая. Я намочил тряпье и дышал через него, так было легче, но чувствовал, что если температура подымется еще, то я сварюсь.

    Сколько времени продолжалась баня, не знаю, мне показалось - вечность. Был ли я в сознании, грезил ли, но порой чудилось облегчение и свежий воздух. Грезились радуги и разноцветные пузыри. Скорее всего, я вырубился и долго спал, потому что когда я открыл глаза, вокруг была обычная для этого места температура и темнота. Прошелся по стенам до лампочки, стены были прохладные, как всегда, но лампочка не загоралась, как я ее ни тряс. Вкрутил другую, но и другая не зажглась. Что-то произошло наверху - это было очевидно, но вот что, надо было срочно выяснить или строить догадки.

    Я боялся сделать ошибку, боялся попасть в руки охраны, которая точно не оставила бы меня второй раз живым. Я сидел в темноте, обуреваемый страхами и заставлял себя открыть люк. Но чего не смогла сделать моя воля, сделал голод. Еды не было, и камера по ту сторону люка бездействовала. Я решился и откупорил все же люк. Пахнуло странным, сладковатым запахом. Вылез на площадку и прислушался. Тишина такая, что даже в ушах загудело. Тогда я стал карабкаться наверх, цепляясь за выступы и трубопроводы, боясь оступиться и рухнуть вниз в этой темноте.

    Наверху перед дверью тоже была небольшая площадка. Я тихонечко поднялся на нее и опять прислушался - ни звука. Нащупал выходной люк и толкнул. Ничего не изменилось, он был, естественно, заперт. Вот она - ситуация, мысль о которой я гнал от себя постоянно. Снаружи никого нет, а я тут заперт в железном мешке и никто не знает о моем существовании. Пульс забарабанил в виски, я почувствовал выкатывающуюся из глубины сознания панику. Не понимая, что творю, я в сердцах пнул, что есть силы ногой в дверь и присел от страха о содеянном. Разнесся гул, как будто я находился в зале, а не в металлической капсуле и опять тишина. Это было странно. Я встал и снова пнул дверь. Звук повторился. У меня возникла смутная догадка, и я протянул руки вверх.

    Тут металл был теплый. Я вел ладонью по металлу вверх, и на высоте вытянутых рук у стены обозначился край. Я вскарабкался на него. Все точно, огромная дыра была в месте, где раньше был купол утилизатора. Впечатление такое, что крышу отрезали автогеном. Воняло гарью и таким специфическим, застоявшимся смрадом, что надолго остается после пожара. Я с большими предосторожностями спустился в помещение операторской. Под ногами были куски чего-то металлического, бесформенного. Руки всюду натыкались на противный, сушащий кожу, слой сажи. Страшно хотелось света.

    Окружающее можно было видеть на ощупь, но еще я боялся обжечься. То, что тут был страшный пожар, уже не оставляло сомнений. Вдруг что-то недогоревшее тлеет себе и ждет, что я вляпаюсь прямо в липкий жар расплавленного пластика. Я стал искать выход, постоянно натыкаясь на хлам под ногами, раня ноги, оступаясь, вдыхая ядовитую муть. От предмета до предмета, по стеночке, где был к ней подход вокруг бывшего оборудования, удалось все же выйти. Что дальше, я не представлял, но радовало, что выбрался из норы, и вокруг нет моих мучителей. Не беда, что нет света, выберусь потихоньку.

    Глаза пообвыклись, и темнота не казалась такой уж кромешной. Долгое пребывание в ней открыло особые возможности зрения. Я стал различать окружающее по сгусткам более плотной темноты, которые мозг обрабатывал и формировал в дверные проемы, предметы. К тому же окружающее имело свой собственный, оригинальный фон ли, звук ли, который воспринимался скорее интуитивно. Благодаря такому необычному восприятию, я довольно точно видел. Воздух и все, к чему я прикасался, нес четкую печать трагедии, происшедшей тут. Непонятно было одно - куда подевались все люди. Понятное дело, что по причине возгорания была эвакуация, что пожар был силен и продолжителен, но в своих блужданиях я натыкался на куски бетона и неоформленные проемы, что больше походило на штурм.

    И что тут могло так гореть, что крупные металлические конструкции изменились до неузнаваемости? Я ощупывал предполагаемые станки и пытался по памяти представить себе, что это за станок. Ничего не узнавалось. То, что я ощупывал, было неприятно шероховатым, без углов, без ручек, рычажков и вообще без каких-либо торчащих элементов, без которых станок и не станок вовсе. Скорее это походило на бесформенные болванки, которые непонятно зачем отлили прямо на пол. Неужели станки оплавились? Ничего другого не приходило на ум, но вследствие чего возникла необходимая для этого температура, представить не мог.
Я блуждал в темноте, не узнавая завод, в котором столько времени был в заточении. Было душно, и я взмок, чем сразу воспользовалась гарь.

    Я чувствовал, как все тело просто облепило ею. Она иссушила и стянула кожу. Теперь прикосновения к чему бы то ни было - даже к себе - стали неприятны. Хотелось пить, но больше всего - умыться. Порой хотелось присесть и отдохнуть немного, но едва приседал и прикрывал глаза, как тело начинало нестерпимо зудеть. Приходилось вставать и продолжать путь в темноте. Что-то гнало меня дальше. Время потерялось в бесконечности ночи, ходил ли я кругами или завод превратился в бесконечный тоннель, не знаю. Когда первый раз где-то впереди мелькнул луч, я списал его на начало галлюцинаций. Но луч мелькнул еще раз, уже ближе, и силы покинули меня. Кто бы то ни был, пусть даже охранники, я был счастлив, что не один.

- Паш, тут еще один, - произнес молодой голос. - Эй, ты живой?

    Это было обращение уже ко мне. Вокруг плясали яркие лучи от фонарей на касках, быстрые образы незнакомых лиц, незнакомого обмундирования.

- Живой! - только и смог произнести я, ослепленный оглушенный свалившимся неожиданно шумом и светом.

- Отлично! - сказал тот, которого называли Пашей, протиснувшись ко мне поближе, - Ну ты и чумазый! Ну что, пойдем наверх?

    Я не верил своим ушам, я не верил своим глазам. Это были не охранники. Это были совершенно посторонние люди из настоящего мира, сверху. Я часто закивал головой, спеша согласиться с предложенным, как будто не согласись я, меня оставили бы тут без сожаления.

- Айда, чумазый, нас солнце заждалось, - сказал Паша, протянув мне жесткую ладонь.


Далее:  http://www.proza.ru/2016/02/27/2001