7. 15 - 8. 30 Рвань

Вот, пришло ещё одно понимание... Сколько ж можно? Ведь не юноша давно уже, перетрясло и перетёрло достаточно, а понимания всё лезут в меня как зверушки в рукавичку... Интересно, что будет, когда я переполнюсь ими? Когда уже до самой крышки черепа набьётся этих истин, полезут они из ушей, рта и прочих отверстий организма. И главное, что с ними делать? К какой части тела их приложить?
 Представилось, как я, мудрый и всепонимающий, сижу на окутанной туманом вершине Джомолунгмы , поплёвываю через зуб и взираю снисходительно на людей, мельтешащих и суетящихся в мире дольнем...
 ... А если серьёзно...
... Оказалось, что просыпаться с красивой женщиной и просыпаться со своей женщиной , это всё же разные вещи. Настолько разные, что сейчас мне даже странно, как это я не понимал этого раньше. Это же настолько очевидно. Тем более, что я ещё помню, как это - просыпаться в одной постели со своей женщиной. Каково это - видеть в миллиметре от своего лица её щеку со следом от рубца подушки, спутанные волосы и плохо смытую косметику.
Что же я  делал потом? Я тихонько сползал с дивана, принимал душ и шёл на кухню. Ставил чайник и варил себе кофе. Курил в форточку. Чайник попыхивал на медленном огне ожидая когда она проснётся и можно будет уже вместе выпить по чашечке "Honduras" и покурить в форточку подмигивая друг другу. Подмигивания эти, многозначительные вскидывание бровей и выпячивание нижней губы, были бессловесным молчаливым обсуждением перипетий прошедшей ночи. Слова были неуместны и жалки. Поэтому мы обходились без них.
Потом, измочаленные и опустошённые мы играли в шахматы. Или в шашки. Сидя в одном кресле и непостижимым образом переплетясь руками и ногами, смотрели по телеку биатлон. Временами, в самые напряжённые моменты гонки вскакивали с этого кресла, вернее пытались вскочить, путались друг в друге, смешно валились на пол и смеялись, дивясь тому, как умудрились настолько сплестись.
Я помню, как она сидела за столом чертя свои странные чертежи, а я слонялся по квартире. подходя иногда и прикладываясь губами к её макушке. Она вздрагивала от неожиданности и легонько поводила плечом, как бы говоря мне; я помню о тебе, я знаю что ты здесь, подожди чуть - чуть.
Или просто, пили чай и глядели друг на друга. Молча...
... Тихо. Сквозь тёмно - бордовые занавески просачивался жиденький утренний свет играя на таких же, бордовых обоях, мягкими оранжевыми бликами.
 Я повернул голову и несколько минут рассматривал, незнакомого человека мирно сопящего мне в плечо. Гладкая загорелая кожа, мелированная чёлка и вздёрнутый носик. Надо же, в угаре вчерашнего дикого гульбища, умудрилась тщательно смыть с лица косметику... Я прислушался к своему организму. Выпито, судя по всему было много и всего. Мочеполовой аппарат вопиял только об одном: отлить. Ничего этот аппарат уже не хотел и не мог. Он все свои функции выполнил ночью. И получается, что делать здесь, как бы, уже и нечего. Ну в самом деле, не в шахматы же с ней играть...
Ужом я соскользнул с шёлковых простыней, пробрался в ванную и умывшись и съев полтюбика зубной пасты бесшумно покинул эти бордовые покои...

... Я никогда не опохмеляюсь. Исключение составляют только случаи, когда вчерашняя пьянка гармонично переходит в сегодняшнюю. Но это наверное не считается. Я знаю, организм отравленный алкоголем, трясущийся и тошнящий, примерно через полчаса борьбы, придёт в более - менее терпимое состояние и останется только лёгкий мышечный тремор и ощущение звенящей пустоты в голове. Мозг словно запихивает, сбрасывает своё содержимое в какую то корзину, освобождая место для новых пониманий. Может это и звучит странновато, но я люблю такие моменты...

... Вываливаюсь из подъезда и изумлённо оглядываюсь, пытаясь понять в каком районе города нахожусь. И, в своём ли, городе. Были ведь прецеденты... Ага, вон продребезжал шестой трамвай следующий из Лесков в Промзону. Осталось только понять, в Лесках я, или в Промзоне. Выхожу на открытое место и в мглистой туманной дымке нахожу телевышку. Это, близкий гудок морского буксира и запах мокрых камышей, подсказывает мне, что рядом Намыв, а значит, я всё же в Лесках...

... Я соскочил с "шестёрки" в двух кварталах от дома, на Карла Либкнехта. Справа приземисто синела синагога. Слева, через дорогу, желтел молитвенный дом какой то секты. То ли баптисты, то ли адвентисты. Семь лет назад, мусульманская община города, собралась выкупить под постройку мечети старое здание обсерватории через дом от синагоги. Городские власти тогда решили, что не стоит сосредотачивать на одном перекрёстке, такое количество разнокультурных культовых сооружений. Во избежание.
А жаль. Интересно было бы посмотреть, что из этого бы вышло...

... Ой, как хорошо. Градусов десять в плюсе, штиль и моросящий дождик. Под бурой от мха стеной обсерватории, на деревянном ящике сидит Светка Копилка и укладывает в банку от Нескафе собранные окурки. Когда то, в начале девяностых, Светка была первой красавицей города. В новом "жатом" спортивном костюме она выгуливала свою немецкую овчарку, курила длинные сигареты и движением головы, от которого челюсти сводило и болело в паху, откидывала длинную чёлку. За её спиной, не в прямом конечно смысле, оставались калеки и мертвецы. Мужики резались за правом обладать ею и стреляли друг друга. Наркобароны, воры, фарцовщики, тащились по её следу, в фарватере шлейфа её запахов, оставляя на асфальте кровь и внутренности...
- Эй, - крикнула она. - Сигаретку даме, да?
А ведь она меня не узнаёт. Да нет, ничего такого не было, просто на пике своей славы, Светка вдруг взяла меня, суетливого подростка, под свою опеку. Усаживала на парковом парапете рядом с собой, насыпала мне семечек в дрожащий от возбуждения кулачок, и иногда обнимала меня длинной загорелой рукой. Я делал вид, что внимательно гляжу на что -то справа, а сам судорожно вдыхал запах её локтевого сгиба.
Не узнаёт ведь. Я подошёл и протянул пачку. Светка погрузила в неё грязные пальцы с обломанными ногтями и я подумал, что эта пачка наверное останется у неё...

... Дождик вроде усилился. И что? Можно, вот прямо сейчас перейти улицу и забежать в полуподвальное кафе. Выпить горячего чаю, который вмиг выгонит из организма остатки алкогольного яда, в сотый раз послушать историю о насильственном переселении в Сибирь многочисленной семьи Бирхата, и легко, без какой либо цели, пофлиртовать с интеллигентного вида дамой, потягивающей каберне за столиком под фикусом. Бирхат обязательно предложит из под полы турецкий Кэмэл, а как известно - ничего не может быть лучше, чем турецкий Кэмэл с горячим кофе и рваным потоком рваных мыслишек...

... Обходя лужи на парковой аллее, я вдруг обратил внимание на ровные ряды синих туй, растущих вдоль аллеи. Высотой под полтора метра, пушистые деревца, непостижимо росли на том месте, где их, ещё вчера не было. То есть, это мне так кажется что их не было. Они конечно были, и посажены были наверное лет пять назад, но я почему то, их не замечал. Каждый день шёл по этой аллее и не замечал. Облик этого парка, его как бы гравюрное изображение, созданное в детстве, отпечаталось в памяти, и сознание ( а может и подсознание) отказывалось воспринимать иную реальность, иную картину этого кусочка мира. И что бы, всё же заметить перемены, надо было влить в себя драконью дозу коньяка, выжить после этого, и глянуть на мир воспалёнными от недосыпа глазами...

... Дойдя до Садовой, привычно перешёл на другую сторону улицы обходя Собор... Чёрт его знает почему, но нависающая тень золочённого купола, вгоняет меня в такую апатию, что хочется сесть на мокрый асфальт и просто ждать смерти. А они, гляди, тянутся пёстрой галдящей змейкой, кутаются в платки, крестятся, и выглядят торжественными и воодушевлёнными... Чур меня...

... До чего хорошо и спокойно, что в голову закрадывается мыслишка, что неплохо было бы, зайти сейчас в магазин и купить поллитра  " Старого Кахети". Потом, придя домой включить седьмой сезон Хауза и тупо пялится в монитор, крошечными глотками цедя виноградный огонь. Что бы утром снова проснутся с шумящей от пустоты головой и что нибудь понять...
...В кармане провибрировал телефон.
- Привет. Что делаешь? - весело спросил Славка.
- Да, как то... - промямлил я расстроенный тем, что звонок так нагло вырвал меня из уютного осмысления предстоящего вечера.
- Что, попёрли тебя? - сочувственно спросил Славка.
- Та да, в общем...
- Работу нашёл уже?
- Та нет...
- С детьми поработать не хочешь?
- Что? - округлили я глаза, уже чувствуя и понимая что никакого коньяка сегодня не будет, а завтра так вообще - будет что - то новое и в эту минуту немного пугающее своей абсолютной неизвестностью...