Даша

- Оззи, это школа по моему, - прозвучал из глубины пыльного коридора голос Клеща.Вдалеке глухо ухнуло, и с потолка посыпалась серая известковая пыль.
- Нет, - сказал я оглядываясь. - Скорее что - нибудь, вроде профучилища. Смотри, трактора на плакатах.
Я наклонился и поднял фанерный щит с наклеенными на нём фотографиями. Трактора, комбайны, ещё какая - то незнакомая сельхозтехника. Пацаны окружившие стенд с двигателем ЮМЗ. На переднем плане пожилой мастер в сером берете, указывающий карандашом на какой - то болт. Подпись: "Совхоз "Победа". 2009 год."

Я сделал несколько шагов, стараясь не ступать на такие же, но лежащие на земле фанерные щиты с расписаниями, наглядными пособиями, групповыми фото выпускников.
 На облупленных, исчерченных пунктирами пулемётных очередей стенах, тянулся ряд светлых квадратов. Вот этот, остался от доски расписания. А в этом, наверное висел плакат посвященный дню осени. Девочки в венках из кленовых листьев, мальчики извозившиеся в первой октябрьской грязи...
Шикнула рация.

- Оззи, как слышишь меня? Март на связи.
- Слышу тебя Март. Мы на первом этаже. Ты где?
- Поднимайтесь на третий. Я увижу вас.

Клещ ковырял носком ботинка кучу битого стекла, перемешанного с мятыми тетрадными листами.

- Пойдём Клещ, - позвал я. - На третьем он.

 Правое крыло коридора оказалось заваленным разбитыми партами и стульями. Поверх этой кучи была уложена совершенно целая классная доска, исписанная уравнениями. Похоже на баррикаду. Но почему в таком месте? Кто, и от кого, тут удерживал второй этаж? Пришлось возвращаться в левое крыло.

 На третьем этаже было светло и просторно. Судя по всему, перед самой войной тут затеяли ремонт, поэтому и коридор и классы были пусты.

Под огромным окном сидел прапорщик держа  между ног АКСу.

- Ну, что у тебя? - спросил я садясь рядом с ним на стопку классных журналов.
- Не садись, - сказал он и с кряхтением поднявшись, выглянул в окно. - Вон. Дом с черепичной крышей видишь?

 Посёлок, вернее его крайняя улица начиналась метрах в пятистах от нашего укрытия.

- Где, - спросил я, пытаясь разглядеть в тумане черепичную крышу.
- Да вон. Правее, правее смотри. Красная черепичная крыша.
- Ага, вижу. С тарелкой которая?
- Да, с тарелкой. Левее двухэтажная "хрущёвка".
- Вижу.
- Второй этаж, третье окно с лева.

Мы с Клещом синхронно посмотрели в бинокли.

- Кухня по - моему, - проворчал Клещ.
Точно, кухня. Стёкол на окне не было, но внутри было довольно темно и только силуэтами угадывались газовая плита и кухонный стол.

- И что там? - прогудел Клещ.
- Пулемётчик, - раздражённо прошипел прапор.
- Никого не вижу, - пробормотал я, вглядываясь в темноту кухни.
- Под окном сидит. Не высунется пока колонна не пойдёт. Мы уже месяц этой дорогой ходим, на северные позиции жратву и воду возим. Всё было нормально, а сегодня, едва первая машина выехала с поворота, начал работать пулемёт. Тент  в хлам, кабина в трёх местах пробита. радиатор на вылет. Хоть водила живой остался...

Дальше по улице, метрах в ста от "хрущёвки", дымила выхлопами в переулке, колонна из двух Уралов и бортового"газика".

Я вернулся к окну кухни и мне показалось, что в глубине мелькнула тень. Вернее не тень даже, а едва видное пятно тусклого света появляющееся над подоконником.

- Прикуривает. - хмыкнул Клещ.
Над подоконником появилась вертикальная струйка белёсого дымка.

- Подожди, - сказал я прапорщику. - Посёлок же, вроде в "серой зоне"?
- Так вот именно, - опять заводился прапорщик. - Ни наших, ни сепарских позиций тут нет. Земля ничья. Но через этот посёлок проходит самая короткая дорога к "северным". Да тысячу раз тут ходили, всё тихо было. Пока этот Парамон не появился.
- Кто?
- Да мы тут, час назад бомжа поймали. Порасспросили как следует и выяснили что бомж этот, из местных. Говорит что, мол, Петька Парамонов неделю назад вернулся домой. Угощал мол, водярой, селёдкой кормил. Рассказывал, что объявляет свою улицу свободной и от ДНР и от Украины. Намерен говорит, защищать суверенитет своей улицы с оружием в руках. А мы ж ни сном ни духом, что тут независимая улица объявилась, прём себе протореной дорожкой...Ей - богу, чуть не обделался...

Прапор сокрушенно качая головой прикурил и уселся на стопку журналов.
Я отвёл Клеща в сторону.

- Что будем делать?
- А хрен его знает, - почесал он затылок. - "Серая зона". Геморрой можно нажить. Но с другой стороны, если это дезертир с той стороны... Не знаю. Всё равно в бригаду докладывать надо.
-Хорошо, - сказал я. - Пригляди за окошком, а я пока доложусь.

Я вышел на балкон  одного из классов, выходящий на другую сторону здания и закурил.
Сейчас опять придётся стрелять. Скорее всего придётся. Колонна идёт и должна идти дальше, потому что там, на северных позициях, сидят в окопах мокрые замерзающие люди. Они хотят есть и пить горячий чай. Ещё они хотят получить топливо и сухую одежду. В головном Урале, под ногами старшего машины, лежит свёрток промасленной бумаги с почтой. Письма от мам, жён и дочерей...Иногда, даже не ясно, что же, на самом деле важнее. Сухая одежда или письмо из дому. Или водка, которую обязательно спрятали между цинков с патронами. Так кажется, что конечно весточка от родных, самое важное, что именно она является тем, что держит на плаву...Но это, только так кажется. Потому что, в ДАПе, на шестой день, когда трясущийся от адреналина организм отказывался принимать и пищу и сон, водка вдруг явилась нам нектаром. Её мы ели, и с её помощью засыпали. Потому что, вдруг, за тысячью проблем, решаемых между трассами стреляющей в меня БМПешной пушки, за заботами о чьих - то ранениях, о стёртых до кости ногах, за необходимостью ставить, но при этом самому не попасть в растяжки, за всем этим, я не заметил как освободился от желания жить. Мозг восемнадцать часов в сутки, был занят раненными, мёртвыми, и теми, кто желал тебя умертвить. Ничего другого не было. Не существовало просто... Это же, Клещ тогда сказал... Вокруг него, по стене били пули, а он мешки с песком поправлял.
Да ну, ерунда, говорил он, когда его оттащили от окна. Я,говорит, уже освободился от желания жить.

Кто этот Парамон? Что на него нашло? На что он надеется? Остановить пулемётом войну? Думает, что его оставят в покое? Вот меня и вызвали, что бы я, обеспечил ему покой. Не так, как он конечно понимает, а так, как решили в штабе бригады. Колонна шла, и колонна будет идти этой улицей. Не смотря на Петю Парамона.
Я вызвал бригаду и описал ситуацию.

- Давай, - сказал мне полковник ,ждавший моего вызова. - Решай проблему и возвращайтесь через тридцать шестой блокпост.
- Зачем через тридцать шестой, - спросил я.
- Оз, ну они просили снайперскую группу. Консультация им вроде нужна.
- Слушаюсь.

Когда я вернулся, прапор перешнуровывал ботинки, а Клещ устанавливал дальномер на подоконнике. Шестым чувством чует что работа будет.

- Работаем, - сказал я, снимая со спины винтовку. - Прапорщик иди к колонне и через десять минут начинайте движение. Не раньше.
Прапор посмотрел на меня красными от недосыпа глазами.
- Как это? Как это движение? Как же,я поеду, если он меня решетить будет?
- Не будет, - ответил я устанавливая сошки. - Заведешь машины и выдвинешь первую на полкорпуса. Мне нужно что бы он высунулся. Не понимаешь?
Прапорщик опустил голову, сделал лицом несколько страшных рож и кивнул.

- Конечно. Понимаю. На живца значит. Ну да...Ты это, сержант...Смотри, если не успеешь, я тебя с того света достану.
Он смотрел на меня и улыбался желтыми лошадиными зубами. Вот так всегда. Изложи человеку план, и у него уже нет страха.

Туман становился гуще. Оптика пока справлялась, но минут через двадцать опустится сплошное молоко, и можно будет сворачивать удочки.
Где - то, взревнул дизель.

- Завелись, - буркнул Клещ.
- Слышу. Давай данные.
Клещ повозился, покрутил настройки на своём приборе, матюкнулся пару раз на счёт тумана.

- Так. Дальность четыреста пятьдесят. Ветер слева, незначительный. Добавь одну единицу по высоте.
 
Я внёс поправки и замер глядя в окуляр. Чуть левее меня, прильнул к наглазнику дальномера Клещ. Дизель взревел на повышенной ноте и из - за поворота показался задний борт Урала.

- Ай да, прапор, - прыснул смешком Клещ, - Ай да, сцыкун. Задом выезжает умора...
- Клещ чёрт, - прорычал я, - на цель смотри!

В это мгновение, в проёме окна образовалось тёмное пятно. Я прикрыл левый глаз и навёл светящуюся точку колиматора на силуэт.

- Не сейчас, - шипел слева Клещ. - Пусть огонь откроет...Так... ждём... ждём... терпим... ещё секунду...

Силуэт в проёме вдруг мелко затрясся и темноту вокруг него, осветило оранжевое крестообразное пламя.

- Огонь! - не своим голосом заорал Клещ, и я мягко спустил курок.
Пламя в окне исчезло вместе с тёмным силуэтом.

- Клещ, что там? - спросил я.
- Улетел Петя Парамон. - хихикнул Клещ. - Куда - то, в сторону входной двери.

Я собрал винтовку, забросил её на спину и взял у Клеща свой автомат.

- Клещ, вызывай этого прапора. Встречаемся с ним у "хрущёвки" и производим зачистку.

В подъезде воняло котами. Или людьми. В углах, стены темнели подозрительными пятнами, от которых скорее всего и исходил запах. Люди, как же...Два месяца тут никто не живёт, а ещё воняет...
- Оз, - позвал Клещ. - Я так понимаю, эта квартира.

Дверь обитая коричневым дермантином, красная кнопка звонка и свежая грязь на коврике. Я осторожно, нажал на дверную ручку и дверь поддалась. Я кивнул Клещу и мы вошли, поводя стволами из стороны в сторону.
Коридор. Прямо кухня, налево проход в жилые комнаты. По моему квартира трёхкомнатная.

- Оз, смотри куда прёшь! - зашипел Клещ, которому я наступил на пятку.
Я ткнулся лицом в его затылок давясь смехом. Так тоже бывает. Начинаешь ржать без причины, выкидывая руками влетающие в окно гранаты. Голова предмет тёмный...
 
Я зашёл на кухню, отправив Клеща осмотреть другие комнаты.

Вот он. Петя Парамон. Лежит у противоположной окну стены. Пуля попала ему чуть ниже кадыка, раздробила шейные позвонки, и голову теперь, соединял с туловищем только тонкий жгут сухожилий. Рядом валялся, сошками вверх, залитый кровью пулемёт с коробчатым магазином. Я огляделся. На кухне чисто. В полсилы горит газ, рядом чайник готовый закипеть. Пахнет какой - то едой. На столе микроволновка, две чашки и нарезанный хлеб.

Ладно, карманы. Так. Сигареты, мелкие деньги, паспорт. Действительно Петя Парамон. Тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения. Город Макеевка. Прописка. Женат. Дочь Даша. Год рождения: две тысячи девятый. Ужас...

Позади скрипнула половица. Я оглянулся и увидел белого как мел Клеща.

- Там ребёнок, - прошептал он.
Господи, подумал я, и ткнув Клещу свой автомат прошёл через коридор в жилую часть квартиры. Пустая прихожая. Дальше ещё комната. Я открыл дверь и увидел девочку. Лет шести. Она сидела с ногами на постели и собирала какой - то конструктор.

- Пливет, - сказала она мне весёлым голосом.
- Привет, - сказал я подходя. - Можно посмотреть?
- Шмотри, - прошепелявила она. - Это жамок.
Я присел на край кроватки и осмотрел "жамок" со всех сторон.
- Красивый замок. А где принцесса живёт?
- Плинцеша уже не зывёт, - сказала она подняв указательный пальчик, и мне почему - то, не захотелось уточнять, что она имеет в виду.
- Маленькая, - спросил я прокашлявшысь. - Как тебя зовут?
- Дафа.
- Дашенька, а где твой папа? - задал я один из самых идиотских вопросов в своей жизни. А может и самый идиотский, потому что отозвать, отменить его, не было никакой возможности. Надо было только ждать ответ.

- Папа хохлов мочит, - гордо ответила девочка и показала пальчиком на зубчатую башенку замка. - Он вот тут.

Господи, опять подумал я. Господи, да куда же ты, смотришь?! Как же, такое может быть?! Как этот ребёнок, может знать такие слова?! Знать и произносить их без страха?! Как, господи?!

Я держал её за руку, и хотел что бы всё исчезло. Всё. Эта улица, этот дом, эти люди, планета эта с мерзкой коростой покрывшей её поверхность. Даже девочка эта, потому что, и она уже отравлена. Навсегда отравлена, и ни чем уже, этот яд не выведешь. Ни чем...
Я гулко сглотнул и просипел.

- Даша, а мама твоя где?
- Мама в Макеевке, у тёти Зои. А папа пливёз меня сюда, сказал фто тепель мы будем жить дома. А у тебя есть дом, дядя?
- Есть. Есть конечно, - бормотал я собирая в охапку её вещи. Куртка, шапка, свитерок. - Давай малышка, одевайся. Поедем к маме.
Она удивлённо посмотрела на меня.
- Папа сказал, фто мы будем жить дома.
- Знаю, знаю, - бормотал я одевая её. - Но папа уехал к маме и просил меня привезти тебя. Ну?Едем?
Она нерешительно покивала.

- Даша, - я присел перед ней и взял её личико в ладони. - Ты боишься огромных собак?
Она снова покивала, уже испуганно.
- Там, на кухне сидит огромная собака. Но если мы на неё не будем смотреть, она нас тоже не увидит. Я закрою тебе глазки и мы быстренько выйдем на улицу. Хорошо?

...На улице нас уже ждал Клещ. Он с опаской смотрел на маленькую девочку, а когда я попросил присмотреть за ней, он с отчаянием замотал головой. Клещ боялся детей. Я махнул ему рукой и отошёл в сторону доставая рацию. Так...Теперь главное поймать его волну.

- Шамиль. Шамиль... - монотонно повторял я переключаясь по диапазону. - Шамиль, ответь Оззи. Шамиль...
Вдруг, на 367 отметке рация щёлкнула и захрипела гортанным голосом.
- Шамиль слюшает. Это ты, чтоль Оз?
- Я Шамиль, я. Разговор есть.
- Какой такой разговор Оз. Ты шьто, жив ещё укроп?
- Шамиль, давай оставим любезности на лучшие времена. У меня к тебе дело. Ты ж меня знаешь.
Рация снова затрещала и захрюкала. Шамиль смеялся.

- Ладно, гавары.
- Шамиль. У меня тут девочка...
- Слюшай, - перебил он меня. - хорошё шьто дэвачка. Нам нужьны дэвачки. Дорого берёшь?
Я опустил рацию и произнёс в небо несколько чёрных слов.

- Шамиль, я прошу тебя выслушай. Как врага прошу.
В рации стало тихо. Шамиль любил когда его называли врагом.

- У меня тут девочка. Шести лет. Отца её, я только что убил. Мать девочки на вашей стороне, в Макеевке. Я знаю, что в Макеевке стоят твои джигиты. Надо найти мать и передать ей ребёнка.

- Как мать зовут? - вдруг очень серьёзно спросил Шамиль.
- Я предоставлю все данные. У меня даже адрес есть, по которому она сейчас живёт.
Несколько минут рация молчала.

- Шамиль, - позвал я. - Даже у тебя есть семья. Подумай об этом.
- Нэт, укроп...Я о другом думаю. Как ты мне дэвачку передашь?
- Ты где сейчас?
- Я на "Бутовке".
- Я сам её привезу.
- Ого, - засмеялся Шамиль. - Нэ боишься?
- Конечно боюсь. Я от "Бутовки" в пятнадцати километрах. Через полчаса буду. Жди меня на блокпосту. Скажи своим, что бы по бортовому "газику" не стреляли.
- Нэ сцы Оз. Нэ будут стрэлять. Я сам тэбя буду ждать.
Я уже хотел отключатся, как рация снова захрипела голосом Шамиля.

- Слюшай Оз.... А шьто мне, за это будет, а?
- Ну что ж, - сказал я. - Правомерный вопрос. Обещаю, что в следующий раз, когда ты будешь у меня на прицеле, я не выстрелю.
- Гааа - засмеялся Шамиль. - Хорошая цена. Жьду тэбя укроп.
 
Криком, матом, автоматом со снятым предохранителем, я заставил прапора и его солдат перегрузить содержимое "газика" в один из Уралов.

- Клещ, - сказал я повязывая Даше на шею свой шарф. - Чеши на тридцать шестой и консультируй их. Консультируй обстоятельно. До темноты. Переночуем у них.
- Может я с тобой, - спросил он.
- Нет. Во первых, нас на тридцать шестом ждут, а во - вторых...Клещ, не насилуй мой мозг. Всё давай, мы поехали.

... Я посмотрел на часы. Через час стемнеет. Даша  положила голову мне на плечо и грустными глазами смотрела на дорогу. Я обнял её свободной рукой и подул на белокурую челку, от чего она смешно зажмурилась.

- Не грусти малыш. Мы к маме едем...