Договорняк. Глава 9

     Я давно взял себе за правило не обещать того, что не могу выполнить. Чем старше я становился, тем осмотрительнее брал на себя какие-либо обязательства. Когда я обещал Максимовичу разыскать ребят из серой «Тойоты», то и предположить не мог, что у меня возникнут серьёзные проблемы. Однако напавшие на меня оказались ушлыми ребятами. Они выбрали правильную позицию для нападения. В результате я не смог хорошо разглядеть их. Я запомнил марку их автомашины и даже, частично, регистрационный номер, но он оказался поддельным. Я сломал одному из них ногу, но и в этом случае они не стали спешить обращаться к эскулапам. Однако и наёмники не могли предположить, что их предусмотрительность только породила во мне неуёмное желание докопаться до истины. Во мне проснулся настоящий охотничий азарт. В результате в моём «многоядерном компьютере» шла непрерывная работа. И когда с Соколовым и Дубининым случилась курьезно-грустная неприятность, в моей голове что-то щелкнуло. Злодеи не побоялись «засветить» свои лица и свою дорогую иномарку в нашем далеко не миллионном городе просто потому, что они были из другого города и появляться у нас вновь не собирались. Осталось только вычислить из какого именно города. Во мне зародилась и с каждой минутой размышлений стала крепнуть уверенность, что люди, осуществившие хитроумную провокацию против Дубинина и Соколова и мои обидчики одного поля ягода. В обоих случаях они имели какое-то отношение к футболу. И я стал думать, кто же мог быть непосредственно в этом заинтересован? На связь со мной никто не выходил, никаких требований не выдвигал. Выходит, им достаточно было просто меня избить. Просто избить… но на заурядных садистов они были не похожи. Какую же цель они преследовали? И первое, что пришло в мою голову в свете последних событий – кто-то очень хотел, чтобы меня не было на футбольном поле. Кто же так высоко оценил мои скромные способности? До инцидента я ни разу дольше четверти матча не провёл на поле. Но меня всё равно решили избить, со мной даже не попытались договориться. Не захотели договариваться… или знали, что это невозможно? На эти темы я никогда не высказывался. Тем не менее, это кому-то было прекрасно известно.
     Но кому я мог помешать? Я не был звездой, ни тогда, ни сейчас! До избиения я всего один раз успел принести команде победу, если не считать кубковый матч. А «кубок» - это отдельная история. Чем дальше в прошлое отдалялся мой дебют, тем больше я склонялся к тому, что мои голы были результатом моего потрясающего везения и ляпов вратаря. Это был чудесный подарок фортуны, я это понял и повторения не ждал. Но моя мысль цеплялась за это событие и раз за разом возвращалась к нему. Когда это произошло в очередной раз, я взглянул на него с обратной стороны. Это для нас кубковый матч был очередной возможностью выхода из кризиса, а для нашего соперника  он был важен именно с точки зрения конечного результата. А в результате моего фантастического везения команда высшей лиги вылетела из кубкового розыгрыша. Наш противник очень многое потерял: возможность выиграть престижное соревнование, уважение болельщиков, немалые деньги, в конце концов. Но думать, что меня заказал маньяк, мне не хотелось. Я говорил себе «стоп», это дорога в тупик. Мстить после поражения на футбольном поле не слишком умно. Отвергать эту версию совсем я не стал, но поставил её в самый конец списка.
     В очередной раз анализируя обстоятельства моего избиения, я обратил своё внимание на то, что нападавшие били меня главным образом по ногам. Это навело меня на мысль, что я столкнулся с человеком прагматичным. Заказчику было важно, чтобы в предстоящем матче я просто не принял участия. Тогда я стал вспоминать, с кем мы играли на следующий день. И тут случилось второе замыкание. Я отчетливо вспомнил своё удивление в игре восьмого тура, когда меня, футбольного «деда-разрушителя», стал опекать форвард. Тогда я не придал никакого значения его ударам по моей грудной клетке. А выходит, эта сволочь знала, что накануне я выступал в роли боксёрской груши. Доказать связь между этими двумя событиями было затруднительно, но не это было главным для меня. Ко мне пришла почти стопроцентная уверенность, что мои злодеи из города команды гостей. Теперь я знал, где их стоило поискать.

* * *
     На носу вторая выездная игра. 18 тур. Серебровский много раз советовал нам по диагонали читать спортивную прессу. «Берите пример с Бояринова, читайте детективы!» Как считал Леонид Сергеевич, от статей, хвалебных или разгромных, в голове «могут завестись тараканы». Все понимали, о каких тараканах вёл речь тренер и даже молча соглашались с ним, однако мало кто следовал этому совету. После домашних игр мы взлетели на 4-е место в турнирной таблице. И тут же появились статьи, в которых авторы утверждали, что нам вполне по силам замахнуться и на выход в высшую лигу. Теоретически, почему бы и нет? А практически… я читал эти статьи и понимал, что это чистейший яд. Но … не читать не мог.
     В аэропорту четверть команды «разжилась» свежей прессой и в самолете читала статьи о футболе. И ещё столько же ребят заглядывало к своим соседям. Последняя наша ничья в комментарий тура не попала. Все газеты ограничились простым добавлением скромного очка к ранее набранным. Очевидно, журналисты не спешили отказываться от возможности посмаковать наш возможный выход в высшую лигу. Всем было понятно, что делая такие шаги, в высшую лигу не выйдешь. Поэтому они взяли тайм-аут в деле восхваления нашей команды. И за то им спасибо.
     Я обратил внимание, что сразу после загубленной игры очень многие игроки подходили к Болотову и обменивались с ним короткими фразами. В этом не было ничего необычного. В отсутствие Медведева он должен был исполнять обязанности капитана. Похоже, команда вспомнила об этом. Энергичный обмен мнениями, ни улыбок, ни шуток. Я знал только один серьёзный вопрос, достойный обсуждения. Поэтому нисколько не удивился, когда в раздевалке, перед выходом на тренировку Георгий подошёл к Серебровскому и изложил естественную для хорошего коллектива просьбу:
- Леонид Сергеевич, команда просит снять наказание с провинившихся игроков и выпустить нас на поле в очередной игре. Мы и осознали, и прочувствовали, что подвели коллектив. Перед ребятами мы повинились, и они нас простили. Поэтому просим вас тоже простить нас. К этой просьбе присоединяется вся команда.
- Вся?
     Гул одобрения подтвердил, что это общее желание.
- Вы все знаете наше правило, за 36 часов до игры вы становитесь «рабами режима» и принадлежите команде. Не мне, а команде. У вас всегда есть время для решения своих проблем. Личных, семейных, каких угодно. Но полторы суток перед игрой - это время, когда вы принадлежите команде на 100%. Питание, нагрузки, отдых - всё определяю я, и врач. И только травмы, да смерть ваших близких, не дай бог, могут что-то изменить.
- Леонид Сергеевич, это справедливые требования, они записаны у всех нас в контракте. Очень жаль, что с нами нет нашего капитана. Но сейчас КОМАНДА просит вас сделать шаг навстречу и простить нас. Мы отработаем на поле. Даём слово.
     Мне пришла в голову мысль, что принимая любое решение, Серебровский рискует своим авторитетом. Простит ребят, возникнет угроза сложившимся дисциплинарным традициям. Но если не простит, возникнет угроза потерять команду. Коллектив вышел с инициативой и нуждался в поддержке. Психологическое здоровье команды нуждалось в спасении.
- Хорошо. Я иду навстречу просьбе команды. Но это означает, что команда теперь отвечает за вас.
     И глядя в лицо провинившимся игрокам, добавил:
- Не подведите коллектив. 
     Слава богу, что такой разговор состоялся! Ребята были нужны на поле. Да и чувство вины, мне казалось, заставит их играть с большей самоотдачей. Поэтому я считал, что в следующей игре мы не будем мальчиками для битья.
     Мои мысли, словно кузнечики, прыгали с одной темы на другую. И как я ни хотел, возвращались в последнее время к высшей лиге. Увы, но это совсем «не про меня»! Я ещё не был в профессиональном футболе, но уже знал из СМИ, что как только команда выходила в Премьер-лигу, то первое, что она делала, так это на добрую треть меняла свой состав. Такие, как я – первые кандидаты при зачистках. Мне стремиться в высшую лигу, всё равно как бабочке лететь на огонь. А вот в первой лиге у меня был хоть какой-то шанс в команде задержаться. Я гнал прочь из головы подобные мысли, но они приходили вновь и вновь. Незаметно для себя я уже стал допускать возможность провести пару сезонов в команде. Вот только оставят ли меня в команде, если она выйдет в Премьер-лигу? Скорее нет, чем да. С другой стороны выход в высшую лигу был бы и моей значимой победой.
     Я гнал из головы одни мысли, взамен приходили другие, не лучше. Это аксиома, что любой плод должен был созреть, прежде чем попасть в желудок. Иначе последний имел привычку его отвергать. Формы непринятия были разные, а результат один. В нашей лиге имелись более опытные команды. Я не считал, что подошла их очередь. Нет. Просто они были готовы к Премьер-лиге лучше, чем мы. Но журналисты умели красиво подать свои фантазии, находили «веские» аргументы, и как им после этого не поверить? Обо всем этом я думал, и сидя в кресле самолета, и потом в кресле автобуса, а затем и на скамейке запасных. От таких мыслей было сложнее избавиться, чем от непрошенных гостей.

* * *
     А на футбольном поле нам противостоял опытный турнирный боец, совсем недавно пытавшийся прописаться в высшей лиге. У соперника была крепкая финансовая база со всеми вытекающими последствиями. «Длинная скамейка», качественный состав игроков, наличие лидеров во всех линиях и хорошая мотивация. Серебровский решил противостоять этой сильной команде за счёт насыщенной средней линии, состоящей из пяти человек. Однако на поле его план дал сбой – противник безоговорочно захватил инициативу практически с первой минуты игры. Техничные хозяева, действовавшие по схеме 4+3+3, доминировали на всех участках поля, без особых проблем создавая всем своим трем форвардам возможность отличиться. Простой численный перевес в центре поля не дал результата. Схемы лишь тогда были хороши, когда их реализовывали хорошие исполнители. У хозяев они были немного техничнее, и значительно опытнее. В середине поля нам опять не хватало нашего капитана. И я недобрым словом помянул и спровоцировавшего его соперника, и судью, и дисквалификацию!
     Очень старался Соколов, но защита хозяев не давала зацепиться за мяч ни ему, ни Зайцеву. Но хуже всего дело обстояло на флангах, там мы вчистую проигрывали борьбу. Фланг моего тёзки, Иванова Евгения, был похож на проходной двор. Ему не хватало ни скорости, ни предвидения развития событий. И не только ему. Большую часть времени мяч находился на половине нашей команды. Соперник не позволял нам не только организовывать атаки, но и вообще вести какое-либо подобие осмысленной игры. И дураку было ясно, что долго мы так не выдержим. Но команда из последних сил старалась избежать гола в раздевалку. Жила слабая надежда после отдыха поменять рисунок игры. Вот только за счёт чего?
     Один резерв видел даже я, он лежал на поверхности. С того момента, как все поняли, что игра не пошла, игроки команды стали предъявлять друг другу претензии. Вместо того, чтобы исправлять ошибки и бороться с соперником, ребята дергали друг друга. Команда показывала не свойственный нам грубый футбол. Я был убеждён, что в перерыве Серебровский сумеет встряхнуть ребят.
     Однако нашим скромным надеждам не суждено было сбыться. Всё закончилось весьма прозаически. Незадолго до окончания первого тайма Болотов завалил одного из нападающих соперника в своей штрафной площадке. Игрок выскакивал один на один с вратарем, и Георгию ничего не оставалось делать, как только аккуратно уронить игрока. Оставалась какая-то вероятность, что судья не заметит нарушения. Такое в прошлом случалось и могло произойти вновь, но только не в нашем случае. «Зелёным» не прощались и грешки поменьше. У судей давно выработалось обыкновение зарабатывать авторитет педантичных и неподкупных на подобных нам. Сам же пострадавший и вышел пробивать пенальти. Надежда умирает последней. Ведь был ещё шанс, что наш вратарь выручит команду. Но от одного вида хладнокровного исполнителя пенальти с лицом палача повеяло полной безнадежностью. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, скрывал ли он хорошо своё волнение или действительно был настолько уверен в собственных возможностях. Володя попробовал отгадать направление удара, но в этой лотерее ему не повезло.
     Думаю, не я один признал, что это закономерный результат первого тайма. И жирной чертой подчёркивали этот факт шесть желтых карточек, показанных команде за один тайм. Столько мы ещё не получали и за весь матч. Вероятность, что кто-то из наказанных игроков получит вторую желтую, а затем и красную карточку была велика как никогда. Разборки между игроками продолжились и в раздевалке. Больше всех возмущался Паша Воронежский. В его словах было много справедливого. Но его упрёки вызывали только неприятие, невольное желание защитить себя и обвинить другого. Грозный окрик тренера прервал ругань. Серебровский решил убрать с поля самых деструктивных игроков. Необходимо было попытаться наладить свою игру. Делать три замены разом рискованно, но это была и попытка избежать возможной красной карточки. Зайцев и Соколов получили задание от тренера максимально активно играть впереди и терроризировать защиту. Я должен был заменить Воронежского. Его взгляд, в этот момент, мог воспламенить даже негорючие материалы. Он вынуждал меня играть на 200% своих возможностей. Мне совсем не хотелось давать основания Паше склонять меня.
     Перед самым выходом из раздевалки Леонид Сергеевич неожиданно озвучил роившиеся в каких-то закоулках моей головы мысли:
- Ребята, вы попросили меня простить провинившихся, мол, они отработают. Они и отрабатывали. А все остальные что? Решили, что теперь за вас всё сделают прощенные? Вы, значит, облагодетельствовали их. И пусть они теперь отрабатывают и за себя, и за вас? Это в корне неверно. Мы же команда! Один за всех и все за одного! И напоминаю всем, что если я ещё услышу от кого-нибудь из вас брань, то оштрафую по максимуму. Сквернословие не допинг, пользы не приносит, да и зрители пришли не слушать нас, а смотреть игру. Поверьте, если мы соберёмся, то один гол нам по силам отыграть. Все устали. Не только вы, но и соперник. Журналисты писали о нашем преимуществе в возрасте, но разница скажется только тогда, когда мы заставим играть соперника с максимальной нагрузкой! Только от вас зависит, сможете ли вы воспользоваться этим потенциальным преимуществом или нет. Вспомните про шампанское, проигранное Иванову. Возрастные игроки способны в нужный момент собраться, у них больше опыта борьбы на пределе морально-волевых усилий. Но играть, скрипя зубами, может любой, кто захочет!
     Команда услышала слова тренера. После перерыва темп игры значительно вырос, буквально все прибавили в движении. Командный прессинг дал осязаемый результат, мы гораздо чаще стали отбирать мяч. Движение позволяло сохранять его у себя, появились хорошие возможности пробить по воротам. Это было довольно странно для такой опытной команды, но наш соперник перешел на примитивную схему игры. Они оставили одного игрока впереди и постоянно посылали ему мяч. Но Болотов и Немов достаточно легко, помогая друг другу, раз за разом завладевали мячом. И мы вновь бежали в атаку. В какой-то момент возникло ощущение, что мы очень скоро сравняем счёт. Нам только чуть-чуть не хватало обыкновенного везения. На переднем крае происходило что-то удивительное, мяч дважды попал в перекладину. И дважды отлетел в поле. После каждого раза в голову приходила одна и та же мысль «неужели не наш день?». Однако Серебровский у бровки поля утверждал обратное. А он был человеком, повидавшим в футболе многое. И команда ему верила.
     Я был полон сил и старался отрабатывать на поле за двоих, принимал участие и в оборонительных, и в наступательных действиях. Моё появление на переднем крае оттягивало на меня двух игроков противника. Соперник явно опасался моих ударов. Только ради этого мне стоило прибегать к воротам хозяев.
     И когда казалось, что всё налаживается, и мы вот-вот дожмём соперника, случилось несчастье. Мы подавали угловой и почти все игроки, имеющие навыки игры головой, собрались в штрафной площади хозяев. В этой толчее голкипер сумел пробиться к мячу и отбить его. Мяч не успел покинуть штрафную площадь, а во мне уже родились самые мрачные предчувствия. Ведь он полетел к нападающему соперника, только что вышедшему на замену. А я оказался одним из двух игроков обороны, от кого он успешно оторвался. Подобного развития событий никто не ожидал, в том числе и я. Тактические фолы никогда мне не нравились, они лишали футбол присущей ему красоты. Самым грустным в возникшей ситуации было то, что если бы даже я захотел завалить нападающего, у меня не было такой возможности. Несмотря на все мои усилия, расстояние между нами не сокращалось. Я бежал ему вслед, прилагая максимум усилий, опасаясь, что мои мышцы сведёт судорогой от напряжения. События развивались, как в кошмарном сне. Володя покинул ворота и, рискуя получить травму, бросился форварду в ноги, но тот успел своевременно пробросить мяч чуть вправо и уйти от столкновения с нашим вратарем. Несильный удар по мячу и 0:2.
     Крах всех надежд! И это в тот момент, когда команда только-только поверила в свои силы. Горечь была такая, что, казалось, будто я выплевываю изо рта чистую желчь. Не смог, не сумел, подвёл коллектив. Впервые за всё время выступления в команде я испытал столь ужасающий упадок сил. В голове было только одно желание – чтобы это поскорее всё закончилось. Однако увидев понурые лица одноклубников, мне стало стыдно. Я был старше любого из них и кому, как не мне, показывать им пример. Решимость перебороть отчаяние стала наполнять меня. А больше всех помогал перезаряжать мои батарейки «энерджайзер» Воронежский, громко возмущавшийся на скамейке запасных. Не хватало ещё, чтобы этот рупор недовольных «склонял» меня!
     Команда была в трауре, а наш соперник «приступил к негласному празднованию победы». Они мысленно потирали руки от удовольствия и стали заметно меньше двигаться. Это и не мудрено, трудно заставить себя работать в изнуряющем режиме, имея серьёзную фору. Силы человеческие не беспредельны. Нас они тоже покидали. Усталость была одна на всех. Но Серебровский по-прежнему не терял веры в нас:
- Ребята, пошла игра! Нам по силам забить гол престижа! У нас пошла игра.
     При счёте 0:2 в последнее утверждение было уже сложнее поверить. Но не я один носился, как угорелый. Зайцев оказался очень самолюбивым и очень азартным. Во втором тайме у него многое стало лучше получаться, не хватало только забитого гола. Раз за разом он лез и лез в штрафную площадь противника. Защитники всё чаще пятились назад, не желая вступать с ним в прямой контакт. Так они дали ему возможность без помех пробить метров с пятнадцати, но мяч в очередной раз попал в перекладину. Как тут не начать думать, что сегодня ворота хозяев поля заговоренные, и ничего с ними не случится. Развеял этот миф всё тот же Зайцев. Он нашёл в себе силы еще раз ворваться с фланга в штрафную площадь и «влепить» мяч, что было сил, в дальнюю девятку. Получилось фантастически красиво. Радость Андрея была так велика, что он тут же в штрафной площади начал выдавать российский вариант бразильского танца. При других обстоятельствах его движения не вызвали бы у меня ничего кроме смеха, а сейчас хотелось прижать этого парня к груди и расцеловать. Только моя природная сдержанность остановила меня. Я ограничился похлопыванием по спине. Этот гол подтвердил правоту нашего тренера. Мы смогли забить гол. А значит, в наших силах сделать это ещё раз.
     Табло на стадионе показывало, что в нашем распоряжении ещё десять минут. Шумный стадион притих. Всем хорошо были слышны призывы тренера хозяев не пускать Зайцева и Соколова в штрафную площадь. И их стали жестко встречать на первом же рубеже защиты. В конце концов, защитники сделали Соколову «коробочку», и он упал. Красиво. А затем лежал на траве. Долго. И заставил судью вызвать врача на поле для оказания медицинской помощи. Покидать поле на своих двоих он не стал. И дождался, когда его унесли на носилках за пределы поля. Это заняло уйму времени. Судье ничего не осталось делать, как назначить штрафной удар. Меня этот спектакль взволновал до глубины души. Ну почему нельзя просто получить компенсацию за явное нарушение правил? И вот финальный акт спектакля. Двадцать пять-двадцать шесть метров до ворот. Пришла моя очередь оправдать надежды моих одноклубников. Мне очень хотелось это сделать, но не удалось. Мой удар пришёлся в штангу. Стадион вздохнул с облегчением, команда с досадой. Удаче давно было пора смилостивиться над нами, а она упорно не хотела этого делать. Я представил лицо Паши Воронежского и бросился прессинговать противника. Не хотел я услышать его слова о том, что тренер зря заменил его мною. Нужно было срочно заставить соперника ошибиться. Мои усилия активно поддержал вернувшийся на поле Соколов. Но было заметно, что сил осталось у него мало. Он «свистел», как дырявый аккордеон. Вечный двигатель ещё не изобрели. И всё же он продолжал бороться!  И при этом подгонял Зайцева, не давая тому остановиться. Наш отчаянный прессинг породил у некоторых игроков хозяев страх ошибиться, они начали суетно избавляться от мяча. Гнусное желание переложить ответственность на плечи партнёра. Это приводило к неожиданным потерям мяча. Не мудрено, что у меня появилась очередная возможность для удара по воротам. Это произошло в движении, возможности приноровиться к катящемуся мячу не было. В очередной раз я попал в штангу, причём в ту же. И мяч, конечно же, опять отлетел в поле! Похоже, фортуна решила повернуться ко мне тылом. Время игры неумолимо таяло, абсолютно все, и тренеры, и игроки, и зрители бросали взгляды на табло стадиона. Соперник не стал долго испытывать судьбу и внял призывам своего тренера. Зайцева и Соколова наглухо прикрыли. Хозяева поля буквально передавали их друг другу, как эстафетную палочку. И всё же фол случился. За тридцать пять метров до ворот. Ближе Соколова защитники хозяев просто не подпустили. Это была уже точно моя последняя возможность в этой игре забить. Я прекрасно понимал, что это меня хозяева так далеко «отодвинули» от ворот. Как ни крути, расстояние солидное. Никто из одноклубников ничего мне не сказал. Все прекрасно понимали, как сложно забить с такого расстояния. Я пытался взять себя в руки, но в мою душу заползало отчаяние. С более близкого расстояния дважды попал в штангу, а тут тридцать пять метров. В моей практике уже были успешные взятия ворот с такого расстояния, но как попасть в ворота, когда так не везёт? Вспомнилась популярная в моём бывшем агентстве присказка: «попытка – не пытка». Я ничего не потеряю. А вдруг приобрету? В последнее время, когда у меня возникали проблемы с техникой удара, я всё чаще стал рассчитывать на его силу. Вот и в этот раз я решил просто пробить изо всех сил. Будь, что будет. Соколова и Зайцева я отправил караулить ошибку вратаря. А потом попытался сделать то, что должен был сделать. Я ударил по мячу изо всех сил, и он полетел в сторону ворот, породив во мне надежду. Но мои нервы ждало серьёзнейшее испытание. Мяч вновь попал в штангу! Только в этот раз он срикошетил от одной штанги, никого не задев, коснулся второй, и лишь затем скользнул в ворота. Всё это произошло достаточно быстро, но я воспринимал происходящее как замедленную съёмку. Пока мяч путешествовал от одной штанги до другой, я успел крепко выругаться. Не знаю, я заставил удачу повернуться ко мне лицом, или она просто решила смилостивиться надо мной. Неважно. Спасибо ей! От охватившей меня радости я, как сумасшедший, бегал по полю. Из меня выплескивались все эмоции, что накопились за время игры. Остановил мой фонтан судья, который показал седьмую желтую карточку за размахивание снятой футболкой.
     Когда арбитр добавил пять минут, это ни у кого не вызвало возражений. Спектакль Виктора занял немало времени. Вместе с тем все понимали, что рефери дал возможность хозяевам вырвать победу. «Мавр сделал своё дело». Тем забавнее было видеть удивление судьи, поскольку наш соперник провёл всё компенсированное время в обороне. Моих одноклубников охватила такая эйфория, что мы прессинговали соперника всё это время и не дали мячу возможность покинуть чужую половину поля. И это в гостях! Откуда только у ребят силы взялись!  Нам удалось создать реальный голевой момент, но капитан хозяев вынес мяч грудью из собственных ворот. Красиво. Здорово. На то он и капитан. Лидер.
     Сумасшедший тайм. Сумасшедшая игра. Когда мы, еле волоча ноги, покидали футбольное поле, часть зрителей провожала нас аплодисментами. Вдвойне приятно было слышать, как некоторые из местных болельщиков громко вопрошали, а почему их команда не играла так самоотверженно.
     В раздевалке царила бурная радость, словно мы стали чемпионами мира. Наверное, именно такое проявление радости и сближает игроков команды, роднит их. В глазах ребят плясали бесенята. Мы в подробностях обсуждали перипетии второго тайма и досадовали на себя за упущенные возможности, и на фортуну за её зловредный характер.   

* * *
     Дорога в аэропорт была приятна как никогда. В конце концов, радость жизни нам дарят не турнирные очки. Мы не сломались, и этот факт наполнял меня гордостью за свой коллектив. Команда попала в сложную ситуацию, но всё же смогла достойно выйти из неё. Кто-то скажет всего два очка. Но для нас это были очень важные два очка. Это для таблицы они были всего двумя очками. А для команды они означали победу над неблагоприятными обстоятельствами, когда практически каждый игрок «прыгнул выше головы».
     За окном автобуса мелькали остановки общественного транспорта, унылые «хрущёвки» и радующие глаз новостройки, подстриженные деревья и кустарники. Нас обгоняли, мы обгоняли. Жизнь прекрасна! И даже привычный мусор на обочине не вызывал раздражения. Радость за команду и, конечно, за себя переполняла меня. Тем удивительнее было то, что постепенно мои мысли вернулись к чрезвычайному происшествию. Всё-таки, Дубинин – надежный вратарь. Пусть не звезда, но он спасал команду регулярно и чаще всего за счет своего хладнокровия. Как же могло так случиться, что оно подвело его в той ситуации? Мы не были друзьями, но он был мне глубоко симпатичен. Невозможно забыть, что именно Володя первым пошел со мной на контакт. Это он предоставил мне шанс проявить себя. И если верить моему однофамильцу, а сомневаться не было оснований, Дубинин всегда был предельно корректен по отношению ко мне. Сказано это было многословно и путано, но в бурном потоке слов мне удалось вычленить именно этот смысл. Даже мои высокие премии не вызвали у него ни капли зависти. Он считал их заслуженными. И мне было чрезвычайно досадно, что именно он попал вместе с Соколовым в эту дурацкую историю.
     Вокруг команды всегда крутилось достаточно много девушек. Наибольшей популярностью пользовались те ребята, у которых имелись автомашины. К этому все давно привыкли. Очевидно, уж очень хороша была девушка, если Соколов проявил интерес и настойчивость. Возраст Виктора предполагал гиперсексуальность, но что случилось с Дубининым? Неужели им действительно подсыпали что-то? Такой сильный интерес к команде? С чьей стороны?
     Когда я спросил об афродизиаках у Соколова, он растерялся:
- Я не знаю, как они действуют на организм. Я ничего такого не пробовал.
     Неудивительно, в его-то возрасте!
- И ты не почувствовал ничего необычного? – всё же настаивал я.
- Нет, - по его лицу было видно, что он говорит мне правду. -  Ведь это я подошел к той девушке, а не она ко мне! – воскликнул он. - Она что, сидела и ждала, когда я подойду к ней? И потом, нас не ограбили и не избили, и даже не обокрали.
- Ну, во-первых, думаю, им это и не надо было. Во-вторых, ждала не она одна, их было трое! – возразил я. – Вероятность того, что на одну из них ты бы обязательно запал, велика. А в-третьих, кто из вас обратил на них внимание первый?
- Я подошел к ним первым.
     С этим ничего не поделаешь…

* * *
     Секретарь Максимовича подняла голову и округлила глаза, когда я положил на её стол три черно-красные розы. Зарождающееся недовольство мгновенно растворилось в широкой улыбке:
- Какая прелесть! Не заметила, как вы подкрались. Что-то вы зачастили к Борису Романовичу. Где вы только смогли найти такие божественные цветы?
     Разве это сейчас проблема? Вот где найти деньги на такие цветы? Это проблема. Пожалуй, Мирославе они тоже понравились бы.
- У такой красавицы, как вы, только такие цветы и должны стоять на столе.
- Ой-ой-ой, знаю я, кто у нас для вас красавица, - и она лукаво погрозила мне пальчиком, - хотите ввести в заблуждение доверчивую женщину? Сейчас попробую организовать для вас аудиенцию.
     С этими словами она исчезла за дверью из неизвестного мне дерева. Ждать пришлось недолго.
     Хозяин кабинета предложил мне расположиться в мягком кресле и попросил секретаршу  принести нам по чашечке чая. Эта просьба вызвала улыбку на моём лице. Максимович догадался о причине, её породившей и тоже улыбнулся.
- Сегодня я смогу уделить вам гораздо больше времени, и мы однозначно успеем допить свой чай. У вас есть успехи в поиске людей, напавших на вас?
- И да, и нет. Я предпринял определенные шаги, но они не принесли успеха. Поэтому я пришёл к твёрдому выводу, что эти люди не из нашего города. Кроме этого, я пришёл ещё к одному выводу – они из мира футбола.
- Мы уже кому-то так сильно стали мешать?
- Не настолько сильно. Думаю, кто-то решал, таким образом, свои маленькие проблемы. Очевидно, этот кто-то решил, что если на футбольном поле можно умышленно нанести игроку травму, то почему это нельзя сделать за его пределами?
- Это, я понимаю, то, что относится к «нет». А как же у нас обстоит дело с «да»?
- Я знаю, из какого города были нападавшие, и пришёл предложить вам отправить туда в командировку толкового сотрудника из вашей службы безопасности.
     Максимович стал обдумывать моё предложение. Какая-то часть из его мыслей отразилась на его лице, и я понял, что моё предложение ему не понравилось. Пока он размышлял, я получил возможность насладиться прекрасно заваренным зеленым чаем. Он был мне не очень привычен, но однозначно хорош. Наконец, мышцы лица моего собеседника вновь напряглись, что означало, решение  принято.
- К сожалению, я вынужден отвергнуть ваше предложение. Мне хотелось бы сохранить наше маленькое расследование в секрете. Как это ни огорчительно для меня, но если я отправлю в командировку моего сотрудника, то появится, как минимум, ещё одно осведомленное лицо. Я предлагаю вам отправиться в хорошее детективное агентство и, не раскрывая обстоятельств дела, поставить перед детективом задачу. Вам не приходила мысль обратиться за помощью к вашим бывшим коллегам?
- Приходила, но тогда произойдёт утечка информации с моей стороны. К сожалению, слишком много людей знает, что я был избит, - я усмехнулся,- я же теперь местная знаменитость.
 - Тогда поступим так: вы обдумаете, в какое агентство обратиться и как изложить суть дела таким образом, чтобы никому в голову не пришло увязывать наши розыски с вашим избиением. Платить будете наличными.
     Одновременно с последней фразой он вынул из кармана бумажник, достал из него и положил передо мной шесть купюр в валюте. Больше денег  в бумажнике не оказалось, одни только карточки и визитки. Меня это не удивило, другой уровень жизни. Максимович мог легко обойтись и без наличных. Это мне без них было сложно жить.
- Коль мы знаем, где нужно искать, этой суммы должно хватить. Не скрою, я испытываю определенное нетерпение, поэтому задачу поставьте предельно жестко. На всю сумму они могут рассчитывать только при оперативном решении проблемы.
     Он встал и я понял, что наша беседа закончилась. Проходя мимо секретарши, я поблагодарил её за прекрасный чай. Она старалась сохранить невозмутимое выражение лица, но всё же мышцы предательски дрогнули. «Доброе слово и кошке приятно».
* * *
     Немного поразмыслив, я принял решение отправиться в расположенный неподалеку небольшой город и там обратиться к детективу. Мне показалось, что в этом случае поиски обойдутся дешевле, да и вероятность сохранить всё в тайне, согласно пожеланию Максимовича, была намного выше. Вот только дорога заняла гораздо больше времени, чем я предполагал. Бич нашего времени – пробки на дорогах. Разыскиваемое мною детективное агентство располагалось на первом этаже трехэтажного пристроя к жилому дому. Особым достатком в нём не пахло, но вся мебель была добротной, и во всех помещениях было чисто. На мне был мой лучший костюм, однотонная рубашка и строгий галстук, туфли из настоящей кожи. Чем не бизнесмен? Детектив, мужчина, лет сорока пяти, похожий на сотрудника правоохранительных органов в отставке, скорее всего, так меня и воспринял. Сам он был одет в недорогие, но добротные светлые рубашку и брюки. Туфли на нём были тоже из натуральной кожи. Очевидно, добротность была фирменным стилем агентства. Мне это подходило. Конечно, всегда важен конечный результат, но было приятно начинать сотрудничество с возникшего чувства доверия.  Я достаточно подробно изложил ему, кого я ищу, в деталях изложил, как можно облегчить себе задачу. Детектив внимательно меня выслушал, в его глазах я прочёл полное понимание стоящей перед ним задачи. В какой-то момент он хотел о чем-то спросить меня, но передумал. Наконец, я заключил:
- Вот сумма, достаточная и для оплаты вашей работы, и для возможных расходов.
     Я положил перед детективом три купюры. Надо было дать прочувствовать ситуацию. Сумма позволяла решить не только мои проблемы, но и часть проблем агентства. После некоторой паузы я добавил:
- Но вы получите ещё столько же, если сделаете работу быстро и не допустите никакой утечки информации. Должна быть соблюдена полная конфиденциальность.
     Детектив опять хотел о чем-то меня спросить и опять промолчал. Это был чрезвычайно выгодный контракт. Он осознал в полной мере этот факт и тоном, вызвавшим у меня новый прилив доверия, подтвердил:
- Оба ваши условия будут выполнены. Я вам позвоню сразу по выполнении работы. Считайте, что я уже к ней приступил.
     Мы вместе покинули агентство.

* * *
     До следующей игры было целых семь дней. Жаркие дни июля. Шла планомерная подготовка. Паша Воронежский напомнил о пари сразу же по возвращении домой. Серебровский с улыбкой спросил меня:
- Александр, ты ведь у нас не женат?
- Да, а что?
- Ну, тогда тебе это шампанское пригодится.
     Это было произнесено, как само собой разумеющееся, и вызвало взрыв смеха у игроков. Серебровский был умным человеком, из чего следовало, что он специально разжёг самолюбие Павла. Только так можно было заставить его отдать все силы борьбе со временем. Тренер желал мне проигрыша? Или хотел и меня заставить выложиться на 200%? Ради нашего пари по окончании тренировки  на беговой дорожке на старте установили легкоатлетические колодки с автоматическим запуском секундомера, а на финише - устройство для его остановки. Таким образом, была обеспечена стопроцентная непредвзятость. По условиям пари Паша бежал первым. Он был на много лет моложе меня, точнее это я был староват. Но самое первое пари было предложено мной и, выходит, именно я выпустил этого джина из бутылки. Воронежский отнесся к пари максимально серьёзно, выложился на беговой дорожке весь без остатка и показал очень хорошее время. Оно было значительно лучше его результата недельной давности, и, конечно, было лучше моего. Для спринтерской дистанции разница была очень серьёзна. Это было понятно даже дилетантам в лёгкой атлетике, и некоторые из ребят немедля поздравили Пашу с успехом.
- Паша, какой ты молодец! Сумел так существенно улучшить результат. 
- Паша, ты же не собираешься сейчас жениться, зачем тебе шампанское? Отдай его команде, отметим успешное окончание первого круга. Нам ведь многие предрекали дно турнирной таблицы. Но где дно, и где мы?
     Игорь подошёл ко мне и грустно спросил:
- Побежите? Есть ли смысл? Мне показалось, в прошлый раз вы выложились по максимуму.
- Игорь, я согласен проиграть, но только в борьбе. Зачем отказываться от имеющегося шанса?
- Тогда не спешите бежать, сначала настройтесь. Стартуйте, когда будете полностью готовы.
     Это я и собирался сделать. Мне не надо было ждать выстрела стартового пистолета. Я мог сам выбрать момент начала движения. Не так давно я проиграл один забег и дал основание Паше пошуметь в мой адрес. Во второй раз мне очень не хотелось это делать. Я ушёл в себя и когда почувствовал, что ничто не отвлекает меня, побежал. К моменту окончания тренировки жара немного спала. Это облегчало мою задачу, и я старался энергично работать руками и ногами. За двадцать метров до финиша я почувствовал, что у меня от напряжения подкашиваются ноги, но не сбавлял темпа. В висках, словно молот по наковальне, бил пульс. Так и помереть недолго. За финишной чертой ноги у меня отказали, и я упал бы, если бы Игорь не подхватил меня. Когда я посмотрел в сторону ребят, то меня смутила висящая тишина. И только самый молодой наш игрок, Зайцев, не выдержал паузы и, незаметно для себя перейдя на «ты», выдохнул:
- Ну, ты даёшь!
     Кто-то из игроков, не найдя, очевидно, слов, присвистнул.
- Можно жениться…
     Серебровский не смог стереть с лица удивленное выражение:
- Век живи – век дивись, - немного помолчав, добавил, - две сотых секунды  и девять лет форы…где ты раньше был?
     Мой хрип был мало похож на смех:
- На диване лежал, дозревал.
     Добивать Пашу я не стал. Ребята и без меня это сделают.

* * *
     Две тренировки в день позволяли заниматься и своими делами. Меня всё больше и больше тянуло к Мирославе. Она практически не выходила у меня из головы. Мы встречались почти каждый вечер, обошли практически все городские достопримечательности. Прежде я никогда не обращал внимания на то, что наш город утопает в зелёни. И только во время прогулок я понял, насколько он красив. Обнаружилось, что в нём есть масса мест, где я просто никогда не был, не говоря уже о том, что там можно приятно провести время. Как два мотылька мы беззаботно «порхали с одного цветка» на другой», но кое-какие выводы из инцидента я всё же сделал. Поэтому старался быть более осмотрительным и избегал безлюдных мест. Летом это было нетрудно сделать. Необходимость оглядываться раздражала меня, но что оставалось делать. Я не знал, сохранилась ли опасность. Максимович был сто раз прав, надо как можно скорее найти нападавших и узнать, кто меня «заказал».
     В одну из таких вылазок произошла любопытная встреча. Мы сидели на берегу реки в одном из уютных летних кафе. Неспешно ели мороженное и слушали живое пение. Жизнь была в этот момент прекрасна. Ни как подъехал автомобиль, ни как из него высадились Максимович и молодая девушка, мы не заметили. А когда встретились взглядами, было уже поздно кому-либо ретироваться. Возникла забавная ситуация. Нас было четверо и мы все, не сговариваясь, сделали вид, что не заметили друг друга. Однако на лице моей спутницы отразилась гамма чувств настолько широкая, что я не удержался и задал вопрос:
- Возможен неприятный разговор?
     Мирослава, не задумываясь, ответила:
- Нет. – Немного подумав, добавила. – Думаю, нет. Мы по молчаливой договоренности не вмешиваемся в личную жизнь друг друга. А ты, конечно, первым делом обратил своё внимание на то, что спутницей моего отца оказалась не его жена?
- Да. – Это действительно было так. Вот что значит публичная личность. Скоро и меня могут начать так воспринимать. Во мне тут же родилась фраза стихийного бунта. - Это может быть и просто деловая встреча. Хотя бы отчасти. Откуда нам знать?
     Я пытался развеять неприятный осадок от неожиданной встречи. В наших действиях не было ничего плохого. Так откуда такое сильное желание, чтобы этой встречи не было вовсе? И чего ради во мне проснулась мужская солидарность?
     В её взгляде промелькнула укоризна.
- С чего это ты вздумал защищать моего отца? Он – публичная личность, а наш город маловат для подобных встреч. В моей бухгалтерии уже две недели шепотом обсуждаются перспективы его развода.
- Предполагаю, что твой отец изначально предусмотрел возможность подобного развития событий.
- Мы общаемся как хорошие друзья, но я не готова обсуждать с ним подобные проблемы. Пожалуйста уточни, что ты имел в виду?
- Только наличие брачного контракта. Твои коллеги не торопят события?
- Не знаю, только Татьяне Александровне в последнее время плохо удаётся сдерживать своё раздражение. Мы по необходимости общались несколько раз, но каждый раз оставался какой-то неприятный осадок. Между нами возникла стойкая взаимная антипатия. Я не вижу своей вины в том, что когда-то мой отец любил мою мать. Лично её я никогда не рассматривала в качестве разлучницы. А вот она, похоже, увидела во мне какую-то угрозу. Предполагаю своему материальному благополучию.
- Ты не слишком категорична и скора в выводах?
- Я не посчитала возможным принять автомобиль в качестве подарка на свой день рождения. И тогда же заявила, что отказываюсь от всякой материальной помощи. Я искренне считаю, что до богатства надо дорасти. Это ведь не просто материальные блага, но и ответственность. И перед тем, кто их заработал, и перед людьми.
- Какими людьми? – Не слишком ли высокопарно сказано? Однако последовавший ответ меня полностью удовлетворил.
- В компании отца работает много людей, и любой промах может разорить не только владельца, но и их. Я не готова отвечать за них.
     Это позиция. Я решил немного изменить тему нашего разговора:
- А сама ты как считаешь, развод возможен?
- Я наивно полагаю, что брак надо заключать по любви. Татьяна Александровна излишне негативно восприняла моё появление в жизни Леонида Сергеевича. Это не поступок любящего человека. Мне её жаль. Она наступила на грабли, которые сама же и  бросила.