Про баню

                Про баню.

           Первое знакомство с ней состоялось  у меня в детстве, года в 4. В общую районную баню ходили с отцом. Квартиры, оборудованные ванными, появились много позже. Выходной день в неделе тогда был один – воскресенье. Поэтому в субботу вечером в бане собиралась большая толпа желающих. Просидеть час в очереди это было еще ладно. Раскрывалась заветная дверь и красный, распаренный человек в накинутом пальто объявлял освободившийся шкафчик. Очередной нырял в жаркое помещение раздевалки. В самой мыльной тоже было многолюдно  и  место поставить  тазик отыскивалось с трудом. Я, в основном, там и находился  - играл с мыльницей, пока отец в очередь набирал воду или уходил париться. Познакомиться с парной он меня разок заводил. Ужасно, больше я не хотел. В бане видны еще маленькие мальчики, но мы играем врозь. На  выходе, в завершение мероприятия, мужчины  собираются  по трое и «соображают».

  Уже став взрослым, я оценил и полюбил русскую парную баню с веником. Она избавляет не только от грязи, но и от накопившегося стресса. Веники бывают березовые, дубовые, можжевеловые. По мне лучший веник березовый с добавлением пихты. Он с ароматом и пожестче, когда хлещешься в последний заход, уже для массажа. Самое рациональное - делать три вида заходов. Первый – сидишь и дышишь, прогреваешься. Второй  -  с веником, нагнетаешь постепенно, чтоб пробрало, и  доводишь себя  до изнеможения. На выходе окатываешься холодной водой и выныриваешь к жизни. Третий  - также с веником, но уже хлестаться, чтобы пробить и размять, а завершаешь аналогично второму. Так и не привык я к ванне и никогда в ней не сижу. Во время поездок по Союзу мне приходилось посещать разные места, куда культуру  парной принесли русские переселенцы. Например, было в  Средней Азии.  Чистое, неплохое заведение. Но ведь в тех местах не растет береза. Приносят какие-то букеты  с сухими желтыми, красными цветочками. Русские выписывают березовые веники с Родины и получают в плотно утрамбованных посылках.

  Потом вошли в моду сауны  и быстро распространились, заняв нишу досуга. В Ленинграде (еще не в С-Петербурге) брат как-то специально сводил меня  в комплекс при «крутой»  гостинице. Оплата рублями и валютой, вход не для всех. В просторном холле ряд светлых кабинетов с душем и парной-сауной. Вместе с ключами выдали одноразовое мыло, пергаментную  мочалку, шампунь в пластиковом пакетике и два полотенца. Общий бассейн. Овальный, изогнутый как запятая. По берегу пальмы в кадках, кресла, коктейль-бар. Бармен, представительный бородач в красной  кожаной жилетке, манипулирует шейкером.  У него за спиной винная продукция со всех концов света. Глаза у меня разбежались. «Давай, говорю брату, попробуем какой-нибудь экзотики?» « А что ты хочешь?»  Бармен,  блеснув улыбкой в черной бороде, откликнулся  – «Вы ведь еще не парились?»  - «Нет»  - «Советую заглянуть ко мне после. Поберегите сердечко…»
  Ниже этажом размещался боулинг. На него времени уже не хватило. Сейчас  у нас этим никого не удивишь. Но то были  далекие времена,  Советский Союз.
  В другом комплексе, попроще, запускали по 30 человек на определенное время. Бассейн простой, но зато несколько разнообразных  парных – турецких, русских, финских. За ширмой шлепки – терзает  подопечного массажистка. Половина зашедших оказалась одной компанией. Напарившись, они, в простынях, как в римских тогах, окружили стол. Чего только там не стояло, даже жареный гусь. В  освободившемся  помещении  мы зашли вдвоем в парную. Мой напарник предложил полечить легкие и вылил на каменку полковша настойки эвкалипта. Я, говорит,  таким способом спасся от бронхита. Пар  здесь был получше, чем в элитном комплексе, да там особо любителей именно париться и не видно было.

  Вообще говоря, в русской парной главное – это пар, а не убранство раздевалки или дизайн предбанника. В традиционной парилке стены должны быть из дерева, дышать. Печь кирпичная, топится дровами и постепенно накаляет каменку – кучу собранных камней. Для создания пара на них плещут  водой.  Иногда с добавками  -  квас, пиво, пихтовое масло и т.д. Периодически парную следует чистить и проветривать от испарений. В современном обиходе у бани чаще всего непроницаемые стены, электронагреватель и чугунная «каменка», что уже далеко не то.
  Однажды мне пришлось, в командировке, прожить в татарской деревне. В ней, на удивление, законсервировались старые русские обычаи. Например, чай во дворах готовили в самоварах, причем для напитка употребляли сорт только высшего качества. Вот и общественная баня у них была правильная. Татарские деды с редкими бородками  (бабАи)  отчаянно  хлестались  и  поразили меня своей выносливостью. В помещении, из экономии, царил доверительный полумрак.
 
  Приходилось  мне мыться и на таежной заимке, в старой бане, топившейся «по черному». Боишься за что-нибудь задеть.  Стены покрыты сажей. Все время согнувшись – наверху дым. Дверная притолока так низко, что выбираешься чуть не ползком. Но тепло, в принципе можно вымыться и так. Сколько поколений так мылось.

  Работал и на Севере, в нефтеносном Тюменском крае. При освоении каждого нового участка мы, своими небольшими (человек 15)  силами строили баню. Благо леса вокруг хватало, а вода в этом  болотистом  краю  уже в двух метрах под землей. Не питьевая, но мыться сойдет. Атакуемые  полчищами  комаров и тучами гнуса валили сосны, готовили сруб. Мох для прокладок набирали с болота, кишевшего гадюками. Все это после 12 часовой смены конечно, в личное время. Летом  ведь там светло круглые сутки. Но как же все окупалось, когда заведение было готово! Парная снимала усталость и спасала от простуды.
 
  Будучи в командировке в столице, решил отметиться и в знаменитых, описанных  еще Гиляровским  «Сандунах». По старинке там одежда не вешалась в шкаф, а складывалась кучей на скамье. Смотрящих за порядком много. Предлагают, пока моешься, вещи зашить, почистить, погладить. Был там с утра, в свое свободное время. Пусто. Несколько московских старожилов, у всех одеты переднички, сидя кружком горячо вспоминают. Зашли вдвоем с мускулистым спортсменом  в парную. Народа нет, она хорошо просушена.  Подышали на нижней полке. Разогревшись, поднялись на вторую, и, осторожно, на третью.  Тут в парную заглядывает разгоряченный диспутом  ветеран. «Да разве это пар?» - Плещет на каменку целый ковш воды и… исчезает за дверью. На нас со спортсменом  несется  кипящий вихрь. Уши свернулись, быстро  пригибаясь, скатываемся.
               
  Где запомнилось так, чтобы отдать  1 место?  Это небольшой ж.д. узел на Транссибирской, (бывшей царской Николаевской) железной дороге. Когда-то здесь заправляли и ремонтировали паровозы. Котельная осталась, при ней баня. Вся из толстенных лиственниц. Гранитные, вечные ступени. Тоже вечные, из толстенных досок, лавки. На ту пору в бане сохранились еще ушаты – такие деревянные бадейки, собранные, как бочки, из клепок, схваченных обручами. Увесистые. Краны из тех же времен - массивные, медные, с длинными фигурными ручками. Но главное – пар. Глубокий, мягкий, проникающий. Выходишь  на волю – вокруг живописная панорама  –  горы, покрытые  хвойным лесом, воздух чистый и прозрачный, аж звенит. Безлюдно. Солнце к закату, природа притихла …   Душа поет.