Метла

               

                «Ах, вот ты какая, новая Метла! — думал я, стоя в строю полка. Причём здесь Метла, спросите меня? Где? Когда?  С удовольствием попробую объяснить.  В былые годы, когда наша армия была сильной, могучей и пользовалась авторитетом во всём мире, один «мудрый» полковник из Генерального штаба (и что полковникам не жилось в этом Генштабе?) взял да и продал вероятному противнику всё: и Родину, и мать родную, и точки расположения наших ракетных войск. Вот и пришлось менять место расположения. А другой «мудрый» начальник из того же Генштаба, чтобы место не пустовало, взял да и отправил из солнечного города Майкопа мотострелковую дивизию, с техникой, с личным составом и семьями военнослужащих к новому месту дислокации. Туда, где Макар телят не пас, согласно старинной русской пословице. Место тихое, достойное, где пока ещё не ступала нога человека и удивляло взор нетронутостью и девственной чистотой. Тайга непроходимая. Болота. «Двухмоторные» комары. Гнус. Мошка. Шикарная и единственная дорога шириной десять метров, а протяженностью сорок километров - бетонка, соединяющая военные городки между собой. Вот и все прелести тамошнего проживания. «Жемчужиной» этого места была центральная площадка - «Десятка»: со штабом дивизии, почтовым отделением под номером сорок три, школой- десятилеткой, детским садом и несколькими жилыми четырёхэтажными домами для семей военнослужащих и гарнизонным домом офицеров. Самая длинная улица Маяковского, начинающаяся и заканчивающаяся в Томске, но невероятным образом в составе нескольких домов за сотни километров от начала и конца.      
  Прошёл год, за ним другой, и всё изменилось: гарнизон покинули все дети. Дети маршалов и генералов, у кого дедушки, папы и мамы имели хоть какое-то отношение к Министерству обороны и Центральному Комитету партии или просто хитромудрые, с большими связями. Остались члены семей рабочих и крестьян. Дырой это место назвать было нельзя, так как сюда стали постепенно ссылать всех «залётчиков» из Кушки, Казанджика, Мары и Забайкалья. А раньше была такая пословица: «Есть на свете три дыры - Кушка, Казанджик, Мары». Так что если это и была Дыра, то Дыра в квадрате.  Контингент соответствующий, правду-матку рубили с плеча, пытаясь угодить прямо в глаз, без вихляний хвостом и боязни за последствия. Суровее места для прохождения службы найти было невозможно. Перемещение по службе в другое место даже и с понижением в должности воспринималось с благодарностью, как заслуженная награда.
       Теперь о Метле. Бывший командир полка отправился к новому месту службы. Вместо него должен был прийти новый офицер — выпускник Академии. Мой непосредственный начальник уехал на годичные курсы повышения квалификации, и мне, тогда ещё молодому офицеру, пришлось исполнять обязанности заместителя командира полка по вооружению. Отношения между начальником штаба и заместителем командира по политической части были натянутыми. На совещании, которое началось без него, один из командиров батальона с иронией спросил: «Что это за профессия такая, где ей обучают, что можно не ходить на совещания?» В ответ начальник штаба тоже с иронией сказал: «Есть такая профессия, при получении которой можно без мыла…» Он замолчал, увидев входящего замполита, и продолжил: «Вот об этом сейчас и расскажет заместитель командира по политической части подполковник Заславский». Увидев ухмыляющиеся лица командиров батальонов, подполковник обиделся и громко сказал: «Скоро в полку появится новая метла, которая будет мести по-новому, и вот тогда-то я посмотрю, кто будет плакать, а кто смеяться!»
           Прошла неделя, вторая, месяц-два, а нового командира всё нет! Только замполит на построениях пугает личный состав полка «новой метлой»! И человека ещё нет в полку, а кличка уже здесь — «Метла»! 
«Так вот она какая, новая «Метла»!» — подумал я, увидев майора с танковыми эмблемами на чёрных бархатных петлицах. Он был аккуратно пострижен и одет в новое обмундирование, сшитое в одном из столичных ателье. Серые глаза майора смотрели спокойно, а чисто выбритый подбородок придавал ему серьёзный вид. Командир дивизии представил майора Пономарёва: «Выпускник академии бронетанковых войск, служил в Кантемировской дивизии, занимал должность командира батальона». Я не мог не задаться вопросом: «Чей же это сын? И надолго ли он к нам?» Кантемировская дивизия считается «придворной», и попасть туда непросто. Интересно, что же такого он натворил? В наши места тоже не так просто попасть! Что ж, поживём — увидим!»   В России, как известно, есть две проблемы: дураки и дороги. Все без исключения считают, что первые — это начальство, исключая, конечно, себя. О дорогах же предпочитают не говорить, потому что это неправда — дорог у нас нет! Выражение «в меру бестолковый» я впервые услышал из уст нового командира полка. Это меня удивило и навело на мысль, что у него отличное чувство юмора.
Как ни старался замполит втереться в доверие к новому командиру, у него это не получилось. Попытки подлизаться и «прогибаться» по службе не дали положительных результатов.
         Однажды подполковник в ответ на свои слова: «Я вот сел на машину, проехал и убедился...» услышал фразу: «Я вас, товарищ подполковник, старшим на машину не назначал! Что, заняться нечем? Наш танковый полк ждёт подвигов, а дождаться не может! Займитесь исполнением своих служебных обязанностей! А начальник штаба со своими обязанностями сам справится!» Это замечание несколько смутило замполита и на некоторое время изменило его поведение. Через два дня напротив контрольно-пропускного пункта появился стенд с фотографиями лучших специалистов части под названием «Ими гордится полк!». Создалось впечатление, что это событие специально в течение года откладывалось замполитом, чтобы удивить нового командира. Внешний облик полка и самого городка, где, кроме нас, располагались ещё и отдельные батальоны: разведбат, рембат и инженерно-сапёрный батальон -  со скрипом, хрустом и некоторым сопротивлением стал постепенно преображаться. Вдоль асфальтированных дорожек аккуратно высадились в грунт лохматые пушистые пихточки. До этого каким-то мудрым умельцем были забиты в грунт на расстоянии в два метра друг от друга металлические трубы, в которые по приезде комиссии втыкались каждый раз новые спиленные и заточенные под карандаш деревья. Благодаря чему суровая, непроходимая, косо посматривающая в сторону городка тайга постепенно преображалась и становилась со временем проходимой. С приходом «новой метлы» она облегчённо вздохнула и успокоилась.  За неделю он обошёл всю территорию части, поговорил с каждым офицером, прапорщиком и солдатом. Внимательно вник во все тонкости службы, и это позволило завоевать уважение и даже некоторую симпатию окружающих. Любому человеку приятно, когда интересуются его мнением и спрашивают совета по тем или иным вопросам. Порой прапорщики, которые уже не один десяток лет служат в Вооружённых силах, могут дать такие советы, которые и министру обороны с его генеральным штабом не приснятся. За неделю он собрал ответы на множество вопросов: «А как вы думаете по поводу..?», «А если бы была возможность, то как…?», «А если бы вам приказали…?» и так далее. Ещё неделю разбирался и связывал воедино эти разносторонние и противоречивые сведения, чтобы принять единственно правильное командирское решение. На собрании в полковом клубе сделал краткий анализ состояния дел в полку с постановкой предварительных задач на настоящее время и в перспективе на будущее. Лица офицеров и прапорщиков светлели, неожиданно для себя улавливая в том, что слышали, порой и свои сокровенные замыслы, удивляясь тому, что их кто-то услышал и понял. Через некоторое время прибывший в полк командир дивизии с удивлением заметил перемены в городке и отношениях между военнослужащими. Усталость и обречённость в глазах подчиненных сменились весёлостью и азартом. То там, то здесь слышен радостный смех.
 - А здесь что возводят? — поинтересовался он у «Метлы», увидев группу солдат с лопатами.
— Здесь планируем новую выгребную яму.
 — А почему не там, правее?
— Там слишком близко к казарме, устав не позволяет!
 — А там?
 — А там теплотрасса внизу.
И, перебрав это бессчётное количество «там?» и убедившись, что здесь и есть это самое подходящее место, комдив, удовлетворённо кивнув, пожелал успехов, хлопнул дверкой уазика...
    Лили затяжные осенние дожди! Грязь, слякоть, и конца и края нет! А тут ещё в самом разгаре пора заготовок овощей. Заместитель командира по тылу, подполковник Гринчук, задолго до рассвета во главе колонны автомобилей марки «Урал-375» по раскатанным, разбитым таёжным дорогам добирается до совхоза, заключившего с частью договор на заготовку картофеля. Там под проливным дождём грузил эту самую картошку вместе с налипшими на неё комьями грязи под самую завязку в кузова машин. И снова по этой чавкающей, налипающей на колёса смеси глины и песка, буксуя в затопленных вонючей болотной грязью колеях дороги, далеко за полночь возвращался в часть. Докладывал командиру части о прибытии. Пока команда разгружала картофель в гурты у продовольственного склада, вместе с водителями машин мылся, ужинал и ложился спать в казарме рядом с солдатами. Чтобы утром снова повторить сегодняшний подвиг. Устал, вымотался, столько потерял сил, спать бы да спать… Да вот не спится: «Сколько труда, сколько сил положено, а напрасно». Мысли путались, глаза медленно смыкались: «Возим и возим машину за машиной. Прекрасно каждый понимает, что если картофель сырым загрузить в контейнеры и на склад, к Новому году придется банки с сушеной консервированной картошкой распечатывать. А спросят по полной программе. И куда это ты смотрел? И чем думал? А сейчас — сколько завезли? Сколько в контейнеры уложили? Почему так мало? Почему график не выдерживаете? Почему? Почему? И никого эти дожди не волнуют… График… Гра-фиг… График бы этот, да на фиг… Глаза самопроизвольно сомкнулись. Проспали! Пока умылись да позавтракали, уже рассвет. Машины проверили. Заправились топливом. Путевые листы оформили… Команда: «По машинам!» И тронулась колонна. Навстречу командир рукой машет, к себе зовёт. Спрыгнул подполковник с подножки, подбежал, доложил. Думал, сейчас будут про «график» и «Почему так долго?». Но встретился с улыбающимися глазами «Метлы», и на душе стало легче. А тот по плечу похлопал дружески: «Алексей Максимович, насчёт заготовок сильно не расстраивайтесь! Возите спокойно, не спеша, а мы тут что-нибудь придумаем!» Вот как бывает — иной раз слово доброе в нужный тяжёлый момент услышишь и на всю жизнь запомнишь! А водители увидели командира полка улыбающимся — и у всех сразу тоже рот до ушей! Орлы! И полетели дальше на ревущих безотказных машинах «Урал» по грязи и по болотам за очередным подвигом.
***
Командир дивизии смотрел в окно на непрекращающийся дождь. Настроение скверное. Состоялся разговор на повышенных тонах с командующим округом. Да и разговором-то это было трудно назвать, скорее выговор, чем разговор. С той стороны через трубку вперемешку с обидными словами: «График заготовки!», «Сорвали…», «Да я вам!..», «Последний срок…». В ответ только: «Есть!», «Так точно!», «Есть!». И оправдываться смысла нет. Командующий сам про дожди знает, да, видно, перед Москвой оправдываться ещё сложней! В кабинет зашёл начальник тыла дивизии: «Товарищ генерал, помогите с Пономарёвым справиться! Достал этот танковый полк! Все части примерно одинаково овощи завозят. В хранилища в контейнерах заложили, а эти в день то пять, то десять контейнеров! Благодаря этим фортелям со штаба округа каждый день втык!»
 «Разбираться лучше на месте, видя реальную картину, а не слушать захватывающую дух сказку по телефону», — думал генерал, глядя на нескончаемые ручейки воды, стекающие по стёклам УАЗа, и наблюдая за равномерным движением не успевающих за ними щёток дворников. Уазик, миновав КПП, повернул сразу же к продовольственному складу части.
 В десяти метрах перед входом в склад стояли три огромных по своим размерам производственных палатки для ремонта техники. Из окон торчали трубы электрических установок для сушки силикагеля. Сквозь гул работающих установок изнутри доносились то женский смех, то песни на украинском, русском, белорусском языках. Вокруг дождь, а там — праздник! Навстречу с докладом бежал командир танкового полка в чёрном комбинезоне. С удивлением осматривал командир дивизии организацию работ в палатках и на складе. Горы картофеля. Крупный к крупной. Белая и красная отдельно. Главное — чистая и сухая в контейнер и на склад. Уезжать не хотелось. «Молодец! А кто это надоумил на такое решение — привлечь семьи офицеров и прапорщиков на переборку? И никто не спорил?» «Да что вы, товарищ генерал, кто же спорить будет! У нас такой чудесный замполит — все семьи обошёл, побеседовал, убедил! И вот видите, какой праздник получился!» Начальник тыла беспокойно ёрзал на заднем сиденье УАЗа. Сказать было нечего. Да и что тут скажешь? К Новому году во всех частях гарнизона, за исключением танкового полка, появился спрос на консервированный картофель.
***            
   Зима в тот год удивила суровыми морозами вперемежку с метелями. До весны продолжалась борьба со снегом и бесконечными порывами теплотрассы. Порыв на порыве. Сегодня копаем мёрзлую землю здесь, стуча ломами, кувалдами и отогревая кострами и руки, и землю. Откопали. Заварили порыв. Вздохнули с облегчением. Закопали. А на завтра занимаемся тем же самым в пятидесяти метрах от сегодняшнего порыва. И удивляться-то нечему — теплотрасса по болотной жиже проложена.
Время пришло для замены труб отопления. Трубы завезли, стопками лежат возле склада. Блоки бетонные для основания теплотрассы и материал утеплительный. Дождаться только окончания отопительного сезона, а там неделя - две, ну пусть три... и забыть можно про бессонные ночи и героическую борьбу танкового полка с порывами теплотрассы. Но сказка быстро сказывается, а вот дело сделать не так просто... Это там Илья Муромец махнул правой рукой, а затем левой — и результат виден! А в жизни-то не так. Весна озорная пробежала, ласково каждую веточку в тайге погладила. Запылали жарки, таёжные тюльпаны, яркими огненными кострами под деревьями. Солнышко светит, греет. Птички поют. Душа у каждого человека вместе с ними отогревается, радуется. У командира полка голова другим занята и душа болит по другому поводу. Пора теплотрассу возводить. Всё для этого есть, и в то же время нет! Автокран и то проблема... По штату есть, а в наличии нет! Старый на завод капремонта отправили, а новый вместо него не пришёл.  Со сваркой тоже проблемы нарисовались. Стационарный сварочный агрегат есть, а передвижного нет. Есть на длительном хранении электрогазосварочная мастерская, но без приказа командующего округом использовать нельзя... Попытки договориться с командирами отдельных батальонов, расположенных на нашей площадке, об оказании помощи хотя бы автокраном и сварочным агрегатом к положительным результатам так и не привели. Ходят, ухмыляются, как будто их это не касается: «Ты тут, майор, старший на площадке, начальник местного гарнизона! Академию с отличием окончил — вот и вертись!»
 Как будто их солдаты от этих порывов не страдают! Обидно! Обращался к начальнику тыла за помощью, но и у него получил ответ, идентичный комбатовским. Вот и роились мысли в голове командира полка, а выхода не находили.
     Вечер. Машина увезла офицеров домой, к семьям, на «десятку». Погода шикарная. Травка зеленеет. Тепло блаженное растекается по телу. Хотелось сидеть, не шевелясь, и дышать чудесным, волшебным запахом. Сидели на скамейке вдвоем с начальником связи полка майором Колпаковым, беззаботно болтали. Прохлопали время уезда машины на «десятку». Теперь ожидать смену наряда. Как-то само собой задели и вопрос теплотрассы. Так было обидно за командира! На скамейке оказался кем-то случайно забытый «Словарь русского языка Ожегова». Колпаков раскрыл книгу и громко прочитал на раскрытом месте, ткнув пальцем: «Авантюра — рискованное и сомнительное дело, предпринятое в расчёте на случайный успех». Подумал слегка и предложил: «А что, если нам…» Так я и стал авантюристом. Расчёт был построен на том, что приказы и распоряжения командир дивизии лично сам не пишет, а ставит задачи заместителям и начальнику штаба. После чего всё ложится на офицеров оперативного отдела или служб, которые приказ и создают. После согласования приказ подписывается командиром дивизии, а иногда и без него — начальником штаба. Доводится через оперативного дежурного дивизии, как правило, посредством линейного телефона до дежурных воинских частей. Вот и посетила мыслишка: «А что, мы приказ написать не сможем?» Он достал тетрадь, и фантазия заиграла: приказ командира войсковой части… (в дополнение приказа номер…) «О проведении работ в первом военном городке по восстановлению теплотрассы». В нем учли всё: и технику, и количество личного состава, и кто из командиров за что отвечает. Время смотра готовности, недолго думая, назначили на послезавтра, 18 мая, в 9.00. Надо отметить, что звонки на площадке осуществлялись только через узел связи нашего полка, подчинённый майору Колпакову. Ему пришлось для соблюдения тайны выгнать дежурного телефониста на улицу, а самому сесть за коммутатор. Узнать, кто сегодня оперативный дежурный соединения, сложности не составило. Связавшись с ним, услышал: «Оперативный дежурный подполковник Кильдибеков слушает…» А дальше, как в спектакле: «Кто это? Дежурный «Тропика»? С вами говорит оперативный дежурный полковник Кильдибеков, запишите приказ… Командир приказал…» И так по всем отдельным батальонам, размещённым на нашей площадке, включая и дежурного нашего полка. Управились быстро.   Вдруг звонок из рембата: «Соедините с «Кедром». «Кедр»? Соедините с командиром. «Товарищ генерал, это беспокоит майор Пиха. Тут пришёл приказ выделить для ремонта теплотрассы сварочный агрегат к послезавтра к 9.00, боюсь, не успею – он у меня в Александровке. Разрешите на двое суток позже?»… Тишина на том конце провода ужасающе давила… Провал? Авантюра не удалась? Мысли с бешеной скоростью метались в голове… Казалось, что прошла вечность…И неожиданный ответ: «Николай Иванович, служим с вами вместе больше года и до сих пор ещё не поняли, что я приказов не меняю! Сказано к 9.00, значит, к 9.00. Вот передо мной лежит представление на присвоение одному майору очередного воинского звания «подполковник». Тоже могу не успеть подписать. И без него дел предостаточно». «Понял! Виноват! Всё будет в срок!» - ответил звонкий голос майора Пихи.   Командир дивизии сделал себе в тетради пометку. «Теплотрасса. к 9.00,18 мая. Проверить! И обвёл красным карандашом.      
         На следующий день после получения распоряжения командирами батальонов на нашей площадке страсти бушевали. Недовольных было много. Кого удовлетворял приказ, так это нас с Колпаковым и «Метлу»- Пономарёва. Приятно было смотреть, как он со знанием дела появлялся то тут, то там, отдавая распоряжения. Определившись с местом проведения смотра техники и личного состава, ознакомления с мерами безопасности, уточнив различные нюансы по поводу завтрашнего дня с офицерами и прапорщиками, «Метла» снял с головы фуражку, вытер пот со лба и, улыбнувшись, сказал: «А всё-таки есть Бог на белом свете!»
Утро выдалось яркое, солнечное. Настроение командира дивизии соответствовало состоянию окружающей природы, душа радовалась и улыбалась. Поставил задачу начальнику штаба и начальнику оперативного отдела, взял со стола фуражку и вышел в коридор. Там наткнулся на начальника тыла соединения: «Что, Юрий Семёнович, в танковый полк собрались на теплотрассу смотреть? Поедем вместе на моём «УАЗике», я вас внизу жду!». Шёл по коридору штаба и думал: «Зря, наверное, на него ворчу. Вот организовал же работы по восстановлению теплотрассы. Ни словом, не обмолвился, а организовал! Надо, видимо, больше внимания тылу уделить. Я всё на боевой подготовке зациклился, а вокруг оглянуться — не судьба!» 
  Юрий Семёнович, взяв фуражку, двигался вслед за комдивом и думал: «Что за натура такая у генерала? Везде влезет! Зря тогда с этим Пономарёвым так обошёлся! Надо было помочь. Нажаловался, видимо, генералу. Вот теперь меня носом сунет в эту паршивую теплотрассу.  Ехали молча. Каждый думал о своём. Приехали. Всё вокруг пришло в движение. Обсудили вопросы с командирами отдельных батальонов, обошли от начала до конца маршрут будущей теплотрассы. Работы начались уверенно. Ни одного худого слова в свою сторону никто не услышал. Попрощались. Начальник тыла спросил разрешения у комдива остаться на некоторое время в полку. Генерал дал добро. Садясь в машину, командир дивизии неожиданно повернулся, крепко пожал руку Юрия Семёновича, и оба хором сказали: «Спасибо Вам огромное!»
   А спасибо надо было говорить Ожегову за чудесный «Словарь русского языка». Афера удалась. Как выразился майор Колпаков, «сделалось добро исподтишка!» Через две недели удачно провели прессовку теплотрассы. Одной заботой в части стало меньше. Через год я уехал к новому месту службы. Как сложилась дальнейшая судьба моего командира, неизвестно. Хочется верить в лучшее.