Серьёзный разговор

   - Нет, братцы! Разговорами в кулуарах делу не помочь. Пора нам всем поговорить с ним.

   - Брось, Иван. Нервы потреплешь, а проку с гулькин нос. Говорил я с ним раньше. Он вроде бы слушает внимательно, с пониманием, а делать продолжает по-своему.

   - А мы с ним, Владимир Петрович, по-мужски, крепко поговорим. Скажем: "Прогульщиков, пьяниц укрывать будешь — уйдём! Все уйдём!"

   - Много ли нас вcex-то. Ты, да я, да мы с тобой. А те, кто  прогуливают или не уверены в себе — не скажут. Да и уйти с обжитого места не так-то просто.
   - Вот-вот... Мы все чего-то боимся. Чувство неопределенности — а что там впереди? — держит нас. А Вам ли, Владимир Петрович, бояться за себя? Или может быть Вам, дядя Коля? Да у Вас золотые руки. Вам где угодно рады будут.
   - Тс-с-сы, идет. — Дядя Коля показал взглядам на приближающегося начальника участка.
   - Эй, включай! — Зычно прокричал задремавшему у пульта управления оператору наладчик Владимир Петрович Хромушин.

   Все быстро поднялись и разошлись по рабочим местам, лишь Иван Зимин остался сидеть за столиком.

   - Посиживаем?
   - Обедаем.
   - Пять минут, как обед кончился, -уже сердито заговорил Геннадий Иванович Кедров.

   Иван знал, что возразит он ему сейчас хоть словом - наорёт. Зимин встал к своему рабочему мecтy. В душе у него кипело, так и хотелось высказать
всё, о чем постоянно за спиной начальника участка говорили они, но какое-то другое чувство, вероятно, крепкое у других и появившееся у него чувство непротивления злу, удерживало, мешало ему начать  разговор. Зимин понимал, что нужен какой-то толчок, свежее событие, и он или кто-то другой начали бы серьёзный разговор с Кедровым.

   Однако. Последнюю неделю никто не прогуливал. Даже Федька Запьянов приходил на работу свеженький, как огурчик.

   Случая ждать долго не пришлось. В понедельник не вышли на работу трое: Запьянов, работавший в паре с Иваном, Сирко и Васильев. Кедров до половины восьмого стоял посреди пролета, нервно поглядывая на прыгающие стрелки электрических часов и дорогу, по которой обычно приходили рабочие из раздевалки. Когда стрелка перескочила получасовую отметку, Кедров подошел к Владимиру Петровичу, о чем-то говорил с ним. Иван видел, как Хромушин согласно кивнул головой и встал на рабочее место Сирко. Повеселевший Кедров направился к дяде Коле, тот после разговора тоже кивнул головой: "Мол справлюсь, сработаю и за Васильева, не впервой!"

   На душе у Зимина скребли кошки. Он знал, что сейчас Кедров подойдет к нему и как всегда, положив на плечо руку, станет просить взять на себя операцию Завьялова, даже не сомневаясь, что Зимин согласится.

   - Ванюша! Феденька наш загулял, видимо. Ты уж давай и за него.
   - Нет, Геннадий Степанович, не буду я работать за Запьянова.
   -  Это почему же?
   - Да потому, что работаем за двоих, а денежки за это прогульщики получают.
    - Ну-ну! Молод ты еще. С  кем чего не бывает. Может завтра и с тобой оказия какая случится. Вон постарше тебя люди, порассудительней, а согласились.
Иван и без слов Кедрова видел, что Хромушин и дядя Коля согласились работать за забулдыг,
потому у него и было неспокойно на душе, потому он и сомневался в себе, откажет ли, потому, видимо, вместо намеченного серьезного разговора с начальником участка, сейчас замолчал, насупился.

   - Ничего, Ванюша. Последний раз поработай. Больше просить тебя не буду.

   Иван молча побрел к станку Запьянова. А Кедров, довольный собой, весело зашагал к диспетчерской на утреннюю пятиминутку.

   В обеденный перерыв Иван Зимин, быстренько перекусив в столовой, прибежал на участок, подсел к обедающим домашней снедью Хромушину и дяде Коле.

   - Что это ты так резво бегаешь?  Не уморился за двоих-то? - спросил Зимина дядя Коля.
   - Уморился.  А вы не уморились?
   - Да с божьей помощью ноги ещё переставляем. -Пытался пошутить Хромушин.
   - Не с божьей помощью, а своей покладистостью выматываете из себя силы.
   - А ты, ершистый, чего не отказываешься?
   -Я отказывался. Он на вас пальцем показывает.
   - Мне, Иван, нельзя сейчас с ним ругаться: лето приближается - вдруг отпуск не даст, а у меня дача.
   - Дача, дача!.. -  Иван в сердцах бросил в сторону недокуренную папиросу.  -  При чём тут дача, дядя Коля? Закон на вашей стороне, а не дача. Кому же? Может быть Сирко Кедров предоставит отпуск летом?
   - М-да, верно, пожалуй, говоришь, парень. Ну да пора работать.
"С вами все нервы испортишь, а не с Кедровым" - думал Иван, глядя вслед уходящим.

   На следующий день Васильев и Сирко явились на работу опухшие. С виноватыми лицами подошли они к Кедрову извиняться, просить поставить им рабочий день.

   -Отработаете в конце месяца по две смены - поставлю.
   - Геннадий Степанович! Голубчик! Хоть по три! - За обоих ответил Васильев.
Запьянова снова не было. Не пришел на работу и дядя Коля. Жена передала, что тот заболел.
   - Ну вот, Иван, опять нам сегодня придётся за двоих работать. -  Проговорил подошедший к Зимину Владимир Петрович Хромушин.
   - Почему нам? За дядю Колю ещё можно, а за Запьянова пусть его дружки-собутыльники поработают.
   - Экий ты, Ванюша, не сознательный, а ещё комсомолец. Мы сегодня и за себя-то не сработаем - руки трясутся, - вмешался в разговор Васильев, протягивая к лицу Ивана трясущиеся пальцы.

   -Убери руки! - Хромушин, видя, что у Ивана плохое настроение, проводил Васильева к станкам.
   - Ладно, Иван, давай сегодня поработаем, а завтра поговорим серьёзно с Геннадием Степановичем.

   С самого начала работа у "друзей" не ладилась. Сирко портачил, гнал брак. Иван, начиная свою операцию, спешил исправить брак и не сдерживать поток, метался от станка к станку. По его разгоряченному лицу текли струйки пота. Тяжело работалось и Хромушину. Выполнять операцию дяди Коли ему никогда не приходилось, а тут ещё то у Васильева, то у Сирко станки не идут - надо бежать налаживать.

   Иван иногда, улучив минуту свободного времени, оглядывал участок, видел ухмыляющиеся морды Сирко и Васильева и хлопочущего у их станков Владимира Петровича. Зимин ждал, чтобы в этот момент на линию пришёл Кедров. Хотелось наглядно доказать ему неправильное его отношение к прогульщикам. Но Кедрова не было. А когда перед обедом Кедров появился у них в пролёте, Зимин окончательно вымотавшийся непосильной работой со злостью швырнул ему под ноги заготовку:

   - Все, Геннадий Степанович! Хватит!
   - В чем дело?
   - Дело в том, что пора нам серьёзно поговорить. Или в противном случае я пойду к начальнику цеха.- Что ты меня пугаешь, мальчишка!
   - Погоди, Иван, не горячись. Надо всё по порядку. А вы, Геннадий Степанович, послушайте. Разговор действительно серьёзный - подошел к Зимину с Кедровым Хромушин.
   - Что за разговор, Владимир Петрович, выкладывай.
   - А такой разговор Геннадий Степанович, что пора прекратить укрывать этих разгильдяев, - Хромушин кивнул в сторону покуривающих Васильева и Сирко.
   - Погоди, погоди, Петрович. Ну, я соглашусь, что Иван не может понять почему я ставлю им рабочие дни. А ты-то?.. Да они у меня после этого случая на крючке и случись трудное положение, они у меня сутками будут работать.
   - Всё это ерунда, Степаныч. Они тебе не палочки-выручалочки, а палки в колёсах.
   - Нет выручалочки. Ты вот по две смены не работаешь. Иван тоже.
   - Зачем же по две смены работать? Не нужны никому эти две смены.
   - Мне нужны, цеху нужны, когда план горит.
   - А вы задумывались, почему он у вас горит?
   - Думать мне об этом некогда, мне его выполнять, нужно.
   - Вот то-то и беда. А думать всё-таки надо. И давайте думать вместе. Не будь у нас этих забулдыг, участок, наверняка, без аврала выполнил бы любое задание.
   - Кем же мне их заменить?
   - Геннадий Степаныч, да ведь из Васильева, Сирко и Запьянова можно сделать отличных рабочих, а вы их своими поблажками окончательно портите.
   - Возможно. Только  пока их воспитаешь, не один план провалишь. А за это по головке меня гладить не станут. И вряд ли будут выслушивать мои педагогические выводы. Да и вы спасибо  не скажете, когда без премии останетесь.
   - Вы, Геннадий Степанович, рублями не упрекайте. Не ради их разговор ведём.
   - Ради чего же тогда разговор. Стоит ли его продолжать нам. Легче, видимо, оставить всё по-прежнему.
   - Смотрите, Геннадий Степанович, мы с вами серьезно поговорили  и вполне серьёзно предупредили.