Глава 28

В ходе короткого дознания, которое ограничилось фразой: «Говорите, кто такие или вас ждёт немедленная казнь», выяснилось, что горе-разбойники никто иные, как бывшие подданные правителя народа итэки. Мол, тот выслал их из города за то, что те отказались следовать законам своего народа и с тех пор они неприкаянно странствуют по Южным землям. В пору было умилиться с их жалостливого рассказа, но это отрепье посмело посягнуть на святое не только для меня, но и всего нашего народа, поэтому я едва сдерживался, чтобы не исполнить угрозу о казни. Ведь и дураку было понятно, что Асури они схватили явно не для того, чтобы устроить ей верховую прогулку по окрестностям. Мою сестру либо собирались кому-то продать, либо самим просить за неё выкуп, что в обоих случаях было для неудавшихся похитителей очень неразумно.
 
Поостудив свой пыл, я велел запереть преступников в крепости, а сам задумался о визите к Хаймилькеру, правителю итэки, дабы узнать по какому такому праву он плодит в нашем государстве преступные элементы. Раз они нарушили законы своего народа, сам бы с ними на месте и разбирался, а не выбрасывал за стены города, как ненужный хлам. В общем, Хаймилькеру пора было напомнить, кто в этом государстве верховный правитель, и по чьей милости его земли всё ещё остаются независимыми. Сказать по правде, в Малуум[16] я собирался с большой неохотой, так как итэки – народ сложный и упрямый, а их правитель так и вовсе бывает невыносим, особенно когда ему предъявляют претензии. Поэтому я искренне обрадовался, когда Аджарес вызвался съездить в Малуум вместо меня, хотя и поотпирался для вида. Мол, как так, негоже верховному правителю прятать голову в песок, когда творится такой произвол.

- Верховному правителю негоже самому по всей округе скакать и просвещать всяких недоразвитых, - пресёк мои возражения сын. – Я пообщаюсь с Хаймилькером, как твой официальный представитель и будущий фарадж.
- Уже в фараджи рвёшься, - прищурился я.
- Не рвусь, но знаю, что буду им, - произнёс Аджарес, затем хмыкнул. – Да не волнуйся, на твоё место никто не претендует.
- А кто волнуется-то? – пожал я в ответ плечами. – Ладно, езжай. Только подипломатичней там, ладно? Мне второй Салдуг в лице Хаймилькера не нужен.

Аджарес одарил меня убийственным взглядом, подкрепив его фразой, что идиотизмом уж он точно не страдает.

- За Рагдой присмотришь, ладно? – попросил меня сын перед самым отъездом.
- Опять? – поморщился я. – Она ведь взрослая женщина и вполне может сама о себе позаботиться.
- Знаю, - кивнул Аджарес – Но мне так будет спокойнее. Присмотри… пожалуйста.

Я вытаращился на сына, как на невиданное доселе чудо. Уж очень нечасто он использовал это «волшебное» слово.

- Ладно, - вздохнул я. – Присмотрю, будь спокоен.
- Спасибо, - кивнул Аджарес, чем вызвал у меня новый приступ изумления. – И прекрати уже на меня так таращиться!

Я состроил умилительно-обиженную гримасу.
- Уже на любимого единственного сыночка и взглянуть нельзя?!
- Ты сейчас сам в Малуум поедешь!
- Да шучу, не дёргайся, - усмехнулся я. – Езжай и не беспокойся за свою супругу.

Итак, Аджарес уехал, а я занялся своими обычными делами, навещая время от времени Рагду, памятуя о данном сыну обещании. Было заметно, что с отъездом своего супруга она заметно погрустнела.

- Не печалься, он уехал всего на несколько дней, - утешал я Драконессу.
- Знаю, - кивнула та. – Но не это меня печалит.
- Что же? – полюбопытствовал я.

Рагда посмотрела на меня долгим взглядом, будто собираясь с мыслями (или смелостью) перед тем, как сказать:
- То, что меня по-прежнему влечёт к тебе.

Молчание.
- Всё ещё?

Рагда печально кивнула.

Нет, я не стал читать нудную лекцию о супружеской верности и взывать к совести девушки. Да и как можно, ведь моя совесть тоже была нечиста. Хоть я когда-то сделал всё, чтобы Рагда и Аджарес в итоге были вместе, но даже после этого не перестал её желать. Тайно, подспудно, обманывая сам себя и маскируя это желание симпатией, я подавлял его, стараясь держаться от Драконессы подальше. Но выходило это плохо, ведь Рагда всегда сама находила меня.

- А как же Аджарес? – не нашёл ничего умнее спросить я.
- Я люблю его и он мне очень дорог, - ответила девушка. – Поэтому больше не могу молчать о том… о тебе. Думала, как вступим в союз с Аджаресом, так всё это и закончится. Не закончилось.

Я молчал, печально взирая на Рагду и размышляя о том, что уж лучше война со Скорпионами, чем вот это. Всё это походило на какой-то абсурд или одновременно дурной и нелепый сон, от которого очень хотелось проснуться.

- Скажи что-нибудь… - попросила Драконесса.
- А что ты хочешь услышать? – поинтересовался я. – Что я разделяю твоё желание? Что тоже надеялся на ваш с моим сыном союз? Сыном… я никогда не смогу с ним так поступить. Ни с ним, ни с Милантэ.
- Я расскажу ему всё, - тихо произнесла Драконесса. – Расскажу ему правду, о которой он и так знает.
- То есть как, знает? – опешил я.
- Аджарес не просто умён, а мудр и проницателен. И наблюдателен. Он почти сразу понял, почему я всё время ищу твоего общества. Просил только не молчать, когда моё влечение станет совсем уж непреодолимым.

Я не знал, что и думать, особенно вспоминая о том вечере, когда я рассказал сыну о Рагде и её чувствах к нам обоим. Помнится, тогда мой милый отпрыск намеревался меня прикончить, а тут выясняется, что он вполне мирится с влечением своей супруги к другому мужчине. Что-то тут не вязалось. В любом случае, без самого Аджареса тут было не разобраться, поэтому оставалось дожидаться его возвращения и держать себя в руках по мере возможностей.
Он вернулся домой через четыре дня, радостный и довольный собой.

- Ликуй, фарадж, - известил мой сын с порога. – Я так прижал этого итэки, что он теперь каждый месяц нам отчёты о вынесенных решениях судебного Совета слать будет!
- Даже знать не хочу, что ты с Хаймилькером сделал, что он пошёл на такое, - проворчал я, ещё будучи не в духе из-за ситуации с Рагдой.

Аджарес же, связав моё мрачное настроение с его прошедшим визитом в Малуум, попытался меня приободрить.

- Да не грузись ты так. Честное слово, я был просто воплощением дипломатии! И грубого слова ему не сказал.
- Да мне всё равно, даже если бы ты послал его в Бездну, - махнул я рукой.
- А сразу предупредить не мог? – недовольно насупился Аджарес. – Я бы тогда свой визит вдвое сократил.
- Да… Извини, - пробормотал я, рассеянно перебирая раскиданные на столе бумаги.

Глядя на это, сын недовольно нахмурился.

- Что-нибудь случилось, пока меня не было? – спросил он.

«Да нет, что ты. Всего лишь без пяти минут двойная измена», - поморщился я, но вместо этого сказал:
- Глобального – ничего. Но… я бы советовал тебе поскорее увидеться с Рагдой.

Наверное, мои слова прозвучали несколько пугающе, потому что Аджарес весь как-то побледнел, воскликнув:
- Что с ней?!
- Да всё хорошо, не пугайся, - поспешил я успокоить сына. – Просто она хотела поговорить с тобой, как только ты вернёшься. Ты лучше скажи, намерен ли что-нибудь делать Хаймилькер с тем молодчиками, которые томятся в нашей крепости?

Аджарес окинул меня тяжёлым взглядом и с неохотой ответил:
- Да. Он пришлёт за ними своих людей, которые доставят их в Малуум. Там уж Хаймилькер волен делать с нарушителями что угодно в рамках Закона. Кроме ссылки на общие территории Объединённого Южного государства.
- Вот и отлично, - кивнул я, устало потирая глаза.

В покоях ненадолго повисло молчание.
- Отец, - подал голос Аджарес. – Что-то мне совсем твой вид не нравится. Ты уверен, что всё в порядке?

Я вымучено улыбнулся, тронутый заботой сына.
- Я ведь сказал: ничего глобального. Просто не откладывай разговор со своей супругой.
- Ладно, - протянул тот, поглядывая на меня с подозрением. – Но мы ещё к этому вернёмся.

О, да. И раньше, чем ты думаешь, мой дорогой сын.

                ***
Аджареса я снова увидел только спустя сутки. Было сразу заметно, что его беседа с Рагдой всё-таки состоялось, так как на лице его помимо извечной серьёзности была написана ещё и решимость, с которой он сообщил мне своё решение:

- Я даю вам право одной ночи.

Вот это поворот. Право одной ночи – проверенное средство от тайных измен, которым наш народ пользуется на протяжении столетий. Применяется оно тогда, когда двое испытывают страсть друг другу, но не могут её утолить, в виду того, что один или оба из пары состоят в союзе. Тогда они открыто заявляют о своих желаниях супругам, и те вольны даровать им одну ночь, которую любовники проведут вместе, чтобы раз и навсегда избавиться от своего влечения. Возможно, для других народов это выглядит дико, но урзы в отношениях прежде всего ценят честность и открытость и не считают изменой то, что было совершено по воле и с согласия каждой из сторон. И, хоть, как я уже сказал, средство это и проверенное, но чтобы решиться на него нужно обладать немалой смелостью и искренне любить того, ради кого идёшь на это, чтобы потом не предъявлять ему претензии и не мучить ревностью и напоминаниями о случившемся.

- Ты… что?! – вытаращился я на сына.

Тот раздражённо вздохнул.

- Не заставляй меня повторять. Это следовало сделать раньше, пока всё не зашло так далеко.
- Что-то я тебя не очень понимаю, - пожал я плечами. – Когда ты узнал о возможных чувствах Рагды к нам обоим, всё едва не кончилось попыткой отцеубийства, а тут так спокойно соглашаешь на то, чтобы твоя супруга провела ночь с другим мужчиной.
- Думаешь, мне легко далось это решение? – почти прорычал Аджарес. Потом снова вздохнул и рухнул в кресло. – А что до того случая, то с её страстью к тебе я ещё смириться могу. В конце концов, от неё нетрудно избавиться. А вот её любви к тебе я бы не вынес.
- Понятно, - произнёс я, немного помолчал и спросил. – А что же Рагда? Она-то согласна?
- Согласна, - кивнул Аджарес. – Ты, полагаю, тоже.

Я медленно кивнул.
- Нужно сказать Милантэ…
- Матушка – одна из мудрейших женщин, которых я когда-либо знал. Я не сомневаюсь, что и она даст своё согласие.
- Скорее всего, - снова кивнул я. – К тому же, подозреваю, что она, как и ты знала, что подобное произойдёт.
- Скорее всего, - эхом откликнулся мой сын. – Ну, тогда пошли, не будем откладывать дело на потом. Рагда сейчас тоже подойдёт.

Воистину, моя супруга проницательнейшая из женщин: она сразу поняла, для чего мы трое явились в её покои.

- Вам двоим, - Милантэ ткнула пальцем в меня, а затем в перепуганную Рагду. – Стоило с этим разобраться до того, как в это дело оказался втянут мой сын.
- Полно, матушка, - мягко изрёк Аджарес. – Случившегося не изменить. Но поправить ещё можно.
- Верно, - кивнула бывшая Жрица. – И я даю вам право одной ночи, но с условием, что о ней далее никто вспоминать не будет.
- В этом я могу тебя уверить, - произнёс я, встретив прямой взгляд своей супруги.
- Я тоже, - откликнулась Драконесса. – И… нииф-фарадж… простите меня.
- Не стоит у меня просить прощения, Рагда, - смягчившимся тоном ответила Милантэ. – Есть вещи и чувства, которые нам неподвластны, но с которыми мы можем справиться, уступив им. Я думаю, для тебя и Насури самым правильным в данной ситуации будет уступить своему влечению и, наконец, покончить с этим.
 
Что ж, в этом мы все были с ней солидарны.

                ***
Эта ночь выдалась просто волшебной: на ясном небе, словно гигантском полотне раскинулись мириады звёзд, складываясь в причудливую мозаику, освещённую полной и необыкновенно яркой луной. Именно эту ночь мне суждено было провести с Рагдой, супругой моего сына из-за того, что ни она, ни я так и не смогли побороть в себе притяжения друг к другу. Я не сокрушался по этому поводу, во мне не было сожалений или мук совести. Просто принял всё как данность, готовый нести последствия за свой выбор.

В последний раз окинув взглядом бескрайнее звёздное небо, я шагнул за порог гостевого дома, в котором меня уже ожидала Рагда. Завидев меня, девушка поднялась навстречу, и я невольно восхитился: «Какая красивая!». Я и раньше замечал её красоту, но сегодня она влекла меня особенно сильно.
 
- Я уже думала, что не придёшь, - проговорила Драконесса, нервно улыбаясь.
- Это ночь – подарок нам от тех, кого мы любим. Разве можно от неё отказаться?

Рагда снова улыбнулась, на этот раз более открыто и робко шагнула ко мне. Я тоже подошёл к ней, максимально сократив расстояние между нами, и обнял девушку за талию.

- Почему я, Рагда? Я ведь уже немолод…
- Но и не стар, - возразила та и, протянув руку к моей щеке, пальцами провела по символам, которые были там запечатлены. – Ты полон Жизни и Силы. В этом вы с Аджаресом похожи, и в то же время – такие разные. Как две грани одного кристалла.

Я улыбнулся.
- Да, есть правда в твоих словах. Но… разве мы здесь для того, чтобы говорить?
- Говорить можно по-разному, - выдохнула Рагда, потянувшись к моему лицу. Я наклонился ей навстречу и наши губы встретились.

Волшебная ночь… Удивительная женщина… За эти часы своей жизни я искренне благодарил Высших, то проваливаясь в одурманивающий восторг, то выныривая на поверхность, с трудом веря, что это не сон.

- Ты прекрасен, фарадж. Милантэ очень повезло с тобой.
- Аджаресу с тобой тоже повезло.

Драконесса тихо засмеялась, доверчиво прильнув к моей груди, и я снова возблагодарил Высших, на этот раз за то, что до рассвета оставалось ещё несколько часов.

… Когда утро вступило в свои права, я окинул ласковым взглядом, мирно спящую в моих объятиях, девушку, прошептав:
- Спасибо за эту ночь.

Затем, как можно тише выскользнул из постели, стараясь не разбудить Рагду, и покинул гостевой дом.

Во дворце уже кипела жизнь; молчаливые и не очень слуги сновали туда-сюда, уже не первый час выполняя свои обязанности. Мне не слишком хотелось попадаться кому-либо на глаза, поэтому я тайными ходами добрался до своих покоев, надеясь, что в столь раннее время моя супруга ещё будет пребывать в царстве снов. Какое там. Едва за мной закрылась дверь, как Милантэ тут же села в постели, устремив на меня пристальный взгляд.

- Почему не спишь, любимая? – как можно мягче спросил я, понимая при этом, как глупо звучит мой вопрос, что и подтвердила Милантэ, ответив:
- Странно, что ты спрашиваешь.

Но в голосе её не было ни обиды, ни упрёка, лишь усталость от бессонной ночи. Меня же, наконец, кольнуло чувство вины, но не за содеянное, а именно за эту ночь, которую провела без сна моя супруга. Присев рядом на кровать, я немного помолчал, потом произнёс:
- Прости меня…

Милантэ вздохнула. Затем придвинулась поближе и накрыла своей ладонью мою руку.

- И ты туда же? Я ведь ещё Рагде сказала, что за это просить прощения не нужно.
- Я не за это… За то, что ты глаз ночью не сомкнула, - виновато пробормотал я, краем глаза поглядывая на супругу.

Она же ласково улыбнулась мне, а потом обняла.
- Ничего. Это ничего, Насури, - прошептала Милантэ.

Волна чистой любви и всепоглощающей нежности к своей супруге захлестнула меня, выливаясь в самое искреннее признание в моей жизни:
- Я люблю тебя. Я тебя очень люблю, моя дорогая.

Милантэ отстранилась, с ответной нежностью глядя мне в глаза и улыбаясь тёплой светлой улыбкой.

- И я люблю тебя, мой фарадж. Больше всего на свете.

[16]Малуум – город народа итэки.

http://www.proza.ru/2016/02/28/1620 - Глава 29