Зелёная Алёна

В нашем Академгородке есть одно заброшенное здание. Дом как дом, ничего примечательного. Обкрошившиеся стены с выпавшими из них кусками кирпича, отсыревшие от влаги и морозов перекрытия, полное отсутствие дверей и окон. Старое, всеми позабытое, строение.
За близость к институту ядерной физики его прозвали Чернобылем. Раньше мы часто там бывали. Что мы там делали?.. Да ничего не делали… Болтались, пиво пили.
А тут, значит, пристала ко мне Катюха.
- Пошли, - говорит, - В Чернобыль. Фоткаться.
Ей, видите ли, нужна новая аватарка для контакта. И не просто фотография, а чтобы обязательно с изюминкой. Необычная, как ни у кого нет. Например, её тёмный силуэт на фоне пустого дверного проёма, или же – она, заснятая с улицы в окне заброшки, или – одиноко сидящая в углу комнаты…Такая вот сталкерская фантазия.
Катюха – одна из немногих девушек на нашем физтехе. И, пожалуй, единственная симпатичная. С недавнего времени мы начали встречаться. Вот и приходится выполнять капризы любимой.
Договорились на сегодня. Я пришёл к Чернобылю чуть раньше назначенного времени и стал ждать. Пока ждал, обошёл здание по периметру, а потом решил заглянуть внутрь. Побродил по пустым комнатам, попинал валяющиеся кирпичи…
Катюха опаздывала, задерживалась уже минут на двадцать.
Я глядел в окно и размышлял. Меня всегда притягивали заброшенные здания. Так странно ощущать, что когда-то здесь текла жизнь, и кто-то точно так же, как и ты, глядел вот в этот проём, только сквозь стекло, которое тогда ещё было на месте, на тот же лес и то же небо… А сейчас его нет, и стекла нет. Только этот дом всё так же стоит, словно немой свидетель неизвестного нам прошлого.
Вдруг мне показалось, что за моей спиной кто-то есть. Я резко обернулся:
- Катя?
Нет, никого. Тишина. Всё те же одинокие стены с пустоглазыми оконными и дверными проёмами, через которые здание можно просмотреть насквозь.
Я решил выйти на улицу. Хотя этот дом и был улицей, так что при моём перемещении туда ровным счётом ничего не менялось. Когда я проходил мимо коридора, мне вновь показалось, что я увидел что-то необычное, какой-то странный зелёный отсвет.
Нет, наверно, всё-таки показалось.
Чёрт, да где же эта Катюха?! Надо уже заканчивать бы с этой фотосессией, а её до сих пор нет! Я встал у выхода из здания и стал вглядываться вдаль, в надежде увидеть её, идущую по направлению ко мне.
Каким-то шестым чувством я внезапно ощутил, что нахожусь здесь не один. За моей спиной кто-то стоял. Медленно, преодолевая возникшее оцепенение, я развернулся назад…
Когда у дедушки случился инфаркт, я был ещё маленький, но, тем не менее, хорошо запомнил название и суть погубившей его болезни. Позже я часто пытался представить, как это – когда твоё сердце разрывается, и, не выдержав боли, останавливается.
Так вот. В тот миг мне показалось, что я испытал нечто абсолютно близкое к этому состоянию. Волна липкого ужаса прокатилась по моему телу. Потому, что то, что я увидел, не вписывалось в рамки привычной мне реальности.
В каком-то метре от меня стояла девушка. Она была полностью прозрачной, но при этом контуры её тела были настолько чёткими, что за те доли секунды, пока я на неё глядел, я смог различить и запомнить её лицо в малейших подробностях. Она вся была окутана зелёным, даже, скорее, изумрудным, светом. Лучи, шедшие откуда-то из района солнечного сплетения, играли бликами и переливались, постоянно меняя своё положение. Уже от одного этого можно навсегда заикой остаться.
Вдобавок, привидение ещё и заговорило:
- Я Алёна.
После этого я резко развернулся и, что было сил, побежал прочь.
Кажется, во время бега я кричал – не помню. Но Катька, на которую я налетел по дороге, рассказывала потом, что я нёсся, как сумасшедший, и орал дурниной.
Встретив Катюху, я ухватил её за руку и с силой стал тянуть за собой. Нужно было убежать отсюда как можно дальше.
Дома я забился в самый дальний угол, пытаясь спрятаться от преследовавшего меня видения. Стоило только закрыть глаза, как перед ними тут же возникал тот зелёный призрак. Сначала мне хотелось рассказать кому-нибудь об увиденном, да хоть той же Катюхе! Но мне же никто не поверит! Ещё, чего доброго, решат, что я рехнулся.
Что она хотела от меня, эта зелёная Алёна?! Что ей было нужно?.. Немного успокоившись, я стал размышлять. Не похоже, что она пришла с плохими намерениями. Ведь если бы она желала мне зла, то могла просто подкрасться сзади и наброситься. И вовсе не обязательно было в этом случае представляться и пытаться завести диалог. Значит, ей действительно было что-то нужно от меня.
Чем дальше я думал о ней, вспоминал её лицо, тем сильнее ловил себя на мысли, что где-то я её уже видел. Только вот – где?.. Никак не мог вспомнить.
Прошло два дня. Я ходил как в воду опущенный. Катюха на меня обиделась. Сказала, что я – чёрствый эгоист, раз отказываюсь вновь с ней идти в Чернобыль, раз не понимаю, что ей позарез фотки нужны. Она, видите ли, для меня старалась – собиралась, красилась. А я не дождался её всего каких-то полчаса! Она же – девушка, существо тонкое, а я, такой-сякой, никогда не ценил её и не понимал.
Вдобавок, я не объясняю ей причины своего странного поведения. А что я должен сказать? Что встретил приведение? Да она же первая меня на смех поднимет!
В общем, она сказала, что в Чернобыль со Славкой пойдёт, а с таким трусом и молчуном, как я, у неё не может быть ничего общего.
Скатертью дорожка. Мне сейчас не до неё.
Все мысли мои были заняты Алёной. Кто она, откуда и как оказалась там, в таком состоянии? Что произошло с ней? Может, она хочет, чтобы я помог ей раскрыть какую-то тайну? Тайну её смерти, например.
Для начала нужно понять, где я мог её видеть. Я в подробностях пытался вспомнить её внешность.
Обычная девушка, обычное лицо. Только – умное. Невысокого роста, чуть полновата, волосы собраны в хвост. Одета в джинсы и какую-то кофту.
Она явно старше меня, может, на несколько лет, поэтому я вряд ли мог когда-то с ней учиться. Возможно, у нас были общие друзья, или я видел её на чьей-то фотографии…
Я возвращался домой. По Сиреневой, в направлении, противоположном моему, двигалась группа школьников. В руках у них были связки старых газет и ненужных книг.
«Удивительно! – подумал я. – Кто-то в наше время ещё сдаёт макулатуру…»
Взгляд мой зацепился за одну из газетных обложек. Я резко дёрнул за руку девушку, в чьей связке она находилась.
- Ты чего? – испугалась девушка.
- Можно мне забрать вот эту газету? – я указал пальцем на верхушку стопки.
Девушка удивилась, но газету всё же достала, изрядно её при этом помяв, и отдала мне.
С обложки на меня глядела Алёна. Это, несомненно, была она. Теперь я понял, где мог её видеть.
Алёна Мищенко, двадцатипятилетняя сотрудница НИЯФа, пропала полтора года назад. Ушла с работы, но до дома не дошла. Тогда её искали всем Академом, клеили листовки с её фото, прочёсывали лес. Но всё оказалось бесполезным.
И вот она нашлась. Зелёным, светящимся приведением, которое по странному стечению обстоятельств довелось увидеть именно мне.
Теперь я был более чем уверен, что она обратилась ко мне не просто так, что ей нужна моя помощь. Но как пересилить страх и заставить себя вновь пойти в наш Чернобыль?..
Есть одна нехорошая черта, которая часто оказывается сильнее страха. Это – любопытство. Благодаря нему я вновь стоял на пороге Чернобыля и, затаив дыхание, вглядывался в полумрак безлюдного дома.
- Алёна! – позвал я тихонько, почти шёпотом.
Нет, так она меня не услышит. Я откашлялся и повторил:
- Алёна!
Молчание. Тишина.
Пересилив себя, я сделал шаг внутрь. Ступил на бетонный пол – сначала одной ногой, неуверенно. Потом подтянул вторую, встал. Осмотрелся кругом и сделал ещё несколько шагов вперёд.
- Алёна! – крикнул я ещё раз, и мой голос эхом разнёсся по зданию.
- Я здесь! – раздалось у меня за спиной.
Боковым зрением я увидел отражающееся изумрудное свечение. Она была здесь, сзади.
Сердце у меня ёкнуло. Я вновь почувствовал тот приступ липкого страха, что и во время прошлой встречи с призраком. Я пытался унять внутреннюю дрожь и обернуться, но мне это не удавалось.
Тем временем, Алёна прошла вперёд и встала передо мной, на небольшом расстоянии.
- Не бойся, - спокойно сказала девушка. – Я не сделаю тебе ничего плохого.
- Что тебе нужно? – хриплым голосом спросил я.
- Прости, что испугала тебя, - ответила она. – Но мне нужна помощь.
И она принялась рассказывать. Она действительно работала в Институте Ядерной Физики. Ей повезло: её взяли на ВЭПП-2000, электрон-позитронный коллайдер. Его ещё называют Сибирским Адронным. Конечно, в силу возраста и отсутствия опыта ничего серьёзного не доверяли, но Алёна и этому была несказанно рада! Работать в сфере науки всегда было её мечтой. И всё бы ничего, если…
Если бы не начальник её лаборатории, Павел Павлович Самохин. С первого же дня её появления в институте он начал оказывать девушке недвусмысленные знаки внимания. Алёне это не нравилось, ведь Павел Павлович был гораздо старше её.
В один из декабрьских дней на коллайдере проводили эксперимент, и Алёне по долгу службы пришлось остаться на работе в ночное время. В ту же смену, среди прочих, работал и Павел Павлович.
Всё шло по плану, без отклонений. Алёна ненадолго отошла в буфет их лаборатории, хотела попить чаю. Но, когда она вошла в комнату, то увидела Самохина с бутылкой вина в руке. На столе стояли два стеклянных бокала и тарелка с фруктами.
Павел Павлович откупорил бутылку, разлил вино по бокалам и протянул один из них Алёне.
- За эксперимент – только на брудершафт! – торжественно воскликнул он.
Алёна не знала, что делать. Ей не хотелось ни оставаться с Самохиным наедине, ни тем более пить с ним вино и целоваться. Отказать ему, по её мнению, значило поставить крест на работе в этой лаборатории, а, возможно, и в НИЯФе вообще.
Поэтому она не придумала ничего лучше, чем сказать, что ей вдруг стало плохо и выйти из буфетной. Хотя она практически и не соврала: от волнения у неё действительно закружилась голова. Решив, что при её состоянии самым лучшим будет ненадолго оказаться на свежем воздухе, она надела пуховик и через чёрный ход вышла на улицу.
- Что произошло потом – объяснить трудно, - говорила она. – Было очень холодно, ниже сорока, плотный, морозный туман. Поначалу я просто шла по территории института, дышала. Быстро замёрзла и решила вернуться обратно. Но потом… Это трудно объяснить. Я вдруг почувствовала себя лёгкой, невесомой, как бабочка. Как волна какая-то по мне прокатилась. Согрелась, видимо, из-за этого внутреннего излучения. Тогда же заметила, что стала светиться… Почему это произошло – я не знаю… Вероятно, виной тому наш эксперимент. Позитрон и электрон, как частица и античастица, при столкновениях могут аннигилировать, целиком превращаясь в электромагнитное излучение – это уже азбука. Но при столкновениях этих возможно также и образование других частиц – мезонов, барионов… Мы постоянно проводим подобные опыты. Но в тот день, возможно, погодные условия способствовали незначительному уменьшению скорости элементарных частиц в атмосфере, плюс излучение, шедшее от коллайдера… Видимо, я попала в эту зону, и вот результат.
- А что ты от меня-то хочешь? – прервал я её.
- Хочу, чтобы ты мне помог. Не могу так больше. Я всё пытаюсь понять: умерла я, или нет? Если умерла – то где моё тело? Я не могу его найти, и знаю, что это не смогли сделать другие. Возможно, оно где-то лежит, и в этом случае его нужно отыскать и похоронить, как подобает. Если жива – то что мне делать дальше? Показаться близким на глаза в таком виде я не могу, они этого не вынесут. Я долго думала и решила, что единственным выходом будет обратиться к Павлу Павловичу, пусть мне это и не особо приятно. Он наверняка что-нибудь придумает. Ты должен разыскать его и привести сюда. Я буду ждать вас здесь.
- Но, Алёна… Почему именно я?!
- Ну не мне же, зелёной и прозрачной, являться в институт! – она горько улыбнулась. – На самом деле я давно приглядывалась к тем, кто приходит сюда. И, знаешь, ты показался мне единственным, кто при виде меня не сошёл бы с ума…
На другой день я стоял на проходной НИЯФа. Внутрь меня не пускали. Вахтёрша дала мне справочник телефонных номеров. Я отыскал Самохина и с проходной набрал его номер. Сказал, что мне очень нужно с ним поговорить и попросил спуститься вниз.
- А по какому вопросу? – мужчина явно не был настроен на диалог.
- Я от Алёны Мищенко.
На том конце провода поперхнулись и бросили трубку. Через пару минут я увидел бегущего по главной лестнице высокого мужчину средних лет.
- Это вы мне звонили? – сказал он.
Я кивнул.
Мы вышли на улицу. Сбиваясь и путаясь в словах, я стал объяснять ему произошедшее. Больше всего я боялся, что он примет меня за умалишённого. Но он отнёсся к моему рассказу более чем серьёзно.
- Где, говоришь, она ждёт?
- В Чернобыле, - я махнул рукой в направлении здания.
- А-а, понятно, - протянул Павел Павлович. – Ну и название домику вы придумали, ребята… Пойдём.
Мы отправились к разрушенному зданию.
- Значит, говоришь, зелёное свечение? – переспросил Самохин.
- Скорее, изумрудное.
- Интересно – интересно… - и он о чём-то задумался.
Между тем, мы подошли к зданию. Вошли внутрь. Как и в прошлый раз, я крикнул:
- Алёна!
Она не появлялась.
-Алёна, выходи, я привёл Самохина!
Из-за ближайшего к нам угла появился зеленоватый свет, а затем показалась и сама Алёна, всё такая же прозрачная. Она остановилась и тихонько поздоровалась с нами.
- Эх, Алёна, Алёна! – с укором посмотрел на неё Павел Павлович. – Что ж ты молчала столько времени, почему не давала о себе знать?
Алёна виновато опустила голову. Самохин подошёл к ней ближе.
- А я-то, дурак, думал, что нравлюсь тебе. Достаточно было просто сказать «нет», и вовсе необязательно было сбегать ночью на мороз. Ты ведь знала про опыт. А мы и подумать не могли, что в такой холод кто-то гуляет по нашим лесам.
Он протянул к Алёне свою руку и положил на её плечо, так, будто перед ним стоял вовсе не бестелесный призрак, а вполне осязаемый, живой человек. Затем продолжил:
- Ты верно связала свою трансформацию с погодой. Но, физик мой, ты не учла одного. Душа наша – точно такая же материя, как и всё остальное. Просто состоит она из таких частиц, до открытия которых человечеству ещё ой как далеко. Мы знаем, что тело не живёт без души, а вот живёт ли душа без тела? Это вопрос. И дать ответ на него предстоит именно физикам, а не психологам или врачам. Почему ты решила, что умерла? Потому, что не находишь привычной материи, той, в которой ты существовала ранее? На самом деле ты – живее всех живых. Те две материи, из которых мы состоим, осязаемая и неосязаемая, скажем так, несколько видоизменились, образовав одну, общую. Нечто сродни плазме, только – биологического происхождения. Понимаешь, о чём я?
Он взял Алёну под руку и они направились к выходу.
- Ты многого ещё не знаешь Алёна. Например, того, что душа каждого человека имеет свой собственный спектральный диапазон. Обычно – монохромный, гораздо реже встречаются несколько цветов. А люди, чья душа раскрашена, как радуга, в принципе уникальны. Обычно это – творцы, создающие гениальную музыку или прекрасные картины… Но хуже всего обладать чёрной душой. Я расскажу тебе ещё много интересного, но не всё сразу. Для начала неплохо бы научиться управлять своим новым состоянием, вернуться в семью. Да не переживай ты так, будет у тебя тело! Научим…
По мере того, как они удалялись от меня, я стал замечать, что от Павла Павловича также исходит свечение. Оно тоже было зелёное, только не изумрудное, как у Алёны, а немного другого оттенка. Как хвоя у деревьев…
У самого выхода они остановились, обернулись.
- Спасибо тебе, - сказала мне Алёна.
- Как учиться закончишь – приходи к нам. С удовольствием примем тебя в свою лабораторию, - добавил Павел Павлович.
После чего они ушли. Переступили порог здания – и словно бы растворились в пространстве.
Голова шла кругом. Что это было сейчас? Светящиеся приведения или живые люди? Я никак не мог понять. Куда они исчезли и где находятся теперь? Одни вопросы! И, очевидно, чтобы ответить на них, мне самому придётся устраиваться в НИЯФ и… Не-ет! Перспектива стать таким же, как они, меня не особо радовала.
А что за бред нёс Самохин? О душе, о неосязаемых материях… А ещё учёный! В таком институте работает! Однако же, слова его звучали настолько убедительно, что не поверить ему, ровно как и своим собственным глазам и ушам, было просто невозможно.
- Юра, - вдруг окликнули меня.
Я обернулся. На пороге стояла Катя.
-Как ты узнала, что я здесь?
- Догадалась, - улыбнулась она и подошла ближе. – Знаешь, ты прости меня… Я была с тобой несправедлива.
Я оборвал её:
- Нет, это ты прости меня, Катюша. И давай больше никогда не ссориться, ладно?
- Никогда, - повторила она и прижалась ко мне.
Я обнял её и руками ощутил её тепло. Как же здорово, что она рядом, такая близкая, осязаемая и… Не светится!