Запись 58

    Этой третий раз в моих практиках, когда срабатывает опрокинутый «закон висельника», гласящий, что перед смертью не надышишься. Сегодня явственно почувствовался направленный всплеск энергий, что говорит о новой попытке запустить контур. В перезапуске четко прослеживаются три вида магии и четвертая в качестве резонатора. Не ожидала от такого слабого цвета, как розовый такой мощной поддержки. Проведена срочная спектральная проверка. Данные по требованию отдела прогнозов строго засекречены и отправлены в экспертный отдел. Но этого можно и не делать, аналитики правы.

Комментарий: а чего такого? На посошок, в дорогу, на долгую память. Надоть же                ж хочь чего оставить.
                Даже если Закон Зверя удастся обойти, не представляю, как Луш собирается организовывать этот…товарооборот в природе. Хотя хоть какая-то гарантия безопасности не помешает
                День нынче дивный. Свет особенно мягкий. Надо увезти побольше впечатлений. Да-да. Зарисовок.


День последний. Хлопотный

     У Луша получилось, ну, почти получилось зацепить наглую птицу петуха-лирохвоста, призывающего на завтрак практикантов. Вот ещё чуточку и утренняя птаха получила бы по заслугам. Но раз не вышло, то пришлось выслушать ещё одну песнь этого будильника. И ведь такой частотный диапазон, что пробивал даже подушку, плотно прижатую к ушам. От той же прилетевшей подушки увернулся и ушел в стену к Шайту.
-Дисциплина, - процедил Луш.
    Был уверен, что разбужен первым, поэтому удивился встретив в коридоре взмыленного, слегка потрепанного Дрона и отрешенного Домира.
-А, продрал зенки, - вместо приветствия сказал грымзл. – Хочешь повеселиться, выйди наружу, может ещё успеешь.
    Мадам Пай ходила вокруг шатра кругами и срывала что-то невидимое глазу, рвала в сердцах и бросала на землю, где это что-то материализовалось крохотным облачком пыли. Следом шла и мела сама собою Бабишина метла. Хозяйка уборочного на данный момент, а вообще-то летательного инвентаря подпирала косяк шатра, если палку на входе назвать косяком, и мрачно следила за процессом.
-Никогда не знала, что она так умеет, - прокомментировала она.
-Что происходит?
-Не видишь? Уборка. А вообще-то мне кажется, что здесь кругом уши понавешаны. В тенях под особым углом их видно. И я так скажу, уши – это высшая магическая шпионская школа. Заоблачный уровень. Я не про Заоблачную, а про…
-Я понял. Но почему здесь и в таком количестве?
-Ты ж у нас как бы главный по госбезопасности, тебе и разбираться.
    Мадам Пай амплитудно развернулась, походя смахнув ещё парочку ушей:
-Завтрак готов.
    Так что все зрители сразу поняли, пора отсюда валить.
    Завтрак не был привычным завтраком с персональными тарелками и вилками. Еда и чистая посуда стояли на одном конце стола, а едоки сгруппировались на другом.
   Решали, кто чем займется в последний день.
   Валора не была оригинальна. Она желала напоследок понежиться за белой скалой в живительных источниках, в этой природной ванне с бурболками. И так как идти решила на целый день, то бесплатное приложение в виде Контроса должен немедленно собрать остатки завтрака, а так же одеяла и подушки, и прочее для спокойного отдыха.
   Шайт сказал, что хотел бы подумать, поэтому, пожалуй, пойдет на стройку. Ему, видите ли есть, что обсудить с самим собой. Король и коричневый практикант, буквально до этого момента находившиеся в контрах из-за основных принципов монархии, горячо поддержали желание Шайта. Они бы, возможно, давно бы разобрались, но огра постоянно отвлекали то одним, то другим.
    Дрон, который был в неведении относительно истинного состава медитирующих на смотровой площадке, тут же вызвался составить компанию, чтобы скрасить одиночество.
-Нет, - быстро сказали Шайт, коричневый и король.
-Отчего же? – удивилась Валора. – Возьми его, он мешать не будет.
    Черный практикант, услышавший всех, тут же предложил присоединиться в Валоре, но грымзл решил иначе:
-Конечно, не буду. Я к нашим подданным схожу. Для учета, а то эти ваны, е-ех, те ещё жучары. Всегда можно одного недосчитаться. Посмотрю, как там гриб. А потом к тебе, - ткнул пальцем в Шайта Дрон.- Я, может, тоже хочу.
   Не сказав, чего именно хочет, ушел гордым шагом, засунув за пояс золотой шанцевый инструмент.
-А я, пожалуй, порисую. Каждый день собирался, - крякнул Горыч, - надо хоть в последний собраться.
   Бабиша никак не могла выбрать. С одной стороны хотелось побыть с Контросом, с другой – не хотелось видеть Валору. А с третьей, если согласно последней версии она как бы королевская, то есть Валорина  племянница, то это же нормально – ненавидеть родственников. Она читала, такое практикуется сплошь и рядом. При этом все обязаны мило улыбаться друг другу.
  Бабиша постаралась растянуть губы в улыбку, но сделать выбор так и не смогла. Помогла Валора:
-Ко-он. Оставь сборы и иди с мальчиками на стройку. Похоже, там что-то намечается. Потом придешь и похвастаешься. Я буду ждать. Не волнуйся, мне Горыч поможет. не волнуйся. Он очень мощный старик, хоть и прикидывается немощным.
   Даже при желании Контрос отказать не мог. Это была какая-то чисто бабская магия.
-Да, королева, - выдохнул полуорк. 
    Бабиша вздохнула с облегчением. Выбор сделан,и он очевиден. Однако, надо же показать, что и она умеет приказывать:
- Домир, ты со мной? – вопрос не предполагал ответа, он сам собой разумелся. Тем не менее, ответ получила, и был он не ожидаемым.
-Увы, Бэбби. Домир нынче занят выше крыши. Дела государственного значения. И, как я понимаю, вечеринку никто готовить не собирается.
    Все не без удивления уставились на Луша. Вечеринки – это его прерогатива. Даже смешно думать, что кто-то возьмется за их организацию.
    Неловкую паузу прекратила мадам Пай:
-И чтоб через пятнадцать минут здесь никого не было.
    Сначала Домир дернулся в канал связи, но вовремя вспомнил о запрете. Наверно, это некая сверхнаглость: просить мира и дружбы у соседа, предварительно взломав его опечатанную судом дверь? Скорее всего, он не обрадуется. Лучше идти непрошенными, надеясь, что по дороге встретиться хоть какой завалящий дорохован, и использовать его в качестве парламентера.
   Дорохованы, которых до сего дня встречал постоянно, на каждом шагу, куда бы ты ни повернул и в любое время суток, поисчезали напрочь.
   Домир тормознул. Так, далеко не самое раннее утро. Предположим, все разом дружно рванули на работу. Из офисов же они никуда не исчезнут?
   Домир, неплохо изучивший муравейник в радиусе примерно километра от выхода из гриба  вниз-вниз, вдоль и поперек, решительно пошел в деловой отсек.
   Вот это да! Они проходили мелко нарубленные на ячеи комнаты, но только летающая бумага, просто вопиющая о срочном бегстве, встречала их.
- Это пес знает что, - отчего-то удовлетворенно бурчал Луш. – У меня создается впечатление, что нас боятся. А если мы попробуем двигаться быстрее?
   Они припустили, но разница была только в количестве летающей бумаги.
-Я впечатлен.
-А знаешь что? Я думаю, они понимают, что скоро наступит время Закона Зверя. И не хотят с нами встречаться, как с будущим кормом.
     Положение требовала неординарных мер. Надо искать коггеванов без предварительного доклада. В информационный коридор нельзя, зато красный практикант мог бы устроить аудиенцию?
   Крылатый сомневался в правильности выводов, но делать нечего.
   Практикант артачился и на контакт с ванами выходить не желал, дескать, возможно, ему и так придется тут торчать всю жизнь. «Если ты мне не поможешь, то и я тебе не помогу», - решительно пообещал Домир. Он слабо представлял механизм мести, но вполне был к ней готов. Практикант уступил и скоро вывел акцептора и Луша в зал трех больших арок, в глубине которых покоились три коггевана, И что было довольно обидным, двоих Домир прекрасно знал.
-Зачем вы хотели нас видеть? Ведь твоя оболочка все знает.
-Именно по этому поводу, - решительно сказал Домир. Став «оболочкой» всякие добрые чувства у него в отношении разумных насекомых закончились.
   Крылатый толкнул Луша. Ему нужны были фахи? Вот пусть и толкает речь.
   И Луш толкнул. Говорил долго в своей манере, нанизывая друг на друга сложноподчиненные предложения, густо приправленные лестью. Очнулся внезапно и больно ущипнул Домира:
-Почему не переводишь?
-Я и половины не знаю, как сказать, - признался крылатый. – А потом, почему я? У тебя есть белый, пусть он и переводит.
   Белый задирал нос и не видел смысла. «И когда мы будем искать куратора, не рассчитывай на мои мозги», - пригрозил Луш. «Шантаж? – как показалось Домиру, приятно удивился белый, - это совсем другое дело. Только давай ближе к сути».
   Цель визита, если отбросить всякие дипломатические изыски, заключалась в следующем: по окончании действия договора с практикантами на строительство дворца, должен вступить в силу договор с представителями временно несуществующего строительного королевства о взаимовыгодной торговле, точнее обмене. Ваны предоставляют древесину, а именно взвяз, а королевство что-нибудь нужное взамен.
«Например» - прочирикали ваны. 
-Сахар. Например, сахар, - сказал Луш. Достал из одеяний узелок, осторожно, если не сказать нежно и благоговейно положил посреди комнаты.
   Скоро откуда-то из-под правого вана выскочил дорохован и скрипнув невнятно: «Ж-жджас-с-те», узелок уволок.
    Луш ткнул Домира в бок, мол, не молчи, скажи уже что-нибудь.
-А ещё у нас есть анарх. Это ведь что-то значит?
   Как же ему хотелось пробежать по инфо-коридорам и послушать, о чем говорили ваны. Неизвестность томила. Или даже не томила, а угнетала. Этим объяснил крылатый некоторую рассеянность, потому что в очнулся от навязчивого вопроса Луша  о строительстве муравейников.
-Зелень? Наверно. А какую?
-Не полноценную, естественно, а в горшочках или сено…Я для кого сейчас распинался?
   Напрасно Луш полагал, что говорил впустую, оказалось, что его внимательно слушали, потому что переспросили про зерно и про тоннаж, и про дорогу, которую можно построить в короткий срок от Стрелки до ближайшего склада. Дорога, которая позволит напрямую переправлять грузы, минуя вокзал в Понте - столице удела По-анн прекрасной отраженной страны Фэй-тоон.
    До крылатого эхом донеслось: «Надо думать. Возможно. Мы откроем один информационный канал, при условии выполнения решения суда».
    Три коггевана дали задний ход, и арки опустели, зато в зал набежало великое множество дорохованов. Они суетились. Один настойчиво тыкал лапкой в грудь Домиру и верещал, что он  так рад(!), так рад(!), и намек о законе Зверя не пропал впустую, был правильно и своевременно истолкован. Дескать, все думающие особи так переживали(!), так переживали(!).



Трудности образования и желанные гости

    Месть Густава была монументальна и изящна одновременно. Только выросток-переросток с комплексом неполноценности мог ловко все придумать, что и не прикопаешься.
   Треник обреченно пробежал глазами корешки первой стопки книг. «Механика движения», «Принципы  энергии»…Часть книг была знакома по высшей учебной школе, и уже тогда они ему не очень понравились. Не все. «Движение в картинках»  была и осталась самой непревзойденной книгой. Её подсуропил папа, когда они изобретали очередной велосипед. И была она такой же засаленной и зачитанной, как эта. На восьмой странице был эскиз вечного двигателя, а у тридцать пятой не хватало половины. Вырвали, ещё до того, как папа спер книгу из библиотеки. Он тогда сказал, что  не вернет «Движение в картинках»  никогда, раз они так плохо следят за вверенными им сокровищами знаний. Выпукло так сказал, положив промасленную пятерню на обложку. М-да. А что ж было на той странице?
    Треник быстро отлистал. Ха. Что-то в этом духе и подозревал.
     На предусмотрительно оставленном пустом месте для заметок красовалось расколотое разводным ключом сердце и надпись «Камими+я=Л». Правильно вырвали полстраницы, скорее всего  библиотекарши сами это сделали.
    Треник украдкой посмотрел на Густава. Всегда существовала вероятность, что он читал мысли. Как-то с Хароном хозяин Дома на Холме  обсуждал данную возможность, на что прямолинейный, как все военные, особенно отставники, пегас хохотнул, что, мол, только не его. На вопрос, откуда такая уверенность, с апломбом заявил, что тогда бы они с Густавом разговаривали совсем о другом.
-А то, знаешь, хозяйство, или новости. Разве об этом будут говорить два вояки?
-О чем будут?
   На что Харон невнятно замычал, дескать, Тренику об этом думать пока рано.
   Вот бы никогда не заподозрил в пегасе такой деликатности. Помниться, пани Найчика его нисколько не смущала.
   От воспоминаний о начальнице ЭГЗ взгрустнулось. А ведь заявления на увольнение он так и не дописал.
   В сердцах двинул локтем по второй стопке книг. Зачем? Зачем ему это нужно?
   Тут же выскочивший свиток с текстом «Книга-источник знаний» был изорван в клочья.
-Если я буду читать, то я не успею ничего сделать.
-Успеешь. Времени – во, - взмахнул отростком у потолка Густав.
-А потом. Вот, вот и вот, - Треник споро выдергивал одну книгу за другой, - Я уже читал. И знаешь, чего мне очень не хватает, но в книжке об этом написано? Колеса. Шестеренки, понимаешь, передачи там, прочая дребедень. Все плоское и круглое. Я что? Должен колесо изобрести?
-В Ците есть кузня. Маленькая такая мастерская. Если ты теоретически знаешь как, можно попробовать?
-А чего в Ците? У нас тоже есть кузня. А мастерская – во, - Треник раскинул руки в стороны. – И даже больше. И толку?
-Пружинное поддувало я считаю верхом инженерной мысли, если мы говорим о пружинных поддувалах, - неожиданно разродился комплементом Густав.
    Треник не понял, издевался над ним дворецкий или был искренним, но на всякий случай окрысился:
-И чего ж ты мне тогда пилюлю выписал? За матрац и колодец?
-Были не правы. Тюфяки с сеном  тоже очень прогрессивно и буколически. Зачем спать на матрацах, когда можно на тюфяках? – встрял Харон
-Я бы давно все освоил, но у меня нет, на что намотать обод.
-Неправда, - возмутился пегас,- у нас есть три колеса.
-Одно. На два я уже того…
- Испортил? Ай, молодец. Наш пострел везде поспел. На горячее мотал? Это обязательно на горячее? Больше не на что?
   Треник завис с  открытым ртом. Какой же он идиот! Ведь знал о трубогибах. То есть это в папином гараже  это был трубогиб, а гнуть-то можно любой прут, или полосу.
-Нам нужна массивная станина. Думаю, мельница подойдет….
    Густав заметно напрягся. Ясно, пока этот новоявленный хозяин весь дом не раскурочит, не остановится. Вместо того, что бы просмотреть книги и не совершать ошибок, деятельная натура хозяина толкала Дом и всех его обитателей в пропасть. А он так тщательно делал подборку второй стопки, дабы предотвратить катастрофу, выбирал исключительно фундаментальные труды по теории существования Земли Обетованой и принципам взаимодействия её с Заоблачной, и их зависимости друг от друга.
-Не дам.
    Треник не то, что бы удивился, скорее, несколько оторопел от неожиданной решительности и горячности, с которой были сказаны слова.
-И я в данном вопросе полностью с Густавом согласен, - цыкнул Харон.
   Предатель. Ведь только-только настало хрупкое перемирие, и вдруг эти … эти… Треник никак не мог подобрать точные слова для определения своего неопределенного состояния.
-Обоснуй.
-Вот я ж всегда за тебя, - начал издали Харон. – Вот какой ты ерундой не занимался, я всегда прикрывал тылы. Ещё когда мы только попали в дольмен и даже раньше, как только познакомились, я видел, что ты - парень не промах. Тут ко мне претензий быть не может.
    Треник согласно кивнул, тут же мысленно составляя список и пунктов в нем было…пока семь, но это самые яркие моменты.
-Но как только ты стал хозяином Дома, тебе изменил расчет. Я уже давно замечаю, что ты не думаешь о других, только о себе. И я скажу, как это называется. Эгоизм. Это если прилично выражаться.
     Речь Харона лилась, то широко и вольно, то вдруг сужалась до каких-то конкретных моментов, которые Треник успел не то, чтобы подзабыть, а отнес в плоскость воспоминаний, затираемую со временем. А этот, поди ж ты, помнил. И вырисовывалась не совсем приятная картина, не смотря на многочисленные признания заслуг и иногда откровенную лесть.
    Гений Треника, со слов пегаса, имел несколько глобальных пороков. Первый, хозяин Дома на Холме упорно не желал перенастраивать темп принятия решений, а действовал, как поденка. Это мотылек-однодневка должен непременно все успеть в короткий срок, поэтому может позволить не думать о последствиях. Не говоря о последствиях вообще, значение которых до сих пор не знал, а даже для последствий для себя и окружения, то есть особ, зависимых от его решений. Кроме того, из Треника поперли амбиции. Его самомнение, ничем не подтвержденное, вспучилось, и достучаться до благоразумия, если оно у него осталось, стало почти невозможно. Он игнорировал всё и всех, вытворял, что в голову придет, но приходило, увы, далеко не самое гениальное. И теперь хозяин Дома на Холме близок к тому, чтобы начать вытирать ноги о товарищей, которые этого не заслужили.
      Где-то в районе «ног» к Тренику пришла крамольная мысль, которую он тут же озвучил. Ничего о чем говорил Харон на самом деле не происходило, а говорит в пегасе банальная зависть, что не он стал хозяином Дома. А Густав, согласно вибрирующий с такт словам Харона, тупо мстит, что Дом не выбрал его кандидата. Он вывернулся на изнанку, чтобы потрафить  слуге, договорился, что Хоря придет в гости. Он только и делал, что в угоду им наступал на горло собственной песне, или на что там надо наступать.  А неблагодарные типа товарищи, которые приживалы и по сути слуги…
    На этой патетической ноте свет внезапно померк.
    Очнулся Треник на диване столовой-гостиной, потерявшей благодаря его стараниям всякий уют. Голова не то, чтобы болела, а была какой-то звонкой и пустой и все-таки болела. Вдоль тела развалился счастливый Вареник. Судя по звону посуды, Харон и Густав вели неспешный разговор за чаем.
-И все-таки я волнуюсь. Последствия от внезапного и моментального сотрясения мозга, да ещё с потерей памяти.
-Не такая уж там и потеря. И так  скажу, он в таких передрягах побывал. Малыш умеет держать удар. Тем более я не собираюсь практиковать это постоянно, но другого выхода не было. Действовал по ситуации.
-Знаешь, я долго думал, почему вас двое. Хозяин один, а вас двое. И вот к какому выводу пришел. Ты, наверно, как бы его опыт.
-Что?
-Да-да. Я обратил внимание. Ты как хранитель, не только физического тела, но и внутреннего чувства справедливости.
-Любопытная теория.
    Треник соскребся с дивана, что было довольно сложно, учитывая твердое намерение Вареника поваляться с товарищем. Долго смотрел в зеркало. Ожидаемого следа от удара на лбу не обнаружил, зато отпечаток копыта на челюсти краснел, опухал и наливался.
   Густав выглянул из кухни, захлопотал, подсовывал холодные примочки. Харон стоял в дверях:
-И как дальше будем жить?
-Вы охренели?
-Мы, - скорее уточнил, чем переспросил пегас.
-Ладно, ребята. Понял. Был неправ. Немного занесло. Нехорошо получилось. Но и вы как-то резковато. И что дальше в планах? Смертельное убийство?
   Густав отшатнулся и так искренне ужаснулся подобному предположению, что Тренику в очередной раз стало неловко.
-Я, как бывший военный, хотя бывших военных не бывает, из личного опыта скажу, что положение спасет дисциплина и строгий распорядок. Только тогда ты все успеешь.
    Треник открыл было рот возразить, мол, ерунда, но Харон продолжил:
-Утром зарядка и занятия с Густавом. Обед. Личное время два часа и военно-тактические учения перед ужином. Возможны изменения, но предварительно согласованные. И вот что я тебе скажу, парень, по-другому нам здесь не будут рады. Никто. Соглашайся, пока мы тут беды не натворили.
      Треник нежно погладил скулу, почесал затылок.
       Сначала все кажется трудным, страшным, грозным  и нудным, но со временем контроль ослабевал, а любой режим террора смягчался.  Сразу и безоговорочно соглашаться нельзя. Нужен торг и череда уточнений. Свободу распоряжаться своим временем терять жалко, но и жизнь совместную как-то налаживать нужно.
- И выделить время на поиск плиты для трубогиба.
   Харон взмахнул хвостом:
-Именно этим, курсант, мы и займемся на ближайших военно-тактических ученьях. И не только. Стр-р-роевая подготовка, физическая нагрузка, стрельба из различных видов оружия и азы боевой самообороны по системе ашуров. Ура, ура, труба зовет.
    Сначала Треник запаниковал, по мере разворачивающейся перспективы. Особенно, когда в бравую речь пегаса Густав стал вплетать расписание своих утренних уроков. Даже обещание, что три раза в неделю они будут заниматься моделированием, не успокоило.
   От бунта спасло сообщение о вызове в переговорную. Первый раз Треник был счастлив услышать тренькающий звук вываливающегося свитка.
   Семейство Дома из Березовой Рощи не на шутку беспокоилось:
-Вы живы?
-Да, - растерялся Треник.
-А все в порядке? И что с лицом?
-Утренняя  гимнастика по боевой самообороне по системе ашуров, - мрачно пошутил хозяин Дома на Холме.
   Одни соседи успокоились, зато остальные всполошились. Звонки повалили со всех сторон. И почему-то все интересовались здоровьем.
-Да что такое? – не выдержал Треник.
-В новостях написали. Странное что-то написали, и мы все очень волнуемся, - отвечали хозяева Дома у Озера.
   Поэтому, когда позвонил старик Химера, Треник сразу признался, что скорее мертв, чем жив.
-Печально, - поник Химера, как выяснилось, единственный, не читавший новостей, - а то Хоря в гости хотел. Ты же приглашал? Хоря сказал, что приглашал. Он у меня такой изобретатель. Ого-го какой, но если все плохо, какие ж гости.
    Тренику гости как минимум сулили отсутствие вечерних военно-тактических учений. Он перспективе обрадовался и просил непременно заходить без церемоний прямо сейчас. И не просто заходить, а погостить подольше. К сожалению, старик Химера непосредственно сам пойти и провести Хорю через границу не мог, поэтому если часа через два после обеда хозяин Дома на Холме сможет, то старик будет исключительно счастлив.



Педагогика, дипломатия и древние легенды

      Найчика с детьми контактировать не умела, сюсюкания Марша не понимала, и что делать с ребенком представляла смутно. Кажется, им надо по режиму есть, спать и учиться. Но сначала надо выяснить, кто этот странный ребенок. И сделать это деликатно.
    Марш на кухне потчевал чаем с остатками десерта малышку Чоу. Неловко вскочил при виде начальницы:
-Это ужас, что! Вы только послушайте, пани Найчика.
   И так как начальница именно за этим и пришла, то с удовольствием выслушала, делая пометки. Через полчаса малышка начала клевать носом, а истории её становились всё более путанными.
-Шину, вы бы препроводили девочку в спальню матери.
    Над рассказами ребенка стоило думать. Найчика где-то краем уха слышала, что дети изрядно фантазируют. И все же, что оставалось в сухом остатке, если отжать её жалостливые рассказы?
    Дитя фэйя и Басты, которая хоть и фэй, но какой-то не такой. Папа пропал. По традициям Фэй-тоона ребенок отходил родственникам со стороны отца, начиная от ближайших и заканчивая десятой воде на киселе, в случае, если по неизвестным причинам ближайшие от ребенка отказывались. Так как мать не гражданка данной страны, то в длинной очереди потенциальных удочерений её место где-то очень далеко в хвосте. Девочка решила не идти по рукам, а занялась поисками удобного для неё родителя из числа фэйев, потому что фэй, женившись на матери малышки Чоу сразу становился кандидатом номер один. Она даже нашла, как ей казалось, подходящего кандидата, но сэйлиф (Найчика осторожно прикоснулась к своему украшению) отговорил и правильно сделал, потому что кандидата убили. В данный момент мама попала в руки разбойников, и Матилулу поехала её освобождать. Возможно, уже освободила.
-Как же вы все по полочкам разложить умеете, - восхитился Марш. – Но что же это за мамаша такая безответственная?
-Баста, - удивилась Найчика несообразительности своего зама.
-Басту схватили разбойники? – запоздало всполошился Марш.
   Начальница ЭГЗ вздохнула. Иногда Марш бывал на редкость несообразительным.
-Сами схватили, пусть сами и расхлебывают, - подал голос Шину. Вот умел этот увалень появляться внезапно:
-А что скажем, если фэйи придут за девчонкой?
   Это тоже был любопытный вопрос, на который Найчика пока не могла ответить. Зато знала совершенно точно, что пока с Бастой не переговорит, ребенка никому отдавать не будет. Дня три – наверняка, а дальше по обстоятельствам.
   Шину как в воду глядел. За малышкой Чоу пришли на следующее утро. Предъявили что-то вроде ультиматума.
-Несовершеннолетняя гражданка… ответственность… отчетность… обязательства…
-Господа. Я уважаю ваши традиции, но надо же и протокол соблюдать, - строго заявила Найчика. – Мало того, что вы затягиваете вопрос о верительных приказах, теперь вы требуете выдачи юного политического беженца. Надеюсь, вы подготовили все документы, подтверждающие ваше право распоряжаться данным ребенком? Попечительский совет, родительский комитет, бытовые условия содержания соответствующие стандартам санитарно гигиенической службы, справки о доходах родителей или опекунов, заверенные разрешения на изъятие, акты комиссии по делам несовершеннолетних, карточка здоровья, рекомендации домашнего детского психолога. Это же дети. К вопросу о детях надо подходить очень придирчиво и осторожно.
    Чоу за квадратной колонной напряженно подслушивала и периодически трепала штанину Шину, поднимала умоляющие глазенки и беззвучно спрашивала: «А меня не отдадут»? «Конечно, нет» , - шевелил губами в ответ Шину, делая зверское лицо, по мнению огра, выражающее крайнюю степень презрения к самой мысли, что пани Найчика кого-то может отдать.
   Представительный фэй согласно кивал, а дама слева приходила в боевое расположение духа. Не успел глава делегации галантно раскланяться, в знак согласия с требованиями пани Найчики, как она взяла слово, хотя ей никто его не давал:
-Надеюсь, - начала она чопорно, - вы осознаете, что ваше нежелание сотрудничать ведет к конфронтации?
-Я всего лишь соблюдаю формальности, изложенные в вашей (скупой кивок в сторону Традиционала)великой книге, - ответила начальница экспедиции настолько сухо, что фразой можно было осушить небольшое болото. - Естественно, насколько возможно адаптированные к нашим правилам.
   Дама слева узрела в адаптации грядущую революцию и последующий бардак, а дама справа пригрозила выдворением из страны. Найчика скромно напомнила, что из земель дольмена они не выходили, так что речи о депортации звучат довольно странно.
-Выходили. Как минимум одна, - не согласилась дама слева. Найчика, как и положено для позы крайнего удивления номер 77 по протоколу, приоткрыла рот, прикрыв его ладошкой, вторая зависла над воображаемой ложбинкой на груди, брови максимально выгнулись дугой. Как? Ведь буквально вчера речь шла о побеге двух членов делегации?  Им что? Начинать писать все бумаги по-новому? Столько труда вложено, и всё впустую?
- Как же вы соблюдаете Традиционал, когда мы видим очевидные его нарушения. Если вспомнить главу пятнадцатую, о незыблемой подчиненности традициям всеми, находящимся на территории Фэй-тоона?
-Вы забыли о подпункте четыре со ссылкой на приложение об исключении, в котором указываются особые области, в частности под номером шесть стоит область Санхи в уделе По-анна.
-Но если вспомнить главу девять пункт десять, то…
-Мелким шрифтом дается ссылка на главу тридцать пять, которую можно соотнести с данным случаем, учитывая наше иностранное гражданство.
    Найчика прямо из позы №28 по протоколу «напоминаю, вы забыли» покосилась на большую книгу, возлежащую на постаменте. Конечно, всю её прочитать невозможно, но если открыть на закладках, да ещё обратить внимание на подчеркнутые строки.
-Но в главе девяносто восьмой указаны исключения… - не унимались дамы.
-Под которые мы не можем попасть, так как вердикт о нашем статусе ещё не вынесен.
   Найчика плавно перешла в позу № 33 «недоумеваю, вынуждена спросить» и обратилась к главе:
- Мне кажется поведение ваших спутниц несколько возбужденное, если не сказать больше.
-Возмутительное, - подхватил глава.
-Неспокойное, с элементами агрессии. Даже не знаю, как расценить его, но уверена, что оно не способствует переговорам. Если есть необходимость в обсуждении Традиционала, мы готовы предоставить площадку для дискуссий.
-В этом нет нужды. По мнению Совета по Традициям, ваше поведение безупречно. Завтра мы предоставим все необходимые документы. Подошлите курьера к калитке часам к пяти вечера.
     Дамы захлопнули рты моментально, будто вообще до этого не говорили.
-Вы очень мудрая женщина, - сказал фэй, прежде чем величественно развернуться и уйти.
    Как они это делали? Плыли, словно у них под ногами некая платформа, позволяющая идеально выдерживать горизонт. Никаких тебе складок на платье или движения плечами или бедрами. Четко выверенные повороты, во время исполнения которых ни одна ворсинка на мехах не шелохнулась?
-Этому в школе ещё учат. Меня не учили, я неперспективная. Мне Совет не светил никак, поэтому бабушка брала репетитора, - возбужденно щебетала малышка Чоу. Похоже, отпор дипломатической миссии её впечатлил. Она сорвалась с места и как-то порывисто обхватила начальницу в районе талии.
   Найчика растерялась. Вот если бы не Марш, обнаруживший закладки в Традиционале и не пяток требований, придуманных на ходу, ребенка пришлось бы отдать. Более того, она скорее была согласна с По-анновской миссией, чем с собой.
-Ты напрасно думаешь, что здесь есть моя заслуга. Завтра будут выправлены все бумаги, и дней через семь тебе придется вернуться в семью, какой бы она не была.
   Но восторг девочки разделяла и остальная команда. Шину был довольный, Марш просто счастлив.
   Найчика вздохнула:
-Ну, раз мы такие победители, давайте отпразднуем.  Не знаю, что у нас будет на ужин, поэтому, может, какой-нибудь праздничный вечер организуем? Вечер рассказок?
    И все подхватили, ура, вечер рассказок –  самое оно. Более того, принялись к нему готовиться. Отчего-то расположиться решили в зале ожидания, как на месте поля битвы, оставшегося за победителем. Стол пришлось заменить толстой, но, как оказалось, легкой и съемной столешницей из кухни. Набросали вокруг подушки-сидушки, какие только смогли найти в здании.
    На ужин прислали не только взрослое меню, но и детское: сырники в форме звездочек и варенье из подзимней вишни. Не успели разложиться, как дверь приветливо распахнулась и впустила старую шаманку. Бабулька пришла не с пустыми руками, а с корзиной, полной некого сена, собранного в сноп.
-Ты, - ткнула заскорузлый палец в малышку Чоу. – Ты была в племени Чешу. Ты знаешь мою сестру. Где?
   Чоу попятилась. Марш подскочил защищать, Шину отодвинулся не мешать. Найчика вообще никак не среагировала.
-Где? – грозно повторила шаманка.
-Отдала, - поджала губы Чоу. – Он мне приказал отдать и я отдала.
   А потом они заговорили на языке, Найчике неизвестном, но в результате шаманка подобрела, расплылась в малозубой улыбке и даже захихикала.
-Она хочет к нам присоединиться, - перевела Чоу. – Я – против.
    Найчика тоже была против, но говорить этого не собиралась:
-Это очень пожилая женщина. Разве тебе не объясняли, что старших надо уважать?
-Да, - оживился Марш, сообразив, что подвигов от него не требовалось. – Пусть она что-нибудь расскажет.
    Старая шаманка установила веник из сухостоя и подожгла. Комнату наполнил сладкий аромат, сделавший атмосферу не только благоухающей, но и таинственной. После чего уселась поудобней и повела занимательный рассказ  на полупонятном языке с корявым переводом от Чоу и частично от Шину про любовь дочерей Гранахи Опрамы и Мирхамады. Полюбили они, ясное дело, одного парня, будто мало на земле было других достойных парней. А у парня была его собственная любовь. В общем, бедная та девушка, столько ей пришлось вынести. Если дочки Гранахи её не сразу извели, то только потому, что парень был рядом и … праматерь.  Сердце матери оказалось мудрей мозгов дочек. В конце-концов, призвала она дщерей и устроила им полный разнос, мол, забыли обязанности, а занялись делами недостойными и подлыми, оставив племена без внимания и покровительства, из-за чего почти все пустынные племена вымерли. Страшный тогда случился мор.
   Как-то незаметно под шорох рассказа шаманки все уснули. Кроме Найчики. Почему-то на неё и на рассказчицу не действовал дым от веника. Найчика искренне сожалела об этом обстоятельстве, подозревая, что сразу за историей последует требование предъявить лоскутное одеяло. Так что вместо внимательного прослушивания,  начальница экспедиции государственного значения судорожно вспоминала, куда его засунула.