Платон об истине, счастье, справедливости и др

Платон об истине, счастье, справедливости и др. в диалоге "ГОРГИЙ"



В диалоге "Горгий" Платон вкладывает в уста Пола (это ученик софиста Горгия) следующие слова: "... люди владеют многими искусствами, искусно открытыми в опыте. Ты опытен - и дни твои направляет искусство, неопытен - и они катятся по прихоти случая". (Платон. "Горгий". - 448c)

***

"... истину вообще нельзя опровергнуть" (Платон. "Горгий". - 473b)

***

"...худшее на свете зло - это творить несправедливость" (Платон. "Горгий". - 469b). Не испытывать, а именно творить! И далее: "... человек несправедливый и преступный несчастлив при всех обстоятельствах, но он особенно несчастлив, если уходит от возмездия и остается безнаказанным, и не так несчастлив, если понесёт наказание и узнает возмездие богов и людей" (472e). Отсюда ясно, что счастье для Платона, - это не субъективный, а потому релятивный феномен эмпирико-психологического существования, но явление онтологическое, бытийное, так как связано с истиной и ее воплощением (в противоположность мнению). Несправедливость - это испорченность души. Наказание же (то есть справедливое возмездие) лечит испорченную душу: "Возмездие вразумляет и делает более справедливым, оно владеет целебною силой против испорченности" (478d). Далее рассуждение логически выстраивается, подводя итог: "Самое страшное зло - это быть несправедливым и поступать несправедливо". - "Избавление же от этого зла, как выяснилось, состоит в том, чтобы понести наказание". - "Безнаказанность укореняет зло". - "Значит, поступать несправедливо - второе по размеру зло, а совершить несправедливость и остаться безнаказанным - из всех зол самое великое и самое первое" (479cd).

Апофеозом этой идеи (что нет ничего хуже безнаказанности) являются следующие примечательные слова Сократа: "... если надо... причинить кому нибудь зло, врагу или кому-то ещё, - если только не в ответ на обиду, которую сам потерпел от врага (ведь этого следует остерегаться), но если твой враг несправедливо обидел другого человека, нужно всеми средствами - и словом, и делом добиваться, чтобы он остался безнаказанным и к судье не попал. А коли всё-таки попадёт, надо подстроить так, чтобы враг твой благополучно избегнул наказания, и если награбил много золота, ничего бы не возвратил, а несправедливо, нечестиво растратил на себя и на своих, если же совершил преступление, заслуживающее смертной казни, то чтобы не умер, лучше всего - НИКОГДА (пусть живёт вечно, оставаясь негодяем!) или во всяком случае прожил как можно дольше, ни в чём не изменившись" (480e-481a).
Таким образом, в этом диалоге предпринимается попытка углубления и расширения идеи, золоженной еще в "Критоне".

***

"... пусть лучше лира у меня скверно настроена и звучит не в лад, пусть нестройно поет хор, который я снаряжу, пусть большинство людей со мной не соглашается и спорит, лишь бы только не вступить в разногласие и в спор с одним человеком - с собою самим". (Платон. "Горгий". - 482bc)

***

В диалоге "Горгий" Платон стремлению (как жизненной установке) к удовлетворению собственных желаний, то есть подчинению воли собственным желаниям противопоставляет "власть над собой", которая есть "воздержность, умение владеть над собой, быть хозяином своих наслаждений и желаний" (491de). Покоится это на том основании, что "благу следует подчинить всё остальное, в том числе и удовольствия, но никак не благо - удовольствиям" (500a). Само же удовольствие - преходяще, и неразрывно связано со страданием, ибо первое исчезает с последним. Так, голод (страдание) пропадает вместе с насыщением (удовольствием). При этом удовольствие пропадает по мере избавления от страдания. Таким образом, замыкание в этой связке укореняет страдание (ср. буддизм). Само же замыкание происходит из-за неумеренности и невоздержности в желаниях: "Я бы не изумился, если бы Эврипид оказался прав, говоря:

"Кто скажет, кто решит, не
смерть ли наша жизнь,
Не жизнь ли - смерть?"

Может быть, на самом деле мы мёртвые? И правда, как-то раз я слышал от одного мудрого человека, что теперь мы мертвы, и что тело - наша могила, и что та часть души, где заключены желания, легковерна и переменчива. Некий хитроумный слагатель притч, вероятно сицилиец или италик, эту часть души, в своей доверчивости очень уж неразборчивую, играя созвучиями, назвал пустой бочкой, а людей, не просвещенных разумом, - непосвященными, а про ту часть души этих непосвященных, в которой живут желания, сказал, что она - дырявая бочка, намекая на ее разнузданность и ненадёжность, а стало быть, и ненасытную алчность. В противоположность тебе, Калликл, он доказывает, что меж обителями Аида - он имеет в виду незримый мир - самые несчастные они, непосвященные, и что они таскают в дырявую бочку воду другим дырявым сосудом - решетом. Под решетом он понимает душу (так объяснял мне тот мудрец); душу тех, кто не просвещён разумом, он сравнил с решетом потому, что она дырява - не способна ничего удержать по неверности своей и забывчивости" (492e-493c). Отсюда, "... жизни ненасытной и невоздержной" необходимо предпочитать "скромную, всегда довольствующуюся тем, что есть, и ничего не требующую" (там же). Это очень важно, поскольку воздержность связана с законосообразностью, то есть с порядком и справедливостью души. Именно слаженность и порядок делают нечто пригодным и здравым. Далее: "Мне кажется, что имя телесному порядку - "здравость" и что из него возникает в теле здоровье и все прочие добрые качества. ... А порядок и слаженность в душе надо называть "законностью" и "законом", через них становятся люди почтительны к законам и порядочны, а это и есть справедливость и воздержность" (там же).

***

"Такою мне представляется цель, которую надо видеть перед собой в течение жизни, и ради неё не щадить сил - ни своих, ни своего города, - чтобы справедливость и воздержность стали спутницами каждого, кто ищет счастья; да, так надо поступать, а не давать волю необузданным желаниям, не торопиться их утолять, потому что это нескончаемое зло, это значит вести жизнь разбойника. Подобный человек не может быть мил ни другим людям, ни богу, потому что он не способен к общению, а если нет общения, нет и дружбы. Мудрецы учат, Калликл, что небо и землю, богов и людей объединяют общение, дружба, порядочность, воздержность и высшая справедливость; по этой причине они и зовут нашу Вселенную "космосом" [Пифагор впервые назвал мир космосом, то есть порядком], а не "беспорядком", друг мой, и не "бесчинством". Ты же, мне кажется, этого в расчет нисколько не принимаешь, несмотря на всю свою мудрость, ты не замечаешь, как много значит и меж богов, и меж людей равенство - я имею в виду геометрическое равенство, - и думаешь, будто надо стремиться к превосходству над остальными. Это оттого, что ты пренебрегаешь геометрией". (Платон. "Горгий". - 507d-508a)

***

"... сама по себе смерть никого не страшит, разве что человека совсем безрассудного и трусливого, страшит совершённая несправедливость, потому что величайшее из всех зол - это когда душа приходит в Аид обременённой множеством несправедливых поступков". (Платон. "Горгий". - 522e)

***

"Когда душа освободится от тела и обнажится, делаются заметны все природные её свойства и все следы, которые оставило в душе человека каждое из его дел". (Платон. "Горгий". - 524d)

***

"Кара от богов и от людей оказывается на благо тем, кто совершает проступки, которые можно искупить, но и здесь, и в Аиде они должны пройти через боль и страдания: иным способом невозможно очистить себя от несправедливости". (Платон. "Горгий". - 525b)

***

"...трудно... и потому особенно похвально - прожить всю жизнь справедливо, обладая полной свободою творить несправедливость". (Платон. "Горгий". - 525a)

***

"...чинить несправедливость опаснее, чем терпеть, и ... не казаться хорошим должно человеку, но быть хорошим и в частных делах, и в общественных, и это главная в жизни забота. Если же кто-нибудь по какой-то причине сделается плохим, он должен понести наказание, и если первое благо - быть справедливым, то второе - становиться им, искупая вину наказанием". (Платон. "Горгий". - 527b)