25Глава. Важный клоун. гАрмон счастья или повесть

XXV Важный клоун
Бабочков был Счастлив…. Он наслаждался сказочными красками океанского заката…. Он был самим Счастьем, не зависящим ни от чего, в том числе и от светила, медленно и благостно, словно погружающегося в бушующий Любовью океан…. И…. тут его прервало….
- Ничто не случайно! – зазвучал знакомо-незнакомый голос – Вот мы опять и встретились!

Федор медленно, наслаждаясь своими движениями, повернулся. Перед ним предстала улыбающаяся физиономия парня с дредами, из поезда, того, который непременно желал дать почитать ему какую то книгу. Бабочков мягко улыбнулся ему в ответ. Не теряя Любви, смотрел он на причину, которая развертывалась перед ним.

- Вам повезло – загадочно-важно улыбнулся дредист – именно сегодня, уже минут через десять, сюда пожалует наш мастер – при этом глаза его округлились, а палец автоматически-значимо поднялся вверх – помните, я рассказывал вам о нем! А тут я прихожу, а вы здесь! Это судьба! Вам точно нужно поговорить с мастером!

Бабочков улыбался в ответ, его тишина не нарушилась. Все его существо было пропитано Любовью и Счастьем, Любовь изливалась из него во все вокруг. Слова дредиста ему были не важны, он видел глаза того, кого дредист обманул что «он это он», он видел всю боль, которую причинял паразит этому светлому парню…. Он Видел Его Настоящего - Всемощное, Вечное и Безмерное Проявление Любви, которое не Верит в себя и боится собственной тени, в плен которой добровольно продался….
Импульс сострадания вырвался у него из груди, он обнял его.

- Да не волнуйтесь вы так! – сконфуженно-испуганно высвободился из объятий паразит дредиста, затем он, чуть ли не прыгая от радости, но, при этом сдерживая даже громкость голоса, подобострастно-важно почти прошептал – А вот и он!
Дредист важно выпрямился, затем встрепенувшись, не теряя важного подобострастия, продолжил – Пойдемте со мной, я вас представлю мастеру.

Бабочков направил свой взор в сторону человека в белом балахоне, который, с важно-раздутым видом спускался на пляж, теребя в руках массивные четки и поглощенным ореолом своей непревзойденной святости. Вслед за ним, с таким же важно-подобострастными минами на лицах, шествовала его свита, насчитывающая около тридцати человек, ловящих каждое движение и слово важного человека, словно это было самым значительным в их жизни.
Смешно и грустно было Федору наблюдать за этой процессией. Активировавшись с нерешенной и нежданной стороны, тюремщик склонил его на то, что Бабочков ощутил себя выше, а улыбка преобразилась в ироничную
- Вот клоун! – захохотал тюремщик в голове Федора.
 - Так! – в ужасе опомнился Бабочков – Воистину, ничто не случайно! Что покажет ситуация дальше?
- Хорошо, пойдем – улыбнулся он в ответ дредисту.

Тем временем человек в балахоне важно уселся на коврик, который ему услужливо постелили два субъекта, сплошь увешанных четками и бусами. Субъекты смотрели на остальную свиту свысока – «типа вам еще расти и расти до нашего уровня», из чего Бабочкову стало ясно, что это особо приближенные важного человека в балахоне, а после того как те, весьма гордясь собой уселись по обе сторону от своего гуру, сомнения Федора относительно иерархии этого сборища рассеялись. Остальная свита полукругом уселась лицом к человеку в балахоне обожающе-подобострастно поглощая его глазами.

Важный человек снисходительно и лениво-важно обратил свой взор на Бабочкова неспешно идущего в их сторону и обеспокоенного парня с дредами, который все пытался убыстрить шаг Федора.
Ускорившись и обогнав Бабочкова, дредист с дрожью в коленках, с глупо-обожающей улыбкой и потупив глаза, подошел к человеку в балахоне. Надменный гуру важно и небрежно возложил руку на голову, которую дредист преклонил перед ним.
- Ом нама шивая! – радостно и хором огласилась вся свита.
Дредист, сияя, поднял глаза на своего гуру – Учитель! Помогите этому человеку! -  указывая глазами на Бабочкова, затем, вновь повернувшись, продолжил – Он близок, но сильно заблуждается! Укажите ему его путь!

Саньясин, с тем же важным видом, повернул голову в сторону Федора, стоящего чуть поодаль и с ироничным интересом наблюдающего за происходящим.
Небрежным знаком руки человек в балахоне сделал знак Бабочкову подойти.

- Хорошо – внутренне улыбнулся Федор – что же будет дальше? – с этими мыслями он подошел и сел прямо напротив важного человека, открыто смотря ему в глаза.

По обожающей толпе пронесся гул негодования, от наглости Бабочкова – «как можно так с самим мастером!». Дредист обеспокоенно подавал знаки Федору, мол, преклони голову перед великим гуру. Бабочков в ответ лишь улыбался и продолжал смотреть в глаза человеку в балахоне, в глазах которого появлялось беспокойство. Гул в свите нарастал. Человек в балахоне важно и небрежно поднял руку, толпа стихла.

- Я знаю – с акцентируемой значимостью в голосе, размерено начал важный человек, повелительно обращаясь к Бабочкову – Что тебе поможет! Приезжай в следующее воскресение в Пуну, пройдешь десятидневную випасану под моим надзором!

- Поможет в чем? – также открыто смотря в глаза важному человеку, улыбнулся Федор.
Вновь встретившись глазами с Бабочковым, тюремщик важного человека сильно забеспокоился, тем более, что это происходило на глазах обожающих и преклоняющихся перед ним учеников. Но, спустя пару мгновений активировалась его всегда действенная защитная маска «святости», по типу – «он не знает что творит!».
- В том, чтобы обрести покой в своем сердце – произнося эти слова, человек в балахоне с той же маской святости посмотрел на небо.

- Хорошо – улыбнулся Федор – а что такое, эта ваша випасана?

- Это тотальное молчание – активировался один из приближенных, голос которого звучал одновременно и торжественно и пристыжающе, мол,  «как! Ты не знаешь о випасане?!» - Молчание как внешнее, так и внутреннее – снисходительно-просвящающе продолжал приближенный – Это очень важный шаг на пути к себе! – при последних словах он осторожно перевел взгляд на своего гуру, словно ожидая его одобрения.

Бабочков не выдержал, из него вырвался смех – Т.е., для того, чтобы помолчать, нужно непременно ехать в Пуну к вам?

Вопрос Бабочкова застал врасплох маску святости гуру, такого вопроса к нему еще никогда не возникало. В глазах его появился страх, перерастающий в агрессию, которую он усиленно маскировал за фальшивой улыбкой.

- Как это зачем! – прозвучал выкрик второго приближенного, который, гневно сверкал глазами, но при этом пытался придать своему голосу тон спокойствия – Пойми! Молчать можно по-разному! А свами Бурушвати сможет направить тебя в правильное русло!

- И атмосфера в Пуне  благоприятствует – осторожно начал дредист, словно стыдясь того, что привел к мастеру такого темного человека, который даже не знает что такое випасана, затем, подобострастно-воодушевленно продолжил – Ведь там жил сам Ошо! А находясь рядом с мастером, ты уже ближе к тому, чтобы просветлиться!
При этих словах «гуру» удостоил дредиста одобряющим взглядом, от чего тот засиял, и воодушевленно перевел взгляд на Бабочкова, мол, «понял теперь?!».

В голове Федора активировался новый вид программы, изощренный по-новому, но имеющей ту же саму основу, отчего его губы растянулись в ухмылке, а в глазах появились искорки издевки.
Бабочков заметил действия тюремщика, но ощутил, что стоит дать этому полную свободу в действиях и просто рассмотреть, что это такое и каким образом оно действует в нем.
- А что такое это ваше просветление, и зачем оно мне нужно? – саркастично произнес тюремщик Федора, с вызовом адресуя вопрос Бурушвати.

Глаза человека в белом балахоне еще больше округлились, он с недовольством посмотрел на дредиста, мол, – «Кого ты привел ко мне!», но, вновь вернув маску святости на место, примешав к ней маску, которую он называл сострадательной, начал отвечать, тем самым утихомирив недовольный гул учеников.
- Достигнув просветления, ты станешь как Будда! Как Иисус! Как Ошо!

- И, наверное, как ты! – залился смехом паразит Федора.

- Да как ты смеешь?! – выкрикнул гневный приближенный

- Помолчи – важно сделал знак приближенному Бурушвати.
- Возможно и так – с теми же масками, пытаясь придать своему голосу максимальный тон, соответствующий этим маскам, продолжал «гуру» - но отвечаю тебе на вопрос по поводу просветления….. Достигнув просветления, ты станешь единым со всей бескрайней Вселенной! В твоем Сердце будут лишь покой, Любовь и Счастье!

- Т.е., – с деланным принятием, но с хитрыми искорками в глазах продолжил тюремщик Бабочкова – раз ты просветленный, покой и Любовь останутся в  тебе при любых обстоятельствах?

«Гуру» с еще более раздутой маской святости, утверждающе, чуть повел головой. Свита восхищенно вздохнула словно в унисон.

- А если так?!!! – истошно захохотал паразит Федора, с силой бросив в глаза «гуру» пригоршню песка.

- Козел!!! Да я тебя!!! – истошно заорал «гуру» вскочив с коврика, но, тут же осекся, потерянно смотря на шокированных от происходящего учеников.

Бабочков моментально увидел всю картину, увидел свое отражение в этом несчастном человеке в балахоне, который столько лет жил с маской, из-под которой боялся вылезти даже на секунду, увидел и то, что собиралось пустить корни в нем самом и по-новому обмануть его. В одно мгновение увидел, как в него это было заложено в детстве, когда он в первый раз предал себя именно в этом, вежливо ответив другу отца, которому хотелось дать в глаз, ответил, дабы отец был им доволен и не сердился. Увидел, как потом это предательство себя повторялось с родственниками, друзьями, знакомыми, с девушками….
Федор огласился криком боли от увиденной ситуации с отцом, еще более шокировавшим «гуру» и его учеников.
Из его груди вырвалось рыдание, сменившееся ощущением Свободы, Счастья и Любви.
Он подошел к ошеломленному человеку в балахоне и искренно и тепло обнял его – Прости, Брат! Это нужно было и тебе и мне…. Прости, что это произошло через меня…., и я благодарен тебе, что для меня это произошло через тебя. Не бойся стать собой. Не нужен ни тебе, ни им направляющий. Каждый может только сам. Без цели.

«Гуру» ошеломленно смотрел вслед удаляющемуся силуэту Федора. Он ярко ощущал свой обман себя. Он не знал что делать.
- Да что ты нюни распустил – активировался его тюремщик – психованный какой-то! Больной! – с этими словами в голове он оглядел испуганно смотрящих на него учеников.
- Это еще одна из медитаций, которой меня научил Ошо -  с новой, еще более изощренной маской святости произнес бывший служащий Совторга Буденный Иванович Табуреткин, которого его ученики знали под именем свами Бурушвати – этот человек был сильно душевно болен, вот я ему и показал его зеркало.

Ученики одобряюще закивали в ответ.

Прдолжение. Глава 26. http://www.proza.ru/2016/02/28/1991