Мигрень

Я очень давно ничего не писала. А потому напишу прямо сейчас. О чём? Сама не знаю. Мне больше не хочется писать о тебе, равно как и о чувствах. А потому напишу о чём-нибудь свежем, о чём-нибудь своём.
Начну с мигрени: последнее время меня терзают сверлящие боли в голове. Я чувствую это так, представь, словно бы нещадный экспериментатор пропускал по моему черепу ток — медленно и мучительно, крысиный предательский ток. Когда у меня болит голова, мне трудно правильно писать простые фразы, я делаю совсем идиотские вещи: опрокидываю миску сметаны на кресло, не выносящее пятен, а потом весь вечер настойчиво его оттираю, чтобы выглядело как новое... После такого вот подобия деятельности, я сижу и думаю: есть ли во мне хоть какой-то смысл? Вообще, какой смысл может быть в человеке: поделиться тем, что ты несёшь внутри?
Видишь, одни вопросы. Ответов у меня больше не осталось. Или остались, но те, что меня более не удовлетворяют.
Я иду по берегу и пинаю камешки носком ботинка. Волны накатывают и смывают гальку, вновь и вновь. А я просто иду. Наверное, это и называется свобода. Меня никто не ждёт, никто не провожает. Мне больше не горячо и не больно внутри. Мне кажется, я больше и не человек вовсе. Я стала эффективной. Ни минуты не даю себе остановиться. Просто работаю, как чётко слаженный механизм: иногда ем, иногда сплю, выполняю рутину, отдаюсь музыке, читаю, развиваюсь, не плачу. Больше смеюсь. А если хочется плакать, я пою. По правде сказать, я почти перестала писать. Картины иногда ложатся с лёгкостью, а иногда так мучительно, что всё, что я нарисовала в муке, легко отличить. Место этих злачных полотен в крысином вернисаже на помойке. Чувствую себя человеком, силой воли поборовшим наркотическую зависимость. Моим наркотиком был другой человек. Ты, наверное, его знаешь. Но не переживай об этом. Больше он меня не обидит. Я его победила. В себе победила. Но при этом что во мне нынешней осталось от прежней меня? Хочешь, я открою тебе страшный секрет колдунов вуду? Убивая кого-то ты умираешь сам. Даже фигурально убивая. Я понятия не имею, почему так. Но когда я начинаю писать — видишь, что нежданно-негаданно получается? Я не пишу, потому что писать мне очень больно. У меня лопаются какие-то едва зажившие душевные скорлупки, а из трещин жгучим соком льются, льются слова. Это какое-то словоизлияние в мозг... а после — из мозга в мир. 

P.S. Вероятно, ты сейчас думаешь: надо же, ты казалась такой весёлой. Откуда в тебе вдруг столько мрака? Говорю тебе, это всё мигрень, пустынный вихрь внутри моей головы, перемалывающий мысли в кашу.

(02/2016)