Один летний день

Теплая ладонь, слегка тормоша и поглаживая, прервала сладкий утренний сон. Выгибая спину, как кошка под ладонью, Саша пытался отрыть глаза, но тяжелые веки упорно не пропускали первые лучи солнца. Наконец это удалось.
Мама, склонившись над ним, и чтобы не разбудить Андрея, прошептала
-Пора вставать! 

 Вместе с отцом, сразу после утренней дойки, они уезжали на сенокос, и его очередь гнать коров в табун, который по утрам собирал пастух за околицей.   Умывшись, но не совсем проснувшийся, Саша хмуро поплелся за мамой в сарай. Там в летнем загоне стояла косматая, рыжая, с желтыми рогами, краса и гордость семьи, корова Майка. Ее назвали так потому, что она родилась весной, в мае.  Увидев нас, она замычала, поторапливая хозяев. Из соседних дворов выходили ее подружки и направлялись в стадо. И ей тоже хотелось, побыстрее, добраться до свежей луговой травы. Повязав платок, мама села на скамеечку и поставила ведро под вымя, Майка же подняла хвост и кисточку на конце хвоста положила ей на голову. Жестом этим, разрешала себя доить. Звонкие струйки молока ударили в дно ведра.

Саша пошел в сарай за верным, железным конем.  Выкатив велосипед, он залюбовался им. Хромированные обода колес блестели на солнце, крутые рога руля оканчивались черными, мягкими, резиновыми наконечниками. Тут же поблескивала круглая коробочка с ручкой.  Дернешь ее, и раздается переливчатое дзинь, дзинь. Звонок!  Кожаное седло, а под ним сумочка на замочке с ключами для ремонта. И насос, белый, алюминиевый, для подкачки шин.

Саша перевернул велосипед вверх колесами, прочно, установив, седлом и рулем на землю. Потрогав цепь, достал универсальный ключ-пластинку, в которой разных размеров пробиты шестигранные дырочки, под разные гаечки. Подтянув цепь, ухватился за педали и, разгоняя колесо, завертел их. Нержавеющие спицы заблестели на солнце, упруго толкая воздух, гудели, как вентилятор. Он отпустил педали, колесо по инерции вращалось ровно, не виляло. Удовлетворенно хмыкнув, он нажал на тормоз, останавливая его. Тормоза тоже работали, оставалось пощупать шины, туго ли накачены. 

Пока Саша занимался осмотром, мама уже успела подоить Майку и полное до краев ведро, покрытое густой белой шапкой пены, понесла домой. Корова вышла из денника и направилась вслед за соседскими коровами в табун.  Саша ехал сзади, поторапливая корову. Но когда они догнали остальных, поравнялся с ней и положил руку на мерно колыхающуюся спину.

У околицы уже собрался почти весь табун, пастух объезжал стадо, похлопывая бичом и покрикивая на коров. Майка замычала, увидев подруг, и спешно ринулась в гущу стада. Подружки расступились, пропуская ее и стали тереться рогами и боками, как будто делились новостями. Весело перекликаясь, и подталкивая друг друга, стадо потянулось за околицу, в луга, пастух за ними, а Саша повернул домой. Нажимая на педали, ехал быстро и вскоре подъехал к дому. Мотоцикла во дворе не было.
-Уехали уже- подумал он.

Закатив велосипед по крутым ступенькам в подъезд, достал ключ из-под половичка. Открыв английский замок, вошел.  Андрей еще спал. На улице прохладный, горный воздух бодрил, а в доме сонная, теплая тишина обволакивала. Саша,  юркнул под одеяло, потянувшись всем телом, сбросил дрожь и затих. На часах было пять утра…

Проснувшись в одиннадцать, Саша обнаружил, что дома один. Записка на столе:
- Проснешься, приходи на завтрак. Андрей у нас.   
- Бабушка Фрася приходила- понял Саша.
-Теперь я на весь день свободен. Чем бы заняться?
 Он открыл окно, на улице разгорался день. Солнце  палило, от бетонной дороги  поднимался жар. Хорошо еще то, что окна их квартиры смотрят на восток и уже в тени. Пройдя на кухню, Саша достал кружок печеночной колбасы и полулитровую банку, уже охлажденного молока. Из хлебницы большой ломоть белого хлеба. Прихватив все это с собой, вернулся в комнату и взгромоздил на подоконник. Сам забрался туда же.
Под окном проходил широкий карниз, свесив ноги из окна, он поерзал немного, устраиваясь поудобнее. Откусывая колбасу, запивая молоком и заедая хлебом, приступил к созерцанию окрестностей. За окном кипела жизнь. Где-то вдалеке  скрипело и скрежетало, это плавучая фабрика вгрызалась в гранит. А под окном воспитатели строем ведут малышню, хлопают дверьми магазины.
Трезвоня, громко перекликаясь, распугивая прохожих, из-за угла дома выехала ватага мальчишек на велосипедах и остановилась под окном.
 -Мы на речку! А ты?
 -Я тоже!

Спрыгнув с подоконника, Саша одел рубашку.  Заправил ее в трусы. Быстренько забежав на кухню, из ведра достал пару огурцов. Из тарелки на столе взял две красных и одну желтую, как солнышко, помидоры. Тут же на столе лежал спичечный коробок с солью.  Все эти предметы перекочевали за пазуху. Бегом в подъезд, подхватил велосипед и по крыльцу заторопился на улицу. Резиновые колеса высоко подпрыгивали, как мячик, по ступенькам, хромированный звонок весело позванивал. Вскочив в седло, он резко закрутил педали, из-под колес брызнула пыль.

Асфальтированная бетонка круто поднималась в гору, мальчишки были уже в конце подъема и пришлось всем телом налегать на педали, чтобы догнать их. Солнце припекало и спина от усердия взмокла, со лба тоже стекали крупные капли пота. Добравшись до верхнего перекрестка, Саша ринулся в низ по улице, встречный теплый ветер вмиг осушил пот. Пылевое облако, висевшее у пожарного депо, закрывало видимость, но он понял, мальчишки на полном ходу затормозили юзом и резко повернули к пекарне. Саша направился туда же.

Большое одноэтажное здание пекарни и склада окружено дорогами. К дверям здания постоянно подъезжали машины с мукой, сахаром, солью и   провиантом.  С другой стороны, в кирпичной стене, широкий проем, закрытый деревянными створками и лоток, обитый цинковым железом. У этого лотка стояли машины с крытыми фургонами, куда шофера грузили поддоны с хлебом. Это и было любимое место мальчишек. Они любили наблюдать погрузку хлеба.

Из широкого проема пекари ставили на наклонный лоток по четыре булки золотистого, зажаренного хлеба, и те скатываясь, ударялись в бортик. Шофер в рукавицах подхватывал горячие кирпичи и ставил на поддон, когда тот наполнялся, переносил его в фургон. Крошки же хлеба он сметал щеткой в уголок, на край лотка, и приступал к загрузке следующего поддона. Когда машина отъезжала на лотке собиралась приличная горка хрустящих крошек. Набрав в пригоршню, мальчишки ссыпали их в рот и зажмурив глаза блаженно улыбались, впитывая аромат свежеиспеченного хлеба.

В проем выглянула бригадир пекарей, тетя Маша. Крупная, весьма упитанная женщина средних лет, в которой доброты было больше, чем ее веса. Голодные, военные годы детства повлияли на выбор профессии и дородность. Помня эти тяжелые времена, она всегда с трепетом относилась к детям, баловала, чем могла, щедро одаряя заботами не только своих, но и всех детей в округе. Для нее не было чужих.
-Ну что, сорванцы, все крошки склевали? Куда собрались? Купаться?
-Да, на речку.
-На весь день? Ловите гостинец,-и две булки ароматного хлеба скатились по лотку.
-Спасибо, теть Маша! -прокричали мальчишки, бережно принимая хлеб.

И снова заклубилась пыль из-под колес вслед мальчишкам, спешащим к речке.
Прямой, как стрела, участок дороги с километр отделял мальчишек от вожделенной прохлады воды, но он пролегал вдоль промышленной зоны.

С одной стороны дороги, за забором, равномерно визжала механическая пила, вгрызаясь в массивные бревна, которые подкатывали в ленте транспортера ломами двое рабочих. Круглый ствол сосны, уже очищенный от коры, медленно вползал под навес, где четыре зубатых полотна двигались вверх, вниз. Из-под зубьев фонтанами сыпались опилки, образовывая под эстакадой пушистые горы.  Оставив у забора велосипеды, ватага направилась через узкую калитку к пилораме.
В большие ворота въезжал маз, лесовоз. На платформе между железными стойками лежали свежеспиленные бревна, перехваченные по верху цепями.
-Шабаш, ребята- прокричал бригадир
Все на разгрузку!
Пила еще несколько раз взвизгнув, остановилась, рабочие гурьбой пошли к свободной площадке, куда, плавно развернувшись, задом сдавал груженый лесовоз.

Мальчишки бегом направились к опилкам и с разбегу ныряли в пушистую ароматную кучу. Набрав в обе ладони опилок, Саша поднес к лицу. Аромат сосновой смолы щекотал в носу, хотелось чихнуть и одновременно бесконечно вдыхать запах леса, голову пьянило и веселило. Встав на колени, он подхватил охапку опилок и швырнул их в мальчишек, незамедлительно получив ответную охапку. Веселье продолжалось. Уже рабочие вернулись. Бригадир присел на краешек эстакады, закурив беломор, он наблюдал как мальчишки забравшись на эстакаду, прыгали на кучу, скатываясь успевали перебрасываться опилками, как снежками зимой.

Докурив папироску, добродушно улыбнувшись в седые усы, он прокричал, перекрывая шум и гвалт
-Баста, пацаны! Нам работать надо.
Пришлось мальчишкам заканчивать веселье. Скинув рубашонки, они с сожалением направились к велосипедам, но веселье еще не закончилось, пыль и опилки нужно вытряхнуть и самый удобный способ, о товарища.

Напротив, через дорогу, за другим высоким забором, пыхтел гидравлический молот. Уф. Уф и потом бум, бум, бум, да так, что земля содрогалась. Это кузнецы, что-то выковывали, да так, что золотистые и красные искры веером рассыпались в воздухе. На это зрелище можно смотреть часами, но полуденный жар и жажда настигли мальчишек.
-Пойдемте пить - позвал всех Саша.

Возле кузни стояло длинное одноэтажное помещение, в котором было много интересного. Токарные станки чередовались с фрезерными, контейнера, полные вьющейся цветной стружки, отдающей золотом и синевой. Ящики со старыми подшипниками, которые им разрешали брать для самокатов. Да много еще чего, но любимый аппарат, это самодельный сатуратор.
Нержавеющая бочка с блестящей ручкой на оси, внутри бочки лопасти и подведены вода и газ. На полочке под краном большая алюминиевая кружка. Мальчишки обступили бочку, каждому хотелось покрутить ручку, а весь секрет был в том, что чем больше крутишь, тем больше газа и холоднее вода.

Подставив кружку под кран, Саша повернул ручку. Тугая струя ударила в дно, и больших усилий стоило удержать кружку. Она как резвый скакунок рванулась в сторону, вода хлестанула через край. Убавив напор он наполнил кружку до краев. Глоток и зубы свело от режущего холода, пузырьки лопаясь, щекотали.

Тут же в коридоре стояли две высокие лавочки, а посередине железный стол. Напившись, мальчишки взгромоздились на них, как воробьи расселись, болтая ногами. На столе лежало домино для великанов. Каждая костяшка была с ладонь младенца и в обе руки Саша смог взять только четыре. Не раз он наблюдал как играют кузнецы в обеденный перерыв. Семь костяшек, изготовленных из титана легко помещались в их руках. И играли они как будто продолжали ковать. Со смаком вколачивая каждую кость домино в стол, они словно ставили точку в предложении.

Подражая рабочим мальчишки немного поиграли в домино Приятная прохлада сквозняка остудила их тела, и они вновь потянулись на солнышко, направляясь к реке, благо плотина уже начиналась в ста метрах за механическим цехом…