Записки сумасшедшего

Люди – это книги. И притом разные: у кого-то глянцевая обложка и твердый переплет, у кого-то  цветная, но мягкая, а бывает  черно-белая, без причуд.  Одни развивают на жизненном пути  хитросплетение сюжетных линий, другие ведут существование почти бессюжетное. Люди-повести, люди-романы, люди-поэмы, люди-мифы, люди-сказки. Всю жизнь мы читаем друг друга: кого перечитываем, кого не дочитываем до середины, кого откладываем сразу после титульного листа. Жизнь – это взаимное чтение.

Один очень умный человек сказал, что каждый из нас имеет право написать свою книгу, то есть книгу о самом себе. И это, по-моему, верно.  Вот я и хочу воспользоваться этим нигде не прописанным правом. Моя книга не будет ни каноническим вариантом автобиографии, ни романом, ни повестью, ни рассказом. Самое большое, на что я замахнусь, это записки. Ведь я – сумасшедший. И с этим уже ничего не поделаешь.

О том, что я сумасшедший, мне регулярно напоминают друзья и родственники, а время от времени – случайные люди. Я думаю: а могут ли столько людей одновременно и независимо друг от друга ошибаться? Значит, сумасшедший и есть. Будучи приписанным к этой  категории, я не очень огорчаюсь. Во-первых, среди сумасшедших  попадаются очень приличные люди, есть даже талантливые – Ницше, Врубель, Шуман и многие-многие другие; во-вторых, я, даже  не обладая особенным талантом, активно задействован в разнообразных коммуникативных процессах и, смею надеяться, приношу обществу пользу. К чести моих друзей и близких, надо сказать, что они меня не оставляют,  и мы находимся в постоянном контакте.

Контакты у меня самые разнообразные. Вчера ночью, например, заходил Федя Молотилкин, очень преуспевающий писатель. У Федора  инверсия сна, поэтому он бодрствует по ночам.  Принес мне рукопись нового романа, 987 страниц  печатного текста.
– Вот тебе, Гена, мой супер,– говорит,– рассыпь, друг,  всякие запятые с точками и без. Вспомни детство золотое, наши школьные деньки! Как мы Виктошу за нос водили!  Помнишь нашу Виктошу? Ох, остра была на язычок!

Да как же забыть! Словесница наша говаривала так: «Ты, Молотилкин, меня еще вспомнишь! Взрослым станешь, с бородой, с толстым брюхом, важным и при галстуке, но если останешься таким же  безграмотным, ой как стыдно будет!» Виктоша как в воду глядела, только насчет галстука ошиблась, его Федор не носит. Но пишет до сих пор сплошным текстом, иногда даже не разделяя слов, полностью игнорируя пунктуацию. Он знает за собой эту «характерную особенность» и старается скрывать ее. Не помню, как это вышло, но рукопись оказалась в моих руках. И, раскрыв ее на какой-то странице, я услышал Федин голос:
– Ну, спасибо, брат! Я уж в долгу не останусь! Тебе первому книгу подарю, с автографом. Только ты уж поторопись, мой дорогой, послезавтра сдавать. Ты меня понял, Генрих?

Генрихом меня назвала мама. Папа был против – у него это имя однозначно ассоциировалось с Генрихом VIII и шестью его женами. Но мама уверяла, что назвала меня в честь Гейне, одного из Маннов и фон Клейста,  её любимых авторов, которых  она читала в подлиннике. И еще она была убеждена, что отчество «Генрихович»  очень благозвучно. «Наши внуки получат  дивные имена – Вольфганг Генрихович и Амадей Генрихович!   Как волшебно это будет звучать!» – говорила мама, слушая Моцарта. Здесь она не угадала, потому что у меня девочки.

Девочки  часто заходят ко мне, особенно Ода. У нее всегда деньги кончаются раньше, чем у сестры. Собственно, она не Ода, а Одетта, но свое полное имя считает уменьшительно-ласкательным и совсем неподходящим для её монументальной фигуры. Другая дочь решила проблему просто: она изобрела  уменьшительное Диля  от торжественного Одиллия. Когда мы ждали  детей, жена писала диплом по теме «Дуальность в отечественной либреттистике девятнадцатого века» и, будучи в сильной интоксикации по причине затянувшейся беременности, назвала дочерей этими сказочно красивыми именами. И ведь не побоялась, бесстрашная моя женщина! Жена, теперь уже бывшая, до сих пор дружит со мной и всегда присылает мне девочек на ПМЖ, когда у нее завязывается  роман с каким-нибудь многообещающим джентльменом. Конечно, я ей не пара – у нее три высших образования, а у меня только одно. Правда, университетское…

– И ты с твоим университетским дипломом до сих пор работаешь в этой облезлой конторе! Да ты просто сумасшедший! – темпераментно восклицает жена всякий раз, когда мы встречаемся с ней, чтобы вместе поужинать и обсудить «детские проблемы».
Обычно она приходит по пятницам и остается до понедельника. Но это, конечно, в перерывах между романами. В других случаях – исключительно по будням. Она многогранна и талантлива во всем, правда, временно работает не по специальности, поскольку ни на одну из ее специальностей ажиотажного спроса нет. У нас настолько хорошие отношения, что я иногда задаю себе вопрос: а почему мы развелись? Ах, да! Потому что я сумасшедший – вот ведь память…

Память у моих родственников, в отличие от меня, исключительно хорошая – все помнят дату моего рождения. В   этот день я могу не выпускать из рук трубку – столько звонков! Звонят одновременно  и  по мобильному, и по городскому. Все поздравляют,   дают срочные поручения – достать, встретить, съездить, перевезти, устроить и пр. Некоторые хотят поздравить лично и договариваются, когда лучше меня навестить, потому что не желают сталкиваться с другими, незнакомыми и особенно знакомыми людьми. Праздник растягивается на месяц.  Приятно целый месяц чувствовать себя именинником! Правда, немного утомительно. И времени на выполнение поручений остается совсем немного. Но отказать никому нельзя – обидеться могут.
 
Недавно я пробовал объяснить бывшей теще, что не могу перевезти  ее пальму в среду, потому что везу на обследование в клинику собаку  ее бывшего супруга, но она возмутилась: «Ты просто сумасшедший, Геночка! Какое отношение к тебе имеет это животное?» Я не смог ответить, потому что не понял, кого она имеет в виду: мужа или пса. Но я считаю, что люди несправедливы к животным, особенно некоторые  мои друзья.

Только один из моих друзей никогда не говорит мне, что я сумасшедший. Это Злата. Она вообще ничего не говорит, хотя все понимает. Злата – ирландский сеттер по матери и немножко такса по отцу. Или наоборот. Это не так важно,  но  результат этого неравного брака вышел чудесный. Если у вас никогда не было собаки, вы так и не узнали за жизнь, что такое абсолютная преданность и безусловная любовь. Собака не читает книг, но знает о вас все. Я иногда думаю, вот если бы все люди были собаками…  Но кого тогда любить этим всезнающим и чутким собакам? Нет, люди все-таки должны быть на свете, всякие люди – умные, благородные, хромые, высокие, стройные, глухие, упитанные, худые, сумасшедшие…
;