Статья о творчестве В. Набокова

Владимир Набоков (1899 -1977)  – замечательное явление в русской литературе, но по характеру своему довольно сложное.
Отец будущего писателя был крупным государственным деятелем.
До сих пор сохранился облицованный розовым гранитом особняк в самом центре Петербурга и имение на реке Оредеж, недалеко от столицы, принадлежащие семье Набоковых. Будущий писатель закончил Тенишевское училище. О своем счастливом детстве, о незабываемых днях в предреволюционном Петербурге и на даче, о блестящем отце Набоков писал много, с большой любовью и ностальгией.
Внезапный переход к последующей эмигрантской жизни оказался очень резким. Хотя Набоков хорошо знал иностранные языки, имел престижное западное образование, но все это ничего не давало в смысле жизненного устройства. Ему приходилось перебиваться случайными заработками, быть наемным партнером для богатых и неумелых теннисистов. Набоков не голодал, но, как свидетельствует мемуарист, «аккуратно подстригал бахрому на брюках». Об этом времени Набоков писал: «Оглядываясь на эти годы вольного зарубежья, я вижу себя и тысячи других русских людей ведущими несколько странную, но не лишенную приятности жизнь в вещественной нищете и духовной неге, среди не играющих ровно никакой роли призрачных иностранцев, в чьих городах нам, изгнанникам, доводилось физически существовать».
Не удивительно, что в такой обстановке Набоков стал необычным поэтом. На исходе большой художественной культуры появляются такие преждевременно зрелые, рано умудренные юноши. Этой прошлой культурой они насквозь пропитаны; навыки и приемы передаются им по наследству, ритмы и звуки мастеров – в их крови. У них появляются уверенные стихи; они в силу своего рождения владеют техникой и хорошим вкусом.
     И вот, восходит стих, мой стих нагой и стройный
     И наполняется прохладой и огнем,
     И возвышается, как мраморный…
Конечно, это говорит не молодой поэт, здесь чувствуется проснувшийся голос предков. Только пройдя определенный литературный путь, Набоков отмечает содеянное.
     Так мелочь каждую – мы дети и поэты,
     Умеем в чудо превратить,
     В обычном райские угадывать приметы,
     И что не тронем – расцветить.
Да, Набоков был неплохим поэтом. Он ведь и начинал как поэт – еще в России. В 1923 году в Берлине он издал два сборника стихов, которые ему чем-то не понравились… поэт их скупил и уничтожил! Следующий сборник Набоков выпустил лишь в 1959 году, но именно в этом промежутке и были созданы основные его стихи. Они печатались во многих журналах и газетах русского зарубежья, значительная часть осталась не опубликованной. Однако все, что автор считал нужным отдать читателю, он отдал; много черновиков и неудачных, по его мнению, вариантов уничтожил.
Говоря о прозе Набокова, было бы не лишним процитировать его слова обращенные в 1941 году к Джеймсу Лафлину, основателю и главе издательства «Нью дирекшнз»: «В современной русской литературе я занимаю особое положение новатора, писателя, чья работа стоит совершенно особняком от творчества его современников. Из десятка романов, которые я написал в последние пятнадцать лет, лучшие – это «Защита Лужина», «Приглашение на казнь» и «Дар»…
«Защита Лужина» - роман, состоящий примерно из ста страниц; герой словно «скрывается» под фамилией-кличкой «Лужин», и лишь в конце имя его становится «живым»: Александр Иванович. Начало и конец романа весьма загадочные. Начало: «Больше всего его поразило то, что с понедельника он будет Лужиным». Конец «Лужина», последние его строчки. Критики давно обнаружили, что имя героя впервые появляется здесь: Лужин заперт, он хочет спастись, в дверь ломятся, - и он, не зная куда деваться, выбрасывается в окно… «Дверь выбили. «Александр Иванович, Александр Иванович!» - заревело несколько голосов. Но никакого Александра Ивановича не было.
В романе раскрывается обыкновенная история: мальчика отдают в школу, где его, конечно же, будут звать не по имени (ласково, как звали дома), а – по фамилии. Герой как бы существовал и до произведения, но он не был Лужиным, был чем-то иным – человеком? – Лужиным он стал лишь «шагнув» в мир набоковского произведения, «получив» предназначенную ему роль. Эти литературные загадки заставляют вчитываться, и не только в сюжетные «ходы». Писатель просто вынуждает «ощупывать» свою прозу. Он ставит перед нами зеркала, призмы, - и свет отражается, преломляется, дробится – и в наш глаз попадает уже множество лучиков-бликов, появляется рисунок со сложным распределением света и теней.
«Защита Лужина» - это роман о шахматах, в которых живет идея «зеркала»: мир действительный – белые клетки и фигуры, и мир теней – черные клетки. Автор говорил, что весь роман – дотошное описание шахматной партии, где матч с Турати – это середина романа, середина партии и даже середина доски. На клетчатой доске раскрыта вся жизнь героя: тянущаяся тоска по чему-то не сбывшемуся, прошедшему мимо. Ему жаль молодости, жаль «всего связанного с нею – злости, неуклюжести, жара, - и ослепительно-зеленых утр, когда в роще можно было отдохнуть от иволог». Эта тяжелая тоска заставляет помнить о невозвратном времени: то появляются картины с описанием внешности старого отца, то его влюбленность в дочку Годунова-Чердынцева. Герой не может вырваться из круга своих предвзятых настроений. Вся жизнь – это неизбежный круг!
Кольцевое строение рассказа – не просто «формальное чудачество», это попытка заставить читателя еще раз вернуться к началу, чтобы тщательно разобрать все те моменты прошедшего – из которых и состоит жизнь. Здесь -то и просыпается ностальгия! Сильнее звучит в герое душевное неравновесие!
«Шахматные бездны», открывшиеся перед Лужиным, в момент высочайшего напряжения, поглотили его. Действительную жизнь он начинает видеть, как шахматы, и живет по законам воображаемого мира. Созданный мир бывает настолько не совместим с миром реальным, что их несогласованность губит героя.
Повесть Набокова «Приглашение на казнь» всецело построенная на игре определенных приемов; есть не что иное, как цепь арабесок, узоров, образов подчиненных только стилистическому единству. В этом произведении нет реальной жизни и конкретных персонажей, за исключением Цинциниата. Все остальное игра приемов и образов, заполняющих творческое восприятие момента этого Цинциниата. С окончанием этой игры повесть обрывается; герой не казнен, потому что находится в воображаемом мире. В заключительных строках искусственный мир Цинциниата рушится, и по упавшим декорациям «Цинциниат пошел, - говорит Набоков, - среди пыли, и падших вещей, и трепетавших полотен, направляясь в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему». Здесь читатель может представить… возвращение художника из творчества в действительность. Набокову свойственна создаваемая уверенность, что мир творчества – истинный мир художника, работою образов и приемов, создан из кажущихся подобий реального мира и переход из одного состояния в другое – подобен смерти. Набоков идет в этом направлении до конца; для него жизнь и есть смерть. Вот почему, после казни Цинцинната, не его, «маленького палача» уносит, «как личинку», на своих руках одна из трех Парок, стоявших у эшафота; Цинциннат же уходит туда, где, «судя по голосам, стояли существа, подобные ему», т. е., обитатели платоновского мира идей.
Роман Набокова «Дар» - довольно сложное произведение, состоящий из «круг кругов». Почти мимоходом, сообщая читателю особенности биографии Н.Г.Чернышевского, герой Набокова, писатель Годунов-Чердынцев, бросит «… темы я приручил, они привыкли к моему перу; с улыбкой даю им удаляться: развиваясь, они лишь описывают круг, как бумеранг или сокол, чтобы затем снова вернуться к моей руке, и даже если иная уносится далеко, за горизонт моей страницы, я спокоен: она прилетит назад…»
Такие словесные бумеранги летают в этом романе во множестве, описывая иногда невероятно замысловатые круги, часть из них мы можем наблюдать в зеркальном отражении. Так забавный каламбур, составленный из имени хозяйки квартиры в первой главе - «с тобой», неожиданно возвращается к герою в пятой, где он – в той, уже забытой и теперь заново узнаваемой комнате, - встречает без вести пропавшего отца, как бы неожиданно воплощая это «с тобой». Тут же, эта волшебная встреча уводится в зазеркалье… она оказалась только сном.
В 1944 году Набоков сообщил издателю, что к этому времени им было опубликовано: книги – 9 томов романов и рассказов и 200 стихов на русском языке и английском. В последующие годы вышли и другие произведения. Среди них была и знаменитая «Лолита», которая принесла писателю и славу, и материальное благополучие, и… большие неприятности.
В письме писателю Грэму Грину в 1956 году Набоков признавался «Моя бедная Лолита переживает тяжелые времена. Мне особенно жаль, потому что если бы я ее сделал мальчиком, коровой или велосипедом, мещане и глазом не моргнули бы. С другой стороны, «Олимпия-пресс» сообщает мне, что любители («любители»!) разочарованы тем оборотом, который мой рассказ принимает во втором томе, и не покупают книгу».
Знаменитая «Лолита» - это особый пример насмешки писателя над публикой. Она насмешничает над всей пошлостью американского общества потребления и над неисчислимыми бульварными романами Америки. Нет сомнений в том, что ее никак нельзя отнести к пошлым романчикам!
Успех «Лолиты» позволил Набокову бросить преподавательскую работу, переехать в Швейцарию, в Монтре, где он прожил семнадцать лет. 2 июля 1977 года Владимир Владимирович Набоков скончался в Монтре.
Часто в своих произведениях В.Набоков  словно возражает самому себе. Но бывают у каждого человека моменты, когда его охватывает то самое чувство нереальности, бессмысленности жизни, которое у писателя служит доминантой его творчества, - удивление, смешанное с ужасом, перед тем, что обычно воспринимается как нечто само собою разумеющееся, и смутное видение чего-то, лежащего за всем этим, «сущего». В этом и есть Правда творчества В. Набокова.