Витёк

ВАДИМ ГОЛУБЕВ

РАССКАЗ

ВИТЕК

В тот год мать с сыном решили отдохнуть от суеты курортов. Они забрались на турбазу в поволжской глуши. Лето стояло отвратительное и на базе отдыхало лишь несколько человек. Впрочем, это и было нужно матери с сыном. Казалось, что им двоим принадлежит огромное озеро, в зеленой глади которого отражался темный могучий лес и плывшие по небу в погожие дни белоснежные облака.
Мать купалась в любую погоду, заплывая на середину озера. Сын, Витек, терпеливо ждал ее на берегу.
- Эй, пацан! Что это за чудак купается? Вода-то – ледяная… - спросил Витька один из обретавшихся на базе рыбаков и зябко передернул плечами.
- Вообще-то этот чудак – моя мама, - гордо ответил мальчик.
После этого рыбаки обратили внимание на невысокую, неприметную на первый взгляд женщину. Начали приглашать: кто вдвоем порыбачить, кто погулять в лесу (опять же вдвоем), кто распить бутылочку портвейна. Мать быстро отшила всех ухажеров. «Рыбак – тот же алкоголик, только с удочкой, - сказала она сыну. – А у нас самих дома, в Москве такой сидит.
Оставшийся в Москве Олег Александрович сожительствовал с матерью уже лет десять. Он появился в доме, когда Витек был совсем маленьким. Именно Олег Александрович складному, широко шагавшему мальчику прозвище Циркулек, много возился с ребенком, прощая тому шалости и подковырки. Бывало, спрашивает Витек:
- Олег Александрович, кем были ваши предки?
- Дворянами, - не ожидая подвоха отвечает тот.
- Вот почему вы ничего не умеете делать! – со смехом вскрикивает мальчуган.
Мать сначала любила Олега Александровича за его манеры, галантность, статную фигуру, мужской темперамент. С годами темперамент стал угасать, а Олег Александрович лысеть. Все чаще он приходил домой пьяный, кричал с порога: «Лидия! Водки!» Выпив стакан, набрасывался на Лидию и, не раздевшись до конца, страстно «любил» ее. Затем засыпал тяжелым хмельным сном. Лидия смотрела на него облезшего, часто вскрикивавшего во сне, и чувство любви постепенно вытесняло чувство жалости. Позже это чувство стала вытеснять брезгливость. Тогда Олег Александрович после выпитого уже не набрасывался на Лидию, а до утра сотрясал храпом оконные стекла. Два последних года он нигде не работал, перебивался случайными заработками, да писал какой-то мифический сценарий. К Витьку, которого поначалу таскал пот театрам и музеям, сожитель охладел. Все чаще отстранял тянувшегося к нему мальчишку. Все чаще недоуменно глядел на мать Витек. Все чаще задумывалась Лидия: нужен ли ей Олег Александрович?
Узнав, где собирается провести отпуск Лидия, привыкший к Крыму Олег Александрович поскучнел. Оказалось, что ему предстоит большая работа на даче у матери: крышу перекрыть, изгородь поправить, парники починить…
- Ты и починишь, и поправишь, и перекроешь, - грустно усмехнулась Лидия.
Незаметно пролетели три недели. Лидия с сыном вернулись в Москву. Олег Александрович не встретил их на вокзале. В пустой запыленной квартире на столе лежала  записка: «Я связал жизнь с другой женщиной, - писал Олег. – Неделю назад мы поженились. Спасибо за все. Ключи от квартиры завезу позже». Витек не стал спрашивать, почему мать бессильно опустилась на стул, и мелко затряслись ее плечи. Он погладил Лидию по голове и спросил:
- Мам, помнишь наше озеро?
- Конечно же, помню! – уткнулась в него мать. – Оно всегда будет нашим.
Так и повелось с тех пор. Когда бывало трудно, кто-нибудь всегда вспоминал про их озеро. И текли воспоминания о том счастливом времени, когда у них была бескрайняя гладь воды, могучий лес и плывшие по небу белоснежные облака.
С детства Олег Александрович приохотил Витька к спорту. Пока был при деньгах, водил Циркулька в секцию верховой езды. Позже ее сменила секция фехтования: там тренировали бесплатно. На бокс Витек записался сам, уже после ухода Олега Александровича. За год до окончания школы пришлось распрощаться и с боксом. Настали времена, когда абсолютно за все надо было платить. Пришло новое увлечение – Иринка из соседнего подъезда. Незаметно пролетел этот последний школьный год, незаметно пролетели три месяца, отделявшие недавних школьников от армии.
Витек с пятью пацанами-москвичами оказался в запыленном военном городке в Забайкальских степях. Их, только что успевших принять присягу, окружили прокопченные солнцем парни, которых можно было принять либо за партизан, либо за беглых зэков.
- Откуда, сынки? – спросили они вновь прибывших.
- Из Москвы… - неуверенно ответил кто-то.
- Прилетели к нам грачи: пидарасы-москвичи! – грянули служивые.
- Как служить будем: по уставу или как полагается? Спросил новичков младший сержант.
- В чем разница? - ответил вопросом на вопрос Витек.
- Если по уставу, то через месяц службы ты сам в петлю полезешь, - сказал младший сержант. – А если как полагается, то все деньги и посылки будете отдавать нам, «старикам». Кстати, сегодня же напишите домой, чтобы родители слали вам шоколад и хорошие сигареты… Каждому «старику» положен денщик. «Старик» его уму-разуму учит, тот ходит за «старика» в наряды, белье его стирает, койку заправляет. Словом, делает все, что от него потребуют. Вопросы есть? Нет? Тогда в баньку!
Не прошло и 15 минут, как в баню влетел младший сержант. Опрокидывая ногами тазики, из которых мылись новички, он погнал их одеваться, подстегивая ремнем зазевавшихся. Вместо своей новой формы молодые увидели груду вылинявшего тряпья и разбитых сапог. Зато «старики» щеголяли в обновках.
- Перешьешь! – бросил Витьку споротые погоны младший сержант. – На кого я похож «сынок» в новой форме?
- На холуя! – с ненавистью ответил Витек.
 Внезапным ударом младший сержант сбил парня с ног, а когда тот попытался подняться, ударом ноги втолкнул его в баньку. За младшим сержантом потянулись остальные «старики».
- За холуя ты мне сейчас отсосешь, а потом я подумаю, что с тобой делать, гнида московская! - начал расстегивать брючата младший сержант.
Вспомнив, чему учили в боксе, Витек резко поднялся и мощным ударом вмял своего мучителя в стену. Еще кого-то Циркулек достал ногой. Больше он ничего не помнил.
Полгода пролежал Витек на госпитале с проломленным черепом, отбитыми почками, порванной селезенкой. Когда он пришел в себя, вокруг закрутилось начальство. Пожаловал командир роты.
- Что же ты, парень, натворил? С сослуживцами подрался. Напал на твоего командира отделения, избил его. За такие дела под трибунал отдают…
- Может, не надо, товарищ капитан? – вступил в разговор прапорщик по кличке Петрович. – Зачем парню жизнь портить? Есть показания, что он с грузовика по собственной неосторожности упал. Ну, и он это подтвердит врачам, или если из прокуратуры придут. Как, Витек, договорились?
Тот согласно покачал головой. Он уже понял, что в армии тот прав, у кого больше прав.
Когда Витьку разрешили ходить, он встретился с парой москвичей, прибывших вместе с ним на службу в автомобильный батальон. Они попали в госпиталь с дистрофией и теперь только-только начали ходить. Парни рассказали о последних событиях в части. Их родители присылали деньги и посылки со сладостями, которые тут же отбирались старослужащими. Поэтому над этими новобранцами издевались не сильно. «Деды» объедались на глазах у голодных ребят присланными тем деликатесами. Самих же «салаг» заставляли в огромных количествах поедать горчицу, чтобы в столовой лишний кусок не съели. Временами «деды» «гоняли порнуху» - заставляли этих парней сношаться друг с другом. Остальным, у кого родители не могли часто присылать деньги и продукты пришлось куда тяжелей. Школьного приятеля Циркулька – Андрейку изнасиловали вшестером на третью ночь его пребывания в части. Он повесился за час до рассвета. Били тогда всех «салаг»-москвичей. Потом в наказание измерили окружность голов и затянули по этим меркам ремни на животе у каждого из них. Так заставили проходить неделю. Затем, внимание «дедушек» переключилось на второго школьного друга Витька – Валерку. Несколько месяцев кряду его трахали каждую ночь по очереди несколько «стариков». Издевались при этом, как могли. Били за то, что повел глазами. Били за то, что, вымыв ноги «деду», поперхнулся использованной для этого водой, которую его заставили выпить. Били за то, что из изорванной прямой кишки постоянно сочилась сукровица. В ту ночь, когда Валерка стоял в карауле, «деды» пили в мастерской. За ним пришел командир отделения – младший сержант, которого «избил» Витек. У «стариков» чесались руки «вмазать» Валерке за то, что «самовольно» оставил боевой пост. Такое уже случалось. В этот раз парень был начеку. Войдя в помещение, он сорвал автомат и длинными очередями расстрелял «дедов». Затем, заперев дверь, одиночными выстрелами добил тех, в ком еще теплилась жизнь и застрелился сам. Тогда-то и заметалось начальство. Еще одного москвича покалечил взводный. Придрался, что парень плохо пол в квартире у командира и стукнул служивого табуреткой по голове.
- Нет, - подвели итог парни. – В ту часть мы больше не вернемся! Подадимся в бега, но служить не будем!
Из госпиталя Витька забрал Петрович. Он не погнал солдата в казарму, а выделил ему небольшой закуток в мастерской. Началась у Витька «пахота». Днями мотались они с Петровичем на машине. Куда-то что-то отвозили, где-то что-то получали. Не стесняясь Витька прапорщик поигрывал пачками денег. «Кушать все хотят!» - ухмылялся он.
Витьку поначалу перепадали плитки шоколада. Оказалось, что «деды» отстегивают Петровичу из отобранных у «салаг» посылок. На втором году службы Витька Петрович начал рассчитываться с ним деньгами. А когда парень сам стал «стариком», каждый вечер наливал ему стакан разведенного спирта. Витек никогда не задумывался, что и куда они везут. Единственно о чем, было, забеспокоился, что перестал реагировать на женщин. Но это беспокойство быстро прошло. Все больше и острей донимала его мысль: «Скорей бы кончился день, скорей бы налил Петрович стакан».
В Москву Витек вернулся пустым. Все, что дал ему Петрович под дембель, пропил долгой дорогой домой. У матери к тому времени дела пошли лучше. Завод, на котором она работала, встал на ноги, и Лидия своевременно получала неплохую зарплату. Кроме того, у нее умерла тетя и полученная в наследство квартира давала хороший доход от сдачи в наем.
Два или три дня «гулял» Витек, не выходя из дома. Отъедался, а главное – пил вволю. Правда, как-то вспомнил об Иринке – бывшей однокласснице.
- Совсем пропала девка, - вздохнула мать. – И замужем побывать успела, и развестись успела, и полученную при разводе жилплощадь пропить успела, и от триппера с трихомонозом полечиться успела. Сейчас то у родителей живет, то украдет у них что-нибудь, пропьет и неизвестно где обретается. Держись от нее подальше, сынок!
Иринка не заставила себя ждать. Только мать ушла на ночную смену, в дверь вкрадчиво позвонили. Витек поначалу не узнал в потрепанной женщине с опухшим лицом и грязными волосами ту, свою Иринку. Все же, не смотря на предостережения матери, в квартиру пустил. Женщина жадно зыркнула взглядом по выставленной на стол бутылке. Витек налил ей полстакана. Плеснул и себе. Потом они лежали в постели, и от вымывшейся Иринки пахло маминым шампунем. Она целовала его, гладила теплыми, чуть влажными ладонями.
- Знаешь, Иринка, - сказал Витек. – Ты не обижайся, но я после армии ослаб. Не могу сейчас с женщиной… Потом, как отдохну, приду в себя, у нас получится.
- Обязательно получится, Витенька, - проворковала Иринка. – Давай еще выпьем!
Затем они снова лежали в постели, лаская друг друга. Так и уснули. Еще пару ночей приходила Иринка к парню, чтобы покинуть незадолго до прихода с работы матери. Затем Витек проснулся один. Он не нашел ни Иринки, ни маминой кожаной куртки, ни продуктов в холодильнике.
- Говорила тебе - дураку: не связывайся с этой пропащей! – подвела итог мать. – В милицию идти или морду ей бить? Так, украденное того не стоит. Денег она взяла – мелочь: я тебе на сигареты оставила. Куртку я к осени новую хотела купить. Продуктов, вот, жалко. С оптовки их перла. Ну, да мы себе новое наживем, а ей откуда взять?
Витек встретил Иринку через год. Ее били ногами пятеро молодых мужиков около пивнухи, куда он зашел опохмелиться.
- Витенька! Спаси! – протянула к нему руки Иринка.
- Не лезь, Циркуль! – обернулся только что отслуживший на флоте знакомый Витька – Антоха. – Эта сучка нас всех триппером заразила.
Витек быстро допил пиво и не стал ждать, пока за мужиками приедет милиция, а за Иринкой - «скорая помощь».
С работой у Витька не клеилось. Всюду нужны водители, да отовсюду гнали его из-за пристрастия к водке. Наконец он совсем бросил работать.
- Деньги от сдачи бабы-пашиной квартиры есть. На них и буду кормиться, - объявил он Лидии.
- Эх, парень, ты своим пьянством и себя, и меня в гроб вгонишь! – вздохнула мать. – Доведешь меня до могилы, что будешь делать? Кому ты такой нужен?
- Не бойся, мам! Я после тебя на сороковой день за тобой уйду, - ответил тот.
Чего только не делала Лидия. И кодировала сына, и заочно лечила его по методикам разных докторов, и в церкви отмаливала, и разную гадость в водку подливала. Ничего не помогло. Уже по две «поллитры» ежедневно вливал в себя парень. Бывало, не хватало и этого. Тогда он шел к пивнухе, и кто-то из встреченных там знакомых угощал его.
В тот вечер никого из приятелей Витек в заведении не застал. Он мрачно ходил среди разбавлявших пивко водкой компаний, с тоской смотрел на выпивку. Какие-то чернявые мужички окликнули его, протянули стакан с водкой. Циркулек поблагодарил и, зажмурившись от удовольствия, влил содержимое в себя. Земля поплыла у него из-под ног, темная мгла окутала сознание парня.
Витек не помнил, сколько времени пробыл в «отключке». Временами сознание возвращалось к нему. Тогда парня снова окружали какие-то люди, и он снова проваливался в небытие. Очнулся в прокуренной комнате, заполненной какими-то человеческими обрубками. Обрубки покуривали, что-то жевали, переговаривались между собой.
- Э, да у них всех нет ног, - отметил про себя Витек.
Почуяв недоброе, он провел рукой по ногам и уткнулся в пустоту. Откинув вонючее одеяло, увидел, что вместо ног у него две короткие, по самые ягодицы, забинтованные культи. Из истерики его вырвали чернявые мужики, лица которых были знакомы.
- Слезами горю не поможешь. Крепко ты был пьяный, совсем «кривой»! Мы тебя насилу из-под электрички вытащили. Жизнь тебе спасли. Потом, знаешь, сколько баксов за твое лечение заплатили? Теперь отрабатывать надо! Одевайся! – швырнули ему камуфляжную форму, тельняшку и голубой берет.
- Ребята! – взмолился тот. – Мне бы до дома доехать. Я с вами рассчитаюсь. Сколько скажите – заплачу!
- Хватит канифолить мозги, бомжина! – дали ему ногой в солнечное сплетение. – Дом у него! Кинуть нас хочешь! А ну, тварь, одевайся!
Витька вытянули по спине милицейской дубинкой, ударили по печени. После этого он уже ни о чем не просил.
- У тебя какая кликуха? – спросили его.
- Циркуль…
- Будешь и у нас Циркулем! – хохотнули в ответ.
Началась работа. Циркуль стоял в переходе между станциями метро. Ему хорошо подавали, принимая за инвалида чеченской войны. Там же крутились «работодатели» - брат с сестрой. Они периодически выгребали у Витька собранные подаяния, решали возникавшие проблемы с милицией. Они собирали подопечных и везли их после работы «на хату» - комнату, где обретались полтора десятка безногих. За работу кормили, утром давали бутылку пива, в обед – то же, вечером – стакан водки. В двух соседних комнатах крутились хозяева: парни и девки, возившие калек по вагонам метро. Большинство инвалидов были бомжами и считали, что им повезло: крыша есть, кормят сытно, выпить дают. Кое-кто тосковал по воле. Однако после того, как один из новеньких потребовал бабу, за что был забит ногами до смерти, все помалкивали. Лишь сосед Витька Сергей как-то сказал: «Неизвестно, сами мы под электричку попали или нас хозяева под нее положили. Эх, дурак я – накануне свадьбы в Москву поехал. Хотел невесте подарок сделать… А теперь нужен ли я ей?»
Так текли дни, а за ними – месяцы. Однажды не поднимавший глаз Циркуль почувствовал на себе пристальный взгляд. Он хотел сказать что-то вызывающее и осекся. Перед ним стояла мать.
- Витек, родненький! – бросилась она к сыну. – Я тебя уже полгода где - только не ищу! Все глаза проплакала, пока тебя ждала!
- Вот что, мама, - смахнул слезу Витек. - «Пасут» меня. Сейчас хозяева обедают, но вот-вот должны вернуться. Бежим отсюда!
Когда поезд подходил, на платформе появились хозяева. Они крутили головами в поисках Циркуля. Его выдал не снятый голубой берет. В вагон влетел парень. В другую дверь втерлась его сестра. Мать встретила хозяина ударом ноги в живот, а когда тот согнулся, еще одним ударом ноги в голову вышвырнула из вагона. «Осторожно, мама!» - крикнул Витек. Сестрица кралась к ней с длинным шилом. Циркуль впился девке зубами в ногу. Лидий обрушила ей на голову тяжелую сумку, в которой оказались банки с консервами. Еще одним ударом она выбросила деваху на платформу, на начавшего подниматься парня. Двери закрылись, и хозяева лишь проводили взглядом поезд, умчавший Лидию с сыном.
Только попав в свою квартиру, Витек понял, сколь дороги ему мать и дом, и как долго не вспоминали они об их озере. Отныне оно стало постоянной темой разговоров. Циркуль часто рисовал по памяти это озеро. Рисовал он и Забайкальские степи. Рисовал и Москву: ноги, ступающие по камню подземного перехода, да мрачную комнату, набитую безногими людьми. Как и прежде, стал выпивать по две бутылки в день. Мать уже не перечила.
Вновь частым гостем стал Олег Александрович. Он то расходился, то вновь сходился со своей, уже второй, женой. Витек был рад его визитам – тогда доза выпивки увеличивалась. Правда, к разговорам об озере мать с сыном Олега Александровича не допускали.
Однажды Олег Александрович пришел раньше обычного и сильно расстроенный. Он сказал, что Лидию прямо с работы увезли в больницу, и что врач хочет поговорить с сыном.
Прочитав вывеску у входа в отделение больницы, Витек понял, отчего в последнее время мать столь сильно похудела. Отчего силы так часто покидали ее, отчего она вскрикивала от внезапно нахлынувшей боли. Врач сказал, что хотя редко, но бывает, когда больной годами не знает о поразившем его раке. В этом случае, болезнь дает о себе знать лишь, когда ее смертоносная деятельность почти завершена, а дни больного сочтены.
Витька проводили в палату. Лидии только что сделали обезболивающий укол, и она пребывала в благостном состоянии.
- Нет, Циркулек, нельзя мне умирать! На кого я тебя оставлю? Я должна еще жить! Куда меня положили?
- В хирургию, - неуклюже соврал Витек.
- А помнишь наше озеро? – спросила мать.
- Конечно, мама! Я тебе даже картинку с ним принес!
Циркулек полез в сумку, откуда выкатилась пара апельсинов и еще какая-то снедь, купленная Олегом Александровичем по дороге в больницу. «Вот! Нашел!» - положил он на простыню вырванный из тетради листок. Лидия была мертва…
Витек покончил с собой на сороковой день после смерти матери. Он отравился карбидом. Рядом с умершим нашли рисунок: окруженное лесом озеро, над которым плыли белые облака.