Высокие истоки родного языка

Объединившись во Христе трудами святых братьев Кирилла и Мефодия, славяне получили язык богообщения. По словам выдающегося русского мыслителя XIX века К.С.Аксакова, он «как небо подымается над нашим языком, и он величествен и прекрасен как небо... он весь проникся вечным, истинным содержанием»
Сочувственные нити духовного общения, свет православного просве-щения всегда связывали и русских с болгарами. Церковнославянский язык, имеющий древнеболгарские истоки, сыграл выдающуюся роль в становлении и развитии современного русского литературного языка.

Академик А.А. Шахматов писал в начале прошлого века: «Русский литературный язык по происхождению своему – это перенесенный на русскую почву церковнославянский (древнеболгарский), в течение веков сближавшийся с живым народным языком и постепенно утрачивающий свое иноземное обличье.»  Эта точка зрения не подвергалась сомнению до русской революции 1917 года. Отказ от нее происходит в первые десятилетия советской власти, когда борьба с Церковью стала рассматриваться как важнейшая государственная задача. Выдвигается официально одобренная концепция об исконно русском происхождении нашего литературного языка, о вторичности «иноземного» древнеболгарского языкового влияния.
Но эта концепция недолго играла доминирующую роль. Начиная с середины 50-х годов,  отечественная филологическая мысль шаг за шагом освобождается от идеологического диктата, все смелее и смелее поднимает голос в защиту истины. Традиционная точка зрения на происхождение русского литературного языка – с учетом новейших историко-лингвистических изысканий – постепенно восстанавливается в своих правах. Выдающуюся роль в этом сыграли работы академиков В.В.Виноградова и Н.И.Толстого, правнука нашего знаменитого писателя.

Сегодня большинством специалистов по истории русского языка, поддерживается положение о том, что церковнославянский язык выполнял на Руси роль литературного языка вплоть до конца XVII века. В течение XVIII века идет процесс формирования современного русского языка на основе церковнославянского языкового наследия и русской народной разговорной речи. Этот процесс завершился в первой трети XIX века. В творчестве А.С. Пушкина достигается органичное слияние русской и церковнославянской языковой стихий в единое целое. Именно поэтому Пушкина по праву называют основоположником современного русского литературного языка.

Как указывают современные ученые-слависты, благодаря своим церковнославянским корням, русский литературный язык обладает «двумерностью», в отличие от «одномерных» литературных языков, образованных лишь на одной разговорной основе (например, белорусский и украинский). Русский литературный язык заключает в себе огромные возможности для выражения отвлеченных понятий, и этим он обязан, прежде всего, древнеболгарским традициям (абстрактная лексика у нас, в основном, церковнославянская по своему происхождению). Он обладает необыкновенно развитой синонимикой и системой стилей, имеющей иерархический характер. Присутствие в русском языке высокого стиля, в основе которого лежит церковнославянский язык, является главным источником выразительности нашей литературной речи.

В соответствии со строгим определением святителя Феофана Затворника, дух – это «орган богообщения». Церковнославянский язык,  представляя собой язык богообщения, является носителем духовного начала в русской литературной речи. Именно это присутствие духовной вертикали в русском языке сделало возможным расцвет русской классической литературы, тексты которой обращены своим содержанием к вечным смыслам, пронизаны светом православного литургического сознания.

Приведу один характерный пример – отрывок из стихотворения Ф.И.Тютчева «Весенние воды»:
Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят –
Бегут и будят сонный брег,
Бегут и блещут и гласят...

Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет!»...

Здесь можно выделить явные церковнославянизмы, хорошо воспринимаемые носителями современного русского языка: брег, гласят, - и менее архаичное на слух, но также имеющее древнеболгарское происхождение блещут. Но самым примечательным в этом стихотворении является его внутренний гимнографический характер, его глубокая родственная связь с церковными, пасхальными песнопениями. Как известно, весна, пробуждение природы от зимнего сна рассматривается в православной традиции как прообраз воскресения Христа.

Гимнографичность стихотворения Тютчева почувствовал К.Д.Ушинский – великий русский педагог, автор лучшего отечественного учебника для начальной школы – «Родное слово». Этот учебник весь проникнут духом церковной словесности  и построен по принципу годового литургического круга. Стихотворение «Веснние воды»  помещается Ушинским под рубрикой «Великий Вторник»- тем самым оно становится выражением все нарастающего трепетного ожидания великого чуда, которым живут православные люди в страстную седьмицу.

Сам Ушинский в своей главной книге «Педагогическая антрополо-гия» нашел удивительные высокие  и торжественные слова, передающие пасхальную радость: «Нет статуи и нет картины, которая бы воплотила чувство, разливающееся по Руси в день  Светлого Воскресенья, когда из края в край ее гремит одно слово: «Христос воскрес, яко всесилен».

До революции 1917 года церковнославянский язык преподавался во всех школах. Преподавание церковнославянского языка было краеугольным камнем обучения, открывая неисчерпаемые богатства литургического круга и давая возможность приобщиться к высочайшим достижениям духа и формам искуссктва: иконописи, церковному чтению и пению. В прошлом русские люди погружались в живоносную атмосферу церковнославянского языка с детства, что способствовало пробуждению творческих сил, становилось стимулом к проявлению и развитию Божественного дара Слова. Расцвет русской словесности, успехи русской филологии в девятнадцатом и двадцатом веке – это плоды образовательной традиции, краеугольным камнем которой было преподавание церковнославянского языка с самого начала обучения в школе.

Сегодня возвращение к изучению церковнославянского в школе и вузе является необходимой предпосылкой для понимания наших культурно-языковых истоков, осознания славянского единства, сохранения духовных традиций русского народа.
В течение нескольких лет мне довелось преподавать церковнославянский язык в начальных классах школ  г.Орла. Целью преподавания было формирование духовной доминанты в развитии языковой способности детей, пробуждение потребности в овладении высоким языком, отвечающим природным потребностям человеческого духа. Данной цели было починено все содержание и построение разработанной программы курса. На каждом уроке ставились задачи не только по овладению определенными языковыми знаниями, но и задачи духовного развития, воспитания чувства высокого в языке. В ходе преподавания наряду с традиционными для курса церковнославянского языка материалами: молитвами, отрывками из Библии, житиями святых – использовались также стихотворения русских поэтов, на которые оказал воздействие возвышенный строй церковнославянской речи. Сам подбор и использование церковнославянских и русских текстов в течение учебного года во многом определялся идеей литургического годового круга – по образцу «Родного слова» К.Д.Ушинского.

По своему опыту проведения уроков церковнославянского языка в начальной школе могу сказать, что дети тянутся к теплу и свету православной духовности. Они с радостью погружаются в атмосферу церковно-славянского языка как в родную стихию. Дети воспринимают церковно-славянский язык как язык живой, одухотворенный. Изучение азбуки-кириллицы, основ церковно-славянской графики, орфографии грамматики, знакомство с особенностями чтения церковно-славянских текстов превращается в череду удивительных открытий радостного и нового мира, где каждая буква имеет свое имя и лицо, где весь строй текста вплоть до мельчайших знаков пронизан духовной символикой, где само звучание речи исполнено красоты, торжественности и силы. Это восприятие церковно-славянского языка проявляется в рисунках школьников – своеобразных «портретах» букв, которые предстают в изображении детей живыми существами, напоминающими людей, животных, растения, птиц. С любовью дети относятся и к церковному чтению и легко овладевают его особым напевным ритмом, проникнутым глубоким душевным миром.

Сегодня обращение к высокому церковнославянскому языковому наследию приобретает особенно важный характер: воспитание чувства возвышенного в языке и жизни становится одной из главных   задач нашего образования. В настоящее время наблюдается тенденция к снижению нашей речи на фоне своеобразной сакрализации англо-американских речевых элементов в русском языке: энглизированные слова и формы приходят на смену высоким словам и оборотам церковнославянского происхождения.
 
Активным социолингвистическим фактором сейчас является влияние американского риторического идеала, бессознательно воспринимаемого многими русскими людьми в качестве престижного речевого образца (данное явление можно сопоставить с влиянием речевой нормы столиц, метрополий на формирование общенациональных литературных норм). Одной из наибольших опасностей в данном отношении является так называемое латентное заимствование, которое проявляется в усвоении и распространении чуждых для русского языкового сознания интонационных моделей. Само восходяще-нисходящее интонационное строение русской  повествовательной речи несет на себе отпечаток влияния поклонной молитвы, заключая в себе образ смиренного отношения к миру: «Господи, (поклон) помилуй». Изменение интонации, которая несет на себе  значительно большую информационную нагрузку в общении по сравнению со словесной его стороной, обладает огромными суггестивными (внушающими) возможностями, и  может оказать гораздо более глубокое воздействие на характер русского языкового сознания и русского менталитета в целом, чем процесс стихийного проникновения в нашу речь огромного числа иноязычных слов. Это  становится особенно опасным на фоне  процессов деградации стилистической системы русского языка,  нарастающей тенденции к снижению речи.

Профессор В.В.Волков пишет: «Как выражение возвышенного высо-кий регистр и вообще церковнославянская речевая стихия, очевидно, с трудом доступны современному языковому сознанию, которое формируется средствами массовой информации и потому способно вращаться в основном в сфере, по выражению М.М.Бахтина, «материально-телесного низа»

Воспитание чувства высокого в языке является одним из условий со-хранения стилистической структуры русской речи, выработки у молодежи своеобразного «языкового иммунитета», который поможет преодолеть разрушительные центробежные тенденции, связанные с потоком варваризмов и давлением «языкового подвала» – воровского арго и вульгарного просторечия.

Наши дети испытывают неутоленный духовный голод, сами не осознавая этого. В этом мне пришлось, в частности, убедиться при проведении спецкурса «Развитие языковой личности младших школьников средствами языка и православной культуры» на факультете начальных классов Орловского госуниверситета. В ходе проведения спецкурса студенты я знакомил студентов со своим опытом преподавания церковно-славянского языка в начальных классах.

В качестве одного из пособий по спецкурсу было использована Сим-фония по творениям святителя Тихона Задонского, составленная схиархи-мандритом Иоанном Масловым. Тексты, включенные в Симфонию, отличаются высоким стилем изложения, возвышенным, духовным содержанием, непривычным для массового сознания. Были опасения, смогут ли студенты правильно воспринять столь непривычную для их слуха речь. Но эти опасения оказались напрасными. Как показали занятия по спецкурсу, возвышенный строй речи соответствует изначальным  духовным потребностям студентов, способствует росту и расцвету их языковой личности.
Отрадные результаты дает знакомство с духовными основами русской речи в рамках курса «Риторика» на различных факультетах Орловского государственного технического университета. Одной из главных задач  этого курса является знакомство студентов с особенностями русского речевого идеала, в основе которого лежат духовные традиции церковнославянского языка, а также традиции христианской гомилетики. Основным законом современной русской риторики является закон гармонизирующего диалога, предполагающий установку на другого. Выражением ее является христианская заповедь: «Возлюби ближнего, как самого себя». Установка на диалогизированное речевое общение, характерная для русских риторических традиций, противостоит агональной установке (от. греч. agon – «борьба»), присущей современной западной и, в первую очередь, американской риторике, которая нацелена на завоевание и полное подчинение слушателей воле оратора.

Значительное внимание в курсе уделяется знакомству с высказываниями святых отцов о языке и речи, речами духовных ораторов.
Безусловно, говорить о полном преображении мировоззрения студентов в результате знакомства с курсом риторики было бы недопустимым преувеличением. Однако об определенных сдвигах в ценностных установках, пробуждении стойкого интереса к духовным истокам русской речи свидетельствуют творческие работы студентов и, в частности, их сочинения на тему: «Современная русская речь и духовная мораль». Приведем некоторые выдержки из этих сочинений.

 «…Происхождение мысле-словесного согласия проистекает из общего источника: совершенного Слова Божия, воплощенного в текстах священного Писания. Русский язык сегодня – это не только новые речевые технологии, телевизор, компьютер, массовая пресса. Это – и его церковно-славянская основа, глубокомыслие и сердечная сосредоточенность молитвы, богослужения, проповеди, всякий текст, обращенный к духу и душе человека» (Дмитрий Тарасов).

 «Для христианского речевого идеала недопустимо торжество одного человека над другими, собеседники равны, и все средства направлены на гармонизацию общения… Здесь уместно привести мудрое высказывание Антона Великого: «Блюдись, человек, возьми власть над языком своим, и не умножай слов, чтобы не умножить  грехов». Слово – не грех, но неразумное слово может повлечь за собой грех. Современному человеку необходимо вспомнить об одной из самых важных составляющих христианского речевого идеала – смирении – применительно к речевому поведению…Постоянно нужно помнить и о неразрывности слова и дела. «Приучай сердце твое соблюдать то, чему учит язык твой» (Елена Крахмалева).

Студенты остро чувствуют борьбу добра и зла в современной жизни, стремятся осознать подлинные истоки, направление, смысл этой борьбы, они ощущают ложность эвдемонического, наслажденческого идеала западной цивилизации, заключающего в себе соблазн и пагубу для души. Студентка Кира Кузьменко пишет: «Упрощение всех сложностей бытия до «мыльной оперы», до примитивно «интересного» – это всемирного масштаба болезнь человеческого духа. Таким образом, язык современной рекламы внушает нам, что красота, сила, богатство, здоровье, молодость, успех являются основными ценностями, которым следует стремиться. А истинные ценности – такие, как добро, честь, достоинство, справедливость остаются в тени…И если бы человек в такой пестрой среде культурного воздействия подчинился бы всем призывам и любому нажиму, то он был бы вовлечен в вихрь хаоса, беспорядка и распада. Сохранить свою неповторимость, остаться самим собой помогает нам духовное наследие, Великое слово Библии». С еще большей эмоциональной напряженностью эта тема развивается студенткой Кристиной Азаровой: «Бог создал человека, вдохнул в него разум, тем самым возвеличив над всем живым миром. Человеку были дарованы чувства любви, ненависти, боли и счастья, была дана душа…Что же заставляет нас нарушать изначальные законы человеческого существования. «Не обмани!"» А обман окружает нас, и вряд ли найдется в современном мире хоть один человек, чьи уста не осквернились бы ложью. «Не обидь!» Но сильный обижает слабого, богатый бедного. «Не убий». Но войны залили кровью землю, у братьев давно не дрожит рука, когда они убивают друг друга, а люди идут к своим «вершинам», утопая в крови... Кажется, нельзя изменить существующий мир, глупо бороться с ветряными мельницами. Но это утешение для тех, кто привык «плыть по течению». Многие искали и продолжают поиски правды и смысла жизни на многострадальной русской земле…»

Главным в христианстве является осознание ответственности за спасение собственной души, порождающей повышенную ответственность за свои слова и дела. «Необходимо оценить, во благо ли себе и другим будет то слово, которое ты рождаешь в мир»,- пишет Екатерина Котенева. «Человек с правильной и чистой речью несет в себе послание Божие. Сохраняя вечное и святое, мы спасаем свое духовное естество, сохраняем самих себя»,- перекликается с ней Дарья Шутанова.
Высокая сторона языка отражает устремление человеческого духа к горнему, имеет молитвенную природу. «Держи очи долу, а душу ввысь», - учили Глинские старцы. Студенты верят в силу молитвы и пишут об этом: «В поучениях отца Иоанна Кронштадского меня больше всего затронула тема о вере в силу слов молитвы. Я уверена: нужно обязательно верить, «что за словом, как тень за телом, следует и дело». Зачем же тогда просить у Бога о чем-нибудь, если не веришь и не надеешься, что Он поможет, что надежды сбудутся…Я считаю, что молитва и вера в то, что за ней последует дело, выражаемое в ней, обязательно помогут человеку в несчастье» (Татьяна Трифонова); «Я искренне верю в силу молитвы, в то, что если молиться и верить всей душой, то любое желание, самое сильное, и с добрыми намерениями, может исполниться. Также я верю, что у каждого человека есть его Ангел Хранитель, который помогает во всех начинаниях и поступках, направляет на правильный путь человека и оберегает от совершения плохих деяний» (Екатерина Зубрицкая).

.Как показывают приведенные примеры, знакомство с христианским риторическим идеалом, древнерусской речевой традицией, которая органично включает в себя церковнославянское (древнеболгарское) языковое наследие, существенно влияет на уровень языкового сознания студентов, создавая условия для овладения высоким стилем современной русской речи. Обращение к подлинным истокам русской речи, размышления над высказываниями святых отцов о языке приподнимают и возвышают душу, пробуждают самосознание студентов, укрепляют их веру в силу духовного слова, приближая их к постижению истинной цели человеческой жизни – восхождения к Богу.