Все истории имеют свой конец

 
 


 
         Капитан Мельников выбрался из караульного помещения и, глубоко вдохнув чистый весенний воздух, привалился плечом к деревянному столбу, поддерживающему козырек над маленьким крыльцом. Прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной; после гомона в помещении и жужжания пультов всякий раз такой выход на воздух казался особенно приятным, единственное, можно сказать удовольствие на дежурстве. Ну и, еще можно добавить, крепкий чай с карамелькой, без которого часы тянулись и вовсе с черепашьей скоростью.

  В роте не хватало двух командиров взводов и старшины, некомплект был чудовищным, поэтому капитану приходилось заступать начальником караула практически каждый третий день, но Мельников уже привык к этому; выработался стойкий иммунитет к постоянным отрывам от семьи, уже было, образно выражаясь, до фонаря. Дежурство, так дежурство, мать его, ничего не поделаешь, из армии сбегает всё больше и больше офицеров, обычное дело в нынешние времена.

  Вообще-то он вышел покурить, пора уже, два часа как не дымил, но после затхлого смрада караульного помещения чистый воздух показался настолько вкусным, что портить его табачным дымом расхотелось. Капитан несколько минут просто стоял, дыша полной грудью и смотря на крупные звезды, ярко горящие в вышине. Вздохнул еще раз. Вроде оставлять подчиненных без присмотра надолго нельзя, но возвращаться внутрь не хотелось. И причины этому были весомые.

  Аромат, проще сказать вонь, выбивали из колеи – вентиляция была слабенькая, а в баню солдаты ходили две недели назад, тем более что портянки и нижнее белье весь батальон уже пару месяцев стирал вручную, под холодной водой, поскольку горячую еще в конце зимы перестали подавать из-за аварии в котельной. Никто естественно не стал устранять неполадку, не царское это дело работать бесплатно, и оставшихся мощностей хватало только на обогрев помещений. Но ничего, скоро весна полностью вступит в свои права, небесная лапочка начнет греть основательно, и само собой станет полегче.    

  К тому же в меню последние две недели был один только горох. На первое гороховый суп, иногда с коровьим выменем или салом вместо мяса, а на второе малоаппетитная гороховая болтушка с соевым заменителем того же мяса. Ну на третье – этакий заменитель чая, обычный кипяток слегка подкрашенный жженым сахаром, пить такое было невозможно. Но все это можно было выдержать, если бы хоть деньги платили вовремя, а то последний раз эти приятно шуршащие зеленые российские бумажки он видел в руках еще в апреле.

  Ротный покосился в сторону леса, за которым скрывался небольшой военный поселок и тяжело вздохнул. Деньги, деньги… когда же их будет достаточно? Жена уж забыла об украшениях, смирилась, а дети… нормальные сладости детям он последний раз покупал четыре месяца назад, да еще перед самым Новым годом в военторге выдали на каждого ребенка по две пожухлых, кривых шоколадных плитки с давно истекшим сроком годности, записав в аршинный список долгов капитана еще несколько сотен рублей.

     Дверь караулки с грохотом распахнулась, чуть не слетев с петель, и на пороге появилось двое солдат, возглавляемых разводящим. Лица были хмурыми, оно и понятно почему; грязь, непогода, служба….

 Мельников попытался угадать:
- Опять Главный Створ голосит?

- Так точно, товарищ капитан. Он, зараза. – подтвердил догадку разводящий и, с трудом сохраняя равновесие на раскисшей от дождя дорожке, бросился к калитке. Солдаты последовали за ним, бряцая оружием.

  Мельников раздраженно сунул так и не прикуренную сигарету в пачку и, резко повернувшись, вошел в караулку, закрыв за собой дверь. Последние два часа тревога  Створа срабатывала уже добрую дюжину раз, словно взбесилась или задалась целью проверить предел терпения караула.

  Пульт ТСО ответил сразу. Капитан покосился на мигавшие лампочки, с трудом удержался от мата, поинтересовался:
- Костя, ну что там с этой сигнализацией?

   Контролер, дежуривший сегодня на пульте, последнее время пребывал в расхлябанном настроении. Его контракт истекал через неполный месяц, заканчивалась каторга в которую влез добровольно, и он уже давно упаковал свой скудные пожитки, чтобы, не задерживаясь более ни дня, покинуть этот богом забытый военный поселок. Карьера в Армии уже не казалась ему чем-то стоящим нервов и затрачиваемых усилий. Человеком стать можно и на гражданке, если уж хочется жить хорошо, то здесь по-любому делать нечего.

 Контролер проворчал:
- А чего ты хотел, Сергеич? Все ж разваливается, буквально на глазах рассыпается, чудом просто дожило до наших дней. Я не удивлюсь если завтра вообще работать перестанет.

- В общем, так, Костя, бросай свои упаднические настроения и отрубай Створ к чертовой матери. – Мельников не удержался и закурил прямо в помещении, проговорил сердито в трубку. – А иначе у меня люди так и будут всю ночь к нему бегать как спортсмены. Я туда лучше дополнительный пост выставлю, от греха, до смены как-нибудь дотянем.

- Это как знаешь, капитан, - весело отозвался контролер. – Только имей в виду, мне придется все рубежи отрубать. Там еще летом все датчики пришлось на одну линию вешать, сгнило все нахрен.

- Ну и черт с ним, - закончил разговор капитан и, бросив трубку, придвинул к себе План боевой службы, чтобы сделать запись о выставлении
дополнительного поста. В этот момент в караул ввалились вернувшиеся с проверки солдаты.

- Я приказал сигнализацию отрубить – сообщил Мельников разводящему, едва тот подошел. – Подними-ка вторую смену третьего поста, выставим дополнительный. У меня через полчаса проверка, вот солдатика туда и отведу.

- Это мы завсегда, товарищ капитан – обрадованно отозвался разводящий, который уже осатанел от постоянной бестолковой беготни. Солдаты переглянулись и широкие улыбки расцвели на их вмиг посветлевших лицах.





     Спустя полчаса капитан застегнул портупею поверх шинели, надел перчатки и, окинув взглядом тощего солдата-первогодка, спросил:
- Все понял, солдат?

- Так точно, товарищ капитан. – уныло отозвался тот. Положенные ему по уставу восемь часов сна можно было забыть и никогда больше о них не вспоминать. Ничего не поделаешь, служба дело нервное и полное лишений. Одна дедовщина чего стоит.

- Не переживай, солдат. – усмехнулся капитан – В присяге что сказано?

- Стойко переносить все тяготы и лишения военной службы…

- Вот и переноси, крепче будешь. Может и до генерала дослужишься.

   Бедолага уже не в первый раз такое слышал, но вида старался не подавать; в гробу он видал эту службу и все что с ней связано, даже генеральские погоны даром не нужны. Говорили же родители; иди в институт сынок, иди учись, а то в армию заберут…

  Голос часового сделался совсем бесцветным:
- Так точно, товарищ капитан…




       Десятикилометровый круг по периметру объекта Мельников привычно завершил за два часа. Хотя пришлось немного поднажать и основательно вспотеть; весна выдалась дождливая и всё раскисло до ужасной степени, даже по асфальту передвигаться было проблематично, лужи, грязь, остатки снега.

  Обычно ночью выставлялось всего два поста – КПП на въездных воротах, и патрульный на периметре, так что маршрут проверки был отработан еще сто лет назад, но сейчас пришлось сначала выставлять пост к Главному Створу шахты. За субботнюю ночь с небес пролилось немало осадков, но ни вчера, ни сегодня небесная грелка так и не удосужилась хотя бы немного подсушить бренную поверхность, так что к Створу пришлось пробираться по грязи. Преодолев последнюю лужу, капитан потопал ногами, отряхивая сапоги, снял трубку под дырявым, покореженным караульным грибком, пару раз привычно стукнул ею о столб, чтобы сдвинулась отсыревшая мембрана, и вызвал караул.

  Связь была как всегда отвратительной; шипение, обрывки слов, маты, прочее малопонятное.

   Мельников скривился, обернувшись:
- Вот что, солдат… докладывать будешь простым снятием трубки. Один хрен, ничего не слышно. Так что снял, стукнул об столб три раза, подержал чучка, и вешай на место. Я хотя бы буду знать, что ты еще живой. Всё запомнил?

- Так точно, товарищ капитан. – привычно отозвался первогодок, снимая со спины автомат и становясь под грибком.

   Ротный двинулся дальше.

  Когда он уже подходил к караульному помещению, слева, у ворот, показались фары. Капитан бросил взгляд на запястье правой руки; пять часов, привезли завтрак караулу. Он немного постоял, докуривая, и вошел внутрь, вспоминая куда дел бидончик для супа.





       Гога отставил автомат к стволу дерева, усевшись поудобнее. С недовольным ворчанием стряхнул с волос сухие хвоинки, что постоянно сыпались сверху, едва налетал порыв сырого ветра. Погода, да и все остальное, разительно отличались от того, к чему привык у себя на родине; сырость, небо в постоянных тучах, обильные дожди, сам воздух казался чем-то тяжелым и вполне осязаемым, дышалось тяжело. Гога покосился на своего старшего брата, Мурада. И как он смог прослужить два года в таких условиях? Правда, это было двенадцать лет назад, еще во времена Советского Союза, но вряд ли за прошедшее время погода сильно изменилась. Еще неделя, и запросто можно покрыться плесенью, а то и вовсе подхватить простуду.

      …До небольшого городка, затерянного в сибирской тайге, они добрались несколько дней назад. Вся их группа была разбита на пять команд, численностью от трех до пяти человек. Гоге повезло попасть в одну команду с Хабибом, арабом и командиром всей группы. Кроме него в его команде был Мурад, старший брат, лучше всех знавший секретный объект, который и был их целью, поскольку Мурад оттрубил на нем срочную от звонка до звонка, так же был Ахмад, побратим и верный помощник Хабиба, тоже араб, и еще один молчаливый тип, то ли араб, то ли турок, то ли вообще хрен поймешь какой национальности, о котором Гога не знал практически ничего; тот постоянно молчал и за всё время вряд ли произнес больше десятка слов.

  Их команда оказалась единственной, которая остановилась в гостинице. Тетка-регистраторша приняла их довольно равнодушно. Только поинтересовалась, оглядывая новых постояльцев:
- Чего привезли-то? Мандарины аль виноград?

- Виноград, красавица, виноград, - поспешно согласился Ахмад, лучше всех знавший русский язык, и разговаривающий практически без акцента.

- Ну так угостили бы, на рынке же не укупишь, а если и есть возможность, то поди, разберись, какой привозной с ваших краев, а  какой пять раз перепроданный и перекупленный вовсе с Китая.

- Обязательно угостим, - снова согласился Ахмад. – Завтра принесу. Как фуру разгрузим, так и принесу. Специально для тебя выберу, красавица, ты такого еще в жизни не пробовала.

- Я утром сменяюсь, - сожалеючи вздохнула регистраторша. – И заступлю только через два дня.

- Значит, через два дня, - Ахмад растянул губы в широкой улыбке. – Какой разговор, красавица? Мы тут надолго, еще надоесть успеем.

     Весь следующий день они отсыпались и играли в нарды, а вечером Хабиб вместе с Ахмадом, Мурадом, арабом и пятью старшими групп, пошли через лес к объекту, собираясь составить четкий план. И несколько часов лазали вокруг, разглядывая его в бинокли и приборы ночного видения. Требовалось выяснить количество постов и график смены караулов.

  На следующее утро, когда Хабиб с Ахмадом и арабом спустились в гостинничный ресторан, Мурад, похохатывая, рассказал, как Хабиб и араб намучились за ночь. Они вывозились в грязи по уши и прокляли все кусты и деревья в радиусе трех метров от тропинки, заодно стерли пузом все встретившиеся на пути спуски и подъемы, постоянно оскальзываясь и падая. Гога вежливо улыбался, а сам с ужасом думал о том, что ему это еще предстоит. Старшему брату с Ахмадом хорошо, еще успели послужить в советской армии. Хотя, если послушать их рассказы, выходило, что повезло как раз Гоге. Повезло из-за того, что не успел побывать в том бардаке, который довелось испытать им.

 Когда трое командиров вернулись из ресторана, в номере их уже ждали все, с кем они вечером ходили к объекту. Араб раскрыл кейс, вытащил оттуда какие-то схемы, листы сделанных то ли с воздуха, то ли вообще из космоса фотографий и еще кучу каких-то распечаток. Разложил всё аккуратно на столе, руководствуясь какой-то последовательностью.

   Ахмад подозвал Гогу и, сунув ему несколько сотенных бумажек, приказал:
- Быстро на рынок, купишь килограмм восемь-десять винограда. Начнут спрашивать откуда мы здесь – скажешь из Дагестана, приехали разузнать насчет торговли шинами. Но особо не распространяйся, старайся держать язык за зубами. Так, спросят если, то ответишь.

  Гога удивленно уставился на Ахмада:
- Ты же сказал, что торговать будем виноградом…

  Ахмад усмехнулся:
- Э-э-э-э, для этих русских все кавказцы мандаринами или виноградом торгуют, а на рынке своим так говорить нельзя. Зачем людей беспокоить и себе лишние проблемы создавать? Конкурентов никто не любит. У тех, кто этот район покрыл и здесь давно торгует, милиция прикормлена, да и лишние им не нужны.

  Гога восхищенно покачал головой. Ну, Ахмад, ну дает, обо всем подумал, всё предусмотрел.

     Вернулся он через два часа.

   В номере стоял горьковатый запах кофе и кислый – немытого мужского тела, после свежего весеннего воздуха ударивший в нос слишком сильно. Схемы и листы фотоснимков были разбросаны по всему столу, некоторые даже покрывали пол и подоконник, а все находящиеся в номере деловито раскладывали коврики, готовясь к намазу. Это означало, что все уже согласовано, распределено, и до начала операции остались считанные часы. 

  Несмотря на то что все они были в военном походе и Коран разрешал не соблюдать время намаза, Хабиб никогда не начинал серьезного дела, предварительно не обратившись к Аллаху.

  Гога поспешно сгрузил пакеты с виноградом на одну из кроватей и достал свой молельный коврик.
    В полночь они покинули гостиницу…


         За спиной послышался хруст веток, чавканье сапог, и шуршание опавшей хвои. Гога поспешно отстранился от дерева и схватил автомат в руки. Подошедший Ахмад, одетый в офицерскую шинель с капитанскими погонами, портупею и фуражку с кокардой, остановился, недовольно отряхнулся от соринок сыпавшихся сверху, и тихо выругался:
- Когда они наконец подъедут? Совсем продрог уже от сырости. Проклятая погода.

   Тут из-за поворота послышался натужный рокот двигателя, и, чуть погодя, стволы сосен, подходивших к самой дороге, осветились рассеянным светом фар.

 Ахмад замер, выдохнув:
- Ну наконец-то!

   И бросился к дороге, придерживая полы шинели, тщательно минуя лужицы и остатки снега.



        Прапорщик Деревянко дослуживал последний год. Осенью ему исполнялось пятьдесят, и, несмотря на то что командир части уж точно пробил бы ему очередное, шестое если быть точным, разрешение на продление срока службы, сам он оставаться не собирался ни за какие блага. Здоровье было уже не то, да и с деньгами совсем трындец.

  Конечно, начальнику столовой извернуться было немного легче, чем остальным, но и с продуктами в последнее время стало настолько туго, что никакого резона задерживаться в этом богом забытом поселке не было. Офицеры и прапорщики, что помоложе, еще кое-как перебивались браконьерством, иногда приволакивая из тайги подстреленного из СВД лося, медведя, или кабана. Тогда и начальнику столовой кое-что перепадало, поскольку он слыл в части непревзойденным мастером по копчению окороков. Но за последние пару лет таких вынужденных охотников в округе развелось незнамо сколько, так что поблизости всю дичь повыбили вчистую, а далеко уходить никто не мог; некомплект командного состава в части был дикий, поэтому все ходили на дежурство практически через день, даже сдвоенные выходные были большой редкостью.

  Поэтому никакого резона прапорщику Деревянко служить дальше не было, тем более что в небольшой деревеньке под Донецком его давно уже дожидался домик с огородом и садом, оставшийся в наследство от покойных родителей, да и российские военные пенсии на Украине еще кое-что стоили. В конце концов – климат был несравненно мягче.

     Этим утром он, как обычно, прибыл на службу в четыре утра.  Старенький "ГАЗ-53" с фанерной будкой, на котором развозили пищу, уже стоял у задней двери столовой, и ночная смена солдат-поваров загружала в будку термосы с завтраком для караула. Сегодня было воскресенье, и караул выставлялся только один, да и тот маленький.

  Деревянко заскочил в свой закуток перед продуктовой кладовой, вот уже сколько лет служивший ему чем-то вроде кабинета, или офиса по-новому, принял на грудь сто грамм спирта, от простуды, переоделся в казенный бушлат, напялил резиновые сапоги, грязь та еще, и вернулся к машине.

   Солдат-водитель ковырялся под поднятым капотом.
- Ну чего там у тебя? – недовольно осведомился начальник столовой. – Опять авария?

- Минуту, товарищ прапорщик. – не разгибаясь, ответил солдат и, спустя несколько мгновений, захлопнув капот, пояснил. – Провод закрепил на генераторе, отлетел падла, еще бы чуть-чуть и пришлось бы аккумулятор на зарядку ставить.

- Не застрянем? – озабоченно спросил Деревянко, мало обратив внимания на подробности. – Сегодня выходной, сам знаешь, вытаскивать некому. Пока тягач пришлют, часа три-четыре пройдет, а то и вовсе до вечера там проторчим.

- Нет, не застрянем. – замотал головой солдат. – Все путем, товарищ прапорщик, если грязь будет, то по объездной пролезем, там песок и корни.

- Ну смотри у меня.

      Они выехали из ворот в двадцать минут пятого. До объекта было около десяти километров по узкой лесной дороге, так что добраться до караула они должны были аккурат к пяти часам.




      Военного у поворота первым заметил водитель. Прапорщик мирно дремал на сиденье, подняв воротник бушлата.

  Когда рассеянный свет фар высветил одинокую фигуру в офицерской шинели, стоящую на обочине и отчаянно размахивающую руками, солдат вытаращил глаза и, резко затормозив, воскликнул:
- Товарищ прапорщик! Смотрите!

  Начальник столовой открыл глаза и резко выпрямился.
- Господи, откуда этот чумной? Да еще в такую рань, небось по бабам всю ночь шастал?.

  Он открыл дверь и, высунувшись из кабины, закричал:
- Эй, командир, давай сюда!

  Офицер закивал и быстро двинулся вперед, держа правую руку за спиной.

    Деревянко прищурился:
- Не разгляжу, он что, нерусский, что ль?

- Похоже, чурка или грузин, - отозвался солдат.

    Прапорщик открыл было рот, собираясь задать вопрос, но офицер вдруг выбросил вперед правую руку, в которой оказался пистолет с длинным толстым стволом. Деревянко испуганно замер. Пистолет пару раз дернулся, еле слышно щелкнув, и начальник столовой, в голове которого появились две новые дырки, медленно вывалился из кабины и упал у подножки машины.

 Солдат попытался выскочить из кабины, уже почти получилось, но офицер запрыгнул на подножку и выстрелил несколько раз в спину. Потом слез на дорогу и замахал рукой, показывая остальным что можно выходить.





       "Газ-53" развернулся и сдал задом к калитке караула.

  Мельников уже стоял на крыльце и курил. Бидончик ждал своей очереди на столе в комнате начальника караула. Грузовик остановился, и разводящий с грохотом распахнул калитку. Оба солдата переминались рядом, ожидая, когда водитель откинет борт и можно забирать термосы и волочь в столовую.

 Ротный выбросил окурок и поднял глаза на звезды. В этот момент у калитки что-то быстро щелкнуло несколько раз. Ротный дернулся, но в калитку уже ввалились двое в черных масках, в руках у них были пистолеты с какими-то длинными, толстыми стволами, и до капитана как-то очень быстро дошло, что это глушители. Хотя он видел их только в кино.

   Один из ворвавшихся навел пистолет на капитана и приказал:
- Подними руки.

    Мельников судорожно сглотнул, подчиняясь. Черный зев глушителя, диаметром почти в два раза больше ствольного отверстия, смотрел ему прямо в лицо. Из глушителя ощутимо несло пороховой гарью, и это означало, что пистолет недавно стрелял. А значит, о судьбе старшего машины можно было не спрашивать.
- Капитан, у тебя жена есть?

   Ротный еле разлепил губы:
- Да.

- А дети?

- Д-да.

- Хочешь к ним вернуться?

   Мельников нервно закивал.
- Х-хочу.

- Значит, ты будешь делать все, что я скажу. Ты понял?

  Капитан снова кивнул.

- Ну вот и хорошо. - Собеседник опустил пистолет – Сейчас ты начнешь правдиво и обстоятельно отвечать на вопросы, которые тебе будут задавать.

   Капитан закачал головой как китайский болванчик, но только вверх-вниз, а не вправо-влево.

   Другой нападавший, в это время, проскользнул внутрь караульного помещения. Мельников почувствовал, как у него пересохло в горле и, не отрывая взгляда от скрючившихся на земле тел солдат и разводящего, пытался понять что же происходит.

  И тут будто прорвало. Из кузова "Газ-53" вывалились еще десятка полтора боевиков, в основном кавказского вида, вооруженных уже не только пистолетами, и ринулись внутрь караульного помещения, а спустя полминуты в караульный дворик вошел еще один кавказец, одетый в офицерскую шинель с капитанскими погонами, с точно таким же пистолетом в руке. Он окинул капитана насмешливым взглядом и что-то приказал на незнакомом гортанном языке своему охраннику. Парень скрылся в караулке, откуда уже слышались приглушенные щелчки. Капитан судорожно сглотнул и зажмурил глаза. Все происходящее казалось кошмарным сном, который вот-вот непременно должен закончиться.

  Дверь караулки хлопнула. Мельников открыл глаза, но кошмар остался. На пороге караулки вновь появился охранник и что-то доложил "капитану", и тот, глядя на Мельникова в упор, приказал:
- Внутрь заходи.

 Угрожающе добавил:
- И без глупостей, капитан.
 



   И вот последние десять минут ротный сидел на табурете в такой знакомой комнате начальника караула и тупо смотрел в одну точку, время от времени издавая привычные звуки в ответ на знакомые вопросы, а вокруг деловито шныряли абсолютно незнакомые люди. Переговаривались на незнакомом гортанном языке.

 - Итак, капитан, насколько я понял, ваш караул выставил только два поста. Так вот, должен тебе сообщить, что обоих ваших часовых мы... нейтрализовали. Им вздумалось оказаться у КПП, когда мы подъехали.

   Мельников закрыл глаза и стиснул зубы. Дополнительный паек в караул не выдавали уже месяца два, а на свежем весеннем воздухе аппетит нагуливался быстро, и часовые-периметровщики, в нарушение всех уставов, частенько поджидали "пищевоз" на КПП, чтобы выпросить у начальника столовой кусок сухаря или заледенелую горбушку.

   Следующий вопрос вырвал из воспоминаний:
- А теперь мне нужно знать, как отключить сигнализацию Главного Створа шахты?

  Мельников пошевелился, но ничего не ответил. Его собеседник терпеливо ждал.
 Ротный подвигал языком, хрипло откашлялся и просипел:
- Не надо... отключать... она уже...

- Что уже?

- Того... отключена...

  Собеседник оживился:
- Поясни-ка.

 Мельников снова откашлялся:
- Там это... ложных срабатываний много было... я и приказал отключить... я там пост дополнительный выставил...

    "Капитан" вопросительно посмотрел на одного из боевиков, тот шагнул к столу, взял План боевой службы, заглянул в нужную графу и, криво усмехнувшись, кивнул старшему, протягивая План. "Капитан" быстро пробежал глазами и расплылся в улыбке:
- Отлично. А теперь давай вместе подумаем, как нам без шума избавиться от этого часового.

   У Мельникова засосало под ложечкой. Собравшись с духом, он предложил:
- Я могу пойти и снять его с поста. Или можно послать разводящего. Больше он никого на пост не допустит...

   Капитан запнулся, вспомнив безжизненно раскинутые ноги разводящего в проеме калитки. Продолжать не смог.
- Хорошо. – кивнул  допрашивающий – Только вместе с тобой пойдут двое моих ребят, подберем по комплекции, переоденем, повесим на плечо автоматы, а в спину тебе они уткнут вот такие штучки.

  Повертел своим пистолетом с глушителем.

- А Мурад...

  Он повернулся к двери и повысил голос:
 - Мурад, подойди сюда.

  В проеме двери возник высокий кавказец с длинной винтовкой в руках. Винтовка была незнакомой конструкции, несколько вычурная, с массивным стволом, сошками и здоровенным оптическим прицелом.
- Так вот, Мурад будет внима-а-ательно следить за тобой, капитан, скажем, с крыши караульного помещения. На всякий случай. Тебе все понятно, капитан…
 Он заглянул в План боевой службы и закончил:
 - Мельников?

  Ротный на секунду прикрыл глаза и хрипло ответил:
- Да.

- Вот я и спрашиваю, капитан Мельников, тебе всё понятно?
- Да.

     Спустя десять минут он, обреченно опустив плечи и всем своим видом выражая абсолютную покорность, потерянно двигал ногами, пробираясь по грязи, тем же путем, коим прошел совсем недавно. Сзади, тяжело дыша, ковыляли два боевика, переодетые в солдатскую форму. За следующим поворотом должен был показаться грибок часового. Капитан покосился через плечо. Боевики, не слишком привычные к российскому бездорожью, неуклюже переваливаясь и едва не падая, торопливо топали сзади, не обращая на пленника особого внимания. Мельников глубоко вдохнул, развернулся и с силой толкнул боевика, шедшего прямо за ним. Тот изумленно хекнул и рухнул в грязь. А ротный рванул вперед и заорал осипшим голосом:
- Солдат! Стреляй, солдат!!! Стреляй, я тебе сказал!!!

 Часовой, скорчившийся в бушлате под самым грибком, встрепенулся и ошалело спросил:
- Товарищ капитан, это вы?

- Стреляй, мать твою!!! - со слезой в голосе заорал капитан.

- Куда? - оторопело спросил солдат. – Куда стрелять?

    Но ответить Мельников уже не успел, сзади часто захлопали знакомые щелчки, и капитан почувствовал, как ему в спину впиваются тонкие осиные жала. Он сделал еще несколько шагов, потом ноги его подвернулись, и он упал лицом в грязь. Последнее, что он увидел, был часовой, медленно оседающий по столбу караульного грибка.



* * *




     Четверо генералов вот уже добрый час торчали в приемной, а массивные двустворчатые двери кабинета все еще оставались закрытыми. Всех четверых выдернули со своих рабочих мест и приказали немедленно прибыть в Кремль. Прямо у Спасских ворот их встретили молчаливые младшие офицеры в фуражках с васильковыми околышами и сопроводили, если сказать прямо, отконвоировали, в эту приемную. Здоровенный дежурный, сидевший у двери за двухтумбовым столом, который на фоне его размеров смотрелся скорее небольшим журнальным столиком, вежливо приподнялся при их появлении и негромко проинформировал:

- Прошу простить, господа, но вам придется немного подождать. У господина секретаря сейчас директор ФСБ, министр внутренних дел и начальник внутренних войск. Совещаются.
 
  От этих слов полковник, скромно сидевший в углу приемной, рядом с большим старомодным фикусом в бочке, нервно повел плечами и поплотнее прижал к себе тонкую кожаную папку.

     Ожидание затянулось. Наконец, спустя еще пятнадцать минут, на столе дежурного мелодично тренькнул селектор. Богатырь что-то ответил и, приподнявшись, указал на двери кабинета:
- Прошу вас.

 Внутрь вошли впятером: генералы и испуганный полковник. Хозяин кабинета и трое, пришедшие, а скорее всего вызванные раньше, сидели за столом для совещаний.

 Голос секретаря прозвучал тяжело и устало.
- Проходите, товарищи, садитесь.

   Все пятеро не мешкая расселись по указанным местам. Секретарь еще некоторое время вчитывался в какие-то бумаги, лежащие прямо перед ним, потом поднял усталые раскрасневшиеся глаза. Сообщил:
- Значит, так, товарищи, сегодня, между двумя и тремя часами ночи по московскому времени, группа боевиков неустановленной численности совершила налет на объект 22383, расположенный рядом с поселком Березовый, Томской области, и, расстреляв караул войсковой части МВД, совершила хищение...

 Тут голос секретаря Совета Безопасности слегка подсел, словно ему было тяжело произносить следующие слова:
- Одного ядерного боеприпаса, мощностью около пятнадцати килотонн. Такие вот дела, товарищи…

   В кабинете повисла звенящая тишина. Генералы ошеломленно переглядывались. Около минуты никто не смел нарушить затянувшуюся паузу. 

Тягостное молчание первым нарушил секретарь:
- Меры по розыску похищенного конкретного результата пока не принесли. Несмотря на то что мы сколь возможно плотно перекрыли пути отхода, существует вероятность того, что похитители уже покинули Сибирский регион. Сообщение о происшествии поступило с запозданием на несколько часов, а местное управление ФСБ и УВД края преступно промедлили, перепроверяя поступившую информацию и организовывая мероприятия по сохранению происшествия в тайне. Между вероятным моментом совершения акции и временем  начала массовых мероприятий по поиску и задержанию нападавших прошло более восьми часов. Одно известно точно – нападавшие все были лицами кавказской национальности. Их видели в гостиннице, так же видели в городке, еще есть запись с камер видеонаблюдения.

 Генералы слушали молча.
- Итак, товарищи, – секретарь был генералом старой закваски и не привык к новомодному обращению "господа" – Мы с вами должны проанализировать ситуацию, согласно имеющейся отрывочной информации, наметить план действий и к двенадцати часам доложить президенту.

 Он вскинул руку, привычным жестом сдвинув рукав дорогого пиджака, глянул на часы:
- У нас осталось полтора часа.

  Выждав некоторое время, этакая многозначительная пауза, секретарь обратился к полковнику, скромно сидящему на слегка отодвинутом от стола стуле:
- Прошу вас, полковник. Проинформируйте нас о том, что именно было похищено.

   Полковник суетливо вскочил, откашлялся и раскрыл папку. Видно было, что ему очень не по себе, как от присутствия столь высокопоставленных лиц, так и от той ситуации, в которой они все вместе оказались. Начал:
- Изделие 7Б12. Масса в собранном виде – ноль целых пятьдесят пять сотых тонны. Мощность – пятнадцать килотонн. Имеет два взрывателя – электронный и механический, ударного типа. Электронный – основной, до введения кода полностью блокирует любые попытки...

- Бросьте, - оборвал его секретарь Совета Безопасности, - о том, что он полностью блокирует, будете вешать лапшу на уши журналистам. Все эти устройства изначально разрабатывались в основном для предотвращения самопроизвольного или несанкционированного подрыва боеприпасов. Это вам не сейфовый замок. Да и сейфы, как хочу заметить, специалисты вскрывают без особого труда. При наличии времени. А раз боеприпас уже у них, значит, времени для работы специалистов у них тоже предостаточно.

 Он зло дернул щекой:
- Если не произойдет чуда… Ладно, продолжайте.

 Полковник перевел дух и принялся читать дальше:
- Изделие может использоваться для оснащения носителей типа "Квартет", "Букет" и "Кострома"... - сделал паузу, переворачивая лист, - носителя типа "Квартет" оперативно-тактического назначения. Дальность пуска – до восьмисот пятидесяти километров, база – специальный четырехосный автомобиль повышенной проходимости "МАЗ"...

- Достаточно, - раздраженно прервал его секретарь, - характеристики носителей будете докладывать, когда они их угонят.
   Он повернулся к начальнику управления военных перевозок:
- Как вообще боеголовка оказалась в этом богом забытом месте?

  Генерал бросил взгляд в сторону начальника Главного управления вооружения, собираясь сказать, что это не его проблема, он лишь предоставил вагоны для перевозки, а маршрут и место назначения ему спускают со стороны. Но потом решил, что перекладывать на другого не совсем правильно. Тем более что нужной информацией он обладал. Откашлялся:
- Ну, это из последней партии, товарищ генерал. Той, что летом вывезли из Приднестровья. Тогда как раз шахтеры на рельсы сели, и, чтобы не держать спецвагоны с таким грузом где-то на полустанке, их и завернули... И вообще, насколько я знаю, объект был в перечне разрешенных для хранения ядерных боеприпасов.

 Все глаза устремились на начальника внутренних войск.
- Объект был внесен в перечень в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. – фыркнул тот. – Но в то время там сидела целая дивизия НКВД, а не батальон общей численностью меньше пяти десятков солдат.
- Так почему он до сих пор оставался в этом перечне? - сорвался секретарь, но тут же взял себя в руки: - Ладно, извините. Об этом уже поздно говорить.

  Тут не выдержал начальник Главного управления вооружения, чья подпись на разрешении о переадресовке спецгруза не давала ему покоя:
- Но там же должны быть какие-то системы охраны?

- Все системы охраны выходили уже по два-три гарантийных срока, - сварливо отозвался начальник внутренних войск, - а нам, в отличие от вас, никаких денег на продление срока гарантии не выделяют. Даже недавнее отключение электроэнергии для батальона было седьмым за последний год. Так что тревогу подняли, только когда "пищевоз" задержался на три часа и по дороге в караул выслали дежурную машину, думая, что они застряли.

- Но ведь они должны были докладывать?

- Чем? Флажками? Телефонной станции и стационарным рациям тоже нужно электричество, а переносные до дежурной части не добивают.

- А резервное питание?

 Генерал вздохнул:
- Оба дизель-генератора вышли из строя еще полгода назад. Но если бы даже они были исправны, все равно в емкостях не было ни капли солярки. Последнюю сожгли еще прошлой зимой, когда отключения электричества только начались. К тому же…

 Начальник внутренних войск еще тяжелее вздохнул:
- К тому же докладывать было некому, их всех перебили в считанные минуты…

 Секретарь недовольно насупился:
- Ладно, не будем об этом, после драки кулаками не машут…

 Помолчав, вернулся к основному:
- Вся проблема в том, что если эти люди спланировали операцию по похищению боеголовки, то, значит, они, несомненно, разработали и пути их доставки в нужное им место. Мои аналитики считают, что, исходя из максимального запаса времени, на который они могли рассчитывать, таких мест может быть только три: Афганистан, Таджикистан и, что менее вероятно, Чечня.

 Он тяжело вздохнул и продолжил:
- Еще проблема в том, что мы, из-за вопиющего бардака и преступной безответственности, предоставили им чуть ли не в два раза больше времени. Так что не исключена вероятность, что боеголовка не только уже находится за пределами страны, но и похитители успели провести мероприятия по маскировке. А потому и спутниковый поиск проводить уже поздно.   

 Он сердито помолчал.
- Как бы там ни было, мы будем отрабатывать все возможные варианты…

  Секретарь обвел присутствующих тяжелым взглядом, от которого все невольно подобрались, и закончил:
- Я хочу возможно более быстро получить от вас ответы на следующие вопросы. Во-первых...





   Спустя два с половиной часа, сразу после доклада президенту, секретарь Совета Безопасности по поручению президента отбыл на аэродром для вылета в Томскую область, собираясь осмотреть все на месте. Уже подойдя к трапу самолета, он обернулся к провожавшему его директору ФСБ и, притянув его за воротник, произнес срывающимся голосом:
- Делай что хочешь, обращайся хоть к черту, хоть к джинну, но найди эту боеголовку.

 Тот молча кивнул. Говорить что либо было бессмысленно.

    Самолет пробежал по взлетной полосе и оторвался от земли. Директор ФСБ проводил его долгим взглядом, сел в машину и некоторое время молчал, уставившись в одну точку.
 Наконец водитель робко спросил:
- На Лубянку?

 Директор ФСБ встрепенулся и, отрешенно глянув на водителя, отрицательно покачал головой:
- Нет, давай-ка выруливай на окружную и жми на север, по Ленинградскому. Пожалуй, мне надо повидать одного знакомого. Даже нескольких.

       Едва служебная “волга” директора ФСБ выехала с аэродрома, и свернула на МКАД, следом за ней увязался тонированный импортный микроавтобус. Особо близко старался не приближаться, не маяча на глазах, но тем не менее следовал неотвязно. Через несколько километров его сменил точно такой же микроавтобус, только другого цвета.



* * *



     Пот заливал глаза. Гога еле слышно выругался, и с усилием потащился дальше. Холодный ночной воздух мало помогал, хотелось сбросить такие неудобные одежды, жаркие, плотные, большие, и насладиться прохладой, плевать что потом обильные сопли загремят в носу, лишь бы хоть немного освежить разгоряченное тело, хоть немного отдохнуть, хоть чуточку посидеть, остыть. И чего дома не сиделось, спрашивается, дома, где все такое привычное, воздух чистый, дышится легко и свободно, ни одного мента, к тому же. Вах, скорей бы поспать…

  Неуклюжую железяку, которую всей толпой выволакивали из шахты, будь она проклята за такой вес, увезли на похищенном грузовике, также с машиной уехала большая часть группы. Оставшиеся, четверо, включая Гогу, занимались тем, что маскировали колею, оставленную машиной, и медленно продвигались вперед. Начинало понемногу светать, вроде и времени не так уж много прошло, а усталость наваливалась неумолимо, будто всю ночь напролет тяжелые мешки таскал.

  Гога срезал ножом сломанную ветку, зарыл её в хвою, выровнял и накидал сверху сухого, потом перехватил лопату поудобнее и принялся закидывать колею, что особенно сильно выделялась; чертова грязь, чертова погода, никакого отдыха вот уже два часа. Еще малость, и рухнешь от усталости. Автомат, зараза, уже все ноги отбил. Брату, вон, хорошо, неутомимый и выносливый, еще и шутить умудряется, словно только что с постели встал, наверняка служба в армии сказалась, наверняка сил в нем как в медведе.

  Наконец с глубоким следом колеса было покончено. Гога критически осмотрел свою работу, накидал сверху прошлогодних шишек, и двинулся дальше, по пути убирая все признаки того что здесь проехала машина. Чуть поодаль двигался Ахмад, тоже маскировал след от колеса, еле слышно проклинал такие дрянные условия, и постоянно курил. Рядом был еще один, молчаливый турок, тот вообще работал молча, лишь хмурое лицо говорило что и ему здесь тоже не по душе. И как здесь русские живут?

- Всё выровнял? – Ахмад повернулся, едва Гога подошел. – Смотри, следов вообще остаться не должно. Хабиб голову оторвет, если хоть что-то останется.

- Всё хорошо, Ахмад, ни один следопыт не обнаружит. – Гога вытащил сигарету, подкурил. Снял вязанную шапку и утер лицо от пота. Покосившись на молчаливого турка, спросил, так как последние два часа думал только об этом: – Слушай, Ахмад, а зачем нам та здоровая железяка? Что в ней такого, если пришлось столько русских убивать?
- Это оружие, и очень мощное оружие. – Ахмад выпрямился, опершись на лопату. Подкурил новую сигарету. – Хоть мы и не для себя его украли, но Хабиб придумал одну хитрую вещь.

 Ахмад покосился по сторонам, понизил голос практически до шепота:
- Мы обманем заказчика, и заберем бомбу себе. Вот такие, брат, дела.

- Бомбу? – Гога невольно ощутил гордость за своего командира, Хабиба.

- Не простую, брат, бомбу. – Ахмад поднял вверх указательный палец свободной руки, для важности. – Атомную. Как только доставим её к себе в горы, то покажем гяурам такой кулак, что мигом уберутся восвояси, и никогда больше нас не потревожат. Ну а если не поймут, то взорвем какой-нибудь город. Пусть знают, собаки, свое место.

  Гога испытал приступ практически счастья. Надо же, он участвует в таком важном деле, наверняка все будут ему завидовать, когда он вернется домой с победой, сверстники будут слушать каждое его слово, будут называть почтительно, а все красавицы только и будут ждать от него знаков внимания. Потом он поступит в университет, выучится, получит диплом, и будет жить богато в Москве, кушать черную икру и пить пятизвездочный коньяк. А если захочет, то вообще в Америку уедет, все же лучше там жить, ментов ни одного нету, и никто не назовет “черным”, пусть так называют негров, а он, Гога, будет белым господином, богатым и важным. Купит большой джип, черный. Заведет себе пять любовниц, блондинок, и всё будет хорошо.

 Подошел брат, хлопнул по плечу, вырывая из мира грез. Усмехнулся:
- Гога-джан, не спи, замерзнешь.

- Так тепло же, брат. – Гога всё не мог привыкнуть к такому юмору, уже несколько лет пытался осмыслить подобные шуточки, но ничего не получалось; старший брат после армии и не такое выдавал, похлеще случалось. – Как же я могу замерзнуть, брат, если мне жарко?

 Мурад расхохотался во весь голос, и опять перешел на свой армейских юмор:
- Одень шапку на х…, а то уши отморозишь! У тебя в руках мухи …, а ты стоишь и ушами хлопаешь.

 Гога сплюнул сердито.
- Ну зачем ты так, брат? Почему оскорбляешь меня?

- Работай, не стой, к обеду надо всё сделать. – Мурад перешел на нормальный язык, стрельнув у Ахмада сигаретку. – Если не успеем, то придется пешком через всю Россию топать, самолет долго ждать не станет, Гога-джан. А знаешь сколько ментов в России? И на каждом вокзале тебя будут обыскивать или на сутки задерживать, так что не стой, отдохнем потом.

  Гога вздохнул тяжело, одел шапку и поплелся маскировать дальше. Как раз впереди переломанный машиной куст ждал, надо было либо ветки срезать, либо вовсе весь куст из земли выдирать и прятать в стороне. Как ни тяжело, но всё-таки ради важного дела старается, для свободы своей родины от наглых гяуров, а ради этого можно и потерпеть. К тому же действительно не хотелось топать пешком через огромную страну, где на каждом шагу злобные менты стоят, мало того злобные, так еще и жадные, каждому денег дай, не то сидеть будешь до самой зимы, в каждом городке.

  Молчаливый, турок или кто, выдавил из себя первое за сегодня слово, указывая в сторону, туда, где лежало поваленное ветров дерево:
- Дерево…

 Мурад и Ахмад недоуменно переглянулись. К чему сказано? Что хотел этим сказать?
- Ты о чем, Али?

   Но тот не стал пояснять, поморщился лишь, отмахнулся и принялся забрасывать хвоей след от колеса. К его редким словам уже привыкли, и допытываться подробностей перестали.

    Гога посмотрел в ту сторону, куда указывал четвертый, но тоже ничего не понял; ну дерево и дерево, сухое, старое, ветром поваленное, а в чем смысл – поди догадайся. Не став более ломать голову, занялся кустом; намеревался просто выдернуть его и замаскировать следы, ветки обрубать не стоило, слишком заметно, проще полностью удалить. В голове, помимо воли, возникли красочные представления о том, что будет, когда Гога вернется домой, после этого дела, как будет жить, богато и свободно, как его все будут уважать, и как Лейла, такая неприступная и высокомерная Лейла, наконец-то растопит лед в своем сердце и намекнет, шепотом, какой “калым” устроит её отца. Ну а там… там всё будет хорошо, и не нужна никакая Америка, никакие джипы и любовницы. А в Россию, будь прокляты её ветра, мусора, и морозы, Гога никогда больше не вернется, и детям своим закажет. Ну и что, что Москва? Лишь бы счастье в семье было, а где жить – дело десятое. В конце-концов черная икра и коньяк в соседнем ауле  продается.

  Дуло автомата пребольно ударило в затылок. Гога вернулся на поверхность, сердито подтянул ремень и, озвучив самое изощренное ругательство, потянул куст на себя.

    Через несколько часов, когда совсем рассвело, все четверо увидели наконец грузовик. Машина стояла на краю довольно обширной поляны, под деревьями, накрытая сверху маскировочной сеткой. Поляна была вполне пригодная для посадки и взлета, только вот самолета пока что не наблюдалось. Стало быть успели, стало быть не придется топать пешком через огромную страну.

  Ахмад, к тому времени тоже изрядно уставший, повеселел и зашвырнул лопату в кусты. Остальные тоже побросали инструменты, предвкушая долгожданный отдых, скорый перекус надоевшими консервами, и встречу с остальными членами группы.

- Чего-то не видать никого. – Мурад оглядел окрестности из-под руки. – Странное дело.

- Да спят поди, чего им ещё-то делать? – Ахмад закурил в очередной раз, скомкал пустую пачку и швырнул её прочь. – Вес-то у боеголовки нехилый, будь она проклята. Не меньше нашего устали, мы-то так, прогулялись налегке, а им пришлось эту дуру ворочать.

  Гога вздохнул. Ничего себе прогулялись, еще одна такая прогулка и можно на небеса отходить. Потом прикинул, и вынужден был согласится с товарищем; боеголовка его чуть не придавила, когда из шахты тащили, если бы не брат, Гоге отдавило бы ноги. И чего она такая большая, шайтан её побери, неужели гяуры не могли поменьше металла использовать? Вроде умные, а как посмотришь вблизи…

   Все четверо, полностью расслабившись, заспешили к грузовику, уже не думая об скрытности. Даже молчаливый турок что-то насвистывать начал, чего от него можно было услышать крайне редко, еще реже чем слова.

 …Шедший впереди всех Ахмад вдруг дернулся и без звука повалился на землю. Ноги лишь дернулись пару раз и упавший затих. Следом упал турок, взмахнув руками, словно запнулся. Гога недоуменно посмотрел на упавших, и присел на корточки возле Ахмада, перевернув его. Прямо в центре лба он увидел пулевое отверстие. Хотел было вскочить, закричать или убежать, но в следующее мгновение что-то больно ударило в спину, шею ожгло нестерпимым огнем, тело мгновенно налилось свинцовой тяжестью, и Гога рухнул прямо на мертвого Ахмада. Последнее что увидел, был его старший брат, загребающий руками опавшую хвою и что-то шептавший…

  В десятке метров из кустов поднялся человек, обряженный в костюм “леший” Убрал винтовку за спину, подошел к убитым, и, вытащив пистолет с глушителем, сделал контрольный выстрел в голову всем четверым. После этого достал рацию и таинственно сообщил:
- Заблудших “гостей” встретил как полагается, четыре грязных тарелки надо убрать в общую стопку.

     Спустя несколько минут подошло трое человек, в камуфляже и масках. Деловито обыскали четыре трупа, забрали оружие и документы, потом прихватили мертвых за ноги и поволокли к грузовику. Притащив к машине, забросили в кузов, к остальным трупам, поправили маскировочную сетку, и присели рядом с машиной, ожидая прибытия самолета. Снайпер принялся докладывать по рации о завершении операции.

   Долго ждать не пришлось. Не прошло и десяти минут после доклада, как в небе раздался звук мотора. Легкая “Sessna” показалась над деревьями, сделала круг над поляной, и мастерски приземлилась, словно пилот каждый день такие маневры вытворял. Незнакомцы в масках поднялись и двинулись к самолету.




* * *



         Полумрак в помещении кафе, однообразно и приглушенно исходит дежурная мелодия из колонок, скучающий бармен машинально протирает посуду уже наверное в десятый раз. Посетителей маловато для субботнего вечера, всего двое, есть от чего скучать, может быть всему виной дождь, что льёт уже целый день, разгоняя праздных гуляк по домам, а может и цены в этом заведении заставляют направить свои шаги в более дешевые и более многолюдные. 

  За окнами унылая картина; редкие прохожие под зонтами, потеки воды на стеклах, блеклая зелень городских насаждений трепаемая порывами ветра, влажная прохладная пелена искажающая очертания строений через улицу, автомобили с включенными фарами и работающими дворниками, действительно в такую погоду не разгуляешься. А иначе никак – климат в этих краях всегда отличается большой влажностью, поздняя весна в Восточной Сибири обильна на дожди, которые могут идти неделями, а то и целыми месяцами.

  Два единственных посетителя кафе, мужчины, сидят за одним столом друг напротив друга и молчаливо пьют чай, изредка бросая взгляды за окно и явно чего-то ожидая. Один, выраженной азиатской внешности, пьет напиток с удовольствием, а вот второй, вылитый русский, выпил бы чего покрепче, но видимо эта встреча обязывает к полной трезвости ума или же он хочет выглядеть в глазах других-другого культурнее. Дескать; чай, только чай, и никакого спиртного.

  Оба в годах примерно одинаковых, около пятидесяти, оба одеты респектабельно, но первый выглядит утонченнее, гардероб подобран со вкусом, да и держится как подобает, а вот второй к своему внешнему виду относится несколько иначе; дорогое, чистое, да, выглаженное, но только лишь, никакого внимания к тонким деталям совмещения, ворот сорочки распахнут с чисто русской широтой, золотая цепь толщиной в палец выставлена напоказ, в движениях никакой собранности, полная противоположность первому, даже чай пьет иначе. Но тем не менее что общее есть у обоих, это пусть не так бросается в глаза, но всё же есть.

  У второго зазвонил телефон во внутреннем кармане пиджака. Небрежно достал, приложил к уху, выслушал с каменным выражением лица, которое постепенно смягчилось, даже улыбка появилась, судя по всему звонок принес ожидаемое.

 Он отключил аппарат, убрал его в карман, и сообщил сидящему напротив:
- С моей стороны всё готово. Обсудим условия?

- Ты меня за этим пригласил? – тот невозмутимо пил чай, выражение лица было задумчивым. – Могли бы и по телефону обсудить.

- Ага, обсудить и ждать в гости полк спецназовцев. Нет, Алик, в таких делах лучше встречаться в подобных заведениях, надежнее. Старый, проверенный способ, никаких неожиданностей. В нынешнее время, заметь, даже на улице нормально не поговоришь; любопытные придурки из одного широко известного тебе ведомства прочитают по губам и всё испортят. Так что кафе, и только кафе.

- Хорошо, Александр. Кафе. Встретились. Давай обсудим условия.

      Русский, он же довольно богатый промышленник, владеющий несколькими десятками фирм и заводов, имя естественно вымышленное, немного подумал, формулируя речь потуманнее; хоть и не на улице, а все же вдруг подслушивают. Потом сделал глоток чая и сообщил:
- То что ты у меня просил, благополучно взято из одного интересного места, вывезено за пределы того края, и сейчас… вернее через несколько дней начнет движение к Благовещенску. Да, именно так.

  Собеседник, он же гражданин Китая, имя естественно тоже не родное, взятое для удобства, похожим образом спросил, в тон что ли:
- А это самое искать не кинутся? Всё-таки не булочка с изюмом, а – дело серьезное. Была бы булочка, владелец бы и ухом не повел. В нашем же случае, искать будет весьма много народу, не одна… э-э-э…булочная.

 Промышленник отмахнулся. Поведал еще немного обнадеживающей информации:
- Московский друг об этом позаботится. Да и я принял некоторые меры, использовал в качестве похитителей этой серьезной штуки третьих лиц, которые теперь исполнили порученное и уже находятся в… ну-у-у, скажем, в райских условиях. Хотя, подразумеваю, наверху разберутся, кого в… в эти самые условия, а кого – в…
 Промышленник задумался, подняв глаза к потолку, есть ли ад у мусульман. Но потом забросил это дело, и махнул рукой.
- Короче, каждому по делам его воздастся. Да, именно так.

  Китаец тоже не стал лезть в религиозные дебри; у каждого своё. Заинтересовался сроками:
- И долго эта штуковина будет двигаться по направлению к Благовещенску?

- Недели две, я думаю. Надо же её в подходящий транспорт погрузить, подготовить документы, охрану обеспечить, прочее. Да и к чему спешить, Алик? Поспешишь – людей насмешишь.

 Китаец сделал глоток чая, аккуратно опустил чашку.
- Твоя правда, Александр. Спешить нам некуда, времени еще предостаточно.

   Немного помолчали, сосредоточившись каждый на своих мыслях, заодно и на чае. Погода за окном еще более разошлась, ливень практически начался, прохожих ощутимо убавилось, городские насаждения зашумели сильнее, стекла покрыли потоки воды, делая изображение более расплывчатым чем до этого. В помещении пахнуло свежим воздухом, насыщенным кислородом.

 Наконец китаец перестал разглядывать чашку.
- Как с оплатой, Александр? Ты предпочитаешь наличные? Или же через банк?

 Промышленник огладил подбородок, как всегда делал когда речь заходила о деньгах. Больших деньгах. Пожал плечами:
- Меня конечно бы устроили электронные деньги. Но можно и эквивалентом, например…

  Он пододвинул солонку, взял щепотку соли, медленно ссыпал обратно, намекая что помимо такой белой смерти есть еще и другие виды порошкообразных веществ.
- Ну, типа такого эквивалента.

- Я понял тебя, Александр. – китаец мысленно припомнил места в которых он может достать необходимое, получалось что может. – Только это? Или еще чего-нибудь желаешь?

 Промышленник задумался. Потом отрицательно качнул головой;
- Нет, всего остального и так девать некуда.

 Отодвинул солонку и закурил. Добавил, кое что припомнив:
- Крокодила хочу большого, Алик. С детства мечтал. Поселю его на одной из усадеб под Новосибирском, как раз бассейн там огромный строю, буду друзьям показывать. Сделаешь?

 Китаец странно посмотрел.
- А… а разве у вас не водятся?

- Нет, к сожалению. Вымерзают, падлы.

- Ладно. Будет тебе крокодил.

   Промышленник выпустил дым, расплывшись в широкой улыбке. Всё уже есть, а вот страшной зеленой рептилии нету. Беда.
 Китаец же мысленно пытался понять такую прихоть своего партнера. Все ведь есть у русского, зачем крокодил-то понадобился? Быть может это считается особым шиком среди местных богатеев? Беда с этими национальными причудами соседней страны. Беда.

    Они еще немного поговорили на отвлеченные темы, изредка переходя к обсуждению основной, потом промышленник пригласил китайца съездить на охоту и рыбалку, или же в свой загородный особняк, заодно поговорить серьезно. На том и расстались. Дождь к тому времени кончился, вода утекла в дренаж, поэтому можно было выходить из кафе. Русский сел в “мерседес” и укатил, сопровождаемый четырьмя джипами охраны; бритоголовые “братки” битком торчали из внедорожников. Китаец же ушел пешком, решив прогуляться по городу. Следом увязались четыре охранника-китайца, молчаливые и настороженные; Россия их пугала своими обычаями и юмором – вроде же коммунистическая страна была, а как всё изменилось за последние два десятка лет... 




* * *


       Залитые кровью помещения караулки внесли свою лепту в настроение генерала. Без того мрачное, оно стало еще мрачнее. Походив по помещениям, он обратился к сопровождающему его полковнику: 
- Как же так вышло, что всех перестреляли?

 Полковник пожал плечами, как уже делал последнее время довольно часто. Попытался выстроить предположение:
- Возможно налетчики застали врасплох, товарищ генерал? Приехали на “пищевозе”, никто же не знал что вместо завтрака приедет такое…

 Секретарь прошел к пульту дежурного. Осмотрел. И здесь кровь, такое ощущение что специально налили побольше, не жадничая нисколько. Оглянулся на сопровождающего:
- Семьям погибших сообщили?

- Сообщили, товарищ генерал. – полковник кивнул несколько раз. – Осталось только дозвониться до родных прапорщика Деревянко. Он с Украины…

- Это который начальник столовой?

- Именно, товарищ генерал. Тело уже доставлено в городской морг… Скорее всего грузовик остановили по дороге, там где и нашли прапорщика с водителем. Если так, то наверняка нападавшие были в военной форме, иначе бы прапорщик не остановился. Предписание запрещает…

 Секретарь отошел от пульта, приблизился к окну. Осмотрел пулевые отверстия, над которыми уже поработали военные эксперты.
- А сколько нападавших было?

- Приблизительно два десятка, товарищ генерал. В гостиннице видели приезжих, как раз накануне нападения несколько человек сняли номера. Так же видели их и на рынке, предположительно все являются лицами кавказской национальности. Военная прокуратура установила и транспорт, с каким основная часть налетчиков прибыла в городок – импортная “фура”, груженая всяким хламом для отвода глаз. Она сейчас на штрафной стоянке находится. Зарегистрирована на подставное лицо.

- Что еще известно?

- Удалось установить несколько лиц, но прежде они ни по каким сводкам не проходили. Единственная зацепка – Хабиб, с ним связано два разбойных нападения в Ростовской области, так же его видели в ближайшем окружении полевого командира Таймураза. Ну, это тот, которого в прошлом году подстрелили в Чечне. На этом всё, товарищ генерал.

- Не густо, не густо…

 Полковник вытянулся, всем своим видом показывая служебное рвение:
- Работаем, товарищ генерал.

 Секретарь потерял интерес к окну. Вышел на улицу, подышать свежим воздухом и покурить, тем более что залитые кровью помещения мало располагали к нахождению в них. Запах смерти еще…

 Полковник неотступно следовал рядом, словно некая тень, от которой не избавишься. Услужливо поднес зажигалку, едва секретарь вытащил сигарету из пачки.

- Прилегающий лес осмотрели?

- Осмотрели, товарищ генерал, никаких следов.

- Что же они, по воздуху убрались? Должны же остаться следы от грузовика, чай не легкая иномарка, да и грязь кругом. Пошлите кого-нибудь снова проверить, пусть землю носом роют, но найдут следы.

- Пошлем, товарищ генерал, непременно пошлем.

 Секретарь стряхнул пепел, мысленно усмехнувшись: как же, пошлют… тут пока носом не ткнешь, так и будут на одном месте топтаться, без каких либо результатов. Вот она, армейская исполнительность, во всей красе. Установили что чеченцы напали, и руки сложили; дескать, Чечня, боевики, терракты, и этим всё сказано, а мозгами пошевелить не хотят нисколько. Даже как следует поискать не хотят, совсем обнаглели.

 Он спустился с крыльца, запахнув плащ; начинался дождь, мелкий, противный, сырой и въедливый. Миновал отметки на дорожке; трое трупов, еще с утра здесь лежали, помеченные флажками и ленточками. Остановился у калитки.
 Указал на следы покрышек “пищевоза”:
- Вот, ясен же рисунок, неужели в округе вообще никаких следов от колес не осталось? Тут же не оживленная магистраль, никто ведь не ездит. Быть такого не может, что следов не осталось.

 Полковник развел руками.
- Всё обыскали, товарищ генерал. Ничего нет, ни на въезде, но по периметру, похитители как сквозь землю провалились.

- Что, даже отпечатков пальцев не обнаружили?

- Даже их…

- Хреново работаете, полковник. Хреново.

  Тот отнес это на свой адрес, понял что угодил под горячую руку, но тем не менее поделать ничего не мог; сопровождать секретаря выпало ему, следовательно приходилось терпеть и не возникать. Попытался хоть немного отвести от себя угрозу:
- Вероятно нападавшие замаскировали следы от колес, вот и не можем найти. Но это дело поправимое – три военных спутника уже перенацелили на наш район, еще немного и обнаружим мерзавцев, грузовик наверняка их выдаст. Ну а там…

- Пока вы их искать будете, полковник, они уже страну покинут. – секретарь оборвал его, поморщившись. – Оперативнее надо действовать. Оперативнее. Вы хоть понимаете, что они могут сделать с похищенной боеголовкой?

- Не совсем, товарищ генерал…

- Это-то и хреново, полковник. Тут многого не надо, засунул в вагон с металлоломом или же в стандартный морской контейнер, прицепил взрыватель с радиоконтуром, вывел наверх скрытую антенну и дождался, пока вагон дотянут до Москвы-Сортировочной. И привет… А то и вовсе – Америку потревожат, и это будет похлеще чем памятное одиннадцатое сентября, двумя небоскребами дело не ограничится…

 Генерал выкинул недокуренную сигарету. Смерил полковника тяжелым взглядом:
- И все почему? Да потому что хранение и охрану атомного оружия доверяют хрен знает кому. Я бы не удивился, если бы эту боеголовку на цветной металл разобрали местные алкаши, да пропили бы… Что морщишься, полковник? Думаешь, я не прав? Думаешь что случайность всему виной? А какого хрена сигнализация объекта выведена на единый кабель? Какого хрена она сбоит постоянно, а?

- Ремонт…

- Даже не думай про финансирование заикаться! Деньги перечислялись вовремя! И где они? Сколько генеральских дач на них построено? Сколько иномарок куплено?

- Товарищ генерал…

- Рот закрой, полковник, и больше не зли меня. – секретарь еле удержался от рукоприкладства, вовремя остановившись. Закурил новую сигарету и двинулся к ожидающей его машине, напоследок бросив через плечо:
- Ищи боеголовку, полковник. Землю носом рой, но ищи. А нет, так… так застрелись, как настоящий офицер.

      Сев в машину, генерал стряхнул с плаща капли воды. Окинул взглядом весь этот бардак, именуемый секретным военным объектом, выругался сквозь зубы. Потом, тронув водителя за плечо, приказал:
- Давай в город. В гостинницу. Надо персонал опросить.

- Хорошо, товарищ генерал.





   В гостиннице уже наблюдалось несколько человек из военной прокуратуры. Двери номера, в котором останавливались выходцы с кавказских республик, были открыты, эксперты добывали отпечатки пальцев. Тут же находилась и регистраторша, которая была в тот день за стойкой и помнила этих самых “чурок”, как их привыкли здесь называть. В который уже раз, наверное, отвечала на одни и те же вопросы следователя.

 Генерал зашел в номер, огляделся в поисках стула, но не найдя такового, сел на кровать, собираясь послушать что женщина говорит.
 А говорила она такое:
- Я поначалу и не думала на этих, что они несколько номеров снимут. Обычно же всей толпой в одной комнате селятся, а тут…
 Развела руками, якобы слов было мало.

 Следователь отметил что-то в своем блокноте. Задал еще вопрос:
- О чем они говорили, не помните?

- Я их спросила, чем торгуют. Говорят, что виноградом. Обещали угостить, кстати.

 Следователь указал на пакеты, что так  и лежали в номере, те самые что купил Гога.
- Этот?

- Ну наверное, откуда же мне знать. – регистраторша пожала плечами. – Виноград, он и есть виноград…

- А лица вы ихние пытались запомнить?

- Где уж тут запомнишь? Они все на одну рожу, только одежда разная.

  Генерал еще немного послушал, не прерывая, потом вышел из номера. Прокуратура неплохо работала, мешать её сотрудникам не стоило. Только вот, что-то подсказывало что устанавливать личности бесполезно. Либо документы поддельные, либо и вовсе задействованные в нападении ни разу по милицейским сводкам не проходили, кроме лишь Хабиба. Да и сам боевик, вряд ли какую-то зацепку даст. Поди, теперь, найди его, наверняка уже все нападавшие умотали подальше отсюда, времени для этого у них было предостаточно. А раз скрылись, то теперь жди где с боеголовкой вынырнут, да так вынырнут, что мало не покажется никому. Смертники с поясами взрывчатки детской шалостью выглядеть будут, а подрыв жилых домов в Москве и вовсе праздничным фейерверком…

  Навстречу попался какой-то майор. Тяжело дышал и вспотел, словно пробежал не меньше десяти километров. Завидев генерала, оправил одежду, подошел, и, козырнув, известил:
- Товарищ генерал, местные охотники обнаружили пропавший грузовик в пятнадцати километрах к северо-востоку. Говорят что там полно трупов. Опергруппа уже готова, ждем вашего присутствия. Вертолет на аэродроме.

 Секретарь освобожденно вздохнул; общая картина мало-мало начинает проясняться, еще немного и можно будет строить реальные предположения насчет дальнейшего пути похищенной боеголовки. Оглядел майора с ног до головы, бросил коротко:
- Веди.





   “Пищевоз” стоял с краю обширной поляны, укрытый маскировочной сеткой. Такой действительно с воздуха не обнаружишь, и конкретно повезло что грузовик обнаружили местные жители. Не случись такого, еще неизвестно куда завели бы слепые поиски, а теперь… теперь кое что можно было предполагать более менее уверенно.

 Генерал отошел от вертолета, придерживая кепку. Приблизился к двоим местным мужикам, именно они отзвонились в местное УВД и сообщили о своей находке. Пожал руки, в знак приветствия и благодарности.
- Как нашли, мужики?

- Да случайно наткнулись. – ответили просто, да и знаков различия секретарь не носил. – Думали что учения тут проводят, а в кузов глянули… какие к чертям учения, там трупов до жути. И все черномазые…

 Генерал подошел к машине, заглянул. Тут же отпрянул и отошел подальше; посмотреть было на что, кровища аж с борта стекает, лежат вповалку, жуткая картина.

  Следом сунулся майор. Тоже не выдержал увиденного, отскочил от машины, бледный и с расширенными глазами.
- Что же это… кто ж их так?

 Генерал усмехнулся, совладав с собой.
- Кто бы ни был, а задачу он нам упростил конкретно.

- О чем вы, товарищ генерал?

- О том, что это не чеченцы сперли боеголовку. Их просто использовали как отвлекающий маневр. И если бы этот грузовик не нашли так быстро, искать бы нам пришлось очень долго.


* * *




      Секретарь Совета Безопасности вернулся из Томской области в Москву в мрачном настроении. Уж несколько дней прошло, а о похищенной боеголовке известно только то что сперли её не чеченцы. Президент, как узнал, долго ругался матом и грозил всех поувольнять к чертям. Настроение еще больше ухудшилось, когда секретарь прочитал доклады резидентов по всему ближнему зарубежью; ни слова о готовящихся сделках, в которых бы промелькнуло похищенное, словно те, кто устроил нападение на законсервированную шахту, сперли боеголовку для себя и спрятали её неизвестно где. Если уж воровать, то для чего еще, как не для сбыта?

  Секретарь сидел у себя в кабинете и растерянно вертел в руках зажигалку. Вот-вот должен был подъехать директор ФСБ, может он хоть чем-нибудь порадует, не зря же такое кресло занимает. Поднимет связи, зашлет агентов, подключит весь огромный штат свого ведомства, и наверняка что-то да всплывет, должно всплыть, должно. Иначе совсем хреновые дела – в родной стране воруют всё подряд, даже атомные боеголовки, и никто этому помешать не может, совсем бардак, совсем докатились. Так, глядишь, и вовсе весь ядерный арсенал Родины разворуют за несколько лет, ну а там и за авиацию примутся, за корабли, за остатки танковых войск, и за прочее, всё утащат. Н-да, дела…

  Зажигалка выпала из руки. Плюхнулась на ковер, отскочив от ножки кресла. Секретарь поднял её, положил на стол.
 Кто мог украсть? Кому нужна боеголовка? Если не чеченцы, то кто еще может использовать такое оружие в своих интересах? Чеченцам что – терракт замудрить, или напугать кого-нибудь, больше ни на что не способны. Но на этот раз – похитили вовсе в непонятных целях, неизвестно кто вдобавок, и теперь жди что из этого последует. Либо в Америке полыхнет, либо где-то в Европе, либо – вовсе в России. Жуть. Хотя нет, в России не должно, не стали бы отвлекающий маневр с чеченцами устраивать, просто бы сперли и отправили в ближайший крупный город для подрыва. Тут что-то другое, похоже неведомые похитители намереваются замести следы, оборвать все связующие нити, дабы их и не пытались искать.

  Донесся вежливый стук в дверь. Секретарь стряхнул тяжелые размышления, напустил на лицо нейтральное выражение, хотя вовсе не хотелось улыбаться и лицемерничать, впору самому матом ругаться и размахивать руками.
- Войдите.

  Вошел вызванный директор ФСБ. Прикрыл за собой дверь, поздоровался кивком. Выражение лица было несколько веселым, как показалось секретарю, скорее всего дело сдвинулось с мертвой точки. И действительно:
- Нашлась боеголовка. – директор ФСБ не стал долго тянуть, уселся в кресло напротив, обрадовал. – Сейчас она непонятно пока где, но скорее всего движется в сторону Восточной Сибири. Несколько скрытых сотрудников моего ведомства записали переговоры крупного промышленника с неким Аликом, выходцем из Китая. Так вот, скорее всего речь шла о купле-продаже этой самой боеголовки.

   Секретарь ощутил что еще немного и он сам начнет улыбаться. Единственная хорошая новость за весь день. Да и вообще за последние дни. Наконец-то объявились похитители, оказывается узкоглазым боеголовка понадобилась, ближнее зарубежье тут не при делах.
 Закурил, достав пепельницу из ящика стола. Положил зажигалку рядом с сигаретной пачкой.
- Арестовывай этих гадов.

- Пока нет оснований, предъявлять им нечего. От любых обвинений открещутся. Промышленник начнет вопить о притеснениях, шумиху в прессе поднимет, тысячу адвокатов наймет, а китаец… китаец – вовсе подданный иностранного государства. Тронь его, и не меньший шум поднимется.
- И что делать теперь? Ждать пока они свою сделку провернут?

- Да.

- Ты сдурел, генерал?! – Секретарь аж привстал в кресле, но потом взял себя в руки, сел, проговорил уже тише – Нельзя допустить ни сделки, ни дальнейших переговоров. Сам подумай, на территории страны совершаются нелегальные сделки по продаже-покупке ядерного оружия! Что о нас Европа подумает? Во всю глотку начнут кричать, что Россия обнаглела, на своей территории такой бардак допускает, террористам способствует, мировой порядок нарушает, позволяет похищать у себя же страшное по мощи атомное оружие.

  Директор ФСБ развел руками.
- А как еще? Ну арестую я их, начну следствие, прочее. Боеголовка вообще в таком случае навсегда растворится на необъятных просторах нашей страны, где её потом искать. Нужно дождаться пока она не всплывет, а уж потом действовать. Пусть встретятся, совершат свою сделку, тут-то я их за жабры-то и прихвачу. В таком случае промышленник не отвертится, с поличным пойман, пусть хоть всех адвокатов мира наймет, я всё равно его посажу лет на сорок. А китаец своим подданством пусть… э-э-э… короче не поможет оно ему, сидеть будут на одной зоне, за Полярным Кругом. Даже в один отряд определю, если не забуду.

  Секретарь ткнул в пепельницу недокуренную сигарету. В словах генерала был резон, но допустить чтобы состоялась сделка… После этого такой шум поднимется, что можно будет распрощаться со своим креслом, минимум, и уйти в вынужденную отставку навсегда. А то и вовсе – в места не столь отдаленные загреметь. За тот же Полярный Круг…
- Других вариантов нету? Зашли больше агентов, возьми на прослушку все телефоны этого промышленника, вообще всю Восточную Сибирь на прослушку поставь.

 Директор ФСБ отмахнулся.
- Пустое это всё. Я уже пытался, но встретил непонятное сопротивление.

- Поясни.

- Четыре моих агента пропали без вести в первый же день. Еще пятеро – на следующий. Вдобавок – почему-то все сводки оттуда вдруг стали кристально чистыми, даже о наркоте уже неделю ни одного сообщения, словно кто-то там сидит и решает какую информацию в Москву допустить, а какую оставить себе. Кто-то работает против нас, и довольно успешно.

- Так найди! Ты же директор Федеральной Службы Безопасности! У тебя все в кулаке должны быть!

- Пытался… Это здесь я директор и все мне подчиняются, а за Уралом…

  Секретарь почувствовал как настроение вновь скатилось на самую нижнюю отметку. Подкурил новую сигарету, швырнул зажигалку на стол. Пристально посмотрел на собеседника:
- И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, смотреть как два наглеца торги устраивают атомным оружием? Это?

  Директор ФСБ придвинулся ближе, словно боялся что их могут подслушать. Сообщил, понизив голос:
- Я могу отправить две группы самых подготовленных спецов, они-то и предотвратят сделку, заодно и боеголовку найдут.
 Немного подумал, продолжил;
- Да и ту самую падлу, что мне противодействует, на чистую воду выведут.

- Думаешь, справятся? – секретарь недоверчиво усмехнулся. – Дело-то серьезное, промашки быть не должно. Сам понимаешь, уйдет боеголовка в Китай, нам с тобой тюремная решетка светит. Надолго.

- Понимаю. Поэтому и отправлю самых лучших. Лично отберу.

- Ну смотри.

 Директор ФСБ начал загибать пальцы, разогнав сигаретный дым рукой:
- Во первых, будет тайная и официальная группы. Во вторых – самых опытных отберу, у меня настоящие головорезы есть, всех недовольных попросту перестреляют, но задачу выполнят любой ценой. В-третьих – широкими полномочиями наделю, будут действовать от моего имени. В-четвертых…

  Зазвонил телефон, не дав договорить. Секретарь знаком призвал помолчать, поднял трубку.
- Да, господин президент... Да, нашлась… Восточная Сибирь… Принимаем все меры к перехвату… Ну-у-у, около недели… Хорошо… Все сделаем, не беспокойтесь…

   Через минуту секретарь опустил трубку в гнездо телефона. Прокашлялся, затушив сигарету. Строго посмотрел на директора ФСБ:
- За неделю справишься?

  Тот пожал плечами, неделя это слишком маленький срок. Неуверенно кивнул: 
- Думаю, справлюсь.

- Делай что хочешь, хоть полк спецназовцев туда отправь, хоть два полка, но останови этот бардак, генерал. Можешь даже перестрелять там тысячу промышленников и китайцев, но боеголовка должна остаться в России, в Китай ей дороги быть не должно.

    Директор ФСБ кивнул уже увереннее. Получалось что дали практически полную свободу действий, посему следовало пожестче обойтись с похитителями, заодно и того наглеца, что противодействует, отловить и… и… и по ушам надавать, минимум.

 Он поднялся с кресла. Попрощался с секретарем Совета Безопасности, и отправился в свой рабочий кабинет на Лубянку, собираясь переворошить кучу досье и отобрать самых опытных и преданных офицеров, сформировать из них две группы, тайную и официальную, отправить в Восточную Сибирь, дабы навели там порядок и нашли наконец это проклятую боеголовку.

      Сел в машину. Вытащил из кармана небольшую фляжку с коньяком, сделал пару глотков. Приопустил стекло и закурил.
- На Лубянку давай.

  Водитель свернул газету, отбросил её и повернул ключ зажигания.
- Хорошо, товарищ генерал.

       Едва служебная “волга” выехала из Спасских ворот Кремля, следом за ней увязался тонированный импортный микроавтобус, который уже несколько дней следовал неотступно, меняясь лишь на такой же другого цвета. Тот самый неизвестный, что препятствовал генералу, не хотел пропускать что-то важное, поэтому откровенно наглел, взяв генерала под неусыпный контроль.   


* * *


           Директор ФСБ прошелся туда сюда перед строем из двенадцати человек, коих лично отобрал для предстоящего дела из самых лучших и подготовленных. Каждому в глаза заглянул, пытаясь высмотреть там малодушность или чуточку страха. Не нашел ни того ни другого, это радовало. Орлы, понимаешь, головорезы, монстры, за плечами каждого не один десяток успешно проведенных операций, на таких действительно можно положиться, не боясь что подведут или не выполнят поставленную задачу. А дело предстояло сложное, слабаки или трусы не подойдут, Родина в опасности и её надо спасать. Надо найти похищенную боеголовку во что бы то ни стало.

   Директор остановился рядом с первым. Оглядел пристально с головы до ног. 

 Здоровенный, зараза, в плечах метра два, поговаривают что этого неистового майора до сих пор в Кандагаре боятся, а его именем детей пугают непослушных если те спать ложиться не хотят. Да что Кандагар? В других горячих точках этот богатырь тоже себя проявил, и явно не с культурной стороны. Ходят слухи, что даже уши срезал в коллекцию… Вот и правильно, именно такие воины должны Родину защищать, да так защищать, чтоб все чудом уцелевшие враги с истошными вскриками по ночам просыпались, вспоминая пережитые кошмары.

   Генерал перешел к следующему. Оглядел не менее внимательно. 

  Ну-у, этот не столь впечатлительным обликом владеет, гораздо меньше по весу, размаху, и росту, но… но об этом капитане известно, что даже у инопланетян может выведать мало-мальские секреты их родной планеты, настолько легко входит в доверие и влезает в душу. Больше того – разведки нескольких европейских государств до сих пор на него зуб имеют, после того как “пошерстил” в тех краях, выведал все что можно, и принес добытое Родине на блюдечке. Причем… причем, два государства вообще в плане не значились; захватил ихние секреты попутно, не смогши удержаться от соблазна.

   Третий был еще меньше. Даже генерал возвышался над ним, хотя никогда не считал себя высоким. 

  Подрывник от природы, мастер своего дела, кошмар для мостов и укрепленных объектов противника. В годах уже, но кто сказал что возраст плохо  влияет на мастерство? Наоборот! Сей специалист еще Вьетнам застал, да так застал, что американские ветераны той войны до сих пор нещадно матерятся, вспоминая как на стороне противника действовал отмороженный мастер подрывных дел; в туалет с саперами ходили, в каждом бугорке фугас видели, письма вскрывали на расстоянии, каждый новый день считали последним в своей жизни.

   Генерал шагнул к четвертому. Всмотрелся в глаза, пытаясь выглядеть там хоть что-то из слабостей. Не смог.

  Досье на этого бойца удивляло количеством убитых боевиков. Хоть и молод довольно, да и чином невысок, младший лейтенант всего лишь, но этот хлопец являлся лучшим снайпером из возможных. А ведь раньше никто об этом и не знал. Узнали потом, хотя началось всё довольно необычно; взвод попал в окружение, почти всех перебили, остался лишь этот одаренный. Прошло больше месяца, и горы почему-то сильно обезлюдели, хотя до этого времени буквально кишели боевиками. Пропало четыре крупных отряда, так же потерялись и их командиры. Стали разбираться – никто так и не понял причины. И вот, спустя еще две недели, с гор спускается этот самый уцелевший. В руках снайперская винтовка, трофейная, вся покрыта черточками, свободного места не видать. Спускается, и скромненько просит выделить патронов побольше; дескать, стрелять нечем…

  Директор ФСБ перешел к пятому. Невольно оглянулся на первого, так как похоже оба были братьями или же вели одинаковый образ жизни.

 И где таких выращивают? Богатыри! Орлы! Первый пусть малость злой, даже на роже написана ненависть, еле сдерживаемая, а этот вроде не такой нервный, спокойнее выглядит, умиротвореннее. А глаза… имей генерал такие чистые и ясные глаза, он бы стал президентом, не иначе. Тем не менее – стоящий перед генералом капитан был таким спокойным только на первый взгляд. Досье еле вмещало строгие выговора за частые драки, пьянства, и мордобой всего что шевелится в радиусе сотни метров. Генерал бы и не выбрал такого монстра, не знай о нем как о непревзойденном мастере рукопашного боя. Слухи ходили интересные, якобы этому капитану наплевать на количество противников, любую толпу в асфальт затопчет, любого каратиста пополам разорвет, ему даже не победа важна, а сама драка. Процесс, так сказать. Вот и чудит в мирное время, драки ищет, нервничает, хочет бури… э-э-э… как это там было… в общем, без рукопашной жить не может, мятежный. Да.

   Шестой разительно был не похож на воина. Скорее на студента. Очки, прыщи, пробивающаяся бороденка. Если бы не офицерский мундир, если бы не звание старшего лейтенанта, генерал бы никогда не подумал что в армии есть такие люди.

 Впрочем, этому воевать незачем. Его стихия – компьютеры. Причем – родная стихия. Хоть директор ФСБ и испытывал неприязнь к этим самым компьютерам, то тем не менее отчетливо понимал что в современном мире без хакера не обойтись. А стоящий перед ним старлей и был хакером. Да таким, что… что запросто мог взломать бортовой компьютер современного истребителя и сделать боезапас самолета бесконечным.

  Генерал почесал затылок, пытаясь представить себе это в реальности, но потом досадливо сплюнул, и перешел к следующему. Будь прокляты эти компьютеры.

   Седьмым был специалист по радиоразведке, незаменимый человек в предстоящем деле. Именно он должен был наводить остальных на пропавшую боеголовку. А он на это был способен, еще как способен. Поговаривали, будто ему предлагали тепленькое местечко в институте ядерной физики, но он всех послал нахрен и сказал что просиживать штаны не собирается. Добавил, потом, что в армии тоже можно много чего в ядерных делах открыть, и стать настоящим ученым, в полной силе, а не подслеповатым дряхлым профессором. Его пытались переубедить, говорили что в армии инициатива не приветствуется, но он хитро усмехнулся, и сказал много чего в свое оправдание, самым культурным было такое “это как поглядеть”. И не ошибся, кстати. Сверстники сейчас с палочкой ходят, согбенные и практически слепые. А по этому полковнику и не скажешь, что ему пять десятков лет недавно исполнилось. Максимум тридцать пять дашь. Ходила даже шутка, что если этого гения вооружить отверткой и посадить на летящую ракету с ядерной боеголовкой, он сможет её обезвредить еще до того, как она достигнет цели.

  Генерал расплылся в широкой улыбке, пожал руку седьмому, по плечу похлопал. Потом, спохватившись, напустил на лицо серьезное выражение, нахмурился, и перешел к следующему.

  Дальше шел специалист по виртуозному вождению любого транспортного средства, даже такого, которое еще не изобрели. Наизусть знал все виды моторов, все марки топлива, все размеры гаечных ключей, и прочее, прочее, прочее. Мог с закрытыми глазами… нет, это любой опытный механик сможет… короче, мог в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, и это документально подтверждено не раз, проехать через всю Москву, минуя все посты ДПС, и ещё ни разу его не остановили даже за малейшее нарушение правил дорожного движения. А уж о том, чтобы по звуку работающего мотора определить неполадки в электропроводке, это… это хоть сейчас. Генерал помянул потуги своего личного водителя, когда внезапно что-то ломалось на трассе. Уважительно покачал головой.

  Шагнул дальше, но потом, вспомнив кто стоит девятым, постарался не выказать своего страха, что ли, потому что тяжелый взгляд полковника, стоящего сейчас перед ним, очень настойчиво располагал выложить все грешки и тайны, вплоть до семейных. А оно и не мудрено, у этого полковника даже заграничные супер-шпионы раскалывались в первые же десять минут. Самый стойкий, как поговаривают, продержался ровно двадцать шесть минут, а потом слезно просил его выслушать, но… но специалист по дознанию уже не смог остановиться. Вот и сейчас, негодяй, наверняка действует на уровне рефлексов, плевать что перед ним директор ФСБ, вон как зыркает, того и гляди не удержится и допрос начнет.

  Генерал поспешно шагнул дальше, но и потом чувствовал на спине буравящий взгляд полковника.

 Десятым значился специалист по знанию иностранных языков. Прапорщик. Генерал включил его в состав выбранных на всякий случай, еще неизвестно куда занесет группы в процессе поисков боеголовки, вполне возможно что и в Китай, или рисовые республики, а там поди разбери местные звериные диалекты, так что этот офицер не помешает, еще как не помешает. Поговаривают, что он даже язык древних индейцев майя знает.

 Генерал припомнил кое что из недавнего выпуска новостей. Спросил, не удержавшись:
- Прапорщик, а что там в календаре майя написано?

- Херня всякая, товарищ генерал.

- Понятно.

    Генерал припомнил интерес своей супруги относительно предсказания майя. Усмехнулся. Если специалист сказал что не стоит обращать внимание на всяческие слухи, то стало быть так и следует поступать. Удумали, понимаешь, конец света, больше заняться нечем что ли?

 Дальше генерал не пошел, там стояли два командира групп, внимания на них заострять не стоило, у каждого за плечами по тридцать лет руководительской работы, эти не подведут, ясен перец. Он вернулся к своему столу, взял папку с последними разведданными по Восточной Сибири, многозначительно потряс ею в воздухе, и решил приступить прямо к делу.
- В общем так, господа офицеры. Из-за халатности некоторых лиц произошло хищение атомной боеголовки, мощностью пятнадцать килотонн. Мы поначалу думали что это сыны гор постарались, но как впоследствии выяснилось – их использовали как прикрытие и отвлекающий маневр. На самом же деле боеголовку сперли совсем другие люди. И эти-то другие, едрён их батон, преспокойненько собираются переправить её в Китай через Благовещенск. Ваша задача – этому беспределу помешать, помешать всеми имеющимися средствами. Можете действовать на своё усмотрение, но чтобы боеголовка из России не выехала. Я вас отобрал как самых талантливых и лучших, и я очень на вас надеюсь… В этой папочке вся информация по данному делу.

  Генерал положил папку на стол, чтобы все видели. Продолжил:
- Открыто вмешаться мы не можем, так как боеголовка попросту растворится в тех краях и её вовек потом не найти. Так что Родина решила положиться на вас, господа офицеры, и именно от вас Родина ждет исполнения долга. Найдите боеголовку, всеми средствами найдите.

   Директор ФСБ еще много чего говорил, но судить о реакции слушателей на свои слова он мог лишь по медленно разгорающимся мрачным огням в двенадцати парах глаз.


* * *



        Двенадцать человек, выбранные директором ФСБ, без приключений добрались до Благовещенска на военном самолете. Во время полета определились с составом групп, официальной и тайной. Первой предстояло провести проверку подозрительных сотрудников в местных гарнизонах, и выявить тех самых подкупленных, о которых сообщала разведка; дескать, без местных боеголовку в Китай никак не переправить, ищите, мол, ищите. И-щи-те. Также на официальную группу ложилась обязанность связи с центром и прочая административная чепуха, вплоть до документального обеспечения.

    Посовещавшись, довольно бурно и продолжительно, все пришли к выводу что в состав официальной группы надо включить капитана, который в доверие даже к инопланетянам влезет, его характерные способности были как нельзя кстати. Потом – компьютерщика, раз уж кулаками махать не горазд, то пусть все компьютерные сети перекапывает, он в этом дока, ему и флаг в руки. После – выбор пал на специалиста по вождению, должен заведовать транспортом и отвечать за мобильность перемещений группы, даже обоих групп. Затем – само собой – специалиста по дознанию, ужасного полковника со специфическим взглядом, выявлять засланных и подкупленных ему сами небеса помогают, стоит полковнику только взглянуть пристально на подозреваемого, или же набор пыточных инструментов показать. Ну и спеца по иностранным языкам включили; его все равно девать было некуда, не в тайную же группу вносить, вот и взяли в первую, мало ли что, может с китайскими пограничниками разговаривать надобность возникнет.

   Во вторую группу, тайную, вошли естественно оба богатыря-отморозка, этакий кулачный весомый аргумент в трудных спорах, когда словами уже ничего не сделать. Одаренный снайпер, которого только обидь, так сразу же припомнятся безлюдные горы в одной соседней стране. Подрывник с гигантским стажем, ночной кошмар американских ветеранов вьетнамской войны. Ну и специалист по радиоразведке, фактически самый главный знаток самого главного в обеих группах, без него как без оружия. Если же что-то с официалом не заладится, всякое может быть, вторая группа должна была действовать самостоятельно, используя более убедительные методы поиска; стрельбу, мордобой, подрыв объектов. Так же второй группе вменялось в обязанность вызвать в случае необходимости полк ВДВ, который базировался в Хабаровске и был готов к немедленному вылету и десантированию.

  Аэродром покинули разными путями, предварительно договорившись о связи, точках встреч, ну и прочем важном. Первая группа полным составом погрузилась в арендованную “Газель”, что крутилась рядом и была свободна, и отправилась в город, собираясь прогуляться по зданию военной комендатуры, затем еще несколько контор посетить, ну и окончить свой сегодняшний маршрут у пограничников. Вторая же группа, тайная, выждав несколько часов в небольшом кафе, отправилась вовсе за город, арендовав японский микроавтобус вместе с водителем, что очень кстати подвернулся, собираясь доехать до Белогорска, промежуточной станции, и попытаться устроить там засаду, так как предполагалось что боеголовка приедет по железной дороге. Первая группа должна была позднее приехать тоже в Белогорск, после того как с делами управится и всех предателей выявит.
 




     Благовещенск встретил здоровенной автомобильной пробкой, растянувшейся на десяток кварталов, отчего сразу стал похож на Москву. Единственная разница заключалась лишь в том, что большинство автомобилей были преимущественно китайской сборки, а то и марок; Китай рядом, зачем ехать в Тольятти или еще куда-то в центральной России, когда вот они машинки, рядом, на любой вкус и цвет, покупай не хочу, да и цены намного ниже. “Газель”, с её габаритами, мгновенно увязла в транспортном потоке, и конца этому видно не было. Члены первой группы сердито созерцали юркие небольшие машины, коим никакого труда протиснуться из ряда в ряд не составляло, даже в подворотню свернуть было проще, дабы там прокрасться и выскочить где-нибудь впереди. Все молчали, хмурились, лишь компьютерщику было все равно – жил в ноутбуке, мало в реальном мире присутствуя.

 Первым не выдержал полковник-дознаватель. Обратился к водителю:
- Уважаемый, а нет ли объездных путей?

  Водитель похоже неплохо знал город, без раздумий выдал:
- Есть, но там дорога хреновая. Трясти будет.

 Полковник аж в улыбке расцвёл. Поспешил заверить:
- Ничего, мы потерпим. Нам лишь бы доехать побыстрее, на сегодня дел много запланировано. 

- Как пожелаете.

   Не прошло и пары минут, как водитель выскребся из пробки, куда-то свернул несколько раз, проехал через двор многоэтажки, выскочил на параллельную улицу, и вновь углубился в сеть переулков. В итоге – оказался на совершенно пустой от машин улице. Проехав несколько километров, начал притормаживать возле АЗС, пояснив:
- Заправиться надо, мужики, ничего что немного времени отниму?

  Никто не стал возражать. Все и так рады были что удалось выбраться из пробки, лишние десять-пятнадцать минут роли не сыграют, тем более ездить сегодня придется долго, бак должен быть полным.

   Водитель подъехал к заправке, остановился у колонки, вылез и направился к окошку кассы. Дойдя, покосился на оставленную машину, дождался пока на него перестанут смотреть, потом обошел заправку и припустил бегом; свою часть работы он выполнил.

     Спустя пять минут к заправке подкатило два тонированных джипа. Оттуда выбралось десять “братков”. Начали возмущаться, что “Газель” слишком долго заправляется, да и вообще её пассажиры нарываются на грубость, так как заехали не на ту заправку; это, мол, наша заправка, вы чё беспределите? Военные, естественно, за словом в карман не полезли, ответили на вопрос матом. “Братков” это оскорбило до глубины души, полезли за битами и травматическими пистолетами. В итоге начался мордобой, после которого на заправке осталось шестеро жестоко избитых пассажиров микроавтобуса, покореженное транспортное средство, растоптанный ноутбук, ну и лужи крови.

  Заправщица, бабуля в годах, кое как отошла от испытанного шока и вызвала “скорую”

   Всех шестерых положили в реанимацию с многочисленными переломами.




    Японский микроавтобус шустренько выбрался из Благовещенска. Прибавил ходу, благо трасса была новенькая и нисколько не трясло. Водитель сообщил что ехать предстоит чуть больше часа и включил музыку погромче, сосредоточившись на дороге.

 Вся группа, не видя никаких помех, собралась подремать весь путь; в военном самолете особо-то и не отдохнешь, жестко, шумно, трясет, сквозняки. А тут всё комфортно и мягко. Никто из шестерых не заметил, что конструкция машины несколько отличается от общепринятых – кабина водителя изолирована от салона. Никто не заметил и тоненьких прозрачных струек газа из под сидений.

 Спустя сорок минут микроавтобус свернул с трассы на лесную дорогу.

  Пассажиры возражать были не в состоянии – крепко спали.   



* * *




     Директор ФСБ, поддавшись порыву неконтролируемой злости, разломал пластиковую линейку. Глянул на телефонный аппарат, в последнее время приносящий только плохие известия, собираясь и его разломать, но вовремя одернул себя; это не телефон виноват, это звонившие виноваты. Опустил руку и расслабился, откинувшись в кресле.

 До выхода на заслуженную пенсию оставалось всего ничего, год-два, а тут каким-то уродам понадобилось похищать атомную боеголовку. Не могли подождать что ли? Уже неделю всё с ног на голову поставлено, о спокойном сне можно и не мечтать. Президент орёт, руками размахивает, секретарь Совета Безопасности тоже орет, всю плешь проел, подчиненные вообще шевелиться не хотят, а какая-то падла, вдобавок, информацию на сторону сливает. Только-только, понимаешь, вышли на след боеголовки, отследили продавца и покупателя, даже две группы наперехват было отправлено, одна официально, другая тайно, и… и на тебе! Первая группа подверглась нападению отмороженных неизвестных, в полном составе в больницу легла, а от второй группы вообще никаких вестей, словно перестреляли их всех и закопали в этом гребанном Благовещенске. Когда же этот бардак закончится?

  Директор шумно выдохнул. Полез в ящик стола за коньяком. Протер стакан от пыли.

 С такой работой никаких нервов не хватит, запросто алкоголиком стать можно. Всё же шло нормально; разведка донесла что объявился некий Алик, хочет купить боеголовку, даже продавец обозначился, бизнес-воротила зауральская, всё вот-вот должно было закончится, но… но где-то поблизости притаился “крот”, притаился, зараза, и сливает всю информацию неизвестно в чьи руки, и ведь хрен обнаружишь этого стукача, спрятался надежно. И подозрение даже не на кого бросить, все прилежные и честные, все правильные и Родину никогда не продадут. У кого же вторая шкура завелась? Кто этот гад? Даже, казалось бы, визит к бывшему директору ФСБ никого интересовать не должен был, но почему-то мигом стал известен практически каждой собаке, хотя встреча была в безлюдном парке и поблизости вообще никого не было. Мало того встреча, так еще и содержание разговора ни от кого не укрылось; расползлось по Интернету, словно кто-то посмеяться решил и выложил в общедоступный источник.

   Генерал налил половину стакана. Подумал малость, и налил до краёв. Махом выпил, не поморщившись даже.

 Дела, однако… Проклятый интернет, сколько горя уже пришлось хлебнуть с этими компьютерами. Раньше было проще, никакой хакер, будь хоть трижды гений, не мог проникнуть в секретные загашники родного ведомства. Компьютеры были соединены в локальную сеть, изолированы, и не имели выходов вовне. А сейчас… сейчас любой мало-мало подкованный в этих делах запросто залезет и скачает всё что пожелает его душа или же потребует заказчик. Проклятые компьютеры… Государственная безопасность висит на волоске, залазь не хочу, скачивай не боясь, за это наказание вообще смешное, если, конечно, поймают или хотя бы обнаружат попытку вторжения. Докатились, в натуре, что стало с прежде могучим ведомством, при упоминании о котором у всех поджилки тряслись? Нихрена теперь никто не боится, насмехаются даже, скалят зубы, безнаказанные твари.

  Стакан едва не лопнул, столкнувшись с поверхностью стола; рука у генерала была тяжелая. Забулькал наливаемый коньяк.

 Выпив и закурив, генерал дотянулся до селектора. Нажал кнопку, потребовал сердитым тоном:
- Полковника Косарева ко мне. Живо!

   Через сорок минут дверь кабинета открылась и вызванный полковник предстал перед генералом. Вид имел подтянутый, лицо невозмутимое, генерала явно не боялся, тем более нетрезвого генерала.
- Вызывали, товарищ генерал?

  Рука директора ФСБ указала на ряд кресел вдоль длинного стола.
- Проходи. Садись.

  Полковник невозмутимо уселся на ближайшее кресло. Ожидающе глянул; генерала он действительно не боялся, в отличие от некоторых, прекрасно знал что самодурство начальства да и само начальство – явление приходящее и уходящее, пусть орут и размахивают руками, безопасность и интересы  Родины гораздо дороже.

 Генерал сунул в пепельницу окурок. Оглядел вызванного исподлобья; тоже знал что матами и угрозами этого офицера-разведчика не проймешь, поэтому не позволил накипевшей злости вырваться наружу. Более менее спокойно поинтересовался;
- Разобрались с двумя группами, полковник? Что у них вообще произошло?

 Косарев не заставил себя долго ждать.
- На первую группу было совершено разбойное нападение, замаскированное под наезд местных бандитов. Однако же подготовка нападавших разительно отличается от бандитской. Действовали профессионалы, из чего следует определенный вывод – кто-то очень не заинтересован в том чтобы мы нашли похищенную боеголовку. Скорее всего – окружение этого самого продавца, или же покупателя.

- А со второй группой что?

- Тишина, товарищ генерал. Скорее всего – их уже нет в живых.

- Хреново, полковник. Очень хреново. – директор ФСБ испытал желание выпить, но вовремя одернул себя: при подчиненных пить не следовало. – Вообще какие-нибудь идеи есть, полковник?

 Косарев кивнул, не став затягивать момент. Поделился:
- Нужна группа со стороны, товарищ генерал.

 Директор поморщился, отмахнувшись:
- Опять группа… сколько их можно туда отправлять? Пять? Десять? Двадцать? Пока с группами валандаемся, целый год пройдет. Может вообще туда целый полк отправить и раздолбать всё к чертям, а? Шарахнуть конкретно, так, чтобы со страху в штаны наложили, падлы, и вернули украденное, как думаешь?

 Косарев спокойно выдержал тяжелый взгляд генерала. Возразил:
- В таком случае боеголовка вообще растворится в тайге и никто её потом обнаружить не сможет. Повторяю, нужна группа со стороны, незаинтересованная, и на которую не падает подозрение.

 Хозяин кабинета прищурился:
- Подозрение? Ты о чем, полковник?

- О том, что в первых двух группах могли быть люди под другой шкурой. Они-то и навели нападавших, иного объяснения я не вижу, товарищ генерал.

  Глава Федеральной Службы Безопасности попытался мысленно припомнить, какие людские ресурсы еще не использованы в деле, но не смог; лично перешерстил всё вверенные подразделения, когда собирал первые две группы, лучших, можно сказать, выбрал и отправил.
- Но где взять такую группу? Подготовить мы уже не успеем, сам понимаешь. А готовых… таких я и не знаю.

 Полковник опять не стал затягивать и делать паузу. Поделился идеей, которая давно уже вертелась в голове:
- Есть у меня одна подходящая группа на примете, товарищ генерал. Только она сейчас выполняет задание в соседней горной стране. Если отдадите необходимый приказ, то я немедленно вылечу и сделаю всё что нужно. К тому же в Восточной Сибири у меня есть надежный человек, так что думаю мы можем рассчитывать на успех, товарищ генерал.

   Тот скептически глянул, но потом вынужденно согласился; ничего другого делать не оставалось, предлагаемый вариант мог принести хотя бы какой-то результат, сидеть сложа руки и пускать пьяные пузыри не следовало, Родина в опасности. Что-то надо делать, хоть что-то, иначе… иначе трындец.
 Проговорил в задумчивости:
- Ладно, полковник, даю тебе зеленый свет, поступай как знаешь. Но чтобы боеголовку мне нашел, шкуру спущу в случае неудачи. Понял?

- Понял, товарищ генерал.

 Директор ФСБ припомнил расставание с секретарем Совета Безопасности на аэродроме больше недели назад, привел его последние слова:
- Делай что хочешь, полковник, обращайся хоть к черту, хоть к джинну, но найди эту боеголовку.

 Косарев поднялся, зная что беседа подходит к концу. Пообещал твердо:
- Найду, товарищ генерал, можете не сомневаться. Теперь точно найду.




    Покинув Лубянку, Косарев сел в служебную машину. Дело принимало хороший оборот, и теперь ничто не мешало заняться самостоятельными поисками боеголовки, никто не стоял на пути к цели, самодурство начальства более не висело над головой. Осталось лишь вылететь к границе, дождаться прибытия намеченной группы, обговорить все моменты, и уже связываться с Петровичем, пусть встречает группу в Благовещенске. Ну а там… там ждать результатов, Петрович никогда не подводил, да и те, кого полковник будет ждать на границе, всегда с поставленной задачей справлялись блестяще. Шансы были. Неплохие шансы.

- В аэропорт поехали.

- Хорошо, товарищ полковник.



     Машина тронулась, Косарев прикрыл глаза и откинулся на сиденье. Теперь у него была цель.
   Высшее счастье в жизни, смысл ее – четко поставленная цель. Зачастую человеческая жизнь вся состоит лишь из выбора цели, в лучшем случае удается обрести ее и двинуться навстречу не по прямой, а хотя бы по боковой, извилистой дорожке. Те же, чья жизнь, как принято считать, бесцельна, постоянно ставят перед собой какие-то цели, незначительные для постороннего глаза, не цели – по большому счету – а так, задачи, но ставят! Даже на досуге, когда человек предоставлен самому себе, он не может не скоординировать собственных сил, не направить их в какое-то русло. Одни ставят своей целью на отдыхе отоспаться. Другие желают почитать, опять же цель – прочитать, ума набраться, узнать, как люди живут, о чем думают. Уж не говоря о тех, кто на отдыхе квартиру ремонтирует, неприятности ближнему устраивает или интриги плетет. Человек использует любую возможность. Неподвижный считает трещины над головой, мух, ворон. Способный к движению ловит в прицел игрального автомата зыбкий силуэт самолета, спешит на танцплощадку, чтобы с девушками познакомиться, морду чью-нибудь набить или уж на худой конец по своей получить. Трудно без цели, практически невозможно.





* * *



- Стой, кто идет?

- Террористы, мля…

     Прямо из утреннего тумана на пограничный наряд вышло четверо незнакомцев, один из которых еле-еле переставлял ноги и опирался на двух других. Видок у четверки был тот еще, грязные, обросшие, в изорванном камуфляже. Только один был более менее чист, но на правой руке имела место пропитанная кровью повязка, обильно пропитанная, да левую сторону лица рассекал свежий шрам.

 Старший наряда, рослый сержант, чуть приопустил автомат; лица были русскими, стало быть не террористы, стало быть стрелять еще рановато.
- Кто такие? Почему через КПП не пошли?

 Ответ был в том же ключе:
- Когда это террористы через КПП ходили? – незнакомец со шрамом ухмыльнулся, смерив весь наряд коричневыми глазами. Поправил ремень автомата на плече.
  Пояснил, чуть помедлив:
- Раненый у нас, некогда дороги выбирать. Чего уставились, помогли бы… Да свои мы, свои, хватит смотреть исподлобья.

  Остальные двое пограничников получили молчаливое согласие старшего, вышли из-за укрытий, убрав оружие за спину, подхватили раненного. Сержант тоже убрал оружие, перестал хмуриться. Заметил, совсем уверившись что опасности эти четверо не несут.
- До заставы-то далековато.

- Ничё-ничё, по сравнению с уже пройденным это пустяки.

 Сержант помотал головой, в которой явно что-то не желало укладываться. Озвучил своё беспокойство:
- И всё-таки я не понимаю, вы кто будете-то, мужики?

 Коричневоглазый поднял вверх указательный палец.
- Спецназ ВДВ.
 Добавил, оглянувшись на своих:
- Малость потрепанный спецназ ВДВ…

 Из кустов нарисовался еще один пограничник, с рацией. Что-то спешно дожевывал.
- А как на заставу докладывать?

- Доложи, что на вас вышла спецгруппа майора Лаврова. И пусть пошевеливаются с “вертушкой”, у нас тяжелораненый.

    Наряд мигом подтянулся, как-никак майор перед ними, радист срочно принялся вызывать заставу, а раненого уложили на расстеленную плащ-палатку и вкололи промедол. Остальные трое десантников, побросав оружие и поклажу, со вздохами попадали там где стояли, принялись ожидать прибытия вертолета.




   Майор Лавров устроился поудобнее на жесткой земле, чтобы не тревожить раненую руку, положил под голову рюкзак, закрыл глаза и расслабился. В ушах всё еще стояла автоматная стрельба, гортанно перекрикивались головорезы из отряда Хасана, гудело пламя пожара, и в то, что удалось пусть и с большим трудом но выполнить поставленную задачу, до сих пор не верилось. Кровожадный и неуловимый полевой командир мертв, подпольная лаборатория по производству наркотиков взорвана, потерь в группе нет, всё практически отлично. Прапорщик, вот, только тяжело ранен, но это ничего, выкарабкается, и не такие ранения получал.

  Тишина убаюкивала. Туман скрадывал четкость звуков. Скрип древних сосен, шум ветра в далеких верхушках, бормотание радиста, территория уже России. За спиной несколько напряженных суток, впереди ждет отдых и теперь нет необходимости видеть в каждой неровности или за каждым углом опасность. Нет нужды выставлять часового во время отдыха, не нужен автомат вместо подушки, незачем реагировать на каждый шорох, да и не наблюдается поблизости обозленных сынов гор, только и жаждущих твоей смерти.

  С самого начала операции ничего сложного не предвиделось, командование поставило вполне конкретную и определенную задачу; десантироваться, уничтожить боевика, взорвать его лабораторию, и незаметно уйти. И всё же вымотаться пришлось конкретно. Как только скрытно благополучно десантировались и определились на местности, так сразу же начались неприятности, одна за одной, одна за одной, и не виделось им конца. Погода испортилась, спутниковое наведение перестало работать, связь накрылась, вдобавок ко всему напоролись на отряд боевиков рыщущий в горах с непонятными целями. Еле удалось выйти из боя и отвести группу из под огня. Не прошло и пары часов, как повстречали еще один отряд. И все, сука, четыре дня пришлось постоянно менять место дислокации и передвигаться в ускоренном темпе, чуть выполнение задачи не сорвали в результате. Возникло такое ощущение, что где-то наверху утекает море информации, и отряды боевиков в горах рыскали именно по их душу. Вот и пришлось побегать, пришлось.

  Майор открыл глаза и скосил взгляд на свою уставшую группу. Оба старлея, Кравцов и Никитин, выглядели исхудавшими и словно побывавшими в аду; синие круги под глазами, слой пыли на осунувшихся лицах, изорванная одежда. Прапорщик Ванин и того хуже выглядит, будто через сельву месяц топал, и непонятно вовсе как он с такой раной передвигается еще, даже ругаться перестал, что говорит о действительно плохом самочувствии. Всё снаряжение потрепано, больше половины и вовсе потеряно в ходе многочисленных перестрелок и бесконечного лазанья по горам. А ведь еще и перед командованием отчитываться.

   Лавров выругался в пол-голоса, и опять закрыл глаза. Усталость наваливалась жуткая, четверо тяжелых суток давали о себе знать всё настойчивее.
- Давайте руку посмотрю, товарищ майор. – донеслось откуда-то издалека. – Да и повязку сменить не мешало бы.

 Он открыл глаза. Рядом обнаружился один из пограничников, рядовой, судя по всему совмещающий обязанности санинструктора. Решил, поразмыслив, что отказываться незачем, раз уж предлагают. Кивнул, мысленно встряхнувшись и отогнав наваливающуюся дремоту; расслабляться пока еще рановато.
- Ладно, меняй. Уговорил.

    Вертолет прибыл через сорок минут.   





     На самой заставе, как оказалось, поджидала неожиданность, да не слабая. Едва выгрузились, как к десантникам подошло двое гражданских, показали удостоверения сотрудников ГРУ, и вежливо попросили следовать за ними, всех четверых. Увидев что четвертый, прапорщик, спит и вообще мало реагирует на происходящее, малость изменили свое решение и попросили уже троих, уже следовать наконец.

 Оба старлея озадаченно глянули на Лаврова, но тот лишь молча развел руками; сам мало что понимал из всего этого. Красноречиво вздохнув, первым пошел за сотрудниками Главного Разведывательного Управления. Никитин с Кравцовым подчинились, ничего другого не оставалось, раз уж командир пошел...

 Кравцов проворчал себе под нос, поправляя рюкзак за спиной:
- Вроде ничего незаконного не натворили. Может… может слишком жестоко с боевиками обращались?

 Лавров обернулся и строго посмотрел на него.
- Разговорчики.

- Понял, молчу.

    Оружие, что странно, у десантников отбирать не стали, так что оставалась надежда что ГБшники явились не с целью ареста. Вполне могло быть и что-то другое, иначе, имей арест место в реальности, группу встречал бы взвод автоматчиков и обращение было бы не таким мирным. Стало быть – приключения еще не закончились, и отдых в санчасти пока откладывается. Вот только надолго ли?

  Миновали заграждения, внутренний двор, прошли по плацу, поднялись на крыльцо штаба. В самом здании направились не куда-нибудь, а в прямо в кабинет начальника заставы, где обнаружился еще один гражданский, с виду по крайней мере, но вот только обликом посерьезнее, да и по манере двигаться угадывался чуть ли не генерал. На самом же деле оказался всего лишь полковником.

  Едва вошли, прекратил ходить туда-сюда, сурово осмотрел запыленных десантников, словно в чем-то осуждая, и только после этого представился:
- Полковник Косарев. Главное Разведывательное Управление.
 Без всякой паузы продолжил:
- Вас я уже знаю, товарищи офицеры, так что перейду прямо к делу.

  Прошел к столу и взял в руки черную кожаную папку.  Потом вдруг отложил её и  сел прямо на стол, похоже что его мало волновали порядки заведенные в этом кабинете, да и возразить было некому; начальника заставы не наблюдалось. Широким жестом указал на ряд стульев.
- Вы присаживайтесь, в ногах правды нету. Вижу что устали, дело было жарким, вполне наслышан о ваших похождениях в соседней горной стране.

   Десантники расселись, гремя оружием и снаряжением. Взгляд полковника уперся в двоих сопровождающих, и те без слов вышли из кабинета, закрыв за собой дверь. Косарев опять взял в руки папку, полуобернувшись. Открывать не спешил.
- Дело в общем такое. Совсем недавно…

 В кармане полковника запиликал сотовый телефон. Не глядя достал, отключил, и бросил на стол. Возобновил разговор:
- Совсем недавно была разграблена законсервированная ракетная шахта  в Западной Сибири. Похищена ядерная боеголовка и готовится к вывозу в Китай. Поступок очень дерзкий, очень, и требует наказания.

 Лавров чуть автомат не выронил.
- Чего-то я не пойму, товарищ полковник. Мы-то здесь причем? Мы же…

- Не перебивайте, майор. – Косарев слегка посмурнел. – Сначала выслушайте, а вопросы будете задавать потом.

- Как скажете.

  Глубоко вздохнув и шумно выдохнув, полковник продолжил:
- Понимаю ваше недоумение, товарищи офицеры, но ситуация сложилась не из лучших. Прямо вмешаться в события мы не можем, две высланные группы потерпели неудачу из за утечки информации. Так что управление вынуждено обратиться к вам, подготовка вашей группы, майор, вполне соответствует, опыта в таких делах у вас предостаточно, в общем – несколько часов на сборы, приведите себя в порядок, и выдвигайтесь своим ходом в Благовещенск. Отдохнете в поезде, ехать не меньше недели.

 Лавров переглянулся со своими, этого хватало, группа действительно сработалась крепко и таких вот взглядов вполне достаточно. Уточнил, много было непонятного и разбираться потом смысла не имело:
- Иными словами, товарищ полковник, вам нужна группа со стороны?

 Тот кивнул, все еще держа папку в руках.
- Вы правы, майор. Своих мы послать не можем, кто-то сливает информацию на сторону, а более решительные действия только навредят – боеголовка  попросту растворится на просторах Зауралья и потом её вовек не найти. Вас же – никто не знает, тем более официально вы всё еще находитесь на территории соседней страны. Понимаете, вы всё еще там, и сегодняшнего перехода границы вы не совершали. Ваше командование считает также.

- Но как же… – Кравцов тоже много чего не понимал, поэтому не удержался от вопроса. – Как же быть с документами? На поезд ведь билет не купишь. Да и денег-то…

- Этот вопрос решится в ближайшие часы, старший лейтенант. Разве мало на просторах нашей родины Кравцовых, Никитиных, и Лавровых? Недельку-вторую побудете другими людьми, ничего страшного не случится.

- С этим всё понятно, товарищ полковник. – Лавров почувствовал что усталость как рукой сняло, несмотря на четверо суток. – А как быть с оружием и средствами связи?

- Оружие и прочее получите на месте, майор. Заодно и четвертого члена группы, недостающего. У вас, я так понимаю, некомплект?

- Есть такое. – Лавров кивнул. – И кто этот четвертый?

- Узнаете на месте. Упреждая ваш вопрос о его подготовке – скажу, что мало в чем уступает вашей. Тем более те края ему ведомы досконально.

   Молчание повисло в воздухе. Полковник прогулялся туда-сюда по кабинету, наблюдая за размышляющими десантниками. Выждал минуты две, и сообщил еще немного информации:
- Поймите, товарищи офицеры, боеголовка не должна попасть в Китай, местные власти наверняка заинтересованы в том чтобы её сбагрить, да и не только местные, подозрение падает на многих и в Москве, но не это важно. Важно остановить её. Взорвать, сжечь, утопить, прочее. В Китай ей дороги нет и быть не может.

- Это каким же образом, товарищ полковник? – Никитин изо всех сил боролся со сном. – Какого она размера, хотя бы, и как мы на неё выйдем?

 Полковник остановился.
- Я разве не сказал?

- Нет…

- Исправляюсь. Есть информация что искомое экранировано, и замаскировано под вагоны с сахаром, идущие в Китай через Благовещенск. Времени не так уж и много, не больше трех недель, так что успеете прибыть на место и подготовиться. Ваша задача обнаружить боеголовку, устроить диверсию на железной дороге, тем самым привлечь к этому внимание. А там уж и мы подоспеем, будем рядом по возможности. Главное что – привлечь внимание, дабы продажные местные не успели перепрятать её. Если же не получится – просто уничтожить. С этим всё ясно?

 Полковник указал на повязку Лаврова, будто только сейчас её заметил, спросил, так и не дождавшись ответа на свой последний вопрос:
- За неделю заживет, майор?

- Должно вроде. Сквозное. Мешать, я думаю, не будет.

 Косарев впервые улыбнулся.
- Отлично.
 Перестал тут же, вновь приобрел серьезный вид, подвел итог:
- Шесть часов на приведение себя в приличный вид, сдайте оружие в арсенал, смените одежду, санчасть посетите, и – вертолётом – до Ростова. Оттуда уже дальше.

   Протянул папку Лаврову.
- Вся информация по этому делу здесь, майор. Посидите часок в кабинете, ознакомьтесь. Вернете лично мне, я буду на посту связи.

- Хорошо.

 Полковник посмотрел уже на всех. Попросил:
- И прошу вас, потерпите со сном до посадки в поезд или хотя бы до вертолёта. Понимаю, тяжко пришлось, но сейчас надо быть крайне внимательными.

- Всё будет в лучшем виде, товарищ полковник, не беспокойтесь.

- Знаю что всё будет хорошо, но всё же не теряйте бдительности. А я со своей стороны буду помогать вам чем смогу… – он хотел добавить что-то еще, но передумал. – Ладно, я ушел.

       Косарев забрал со стола свой отключенный телефон и вышел из кабинета. Все трое десантников были настолько озадачены услышанным и предстоящим, что заговорить не пытался никто, всё обдумывали, тишина висела в помещении. Наконец Никитин поднялся со стула и подошел к окну. Заговорил первым, разглядывая внутренний двор заставы и на ощупь отыскивая в кармане сигареты:
- Не нравится мне всё это, господа. Ох как не нравится…
Немного подумал, закуривая. Закончил:
- Но в Благовещенске я еще ни разу не был, почему бы и не прокатиться за казенный счет?

- Туда пока доедешь, раз двести железные дороги проклянешь. – Кравцов расслабленно откинулся на спинку стула, автомат в результате сполз на пол, лязгнул металлом, но его никто не стал поднимать. – Перестук колес потом целый месяц в ушах стоит.

  Лавров хмыкнул, расстегивая молнию на папке. Другой рукой полез за сигаретами.
- Потерпите. Мне тоже это не совсем по душе. Одно радует – хоть выспаться можно будет.



* * *


- Петрович, ты когда черемуху уберешь? Спать невозможно!

   Соседка, подбоченившись, стояла возле забора и гневно взирала на пожилого мужичка, что копался в своём огороде; сорняки совсем одолели, вовсю хозяйствовали на грядках и гнобили полезные растения.
 Успокаиваться не собиралась:
- Петрович, я тебе говорю! Окно ночью не откроешь, голова болеть начинает, убирай давай!

 Мужичок разогнул натруженную спину, тоскливо вздохнул утерев пот с лица. Игнорировать возможности не было, соседка всё равно достанет, такая уж она баба, плешь проест любому, только дай повод.
 Посмотрел на неё. Поморщился:
- Вот она тебе сдалась, Макаровна? Десятый год цветет, и ничего.

 Соседка в еще большую злость пришла, чуть ли не кричала:
- Я тебе все десять лет об этом говорю! А ты что? Отмахиваешься, да вновь своё делаешь! Спили это проклятое дерево, иначе…

- Иначе сама спилишь? – он усмехнулся, решив немного позлить настырную женщину – Или как?

 Соседка тряхнула забор, зло и порывисто. Пригрозила:
- Ах ты ж пень старый! Да я тебе все волосы повыдергиваю! Я на тебя в милицию заявление напишу!

- Пиши, пиши. Нигде не сказано о том, что черемуха вредна для жизни.

- Спили дерево, старый пень! В последний раз говорю! Спать невозможно, голова болит от цветения, окно на ночь не откроешь!

    Мужичок на неё в этот момент не смотрел, его внимание привлек только что подошедший к калитке почтальон; приветливо помахал рукой, морщась от воплей соседки, глядел сочувствующе и понимающе. Крикнул:
- Письмо тебе, Петрович, забери.

    Соседка, Макаровна которая, еще много чего вслух озвучила, но видя что её слова толком не воспринимаются, более того её вообще никто не слушает, еще раз тряхнула ветхий забор, разделяющий огороды, сердито сплюнула и отошла. Собиралась действительно пойти в милицию и написать заявление на наглого соседа.

  Сам же сосед получил от почтальона конверт, вскрыл его, пробежался глазами по тексту, почесывая затылок. Еще раз прочитал. Затем, удивив почтового работника, живенько подхватился и скрылся в доме, позабыв про прерванную прополку сорняков. На лице было встревоженное выражение, словно прочитал что-то нехорошее или получил какое-то плохое известие.

  Через полчаса Петрович уже был полностью одет и собран в дорогу. Закрыл дом на замок, выгнал из сарая свой старенький автомобиль, куда-то явно спешил, даже не прихрамывал как обычно. Соседка попыталась было вновь завести разговор про ненавистную черемуху, но на неё даже не взглянули. Принялась с новой силой костерить на все лады, только видела что успеха это не приносит. Выругавшись напоследок, как бы оставляя последнее слово за собой, пошла в избу.

 Петрович спешил. Давний друг, полковник Косарев, обращался за помощью, и просил встретить группу из трех человек, используя обычные методы шифровки. Встретить, вооружить, и помочь перехватить ядерный боеприпас, который скорее всего проследует именно через Благовещенск. Хоть и была просьба несколько отличной от специализации Петровича, но, как сообщил полковник, надеяться больше не на кого.



* * *


- В общем, мужики, расклад такой.

  Лавров дождался пока остальные выберутся из вертолета, в полете до Ростова разговаривать возможности не было, шумно, поэтому только сейчас предоставился шанс, да и спали оба старлея без задних ног, не до осмысления и понимания. Сам же майор не сомкнул глаз во время полёта, всё обдумывал полученную информацию, раскладывал её по полочкам и делал кое какие прикидки предстоящей операции.

 Он с неудовольствием глянул на сонного Кравцова, и тот мигом проснулся, даже встряхнулся отгоняя сон. Майор продолжил:
- Расклад такой. Покупаем билеты до Хабаровска, но выходим в Белогорске, это практически рядом с Благовещенском.

 Никитин перестал разглядывать летное поле аэродрома, непонимающе посмотрел на старшего группы:
- Белогорск? Но разве…

- Это узловая станция перед Благовещенском, поясняю, там поезда некоторое время стоят в тупиках. Вот и будет возможность проверить составы. К тому же подорвать там будет сподручнее, БАМ как ни как, а нам нужна именно огласка, дабы у нашего временного начальства была возможность в открытую наведаться на место диверсии. С этим ясно, старлей?

 Никитин кивнул.
- Яснее некуда.

- Отлично.
 Кравцов оглянулся на вертолет; лопасти вращались всё медленнее и медленнее, ветер в спину затихал. Поинтересовался, посмотрев на майора и перестав удерживать кепку:
- А кто четвертым-то будет? В папке ничего указано не было?

 Лавров пожал плечами, и сам до конца не понял.
- Местный какой-то. Когда прибудем в Белогорск, он сам на нас выйдет, надо только арендовать номер в гостиннице и дать объявление в местную газету о покупке козы.

- Козы? – Кравцов хмыкнул. – Почему коза-то?

- А что ты хотел, старлей? – Лавров тоже ухмыльнулся. – Это же разведка, у них и похлеще бывает. Радуйся что коза, а не… не объявление о знакомстве с очаровательно местной дамой, например. Тебя как завидят, так в очередь выстроятся. Откроешь дверь номера, а на пороге…а там десяток наиболее скорых на сборы. И это еще только начало.

 Кравцов посмотрел на скалящегося Никитина. Выругался неслышно. Закончил уже громче:
- Ладно, пусть будет коза.



   Навстречу, через летное поле, направлялась тонированная “Газель”. Десантники притихли, инструкции обязывали разговаривать о предстоящей операции только между собой, посторонние уши были крайне нежелательны, от секретности напрямую зависел успех в выполнении. Даже в поезде следовало соблюдать осторожность, еще неизвестно кто окажется соседом по купе. Майор подумывал ехать раздельно, в разных вагонах, но самому этого не очень хотелось; всё-таки путь был приличным и за это время действительно от тоски взвоешь.

  Машина подъехала, развернулась за спинами и, поравнявшись, остановилась. Десантники залезли в салон. Захлопнули дверь. Внутри наблюдался неприметного вида гражданский, в черном деловом костюме, предъявивший удостоверение сотрудника характерного ведомства. Малоразговорчивый, вернее весьма краткий, ничем не отличался от тех двух, что подошли к пограничному вертолёту несколько часов назад.

     Раскрыл черный кейс, взяв его с сиденья рядом. Внимательно оглядел десантников, и выдал каждому новый паспорт. Оказалось что ничем не отличались от прежних, только что даты рождения были изменены на несколько лет, место рождения вообще за тысячи километров от прежнего, да серия в паспорте была другой, а в остальном всё тоже самое.
- Устраивает? - выдавил вопросительно, едва пассажиры многозначительно переглянулись.

- Вполне. – Лавров ответил за всех.
   Майор вспомнил о другом не менее важном:
- А с деньгами как? Ехать-то прилично, да и гражданскую одежду купить надо.

 ГБшник достал из кейса пухлый конверт, к нему добавил бланк отчетности.
- Распишитесь. Здесь и здесь.

   Пока майор расписывался и пересчитывал деньги, обернулся к водителю:
- Поехали.

- На вокзал?

- На вокзал.

    Машина тронулась, в салоне повисла тишина, десантники смотрели в окно на аэродром и, после, улицы Ростова, а четвертый пассажир похоже действительно мало говорил в жизни. Каменное выражение лица, натуральный разведчик. Может и работа обязывала, а может и еще что, с первого взгляда не понять.

  Майор разделил деньги на три части, передал остальным, откинулся на сиденье и, рассматривая город, попутно обдумывал предстоящую операцию. То что обратились к ним малость настораживало, но доводы полковника Косарева виделись вполне обоснованными, и углядеть в них какой-то подвох не получалось. Смущал еще и четвертый член группы, особенно объявление о покупке козы, но у разведчиков такие перестраховки в порядке вещей, могут и вовсе мудреные комбинации прокручивать. Тем более что информация на сторону утекает, тут поневоле мудрить начнешь, и подозревать всех кто каким-то боком имеет отношение к этой похищенной боеголовке.

  И ведь не иголка, в натуре, а здоровенная штуковина, такую легко спрятать не удастся, и тем более в Китай упереть тайком, тут по-любому местные власти завязаны, полковник упоминал еще и московских. Стало быть противник не простой, а наделенный полномочиями, с таким шутки плохи и к делу надо подходить со всей серьёзностью, любая промашка может дорого стоить. Да и две группы неудачу потерпели, тут поневоле задумаешься. Н-да, дела…

  “Газель” довольно продолжительное время петляла по улицам, Никитин даже заснуть успел, наконец спустилась по широкому проспекту к зданию вокзала пригородных поездов и остановилась.

  ГБшник указал вдоль ряда деревьев, открыв дверь. Сообщил:
- Дальше сами. Пройдете через переход, под мостом, по левую руку увидите вокзал.
 Помолчал немного. Лицо малость смягчилось.
- Удачи, мужики.

- Благодарствуем. – Лавров вылез последним, пожал руку на прощание. – И тебе удачи.
  Закрыв дверь, догнал остальных.



     Поезд “Ростов – Владивосток” отходил в два часа ночи, так что времени до отправления было предостаточно. Посовещались немного и решили прогуляться по магазинам, благо деньги были, и немалые, разведка расщедрилась, предстояло сменить одежду на гражданскую, не ходить же в камуфляже, ну и необходимые в дороге мелочи приобрести, ту же щетку зубную да электробритву. Кравцов предлагал посетить какое-нибудь кафе, выпить по двести грамм, но его никто не поддержал; выпить можно и в поезде, а в городе ходить навеселе чревато задержанием, тем более полицейским только повод дай – мигом определят на сутки, за ними не станет. Вон как глядят подозрительно, да и ссадины на лицах десантников еще не зажили, у Лаврова вообще шрам красуется и пулевое ранение в руку, так что полицию лучше не провоцировать и на вокзале не маячить, мало ли что. К тому же четыре напряженных дня сразу свалят с ног, стоит принять на грудь даже меньшее количество огненной воды.

  Выпив по стаканчику растворимого кофе и съев по паре пирожков у ларька быстрого питания, десантники отправились на поиски вещевого магазина; в Ростове бывали редко и следовало немало еще побродить по улицам, прежде чем всё необходимое будет куплено. О предстоящей операции старались не разговаривать, осторожность лишней не бывает. Потом уж, на месте видно будет что и как. Что, и как.

  На улицах было людно, в первую очередь мирно, никто не стрелял, все прямо лучились спокойствием, и такое казалось нереальным, хотя еще с утра ползли по горам, тащили на себе раненого прапорщика, поминутно ожидая нападения со стороны боевиков. Здесь же – словно в другой мир попали.

 Остановились у продуктового магазина, осматривались. Лавров критически оглядел обоих. Посоветовал, закуривая.
- Расслабьтесь парни, а то как по территории контролируемой противником передвигаетесь.

 Никитин проворчал, косясь по сторонам. Решил играть новую роль до конца.
- У разведчиков так, во всех видят вражьих шпионов и диверсантов. Хотя, знаю способ как напряжение снять.

- Ты про пиво? – Кравцов глянул с надеждой.

 Никитин поморщился. Съязвил:
- Кому что. Я про сон.

- Тьфу!

 Майор погрозил кулаком:
- В поезде выпьешь. Я тоже, кстати, не откажусь. Но это – в поезде. Сейчас – ни грамма. И вообще, старлей, пить вредно. Ты на свою рожу глянь, на террориста похож, а туда же, выпить, выпить… Первый полицейский тебя в плен возьмет, едва с бутылкой увидит. Прапорщик на больничной койке две недели торчать будет, а ты в медвытрезвителе. Или в СИЗО.

 Кравцов странно глянул:
- СИЗО?

- А как ты думал? Куда тебя еще спрятать, если ты до сих пор официально границу с Россией не переходил?

- Ох-х-х…
- Не вздыхай так, вон с коллеги пример бери, он вообще о выпивке не думает, понимает что сейчас нельзя расслабляться, вернее рано.

   Никитин поспешно отвел взгляд от витрины со спиртными напитками, кивнул согласно.
- Да, с меня пример бери.

- Ну-ну…

  Лавров одернул обоих, указал на вход:
- Ладно, хватит болтовни. Пойдем, закупимся. Спиртное приобретать запрещаю, в поезде возьмем.

- Там дороже намного.

- Думаешь?

- Знаю.

- Хорошо, покупаем здесь, но употреблять до посадки запрещаю.

- Есть, товарищ гвардии майор!

- Поскалься у меня еще.




        Вечер тянулся невыносимо долго, десантники устали бродить по городу поглядывая на часы, сказывалась еще и крайняя измотанность, короткого сна-забытья во время полета оказалось недостаточно, но кое как всё же дождались поезда. Скоренько миновали помещения вокзала, прошли по переходу, отыскали на перроне свой поезд и, уже оказавшись в купе, с облегчением покидали сумки, попадали сами. Четвертого пассажира пока не наблюдалось, но хотелось бы чтоб его и вовсе не было. У Лаврова мелькнула мысль взять четыре билета, но в последний момент отказался; нечего привлекать внимание странными поступками, к тому же цены кусались весьма ощутимо, а деньги следовало экономить, еще неизвестно какие траты ждали впереди. Пусть и внушительная сумма, но кто знает…

 Зашла проводница. Проверила билеты, дежурно назвала стоимость комплекта постельного белья, удалилась получив деньги еще и за три стакана чая.

   Кравцов деловито извлек из сумки бутылку пива, холодную, запотевшую, словно дразнил, но остальные не поддались; раскладывали вещи, обживались насколько возможно, предстояло не один день провести в этом тесном помещении. Сердито сплюнув, убрал, стал раскладываться. Пить одному не хотелось, еще неизвестно что подумают, да и негласный закон не позволял, как никак спецгруппа…




   Наконец всё было готово, вещи разложены, даже чай в трех стаканах стоял на столике. Десантники сели, молча разложили купленные продукты, нарезали ветчину, сообразили простенький салатик, разлили водку по стаканчикам. Лавров оглядел всех, решил сказать тост, как-никак старший и опыта побольше в житейском.
- Ну, мужики, давайте выпьем за успех в предстоящем деле. Жаль, конечно, что прапорщика с нами нету, не повезло ему в предпоследний день, но ничего, думаю что с заданием мы справимся.

- За успех.

- Да, за успех.

 Выпили. Помолчали немного, вспоминая и раненого товарища, и свои четырехдневные приключения.

  Никитин хмуро произнес, прожевав:
- Хреново у меня на душе, мужики. Что-то не нравится мне эта затея, мутно как-то.

- Ты о чем? – Кравцов разливал по-новой.

- Что же они, своих не могли послать? Неужели в тех краях нет ни одной подготовленной группы?

 Лавров развел руками, самому мало что нравилось, но приказ есть приказ, сомнениям места быть не должно.
- Видимо нету, раз нас отправили. Да ты и сам слышал, что своим не доверяют, поэтому и задействовали группу со стороны. К тому же , хочу сказать, чем не шанс утереть нос суперменам из разведки, в ВДВ тоже не пальцем деланные, так что не раскисай старлей, бывали задания и посложнее. Справимся, должны справится.

- Хотелось бы верить. – Никитин мрачнел всё больше. – Очень хотелось бы.

- А ты верь. И эти свои настроения упаднические брось. Все будет хорошо.

    Первая бутылка опустела. Допили в молчании. У всех троих уже начали слипаться глаза, клонило в сон все сильнее, да и разговор как-то не клеился. Поезд уже вышел за пределы города, потянулась однообразная степь, изредка перемежаемая поселками. Покурив в тамбуре, десантники легли спать; напиваться не хотелось, да и зачем?


* * *



          Вернувшись в Москву, полковник Косарев приступил к исполнению своей задумки, которая казалась пусть и рисковой, но всё же вполне реализуемой. Доложил начальству о прибытии, целый день провел в своём кабинете, знакомясь со сводками и просматривая досье в поисках подходящей кандидатуры. Вел себя обычно, подозревая что уже попал под слежку неизвестного противника. Ближе к вечеру, сел в служебную машину и попросил отвезти его к ближайшей станции метро. Уже там, отключив телефон, в течении нескольких часов бесцельно катался по станциям, выявляя возможные “хвосты”. И надо сказать, принятые меры дали результат – кто-то действительно следил за ним. Теперь же, избавившись от назойливых, Косарев нанял какого-то частника и еще целый час кружил по Москве. Когда водитель начал уже с подозрением поглядывать, попросил отвезти к Белорусскому вокзалу.

   Расплатившись по счетчику, он вышел из машины и отправился на одну из конспиративных квартир. Там, долго не задерживаясь, взял необходимую сумму денег, комплект чистых документов, и отправился на другой конец Москвы, в гости к одной специалистке из отдела слежения, чьё досье сегодня выбрал из сотни других и очень внимательно изучил. Для предстоящего дела девушка подходила как нельзя кстати, поэтому привлекать к ней внимание не стоило. Уж проще домой к ней наведаться, чем вызывать к себе в кабинет; вполне могли и за ней слежку установить, всякое возможно в этом сумасшедшем мире. Если уж две группы здоровенных мужиков-головорезов шутя угробили, то что могут сделать со слабой девушкой?

  Марина Чернова, та самая на которую пал выбор полковника, проживала в Чертаново, в однокомнатной квартире, на четверном этаже панельной пятиэтажки. Была не замужем, очень часто выезжала в служебные командировки за Урал, и разведчику это было на руку; кто заподозрит что она поехала прикрывать группу Лаврова, если отправить её например в Новосибирск или Томск с каким-нибудь нейтральным заданием? Вот-вот… Тут и самый дотошный специалист никакой связи не углядит. Конечно, неведомого противника недооценивать не стоило, но не видеть же в каждой тени невесть что, так и сна лишиться можно.

  Хозяйка квартиры была дома. Увидев кто пришел в гости, немного удивилась, но потом взяла себя в руки; работа и не такие сюрпризы преподносила, если вышестоящее начальство заявилось поздним вечером значит так надо, лишние вопросы ни к чему.

 Отступила, приглашая войти:
- Вечер добрый, товарищ полковник.

- Добрый, Марина. Добрый…

  Он вошел. Повесил плащ на вешалку, разулся, прошел на кухню. Хозяйка предложила чаю с вареньем, но отказался, решив перейти прямо к делу:
- Некогда чаи распивать, Марина, у меня мало времени.

 Она убавила звук маленького кухонного телевизора, повернулась:
- Хорошо. Так чем обязана, товарищ полковник?

   Косарев вытащил из кармана деньги и чистые документы. Вытащил так же и ксерокопию паспортов троих десантников. Начал:
- Отследи этих троих, на каком поезде поедут. Потом подсядешь к ним в купе, как только место освободится, и избавишь от следящей дряни что на них наверняка понавесят в пути. Тут вот деньги на дорогу, и документы на случай отхода.

 Марина приподняла брови:
- Отхода?

 Полковник развел руками:
- Всякое может быть, Марина. Твоя задача состоит в том, чтобы эти трое сошли с поезда незамеченными. Всё с них снятое повесь на кого-нибудь, по твоему выбору. Потом можешь уходить, пользуясь другими документами, в Москву возвращаться необязательно. Дело конечно рискованное, но ты справишься, я в тебя верю.

  Малость подумала, но потом твердо кивнула.
- Хорошо, я сделаю как вы просите, товарищ полковник.

  Косарев поднялся.
- Очень тебя прошу, Марина, сделай всё возможное, но эти трое десантников должны сойти с поезда незамеченными. На них возложено много чего. Надеюсь ты в курсе, что боеголовка пропала?

- Наслышана.

- Так вот, эти трое едут её останавливать. Сделай все возможное, Марина.

- Сделаю. Не беспокойтесь.

    Попрощавшись и пожелав спокойной ночи, Косарев вышел на улицу и отправился на поиски такси. Теперь можно было не переживать за успех операции, главное сделано, остальное будет зависеть от десантников и Петровича, а уж эти-то не подведут.

   Вернувшись домой, полковник включил телефон, позволил себе немного спиртного, и лег спать со спокойной душой, на ближайшие дни  запланировав сделать несколько отвлекающих маневров, и отправить аж четыре группы в сторону Благовещенска разными путями; пусть неизвестный противник поломает голову, теряясь в догадках. Главное – отвлечь его от Марины.



* * *




       Поезд подходил уже к Саратову, когда десантники более менее выспались. За окном мелькала всё та же степь, изредка проносились участки леса, села, небольшие городки, дачные образования, перестук колес и потряхивание вагона уже стали чем-то привычным и уже не так ощущались. Разве что не вытянешься во всю длину, места маловато, а так более менее нормально, жить можно, по крайней мере спокойно и не слышно стрельбы.

 Майор уже проснулся, пользуясь моментом сменил повязку на руке; проводница сообщила что в столице Поволжья подсядет четвертый пассажир, а при нём особо-то и не расслабишься, даже придется убрать сумку с пустующего места. Мало того – в разговоре придется исключить звания и всё армейское, да и вести себя следует по-граждански; дескать, три мужика собрались в отпуск за Урал, следовательно “отдыхающие” не должны ни в чем себе отказывать, даже в употреблении спиртного. Все трое.

  Вернулся из туалета Никитин, на ходу вытирая лицо полотенцем, закрыл двери, бросил на пустующее место бритвенный станок, следом швырнул смятое полотенце, сел к окну, собираясь выпить чая. Встретился с недовольным взглядом старшего группы.
- Что не так?

 Лавров указал пальцем свободной руки:
- Ты почему в тельняшке?

 Тот пожал плечами, считая что ничего такого в этом нету. Ответил:
- Привычка, товарищ майор.

- Сними, мы не должны выделяться. Пойми, мы – гражданские. К армии никакого отношения не имеем, даже косвенного. Просто представь что тебя уволили в запас еще несколько лет назад, представь, и веди себя соответственно.

 Никитин вздохнул тяжко, но подчинился. Сунул снятое в свою сумку, дотянувшись до верхней полки. Ожидающе глянул:
- Жетон тоже?

- Тоже. Если уж так ко всему привык, то после поезда оденешь. – Лавров развел руками, показывая что и самому немного не по душе такие преображения, но ничего не поделаешь; задание. Заодно и указал на себя, уже переодевшегося в мирное.

- Хорошо, товарищ майор.

- Да, Костя, и в разговоре забудь про звания, употреблять будем только имена. Можно просто отчества.

 Никитин кивнул. Потянулся за стаканом с чаем, но Лавров на этом не успокоился:
- Накинь что-нибудь, Костя, у тебя синяк во весь правый бок… Едрен батон, я так и буду за тебя думать?

   Еще один тяжелый вздох потревожил помещение купе. Старлей потянулся за сумкой и начал выкладывать всё из неё, раздумывая что одеть вместо привычной тельняшки. На майора старался не смотреть.

 В купе зашел Кравцов, где-то пропадал уже целый час, а то и больше. Прямо с порога начал:
- Мужики, в Саратове сорок минут стоять будем. Может… может я сбегаю?
 Совершил красноречивый жест рукой.

 Лавров посмотрел на него, потом заглянул в сумку с продуктами. Согласился.
- Ладно, Серега, сбегай, только много не бери, к нам четвертый должен подсесть.

 Он приподнял в удивлении брови.
- Четвертый? Но как же…

- Ничего не попишешь, не все плацкартой ездят. – Лавров придирчиво его оглядел с головы до ног, но ничего армейского не заметил; второй старлей был более легким на подъем, и уже ничем от тысяч людей не отличался, разве что бровь украшает заживающая ссадина, но с кем, если посудить, не бывает.

- Хорошо, товарищ майор, возьму поменьше.

 Лавров отрицательно покачал головой. Поставил в известность и Кравцова, как до этого Никитина:
- Никаких званий, Серега. Просто имена.

- Понял, маскировка превыше всего… Андрюха.

   Теперь Никитина не устроило. Внес своё предложение:
- Может, Батяня? Как ни как привычнее.

 Кравцов поддержал кивком, и Лаврову ничего не оставалось делать как согласится с обоими.
- Ладно, пусть будет Батяня.




     Поезд начал постепенно замедлять ход; показался уже пригород Саратова. Замелькали многоэтажки, параллельно движению шла автодорога, виделись машины, пешеходы, рекламные щиты.

  Никитин наконец остановил свой выбор на нейтральной черной футболке, торопливо накинул её и вышел в тамбур покурить. Кравцов удалился в противоположную сторону, уже похоже нашел общий язык с проводницами, иначе где бы столько времени пропадал. Сам же майор вышел в коридор и стал смотреть на проплывающий за окном город. Мысленно прикинул, сколько еще придется проехать, сколько городов, и настроение немного поднялось; отсутствие режима всем нравится, пусть и говорят что надо постоянно держать себя в форме, но отпуск еще никому не помешал, пусть и такой слегка необычный. Целая неделя безделья, а то и больше.





- Здравствуйте. У меня четырнадцатое место. Внизу.
 В дверях возникла молодая светловолосая женщина, с внушительной сумкой-тележкой, глазами уже отыскала указанный в билете номер, и сказала лишь из вежливости. Видела, что соседей оказалось трое; пусть пока и один сидит, но остальные две полки обжиты что ли.

  Как раз на четырнадцатом месте расположился Кравцов, не захотел лезть наверх, и выходило немного по-хамски, кто ж знал, но Лавров поспешил устранить недоразумение; сгреб его матрас вместе с вещами и закинул на верхнюю полку, не церемонясь. Приглашающе махнул рукой:
- Вот, пожалуйста, располагайтесь. Извините за моего товарища, просто он думал что всю дорогу никто не подсядет.

     Пока она устраивала свою поклажу, Батяня суетливо освободил половину столика, сдвинув все на свой край, а кое что попросту убрав обратно в сумку. Хотел было уже выйти в коридор, чтобы не мешать располагаться, но новая соседка справилась довольно быстро, уселась и с интересом глянула. Вернее не с интересом, а опять же похоже из вежливости:
- Куда направляетесь, если не секрет?

 Лавров сел тоже. Пробежал взглядом по беспорядку в купе, отыскивая что еще можно убрать или сдвинуть, перевел на женщину. Ответил прямо, утаивать что-то смысла не было.
- В Хабаровск.

 Качнула головой понимающе.
- Далековато.

- А вы куда?

- Я поближе. – она сделала неопределенный жест рукой. – В Новосибирск.

- Столица Сибири?

- Да, угадали. Выходит некий каламбур, замечу, направляюсь из столицы Поволжья в столицу Сибири.

   Нарисовался Кравцов, с объемистым пакетом в руках. Хотел было что-то сказать, но увидев что пассажиров прибавилось, осекся и несколько заторможенно зашел и сел рядом с Лавровым, пакет держал не отпуская, видимо забыв про него. На перемещенные личные вещи даже не обратил внимания.
  Выдавил, несколькими мгновениями спустя:
- День добрый…

- Здравствуйте.

- Э-э-э-э… Меня Сергеем зовут.

- Марина.
 Она перевела взгляд на Лаврова. Поинтересовалась, так как познакомится не успели:
- А вас как?

- Андрей…

     Вскоре появился Никитин. Тоже малость изменил поведение, замерев на пороге, не ожидал похоже что четвертой окажется молодая женщина весьма приятной наружности. Заторможенно познакомился, так же сел напротив, втроем теперь сидели, но мало-помалу общение наладилось и всем троим стало полегче. А там и вовсе разговорились, как ни как ехать вместе трое суток и не будешь же всю дорогу молчать. Поезд тем временем выстоял положенные сорок минут, тронулся уже к Самаре; вновь замелькали многоэтажки за окном, мало-мало редея и становясь ниже и дальше. Начинало вечереть.



* * *




       Утром полковник Косарев привычно приехал на работу. Открыл свой кабинет, попутно поздоровавшись с несколькими сослуживцами в коридоре. Прошел за стол, сел. Постучав пальцами по поверхности стола, поднялся и открыл сейф с досье. Ухватив стопку побольше, сгрузил её на стол, и только после этого уселся основательно, даже стул пододвинул ближе. Предстояло подумать, сформировать четыре отвлекающие группы, и отправить их за Урал, в сторону Благовещенска, с какими-нибудь пустяковыми заданиями. Но подобрать, тоже, грамотно, включить в состав групп несколько специальностей, чтобы у неведомого противника мозги задымились, едва начнет распутывать всё что задумал полковник и отслеживать эти четыре группы.

  Косарев рассортировал досье по специальностям. Требовался спец по электронике, по слежению, по подрыву, ну и снайпер, там, или же по рукопашному бою. И это в четырех вариантах. Немного полистав папки, полковник наконец отобрал шестнадцать из общего числа, остальные убрал обратно под замок, а выбранные тщательно изучил и разделил на четыре кучки, сформировав группы навскидку; пусть хоть как меж собой ладят, не до сливаемости коллективов, лишь бы доехали до указанных городов и что-нибудь делали. Пусть даже пьянствуют и местных девок щупают, подробности не важны. Главное – отправить.

  Выкурив сигарету и выпив чашку кофе, полковник вызвал первую четверку. Начал придумывать причину отправки, пока вызванные еще не подошли, надо было что-то таинственное придумать, не иначе, или же преподать всё таинственным способом. Сочинить какого-нибудь наркобарона в городе Омске, и отправить его искать. Может и действительно чего найдут… Омск… Омск… дык там же Чуйская долина поблизости! Вот! Пусть землю носом роют, но без нескольких тонн конопли не возвращаются.
 
 Минут через сорок явились вызванные сотрудники. Не понимали причины такого срочного вызова, но глядя на мрачного начальника, сразу же поняли что дело предстоит серьезное, и их выбрали как самых достойных.

 Косарев попытался изобразить как можно большую таинственность, внутренне еле сдерживаясь от смеха. Начал, походив по кабинету и якобы формулируя:
- В общем, дело такое, товарищи офицеры. Буквально час назад я получил информацию, что в городе Омске появилась новая группировка, распространяющая наркоту. Действуют уверенно и нагло, скорее всего связаны с местным УВД, иначе чем еще объяснить такие решительные действия. Ваша задача состоит в том, чтобы немедленно выехать в Омск и постараться найти этих самых наглецов. Особое внимание уделите железной дороге, так как похоже что именно по ней доставляются крупные партии этого поганого зелья. Прослушивайте телефонные переговоры, в общем – ищите. Позволять безнаказанную торговлю кодеин-содержащей дрянью нельзя. Вам всё ясно, товарищи офицеры?

- Так точно, товарищ полковник.

- Ну тогда действуйте. О нашем разговоре никому ни слова, до Омска доберетесь разными путями. Свяжетесь с нашими резидентами в том регионе, получите всё необходимое. Приказ я выпишу попозже. Желаю успеха в выполнении задачи.

    Дождавшись когда закроется дверь кабинета, полковник широко улыбнулся; первая группа готова, поди уследи теперь за ней. Он сел за стол, закурил, откинувшись на спинку, выпустил дым в потолок. Потом, немного посидев без движения и сочинив подходящий повод, вызвал следующую четверку. Этих решил отправить на поиски торговцев оружием в Новосибирск. Может что и найдут, всякое бывает, нет такого города, где хотя бы десять-двадцать стволов по владельцам не путешествует нелегально; одни “братки” только таскают целый арсенал, сравнимый с дивизионным.

- Вызывали, товарищ полковник? – раздалось через двадцать минут, скрипнула дверь.

  Косарев сурово глянул от окна, знаком разрешил заходить. Когда все вошли, начал излагать задуманное:
- Дошли до меня сведения, товарищи офицеры, что в Новосибирске вовсю торгуют краденным оружием. В основном, воруют со складов войсковых частей, однако же есть еще и привозное, с Казахстана. Так вот съездите в столицу Сибири, разными путями, и основательно разберитесь с этим бардаком, иначе что о нас Европа подумает? Всё ясно?

- Так точно, товарищ полковник! – четверо дружно кивнули, чуть ли не хором ответили.

- По приезду выйдете на наших, получите всё необходимое, приказ я выпишу попозже. Особое внимание уделите железной дороге, так как есть информация, что оружие перевозят в вагонах, маскируя под мешки с сахаром или прочей бакалеей. Так же не забывайте и о грузовом транспорте.  Думаю, на месте определитесь, чего я вас буду учить? Ведь так?

- Точно так, товарищ полковник.

- Вот и отлично. Я знал что могу на вас положиться.

- Мы вас не подведем, товарищ полковник.

- Верю. Верю, товарищи офицеры.

   Дверь закрылась. Еще четверо уехали ловить призраков. Полковник уже не стал сдерживаться и расхохотался. Вот противник голову сломает, пытаясь вычислить все четыре группы и распыляя усилия на слежку за почти двумя десятками человек, внезапно заинтересовавшимися железной дорогой в крупных городах. Заодно и действительно может чего обнаружат, тогда дело будет обстоять еще проще. А может и боеголовка случайно найдется, чем черт не шутит.

  Придумав причину для третьей группы, полковник вызвал еще четверых. Этим предстояло ловить подпольных распространителей-производителей детской порнографии в Красноярске. Тем более что действительно имелась такая информация, чем не повод отправить туда группу из Москвы. Да и по-любому найдут, специалисты умелые, любого мерзавца обнаружат, только приказ отдай соответствующий.

 Когда вошли, Косарев опять напустил на лицо серьезное выражение, прогулялся по кабинету, заглянул каждому в глаза, нагоняя таинственности, и только после этого, вытащив папку из сейфа с распечатками наблюдений и прочего, начал:
- В Красноярске завелись производители детской порнографии. Ваша задача их найти и посадить на двадцать пять лет. Совсем обнаглели, понимаешь, уже ничего святого в душе не осталось у сволочей. В этой папке вся информация по этому делу. Немедленно выезжайте и перетряхните там всё. Особенное внимание уделяйте железнодорожному вокзалу, так как, скорее всего, именно там вербуют подростков. Я на вас надеюсь, товарищи офицеры, знаю что в меня не подведете. Свяжетесь с нашим отделением и получите всё необходимое для проведения операции. Прессу не привлекать. Местное УВД в известность не ставить, скорее всего производители связаны с милицией. Так, что еще…

 Косарев потер переносицу, не зная как связать с железной дорогой побольше. Но вскоре нашел выход из ситуации:
- Попутно следите за железной дорогой. По ней, вероятно, перевозят наркотики. Ну-у-у, там сами разберетесь, не мне вас учить. Главное – найдите производителей детской порнографии. Всё ясно, товарищи офицеры?

- Так точно, товарищ полковник. Найдем и посадим.

- Лучше расстреливать на месте. Так надежнее. Ибо этих уродов уже не перевоспитаешь.

   Проводив и этих, полковник достал из сейфа коньяк, нацедил стаканчик, выпил. Выкурил сигаретку, и вызвал последних, собираясь отправить их в Хабаровск. Что-то подсказывало, что в этом городе хреновато работает местное отделение; ничего толкового и ни одной удачной операции вот уже целый год практически, словно обленились или спились.

 Дождавшись когда войдут, прямо с подкуренной сигаретой начал излагать цель поездки, усевшись на краешек стола:
- В Хабаровске что-то неладное творится. Вы бы съездили, разобрались с ситуацией, а? А то, понимаешь, ни одного толкового доклада уже с год не было. Вдобавок, пять операций глупо провалили. Через регион наркота провозится вагонами, оружие тащут, а им хоть бы хны, совсем обнаглели! Смещать, к чертям, надо, и всех делов.

  Вызванные ошарашенно смотрели на полковника; таким он никогда не был, никто по крайней мере не видел, постоянно ходил хмурый и собранный, не позволял курить на рабочих местах, ругал за пьянку, а у самого бутыль из сейфа видна. Что-то явно произошло с железным полковником, явно.

 Самый сообразительный поспешил заверить:
- Всё сделаем, товарищ полковник. Не сомневайтесь.

 Косарев стряхнул пепел, посмотрел с прищуром:
- Я и не сомневаюсь в вашем успехе. Потому и доверяю вам это дело, как самым лучшим и подготовленным специалистам. Езжайте и наведите там порядок.

- Наведем, товарищ полковник.

   Проводив последнюю группу, разведчик позволил себе еще несколько рюмок коньяка, повод был основательный. Затем, наведя порядок в кабинете и проветрив его, отправился в город, собираясь посетить несколько конспиративных квартир; надо было создавать видимость кипучей деятельности и дальше. Неведомый противник наверняка усилит наблюдение за ним, поэтому нужно было быть на виду. Действовать, так сказать. Пусть следит и теряется в догадках. Пусть нервничает. Пусть допускает ошибки. В какой-то момент останется просто захлопнуть ловушку и узнать кто же это такой наглый, и по чьей указке действует.

  Конечно можно схитрить, захватить в плен наблюдателей, во-он парочка слоняется, но только они мало что знают, и этими своими действиями только насторожишь врага. Уж лучше пусть думают что полковник ничего вокруг не замечает и действует открыто, а там… а там посмотрим, на чьей улице грузовик с водкой перевернется. Вот Марина группу Лаврова прикроет, ну и начнет клубок разматываться, выявляя всех участников этого дела с похищенной боеголовкой. И продавец найдется, и покупатель, и тот неизвестный, что интересуется всем подряд.

    Косарев немного походил по улицам. Потом зашел в кафе.



* * *



        К Новосибирску подъехали уже чуть ли не лучшими друзьями. Марина поначалу как-то стеснялась троих здоровенных мужиков, еще и выпивающих довольно часто, но потом привыкла и уже была своя в доску, даже понимала грубоватый армейский юмор и не обижалась на шутки, если таковые случались в её адрес. Никитин относился к ней нейтрально, но вот Кравцов всю дорогу пытался ухлестывать, впрочем, ничего из этого не вышло, попутчица не поддалась, держала шустрого старлея на некотором положенном приличиями расстоянии. Лавров же просто наслаждался отдыхом, отсыпался насколько влезало сна, пил пиво, разгадывал сканворды, подолгу смотрел в окно, позволял лени овладеть собой и не делать привычную утреннюю зарядку, в общем приятно проводил отпущенные дни тишины и спокойствия. Рука начинала постепенно заживать, боль уже не так тревожила, и майор надеялся что к моменту прибытия в Белогорск конечность восстановится полностью и не будет мешать выполнению задания.

   Наконец за окном показалась Обь, поезд шел уже по мосту над рекой, и Марина начала собираться на выход. Кравцов кинулся помогать, его помощь была благосклонно принята. Никитин вышел в тамбур, в сотый раз курить, а Лавров, так же собираясь не мешать, выбрался в коридор. Выглянув в окно, втянул носом свежий сибирский воздух.

  Попутчица вскоре вышла, остановилась возле.
- Приятного вам пути, Андрей.

- Спасибо, Марина. Желаю без проблем добраться до дома.

- И вам спасибо. В первую очередь за приятную компанию во время пути.

 Оглянулась на выходящего Кравцова, вновь посмотрела на майора. Улыбнулась, протягивая визитку.
- Вот, телефончик тут… Если будете в этих краях – звоните. Сходим куда-нибудь.

 Лавров взял, машинально сунул в карман.
- Хорошо, позвоню. Только…

 Она не дала договорить, двинулась к выходу, поезд уже замедлял ход и позади толпилось несколько выходящих пассажиров, но через несколько метров обернулась и странно глянула.
- Буду ждать, Андрей.

 Кравцов, проходящий мимо в этот момент, тащил сумку Марины, присвистнул еле слышно и с удивлением глянул на Лаврова:
- Ну, Батяня, ты даешь! Мне еще у тебя учится и учится.

- Разговорчики, старший лейтенант. – тихо, сквозь зубы, проговорил майор, не глядя на шутника.

- Понял. Молчу.

    Поезд остановился, заспешили выходящие, майору пришлось уйти из коридора, внушительная фигура мешала. Зайдя в купе, сел за столик и налил пива в стакан. В воздухе еще витал запах духов, и на душе было неспокойно. Мысли ворочались сердитые, даже несколько возмущенные, хотелось бросить всё, выйти из поезда, и не только позвонить, но и… И ведь сколько раз уже такие ситуации бывали, столько раз, что теперь жизнь прожитая начинала казаться чередой упущенных возможностей; мог ведь, мог остаться и раньше, мог бросить всё, начать жизнь с нового листа, начать, наконец, о детях думать, прочее что.

  За окном мелькнула знакомая светловолосая фигурка, майор невольно повернул голову. Встретился с ожидающим взглядом, увидел как Марина остановилась и изобразила руками чтобы позвонил, потом улыбнулась, выдвинула ручки из своей сумки и пошла по перрону дальше, уже не смотря на него.

 Лавров тяжко вздохнул, устремив глаза в стакан.
- Вот ведь как…

 Чертыхнулся и одним махом выпил. Собрался налить еще, но в этот момент напротив открытой двери купе остановилась новая соседка, на этот раз несколько моложе предыдущей да и темноволосая. Иначе быть не могло – сверилась с номером в билете, уже заглядывала внутрь, отыскивая свое место и втайне надеясь, похоже, что оно окажется внизу. В свободной руке держала спортивную сумку, судя по всему ехать ей было недалеко, максимум до другого крупного города.

 Майор убрал бутылку, раздумав пить. Спросил, уже зная ответ;
- У вас четырнадцатое?

- Д-да. – перестала смотреть на таблички. – Четырнадцатое.

 Он указал рукой, отодвинув ногой пару сумок с прохода.
- Проходите. Вот оно.

  Смотря как девушка устраивается, мысленно посмеялся над Кравцовым; тому опять придется испытывать неудобства. Парень непоседливый, постоянно в движении, все время туда-сюда перемещается, вот и пусть дальше на верха прыгает, балагур чёртов.




- Марина. – она наконец расположилась, сидела теперь и деловито вытаскивала из своей сумки ноутбук с непонятным набором каких-то устройств.

  Лавров поначалу не понял, что соседка по купе познакомиться решила, глянул на неё, выныривая из потока мыслей, лишь чуть позже дошло. Но имени своего не назвал, сказал лишь:
- Странно…

 Она приостановила свои действия, непонимающе посмотрела:
- Что в этом странного?

 Лавров спохватился, надо было исправляться:
- Ой, извините, просто до вас тоже Марина ехала, вот мне это и показалось странным... – поёрзал на месте, мысленно обругав себя. – Меня Андреем зовут.

 Она кивнула, приняв извинения. Положила ноутбук на столик, неловко подвинув тарелки с остатками завтрака. Неожиданно продолжила знакомство, вернее не неожиданно, а в несколько прямолинейной направленности:
- Вы до Владивостока?

- Нет, мы до Хабаровска.

- Мы?

- Со мной двое приятелей.
 Она опять кивнула, подключив к ноутбуку какую-то черную коробочку-прибор с многочисленными огоньками-индикаторами, перевела взгляд на экран, пощелкала клавишами. Задала еще вопрос, все более прямой:
- А ваши приятели где?

 Лавров ощутил некоторое беспокойство, но все же ответил:
- Покурить вышли наверное. Скоро вернуться должны.

  Она достала из сумки еще какой-то прибор, подключила и его. Вновь раздались щелкающие звуки клавиш. Донесся какой-то низкий гул.

   Зашла проводница, проверила у пассажирки билет, вернула, сообщила стоимость комплекта белья. Взяла деньги и удалилась. Мгновением спустя вернулся Кравцов, заметил новое лицо, замер в дверях. Девушка осмотрела его с головы до ног. Мило улыбнулась.
- Здравствуйте.

- Здравствуйте.

- Я Марина.
 Тот приподнял брови, но не растерялся.
- Сергей. – прошел и сел рядом с Лавровым. – Можно просто Серёга… А что это у вас?

- Ноутбук. – ответила так, будто спросили откровенную глупость.

 Тот не унялся.
- А что за коробочки?

 Она оглянулась на открытую дверь. Понизила голос:
- Я вам попозже скажу, ладно?

  Кравцов кивнул, переглянувшись с майором:
- Ладно. Попозже, так попозже.

  Нарисовалась проводница с заказанным комплектом белья. Заметила бутылки со спиртным, только что выставленные, укоризненно глянула на десантников, но ничего высказывать не стала. Удалилась, на входе столкнувшись с Никитиным. Тот проводил её взглядом, зашел и закрыл за собой дверь. Замер, увидев что снова не одни.
- Э-э-э-э…

 Лавров хмыкнул, пододвигаясь ближе к окну:
- Это Марина.

- Опять?

- Опять. И она нам что-то хочет сказать.

   Девушка не стала выпытывать у Никитина имя, мигом посерьёзнела и, развернув к десантникам свой компьютер, сообщила  такое:
- Что же вы, господа офицеры, такие невнимательные?

 Все трое замерли, не зная как понимать такой вопрос. Переглянулись меж собой, Лавров спросил хриплым голосом, разглядывая экран:
- Вы о чем, Марина?

    Она вытащила из сумки удостоверение, точно такое же, какие приходилось видеть и на пограничной заставе и в самом Ростове. Пояснила свой непонятный для десантников вопрос:
- Я о том, что на вас теперь развешана куча маячков. Подслушивающего ничего не нашлось, иначе мы так открыто бы не разговаривали, но вот следящего – навалом.

- Твою мать! – Лавров выругался первым, осознав что их провели как детей.





  Кравцов не думая достал из сумки бутылку, машинально потянулся за стаканом, но тут одернул себя и убрал спиртное. Озвучил свои мысли, несколько растягивая:
- Что же мы… что же, как только к нам на заставе подошли двое ваших, сразу же мы должны видеть во всех врагов… нет, не врагов, а противостоящих, и в каждом подозревать двойной смысл? Мы парни простые, откуда нам знать что работая в разведке, пусть и временно, может быть всякое? Даже вот такая попутчица… разносторонняя попутчица, я хотел сказать.

 Никитин, достал из кармана сигареты, вытащил одну и мял её в пальцах.
- Получается что эта самая Марина – совсем не та, за кого себя выдавала? Но ведь… но… но будь она врагом, так чего не пристрелила? Почему просто нацепляла маячков и удалилась?

 Вторая Марина, а может и не Марина вовсе, многозначительно усмехнулась. Пояснила:
- Вот первейшая ошибка, которую допускают непрофессионалы. Неужели вы думаете что все будет как в фильмах? Считаете что все разведчики такие прямолинейные и скорые на расправу? Ошибаетесь, я вам так скажу. Есть много спецификаций. Та женщина, что с вами ехала до меня – совсем не обязана была вас нейтрализовывать. Просто распихала по вашим вещам следящие маячки, незаметно для вас, для того что бы вы оказались под наблюдением, киношными словами “под колпаком”, и куда бы вы не отправились, кто-то будет знать о всех ваших перемещениях в точности. Скажу, так же, и вот что; как только сунетесь туда куда не положено – вас сразу нейтрализуют.

- В смысле? – Кравцов мотнул головой.

- В прямом. – она сделала жестокое лицо, вдобавок еще и чиркнула пальцами по шее. – Раз, и всё.

   Все трое принялись ощупывать себя, отыскивая те самые маячки, рыться в своих сумках, но Марина предостерегающе выставила ладонь.
- А вот этого делать не надо. Если уничтожите хоть один, или просто найдете, то подсадят много больше.

 Никитин оставил начатые поиски, нахмурился.
- Теперь-то точно не подсадят, уж я то за этим прослежу, спать не буду.

 Ответ его огорошил:
- Дорогой Костя, вы даже не представляете себе на что способны профессионалы. Даже, казалось бы, безобидная бабуля торгующая пирожками на очередном вокзале может оказаться совсем не той, которой она кажется. Ну подсадит она вам “жучка” в пирожок, съедите вы его с удовольствием, и выйдет так что у вас внутри есть электронное устройство. Что предпримете в таком случае? Клизму себе делать? Слабительное употреблять? Операцию на хирургическом столе замудрите? Активированный уголь будете пить? Или же обмотаетесь мокрыми простынями под завязку, дабы не дать сигналу проскользнуть? Ладно, хрен с ним, с внешним видом, каждый ходит как хочет, но вот как с выполнением задания? Боеголовка-то уйдет, ядерная, а в Китае ей применение быстро найдут, боюсь, кстати, такое применение, что весь мир вздрогнет от жестокости… Ну, не в Китае, так еще где-нибудь. Я понятно объясняю?

  Марина развернула ноутбук к себе не глядя, всё смотрела на десантников, малость смягчилась судя по искренней улыбке. Продолжила, созерцая троих и простых:
- Ну ничего, как-нибудь прорвемся, это я вам обещаю.

   Лавров, борясь с мыслями, вылез коленями из под мешающего столика, сдвинув Кравцова.  Подошел к двери и прислушался, после – испытующе посмотрел на новую соседку:
- Что-то я не пойму, Марина…

 Сделал некую многозначительную паузу, которая была вполне понятна Кравцову, продолжил:
- Возьмем, допустим, работу разведчика, вернее разведчицы…

 Еще пауза:
- Тогда объясните мне такое; почему она оставила номер телефона, просила позвонить, намекая тем самым на всем понятное, да и вообще все время пока ехали – как-то пыталась обращать внимание только на меня, смотрела как на единственно стоящего из всей компании, чем вы это объясните?

- Тут всё просто, товарищ гвардии майор. – она отключила свои приборы от компьютера, убирала их в сумку. – Вы являетесь старшим в группе, стало быть все внимание переключается на вас…

 Малость пособиралась с мыслями, стремясь дать более исчерпывающий ответ:
- В общем, картина такая; эта ваша случайная, якобы, попутчица всё внимание акцентировала на вас, товарищ гвардии майор, даже телефончик дала, как говорите, тем самым вообще выбив из вашей мужественной головы все подозрения, даже малейшие подозрения. Сергей и Костя тоже не заподозрили ничего необычного, в смысле развешивания маячков, вот и выходит что эта самая Марина настоящий профессионал своего дела. Дескать; мало ли в дороге встречается людей незнакомых, знакомятся ни с того ни с сего, а потом долгие годы сохраняют дружеские отношения. А если она профи, то выходит и другое – про вашу группу уже знают, информация всё-таки утекла на сторону, поэтому вас взяли под наблюдение. Чуть что не так, сунетесь не туда – ждите гостей. Иными словами – ликвидаторов. Больше никто улыбаться не будет и тем более номер телефона не даст.

- Так всё плохо, да? – Кравцов всё-таки открыл бутылку, не глядя пошарил на столике в поисках стакана.

- Ну почему же? Из любой ситуации есть разные выходы. – она мило улыбнулась, словно успокоить пыталась, помогла найти стакан. – И я вам помогу отыскать благоприятный.

 Никитин выругался еле слышно, убирая помятую сигарету обратно в пачку, скосил взгляд на действия Кравцова, перевел на Марину.
- Вы прямо добрая фея. Появились внезапно, огорошили, а теперь спасти хотите.

 Она отсоединила приборчики от компьютера, убирала их в сумку, на определение не отреагировала, просто поправила.
- Не спасти, а помочь. Вместе делаем общее дело, так почему бы и не сотрудничать? Боеголовка не должна уйти через границу, и это главное.

  Лавров отошел от двери, протиснулся обратно к окну. Заметил, усаживаясь:
- А как вы про нас узнали? Да и как вообще купили билет именно на это место, ведь не объяснишь же простым совпадением.

- Это не совпадение, Андрей. Я из отдела слежения, и мне поручено прикрывать вашу группу. А что насчет билета, то тут еще проще – пробила по компьютеру когда освободится место, это оказался Новосибирск, купила билет, села на самолет в Москве, и ждала в этом городе чуть больше суток. Кстати, полковник Косарев передавал вам привет, очень надеется на вас.

- Ну теперь-то многое стало понятным. – Никитин отыскал второй стакан, протянул его Кравцову. – И до какого города, Марина, у вас билет?

 Она закрыла крышку ноутбука, сунула его в сумку.
- До Хабаровска.

- Поедете дальше, да?

- Да. Обеспечу вашим маячкам дальнейшую дорогу, дабы у кое кого малость напряглись мозги, а вы тем временем – выполните своё задание.

  Кравцов отставил бутылку. Непонимающе глянул:
- Дальнейшую дорогу?

  Марина развела руками:
- Должен же их кто-то носить? Вот и будут.

Тот помотал головой, задержав стакан.
- Опять не понял.

 Никитин пихнул его в бок, пояснил, сам уже догадавшись:
- Наша фея-защитница повесит их на других людей, чего непонятного-то?   

- Во-о-на как… а я уж подумал…

  Лавров отыскал свой стакан, появилось желание напиться и не думать о том что дело многократно усложнилось; мало того что командование считает группу всё еще находящейся в горах, так еще и игры с разведкой начинали настораживать – чем ближе к Благовещенску, тем больше неожиданностей, и порой не самых приятных. Вспомнил кое что:
- До Хабаровска-то далековато, а вы налегке, Марина.

 Она отмахнулась.
- Пустяки. Я привыкла жить в дороге. Много вещей с собой никогда не беру.

 Немного подумала, оценивающе глянула на Кравцова.
- Но думаю, Сергею не будет трудно купить для меня все необходимое на ближайшей крупной стоянке?

- Сочту за честь. – тот аж руку к груди приложил, гусарил. – Всё что скажете, Марина.

 Никитин тоже попробовал быть обходительным:
- А вы пьете, Марина?

 Отказалась без раздумий.
- Нет, я на работе. Мне еще в Интернете надо кучу дел переделать. Потом… потом может быть поддержу вам компанию, видно будет.

 Лавров посмотрел на остальных. В глазах обоих читалось желание выпить, хреновые вести давали о себе знать, но и мешать разведчице не стоило; помогала, как ни как. А три подвыпивших мужика это не самое приятное зрелище.
- В общем так, Кравцов, отправляйся на поиски вагона-ресторана. Пойдем туда, чтобы не мешать.

 Старлей с готовностью подхватился, не выпуская стакана.
- Да я знаю где он, тут недалеко.

- Ну тогда пьём и идём. Но предупреждаю сразу – эта пьянка последняя. Скоро на место прибудем, и надо быть абсолютно сконцентрированными.
 
   
* * *

       Главное озеро России захотели посмотреть все. Кравцов даже возле окошка дежурил, на всякий случай, словно боялся пропустить и не увидеть. Лавров, в принципе и раньше видел Байкал, причем не раз, но все равно хотелось глянуть, тем более что безделье начинало надоедать своей однообразностью. Все уже выспались, и хотелось хоть какого-то действия или простого движения. Находиться в тесном помещении и ничего не делать, пусть даже и не надо на службу, не нравилось никому из десантников. Уже все сканворды отгаданы, все журналы не раз прочитаны, анаком-роллтон и вовсе надоел до жути, будь прокляты его изобретатели. Впору напиваться до зеленых чёртиков и всю дорогу проводить в глубокой алкогольной коме, но… но нельзя, четвертое место занимает дама, при ней особо не загуляешь.

  Потом было еще много красивых мест, природа просыпалась после зимней спячки и вовсю тянулась к солнцу, радуя глаза переливами зеленого цвета. Наконец, миновали Сковородино, еще несколько крупных станций, за окном опять потянулась вечерняя темнота, изредка перемежаемая огоньками. Проскочили Шимановск. До Белогорска оставалось всего несколько часов, и в купе повисла напряженная атмосфера; предстояло высаживаться в ночь и неизвестность. Ни оружия, ни средств связи, лишь мало внушающий доверия способ связаться с четвертым членом группы через объявление в местной газете о покупке козы. Нервозности добавляли и таинственные хозяева маячков; неизвестно кто за этим стоит и какие у него возможности. Вполне может и полицию задействовать, едва узнает что маячки сняты и преспокойно всем ворохом едут в Хабаровск. С полицией связываться не очень хотелось, тем более поддельные паспорта, непонятные личности, проблем в случае раскрытия группы будет очень много. Но это только верхушка айсберга, под водой – возьмут да пристрелят, якобы при оказании сопротивления, две предыдущие группы уже пострадали.

  Лишь Марина была спокойна. Оно и понятно – профессионал своего дела. Быстренько напоследок проверила все вещи с помощью своих таинственных приборов, вытащила всю подлую электронику довольно умело, теперь сидела и ворожила над клавиатурой ноутбука. Искала подробный план Белогорска, почему-то аж через Германию и Англию. Наверное подстраховывалась на всякий случай, мало ли что может произойти. Если уж взяли под наблюдение, то вполне могли и Интернет контролировать, а такие вот запросы насчет подробной карты Белогорска или других узловых станций, через которые тайком повезут ракету, насторожат кого угодно.

   Рука майора практически полностью восстановилась, сказалась и помощь Марины – не слушая никаких возражений сама делала перевязку и накладывала какую-то непонятную мазь со специфическим запахом, пусть и неприятную на вид, но со своей работой по заживлению тканей справляющуюся отлично. Разведчица, вдобавок, заставляла Лаврова постоянно тренировать руку несколько странными упражнениями, в результате которых процесс заживления только ускорился, хотя поначалу казалось что это занятие пустое.

  Кравцов всю дорогу не находил себе места, оказался прав насчет того что перестук колес станет ненавистным звуком. Более того – всегда подвижный теперь чувствовал себя не в своей тарелке, тяготился этим, и все не мог дождаться прибытия на место. Никитин был более уравновешенным, накупил стопку всевозможнейших журналов на одной из станций и просто читал, мало двигаясь. Теперь же оба старлея сидели сосредоточенные, ждали когда Марина достанет план Белогорска. Атмосфера повисла напряженная.

  Она вскоре выдохнула с облегчением.
- Готово. Заодно скачала и план Благовещенска с окрестностями.

 Развернула ноутбук к десантникам.
- Вот. Запоминайте.

 Кравцов скользнул взглядом по экрану.
- А распечатать?

- Негде. Но я вам скину на носитель, в городе распечатаете.

- Хорошо.

      Через два часа, когда уже в глазах рябило от обозначения улиц, все трое наконец посчитали что изучения карты достаточно, остальное как водится станет понятым непосредственно в самом городе. Перекурив, собрали вещи и оделись для выхода. Сидели теперь молча, ожидали когда поезд прибудет в Белогорск. На душе у всех было неспокойно, даже Марина чувствовала себя не в своей тарелке. Наконец она не выдержала гнетущей тишины и попыталась разрядить молчание.
- Да не переживайте вы так, все будет хорошо. Снимете номер в гостиннице, дадите объявление в газету, выйдете на четвертого, ну а там уже попроще будет, совсем как в предыдущих операциях – десантировались, нашли, взорвали-убили, и до дому.

- Не смешно.

- Бросьте нервничать. Или у вас всегда так?

- В десантуре всё проще, Марина. – Никитин развел руками. – Нет ничего шпионского, нет жучков и маячков, люди какие какими кажутся, действительно высадились, сделали дело, и до дому, как вы верно подметили.

 Она натянуто рассмеялась.
- Учится никогда не поздно, и вы это знаете.

   Смех её прозвучал слишком контрастно для ситуации, еще больше напряженности принес. Кравцов до этого молчавший, встал и вышел покурить. Никитин дернулся было следом, но передумал, остался сидеть и мрачно созерцать собственные руки. Лавров и вовсе закрыл глаза, с тяжелым вздохом; поезд шел слишком медленно и хотелось действия, за неделю надоело торчать в тесном помещении, уже вся жизнь начинала казаться проведенной в дороге, вечно стучали колёса, все время покачивало, в неподвижное окно заглядывали незнакомые места коих оказывается так много.

  Марина что-то проворчала про черствость и закостенелость, вышла в тамбур. Хоть и не курила, но сидеть и молчать разглядывая хмурых десантников не хотелось.

       Поезд вскоре дернулся, останавливаясь. Все трое мгновенно подхватили сумки, поднялись, отчего купе стало еще меньше и теснее. Начали выходить, лишь Никитин задержался напоследок. Попрощался, хоть и несколько минут назад уже простились:
- До встречи, добрая фея-защитница.

- До встречи. – посмотрела несколько загадочно, будто знала что эта встреча состоится очень даже скоро, не через годы, а гораздо раньше.

    Старлей поспешил догонять остальных; стоянка была всего несколько минут и следовало поторапливаться.




     Двухэтажный вокзал был простеньким, небогатым, характерным для такой удаленности от больших городов. Несколько столбов уличного освещения на перроне, приземистые серые ларьки примыкающие с левой стороны, непонятные постройки непонятного назначения с правой, водонапорная старинная башня недалеко, хорошо освещенная, вдалеке еще что-то, плохо различаемое ночью, ну и пятеро местных; двое у входа в вокзал, перекуривают, один у ларька кофе пьёт, четвертый прогуливался по перрону видимо ожидая электричку, а пятый стоял возле пешеходного настила и болтал по телефону. Курил.

   Лавров кивком головы указал на вход в вокзал. Поправил сумку на плече, проговорив как можно тише:
- Заходим, по сторонам не глазеем, создаем вид что знаем куда идти. Как только выйдем из вокзала, сразу же направляемся к гостиннице. Все помнят где она?

- Слева. – Кравцов указал рукой. – через небольшой парк.

- Отлично.

  Лавров глянул на Никитина, спросил и его, проверяя как выучил карту:
- А справа?

- Автовокзал, две пятиэтажки, небольшой рынок.

- Молодец.

  Кравцов заговорщически подмигнул Никитину. Сам спросил у Лаврова:
- А прямо что, товарищ майор?

  Лавров посмотрел пристально. Ухмыльнулся, двинувшись к пешеходному настилу:
- Юго-запад.

  Кравцов тяжело вздохнул, идя следом.
- Вот так всегда…

  Никитин хлопнул его по плечу:
- А ты что хотел? Командир…

- Разговорчики.





    Пройдя вокзал насквозь, спустились по крыльцу и, как было условлено, быстрым шагом двинулись к зданию гостинницы, всем своим видом показывая что бывали в городе сотни раз и знают тут каждую подворотню. Даже по сторонам не смотрели, пусть и очень хотелось.

  Несмотря на позднее время суток на привокзальной площади было людно, и не скажешь что спать пора. Компания молодежи облюбовала лавочку, громко смеялись, доносилось бренчание гитары, у ног стояли пивные бутылки, веселье судя по всему набирало обороты. Несколько таксистов находились поблизости, обступили машину и беседовали, просто пары прогуливались. В парке, видимые на фоне уличных фонарей, тоже были люди, опять же молодежь в основном. Справа, рядом с автовокзалом, стоял автобус, толпились пассажиры.

- Тут вообще спят, или нет? – Никитин закурил, смял пустую сигаретную пачку, оглядывался на ходу. – Такое ощущение, что половина города бессонницей страдает.

Майор глянул на часы.
- Выходные. Вот и гуляют. Тем более суббота, вполне возможны свадьбы.

- Что ж, еще проще затеряться. – Кравцов тоже оглядывался, пользуясь тем что шли по плохо освещенному месту. – Хороши бы мы были, три хмурых здоровяка посреди безлюдного ночного города, все полицейские бы переполошились.

    Углубились в парк, двинулись по той асфальтированной дорожке где было меньше всего освещения. На находящихся поблизости местных смотрели с подозрением, помня наставления второй Марины насчет неприметных бабулек с пирожками, прохожих, водителях, и всех кто может оказаться не тем за кого себя выдаёт. Да и в полумраке парка легко посадить наблюдателя, который мигом отзвонится куда нужно и сообщит о трех подозрительных личностях, кои вышли из здания вокзала.

  До выхода из парка оставалось всего ничего, когда за спиной завизжали автомобильные покрышки. Все трое остановились и посмотрели назад. Увидели как к вокзалу подкатила полицейская “газель”, и из нее высыпало несколько человек в форме, двое сразу пошли в обход, справа-слева, а остальные взбежали по крыльцу и скрылись внутри вокзала.

  Лавров сердито выругался.
- Похоже за нами.

 Указал в сторону наиболее темной улицы, что как раз начиналась за гостинницей, снимая с плеча сумку и перехватывая её поудобнее, дабы не мешала бежать.
- Бегом до здания, минуем его, а там огородами выберемся из города! Быстро!

    Все трое были привычны к долгому бегу, не раз совершали продолжительные марш-броски за время службы, даже вынужденное безделье в поезде нисколько не сказалось. Рванули так, что если кто и видел, если кто и покажет полицейским, то в том направлении искать бесполезно, там через несколько минут никого уже не найти даже посредством автомашины.





- Ну, у кого какие соображения?
    Лавров остановил группу уже глубоко в лесу, пробежали не меньше десяти километров. Привалился к стволу дерева, бросив сумку рядом. Дышал тяжело, утирал пот с лица. Оба старлея тоже основательно вымотались, побросали сумки куда пришлось, повалились рядом. Никитин привычно полез за сигаретами, но вспомнил о вреде курения после марш-броска, убрал. Заметил, напоминая о недавнем обыске всех вещей с помощью приборов:
- Похоже хитрость с маячками не удалась.

- А это не Марина нас сдала? – Кравцов расстегнул рубашку, стараясь быстрее остыть. – Может она тоже против нас играет? У них в разведке чего только не бывает, двойные агенты, тройные…

  Батяня отрицательно качнул головой.
- Не похоже. Если бы так было, нас уже встречали бы. А так – малость припоздали, всего на несколько минут. Скорее всего в поезде был кто-то еще, который видел как мы сошли именно здесь. Вот и отзвонился, правда запоздало, но это нам помогло. Еще бы чуть-чуть, и всё.

 Не сдержавшись, ударил кулаком по колену.
- Твою медь, как же мне надоела эта неизвестность!

 Кравцов вообще рубашку снял, подумав, обмахивался ею. Посмотрел в направлении Белогорска.
- Как быть-то теперь, Батяня? Судя по всему полиция на нас охоту откроет, да и рожи наши она наверняка знает. В городе уже не покажешься, мигом скрутят. Даже уехать не сможем, наши данные им наверняка известны. Даже телефон, мля, не купишь без приключений.

- Ничо, прорвемся. Не в первый раз.

- Это-то понятно. – Никитин хмыкнул. – Но только в каком направлении прорываться, Батяня? Против ментов особо не попрешь, у них разговор короткий – убит при сопротивлении или при попытке бегства.

  Лавров смерил его недовольным взглядом.
- Не раскисать, старлей. Что-нибудь придумаем. Должны придумать, должны. Не найдем боеголовку – назад дороги не будет. Либо посадят, либо вообще пристрелят.

- В смысле?
- В прямом. Эту разведку хрен поймешь, посчитают что мы много знаем и такой нам переполох устроят, что мало не покажется всем троим. Тут только один выход – раз взялись, значит найдем и уничтожим, другого быть не может.

  Никитин пересел на другое место; тянуло сыростью в поясницу.
- Но как?

  Лавров и сам не знал что делать, но надеялся со временем определиться.
- Думать надо. Думать, как на четвертого выйти. У него оружие и спецсредства, как только выйдем на него и вооружимся, то нам сам черт не страшен. Достали эти шпионские игры, честное слово, будем действовать по-нашему, прямолинейно и жестко. В натуре – нашли, взорвали, и до дому.

 Кравцов перестал обмахиваться рубашкой; уже остыл достаточно. Принялся одевать её:
- Но как дать объявление о покупке козы, если в город хода нет? Там, поди, и газета-то под наблюдением? Ну дадим объявление, позвонит продавец этой гребанной козы, придем смотреть товар. Едва сунемся, так сразу и повяжут. А то и вовсе…

       Недалеко хрустнула ветка. Все трое мгновенно пригнулись и превратились в слух. Лавров пихнул Кравцова в бок и указал налево. Старлей кивнул и неслышно исчез в кустах. Через несколько минут вернулся; оказалось что причиной хруста был ветер – дерево старое, скрипит характерно, похрустывает, того и гляди рухнет.
- Точно?

- Обижаешь, Батяня. – тот скривился. – Все проверил, чисто на все сто.

  Лавров вновь затронул тему операции, едва Кравцов уселся:
- Можно, в принципе, связаться с нашим командованием, рассказать обо всём, пусть высылают помощь или эвакуируют отсюда к чертям; группа раскрыта, задание сорвано, делать тут больше нечего. Пусть разведка и дальше в свои игры тешится, нам это ни к чему.
 Сделал паузу.
- Но как потом жить после этого? Отступить, и знать что не сдюжил? Совесть будет грызть очень болезненно и очень продолжительно. По мне, так необходимо выполнить задачу до конца… А вы как, мужики? Ты, Серёга, как считаешь?

  Кравцов пожал плечами.
- Да хрен его знает. Но тебя, Батяня, не оставлю, ты меня знаешь.

- А ты, Костя, что думаешь?

  Никитин отмахнулся.
- Нашли о чем спрашивать… Я с вами, мужики.

  Лавров поднял вверх указательный палец:
- Стало быть, давайте думать, господа офицеры. У нас вся ночь впереди, времени предостаточно. Должна же дельная мысль посетить, чай не последние дураки?

         Ближе к рассвету сошлись на одном варианте; выдвигаться в ближайший к Белогорску населенный пункт, налаживать связи с местным населением, напоить коньяком если придется, и уже при помощи какого-нибудь алкаша или простого любителя коз дать всё-таки объявление в газету. Этот вариант имел больше всего шансов на успех. Кто заподозрит местного? Мало ли что купить захотел? К тому же была возможность самим выйти, пусть и случайно, на того самого “продавца козы”, не будет же он в самом городе жить, наверняка где-то поблизости обретается, в какой-нибудь деревне. Всего-то делов, поспрашивать да разведать.

  Настораживало только одно – если газета под наблюдением, то был риск потерять четвертого члена группы, пока не обнаружившегося; на него мог выйти противник, и тогда ни оружия, ни спецсредств не видать как своих ушей, действительно придется звонить непосредственному начальству и запрашивать эвакуацию, а то и вовсе добираться на попутках через всю страну… Если же газета не под контролем, то еще проще – скорая встреча с четвертым участником, разработка диверсии, реализация разработанного, и уже по домам со спокойной душой.

  Позволив себе короткий сон под утро, десантники перекусили остатками продуктов, что покупали еще вовремя поездки и предусмотрительно взяли с собой. Припомнив карту, выдвинулись по направлению к станции Серышево. Предстояло пройти по лесу двадцать три километра, не выходя на дорогу и никак себя не обнаруживая. Плюс ко всему надо было преодолеть довольно широкую речку, не пользуясь мостом, ну и под конец – как можно дольше избегать встреч с местным населением; неизвестно как отреагируют на троих незнакомых людей.

  Может и были такие предосторожности чересчур излишними, но майор привык относится к делу со всей серьезностью, если уж брался то никаких послаблений и халатности не допускал. Тем более в данный момент довольно многое было поставлено на карту, малейший промах мог очень дорого стоить, а последствия еще дороже.
 


* * *



- Вызывали, товарищ генерал?

   Директор ФСБ кивнул утвердительно, посмотрев на вошедшего полковника Косарева. Пригласил широким жестом.
- Заходи, полковник. Заходи.

  Косарев прошел, сел в кресло, выжидательно глянул на генерала. Хоть и знал о чем сейчас спрашивать будут, но тем не менее хранил молчание; да и что отвечать? Доложить о том что группа Лаврова благополучно добралась и сошла незамеченной с поезда? Или о том что пришлось тайно отправлять специалистку из отдела слежения? Хм… если спросит, тогда да, придется поставить в известность.

  Генерал закурил, в собственном кабинете мог себе это позволить. Молчание полковника ему не нравилось, но за последние годы привык к тому что из этого разведчика мало что вытянешь; либо сам скажет по окончанию операции, удачной или нет, либо – ответит туманно-неопределенно.

 Стряхнул пепел после минуты молчания:
- Чего-то не заходишь, полковник. Как дела-то хоть?

- Работаем, товарищ генерал.

  Директор ФСБ недовольно крякнул, поёрзав в кресле. Уже понял, что разведчик ничего определенного не скажет. С одной стороны хорошо, лишние уши не услышат секретную информацию и все будет идти гладко как и до этого шло. Но с другой стороны – хотелось хоть немного знать о том, как идут поиски боеголовки, и стоит ли надеяться на успех.
- Как там с… с этой боеголовкой? Нашлась хоть?

- Нашлась. Да вы и сами это знаете, товарищ генерал. Она в Восточной Сибири.

- Ты же группу отправлял, так?

  Косарев кивнул утвердительно. Понял, что генерал хочет подробностей. Поделился, как можно туманнее:
- Группа доехала успешно, хоть и были попытки взять её под наблюдение и отследить пути перемещения. Но я принял необходимые меры, и теперь всё идет как запланировано.

  Генерал недовольно поморщился, слов мало, нужны факты, нужно что-то докладывать секретарю Совета Безопасности, и так уж больше недели прошло, все сроки поставленные вышли, а результатов всё нету и нету.
 Он покрутил пепельницу на столе. Стряхнул скопившийся пепел.
- Но они хотя бы найдут боеголовку, полковник?

  Косарев и сам не знал, слишком много было неизвестных в уравнении, вполне могла и неудача поджидать. Но тем не менее обнадежить генерала следовало.
- Эти – найдут.

- Точно?

- Скорее всего.

- Ты мне точно скажи, полковник. – генерал помрачнел, надоели эти туманные обещания. – Что мне наверх докладывать? Твои заверения? Или твои неопределенные ответы?

  Косареву эти мимические преображения были как слону дробина. Но все же злить начальство не стоило, нужно было или глаза ему открыть, или выдать конкретный результат. Всё же придется прибегнуть к первому варианту:
- Что я могу сказать, товарищ генерал? Как только мне поручили это дело, я сразу же обнаружил за собой слежку. Меня и сегодня двое “пасли”, причем внаглую. И я не удивлюсь, что как только я доложу о конкретных результатах группы, или озвучу своего человека в тех краях, противнику сразу же станет известно место дислокации группы и сам этот человек. Информация уходит, товарищ генерал, любая уходит. Мне, представляете, чтобы отправить сотрудника для обеспечения безопасности и прикрытия группы, приходится несколько часов избавляться от “хвостов”, разъезжая по Москве, и приходить к сотруднику домой, так как вызвать его в свой кабинет – означает подставить его под наблюдение противника.

  Директор ФСБ почему-то не стал выговаривать за такое бесцеремонное “открытие глаз”. Вздохнул лишь тяжело, ему и самому не нравилось такое положение дел в стране. Задавил окурок в пепельнице.
- Понимаю, полковник. Ладно, проехали, не будем больше об этом. Только одно скажи – найдут?

- Найдут.

    Косарев понял, что интерес генерала исчерпан и можно уходить. Поднялся. Немного подумав, добавил для обнадеживания:
- Это опытные люди, товарищ генерал. И они не подведут. Боеголовка не покинет территорию России, это я могу с полной уверенностью сказать.

  Хозяин кабинета проворчал потухшим голосом:
- Да я чо, ты это президенту втолкуй…




    Вернувшись домой под вечер, Косарев устало сбросил ботинки, не глядя куда они попадали. Швырнул пиджак в направлении спальни. Прошел в ванную, крутанул вентиль крана, сунул раскалывающуюся голову под струю холодной воды. Простояв так с минуту, отключил воду и растерся полотенцем. Боль понемногу отпустила.

  Денек выдался сумашедший, пришлось пересмотреть кучу документов, что как будто назло скопились к рассмотрению именно сегодня. Также пришлось вызвать в кабинет кучу сотрудников; необходимо было создать видимость кипучей деятельности. Вдобавок ко всему – после обеда разболелась голова; старость уже на подходе, еще лет десять и можно считать себя древним и отжившим свой век, а с такой работой… с такой работой до шестидесяти бы дотянуть.

  Бросив полотенце на край ванны, Косарев вышел в коридор, причесался. Немного постоял, разглядывая себя в зеркало. Поморщился и пошел на кухню. Не успел открыть холодильник, как раздалась трель дверного звонка.

 Недовольно проворчал, выходя в прихожку:
- Кого там еще принесло?

  Дверной глазок показал стройную молодую девушку. Приятно улыбалась, в обеих руках держала какую-то папку, судя по всему проводился очередной опрос. В последнее время постоянно всякую хрень спрашивали, то про отношение к властям, то про очередного политика, то собирали подписи жильцов против коммунальных служб, то еще чего.

  Полковник вздохнул, открывая дверь. Хотел было уже послать ко всем чертям, пусть и красивая, пусть и молодая, но в этот момент увидел что за папкой скрывается пистолет с глушителем…

      Киллерша спокойно расстреляла всю обойму, сбросила пистолет, прикрыла дверь квартиры, и вызвала лифт.



* * *




    К вечеру десантники наконец добрались. Изрядно уставшие, за весь день ни разу толком не отдохнув; майор всё поторапливал и поторапливал, опасался терять драгоценное время, но всё-таки вышли к Серышево. Сидели теперь в кустах на краю леса, наблюдали за населенным пунктом, присматривались и раздумывали с чего начинать и стоит ли вообще идти туда втроём. Кравцов всё порывался один сбегать, разузнать что к чему, но майор придержал; надо было осторожничать, так как вполне вероятно что местная полиция уже знакома с их лицами, а это уверенности не внушает. Никитин сидел молча, дымил сигаретой, задумчиво крутил в пальцах зажигалку.

  Левее, метрах в трехстах, проходила асфальтированная дорога, по которой изредка проезжали грузовые машины, легковых было мало, сказывалась провинциальная жизнь, пару раз прошел рейсовый автобус, стадо коров прогнали, щелкая бичом и ругаясь весьма вычурно. Справа, чуть более двухсот метров, тянулось железнодорожное полотно проходя в Серышево, но за полчаса наблюдения не прошел ни один состав, словно ветка была неиспользуемая или же запасная.

  Сам населенный пункт был не очень большим, весь состоял из частных домов, лишь в середине виднелась пятиэтажка, похоже в центре, ну и имелись двухэтажные деревянные дома, коих пришлось повидать достаточно едва миновали Урал. Не из кирпича, как принято, а именно из бревен. Что еще было странным, так это отсутствие газовых труб, объяснялось это тем что здесь везде топились дровами, не раз уже по дороге проезжали грузовые машины с чурками, либо с поленьями.

  Лавров наконец перестал рассматривать. Повернулся.
- Я сам схожу, мужики. Осмотрюсь, попробую разговорить кого из местных, может и получится убедить насчет объявления. Если не вернусь через три часа, сворачивайтесь и уходите.

 Кравцов отрицательно мотнул головой.
- Мы тебя не оставим, Батяня. Мусарню штурмом возьмем, но тебя не бросим.

 Лавров перевел взгляд на Никитина, вновь на Кравцова. Оба смотрели решительно, такие действительно весь населенный пункт на уши поставят даже без оружия.
 Кивнул, после нескольких секунд раздумья:
- Ладно, если через три часа не вернусь – действуйте по обстоятельствам. Но только аккуратно.

 Старлеи переглянулись, мрачная ухмылка посетила усталые лица.
- Всё будет в лучшем виде, товарищ гвардии майор, не беспокойтесь.

   Прихватив с собой пачку сигарет и несколько тысяч рублей, майор привел в порядок внешний вид, оглядел себя критически, и только после всего этого двинулся краем леса к дороге. Кравцов с Никитиным немного посидели, провожая его взглядами, потом наломали веток, замаскировали свою временную стоянку, и принялись ждать.





     Выбравшись на дорогу, Лавров отряхнул ботинки и решительно зашагал к станции. На лицо напустил отсутствующее выражение, мало ли по стране народу ходит, тем более нередко встречаются путешествующие автостопом, или просто без денег. БАМ рядом, чем не оправдание? Знал, да и видел не однажды, как добираются порой через всю страну, где на электричке, где на попутках, где просто пешком. Местные вроде не должны косо глядеть, сами не раз зрели как через их населенный пункт порой проходят незнакомые люди.

  Ехавший навстречу оранжевый “москвич” начал притормаживать и оказавшись рядом – вовсе остановился. Водитель, пожилой мужичок в кепке, вылез из машины и внимательно осмотрел Лаврова с головы до ног. Затем оглянулся на Серышево и вновь посмотрел на Лаврова. Произнес внятно:
- Садись в машину.

 Майор в свою очередь осмотрел его, остановившись на противоположной стороне дороги. То, что прямо с ходу приглашает в транспортное средство немного настораживало. Перешел дорогу и встал возле “москвича” с другого бока.
- А ты кто, отец? Почему хочешь чтобы я сел в твою машину?

 Тот пожал плечами.
- Не хочешь, не садись. Иди на станцию, там твой портрет на всех столбах висит, с пометкой “особо опасен”. Твои приятели, кстати, тоже полицию интересуют.

 Лавров посмотрел в сторону станции. Без разговоров открыл дверцу и сел на переднее сиденье. Водитель тоже залез внутрь и начал пристегиваться.
- Ремень накинь, по лесу придется трястись.

- А куда едем-то, отец? – Лавров потянулся за ремнем. – Что нам делать в лесу?

 Мужичок неспешно тронулся с места. Пояснил:
- Заберем твоих, а иначе зачем туда еще ехать? Потом поедем смотреть козу.

  Майор вздрогнул от неожиданности, повернулся к водителю.
- Так ты четвертый что ли?!

- А кто ж еще-то.

- Но как ты на нас вышел? Мы же должны были объявление в газету дать, потом только встретится.

  Четвертый член группы отмахнулся, хохотнул коротко.
- Это была приманка для дураков, которые возомнили что держат под наблюдением всё вокруг. Они, как полагается, маячков на вас нацепляли, даже на вокзале своих людей расставили на тот случай если вы сойдете с поезда. Но, как оказалось, они не одни умные в нашей стране.

 Он опять коротко рассмеялся, поглядывая на озадаченного майора. Продолжил:
- Когда их наблюдатель дал сигнал что вы не вылезли из поезда в Белогорске, вернее ваши маячки не двинулись с места, то вся встречающая братия расслабилась. Но когда наблюдатель проходил мимо вашего купе и увидел что вас нету, то позвонил сразу же и сказал что вы все таки вышли. Это-то и дало выигрыш во времени на несколько минут.

  Водитель с уважением в голосе закончил:
- Да и бегаете вы как лоси в брачный период. Я поначалу пытался догнать на машине, но потом отстал и потерял вас. Полицейские начали город прочесывать сразу же, но куда там с их медлительностью?

  Лавров припомнил ночную пробежку по пересеченной местности, кивнул довольно. Но потом припомнил еще несоответствия:
- И как ты нас нашел, если отстал?

   Тот начал притормаживать, собираясь свернуть на лесную дорогу, что была практически рядом с тем местом где майор вышел из леса.
- А куда вы еще можете направиться, если в город вам нельзя? Естественно в ближайший к Белогорску населенный пункт. Если быть точным, то – сюда, в Серышево… Просидел я с краю станции несколько часов, потом увидел как ты вышел из леса, и поехал навстречу. Вот и все поиски.

  Лавров протянул руку, знакомясь:
- Андрей.

 Тот пожал:
- Петрович.

- Так и звать?

- Так и зови.




   За первым же поворотом, едва проехали метров семьдесят, нарисовалась большущая лужа, на вид казавшаяся весьма глубокой. Петрович остановился и вытянул шею, пытаясь высмотреть объезд, но судя по выражению лица таковой не наблюдался. Он обернулся, посмотрел назад, проверяя видимость своей машины с дороги. Проворчал, отстегивая ремень:
- Черт бы побрал эти дожди. В лес вообще невозможно заехать, всё пешком да пешком… Пойдем, Андрей, пешочком прогуляемся.

 Лавров отстегнулся и вылез из машины. Захлопнул дверцу, стараясь не прилагать много сил; того и гляди – отвалится. Припомнил направление в котором оставил десантников, стал ждать пока Петрович вылезет.
- Хорошая у вас тут природа, да и воздух свежий.

- Да какая это природа? Так, жалкие остатки. Вот лет десять назад, когда еще не начали всё подряд выпиливать и за бугор продавать, вот тогда была природа, а сейчас… сейчас лишь подобие блеклое.

 Лавров припомнил как весь день шли через лес, что-то не виделось вырубок да и сосны были высоченные, ровные, такие редко где встретишь, если только в подмосковных санаториях. Возразил:
- Подобие? Да такое подобие в Москве колючей проволокой бы оградили и никого не пускали, даже птичек с червяками.

 Петрович вылез наконец, поправил кепку. Пообещал:
- Вот боеголовку найдем, обезвредим, я тебе покажу настоящую тайгу. Глаза на лоб полезут, минимум.

  Лавров усмехнулся, в жизни и не такое пришлось повидать, и джунгли были, и пустыни, и горы, и даже в тайге приходилось бывать не один раз.
- Тайгу-то я видел, меня уже ничем не удивишь.

- Поверь, такой тайги ты еще не видел. – Петрович закрыл дверцу, обошел машину и двинулся к кустам. – Я ведь тоже много где побывал в молодости, тоже думал что всё на свете успел повидать, но, как оказалось, не всё.

 Лавров двинулся следом, не став указывать направление; таинственный Петрович шел правильно.




   Кравцов и Никитин нашлись сразу же, едва углубились в лес. Выдали слишком уж плотные кусты, на просвет, да чутьё разведчика. Он остановился не доходя нескольких метров, обернулся к Лаврову. Попросил:
- Ты уж предупреди, Андрей, а то кинутся на разобравшись, я ж всё-таки человек незнакомый.

  На звук голоса кусты раздвинулись и показалась хмурая физиономия Никитина. Осмотрел незнакомца в кепке с головы до ног, перевел взгляд на майора. Приподнял брови:
- Уже?

 Батяня кивнул.
- А ты как думал.

  Показался Кравцов, чуть левее, с интересом поглядывал на нового человека. Лавров пояснил:
- Это четвертый, мужики. Зовут Петровичем.

 Указал на своих:
- Это вот старший лейтенант Сергей Кравцов, снайпер. Тот хмурый – старший лейтенант Костя Никитин, специалист по подрывному делу. Был еще специалист по компьютерам, прапорщик, но он получил ранение и не смог с нами поехать.

 Петрович перестал разглядывать обоих, прошел чуть и сел возле ближайшего дерева, отодвинув ногой сухие нападавшие ветки. Сообщил приятную новость:
- Компьютерщик у меня есть, с этим проблем не будет.

 Никитин полностью вылез из кустов, достал сигареты. Поинтересовался, закуривая:
- А с оружием и спецсредствами как дело обстоит?

- С этим тоже всё в порядке.

  Лавров насторожился, что-то казалось тревожным в ответах.
- А с чем – не в порядке?

- Нужен специалист по радиоразведке, иначе нам боеголовку не найти. Даже если и укажут конкретный состав в котором её везут, то еще не известно в каком она вагоне. Не взрывать же все подряд?

 Кравцов пожал плечами, не понимал зачем искать.
- Нам же просто диверсия нужна, чтобы внимание привлечь. Зачем её уничтожать? Если основная начинка рванет, или её раскидает, то в округе всё радиацией накроет, это ж “грязная бомба” получится.

  Петрович отрицательно покачал головой.
- Указанный состав может оказаться ложным, надо удостоверится что боеголовка находится именно в нем. Да и если взрывать, то только для того чтобы маскировку уничтожить, показать что в вагоне совсем не то, что видят глаза или указано в документах.

  Никитин стряхнул пепел, прищурился.
- Я могу взорвать направленно, могу крышу снести, или же колеса из под вагона выбить. Как сделать лучше всего?

 Петрович подумал немного. Потом сказал:
- Надо свалить набок. Причем так, чтобы все что в вагоне уцелело и просто рассыпалось рядом. Еще необходим зрительный эффект, чтобы даже за сто километров увидели как рванет.

 Лавров глянул на задумавшегося старлея:
- Сможешь такое сделать, Костя?

 Тот кивнул замедленно.
- Смогу. Если все необходимое для этого будет.

 Теперь все выжидательно глянули на Петровича. Он поднялся на ноги, давая понять что пора уходить. Сообщил, усмехнувшись:
- Если бы вы собрались Москву взрывать, мужики, то и тогда бы я сказал что всё что нужно для этого у меня есть. А тут какой-то хиленький состав… Ладно, пора выдвигаться, уже темнеть начинает. Надо по темноте в Белогорск проскользнуть, полиция нынче настороженная, словно своего главного генерала в гости ожидают.

    Собрав сумки и по привычке уничтожив все следы своего пребывания здесь, десантники двинулись к машине. Настроение у всех было хорошим, деловым, будущее наконец перестало казаться таким неопределенным, как было до этого момента, всё начинало налаживаться. Группа снова в полном составе, четверо, осталось лишь найти, взорвать, и – до дому.




    К городу подъехали уже в полной темноте, для этого пришлось сидеть в придорожном кафе несколько часов, ждать когда небеса почернеют и проглянут звездами. Петрович, зная все закоулки и объездные пути в округе, мастерски прокрался огородами мимо поста ДПС, протиснулся через какой-то лесок, пару раз вылезал из машины, убирал перегородки загонов для скота, напоследок вырулил на безлюдную темную улицу, загнал машину в деревянный сарай, и только после этого разрешил выходить. Пояснил виновато:
- Соседка у меня очень уж злая, как вас увидит, так сразу начнет всякие слухи распускать; мол, собутыльники, то, сё, другое, или вовсе террористами обзовет. Баба же, ничего не поделаешь…

 Десантники вылезли из “москвича” с трудом, размеры не соответствовали. Кравцов размял затекшее тело, полез за сигаретами, но увидел кругом сено, раздумал. Никитин тоже не стал закуривать.

- Пойдем в избу, негоже, это, гостей в сарае держать. – Петрович поманил за собой. – Только сильно не шумите, Макаровна словно вторые уши имеет.

- Макаровна?

- Соседка, я про нее говорил уже.

   Прошли в дом, минуя темные сени. Столпились на пороге, ожидая пока хозяин включит свет. Петрович прошел в темноте, знал каждый уголок в собственном жилище, пощелкал выключателями, включил свет, приглашающе указал в одну из комнат, самую просторную в доме.
- Так, мужики, пока располагайтесь, а я сейчас раскладушки притащу. Сами понимаете, живу один, такие гости бывают редко, вот и не держу их в доме.

 Все трое переглянулись. Лавров поинтересовался.
- А матрасов простых нету? Раскладушки… те вряд ли выдержат.

 Петрович оглядел здоровенных десантников, словно только сейчас обратил внимание на их габариты. Согласился поспешно:
- Пожалуй ты прав, Андрей. Алюминий вряд ли выдержит… Ладно, располагайтесь пока, я посмотрю что можно сделать.

  Ушел на улицу, прихватив в прихожке фонарь.

    Дом был старым, полы скрипели при каждом шаге, на стенах красовались еще советские обои, навевая ностальгию по прошлому. Окна были маленькие, выкрашенные в белый цвет. Занавески оказались плотными чрезвычайно, такие не пропустят на улицу ни капли света даже если сквозь них мощным фонарем светить. Мебель была и вовсе старинная, какая еще сохранилась похоже с довоенных времен. Старинная и до сих пор крепкая, не рассыпавшаяся под влиянием десятилетий.

  Кравцов выглянул из комнаты, вернулся признаваясь:
- Прямо как у моей бабушки в деревне. Того и гляди с улицы зайдет, ворчать начнет на внука. Правда, кошка еще черная была… но в остальном всё точно такое же.

 Никитин бросил сумку на стол, выбрав наконец место куда её деть. Сел на табуретку. Вздохнул.
- Поскорей бы уж ракету найти, не нравятся мне эти шпионские игры, какой-то Холодной Войной попахивает.

 Лавров удивленно глянул на него, пристраивая свою сумку с другого края стола.
- Ты о чём, Костя?

 Старлей обвел всё вокруг рукой.
- Да об этом. Странный какой-то этот Петрович. У него звание есть вообще? Имя, хотя бы?

- Так он тебе и скажет. – Кравцов прохаживался по комнате, заложив руки за спину, рассматривал убранство. – Наверняка полковник, или же вовсе генерал в отставке.

- Генерал? С чего ты так решил?

- Не знаю. Кажется, просто. – Кравцов остановился возле книжных полок, взял в руки черно-белую фотографию в рамочке, присмотревшись. Поставил обратно, удовлетворив любопытство.

 Майор пожал плечами.
- Может и генерал, кто знает… Если так интересно, возьми и спроси.

- Неудобно как-то. Подумает еще чего-нибудь…

    Вернулся хозяин дома. Притащил три толстенных матраса, армейского образца. Свалил в одном из углов, утерев выступивший пот со лба.
- Вот. Чем богаты. Устроит такое?

- Конечно! – Кравцов приподнял один, ощупал. – Нам бы такие в горы давали, вообще красота была бы.

- Вот и хорошо. Ладно, пока устраивайтесь, а я на стол соображу.

 Никитин малость помялся, высказал то, что у всех троих было в мыслях с самого начала:
- Нам бы вооружиться, Петрович…

 Тот понимающе ухмыльнулся. Спросил:
- Без оружия, как без одежды, да?

- Да. Голыми себя ощущаем на сквозном холодном ветру.

   Хозяин дома отрицательно покачал головой. Пояснил, как можно убедительнее:
- Оружие сейчас ни к чему, только засветитесь. Сначала надо план разработать и на месте все осмотреть, к тому же не думаю что придется стрелять вообще. Наша задача – диверсия на железной дороге, а убивают и разбираются с предателями пусть другие. Нам что – взорвать только. Иными словами сделать то, что двум предыдущим группам не удалось, поэтому-то меня к делу и подключили.

- Крайний вариант, да? – Никитин помрачнел.

- Да. – Петрович кивнул твердо, посерьёзнел. – Наверху заигрались, демоны, информация куда только не уходит, даже среди первых двух групп кто-то под другой шкурой был, вот и не вышло нихрена. Вас взяли со стороны, как незаинтересованных, меня тоже привлекли к этой операции не просто так, это вообще не по моей направленности дело, в общем – больше родине надеяться не на кого. Так что, мужики, давайте действовать крайне осторожно и не допускать ошибок. Боеголовка вот-вот будет здесь, и мы должны успеть подготовиться к её встрече. У нас не больше двух-трех дней.

- Наши рожи на всех столбах, Петрович. – Кравцов пристроил свой матрас возле окна, оглянулся. – Как нам в город-то выходить?

- Херня всё это, справимся. Я вам новые рожи сделаю. Как и документы.
 Он оглядел всех внимательно. Смягчился несколько:
- Ладно, устраивайтесь. Я пока на стол соберу. Там и обмозгуем что и как, тут без литра-другого не разобраться.



* * *



         Несколько дорогих тонированных иномарок выехали из Благовещенска, миновали мост через реку Зея, и свернули  в направлении Белогорска. Ощутимо превысили разрешенную скорость, обгоняя всех. ДПСники даже не пытались останавливать, прекрасно знали кому принадлежат эти иномарки; тронь их, оштрафуй за тонировку или превышение скорости, и будешь несколько лет постовым в тундре отрабатывать, следить за оленями и упряжками эскимосов – техосмотр, там, иль наличие огнетушителя.

  Через несколько десятков километров головной джип свернул на асфальтированную дорогу, уходящую в лес. За окнами потянулись мачтовые сосны, небо закрыли ветви, слегка потемнело.

  Александр приоткрыл окно, посмотрел на Алика, потом широким жестом обвел вокруг:
- У вас в Китае, небось, такой природы нету?

- Зря думаешь что только в России деревья растут. Каждая страна по-своему очаровательна, нужно лишь всего-навсего это замечать. – китаец невозмутимо смотрел на проносящиеся мимо таежные красоты, его трудно было чем-то удивить. – Тем более что каждому дорога его родина, место где он появился на свет всегда будет для него самым прекрасным, и все остальные ни в какое сравнение не идут.

 Александр пожал плечами, китаец иногда говорил правильные вещи, причем так что ничего оскорбительного и не услышишь в свой адрес. Да, мол, красиво, не спорю, но родина лучше.
- Я ведь не в этих краях родился, не думай что это моя родина. Я вообще из-под  Саратова.

- Ты родился в России, а вся эта страна единое целое. Привык к лесу, простору, свободе. У вас везде тайга, куда не глянь.

- Н-у-у… степи еще есть, не только тайга. Тундра…

 Алик отшутился:
- Степь – это выпиленная тайга, просто надо поменьше лесом торговать с соседними государствами. А тундра, это… это вообще владения чукчей, насколько я знаю, и эти самые чукчи нисколько не считают себя русскими, у них даже религия своя, как и главный шаман, по-вашему – президент.

- Оригинальная точка зрения. Такого я еще не слышал.

    Колонна снизила скорость, начала заворачивать вправо. Впереди, за стволами деревьев, показалась высокая бетонная стена и металлические ворота. Джипы охраны посторонились, пропуская машину промышленника вперед. Затем, когда “мерседес” миновал ворота, пристроились следом.

   Подъехали к крыльцу трехэтажного особняка, полностью облицованного природным камнем. Обогнули здоровенный бассейн с фонтаном. Водитель заглушил двигатель и выбежал открывать двери.

- Вот тут я и останавливаюсь, Алик, во время своих поездок в Благовещенск. – Александр выбрался из машины, пояснил, глянув на китайца. – Моя, так сказать, крепость. Надежная и несокрушимая.

- Шикарно живешь, Александр. – китаец, было заметно, похвалил лишь из вежливости, стараясь не задеть чувство гордости владельца. – Прямо, как арабский шейх. Наверное еще и гарем завёл?

 Хозяину особняка пришлось по душе. Расплылся в широкой улыбке:
- Куда там шейхам до русских. А гарем… не вижу в этом смысла, в России все гораздо проще с нравами. Лишь бы деньги были.

- Это я заметил.

  Подъехала охрана, начали вылезать из машин. Четыре охранника-китайца, всюду следующие за Аликом, держались обособленно от русских, молчали настороженно, косясь и сопя; мало того размерами отличаются, вон какие здоровенные, так еще и поговорить не о чем. “Братки” же посмеивались и отпускали шуточки в сторону узкоглазых, но дальше этого не шло; босс запретил трогать узкоглазых коротышек – мол, хотите драки, то вылавливайте нелегалов, а этих не трогать.

   Александр поманил в сторону мощеной брусчаткой дорожки, уходящей вдоль ряда аккуратно подстриженных деревьев. Пояснил;
- Теперь можем спокойно поговорить, Алик. Никто не подслушает и не прочитает по губам, здесь мои владения и ни одного мусора в округе нету.

 Китаец похоже не был знаком с жаргоном, поэтому спросил:
- Мусора? 

- Мента. – пришлось пояснить. – Ну или ГБшника. Понимаешь?

- Теперь да, понимаю. Русский язык богат на разные значения одного и того же слова. Очень богат.

  Владелец особняка усмехнулся. Блеснул эрудицией в области нецензурных выражений:
- У нас одним словом, представляешь, всего одним единственным словом, можно обозначить абсолютно любой предмет, и собеседник тебя поймет полностью. Как и ты его.

  Алик естественно заинтересовался;
- Вот как? И что за слово?

  Александр подозвал одного из своих охранников. Когда тот приблизился, то нагнулся и поднял из травы какой-то сухой не то листок, не то веточку. Спросил, показывая подошедшему:
- Колян, что это такое?

 Тот наморщил покатый лоб, не понимая к чему спрашивают. Неуверенно ответил, подразумевая какой-то подвох:
- Х**** какая-то, шеф…

  Александр расплылся в улыбке. Воскликнул:
- Вот! Любой так скажет, кого не спроси! Именно этим словом и можно обозначить всё подряд.

 Китаец удивленно покачал головой.
- Да, русский язык еще могучее чем я думал…

 Александр жестом отправил озадаченного охранника обратно. Перестал улыбаться.
- Ладно, лирика это всё. Пойдем, прогуляемся. Побеседуем.

 Алик кивнул.
- Пойдем.

      Когда отошли уже довольно далеко от крыльца и машин, промышленник на всякий случай поглядел по сторонам. Потом перешел прямо к делу:
- В общем боеголовка уже на подходе к Красноярску. Еще несколько дней и она будет здесь.

 Китаец кивнул несколько раз. Известия порадовали, совсем скоро можно будет навязывать уже свою игру в партии с Западом. Осталось лишь дождаться, а там…
- Всё идет гладко?

- Не совсем, конечно, как хотелось бы. – промышленник сделал неопределенный жест рукой. – Но московский друг вовремя меня предупредил. И я принял необходимые меры.

 Алик приподнял бровь:
- О чем он тебя предупредил?

- Сюда выехали две группы для перехвата боеголовки, ФСБ отправило. Одна должна была действовать официально, а вторая дублировать. Но я уже нейтрализовал обе группы, так что ничего опасного для нашей сделки нету, всё пройдет гладко.

  Про третью группу, что проворонили в Белогорске, промышленник намеренно умолчал, не хотелось выглядеть неудачником.

   Китаец поморщился. Этого еще не хватало, уже ФСБ прознало, даже две группы отправило, так и запросто погореть можно, русские спецслужбы не зря свой хлеб едят, могут и вычислить.
- Но откуда они узнали?

- Где-то просочилось, похоже подслушали мои телефонные разговоры. – Александр сердито сплюнул в траву, сбоку дорожки. – Но это все мелочи, не стоящие внимания. Москва не может действовать открыто, вынуждена засылать группы, ну а я их вовремя перехвачу, высокопоставленный друг загодя предупредит. Не беспокойся, Алик, получишь ты свою боеголовку в целости. Дня три, и она будет здесь.

  Алик вздохнул, больше для виду. На самом же деле – ощутил как настроение поднимается. Пусть будет немного опасностей, пусть, куда без них,  лишь бы получить в свои руки атомное оружие. Риск всегда есть, надо лишь умело сделать расстановку сил, чтобы не остаться в проигрыше.
- От меня какая-нибудь помощь требуется, Александр?

 Промышленник отрицательно качнул головой.
- Никакой, Алик. Ты лучше думай как через границу будешь переправлять, а с доставкой я справлюсь сам.

- С пограничниками я уже договорился. “Коридор” мне обеспечен, с этим проблем не будет. – китаец отмахнулся, но потом внимательно посмотрел на собеседника. – Проблема в другом.

- И в чем же?

- Мне нужен русский специалист, чтобы снять блокировку электронного взрывателя боеголовки.

 Александр удивился;
- А в Китае разве не смогут? Там разве мало ученых?

 Алик развел руками:
- Мы всегда учились у русских. Именно они помогли нам стать третьей ядерной державой. Если и найдутся такие китайские ученые, что смогут разобраться с блокировкой, то их всего лишь единицы. Сам понимаешь, на родине мне огласка ни к чему, нужен именно русский. Пусть снимает, а потом я его верну, заплачу ему даже.

 Промышленник остановился, призадумавшись. Китаец тоже встал, не отрывая взгляда от него. Наконец, минуты через две, Александр вновь возобновил ходьбу, сказав:
- Есть у меня такой специалист. Я тебе его отдам, но на двух условиях.

- Внимательно тебя слушаю, Александр.

- Ты разблокируешь взрыватель на территории Китая, а специалиста этого утопишь в какой-нибудь речке, на свой выбор в какой. В Россию он вернутся не должен.

- Что так?

- А вот так.

- Ты меня заинтриговал. Не пояснишь?

  Промышленник остановился возле одного из деревьев, оторвал несколько выбившихся веточек, потом вновь зашагал, но уже по направлению к дому. Поделился информацией:
- Среди этих двух засланных групп присутствовал специалист по радиоразведке. Я малость подумал, нахрена он мне, какой с него толк, но потом всё же оставил. Вдруг да пригодится? Оказывается – да, пригодился. Могу продать, кстати, по сходной цене.

 Китаец оживился:
- Покупаю.

 Александр на ходу сорвал еще одну выбившуюся ветку. Спросил, не глядя:
- Даже не узнав цену?

- Не думаю что человек будет стоить дорого, если его продают лишь за тем чтобы он через какое-то время был обязательно убит.

- Оригинальное выражение. Надо запомнить.

 Алик тронул шагающего промышленника за локоть, привлекая внимание.
- Ну так что, будет “бонус” к боеголовке?

- Будет.

    Хозяин особняка и многих миллиардов остановился, хмыкнув.
- Хе! Бонус, значит? Тебе бы русским быть, Алик, только у нас могут назвать человека таким образом. Откуда ты столько понахватался всего?

- Я в Москве учился.

- И не знаешь, что одним словом можно обозначить все на свете? Ни в жизнь не поверю!

  Китаец улыбнулся:
- Надо же было позволить тебе немного меня удивить, разве нет?

- Эх и лиса…

  Алик напомнил вновь:

- Ну так как со специалистом? Когда я смогу его увидеть и поговорить с ним?

  Александр в задумчивости посмотрел на особняк, что практически был уже рядом. Перевел взгляд на хитрого китайца с русским образованием.

- Пообедаем, в шахматы сыграем, по сигарке выкурим на балконе, ну а там и побеседуете. Устраивает такой вариант времяпрепровождения, Алик?

- Более чем, Александр. 





         Обед был шикарный, хозяин особняка постарался удивить гостя и стол едва не ломился от разнообразнейших деликатесов и истинно русских блюд, одни пельмени чего стоили – не мелочь магазинная, а практически размерами схожие с варениками. Даже водка была, больше десятка наименований, но китаец не выпил ни рюмки, мотивируя это тем что не понимает смысла в употреблении спиртного. Да и вообще к еде мало притронулся, удовольствовавшись лишь более менее знакомыми блюдами, больше деликатесами в первую очередь. Сам обед для него был в тягость, хотелось скорее определиться со специалистом радиоразведки, увидеть его, поговорить, прочее. Александр же не понимал такого интереса своего гостя, и все оттягивал момент встречи, предлагая то покурить на балконе, то в шахматы поиграть, то в нарды, то еще чего.

 Наконец прекратил оттягивание момента, скоренько выкурил сигару, и позвал китайского партнера в подвальные помещения своего особняка, где, как сообщил доверительно, раньше содержал особо несговорчивых конкурентов и прочих негодяев, что пытались мешать росту его бизнеса в далекие 90-е. Этакая мини-тюрьма получалась, с уклоном в средневековые пыточные застенки, даже где-то для красоты приобрел испанскую “железную деву”, но держал лишь для красоты и устрашения; приспособление для пыток все проржавело напрочь, и сломалось бы непременно, начни его в дело пускать. Так что пусть, мол, стоит и глаз радует.

  Подвал оказался не маленьким, аж в два этажа практически. На верхнем хранился всякий хлам, а вот на нижнем, располагались несколько камер, вдобавок имелась здоровенная пыточная комната, посреди которой и стояло наследие средних веков, та самая “дева”, вся отремонтированная и покрытая металлическим напылением для красоты.

 Александр остановился у первой камеры, сдвинул железную заслонку с окошка. Сразу же отступил, так как из камеры донесся отборный мат и металлическую дверь основательно тряхнуло. Посыпалась штукатурка со стен. Трое охранников испуганно потянулись за оружием, сами видать побаивались этого заключенного.

 Китаец со страхом глянул на дверь:
- Кто там сидит?

- Настоящая зверюга. В Кандагарском ущелье его до сих пор помнят как Черного Майора, и детей непослушных пугают. – промышленник не стал утаивать всё что знал. – Я справки навел через свои источники, и оказалось что на перехват боеголовки ФСБ отправило самых лучших, не пожалело кадров. Не предупреди меня московский друг, эта зверюга наломала бы дров. Вон какой здоровенный, дури в нем как в танке. Хоть и не кормлю его четвертый день, а всё равно дверь трясет как сытый.

 Алик покачал головой уважительно.
- Да, Россия щедра на богатырей.

 Александр поморщился.
- Еще как щедра, но только эти самые богатыри не по тому пути идут. Вот этого взять, к примеру, он мог бы вполне чемпионом мира стать, в каких-нибудь видах спорта, сейчас бы горя не знал, в золоте купался и славе. Ан нет, в мусора подался, не подумавши. И чего добился? Звания майора, зарплаты не больше двадцати тысяч рублей, да десятка ранений. В старости-то ой-ой как скажется, будет локти кусать, но прошлого уже не вернешь. Так и сдохнет мусором.

 Он тяжело вздохнул. Сплюнул на каменный пол. И добавил, чуть тише:
- Герои, мать их… кому такие герои нужны? Себе лишь…

  Китаец осторожно заглянул в камеру, заинтересовавшись. Тут же отпрянул, так как на него смотрели очень злые глаза, какие только в ночном кошмаре можно увидеть, а проснувшись – долго успокаивать расшалившиеся нервы.

- Ужас…

- Вот-вот. – Александр кивнул несколько раз. – Еще какой ужас.

 Алик покосился на следующие двери, обеспокоился:
- Надеюсь, нужный мне человек поспокойнее?

- Боишься что придется держать его в цепях и при разговоре смотреть снизу-вверх?

- Есть такое, не скрою.

  Промышленник усмехнулся, обнадежил:
- Не боись, тот поменьше и поспокойнее.
 Подошел к следующей двери. Потянул заслонку:
- Тут у меня подрывник сидит. Жуткий специалист, еще Вьетнам застал. Американцы его до сих пор вспоминают, шороху навел в ту войну довольно много.

- Зачем он мне? – Алик даже заглядывать не стал, первой камеры хватило, до сих пор злобный взгляд в памяти стоит. – Мне нужен другой.

 Александр задвинул заслонку. Состроил кислую мину.
- Ну как знаешь. Просто думал что тебе интересно будет поглядеть на моих пленников. Таких отморозков редко где увидишь, тем более собранных в одну кучу.

 Алик приблизился к следующей двери, но к заслонке не стал притрагиваться, еще не зная что может ожидать. Обернулся к промышленнику:
- Кстати, как ты смог их в плен взять?

- О, это отдельная история. – тот подошел. – Они же до жути самоуверенные, думают что им море по колено, вот и попались. Сели в микроавтобус, что я им подбросил прямо под нос, расположились, закемарили, а вот что конструкция салона подозрительная, изолирован от кабины водителя, никто из них и не заметил. Водителю осталось только усыпляющий газ пустить, да привезти спящих сюда. Такие вот дела. Вроде несокрушимая группа, любого шейха вместе с дворцом и охраной перегрызет, даже американского президента съест, поставь такую задачу, а мозгов не дадено нисколько. Привыкли к тому, что противник заведомо будет побежден и что родное ведомство обеспечит секретность. Ошиблись. Еще в самолет садились в Москве, а я уже всё про них знал, готовил встречу… Ладно, лирика это всё.

 Александр кивнул на дверь:
- Тут у меня еще один отморозок сидит, правда чуть более спокойный чем первый, но это только на первый взгляд. Если его рассердить, полк охраны не поможет, всех переломает. Такой вот специалист… Не нужен?

 Китаец отступил:
- Нет, спасибо.

- Бесплатно.

- Не надо.

- Ну как хочешь, мое дело предложить.
   Промышленник подошел к следующей двери. Не стал открывать заслонку.
- Тут снайпер. Одаренный, кстати, снайпер. Его к винтовке нельзя даже на километр подпускать, сразу вспоминает все старые обиды и начинает стрелять, стрелять, стрелять… Не интересуешься, Алик? Могу отдать бесплатно. Только если возьмешь, близко не подпускай даже к гвоздям, запросто смастерит чего-нибудь, и опять стрельба, стрельба, стрельба…

- Издеваешься?

 Промышленник улыбнулся, подходя к еще одной двери.
- Ладно, проехали… Здесь твой специалист сидит. Здесь. В целости и сохранности, практически. Так, помяли чуть-чуть, ругается слишком обильно, но кости ломать не стали.
 Посмотрел на китайца:
- Зайдем?

 Тот насторожился:
- А это не опасно?

- Посмотри на моих богатырей! Любого сломают. Ну, почти любого…

 Алик оглянулся на троих охранников; судя по спокойным лицам, этой камеры не боялись. Стало быть заключенный не опасен. И не станет нападать на вошедших.
 Он подошел к двери ближе. Стало интересно. Согласился:
- Давай зайдем.

  Промышленник указал на замок, охранники мигом взяли дверь под контроль, вытащив пистолеты, открыли, и зашли внутрь. Оттуда донеслись звуки ударов, стоны, маты. Потом один из “братков” вышел и доложил:
- Все чисто, шеф. Буянить не будет.

  Алик вошел. Человек, представший взгляду, лежал на полу, скорчившись, и был пристегнут к стене наручниками. Под левым глазом виднелся кровоподтек, одежда изорвана, видимо ему не в первый раз доставалось, и промышленник уже приходил сюда раньше для бесед. А может заключенный спокойно сидеть не хотел и приходилось его утихомиривать силовыми методами.

 Александр тоже вошел, приказал посадить узника на стул. Братки незамедлительно вздернули лежащего, отстегнули наручники, посадили как приказано, один зашел со спины и положил руки на плечи, удерживая на всякий случай. Двое оставшихся встали по обе стороны, не отпуская рукояти пистолетов.
- Вот, познакомься, Алик – перед тобой полковник Российской Армии, специалист по радиоразведке, имеется даже докторская степень. Кажется, по… – промышленник задрал глаза к потолку, припоминая. Опустил. – Ладно, хрен с ней с этой степенью, сам расскажет на досуге. Главное что? Главное то, что этот полковник запросто может разблокировать электронный взрыватель боеголовки. Осталось только его уговорить.

 Алик в беспомощности глянул на партнера:
- Но как?

 Тот шевельнул рукой. Стоящий справа охранник со всей силы потревожил бок полковника, свалив того со стула.
- Ну-у, хотя бы вот так.

  Китаец расширенными глазами смотрел как полковника поднимают и снова усаживают. Эх и русские, эх и звери… Кто ж так с человеком-то  поступает? Если хочешь договориться, то зачем избивать? Надо сначала словами, потом уж кулаки в ход пускать, как крайний вариант.
 Перевел взгляд на промышленника:
- Зачем бить-то?

 Александр развел руками, пояснив:
- А он по-хорошему не понимает. Уперся как баран, и стоит на своём. Ты ему втолковываешь мирно, не трогая, а он зубами скрипит и пытается взглядом испепелить. Еще и матом ругается. Интересы Родины, мол, превыше всего, ни о чем говорить не буду, ничего не скажу, идите все нахрен. Разве так можно?

 Алик присмотрелся к полковнику. Пожал плечами.
- Вроде молчит. Даже смотрит не исподлобья. С ним бы поговорить по-людски, переодеть, накормить, он и относится будет по-людски.
 Алик еще пристальнее всмотрелся.
- Да и не думаю я, что он ругаться будет.

 Александр расхохотался, не сдержавшись. Наивность китайца забавляла. В унисон шефу захохотали и охранники. Молчал только полковник, хмурился лишь всё больше.
  Наконец, когда успокоились, промышленник поинтересовался:
- Говоришь, не будет матом ругаться?

- Ну да. – Алик кивнул.

- А ты спроси чего-нибудь по интересующей тебя теме, тогда и узнаешь.

  Алик, без задней мысли, подошел ближе на шаг, и как можно более вежливо задал вопрос:
- Уважаемый, вы сможете разблокировать электронный взрыватель боеголовки?

 Полковник глубоко вздохнул, и выдал:
- Иди ты на х****, узкоглазый!

  На Алика словно ведро воды вылили. Стоял и хлопал глазами, не ожидав такого ответа. Вокруг гремел хохот, постепенно перешедший в избиение стойкого полковника. Братки отрывались как могли, пинали и били руками, столпившись над скорчившимся пленником. Но тот лишь угрюмо сопел, не произнося ни слова.

 Наконец Александру это надоело, и он поманил Алика за собой.
- Пойдем, дружище, полковник не созрел для беседы, пусть помаринуется пока, тем более боеголовка еще не приехала. Вот как приедет, тогда и поговоришь с ним. Думаю, к тому времени он уже будет более сговорчивым.

 Китаец вздохнул, и вышел из камеры. Всё не мог понять упорства полковника.



* * *



    Два дня прошли в напряженном ожидании. Петрович выполнил свое обещание; искусно загримировал десантников и сделал дополнительные накладки на тело, теперь они сами себя в зеркало не узнавали. Так же он предоставил и обещанные документы – извлек откуда-то новые паспорта, вставил в них цветные фотографии десантников, фотографировал сам, заклеил, и вручил почти торжественно. По новому теперь все являлись жителями Благовещенска, двоюродными братьями, даже настоящая прописка имелась, и в Белогорск приехали в гости к дальнему родственнику, к Петровичу собственно, поохотится и сходить за грибами.

   Но грибы и охота мало кого интересовали, все порознь бродили по городу в районе вокзала, высматривали возможные пути отступления, и прикидывали как все будет происходить. Кравцов пытался найти знакомых среди местных железнодорожников, порой их спаивая и все больше влезая в доверие, у него это получалось лучше всего. Никитин практически всё время находился в доме, в город выбирался редко, увлеченно собирал свои смертоносные машинки, заодно раздумывая как будет минировать; всё необходимое Петрович предоставил, даже сверх того. Лавров тоже ошивался возле вокзала, как и Кравцов, следил за приезжающими, в голове держа советы Петровича как вычислить замаскированных личностей.

   Появился и обещанный специалист по компьютерам, молодой очкастый парень, Игорь, сидел теперь в дальней комнате и перекапывал Интернет вдоль и поперек, искал тот самый состав по обрывочной информации, просматривал также и все проходящие через Белогорск товарные поезда. Петрович все время находился рядом, отправлял какие-то непонятные сообщения на разные адреса, скорее всего зашифрованные. Иногда ходил на почту и отсылал телеграммы с письмами, по-старинке. На все вопросы отшучивался, говорил что внучек и внучков по всей стране много накопилось, со всеми надо общение поддерживать, всем добрые и теплые слова отправлять, не мешайте короче. Десантники многозначительно переглядывались, но больше вопросов старались не задавать.

   Один раз Петрович все же поделился информацией. Прочитал какое-то странное сообщение из Германии, что-то насчет продажи загородных коттеджей, почесал затылок, и сказал что полковник Косарев, который беседовал с десантниками на заставе, найден мертвым в собственной квартире. Потом громко выругался и сообщил что хороших людей становится все меньше и меньше, и виной этому некоторые жадные до денег личности, которые и собственных родителей продадут. Десантники приуныли; теперь будет трудно объяснить собственному начальству тот факт, что их по просьбе полковника ГРУ занесло в Амурскую область – единственный свидетель, кто мог это подтвердить, убит. Но Петрович отмахнулся и сказал что уладит вопрос, переживать по этому поводу не стоит.

   Требуемый специалист по радиоразведке тоже появился, вернее появилась. Петрович привел еще в первый день. Молодая девушка, лет тридцати, представилась Натальей, прошла на кухню, поставила здоровенный чемодан на пол, мило улыбнулась и попросила рассказать что искать и где искать. Пока рассказывали в чем суть да дело, сидела с непроницаемым лицом и внимательно слушала. После, молчала еще минут пять, обдумывала, потом отозвала Петровича на улицу и о чем-то долго с ним разговаривала. Ушла довольная, попросив взять чемодан на сохранение. Хозяин дома наоборот был несколько часов в плохом настроении, ни с кем не разговаривая.

   Соседка, Макаровна которая, наконец пришла в доброе расположение духа, когда Кравцов взял топор в руки и срубил цветущую черемуху по просьбе Петровича; пришлось убрать дерево, иначе половине города стало бы известно что у одинокого и холостого жителя вдруг ни с того ни с сего в доме появилось весьма много народу, подозрительного народу. Теперь же смотрела на всё сквозь пальцы, не ругалась, не трясла забор, не грозила полицией, и даже пирожков напекла с капустой, расщедрившись. Старлей, укрепляя отношения с местным населением, как сам выразился, помог Макаровне и в её дворе, что-то пилил, таскал, заколачивал несколько часов подряд. Потом, когда уже окончательно стемнело, явился  пьяный в стельку, заявил что больше к соседке не пойдет, иначе она его на собственной дочке женит, а дочка у нее та еще страшила, и сразу же уснул, едва положил голову на подушку. Утром, как рассвело, ушел в город и не показывался до самого позднего вечера.

   Хакер малость осмелел на второй день, линия доступа была то ли секретная, то ли еще какая-то безнаказанная, начал копаться и в базах МВД. Выудил информацию про десантников; оказалось что на них “повесили” несколько разбойных нападений в Новосибирской и Кемеровской областях, да еще и в федеральный розыск поместили. Лавров долго смеялся, потом посмурнел и еще дольше критиковал шпионские игры. Петрович всё понял и просил не винить всех подряд, не все продались за деньги, остались и честные, только их с каждым днем становится всё меньше и меньше.

   Так называемый противник больше себя никак пока не проявлял, фигура хозяина дома видимо ни по каким секретным базам данных не проходила, или же его не смогли соотнести с третьей группой, собственно группой Лаврова, коя бесследно растворилась на улицах Белогорска. Это радовало майора, не приходилось ждать в гости полицию или кто там всё это затеял, можно было спокойно подготовиться к операции, просчитать все варианты, и уже выполнить поставленную задачу. Батяня пытался вычислить ищущих, но то ли не смог разглядеть, то ли их попросту не искали; все прибывающие в город на поездах и электричках не выглядели шпионами. Хотя… хотя вторая Марина еще тогда предупреждала, что разведка может вербовать и старушек торгующих пирожками на перронах, и девушек-студенток, и стариков, и всех тех на кого ни разу не подумаешь. Лавров попытался разговорить на эту тему Петровича, но тот пожал плечами и сказал что излишняя подозрительность может лишить сна и аппетита, а это дело хреновое для здоровья.

     Наконец в калитку постучался почтальон, это уже в середине третьего дня, принес письмо. Петрович прочитал, вернувшись в дом, еще раз прочитал более внимательно, потом сунул в горящую печку вместе с конвертом, проследил за сгоранием, выпрямился и сообщил Лаврову, который  один из всех троих находился в этот момент в доме;
- Состав приходит сегодня в десять вечера, простоит на запасных путях четыре часа. Пятый вагон пассажирский, там возможно находится охрана. Предупреди своих, Андрей, пусть возвращаются из города, надо вас вооружить малость, на всякий случай. А я пока с парой человек свяжусь, поболтаю. Да и Наталью надо известить.

 Лавров припомнил её разговор с хозяином дома, её довольное выражение лица после. Не удержался, так как покоя это не давало никакого:
- Петрович, если честно, скажи, а о чем вы с ней болтали? Денег требовала?

 Тот вздохнул устало, недовольно глянул, судя по всему не хотел рассказывать, но всё же поведал после паузы;
- Докторскую она хочет удачно защитить, вот и просила помочь… Ладно, иди своих возвращай, время поджимает, ещё готовится надо.

- Но она хотя бы поможет боеголовку найти? – Лавров не успокоился.

- А куда она денется? У неё чемодан-то вон какой, что хочешь найдет, тем более и защита докторской на носу…





      Никитин отыскался в привокзальной забегаловке. Сидел за столиком и с пустым взглядом поглощал простенький салат, видимо в мыслях еще собирая и собирая взрывные устройства. Рядом, на столе, наблюдался маленький графинчик с прозрачной жидкостью внутри, рюмка, пачка сигарет и зажигалка.

 Лавров прошел к прилавку, заказал двойную порцию пельменей и двести грамм водки. Расплатившись, взял поднос и сел рядом с Никитиным. Тот поднял на него задумчивые глаза, вновь опустил их в тарелку.

- Сегодня вечером встречаем “гостей” – майор наполнил рюмку до краёв, подождал пока тоже самое сделает старлей. – Надо быть трезвыми, Костя.

- Да я немного, устал просто. – Никитин перестал жевать, налил. – Всё ждем и ждем, это бездействие вконец задолбало.

- Понимаю.

 Выпили.

- Кравцова видел?
 Никитин указал куда-то в сторону вокзала, проворчал:
- Местных спаивает, уже тысяч десять пропили. Алкаши, блин…

 Лавров пожал плечами, возразил:
- Ну, если результат будет, то чего и не потратится. Лишь бы на пользу пошло, а деньги… что деньги, так – бумага. Тем более халявная.

 Никитин вновь приступил к салату:
- А назад как поедем? Бесплатно? За красивые глаза никто билет не продаст.

- Петрович обещал всё устроить.

 Старлей мрачно усмехнулся.
- Косарев тоже обещал… и где он теперь?

- Не раскисай, всё образуется. “Гостей” встретим, дела уладим, и домой поедем. Денег должно хватить.

- Хотелось бы верить.

  Лавров съел несколько пельменей, вновь наполнил рюмку. Никитин всё это время молчал, пережевывая салат с хмурым выражением лица. Несколько посетителей заведения, все местные, не обращали внимания на двоих, болтали о своем, так же выпивали-закусывали, продавщица стучала клавишами кассового аппарата, изредка перекрикивалась к кухней. За окном виднелся край здания автовокзала, хмурое небо, редкие прохожие, раскачиваемые ветром деревья.

  Никитин, спохватившись, наполнил свою рюмку, видя как Батяня ожидающе смотрит на него. Заметил, указывая на открытую дверь.
- Погода портится, как бы дождь не пошел. Сам знаешь, в таких условиях будет сложнее.

 Батяня посмотрел на дверь, повернулся.
- Ты главное со своей стороны всё обеспечь, а остальное сделаем. Кстати, всё собрал?

- Даже с запасом. На несколько “гостей” хватит.

- Вот и хорошо. Ладно, допиваем-доедаем, и пошли Сергея искать. Петрович обещал кое что выдать, как сказал – на всякий случай.

 Старлей догадался о чем идет речь. Мгновенно повеселел и даже движения стали не такие вялые, более уверенные что ли. Предложил несколько туманный тост:
- Ну, за ощущение одетости?

 Лавров поддержал.
- Да, тут ты прав, Костя. Без этого – как без одежды.





   Кравцов встретился, едва миновали вокзал и пошли по путям в сторону “отстойников”. Шел с тремя затрапезного вида мужиками, в грязных фуфайках, кирзовых сапогах, кепках, вдобавок еле держались на ногах. Все четверо пытались что-то петь, цеплялись дабы не упасть за всё что можно, выражение залитых спиртным глаз говорило о желании с кем-нибудь “поговорить”, или же просто подраться.

  Пьяные местные, завидя двух кандидатов  на “разбор”, мгновенно посурьёзнели, перестали петь, и уже обдумывали с чего начинать “разговор”, но Кравцов быстренько на них прикрикнул и сказал что это “свои”, и никого трогать не надо. Те расстроились, начали горестно вздыхать, но потом проспиртованный разум забыл об этом и трое шатающихся поплелись дальше по путям. Кравцов остался.

  Дождавшись пока подвыпившие мужики не отдалятся достаточно, мигом перестал изображать пьяного, огляделся по сторонам, и вопросительно посмотрел на Лаврова с Никитиным.
- Есть новости?

- Есть. – Батяня кивнул. – Состав прибывает в десять вечера, простоит недолго, не более четырех часов. В пятом вагоне возможно сопровождение.

 Кравцов закурил, деловито осведомился:
- И сколько?

- Неизвестно, но не думаю что охраны будет много. А у тебя какие новости?

 Тот указал на водонапорную башню, что виднелась недалеко отсюда, но не ту что рядом с вокзалом, а на другую – в частном секторе. Потом указал куда-то вовсе в противоположную сторону. Начал пояснять свои задумки:
- Мужики говорят что составы обычно там останавливаются на стоянку, пережидают. А на той башенке очень удобная позиция, и сектор обстрела довольно обширный. Я вчера залез на неё, присмотрелся, думаю что лучше всего засесть там. Тем более что расстояние не совсем большое, метров триста пятьдесят - четыреста.

 Помолчал немного, наблюдая за выражением лица старшего группы. Развел руками, как бы подводя итог:
- Только вот “инструмента” нету…

 Лавров обнадежил как мог:
- Петрович обещал помочь.

 Кравцов оживился, как совсем недавно Никитин, глаза заблестели, дыхание участилось:
- СВД? СВУ? Что у него есть? Что?

 Лавров поморщился, он и сам не знал что есть в арсенале у пожилого разведчика. Пресек все возможные расспросы в корне:
- Вот у него и спросишь. Сам знаешь, Сергей, какой у нас четвертый таинственный. Лишнего слова не вытянешь, как не пытайся.

 Кравцов сник, словно воздух выпустили и стержень вынули. Признался:
- Задолбало это безделье, сил нет никаких, я таким макаром сопьюсь вообще. Похоронят меня в полном расцвете лет, проспиртованного, и забудут.

- Ты такой не один. – Никитин хохотнул. – Сопьемся вместе.

- Тебе пить опасно, по-пьяни можешь магазин взорвать если в долг не дадут.

 Лавров пихнул Кравцова в плечо.
- Хватит зубоскалить. Пошли к Петровичу, надо еще совместные действия согласовать. Заодно и посмотришь на свой “инструмент”

    Разойдясь, как в последнее время делали, направились в дом разными путями; хоть внешность и поменяна, хоть и паспорта новые, но все же следовало соблюдать осторожность – полиция могла получить указания задерживать любых троих, что идут вместе. Задерживать, допрашивать, проверять, кому это нужно? Мало того время отнимут, с них не станется, так еще и в случае возмущения можешь запросто на сутки загреметь, не Москва же здесь, с её адвокатами и соблюдением прав человека?



* * *



        Александр прихватил с собой наверное всех своих охранников. Человек двадцать пять, не меньше, все поголовно лысые, с ног до головы в коже, маты так и сыпятся, изредка разбавляемые одним-двумя нормальными словами. На фоне этой толпы четыре охранника Алика смотрелись вообще скромно, на первый взгляд их за детей можно было принять, настолько различался рост и комплекция. Насупились, сбившись в кучку, на шутки братков реагировали суровыми взглядами; пусть и не знают русский язык, но поди пойми этих бугаёв, что они там говорят и чего смеются. Сам Алик даже немного жалел своих соотечественников, видя контраст в росте и угрюмые выражения четверых лиц.

 Александр вообще не смотрел в сторону охранников. занимался тем, что готовился к стрельбе по тарелочкам; ружье заряжал, руки разминал, суставы. В очередной раз вывез китайского партнера за город, собираясь что-то сообщить, новенького. Алик бы и не поехал, надоело мотаться туда-сюда и светиться, если бы не был заинтригован тем что ему хотели сообщить.

  Наконец всё было готово. Первая тарелочка мелькнула, и тут же разлетелась вдребезги, не успев пойти вниз с точки пика. Промышленник довольно улыбнулся, опустив ружье.
- Не забыл еще как стрелять надо, не совсем зажирел. Это радует.
 Посмотрел на Алика:
- А ты не хочешь?

  Китаец отрицательно покачал головой, такие забавы ему не нравились. Если уж стрелять, то во врага, а по тарелочкам… дурость какая-то, расход патронов и тарелок впустую, и чего русские в этом находят, просто нравится бить посуду что ли?
- Спасибо, Александр, но я лучше понаблюдаю.

 Русский пожал плечами:
- Ну как знаешь, мое дело предложить.

  Вторая тарелочка разлетелась вдребезги, третья, четвертая. Но вот пятая избегла участи предшественниц, благополучно скрывшись в траве на краю поляны. Промышленник громко выразился матом, и погрозил кулаком вслед тарелке. Принялся заряжать ружье, вытаскивая патроны из кармана штанов.

  Зарядив, вновь махнул рукой и изготовился к стрельбе. На этот раз ни одна тарелочка не ускользнула, все перестали существовать.

     Алик же терпеливо ждал, пока партнер настреляется и удовлетворит потребность в битье посуды; китаец уже понял что у русских принято сначала развлекаться, а уж потом делать серьезные дела. Хорошо что сегодня не пришлось ехать в особняк, и смотреть как партнер медленно напивается, на природе наверняка побыстрее изложит то, что собирался поведать.

 Наконец промышленник прекратил стрельбу, кинул ружье одному из охранников, и сказал чтобы не тревожили, пока они с китайским партнером прогуливаются по лесу. Братки дружно закивали, уселись на траву в несколько кружков, сразу же появились карты, игральные кости; хлопцы знали как скоротать время с пользой. Китайцы-телохранители же остались стоять, не сводя глаз с Алика, мелькающего изредка меж деревьев; точно такой же приказ получили, поэтому и остались.

      Когда прошли прилично, около километра, Александр уселся на сваленное дерево, предварительно расстелив на нем газетку. Решил переходить прямо к делу, а не тянуть кота за хвост:
- Москва, оказывается, еще одну группу заслала. Третью. Поездом.

 Алик остался на ногах, газеты с собой не было. Испытал нечто вроде легкого испуга, осмыслив услышанное; выходит что еще была и третья группа. Похолодел, боясь услышать что группа добралась незамеченной, что не удалось двум предыдущим.
- И… и где эта третья группа, Александр?

 Промышленник неторопливо достал из кармана сигареты, закурил, выпустил клуб дыма вверх. Только после этого ответил:
- Где-то под Белогорском бродит и прячется. Московский друг конечно же предупредил меня, даже навесил на членов группы следящих маячков, но вмешалась разведка и подослала в поезд своего человека, который-то и снял эти маячки. Из-за этого произошла некоторая заминка. В результате – трое засланных успели сойти с поезда до приезда группы захвата, и куда-то спрятались.

 Алик испытал желание закурить тоже, но потом усилием воли подавил его. Проблемы не заставили себя долго ждать, где-то поблизости русские спецслужбы околачиваются, как бы всё  дело не испортили.
- Но… но не вмешаются ли они в самый ответственный момент?

 Промышленник отмахнулся:
- Брось, Алик. Что могут сделать трое? Они наверняка спрятались где-нибудь и нос боятся высунуть, тем более я через своих людей в УВД области сделал так, что их теперь по всей России ищут; дескать, они много преступлений совершили и прочее, особо опасны, короче. Да и оружия у них нету, так что не беспокойся и будь уверен в успехе. Даже если и попытаются что-нибудь сделать, их мигом мусора скрутят и посадят надолго. А попытаются опять скрыться, так вообще пристрелят за оказание сопротивления при аресте или за попытку бегства.

  Китаец ощутил некоторое облегчение, малость успокоился. В конце концов, действительно, что могут трое? Но поостеречься всё же следовало, эту группу не стоит выбрасывать из памяти, вполне могут подглядывать или же навести других.
 Он спросил:
- Думаешь поймают их?

- А то! – промышленник хмыкнул. – Тем более что награда объявлена, в общем – не гони, Алик, всё будет хорошо. Получишь ты свою боеголовку в целости и сохранности, я тебе даже до границы помогу её довезти, машины дам грузовые. Специалиста в подвале сломаешь, упрешь в Китай, и всё будет ништяк. Беспокоиться не о чем.

 Александр поднялся с поваленного дерева, надо было возвращаться. Хлопнул задумчивого партнера по плечу, едва не сбив с ног:
- Кстати, у меня одна интересная идейка в голове бродит. Думаю надо её реализовать, как в город вернемся.

 Китаец ощутил как плечо начинает неметь; рука у Александра была тяжелая, почти как лапа у медведя. Вернее, тигра. Растёр, поморщившись, но высказывать ничего не стал, так как у русских такие похлопывания считались дружескими, не со зла вообще, а так, некий знак одобрения что ли.
 Спросил, догоняя:
- Что за идея, Александр?

- Насчет боеголовки, да тех дураков, что в подвале держу.

- Не расскажешь?

 Промышленник не стал делать интриги, в лесу можно ничего не утаивать, никто не подслушает даже с помощью специальной аппаратуры. Поделился замыслом, перешагнув через небольшой муравейник:

- Пленных ты с собой заберешь, расстреляешь на границе. Якобы они оказались нелегалами и их завалили китайские пограничники при переходе государственной границы, в городе мне трупы не нужны. Взамен – отдам тебе полковника бесплатно, даже три грузовика выделю и небольшое сопровождение.

 Китаец пожал плечами. Расстрелять на границе не проблема. Тем более что помощь предлагают.
- А с боеголовкой что?

 Промышленник хитро усмехнулся:
- С ней всё в порядке, просто я хочу сделать мусорам небольшой сюрприз. Сейчас поедем в город, сауну посетим, девочек пощупаем, покушаем плотно в ресторане, а вечером… вечером – ты получишь свою боеголовку.

   Алик мысленно выругался, такая программа ему не нравилась, к черту пьянки и проституток, но поделать ничего не мог, оставалось лишь терпеть и дожидаться вечера. Как только боеголовка будет у него, он сразу же уйдет в Китай, с этими русскими сплошная морока, куча обычаев, куча шуток не всегда приятных, да и надоело здесь, дома гораздо лучше и спокойнее.

     Четверо охранников китайца очень обрадовались, когда он вернулся, и причина этому была весомая; русские лысые здоровяки забросили карты, обступили, и задавали непонятные вопросы на своем языке, громко смеясь каждый раз когда телохранители что-то отвечали.

 Спустя десять минут, на поляне никого не осталось – погрузились в машины и уехали; шеф захотел развлечений в Благовещенске, стрельба по тарелочкам надоела, пришла очередь пьянки, девочек, и расшвыривания денег во все стороны.



* * *




    Петрович уже ждал, в нетерпении прохаживаясь по дому. Завидя десантников, взглядом укорил за некоторую медлительность, но потом смягчился и, притащив из сарая объемистую спортивную сумку, водрузил её на стол в комнате. Пригласил жестом:
- Вот, разбирайте. Только побыстрее, мужики, скоро Наталья должна прийти, не хотелось бы чтобы она всё это видела, с неё и ракеты хватит. Программиста я тоже на пару часиков отослал, его дело компьютерное.

   Все трое, словно действительно без оружия жить не могли, придвинулись к сумке, даже глаза разгорелись, но Петрович придержал Кравцова за локоть, сообщив:
- Пойдем, Сергей, для тебя кое что тоже имеется, пистолет потом выберешь. Ты же у нас снайпер, так?

- Так. – тот слишком поспешно кивнул, с трудом оторвав взгляд от сумки. – Снайпер.

- Ну тогда пошли.

- Хорошо.

   Лавров расстегнул сумку, покосившись на Никитина, распахнул пошире. Взгляду обоих предстало довольно много пистолетов, всех мастей и калибров, обоймы к ним, несколько световых гранат, ножи, приборы ночного видения, бинокли, переговорные устройства, связка глушителей, и еще много всего, что незаменимо в операциях, подобных той, которую им предстоит провести сегодня ночью. Хозяин дома и четвертый участник группы предоставил всё что нужно, не пожадничал, это явно, и теперь можно было надеяться что в случае непредвиденных обстоятельств будет чем отказать отпор. Оставалось только согласовать свои действия, ну и… и ждать наступления темноты.

  Никитин ожидающе глянул на майора, предоставляя ему первым сделать выбор, но Лавров отмахнулся, всё прекрасно поняв:
- Не стесняйся, Костя. Не стесняйся. Тут много, всем хватит…

     В помещении повисло молчание, нарушаемое лишь лязгом, щелканьем, довольным хмыканьем, звуком навинчиваемых глушителей, шуршанием периферийных устройств; лишние слова были ни к чему, оба прекрасно разбирались в оружии и старались досконально всё проверить и твердо убедиться что выбранное не подведет в самый ответственный момент.

  Никитин долго не страдал муками выбора, сразу ухватил “Sig p-220”; модель пистолета, разработанную немцами еще в 1975 году, но до сих пор пользующуюся популярностью во всем мире. Пусть магазин и недостаточно емкий, всего на семь патронов, зато механизм надежный как швейцарские часы. Вторым плюсом являлось использование мощного кольтовского патрона, сорок пятого калибра. Старлея понять можно, его дело установить взрывчатку, в случае опасности остается только отбиться и отступить, сохранив пульт управления или же обезопасив таймер взрывателя, потому и заинтересовался таким оружием. Взял только глушитель, нож, и прибор ночного видения.

  А вот Лаврову предстояло обезвреживать охрану, буде попытается воспрепятствовать. Поэтому майор выбрал “Walther p-99”, отличный пистолет немецкого производства, отличающийся высокой надежностью, емким магазином и хорошей точностью боя, с патронами 9х19мм “Parabellum” . Вдобавок вооружился набором метательных ножей, забрал все свето-шумовые гранаты, десантный стропорез, незаменимое и более привычное, ну и глушитель само собой. Малость подумав, прихватил еще и “MP-5”, под тот же тип патронов, только бронебойные, одно из самых лучших в классе пистолетов-пулеметов оружие; в течении последних десятилетий двадцатого века оно было принято на вооружение спецподразделений армии и полиции во многих странах мира. В России, правда, мало прижилось, все больше отечественное используется, но кто сказал что заграничное хреново стреляет? Тем более компактные размеры…

   Не успели закончить, как в комнату вернулся Кравцов. Аккуратненько положив на стол что-то снайперское, замотанное в ткань, тоже принялся выбирать себе оружие для ближнего боя, хоть оно и не требовалось.

 Никитин приподнял край ткани, хмыкнул многозначительно.
- Что там? – майор пристегивал к поясу кобуру, заинтересовался. – Чем Петрович порадовал?

- “Винторез”

- Кучеряво живет…

- Это да.

   Врученное Петровичем оружие как нельзя больше подходило для предстоящего дела. “Винторез”, она же – винтовка снайперская специальная, предназначенная для бесшумной и беспламенной снайперской стрельбы и снабженная интегрированным глушителем, с расстояния до четырехсот метров пробивает бронежилет любой степени защиты.

   Кравцов выудил из сумки “Walther p-99”, как и у майора, взял две обоймы, навернул глушитель, сунул за пояс не проверяя, и только потом согласился с остальными:
- Вы правы, мужики. Живет он ох как кучеряво. Я поначалу думал, что СВД вручит, а оказалось что нихрена не Драгунова. – нежно, как любимую, погладил винтовку, лицо приняло умиротворенное выражение. – С таким “инструментом” я сам всю охрану состава перестреляю со своей позиции, даже понять не успеют что произошло. Пусть только нос на улицу высунут, я им устою переполох… Была, правда, еще и “L-85”, но у неё только первый выстрел точный, потом сбоить начинает, кучности нету нихрена при стрельбе очередями, не взял я её короче. Эта лучше…

  Старлей поправил ткань, скрывая приклад. Поделился, не обращая внимания на кислое выражение лица Никитина:
- Я, наверное, как всё закончится, в разведку попрошусь. Буду вместе с Петровичем в здешних местах Родину защищать. Узкоглазых отстреливать, как через границу попрут, на охоту ходить, природа здесь отличная, воздух чистейший, Макаровна станет мне пирожки печь, с капустой, каждый день…
 Осекся, что-то припомнив.
- Нет, к Макаровне лучше не ходить.

- Что, дочку её вспомнил? – Никитин не удержался от издевки, улучив момент. – Действительно такая страшная?

- А ты сходи, проверь. Бомба та еще, а тебе из этой темы всё по душе.

  Лавров застегнул сумку, напомнил что шуточки не к месту:
- Серьезнее надо быть, старшие лейтенанты. Заканчивайте скорее, скоро Наталья должна прийти, если кто забыл.

  Кравцов и не думал возвращаться на поверхность:
- Вот ради неё я бы остался. Надо же – супруга докторскую степень носит, да еще и храбрая…

- Мне повторить?

- Понял, товарищ гвардии майор. Молчу.

     С порога послышался женский голос, и десантники скоренько попрятали оружие, помня наказ Петровича не светится перед женщиной. Вскоре и она сама зашла в комнату, сразу же отыскивая глазами свой внушительный чемодан. Позади шел Петрович, внимательно перечитывал что-то на листке бумаги; скорее всего опять почтальон принес известия от “внуков и внучек”, выражение лица было задумчивым.

- День добрый. – Наталья поздоровалась, успокоившись и найдя своё оборудование под столом.

- Добрый.

  Хозяин дома оторвался от чтения, сунул листок в карман. Потом спохватился и притащил из соседней комнаты дополнительный стул, поставил его к столу.
- Присаживайся, Наташа. Излагай что придумала, мы тебя с интересом выслушаем.

  Она села, подобрав полы плаща. Оглядела всех очень внимательно. И только после этого начала делится своими задумками; явно провела бессонную ночь, темные круги под глазами врать не станут, размышляя как обнаружить ракету и как к ней подобраться без особого риска для себя самой.
- В общем дело такое, господа. Я тут поразмышляла немного, и пришла к одному любопытному выводу…
 Сделала небольшую паузу, словно какое открытие важное сделала, акцентировала что ли на этом.
- Мне достаточно пройти вдоль состава, чтобы обнаружить большие металлические части внутри. Что же касается радиоактивных элементов, той самой начинки, то тут я не могу с полной уверенностью обещать, но… но думаю что искомое можно обнаружить и по косвенным признакам.

  Петрович глянул с надеждой. Хоть и не нравилось ему что будущий доктор наук ходит вокруг да около, возможно будущий, но все же, все же…
- Это по каким же, Наташа?

- Их много. Взять даже такой – пусть хоть как экранировано, но всё равно общий радиоактивный фон несколько завышен. Достаточно пройти рядом с включенным  музыкальным плейером, наушники само собой в ушах, так сразу же станет слышно некое шипение. Телефон может тоже уловить, если звонить поблизости. Животные очень чувствуют, особенно птицы и кошки. Также можно обнаружить и…
 Наталья глянула на Петровича, не договорив.
- Кстати, а с чем будет состав?

- Скорее всего сахар на импорт. Да, сахар.

  Она изобразила некое подобие улыбки.
- Тогда еще проще. Экранировать боеголовку сильно не смогут, так как она в двери вагона не пролезет, если её например засунуть в свинцовую здоровенную чушку, как принято. Да и, насколько я знаю, сама боеголовка весьма объемна. Больше полутонны весит. Значит – что-то кустарное будет, не станут же её демонтировать полностью, с ней хлопот не оберешься. Значит найдем.

  Лавров переглянулся с Петровичем.
- Но как? Просто пройдете мимо и мигом определите?

   Будущий доктор наук кивнула утвердительно.
- Да, пройду мимо и определю. Но только для этого нужна будет кошка. Или же музыкальный плейер, что тоже подойдет.

  Кравцов поспешно заверил, в своей манере:
- Специально для вас, Наташа, я всех кошек в округе переловлю. Вам останется только выбрать какая именно подойдет.

- Благодарю, но не стоит так сильно стараться. Подойдет любая.
  Она поднялась со стула, но уходить погодила. Задала странный вопрос, адресовавшийся хозяину дома:
- Я всё не могу понять, Петрович… какой идиот додумался везти боеголовку, пусть и замаскированную, в обычном железнодорожном составе, да еще и в вагонах с сахаром? Что-то мне кажется странным, только вот не могу понять что именно.

- Ты о чем? – Петрович насторожился; не любил выдавать много информации, тем более гражданским людям.

- Я о том, что… – получше сформулировала, – Например, если такую штуку хотят нелегально перевезти через государственную границу, то использовать для такого дела железнодорожный состав додумается только крайний дурак. Её же сразу обнаружат, как не маскируй и не прячь, у пограничников же не последние идиоты служат. Глянут в документы – ага, сахар, глянут на вагон и детекторы – опа! Да там железа куча! А какое железо в сахаре? Да еще и фонит конкретно…
  Пожала плечами, напоследок сказав:
- Вот и кажется мне – неладно здесь что-то, не вяжется. Через границу, да еще и нелегально, таким способом никак не перевезешь.

  В комнате повисло недолгое молчание. Но потом Петрович встряхнулся, отгоняя возникшие тревожные мысли, сказал, жестом приглашая будущего доктора наук выходить;

- Ты главное состав проверь, Наташа, а есть там боеголовка или нету, то это уже наши проблемы. Проверишь?

 Забрала свой чемодан из-под стола, как более ненужный, двинулась к выходу из комнаты:
- Проверю, Петрович. Не беспокойся.

 Уже из коридора донеслось:
- Приходи в девять вечера. Ждем.
- А как же…

   Еще тише, удаляясь:
- Что обещал, то сделаю. Всё зависит от тебя.
- Договорились… В девять вечера.

      Десантники, понимая что надо готовиться дальше, вытащили попрятанное снаряжение и продолжили. Настроение у всех ощутимо повысилось; уже и с обнаружением ракеты определились, оставалось лишь малость – нейтрализовать возможную охрану и устроить диверсию. На последние слова-сомнения Натальи особого внимания не обратили; приказ был вполне ясный – найти и остановить – а кто как перевозит, это дело десятое. К тому же не хотелось разбираться во всех хитросплетениях предстоящего дела, и без этого проблем хватало; с командованием ещё разборки предстояли нешуточные, официально спецгруппа всё еще в соседней с Россией горной стране, а на деле – какого-то хрена забрела в Восточную Сибирь…




    Петрович, проводив гостью, вернулся в дом. Занялся тем, что сел за компьютер, вышел в Интернет, и углубился в свои шпионские дела, что-то куда-то отправляя во множестве, и получая не меньше. Программиста всё еще не было, задерживался, вот и приходилось самому. А может и не доверял молодому самое важное, что сейчас отправлял.

 Десантники разложили всё и основательно подготовились, теперь не чувствовали себя безоружными и незащищенными, были уверены в успехе предстоящей операции на все сто процентов. Кравцов уже в сотый раз проверив свою винтовку, даже в огороде пристрелял через форточку, теперь торчал на улице, собираясь отловить какую-нибудь кошку, или же спереть животное у Макаровны; у соседки водилось аж две кошки. Никитин не меньше времени потратил на взрывные устройства, перепроверил их досконально, перебрал даже несколькие, подсоединив все проводки по-новой. Лавров же, проверив и разместив своё, бесцельно разбирал и собирал пистолет, стараясь этим самым скоротать время до наступления темноты и прибытия состава с “сахаром”, заодно и выгнать ненужные мысли из головы. А мысли все не уходили, теснились и мешали сосредоточится.

   Наконец Петрович оторвался от компьютера, вышел из дальней комнаты. Довольно потер руки, видимо всё шло пока хорошо, потянулся, зевнул, и сообщил такое:
- Подтвердилась информация, мужики. Боеголовка действительно находится в прибывающем составе, нам остается только вычислить в каких она вагонах, и устроить большой фейерверк до неба. Костя, у тебя всё готово?

- С запасом, Петрович. – Никитин отложил отвертку, взялся за паяльник. – На весь Белогорск хватит.

- Отлично.

  Хозяин дома еще раз потянулся, ушел в сторону кухни. Но потом вернулся и предложил:
- Может, чайку попьем? Андрей, бросай пистолет мучать, руки занять можно и другим.

- Это чем же? – Лавров молниеносно собрал оружие, сунул в кобуру по-ковбойски, с удивлением глянул.
- Есть у меня хорошее средство снять напряжение и выгнать посторонние мысли из головы. – Петрович хитро подмигнул. – Но не на основе спирта, не переживайте. На основе обычного чая. С вареньем.

- Чай, это хорошо.

        Не успели сесть за стол и разлить чай, как в дом вошел Кравцов. В руках держал шипящую и вырывающуюся соседскую кошку, глаза блестели озорством, прямо от входа попросил у хозяина дома:
- Петрович, у тебя клетка есть, или сумка какая? Больно злобная животина попалась, даже и не знаю как с ней Наталья вдоль состава пойдет…

 Никитин придвинул к себе вазочку с вареньем, зачерпнул ложечкой, произнес в никуда:
- Странно. Похоже, в прошлой жизни феминисткой была… или это кот?

 Кравцов нахмурился, прекрасно зная к чему это всё:
- Помолчал бы, а? Я тут, понимаешь, самое тяжелое на себя взял, можно сказать жизнью рискую, а ты…
  Не договорив что собирался сказать, выразительно вздохнул и прошел к столу, держа рассерженное животное на вытянутых руках, выжидательно глянул на Петровича.

 Тот усмехнулся, разглядывая маленькую пушистую соседку. Посоветовал;
- Ты отпусти её, Сергей, пусть побегает по дому, освоится. Только дверь входную сначала прикрой, не то новую ловить придется.

 Кравцов кивнул, выпустил кошку из рук. Та сразу юркнула под стол, перестав шипеть и глухо мяукать, потом перебралась под диван, потом и вовсе куда-то исчезла. Старлей пытался за ней следить, не хотелось искать новую, но долго не смог, тем более чаю предложили с вареньем, не до кошки стало.

  Лавров откинулся на спинку стула. Завел разговор о главном; хотелось всё расставить по местам, и уже быть уверенным что операция пройдет гладко.
- Надо бы заранее все обговорить, Петрович. Кто где будет находится, и куда отступать в случае чего, да и… может, прямо сейчас позиции займем? Мало ли что…

- Рано, Андрей. Как стемнеет, как Наталья придет, там уже и видно будет. 

- Просто сидеть и ждать?

- А что еще остается? Начни мы сейчас там мелькать, а времени до прибытия состава еще прилично, противник мигом насторожится, вполне может и в плен взять, тем более местная милиция наверняка предупреждена. Вы трое и так там чуть ли не каждый час торчали все эти дни, так что вас по-любому на заметку взяли.

- Думаешь?

- Догадываюсь, Андрей. – Петрович малость огорошил. – Одно скажу, обсудить-то мы обсудим, но только в последний момент, перед началом операции, может что-то запросто поменяться, всякое бывает. Компьютерщик придет, проверит движение составов, другое что, и всё станет ясно. Сейчас же не надо забивать себе голову мелочами, пьем чай, отдыхаем. Мне один хороший человек говорил, что перед серьезным делом надо всегда расслабиться и выгнать всё постороннее из головы, а как настанет время – думать только об удачном завершении, а не о трудностях.

  Никитин возразил:
- Но если всё не просчитать, то наверняка в чем-то ошибешься. Розовые очки только повредят.

- Как ни просчитывай, Костя, всё равно всех мелочей не учтешь. Тем более не стоит загружать мозг, лучше думать о хорошем и позитивном.

- Ну да, как же, о хорошем только и остается думать. – Кравцов перестал размешивать сахар в чае, отложил ложку. – Как только с гор спустились, так и началось все самое хорошее, прямо на пограничной заставе началось. С тех пор и продолжается…

  Петрович вздохнул наигранно; все трое явно были напряжены, и ничем из них это не выгонишь. Сообщил, немного подумав:
- Ладно, чай тут не поможет, как я вижу, надо средство помощнее.

  Куда-то сходив, принес высокую бутылку из темного стекла. Выставил на стол, загадочно ухмыльнувшись. Принес и маленькие стопки, четыре штуки.

- Что это? – Никитин скептически рассматривал емкость, подразумевая там деревенский самогон какой-нибудь. – Спиртное?

 Петрович кивнул утвердительно, добавил:
- Очень хорошая штука, мужики. На травах. Успокоит даже рассерженного носорога. Вас – тем более. Наливай, Сергей.

 Кравцов отодвинулся чуть, запротестовал:
- Мне нельзя пить, Петрович, могу не в того попасть спьяну на таком расстоянии, алкоголь только повредит делу.

- Это не совсем алкоголь. Это успокоительное.

- А, ну если успокоительное… а чего ж, тогда, рюмки маленькие такие?

- Много нельзя, окружающий мир покажется весьма суетливым и мелочным, даже собственное дыхание будет выглядеть чем-то не совсем нужным. По рюмке, и хватит. Тем более с чаем очень хорошо это средство сочетается, они словно друг для друга созданы.

       Хозяин дома не обманул. Выпитое действительно обладало выраженным успокаивающим эффектом. Не прошло и пяти минут, как десантники заметно расслабились, и уже не так переживали по поводу исхода предстоящей операции. Мир проглянул легкостью, груз с плечей куда-то задевался, в душе возникла сильная уверенность что боеголовка будет найдена, все сложится успешно, и останется только устроить яркий фейерверк до неба, после чего – отзваниваться временному начальству, или же своему непосредственному, и ждать эвакуации. В случае сего – Петрович обещал помочь, а ему похоже можно доверять.

  Все четверо сосредоточенно пили чай, изредка переговариваясь по каким-нибудь незначительным пустякам, о предстоящей операции вообще никто не заикался. Кошка, пойманная Кравцовым, освоилась в доме, обследовала все углы, и теперь сидела на диване, внимательно наблюдая за людьми. Петрович, вскоре, завел разговор о рыбалке и охоте, и все принялись вспоминать случаи из своей жизни, кто какую рыбу поймал, и кто какого зверя подстрелил. Так, за разговорами, время побежало быстрее.

   Потом пришел компьютерщик, выпил чаю, и сел за работу, получив от Петровича указания что надо сделать и что нужно проверить. За окном начинало постепенно темнеть.


 
* * *


 

     Часовая стрелка наконец начала приближаться к девяти вечера. Вот-вот должна была подойти Наталья, и следовало обсудить некоторые моменты, для женского уха нежелательные. Петрович, посетив компьютерщика, убрал посуду и расстелил на столе подробную карту прилегающих к Белогорску железнодорожных путей. Оглядел всех:
- Ну что, пора и распределить роли?

- Да, пожалуй. – Лавров сунул сигарету в пачку, раздумав выйти покурить. – Самое время начинать.

 Никитин и Кравцов придвинулись ближе, и Петрович, шумно вздохнув, указал карандашом на отстойник в который должен был встать ожидаемый состав:
- Вагоны будут находится здесь. Если считать от головы поезда, то охрана, вернее пятый вагон, окажется приблизительно как раз возле окончания этого бетонного заборчика.

- Это хорошо. – майор, которому предстояло заниматься нейтрализацией сопровождения, кивнул. – Есть возможность подобраться незамеченным.

 Никитин, подрывник, тоже довольно кивнул. Ему так же упрощалась задача, даже в случае чего мог помочь Батяне. Заметил, стряхивая с карты соринку:
- Прямо одно к одному. Лучше и быть не может.

 Кравцов, почесав затылок и немного подумав, возразил:
- А вот мне хреново будет, мужики. – указал на будку железнодорожников, что перекрывала в таком случае обзор. – Я не смогу достать со своей позиции.

 Петрович передвинул карандаш вдоль путей.
- Ты можешь засесть вот здесь, под вагонами. На случай если кто-то из сопровождения соберется пройтись и ноги размять.

- И много я в таком случае увижу? Одного-двух? – Кравцов недовольно хмыкнул. – Я собирался весь вагон под прицелом держать, с башни это хорошо выходило, а теперь…

 Лавров указал на соседний путь, именно в изображение мешающего строения, предложил:
- Может, тебе прямо на крышу будки залезть, а? Как раз, думаю, высота подходящая. Да и не виден будешь нихрена с земли.

- Да, Серёга, а почему бы и нет? – Петровичу идея тоже понравилась. – Разместишься на крыше, тебе и все карты в руки, стреляй не хочу.

  Снайпер пожал плечами. Ткнул пальцем в будку:
- А железнодорожников куда девать? Они постоянно там сидят, то одни, то другие. Наверняка услышат, крыша-то железом покрытая.

- Поставишь им пару литров коньяка, пусть пьют, делов-то. – Никитин намекнул на “связи с местным населением” – Уж они-то тебя беспокоить не будут, как ни как ты среди них практически свой человек. Подойдешь, вручишь пойло, и скажешь что хочешь в темное время суток на крыше позагорать. Думаю, против никто из них не скажет.

 Кравцов не стал отвечать шуткой. Недовольно хмыкнул лишь.

  Никитин не успокоился на этом:
- Не хочешь пить или поить, тогда заходи к ним и укладывай мордой в пол, всё равно нам фейерверк устраивать, без кардинальных мер к свидетелям никак не обойтись. Сколько бы не выпили, взрыв все равно заметят. А то и вовсе пострадают, нечаянно из своей будки высунувшись.

- В чем-то ты прав, Костя. – Лавров перевел взгляд с подрывника на снайпера. – Сергей, сможешь вырубить своих собутыльников на некоторое время?

  Кравцов пожал плечами:
- Не хотелось бы, но…

 Выход предложил Петрович:
- Я тебе мощное снотворное дам, Сергей. Сыпанешь в бутылку, пусть храпят до утра. Так, думаю, будет поступить проще всего.

 Снайпер поразмышлял с секунду. Потом твердо кивнул.
- Лады. Только я уже сейчас должен выходить, мне еще в ларек заскакивать, да этих придурков поить.
 Оглядел всех, остановился на Петровиче.
- Вроде все обсудили, или еще что осталось?

 Четвертый участник группы скосил взгляд на карту, отложив карандаш.
- Осталось только согласовать порядок. Э-э-э-э… Короче, Наталья проходит с кошкой вдоль состава, выдает свой вердикт, и если боеголовка находится там, то… то она просто отпускает кошку. Если же её нету нихрена, то уходит с кошкой, не выпуская животинку из рук. Думаю, так будет правильнее всего. Да мы тебе и по внутренней связи сообщим, или же Андрей начнет штурм вагона с сопровождением. Увидишь, поди, через прицел-то?

- Увижу.

- Ну тогда выдвигайся, Сергей. Винтовку только старайся не светить, мало ли что. Да и сам особо не мелькай, противник наверняка стойку принял.

- Хорошо.



    Кравцов ушел, на выходе чуть не столкнувшись с Натальей. Пошутил что-то насчет неспокойной кошки и удалился в вечерние сумерки, вооружившись спортивной сумкой, в которую-то и положил свою винтовку. Наталья, едва вошла в комнату, сразу же обратила свое внимание на притихшее животное, взяла на руки и пушистая соседка почему-то не стала вырываться и грозно шипеть; как к родной отнеслась, даже мурлыкать начала, довольно жмурясь, едва попала в объятья к будущему доктору наук. Никитин сразу же заикнулся о свойствах характера и о хороших людях, но смолк под строгим взглядом Лаврова. Потом и вовсе удалился в комнату, собирать в сумку свои смертоносные механизмы; следовало поторапливаться, вот-вот поезд прибудет, а еще ведь и добираться надо.

   Наталья молча выслушала Петровича, согласилась с предложенным планом, никаких изменений не стала вносить. Всё время гладила кошку, и вид довольного животного говорил о том что эта часть плана вполне состоялась, по крайней мере пушистая тварюшка не вырвется из рук, когда это не надо, будет смирно сидеть и не возражать.

- Просто пройти вдоль состава, так? – она склонилась над картой.

- Да, Наташа. – Петрович кивнул. – Если обнаружишь что боеголовка в каком-то из вагонов, то выпускай кошку из рук рядом с тем вагоном, в котором находится искомое. Если же ничего не обнаружишь, то просто проходи до конца и можешь быть свободна.

 Она внимательно осмотрела карту. Перевела взгляд на хозяина дома:
- Договор по-прежнему в силе, Петрович?

- В силе, в силе…

- А если там ничего не обнаружу? Тогда как?

- Ищи внимательно, Наташа. Внимательно. Очень внимательно. Ошибки быть не должно, слишком многое поставлено на карту.

- Договорились, Петрович. Найду.

   Кошка вытянула шею, позволяя почесать везде где надо. В зеленых глазах проглянуло спокойствие, словно со своей стороны обещала найти хоть пять боеголовок, лишь бы продолжали гладить и нежить.

  Петрович убрал карту со стола. Сложил её в несколько раз. Известил, практически торжественно:
- Ну что, пора выдвигаться. Больше, я думаю, ждать нечего, всё зависит от нас самих.

- Да, пора. – Лавров поднялся со стула и пошел в комнату к Никитину; следовало поторопить старлея, да оружие под одеждой спрятать, не будешь же при даме вооружаться, подумает ещё чего…

    Темнота уже окончательно вступила в свои права, когда все были готовы. Никитин прихватил столько взрывчатки, что невольно казалось будто собрался взрывать весь Белогорск. Глаза старлея лихорадочно блестели, наконец-то неопределенность развеялась и впереди маячит конкретная цель – взорвать нахрен, а не ходить вокруг да около, безделье окончательно вымотало. Лавров тоже ощущал что все предельно ясно, и это спустя почти две недели с того момента как угораздило перейти границу и дать себя втянуть в шпионские игры. Оружие придавало уверенности, грело практически, и теперь исход операции не зависел от набора случайностей и мудреных игр мудреных и изворотливых разведчиков. Петрович же выглядел спокойным, заводя свой древний “москвич” и выгоняя его из сарая, при взгляде на четвертого члена группы и не скажешь что чем-то взволнован или обрадован, всё такой же невозмутимый и хладнокровный. А оно и не мудрено, в таких делах пожилой разведчик не одну собаку съел, и не раз попадал в подобные ситуации. Рыба в воде тоже себя спокойно ведет, на взгляд неопытного аквалангиста, не шарахается из стороны в сторону и бестолково не гребет плавниками, пуская пузыри, для неё это родная и привычная стихия. Вот и Петрович…

 Наталья вышла с кошкой на руках. Уселась в машину и невозмутимо ждала остальных. Животное было спокойным, доверяло женским рукам, не трепыхалось и не шипело, хотя могло бы попытаться получить свободу и скрыться в родном дворе. Не стало, видимо не боялось, а может от Макаровны толком и ласки-то не видело.

  Петрович закрыл двери сарая, притворил калитку, и сел в машину.
- Мужики, я вас перед вокзалом высажу, огородами пройдете, так безопаснее. А сам дальше проеду, оттуда Наташа и пойдет, якобы домой возвращается по путям. Лады?

- Лады. – Никитин аккуратно положил свою сумку на сиденье. – Только старайся кочек избегать, Петрович.

- Обижаешь, Костя. Довезу в лучшем виде.

   Наталья обернулась с переднего сиденья. Поинтересовалась;
- А что у вас в сумке, Константин?

- Э-э-э… оборудование. Да, особо ценное оборудование. Очень не любит тряски.

  Лавров усмехнулся, определение очень понравилось. Но вслух ничего не сказал. Не стоило давать Наталье пищу для размышлений и, того хуже, подозрений. Пусть уж лучше подразумевает, чем действительно видит. Прав Петрович, с неё и боеголовки хватит, и так слишком много знает для гражданского лица.

      Город встретил вечерней многолюдностью. Оно и понятно, десяти-двенадцати еще нету, многие прогуливаются перед сном, некоторые и вовсе только в темное время суток полноценно жить начинают, днем отсыпаясь после бурных действий до рассвета. Есть и такие, которым дома скучно. Всякое бывает, тут хоть и провинция, но тем не менее живут такие же люди как и в Москве. И, что характерно, так же живут. Светились витрины магазинов, уличное освещение высвечивало круги асфальта, народ прогуливался компаниями – многочисленными и не очень – не знай что здесь далеко от больших городов, не заметишь большой разницы, все точно такое же.

    Петрович притормозил на слабоосвещенном участке. Указал на небольшой парк, что располагался слева. Пояснил: 
- Тут проще до путей добраться, Андрей. Бывайте.

- Ага.

- Я к вам попозже подойду, смотрите не…

 Покосился на невозмутимую Наталью. Закончил:
- Короче ты понимаешь, Андрей, о чем я.

 Лавров кивнул, выбираясь из машины.
- Понимаю, Петрович. Не беспокойся.

   Никитин выбрался с другой стороны. Обошел машину сзади, аккуратно придерживая сумку на весу. Дождавшись пока Петрович уедет, проронил задумчиво:
- У меня такое ощущение, Батяня, что боеголовку нам увидеть не удастся.

 Лавров удивленно глянул: 
- С чего ты взял, Костя?
 Никитин пояснил:
- Наталья вполне резонно заметила, что только полный идиот повезет боеголовку на поезде через государственную границу. Вот и думается мне, что похитители уже сняли её с состава.

- Время покажет. – майор пожал плечами. – Состав всё равно проверить надо, без этого никуда. 

- То-то и оно.

    Посмотрев по сторонам, десантники сошли с дороги, углубившись в парк. Дальнейший путь прошел в молчании, следовало соблюдать осторожность и производить как можно меньше шума. Пусть здесь и не горы, где звуки разносятся за многие километры, но всё же, всё же…






    Рельсы мертвенно поблескивали в лунном свете. Редкие прожектора не справлялись с освещением, отчего резкие тени от вагонов позволяли беспрепятственно передвигаться в любом направлении. Высившаяся слева металлическая будка железнодорожников, и бетонный забор за ней, именно тот что рассматривали на карте, вообще облегчали подход. Можно было не использовать короткие перебежки, оставалось лишь не выдать своего присутствия шумом.

  Ветра не было, шевеления практически никакого, всё это делало предварительный осмотр довольно легким. Лавров, выдвинувшись из высоких кустов, осмотрел прилегающую территорию через бинокль, пытаясь обнаружить предполагаемую засаду; всё не верилось что получается слишком уж праздно – подошли, осмотрели, взорвали, никаких ментов и вражин в засаде, удалились спокойно. Не найдя ничего подозрительного, майор осмотрел крышу будки, проверяя там ли Кравцов. В ответ что-то коротко блеснуло; снайпер был на месте и заметил своих, некий знак подал, тем самым показывая что опасности нет и можно подходить ближе.

  Лавров вернулся к Никитину, повесил бинокль на шею, принялся одевать прибор ночного видения и цеплять устройство связи на ухо. Старлей, поняв что всё спокойно и беспокоится не о чем, тоже полез за приборами. Спустя несколько минут, когда всё было готово, майор вытащил пистолет-пулемет и передернул затвор. Кивнул в сторону будки. Оба выбрались из кустов и, пользуясь тенью от вагонов, осторожно приблизились к позиции Кравцова.

 Тот все видел сверху. Дождавшись когда подойдут, свесился над краем крыши:
- Алкашей успокоил, всё в порядке. Спать будут до утра.

  Лавров указал на устройство связи. Назвал волну и дал понять что переговариваться следует только так; нечего шуметь и оставлять позицию. Кравцов все мигом понял и исчез из виду. Спустя несколько мгновений продолжил пояснять, через наушник уже:
- Засад не обнаружил, Батяня.

 Никитин негромко чертыхнулся, рядом с майором. Вставил замечание:
- Мля, придурок, на нормальный язык перейди! Пил что ли? Хочешь чтобы в радиусе ста километров узнали?

 Донеслось сердитое покашливание-сопение. Пошла “нормальная” речь:
- Небо чистое, без звезд. Прохожих нет. Соседку не видать.

 Лавров кивнул сам себе. Переглянулся с Никитиным, только потом ответил:
- Следи за звездами. Мы – за остальным.

   Началось ожидание прибытия состава. Оба отодвинулись в густую тень, чтобы не маячить. Потом и вовсе устроились под вагоном, осматривая прилегающую территорию с помощью приборов; все возлагать на снайпера не стоило, мог и проморгать чего-нибудь, его дело за верхами приглядывать.





  Состав чуть припоздал, минут на десять. Лавров начал уже проявлять беспокойство, но все же вечернюю тишину наконец-то прорезал рев тепловоза, раздалось несколько протяжных гудков, все осветилось мощным прожектором, и вскоре показался сам состав. Оба десантника отодвинулись к бетонному забору, вжались в щебенку, избегая обнаружения. Майор оглянулся на будку; снайпер грамотно слился с крышей, не выдавая свое присутствие ни единым блеском, вдобавок этому способствовал моток кабеля и какие-то ящики лежащие сверху будки. Пока все шло как надо, оставалось лишь дожидаться Наталью, а уж там действовать в зависимости от результата. Либо уходить, в случае отсутствия боеголовки, либо – штурмовать вагон с сопровождением и взрывать несколько вагонов, в том числе указанный Натальей.

  Состав замер, прогрохотали сцепки, всё погрузилось в тишину, изредка нарушаемую лишь шипением. Машинист тепловоза спрыгнул на щебенку, проверил что-то молотком, выругался сердито, и ушел в сторону вокзала. Десантники бесшумно приблизились к краю забора. Прежде чем выглянуть, следовало узнать у снайпера о вагоне с сопровождением. Лавров прижал микрофон:
- Как погода?

- Как сосед и обещал.

  Выходило, что в пятом вагоне действительно находится сопровождение, Петрович узнал всё верно. Только вот настораживала непонятная тишина; по идее охранники должны были уже выйти и следить за составом и посторонними что могут приблизиться. Да хотя бы просто покурить, ноги размять, или свежим воздухом подышать.

 Никитин осторожно высунулся и осмотрел пятый вагон от головы состава. Повернулся к Лаврову. Кивнул молча. Растопырил пальцы свободной руки, показывая что всё подтвердилось.

 Майор стукнул по микрофону.
- Рассмотрел?

 Кравцов отозвался после некоторой заминки:
- Да… Пятеро. Пьют. Вид не соответствует. Похоже – “липа”.

 Никитин что-то сердито проворчал, насчет определений, но высказывать по связи ничего не стал. Лавров выглянул сам, оглядел вагон с охраной что как раз был напротив; никто выходить и не собирался, скорее всего действительно пьянствовали. Это-то и настораживало – какое нормальное сопровождение пьянствовать будет во время несения охраны? Что-то здесь не вязалось, как бы “пустышка” не приехала вместо искомой боеголовки.
 Он повернулся к Никитину. Пожал плечами. Прижал микрофон:
- Ждем соседку. Пусть посмотрит.

- Понял.

  Ничего другого не оставалось. Кто бы не сидел в вагоне охраны, но прежде следовало удостоверится в присутствии боеголовки. Потом уж решать что делать. На крайний случай, если состав пустой, можно и допросить охранников. Вполне вероятно, что боеголовку выгрузили раньше, на предыдущей стоянке. Если так, то охранники подтвердят. Пусть только попробуют не подтвердить.




- Вижу соседку.

- Следи внимательно за её подругой.

- Понял.

  Лавров посмотрел на Никитина. Зажал микрофон в руке, и шепотом пояснил порядок действий на случай отсутствия искомого:
- Если боеголовки нету, то штурмуем вагон с охраной. Будем допрашивать с пристрастием. Наверняка что-то знают.

 Старлей повторил действия майора. Мрачно усмехнулся.
- Это я завсегда. Столько трудов, понимаешь, затрачено…

    Вскоре донеслись неуверенные шаги по щебенке. Десантники проползли под вагон, чтобы видеть Наталью и её действия. Притихли, надвинув на глаза приборы ночного видения.

  Вероятный доктор наук медленно шла от вокзала, изредка бросая настороженные взгляды по сторонам. Когда поравнялась с тепловозом, засунула в уши наушники плейера и неспеша двинулась вдоль состава, прислушиваясь и приглядывая за кошкой. Пушистая животина спокойно возлежала у неё на руках, и видимо вовсе расслабилась от обилия ласки за сегодняшний вечер. Макаровна, скорее всего, редко так баловала, вот кошка и наслаждалась моментом.

  Потянулись долгие минуты наблюдения за действиями Натальи. Она всё так же шла, размеренно, миновала уже середину состава, дошла до конца. Остановилась, неуверенно оглянулась и, видимо сама не ожидавши что ничего не зашипит и кошка не начнет вырываться из рук, двинулась в обратном направлении.

- Чё с соседкой?

 Лавров посмотрел в сторону позиции Кравцова. Погрозил на всякий случай кулаком, хоть и знал что этот жест нетерпеливый старлей вряд ли увидит, по-любому глаз от Натальи не отрывает.
 Прижал микрофон:
- Пусть еще раз проверит.

- Понял.

  Повторная проверка тоже ничего не принесла. Наталья остановилась у тепловоза, сняла наушники за ненадобностью. Огляделась внимательно и, что-то проговорив, пошла к вокзалу.

 Лавров посмотрел на притихшего рядом Никитина. Убрал с глаз прибор ночного видения. Подвел итог:
- Пусто.

- Это да. – старлей кивнул. – Зря старались.

- Не зря, Костя. Не зря. Сейчас у охраны всё узнаем… Пойдем, лишний груз снимем.

  Избавившись от приборов и бинокля, сложив всё в сумки, десантники вернулись к краю забора. Старлей теперь вооружился, оставив свою сумку; взрывать надобность отпала, так что можно и пострелять малость, адреналин по крови разогнать.
 Лавров прижал микрофон:
- Мы идем в гости. Следи за окнами.

- Понял. Один в тамбуре, справа, рассматривает окрестности. Четверо кучей ближе к левому краю. Пьют.

- Уложи одиночку, но только чтоб живой был.

- Сделаю.

    Вдвоем подкрались к левому краю вагона. Лавров осторожно повернул ручку; оказалась заблокированной. Отступил чуть, достал свето-шумовую гранату, выдернул чеку, щелкнул по микрофону и указал рукой сначала на замок, а потом на ближайшее окно.

  На крыше будки еле заметно сверкнуло и на месте замка образовалась солидная дырка. Спустя мгновение – раскрошилось указанное окно и осыпалось вниз.  Майор швырнул гранату в образовавшуюся прореху и рванул дверь на себя, прыжком заскакивая в вагон. Никитин запрыгнул следом…
 
 


    Внезапность сыграла свою роль очень даже ощутимо. Едва Лавров и Никитин дождались взрыва гранаты и ворвались внутрь, взгляду их предстало четверо затрапезного вида мужиков, корчившихся в центральном проходе и зажимающих уши руками. О сопротивлении и речи не могло быть – взрыв и вспышка вышибли всю храбрость, если она была, прочь. Рядом с пострадавшими были разбросаны бутылки и остатки закуски; граната угодила прямо под стол.

 Майор указал Никитину на дальний тамбур.
- Сходи, пятого проверь. Если живой, то тащи сюда. Будем задавать вопросы.

  Спустя несколько минут старлей вернулся. Тащил за шиворот пятого; снайпер ничего другого не придумал, как зарядить вскользь по голове, отчего бедолага потерял сознание и весь был в крови, но всё таки оставался живым. Никитин дотащил, бросил к остальным, немного начавшим оклёмываться; перестали корчиться, проморгались, боязливо поглядывали на майора, но больше на пистолет-пулемет в его руках.

  Лавров подождал немного. Потом пнул ближайшего и громко спросил:
- Где боеголовка?

 Четыре пары расширенных глаз уставились на него.
- Как… какая…бо… боеголовка?

 Лавров пнул сильнее. Пояснил:
- Которую вы охраняли!

- М…мы ничего не… не охраняли…

 Третий пинок был еще сильнее:
- А какого хрена вы здесь делаете, в таком случае?

   Вчетвером начали отползать, опасаясь, но натолкнулись на Никитина. Втянули головы в плечи. Смотрели то на майора то на старлея, поочередно. Самый отходчивый попытался объяснить, видя что вполне реально с жизнью распрощаться:
- Нас в Свободном попросили сесть в этот вагон и доехать до Благовещенска. Денег дали, выпивки… вы чё, мужики? Мы ни о какой боеголовке не знаем…

 Лавров удержался от четвертого пинка; не следовало калечить и запугивать, похоже эти пятеро действительно не при делах. Глянул сурово:
- Местные что ли?

 Все дружно мелко-мелко закивали.
- Местные…
 Отходчивый, видя что их с кем-то спутали, принялся оправдываться:
- Мы сидели на путях, выпивали. Подошел какой-то узкоглазый, сказал что есть работа в Благовещенске, вагон разгрузить надо, ну мы и согласились, тем более денег дал и водки почти ящик. В вагон этот посадил; мол, на нем доедем а там разгрузим и назад своим ходом вернемся. Вот…

  Никитин убрал пистолет. Присел над подстреленным, принялся пережимать артерии, останавливая кровь. Пихнул ближайшего:
- Тряпки почище есть какие-нибудь?

- Есть…

- Неси.

   Через полчаса десантники покинули вагон, дождавшись Петровича и предупредив пострадавших от штурма, чтобы молчали и сваливали побыстрее домой, иначе их не только побьют, но еще и перестреляют. Туманно намекнули, что проводится секретная операция по перехвату атомного оружия. Мужики скоренько подхватили товарища и еще скорее оставили опасное место, даже не оглядываясь.

      По дороге догнал Кравцов. Увидев что настроение у всех мрачное, не стал восторженно обсуждать детали. Никитин посмотрел на него, хмыкнул, и сказал:
- Ну ты, мля, и зверюга…

- Не понял. Чё не так-то?

- Мужика чуть не угробил, стрелок хренов.

   Кравцов начал возмущаться, но увидел что Никитин довольно усмехается. Сплюнул, и до самой машины не произнес ни слова.
 


     Кошка выскочила из машины, едва открыли двери. Но никто не стал её ловить, не до этого было, сама дорогу найдет, не маленькая. Десантники расселись, Петрович завёл мотор, поехал к дому. Все молчали, да и о чем говорить? Состав оказался пустым, боеголовку уже сняли с него, так что теперь попробуй её найди. Необходимое время потеряно, вполне возможно что искомое уже в Китае, или же рядышком с границей в неизвестном месте.

  За окном проносился вечерний Белогорск, уже проглянул безразличными красками, померк, не представляя интереса. Больше здесь ничто не задерживало, задание провалено, шпионские игры не для прямолинейного десанта, пора отзваниваться в Москву непосредственному командованию, и ждать эвакуации. А то и вовсе – принимать помощь Петровича, обещал же помочь с документами, там, или из розыскных баз данных МВД убрать троих людей.

   Петрович невозмутимо следил за дорогой. По нему и не скажешь что слишком-то огорчен. Видать такие провалы уже случались в его карьере и он привык к подобному. А может и виду не подавал, сам же говорил что лишние нервы ни к чему, страдает сон и аппетит, а это весьма хреново для здоровья. Может и так быть – самообладание у разведчика железное, в душе могучий заряд оптимизма, нервы как канаты, и он  всё еще надеется отыскать боеголовку.

  Лавров закрыл глаза и откинулся на сиденье. Думать ни о чем не хотелось, да и всплеск адреналина при штурме вагона уже прекратился, и малость тянуло в сон. Тем более последние дни прошли в напряженном ожидании, практически как на иголках, и это сказывалось ощутимо, словно пропала цель, перестала быть видимой впереди, и тело самовольно запросило покоя и неподвижности, як бы стержень вынули и воздух выпустили, як бы раскисло.

   К дому подъехали уже в полной темноте, ночь окончательно вступила в свои права. Петрович загнал машину в сарай, закрыл ворота, и ушел в дом тормошить компьютерщика на предмет предыдущих остановок состава, особенно его интересовала станция Свободная, в которой неизвестные и подсадили местных бедолаг, сняв настоящую охрану. А что оставалось? Только искать, искать, искать. Надежда должна умирать последней, все знают, но только вот сил следить за её здоровьем нету никаких. Апатия.

   Немного посидев в “москвиче”, десантники зашли в дом. Надо было возвращать оружие и спецсредства, судя по всему больше воевать не придется, а разведчику потом отчитываться за недостающее, объяснять куда делась снайперская винтовка, куча взрывчатки, три пистолета, и еще всякая мелочь, вплоть до пистолета-пулемета “MP-5”с бронебойными патронами. Хуже всех было Кравцову, расставался с винтовкой как со своей собственной, поди уже и имя успел дать…

  Хозяин дома недоуменно посмотрел на десантников, когда те притащили все что он им выдал. Хмыкнул;
- Что, уже домой собрались?

   Переглянулись. Никитин развел руками:
- Ну да… а чё, есть какой-то другой вариант? Состав пустой, боеголовка наверняка в тайге растворилась, или вовсе за границей, что нам здесь делать, Петрович?

 Тот недовольно засопел, покосившись за спину на компьютерщика. Повернул голову:
- Искать надо, мужики. Нехрена раскисать, её еще можно обнаружить и перехватить у самой границы.

- Да она поди в Китае уже. – Кравцов разделял настроение товарища, отмахнулся. – Что нам, к узкоглазым лезть? Мы еще только туда нос не совали, в натуре. Получится что официально находимся в одной горной стране, а на деле сразу в двух местах, и в обоих случаях не в России. Что нам командованию объяснять?

- Этот вопрос я решу, мужики, обещал же. – Петрович и не собирался сдаваться. – Пока боеголовка не будет возвращена на место, мы должны действовать.
 Обвел всех тяжелым взглядом:
- Надо будет – и в Китай полезем.
 Прищурился:
- Или боитесь?

  Лавров вздохнул и взял из сумки свой пистолет-автомат. Ушел в комнату. Старлеи переглянулись, разобрали оружие, а потом и вовсе сумку унесли обратно. Петрович довольно усмехнулся и вернулся к компьютерщику, в этот момент разглядывающему при посредстве спутника ночную тайгу в окрестностях станции Свободная, и постепенно расширяющему площадь осмотра преимущественно в сторону границы.

     Чуть позже, когда Петрович отправил несколько своих таинственных сообщений, и заставил компьютерщика неотрывно искать любой транспорт в лесном массиве, вплоть до велосипеда или телеги деревянной, он сходил на улицу, скорее всего в погреб, притащил банку соленых груздей, вытащил из холодильника пару запотевших бутылок водки, и соорудил нечто вроде запоздалого ужина. Позвал десантников к столу, добавив, что не всё еще потеряно и раскисать не надо. Всего то – малость пошевелить мозгами и разложить всё по полочкам, ну а остальное образуется, должно образоваться, иначе и вовсе… трындец.

  Все трое, хоть и находились в мрачном настроении, не стали отказываться. Тем более, доводы хозяина дома показались убедительными, и действительно не стоило раскисать из-за неудачи с составом. С кем не бывает, никто не идеален, никто от случайностей не застрахован, даже у богов случаются промашки, евреев тех же взять…



- Дело в общем такое. Я просмотрел расстояние от Свободной до границы. Если двигаться по дорогам, то это чуть больше семидесяти километров, через Сычёвку до Буссе. Если же через Талали ехать, то это еще больше выйдет.
  Петрович разлил по стаканам. Продолжил:
- Но, думается мне, по трассе боеголовку вряд ли повезут, наверняка знают что район просматривается из космоса. Поэтому двинутся лесными дорогами, а так как грязь повсюду, то по-любому до утра не доберутся. Тем более что при свете дня через границу вряд ли полезут. Будут ждать завтрашней ночи… Вздрогнем, что ли?

  Выпили. Петрович стряхнул с карты крошки,  возобновил делится замыслами.
- Сегодня и завтра нам поспать вряд ли удастся, будем искать через спутник. Как найдем, выдвинемся наперехват… желательно, конечно, засаду бы устроить, основательную, но может выйти и так что нам придется атаковать сходу.

 Кравцов прожевал.
- Вчетвером?

- А что ты хотел? Больше никого нету. Да, придется останавливать вчетвером.

 Никитин вытянул шею, рассматривая карту. Поднял глаза:
- А если их там несколько десятков? Тогда что?

 Петрович собрал стаканы в кучу. Проворчал:
- Что, что… мы тоже не маленькие дети, справимся как-нибудь.

 Лавров отложил вилку. Озвучил свои сомнения:
- Мы вообще с местностью незнакомы, Петрович. Ладно там перестрелка, это еще понятно и привычно, но как добраться туда и перехватить? Грязь одинаково будет мешать всем, не только им. Да и вообще – как они боеголовку через Амур переправят, она же больше полутонны весит, чай не пакетик с анашой, а здоровенная металлическая дура. Пограничники, я знаю, не спят на посту, на что тут можно надеяться? На чудо?

 Хозяин дома разлил ловко. Пожал плечами, убирая пустую бутылку под стол:
- Насчет пограничников не знаю, может и подкупили кого, всякое бывает. Две группы, которые раньше вас выехали, должны были подкупленных выявить, но… но не вышло, сами пропали почти все. Стало быть граница не так надежна как хотелось бы. Что же до переправы через реку, то… то тут всякое может быть. Плот большой, катер какой-нибудь, даже мини-подлодка вероятна, китайцы на выдумки ох как плодовиты.

- Да они и не только в этом плодовиты. – Никитин усмехнулся. – Весь мир скоро заселят.

- Это да, в этом сомневаться не приходится. – Петрович поддержал шутку. Посерьезнел спустя мгновение. – Ладно, некогда веселиться, надо думать как перехватить.
 Он всмотрелся в карту на несколько секунд, пожал плечами:
- Можно сразу в Буссе выехать, по асфальту быстро доберемся, а уже оттуда выдвигаться наперехват с утра. Только вот хрен их знает где они границу переходить собрались? Сначала обнаружить надо, потом уж действовать. Может так получится, что вовсе рядом с Талали выйдут, в таком случае мы к ним не успеем.

 Он поднял стакан.
- Ладно, давайте выпьем, нечего голову засорять. Вы лучше грибочки попробуйте, мужики, сам собирал и солил, не чета магазинной дряни.

 Выпили. Немного помолчали, пробуя грибы и думая каждый о своем. Наконец Петрович вновь пристал к карте:
- Знать бы где они сейчас, можно было бы просчитать их дальнейший маршрут и подготовить основательную засаду. Нам ведь что надо? Связать их перестрелкой, ну а там можно и подмогу вызвать, в Хабаровске, вон, целый полк ВДВ бездельем мается. Другое дело, если они палец на кнопке держать будут, тогда придется вспоминать методы индейской войны и самим всех на небеса отправлять, прежде чем боеголовку взорвут.

  Кравцов чуть не поперхнулся.
- Взорвут?

  Петрович удивленно на него глянул:
- Ну да. А разве ты бы не взорвал, если вокруг враги а под тобой бомба?

- Ну-у-у… не знаю… это ж… это же до самого Благовещенска достанет. Пятнадцать килотонн… это похлеще Хиросимы будет, с Нагасаки…

- Вот-вот, еще как достанет. Но Алика это не остановит, ему на людей плевать, ему важнее собственные интересы, да и в плен он не сдастся никогда.

 Лавров зацепился за незнакомое имя:
- Алик?

  Петрович на него теперь удивленно посмотрел:
- Это покупатель, судя по разведданным. Та еще сволочь, раньше я с ним сталкивался, он в ту пору еле уполз. Да и мне, помню, тоже досталось, хромаю теперь… А вы что, не знали, мужики?

 Никитин перестал жевать.
- Откуда? Это ты всё письма получаешь, Петрович, а мы знали только про маршрут боеголовки.

- Ах да, забыл… Ну так вот, Алик, этот, почти месяц назад здесь объявился. Встречался с…

    Из дальней комнаты вышел компьютерщик. Сообщил, не дав договорить:
- Три военных грузовика возле Сычёвки, Петрович.

- Ай, молодец! – разведчик аж вскочил. Оглядел озадаченных десантников: – Ну вот, а вы уже раскисли. Рано, мужики, в плен сдаваться, рано!

    Ушел к компьютеру, утянув с собой Игоря. Спустя минуту вернулся, довольный до жути, разлил по стаканам, ожидающе взял свой:
- В общем так, допиваем-доедаем и пора выезжать. Игорь будет на связи, если что-то изменится, то сразу же сообщит. Ну а мы… мы пока засаду подготовим, утром встретим противника во всеоружии.
  Малость подумал, заодно дождался пока остальные поднимут стаканы. Закончил:
- Хотя… хотя можно и сегодня ночью им переполох устроить. Ближе к рассвету наверняка бдительность потеряют, тут-то мы их и разбудим.

  Десантники переглянулись. Молча кивнули. Впереди была цель и возможность отыграться за сегодняшнюю неудачу. Если и возникла мысль, что кого-то из них могут убить, то выпитый алкоголь не дал ей выскользнуть на поверхность сознания.




    На этот раз пришлось вооружаться более основательно, чем накануне. Тогда требовалось только для устранения пятерых охранников, а сейчас ждала драка наверное с пятью десятками, иначе сколько еще народу могут находиться в трех здоровенных грузовиках? Тем более и оружия на них наверняка не в пример больше навешано, поди у каждого автомат, да пара гранаток с пистолетом.

   Петрович, кряхтя, откинул крышку подпола, замаскированную так что не сразу-то и заметишь. Поманил повеселевших десантников за собой. Те не заставили себя долго ждать, уже прекрасно зная что пожилой разведчик хранит великое множество секретов, и в подполе может ожидать все что хочешь, вплоть до переносных зенитных комплексов нового поколения и противоспутниковых винтовок. Так и оказалось.

  Подпол представлял из себя здоровенное помещение, заваленное оружием всех наименований. Помимо этого имелись бронежилеты, аж девятой степени защиты; такие из танка только пробить можно, всё остальное не подходит. Десантники спустились, оглядывались, но потом, видя что скромность ни к чему, разошлись по подполу, роясь в куче оружия, и подбирая что больше нравится. Один Кравцов только мало интересовался, у него был “винторез”, все остальное его не интересовало, кроме лишь бронежилета и каски, но их он подобрал быстро, сидел теперь на ступеньках лестницы, и подгонял ремешки по себе.

  Никитин, долго не думая, вооружился “Sig-550”, той же марки что и пистолет. Одна из относительно новых швейцарских штурмовых винтовок, под патрон – 5, 56 х 45мм SS-109 (стандартный натовский патрон, широко известный под бельгийским индексом SS-109, используется в штурмовых винтовках L-85, Sig-550, LR-300, G-36, и FN-2000) Точность, мягкая отдача и высокая надежность данной винтовки, быстро завоевали ей широкую популярность. Присмотревшись, старлей увидел и прицел. Тут же извлек его из общей кучи, пристегнул на место. Им оказался “Susat”, оптический четырехкратный прицел, производимый опять же в странах НАТО, устанавливается на стандартное натовское крепление – так называемую “планку Пикатини”.

 Довольно оглядел винтовку, проговорил:
- Всё, теперь можно хоть против дивизии воевать, ничё не страшно.

- Любишь ты “Сиги”, прямо жить без них не можешь. – Кравцов наблюдал за ним. – Отечественное бери, не прогадаешь. А то всё Швейцария…

- Отвянь, глазастый.

    Батяня не стал препятствовать перепалке, уже привык. Вместо этого основательно покопался в куче оружия и вытащил на свет российское, спецавтомат “Вал”, созданный на базе снайперской винтовки, что была у Кравцова, от которой отличался складным прикладом, меньшим весом, возможностью вести огонь очередями, а также более емким магазином – на двадцать патронов. Изначально предназначался для применения спецподразделениями в условиях атаки, требующей бесшумной и беспламенной стрельбы. Оглядел выбранное, довольно хмыкнул, и принялся подбирать себе бронежилет.

   Петрович, дождавшись когда десантники полностью подготовятся и соберутся, сгрузил в сумки приборы ночного видения, бинокли, гарнитуру связи, и поволок всё это наверх. Вооружился как и майор, только вместо пистолета взял нож.




         “Москвич” послушно завелся, стоял уже на улице, готовый увезти хоть на край света, весь вопрос лишь в полноте бака. Лавров с сомнением остановился рядом с машиной, повернулся к подходящему Петровичу:
- А мы на нем по тайге пролезем?

- В Сычёвке оставим. Там недалеко.

  Показались Кравцов с Никитиным. Снайпер тащил свою винтовку и часть груза. Никитин бережно нес сумку со своими смертоносными машинками; раз уж не удалось фейерверк на путях устроить, то можно и посреди тайги засветить, на целый полк китайцев хватит, лишь бы не разбежались со страху, а кучнее были, кучнее…

 Естественно пришлось взять и на случай дневной засады, с запасом, но Петрович проворчал в ответ на недоуменный вопрос “Куда столько?”, что лишним ничего не бывает. Решили согласиться, могло действительно понадобиться; в случае облома с предутренним нападением, придется устраивать дневное, задерживающее, и еще неизвестно сколько народу на тех трех тентованных грузовиках находится, вполне могло быть и пять десятков

      Уже потом, когда выехали из Белогорска и направились в сторону Сычёвки, Петрович вновь начал делится замыслами и тем что знал про общее положение дел – конкретно, про игры разведки. Хотя начал довольно издалека:
- Раньше ведь как было? Все состояли в одном ведомстве и подчинялись только Центру. Было намного проще и яснее. Если кто-то появлялся со стороны, ну американцы и прочая шушара засланная, сразу же становилось известно. Хватали и сажали. Реже – расстреливали. Еще реже – выгоняли из страны. Разведка была разведкой, единым так сказать организмом, и все чужеродные тела мгновенно нейтрализовывались. А сейчас что? СВР, ФСБ, ГРУ, еще несколько контор, и все друг с другом конкурируют, друг у друга сотрудников переманивают, палки в колёса пихают, прочей хренью маются. Вдобавок, у каждого богача имеется своя служба безопасности, у крупных так вообще целые конторы. И все эти сотни больших и маленьких разведок создали такой бардак, что американцы могут жить спокойно, как и китайцы, англичане, и все кто заинтересован во внедрении своих шпионов. Но это еще пол-беды, мужики. Гораздо опаснее то, что свои грызутся со своими же. Две группы в Благовещенске угробили, демоны. Косарева, полковника, на тот свет отправили, великий человек был, честный и преданный Родине. Вас чуть на небеса не определили. Думаете что это китайцы с американцами? Нихрена! Это свои же, кому денег дали или повышение пообещали, свои же, русские.

  Навстречу пронесся груженый лесом “камаз”. Петрович хладнокровно уклонился, выровнялся. Продолжил, как ни в чем не бывало:
- Какая-то падла в Москве сидит, пузо нажрала, уже из ушей лезет, ан нет, недовольна, денег мало, еще хочет, счета в банках не устраивают. Тут нарисовывается не менее богатый сосед из-за Урала, предлагает кучу денег. Взамен просит пустить пыль в глаза одной-двум конторам, в случае чего отвлечь от совершающейся в Сибири сделки, ну и так, по мелочи. И началось! Все в Москве знают, что боеголовка спокойненько движется в сторону Китая, но вмешаться открыто не могут; она попросту исчезнет и никто её никогда не достанет и не найдет. Отправили две группы… не вышло, кто-то об этом узнал и их накрыл. Отправили третью, вроде получилось. Но вот что получилось, это от нас зависит, мужики.

  Он оглянулся на заднее сиденье. Кравцов с Никитиным мирно посапывали, под влиянием выпитого. Глянул на майора, что сидел на переднем сиденье и не спал. Усмехнулся:
- Вот это нервы.

- Молодые, что с них взять.

    Вскоре Петрович свернул на боковую дорогу, начал притормаживать. Затем еще раз свернул, и с обеих сторон замелькали темные деревянные дома. Свет в окнах не горел, время позднее, двенадцатый час, лишь далеко впереди виднелся одинокий фонарь уличного освещения, скорее всего над единственным магазином в этом населенном пункте, или же сельсоветом.

  Наконец “москвич” остановился, не доезжая до освещенного пятачка десяток метров.
- Приехали. Буди парней, отсюда пешком пойдем.

  Лавров растолкал десантников, Петрович в это время позвонил Игорю, справился насчет машин. Выслушав, удовлетворенно кивнул и отключил телефон. Сообщил, развернувшись:
- Они на месте, никуда не сдвинулись. Это хорошо.

  Старлеи стряхнули остатки короткого сна. Похрустели суставами, и вытащили сумки из багажника. Спустя десять минут все четверо двинулись по боковой улочке, направляясь к лесу. Машину Петрович закрывать не стал, пояснив что здесь не Москва и никто друг у друга запчасти и колёса не ворует, еще помнят что такое честность. Подумав, хохотнул и добавил, что это действует только по отношению к “москвичу”, за “мерседес” бы он переживал куда более сильно.

  Войдя в лес, принялись вооружаться и надевать дополнительную защиту; могло ожидать всякое. Петрович дал каждому что-то непонятное, по вкусу напоминающее горький шоколад, но только намного тверже. Заставил тщательно прожевать, пояснив что это очень полезно для обострения чувств.

  Вскоре все были готовы. 





        Ночной лес, едва включили приборы ночного видения, сразу же стал каким-то нереально-серым, тени потеряли свое предназначение, оставшись какими-то блеклыми пятнами, лунный свет вообще слепил, нереально насыщенный, казался чуть ли не дневным. Создавалось ощущение, будто в другой мир попал.

 Лавров огляделся, заметил Никитина, и то лишь потому что светился зеленоватый огонек. Не будь его, вообще невозможно было бы увидеть; старлей сливался с черно-серым окружающим лесом. Чуть дальше шевельнулся Кравцов, тоже обнаружившись только по косвенным признакам, непривычно толстый из-за бронежилета и каски.

 Слева выдвинулся Петрович, помахал рукой, привлекая к себе внимание, и указал на особенно яркий просвет между деревьями.
- Туда. Пройдем вдоль речки и уже выйдем к грузовикам. Тут не особо далеко, километра два всего лишь.

 Никитин попрыгал, привыкая к тяжести защиты, подтянул ремешки избавляясь от бряцанья.
- Может, всё таки подмогу вызовем, а?

  Петрович отрицательно покачал головой. Возразил:
- Пока она долетит, её помощь уже не понадобится. Тем более что нам тишина нужна, а не всё небо в парашютах.
 Добавил, пытаясь вселить побольше оптимизма:
- Если ночью у нас ничего не выйдет, тогда да – вызовем. Заминируем дорогу, свяжем противника перестрелкой, ну и будем ждать подмогу. Но если на боеголовке снята блокировка взрывателя, тогда…

  Не став договаривать до конца, перехватил оружие и двинулся к просвету. Тут и без слов понятно было, что вся округа накроется атомным взрывом, если противник увидит в небе парашютистов. Оставалось лишь надеяться что боеголовку удастся захватить под утро, без лишнего шума и стрельбы. На Никитина в этом случае ложилась задача скоренько нейтрализовать радио-контур с взрывателем и вообще все инородные устройства, что будут снаружи. Ну и занять оборону, пока остальные будут отстреливать всех кто окажется в тех трех грузовиках. Если он не успеет, то проще сразу застрелиться.

  Через час справа ярко высветилась гладь речки, запахло тиной и ощутимо посвежело. Группа замедлила шаг, внимательно смотря под ноги; ни единый шорох не должен был выдать их присутствия, а сделать это было весьма проблемно – кругом ветки, сучья, сухая прошлогодняя трава. Поневоле пришлось замедлится и идти след в след; спешка была ни к чему, в запасе еще несколько часов, пусть уж лучше время потерять, чем нарваться на дозорные посты, а в том что они выставлены, сомневаться не приходилось, все таки противник не зеленый первогодок, а бывалый террорист.

  Лес потянулся древний, угрюмый, чем дальше от деревни, тем больше упавших деревьев, нехоженых мест, кустов и папоротника, под которыми может ждать сухая ветка. Петрович выдвинулся вперед, сменив Лаврова; всё-таки к здешней тайге более привычен, живет тут можно сказать, стал забирать ближе к воде, там весенним половодьем смыло хворост и идти было легче. Через несколько сотен метров остановился и вскинул вверх руку, показывая что до машин осталось всего ничего, и следует глядеть в оба. Знаками показал что пора переходить на тепловой обзор, вполне возможно что рядом посты.

  Кравцов деловито снял с плеча винтовку, осторожненько перебрался повыше, на поваленный ствол дерева, оттуда влез на соседнее, ни разу не звякнув, устроился на ветке и стал высматривать посты; прицел на винтовке был другой, ночного видения, вдобавок к этому имелся и вспомогательный, тепловой. Так что в том что высмотрит, можно было не сомневаться.

 И действительно:
- Один у реки, в ста метрах, сидит под деревом. Еще двое – в сорока метрах правее. Сидят на валежине. Больше не вижу.

  Петрович в задумчивости покрутил в руках ремень от винтовки. Покосился в сторону снайпера, повернул голову к оставшимся. Проворчал:
- Нельзя их трогать, наверняка связь поддерживают. Надо обходить.

 Лавров хмыкнул.
- Оставить их за спиной?

- А как еще? Сначала надо боеголовку найти и обезвредить, вдруг она на самом деле с радиоконтуром? Рванет, и – трындец, поминай как звали.

  Никитин чуть сместился с тропы и внес предложение, не собираясь оставаться в стороне от обсуждения.
- Может, им взрывчаточки подложить, а? Как всё начнется, останется только на кнопку нажать.

 Снайпер нашел возможность подшутить, всё слышал отчетливо:
- А ты их не перепутаешь?

- Разговорчики. – майор погрозил кулаком. – Нашли время для юмора.

- Да я… Понял. Молчу.

- Костя дело предложил. – Петровичу идея подрывника понравилась. – Они наверняка мешать будут, так что проще им подарков подкинуть.
 Он указал на сумку Никитина.
- Только поэффективнее что-нибудь, нам паника нужна.

- Всё самое лучшее, Петрович. Шарахнет так, что деревья попадают, какая там паника…

- Давай, давай, не хвались.

 Никитин вытащил два взрывных устройства. Протянул одно, но Петрович потребовал оба:
- Я сам отнесу.

- Но…

- Ты как слон по лесу двигаешься, без обид конечно, но лучше думай как будешь боеголовку обезвреживать.

 Старлей посмотрел на майора, словно поддержки искал, но Лавров отрицательно качнул головой; тише всех двигался именно Петрович, так что следовало уступить. Присел на корточки, опершись об автомат:
- Ждем здесь.

   Вскоре Петрович вернулся. Знаком показал что всё в порядке, и группа двинулась в обход постов, углубившись в лес. Кравцов постоянно взбирался на возвышенности или деревья, просматривал лес на предмет постов, и это принесло результаты; обнаружил еще троих. Каждый раз Петрович ненадолго исчезал и возвращался. Причем делал это так бесшумно, что десантники не переставали удивляться; вроде все просматривается, а тут – раз! Петрович словно из под земли появляется!

 Прошло еще не меньше часа, прежде чем снайпер доложил что видит впереди несколько десятков человек, скорее всего это и был основной лагерь. Десантники, соблюдая полную тишину, двинулись вперед, готовые ко всему. Следовало внимательно просмотреть кто где сидит, и выработать направление главного удара – преимущественно на грузовик с боеголовкой, знать бы только какой из трех?... Захватить, оставить подрывника внутри, а там уже действовать по обстоятельствам. Случись что блокировка электронного взрывателя снята, на это Никитин предложил взрывать внешний корпус, вместе со всем что подключено извне, авось повезет. Возражающих не нашлось, все понимали что только подрывник мог посоветовать наиболее дельное, как ни как – практически его стихия; пусть не совсем родная, но не снайперу же над этим думать?

  Кравцов как всегда взобрался на возвышение, следил за перемещениями неизвестных, остальные подползли ближе насколько это возможно. Затихли и наблюдали.

    Грузовиками оказались тентованные “Уралы”. Стояли в ряд, накрытые маскировочной сеткой, да еще и забросанные ветками; наверняка злоумышленники собирались здесь оставаться и на день, с тем чтобы с наступлением завтрашнего вечера выдвигаться к границе, иначе зачем их было маскировать здесь да еще и на ночь. Вокруг бродило с десяток китайцев с оружием, похоже несли караул. Виделось и несколько русских, типичные “братки”, бритоголовые, в коже, сидели кружком возле ящика и резались в карты, изредка прикладываясь к бутылкам и выдавая нецензурщину в окружающий ночной лес. Так же наблюдалась и армейская палатка, в стороне от всех, но кто в ней был, сказать затруднительно; размытые тепловые пятна троих-четверых людей.

  Костров не было, боялись обнаружения из космоса, лишь рассеянный свет нескольких автономных ламп да маленькие ручные фонарики, невидимые под сенью леса. Компьютерщик Игорь просто чудом углядел со спутника, заметил лишь передвижение нескольких людей, потом и вовсе на машины наткнулся, вернее на тепловое излучение разогретых двигателей. Не будь таким смышленым, искать пришлось бы долго.

 Лавров указал на средний грузовик.
- Думаю в том. Специально поставили в середину, да еще и двоих узкоглазых возле него воткнули.
 Повернулся к Никитину:
- Проникнуть сможешь?

 Тот всмотрелся повнимательнее, неуверенно пожал плечами:
- Если только сверху, с дерева спустится… Но, думаю, в кузове по-любому кто-нибудь сидит. Заметит как я на крышу сползу, а ведь еще и тент резать.

 Майор прижал микрофон:
- Сергей, просвети средний грузовик.

 Снайпер не замедлил с ответом:
- Пустой. В остальных – люди.

  Петрович тронул Лаврова за плечо. Кивнул в сторону играющих в карты “братков”
- Странное дело, эти-то чего тут забыли? Вроде сделка состоялась, теперь должны быть только люди Алика. Думается мне, что-то тут неладно.

- С чего ты взял?

- Посуди сам, Андрей. К границе идти им резона нету. Даже если и сопровождают, то в такую даль забираться… это попросту не имеет смысла.

  Никитин поворочался и вытащил из-за шиворота какого-то жука. Брезгливо отшвырнул подальше. Предположил:
- Может… может на границе им что-нибудь передать должны? Наркоту, там, или еще что? Всякое бывает.

 Петрович возразил:
- Наркоту с Китая? Не слишком ли мудреный маршрут?

- Ну почему? Насколько я знаю, эту дрянь именно в тех краях делают, там прямо вольница для этого зелья. Джунгли, жара, все условия. Просто везут через Азию да Кавказ, там народу меньше по дороге встречается.

- Не знаю, не знаю… но в чем-то ты прав, Костя.

 Снайпер нашел выход, как обычно в этих случаях делал:
- Парочку в живых оставим, да и спросим, делов-то. Сейчас-то зачем голову ломать?

    В этот момент полог палатки распахнулся и из неё вышел какой-то китаец в деловом костюме. Подозвал троих, что оказались поблизости. Что-то проговорил, указал в сторону грузовиков, и ушел обратно в палатку. Те, которых подзывал, подошли к ближайшему грузовику, выволокли из кузова какого-то избитого человека в изорванной одежде, по виду русского, и занесли в палатку. Вышли и встали возле входа. Закурили.

  Петрович высунулся и кустов, присматриваясь всё это время, теперь же лег обратно. Сообщил:
- Это Алик, я узнал его. Китаец в костюме. Постарел ощутимо, но всё же это он.

- А побитый кто тогда? – Никитин смотрел на произошедшее в бинокль, тоже много чего разглядел. – Похоже пленник. Только вот он им нахрена?

   Батяня забрал бинокль, присмотрелся, но ничего интересного не увидел, вернул обратно. Смотал ремень автомата на приклад, взялся поудобнее.
- Палатка в стороне, сползаю, послушаю. Похоже его допрашивать будут. Может узнаю чего.

- Лады. – Петрович не стал возражать. – Мы пока заряды вокруг стоянки разместим.

   Лавров без единого шороха растворился в темноте. Никитин стал доставать из сумки свои ужасные создания, и отдавать Петровичу.
 


* * *



      Грузовики поставили в ряд, накрыли сеткой и забросали ветками, боеголовку держали в среднем. В другом разместили спящих русских из захваченной группы, вколов им еще по несколько кубиков снотворного. В третьем грузовике улеглась спать половина китайцев-нелегалов, в три часа ночи должны были сменить других. Чуть поодаль поставили палатку, в которой разместился сам Алик и два его ближайших помощника. Русские, что должны были сопровождать до границы, послонялись немного по стоянке, потом сели играть в карты, мало обращая внимания на охрану; их дело маленькое, только грузовики назад отогнать. Алик пытался было и их на охрану лагеря поставить, но в ответ услышал весьма много причин, по которым они этого делать не станут – шеф, мол, не сказал ничё про охрану, значит, идите вы, узкоглазый господин, нахрен!
  Алик не стал гнуть свою линию, оставил русских в покое. К тому же вступать в драку с пятерыми здоровяками, вооруженными автоматами Калашникова, не совсем хотелось, важнее вывезти боеголовку в Китай, а там посмотрим… Он поужинал, немного побродил по ночному лесу, проверяя тайные посты, потом вернулся в палатку и попытался уснуть. Но сон не шел, слишком за многое приходилось переживать, к тому же вспомнилось расставание с Александром…

- Спящих-то куда грузить, шеф?

- В первый “Урал” давай.

    Александр проводил глазами своего помощника, повернулся к Алику. Вагон уже закрыли, боеголовку перетащили в грузовик, но китаец всё нервничал, поёживался и бросал настороженные взгляды по сторонам, словно ожидал что сейчас повыскакивает куча спецназовцев и начнут стрелять, орать, пинать.

  Попытался вселить в партнера из Китая уверенности:
- Не нервничай, Алик. Всё путем. Состав пойдет дальше, боеголовка у тебя в руках, вези её в свой Китай, никаких проблем. Если кто её и ищет, то останутся с носом.

 Тот запахнул плащ поплотнее; вечерний сквознячок продувал ощутимо, тем более что по станции ветер разгуливал свободно.
- Я еще не перешел границу, Александр. Это тебе хорошо, от всех проблем избавился и деньги получил. А мне еще ехать и ехать. Тем более твой специалист оказался упертым до невозможности.

  Промышленник развел руками, спец по радиоразведке теперь был ему до фонаря, как и то, что блокировка на электронном взрывателе боеголовки до сих пор не снята. Заметил:
- В Китае, насколько мне известно, придумана куча разнообразнейших способов сломать любого упертого, пытки у вас на всю планету знамениты. Неужели ты не найдешь способ сделать радиоразведчика лояльным? Пообещай кучу золота, еще чего посули, все в твоих руках, Алик. Тем более, как у нас говорят, дареному коню в зубы не смотрят.

   Китаец кивнул, спорить было не о чем. Специалиста он получил бесплатно. Как и еще пятерых русских, в довесок; предполагалось убить их на границе, подстроив это так, чтобы выглядело будто китайские пограничники подстрелили пятерых русских нелегалов при попытке попасть в Китай. Такой вариант предложил Александр, не хотел марать руки, да и трупы в Благовещенске ему были не нужны.
- Твоя правда, Александр.

- Вот и я о том же.

   Подбежал один из китайцев. Обратился к Алику:
- Я нашел пятерых местных, господин. Дал им денег и водки, они согласились ехать в пятом вагоне до Благовещенска.

- Ты все правильно сделал, благодарю. Можешь идти.

  Промышленник хохотнул, дождавшись когда тот уйдет:
- Вот обрадуются, мужики, когда в вагон вломятся мусора. Как бы не перестреляли бедолаг.

   Китаец удивленно глянул:
- Тебя заботит их судьба, Александр?

- А як же – соотечественники!

  Алик не понял, поэтому начал уточнять:
- Одних ты убиваешь, других почему-то жалеешь. Не пойму я хода твоих мыслей, Александр. Никак не пойму.

- Чё мусоров жалеть? От них только зло сплошное. А вот простых русских мужиков жалеть надо, на них вся Россия держится.

  Китаец все равно не понял.

    Подошел один из братков. Выкинул сигарету и доложил;
- Шеф, спящих погрузили. Что дальше?

- Возьмешь четверых, и проводишь нашего гостя до границы. Потом пригоните машины обратно. Всё понял?

- Да, я всё понял, шеф.

   Удалился, опять закурив. Зычно заорал, подзывая тех кого хотел взять с собой.

    Алик передернулся от сквозняка, еще плотнее закутался. Завидовал русскому партнеру, тот стоял нараспашку, никакие сквозняки его не пронимали.  Кругом темно, холодно, а русскому всё нипочём, улыбается.

 Промышленник заметил завистливый взгляд. Хлопнул себя по выпяченному животу, потянувшись сладко.
- Тепло, а ты весь съежился. Водочки бы выпил, а?

- Я не понимаю смысла в употреблении спиртного, Александр, ты же знаешь об этом.

- Потому и мерзнешь… Как же ты в Москве учился, в таком случае? Там зимы еще суровее чем здесь, порой и вовсе до сорока градусов ниже нуля доходит.

- До сих пор с ужасом вспоминаю те времена.

     Слева показался тепловоз, приехал за пустым вагоном. Китайцы-нелегалы шустренько закрыли борта тентованных “Уралов”, попрыгали сами. Братки, коим выпало сопровождать до границы, попрощались со своими, и тоже залезли в грузовик, прихватив из одного джипа увесистую сумку с оружием. Все было готово, пришла пора прощаться.

  Промышленник протянул руку:
- Ну бывай, Алик, счастливо тебе доехать.

  Китаец пожал:
- Прощай, Александр. Было приятно с тобой сотрудничать.

    Три тентованных грузовика дружно взревели моторами, спустились по пандусу и растворились в вечерней темноте, направляясь к границе. Чуть погодя, несколько джипов тоже покинули станцию, уехав в другом направлении; промышленник собирался утром вылететь в Москву, здесь его более ничто не держало…





      Пролежав несколько часов, но так и не дождавшись сна, Алик встал. Велел притащить русского специалиста по радиоразведке; его старались держать в сознании, много снотворного не кололи; как ни как – был нужен для разговора и запугивания. Алик все же надеялся, что удастся уговорить русского разблокировать боеголовку. В крайнем случае можно и к пыткам прибегнуть, если ничего другого не останется. Ну а случись и тут неудача, что ж… придется искать другого специалиста.

  В палатку затащили русского. Бросили, не став развязывать. Видок у него был тот еще, на теле живого места нету, сплошные кровоподтеки, лицо распухшее; уже три раза Алик пытался его убедить, еще в загородном особняке Александра, приходилось действовать и словами, и болью, но русский упорно отказывался. Грозил, лишь, в ответ, говоря что еще посчитается  и за себя и за своих товарищей. Охранники Александра основательно отбили кулаки об этого специалиста, но он так и не сдался. Оно и понятно, русские всегда славились своей выносливостью.

  Один из помощников Алика взял ведро холодной воды, стоявшее в углу палатки, перевернул лежащего, вылил на лицо половину ведра. Немного подождал, и вылил остатки. Русский наконец заворочался, приходя в себя и выныривая из объятий сна. Оглядел всех. Вздохнул поглубже, и опять начал ругаться.

 Алик терпеливо ждал, пока истощится поток трех-этажных матов. Бить уже надоело, пора было переходить к настоящим пыткам. Если, конечно, не поумнеет и не начнет сотрудничать.
- Долго еще будешь ругаться, полковник? На твоем месте я бы подумал о собственной шкуре.

 Донеслось, сквозь зубы:
- Иди ты на х******, узкоглазый!

 Один из помощников покачал головой осуждающе:
- Какой же грубиян, а! Надо ему язык отрезать.

- Я тебе потом знаешь сколько частей тела отрежу, макака желтокожая!

 Пришлось пнуть. Еще раз. Еще. Русский затих, угрюмо глядя на нависающих над ним китайцев. Судя по выражению глаз, говорить вообще не собирался, хоть что с ним делай, хоть на части режь.

 Алик терпеливо продолжил:
- Ну что тебе стоит разблокировать взрыватель боеголовки? Ты же в состоянии это сделать. Получишь много денег, останешься жить, друзей своих спасешь, тех что в кузове спят. Если уж так не хочешь предавать Родину, то можешь поселиться в другой стране, найти себе новую Родину, не всё ли равно? Будешь и дальше ядерной физикой заниматься, но  в более лучших условиях, чем до этого.

- Ну-ну, давай, обещай, коротышка, ночь длинная.

- Не хочешь по-хорошему, полковник, будет по-плохому. Я начну подвергать тебя настоящим пыткам, даже специального мастера боли вызову, станешь умирать медленно-медленно, охрипнешь, потеряешь дар речи, тебе переломают все кости, вырвут язык, выдернут все зубы, все ногти, все волосы, но ты всё равно будешь испытывать жуткую боль, каждый раз, когда мастер вновь приступит к своей работе. И так будет несколько месяцев. Подумай сам, зачем тебе такие мучения? А друзья твои? Они ведь погибнут из-за твоей несговорчивости. Завтра же и погибнут. И никто их не вспомнит как героев, будут считать нелегалами, убитыми при переходе китайской границы. Этого хочешь?

  Ответом было молчание. Вроде бы и правильно, вроде бы и должен задуматься, но вот блеск глаз говорил что всё равно будет стоять на своем.

 Алик вздохнул устало. Попытался вновь воздействовать словами:
- Не разблокируешь ты, я вызову другого специалиста. Пусть и денег затрачу на это, но в конце концов своё получу. А вот ты… ты умрешь напрасно. Умрешь в муках. Подумай хорошенько, полковник. Времени тебе до утра, всё взвесь, обдумай, и… и помни о своих друзьях, что спят в кузове грузовика. Они умрут в случае твоего отказа.

 Алик приоткрыл полог палатки, поманил своих:
- Унесите его. Но снотворным не накачивайте, пусть думает.

- Хорошо, господин.

* * *



        Батяня вернулся к остальным несколько возбужденным, рядом с палаткой удалось услышать пусть и не всё, но тех отрывков хватило для составления общей картины; дело несказанно облегчилось, атомного взрыва можно не опасаться, боеголовка так и осталась неразблокированной.

 Он уселся поудобнее, размотал ремень автомата, и кивнул в сторону палатки:
- Короче так, мужики. Тот избитый, которого в палатку таскали, оказывается – специалист по радиоразведке. Так вот этот китаец, Алик, пытается уговорить его разблокировать боеголовку. Но наш уперся и послал его подальше. Китаец дал ему времени до утра, подумать.

 Никитин перестал заглядывать в опустевшую сумку, поднял глаза:
- Ну тогда стрелять их всех, к чертям, и захватывать боеголовку. Разве нет?

 Петрович уловил что-то неясное в голосе майора, пихнул подрывника, уже потянувшегося к пульту:
- Погоди пока, Костя. Дослушай.

- Ага.

  Батяня указал на ближайший грузовик, пояснил:
- Этот пленный не один. Есть еще несколько человек. Я до конца, правда, не понял, но похоже что это одна из двух предыдущих групп, тайная которая, и всех их собираются расстрелять на границе, якобы как нелегалов. А то и раньше, если радио-разведчик упрется рогом и не станет разблокировывать боеголовку. Такие вот дела, мужики. Такие вот дела…

 Снайпер отозвался с ветки, тоже всё слышал:
- Я могу отстреливать тех, кто попытается убить пленных. Только остальных берите на себя, особенно братков, у каждого “калашник” под боком.

 Никитин пошевелил пультом, внес свое предложение:
- Да они разбегутся все, едва взрывы увидят. Их бы на устройства направить, а там я с ними разберусь.

 Петрович не стал ничего вносить, посмотрел ожидающе на Лаврова.

 Майор оглядел стоянку, задержался взглядом на палатке.
- Этого Алика бы пристрелить, остальные как стадо баранов ничего не смогут без него сделать. Будут метаться и вопить со страху. Ну и братков не мешало бы в первую очередь успокоить, это, почитай, самые опасные из всех, таким взрывы не страшны, залягут и отстреливаться начнут.

 Петрович кашлянул, почесав в ухе. Сказал твердо:
- Алика не трогайте, я с ним сам разберусь.

- Че так?

- Старые счеты. В прошлый раз еще надо было добить, да рука не поднялась, пожалел.

 Лавров не стал спорить. Надо, так надо.
- Смотри, Петрович, дело твое. А то бы одной гранатой палатку накрыли.

 Петрович отрицательно качнул головой, поудобнее устраиваясь для стрельбы.
- Я сам.

  Батяня повернулся к Никитину.
- Ну что, Костя, покажем китайцам настоящий фейерверк?

- А то! – у подрывника аж глаза в темноте засветились. – Шанхайские драконы нервно курить будут в сторонке… Или Гонконгские?

- Один черт. В общем, начинай подрыв издалека, с тех постов куда мы гостинцы подбросили, пусть бегут в другую сторону, на уже готовые. Впрочем… впрочем, тебя учить – только портить.

- Это да.

 Лавров обратился к снайперу, прижав микрофон:
- Серега, на тебе уцелевшие после взрыва гранаты “братки”. Если Алик высунется из палатки с каким-нибудь пультом в руке, даже с пистолетом, сразу вышибай из рук, но китайца не трогай, с ним Петрович разберется. Как понял?

- Всё понял. Что с пленными?

 Лавров тяжело вздохнул.
- Мы здесь не за ними, нам боеголовка важней. Но… но, думаю, все постараются защищать их по мере возможностей. Так?

- Так.

- Ага.

- Отлично. Я начинаю первым.

    Майор выдернул чеку гранаты, выдержал двухсекундную паузу, и швырнул её прямо в сидевших кружком “братков”…
 

* * *


   …Алик выронил подкуренную сигарету, от неожиданности, когда больно шарахнуло по ушам разорвавшейся поблизости гранатой. Он вскочил, столкнулся со своим помощником, который мало что соображал, отпихнул его и полез за оружием. Судя по всему началась атака русских; всё-таки смогли проследить его перемещение со спутников, или же кто-то навел. Хреновые дела, в таком случае.

  Выскочив из палатки, увидел что из посланных Александром охранников уцелел только один, и то катается по земле и кричит, держась за окровавленное лицо. Вот дернулся и затих. Китаец растерянно огляделся; кругом мечутся свои же, перепуганные, глаза расширенные, кричат, сталкиваются, оружие побросали, то и дело кто-нибудь из них взмахивает руками и падает. И главное – не слышно автоматных очередей, не понять откуда стреляют. Неужели используют глушители?

  Из палатки выскочил помощник, вскидывая автомат и собираясь стрелять. Тут же рухнул пластом, выронив оружие из рук, дернулся пару раз и затих. Второго помощника постигла та же участь; не сделал и двух шагов, как голова разлетелась месивом мозгов и костей, тело рухнуло без звука, забрызгав палатку кровью.

  Алик поднял пистолет, собираясь отстреливаться наугад, но спустя доли мига оружие вырвало из руки с нечеловеческой силой, лишь громко лязгнуло. Он бросился в палатку, собираясь отыскать пульт и взрывать пленных, вернулся на улицу, но не успел нажать кнопку, как коробочка пульта разлетелась на мелкие кусочки; неведомый снайпер контролировал каждое его движение, но почему-то оставлял в живых, скорее всего хотел взять в плен и допросить.

   Группа перепуганных соотечественников-нелегалов, что спали в грузовике, попрыгала с машины и ломанулась в лес, с воплями. Но едва пробежала несколько десятков метров, как мощным взрывом пятнадцать человек разметало по окрестностям. Вдалеке прогремело еще несколько взрывов; китаец понял что выставленные посты перестали существовать. Спустя мгновение и вовсе заложило уши – весь окружающий лес взметнулся стеной огня, пожирая последних уцелевших. На стоянке остались только грузовики и десятки трупов, двое или трое были еще живы и громко стонали. Мало-помалу всё начало затягивать дымом

  Не надеясь больше ни на что, будь прокляты эти русские, Алик побежал в лес, обогнув палатку, собираясь в одиночку добраться до границы. И, собравшись с силами, повторить попытку через несколько лет. Оставаться и попадать в плен он не собирался; лучше принять смерть, чем попасть в русскую тюрьму. Лучше смерть.




      Где-то через полчаса бега он перешел на шаг, силы были уже не те, в такие годы лучше не подвергать себя таким физическим нагрузкам. Высмотрев залитую лунным светом полянку, Алик направился туда, собираясь определиться на местности с помощью карты и специального электронного устройства, встроенного в наручные часы. Оружия и связи теперь не было, приходилось рассчитывать только на собственные силы, и уходить как можно быстрее к границе, пока не закрылся “коридор”, и русские не вычислили подкупленных пограничников. А то, что это в ближайшем времени произойдет, можно было не сомневаться. Ихние спецы мгновенно сведут все ниточки воедино, и перекроют границу надежно, поэтому следовало поторапливаться.

  Он дошел до полянки, уселся под могучей старой сосной, переводя дыхание, достал карту и принялся определять свое местоположение. По идее нужно было выходить к небольшой речушке и двигаться вдоль её берега к Амуру, но где она эта речка теперь? В какой стороне? Начнешь блудить и кружить, вообще на русских наткнешься; их теперь в тайге наверняка несколько дивизий собралось, ищут разбежавшихся, если конечно кто-то еще смог выжить и скрыться в лесу.

  Получалось, что до речки около двух километров на северо-запад. Алик со вздохом поднялся, идти не хотелось, наваливалась апатия ко всему, но надо было действовать, а не раскисать. Чуть промедлишь, и эти минуты могут оказаться роковыми.

   Хотел было выругаться, тихонько, но слова застряли на языке; на полянку бесшумно выдвинулся человек с винтовкой в руке.

 Алик отступил к сосне и уперся спиной в её ствол. Он все понял сразу, теперь ему никуда отсюда уходить не придется, здесь он и останется навсегда; иначе бы незнакомец приказал ложиться на землю или поднимать руки, но тот не произнес ни слова, лишь бесшумно двигался к нему, поднимая оружие и собираясь стрелять.

 Голос, такой знакомый голос, заставил китайца вздрогнуть. Именно этот голос иногда звучал в ночных кошмарах:

- Вот и встретились.

- Петрович? Это ты?

- Узнал, гаденыш? Ну вот и хорошо. На этом наша история и завершится.

   Алик хотел было вскинуть руки, затянуть разговор, хоть как-то оттянуть неизбежное, но темноту ночи разорвала яркая вспышка, и мир для него перестал существовать.



* * *



       Десантники еще немного понаблюдали за стоянкой, выявляя уцелевших. Потом, когда Петрович отправился на разборки со своим старым врагом, осторожно вышли из кустов, оставив Кравцова прикрывать их на всякий случай, вполне мог кто-то затаиться, или же прибежать с уцелевших постов. Хотя вряд ли, любой бы дернул подальше от этого места, спасая свою шкуру и носки, тут не до геройства, когда гремят взрывы и орут умирающие.

  Лавров осторожно приблизился к грузовику с пленными. Требовалось проверить, все ли уцелели. Заодно и следовало обезопаситься самому – вполне могли освободиться во время перестрелки и напасть едва откроешь борт, они ж не знают что свои пришли, мало ли какой фокус могут выкинуть.

 Стукнул прикладом в борт, знаком показав Никитину отойти подальше. Спросил громко:
- Все живы?

 Тишина. Похоже затаились, не зная как понимать такой вопрос, или же готовят атаку в направлении голоса. Батяня на всякий случай переместился в другое место. Опять спросил:
- Никого не зацепило?

 Внутри приглушенно выругались, видимо поняли что напасть не удастся. Спустя несколько долгих мгновений, глухо донеслось:
- А ты кто?

  Батяня опять сместился, на всякий случай. Назвался, как положено:
- Майор Лавров. Спецназ ВДВ.

- А чо бегаешь туда-сюда?

  Никитин расплылся в улыбке, подавив смех, но промолчал. Майор тоже едва удержался от смеха. Ответил в том же тоне:
- А хрен тебя знает, может с кулаками полезешь.

   Донеслось, уже с уважением:
- Бывалый…

 Батяня отошел от борта, встал напротив.
- Ну вылезайте, что ли, китайцев больше нету.

    Тент шелохнулся, потом вовсе отодвинулся. И на землю спрыгнул здоровенный мужик, гораздо выше десантников, и намного шире в плечах. Движения были вялые, судя по всему с трудом держался на ногах после лошадиных доз снотворного, но глаза горели мрачным пламенем, выделяясь на небритом осунувшемся лице очень контрастно. Следом выпрыгнул еще один такой же богатырь, но не удержался на ногах и завалился набок. Потом появился молодой парень, и тот самый, которого таскали в палатку. Вдвоем принялись поднимать упавшего.

  Выпрыгнувший первым в это время огляделся и всё сразу понял. Облегченно выдохнув, уселся прямо на землю и расслабился. Но даже сидящим был почти вровень с десантниками. Прогудел:
- Пожрать есть чё, мужики?

 Лавров с Никитиным переглянулись. Дружно пожали плечами.
- Поискать надо.

- Мля, неделю ничё не ел, трындец полный…

   Батяня указал на палатку, не собираясь пока тратить время на разговоры; надо было еще боеголовку осмотреть:
- Сходи там посмотри, здоровяк. Наверняка найдется что-нибудь.

   Оставив отощавших от плена и наркоты приходить в себя, десантники проверили третью машину, откуда горохом посыпались китайцы во время боя, и нашли еще одного; забился под лавку и только смотрел вытаращенными глазами, смешно выглядя в свете фонарика.

 Никитин запрыгнул в кузов, ухватил китайца за шиворот, и выкинул из машины. Узкоглазый что-то жалобно запричитал на своем языке, и сжался в комок, со страхом глядя на майора, возле которого упал.

 Старлей спрыгнул, потеряв интерес к найденному. Заглянул в средний грузовик, посветив фонариком. Удовлетворенно хмыкнул, откидывая тент полностью:
- Нашлась, родимая.

   Через минуту и вовсе выпал из этого мира, обследуя боеголовку и отыскивая все инородные устройства. Чуть погодя к нему присоединился пленный радиоразведчик; хоть и был предельно измотан, но всё же нашел в себе необходимые силы.

 Лавров же оттащил найденного китайца поближе к освобожденным, затем обследовал трупы. Пришлось вынужденно прекратить страдания двоих; все равно последние минуты доживали. Прижав микрофон, позвал Кравцова.
- Сергей, слезай с дерева, похоже что всё чисто.

   Освободившиеся, тем временем, вытащили из грузовика еще двоих, так и не проснувшихся, вооружились трофейными автоматами, и наконец-то ощутили себя нормальными людьми. Со смешанными чувствами поглядывали на перепуганного жителя соседней страны; вроде и убить хотелось, зверски, но после драки кулаками махать не принято, тем более что пленный-то и вовсе чужой – десантники поймали, значит сами должны решать его судьбу.

 Подрывник, ругаясь, выволок из кузова взрывное устройство, которое им подбросили для надежности и на случай неожиданностей, в секунду обезвредил, и отшвырнул прочь. Проворчал сквозь зубы:
- Уроды, мля, узкоглазые… И я в те годы их защищал… вот же дурак старый…
 



  Вскоре появился Петрович. Неслышно возник возле грузовиков, насторожив освобожденных; даже оружие не успели поднять, не то что почувствовать приближение. Майор всех успокоил:
- Это свой, мужики. Спокойнее.
 Глянул на довольного четвертого члена группы:
- Ну что, догнал?

- Догнал. Отныне эта змея никому больше не навредит.

 Никитин оторвался от боеголовки на мгновение:
- А чё у вас за счеты-то были, Петрович?

- Ты копайся, копайся, Костя, история долгая, и я её с собой в могилу унесу.

- Вопросов нету. – старлей вернулся к прерванному занятию. – Я ж только для интереса…

   Петрович подошел к освобожденным, спросил:
- Это вас как тайную группу заслали?

  Последовало несколько кивков. Здоровяк прогудел пристыженно:
- Да, нас… Знали бы заранее, что наверху “крот” завелся, так не попались бы как дети…

 Петрович отмахнулся.
- Ерунда. Меня другое интересует. Как должны были выходить на связь с Центром?

- Через первую группу. А если на “автономе”, то через спутник.

  Петрович кивнул, потом огорошил всех:
- Там в палатке спутниковый телефон есть. Связывайтесь с Центром, докладывайте о выполнении задачи, называйте координаты. Нас четверых вы вообще не видели, скажете что сами освободились и захватили боеголовку собственными силами. Заодно и оправдаетесь. Китайца можете на ужин съесть, свидетели не нужны.

 Молодой парень, он же снайпер, открыл рот:
- Но…

- Мне повторить?

   Сказано это было таким тоном, что даже богатыри втянули головы в плечи, и малость уменьшились в размерах. Снайпер так и вовсе глаза опустил. Возражающих больше не нашлось.

  Петрович повернулся к Лаврову, уладив вопрос с секретностью:
- Ну что, Андрей, вроде всё закончилось. Вы как, сразу до дому, или на охоту перед этим сходим?

 Лавров посмотрел на Кравцова.
- На охоту пойдешь?

  Тот шевельнул винтовкой.
- Ежели с этим, то пойду. Петрович, разрешишь?

- Какой же интерес с этим охотится?.. Ладно, разрешу.

   Майор пнул борт среднего грузовика.
- Костя, ты как насчет охоты?

- Чем мне охотится? У меня взрывчатка закончилась…

  Петрович чертыхнулся, и пошел собирать вещи. Проворчал напоследок:
- Охотнички, блин…


 
   Когда все четверо скрылись в ночном лесу, перебрасываясь шуточками, оставшиеся на месте побоища некоторое время ошарашенно смотрели в ту сторону. Потом Черный Майор почесал затылок, и странным тоном вопросил в никуда:
- Если вот это – настоящий спецназ, то… то кто тогда я? Зеленый первогодок?

  Повисло долгое молчание. Второй богатырь вообще сник, понимая что до сих пор настоящих бойцов-то и не встречал, а все кому рожи чистил – так, мелочь пузатая…

   Потом все взгляды обратились на притихшего перепуганного китайца. 



* * *



           Директор ФСБ был поднят с кровати радостным известием. Хотел было заругаться и уволить звонившего офицера, но потом, расслышав про что шла речь, подхватился и покинул квартиру, затребовав самолет и не собираясь откладывать визит в окрестности деревни Сычевка в долгий ящик. Своими глазами хотел убедиться в том, что боеголовка всё-таки нашлась и была перехвачена одной из лично отправленных групп. Второй. Тайной.

  К вечеру следующего дня уже был на месте, подъезжал к этой самой деревне. Сидевший рядом полковник, из местного УВД, рассказывал всё что знал:
- Где-то под утро пограничники доложили что слышат взрывы в непосредственной близости от границы. Грохотало так, будто сто зарядов заложили. Думали что китайцы чудят, с фейерверками, мастера же, но оказалось что не они, это посланная вами группа, товарищ генерал, разбиралась с похитителями боеголовки, освободившись из плена. Да так разобралась, что там всё кусками тел забросано, а земля в глубоких рытвинах, словно бомбили не менее часа.

- Это они могут. – генерал довольно улыбнулся, гордясь теми кого отправил в эту трудную поездку. – Им только разреши, дай зеленый свет, любого вражину с землей смешают. Я, понимаешь, лучших отправил, дело, понимаешь, серьезное было.

 Директор ФСБ припомнил слова про плен группы.
- Это, выходит, группа в плен попала, и поэтому на связь не выходила?

 Полковник угодливо закивал.
- Да, товарищ генерал, по приезду сюда группа непонятно как попалась в плен к неизвестным. Их держали под действием снотворного, поэтому действовать они начали уже на подходе к границе – смогли усыпить бдительность охранников, освободиться, и всех перебить начисто.

 Генерал еще шире заулыбался, гордился до жути. Но потом посмурнел:
- Хоть кто-нибудь в живых остался?

- Нет, товарищ генерал, никого не осталось. Все убиты. Один китаец даже голыми руками разорван и раскидан на десятки метров. Ваши люди говорят что не смогли сдержаться, вот и разорвали беднягу на клочки, мстили, так сказать…

- Хреново. Кого же допрашивать в таком случае?

- Боеголовка у нас, товарищ генерал, зачем кого-то допрашивать? – полковнику было плевать на похитителей, главное что похищенное возвращено Родине. – Думаю, все виновные и так поплатились жизнями, товарищ генерал.

  Директор ФСБ посмотрел в окно, на деревянные постройки и местных жителей. Повернулся к полковнику.
- Не все, полковник. Не все. Должны же мы найти тех, кто организовал похищение?

- Но разве… разве не нашли?

- Не нашли. Пока не нашли. Но, думаю, в скором времени мы их найдем. Продавец боеголовки уже известен, а покупатель… того, похоже, и в живых-то нету. Ну и хрен с ним, продавца поймаем и всё вытрясем – кто украл, кто вез, кто мне вредил усиленно, и какая падла до такого гадства додумалась.

  Полковник понимающе замолчал, оставив генерала наедине со своими мыслями.

   Машина тем временем миновала деревню и углубилась в лес.

      Если пару дней назад здесь редко кто ходил, кроме местных жителей, то сейчас народу наблюдалось великое множество. В основном военные и милиция, но лес вытоптали конкретно, разыскивая мельчайшие улики, чуть ли не на деревья лазали, каждый метр исследовался досконально. Лаяли поисковые собаки, гудела техника, кто-то громко костерил непролазность и вообще всё.  Такого нашествия здешние края еще не знали.

   Наконец показались три тентованных грузовика, несколько десятков военных, палатка, ну и очень много трупов, вернее запчасти, в основном. Генерал выбрался из машины, оправил мундир, принялся оглядываться. Присутствующие мгновенно притихли и подтянулись, вполне понимая кто приехал и как себя следует вести в присутствии столь высокопоставленного государственного человека. Чуть что, и можно запросто распрощаться с карьерой. Но генерала мало интересовали присутствующие. Ему было интересно увидеть своих героев, руки им пожать, похвалить за выполнение задачи, да и вообще показать, что не зря отправил именно лучших.

  Он аккуратненько переступил через чью-то руку, направился к столпившимся  офицерам, по пути стараясь не наступать на лужи крови и трупы.

 Подошел, сурово всех оглядел, ну и задал вполне ожидаемый вопрос:
- Где эти герои?

  Все расступились в стороны, и директор ФСБ увидел  шестерых человек, сидящих на складных стульях, что почти две недели назад стояли перед ним навытяжку в его кабинете на Лубянке. Правда теперь они так браво не выглядели, отощали и посерели, что ли. Даже оба богатыря смотрелись не так внушительно, как тогда; под глазами пролегли темные круги, лица осунулись, плечи обвисли. Специалист по радиоразведке вообще выглядел как будто побывавшим в пыточных застенках гестапо; живого места на теле не было, сплошные синяки, ссадины, гематомы.

 Все шестеро дружненько подхватились и встали навытяжку, уже зная кто приехал. Замерли, чуть покачиваясь.
 Генерал подошел, расплылся в улыбке.
- Благодарю за отличное выполнение задания, господа офицеры.

  Как недавно, остановился возле неистового майора, ужаса Кандагарского ущелья. Внимательно оглядел с головы до ног. Сочувствующе покачал головой:
- Н-да, досталось тебе, майор, досталось… Но ничего, полежишь пару недель в военном госпитале, отъешься, будешь как прежде.

 Тот молчал, созерцая генерала грустными глазами, в которых кроме дикой усталости не светилось ничего, хотя совсем недавно от бешенного огня прикуривать можно было.

  Генерал отнес это на счет плена, иначе почему еще можно так загрустить. Поинтересовался;
- Как дело-то было?

 Черный Майор не ожидал такого вопроса, поэтому сбивчиво начал отвечать:
- Н-у-у… мы освободились… китайцы потеряли бдительность… мы, короче, и перебили их… да, перебили. Всех.

- Молодцы!

 Генерал шагнул к следующему. К герою Вьетнама и кошмару американских ветеранов. Пожал руку. Похлопал по плечу. Грустный вид генерала тоже не удивил; мало ли что пришлось вытерпеть в плену, главное что задачу выполнили, а остальное заживет либо забудется, с кем не бывает.

 Генерал обвел окрестный лес и рытвины от взрывов широким жестом руки:
- Небось, тяжело было столько взрывчатки захватить?

- Тяжело…

- Но ведь справился?

- Справился…

- Молодцы!

 Директор ФСБ шагнул к третьему, отодвинув ногой чью-то кисть руки. Всмотрелся внимательно в снайпера, такого же грустного как и все.
Призадумался. Но не долго. Затем обратился ко всей группе:
- Да бросьте грустить, мужики! Всё уже позади. Боеголовка найдена, похитителей скоро арестуем, все будет хорошо. Вам всем по ордену, по новому званию, по премии, отдохнете, выспитесь, отъедитесь, прочее. Прекрасно понимаю что в плену побывать это не сахар, но, в конце-концов, ведь расстроили же планы коварного террориста? Расстроили. Не зря я на вас надеялся, не зря.

  Подошел к избитому полковнику. Хотел было к оплывшему лицу прикоснуться, потрогать, но сдержался. Посочувствовал как мог:
- Эх и звери… За что тебя так, полковник?

 Тот выглядел немного живее остальных; всё-таки своим упорством помог в опасном деле, было чем гордится – не упрись он на своем, боеголовку захватить было бы сложнее, китаец запросто мог подорвать её, когда начался штурм, и устроить второй Чернобыль, только уже не на Украине. Так что, радиоразведчик считал похвалу справедливой. Ответил, пошевелив посиневшей рукой:
- Пытали, товарищ генерал…

- В смысле?

- Хотели чтобы я взрыватель боеголовки разблокировал. Но я не поддался.

- Молодец! Тебе два ордена, полковник… нет, уже генерал-майор. Да, два ордена за проявленное мужество. Я знал что могу на тебя положиться.

- Служу Отечеству!

    Генерал не пошел дальше, не хотелось видеть грустных героев, что с каждой минутой мрачнели всё больше и больше. Развернулся к остальным, затребовал доложить о результатах проделанной работы, о прикидках насчет произошедшего, ну и остальное. Присутствующие загомонили хором, и из всего этого потока докладов, директор ФСБ понял что всё идет хорошо. Даже Алика нашли, в трех километрах южнее. Застрелен из снайперской винтовки.

 Генерал повернулся к снайперу:
- Ты китайца ухлопал?

 Тот переглянулся со своими, потупил взгляд, ответил еле слышно:
- Я…

- Молодец!

    Снайпер словно пощечину получил, дернулся и тяжело вздохнул, понимая что рассказать правду он не может. Да и остальные пятеро молчали, надеясь что генерал вскоре уедет и можно будет отдохнуть и основательно выспаться. Неведомая четверка, что ухлопала всех китайцев практически за минуту, пожелала остаться в тени, значит так было нужно.

  Генерал немного поприсутствовал на месте стоянки, полюбовался на боеголовку, и, сев в машину, укатил в Благовещенск. Надо было навестить и первую группу, что всем составом отдыхала сейчас на больничных койках. Навестить, и обрадовать что все вышло просто замечательно, и ядерный боеприпас будет благополучно возвращен на своё место.

 Заодно, директор ФСБ намеревался перетрясти несколько местных контор, вплоть до пограничников, и выявить наконец эту падлу что строила козни и мешала работать. Ну и крупного промышленника собирался к стенке поставить, именно его охранники, и это точно установлено, лежали возле палатки, в неестественных позах, стало быть теперь промышленник не отвертится никаким боком, и никакие адвокаты его от тюрьмы не спасут.

  С души словно камень сняли. Теперь можно будет доложить президенту о том что всё в порядке, и что никакие террористы, хоть какие коварные, не смогли осуществить свои подлые замыслы, ибо на страже Родины стоят настоящие офицеры, которые защитят от любого подонка.
 И, что радует, можно надеяться на заслуженную пенсию. Осталось чуть-чуть.

    В Москву он вылетел утром следующего дня, собираясь сделать доклад президенту. В самолет набилось довольно много народу, в том числе везли две группы, но генерала это не беспокоило, мыслями был уже в Кремле. Даже троих незнакомых десантников, коих местная разведка попросила довезти в ту сторону, не стал пристально разглядывать. Но те и не маячили, спокойно сидели и молчали, думая как отчитываться перед начальством о такой внушительной задержке. Петрович помог, как и обещал, оставалось только сделать так, чтобы главком ВДВ сильно не ругался, и все понял. Этим же самолетом летела и Марина, в последний момент поднявшаяся на борт. Петрович, опять же, помог, откуда-то узнавший что именно она помогала группе Лаврова избавиться от следящей дряни.


* * *


- Стой! Кто идет?

- Да это опять мы, сержант.

     Туман был всё тот же, словно и не странствовали в Восточную Сибирь за боеголовкой. Всё так же скрипели древние сосны, от скал веяло теплом, даже запах не изменился, как и наряд пограничников. Рослый сержант с автоматом, двое настороженных рядовых по бокам, радист, почесывающий затылок и опять что-то жующий. Ничего не изменилось. Ни-че-го.

 Сержант наконец вспомнил, что видел этих десантников недели две назад. Опустил автомат, заметив несоответствие:
- Вас же четверо должно быть, мужики. Потеряли кого?

- Э-э, не задавай глупых вопросов, сержант, сам же знаешь что четвертый в санчасти нас дожидается. – Лавров дошел до подходящего камня, уселся, поставив автомат прикладом в землю. – Как он, кстати? Поправляется?

- Уже ходит. Правда, с тросточкой. – пограничник жестом показал своим, что ничего опасного нету. – А ругается-то как, хоть учись.

- Вот и хорошо. – Батяня улыбнулся, доставая сигареты и закуривая. – Мы уж думали что надолго слёг. Если прапорщик осыпает местность руганью, значит ничего опасного не приключилось, маты у него как своеобразный индикатор состояния здоровья. Чем ядренее, тем лучше.

   Кравцов с Никитиным показались из тумана, проверяли хвосты. Причина тому была основательная – не успели убрать парашюты, как нарвались на десяток недобитых боевиков. Пусть и на тот свет отправили, но кто знает сколько их еще по горам бродит, вполне реально и преследование, с целью отомстить за разгром банды Хасана.

 Старлеи расселись, закурили, ожидающе глянули на майора. Тот посмотрел на радиста, вполне поняв их взгляды:
- Ну чё сидишь? Докладывай на заставу, сообщай что на вас вышла спецгруппа майора Лаврова. Пусть высылают вертолет.

 Радист прекратил жевать, переглянулся со своими. Потом выдал;
- Опять?

- На этот раз – последний, больше нам тут делать нечего.

 Никитин проворчал, стряхивая пепел:
- Если, конечно, на заставе вновь какой-нибудь разведчик не поджидает, с дельным предложением, мля…

 Кравцов не стал ничего добавлять. Странно.

     Батяня оглядел окружающие скалы, сосны, туман. Потом, подумав, скинул рюкзак на землю и прилег, устроившись поудобнее; всё равно вертолёт прилетит не раньше чем через час, есть время насладиться покоем, подумать, всё взвесить, еще ведь и с начальством встречаться, по-любому будут ворчать из-за двухнедельного опоздания, так что следует основательно подготовиться к “разбору полетов”, да и старлеям сказать, чтобы поддакивали всякий раз, и не выдали случайно. Пусть уж лучше кивают, но молчат.

   Обидно, конечно, что все лавры достались другим, но Петрович вполне резонно заметил, что светиться ни к чему. Во-первых по головке не погладят за практически самовольные действия, за использование поддельных документов, и участие в расстреле нескольких десятков человек, пусть и подлых. Во вторых, по комиссиям затаскают, месяца три пройдет пока всё не выяснят и не разложат по полочкам. Ну и третье – фигура Петровича перестанет быть незаметной, а это нахрен разведчику не надо, так как помешает дальнейшей работе по своему направлению. Лавров попытался узнать, что за направление, но в ответ услышал лишь такое; “много будешь знать, сон потеряешь”. Больше вопросов не возникло никаких.

   Перед отлетом, само собой, шашлык пожарили, водка-закуска, отдых на природе, Кравцов даже нескольких белок подстрелил, на хвосты, а с утра довелось лететь в одном самолёте с самим директором ФСБ. Правда, Марина тоже объявилась, Петрович разыскал в Благовещенске, и рассказала всё в подробностях, начиная с того момента как группа сошла с поезда. В общем, полет прошел нормально. Потом было десантирование в десяти километрах от границы, небольшая перестрелка с недобитками, ну и выход на этот пограничный наряд.

   А что до наград и славы, то… то вспомнился опять же Петрович. Разведчик перед расставанием показал все свои награды, что-то около сотни, потом пожал плечами. И добавил:
- Ну есть они, и что? Раньше гордился, грудь выпячивал, а сейчас… сейчас с ними внуки играют, когда у меня гостят. Не награды важны в человеке, Андрей, а – сам человек.

     Вдали послышался знакомый шум приближающегося вертолёта. Десантники подхватились на ноги. Совсем скоро предстоит свидание с главкомом ВДВ, а это похлеще чем китайцев стрелять и взрывать; генерал был грозен весьма, когда сердился.



* * *


    На заставе тоже ничего не поменялось, та же унылая картина, асфальтированный плац с разметкой, кирпичное здание штаба, солдаты на турниках, грузовик у столовой, зелень насаждений. Единственное изменение вносил лишь спешащий к вертолёту прапорщик Ванин, опирающийся на тросточку и весело что-то кричащий, из-за шума винтов не разобрать что именно. Но скорее всего матом, тут гадать не надо. Уже откуда-то прознал, что вернулась группа, поэтому торопился со всех сил.

 Подковылял, утер пот со лба. Тут же полез обниматься. Как и высказывать:
- Гады, без меня улетели! Разве так нормальные люди поступают? Где это видано, чтобы прапорщика Ванина в санчасти оставлять, под неусыпным надзором какого-то хмурого здоровяка, а самим на дело ходить? Куда мир катится, скажите мне?!

 Кравцов развел руками:
- Меньше спать надо. Самое интересное проспал, а с нас спрашивает.

 Ванин засопел, прищурился:
- А не ты ли посоветовал промедол мне вколоть, зараза, а?

 Лавров поспешил успокоить обоих:
- Ладно, будет вам. Как дети малые, честное слово. Давайте думать что начальству докладывать, генерал три шкуры спустить может.

- А что докладывать? – Ванин перехватил трость в другую руку. – Как было, так и доложим.

 Батяня отрицательно качнул головой:
- Нельзя. Наша отлучка должна остаться в глубокой тайне.

- Охренеть.

 Никитин, до этого молчавший, подал идею:
- Может… может скажем что из-за ранения прапорщика были вынуждены торчать в горах и ждать пока он оклемается? А что, думаю поверят. Да и че на нас всех собак спускать, задание же выполнили, Хасана поджарили в лаборатории, а что задержались, так… так с кем не бывает?

 Кравцов кивнул, добавил:
- Да, а пока сидели, от скуки забрели в Восточную Сибирь, за… за грибами, например, или ягодами. Заблудились в тумане, короче. По пути китайцам харю начистили, ну и так-сяк, по мелочи.   

       Вертолетчик вылез из машины, недоумевающе глядел как четверо десантников громко хохочут, никого не стесняясь. Пожал плечами, не понимая причины, и ушел докладывать начальнику заставы о возвращении. Пару раз оглянулся даже.

  Десантники прекратили хохотать. И направились к штабу, по пути договорившись о том, что будут излагать в случае вопросов начальства. Предстояло еще сдать захваченное у боевиков оружие, и получить назад свои настоящие документы, ходить с поддельными паспортами надоело, хотелось вновь видеть в паспорте свои истинные данные, а не сибирскую прописку, родственные связи, и чуть измененные Петровичем лица. К тому же следовало разобрать старое оружие и снаряжение, которое оставили здесь две недели назад, в общем – создать полную видимость того что никуда не улетали, а только что вернулись с соседней горной страны, вот только что вернулись, только что, часа еще не прошло. Прапорщик удовлетворил своё любопытство, хотя и задал не меньше сотни вопросов, теперь же с хитрым видом ковылял рядом; гордился товарищами, утеревшими нос суперменам из ГРУ и остановившими боеголовку в самый последний момент.



* * *


    Три больших звезды генерала блестели холодно, словно передавая настроение главкома ВДВ. Невысокий, седоватый, сцепив руки за спиной, стоял у окна и смотрел на унылый весенний пейзаж, поливаемый затяжным дождиком. Хмурился.

  Шелохнулись занавески, открываемая дверь помогла, в кабинет вошло четверо.
- Вызывали, товарищ генерал?

  Тот развернулся. Строго глянул, словно этим своим взглядом в пол хотел вколотить, но на вошедших это нисколько не подействовало; если бы действительно ничего не сделали, тогда да, глядели бы перед собой и понуро молчали, а сейчас… сейчас смотрели не отводя глаз. Еще бы, столько дел провернули, главное – не проговориться случайно.

 Генерал подождал, пока войдут и закроют дверь. Холодно поинтересовался:
- Где болтались две недели, товарищи офицеры?

  Лавров заученно сообщил:
- Были вынуждены принять помощь местного населения в лечении прапорщика Ванина. Оставались всё это время с ним. Не бросать же?

- А полевой командир Хасан и лаборатория по производству наркотиков?

- Еще на второй день взорвали, товарищ генерал.

- По рации сообщить нельзя было?
- Сломалась, товарищ генерал. С самого начала операции попали в затруднительное положение – были атакованы крупным отрядом боевиков, оказавшимся поблизости. В результате потеряли часть снаряжения и рация была повреждена.

    Главком выслушал всё с каменным выражением лица. Потом указал на Ванина. Заметил, намекая что можно было и к своим выйти, после выполнения задания:
- Прапорщик вроде жив-здоров. Неужели не смогли донести его до заставы и не томить меня ожиданием?

- Никак нет, товарищ генерал. Состояние прапорщика было крайне тяжелым, произошла большая кровопотеря, и мы вынуждены были остановиться у местных жителей.

  Главком немного помолчал, разглядывая десантников. Вздохнул, больше для вида, так как гневаться было не за что, всё выполнили и вернулись практически невредимые. Прошелся туда-сюда по кабинету. Погрозил кулаком, не сдержавшись. Потом остановился, и высказал то что бродило на душе:
- Пока вы там в горах торчали, господа офицеры, тут такое дело подворачивалось. Какие-то уроды атомную боеголовку спёрли, в Китай хотели утащить. Самое время нам было вмешаться, добавить к заслугам ВДВ еще одну, стоящую. А вы…

 Генерал еще раз кулаком погрозил, будто и таким жестом хотел красок внести. Продолжил:
- А вы, бездельники, в горах прохлаждались вместо этого. Майор, ты бы смог остановить боеголовку?

 Батяня пожал плечами, сохраняя нейтральное выражение лица.
- Думаю, да, товарищ генерал. Смог бы.

- А почему же в горах торчал, вместо этого?

- Десант своих не бросает, товарищ генерал.

    Хозяин кабинета вздохнул, но ничего высказывать не стал. Отвернулся к окну. Укорить было не за что, всё сделано грамотно, все целы.
- Ладно, можете быть свободны, товарищи офицеры. Посидите, подумайте, и через пару часов жду от вас подробные объяснительные записки.


* * *


          Промышленник наблюдал в иллюминатор белое поле облаков, попивая дорогой коньяк. Личный самолёт через какой-то час должен был приземлиться в Шереметьево-2. Осталось совсем немного, и можно будет наконец-то ступить на твердую землю. За спиной остались тысячи километров, ненормальный китаец со своей боеголовкой, впереди ждала встреча с московским высокопоставленным другом, визит в шикарный столичный ресторан, сауна, девки, и прочее приятное.

  История с боеголовкой канула в прошлое, Александр отныне зарекся связываться с подобными делами, слишком много риска, да и крови. Уж лучше торговлей заниматься, хватит уж 90-е вспоминать, следует остепениться, заработанных денег даже внукам хватит на всю жизнь. Так чего ж еще? Все что можно уже достигнуто, самое время поселиться на каком-нибудь уединенном острове в теплом море и встречать старость с распростертыми объятиями.

  Сидевший на соседнем кресле телохранитель вздрогнул по непонятной причине, потом догадался что кармане телефон ожил. Вытащил, нажал кнопку, и приложил к уху. Несколько секунд кивал, что-то ответил даже, потом выпучил глаза, словно жутко нехорошее узнал. Отнял телефон от уха, всё с такими же глазами. Поделился услышанным:
- Шеф, китайца повязали!

  Промышленник пожал плечами. Хрен с ним, деньги, крокодил, и наркота уже получены, теперь от Алика ничего не нужно, пусть выкручивается сам, он знал на что шел.
- И чё? Кто повязал-то хоть?

- Спецслужбы, шеф. Там вся тайга в цветных, целая дивизия лес перекапывает.

 Промышленник насторожился. Как бы и до него не докопались, запросто могут догадаться.
- Это еще не всё, шеф. – телохранитель, было заметно, побледнел. – На особняк под Благовещенском СОБР нагрянул, всех наших в плен взяли и увезли.

 Александр похолодел. Если уже прознали и про него, то в Москве может встречать полк спецназовцев с оружием в руках. Проще сразу за границу лететь, пока еще есть возможность хоть какого-то маневра. Иначе… иначе и миллиарды взяток не спасут, тут хоть всех адвокатов мира найми, ФСБ всё равно посадит в тюрьму надолго, не открутишься условным сроком наказания.

 Он вскочил с кресла, расплескав коньяк. Кинулся в кабину пилотов.
 Ворвавшись, едва экипаж не перепугал. Заорал:
- Меняйте курс. Живо! Летим в Польшу. Оттуда – во Францию, без посадок.

- Топлива хватит только до Украины.

- Ладно, там дозаправимся. Короче давайте, выручайте родные, озолочу если из России выберемся.

- Хорошо.

   Вернувшись в салон, промышленник обессиленно рухнул в кресло и налил себе полный стакан. Залпом выпил и, притопывая ногой от нетерпения, закурил. Впереди теперь ждало несколько часов нервов, но если удастся попасть хотя бы в Польшу, то можно рассчитывать что удалось избегнуть российского правосудия. За рубежом тоже жить можно, не хуже кстати.

  Вытащив телефон, принялся звонить своим юристам; требовалось перевести как можно больше денег в Швейцарию и прочие государства Европы, пока не заморозили счета. Ну а там – молиться.

   Через полчаса в иллюминаторе промелькнул хищный силуэт истребителя. Александр выронил телефон и глянул на противоположную сторону. Там наблюдался еще один истребитель.

 Промышленник все понял сразу – ФСБ взялось за него плотно, даже почетный эскорт прислало. Теперь о бегстве за рубеж можно было забыть навсегда.

  Скосил взгляд на початую бутылку. Вздохнул:
- Хоть это осталось…


* * *


    В части тоже мало что поменялось, пахнуло родным воздухом, блестел асфальт отражая лучи солнца, здоровались встречные сослуживцы, мимо бегом проследовала рота солдат, вдалеке упражнялись на турниках, ленивый прапорщик неспешно вышагивал в сторону вверенного склада, проехал грузовик, обдав пылью, знакомо шумели тополя свежей и яркой листвой, в отдалении, на плацу, глухо били барабаны. Все осталось таким же.

 Четверо десантников выбрались из автобуса. Оглядывались и втягивали носом весенний воздух. Прапорщик уже практически не пользовался тростью, храбрился, пытаясь шагать ровно. Кравцов как всегда подшучивал над ним и Никитиным, в ответ получая той же монетой. Батяня же не препятствовал, как обычно это делал, а хлопнув веселого старлея по плечу, всем сообщил такое:
- Ну что, думаю надо навестить “Звездочку”, традиция как ни как. Да и полковника Косарева помянуть надо, хороший был разведчик, без него мы бы вряд ли доехали. Посидим, выпьем, все равно завтра выходной. Кто против?

- Я за! – Кравцов чуть руку вверх не потянул.

 Прапорщик неуклюже оперся о трость, чуть не свалившись. Потом выдал долгую матерную тираду, говорящую о том что всеми темпами идет на поправку. И лишь после этого, культурно закончил:
- Я тоже.

- Костя, а ты чего молчишь?

 Никитин открыл было рот, но тут влез Кравцов:
- А он вспоминает сколько китайцев поминать придется, все никак не сосчитает.

- Кто-то давно не бегал двадцать километров при полной выкладке?

- Молчу, товарищ гвардии майор.

  Никитин кивнул несколько раз. Съязвил:
- Кто бы говорил, а? Сам невиновного мужика чуть не угробил, стрелок хренов. А китайцы… чо китайцы? Их и так много.



  “Звездочка” только что открылась, утро практически. Поэтому народу еще не было, не успели собраться.

 Буфетчица Светлана, завидя кто пришел, расцвела как майская роза.
- Здравствуйте, товарищ майор! – остальных словно и не видела. – Что-то и не заходите к нам вовсе, все в делах, заботах, службе. А я уж и соскучится успела.

 Батяня кивнул в знак приветствия:
- Здравствуй, Светлана. Действительно дела были, вот и не заходил. Но теперь-то я здесь, зашел вот.

 Помолчал чуть, собираясь с мыслями.
- Ты нам сообрази быстренько выпить и закуски, а я потом рассчитаюсь. Хорошо?

- Хорошо, товарищ майор.

   Кравцов пробормотал какую-то колкость, но смолк, едва Лавров оглянулся на него. Буфетчица, тем временем, вытерла пыль со стола, принесла запотевшую бутылку водки, словно заранее знала о визите бравого майора и сунула в холодильник, закуску поставила, прочее.

 Десантники расселись, налили, и Батяня привычно провозгласил тост:
- За ВДВ!