Дикари

Кровать все-таки сломалась. Одна из ножек предательски отпала. Две кровати и диван теперь мое прошлое.
Сквозь окно в комнату проникает солнечный свет, и я вальяжно кочую с кровати на подоконник. Тепло заливает спину, плечи, голову. Лана лежит на боку, зажав простыню между ног. Глаза ее прикрыты, будто она пытается что-то удержать в себе. Вот это я понимаю театр жизни.
Телефон наполняет комнату клавишными, но скоро становится ясно, что это попса. Лана потянулась рукой и положила телефон на ухо.
- Алло.
- Привет, - робко ответил мужской голос.
Я развернулся к окну спиной. Приятное теплое тепло.
Громкий телефон делает меня свидетелем целой драмы.
- Чего тебе? – Лана перевернулась на спину и приоткрыла глаза.
- Я просто здесь в центре, да и думаю, ты говорила, что мол, кофе хотела, так я это, - давай на кофе пойдем, поговорим…
- Ой, ты знаешь, я сейчас занята.
- А...
- Давай потом сходим, - Лана внимательно следит за мной.
- Может в среду? - телефон все еще надеется.
- Ой, в среду у меня танцы. Давай потом созвонимся.
- Хорошо.
Светлый день так и манит выйти на улицу. Сегодня он только для меня. Хорошо.
- А меня звали на кофе.
- Почему не пошла?
- Да, он хороший парень, но мы друзья.
- Ты не думала что ему нужно больше?
- Ой, да ты неправильно понимаешь, - она попыталась улыбнуться, но вышло довольно криво.
- Один ходит полгода, а другой управляется за три дня, - я смотрю на ее реакцию. – Ты ему целиком нужна. Понимаешь?
Лана медленно поглаживает промежность под простыней.
- Я же уже занята. Давай поваляемся.
Одни катают женщину, а другие по ней плачут. Лично я не хочу быть в этом расстрельном списке тех парней, которые поцелуют ее после чужого члена.
И я с силой разворачиваю Лану к себе. От неожиданности она вскрикивает: страх и восторг в этом коротком стоне. Кровать еще сильнее крениться, я стаскиваю ее с простынями и одеялами на пол. Она пытается перехватить инициативу, но я еще сильнее вдавливаю ее в комок из одеяла, подушек и простыней. Мной владеет злость и отчаянье. В душе я практически плачу, а тело как заведенная машина выполняет свои прямые биологические обязанности: все ритмичнее и жестче пока, наконец, все не стихает.
Потом Лана берет в рот, а телефон без звука звонит еще и еще.