Договорняк. Глава 11

     Середина ночи. Сна как не бывало. Где-то там, в полусотне километров от города, случилась автомобильная авария, в которой погибли мои надежды и мечты. Телефонный звонок поделил мою жизнь на две части, до и после. И не только мою. Там погибли надежды и мечты целого футбольного клуба. Где-то там, в кювете, оборвалась жизнь мужа молодой женщины и отца двоих малолетних детей. Там померкли и их надежды и мечты. Катастрофа погасила звезду, что дарила свет и тепло многим.
     Противно защемило сердце. Я довольно рано потерял своего отца, но мне было почти в два раза больше лет, чем мальчишкам Серебровского. И от этого мне вдвойне сильнее было их жаль. Я не мог не верить своему приятелю из госавтоинспекции. И не мог примириться с его известием. Поэтому ехал на место аварии, чтобы понять, как такое могло произойти.
     Было жаль осиротевшую команду. В середине сезона найти равнозначного тренера практически невозможно. Особенно если этот тренер был настоящим отцом своему детищу. Было безумно грустно и за себя, оставшегося без человека, который мог бы стать мне наставником. Мне уже исполнилось тридцать четыре и не факт, что новый тренер станет искать мне разумное применение. Проболтаюсь в команде до конца сезона и «Finita la comedia». Ну почему жизнь так несправедлива? Мечты только-только начали сбываться… А потом мне стало стыдно. Двое детей остались без отца. Молодая вдова с двумя детьми. А я о своём футболе…
     Между двумя половинами футбольного первенства был предусмотрен двухнедельный перерыв. Серебровский дал нам всем три дня отдыха. Хорошо же он начался, этот отдых! Место аварии было недалеко от города, и это обстоятельство подтолкнуло меня к тому, чтобы воспользоваться советом друга. Я никак не мог поверить в случившееся, но в 47 километрах от города меня ждало ещё не остывшее тело тренера. Мне просто необходимо было съездить туда и убедиться лично, что это не ошибка. По мере приближения к месту аварии во мне росло чувство утраты. Ощущение было таким, будто я вновь потерял отца. Мне довелось пару раз оказаться пассажиром у Серебровского, и я с пеной у рта был готов всем доказывать, что он отличный водитель. Был. Иногда он превышал скоростной режим, но только тогда, когда ситуация на дороге позволяла это. И никогда он не провоцировал осложнение дорожной ситуации.
     На месте аварии находились только сотрудники дорожно-патрульной службы. Они охраняли место происшествия и ждали прибытие следственно-оперативной группы. Дорога в этом месте делала небольшой поворот. Двух секунд мне хватило, чтобы понять, что Серебровский не вписался в поворот и на всей скорости врезался в столб. Он не сделал даже попытки затормозить, из чего напрашивался вывод, что водитель заснул за рулём. Достаточно распространённая ситуация на дороге. Но Серебровский… был опытным водителем, с большим практическим стажем. Начинал ещё с «копейки», самой первой модели Жигулей, и дошёл до престижной иномарки. Только причём здесь было это? Засыпали за рулем и опытные водители, и новички. Но Серебровский… был спортсменом, привыкшим к различным нагрузкам. Авария произошла поздно вечером, да и игра отняла немало сил. Могла сказаться накопившаяся за первый круг усталость. Он никогда не жаловался на своё здоровье, а сейчас нам об этом может рассказать только патологоанатом. Когда мы расставались, он выглядел в полном порядке. Мозг просто отказывался принимать факты, а они были заурядны. Серебровский задремал за рулём.
   Я остановил свою машину в стороне и, в попытке найти опровержение назойливой примитивной версии дорожно-транспортного происшествия, направился к месту аварии. Приблизиться к тому месту, где машина слетела с трассы я не смог, дорогу мне преградил один из сотрудников госавтоинспекции. Он сообщил мне, что своё любопытство я смогу удовлетворить только после окончания работы следователя. Я попробовал наладить с ним контакт и сообщил ему, что разбившийся водитель - мой друг и тренер. Он пригляделся ко мне и по тому, как мышцы его лица расслабились, стало понятно, что он меня узнал. Полезная сторона славы. Он выразил  мне свои соболезнования. Я должным образом принял их и высказал своё удивление фактом такого рода аварии.
- Серебровский был опытным водителем. Пустынная трасса. Как он мог слететь в кювет?
     Инспектор посветил фонарём на обочину дороги:
- Видите, он немного «сошёл» с асфальта и зацепил правым колесом обочину, его и затянуло в сторону. А тут столб. Не повезло…
     Голос инспектора был грустен. Авария произошла ещё вчера поздним вечером, но работать в темноте следователь посчитал бессмысленным, и инспектора ДПС вынуждены были остаток ночи охранять место происшествия. Накопленный опыт подсказывал им, что с Серебровским злую шутку сыграла усталость и потеря концентрации внимания. Вылети погибший с трассы в другом месте, разбил бы только машину. Здесь же лобовое столкновение с бетонным столбом. Шансов выжить практически никаких. Не повезло. Даже сработавшая подушка безопасности вряд ли смогла бы спасти водителя. А в машине Леонида Сергеевича её не было. Как ни крути - не повезло.
    Я попросил пропустить меня к автомашине.
- Нельзя, не положено. – Немного погодя, он передумал. Не так много людей, что приедут на место аварии посреди ночи. – Пойдёмте, провожу, только недолго, пока из начальства никто не приехал.
     Лобовой удар сделал своё дело, кузов машины был сильно деформирован. Для того, чтобы извлечь тело погибшего, придётся повозиться. По счастливой случайности машина не вспыхнула. Удивительным было и то, что столб устоял, хотя весь был в трещинах. Стояла сухая погода, членам следственно-оперативной группы повезло. Никакие обстоятельства, вроде пожара или дождя не осложнили им расследование. Картина дорожно-транспортного происшествия была достаточно ясна.
     Смерти было безразлично, где подкарауливать свои жертвы. Её не интересовали ни пол, ни возраст, ни семейное положение. На дороге она собирала немалый урожай. А вот во мне нарастал протест. Как же так? Почему? Человек был в самом расцвете жизни… и погиб. Это было чудовищно несправедливо! Казалось, я был обманут жизнью в своих ожиданиях. Только не знал, кому предъявить свои претензии. Мне ведь тоже не повезло - встретил стоящего человека, потянулся по-человечески к нему, и тут же потерял. Я чувствовал себя обделённым. Я совершенно не видел в этой жизни справедливости.
     Мы осмотрели машину со всех сторон, искорёженное достижение техники. Но когда луч фонаря коснулся задней дверцы машины Серебровского, я не сразу смог понять, что зацепило моё внимание. Что-то отличало эту дверцу от остальных.
- Посвети, пожалуйста, на заднюю дверцу. Тебе не кажется, что с нею что-то не так?
     Мы стали изучать её, насколько это возможно в свете фонаря.
- Пожалуй, имеет место легкое касание. Я бы сказал, легчайшее. В нескольких местах совсем чуть-чуть повреждено лаковое покрытие. Да, лёгкое касание.
- Это имеет отношение к аварии?
- Трудно сказать. Это могут решить только эксперты. Если смогут.
- Не верите в их возможности?
- Касание могло произойти и в другом месте, и в другое время.
     Но я на всякий случай сделал несколько снимков. Сейчас в хороших сотовых телефонах имеются не просто многопиксельные камеры, сравнимые с прежними фотоаппаратами, некоторые из них снабжены ещё и хорошей вспышкой. Покупая свой телефон, я искал просто аппарат с большим экраном, а он оказался продвинутым. И вот это обстоятельство оказалось очень кстати. Кстати? Мой почти забытый опыт оперативной работы подсказывал мне – собирай как можно больше фрагментов мозаики. Возможно, они и не пригодятся. Кто знает? Но картина, в любом случае, будет точнее.
     Мы уже собрались вернуться на шоссе, как в тиши ночи неожиданно зазвучала красивая мелодия. Когда начался повтор мелодии, я догадался, что это вызов сотового телефона. Но не моего, и не инспектора. Это мог быть только телефон Серебровского. Мигающая подсветка помогла его обнаружить, он лежал на полу автомашины. Удивительно, как он не разбился? Разбитые стёкла автомобиля давали возможность до него дотянуться, но инспектор не стал этого делать. Его остановила светящаяся на панели телефона фотография «любимой».
- Никто не сообщил его жене о случившемся?
- Решили подождать до утра.
- Может быть, ответишь, всё равно не спит.
- Оперативный дежурный сам сообщит, когда сочтёт необходимым.
     Мне сразу вспомнилась любимая фраза моего первого наставника про чемодан, который каждый должен нести сам. Хотя, скорее всего, сотрудник был просто молод и не знал слов, что могли бы смягчить боль утраты. А есть ли, вообще, такие слова? Мелодия, зазвучавшая повторно, заставила меня мыслями вернуться к сотовому телефону. Он лежал на полу. Не в кармане Серебровского. Неужели его хозяин разговаривал с кем-то по телефону и поэтому зацепил обочину? Но он не любил отвлекаться за рулём. Не любил, но телефон из кармана достал. Неосознанно я озвучил свою догадку:
- Не забудь обратить внимание следователя на то, что телефон лежит на полу, причем в рабочем состоянии.
     Инспектор удивлённо взглянул на меня, но какую-то запись в своей служебной книжке всё же сделал. Мне не хотелось подводить этого сотрудника, и я не стал дожидаться прибытия следственно-оперативной группы. Я увидел то, что хотел. Но успокоения моей душе это не принесло. Нелепость смерти легла на сердце тяжким грузом. В результате глупой аварии дети стали сиротами, а жена вдовой с двумя детьми. Это казалось нереальным, всего несколько часов назад он, успешный молодой тренер, руководил своим детищем. Но возле дороги находилась автомашина, и в ней ещё находилось тело Серебровского.

* * *
     Закончился первый круг. Последние две игры не внесли кардинальных изменений в таблицу. Первые две строки по-прежнему занимали обе бывшие команды высшей лиги. Однако мы к ним подтянулись, всего одно очко отделяло нас от второго места. Мы не успели, как следует, даже порадоваться этому обстоятельству. Гибель Серебровского отодвинула наши турнирные успехи на задний план. В голову постоянно приходили мысли о суетности мира. Любая мелочь, пустяк, стечение обстоятельств меняли нашу жизнь, а иногда и обрывали. У Серебровского были далеко идущие планы, а теперь нет, не только его планов, но и его самого.
     Максимович взял все хлопоты по организации похорон на себя. В душе я был благодарен ему за это. Мне было не по себе от мысли, что весь объём хлопот мог лечь на раздавленную горем женщину, с её маленькими детьми. Максимовича в команде, иногда, обвиняли, одни в бездушии, другие в стремлении к экономии. В оказанной им помощи я не увидел ни того, ни другого. Не увидел я и показухи или желания напомнить о себе. Боль утраты и уважение к погибшему. Только эти чувства я и испытывал во время похоронной церемонии. Возможно, у меня «поехала крыша», но я бы хотел, чтобы у меня были именно такие похороны. Вот только чтобы они были очень и очень нескоро.
     Мне не приходилось ранее бывать в гостях у Серебровского. Опоздать на начало церемонии я не хотел. Поэтому, боясь застрять в одной из многочисленных пробок, выехал из дома заблаговременно. В итоге у меня появилась возможность изучить его место обитания. Я был очень удивлён тому обстоятельству, что он жил в малогабаритной двухкомнатной квартире, расположенной в старом четырехэтажном панельном доме. Но ещё больше меня поразила скромность внутренней обстановки. Она, безусловно, была приобретена ещё во времена его футбольной молодости. Игроки, которых он пригласил в команду, имели гораздо более комфортные апартаменты. О них он позаботился. В его же квартире новыми были только телевизор с огромным экраном и пишущий DVD. Всё остальное: мебель, музыкальную аппаратуру, видеомагнитофон можно было назвать антиквариатом.
     Супруга Серебровского, ещё недавно полная надежд женщина, смотрела на меня потухшими воспалёнными глазами. Было очевидно, что ей с трудом удавалось сдержать поток слёз. Черный платок подчёркивал, что прежняя жизнь для неё закончилась. Я подумал, не посетила ли её голову мысль, что и сама жизнь для неё закончилась. Ведь нищета расправила над ней свои крылья. Школьный учитель. Всем известна заработная плата педагогов в регионах. Переезды за мужем из города в город, не способствовали ни её карьере, ни её профессиональному росту. Немало её сил и времени отняли и дети, два мальчика. Похоже, погодки, которые молча жались к матери. Они прижимались к ней всякий раз, как на её лицо выбегала очередная слеза. Младший из них держал в руках  огромного персидского кота, с белой, как снег, длиннющей шерстью. Обои в коридоре, спинки дивана хранили следы его больших когтей. Но сейчас он не был похож на родственника царя джунглей. Глаза этого красавца были полны страха от присутствия большого количества посторонних людей. Кот был явно тяжел для мальчика, но он крепко прижимал его к груди. Я пробыл в квартире Серебровских достаточно долго, и всё это время из головы не выходила мысль «Кот слишком тяжел для мальчика. Почему он не отпускает его?» Их объятия напомнили мне моё детство, и меня осенило - это же подарок отца. Частичка живого отца. Наверное, общий любимец. Как всё-таки непредсказуемы перемены в нашей жизни. Как тонка та грань, что разделяет саму жизнь и смерть. Выходя, я выразил свои соболезнования вдове и вложил в её плохо слушающиеся руки конверт. В нём лежал гонорар за последний забитый мною гол. Я не смог отблагодарить Серебровского при жизни, но не мог не сделать этого после его смерти. Мне хотелось, чтобы хотя бы его семья ощутила мою признательность. И ещё я сказал себе, что буду последней сволочью, если не приду к вдове ещё раз.
     Тяжкий груз сдавил мою грудь, мне не хватало кислорода, это состояние мне было незнакомо. Я присел во дворе на скамейку и стал смотреть на маленьких детей, что играли в песочнице.  Они строили дома, гаражи, дороги и были так увлечены, что не замечали никого вокруг. Это в моей жизни не стало близкого мне по духу человека, а их жизнь была по-прежнему полна красок. Это напомнило мне о том, что и моя жизнь ещё не закончилась. Я сидел и предавался размышлениям о том, что наша жизнь скоротечна, поэтому жить нужно ярко и не забывать о тех, кто ушёл. За этим занятием меня и застал Володя, наш вратарь. Он присел рядом и  долго молчал. А когда заговорил, стало очевидно, что о наболевшем.
- Это был хороший человек и отличный тренер. Нелегко в этом признаться, но я обычный человек. Талант не спешил извергаться из меня, а он настойчиво занимался со мной. Возился, по-доброму, как с ребёнком, несмотря на все совершенные мною в жизни и на поле ошибки. А их, к сожалению, было немало. Это был большой человеколюб. Мы часто огорчали его, а он продолжал с нами работать, как ни в чем не бывало. И упорно строил команду, способную решать большие задачи.
     Мы сидели во дворе и ждали выноса тела. Желающих проститься с Серебровским было много, поэтому прощание затягивалось. Володя помолчал ещё несколько минут, и стал рассказывать мне, каких трудов Серебровскому это стоило.
- Серебровский, возглавивший команду, и в тот момент весь клуб, получил «в наследство» серьёзные долги по предыдущему году и массу других проблем, «благодаря» которым команда долго находилась на грани расформирования. В тот период я был в команде вторым вратарем. Приглашений в другие клубы у меня не было. Специальных теоретических занятий с вратарями прежний тренер не проводил, и мы оба играли интуитивно. Лично я просто копировал манеру игры основного вратаря. На тренировках делал те же упражнения, что и он.
     Приход нового тренера финансовую ситуацию в команде не изменил. Мы тренировались, тренировались и ещё раз тренировались. Подъём по турнирной таблице проходил без стимулирующих факторов, на голом энтузиазме – всё «за спасибо». Практически за идею. Серебровский каждому из нас разъяснял, что только командой мы можем чего-то добиться. В той команде никто из игроков не блистал и скауты к нам не заглядывали. С растущим комом долгов по зарплате команда упорно лезла на вершину турнирной таблицы. Уступая по финансированию почти всем  клубам своего дивизиона и ориентируясь только на свои кадры, команда выиграла зональный турнир «ввиду явного преимущества». Никто из администрации региона не нацеливал клуб на эту победу, и никому (кроме болельщиков и самой команды) она оказалась на тот момент не нужна. У ребят сложилось впечатление, что золото дивизиона стало для многих высоких должностных лиц в регионе костью в горле. Туров за пять до финиша турнира команда на собрании даже задавала вопрос Серебровскому: а нужна ли, кроме нас самих, кому-то ещё эта победа? На что он ответил: а кому из вас интересна жизнь в полсилы?
     Ничего удивительного, что одновременно с победой в зоне и участием в Кубке футбольной лиги в клубе стал дымиться запал бомбы, способной окончательно взорвать всю ситуацию… Многие видели, что ситуация потихоньку вышла из-под контроля: Серебровский с трудом наскреб денег на участие в турнире, по отзывам (да и по внутреннему ощущению), команда прилично смотрелась, обыграла пару клубов первой лиги и даже позволила себе обкатать самых молодых футболистов. Мы решали на Кубке свои локальные задачи и на этом фоне вполне достойно завершили сезон.
     У Серебровского по графику была учеба тренеров в столице. Пока его не было в городе, в команде произошел «взрыв»: борьба за выплату долгов зашла к тому времени в тупик. Игроки, вконец отчаявшись, перед самым Новым годом пошли на крайние меры, подав сразу 16 заявлений в Палату по разрешению споров.
     Когда Серебровский вернулся в город, половины команды уже не было. Не было и одного из наших лучших нападающих, отправившегося на просмотр в команду высшей лиги. Клуб со дня на день ждал объявления о банкротстве, казалось, он уже приказал долго жить.
     У Серебровского должны были опуститься руки. И они опустились. Этого следовало ожидать. Последние из игроков его команды искали для себя новые команды. И тут появился Максимович. За бесценок, да оно действительно и не стоило больших денег, скупил имущество развалившегося клуба: стадион, загородную базу, акции клуба… В своём желании избавиться от балласта, местное руководство не оставило себе ни одной акции.
     Максимович пообещал карт-бланш Серебровскому при условии возвращения в первую лигу за два сезона. Леонид Сергеевич согласился, но поставил всего одно условие – право на вето на переходы игроков в другие команды до истечения срока контракта. А затем стал беседовать со всеми оставшимися игроками команды с глазу на глаз. Эти беседы длились, иногда, более двух часов. Оставил в команде Серебровский четверых. Троих, бывших юниоров и меня вратаря. Затем предложил пригласить несколько маститых игроков. Это влетело Максимовичу в копеечку, но он дал своё согласие. Ограничились тремя, но деньги были потрачены очень серьёзные. Всем приглашённым «звездам» были куплены квартиры в экологически чистом районе города. Недостающих игроков Серебровский искал в провинциальных городах. В футбольных столицах даже молодые игроки стоили слишком дорого. И как сказал Серебровский, очень многие из них уже ставили деньги, а не футбол на первое место. Даже ничего собой ещё не представляя. Леонид Сергеевич пересмотрел в нашем регионе, наверное,  всю молодежь,  начиная с 15 лет. Минимальный срок контракта с большинством игроков составлял три года, с теми же, кто очень понравился Серебровскому – пять. И команда за два сезона вновь вышла  в первую лигу.
     Всего этого я не знал. Сумел дважды по крупицам собрать команду. И вот его команда опять стояла на пороге краха. Это вызывало внутренний протест.
- Из уважения к памяти погибшего нужно помочь Максимовичу сохранить команду, - слова сами слетели с моих уст.
- Вы меня поняли. А мне казалось я не смог найти нужных слов.
- Теперь нас уже двое, но нам нужны единомышленники.
- Не сомневаюсь, нас гораздо больше. Медведев уж точно с нами!
- Ты говорил про три звезды, а я вижу в команде только две…
- С одной звездой вы познакомились раньше всех. Он получил травму и стал тренером вратарей.
     Я грустно улыбнулся.
- Для меня это было нелегкое знакомство, а вот для него…
- Катастрофа. Именно так он и сказал. Я был под впечатлением от фантастического дубля в вашем дебютном матче и хотел об этом с кем-нибудь поделиться. В конце тренировки, когда Семен Семенович начал делиться своими воспоминаниями, я решил, что настал подходящий момент. Я сказал ему, что был готов пожалеть вратаря соперников уже после первого каверзного гола, а он заполучил таких целых два. Не хотел бы я оказаться на его месте! Тогда он, в ответ, признался мне, что вы забили ему десять. Я спросил его, не шутит ли он? На что он мне ответил, какие шутки, если он подвёл Максимовича и поэтому до сих пор ждёт увольнения из клуба. Он сказал, что готов был убить вас, а я слышал в его словах только уважение.
- Сейчас об этом уже можно забыть. Точнее нужно забыть. Легче будет жить. И ещё мне будет легче жить, если ты будешь обращаться ко мне на «ты». Внутренне я ещё не дорос до «вы».
- Я попробую, но не обещаю, что у меня это сразу получится.

* * *
     Гибель Серебровского сидела, как заноза, в моей голове. Я не хотел, но мысли невольно цеплялись за неё, принося мне боль. Двухнедельный  перерыв между кругами уже казался мне неоправданно растянутым. Я «залип» на произошедшей трагедии. Было жаль самого Леонида Сергеевича, жаль его жену, и безумно жаль его детей. Погибнуть в расцвете сил, в тот момент, когда стал очевиден положительный результат трудов. Не старость, не болезнь, а какая-то глупая авария унесла жизнь настоящего человека. Чтобы как-то отвлечься от гнетущих меня мыслей я затеял ремонт в своей квартире. Подтолкнула к этому решению меня Мирослава, точнее её посещение. Не знаю, из каких соображений, но Мирослава, ещё до гибели Серебровского, вежливо напросилась на чашку кофе. И я испытал массу неприятных эмоций, когда она своим цепким женским взглядом останавливалась на беспорядке в моей берлоге. Порадовала её только моя ванная комната.
     После развода с женой у меня долгое время было подавленное настроение. Я желал освобождения от этих цепей Гименея, но когда это произошло, был опустошен. В этих совместно прожитых годах было не только плохое, но и хорошее. И это хорошее совсем не страдало деликатностью, время от времени всплывая в моей голове. И тогда мне приходилось вырывать эти воспоминания из своей памяти. Иногда, «с мясом». Мне желательно было чем-то занять свою голову, вот я и начал ремонт квартиры со своей ванной комнаты. В строительных работах я был полным дилетантом, и мне приходилось регулярно консультироваться со специалистами. Я не один раз ходил на стройку брать уроки как клеить плитку. Работал я очень медленно, но я знал одно: «если хочешь сделать что-то очень хорошо – сделай это сам!» Да и спешить мне было некуда. Заводить новые отношения с представительницами пусть даже лучшей половины человечества не входило в мои планы, поэтому каждый вечер был в моём распоряжении. Зато, каков был результат! Пребывание в ванной комнате неизменно повышало моё настроение. Серо-голубая плитка с рисунком синего цвета была положена с образованием более сложного рисунка. Швы были ровными, и как бы ни пытался глаз, он не мог найти ни одного места с браком. Хромированные трубы, краны, смеситель радовали глаз своим блеском. Когда я лежал в своей большой ванне, то мог разглядывать себя в зеркальном потолке. И подмигивали мне в этот момент разноцветные лампочки. В результате моё настроение неизменно улучшалось, каким бы плохим ни было.
     Эта ванная комната отняла все мои деньги и всё моё свободное время. Я закончил свои работы одновременно с завершением периода хандры. Энтузиазм моей строительной активности иссяк, и я потерял к ремонту всякий интерес. Интерес к строительным работам, но не к процессу принятия ванны. Он только вырос. Говорят, мудрецам и политикам в Древней Греции во время принятия ванны приходили умные мысли в голову. Кто не помнит из школьного курса закон Архимеда! Мне ничего гениального в голову не приходило, я просто получал от процесса принятия ванны удовольствие. Изучая журнал с программой телепередач, я случайно наткнулся на интересную статью и узнал, что не стоит принимать ванну с водой выше 37 градусов по Цельсию. Слишком горячая вода неблагоприятно воздействует на сердце и сушит кожу. Это натолкнуло меня на мысль «залезть в интернет» и основательно изучить этот вопрос. Мой прежний опыт говорил лишь о том, что не стоит лежать в ванне более 15 минут. Слишком долгое купание вызывало у меня слабость. Этому должно было быть разумное объяснение. Я нашёл ответ на этот вопрос и на многие другие. Японцы придумали, и правильно сделали, чайную церемонию. Я открыл для себя церемонию принятия ванны. Сначала неспешно мылся под душем, затем наполнял ванну и добавлял в воду морскую соль, эфирное масло или травяной сбор. И моя чистая кожа впитывала полезные вещества. После купания обязательно отдыхал хотя бы в течение получаса. На гели для душа я денег не жалел. Мыло слишком сильно сушило мою кожу. Кроме того, в гелях для душа имелись специальные смягчающие добавки, например лимонная кислота. Увлажняющие же добавки и эфирные масла позволяли избежать сухости кожи после мытья. Из того же интернета узнал, что ванны с морской солью питают кожу, препятствуют возникновению целлюлита, укрепляют сердце, борются с заболеваниями опорно-двигательного аппарата, успокаивают нервную систему. Мне очень понравились ванны с эфирными маслами. Они приятны, да вдобавок еще и способны устранить легкое недомогание. Отличное профилактическое средство. Достаточно было капнуть в воду 5-6 капель масла и слегка перемешать воду. Ванна с мятой помогала мне снимать усталость и стресс, тонизировала и освежала кожу, благотворно влияла на состояние ногтей и волос. В древности люди даже считали, что мята повышает умственные способности. Не думаю, что кому-то удалось существенно поумнеть, подышав мятными парами, но мою работоспособность и настроение они точно повышали. Ванна с шалфеем помогала моему организму противостоять инфекциям. Время от времени, у меня были приступы мигрени. И я спасался от них, вдыхая пары розового масла. Попутно выяснилось, что розовое масло ещё и омолаживает кожу, повышает её эластичность и упругость. И если верить женщинам улучшало цвет лица. Увы, эфирные масла дороги, поэтому, гораздо чаще я принимал ванны с различными отварами трав. Если хотел успокоиться, то использовал ромашку. Когда в жаркие дни я начинал сильно потеть, то использовал дубовую кору. В периоды эпидемий гриппа вместо таблеток принимал лимонные ванны.
     Узнай кто-либо все эти подробности про меня, сделал бы вывод, что у меня есть проблемы с головой. Самые деликатные сказали бы, что у меня «пунктик». Не стану с ними спорить. Только кому стало плохо от этого? А такое мудреное принятие ванн в сложный период моей жизни помогло мне справиться с душевными болячками. От появившихся у меня привычек вреда никакого нет, а польза есть. Я и сам не ожидал, что это целая наука правильно принимать ванны. Точнее один из разделов науки, как получать удовольствие! А если при этом у вас была ещё и возможность слушать умиротворяющую спокойную музыку! Сожалею, что у меня не хватило денег на ванну с джакузи. Это была моя маленькая мечта. Сейчас у меня появились денежные средства для осуществления этой мечты, но порушить плоды своего такого продолжительного труда я ещё был не готов. Я надеялся, что придёт время и  мне удастся придумать, как установить джакузи с минимальными потерями.
     Имея такую отдушину, меня очень долго всё устраивало в моей берлоге. Пока в ней не побывала Мирослава. Взглянув на квартиру глазами любимой девушки, я понял, что мне нужно срочно завершить незаконченный ремонт. Только не всегда наши желания соответствуют нашим возможностям. Гараж для «ласточки» хорошо тряханул мой кошелёк. Поэтому здравый смысл настаивал на соблюдении режима жесткой экономии, но меня уже заклинило. Я знал, что значительно переплачиваю, но согласился с аппетитом выбранной мной из длинного списка в газете, строительный фирмы, выдвинув им только два встречных условия – качество и скорость. Сотрудники приятно удивили меня, выполнив свои рекламные обязательства. Они оперативно и качественно перестелили паркет, заменили окна и двери, переклеили обои и поменяли трубы, кафель и сантехнику в туалете. Старый телевизор отправился в утиль. Вместо него был приобретён современный плоский с диагональю 107 сантиметров. Теперь можно было смело принимать гостей. Я позвонил Мирославе и договорился о встрече. Поводом послужило моё желание проконсультироваться относительно обстановки в моей квартире. Я так и заявил, что мне хочется, чтобы она женским глазом определила, чего же ещё в ней не хватает. Последний раз мы виделись на похоронах Серебровского, но это было не то место, где уместно было говорить о своих нежных чувствах к девушке. Подавленность трагической гибелью тренера буквально передавалась от одного к другому подобно эпидемии.
     Кофе с молоком в обновленной кухне рождал совсем другие чувства. Мы обсуждали, что в моей квартире ещё необходимо срочно сделать, а с чем можно и подождать.  Вспомнив, что у нас должны начаться тренировки, я спросил Мирославу, определился ли её отец с кандидатурой нового тренера. Оказалось, что да. Им стал второй тренер одной из команд первой лиги, наш земляк, желающий вернуться на родину.
- Ты его видел на похоронах. Только не делай скоропалительных выводов. Большинство окружающих Максимовича людей оправдывают его навязчивость сильным желанием вернуться на родину.
     Тогда на лицах всех присутствующих на похоронах была скорбь. И поэтому не совсем уместная активность одного из мужчин, буквально преследовавшего Максимовича, неприятно бросалась в глаза.
- Для тренера он выглядит молодо.
- А он ровесник Серебровского. Также, из-за травмы, рано закончил свою карьеру игрока. Но его считают достаточно опытным тренером, поскольку он долгое время работал вторым тренером в одной из команд с серьезным бюджетом и даже претендовавшей на выход в высшую лигу. Он попросил дать ему шанс и президент клуба его ему предоставил.
- Контракт уже заключен?
- Срок контракта до конца года, с возможностью его продления. Знаешь, его фамилия Золотов и  она породила уже массу шуток. Самая популярная - «серебряный век закончился, начался золотой». 
- В этой шутке велика доля истины?
- Как игрок, по словам людей его знавших, он был перспективный. Когда работал вторым тренером, очень хотел стать первым. И пусть в другой команде, но он им стал.
     Мне показалось, что в её словах прозвучали нотки иронии, и я решил задать дополнительный вопрос.   
- А лично у тебя какие он вызвал чувства? Ты рассказываешь о нём с некоторой антипатией.
     Мой нехитрый вопрос заставил надолго задуматься Мирославу.
- Странные. Я и прошу тебя не торопиться с выводами, потому что я, как женщина, похоже пошла на поводу у своих эмоций. Просто, когда он аргументировал желание стать тренером команды, то очень давил на свои патриотические чувства. Ему, автоматически, был предложен контракт Серебровского, но не тут-то было. Таких детальных контрактов, как у него, ещё ни с кем не заключали. Бился за каждую мелочь. Это как-то не вяжется с озвученным им ранее патриотизмом.
- Какие же это эмоции? Это скорее факты.
- В моих глазах его оправдывает только то, что он пришел из очень основательного клуба.
- Хочешь сказать, успел набраться всестороннего опыта?
     Вместо ответа Мирослава только усмехнулась и продолжила:
- Но не только это меня насторожило. Я редко сталкивалась с Серебровским, но могу сказать, что он всегда держался с большим достоинством.
     Она произнесла слово «большим» с акцентированным ударением на первом слоге.
- Мой отец привык подминать под себя людей. Но ведь не все же  прогнулись.
     При этом её глаза озорно сверкнули, и я понял, что меня приняли в этот закрытый клуб.
     Наверное, мне пора вернуть ей должок.
- Ты рассуждаешь об этом, как большой специалист в области психологии.
- Твой выигрыш пари был сродни хорошему анекдоту, но он всё же забылся. Однако ты оккупировал все средства массовой информации. Ты буквально заставил и друзей, и недругов Максимовича вновь вспомнить ту историю. Нужно быть глухим и слепым человеком, чтобы не замечать того, что ты творишь.
     И она вновь произнесла слово с акцентированием.
- Мне как-то не по себе, ты словно возносишь меня на Олимп. С новым тренером ситуация может измениться.
- Курицу, несущую золотые яйца, не режут.
- Футбольная жизнь показывает, что ещё никогда смена тренера не прошла безболезненно. Это как в жизни, очень сложно отчиму заменить хорошего отца.
- Ты рассуждаешь так, словно у тебя за плечами уже десяток команд.
- Для появления пессимизма достаточно читать футбольную прессу.
- И что, по-твоему, должно последовать?
- Перестройка команды. Изгнание неугодных детей.
- Ты рисуешь мрачную картину. Я понимаю, что ты успел привязаться к Леониду Сергеевичу, но приход нового тренера – объективная необходимость.
- Я всё понимаю, но как не вовремя это случилось, команда только-только заиграла!
     Когда конфет в коробке стало заметно меньше, Мирослава встала и, отметив, что хорошо провела время в моём обществе, направилась к выходу. А я пожалел, что не купил коробку больше размером. «Умная мысля приходит опосля!» Я понимал, что наша новая встреча не за горами, но мне жутко не хотелось расставаться с гостьей. И тем не менее предложить остаться у меня я не рискнул. Отвезти её домой на своей машине мне было совсем не сложно. К моему великому сожалению это заняло совсем немного времени, поскольку мы жили относительно недалеко друг от друга. На обратном пути я так явственно ощутил на своих губах сладость её помады и горечь неправильно принятого решения - «зачем отпустил»?  Утешило меня только то, что и в моих проводах была своя прелесть жизни, и этим подарком я уже насладился.  Если коробку с конфетами открыли, разве это означало, что её обязательно необходимо съесть за один раз?

* * *
     Кандидатура нового тренера утверждена, и это обстоятельство напомнило мне об одном деле, требующем завершения. Смерть Серебровского отсрочила исполнение моих планов. Она как вспышка высветила истинные ценности окружающей меня жизни, и я, не отдавая себе отчета, наслаждался общением с близкими мне людьми. Но я отчётливо понимал, что до начала второго круга мне необходимо успеть съездить в санаторий и навестить моего больного. Не век же ему находиться в гипсе, я должен был срочно познакомиться с ним поближе. Я просто предвкушал удовольствие от той пантомимы, что случится, когда он увидит меня. Во мне жила абсолютная уверенность, что уж челюсть-то у него точно отвиснет.
     Залив на заправке бензобак автомобиля до самых краёв, я стал «пожирать» километры. Желание поскорее встретиться с лидером нападавших подталкивало меня в спину, и мне было неимоверно трудно не поддаться искушению превысить скоростной режим. Про себя я твердил народную мудрость «Тише едешь – дальше будешь». Одноимённая детская игра, в своё время, заставила крепко запомнить эту азбучную истину. Сталкиваться с инспекторами безопасности дорожного движения, и тем более попадать в дорожно-транспортные происшествия совсем не входило в мои планы. Я аккуратно проезжал один населенный пункт за другим, приближаясь к цели своего путешествия. Стрелка спидометра плясала под красной полоской из скотча, приклеенной мной на стекло прибора. Это было по-детски, но я сделал это, решив не изображать из себя Шумахера, пока не проеду двадцать тысяч километров. И хотя потолок я определил для себя в девяносто километров в час, бег моего автомобиля казался мне черепашьим шагом.
     Как бы то ни было, в запланированное мною время я добрался до города, вновь по самое горлышко заправил автомашину и оставил её на стоянке. Маленькая предусмотрительность. Мысль доехать до санатория на такси показалась мне разумной. На стоянке свободных автомашин было достаточно много, и я выбрал наиболее неброскую. Проезд до санатория не отнял много времени. Я засветил пачку денег водителю, но передал ему только четверть от обговоренной суммы. Мне показалось, что это неглупый способ заставить меня подождать.
     Найти моего подшефного оказалось несложно, информация детектива была верна. Мне осталось только дождаться, когда мой источник информации останется в одиночестве. Эскулапы не пожалели на его ногу гипса и во мне проснулась жалость. Это ведь по моей вине он находился здесь. И прыгать на костылях ему придётся ещё долго. Но тут я себя «тормознул». По моей вине! Воспоминания нахлынули на меня. Это не я, а они приехали в мой город и затеяли драку. Втроём избивали меня одного! Да ещё и унижали в присутствии любимой девушки… На меня буквально накатило то состояние, в котором я находился утром следующего дня, и моя жалость мгновенно испарилась. Передо мной была сволочь, сильнее всех жаждавшая причинить мне вред.  Сострадание как пришло, так и ушло. Когда я подсел к нему на скамейку, он никак на это не отреагировал. Очевидно, что меня он ждал меньше всего. Тогда я решил привлечь к себе его внимание.
- «Береги ногу, Сеня».
     Шутку мою он не понял и с удивлением смотрел на то, как я нежно похлопываю его по коленной чашечке.
- Ты… вы… кто вы такой?
     Было забавно наблюдать, как он медленно, но узнаёт меня… и как в него тихо заползает страх. Ещё несколько минут тому назад он чувствовал себя в этом санатории в полной безопасности. Сколько воды уже утекло. Страх расплаты за содеянное давно покинул его. И вот он вернулся.
- Что тебе… вам нужно?
     Было смешно смотреть, как у взрослого мужчины, такого смелого в прошлом, дрожал голос.
- Правильно. Мне кое-что от вас нужно. Если мы будем взаимно вежливы, то очень скоро распрощаемся. Сами понимаете, мне ещё домой добираться.
- Так что вам от меня надо?
     Голос мой был спокоен. Я постарался добавить в него могильного холода.
- Только немного информации и всё. Кто вас нанял?
     Ответ был мгновенен:
- Мне не нужны неприятности.
     Боится. Но меня он тоже испугался.
- Правильно. Изложу ситуацию: в моём городе вас и ваших друзей ждёт уголовное дело по факту попытки грабежа с применением насилия. А поскольку одной из потерпевших оказалась дочь местного олигарха, то препятствий с доведением этого уголовного дела до суда не предвидится. Да и срок будет реальный… лет пять, шесть… Не надо было вовлекать её в это дело…
     Никакого уголовного дела не было, да и олигарх не был сторонником именно такого развития событий. Но я не собирался ему об этом говорить. Я надеялся, что ничего этого мой собеседник не знает и не узнает никогда.
- А никто её и не вовлекал. Кто же знал, что она дочь олигарха. Мы и справок о ней не наводили. Мы её использовали лишь для того, чтоб за вами не бегать… Она просто сама подвернулась.
     Выходит целью был я. А Мирослава оказалась «не в то время и не в том месте».
- Ну, это вы олигарху будете объяснять… если слово дадут.
- Я не знаю заказчика.
     Возможно, это было правдой, но кое-что он всё-таки знает.
- У меня мало времени, чтобы вас уговаривать поделиться информацией. Я лишь попробую убедить вас, что в данной ситуации у вас остаётся только один вариант довериться мне. Если я нашёл вас, значит, я мог бы организовать и ваше задержание. – Я сделал паузу и продолжил. - А через некоторое время и задержание ваших подельников. Готов поспорить, что они бы на вас обиделись. Следователь задал бы вам тот же вопрос, кто вас нанял. И не только вам, но и очень большому числу людей из вашего окружения. Кто-нибудь бы, да и проболтался. Если сейчас ваши наниматели сочувствуют вам, то после запуска всего этого механизма их отношение изменится на прямо противоположное. Я этого не сделал и не сделаю в том случае, если вы немного поможете мне. О нашем разговоре никто не узнает, если только вы сами не захотите предать его огласке.
     На его лице были видны все сомнения, что он испытывал, решая давать или не давать мне ответ. Пришлось бросить на чашу весов последний аргумент.
- Не люблю насилия, но не слишком ли долго вы раздумываете? Считаете, что вторая ваша коленная чашечка крепче? Моё терпение начинает мне изменять. Думаю, гипс поможет вам сделать правильный выбор.
     Я встал, примерился к его здоровой ноге и усмехнулся:
- Вы ведь даже в полицию не сможете обратиться. Да и что вы им предъявите? Кто вам поверит? Я вернусь в родной город, там у меня уже подготовлено алиби. К тому же за моей спиной отсутствие судимости, отличная характеристика и коллеги по работе, готовые поручиться за меня. А что у вас? Прекращенное уголовное дело за неудачное вымогательство в прошлом. Так кому из нас поверят? Минута вам на размышление, дольше ждать я не намерен. Те два ребра, что вы мне сломали, взывают об отмщении. Я нашёл вас, и, собственно говоря, в своей мести могу ограничиться и исполнителем.
     Я стоял и ждал. На лице была маска бездушной жестокости.
- Погодите, погодите. Что вас конкретно интересует?
- Кто вас нанял и почему?
- Я не знаю, кто нас нанял. Но лично со мной разговаривал второй тренер местной футбольной команды. С вашим тренером ему договориться не удалось. Им позарез была нужна победа. Может быть, у тренерского штаба горела земля под ногами, не знаю. Может быть, они просто спали и видели себя в Премьер-лиге. Я не знаю. Пару раз я видел его в обществе людей, занимающихся футбольным тотализатором. У них большие деньги. В наших газетах писали, что ты… вы самый опасный игрок в вашей команде. «Человек-гол». Убивать вас перед нами задачу никто не ставил. Нас просто попросили аккуратно привести вас в нерабочее состояние. Мы и привели вас в такое состояние. Но вы попали в заявку, чем сильно всполошили руководство клуба. Позднее вы появились на футбольном поле, ваш опекун получил красную карточку. Вы продемонстрировали своё мужество, а нам в результате не заплатили ни копейки. «Не завершенная работа». Сплошные убытки. Хорошо счёт не предъявили, учли старые заслуги и мою травму.
     Интуитивно, я решил «взять его на пушку», проверив внезапно промелькнувшую мысль.
- И всё? Больше никаких контрактов?
- Вы о чём?
- О второй поездке в мой город.
- Я не понимаю, о чём вы говорите… больше не было никаких поездок.
     Я выразительно посмотрел на его ногу и добавил:
- У вас да. А у ваших помощников?
- О чем вы? Это была первая и последняя поездка в ваш город.
     Его тон и мимика подсказали мне, что он говорил правду. К аварии Серебровского он не имел никакого отношения.
- Что ж, если вы сами не будете болтать о нашей встрече, то никто ничего не узнает об этом разговоре.
     И в тот момент, когда я уже собирался признать, что результаты поездки посредственны, мой собеседник вдруг сделал мне подарочек.
- Я не враг самому себе. Но к нам в город больше не приезжайте.
- Это угроза?
     Очевидно, на моём лице что-то промелькнуло из моей прошлой жизни, потому как он быстро поправился:
- Это не я. В определённых кругах имеют зуб на вас.
- А с чего им любить меня?
- Они не просто не любят вас, но имеют и желание отомстить вам.
- За что? За футбол?
- За то, что вы мешаете им заниматься их бизнесом. Некоторые из них на болельщиков плохо похожи. Никаких подробностей я не знаю, но мой заказчик исчез.
- Не хотите ли вы сказать… ведь ваша команда выиграла…
- Нет, ничего не хочу сказать. Только то, что тренер исчез.
- Спасибо, что предупредили, только не знаю, смогу ли воспользоваться вашим советом. Я не могу бросить свою команду. А вот если у вас появится конкретика природы нелюбви ко мне, то я обещаю вам, что помогу найти деньги на курс вашей дальнейшей реабилитации.
     Я собрался уходить, но в последний момент всё же решил подкрепить наш договор.
- К слову сказать, меня очень заботит и моё здоровье. На этом диктофоне записан наш разговор. Если со мной что-то случится, все материалы достанут из моего сейфа в одном из банков. Я дорожу своим словом, но и здоровьем тоже.
     Положив диктофон в карман, я быстрым шагом направился к выходу с территории санатория. Эмоции вполне могли подтолкнуть моего собеседника к неверным действиям. Рыбалка закончилась, и мне нужно было срочно сматывать удочки. Я понимал, что оценивать улов лучше всего у себя дома, в безопасности.
     Мой таксист ждал свои деньги. Мы рванули в город. Там я высадился в двухстах метрах от своей машины. К чему таксисту лишняя информация? Я же воспользовался плодами цивилизации, запустив двигатель своего автомобиля простым нажатием кнопки на пульте дистанционного управления. Хорошая вещь электроника. Осторожность подсказывала мне, что не стоит доверять моему собеседнику. Я недостаточно хорошо его знал, чтобы быть уверенным, что эмоции не возьмут вверх над его здравым смыслом. Дорогу домой я выбрал не самую короткую. Никаких неожиданностей не произошло, но дома я подумал, что кое-какие копии будут совсем не лишними. И пора было отчитаться перед Максимовичем.