Дебардакеръ. проплёс

    - Ара-джан! - вскричал я, когда уже соседский Артур, вновь принёс нам (вновь по-соседски), копчёной отцом своим Рубеном, изображённым на картине Виталия Панченко, своей рыбки - вчера с Волги, да с такими травками,Ё!) – аромат уж получше, того вина «сухого» из пакетов.

Рубен вчера только коптил, отец Артура, а для всех местных просто Боря. Самая вку у у-с-ссная рыба на набережной - у него.
Мне-то он сразу, ещё в то первое раннее утро, настоящее имя сказал, пока я надувал почти под его окнами свою "фирменную" лодку, а как солнце встало, так и матрас (ц?). Я ведь прибыл тогда автобусом и спустившись к студииарт-ДебардакерЪ, где бывал ещё до её появления пару раз на своём Фольксвагене-турбо-дизель с поэтами и режиссёрами)).
Но имя его тут же и забыл, пока толковали мы у скамейки на берегу, той где я в прошлый раз дожидался рассвета у памятника героической кошке Виталия, погибшей в неравной борьбе, защищая котят от собак - мать-героиня.
Пока я накачивал надувные туристические принадлежности, не найдя газовой горелки, так завёрнутой в бывшую кожу инкиной сумки и в сам матрас с лодкой, пока не поднялся в студию Дебардакеръ в дощатом домике с мансардой, где хозяин-художник, ещё и не ложился, а всё сидел за остатками вина со вчерашнего вечера - тут уж я запалил от оранжевого баллончика свою горелку с кофе!

   - Сын вчера играл на классической гитаре среди картин... учится в питерской консерватории. Вина выпьешь?

Картины - от пола до потолка развешаны по стенам.

- Вино будешь? Давай обнимемся, столько лет не виделись...

А с армянином Рубеном удалось прогуляться от его ворот до кошки, аж на третье утро... недалеко от памятника кошке Виталия Панченко, как раз напротив студии, где его отцу, пожилому армянину я долго говорил "за Сабунчи"... - В 1929 году, там,  в ателье сфотографировалась моя бабушка, вернее, сестра бабушки Оли по отцу - Клавдия Гавриловна Дурнева. Они жили там со своим отцом, работавшим мастером на строительстве нефтяных вышек – плотник мой прадед по отцу - вышки строил. Деревянные. В море,Ё!

А Рубен вспомнил: «Однажды, встретил через восемнадцать лет на платформе… ехал в электричке… сослуживца по армии, он стоял там, на платформе «Сабунчи» как раз. Я вышел, а он меня сразу - не узнал даже…»
Похоже, это главное событие в памяти советского армянина, такого, чувствуется сразу - хорошего человека - а ведь старость уже и ноги вот плохо ходят…

- Сырость у реки ужасная, Волга-то рядом, в паре десятков метров.

Утром, в день отъезда ждал машину, племянник Виталия обещал подъехать. В Плёсе очень высокий берег и только на горах - остановка автобуса.
Стою на дощатом помосте с лодками на цепях, снимаю моей маленькой, с ладонь, камерой, на фото, и вдруг голос над рекой: «Снимает всё время!». Это, видимо, с того берега, где лодка рыбаков…

Ну, думаю - хорош, а то... - придётся переключить на видео,Ё!

Вода теплая, убедился, нырнув. Зашёл по песку, сделал несколько гребков и смотрю - на той стороне рыбаки, видимо, слышат меня и так и смотрят с лодок.

Проплыл метров пять баттерфляем, вроде как умылся - решил двигать навстречу племяннику на его Жигулях.

На рыночной площади девушка открыла лабаз и я прикупил у неё пузырёк, вода у меня была. И повёз на этом напитке, сделав глоток на скамье в начале подъема, сразу за храмом, попёр свой огромный рюкзак от польской байдарки, такой зеленоватого типа морской волны, думал – рюкзак наёмника с виду, даже погруженный на тележку - так и поднялся в гору со своей поклажей на колесиках для перевозки сумок.

На повороте у подъёма к домам, перекурил, глотнув. Одна только таксомоторная тачка проехала, смотрят - а рюкзак-то мой по виду ветеранский, типа из Иностранного легиона,Ё!)

Племянник вчера обещался Виту, что подъедет на машине, видать - не подъехал…

Вчера, из соседнего домика, что впритык к двери арт-студии, где я ночевал после позавчерашнего сухого, переходящего в полусладкое, да еще в коробках, бесперебойно поставляемых наверх, где мы сидели у раскрытого на тропу к Волге окошку, типа мы в мансарде с видом на памятник Кошке-героине. Подносил, конечно же Артурчик, которому я тут же и подарил автостопник СССР – карты там такие в книге этой большой, всех автомобильных дорог страны.

- Дороги-то все нарисованные… – говорю ему в ответ на его извинения, что, мол, обещал довезти вчера до Москвы назавтра, а начал вот опять на сегодня, да с утра,  не сможет теперь ехать…

- Зато букинистическая редкость (на помойке у дома нашёл(!!)

Пошёл он за каким-то объявленным сюрпризом, как бы показать там и отнёс подарок домой, а вернулся с фашистским штыком - купил, говорит за деньги, а там нарезки, отметки, значит – сколько наших завалил тот фриц… - я вспомнил Шурика, моего дядю погибшего на Курской дуге…

Виталий веско подержал в руке его пневматический пистолет: «Маешь – вещь!» - порадовались мы аккуратности и какой-то глубинной трезвости армянского нашего соседа.

Запалил я тут свою газовую горелку, подарок Настикузнецовой из Спорт-Мастера с оранжевым баллоном газа с мой кулак, поставил «фирменную» стальную кружку на огонек и варю чай покрепче - смотрю в окошко на Волгу – а там молодой ара-джан тащит из соседнего дома, с рабочим с Красного-на-Волке (мы с ним разговаривали в мой прошлый приезд про ленивых лещей на набережной) – глядь! - тащат вместе, волокущегося ногами по пыли тропинки, от дома "соседнего соседа", из домика впритык – вырубившегося окончательно мужика...

А я, давеча, видел сверху, как тот мужичонка с Красного-на-Волге, на своём велосипеде с грамотной такой корзинкой на переднем колесе, повёз какие-то небольшие коробки - штуки по четыре возил туда-сюда. Спирт, еще подумал я…
А потом вдруг тащит шнырём – что-то лицо знакомое, думаю – ба! Так это ж тот с Красного-на-Волге, что ленивых лещей нам тот раз притаранил с пол-ведра и мы с Панчем их на гриле оприходовали,Ё! - помню, все деньги ему отдал, мол, сходи на все – и он метнулся в гору за вином.
Вернулся, сумка так и позвякивает, а тут и Лёва подошёл...

 – Чо, не встретил-то у кошки на рассвете? - я ж тебе звонил до света ещё,  от памятника кошаку виталькиному,Ё!

– Так я так рано не встаю…

И вот приносит – точно шустрит, как шнырь на зоне, поднимается по лестнице стуча по дереву ногами – я чай варю - прямо в студию art-Дебардакеръ тащит на вытянутой руке коробку вина.

– Артур вот просил, – протягивает светлое белое.

– Сухое,Ё! - и пару пачек синих каких-то сигарет передаёт для нас.

Приходит Артур и рассказывает про этого шныря, мол, дал ему один раз вот так – показывает, что со всего размаха… тот, говорит, промолчал...

А они утром, эти мужики с Красного-на-Волге, тот кого тащили волоком и этот, были позавчера ещё молотком – когда, вспоминаю, поднимаясь в гору уже между домами - стреляли у меня денег, пока я снимал на видео своей "Sony 720p", каменный дом на углу, похоже, начала прошлого века с поклеенными обявлениями прямо на стёклах - о продаже 50 квадратных метров…

– Да нету денег, даже мелочи, вчера все пропили, сам сейчас пойду у Виталия спрашивать.

- А мы с тобой пили тот раз, помнишь?

- Ну как же, точно! ленивых лещей твоих жарили.

Это когда я приезжал месяц назад числа 20-го июля, это же его – вспоминаю уже на подходе к колокольне с рабочими вокруг, где-то тут автостанция должна быть у храма… - мы его с Виталием тот раз встретили, сидя на скамье за бутылкой сухого с магазина, где мы брали исключительно Бордо – я ж только приехал, деньги были, а не виделись мы давно.
Так вот и сидели мы поутру на набережной с Виталием Панченко, другом моим ещё по городу моего детства и юности имени поэта Навои, откуда художники, не только Вит, но и Боря Орлов, что на той стороне, говорят, построил дом…

Сидим, значит на скамейке недалеко от причала яхт-клуба, где ещё рядом редакция местной газеты, как выяснилось – не одна - Вит подсказал.

– Теперь у нас 2 газеты… И яхт-клуб...

Попозже, а присели пораньше, конечно, повёз он меня, этот ара-джан, на своей машине марки «Лада», кататься.
Покупался сам, чуть подальше набережной, у пансионата, что рядом с дорогой, а я чего-то не захотел.

- Куда, ты поедешь, охладись, ты ж пьёшь – менты прихватят!

- Да не, поедем нормально, надо искупаться.

И точно – патрульные в машине полиментовской - навстречу едут – заглядывают на него, узнают и – улыбаются,Ё!

А он им не отвечает, типа так положено: ничего здесь не изменилось, как были эти порядки так и остались, не прошло и четверти века с начала «гласности»…

Смотрю и я на полиментов в УАЗике – те ли самые, что меня проверили в прошлый раз на 500 рублей, пока Вит спал на своей мансарде дома, а я по набережной прогуливался, уже, взяв в кафе, пьяненький такой, да с бутылкой красного сухого в левой руке, взятой в кафе и недОпитой там да плюс - со своей стальной кружкой, бликующей солнцем в глаза ментам – мой Ангел справа,Ё!

А потом, уже на автостанции, купив билет до Иваново, я присел на настоящую деревянную скамью, напротив реставрируемого храма, с высоченной жёлтой колокольней, вспомнил ещё и прогулку нашу после купания – тихим таким автомобильным ходом едем обратно, типа гуляем вдоль по набережной, а потом ара-джан юно газанул наверх.

- Там наверху заправка есть… - ну съездили и туда. Так он меня показывая, остановился как бы поговорить со встречным парнем за рулём «фирменной», тачки получше нашей и, видно, про меня чего-то сказал там, похвалился знакомым что ли режиссёром, не знаю - похоже. Тот глянул, кивнул/не кивнул и уехал.

А я, уже думая о предстоящей дороге, рассматривал церковь Введения во храм… - тут подъехали Племяш с Витом и тот с высоты своего роста (!!) принялся ругаться, почему, мол, не подождал! – похмельно так перед племянником воображая, видать, всё бубнит в бороду лопатой, ворчит чота, а борода грозно так шевелится. Хорошо, у меня было и я в автобусе до Иваново не собирался скучать.

- Не бухти уже! - говорю.

Обнялись.

- Пошел ты.., – на ухо сказал мой друг по солнечному городу детства и юности имени Алишера Навои в пустыне Кызылкум. 

Нравится? помню и люблю
kuznecovsasha@mail.ru
Саша Кузнецов (Валерьевич)