ЛЧ ч 4 Переход гл 2 Он придёт даже в воскресенье

       - Вам повезло: наша школа образцовая в городе, - встретила Еву интеллигентного вида, c глазами чуть навыкате, директор школы. - У нас опытный преподавательский состав и интересный контингент. Среди учащихся многие дети и подростки из семей сотрудников наших исполнительных и законодательных органов, дети врачей, учителей; можно сказать, у нас особый статус при ГорОНО*.  Завтра праздничная линейка, послезавтра первый день учебного года. Ждем Вас.


       Линейка 31 августа. Что-то подобное Ева, вероятно, чувствовала, когда сама много лет назад впервые пошла в первый класс. Однако теперь она пришла в школу в другом качестве. Незатейливо составленные букеты цветов, в основном, выращенных родителями учащихся, или купленные неподалёку от дома у бабушек: астры, георгины, васильки, ромашки — осенние цветы, ещё сохраняющие свой цвет к этому времени.  Раньше она сама носила такие букеты в школу, но теперь их принесли для неё, принесли учащиеся четвертого класса, где она должна была стать классным руководителем, чтобы довести их до выпускного десятого класса. Такова была традиция образования.
       Заполнив накануне журнал класса, Ева  постаралась хотя бы бегло просмотреть личные дела всех тридцати пяти человек, ведь она должна была сегодня принять их в полном составе, и если кого-то не будет, выяснить причину. Несколько бойких девчонок сразу обняли Еву,.. а ей было просто неловко от столь откровенного выражения симпатии.


       Уже после пары недель учебного года, она начала догадываться о степени тяжести работы и полученной нагрузки. Трудность заключалась в том, что ей, как и другим коллегам, поручили не два-три учебных курса, а сразу много: ей предстояло вести историю и обществоведение с четвертого по выпускной класс, исключая только восьмой, чтобы набрать полторы ставки преподавателя — обычную норму для достаточной заработной платы. В четвертом классе - учебный курс «Рассказы по истории»,  в пятом - «Историю древнего мира», в шестом - «Историю средних веков», в седьмом «Историю СССР», в девятом - вторую часть «Новой истории»; в десятом курсы новейшей истории - мировой и CCCP. И ещё и основы философии, политэкономии и исторического материализма в курсе обществоведения для десятиклассников. Для неё осталось секретом, почему ей нельзя было дать те же полторы ставки, но в более узких рамках нагрузки.
       Только учебный курс четвертого класса в форме, доступной возрасту младших школьников, - в форме рассказов - дублировал в какой-то степени курс истории СССР, остальные же курсы требовали абсолютно отличной подготовки. Еве было не понятна такая установка администрации, перегружающей преподавателей разными курсами, и не оставляющая времени для отдыха и досуга, ведь невозможно всем этим фактическим объемом знаний заранее универсально овладеть. И она,  вместе с детьми и подростками, «училась» сама:  изо-дня в день писала и писала учебные планы, «переворачивала» массу учебной, дополнительной, а иногда и художественной литературы, соответствующей темам. Для того, чтобы уроки проходили живее и интереснее, для того, чтобы история «оживала». При подготовке к курсам новейшей истории дополнительно штудировала центральные официальные газеты и журналы, чтобы довести исследование исторического процесса до настоящего времени, не ограничившись рубежом учебника, оторванным от него лет на десять - пятнадцать. К этому делу быстро подключилась мама:
      - Посмотри, дочка, какую я сделала подборку нужных тебе статей по газетам «Правда» и «Известия»**.


       Первая смена - пять, шесть уроков подряд, вторая - еще несколько. Домой молодая девушка приходила только вечером, и падала. Лежала молча час, два. Часов в десять ночи вставала и писала планы часов до двух ночи. Целенаправленно - за письменным столом, а читала всегда и везде, обдумывая отбор материала. Ее мозг работал как машина. Подними ее ночью - и она назовет первый, второй (и так далее) вопрос опроса, ведь она обязана была планировать и закрепление, и контроль результатов,иметь перспективные и ежедневные планы. В шесть тридцать Ева вставала на работу. Иногда она не успевала подготовиться добросовестно к некоторым темам, и вынуждена была идти «полу-готовой». Однако учащиеся вряд ли это замечали. Наоборот, содержание таких уроков транслировалась ею более вольно, они выходили за рамки программы, и поэтому, часто были более интересны ребятам импровизацией: она понимала это по их последующей реакции и вопросам к ней, иногда неожиданно бурным.  Учащиеся десятых классов - хоть их у нее было два - просто удивляли Еву своим интеллектом, воспитанностью и культурой. Именно с ними ей было интересно. И приятно. Они приветливо встречали молодую преподавательницу, были внимательны на занятиях, исполнительны при выполнении домашнего задания.


        Выбивался из этого ряда седьмой класс. Заводила, в основном, был один. Однажды этот худенький тринадцатилетний подросток перестал крутиться и болтать - он стал медленно раздеваться. Так как он сидел за предпоследней партой, то его одноклассники заметили это не сразу. Сначала он снял пиджак - Ева продолжила объяснение новой темы. Он снял пионерский галстук, медленно  стал расстегивать пуговицы рубашки, оголив худенькую грудь.
       - Ты можешь выйти проветриться, если тебе жарко, - спокойно и негромко, проходя рядом, предложила Ева.
       Он молча продолжал раздеваться. Ученики, сидящие впереди, стали оборачиваться.
        - Выйди, пожалуйста. Отдохнешь - потом можешь вернуться на урок, - обратилась Ева по имени к тинэйджеру.
        Никакой реакции. Парнишка спустил рубашку с одного плеча, посидел так. Затем с другого.
        Почему-то отвращение выплеснулось из молодой преподавательницы:
        - Теперь тебе осталось только на руках пройтись между рядами. А что? Давай! Развлеки нас! Вперед! - Уже громко, и уже привлекая к нему внимание всего класса, предложила она.
        - Ну что же ты, давай, развлеки нас!
        Подросток стих; к концу урока почти застегнул рубашку, но - лихо завязав на голой шее пионерский галстук. В глубине души Ева оценила этот момент позитивно: правильно сделал - отступил, но не покорился.


         - Что за учащийся? - спросила Ева завуча после урока.
         - О, Артем! Ты еще легко отделалась. Он всем уроки срывает.
         Формула ответа не совсем была понята Еве, но в начале её следующего урока в этом классе появился преподаватель начальной военной подготовки: тяжелый, военной выправки мужчина чуть за пятьдесят лет.
         - Как здесь молодые кадры обживаются? - громогласно провозгласил, одобрительно посмотрев на Еву.
         Властно обвел глазами аудиторию. Учащиеся встали.
         - Вольно.
         Учащиеся сели.
         - Как идет урок? Грызете гранит истории? - продолжил громыхание зычный голос.
         - Грызем! - дружно рапортовали семиклассники.
         - Смотрите, так и дальше. Кто не знает прошлого - не имеет будущего.
         Помолчал.
         - За рапорт передо мной ответственным будет … Ты, -  остановил он внимание на одиозной личности.  - Встать! Отчитаться по уставу!
         - Есть докладывать о состоянии дисциплины, - вскочив, ответил, тщательно скрывая удовлетворённое эго, подросток.
         - Садись, - уже другим тоном продолжил военрук.


         Учащиеся не спускали с военрука глаз. Они любили его. Молодежи, но ещё не Еве,  доподлинно было известно, что после запоя он мог иногда вообще не прийти на занятия. Но это не меняло для них его сути. Все знали: он придет даже в воскресенье, и откроет помещение их, лучшего в городе, стрелкового клуба - единственного при школе в городе; а они, его воспитанники, займут первые места на соревнованиях юниоров.



*ГорОНО - городской отдел народного образования.
**«Правда» - до 1991 года основное ежедневное печатное средство массовой информации КПСС и наиболее влиятельное печатное издание в СССР.
«Известия» - газета, центральный печатный орган Всесоюзного ЦК профсоюзов СССР.