Неправедный суд. Последствия

   
 

                П. Корвилл






   




       Неправедный   суд.  Последствия. 











 

                Не судите, да не судимы будете. Ибо
                каким судом судите, таким будете
                будете судимы; и какою мерою мерите,
                такою и вам будут мерить
                (Матф.7.1)               
               
               
               
               





                Пролог

                Рассказ 
                Петрова И.В.,сотрудника               
                журнала «Криминал»

Это моя работа посещать судебные заседания, куда только могут допустить нашу журналистскую братию. На сей раз, я оказался в Мосгорсуде, на Богородском Валу,8, где слушалось уголовное дело первой инстанции. Я тихо пристроился, на скамейке, подальше от входа в зал, и подальше от зоркого глаза судьи и прокурорских. Заседание было открытым, но я уже везде примелькался и судьи, завидев меня, и зная, о чём я пишу, нередко приказывали судебному приставу вывести меня из зала, под тем предлогом, что я записываю показания свидетелей, прения и вообще весь процесс, что недопустимо. Из-за этого я приноровился брать диктофон, прятать его в пиджаке, либо в кармане брюк (летом), а микрофон выводить наружу, чтобы его вовсе не было заметно.
На этот раз дело рассматривалось судом присяжных заседателей, а председательствующим был судья Степанов Николай Николаевич, давно мне известный. Это был высокий, седоватый человек лет шестидесяти, с приятным, вечно загорелым лицом. Либерал! Спокойный и выдержанный, он никогда не повышал голос, даже когда стучал своим молотком по деревянной подставке. Меня он знал хорошо, и относился ко мне всегда справедливо. Понимал – у прессы своя работа, если эта работа правдивая. А я грязью зря, никого не поливал, даже если от меня требовал этого наш редактор, для заказных статей.
Дело  было простое, но и довольно запутанное. Много странностей и много непонятного.
В своём кабинете был найден убитым, генеральный директор холдинга «Стройкомпсервис» Жевнов Иван Савельевич, пятидесяти лет от роду. По заключению экспертизы, сначала он был придушен, а потом ему перерезали горло. Холдинг занимался строительством, торговлей недвижимостью и оргтехникой. Профессиональная деятельность, была напрочь отметена в сторону. Заместитель генерального директора Абрамов Пётр Николаевич, сорока восьми лет, друг покойного и его жена Светлана Антоновна, тридцати пяти лет и главный бухгалтер предприятия, подтвердили, что никаких угроз со стороны конкурентов не поступало. Они были небольшой компанией и никому дорогу не переходили. Неприязненных отношений от частных лиц к руководству холдинга тоже не было известно.
Прокурор ставил своё обвинение лишь на том, что подозреваемая  имела претензии к убитому. Два года назад, дочь подозреваемой Король Антонина Семёновна, тридцати трёх лет от роду, секретарша, погибшего Жевнова, была обнаружена замёрзшей, в лютый, морозный, январский вечер, привязанная полуголой к дереву в лесном массиве Измайлово. До её смерти она была зверски изнасилована и придушена. Её мать, Дойна Земфира Кунаевна, шестидесяти лет, подозревала в этом преступлении погибшего Жевнова Ивана Савельевич, но суд присяжных его оправдал.
Земфира Кунаевна оббивала пороги многих инстанций, но её никто и нигде не слушал. Она не скандалила, была спокойна и как-то равнодушна. Она ходила не раз к подозреваемому, взывая к его совести, но всё было напрасно.
Суд шёл своим чередом. Присяжные заседатели выбрали старшину, были приведены к присяге. Старшиной была выбрана женщина, лет шестидесяти, приятной наружности, домохозяйка. Что может знать о жизни (как всегда говорил судья Степанов иметь большой жизненный опыт) домохозяйка, которая в молодости вышла замуж, за перспективного и скорее всего богатого мужчину. Скорее всего она никогда и нигде не работала, кроме своей кухни, магазинов и сопливых ребятишек ничего в этой жизни не знает. Да ещё, наверное, были у них сабантуи, юбилеи и отдых на модных заграничных курортах. Присяжные были выбраны странным образом. Шесть женщин (из них четыре домохозяйки), шестеро мужчин (из них трое, занимающие руководящие посты). По такому составу присяжных можно было заявить протест, что и собирался сделать адвокат подозреваемой Юрин Семён Ильич. Однако Земфира Кунаевна, строго запретила это делать, как мне удалось, случайно узнать у помощника адвоката. Вообще-то адвокат Юрин был известной личностью, любил браться за самые запутанные дела и почти всегда выигрывал их. Он мог убедить любого, а тем более своего клиента, поэтому было странно, что на сей раз Семён Ильич, так просто уступил требованиям своей подопечной. И вообще вёл он себя на заседании, скованно, не осмысленно, а свою речь в прениях, как мне показалось, и вовсе завалил.
Но начнём всё по порядку. Конечно же, я записал на диктофон весь судебный процесс, но расписывать подробно опрос свидетелей, высказывания государственного обвинителя и защитника, их прения и указания судьи, я не намерен. Приведу только отдельные заинтересовавшие меня места.
Судья представил государственного обвинителя, защитника, потерпевшую. Установил личность подозреваемой, и чем она занималась до взятия под стражу. Когда дело дошло до вопроса: «Признаёте ли вы себя виновной?», подсудимая ничего не ответила, только удивлённо и грустно пожала плечами. Судья Степанов опешил! Такого «не ответа» в судах слышать ему ещё не приходилось! Однако он не попытался повторить свой вопрос, а пригласил подсудимую присесть.
Прокурором на суде выступал, неизвестный мне старший советник юстиции, а по-военному полковник, что уже говорило о многом. В таком вроде бы простом деле, как все его считали, мог бы выступать прокурор рангом и пониже. Вот этот моложавый, но уже почти лысый человек, лет под сорок, с мешками под глазами (видать, что молодой, да из ранних!), практически и открывал судебное заседание.
Такого –то числа, такого-то года, в такое-то время был обнаружен труп господина Жевнова, о чём я уже говорил выше. Из всего зачитанного прокурором, два момента меня заинтересовали. Погибшего нашли, сидящим в кожаном кресле с высокой спинкой, стоящем за его длинным столом в служебном кабинете. Его обнаружила молоденькая секретарша Сойкина Елена Ивановна, 28 лет, и тут же вызвала начальника охраны, а тот в свою очередь позвонил в полицию и вызвал, никому ненужную неотложку. При осмотре тела было выяснено, что гендиректор, был сначала придушен (именно придушен!) тонкой рояльной струной, на концах которой были качественно закреплены две точёные деревянные ручки. Странгуляционная полоса от струны, была видна только под подбородком. Это и немудрено! Видимо убийца подошёл к погибшему со спины и попытался задушить его, но высокая спинка кресла, помешала этому. Тогда убийца накинув струну на горло, так натянул её, что прорезал кожу и поролон до самого каркаса кресла, а затем скрутил орудие убийства за спинкой, чтобы погибший не смог с него встать. Затем по мнению следствия, убийца достал охотничий нож, и здесь же из-за спины, перерезал гендиректору горло, одним сильным ударом. Настолько сильным, что были перерезаны не только артерии, но и трахея. Чтобы позвать на помощь у погибшего не было ни единого шанса. Смерть наступила почти мгновенно.
После этого прокурор приступил к сути обвинения. В убийстве с особой жестокостью, с причинением физических и нравственных страданий обвинялась Дойна Земфира Кунаевна. Обвинение строилось на том, что ранее её дочь была подвергнута насилию, также придушена и  замёрзла в лесном массиве Измайловского парка. По этому делу были привлечены в качестве обвиняемых господин Жевнов и его заместитель господин Абрамов. Но суд присяжных их оправдал. Кассационные жалобы Земфире Кунаевне не помогли, вышестоящие инстанции её жалобы отклонили. Вскоре её муж умер с горя, а зять спился и повесился. После чего подсудимая стала преследовать погибшего, высказывая угрозы в его адрес, а через некоторое время, продолжая сохранять к нему сильные неприязненные чувства, пришла офис и воспользовавшись отсутствием секретаря, которую вызвали из приёмной, проникла в кабинет погибшего, где и убила последнего. После чего она скрылась с места преступления и была обнаружена недалеко от этого места в сквере, где и была задержана полицейскими.
Вот так убийца!? Сидит рядом с местом своего преступления на скамеечке и никуда не торопится.
На вопрос судьи, адвокат Юрин ответил , что не верит в виновность своей подзащитной и будет доказывать это всеми доступными способами на протяжении судебного следствия. Вот о наступлении судебного следствия и объявил судья.
Потерпевшая, жена погибшего, Жевнова Ольга Николаевна, 40 лет, миловидная, крохотная брюнетка ничего существенного не сказала. Подтвердила мнение следствия, что обвиняемая угрожала её мужу, неоднократно приходила к ним домой и на его работу, и скорее всего добилась таки своего. Судья Степанов предупредил её предоставлять только известные ей факты, а не досужие вымыслы. Адвокат Юрин узнал от неё лишь то, что она не является  единственной наследницей состояния мужа, по завещанию, он разделил своё имущество и бизнес, пополам между женой и родной тётей по материнской линии.
Затем начали вызывать свидетелей.
Первой зашла секретарь погибшего Сойкина. Она рассказала о приходе в офис подозреваемой, о том, как долго она ждала приёма, была нервная и настороженная.
«-Что произошло дальше, свидетель? – спросил прокурор.
-Меня вызвала Светлана Антоновна…
-Это кто?
-Это наш главный бухгалтер. Она попросила отнести бумаги на подпись Ивану Савельевичу…
-Это вашему гендиректору?
-Да!
-И вы?
-Я поднялась и пошла к двери.
-А подсудимая?
-Она оставалась сидеть на месте. Но когда я выходила…
-Так! И что вы увидели?
-Я заметила, что она встала со стула и приблизилась к двери, ведущей в кабинет Ивана Савельевича…
-Что же было дальше? Говорите, не стесняйтесь!
-Мне это показалось странным и я, не прикрыв за собой дверь, решила снять на мобильный телефон, что же будет дальше. Да она меня достала! Сколько можно ходить и надоедать занятым людям!
-Успокойтесь, свидетель! Что было дальше.
-Дальше я стала снимать, как она подошла к двери в кабинет, открыла её и вошла…да я всё засняла!
-Ваша честь! – сказал прокурор. – Прошу вас, не прерывая допрос свидетеля, просмотреть запись, сделанную свидетелем на мобильный телефон. Данная запись приобщена к уголовному делу.
Судья Степанов: «Зинаида Степановна! Давайте просмотрим эту видеозапись, а вы господа присяжные заседатели, внимательно смотрите , это доказательство, которое предъявляет сторона обвинения, вам его в последствии придётся оценивать!»
Включили запись, на которой , почти без звука, через приоткрытую дверь в приёмную, было видно, как подсудимая поднялась с места, открыла дверь в кабинет и заглянула туда. На этом запись обрывалась.
-Что было дальше? – спросил прокурор.
-Дальше? По коридору пошли люди и мне было неудобно продолжать съёмку и я ушла. Когда я вернулась, подсудимой в приёмной уже не было, а через пять минут, собрав почту, я заглянула в кабинет шефа и…ы…увидела…и-ы…
-Успокойтесь, свидетель!
Судья Степанов: «У защиты будут вопросы к свидетелю?»
Адвокат Юрин: « Да! Спасибо ваша честь!»
-Скажите свидетель! Вы видели , как моя подзащитная заходила в кабинет к погибшему?
-Да.
-Вы это точно видели и можете подтвердить?
-Ну…наверное…
-Подтвердите! Вы видели это!
-Наверное. Раз она открыла дверь, значит и зашла туда…
-Ещё раз повторяю! Вы это видели? На записи мы наблюдаем, что моя подзащитная только приоткрыла дверь в кабинет и заглянула туда…Вы видели, что она вошла внутрь?
-Наверное…
-Мне не нужно ваших предположений, скажите вы видели, что она вошла в кабинет или нет!
Прокурор: «Я заявляю протест, оказывается давление на свидетеля!»
Адвокат: «Ваша честь! Свидетель не может ответить на прямо поставленный вопрос. Либо он что-то скрывает, либо отказывается отвечать!»
Судья: «Протест отклонён. Свидетель вы обязаны ответить. И не забывайте, что вы несёте ответственность за дачу ложных показаний и отказ от показаний в судебном процессе!»
Адвокат: «Так вы видели, как моя подзащитная заходила в кабинет к погибшему?»
-Нет!
-Вопросов к этому свидетелю у меня больше нет.»
Затем вызвали заместителя гендиректора Жевнова и  в ходе допроса, выяснилось, что его не было в это время в офисе, когда произошло убийство ( с 11 до 12 часов дня ), он был в ресторане с партнёром и вёл там переговоры. Адвокат установил, что у Абрамова (заместителя Жевнова) и погибшего, был общий бизнес и 65% капитала принадлежали Жевнову. Его жена (Абрамова) ничего существенного не по делу не добавила. Мне она показалась обыкновенной, красивой, лет 35-ти, серой мышкой, которая может попасть под влияние любого мужчины. На заседании она была грустна и безучастна.
Затем вызвали майора полиции, который вёл расследование этого дела и даже задерживал подозреваемую. Он вверг суд в истерию!
В кабинете погибшего и в приёмной находились несколько аудио-видеокамер, но именно на этот промежуток времени они оказывается не работали. Что с ними произошло, эксперты не смогли установить, но запись тем не менее не велась. Из кабинета гендиректора Жевнова была ещё одна дверь, кроме приёмной, которая вела в комнату отдыха, а туда можно было ещё попасть с внутренней лестничной клетки, которая выходила прямо в холл здания. Ключи от этих дверей (с холла на лестницу, и с лестницы в комнату отдыха гендиректора) имелись только у охраны и самого Жевнова (так во всяком случае было сказано). Очень странно, что к этим дверям имелось только по два комплекта ключей!? Замки на дверях были проверены. Ни взлома, ни отмычек обнаружено не было. Замки на момент преступления были закрыты, а ключи находились там, где им и подобает быть: на посту охраны и на связке в кармане убитого. Последней каплей было то, что в холле камера накануне вышла из строя и её отдали в ремонт, перед входом в здание, три дня назад камеру разбили хулиганы (задержать их, кстати, не удалось? А на противоположной стороне улицы, именно в этот день видеокамеры коммерческого банка стали тестировать и они тоже были отключены. Феноменально!
Последним свидетелем адвокат вызвал эксперта-криминалиста.
«Адвокат: Свидетель! Скажите могла ли хрупкая женщина, затянуть на шее убитого рояльную струну с такой силой?
Прокурор: Протест, ваша честь! Защита задаёт наводящие вопросы!
Судья: Протест отклонён! Свидетель отвечайте на вопрос защиты!
Свидетель: Не думаю, что женщина смогла бы так затянуть струну…Хотя если это очень сильная…
Адвокат: Свидетель! Взгляните на подсудимую, она смогла бы?
-Не думаю. Вряд ли! Это сделал очень сильный человек, она наверное не смогла бы это…
Прокурор: Значит всё-таки наверное? А если в состоянии волнения, жажды мести, ведь силы тогда утраиваются?
-Не думаю…Струна, даже несколько врезалась в металл каркаса кресла. Это неимоверная сила…
Адвокат: Свидетель! Расскажите, что мы думаете об ударе  ножом, которым был убит погибший. Кстати он так и не был найден, господин прокурор!
Прокурор: Да! Орудие убийства не нашли! Подозреваемая унесла его в сумочке и избавилась от орудия убийства по дороге. Это было не трудно сделать, времени у неё было предостаточно.
Адвокат: Но ведь её задержали, буквально, через десять-пятнадцать минут. А по близости ни реки, ни болота и всё это днём!
Прокурор: Могла передать нож сообщнику!
Адвокат: Кто же сообщник?
Прокурор: Это не имеет значения!
Судья: Господа! Прекратите свои высказывания. Мы сейчас проводим следствие, а посему попрошу допрашивать вызванного вами свидетеля. Все свои мысли вы сможете изложить в судебных прениях.
Адвокат: Прошу прощения, ваша честь! Свидетель! Что вы можете сказать об ударе ножом по шее убитого, и что это мог быть за нож?
-Несомненно одно! Скорее всего это нож, наподобие охотничьего, с длинной лезвия не менее 20 сантиметров, остро отточенный и без зазубрин. Удар нанесён профессионально, но не военным. Скорее всего охотником, который привык перерезать горло животным на охоте. Но удар был нанесён, я бы сказал, в злобе, ненависти, отделив от туловища шею, почти наполовину. Достаточно было бы, просто перерезать сосуды и человек был бы уже мёртв.
-То есть, вы хотите сказать, что убийца был разъярён?
-Видимо так!
Прокурор (усмехаясь): А без ярости, так ударить нельзя?
-Можно.
-А подсудимая могла нанести такой удар в спокойном душевном состоянии.
-Вряд ли! Если только она ни специалист спецназа по убийствам и знает всю ножевую технику боя. И ещё мышцы должны у неё быть из железа!
Адвокат: Ваша честь! Я прошу показать свидетелю запись, как открывает дверь в кабинет моя подзащитная.
Судья: Разумеется! Помогите нам Зинаида Степановна!
Адвокат: Свидетель! Вы видите, мою подзащитную, которая заглядывает в кабинет погибшего. Видите у неё в руках, что-то вроде кошелька или косметички. Больше в тот день, как мы выяснили, никакой сумочки у неё при себе не было. Возможно ли в этот кошелёк поместить охотничий нож, чтобы его не было видно?
-Никогда! Он несоизмеримо больше!
Прокурор: Но такой нож, можно засунуть за пояс, привязать в конце концов к ноге под платьем…
Адвокат: Спрятать в коротких, стриженных волосах…
Судья: Коллеги! Не будем спорить, мы ещё не приступили к прениям и я попрошу допрашивать нашего свидетеля…
Прокурор: Ваша честь! Это не свидетель, это эксперт!
Судья: Неважно, Самуил Яковлевич! Он тоже, предоставляет факты по данному делу, и мы, и присяжные должны их тщательно изучить.
Адвокат: Продолжим свидетель! Значит вы считаете, что нож, которым был убит погибший, невозможно скрыть в таком портмоне.
-Да никогда!
-А под одеждой?
-Ну, судя по этому платью, вряд ли! Хотя чудеса и бывают! Я не могу утверждать, либо опровергнуть…
Прокурор: Значит это возможно?
-Наверное, да!
Радостный взгляд прокурора.
Все свидетели опрошены и судья объявляет прения.
Прокурор в своей речи краток. Орудия убийства нет (на струне и деревянных ручках ни пальчиков, ни потожировых, только тальк от медицинских перчаток!), но мотив на лицо, - месть! А значит обвиняемая отомстила своему обидчику, за смерть дочери, в которой, по решению суда он не виновен.
Адвокат не стал перекладывать вину своей подзащитной (как это обычно бывает!) на других лиц. Он не сильно распинался (что было уже довольно странно, хотя дело сулило большие выгоды на выигрыш и дальнейшую славу), но привёл для присяжных несколько веских доводов. Первое. Никто не видел, что обвиняемая входила в кабинет погибшего. Второе. Никто не видел, как она выходила из холдинга. Третье. Ни внутри кабинета, ни на орудии преступления (которое оставил преступник) нет её следов. Четвёртое. Она не скрылась с места преступления, а осталась неподалёку в сквере и не пыталась отвести от себя подозрения. Пятое. Ни при ней, ни в кошельке не было обнаружено что-то похожее на охотничий нож, либо на его присутствие когда-либо. И шестое. Ни внутри кабинета погибшего, ни на её одежде, ни на её вещах (а также и внутри кошелька) не обнаружено никаких следов крови погибшего, либо его генетических следов, либо вообще следов других лиц. (Прокурор из всего этого делает вывод, что подозреваемая тщательно готовилась и поэтому приобрела новые вещи, без отпечатков пальцев и следов других лиц!). Но кошелёк был не нов, потёрт и обшарпан, просто подсудимая, очевидно не давала им пользоваться больше никому.
Судья прекратил прения и спросил не будет ли ходатайств о дополнении следствия. Их не последовало.
Потом присяжные ушли в совещательную комнату для вынесения вердикта. Десять минут и «Прошу всех встать!», «Присяжные вынесли вердикт?», «Да» Ваша честь!», «Провозгласите вердикт, в судебном заседании!»,…имело место убийство с особой жестокостью, подсудимая виновна, снисхождения не заслуживает…На счёт снисхождения было довольно странно! Обвиняемая не подала ни одной реплики, её безучастный вид мог разжалобить кого угодно и вдруг не заслуживает снисхождения в деле, которое шито белыми нитками, по чёрной отвратительной материи.
Адвокат сидел, словно в ступоре. Вовсе не похоже на него. Меня так колыхнуло, что я уже чуть было не поднялся…И в это время я увидел взгляд, чёрных, как смоль, глаз с жёлтыми прожилками госпожи Дойны… и сел!
Прокурор, крутясь, как молодой жеребец под нетерпеливым всадником, запросил 15 лет колонии строгого режима. Вдове всё было по  барабану, лишь бы убийцу засудили. Адвокат, ссылаясь на всякую чушь, попросил суд быть более, миролюбивым к обвиняемой  учесть всё, и что она никогда не привлекалась к уголовной ответственности, и характеризуется положительно, и её возраст, и постигшее её горе.
Потом наступил апофеоз!
Судья Степанов решил дать высказаться подсудимой, после оглашения вердикта присяжных заседателей. Она  до сих пор не проронила ни слова. Молчала при судебном следствии, не произнесла ни одной реплики, от последнего слова отказалась, проронив, что всё уже решено и ей добавить нечего. В этом вся её судьба! Судья опять обалдел, но усадил её на место. Такого, растерянного Степанова я уже давно не видел!
И вот судья решил опять предоставить слово подсудимой, чтобы она смогла обратиться к суду высказаться, высказаться в отношении вердикта присяжных заседателей и тому подобное. На этот раз подсудимая встала и начала говорить.
-Ваша честь, господа присяжные заседатели, господа свидетели! Мне крайне жаль, что вы все творите неправедный суд…
За этим должен был последовать взрыв эмоций, или хотя бы перешёптывание, но в зале заседаний стояла могильная тишина.
-Я знаю только одно, - продолжила Земфира Кунаевна, - знаю свою судьбу. Я ведь потомственная белая колдунья и ясновидящая. Ещё моя бабушка говорила: «Твори только добро и оно сторицей вернётся к тебе!», так я всегда и поступала. По заветам предков моих и по Библии, ведь сказано в Книге Иова: «Крепко держал я правду мою, и не отпущу её; не укорит меня сердце моё во все дни мои». Моих дней осталось немного, я знаю, когда я уйду. Точно в этот день, ровно год спустя. Поэтому людской суд, а тем более неправедный, меня не страшит, другой более высокий суд уже решил мою судьбу. Но до того, как меня не станет, должны произойти последствия этого суда. Настоящие убийцы будут наказаны, они умрут все одинаково. Лжесвидетелей постигнет участь Иуды, предавшего Христа. Иуда повесился, или был повешен на осине. Ибо так сказано в Притчах Соломоновых: «Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, погибнет»…
При этих словах в зале суда кто-то вскрикнул и я увидел, как секретарь Жевнова, молоденькая Сойкина, закрыла лицо руками и плечи её вздрагивают от беззвучных рыданий. На неё тут же зашикали Абрамов и его жена, но это ничуть её не успокоило. Мне показалось, что судья Степанов решил прервать этот монолог, но госпожа Дойна посмотрела на него и он остался сидеть на месте, не проронив больше ни слова.
-Господа присяжные заседатели! Вы не можете законно рассматривать судебное дело, ибо вы стали беззаконниками. Многих из вас не интересовал этот суд, над невинным человеком. Мне трудно вас осуждать, вы просто люди. Одним из вас я не понравилась, другие спешили по своим делам и мечтали, чтобы просто побыстрее закончилось это заседание, другие не стали даже размышлять над представленными вам доказательствами, довольствуясь доводами прокурора, один из вас решил, что обращать внимание на слова адвоката просто глупо, за деньги он любого убийцу будет защищать, а одна из вас, обиженная на ушедшего к другой, мужа, просто злорадно сказала себе, мол пусть эта «лярва» посидит, нечего чужих мужчин к себе привораживать. Хотя я к этому не имею никакого отношения.
По мере того, как Земфира Кунаевна говорила это присяжным, я смотрел на их скамью и видел. Кто-то вдруг вжался в спинку, стараясь скрыться от чужих глаз, кто-то жутко покраснел, кто-то наоборот побледнел, и его стала бить нервная дрожь. Одна дамочка даже упала в обморок, уткнувшись головой в плечо соседа, но на неё никто не обратил внимания, так все были обескуражены словами ясновидящей.
-Не знаю, господа присяжные заседатели, - продолжила она, - что с вами случится, но помните, что в Книге Пророка Иезекииля сказано: «Если праведник отступает от правды своей, и за то умирает, - то он умирает за беззаконие своё, которое сделал».
Мне трудно говорить о других участниках суда, судье, прокуроре, экспертах, даже о моём адвокате. Наверное они считают, что выполняли свой долг…возможно. Но вот, как говорят Притчи Соломоновы: «Сказано также мудрыми: иметь лицеприятие на суде – не хорошо».
Не буду больше задерживать суд, но в конце скажу. Я не питаю ни к кому злобы и жажды мести, и никогда не причиню зла, но я не в силах поменять судьбы людей. Каждый получит то, что он заслужил своими деяниями. Я прощаю всех. У меня всё, ваша честь!
И она под молчаливым взглядом судьи, села на своё место. Гробовая тишина в зале, нарушалась лишь вздохами и тихими всхлипываниями. Это длилось наверное с минуту, пока судья Степанов не поднялся и сказал, что суд удаляется для вынесения приговора.
Дальше всё опять пошло, как по накатанным рельсам. Мне было ужасно интересно, что же сделает судья, после такой речи обвиняемой. Он мог поступить, как угодно, вплоть до роспуска коллегии присяжных заседателей и возвращении дела но доследование. Но ничего подобного, увы, не случилось!
«Прошу всех встать! Суд идёт!»
«Объявляется приговор! Именем Российской федерации…в связи с обвинительным вердиктом присяжных заседателей…приговорить Дойну Земфиру Кунаевну к 12 годам…отбыванием в колонии строгого режима…Прошу садиться!»
Вздох облегчения пронёсся по залу. А мне стало стыдно и грустно.
«Осуждённая! Вам приговор суда понятен?»
«Да».
«На этом заседание объявляется закрытым».
Сразу зашелестела одежда, раздался звук шагов и стук каблуков, адвокат подлетел к клетке и, как обычно, заговорил об апелляции, но всем остальным осужденная стала уже совершенно безразлична. Люди, позабыв о том страхе, который испытывали совсем недавно, спешили по своим делам.
Я не уходил из зала и смотрел, как осужденная говорит со своим адвокатом, вернее, молча кивает головой. Я уже пытался прикинуть, как я буду писать свою статью, но в это время госпожа Дойна посмотрела на меня и отрицательно покачала головой.
И тогда я понял, что эту статью я не напишу никогда.



                Часть       первая

                «Убийцы»

Прошло полгода                Рассказ полковника СемёноваП.П.          
                начальника специального отдела
                ГУ МВД РФ             
                1

Декабрь в этом году выдался знатный, настоящий зимний месяц. Было ещё только десятое число, а снег уже давно лёг на землю, стоял небольшой морозец, около десяти градусов и ни ветерка. Солнце ослепительно сияло в синеве неба и пробравшись, сквозь задёрнутые шторы, отдельными пятнами лежало на моём столе.
Я сидел в своём кабинете в здании МУРа на Петровке, 38. Одно только название улицы говорило о многом, все знали, что здесь находится Московский уголовный розыск. Вообще-то в этом здании, я и мои ребята были на птичьих правах, что-то вроде арендаторов, но это было и положительной стороной в нашем деле. Коллеги всегда под рукой, их лаборатории и техника тоже, хотя скорее это они завидовали нам, чем мы им. На моём столе, как всегда, царил образцовый порядок. Ни одной бумаги, все они хранились в сейфе и только самые необходимые для текущих дел. Остальное тут же сдавалось в архив, причём архив был только нашего отдела, посторонние лица туда не допускались. Передо мной стоял открытый ноутбук, который весь перекрутил и запоролил наш компьютерный гений, единственное гражданское лицо в моём отделе, веснушчатый, рыжий парень, лет 25, Савельев Савва Иванович, которого все ласково и уважительно звали Саввушкой, ибо «дело своё он добре знает».
Тут же под рукой лежала закрытая папка, а в ней с десяток чистых листов пищей бумаги, чуть далее настольная лампа, почти раритет (мне её подарили по случаю) на медной основе, одет полукруглый матовый колпак (правда лампочка там вкручена уже энергосберегающая), затем канцелярский набор с ручками, маркерами, скрепками, стиплером, ножницами, ножом для разрезания бумаг и прочей мелочью. Завершали убранство стола небольшие песочные часы. Правда напротив меня на стене, над дверью висели большие электронные, но к этим за время службы я привык и всегда ставил их перед собой во время доклада подчинённых. Три минуты и песок перемещался сверху вниз. Все это знали и, докладывая, всегда смотрели на них. Больше я не давал говорить ни секунды.
К моему письменному столу был придвинут ещё один, подлиннее, вокруг которого стояло восемь стульев. Ну и хотя я не чиновник, но как полагается в лучших домах Лондона и Парижа, за моей спиной висел портрет президента и стоял полуразвёрнутый российский флаг.
Вот и всё убранство моего рабочего места.
Это случилось ровно два года назад, в такой же декабрьский день. Меня, по тем меркам молодого начальника отдела угро УВД ЮЗАО (Управление внутренних дел по Юго-Западному административному округу города Москвы) вызвал к себе генерал-лейтенант полиции, начальник ГУВД по г. Москве. Я с тревогой ехал на Петровку, 38, гадая что меня ожидает: взбучка или поощрение. Оказалось ни то, ни другое.
А тогда мне было не по себе. Чтобы какого-то несчастного майоришку, из территориалов, да прямо к себе, начальник ГУВД Москвы…Мне бы хватило и моего непосредственного начальства, а тут…Я мысленно перебирал, что я мог такого натворить за последнее время. Да ничего! Работал я с ребятами исправно, сначала в милиции, потом в полиции, завальных дел не было, даже ни одного «висяка» за нами не числилось, как ни странно. Многие этому удивлялись, и за мной приклеилась прозвище «везунчик Фемиды». Хотя Фемида – это богиня правосудия, недаром у римлян она звалась Юстицией. А нам сыщикам ближе языческий бог Бужва, а может ещё и Гермес. Никто не мог превзойти его в   красноречии, ловкости, лукавстве и воровстве, а этим мы как раз и занимаемся. Кроме того он проводил души погибших в царство Аида, а мы всегда видим убиенных и занимаемся ими по мере сил. Гермес  - покровитель послов, путников, магии, алхимии и астрологии. Что мы послы и путники в этом мире, я уже давно понял, а о магии и прочей мистике, мне ещё предстояло узнать. К моему глубокому сожалению, но от судьбы не уйдёшь, не отвергай её, что я всегда и делал.
В приёмной начальника управления я долго не задержался, что было просто удивительно. Здесь сидело немало полковников и генералов, но стоило мне назвать себя, как секретарь доложила, что я прибыл и тут же меня пригласили. Все смотрели на меня с удивлением, и даже тихий ропот прошелестел по комнате.
Я с трепетом шагнул в кабинет.
-Здравия желаю, товарищ генерал! Майор Семёнов по вашему приказанию, прибыл!
Из-за стола поднялся невысокий человек, с коротко стриженными волосами, в генеральской форме и погонами генерал-лейтенанта полиции. Он прищурил глаза, протянул указательным пальцем по коротко подстриженным усам и сказал:
-Значит, прибыл, майор! Точно по времени, это мне нравится. И на пробки не ссылался. Присаживайся поближе, разговор у нас будет длинный и важный!
Я сел на стул, а генерал уселся напротив меня, захватив со стола папку в плотной коленкоровой обложке. С минуту длилось молчание.
-Не знаю даже с чего начать! – заявил вдруг он. – Пожалуй, начну с самого начала. Это твоё дело майор, из кадров. Не будем говорить о твоём детстве и школьной учёбе, а начнём с того места, как ты закончил МГИМО, факультет международных отношений, и был направлен в  наше Посольство в Англии, затем переведён в Посольство Италии, что ты знаешь в совершенстве 12 европейских языков, в том числе и такие редкие, как иврит, арабский, африкаанс и китайский. Уж не знаю почему и как, но на пределе возраста ты поступил в КИ КГБ СССР, а закончил уже, когда это учреждение называлось  АВР (Академия внешней разведки). Затем ты восемь лет тянул лямку в СВР (Служба внешней разведки России), сначала в одном из оперативных отделов, потом в управлении контрразведки, а закончил в подразделении «Заслон», о котором никто и ничего не знает, кроме того, что они вроде охраняют руководство СВР и всевозможные дипмиссии России… в силовом порядке. Ты что об этом можешь сказать?
-Ничего, товарищ генерал, кроме того, что есть в моём личном деле.
-Правильно! А здесь не густо, одна строчка, поступил и уволен. А больше мне никто, ничего не сказал! Нет на тебя никаких бумаг. Едва узнал по очень доверительному знакомству, что ты награждён медалью «За отвагу» и орденом «Мужества», да в нашем ведомстве подали на медаль «За отличие в охране общественного порядка». Вот только министерские бюрократы посчитали, что слишком молод майор для этой награды, был бы хотя бы полковником, да уходил бы на заслуженный отдых, тогда можно и подумать…
-Товарищ генерал, а я не за награды служу и не за привилегии…
-Ишь ты! Вот и видно теперь, что молод ты ещё!
-Это плохо, товарищ генерал?
-Как сказать…Ты вот скажи мне майор, почему ты ушёл из СВР, попёрли? Ведь из такой конторы просто так не уходят, это ведь престиж, рост и тому подобные блага, работа за границей…
-А я ушёл, товарищ генерал.
-Можешь сказать почему? И как тебя отпустили?
-Не моё это, товарищ генерал, особенно в «Заслоне»…служба пунктуальная, но безынициативная, вроде простая, но всё время в напряжении, а на деле в безделии не люблю я это!
-Вот как! А ты знаешь майор, о чём я сейчас подумал?
-Нет!
-Почему всякие там бизнесмены, олигархи и им подобные, обращаются друг к другу «господа», а мы «товарищ»?
-Догадываюсь, но могу ошибиться в суждении.
-А потому, майор, что каждый из них мнит себя господином, и считает своего визави, ниже его самого, на порядок, а то и более. А мы офицеры! А в русском офицерстве, только в нём заложен дух товарищества, и взаимопонимания, и выручки…Для меня любой офицер, будь он даже прапорщик, мой боевой товарищ и я за него в ответе. Вот так майор!
-Ясно, товарищ генерал!
-А теперь перейдём непосредственно к делу. Когда мне сказали о чём я должен тебя информировать, и получить согласие, либо отказ, я подумал, а почему ты? Но потом запросил сводку по твоему отделу и проанализировал. Ты у нас работаешь почти двенадцать лет. Я знаю эту работу не по наслышке, сам начинал лейтенантом после Высшей школы милиции и прошёл всё до генерала. И меня били, а потом хвалили, увольняли и восстанавливали. Наши интриги я знаю хорошо, здесь трудно удержаться на одном месте. А ты пришёл к нам старлеем, без протекции, насколько я знаю...
-У меня, товарищ генерал, нет высокопоставленных родственников, кроме отца, погибшего при задержании особо опасного преступника, деда пережившего блокаду Ленинграда и бравшего Кенигсберг и прадеда погибшего в Брусиловском прорыве, спасая своего командира…
-Не перебивай старшего по званию, майор!
-Есть, товарищ генерал!
-Это у меня всё прописано! Хорошо, что ты помнишь своих предков, я ещё более рад! Некоторые и отцов то не желают знать. Но вот, что интересно майор! Толи это от МГИМО, толи от СВР, но в твоём отделе нет ни одного «висяка»! Как такое может быть? А ведь дел по тяжким преступлениям у тебя чуть ли не в полтора раза больше , чем по другим округам. Ни одного возврата дел из судов на доследование, ни одного оправдательного приговора! Как это может быть?
-Не могу знать, товарищ генерал!
-А я знаю! Ты «везунчик Фемиды»!
-Товарищ генерал! – грустно протянул я.
-Говорю, что есть! И не противоречь! Теперь перейдём к главному. Наверху! – и он указал пальцем в потолок. – На самом верху! Уж не знаю с чьей подачи, но принято решение, пока по Москве, организовать спецотдел по раскрытию, я бы это назвал, чрезвычайно важных дел против личности и государства ( с тех пор, кто о нас знал, стали называть, с лёгкой руки генерала, ЧОПовцми, хорошо хоть не чоновцами!). До сих пор у нас говорили о расследовании особо важных дел, а теперь данный спецотдел будет расследовать то, что не смогли осуществить прежние следственные органы. Этот отдел – последний форпост в поимке и разоблачении преступников. Далее уже ничего нет. Так вот, майор, на пост начальника этого спецотдела ( и он опять показал пальцем в потолок), предлагается ваша кандидатура.
-Моя!!?
-Да! А что здесь удивительного…Этого и следовало ожидать!
-Но я…никогда такими вещами не занимался, я даже не знаю, что мне делать, с чего начинать…
-Разберётесь , майор! А сейчас, слушайте меня внимательно…
-Слушаюсь…
-Тебе выдаётся своеобразный карт-бланш, но зато и спрос будет соответствующий, фактический! Изъясню суть, а ты решай, здесь и сейчас. Я уже понял, что это твоё, из-за этого ты и из СВР ушёл. Я тут неофициально провёл, ну конечно не расследование, а собрал мнение людей с которыми ты контактировал последнее время.
-И что, вы выяснили, товарищ генерал? – на супясь, спросил я.
-Ты не злись, майор! Мне приказали всё проверить, я этим и занимался. Так вот, что о тебе говорят! Разве неинтересно?
-Возможно, товарищ генерал…
-Говорят, что умён, находчив, хваток, с хорошей интуицией, взяток и мзды не берёт. Но служака, ни одного отступления от закона. Судьи в твоём округе, стали выяснять, кто вёл расследование дела, переданного в суд. Уголовный элемент…
-Простите, товарищ генерал, вы и их расспрашивали?
-Не утрируй, майор! Но среди элиты воровского мира о тебе сложилось мнение: дела не шьёт, не подкупен, прикажут посадить, если нарушат закон, найдёт и посадит, невиновных не трогает. В общем ты у них в фаворе, даже негласный приказ прошёл на сходняке, если майора Семёнова кто тронет, его либо в землю живьём зароют, либо в ментовку сдадут, со всеми потрохами! Усёк?
-Мне, товарищ генерал, только такой уголовной славы и не хватало!
-А ты не тушуйся! То, что тебя даже враг уважает, не худший показатель, главное, чтобы товарищи по работе на тебя могли положиться, а ты на них, как на самого себя.
-Верно!
-Ладно, закончим лирическое вступление! Теперь о главном. Твой спецотдел будет находится в непосредственном подчинении у первого замминистра генерал-полковника полиции…надеюсь ты знаешь о ком идёт речь?
-Разумеется.
-Он будет вас курировать и отдавать приказы, возможно и через руководство других структур МВД. С вами будет вести следствие Главное следственное управление Следственного комитете РФ. При необходимости подключения прокурорских работников вы сможете обращаться к первому заместителю прокурора Москвы, либо непосредственно к заместителю генерального прокурора. Только эти люди будут знать о вашем существовании и вашей работе.
-Довольно круто!
-А ты, как думал! Для всех остальных вы спецотдел при МУРе. О статусе и подчинённости вашего отдела, никто ничего не должен знать, он идёт под грифом «Совершенно секретно»! Твой отдел майор, как это сейчас говорят, шесть в одном флаконе. Будет у тебя  и управление «А», 1,2, 3,6,7 управления. Надеюсь, что дела по наркотикам, несовершеннолетним, розыском лиц, на тебя не навесят, но гарантировать не буду, всё может быть. Но повторюсь ещё раз, только чрезвычайные дела, в последней инстанции.
-Товарищ генерал! – опять перебил я его. – Трудно начинать вести дело, когда там уже потоптались другие. Следы исчезают, время уходит, создаются иные версии…Нельзя ли сразу, такие сложные дела направлять нам сразу?
-Об этом, мы подумаем майор. Итак, у тебя будет всё своё! Свои оперуполномоченные, свои криминалисты, своя служба наблюдения, своя агентура, свой техотдел, свой архив и даже своя группа ОМОНа. Расположитесь здесь, на Петровке, я приказал подготовить для вас помещения, сколько потребуется, любой техникой будете обеспечены по первому разряду и последнее…
Я насторожился, бог его знает, что придумает ещё начальство, а генерал продолжил:
-Ты конечно не думаешь, что если ты получил такие возможности и полномочия, то будешь абсолютно бесконтролен…
Я с облегчением вздохнул:
-Конечно не думал!
-И правильно! У нас, как говорится и министры, и депутаты тоже плачут. Но…проверять твой отдел имеет право только ГУСБ МВД, за подписью замминистра, начальника управления собственной безопасности и при утверждении постановления премьер-министром. Ну а при совершении уголовно наказуемых деяний, извини ,и такое надо предусмотреть, санкцию на арест подписывает только генпрокуратура, точнее замгенпрокурора. Ну что уяснил степень риска и ответственности, которая на тебя свалится?
-Уяснил, товарищ генерал, как серпом… Как говорится, кому много дадено, с того и много спрошено!
-Правильно понял, майор! А ты не дрейфь, не так страшен чёрт, как его малюют. А теперь я жду от тебя ответа.
-И подумать, уже никак…
-Майор! Ты выходишь из этого кабинета или ничем, или всем. На всё, про всё даю пять минут поразмыслить. Время пошло, у меня и без тебя куча дел!
А что тут было думать? Дело мне известное, я к нему уже прикипел, больше прав, но и больше ответственности. Дергать конечно будут больше, в министерстве любят, чтобы всё раскрывалось в считанные дни, а где этого не любят, и в главке, и в округах, и в районах тоже самое. Это я уже всё проходил, не обескураживает! А вот дела можно будет вести без нянек (насколько я это понял), без указаний сверху, без приказов и советов. Хотя разузнать это у генерала неплохо бы, расставить, так сказать, все точки над «и»! Я глянул на часы, прошло три минуты. Ну что Пётр Петрович, была -  не была?! Я кашлянул в кулак и генерал, оторвав взгляд от бумаг, внимательно посмотрел на меня.
-Я согласен, товарищ генерал! Только у меня будут две просьбы…условия!
-Понял! Излагай.
-Первое! Чтобы ко мне никаких нянек и советников не прикрепляли. Дела я веду сам, и за них тоже отвечаю сам. Приказы это само собой, а руководство моими расследованиями ни к чему.
-Согласен! Никто вмешиваться в твои следственные мероприятия, агентуру и оперативно-розыскные действия не будет. Это я постараюсь обеспечить и доложу, куда надо.
-Второе! Людей к себе в отдел я набираю сам. Равно, как и попрошу прикрепить к нам следователей из СК, прокуратуры, ОМОНа и криминалистов, которых я назову.
-Возражений нет! Напишите майор докладную записку, перечислите всё, - кто и что вам необходимо. Пишите на имя замминистра, так будет вернее. Жду вас завтра. Успеете?
-Конечно, товарищ генерал!
-Более не задерживаю. Свободны!
-Есть!
И почти строевым шагом я покинул его кабинет.
И вот теперь мой спецотдел существует уже два года. За это время мы раскрыли пару громких дел, с несколько десятков «висяков» и закрыли несколько серий. В сериях с людьми, психически неадекватными, и даже попросту больными работать гораздо проще, чем с маньяком (который нам кстати попался таки!), который психически здоров, но творит такое, что иногда здравомыслящему человеку даже не придёт в голову. Без корысти, без злобы, без насилия, без крови просто лишает людей жизни. Почему? «А они мне просто не понравились!» А психически признан вменяемым… Вот тут наплачешься!
В отдел я подобрал людей с моей прежней работы, проверенных. Не взял только одного. Как опер он был не плох (для районного отдела угро), но самолюбив, болтлив и не прочь покрасоваться не только перед коллегами, но и перед другим людом (за что его очень жаловали всякие журналюги!). Мне такие люди не нужны! Первое, что я сделал собрав всех своих людей, в том числе и из других ведомств, сказал:
-Говорю один раз, больше не буду! Я не хочу, чтобы даже одна буква вылетела из этого здания, а точнее из нашего отдела, хоть для кого-либо. Ни слёзы, ни сопли не помогут, мгновенная отставка, даже если это сделано непреднамеренно. Это моё единственное условие. Всем понятно? Хорошо!
-А ты крут! – сказал мой заместитель, выходя из кабинета.
Я пожал плечами.
Нам выделили помещения, в одном крыле здания, на третьем этаже.
Мой кабинет с приёмной (он же комната совещаний), в приёмной расположилась секретарь лейтенант Иванова Ирина Михайловна. Рядом комната моего зама Орлова Ивана Ивановича, в купе с лейтенантом Яковлевой Ларисой Яковлевной и нашим компьютерным гением Савельевым Саввой Ивановичем. Это был наш своеобразный аналитический отдел. Честно говоря, я поражался Орлову, у него была сумасшедшая интуиция. Он выдвигал порой, такие версии, которые сбивали с толку и даже смешили, но в 98% он оказывался прав. Самое большое помещение у нас занимала оперативно-розыскная группа во главе с майором Северовым Антоном Павловичем. При ней состояли оперативники капитан Гаврилов Николай Николаевич, старшие лейтенанты Оранов Илья Петрович, Губин Владимир Ильич, Пастухов Фома Авдеевич и лейтенант Звонцов Кирилл Генадьевич. Эксперты – криминалисты Головин Антон Леонидович и Гаянов Феликс Антуфьевич, ютились в совсем небольшой комнате, правда и пребывали они там мало, большее время находясь в лаборатории. Патологоанатом Сущин Денис Давыдович, приятный, интеллигентный врач, похожий на врачей начала прошлого века, был приписан к нам, но обитал в общей анатомичке с моргом. Единственное чего я добился, чтобы ему там выделили помещение, не лезли в его дела и вообще забыли про его существование. Он был этому крайне рад.
Группа ОМОНа в составе 25 бойцов, под руководством подполковника Евтюхова Казимира Сергеевича, была нашей ударной силой. Казимира я знал уже давно, встречался с ним и на Кавказе и за границей. Он меня тоже знал, как облупленного. И поэтому сказал «да», и тут же выкатил список оружия и приспособлений, которые ему необходимы.
-Сергеевич! – ужаснулся я. – Ты что на небольшую войнушку собрался?
-Нет! А что такое? Ничего лишнего…
-Это ты так думаешь?! Скажи зачем тебе ПНВ, ты все захваты будешь проводить ночью? А пистолеты и оружие спецназа, бесшумный автомат «Вал», альпинистское снаряжение, крупнокалиберные снайперские ружья, бронированный фургон, спутниковые телефоны с кодированием и прочая дребедень?
-Знаешь Петрович! – обиделся Евтюхов. – Если хочешь иметь результат, обеспечь меня необходимым вооружением и всеми прибамбасами!
-Ладно! Чёрт с тобой! Но если у меня при захвате, хоть одна мышь выскочит, я тебе…
-Петрович! Головой ручаюсь…
-Вот и гоняй своих парней на полигоне, не хрен им без дела сидеть!
-Так сейчас и выезжаем!
Прицепили к нам ещё и службу наблюдения, в любом виде и при нужном количестве людей, кинолога и людей из прослушки. Архив был у нас тоже свой, куда кроме людей из отдела никто не имел доступа. Сидеть там постоянно нужды не было, а потому, заправлять им я поручил аналитику-лейтенанту Яковлевой, это, в сущности её хлеб, ей самой там придётся частенько копаться. И не только в нашем архиве, но и в архиве МУРа и МВД.
Генерал, кстати расстарался, и к нашему спецотделу подключили из Следственного комитета, тех, кого я и просил. Следователя по особо важным делам (при Союзе их называли «важняк»!), главного следственного управления полковника юстиции Иванова Николая Петровича, а также его обаятельную, необыкновенно умную и находчивую помощницу капитана юстиции Семёнчук Анжелику Степанову.
При встрече со мной в главке, Иванов едва не сорвался:
-Ну ты, Семёнов мне и удружил! Не ожидал я такого от тебя. На кой я тебе нужен?
-Петрович! Тёзка! Я ведь спасаю тебя от повседневной рутины и освобождаю от множества глупых и никому ненужных дел. Будешь работать меньше, но более творчески.
-Знаю я тебя паразит! Теперь вообще ни выходных, ни проходных, ни дня, ни ночи. Я то ладно, старый чёрт, мне итак по ночам не спится, а Анжелу зачем ещё к себе притянул?
-А куда ты без неё…
-И то верно.
-Я ведь Николай Петрович, только тебе довериться и могу!
-Не подлизывайся, у нас в комитете много толковых и правильных следователей…
-А ты у меня один!
-Опять лизоблюдничаешь! Знаешь ведь, я этого не терплю!
-Всё! Не буду! Об одном прошу ни своим, ни на работе…
-Аль шутишь! – грозно супил брови Иванов. – Не дитё малое. Смысл разумею. Ох, и достанется тебе на орехи, а потом и мне заодно…
-Знаешь, как мне сказал генерал?
-Ну?
-Не так страшен чёрт, как его малюют.
-Действительно не так! Он ещё страшнее.
-Прорвёмся, старый ты службака…
-Посмотрим!
На том мы и разошлись.

                2
На декабрь у меня всегда выпадают какие-то дела и заморочки. Год тому назад, в это же приблизительно время, зима стояла тёплая и бесснежная. За окном плакал дождь, хлеща каплями по стеклу окон и было необычайно грустно и в тоже время тревожно. Всё шло, как по маслу! Начальство мало командовало, дела расследовались и закрывались, явных «висяков» не наблюдалось, но одно дело меня тревожило. Дело грузинского авторитета, вора в законе Дато Синашвили. Вроде бы и всё понятно, вот доказательной базы немного не хватало. Кто-то рьяно убирал свидетелей. А попасть на зону, за изнасилование мальчика 12-ти лет, это и законнику не позавидуешь, низложат и даже могут опустить. А это смерть! Посему я решил своих парней загрузить на этот случай по полной программе! Они честно говоря, итак выдавали всё на гора, но всегда чувствовали, когда дело приобретает статус особо важного, и тогда пылили до полного беспредела, но только в рамках закона, или по  крайней мере намёка на оного. Во всяком случае, я был уже обеспечен полной информацией! Как говорится, предупреждён, значит вооружён. Оставалось только разложить всё по полочкам, опросить оставшихся в живых свидетелей, которых мы взяли под защиту, но я очень надеялся, что ещё одного вора в законе, в этом мире поубавится. А ещё хотелось, чтобы это было сделано руками самих воров. И предупреждение и реклама!
Про наш отдел (а куда от этого денешься!) уже в воровской среде стали ходить легенды, куда угодно, только не туда! Всё разроют и непременно посадят, и никакой адвокат не спасёт. Честно говоря, на наши дела, высокооплачиваемые защитники, даже не посягались. Себе дороже!
И вот дверь, наконец, в мой кабинет распахнулась и первой, всё же, в неё протиснулась мой секретарь Ирина Михайловна и как ей полагается заверещала (больше по привычке):
-Товарищ полковник, к вам товарищи из ГУСБ министерства!
-Хорошо Ирина Михайловна! Вы свободны, оставьте нас! Прошу вас присаживайтесь, объявитесь кто вы есть и что вам от меня надо.
Старший вальяжно уселся на стуле, а два мордоворота с тупым выражениям на лицах застыли за его спиной.
-Ну с! – улыбнулся я. – Я вас внимательно слушаю!
-Я подполковник ГУСБ, Гуров.
-О, как! И что вы товарищ подполковник желаете у меня узнать?
-Ничего! Пока ничего! Вот постановление об изъятии документов из вашего отдела, всех дел, которые вы ведёте…
Я нажал внутреннюю связь:
-Парни к вам тоже сбэшники пожаловали?
-Точно так, товарищ полковник, - последовали слова Орлова и Северова.
-Ничего им не давать! А будут рыпаться – мочите!
-Вы что себе позволяете, полковник! – заорал Гуров.
-А вы пока присядьте подполковник, - посоветовал я ему, - в ногах правды нет, как её нет и в ваших действиях.
Подполковник Гуров (с бегающими по кабинету глазками) продолжал молоть несусветную чушь.
-Прошу, товарищ полковник, передать мне все ваши дела!
-На каком основании? – усмехнулся я.
-На основании постановления.
-Какого?
-Вот этого!
-Оно оформлено неправильно
-Почему?
-Здесь отсутствует подпись генпрокурора и премьер-министра!
-А подпись президента для вас не требуется? – язвительно заявил мне Гуров.
-Пока нет! Но по особо важным делам, тем, что касается обороны или посягательства на государственную власть, требуется!
-Полковник! Вы смешны в своём самомнении. Если бы к вам пришёл не я, а наш сотрудник рангом пониже, вы бы уже сидели в изоляторе в наручниках, а мы бы потрошили ваш сейф. И изъяли ,смею вас уверить всё , что нам нужно.
-Подполковник! Если вы были бы умны, вы вообще не пришли бы сюда, а если бы осмелились, то бежали бы отсюда, не жалея ног. Но увы, вы здесь, и никуда не бежите, а посему…
-Не молите чушь, товарищ полковник!! – вскипел Гуров. – Извольте открыть сейф и предоставить документы для изъятия.
-Ничего я вам не открою, предъявлять ничего не собираюсь, у вас на это нет официальных документов. А с теми кто поставил подписи от прокуратуры и следственного комитета, я ещё разберусь. А вы сами сначала разберитесь куда влезли, и стоит ли дальше копать…
-Ты совсем забылся, полковник! – взъерепенился Гуров. – перед тобой офицер службы собственной безопасности МВД, а ты хамишь!
-Не хамлю, а плюю на такого офицера. «Вели своим нукерам браться со двора», а то огорчу тебя до невозможности, да свои же подчинённые потом тебя втихую и пристрелят. Вон отсюда! – заорал я. – Не слышите , вам подполковник приказывает! Убирайтесь!
Когда эти мордовороты вышли из кабинета, я достал из наплечной кобуры «Глок-18» и положил его на стол перед собой. Удивительная машинка, всегда впечатляет! Её мне подарил немецкий коллега, комиссар полиции из Штутгарта, когда мы брали там одного российского террориста с Дагестана. Когда я лично его скрутил (морду конечно набил основательно), комиссар сказал «Гут» и тут же вручил мне этот пистолет. С тех пор я с ним не расстаюсь (а сколько было проблем, чтобы ввести его в страну и зарегистрировать за собой) и ношу всегда с собой. Мне нравиться, что стрелять из него можно очередями, хотя, честно говоря ,в деле я его никогда не использовал. Свой «макаров» у меня хранится в оружейке и я  беру его, когда одеваю мундир по национальным праздникам. В повседневной жизни и на работе тоже, предпочитаю строгий английский костюм с белой рубашкой и галстуком. Все мои сотрудник тоже предпочитают цивильную одежду и только секретарь Иванова всегда приходит на работу в мундире. «Должен ведь кто-то показать, что наш отдел всё же относится к криминальной полиции!» - всегда заявляла она. Наверное это правильно и все мы к этому постепенно привыкли.
-Что, господин подполковник, ещё не поняли куда вы вляпались?
-Ты мне полковник, бабки не забивай, отдавай документы и пока будь здоров. На беседу в управление я пока вызывать тебя не буду.
-Вот напугал! А теперь послушай меня! Во-первых, не тыкай мне, я с тобой на «брудершафт» не пил, на одном поле, извиняюсь не сидел…а посему предлагаю перейти к официальному языку, тем более, что нас записывают…
-Как?!
-Обыкновенно. На жесткий диск, с выдачей на флэшку. Люблю я это дело: и хорошо сохраняется и умещается даже в простом кармане.
-Это просто наглость, что вы себе позволяете, товарищ полковник!
-Я позволяю себе всё то, что допустимо законом. А вот вы подполковник этот закон уже преступили. Я конечно понимаю, ваш дружок из Следственного комитета подполковник юстиции Сидоров, предложил изъять из отдела МУРа, дело на Дато Синашвили. Мол что там ничего сложного нет, припугнуть этого полицейского полкана и дело будет в шляпе. Ещё бы перед УСБ, да ещё из министерства у многих коленки задрожат. Да ещё деньги посулил неслабые, двести тысяч баксов, это неплохой куш, хотя сам он от Синашвили затребовал целый лям, за прекращение дела.
У Гурова даже бровь дёрнулась, но лицо по прежнему оставалось невозмутимым.
-Но вот незадача! – продолжил я. – Полковник оказался крепким орешком. Так просто не разгрызть. Облажались вы, подполковник!
-Ничего и не таких разгрызали!
-Ишь ты! Надоело мне с вами говорить. У меня дел не в проворот, а я с вами лясы точу. Вы сами покинете здание или вас попросить?
-Полковник, вы переходите все границы! Мало того, что вы обвиняете офицера в подкупе и взятке, вы отказываетесь выполнять требования закона, можно сказать, игнорируете его и тем самым, совершаете должностное преступление. Вы заигрались. Вы же не глупый человек и должны понять, что я ведь могу на этом основании взять вас под стражу!
-Какой ты к чёрту офицер! Надоел ты мне…
Я взял мобильник и набрал известный немногим номер.
-Товарищ генерал-лейтенант! – заговорил я, когда услышал в трубке глухое «Слушаю!» - Вас беспокоит полковник Семёнов из спецотдела МУРа…
-Что случилось, полковник?
-Ко мне заявился ваш подчинённый, подполковник Гуров и пытается изъять уголовные дела по какому то липовому постановлению…
-Дайте ему трубку!
Никогда не видел, чтобы человек мог в одну секунду побелеть, а пот не то, чтобы покатился градом, а просто потёк струйками от висков к подбородку. Я не всё слышал, что орал генерал, только отдельные фразы и слова, но подполковник ничего не мог ответить, а только беззвучно открывал рот, как рыба, выброшенная на берег. А из трубки долетали слова: «Куда полез… кто тебе приказал… самоуправство… дебил… кретин… снимай свои погоны… урою…». На этом краткая речь перед расстрелом закончилась. Подполковник Гуров сидел с тупым, невидящим взглядом, по прежнему держа мой мобильник в руках. Надо было выводить его из этого ступора.
-Теперь вы поняли подполковник куда вы вляпались и чего вы стоите?
На его физиономии бродила какая то сумасшедшая улыбка, но говорить пока, он очевидно не мог. Поэтому говорить продолжал я. А чтобы привлечь наконец его внимание, я встал с кресла и обойдя стол уселся напротив него.
-Слушай меня внимательно, подполковник. О такое дерьмо, как ты, я рук марать не стану. Но предупреждаю! Если я тебя, либо кого из ваших, увижу возле себя, либо возле моих людей, я тебя посажу быстро и надолго. Заруби это на носу. А теперь пшёл вон!
Но подполковник уходить не спешил, а вернее сказать просто не мог, скорее всего ноги отказали. Я нажал кнопку селекторной связи.
-Ирина Михайловна! Сбэшники ещё у вас?
-Да, товарищ полковник!
-Пусть заберут своё начальство из моего кабинета и убираются вон! Не мне же его таскать по зданию…
Через секунду в дверь заглянули, два настороженных мордоворота и буквально под руки вывели из моего кабинета подполковника Гурова.
Больше я его никогда не видел.
Через несколько минут в ко мне заглянул подполковник Орлов и удивлённо улыбаясь спросил:
-Петрович! А что это ты сотворил? Сбэшники буквально вылетели из моего кабинета, только что кипятком не писались. Открой тайну!
-Тайна она потому и зовётся тайной, что её никому не открывают. И не морочь мне голову. Иди работай! И закрой мне дело Синашвили, а то уже достали все с ним до невозможности.
-Хорошо! Сделаем.
Дато Синашвили всё же сел, но сел после того, как его задержали в момент передачи взятки подполковнику Следственного комитета Сидорову. Сели они оба, только Синашвили на свою зону, а Сидоров на свою, так называемую «красную». Правда Дато не долго топтал зону, буквально около месяца, после суда. Нашли его в кочегарке повешенным. Установили, что это самоубийство. Я в это мало верил. Видно на зону пришли слухи под какой статьёй он ходил, а законники такого не потерпят, даже от авторитетного вора. Ходили слухи, что сначала его опустили, а потом повесили.
Гуров исчез из министерства, из Москвы, а может даже из России. Инкриминировать ему было нечего. Но видать на своего дружка обиду он затаил, а посему не предупредил его о нашем разговоре, иначе бы тот на взятке не попался. Ещё бы зажилил от бедолаги больше четверти миллиона долларов!
В прокураторе тоже полетели головы, даже генеральной досталось на орехи. После этого к нашему спецотделу относились с опаской. Кому может понравиться, когда тебя бьют по лапам.
Когда все мои воспоминания закончились в кабинет, без стука влетел подполковник Орлов.
-Петрович! У нас труп.
Эка невидаль!
-А конкретнее, - сказал я.
-Позвонили территориалы из Восточного округа и были, надо сказать, в какой-то растерянности.
-В чём именно?
-Подробностей я не знаю, но генерал это дело передал нам. Чует моё сердце попали мы на серию, и тут даже десятком трупов не отделаемся.
-Типун тебе на язык! Чего каркаешь!
-Петрович, меня интуиция, когда-нибудь подводила?
-Ну!?
-Вот тебе и «ну»! Попомни моё слово.
-Ладно, замнём для ясности. Сказали хоть где этот труп?
-В Измайловском парке.
-Понятно! Бери ребят и по коням. Да и не забудь экспертов забрать с собой. А я позвоню Иванову в комитет.
-Ты, Петрович, едешь?
-А ты как думаешь?
Все знали, что я всегда на первоначальный осмотр места происшествия всегда выезжаю сам. Чего было спрашивать. Да и ехать тут совсем ничего, если пробок не будет, то минут за сорок уложимся.
-Думаю поедешь, хотя с возрастом привычки могут и меняться…
-Ты что меня уже в старики записываешь?
-Вот этого я не говорил!
-Всё хватит лясы точить. Погнали.
Через десяток минут из двора управления выехал «мерседес», стального цвета (моя служебная машина) и тёмно-синий микроавтобус «газель», без всяких опознавательных надписей и повернули в сторону Большого Каретного переулка.

                3
Доехали мы даже быстрее, чем ожидали. На Садовом кольце пробок на удивление не было, пришлось дольше чем обычно, простоять на светофоре при выезде на шоссе Энтузиастов, но зато потом домчались до места без задержек.
Я ещё издали увидел ППСовский уазик , который стоял на обочине ближе к парку и возле него маячили два полицейских в форме. Я велел водителю припарковаться сразу за ними и вышел из машины.
-Товарищ полковник Семёнов? – вопросительно козырнул сержант.
-Точно так!
-Вас ожидают! Я провожу.
-Это далеко?
-Не очень. Это на берегу Лебедянского пруда, в том месте, где протекает Чёрный ручей…
В это время к нам подкатила жёлтая «мазда», которой лихо рулила капитан юстиции Семенчук Анжела Степановна. С нею приехал и её начальник подполковник Иванов. О нас всегда шутили, что по фамилии я схож с Анжелой, а по отчеству с подполковником. Мои ребята в лице подполковника Орлова, капитана Гаврилова и старлеев Оранова и Губина уже топтались возле «газели», а вот эксперты Головин и Гаянов, нос на мороз не высовывали, а оставались сидеть в машине, всем своим видом показывая, позовут, тогда и пойдём.
Я пожал руку Иванову и тот спросил:
-Ну, что у тебя?
-Труп.
-А я и не сомневался, что труп. Где, какой, почему у тебя?
-А я знаю! Вызвали, вот я и здесь!
-Всегда, Петрович, с тобой так! Одни заморочки!
-И я рад тебя видеть…
-Да пошёл ты…
-Анжела Степановна, вам особенное наше, гран-мерси!
-Что же вы, Пётр Петрович, всегда моего начальника доводите. Ведь он потом полдня нормально работать не может.
-Вот уж не знал, что я на него так влияю!
-Ладно, прекращай разговорчики! – чуть не вспылил Иванов. – Если бы не приказ заместителя начальника главного управления, так бы я тебе и потащился в этакий мороз.
-Ну, Петрович, это ещё не мороз, каких-то восемь градусов ниже нуля, а потом осмотреть место преступления это, так скажем, твоя обязанность в соответствии с законодательством.
-Если б ты паразит, не выпросил меня у генерала, чёрта лысого, ты бы меня видел здесь. Прислали бы кого-нибудь из местного управления СК, вот бы и тюхался с ним…
-Так я ж знал, что делаю, куда я без тебя… Столько лет одну лямку тянем. Ты же у нас не просто следак, а скорее «Важняк», с большой буквы «В»!
-Перестань подлизываться! – побагровел подполковник. – Веди давай, нечего тут мёрзнуть.
-Слушаюсь, товарищ подполковник юстиции! – взял я под козырёк.- Сержант, ведите нас!
-Тьфу! – плюнул в негодовании Иванов, но пошёл следом.
За ним по утоптанной дорожке шла капитан Семенчук, затем четверо моих ребят, а замыкали наше шествие два эксперта, которые насидевшись в тёплой машине, теперь шли и ёжились от мороза.
Шли мы довольно долго, я даже спросил у сержанта:
-А чего не подъехали со стороны Большого Купавенского проезда? Там вообще можно было добраться до самих прудов.
-Не знаю, товарищ полковник, где начальство приказало, там мы вас и ждали.
-Значит, решили, что нам ноги надо размять, видать думают, что мы засиделись по кабинетам. Хорошо!
Я крикнул Орлову, чтобы он связался с водителями. Пусть подъезжают к Лебедянским прудам с другой стороны. А вообще погода стояла прекрасная, небольшой морозец, снег скрипел под ногами, и даже солнце выглянуло из-за туч. Деревья давно уже сбросили листву и в парке, от этого, стало как-то светло. Ни сосна, ни ель здесь практически не росли, так что солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев и ложась на белый снег, ярко слепили глаза. Ветра не было вообще, а потому прогуляться по зимнему лесу было одно удовольствие. Если бы не одно «но», вышли мы всё же не на прогулку, а шли к месту совершённого преступления. Я ещё чаял себя надеждой, что нас вызвали зря и местное ОВД, само справится с расследованием, и не будет привлекать нас. Как горько я ошибался!
Вскоре мы увидели пруд, затянутый льдом и покрытый снегом, а возле отстойников, на той стороне, что ближе к району Ивановское, собралось приличное количество машин, и достаточно ярко выделялась сигнальная жёлтая лента, что ограждало место убийства. Мы перебрались через мостик на ту сторону. Кого тут только не было. Народу собралось предостаточно, и территориалы из ОУР, и служба ППС, даже была здесь и машина ГИБДД, и конечно же машина «скорой помощи». Вот только у меня сложилось впечатление, что они ничего не делают, а просто стоят группами, и чего-то ждут. Завидев нас, от одной группы отделился курносый, улыбающийся капитан, с русыми волосами, выбивающиеся из под форменной зимней шапки. Мне показалось, что я его уже где-то видел. Но сразу вспомнить не удалось, хотя на память я никогда не жаловался. А тот поскочил ко мне козырнул и улыбаясь сказал:
-Здравия желаю, товарищ полковник!
Вот тут то я вспомнил, кто он такой! Сомов Николай Петрович, пришёл к нам в УВД Юго-Западного округа, ещё молоденьким лейтенантом. Я с ним мало пересекался по службе, но помнил, что это был толковый и исполнительный сотрудник. Потом я ушёл в главк и наши пути разошлись, а вот теперь опять встретились. Похоже, что это именно он подкинул мне эту работёнку!
-Привет, Николай Петрович! – я с удовольствием пожал ему руку. – Смотрю ту уже капитан, а почему здесь, ведь ты работал в Юго-Западном округе. Что не сработался с начальством или не сошёлся характером с коллегами.
-Что вы товарищ полковник, перевёлся сюда по случаю. У меня здесь осталась «двушка» в Измайлово от бабушки, она мне её и завещала. Мы с женою решили, чем мотаться с детьми по общежитиям, да съёмным квартирам… Вот я подал рапорт, тут вакансия была, я тут уже с полгода работаю, практически освоился…
- И кем ты сейчас?
-Замначальника угро ОВД по района Измайлова…
-Значит, это всё же ты мне работку подкинул! Как я и думал!
-Выходит так…- развёл руки в стороны капитан Сомов.
-Ладно, капитан, пошли, посмотрим, что тут у тебя. А главное почему все стоят и ничего не делают. Ждут пока генералы подъедут и ор начнётся.
-Так вас ждали, чтобы следы не затоптать, а то и ещё хуже чего не сделать!
-А следы есть? Много?
-Ни одного!
-Капитан! Негоже тебе смеяться над полковником! Как это нет следов?
-Вот поэтому я  доложил наверх, что здесь непонятно, что происходит…
-Ну, пошли, посмотрим! Антон Леонидович, Феликс Антуфьевич  давайте ка поближе к нам, - сказал я экспертам и добавил обращаясь к своим, - А вы парни, пока обождите!
Подойдя поближе я увидел, за лентой к одному из деревьев ведёт цепочка следов, а за деревом, скрыто от наших глаз, то, что там находится.
-А говорил, капитан, следов нет! – укоризненно сказал я.
-Это товарищ полковник, мои следы и врача с неотложки. Должен же был проверить, что там такое. Но прежде чем идти, я перед собой всё тщательно снимал на камеру, а как увидел, что там труп, так больше никого и не пускал до вашего приезда.
-Кто труп обнаружил?
-Собачник местный. Я его координаты записал. Он проживает на Челябинской, дом 6, квартира 12, Егоров Захар Ильич. Это здесь недалеко за Большим Купавенским проездом. Он днём вывел свою немецкую овчарку выгуливать…
-И не бояться же люди, по паркам и лесам ходить.
-А чего ему бояться! Видели бы вы эту зверюгу, кого хошь загрызёт.
-Ну и что дальше? Ты его не отпускал?
-Нет. Ждёт вон там возле «уазика».
Я крикнул Гаврилову.
-Николай Николаевич! Там возле полицейского «уазика» дожидается человечек с собакой, который труп обнаружил. Ты, будь добр, с него показания сними и отпускай с богом. Ну, пошли дальше!
Я подлез под ленту и первым направился к дереву, которое на удивление оказалось небольшой, но высокой сосной, по тем следам, что оставил капитан. Вокруг расстилался белый, нетронутый, пушистый снег и пока я не видел на нём никаких следов, даже птичьих. За моей спиной капитан продолжал рассказывать.
-Этот собачник всегда тут гуляет, каждый день и в этом месте. Далеко не отходит, ему же не по возрасту длительные пешие прогулки, под семьдесят лет, слава богу. А в этот раз его пёс вдруг заскулил и потащил куда-то в сторону, тот его еле удерживал на поводке, сколько не ругал собаку, та тащит куда-то в сторону. Вот так он и очутился на этой полянке. А как овчарка выскочила сюда, завыла и назад попятилась. Ну, этого Егорова бог зрением не обидел, вот он человека у дерева и заметил, подходить не стал, а тут же позвонил в полицию.
-Хорошо! Ты лучше вспомни капитан, когда последний раз здесь снег шёл?
-Именно здесь!
- Не в Калуге же!
-Москва тоже большая, товарищ полковник. В одном конце может снег идти, а в другом солнце светить. Надо в гидрометцентре узнать.
-А сам не вспомнишь. Твоя контора здесь всего в десятке километров.
-Ну если про Измайлово, то снег вчера днём шёл, а вот часам к четырём закончился. И ночью его не было. Дворники утром ничего не убирали, кроме мусора. Но лучше бы уточнить…
-Не волнуйся, уточним. Это я так спросил для размышления.
-А-а!
-Вот тебе и «а»! Что ж пришли. Теперь смотрим в оба.
Орлов и Оранов всё же не выдержали и пришли по нашему следу. Ладно это их работа, лишь бы не натоптали вокруг.
Зрелище конечно не доставило удовольствия. На снегу, прислонившись спиной к дереву, а точнее привязанный к нему, сидел мужчина, лет 50-ти, брюнет, слегка лысоватый в одном костюме, без верхней одежды и почему-то без обуви. Вокруг его шеи у подбородка была захлёстнута проволочная удавка (как потом оказалось, сделанная из рояльной струны) и закручена за стволом дерева на скрутку, ниже которой висели, выточенные из дерева ручки. Ниже этой удавки горло мужчины было перерезано, от уха до уха, настолько глубоко, что в ране были видны шейные позвонки, а вот крови, что удивительно, из раны почти не вытекло. Это было крайне странно! Удивили меня ещё три вещи. Во-первых, вокруг сосны с трупом, на снегу, не было видно ни одного следа, словно убитый прилетел сюда по воздуху, во-вторых, удавка настолько глубоко врезалась в кору дерева, что её не было видно, хотя на шее покойника она была видна и явно она не послужила причиной смерти, и наконец, в-третьих, меня поразили открытые глаза покойника и его лицо, на котором осталась гримаса страха и отвращения, а в глазах застыл неописуемый ужас.
-Да! – тихо сказал я. – Картина достойная пера…
-Что вы сказали, товарищ полковник, я не расслышал? – спросил капитан Сомов.
-Ничего! Просто мысли вслух… Что ж приступайте! – обратился я к экспертам. – Феликс Антуфьевич! Можете, хоть ориентировочно сказать, когда наступила смерть?
-Вы и задачу задаёте, Пётр Петрович! – обиделся Гаянов. – Бог его знает сколько труп на морозе пролежал…хотя.
Он принялся осматривать и ощупывать тело, поправил очки, почесал свою бородку клинышком и провозгласил:
-Точное время смерти, после вскрытия, определит патологоанатом, но сейчас могу сказать однозначно, между девятью и одиннадцатью часами сегодняшнего дня.
-Не раньше? – спросил я.
-Нет! Тело окоченело, но не замёрзло. Это исходя из личного опыта.
-Посмотрите, что есть у него в карманах?
Головин начал прощупывать карманы пиджака, рубашки и брюк. Извлекая из них различные предметы и упаковывая в разные полиэтиленовые мешки. Он постоянно приговаривал:
-Здесь, что имеем? Мобильный телефон! А в этом кармане? Портмоне с кучей пластиковых карточек и деньгами. Так-с, евро в сумме 12400, американские доллары на сумму 2050 и российские деньги в количестве 33000 рублей. Далее имеем зажигалку, открытую пачку «Кэмел», расчёску, носовой платок… ого, а в кармане брюк травматик! Тоже нашёл где его носить, пока достанешь, тебя трижды убьют. А травматик то, не российский и не украинский, а немецкий «Вальтер Р22Т», газовый, с резиновыми пулями на семь патронов… эге, а магазин то полон, и наконец паспорт…
-Антон Леонидович! – сказал я. – Давай ка глянем, кто у нас тут под деревом лежит…
-Петрович! Вы перчатки оденьте, чтобы на нём не наследит, хотя… думаю, этого не понадобится, такого паспорта я никогда не видел, чист, как младенец. Я его сейчас вам сам полистаю.
-Что значит, чист, как младенец?
-Смотрите, Пётр Петрович, сами. Вот только зачем он его в дорогую кожаную обложку одел и таскал с собой, непонятно.
Головин, в тонких резиновых перчатках, открыл передо мной паспорт и начал его листать, страница за страницей. Да здесь было на что посмотреть! А точнее сказать, смотреть было не на что… Паспорт был действительно абсолютно чист. Образцовый типографский бланк! Ни фамилии владельца, ни единой подписи, никаких печатей и штампов, все страницы, со 2 по 20, были чистые не заполненные. Отсутствовали даже серия и номер, по которым можно было вычислить владельца. Смутило меня только одно, третья страница была ламинирована защитной плёнкой, что делается только после её заполнения. Там где должна быть фотография, было видно, что приклеен белый листок бумаги, таким же размером 35 на 45 миллиметров… но абсолютно белый. Тут можно было опешить! Но я пока промолчал об увиденном и только сказал Головину:
-Ладно, Антон Леонидович, отдавай всё на экспертизу. Да и попробуй посмотреть мобильник, может там чего высветится.
-Не включается, - через минуту доложил эксперт. – Толи накрылся, толи аккумулятор сел.
-Ничего! Если там что есть, наш Саввушка из него всё выпотрошит.
В это время к капитану Сомову подбежал сержант и стал что-то шептать ему на ухо, а следом подошли капитан Гаврилов и старший лейтенант Губин.
Капитан Сомов, также склонился ко мне и тихо доложил:
-Товарищ полковник! Только что подъехал замначальника главка.
-Хорошо, идём капитан. Значит так парни! – обратился я к своим. – Заканчивайте дальше без меня. Пригласите понятых, пусть местные вам помогут, опросите свидетелей, если таковые здесь найдутся. Прочешите здесь всё вокруг, хорошо бы кинолога с собакой, но мы это как-то упустили…
-У нас имеется, товарищ полковник, - сказал Сомов
-Вот и ладненько. Капитан окажите моим людям эту услугу, хотя думаю мало, что из этого выйдет, но попробовать всё равно надо. Труп отвезите на вскрытие. Да, и раз личность убитого, нам неизвестна, подайте в розыск. Хорошо было бы сделать приличное фото и показать его на телевидении. Иван Иванович, вы займитесь этим лично и поручите лейтенанту Яковлевой, пусть просмотрит, на всякий случай, сводки о пропавших гражданах и поданных заявлений по таким случаям. И сдаётся мне, что это дело уже поставили на контроль, так что завтра утром в девять проводим совещание. Чтобы к этому времени были, хоть какие результаты. Если кто-то будет ставить палки в колёса, сразу выходите на меня. Всё я пошёл.
И мы, с капитаном двинулись к скопищу машин. По дороге капитан всё продолжал мне рассказывать:
-И вот, что ещё меня смутило, товарищ полковник, когда я расспрашивал этого собачника. Когда я спросил, не видел ли он кого-нибудь, или что-нибудь подозрительного, этот Егоров вначале замялся и выпалил, что никого не видел. Но я то понял, что он врёт и малость надавил на него, тогда он и рассказал, но просил почему-то никуда его слова не записывать. Потом и признался, что видел человека, похожего на бомжа или нищего, который шёл в сторону пруда. Увидел он его сразу, как обнаружил труп и позвонил в полицию. А потом собачник стал нести какую-то ахинею. Мол этот нищий был огромного роста, одет во всё чёрное, он рассмотрел длинный до земли плащ и круглую шапку. И ему показалось, что он не шагал, а плыл над землёй. Но как он выразился, любопытство оказалось сильнее страха, который на него вдруг нахлынул, и он попытался пойти посмотреть, что это за бомж бродит по лесу. Но пёс вдруг упёрся, не сдвинуть с места и стал жалобно выть. Когда Егоров глянул снова в ту сторону, то уже никого не увидел. Но он точно указал то место и даже то дерево, мимо которого проходил этот бомж. Пока здесь оцепляли место убийства, я с кинологом прошёл туда. Ни одного человеческого следа, ни единого! И собака повела себя странно! След не взяла, потом закрутилась на месте и вдруг завыла и потащила нас назад. Видно обиделась, что её привели искать следы, там где их нет. А про собачника я подумал, что этот бомж ему привиделся. Увидел труп у дерева, тут от страха и не такое померещится! А вообще, чертовщина здесь какая-то!
-Возможно, - ответил я, но распространяться не стал, так как мы уже подошли на место.
Генерал стоял возле своей машины и с удовольствием вдыхал свежий, морозный воздух, даже папаху сдвинул на затылок, открыв лоб, чтобы охладить его.
-Здравия желаю, товарищ генерал! – козырнул я.
-Здравствуйте, полковник! А хорошо здесь, дышится приятно, не то что в кабинете, и тихо! Не правда ли?
-Было бы хорошо, товарищ генерал, если бы…
-Понимаю, полковник, я и сам такой вылазке на природу вовсе не рад. Давайте отойдём в сторонку и поговорим.
Мы немного отошли и я сделал знак капитану, чтобы он оставался на месте.
-Скажите, полковник, что на этот момент нам известно?
-Мало что, товарищ генерал! Убитый мужчина, лет пятидесяти. Личность определить пока не удалось, но я надеюсь сегодня узнаем.
-Ограбление?
-Нет! Все вещи при нём, ничего не тронуто. Ни деньги на приличную сумму и в валюте тоже, ни мобильник, ни травматический пистолет, ни часы, ни кольцо…ничего.
-Как он был убит?
-Странным образом. Прикручен к дереву, удавкой за шею, а потом перерезано горло, причём каким-то орудием, либо тупым, либо с большими зазубринами. Уж очень рваные края у раны.
-Это варварство, какое-то! Какие у вас версии, полковник?
-Товарищ генерал! Да я всего час, как прибыл на место преступления! Какие тут могут быть версии, ещё мало, что понятно.
-И всё же. Вы человек опытный, руководитель спецотдела, что вы думаете об этом убийстве?
-Могу только предположить, товарищ генерал! Это не ограбление, это не заказное убийство, слишком всё сложно и запутано. Это не пьяная драка, не бытовуха, не убийство в порыве ревности, не разборка криминала и скорее всего не убийство в связи со служебной деятельностью. Я больше склоняюсь к тому, что это либо месть, либо мы имеем очередного маньяка. Но может сдаться найдутся и другие причины.
-Только маньяка нам не хватало! – крякнул генерал. – Думаешь серийный убийца?
-Возможно. Но утверждать это пока рано. Может это просто имитация, слишком много непонятного…
-Хорошо бы! Но боюсь вы правы… Знаете, полковник, почему я здесь?
-Догадываюсь! Наверное, по этой же причине и я, и мой отдел прибыли сюда.
-В некоторой мере. Я приехал сюда прямо из министерства, от замминистра к которому меня и вызвали. Расскажу вам вкратце, то, что я знаю. Одновременно со звонком в полицию, об обнаружении трупа в Измайловском парке, последовал звонок, по закрытой линии, непосредственно в приёмную первого заместителя министра. Такие звонки не только записываются, но и определяются, откуда он идёт, тем более, что звонивший не представился. Но определить, кто звонил, откуда и как он узнал этот номер, не удалось. А неизвестный заявил, что в Измайловском парке, возле Лебедянского пруда, он оставил свою первую весть – труп убийцы. А потом добавил, буквально «Душа его уже далеко, но Господь не может принять её в своё Царство, а значит вечно ей пребывать в кругах Ада, до Страшного Суда!» Как вам такое, полковник?!
-Выходит маньяк, психически ненормальный, и суеверный. Но крайне умный, ведь куда дозвониться сумел! А это хуже всего.
-Вы правы! Но то, что он сказал дальше, повергло в недоумение и насторожило. Он заявил, что все убийцы, лжецы, лицемеры и предатели будут наказаны. О последней двадцать первой вести он тоже сообщит, а потом его миссия будет закончена, он заберёт души грешников и исчезнет. Вот всё, что он сказал.
-Явный бред сумасшедшего, товарищ генерал!
-Может и бред, но ведь первый труп на лицо! А если за ним последуют ещё двадцать? Знаете, полковник, руководству это вовсе не понравилось. Кому хочется иметь нераскрытую серию и столько трупов. Ещё неизвестно, чьи трупы мы будем находить, а если с самого верха, представителей власти и чиновников, не дай бог депутатов, да и даже обычных граждан. За это по головке не погладят, а эти самые головы полетят. Если мы ничего не сделаем, начнут с нас, потом возможно доберутся и до министерства.
-Я понимаю, товарищ генерал! Но ведь пока это только слова этого неизвестного человека. По-моему, рано ещё паниковать, надо начинать расследование.
-Это, несомненно! Но ведь и задел у этого маньяка уже есть. И руководство обеспокоено, всем случившимся. Поэтому ваш спецотдел полностью берёт на себя это дело. Привлекайте всех, кто вам только потребуется. На это у вас имеются большие полномочия. Я назначен вашим куратором, а сам буду отчитываться непосредственно перед замминистра, постараюсь от всех министерских дел и звонков вас освободить.
-Вот за это, товарищ генерал, большое спасибо!
-Потом полковник поблагодарите, когда маньяка поймаем. Но спрос с вас, всё равно, будет особый, расслабляться не придётся.
-Это я понимаю!
-И последнее! Всё, что вы сейчас услышали, знаем только мы вдвоём и больше никто знать не должен, даже ваши люди. О следствии никто, даже любые правоохранительные органы, не должны ничего знать. Предупредите об этом ещё раз своих людей и следователей из СК, а если понадобится прокурорских и судейских. И не дай бог, если пронюхают журналисты, а тем паче «жёлтая пресса», такую панику подымут, что потом ничего не объяснишь, гоните их всех. Я подключу нашу пресс-службу, вот они пускай им и втюхивают, всё, что угодно, а мы будем как американцы «без комментариев»! Всё ясно?
-Так точно, товарищ генерал!
-Жду от вас доклада завтра в 12 часов.
Он попрощался, сел в машину и уехал. На месте  остались только один «уазик» с капитаном Сомовым, моя машина и наша «газель». Все остальные уже разъехались.
-Ну что, капитан Сомов Николай Петрович, давай прощаться, но сдаётся мне, что встретимся мы с тобой ещё не раз. Чутьё меня никогда не подводило. Ты тут проследи ещё малость, вдруг моим людям что-то понадобится. Бывай!
-Обязательно, товарищ полковник! До свидания!
Пока я ехал до Петровки, успел задремать, и привиделось мне, что бегу я по лесу за высоким, чёрным человеком и не могу его догнать, а он летит над землёю и постоянно оборачивается назад, насмехаясь надо мною. Но лица его я не вижу, оно скрыто капюшоном и черно. А вижу я только два глаза, горящих неестественным жёлто-красным пламенем.

                4
До конца этого дня я занимался текущими делами. Постарался просмотреть, что ещё числится за нашим отделом, какие дела необходимо подтянуть. Выходило, довольно неплохо. «Висяков» к счастью не наблюдалось. Оставалось дооформить пару-тройку дел и передать их следователю, да было ещё пять, два убийства и три разбойных нападения с потерпевшими, находящимися  в тяжёлом состоянии, в больницах (по почерку, орудовала одна и та же банда). Но здесь хотя бы было всё ясно, уже на предварительной стадии расследования. Чтобы разрулить их, я решил выделить из отдела опергруппу в составе: майора Северова, старшего лейтенанта Пастухова и лейтенанта Звонцова. А им в помощь подключить нашу омоновскую группу «Ч», с подполковником Евтюховым. Эти трое о последнем убийстве и проявившемся маньяке ещё не знали, пусть закрывают все дела. А ОМОН им понадобится, придётся брать и банду грабителей, человек шесть, и убийц, а для нашего нового дела, они пока не нужны, мы сами только на начальной стадии.
Потом я обзвонил Северова и Евтюхова и дал им установку. Под вечер, заглянул подполковник Орлов, ничего нового не сообщил, сказал, что все «занимаются, согласно, штатного расписания». Любил он, бродяга, ввернуть свои военно-морские термины, которые остались у него после службы на атомной подводной лодке. Когда я заявил, чтобы он выражался конкретнее, мне было сообщено, что больше ни следов, ни улик, ни орудия убийства на месте преступления не найдено, а добытые вещдоки отправлены экспертам в лабораторию и тело убитого на вскрытие. Я напомнил, чтобы завтра к девяти утра, были результаты по экспертизам и вскрытию. Не успел Орлов открыть рот, как я заявил «хоть всю ночь, мне завтра докладывать о результатах генералу!». На том и расстались.
Часов в 11 вечера, я сел в своё «ауди» и поехал домой на юго-запад. В такое время при хорошем раскладе можно доехать минут за сорок, те десять километров, что пролегают между местом работы и моим домом, что для Москвы не так уж плохо. Я начал кружить по улочкам и переулкам, пока успешно не выехал на Тверской бульвар, откуда по Никитскому бульвару не попал на Знаменку. Оставалось только перемахнуть Большой Каменный мост, посмотреть на огни Кремля слева, на Троицкой и Тайницкой башнях, а там по Боровицкой и Большой Якиманке выскочить на Ленинский проспект и вот я уже дома.
Пока я рулил, постарался выбросить из головы все мысли о работе, потому что, если всё время думать о ней можно и свихнуться. Частично мне это удалось, но зато в голову полезли мысли о моей личной жизни, которая, честно говоря, была не худа, не хороша. Жил я в приличной трёхкомнатной квартире на четвёртом этаже, восьмиэтажного кирпичного дома, в хорошем районе (мне только не нравилось, что не было балконов, либо лоджий, а только выступающие эркеры в зале) со своей подругой, или как сейчас говорили гражданской женой, намного моложе меня. Хотя и я вроде не старик, за 45-ти летний рубеж перешагнул, но до очередного юбилея было ещё далеко.
Моя первая, благоверная, расписанная в ЗАГСе жила тоже в Москве, или лучше сказать в подмосковном коттеджном посёлке в двухэтажных мужниных хоромах. Так что добираться до своей родной дочки Юленьке, мне подчас приходилось далековато, но слава богу, что она училась здесь в МГУ на факультете журналистики. Поэтому, когда случалось вырваться с работы, и у неё было свободное время, мы частенько обедали с ней в ресторане «Каретный ряд» в двух шагах от меня, либо в «Корчме Тарас Бульба», где ей почему-то очень нравилось. Обедали и болтали. Она у меня хоть девочка и поздняя (маме всё хотелось погулять в своё удовольствие), но недавно стукнуло 19, учёба ей давалась и меня она любила, рассказывала обо всём и никогда не обижалась. Да и чего ей было обижаться, ведь не я их бросил, а они ушли (вернее жена!) от меня.
Конечно пока я был за границей (поженились мы сразу после окончания ВУЗов) и привозил шмотки и деньги (она так никогда и не работала после института) ей жилось вольготно. Вкусно елось, сладко спалось и делать ничего не надо было. Во время службы в СВР, она даже выезжала несколько раз за границу и покупала там себе наряды не китайского и турецкого ширпотреба, а  наряды известных модельных домов, чуть ли не эксклюзивные, и не за одну тысячу баксов. Мне было стыдно, когда я вынужден был, одалживать деньги у сослуживцев.
Но лафа вскоре кончилась! На милицейскую зарплату сильно не зашикуешь, тем более троим на одну. Вот и пошли слёзы, ругань, обиды упрёки, долгие посещения подруг с ночёвкой, пока мне не объявили, что любовь кончилась и она полюбила другого мужчину. Честно говоря, я даже облегчённо вздохнул и сразу дал согласие на развод, оговорив лишь одно условие, что с дочерью я буду встречаться в любое своё свободное время и по договорённости сторон, забирать её на выходные и на отдых в отпуск. Надо отдать должное моей бывшей, она сразу согласилась и, в дальнейшем,
никогда этому не препятствовала.
Её новый муж, бизнесмен (а в моём понимании обыкновенный торгаш), занимался продажей дорогой импортной сантехники. Я называл его, за глаза, «писсуарный король». Поначалу он даже процветал, ибо московские, богатые матроны, почитали восседать своей рыхлой задницей, исключительно на дорогих, эксклюзивных унитазах. Но со временем эта мода прошла, да и на нескольких унитазах сидеть седалища не хватит, а посему прибыль его покатилась вниз и он тоже скукожился, став жить почти, как рантье. Но пока средств хватало, вот амбиций у них поубавилось, особенно у моей бывшей. Прознав о моих повышениях и прикинув, что мне могут корячиться и генеральские погоны, она заикнулась было о возвращении былой любви, но я тут же, на корню, пресёк все её поползновения. На том пока и разошлись.
Я поднялся на четвёртый этаж и открыл дверь в квартиру. Было уже ближе к полуночи и в доме было темно, значит Лариса, не дождавшись меня легла спать. Раздевшись, я заглянул в спальню. Так оно и есть, спит сладко, тихо посапывая, разметав по подушке, светло-русые волосы. Она была красивой, как молодая женщина 35 лет, которой давали не больше тридцати. Но не это нравилось мне в ней. Она была сообразительной, не скажу, что очень умной, но чертовски сообразительной.
С Ларисой Невской меня познакомили друзья, на каком-то дне рождения. И нас сразу потянуло друг к другу. Настолько сильно, что через день она просто переехала ко мне. Говорят, одинокие души всегда сближаются, а у меня, как и у неё остались только дальние родственники, разбросанные по просторам России. И ещё мне понравилось, что она (не то, что моя бывшая!) работала переводчиком в МИДе и, подчас, ей приходилось выезжать за границу. Недавно я познакомил её с моей дочерью Юлей, и мне кажется, что они нашли общий язык. Во всяком случае, когда мы с ней уходили, я оглянулся и увидел, как дочь скорчила весёлую рожицу (она всегда так делала, когда ей было хорошо), подняла вверх большой палец и закивала утвердительно головой. Значит одобряет!
Я не припомню, чтобы мы когда-нибудь ругались или даже сорились. Первенство она всегда отдавала мне, однажды сказав по секрету, что к этому её приучил папа, военный, который считал, что в семье должен быть глава, который отвечает за всё, и им должен быть мужчина. Родители Ларисы погибли в Афгане и её долго воспитывала бабушка, мать отца, которая показала ей, что такое доброта, преданность и мужество.
Именно такой она и появилась в моей жизни. Одно меня смущало до сих пор. Она никогда не говорила о браке, хотя я знал, да что там, видел, что это ей хочется. А какой женщине не хочется?
В былое время, если бы мы не были женаты и меня и её попёрли бы с работы, за аморальное поведение. А теперь… Сначала у меня был страх после первого развода, а теперь, когда мы вместе прожили столько лет, у меня возник стыд, что не предложил ей выйти за меня замуж раньше. Так этот вопрос и повис у нас в воздухе. Но я понимал, что всё таки решать его придётся, и незамедлительно. Вот управлюсь с этим делом, подумал я, и всё, баста, каюк!
Я заскочил на кухню, поужинал тем, что Лариса заботливо оставила на столе. Быстро умылся под душем, почистил зубы и, нырнув под тёплый женский бок, мгновенно уснул.
На следующий день, ровно в восемь часов, я уже сидел в своём кабинете. День сегодня предстоял трудный и непонятный. Было у меня такое предчувствие. Я не стал заниматься ничем, а расслабленно ждал, когда в моём кабинете стали собираться сотрудники спецотдела.
Первыми появились подполковник Орлов, лейтенант Яковлева и Савва Савельев, вся наша аналитическая группа. Затем зашли в кабинет по очереди капитан Гаврилов, и старшие лейтенанты Оранов и Губин. Последним, как всегда прибыл эксперт Гаянов. Головина (второго эксперта) ждать не приходилось, его и не будет, так как на совещания они всегда ходили по очереди, по одному, считая это пустым время провождением.
-Что ж, раз все в сборе, - сказал я, - тогда начнём. Время поджимает. Подполковник Орлов, докладывайте!
Я никогда не навязывал своё мнение, не выдвигал свои версии, а просто выслушивал доклады от других, их мнение, их предложения и только после этого решал, в каком направлении у нас будет идти следствие.
-Всем известно, - начал, кашлянув в кулак, Орлов, - что открыто уголовное дело по убийству неизвестного гражданина, труп которого обнаружен в Измайловском парке.
-Иван Иванович! – прервал его я. – Мы не на совещании у руководства и не на докладе. Давай без официальности, я думаю здесь все свои, будем вести себя проще, вплоть до дискуссий.
-Ясно! Начнём с фактов. В парке был убит мужчина, которого сначала придушили удавкой, а потом перерезали горло. Все вещи, деньги, телефон, травматический пистолет, часы, золотое кольцо украдены не были. Следов, пребывания посторонних лиц, на снегу вокруг тела не обнаружено…
-Иванович! – опять сказал я. – Мы всё это знаем. Давай лучше послушаем, что удалось узнать за это время и какие экспертизы уже провели. Лариса Яковлевна, удалось что-нибудь разузнать о личности погибшего?
-Товарищ полковник! Ничего похожего на личность нашего убитого, в заявлениях о пропавших, либо похищенных по городу не проходило. Однако прямо перед совещанием, я просмотрела утреннюю сводку и одно заявление о пропавшем мужчине меня заинтересовало. Написала его жена пропавшего, причём утверждая, что прошло уже трое суток. Когда я созвонилась с дежурной частью райотдела, то мне сказали, что женщина пришла только вчера, а ранее в полицию не обращалась, что очень странно. Обычно, если пропал муж, то бегут сразу на следующий день…
-А может её это устраивало, - усмехнулся молодой Губин.
-Отставить веселье, - строго сказал я, - рано ещё радоваться. Продолжайте, Лариса!
-Я думаю, она слукавила, и её муж пропал позавчера. Скорее всего, не пришёл домой ночевать. Поэтому на следующий день, когда он не появился тоже, она и пришла в полицию.
-Фотографию к заявлению она приложила? – спросил я.
-Да, я попросила скинуть её в наш отдел, но тут пришло время совещания…
-Хорошо! Лариса Яковлевна, я вас отпускаю с совещания. Проверьте, пришла ли фотография разыскиваемого, если она хоть чуть схожа с нашим убитым, берите мою машину, поезжайте за заявительницей и вместе с ней на опознание в морг. Будут новости, сразу звоните мне.
-Слушаюсь!
Присутствие женщин на совещании, всегда меня несколько смущает. Зато теперь можно будет говорить спокойно, иногда даже с крепким словцом.
-Продолжим! – сказал я. – Что у нас с орудием убийства?
-Очень, очень интересно! – отозвался эксперт Гаянов. – Для начала удавка. Изготовлена, из басовой рояльной струны с деревянными ручками, выточенными из палиуруса или держи-дерева, из которого, как считают многие, был сплетён терновый венец Иисуса Христа.
-Это вы к чему, Феликс Антуфьевич? – подозрительно спросил я.
-К тому, Пётр Петрович, что дерево это растёт только в Палестине и некоторых странах Средиземноморья. Ручки выточены вручную, очень искусно, натёрты полировочным составом из смеси различных смол с добавлением большого количества серы.
-А это зачем? – удивился Орлов.
-Не знаю! – ответил Гаянов. – Моё дело провести экспертизу и выдать её результат. А уж догадки и предположения, а так же выводы,- это ваша, батенька, прерогатива. Далее! Струна изготовлена в начале 19 века, о чём говорит анализ металла и то, что обвита она по основе, так называемому керну, мягкой сталью, а не  проволокой из красной меди, как это делали позже и в настоящее время. Такие струны раньше назывались «серебряными». По ещё некоторым признакам мы пришли к выводу, что такие струны изготавливались для роялей мастера Бёзендорфера, поставщика этих инструментов ко двору императора Австрии. Длина струны 1, 75 метра.
-Откуда же её взяли? – удивился капитан Гаврилов.
-Понятия не имею! – опять отозвался эксперт. – Первые рояли Бёзендорфера, это единицы в мире, да и то остались не совсем первые. В России их вовсе нет, а отыскать отдельную басовую струну, это почище, чем иголку в стоге сена и каплю воды в море. Кстати ещё один нюанс. На деревянных рукоятках, на их четырёх торцах, тщательно и почти незаметно вырезана одна и та же эмблема: круг, а в круге пятиконечная звезда. Это, как считают многие оккультисты, печать Люцифера, а проще Сатаны…
-Антуфьевич! – пригрозил я. – Ты нас опять в мистику тянешь?
-Никуда я вас не тяну! А говорю то, что вижу своими глазами.
-Хорошо, что про орудие убийства?
-Его не нашли, - мрачно сказал Гаврилов. – Видимо убийца унёс его с собой, или избавился от него в другом месте. Меня всё таки беспокоит вопрос, как он затащил или привёл, а может принёс жертву, не оставив вокруг ни одного следа в радиусе 40-50 метров. Дальше попадаются следы и людские и звериные, скорее всего собачьи.
-Об этом поговорим после! – прервал его я. – Теперь давайте рассмотрим только факты и результаты экспертиз, да вскрытие тела. Феликс Антуфьевич, у вас всё?
-Я бы не сказал. Есть несколько странных моментов. Удавка, которая удерживала тело у дерева, не просто прошла через кору, древесные волокна, а словно прожгла их, будто была нагрета до белого каления, такие же следы ожога, как сказал наш уважаемый патологоанатом Денис Давыдович, к которому я заскочил утром, видны и на шее убитого, только там температура рояльной струны была значительно ниже, иначе она бы прошла сквозь него, как нож по маслу.
-Как так? – удивился Губин. – В одном месте, до белого каления, в другом только горячая, она же металлическая эта струна, цельная…
-Не знаю! – опять сказал Гаянов. – Но факт есть факт! И второе, время смерти, как сказал тот же Денис Давыдович, как я и предполагал, между девятью и десятью часами утра, прошлого дня. И последнее, так скажем на закуску…
-Не томи, Феликс Антуфьевич! Сам знаешь времени у нас в обрез.
-Хорошо, не ругайтесь, товарищ полковник! Денис Давыдович сказал, что орудие убийства, скорее всего представляет кривой, серповидный нож с большими зазубринами. По нашей картотеке, такие не проходят. И вот, что ещё странно, таким ножом перерезать горло не так то просто. Наши компьютерщики, всё же изобразили этот нож, вот его рисунок. Но нигде не нашли ничего подобного. А вот патологоанатом нашёл в шейном позвонке, крохотный кусочек металла от этого ножа и в лаборатории провели радиоуглеродное исследование. Знаете каков его возраст… более  ста миллионов лет!!
-Но тогда человечество, - вставил Губин, - ещё не умело обрабатывать металлы!  Да и самого человечества ещё не было! Если мне не изменяет память первый так называемый предшественник человека появился не ранее 1,2 миллиона лет назад, а вы утверждаете 100 миллионов лет. Да если он и появился, то пользовался каким- не будь кремнёвым оружием, а у нас что имеется?!
-Высоколегированная сталь!!!
-Обалдеть! – отозвался Оранов. – А у ваших экспертов крыша не поехала?
-Десять раз проверяли! Один к одному! И вот, что ещё нарыли…
-Что ж, Антуфьевич! – сказал я. –Вгоняй последний гвоздь в крышку гроба…
-А я что специально, что ли! Мои коллеги запустили программу и выяснили, что есть несколько упоминаний о ноже с зазубренным лезвием, но более всего нам подходит толкование из талмуда…
-Я как чувствовал, что ты нас туда и привезёшь! – сказал Орлов. – Выкладывай, а то мы уже все на грани истерики.
-Хорошо! В иудаизме говорится о вестнике смерти, так называемом Ангеле смерти. Говорят, что он приходит к больному, становится у его изголовья, и когда тот открывает от страха рот, ангел смерти бросает ему в рот, с обнажённого ножа каплю яда, и больной умирает. Но по другому мнению, малах ха-мавэт, просто перерезает умирающему горло, но делает это невидимо от других, из уважения к творениям бога. Он причиняет только естественную смерть. Самаэль в образе «малах ха-мавэт», ангела смерти, представляет чёрную фигуру с зазубренным ножом и приходит только за грешниками. За праведниками приходит ангел Гавриэль с идеально ровным ножом. И вот что ещё! В христианстве с ангелом смерти ассоциируется Абаддон, и также Азраил, а является он в виде беглеца, бродяги или нищего! Ничего не напоминает?! Кстати такие ножи изготавливались арабами, малайцами, турками, иранцами, сирийцами и марокканцами… выбор, как видите большой!
-Так ведь собачник упоминал…- начал говорить капитан Гаврилов, но я его прервал.
-Всё, хватит мистики и легенд, опустимся на грешную землю. Савва Иванович доложите, что у нас с экспертизой телефона убитого, денег, ну и вообще документов…
Савельев откашлялся, покраснел, и заговорил тихо, и как-то нервно. Мне это не понравилось. Он всегда был спокоен, уверен в себе, а теперь его что-то смущало, что я так и не понял.
-Начну с отпечатков пальцев. Кроме убитого, на вещах присутствует множество отпечатков, которые подлежат идентификации, но в наших базах они отсутствуют. Значит необходимо искать людей, которые их оставили. И прежде всего родственников, жену например, если она имеется, а возможно и любовницу…
-Что с телефоном? – спросил я.
-Полный ноль!
-То есть!?
-А вот то и есть, что ничего нет! Я такое встречаю первый раз, никакой информации… Стёрто всё, даже на сэмке ничего нет, чиста, как младенец. На телефоне никаких, даже заводских настроек, нет. Пустой кусок пластика, уже никому ненужный…
-И что сделать уже ничего нельзя? – спросил я.
-Если вы не верите, - обиделся Савва, - можете отдать к ребятам в лабораторию, но я уже к ним заходил. Они тоже разводят руки в стороны. Такого и им не доводилось видеть. Но это ещё не всё! Вместо паспорта мы имеем чистый бланк, даже более чем чистый!
-В смысле?
-А то, что с Гознака паспорта выходят с серией и номером, а на этом паспорте ничего нет, только вклеенная бумага от фотографии, совершенно белая, даже без отпечатков пальцев, словно прилетевшая из другого мира.
-Ты мне это брось! – разозлился я. – Мне прикажешь эту чушь генералу докладывать?!
-Вот уж не знаю, товарищ полковник! Как есть, так и докладывайте, а я вам не бог, что могу, то могу, а другого, и мне не дано. Но это ещё не всё!
-Решил меня добить?!
-А я и сам битый-перебитый! Вот взгляните!
И Савва вывалил на стол денежные купюры, а рядом положил лупу.
-Подделка? – спросил я.
-Как сказать! Пальчиков никаких, вернее ничего – стерильно! 12400 евро. 20 по 500 и 12 по 200. Подлинные! И ворота на месте, и мосты, и стеклянный фасад на пятисотке, а теперь посмотрите на карту Европы! Видите?
-Ничего не вижу?
-То-то и оно! Её нет! Вместо неё девять кругов, образующих некий конус и уменьшающихся к низу. Что это может быть, я не знаю! Идём дальше!
-Это ещё не всё?
-Никак нет! Посмотрите на американские доллары! 20 бумажек по сто баксов с портретом Бенджамина Франклина и 50 долларов, на которой должен быть изображён Улисс Грант, вы не видите различия?
Я взял лупу и посмотрел, хотя здесь и без лупы было видно, что на валюте было изображено какое-то чудовище, в длинных волосах и с короткими рогами. Лицо было практически багровым, но не столь выделялось на поле банкноты, а скорее, я бы сказал, терялось на нём.
-Подделка?!
-Ничуть! Все степени защиты не тронуты, купюра подлинная, если не считать этого уродливого лица. Доллары прошли через любые детекторы.
-Я так понял, что ты Савва, ещё порадуешь нас.
-О, несомненно! Я и сам в шоке! Как такое может быть, гадать не берусь! Идём дальше. Российские деньги! Извольте полюбопытствовать, всего 33000 рублей. 3 штуки 1000 рублёвых купюр с памятником Ярослава Мудрого и 6 купюр по 5000 рублей  с изображением памятника Муравьёву- Амурскому в Амуре. А теперь посмотрите на их лица! Вам они нравятся? Я думаю, впечатляют! Не попахивает ли это преисподней, серой ещё не потянуло.
-Угомонись, Савва! – прохрипел я. – А то утоплю в бочке с кипящей смолой, тогда попомнишь!
Слава богу в это время в кабинет ворвалась лейтенант Яковлева. Лицо её прямо сияло и я понял, что здесь нам наконец подфартило.
-Ну? – спросил я.
-Есть товарищ полковник! Опознали! Жена опознала! Генеральный директор холдинга «Стройкомсервис» Абрамов Пётр Николаевич. На данный момент он замещал, убитого полгода назад Жевнова Ивана Савельевича. Они оба являлись учредителями данного холдинга. Правда у Жевнова было 65% капитала, которые и перешли его жене, Ольге Николаевне. На часть наследства, претендовала тётя покойного Жевнова, но три месяца назад она скончалась от разрыва сердца, и теперь Ольга Николаевна единственный наследник всего состояния, что до сих пор вызывает некоторые кривотолки в почтенном семействе. А на наследство ещё претендуют и дальние родственники покойного, но пока доказать свои претензии они не могут. И ещё одно!
-Говорите, товарищ лейтенант, не стесняйтесь. Нам уже такого поведали, что мы ничему больше не удивляемся.
-Когда жена Абрамова, её зовут Светлана Антоновна, увидела своего мужа в морге, то пришла в неописуемый ужас…
-Когда видишь такой труп, любой грохнется в обморок, тем более видишь близкого тебе человека!
-Не то, товарищ полковник! Я присутствовала на многих опознаниях знаю, вижу когда человеку просто дурно, а когда его охватывает смертельный ужас. Она даже не потеряла сознание, она обезумела от страха, мы еле её отпоили валерианой, но немного успокоилась она только после укола. Всё время твердила: «Это проклятье! Она нас прокляла! Мы все умрём! Это всё она!». И тут же попросила приставить к ней охрану, спрятать на оперативной квартире, за любые деньги. Домой ехать категорически отказалась. Еле уговорила, что ей ничего не грозит. Родственников в Москве у неё нет и в области тоже. Поэтому попросила отвезти её к секретарше холдинга, сказала, что доверяет только ей. Только зашла в квартиру, как тут же закрылась на все замки (слышно было, как закрывают их на ключ) и сказала, что к телефону не подойдёт.
-А про какое проклятье она говорила?
-Не знаю! Она повторяла одно и тоже, но ничего конкретного не сказала.
-Хорошо! – прервал её я. – Раскручивайте семейства Жевнова и Абрамова, а я пока на доклад к генералу. Поднимайте всё об их личной жизни и о бизнесе, чтобы ни один факт не ускользнул! Ясно! Подполковник Орлов, это я поручаю вам!
-Слушаюсь.

                5
То, о чём я доложил генералу, ему естественно не понравилось.
-Товарищ полковник! Вы что мне сейчас рассказали? Уж часом вы не писатель-фантаст, а может маг и колдун, а то ещё лучше мистик и оккультист. Только не говорите, что вы сатанист, верите в потусторонние силы и загробную жизнь, верите в демонов и ангелов… В Бога верить разрешается!
Пока я шел на доклад к генералу, в другое крыло здания, то всё думал, надо ли рассказывать обо всём, что нам стало известно, либо пока не выкладывать все сведения. Всё это было настолько странно и недоступно моему пониманию, что хотелось о самом загадочном руководству не докладывать. Засмеют! Но потом подумалось, вдруг генерал узнает, что некоторые факты от него скрыли, тогда мало не покажется, и решил выложить всё. И вот, что с этого вышло!
-Так, Пётр Петрович, что мне докладывать замминстра. Эту вашу сказочку про белого бычка, про чистый паспорт, непонятные денежные купюры, невозможность считать информацию с мобильного телефона жертвы, орудие убийства, изготовленное сто миллионов лет назад… да меня сразу упрячут в сумасшедший дом и долго там будут лечить… Хорошо хоть узнали личность убитого. Здесь надеюсь никаких вселенских тайн нет?
-Нет! С убитым как раз всё понятно, ничего загадочного не обнаружено, жена его опознала.
-Ну, слава богу! А что прикажете делать со всей остальной белибердой? Дело  завели?
-Так точно, товарищ генерал!
-И как вы его квалифицируете?
-Статья 105, часть 2, пункт «д», убийство, совершённое с особой жестокость. Но возможно в ходе следствия, возникнут дополнения.
-Ладно, будем как-то выкручиваться, товарищ полковник. А теперь срочно составьте план розыскных мероприятий, к вечеру, чтобы он был у меня на столе. Надеюсь, в деле ваши соображения и фантазии не фигурируют?
-Нет, только заключения экспертиз!
-Там и по экспертизам, головоломок хватает. Прошу вас разобраться с ними и  предоставить вразумительные ответы, а не ваши мистические выводы.
-Постараемся, товарищ генерал!
-Да уж вы постарайтесь! Что мне замминистра говорить, ума не приложу… Придётся выкручиваться. А вы, чтобы работали сутками, все выходные отменяются, как и отдых по вечерам. Да! И подключайте Следственный комитет РФ. Насколько я помню, вы хотели, чтобы с вами работали следователи из Главного следственного управления по городу Москве…
-Так точно, товарищ генерал! Подполковник юстиции Иванов Николай Петрович и капитан юстиции Семенчук Анжелика Степановна.
-Вот их и подключайте! Это же их хлеб. Они ведь в двух шагах от нас сидят, на Арбате, 16?
-Правильно.
-Я свяжусь с их руководством. А чтобы не ездить туда-сюда, велю выделить им помещение, рядом с вашим спец отделом. Дело серьёзное, учтите! Прокуратура уже извещена. В случае надобности, или меня на месте не будет, обращайтесь сразу к первому заму прокурора города Москвы, советнику юстиции 3 класса, Анатолию Олеговичу. Всё полковник, за работу! Жду от вас результатов в ближайшие часы, скоро это дело возможно минутами придётся мерить.
У генерала я отсидел почти час, а мне показалось, что не прошло и десяти минут. Я не сразу пошёл к себе, хотелось многое осмыслить, а здесь в коридорах, хоть и сновали люди, зато никто не  звонил по телефону, никто не заходил в кабинет, по разным, иногда пустым делам. Я стоял на третьем этаже, возле окна, уставившись во внутренний двор и поглядывая на четырёхколонные портики, которые пристроили к зданию бывших Петровских казарм, в пятидесятые годы прошлого века.
Да! Дело на нас свалилось не простое. Изучая его, у любого крыша поедет, тайна на тайне. Но нет ничего тайного, чтобы рано или поздно не стало явным! И я на это надеялся. А вот сколько по времени будет длиться следствие, я даже не хотел думать. Через десять минут, я был уже у себя в кабинете и вовремя.
Первыми ко мне заявились следователи Иванов и Семенчук.
-Значит всё-таки выдернул меня с обжитого места, - почти зло сказал Иванов, - и затащил к себе в МУР.
-Петрович! Да разве б я посмел, ты же знаешь, что это приказ с самого верха. Решили создать, что-то похожее на штаб, по расследованию этого дела. Вот и собрали нас в одном месте. Если хочешь, я могу со своими парнями и к вам в управление переселиться, не ездить же всё время в самом деле!
-Нет уж, увольте! Мне лучше и комфортнее у вас, подальше от своего начальства…
-Ишь, какой ты хитрый!
-А что же? Почему не воспользоваться такой возможностью. Давай определяй нас на постой!
-Предлагаю, Николай Петрович, расположиться у меня в кабинете. Сюда ведь в первую очередь будут поступать все сведения. Будешь иметь прямо из первых рук.
-Не стесню?
-Ты же видишь, места хватает. Располагайся где и как хочешь.
-А капитана Семенчук?
-Анжелику Степановну, я предлагаю посадить, если она конечно не возражает, посадить напротив в кабинете моего зама и в помощь ей выделить лейтенанта Яковлеву. Мне кажется, вы знакомы?
-И хорошо знакомы! – улыбнулась Семенчук. – Никаких проблем. Что, Николай Петрович, пойду занимать своё новое место.
-Давайте, Анжелика Степановна! А мы тут с полковником пока потолкуем…
Когда она вышла, Иванов сказал:
-Что начнём с ознакомления с делом? Давай его сюда.
Я вынул из сейфа, пока ещё тонкий скоросшиватель, и протянул его следователю. Тот углубился в чтение, а я принялся терпеливо ждать, когда он всё прочтёт. Наконец он поднял голову и уставился на меня.
-Это что такое? – удивлённо спросил он.
-Как что? – отозвался я. – Уголовное дело по убийству гражданина Абрамова Петра Николаевича, гендиректора холдинга «Стройкомсервис».
-Я вижу, что не рождественские сказки! Что это ещё за чертовщина?! Из всех бумаг мне понятен лишь протокол опознания. А остальное фантастика, мистика и оккультизм! Не хватает только алхимии и демонологии… Вы что, в МУРе  все сбрендили?
-Прошу, без оскорблений. Я заключения экспертиз не подделывал, все подписи на месте. Что получилось, то получилось!
-Лабуда получилась!! Да за такое дело нас ни в Бутырку, ни в Матросскую Тишину не определят, нам остальные дни придётся в Кащенко провести. Хорошо если двоим, а то могут и поболе народу туда запереть. Ты хоть внимательно это всё читал?
-Внимательно! – огрызнулся я. – А ты что хочешь, чтобы я экспертизу подтасовывал, вещдоки и факты?!
-Нет, этого я не хочу! Так сели и успокоились! Ты это кому показывал?
-Никому! Только мой отдел знает, капитан из ОВД района Измайлово, да генералу нашему доложил…
-А он?
-Послал подальше! Сказал во всём разобраться и предоставить вразумительные ответы…
-И хорошо сделал! Генерал мужик правильный, он за эту твою ахинею не ухватится, и не думай! Значит, будем действовать, как приказано. Своих и этого капитана из Измайлово предупреди, чтобы ни-ни. А мы начнём выискивать правильные ответы на все результаты экспертиз. За мою жизнь, чудес ещё не встречал, а значит их нет. Ты вот что, Пётр Петрович, расскажи мне всё, что знаешь, а я вижу, знаешь ты больше, чем говоришь. Выкладывай, ведь знаешь я могила, да ещё в таком деле. Ох, и попортит нам начальство крови, если только всю не высосет, до капли.
Пришлось Иванову рассказать всё, даже про звонок в министерство. Даже то, что не записано ещё в деле, но требуется изложить это на бумаге, уж не знаю даже в каком виде. Иванов долго протирал носовым платком свои очки в роговой оправе, а потом сказал:
-А тут дела ещё хуже, чем я думал!
-Почему?
-Да твой один маньяк-психопат чего стоит, а у тебя ещё и чертовщина такая в деле творится. Ты что же не знаешь, как раскрытие серийных убийств начальство жалует… а здесь и вовсе неизвестно, раскроем, аль нет, но трупов видать будет предостаточно. Но зацепки, что называется есть!
-Какие? – удивился я.
-А такие! Скорее всего мы имеем маньяка с психическим отклонением. Берём за основу эту версию. Пока!
-И что это нам даёт?
-Многое! Приходилось мне встречаться и с шизофрениками, и с параноиками, и с истериками, и страдающими галлюцинациями, и маниакально-депрессивным психозом и что я заметил…
-Что?
-Если это только не идиоты, и не олигофрены, то обычно они бывают очень умными и находчивыми, а также изворотливыми, расчётливыми и сообразительными людьми, не смотря на их психические заболевания. Они могут придумать и вытворить такое, что здоровому человеку, со всей его фантазией и в голову не придёт.
-Значит ты, Петрович, считаешь…
-Вполне может быть! Надо только выяснить, как этот психопат, натворил столько дел, что многие эксперты зашли в тупик. Надеюсь мы это выясним, а тогда получим объяснения к твоим тайнам в этом деле.
-Что ж, давай попробуем!
-Ты своих людей загрузил, товарищ полковник.
-Конечно! Трое должны закрыть старые дела, а остальные добывают сведения об убитом, его ближайшем окружении, а заодно и о бывшем генеральном директоре этого холдинга, его супруге и бизнесе. Думаю сегодня что-то должно проясниться. Слушай, Петрович, ты обедал?
-Где бы я успел!
-Тогда, пойдём перекусим, а то потом можем и без ужина остаться. Генерал приказал работать круглые сутки.
-Что ж идём! Видно так оно и будет.
После обеда, ближе к вечеру, генерал вызвал нас  с Ивановым к себе. На сей раз наша версия ему понравилась.
-Умеете, ведь когда сможете. Появятся новости, сразу докладывать мне. Ваши люди, полковник, ещё не возвращались?
-Нет, товарищ генерал! Я велел пропустить всё через сито, чтобы ничего не упустили…
-Правильно, чем больше информации, тем проще принимать решения. Думаю завтра утром что-то новое появится?
-Надеюсь!
-Тогда сразу ко мне! А теперь, товарищи офицеры, вы свободны.
Целый вечер мы провели вместе. Я, подполковник Иванов, потом к нам присоединилась капитан Семенчук. Строили схемы, чертили графики и выдвигали предположения. Я понял, что домой уже не попаду, а поэтому позвонил Ларисе и предупредил, чтобы она меня сегодня не ждала. Та не удивилась, и не стала меня ни о чём расспрашивать, такие ночные бдения случались уже не раз. В конце концов, мы отпустили Анжелику Степановну домой, а сами остались. Голова была забита всевозможными мыслями, но работала уже плохо, давала знать усталость, и количество выпитого кофе, которое уже не бодрило, а клонило в сон. Он и пришёл как-то внезапно и я уснул прямо за столом.
Наутро я успел побриться и умыться, быстро почти по- походному. Пока Иванов тоже приводил себя в порядок, в кабинет постучали и к нам ввалился подполковник Орлов. По его лицу я сразу понял – что-то произошло!
-Давай уж, не тяни! – устало сказал я.
-Звонили из дежурной части…
-Позволь угадать! У нас снова труп, и снова в Измайловском парке!
-Мало того! Даже на том месте, возле Лебедянского пруда…
Иванов выругался и ударил мокрым полотенцем по столу:
-Ну вот и вышли на серию! Теперь закрутится…
Пока мы ехали в сторону Измайлово, позвонил генерал.
-Что, товарищ полковник, вы наверное уже в курсе?
- Едем со следователем на место, товарищ генерал!
-Ясно. Потом сразу ко мне, доложитесь…
-Есть!
Путь уже давно знаком и ездить по нему придётся видно не раз. Все серийные убийства у меня всегда вызывали тягостное состояние. Как обычно ни свидетелей, ни следов, ни улик. Такие убийцы всегда действуют скрытно, осторожно и на удивление грамотно. Это не какая-то там бытовуха, где убийцу можно взять просто на месте преступления, либо ограбление, участников которого можно вычислить даже логически, а здесь… К тому же эти все нелепости с экспертизами, тайны, всё это напрягало.
Как я и думал, встретил нас опять капитан Сомов.
-Здравия желаю, товарищ полковник! Как вы и предсказали, расстались мы с вами ненадолго.
-Выкладывай капитан! Что на этот раз?
-А что говорить?! Пойдём, посмотрите. Меня, честно говоря, уже жуть берёт. Такого я не видел. И знаете, товарищ полковник, встречал я и серийных убийц, маньяков, психов, но не припомню, чтобы они на третьи сутки совершали убийства, похожие как две капли воды и на одном и том же месте.
-То есть, - удивился Иванов, - объяснитесь, капитан.
-Да чего объясняться! Труп возле того же дерева и убит точь в точь.
-Ладно пошли смотреть, - сказал я.
Если у кого-то случалось «дежавю», тот меня поймёт. Чувство странное и несколько жуткое. Словно осознаёшь, что оказался на грани разума и потери рассудка, и в какую сторону тебя понесёт ещё неизвестно. Даже психически больной человек, не считает себя таковым, а уж здоровый и подавно не желает в это верить. Слава богу, что это убийство несколько отличалось от предыдущего, а прежде всего тем, что убитая была женщиной. В остальном тайн и загадок не убавилось.
На сей раз мы приехали в таком составе: я, подполковник Иванов, мой зам Орлов, лейтенант Яковлева и капитан Гаврилов. Конечно с нами поехали два наших эксперта Головин и Гаянов, а ещё кинолог со своим знаменитым «Джеком», восточно-европейской овчаркой с большим послужным, и в основном хвалебным, списком.
Мы все подошли к той сосне, к которой и ранее был привязан труп гражданина Абрамова. Сейчас, точно также, к этой сосне была привязана женщина. Точно такой же рояльной струной, точно также у неё было перерезано горло. Только женщина была в нижнем белье, в котором  обычно ложатся в постель, и на коленях у неё лежал мобильный телефон. Больше ничего при ней не было, как и следов вокруг, на этой небольшой полянке.
-Капитан! – спросил Иванов. – Кто обнаружил труп? Неужели опять тот же собачник?
-Нет! Он после того случая, сюда своего пса больше не выводит. Наверное, боится. А тело обнаружил прохожий, а точнее бегун. Знаете есть такие любители пробежаться по утрам, и как они в такую темень бегают по лесу не пойму. Он и наткнулся на неё подбежав, почти вплотную. А потом…- Сомов нагнулся к моему уху и тихо продолжил, - ему показалось, что он видел вдали уходящего высокого человека, во всём чёрном!
-Капитан! – грубо сказал я. – Тебе эти басни ещё не надоели…
-Товарищ полковник! Повторяю то, что говорят свидетели.
-Ладно! Ты лучше обеспечь освещение на месте преступления. Всё же не июнь месяц, а декабрь. Темно, как в гробу.
-Предусмотрено, товарищ полковник. Сейчас фонари принесут. Запитали от аккумуляторов.
-Ну, так тащите!
Когда место преступления было освещено, как следует, лейтенант Яковлева взглянула на убитую и вскрикнула:
-О боже!
-Что такое? – тут же спросил Иванов.
-Это же жена убитого Абрамова, она опознавала ещё его труп. Я ведь только вчера отвезла её к Сойкиной, нынешней секретарши её покойного мужа. Господи! Как она сюда попала?!
-Это очень интересно! – сказал Иванов. – Надо ехать к этой Сойкиной! И немедленно!
-Антон Леонидович! – сказал я эксперту Головину. – Что у вас?
-Да мы же только начали! – воззрился на меня он. – Все заключения потом! Но пока могу сказать одно, на мобильнике есть запись покойной, передам её Савве.
-Вы тут сами доканчивайте, - обратился я к подполковнику Орлову, - а мы, с Ларисой Яковлевной, по горячим следам к секретарю Сойкиной. Вернётесь в отдел, сразу ко мне на доклад.
-Ясно, Пётр Петрович, будет сделано!
Мы втроём уселись в машину, а водитель Степан спросил:
-Куда теперь, товарищ полковник?
-Бог его знает! – сгоряча, ляпнул я, и спросил у Яковлевой - Где живёт эта Сойкина?
-Почти в центре. На Старой Басманной, 26, квартира 18.
-Слышал, Степан? Вот и погнали!
Добрались мы быстро. Главное чего я боялся, это не пробок, а как бы наша секретарша не успела уехать на работу. Но поднявшись на пятый этаж и позвонив в дверь, мои сомнения рассеялись, когда оттуда раздался сонный голос:
-Кто это?
-Полиция! – ответила Лариса Яковлевна. – Лейтенант Яковлева! Помните, я у вас вчера была, с гражданкой Абрамовой.
-А-а! – и дверь открылась.
Конечно молодая женщина, до 30 лет, хорошо выглядит всегда, но здесь перед нами предстало чучело со стоящими и топорщащимися в разные стороны светлыми волосами, опухшими глазами и едва запахнутым, довольно не свежим, домашним халатом.
-А вы кто? – заплетающимся языком спросила она, посмотрев на нас.
-А мы тоже из полиции! – сказал я. – Полковник Семёнов и подполковник Иванов. Вот наши удостоверения. Позволите пройти?
-Раз пришли, проходите… Только в зал, а то у меня на кухне непорядок.
Непорядок на кухне был полный. Груда посуды (правда на две персоны) из разных тарелок, рюмок и фужеров, а в придачу ко всему масса всевозможных бутылок. Мы прошли в зал, не раздеваясь, и уселись на длинный диван. Хозяйка примостилась в кресле и глаза её начали слипаться. «Только бы не уснула!» - подумал я.
-Елена Ивановна! – спросила Яковлева. – А где Светлана Антоновна Абрамова, которую я вчера оставила у вас?
-Как где? Видно ещё спит! Мы с ней так вчера…
-Позвольте полюбопытствовать, - вступил в разговор Иванов, - а где она спит?
          -Ну, конечно в спальне!
-Вы позволите взглянуть?
-Я сама! Вы всё же мужчина.
Она открыла дверь в другую комнату.
-Странно! А её нет! – оглянулась она на нас.
-А вещи её на месте, или она просто оделась и ушла? – спросил уже я.
-Нет. Всё здесь, и шуба, и сапоги, и платье, и сумочка… Может она в ванной? Нет, там её тоже не видно…
-Что же она ушла не одевшись?
-Куда? Голая?!
-Может пошла прогуляться в Измайловский парк? – саркастически улыбаясь, спросил Иванов.
-Куда??!!
-Там мы её и нашли. Мёртвую. Прикрученную к дереву, как и её муж!
-Мёртвую? Её убили?!
-Да!
Сойкина схватилась обеими руками за горло и рухнула на пол без сознания. Только этого нам для полного счастья и не хватало! Хоть неотложку вызывай. Хорошо хоть до этого дело не дошло, Лариса деловито плеснула ей в лицо, воды и захлопала по щекам.
-Так, мужчины! – сказала она, никого не стесняясь. – Давайте ка её на диван и под ноги подушку! А я на кухне нашатырь поищу.
-Лариса! – заикаясь, проговорил я. – Мы всё правильно делаем? Может лучше «скорую помощь» вызвать?
-Всё правильно! Ложите, сейчас оклимается.
 Через минуту Лариса принесла ампулу, отломала носик брызнув на вату, поднесла её к носу Сойкиной. Та чихнула, пришла в себя и тут же, уцепившись в руку Иванова заголосила:
-Заберите меня с собой! Это всё она! Ведьма!! Она всех нас прокляла! Мы все умрём! Умрём!!
Больше ничего вразумительного от неё добиться было невозможно. Она рыдала, кричала, царапалась, никуда нас не хотела отпускать.
-Товарищ полковник! – сказала Яковлева. – Ну это бесполезно! Нервный срыв, психоз. Я не знаю, что с ней делать, вы же видите добиться от неё чего-либо вразумительного нельзя!
-Так вызывай психушку! – заорал я. – Пусть её там лечат, а спрашивать будем потом!
-Петрович! – укоризненно сказал Иванов. – Ты бы полегче.
Я уже успокоился и, подойдя к Яковлевой, тронул её за плечо.
-Лариса! Ты уж прости меня дурака…
-Ничего, Пётр Петрович! Я всё понимаю. Последнее время мы тут все на нервах, такое происходит…
-Не будем об этом. Дождёмся врачей и едем в отдел, там будем разбираться!
В отделе дела складывались не лучшим образом. Не успели мы с Ивановым раздеться, как в кабинет заявились Орлов, эксперт Гаянов и компьютерщик Савва Савельев.
-Я вижу, у вас есть чем порадовать начальство! – саркастически заявил я.
-Есть, товарищ полковник! – улыбнулся Орлов. – Только вести не из приятных.
-Тогда к чему эти радостные физиономии?
-Так ведь хоть что-то нарыли…
-Ладно, выкладывайте! Давайте, Феликс Антуфьевич, для начала вы.
-А что там говорить, Петрович! Убийство один к одному, как под копирку, что жену, что мужа. Та же рояльная струна, не удивлюсь если из того же рояля, тот же нож с зазубринами… Смерть наступила между двумя и тремя часами ночи.
-Да! – вставил Иванов. – В такое время, зимой, в парке мало кто гуляет.
-Что ещё? – спросил я.
-Изнасилования нет. Следов нет. Крови из раны нет. Ничего больше нет, кроме нижнего белья и телефона.
-А почему крови нет? – задумчиво спросил Иванов.
-А потому, товарищ следователь, - насупился Гаянов, - что сосуды были прижжены и кровь моментально свернулась.
-Это как?
-А вот так! Как и в первом убийстве, моментально свернулась и застыла во всех сосудах и капиллярах!
-Разве такое бывает? – удивился Иванов.
-Теперь, в Москве, многое бывает! – разозлился Гаянов.
-Всем «брэк»! - вступил я. – Не хватало ещё нам разругаться!
-А мы и не ругаемся! – изумился Иванов. – У нас с Антуфьевичем, просто такая манера разговора.
-Ладно, проехали. – продолжил я. – Значит из всех вещдоков у нас только мобильник убитой?
-Да! – сказал Савва.
-И что там?
-Ничего…
-Как и прежде, на мобильнике у Абрамова?
-Почти…
-Что значит почти? Не тяни кота за хвост, не то время. Говори, или убирайся к чёртовой матери!!
Поняв, что дело принимает серьёзный оборот Савва наконец заговорил вразумительно.
-В телефоне ничего нет, кроме одной видеозаписи. Вот она!
Савва вставил флэшку в мой ноутбук и включил её.
Такое не часто приходится видеть. Явка с повинной! То есть полное признание в совершённом преступлении. Госпожа Абрамова Светлана Антоновна рассказывала, как она со своим мужем Абрамовым Петром Николаевичем совершили убийство своего начальника гендиректора холдинга «Стройкомпсервис» Жевнова Ивана Савельевича. Во всех подробностях! И кто им в этом помогал! Кто дал неверные показания на суде, кто вообще не был вызван на суд, куда и как исчезли записи с видеокамер и многое другое… Только ведь толку то что? Она то призналась и тут же была убита!
А всё, оказывается, было подстроено очень просто. Начальник охраны холдинга отключил видеокамеры в кабинете Жевнова, снял в холле и разбил снаружи, а уж заодно и договорился со своим коллегой из коммерческого банка, чтобы они занялись проверкой камеры в банкомате, который находился через дорогу от офиса (за хорошие деньги конечно). Партнёр Абрамова, замдиректора риэлтерской фирмы (школьный его друг) Зеленин Антон Карлович подтвердил его алиби. На разговор вызвали от имени Жевнова Дойну Земфиру Кунаевну, которая теперь и сидит за это преступление, на определённое время. Секретарь Сойкина тоже была в сговоре с супругами и тоже обеспечивала им алиби.
Первой в кабинет вошла Абрамова и будучи любовницей Жевнова, ловко отвлекала его внимание, пока её муж не появился из комнаты отдыха (взяв предварительно ключи у охраны) и не накинул удавку на шею «друга». Затем последовал удар ножом и всё было кончено. Убийцы удалились также, как и пришли и после этого в приёмную вошла гражданка Дойна. Дальше всё было разыграно, как и говорилось на суде. Наверное?!
Следствие велось безалаберно и было спущено на тормозах. Непонятно чего добивались Абрамовы, ведь у жены убитого был в фирме больший капитал и я не думаю, что она его просто так отдала бы. Скорее всего между ними была договоренность о продаже холдинга Абрамову, но тут всплыло завещание, в котором всё делилось между женой и родной тётей убитого, и вот здесь уже возникла проблема. Видимо они её сразу не решили, пока месяц назад эта тётя не скончалась. Странная смерть, возможно, придётся и в ней разбираться! Правда, на видео, об этом не было ни слова.
-Что скажите, други мои? – спросил я, когда все насмотрелись и наслушались.
-Чистейшее признание! – пожал плечами Иванов. – А что толку?
-Вот именно! – воскликнул я. – Старое дело придётся открывать, а где искать нашего убийцу?
-Могу показать! – усмехнулся Савва.
-Да?! Давай, давай! – засуетился Иванов.
-Вы рано радуетесь, - остудил его пыл Савва Савельев, - сначала посмотрите, что получилось. Я сейчас выведу на экран и дам увеличение. Вот видите. Она ведь не сама себя снимала на мобильник. Видите у неё за спиной картина под стеклом, вот в этом стекле и виден тот, кто её снимает.
Да уж, виден! Чёрный силуэт фигуры в остроконечном капюшоне! Даже невозможно понять мужчина это или женщина, хотя наверное можно как-то сравнить по соотношению предметов, их размеров…
-И это всё? – огорчился Иванов.
-А я вас предупреждал!
-Николай Петрович! – приглядевшись, сказал я. – А ты видишь, где это снимали?
-Что то похожее, но не могу понять…
-Это же квартира Сойкиной!
-И впрямь! Вот тебе и секретарша, надо бы её допросить!
-А ты помнишь в каком виде её в психушку увозили?
-Да пока не получится… Слушай Петрович, ты поручи своему лейтенанту Яковлевой, пусть постоянно держит связь с больницей, как только эта Сойкина придёт в себя, надо будет срочно её допросить.
-Это я поручу. Ну что ещё новости есть?
-Только по вскрытию тела Абрамова. Тело его жены ещё в морге и Сущин вскрытие только начал.
Видно опять нарыли какую-то чертовщину! Я нервно махнул рукой, мол говори, чего уж там!
-Может это и не существенно, но в заключении будет, а посему предлагаю выслушать. Я попроще и без научных терминов…
-Да уж, будь любезен, - буркнул я.
-Так вот! В крови человека за свёртываемость отвечают тромбоциты, такие кровяные пластинки и фибриногены. У нормального человека их количество в крови 300000 в 1мм3, у него их в 30 раз больше, как он жил с такой кровью вообще непонятно. И второе. В человеческом организме конечно присутствует сера, она даже входит в состав белков, по моему на 1 кг веса человека приходится 2 г серы. Но концентрируется она в основном в волосах. А у этого трупа она находится везде, в костях, в мышцах, во всех органах и в десятикратном количестве. И последнее, в ране на шее обнаружены частицы оплавленной серы, которая плавится при температуре 1150С. Вот так!
-Вы что же, господин хороший, - усмехнулся Иванов, - желаете нам сказать, что он был в аду?
-Похоже ад, сам к нему пожаловал к нему.
Слава богу, что у меня зазвонил мобильник. Я взял мобильник и услышав голос поморщился.
-Слушаюсь! – только и успел ответить я. – Пошли, товарищ подполковник юстиции.
-Куда?
-На ковёр!
-К генералу?
-Пока к генералу. Пошли. Иванович! – обратился я к Орлову. – Ты дай команду Яковлевой по психбольнице, а сам попробуй отыскать дело по убийству Жевнова, явно нам его навяжут. Савва, ты дуй в лабораторию, покрути с мобильником, может чего-то добьёшься.

                6

Генерал был не в себе, особенно после моего доклада.
-Товарищ полковник, это что же получается? Мы имеем уже второй труп, сверху требуют побыстрее взять убийцу, а вы ещё нам старые дела подкидываете. Вам что больше делать нечего?
-Товарищ генерал! Я же не виноват, что убитая во всём созналась…
-А вы не подумали, что её к этому могли принудить, вколоть какую-нибудь дрянь… она и про убийство Сталина могла рассказать!
-Не похоже, товарищ генерал, - вступил в разговор Иванов, - придумать такое постороннему не знакомому с проведённым следствием и судом практически невозможно. Мы решили поднять это дело из архива и проверить ещё раз, возможно там мы и нападём на след убийцы.
-Так подымайте! – рассердился генерал. – Чего мы ждём?!
-Я уже дал команду заняться этим, - ответил я, - кроме того у нас есть возможный свидетель – секретарь Сойкина, и возможно соучастница убийства Жевнова.
-Значит допросите её!
-Пока невозможно, товарищ генерал! У неё нервный срыв и она находится в психиатрической больнице. Моя сотрудница на связи с врачами, и как только будет такая возможность, мы её сразу допросим.
-Ну куда не кинься, - возмутился генерал, - у вас везде проблемы. Где нашли тело этой Абрамовой?
-В Измайловском парке.
-Я понимаю, что не в Лосинном острове! В каком месте парка она была обнаружена?
-Там где нашли и её мужа, была прикручена к той же сосне…
-Что?! – вскричал генерал. – Да этот маньяк над вами просто насмехается, полковник… над всеми нами! Он вам туда и третий труп притащит, а вы будете только глазами хлопать. Всё хватит! Приказываю организовать круглосуточное патрулирование. Кого вы можете выделить из своих людей?
-Мы сегодня сдаём дела следователю, и люди высвобождаются. Думаю привлечь для этого: капитана Гаврилова, старших лейтенантов Пастухова и Губина и лейтенанта Звонцова.
-Хорошо! Я придам вам три экипажа ППС. Задействуйте наблюдателей из службы надзора, а ещё привлекай свой ОМОН, нечего им только по захватам ездить, тут тоже есть кого захватывать. У тебя там ОМОНом, или как, я слышал, их окрестили группа «Ч», командует подполковник Евтюхов?
-Так точно, товарищ генерал!
-Вот вызывай его к себе и составляйте план мероприятий, подробный! И тут же мне на стол. Если мы до конца года, этого серийного убийцу не поймаем, то все праздники будем на работе дежурить, это в лучшем случае… Товарищи офицеры, больше не задерживаю, но жду плодотворных результатов!
После обеда я велел своему секретарю лейтенанту Ивановой, собрать совещание и пригласить на него всех по списку.
Когда все собрались (даже главный из службы надзора и оба наших эксперта) я передал всем указания генерала. Подполковник Евтюхов Казимир Сергеевич, командир ОМОНа, долго морщился услышав о патрулировании, но когда я сказал, что в противном случае его люди, в полном составе, будут дежурить все праздники, малость поутих.
По быстрому решив, кто, где и с кем будет патрулировать парк (указав особое внимание уделить тому месту, где уже были обнаружены два трупа), я отпустил тех кто выходит сегодня вечером на дежурство. А заодно отправил экспертов и компьютерщика Савву заниматься своим делом. Расписать план по патрулированию я поручил Оранову, он у нас был литературно подкован и частенько составлял подобные бумаги.
В кабинете остались Орлов, Северов, Яковлева и следователи СК Иванов и Семенчук.
-Что ж, - сказал я, - давайте думать, что делать дальше! Лейтенант Яковлева, какие вести из больницы о Сойкиной?
-Недавно говорила с главврачом, он её тоже осматривал, так вот говорит случай интересный, но не сложный. Обычный психоз.
-Мне вот про его интересные случаи, знать ни к чему. Он сообщил, когда её можно допросить?
-Сказал, что не раньше чем через неделю, а то срыв может повториться.
-Ещё не легче! – возмутился Иванов, - У нас тут часы и минуты на счету, а он про неделю говорит.
-Сказал, что раньше не получится, и он на это разрешение не даст. С врачами особо не поспоришь.
-Ладно! – сказал я. – Но регулярно туда звоните и узнавайте о её самочувствии. Иван Иванович! – обратился я к своему заму Орлову. – Как с делом по убийству этого Жевнова.
-Еле-еле выцарапал. Пришлось решать через суд. Пока ещё всё не просмотрел, но понял одно «дело с душком»! Придётся разбираться, а скорее всего брать его на доследование.
-Прекрасно! – опять усмехнулся Иванов. – Может эта осуждённая уже умерла в заключении. Кому тогда это надо?
-Ради торжества закона! – возразил Орлов.
-Да брось ты! – отмахнулся Иванов. – И торжества не будет, а будет одна головная боль!
-Ничего! Кстати осужденная жива, ведь прошло всего полгода. Отбывает наказание в колонии строгого режима ЯИ 22/6 посёлок Шахово, Орловская область. Кстати таких женских колоний в России всего две, вторая находится в Пермской области. Возможно придётся в это Шахово и ехать!
-Возможно придётся, - задумчиво сказал я. – Но пока давайте разберёмся с делами здесь, на месте. Какие будут предложения?
-Какие будут предложения! – сказал Иванов. – Раз дело по Жевнову у нас, надо его, как следует, изучить. А уже потом делать выводы.
-Вот вы господа следователи, этим и займитесь! – сказал я.
-Есть, товарищ полковник! – пошутил Иванов. – Только уж тогда с Анжеликой Степановной прошу не дёргать, по всяким мелочам.
-Да ради бога! – усмехнулся я. – Только в экстренных случаях, в виде очередного трупа.
-Типун тебе на язык! – отмахнулся Иванов.
-У меня есть предложение! – вставил майор Северов.
-Давайте, Антон Павлович! – подбодрил его я. Он впервые занялся этим делом, а новый глаз не сразу замыливается. – Выкладывайте, мы вас слушаем.
-Есть у меня хороший знакомый журналист Петров Иван Васильевич, из газеты «Криминал». Он как раз специализируется на уголовных делах, посещает все суды…
-Майор! – воскликнул Иванов. – Нам только ещё газетчиков не хватало! Пока нигде ещё в прессу не просочилось, так вы хотите раструбить об этом на весь мир! Может ещё, на телевидение и радио обратимся. Нет! Это категорически невозможно, да и нам напрямую сверху запрещено контачить с писательской братией.
-Я вовсе не собираюсь ничего трубить. Петров даже не знает, где я работаю, думает мелкой канцелярской крысой в МУРе. Он когда-то пытался меня расспрашивать, но потом решил, что я ничего не знаю, а вот он мне сведений давал и предостаточно. У меня вот какой план…
-Давай свой план, - устало сказал я.
-Созвонюсь с ним сегодня и позову поужинать. А там, между делом, пожалуюсь, что начальство приказало поднять дело на некого Жевнова, а оно, как на грех где-то затерялось. Если он об этом деле слышал, да ещё присутствовал на суде, то обязательно вспомнит, выложит мне всё, что знает.
-Не думал, что журналист может сливать добытый им материал, - удивился я.
-Материал то, отработанный и уже никому не нужный, - усмехнулся Северов, - так что в случае чего отдаст мне с лёгкой душой.
-Хорошо! Действуй! -  сказал я. – Все за работу, чего тут штаны просиживать.
Все разошлись по своим местам, и только один Орлов задержался в кабинете.
-Петрович! – сказал он. – У меня появилась одна мысль…
-Скоро у нас только одни мысли и будут, а генерал требует результатов.
-Послушай! – присел он на стул, поближе ко мне. – Тебе не кажется, что мы столкнулись с чем-то необъяснимым и непонятным…
-Иванович! Я думал, что мы эту тему закрыли и больше возвращаться к ней не будем. Не очень то, я верю в чертовщину, бесов и демонов. Самый страшный бес – это тот маньяк, что режет людей в Измайловском парке!
-И заметь! Режет убийц, точно так, как они расправились со своей жертвой, Жевновым, в чём и признались, во всяком случае одна из них.
-И о чём это говорит?
-Пока не знаю. Но в христианстве верят о наказании грешников, как верят о чудесах исцеления и мироточивости икон, которые многие наблюдают.
-Кто же их наказал? Бог?
-Я этого не говорил. Но дело мы расследуем странное, много в нём загадочного и таинственного. Даже факты, а факты упрямая вещь, мы не всегда можем их объяснить!
-Чудны дела твои, Господи! – усмехнулся я.
-Ты зря смеёшься! – нахмурился Орлов. – Фома тоже не верил, а вот как оно случилось…
-Ладно, давай ближе к делу, что ты от меня хочешь?
-Вот, послушай, Петрович! Несколько лет назад пришлось мне заниматься самоубийством, случившимся в Московской духовной академии, что расположена в Сергиевом Посаде. Я тогда там и служил в райотделе…
-Эка, куда тебя батенька занесло! Предлагаешь в богословие удариться?
-Да, послушай ты, не перебивай! – тряхнул головой мой зам.
-Всё буду нем, аки рыба!
-Так вот дело тонкое. Повесился один молодой семинарист. И надо же где? А по делам церковным, это большой грех, в Рай им не попасть, место лишь в Аду. Их не отпевают, да и хоронят за кладбищенской оградой. Вот так! Но стал я сомневаться в этом самоубийстве, вот и обратился в ректорат академии за помощью, они то своих учащихся лучше меня должны знать. Меня сначала отправили к проректору по научно-богословской работе протоирею Александру Задорнову. Тот меня внимательно выслушал и сказал, что мне может помочь профессор Кафедры Церковной истории архимандрит Леонтий (в миру Николай Орлов). Что ж так оно и оказалось!
Приятный пожилой человек, лет шестидесяти, с седой окладистой, длинной бородой и всегда улыбающимися карими глазами. Кроме всего прочего аналитический ум и целая библиотека знаний. Я провёл с ним неделю и за это время узнал столько (даже в вопросах криминалистики!), сколько не узнал за предыдущую жизнь. Вообще отец Леонтий был, мало того, что очень эрудированный человек, но он увлекался тем, что как, мне казалось, не подходило для стен Академии и его духовного сана.
Он увлекался и изучал многие оккультные науки, в частности демонологию, ангелологию, магию, алхимию и многое другое. Когда я спросил почему он этим занимается, то архимандрит ответил, всё что описано в Священном писании, а также в писаниях святых и преподобных достойно прочтения и осознания…
-Иванович! – перебил я. – Подожди! Всё это интересно, но какое имеет отношение к нам?
-Скажу! За какие-то несколько дней отец Леонтий раскрутил это дело о самоубийстве, мне пришлось только наблюдать и выслушивать его доводы и доказательства. Дело, конечно, оказалось просто связанное с воровством, но запутанным, в силу ловкости и хитрости преступника. Один семинарист украл, другой это видел и сказал, что скажет воспитателю, если вор сам не раскается и не пойдёт к духовнику исповедаться в своём грехе. Но, как сказал отец Леонтий, дьявол в душе грешника оказался сильнее. Всё-таки семинарист был уличён, не бывает идеальных убийств, всегда остаются следы, мотивы и ошибки преступника.
Вот я бы и посоветовал обратиться за помощью к архимандриту Леонтию, скажем так, в виде консультации…
-И о чём мы будем с ним консультироваться?
-Расскажем всё как есть, а он человек умный, подскажет, как нам быть!
-Нас после этого, генерал с дерьмом съест…
-А зачем нам ему об этом говорить?
-Так ведь слухи поползут! До твоего Сергиева Посада, наверное километров 70, через день вся Москва знать будет!
-Я не думаю, что отец Леонтий в силу своего монашеского сана будет разносить слухи, особенно если мы попросим его о молчании, ссылаясь на тайну следствия.
-Возможно! Только я не вижу пока надобности обращаться за помощью к церкви, то есть к учёным богословам.
-Зря ты так, Петрович! Вот случится опять убийство и снова не будем знать, в каком направлении нам двигаться…
-А вот случится убийство, тогда и поедем к твоему архимандриту.
-Эх! – крякнул Орлов. – Тогда пойду вместе с Ивановым жевновское дело разбирать.
-Вот и иди! От этого пока больше пользы будет. Да! Ещё Иванович, узнай что там по вскрытию жены Абрамова у Сущина. Может Денис Давыдович подкинет что-нибудь новенькое.
Дальше день заканчивался обычной рутинной работой: звонками, докладами, оформлением бумаг.
На этот раз, поздно вечером, я поехал домой в надежде, как следует, выспаться. Как же я ошибался!
Сначала мне не давала этого сделать Лариса. Конечно, я понимаю, что молодой женщине нужно уделять больше внимания, и хотя я был в плачевном физическом состоянии, мне пришлось это сделать. Потом, когда Лариса уснула на моём плече, я долго не мог сомкнуть глаз, всё смотрел как на потолке загорались огни, от проезжающих по проспекту машин. Наконец, когда я задремал, мне стала сниться какая-то чертовщина. Сны мне снятся довольно редко и сплю я как убитый. А тут я просыпался каждые полчаса и смотрел на электронные часы, светящиеся ярко-зелёными цифрами. Мне снилось, что за мной гоняется высокий убийца в плаще и чёрном капюшоне, а я никак не могу перемахнуть пустякового, деревянного забора, и он хватает меня за одежду; то за мной летит над землёй что-то непонятное, в виде демона с крыльями, а я пытаюсь пролезть в большую канализационную трубу, но не успеваю и меня за ноги хватают руки с длинными когтями; то за мной гонится стая огромных псов с красными глазами и клыками, с которых капает жёлтая слюна, а я никак не могу взобраться на дерево, потому-что на нём вовсе нет ветвей; то я пытаюсь разжечь костёр в лесу, но сырые дрова не загораются, тогда я плескаю на них жидкость для розжига, но она почему-то вся оказывается на моей одежде, и я вспыхиваю, как факел, понимая, что пламя мне уже не затушить…никогда!
И каждый раз я просыпаюсь в холодном поту!
Только под утро я уснул без сновидений, но тут меня разбудил телефонный звонок. Опять это дурное предчувствие!
-Семёнов, слушает!
-Здравия желаю, товарищ полковник! Ну что?! Едем в Свято-Троицкую Сергиеву лавру?
-Сглазил таки бес! – проворчал я  спросонья.
-Да сохрани бог, Петрович! – завозмущался Орлов. – Окстись! При чём здесь я?
-Выкладывай, что случилось! Опять труп и опять в Измайловском парке?
-А ты как думал?!
-А где были наши достославные патрульные?
-А вот это отдельный вопрос и довольно сложный…
-Так! Хватит тайн мадридского двора! Высылай машину, я через пять минут буду готов!
-Есть, машину!
Скоро путь до Измайловского парка я буду знать даже с закрытыми глазами.
Опять меня  встретил капитан Сомов. Правда прожекторы на месте преступления (вернее сказать месте нахождения трупа) уже горели.
-Привет, Николай! Что-то много убиенных у тебя на территории. Как-то подозрительно…
-Товарищ, полковник! – обиженно сказал Сомов
-Ладно! Шучу я брат, хотя здесь и не до шуток…Где обнаружили тело и кто обнаружил?
-Обнаружили там же, у сосны, где и два других трупа, а обнаружил ваш лейтенант Звонцов.
-Это уже интересно! Где он?
-Там! – махнул он рукой в сторону огней. – Там все ваши, и эксперт, и следователь…
Я двинулся в сопровождении капитана к этому злосчастному, надоевшему мне до невероятности, дереву. Действительно там уже были подполковник Орлов, майор Северов, подполковник Иванов, лейтенант Звонцов и эксперт Гаянов. К дереву была привязана, рояльной струной, женщина. Как и в предыдущем случае горло её было перерезано, а из одежды на ней было только нижнее бельё.
-Ну что Феликс Антуфьевич, - спросил я Гаянова, - что скажешь?
-Что скажу? А ничего! Всё один к одному, как и в предыдущих случаях. Смерть наступила часа два назад, а вот на мобильнике кроме записи признания в убийстве, всё осталось нетронутым. И телефоны, вызовы, фотографии и…имя и адрес убиенной. Это Ольга Николаевна Жевнова.
-Постой! Это что жена убитого полгода назад Жевнова, гендиректора холдинга «Стройкомпсервис»?
-Именно она.
-И в чём она признаётся?
-В убийстве некой Савиной Элеоноры Ильиничны. Пришла к ней домой и перерезала ей горло. Вот теперь ей это сторицей и вернулось.
-Подождите! – вставил подполковник Иванов. – Я же дело Жевнова штудировал и помню, что так звали его тётю по материнской линии. И именно ей он завещал половину своего наследства. Теперь всё ясно! Его вдова не захотела делиться наследством, а скорее всего ей пригрозил убитый Абрамов, вместе с женой, вот и пришлось ей пойти на убийство.
-Это не повод! – возразил я.- Она могла прийти в полицию, могла нанять охрану, могла просто уехать, даже за границу…
-Теперь, - сказал Иванов, - мы никогда не узнаем, что её подвигнуло на сей подвиг.
-Это точно! - ответил я. – Ну что, друг мой любезный, лейтенант Звонцов, расскажи ка мне, что здесь произошло. Да не ври! Всё равно докопаюсь!
-Мы уснули…
-Чего!? Дрыхли на патрулировании?
-Даже не знаю, как это произошло, товарищ полковник! Я специально кофе подготовил, мы его пили. Не должны мы были уснуть. Может в кофе что-нибудь подсыпали…
-Кто тебе кофе готовил?
-Я сам.
-Так кто тебе мог что-то подсыпать?
-Не знаю.
-Кто с тобой был?
-Два человека из ППС. Сержант и старшина.
-И они спали?
-Да, как убитые…Я первый проснулся, когда рация запищала, а они всё спали…
-И кто это был?
-Не знаю, но не из наших…
-А кто ещё мог выйти на связь по полицейской волне? Что он сказал?
-Сказал, мол, теперь можете идти забирать свой труп, на том же месте, и больше здесь нечего караулить…
-Выходит с тобой убийца разговаривал, по нашей связи…Что был за голос, мужской или женский.
-Непонятный.
-Что значит непонятный?! Ты что уже мужчину от женщины отличить не можешь? Разговор записал, вам ведь диктофоны выдали.
-Конечно. Сразу включил, как понял, что это не наши. Голос какой-то глухой, непонятный…
-Давай включай! Непонятный…
Шипение и больше ничего.
-Ты когда включил? Когда разговор закончился?!
-Да почти сразу, - похоже, лейтенант готов заплакать, - через пару секунд. Он ещё долго говорил, медленно…
-Тогда где запись?
-Не знаю…
-Ладно! Что было потом?
-Потом я разбудил полицейских. Мы пошли, а там уже она…
-Где машина стояла?
-Вот здесь. С включёнными фарами и двигатель работал…Мы грелись. Отсюда это дерево, как на ладони…
-Мать вашу! – выругался я. – Феликс Антуфьевич! Возьми у него термос с кофе и диктофон, на экспертизу.
-Сделаем.
-Теперь генерал точно голову оторвёт, - сказал я. – Ладно Петрович, да и ты Иванович, - буркнул Иванову и Орлову, - нечего нам тут делать, поехали. И без нас разберутся. Нам теперь надо думать, о чём докладывать наверх. Здесь уже замминистра пахнет, вот так влипли.
В машине Орлов заговорил.
-Петрович! А я тебя предупреждал, поедем в Лавру! Попытка не пытка, авось прокатит?
-А с чем прикажешь ехать?
-Так с экспертизами! Я ж тебе говорю архимандрит дядька с головой!
-Это куда вы собрались? – спросил Иванов. – В монастырь что ли?
-Нет! Тянет меня подполковник в духовную Академию, считает, что там помогут в раскрытии серийного убийств.
-А по мне, - сказал Иванов, - хоть к папе Римскому, лишь бы польза была.
-Так я и говорю полковнику! – вспылил Орлов. – И ведь сам обещал, будет ещё одно убийство, непременно поедем. А?!
-Раз обещал, тогда другое дело! – протянул Иванов. – Дал слово держи!
-Бог с вами, чалдоны! – проскрипел я. – Приедем к себе, получим по репе от генерала, тогда и решим.
Однако к генералу я попал не сразу. Возле моей двери нетерпеливо топтался майор Северов и своими плоскими шутками вызывал недовольство моего секретаря лейтенанта Ивановой.
-Доброе утро! – буркнул я. – Видишь майор к твоей однофамилице пристаёт. Если пришёл с недобрыми вестями, так шугану…
-Ты, майор, Ирину Михайловну не трожь, - усмехнулся подполковник Иванов, - а то арестую за домогательство.
-Вы тоже скажете Николай Петрович, - покраснела лейтенант, - товарищ майор Петра Петровича ждёт…с новостями.
-Значит дождался! – сказал я. – Заходите все в кабинет. А вы, Ирина Михайловна, сделайте нам пожалуйста кофейку.
Когда все расселись, я достал бутылку коньяку и налил в стопки.
-Давай, Павлович, - сказал я, - не тяни. Может ты, что хорошее принёс. Рассказывай.
-Хорошее или плохое не знаю, но сведения добыл. Журналист Петров очень хорошо запомнил этот процесс. Был он необычным со всех сторон, начиная с обвиняемой и кончая её защитником. О присяжных, прокуроре, судье и свидетелях и говорить нечего.
-Что же там было необыкновенного? – спросил я.
-А вы послушайте!
-Что и запись имеется?! – удивился я.
-Да! Вот, изволите видеть, выпросил! Не без боя конечно, но ни единого слова о нашем серийном убийце не рассказал. Держался, как на допросе. Возможно, это и стоило того. Вот флэшка. Слушайте.
Мы сидели и слушали всё, что записал Петров и некоторые его комментарии. Хоть здесь была кое-какая зацепка, хотя дверь всего чуточку приоткрылась, но было понятно всё же, отчего эти люди умерли. Когда запись кончилась, мы ещё сидели некоторое время молча, а потом я обратился к Иванову.
-Что скажешь, товарищ подполковник юстиции?
-Трудно сказать, но ясно одно! Женщину осудили напрасно, а значит она могла затаить злобу на весь суд, и кажется нас ожидают ещё убийства и судьи, и прокурора, и присяжных, да и оставшихся свидетелей.
-Но она сидит на зоне. Что она их оттуда убивает?
-А нанять киллера она не могла?
-Могла! Но она говорит, что не будет мстить…
-Мало ли, что говорят! Главное, что делают.
-И что ты предлагаешь? – спросил я.
-А вот теперь и есть повод идти с этим к генералу! – сказал Иванов. – И с планом розыскных мероприятий. Во-первых, надо ехать на зону, где сидит эта гражданка Дойна и допросить её, как следует, во-вторых, как ты и обещал ехать за консультацией в эту духовную Академию, в-третьих, допросить эту Сойкину, когда она выйдет из ступора, и наконец в-четвёртых, приставить наблюдение ко всем причастным к этому суду. Адвоката, я думаю не тронут, он сделал, что мог или вернее, что ему позволила осуждённая. Вот такие будут у нас пироги. Ну, как?
-Вот ты и поедешь на зону. Допросишь и разберёшься с этой дамой.
-И поеду! – разозлился Иванов. – Ишь ты, напугал. Хоть отдохну от вас всех в дороге.
-А мы с Орловым прокатимся в Сергиев Посад. На консультацию. Ты майор останешься за старшего и пристроишь сопровождение всех причастных. Трупы нам больше не нужны. А лейтенант Яковлева итак состоит при Сойкиной, ей её и допрашивать. Ну, что Иванов, пошли к генералу!


                Часть      вторая
            
                «Лжесвидетели»

                Рассказывает подполковник
                Орлов И.И. заместитель
                начальника спецотдела
                ГУ МВД РФ.
                1

Генерал, конечно, наорал на полковника, это сразу было видно по тому, с какой злостью он ходил по кабинету. Но,  наверное, принял наш план (а что ему ещё оставалось делать!) и полковник дал мне команду снять копии с заключения экспертиз, перевести запись журналиста на ноутбук и договориться о завтрашней поездке в Сергиев Посад.
Насколько я понял, подполковник Иванов выезжал в места не столь отдалённые сегодня, на междугороднем автобусе (самый лучший вариант, пять часов пути и на месте!), на допрос с отбывающей наказание гражданкой Дойной.
Пока я занимался всей этой текучкой, типа «утиранием слёз» лейтенанту Звонцову, успокаиванием лейтенанта Яковлевой, к нам заглянул эксперт Гаянов и предупредил, что есть заключения экспертизы по последнему убийству и он идёт на доклад к «нашему полкану». Так называли мы Петровича между собой, правда уважительно и даже на свой лад влюблённо. Все кто знал полковника поближе, знали, что он человек мужественный, справедливый, неподкупный, никогда не даст своих в обиду и, что он не тушуется даже в самых «высоких» кабинетах.
В кабинете полковник спросил Гаянова:
-Чем порадует нас экспертиза?
-По вскрытию тела ничем, всё, как в предыдущих двух убийствах, один к одному, словно под копирку. И тоже орудие убийства, и такая же удавка, и наличие серы в организме выше нормы, и присутствие серы в ране. Теперь по термосу с кофе. Никаких ядов, препаратов, других веществ не обнаружено. Хорошее растворимое кофе с сахаром! По диктофону…
-Так! – сказал полковник. – Там хоть что-нибудь есть?
-Этим занимался Савва Савельев, этих технических тонкостей электроники я не знаю, а посему говорю с его слов. На диктофоне ничего не записано, но…
-Феликс Антуфьевич! Да не тяни ты, как мои ребята. Ведь понимаешь, что по лезвию бритвы ходим!
-Не психуй, Петрович! Сейчас всё расскажу. Значит записи на диктофоне нет, одно шипение, но его включали, чтобы записать . Савва сказал, что он включался на запись что-то около полутора минут, не больше. А потом было и прослушивание, это, как я понимаю, прямо там на месте преступления, когда его включал лейтенант по твоему приказу.
-Значит, не обманул Звонцов! – даже обрадовался полковник. – Так что говорит по этому поводу Савва?
-Ничего! Сказал без комментариев.
-То есть! Что-то я не понял! У него лучшая в России, а может и мире аппаратура, а он не может ничего сказать. Он должен был всё вверх дном перевернуть, но что-то найти…
-Сказал, что непонятный для науки феномен…
-Ты понял, Иванович? – обратился ко мне Семёнов. – Феномен у него! А нам, что делать? Что это за чудеса творятся вокруг нас? Меня это просто забирает. К чёрту всё! Ни фактов нет, ни мотивов, ни улик. Я такого товарищ подполковник никогда не встречал. Преступник всегда оставляет следы и улики, мы их просто плохо искали. Мне это уже надоело! Звони в эту духовную академию, договаривайся о встрече на завтра. Выезжаем рано утром, в семь утра. Ехать здесь, как я посмотрел, часа полтора, набросим ещё полчаса на непредвиденные остановки, значит говори, что к девяти утра мы точно будем на месте.
После этого полковник вызвал по селектору майора Северова. Тот появился мгновенно.
-Так, Антон Павлович, мы с Орловым завтра точно уезжаем. Ты делаешь, что я говорил, а кроме того ещё раз тщательно проверить места обнаружения тел, возможно будут обнаружены улики, которые мы проморгали. Бери всех своих, надо привлекайте наш ОМОН, доблестную группу «Ч», прочешите весь Измайловский парк, в радиусе километра. Но о сопровождении свидетелей не забывай. Действуй от моего имени, а в случае чего, дуй прямо к генералу. Ясно!
-Так точно, товарищ полковник!
-Вот и действуй!
Когда Северов удалился, полковник сказал:
-Всё, Иванович, я домой. Что-то совсем голова не варит. Жду тебя завтра, с машиной возле моего дома. Ровно в семь!
-Слушаюсь! – и как говорится, взял под козырёк.
Выезжали мы из Москвы, когда ещё не рассвело. Мороз был небольшой, градусов десять, но пошёл небольшой снежок, усилился ветер и позёмка крутила снежинки по дороге и за автомобилем. Машин всё равно было много, так что мы объехали центр и по проспекту Олимпийский и проспекту Мира двинулись в сторону Ярославского шоссе. Всю дорого полковник сердито молчал, о чём-то своём, а я тоже его ни о чём не спрашивал. Итак понятно, что настроение у нас было, хоть и боевое, но несколько удручённое. Столько непонятного и загадочного было в этих убийствах. Не походило это ни на маньяка, ни на серийного убийцу, психически ненормального человека. Было в этих преступлениях что-то загадочное, а вот что, это и предстояло нам выяснить. Поэтому мы и ехали в Сергиев Посад в надежде, что там нам помогут, или хотя бы дадут правильное направление, путь, каким нам следовало двигаться.
Не успел я заметить, как мы пролетели по Ярославскому шоссе, почти 60 километров, проехали Мытищи, Рязанцы, Загорск-6 и выехали на Московское шоссе. Здесь уже было совсем недалеко от цели нашей поездки. По проспекту Красной Армии, а затем налево по улице Ильинской и переехав речушку Вондюга мы пристроились на стоянку возле здания семинарии Московской духовной Академии.
Я ещё вчера договорился с проректором Александром Задорновым, что нас будут ожидать. Так оно и случилось. В приёмном покое нас ждал молодой семинарист и спросил, не из Москвы ли мы. Получив утвердительный ответ, он сказал, что проведёт нас к архимандриту Леонтию, который дожидается нас в библиотеке. Мы прошли к зданию, где располагалась библиотека, поднялись по лестнице с мраморными ступенями и ограждением из белых пузатых балясин и коричневыми широкими перилами. В коридорах и на лестнице никого не было. В 9 часов утра (а было именно это время) студенты и семинаристы отправляются на лекции, и только где-то издалека было слышно песнопение в регентских классах.
Нас провели в приёмную, где на полу лежали ковры и дорожки, вдоль стен остеклённые шкафы с книгами. Здесь же стоял диван, застеленный белым чехлом, небольшой круглый стол, покрытый красной, бархатной скатертью и стояли два полу кресла. Навстречу нам поднялся пожилой человек с белой окладистой бородой и усами, со смеющимися глазами, в чёрном клобуке и сутане. На шее на цепочке висел старинный серебряный крест. Да почти не постарел отец Леонтий! Вот что значит богоугодный образ жизни. Он отпустил семинариста и сказал:
-Архимандрит Леонтий! Прошу вас господа, извещён о вашем приезде, протоиреем Александром. Готов оказать вам содействие по мере моих скромных знаний, как будет угодно господу.
-Добрый день, Ваше Высокопреподобие, рад видеть вас в добром здравии.
-Благодарствую! А мне лицо ваше знакомо, молодой человек! Не вы ли расследовали несколько лет назад дело о повешении нашего семинариста?
-Я, Ваше Высокопреподобие, только помогал, а всё расследование провели вы!
-Бросьте лукавить! Вы были достойным служителем органов правопорядка, а я оказал просто посильную помощь. И перестаньте меня так величать, у нас приватная беседу, так уж обращайтесь ко мне просто, отец Леонтий, если вас это устроит. Хотелось бы так же знать, с кем имею честь.
-Полковник Семёнов Пётр Петрович, начальник спецотдела ГУ МВД РФ.
-Подполковник Орлов Иван Иванович, заместитель начальника спецотдела ГУ МВД РФ.
-Присаживайтесь, господа. Ничего, что я так к вам обращаюсь? Вот и прекрасно! Прошу вас изложить, что привело вас в наши духовные стены, вроде бы преступлений у нас не совершалось?
-Мы собственно к вам, отец Леонтий, за помощью и консультацией! – сказал полковник. – В Москве совершены три убийства. Очень похоже, что орудует маньяк, но он не оставляет никаких следов. И убийства эти загадочные, я бы даже сказал мистические. Мы привезли все материалы экспертиз и копию уголовного дела, с необходимыми записями. Просим вас рассмотреть их и сказать, что вы об этом думаете. А также мы бы просили, чтобы эти сведения не были нигде оглашены.
-Об этом, вы могли бы меня и не просить, я знаю, что такое тайна следствия. Давайте ваши материалы, ну а вы уж поскучайте некоторое время, пока я буду их изучать.
Отец Леонтий взял ноутбук и сначала прослушал, а потом просмотрел все аудио и видеозаписи. Потом долго листал дело, тщательно просматривая одну бумажку за другой. Это всё длилось часа полтора, пока наконец он не отложил бумаги в сторону и вздохнув сказал:
-Уж не знаю, чем вам смогу помочь господа.
-Неужели ни одной версии у вас не созрело? – удивился я.
-У меня она есть, но боюсь, она вас не удовлетворит. Вы ведь простите господа,- реалисты, несколько прагматики и скорее всего атеисты. Вы не верите в божественное начало, не верите Библии и уж конечно не верите в магию, алхимию и оккультизм?
-Допустим, отец Леонтий, - сказал я, - но попробуйте нас переубедить, или даже просто рассказать вашу версию, возможно это поможет нам задержать убийцу…
-А вот этого лучше не делать…
-Почему?
-Помните, как у русского писателя Михаила Афанасьевича Булгакова, в его романе «Мастер и Маргарита» говорил Мастер поэту Бездомному…
-И что говорил?
-«Вчера на Патриарших прудах вы встретились с Сатаной!»
-!!??
-По вашим изумленным лицам, как я могу судить, вы не только не верите в это предположение, но даже не желаете его принять для обсуждения.
-Но позвольте, отец Леонтий, - сказал полковник, - будь мы трижды атеисты, либо четырежды искренне верующие люди, но такое предположение очень трудно принять, даже на веру.
-Почему же? Раз вы веруете в бога, то почему нельзя поверить и в сатану, тем более, что в Библии есть много упоминаний о нём и под разными именами. Борьба света и тьмы, одна из многочисленных тем многих произведений, даже многих богословских трактатов.
Я ещё понимаю, - продолжил полковник, - явление бога , либо дьявола, как духовное начало…Но в данном случае все три убийства вполне материальны и совершено это преступление телесным существом. Или вы предполагаете, что сатана материален?
-Определённо никто этого не скажет. Но дьявол может вселиться в человеческое тело и управлять им, либо внушить слабому духом человеку совершить преступные деяния.
-Хорошо! Будем считать, отец Леонтий, что мы уверовали! – продолжил полковник. – Прошу вас рассказать, что вы думаете по этому поводу.
-Ну если уверовали, - улыбнулся архимандрит, - то давайте начнём с самого начала, а чтобы развеять ваши опасения я сразу скажу, что не вполне ясно выразился в начале разговора. Мы столкнулись не с самим Сатаной, а с одним из Ангелов смерти, который может быть послан за грешниками и самим Богом, если почитать книгу Исход, как это указано в библейском иудаизме. Даже в христианстве ангелом смерти называют архангела Гавриила, который передал Деве Марии весть о её смерти, за несколько дней до неё. В талмудическом иудаизме мы имеем двух Ангелов смерти: Аваддон – ангел губитель и Азраил – ангел уводящий в мир иной с Божьей помощью.
-А с кем, имеем дело мы? – спросил полковник.
-Судя по описанию, высокого, чёрного человека в образе бродяги или нищего, как толкуется в иудаизме, это Ангел смерти – Азраил. В переводе с английского его имя буквально означает «Кому Бог помогает».
-Ничего себе помощь господа! – возразил я. – Три убийства!
-Господа! – остановил меня отец Леонтий. – Давайте я расскажу всё по порядку. Если углубляться во все проблемы демонологии и вести подробный разговор на эту тему нам понадобится не только недели, а возможно и месяцы. Я попробую изложить вам всё быстро и вкратце, а вы потом сами решайте.
-Мы слушаем вас святой отец, - зыркнул на меня глазами полковник.
Начнём с самого истока этого дела. С суда над Дойной Земфирой  Кунаевной. Насколько я понял она потомственная румынская цыганка из Трансильвании, где как вы помните правил господарь Валахии Влад III Цепеш, более известный, как граф Дракула. Все цыгане, а особенно цыганки, в силу исторических обстоятельств, были вынуждены заниматься попрошайничеством, гаданием и мелким воровством. С одной стороны гадание, особенно на картах, конечно мелкое жульничество, рассчитанное на увлекающиеся натуры, либо людей которые подвержены гипнозу, но иногда гадание на картах таро, если его проводит ясновидящая, или, как говорят теперь экстрасенс, может привести к вполне положительным результатам. Особенно, насколько я могу судить, в этом преуспели именно румынские и венгерские цыганки. Вот и ваша гражданка Дойна видно обладала такими способностями.
Она очень точно и по существу цитирует библию, а так же рассказывает, что ожидает грешников, а так же довольно точно описала, то, что происходило в совещательной комнате присяжных заседателей. Но вот, что показалось мне, когда я слушал эту запись…Непонятно, почему она отказалась от своей защиты, сдалась и опустила руки. Была, очевидно в том, какая-то причина неизвестная нам. Мне представляется, что она смирилась со своей судьбой, либо действительно, как и говорила, предвидела день своей кончины, когда господь призовёт её к себе. Во всяком случае это мужественная женщина. И этот твёрдый характер, её кстати и подвёл…
-Вы так считаете? – спросил полковник. – Каким образом?
-И себя она подвела и вас сделала заложником, своего неверия и своей магии!
-Это каким образом, отец Леонтий? – спросил я.
-Если помните, на суде, госпожа Дойна сказала, что прощает своих врагов и не будет им мстить. В мыслях и на словах возможно так оно и было, но в глубине души, даже не осознавая того, она никого не простила и даже думаю молила Господа, а возможно и тёмные сверхъестественные силы, наказать своих обидчиков. В Священном писании есть много мест, где говорится о прощение врагов своих, прощении людей согрешивших. Но я приведу только одну цитату, которая, как мне кажется, более всего подходит в данном случае. Это Послание к Римлянам святого апостола Павла: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет напой его; ибо делая сие, ты соберёшь ему на голову горящие уголья. Не будь побеждён злом, но побеждай зло добром».
-Так вы считаете, отец Леонтий, - сказал полковник, - что это и есть тот случай, когда Господь воздаёт врагам Земфиры Дойны, и именно он простёр гнев свой над согрешившими.
-Хотелось бы в это верить. Господь знает самые сокровенные тайны нашей души и читает самые потаённые мысли. Если госпожа Дойна истинно не стала мстить за себя, то Господь мог воздать её недругам по заслугам, а значит, он послал Ангела смерти за грешными душами. Бренное тело грешников остаётся на земле, а вот куда отлетит их душа…?
-Я так понял, отец Леонтий, - опять спросил полковник, - что царствие божие им не уготовано?
-Не могу сказать точно…Ведь эта госпожа Дойна была колдуньей, белой колдуньей, как она сама призналась, а значит хорошо знала магию. Вполне допускаю, что Ангел смерти, ни есть посланец Божий, а значит тогда, это посланец тёмных сил, скорее всего Люцифера.
-И как это можно узнать? – спросил я.
-По его деяниям! Насколько я могу судить, пока Ангел смерти, не принёс смертей, разрушений, истреблений, как это бы сделал демон Абаддон. От него не пострадал никто, кроме людей согрешивших…
-У меня голова идёт кругом! – пробормотал полковник. – Неужели это всё правда?
-Если рассказать вкратце, - продолжил архимандрит, - то изучением демонов занимается демонология, как одна из ветвей теологии. В противовес учения о злых духах, существует богословская дисциплина – ангелология, учение об ангелах. В светском религиоведении они считаются элементами мифологии. Многие учёные богословы занимались изучением демонов и злых духов, много об этом сказано и в Священном Писании, о том как высший ангел (Люцифер) захотел стать подобным Богу, возгордился, но был сброшен с неба, с другими тёмными силами и низвержен в ад, в глубины преисподней. В Откровениях говорится о войне на небе архангела Михаила и его ангелов, против великого дракона и ангелов. Дракон не устоял на небе, как не устояли и ангелы, ставшие демонами. Начатая на небесах война не закончилась и ведётся теперь уже на земле, а человеку надлежит принять всеоружие Божие, чтобы угасить все раскалённые стрелы лукавого. Но, господа, об этом много можно говорить, вы лучше поведуйте мне, что вас волнует, что заинтересовало, и я постараюсь ответить на ваши вопросы.
-Да, отец Леонтий, - сказал полковник, - давайте будем оперировать фактами. Вы причли все заключения экспертизы, всё что произошло с телами, отсутствие следов и улик и наоборот присутствие якобы магических сверхъестественных сил. Как такое может быть в наше время, в 21 веке?
-Такое может случится когда-угодно. Смею вам напомнить, что сейчас у нас идёт 7523 год с Сотворения Мира. Падение ангелов, и Люцифера в том числе, согласно Ветхого Завета, произошло до сотворения человека, а по Книге Бытия, Бог сотворил человека на шестой день. Вот сколько существуют тёмные демонические силы. Насколько я помню, Ангел смерти заявил, что забирает души грешников в Ад?
-Да! – сказал я. – Было такое телефонное послание. Получается, что демон посланец Ада?
-Все демоны находятся в Аду, - сказал отец Леонтий, - но они могут быть и посланниками Бога…
-Я всегда думал, - сказал полковник, - что в Аду томятся грешные души, и подвергаются большим страданиям.
-Про Ад довольно кратко упомянуто в Священном Писании. В Новом Завете о нём говорится, как о загробном месте мучений грешников и то, что он наполнен пламенем. В православной вере, ад – это место временного пребывания грешников, который в конце сменит Геена огненная, что и станет местом окончательного пребывания грешников. До сих пор ведутся споры среди христианских богословов, где находится ад, что он из себя представляет и для чего он создан Богом. Некоторые протестантские деноминации вовсе отвергают его существование, как место для вечных мук. Свидетели Иеговы, например считают, что ад – это общая могила людей, до воскресения всех мёртвых после Армагеддона. Людей всегда интересовало, как устроен Ад. Но мы знаем только субъективные мнения описанные богословами, церковными деятелями, а так же из светской литературы, таких писателей, как Данте («Божественная комедия») и Мильтон (поэма «Потерянный рай»).
Первым Ад в V веке описал Блаженный Августин. Он считал, что ад представляет собой озеро из огня и серы, где вечно будут жечь и истязать тела и души грешников и дьяволов. В 1149 году неизвестный ирландский монах описал ад в трактате «Видение Тундала». Церковь считала, что монах избран Богом, чтобы увидеть при жизни ад. Рыцарь Тундал вёл неправедный образ жизни и его ангел-хранитель показал грешнику, куда он попадёт, если не исправится. Тундал увидел огромную равнину с дымящимися угольями, где на решётках демоны жарят грешников. Равнину окружают раскалённые горы, где демоны острыми крючьями сдирают кожу с язычников и еретиков. Здесь в Аду и огромные чудовища, и длинный мост шириной с ладонь, под которым плавают голодные чудовища, готовые пожрать его и многое другое. Сатана по этому трактату обитает на дне огромного котлована. Но Тандалу удалось выбраться на землю. Он перестал развратничать и кутить, раздал имущество бедным и пустился странствовать, где повсюду и рассказывал всем, какое возмездие ожидает тех, кто не отвернётся от дьявола.
Но самое известное описание Ада оставил Данте Алигьери. Я не буду вам пересказывать все девять кругов ада описанных им. Его Ад несколько похож на то, что я рассказывал перед этим, но я думаю, что вас должны заинтересовать некоторые совпадения между вашими жертвами и описанием адовых мук.
-Что вы имеете в виду, отец Леонтий? – спросил я.
-Посудите сами. Я не хочу сказать, что возможно принять описанный Данте ад, как единственно достоверный, но смотрите, что получается. У всех ваших жертв в телах повышенное содержание серы, а если вы помните многочисленные упоминания об аде и Сатане, связаны с серой. Кроме того согласно Данте насильники находятся в 7 круге ада, где течёт река Флегетон. В ней вместо воды, кипящая кровь, в которой плавают души убийц. А куда позвольте подевалась кровь из ваших жертв? Раны были смертельные, глубокие, но при осмотре не найдено ни капли крови. Ни в этой ли крови сейчас страдают их души?
-Отец Леонтий! – сказал я. – Неужели вы в это действительно верите? Это же страшно!
-Главное во что верите вы! И если верите, молитесь Господу! Не надо бояться! Ни одному демону, ни даже самому Сатане  не дано одержать победу над Богом, и даже над простым человеком, который верует в Божью помощь.
-Спасибо на добром слове, отец Леонтий! – задумчиво проговорил полковник. – Но что будет с остальными, как вы думаете?
-Одно я могу предположить точно, об этом невольно сказала госпожа Дойна, те кто лжесвидетельствовал будут повешены, как Иуда Искариот, либо они сами кончат самоубийством. Кто совершал беззаконие в лице обманщиков, взяточников, лицемеров находятся в 8 круге ада. Их стегают кнутами демоны и окунают в кипящую смолу. Не знаю какой смертью суждено им умереть, но думаю это связанно именно с огнём, либо истязаниями в виде телесных побоев. И наконец, главные участники процесса, это судья, прокурор, адвокат. В нашем понимании, они вообще ни в чём не виноваты, но по строению ада они находятся в круге девятом, как обманувшие доверившихся, то есть предатели. Их наказывает сам Сатана, который находится здесь. Он вечно жуёт их тела. Как они умрут (если такое случится) я даже и предположить не могу.
-Невесёлую картину вы нарисовали нам, отец Леонтий, - сказал я. – А как это всё предотвратить?
-Я думаю вам это не удастся, особенно, если Ангела смерти, за грешными душами послал Господь. У нас остаётся только молиться о его милости и помощи. Господи , спаси и сохрани!
-Но мы не можем сидеть и ничего ни делать, - возразил полковник. – Ведь гибнут люди! Пусть они в чём-то виноваты, но тогда их надо судить и наказывать в соответствии с законом.
-Не хочу показаться вам схоластом, но сегодня вы столкнулись с судом, который выше земного. Это Божий суд! И это придётся принять вам на веру.
-И всё же мы должны предпринять меры по задержанию убийцы, - возразил полковник.
-Господин полковник! – грустно улыбнулся архимандрит. – Я уже говорил вам о романе Булгакова. Там поэт Бездомный тоже пытался поймать Сатану, а в итоге оказался…в доме скорби. И вам я это делать не советую!
-Значит от всего отказаться и сидеть сложа руки! Тогда уж нас точно упекут в дом для душевнобольных!
-Что-то мне подсказывает, - продолжил отец Леонтий, - что всё окончится совсем не так…
-А как? – спросил я.
-Я не мистик, но если верить в бестелесность Ангела смерти, то для совершения своих деяний он должен был вселиться в человеческое тело, причём в такое, чья душа уже потеряна для Господа. Говоря мирским языком, человек этот закоренелый преступник.
-Отец Леонтий! – спросил я. – Но если преступник человек, то есть он материален, почему он не оставляет следов, словно он бестелесная субстанция. Однако при совершении убийства все раны совершенно материальны.
-Наверное в этом и заключена сущность демонов, вселившихся в тело человека. Когда им это необходимо, они могут стать невидимыми, идти по земле, не оставляя следов, а может и вовсе парить над нею, а если нужно они становятся обычными людьми, которых невозможно отличить от других. Я думаю, очень скоро вы найдёте убийцу своих жертв. Не знаю, насколько он будет виновен в этих преступлениях в действительности (вы уже убедились, какие бывают мирские суды!), но, во всяком случае, этого преступника вы изобличите!
-Вы в это верите? – спросил я.
-Я на это уповаю и молю об этом Господа! Вы попали в страшное положение, но силой Божьего слова и благоволения, должны одолеть тёмные силы. По воле Божьей всё происходит в этом мире.
-Спасибо, отец Леонтий, что помогли нам, - сказал полковник. – Извините, что отняли ваше время и не обессудьте, если мы снова обратимся к вам за помощью.
-Весьма рад, господа, если сумел вам помочь! А более того буду рад, если вы в меру возможности, сообщите мне об окончании расследования этого дела. Оно очень заинтересовало меня.
-Обязательно поставлю вас в известность, отец Леонтий, - сказал полковник. – Не смеем вас более задерживать и позвольте удалиться.
-Приятно знать, - сказал архимандрит, - что и среди представителей правоохранительных органов есть люди высокого интеллекта, а также добрые православные христиане.
-Доброго вам здравия, отец Леонтий! – сказал я.
-Езжайте! Я помолюсь за успех вашего дела. Благослови вас, Господь!
Через минут пять мы уже выезжали из Сергиева Посада.

                2
Едва мы выехали на проспект Красной Армии, как полковник тут же принялся звонить по мобильнику. Как я понял, сначала он набрал Иванова.
-Привет Петрович! Как дела?... А погода?... Отлично!... А дела!... Что-нибудь нарыл?... Когда встречаешься?... Сегодня?...Хорошо! …Когда тебя ждать?...Завтра, отлично! Петрович сразу ко мне! Ты понял?...Вот и добренько, до встречи!
-Что-нибудь новенькое? – спросил я полковника.
-Вроде бы…
-И что?
-Разве этот куркуль скажет, - сердито буркнул Семёнов, - сплошные отговорки! Пока сам не приедет и не подкатывайся, словно гоголевская невеста – и хочется и колется, но не в какую. Ладно, до завтра подождем!
После этого через минуту полковник опять набрал номер.
-Доброе утро, Лариса Яковлевна! Что нового в наших пенатах слышно? Ничего не произошло?...Так…так…так…Что?!!! Мать вашуу………. Драть не передрать!!... Вы что не поставили охрану??!!... Что и так охраняется, как тюрьма?!... И что?!! Доохранялись?!... Всех разгоню, к едрёникам!... Ладно не реви…прости я погорячился. Хорошо подготовь подробно всё, что удалось выяснить. Направь фото и запрос во все линейные отделения полиции, особенно на транспорт, пусть берут всех кто мало- мальски похож. Ошибутся я их прощу, упустят шкуру спущу! Так и пиши в запросе. Разыскивается особо опасный преступник с грифом государственная тайна, никаких допросов. Если надо завизируй у генерала, я ему сейчас перезвоню. Всё! Через два часа мы будем на месте!
После того, как полковник отзвонился генералу и получил от него новую порцию новогодних подарков я решился спросить;
-Петрович! А что собственно случилось?
-Что?! – взвился ещё не остывший Семёнов. – Да ничего! Если не считать, что госпожа Сойкина Елена Ивановна, 27 лет от роду, исчезла из сумасшедшего дома!
-Это как?
-Вот и мне бы хотелось узнать! Как!?
-Мистика, какая-то!
-Ты брось, Иванович, эти магические тайны! Просто прохлопали ушами! Охрану не выставили, видеокамеры не установили, а те, что были не сработали…Разгильдяйство!
-Но это же клиника для душевно больных! Там ведь и буйные содержатся. Она же должна охраняться, как…
-Как тюрьма?! Я уже это слышал.
-А где была охрана?
-Спала!
-Что?!
-То, что слышал! Спала мёртвым сном, пока сменщики их не разбудили.
-И что они говорят?
-Ничего!
-Может их усыпили?
-Ага! В крови никаких признаков посторонних препаратов. Чисты, как младенцы и спали младенческим сном. Расстрелять бы их всех!
-Не кипятись, Петрович! Наш лейтенант Звонцов с ппсниками тоже ведь спали, а ни в кофе, ни в крови ни грамма снотворного. Может тот же случай!
-Ты, Иванович, опять меня в мистику толкаешь, хотя…
-Не будем, товарищ полковник, отрицать очевидного, но и исключать здравый смысл нам тоже нельзя.
-Хорошо! Приедем в Москву, начнём разбираться.
Больше до самого управления мы не разговаривали.
Вернувшись к себе, полковник сразу направился в мой кабинет. Завидя нас. Лейтенант Яковлева побелела и едва не упала в обморок, но Семёнов не оставил ей для этого времени и сразу налетел, как коршун.
-Ну?! Какие новости? Фотографии разослали, запросы сделали? Что вы лейтенант молчите, словно воды в рот набрали! Отвечайте!
-Всё сделали, как вы и приказали. Только вот…
-Что, только вот?
-Сойкина нашлась!
-Где? Нет, не говорите…Попробую угадать. В Измайловском парке?
-Да!
-Повешенная?
-Пока не знаю…То ли повешенная, то ли сама повесилась. Мы только собрались выезжать на место. Майор Северов со своей группой и криминалистами уже выехали на место.
-Тогда нечего рассиживаться, поехали на моей машине. По дороге введёшь в курс дела.
Возле здания администрации парка уже стояло несколько полицейских машин и тут же топтался небезызвестный капитан Сомов из Измайловского ОВД.
Полковник поздоровался с ним и сказал:
-Слушай, Сомов! Что это у тебя покойников в парке больше, чем на кладбище, они у тебя растут, словно грибы после дождя.
-Не могу знать, товарищ полковник, - развёл руки в стороны капитан.
-А что ты можешь знать? – сердито сказал Семёнов. – У тебя ни свидетелей, ни подозреваемых, ни следов, ничего…Одни только трупы. Не парк, а какой-то Бермудский треугольник! Ладно, веди на место!
Пройдя метров двести по главной аллее мы очутились возле небольшой поляны, на краю которой, в глубине, возле дерева толпились люди, под небольшим деревом, на котором явно виднелось тело повешенного человека. Пока мы перебирались через поляну, полковник опять набрал номер и позвонил (как я понял подполковнику Евтюхову из ОМОНа):
-Привет, Сергеевич! Слушай сюда. Берёшь своих бойцов (хватит им штаны протирать!) и едешь за двумя свидетелями: начальником охраны холдинга «Стройкомпсервис» Антоновым Олегом Витальевичем и заместителем риэлтерской фирмы «Догма» Зелениным Антоном Карловичем. Привозишь их в отдел живыми или мёртвыми, конечно лучше всего живыми… Я не знаю их адреса!... Узнай сам их адрес! Спроси у наших в отделе, помогут… Не завтра, а немедленно в течении двух минут!!... Завтра ты рядовым полицейским будешь стоять на самой отдалённой точке МКАДа и ловить «бесправников», дыша целый день выхлопными газами… Я тебя не пугаю, а обрисовываю твоё ближайшее будущее, а на пенсию даже не надейся… Не гневи меня Евтюхов, я в гневе страшен!... Можешь меня и не бояться, но для генерал-лейтенанта заготовь вазелин, если ты ещё надеешься, что он сможет тебя спасти… Всё! Жду приятных известий, для тебя…и для себя! Отбой!
Скорее всего бригада  только что прибыла на место. Эксперты ещё раскрывали свои чемоданчики, но Головин уже фотографировал следы, чётко отпечатавшиеся на снегу и делал необходимые измерения.
-Что скажешь, Феликс Антуфьевич? – обратился к эксперту Гаянову, полковник.
-Ну, ты даёшь, Петрович! – рассердился тот. – Мы ж только приехали! Дай хоть пару минут разобраться. Одно могу сказать точно: пришла она сюда сама и одна!
-И то хлеб! Ладно разбирайтесь.
К нам подошёл майор Северов и поздоровался.
-Кто её нашёл? – спросил его Семёнов.
-Как обычно – собачник! Тут от аллеи недалеко, сквозь деревья всё видно. Собака на этом месте завыла в сторону леса, хозяин посмотрел в ту сторону и увидел повешенную, ну а позже позвонил в полицию.
-Свидетелей не было?
-Нет! Вот только сторож в здании администрации запомнил женщину, которая утром медленно шла по алле, словно прогуливаясь. Было далеко и лица её он не видел, но по описанию, очень даже подходит к нашей Сойкиной.
-Покажешь потом её фотографию в этой одежде. С ней он никого не видел?
-Нет! Говорит она шла одна.
В это время нас позвал Гаянов. Тело уже вынули из петли и опустили на землю.
-Ну? – спросил полковник.
-Вот вам и ну! Излагаю только факты, додумывайте всё сами. Пришла она сюда одна, перекинула верёвку через сук, закрепила на стволе, стала на пенёк, одела на шею удавку и сиганула вниз.
-И всё?
-Одна из версий…
-Что-то смущает?
-Что-то… Если ответите на мои вопросы, но доказательно, значит считайте, что это самоубийство. Верёвка на которой она повесилась, в хозяйстве вещь довольно редкая, пеньковая. Больше всего она используется в морском деле. К дереву она привязана беседочным узлом, либо так называемым булинем, также по морскому выполнена и удавка. Если самоубийца занималась мореходством, в частности плавала хотя бы на яхте, то значит мы на верном пути. С этим в частности будет связано и то, как умело была заброшена верёвка на довольно высоко расположенный сук у осины…
-У чего?!
На осине. Это дерево является осиной. По научному «Популюс тремула», Тополь дрожащий, род тополей, семейства ивовых…
-Антуфьевич! Не дави наукой на психику…! Давай дальше!
-Хорошо, даю дальше. Судя по стриангуляционной борозде, бурого цвета повесилась она часов пять назад, а по сломанным шейным позвонкам очевидно, что сверзилась она сама, никто ей петлю на шею не набрасывал и вверх не подтягивал. Более следов на теле не обнаружено. Остальное будет доложено при более тщательном осмотре и вскрытии. На первый взгляд самоубийство!
-Хоть одно приятное известие, хотя и очень сомнительное!
-Почему?
-Потому что она свидетель дела, которое мы расследуем, и потом её тело обнаружено там где мы и ожидали. Лучше б она повесилась в другом месте… Ладно едем в отдел. Вы здесь всё заканчивайте, а будут известия, а ещё лучше, если не будут…сразу на доклад ко мне.
Не успели мы приехать в отдел, раздеться, а секретарь Ирина Михайловна налить нам с полковником по чашечке кофе, как в кабинет, словно метеор, ворвался подполковник Евтюхов. Лицо его было удручённым, злым и растерянным.
-Судя по вашему радостному и оживлённому лицу, - злорадно сказал Семёнов, - двух, порученных охранять вам свидетелей, вы успешно про…ли! С чем вас и спешу поздравить!
-А я не охранник! – огрызнулся Евтюхов.
-Вы скоро будете никто, и звать вас будут ничто! Извольте, товарищ подполковник, доложить по форме, внятно и с расстановкой.
-Граждан Антонова и Зеленина нет ни дома, ни на работе, приблизительно с 1400 вчерашнего дня. В больницах, моргах, среди неопознанных лиц они тоже не числятся. Жена Зеленина подала заявление в местное ОВД о пропаже мужа, заявление от дочери Антонова в полиции пока не приняли, не прошло трое суток с момента исчезновения. Всё!
-Нет не всё, товарищ подполковник! Поднимай всех своих людей. Бери моих Северова, Гаврилова, Оранова, Губина, Пастухова, Звонцова. Разбей на группы и начинай прочёсывать Измайловский парк от здания администрации в сторону Лебедянского пруда.
-Прямо сейчас?
-Нет, блин, через неделю!!
-Так ведь скоро стемнеет!
-Ты, мать твою, столько с меня состребовал на свою армию. А что про фонари забыл? Со свечками ходите! Жду доклад через два часа, время пошло! Казимир, не доводи до греха! Учти в пропасть падаем, не найдём, лучше застрелись…
Когда мы остались одни я сказал:
-Петрович! А ведь эти двое дали ложные показания на следствии по делу Жевнова…
-Без тебя помню! – надулся полковник. – Знаю, на что ты намекаешь. Если бы ни это дело Жевнова, то я бы с уверенностью сказал, что это чистейшее самоубийство, а так…
-Что будем делать?
-А что делать! Пока ни одного намёка на убийство, ни одной улики! Будешь доказывать, что здесь имеет место насильственная смерть – засмеют… Да и чем доказывать?! Может она и в самом деле сама повесилась, с психикой ведь у неё было не всё в порядке…
-А эти двое, Антонов и Зеленин?
-И что? Я про них ещё ничего не знаю. Может загуляли… Возьмут и найдутся!
-Сразу двое? Не тешь себя иллюзиями, Петрович! Таких совпадений, просто так не бывает, это один шанс из миллиона… Значит надо готовиться к худшему.
-Без тебя знаю…
Нам оставалось только сидеть и ждать. Ожидание затянулось и становилось всё более тревожным. Слава богу, что начальство нас пока не дёргало, хоть один единственный день можно было провести спокойно, хотя какое тут к чёрту спокойствие. Очередной труп (хотя может и не криминальный!) стоял у меня перед глазами. Зрелище не из лучших. Я уже стал надеяться, что на сегодня всё худшее останется позади, но тут внезапно зазвонил мобильник у полковника, и мы невольно вздрогнули.
-Слушаю! – хрипло проговорил Семёнов.
С минуту он молчал, а потом со вздохом заговорил.
-Где нашли?... Так…так… Возле реки Серебрянка? Напротив пруда? Кого? Антонова? А второго? Ну, так ищите!... Я не знаю где! Повсюду! Да хоть всю ночь!... Скажи Северову, чтобы взял двух бойцов и смотался за едой и горячими напитками для всех, скажи, что я приказал… Я тебе дам горячительные, только попробуй! Я скоро сам буду. Сегодня нам спать не придётся… Потом договоримся об отгулах, ты лучше о своём кресле подумай и другим это внуши. Экспертов я сам захвачу. Всё! Отбой!
-Что, Петрович, нашли?
-Нашли, Антонова…
-Повешен или повесился?
-Неизвестно! Ясно только одно, - висит…
-А второй, Зеленин?
-Пока не нашли, но чует моё сердце, скоро мы получим и второй труп!
-Весёленькая перспектива!
-Всё! – Семёнов хлопнул по столу ладонью. – Переходим на казарменное положение! Все отпуска и домашние посиделки отменяются. Иванович! Организовывай штаб в моём кабинете, чтобы всегда кто-то сидел на телефоне, начальству без меня ни о чём не докладывать. Ссылайтесь на отсутствие сведений, ответ один – ищем! Оставайся и организуй здесь всё, а я поехал на место. Если будут сильно доставать, сразу выходи на меня.
Оделся и выскочил из кабинета.
Штаб, так штаб, это у нас не впервой!
Женщин я всё-таки решился отпустить домой (у каждой муж и дети), правда Яковлева всё порывалась остаться, как-будто это её вина, что Сойкина сбежала из дурдома. Как ей это удалось, непонятно! Причём, как оказалось, ушла босиком, в одном халате и никто её даже не попытался задержать. Потом зашла домой (открыв дверь без ключа!?), оделась и поехала вешаться в Измайловский парк, в другую часть города. Если уж стало не вмоготу, могла бы и дома повеситься. Парадокс! К чему теперь гадать, теперь надо рассматривать голые факты и искать зацепки. Но пять трупов, да шестой на подходе, а из них три уж точно криминальных и очевидно «висяки», это уже слишком.
В это время позвонил Семёнов и сказал, что нашли и труп Зеленина, тут же в парке, но ближе к шоссе Энтузиастов. Сказал, чтобы я его дождался и организовал завтра, на восемь часов утра совещание, с присутствием всего личного состава. Больше он ничего не сказал и я не стал его расспрашивать, слышно было, что полковнику вовсе не до разговоров.
Вернулся полковник только под утро, сонный и измученный. Мне всё же удалось покемарить маленько в кресле. Было что-то около шести часов утра. Время до совещания ещё было, а посему Семёнов, побрился, умылся и мы стали пить кофе с бутербродами, за которыми я попросил сгонять дежурного. Расспрашивать человека во время еды было как-то неудобно, но полковник сам начал разговор.
-Всё, Иванович! Теперь нам ни есть, ни спать не придётся. Будем бегать, да бумаги строчить… Готовься!
-Не расскажешь, что вы там нашли?
-Ни сил нет, ни охоты! Я посижу с закрытыми глазами, хоть отдышусь. В восемь все соберутся, тогда и узнаешь во всех подробностях… А сейчас просто не хочется говорить!
Но полковнику подремать так и не удалось. Постоянные звонки от криминалистов, потом от патологоанатома Сущина и наконец, звонок от генерала, стал для Семёнова, словно холодным душем. Как я понял генерал хотел вызвать полковника немедленно, но тот попросил перенести время доклада, в связи с появившимися новыми сведениями.
К восьми часам в кабинете собрались все, причём без опозданий. Моя небольшая группа с лейтенантом Яковлевой и Саввой Савельевым. В полном составе явилась оперативно-розыскная группа майора Северова, ОМОНовцы в лице подполковника Евтюхова и его заместителя капитана Ласина, пришли оба наших эксперта Головин и Гаянов, и даже появился Сущин Денис Давыдович. Капитан Семенчук из Следственного комитета была пока одна, подполковник Иванов, ещё не добрался из Орла. Или вернее сказать, добрался на автобусе около пяти утра и отправился домой, чтобы привести себя в порядок. Когда все расселись Семёнов начал говорить:
-Что ж, товарищи офицеры, хочу начать с того, что мы в полном цейтноте! Что докладывать генералу, я даже не знаю. У нас за неполных четыре дня уже шесть трупов, скоро моргов в Москве не будет хватать, чтобы хранить плоды нашей деятельности…
-Ну этого добра у нас ещё хватит, - усмехнулся Гаянов.
Зря он это сказал! Полковник покраснел, но вместо крика, стал цедить слова сквозь зубы:
-Всё! Шуточки закончились! Я выпросил у генерала отсрочку для доклада по этому делу, а теперь будем срочно разбираться, с тем, что случилось. Думаю надо начать с экспертиз. Феликс Антуфьевич! Вот теперь тебе и карты в руки! Докладывай!
-Хорошо! Первые три тела, чета Абрамовых и вдова, убиенного ранее Жевнова, безусловно криминальные. В том, что их убили, нет никакого сомнения. Заключения экспертиз по ним имеется, и также можно с уверенностью сказать, что преступник один и тот же. Это видно по почерку совершения убийства, одному и тому же орудию преступления, а так же нанесению резанной раны. Скорее всего, мы имеем дело с серийным убийцей, возможно душевно-больным маньяком.
-Что нам скажет, Денис Давыдович? – спросил полковник.
-По первым трём трупам, Пётр Петрович, ничего нового. Я пожалуй соглашусь с Феликсом Антуфьевичем, хотя убийства эти довольно странные, в моей практике я такого ещё не встречал…
-Чего именно? – спросил я.
-Да множество мелких деталей, которые довольно трудно объяснимы. Всё это изложено в протоколах вскрытия. Думайте господа следователи и сыскари. Теперь вам придётся искать ответы на эти загадки.
-Значит будем искать! – сказал полковник. – В главке не потерпят, чтобы у нас, так понизилась раскрываемость преступлений, тем более столь тяжких. Не раскроем, значит нас разгонят, и думаю без сожаления совести. А значит надо работать с удвоенной силой. Майор Северов! При повторном осмотре места первых преступлений, что-нибудь было обнаружено.
-Нет, товарищ полковник, всё осмотрели никаких следов!
-Ладно, без дела сидеть не будем. Берёте своих людей и по первым трём убитым детальный опрос, начиная с места работы и кончая районом проживания. Идите по квартирам, говорите со старушками, они любят сидеть у подъездов, подключите собачников. Любой подозрительный факт, либо что-то необычное сразу на заметку, до полного выяснения. И сразу докладывать мне, либо подполковнику Орлову, а в наше отсутствие подполковнику юстиции Иванову. Всё ясно майор!
-Так точно!
-Времени в обрез! – сказал Семёнов.- Продолжим дальше. Феликс Антуфьевич, что можешь сказать о трёх повешенных: Сойкиной, Антонове и Зеленине.
-С этой троицей, - сказал Гаянов, - и проще, и сложнее.
-Объяснись! Что вы всё тайнами, да загадками говорите. Мне факты нужны, улики, следы, - вот и оперируйте этими понятиями.
-Хорошо будем оперировать… Значит так! Сойкина Елена Ивановна. Смерть наступила вчера около девяти часов утра, в результате перелома шейных позвонков, разрывом спинного мозга и, как следствие, отёка головного мозга. Прижизненных травм и ран не наблюдается, кроме её следов на месте самоубийства, следов посторонних лиц не обнаружено.
-Значит всё-таки самоубийство? – спросил полковник.
-Предположительно…
-А поточнее? Нам что выделять это в отдельное дело, либо вообще его закрывать?
-Точнее, скажет патологоанатом.
-Что скажете Денис Давыдович?
-Скорее всего самоубийство. Никаких прижизненных травм при вскрытии не обнаружено.
-Дальше что, Феликс Антуфьевич? – спросил полковник.
Но тут «встрел наш пострел», то есть прервал разговор Савва Савельев:
-Разрешите добавить, товарищ полковник?
-Говори, Савва, что у тебя?
-Я тут покопался в прошлом Сойкиной, как вы и просили, и выяснил, что она с детства увлекалась парусным спортом и даже участвовала в Балтийской регате на яхте класса «Кадет». А значит морские узлы она знает и вязать их умеет.
-У тебя всё? – спросил полковник.
-Всё.
-Тогда продолжим. Говорите Феликс Антуфьевич.
-Понял. Что касается Антонова и Зеленина, то их смерть наступила в результате асфиксии, то бишь удушения. Никаких посторонних следов не обнаружено. Один повесился на обычной бельевой верёвке, с примитивной удавкой, конец которой был завязан на банальный «бантик» к стволу дерева, но всё же выдержал вес тела. А Зеленин повесился на прочном капроновом шнуре, который был привязан к ветке курьерским узлом, используемым охотниками для установки силков. Сразу скажу, что мы с Саввой проверили и выяснили, что Зеленин охотник с большим стажем и ловит лис, барсуков и ондатр именно этим способом.
-Та-а-к! – протянул полковник. – А почему они умерли от удушения, а Сойкина сломала себе шею.
-Пётр Петрович! – обиженно сказал Гаянов. – Я ж уже говорил! Сойкина спрыгнула с пня, удар, рывок и позвоночник сломался. А эти двое, продели голову в петлю, подогнули колени и прямиком на тот свет. Смерть конечно не из лучших, но прыгать им было не от куда. На осину без толстых веток, так просто не залезешь.
-Они что, все повесились на осинах? – удивился полковник.
-А то! Вот вам и одна загадка!
-А вторая?
-Вторая, насколько я помню все высказывания, в том, что они ранее проходили по одному и тому же делу, делу Жевнова…
-Хорошо, - поморщился полковник, - это мы ещё обсудим. Денис Давыдович, что вы скажете о телах Антонова и Зеленина.
-Вскрытие я успел сделать только тело Антонова, но скажу так, ничего указывающее на насильственные действия посторонних лиц, я не обнаружил. Типичное самоубийство! Я думаю с Зелениным будет тоже самое, но пока не будет проведено вскрытие, утверждать не берусь.
-Понятно! – обрадовался полковник. – Это не наш серийный убийца! Значит так, подполковник Орлов, оформляйте бумаги и отдавайте дела территориалам. Пусть они ими занимаются, нам самоубийцы ни к чему. У самих забот полон рот.
-Товарищ полковник, - тихо сказал я, пока все другие оживлённо переговаривались, - а как же слова архимандрита Леонтия о том, что все Иуды будут висеть на осинах.
-А ты думаешь, - зашипел Семёнов, - что с этой версией я пойду к генералу! Нам и представить нечего, кроме как факта массового самоубийства. И кроме того, если ты помнишь, отец Леонтий сказал, что всё устроится и мы найдём убийцу и получим все объяснения. Вот одно из них! Наших лжесвидетелей не повесили, а они повесились сами, как говорят факты…
-Либо их принудили к этому!
-Таких доказательств у нас нет!
-Но почему никто из них не оставил посмертной записки? Большинство самоубийц так и делает. А здесь трое повесившихся, и ничего!
-Откуда ты это знаешь? Может они оставили их дома, может записали на компьютер, либо мобильный телефон… Надо проверять!
-Возможно.
-Майор Северов! – громко сказал полковник, и все замолчали. – Часть людей направьте на квартиры Сойкиной, Антонова и Зеленина. Пусть всё там прошерстят, опросят соседей и возможных свидетелей. Постановление на обыск получите в прокуратуре, я туда позвоню. Капитан Семенчук, у меня к вам просьба.
-Слушаю, Пётр Петрович, - сказала Анжелика Степановна.
-Я ещё раз вас попрошу, вместе с лейтенантом Яковлевой, Сойкину она уже профукала (Лариса прямо загорелась огнём и потупила взор), причешите ещё раз судейское следствие над гражданкой Дойной. Всех присяжных, кто они, где сейчас, кто родные… В общем всё! И подробную справку мне на стол, сегодня же! А также всех судейских, вплоть до секретаря суда и приставов тоже, конвойных берите на учёт, не пропустите никого…
-Есть, товарищ полковник!
-Что ж, вроде бы и всё! За работу.
-А мы? – как-то обиженно сказал подполковник Евтюхов.
-ОМОН я пока не заказывал! – улыбнулся полковник. – А если серьёзно, Казимир, половину людей отправляй отдыхать, а другие пусть подстрахуют наших, пока ещё не состоявшихся свидетелей. Я распоряжусь со службой надзора, прикрепишь к каждому по бойцу, и глаз с охраняемых не спускать! Чтобы у нас трупов не было. Позор какой-то! Знаем за кем надо следить, а уберечь не можем! Нонсенс!
-Мои ребята, - обиделся Евтюхов, - обучены брать преступников, а не охранять мирных граждан.
-Это я уже, где-то слышал, - сурово сказал Семёнов, - только брать пока некого. Его найти ещё надо!
-Вот сыскари, пусть и ищут!
-А ты в постельке пока поваляешься? А на круглосуточное бдение, что слабо? Я и так твоим бойцам даю сутки на семейную жизнь, потом будут меняться, а мои опера отсюда сутками вылезать не будут, как и я. Казимир не мути душу! Или ты думаешь, что я к генералу людей просить пойду? Да не в жисть! Во-первых, всё равно не даст, а во-вторых, мы ведь привилегированные. Вот и отрабатывая это! Понял?!
-Да ясно, товарищ полковник, пока тупик…
-Вот и я надеюсь, что пока… Работаем, чтобы через секунду я вас в управлении не видел!
Народ схлынул даже быстрее. Остались только мы вдвоём, пока к нам не вошёл подполковник Иванов.

                3

-Приветствую доблестную юстицию! – поднялся с места Семёнов и пожал Иванову руку. – Кофе будешь?
-Не откажусь. Всю ночь трясся в автобусе, так что спать не пришлось!
Полковник заказал кофе, а когда секретарь вышла спросил:
-Может с коньячком? По лицу вижу, что доволен.
-А давай с коньячком!
Полковник достал из сейфа три широких бокала и французский «Курвуазье». Если уж пить коньяк за удачу, то только тот, что предпочитал Наполеон. Так говорил наш «полкан». И пить конечно из таких бокалов, в которых от тепла рук, исходит истинный аромат настоящего коньяка, фирменного дома, а не разлитого в подмосковье узбекскими умельцами из смеси спиртосодержащей жидкости (для обрызгивания стёкол самолёта против обледенения) и растворимого кофе, приправленного мускатным орехом и прочими специями. Полковнику этот коньяк привозили из Европы, и стоил он соответственно. А из обычных 50 граммовых рюмок суррогат пьют не дострелянные бандитские бизнесмены и олигархи, конца 90-х годов, а в чашку с кофе добавляют более качественные подделки (и упиваются ими) пережившие свой яд, бывшие советские, «аристократические» чинуши.
Мы сидели несколько минут, очарованные ароматами (кофе тоже был натуральный бразильский, молотый и без сахара) пока наконец полковник не выдержал и сказал:
-Ладно! Господин следователь, Следственного комитета Российской Федерации, выкладывай наконец с чем возвратился?
-Даже кофе не дал допить! – притворно возмутился Иванов.
-Колись! А то в «обезьянник» посажу и на сутки забуду!
-Вот тебе и благодарность… Хотя я там высплюсь и на время позабуду о делах.
-Учти! Там только деревянные нары, без всяких матрацев…
-Вот испугал бабу…а она и не такое видела!
-Только ты ещё не видел!
-Ладно подебоширили и будет! На, слушай.
И подполковник выложил на стол диктофон.
-Слушай, Петрович, - удивился полковник, - а как тебе дозволили этим пользоваться?
-А ты хотел, чтобы я вёл протокол? Я под этим не подписывался, мне ещё только писаниной не хватало заниматься. Я ведь не на допрос поехал, а просто на разговор с осуждённой.
-Ты что втихаря записал?
-Почти, но… Я же не с дуба рухнул, и для чего я один день перед поездкой брал. Поехал в московскую прокуратуру у меня там однокашник, правда теперь, первый зампрокурора Анатолий Олегович, можно сказать целый государственный советник юстиции 3 класса. Вот он мне в генпрокуратуре бумаги и выправил, а уж заодно и в Минюсте, чтобы ФСИН не заупрямилась в случае чего, но правда всё прошло нормально. Колония строгого режима, особенно для женщин не сахар, одни отмороженные сидят. Я даже не думал, что среди женщин такие попадаются, детоубийцы, а ещё хуже грабительницы, кои не оставляют никаких свидетелей в живых…Жуть! Но попалась мне толковый зам. по воспитательной работе в этой колонии подполковник внутренней службы Татьяна Анатольевна Гвоздева, так вот я сначала с ней разговор записал, а потом и с осуждённой Дойной! Да ты включай, слушай!
Полковник включил диктофон и пошла запись.
«И. Татьяна Анатольевна! Так что вы мне можете рассказать об осуждённой Дойне Земфире Кунаевне.
Т.А. Только хорошее! У нас ведь здесь контингент ещё тот. Чего я тут не навидалась, начиная с лесбиянства и кончая поножовщиной. Каждый месяц в морг людей отвозили, а иногда и по нескольку женщин. Работать никто не хочет, целые бойкоты устраивали, плана ноль…
И. Понятно. И что дальше?
Т.А. А дальше этапировали сюда вашу осужденную Дойну. Статейка у неё приметная, не каждой авторитетке по карману, вот наши законницы к ней и стали присматриваться. Только вышло всё наоборот…
И. Это что значит?
Т.А. А то и значит! Приходили к ней расспросить про её дело, а выходили словно душу всю излили, в слезах…Мы её сначала на производство поставили, цеха и завертелись. А потом начальник решил, не место ей там, она душами людскими ворочает, почище меня и в лучшую сторону…Поставили её при нашей часовне Анастасии Узоразрешительнице. Так не поверите, а я сама видела. Была у нас одна оторва, Егорова. Ради денег, мужа, да свёкра со свекровью порешила, да ещё мужнина дитё, семилетнюю девочку не пожалела. Ей бы пожизненное, а раньше и высшая мера, но при двух своих сироток, только 25 лет дали. Ходила она тут гоголем, всех задевала, над всеми изголялась…А только отправила я её в часовню, к Дойне, на помощь. Вижу выбегает, вся в слезах, белая как смерть. Ну я виду не подала, а только проплакала она с неделю и запросилась на работу… Теперь лучшая в цеху. Я, правда, её не расспрашивала, что ей Дойна сказала, да ведь и не скажет…Только с того времени я осужденную Дойну зауважала. Посмотрела её дело…и не поверила, душой не поверила! Не мог такой светлый человек, эдакое совершить…Не верю!
И. Так я, Татьяна Анатольевна, и приехал чтобы разобраться и поговорить с осужденной Дойной. Видите какими бумагами запасся! Тут ведь пересмотр дела грозит, а это кому хочется?
Т.А. На счёт пересмотра это правильно! А бумажки…это не жизнь человеческая. Поверьте я за 20 лет на всё насмотрелась, чего только не видела, но такую ясную женщину вижу впервые…
И. Уж не охмурила ли она часом вас?
Т.А. А вы не смейтесь Николай Петрович! К ней и мои надзирательницы в часовню ходят, и не раз. Смотрю глаза у них счастливые, прямо лучатся, значит, помогает она им. У женщин ведь проблем всегда хватает.
И. А вы сами?
Т.А. А у меня всё хорошо! Да и потом…побаиваюсь я её. Ведь это каким надо быть человеком, чтобы так себя поставить. Ведьма она, не иначе!
И. А вы правы! Она действительно ведьма, из потомственной румынской семьи, возможно даже наследница небезызвестного Влада III Цепеша, именуемого у нас графом Дракулой…
Т.А. Боже спаси и сохрани!
И. Только ведьма она белая, а значит и несёт только добро. А знаете, что означает её фамилия? Дойна-это светлая, лирическая, румынская песня о жизни и о любви. Вот так!
Т.А. Я на это надеялась. Подождите, я сейчас приведу заключённую Дойну, но у меня будет одна просьба…
И. Говорите.
Т.А. Пересмотрите её дело! Не место ей сидеть здесь. Хоть я ей за всё и благодарна, но её дело лечить души людей, чтобы они не попадали в такие места!
И. Я обещаю вам сделать всё для этого!
Т.А. Благодарю.
На этом месте подполковник выключил запись.
-Всё это лирика! – сказал Семёнов. – А где суть?
-Это, - мрачно сказал Иванов, - тоже многое даёт в понимании характера заключённой Дойны.
-Согласен! Крути кино дальше.
-Кручу!
Послышалось шипение и раздался голос подполковника
«И. Добрый день, Земфира Кунаевна! Проходите, садитесь.
Д. И вам день добрый, гражданин подполковник…»
-А я ведь был в штатском, - скороговоркой сказал Иванов.
«Д. Видать по мою душу прибыли. А я вот страшусь, не случилось ли чего с теми людьми из суда?
И. А почему вы думаете, что с ними что-то случилось? Может я по вашему делу приехал. Ведь вас неправедно осудили тогда!
Д. Да бог с ним с судом! Я здесь столько страждущих душ повидала, что не приведи господь! Их ведь надо поберечь, не покалечить, а я своё перед  богом уже искупила, если в чём не права была…»
В это время в диктофоне раздался гул, вроде удара и грохот.
-А это что? – спросил Семёнов.
-Гроза! – развёл руки в стороны Иванов. – Долгожители, такой грозы в декабре под Орлом и не помнят, и метеорологи тоже. Факт!
«Д. Спасибо тебе, Христос! В тебя верую, в тебе сила моя, не оставь меня в изгнании, яко ты на небеси, тако и я здесь, врачую души, дабы не отвернулись от тебя Господи!
И. Земфира Кунаевна! Вернёмся к нашему разговору. Почему вы боитесь, что с людьми из суда над вами, что-то может случиться?
Д. Это мой грех! И нести его мне во все остатки моих дней, коих осталось уж мало…
И. Бросьте! Откуда вы это можете знать? О том, во что вы верите, может знать один лишь Господь!
Д. Вот он мне и возвестил. Да вы не бойтесь, гражданин подполковник. Умирать это не страшно. Страшно, что ты не попадёшь в царствие божье. А я хоть и грешница (кто меж нас не грешен?), но ведь не настолько, чтобы попасть к нечестивому в ад…Вот уж о коих я буду молиться и сожалеть! А если я хоть немногих отвратила от сатаны, то в том и радуюсь и благолепие господне чую…
И. Интересная вы женщина, Земфира Кунаевна! А вы знаете, что вами здесь в колонии все восхищаются?
Д. Грех это! Смертный, не достоин восхищения, кем бы он ни был. Только бог един…и то не восхищаться им должно, а преклоняться и веровать в него.
И. Вот я и говорю, что вы интересная. Но всё же скажите, отчего вы боитесь за тех людей. Ведь вы их простили…
Д. Прилюдно простила…на словах. А вот внутри себя осталось что-то нехорошее, недоброе, мелочное…Если прощать то от всей души, от сердца, от смирения перед собой и богом, иначе это одна фальш…А я её почувствовала…потом, и сильно переживала, что не смогла подавить в себе эти мстительные, жалкие мысли. Теперь я стала другою, я стараюсь нести божий свет людям, но вот приехали вы, и опять в моей душе всколыхнулось прошедшее. Что-то случилось? Говорите, не томите мою душу. Я ведь чую, люди стали гибнуть…ведь так?
И. Да, так! Найдены убитыми супружеская пара Абрамовых и вдова Жевнова. А сейчас мне сообщили, что повесились Сойкина, Антонов и Зеленин. Ведь вы их помните?
Д. Помню, конечно! Мой это грех! Не отмолила я их у Господа. Прости меня, ради дитя своего, как я простила своих гонителей, искренне простила от всего сердца, безо всяких мыслей…Нет, не даёт ответа, господь…Жаль мне их, истинно жаль…
И. А что вы их так жалеете, Земфира Кунаевна? Ведь вы из-за них попали сюда! Вы их ненавидеть должны! Ну, презирать хотя бы!
Д. Да бог с вами! Что это вы такое говорите! Ненавидеть! Я их любить должна! Оберегать! Как сказано в Священном писании, если тебя ударили по одной щеке…
И. Знаю я это, знаю! Подставь вторую щеку…Неужели вы во всё это верите?
Д. А как не верить слову божьему? Вы меня пытаетесь ввести во грех!
И. Да ведь все эти Евангелии людьми писаны…Уже после смерти Христовой!
Д. Может и людьми…но святыми апостолами, учениками Христа!
И. А как же Иуда? Он ведь тоже был учеником!
Д. Сгубил он свою душу…Предательство самый большой грех. Вот и стонет он теперь вечно в последнем круге Ада, одна надежда греет его израненную душу…
И. Вы и его жалеете? Что же его греет?
Д. Всех надо жалеть, иначе мир людской исчезнет! А знает он одно – придёт день, возвестит трубный глас, восстанут все смертные на Последний суд…Тут он и преклонит колени перед Иисусом Христом и истинно покается, за что и будет прощён на все следующие века!
И. Значит, вы всех простили? Почему же они гибнут? Может вы послали убийцу, отомстить за вас?
Д. Господи, как вы наивны! Никого я не посылала, не мне решать людские судьбы, не дано…Един Бог на небе, только он может повелевать человеческой жизнью…кому жить, а кого надобно призвать. Мне того не дано!
И. Но вы ведь их искренне простили! Почему они продолжают умирать? Причём так, как вы предсказали на суде. Убийцы умерли той же смертью, как и Жевнов. Лжесвидетели повесились на осинах, как и Иуда. Остановите это, если вы можете и знаете как это сделать!
Д. Как Жевнов?! Это он насиловал и убивал мою девочку вместе со своим охранником Антоновым…
И. Но почему их не осудили?
Д. Человеческий суд не всегда бывает прав, на том суде их оправдали, но их настиг другой суд, высший…Но я не имею злобы против них, я им всё простила, как добрая христианка.
И. Так пощадите остальных! Ведь присяжные, судья, прокурор и адвокат ни в чём не виновны перед вами!
Д. Я знаю! Но это не в моих силах. Господь уже послал Ангела смерти за их душами, а он не берёт свои слова обратно. Участь их решена. Я буду молиться, чтобы он взял их в своё царствие небесное, буду молить его об этом…
И. Но ангел сказал, что им не место на небе!
Д. Он с вами говорил!?
И. Да если это только не мистификация душевнобольного человека, возомнившего себя посланником божьим.
Д. Нет! Это не так. Я чувствую, я знаю, я ощущаю его присутствие…За этот грех, я и должна отплатить сполна. Не вымолить мне божьего прощенья в моей грешной жизни…
И. Земфира Кунаевна! Но вы ведь ни в чём не виноваты! Вы ничего не сделали! Вас саму оболгали, невинную упекли в колонию, надолго, может до конца жизни…Вы то здесь при чём!?
Д. Виновата я! Не в деяниях, а в помыслах! В неискренности, пустила в душу лукавого, вот и пригрозил господь…Не будь выше Бога! Богу богово, а кесарю кесарево! А я не сумела унять гордыню, за что мне теперь молиться и кается до скончания моих дней…Спаси нас, Христос!
И. Господи! Да вы словно святая!
Д. Не гневи бога, гражданин подполковник! Не святая я, а божья грешница. Только Христос и простит меня, как простил он своих гонителей. На то и уповаю.
И. Но нам то, что делать? Как уберечь остальных людей?
Д. Не ведаю. Мне это уже не по силам. Пока Ангел смерти не приберёт их души, его уже не остановить. Прошу вас не пытайтесь что-то делать, не вздумайте его искать, а главное не пытайтесь его задерживать…
И. Почему?
Д. Ничего вы не сможете сделать, а вот ваши люди могут пострадать. И главное…не смотрите ему в лицо! Кто увидит лицо Азраила, тот не проживёт и трёх дней, душа его улетучится из бренного тела.
И. Вы сказали Азраила?
Д. Да. Бог посылает за людскими душами ангела Азраила, а вот Сатана, тот повелевает Ангелом смерти Абаддоном. Эти два ангела низринутые с небес в ад, где и пребывают сейчас. Но Бог Яхве всегда призывает Азраила за душами людей, правда он редко отправляет их в ад, но теперь Азраил рад ввергнуть эти заблудшие души в жар ада, а поэтому мешать ему сейчас вдвойне опасно.
И. Но ведь Господь может смилостивиться над этими людьми?
Д. Нет! Бог, как я уже сказала, никогда не меняет своих решений. На то он и Господь, а не человек. Человек бывает слаб и душой и телом, а бог твёрд и правдив! Будь иначе, мир бы перевернулся, не стало бы божьих законов, начался бы хаос! Так что, как бы вы не старались, этих людей вы не убережёте! Я стану молиться за них…и за себя. Бог конечно милостив, но сейчас…Не знаю. Но умолять всё равно буду. Мне больше нечего вам сказать.
И. Спасибо и на этом, Земфира Кунаевна! Я обещаю вам, что ваше дело будет пересмотрено. Я это обязательно сделаю, и вас оправдают!
Д. А зачем? Я ведь столько нагрешила…Мне не долго осталось пребывать в этом мире, на свободе меня никто не ждёт, родных у меня нет…А здесь столько заблудших душ, которых ещё возможно вернуть к богу, к жизни…Тут я нужнее. Так что не старайтесь ради меня. Я здесь должна остаться…Господь, так сказал».
-Вот и всё! – сказал подполковник и выключил диктофон.
-Интересная женщина! – задумчиво проговорил Семёнов. – Только с этой записью к генералу не пойдёшь. Не прокатит. Ты как думаешь гражданин «важняк»?
-Какой я «важняк»! При этой женщине я «хиляк» и душой и телом, как она говорит. Ведь это надо, сидит за то, что никогда не делала и выходить на свободу не хочет. Истинно блаженная!
-Что это вы её обижаете? – возразил я.
-Чудак, вы подполковник! – улыбнулся Иванов. – Это сейчас все думают, что блаженный – это почти дурачок, безмозглый. А раньше на Руси их так звали, что они благо несли. Никто не смел их тронуть, даже царь, даже митрополит! Потому и говорили они правду, всю что ни на есть! И слушали их люди и верили им!
-Это конечно здорово, но что ты о ней думаешь, как следователь? – спросил Семёнов. – Она в этом деле может быть замешана?
-Нет! Не могла она никого нанять для мести. Ты же слышал! Не такой это человек. Если кто-то сам за это взялся…такое возможно. Значит надо искать среди её окружения, кто взялся мстить за неё, но здесь контингент обширный, а близких родственников у неё нет. Да и бесполезно всё это! Тут что-то другое…
-И ты в мистику впал! – разозлился полковник. – Вот пойдём к генералу ты ему свою теорию и освети. Он тебе её быстро затушит и сообразить не успеешь!
-Да ладно! Сам понимаю, а вот понять не могу…Ведь всё завязано на этом деле, а что получается? Трое убиты одним преступником, трое вроде повесились сами, но ведь они все оттуда, из прошлого. Разве бывают такие совпадения?
-Значит бывают! – огрызнулся Семёнов. – Да, сами повесились от избытка чувств и переживаний, что не бывает такое?
-Бывает! Только не у нас. Что ж будем сдавать дела, как самоубийства!
-А ты что предлагаешь? – разъярился Семёнов. – Ведь никаких следов, ни одной улики, ни единой зацепки. Если…
В это время на столе завибрировал и запищал телефон полковника.
-Слушаю!...Так, понятно…Всех обошли…Что на самом видном месте? Словно было приготовлено! И кем?...Понятия не имеете! Все листы на почерковедческую экспертизу! Сразу звони мне , немедленно…у меня уже времени нет! Мне на доклад к генералу! Если экспертиза всё подтвердит, оформляй дела и сдавай их следователю и чтобы пулей. Что по убитым?...Ещё не докладывались…Сразу звони мне! Всё! Отбой!
-Ну что, мой юный друг? – спросил Иванов.
-А ничего, прекрасная маркиза, - отреагировал полковник, - всё хорошо, всё хорошо! В квартирах самоубийц нашлись посмертные записки. Каются, но жить больше не могут…
-И что?
-Отправил на экспертизу. Если подтвердится дела будем закрывать!
-Но ты ведь знаешь, что это ничего не значит!
-Не знаю! – окрысился Семёнов. – Я уже ничего не знаю! Но мне предъявлять нечего, да и некому! А посему эти три самоубийства мы закрываем!
-Тьфу! – плюнул Иванов.
-Хоть заплюйся! Но я пока верю фактам, вещдокам и следам! А они говорят о том, что это самоубийство чистейшей воды. О том и доложу генералу…
-Пётр, но ты же ведь знаешь, что всё не так…
-Знаю, Коля, знаю…но в дурдоме сидеть не хочу! Мне моя жизнь дорога, но и работу свою люблю…Вот если схвачу за локоть этого Ангела смерти, по полу распластаюсь, а его выведу на чистую воду…
-Да не схватишь ты его…не получится!
-В церковь пойду, ей-богу крещусь, до митрополита дойду, но своё дело сделаю! Если не я, то кто?
-Петрович! – сказал я. – А позволь мне!
-Вот уж не думал, - обиделся Семёнов, - что ты меня за польского болвана держишь. Я ведь не игрочишка в преферанс, за чужими спинами, кажись никогда не прятался, и теперь не буду! Эх и обидел ты меня, Ваня, а ведь мы с тобой не един годок…
-Прости! Просто хотел помочь…
-Не надо, сам управлюсь. Пошли юстиция к генералу, а ты Иванович поручи Ларисе пошукать знакомых среди гражданки Дойны, вдруг чего нароет…и сиди на связи.
Иванов, проходя мимо шепнул:
-А ты Иван и впрямь дурак, если до сих пор не понял, что «полкан» за вас, всем горло перегрызёт! Эх, мне бы такого командира!
И они вышли из кабинета.

                4

Пока они просиживали штаны у начальства, позвонил майор Северов и сказал, что экспертиза подтвердила подлинность посмертных записок самоубийц. Я не стал донимать нашего «полкана», но тут же сообщил ему и велел Северову оформлять дела и передавать их следствию для закрытия.
Попозже пришла новость получше предыдущей. Отзвонился капитан Гаврилов и сказал, что нашёлся человек, который видел, как неизвестный обозначился возле дома Сойкиной и загружал какой-то ковёр в свою машину. Его же видели и возле дома Абрамова. Пробили номер и оказалось, что машина зарегистрирована за Антиповым Ильёй Семёновичем, проживающим в городе Москва по проспекту Олимпийский, 24, квартира 13. Проживает он один, родных уже никого нет, ему 58 лет, а профессия его настройщик роялей, пианино и органов (вот откуда могут быть и рояльные струны!). И кроме всего прочего данный гражданин состоит на учёте в психоневрологическом диспансере диагнозом вялотекущая шизофрения! Этот клиент мог натворить, всё что угодно. Я не успел позвонить полковнику, как он с Ивановым зашли в кабинет. И прямо с порога Семёнов спросил:
-Новости не поступали?
Я рассказал ему во всех подробностях об Антипове. Полковник переглянулся с Ивановым и они сказали в один голос:
-Надо его брать! И везти на допрос к нам в управление!
Полковник тут же набрал по телефону Евтюхова.
-Ну что, Казимир, наконец и ты дождался своей работы. Бери парней, адрес тебе скажет капитан Гаврилов, дождитесь меня. Будем брать одного подозреваемого, но чтобы всё прошло без сучка и задоринки. Он мне нужен живой! По зарез нужен! Упустим, а ещё хуже раним, либо покалечим, сами пойдём под расстрел! Всё! Ну что, товарищи подполковники, поехали смотреть на нашего предполагаемого убийцу! Быстро в машину.
На Олимпийский проспект мы добрались за несколько минут, но подполковник Евтюхов, со своим ОМОНом был уже на месте. «Газель» грамотно стояло между домами в торце, где не было окон, а поэтому никто не мог её увидеть. В 12-этажном доме нам надо было подняться на четвёртый этаж и попытаться проникнуть в квартиру. Обо всём этом доложил капитан Гаврилов, который находился тут же со старлеями Орановым, Губиным и Пастуховым.
-Что ж! – скомандовал Семёнов. – Двинулись! Запускай своих парней, Казимир! А мы следом!
Евтюхов отдал приказ по рации и из-за угла тут же показалась цепочка бойцов, в камуфляже, касках и с автоматами наперевес. Двигались они по отмостке здания, прижимаясь к стене дома и вскоре вошли в подъезд. Мы пошли следом за ними. Пока они поднимались по лестнице мы успели приехать на лифте. Конечно восемь человек, для захвата одного подозреваемого это уже перебор, но если один раз обжёгся, то и на холодную воду дуть будешь. Омоновцы прильнули к стенам, хотя в двери квартиры глазка не было, но привычка есть привычка.
-Ну, давай, Иванович! – сказал мне Семёнов. – Звони!
-И что мне сказать? – спросил я.
-Придумай что-нибудь, не маленький. Во всяком случае не ори «Откройте, полиция!». Н а это, я надеюсь, у тебя ума хватит.
-На это хватит! – буркнул я и позвонил в дверь.
Через минуту за дверью послышались шаркающие шаги и хриплый голос спросил:
-Кто там?
-Это из Мосгаза! – сказал я вяло. – Звонили ваши соседи, с подозрением об утечке газа в вашей квартире. Надо проверить!
-Хорошо! Заходите!
Дверь ещё только приоткрылась, как в неё уже ломились бойцы, громко кричащие: «Всем оставаться на месте! Работает ОМОН! На пол живо!» Однако, судя по всему, гражданин Антипов так просто сдаваться не собирался, а может его, как шизофреника, просто заклинило. Но за дверью раздался шум борьбы, который длился несколько секунд. Потом выглянул подполковник Евтюхов и сказал:
-Чисто! Можно заходить.
-Пошли! – сказал Семёнов и распорядился. – Капитан Гаврилов обеспечьте понятых! И быстро!
Мы зашли в квартиру. В комнате, на полу возле дивана сидел мужчина в спортивной форме и утирал руками кровь, текущую из носа. Седые волосы на голове были всклокочены, а борода и усы покраснели от крови. Взгляд его затравлено рыскал по комнате, и в глазах его было безумное непонимание происходящего. На его толстых руках наручники казались детской игрушкой, а на бычьей шее вздувались под кожей жилы, и на лице двигались желваки.
-Силён, паразит! – шёпотом сказал Евтюхов. – Еле втроём скрутили!
-Гражданин Антипов Илья Семёнович? – спросил Семёнов. – Вы знаете, что вы подозреваетесь в убийстве трёх человек – семейной пары Абрамовых и Жевновой Ольги Николаевны?
В ответ только молчание и шмыгание носом.
-Вы конечно можете молчать, но вот постановление на обыск в вашей квартире, - продолжил Семёнов. – Понятые, внимательно смотрите, вам потом подписывать акт по изъятию вещдоков. Товарищ капитан, приступайте!
Капитан Гаврилов, с Орановым и Губиным приступили к осмотру, а вскоре появились и эксперты Головин и Гаянов. Через десяток минут Гаврилов подошёл к нам:
-А это мы удачно зашли, товарищ полковник! Смотрите, что мы обнаружили…
И он показал серповидный нож с явными следами зазубрин на лезвии, а ещё рояльные струны и выточенные из дерева небольшие ажурные рукояти.
-Что скажешь, Феликс Антуфьевич? – спросил Семёнов у Гаянова.
-Очень даже похоже на орудие преступления, но точнее скажу после экспертизы…
-Хорошо! Давай, Казимир, выводи этого клиента и вези к нам, на Петровку!
-Давай поднимайся, дядя! – толкнул его ногой Евтюхов. – Будешь упрямиться, скрутим, как борова, и отнесём в машину! Ну что я сказал!
Наконец взгляд Антипова приобрёл некоторую осмысленность, ему одели пальто, шапку и вывели из квартиры. Оставив экспертов с нашими людьми из спецотдела заканчивать бумажные дела, я с Семёновым и Ивановым поехали назад в управление.
Через двадцать минут Антипов уже сидел в допросной, напротив него устроились Семёнов и Иванов. Я стоял за зеркальным стеклом и наблюдал, как Лариса Яковлевна записывает всё на магнитофон, а заодно и ведёт съёмку. А я слушал допрос настройщика. Вопросы задавал подполковник, а Семёнов только внимательно следил за подозреваемым.
И. Назовите вашу фамилию, имя, отчество. Сколько вам лет, где родились и кем работаете.
Что называется «молчание ягнят»! Пришлось повторить вопрос  несколько раз, пока взгляд подозреваемого приобрёл некоторую осмысленность и он стал отвечать на вопросы.
А. Антипов Илья Семёнович, родился в Москве. Мне 58 лет, работаю настройщиком музыкальных инструментов.
И. Скажите гражданин Антипов, где вы были 15 декабря между 9 и 11 часами?
А. Не помню.
И. Может быть вы вспомните, где вы находились 18 декабря в 2-3 часа ночи, или 19 декабря 7-9 часов утра.
А. Не знаю, не помню…
И. Не помните, или не хотите сказать?
А. Не помню.
И. Вас мог кто-то видеть в это время?
А. Не знаю…
И. У нас с вами получается беспредметный разговор! Вы понимаете смысл, задаваемых вам вопросов?
А. Да.
И. Тогда почему вы не отвечаете на них?
А. Не знаю, не помню…
И. Вот завёл шарманку…Семёнов с ним невозможно говорить, он ведь не в себе! Гражданин Антипов, вы понимаете, что вас обвиняют в трёх предумышленных убийствах, совершённых с особой жестокостью?
А. Да, понимаю. Только жестокости не было, их бренные тела уже ничего не чувствовали, а души их я не забирал…
И. Так вы признаётесь в этих трёх убийствах?
А. Нет.
И. Но вы только сейчас сказали, что жестокости не было и тела их ничего не чувствовали?
А. Да, сказал.
И. Значит это вы перерезали им горло, предварительно прикрутив к дереву рояльной струной?
А. Наверно…
И. Почему вы это сделали?
А. Он так сказал. Потому что это души заблудшие и им уже не место на земле. Они были очень плохие при жизни, но и после смерти гореть им в аду!
И. Кто сказал?
А. Ангел!
И. Какой ангел, как его зовут?
А. Я не знаю, он не говорил…
И. А как он выглядел, его лицо вы разглядели?
А. Нет! Он был в чёрном плаще и с капюшоном на голове…Он высокий, и парил над землёй! Ангел!
И. Какой к чёрту ангел! Как это так парил! Что ты мне тут ахинею несёшь! Говори, как ты привёз свои жертвы в парк? На своей машине?
А. Не знаю, не помню. А они не жертвы, они убийцы! Теперь гореть им в аду до Страшного суда, их душам…в своей же крови!
И. С чего вы это взяли, гражданин Антипов?
А. Так ангел сказал.
И. Нет никакого ангела, нет, и никогда не было! Ты мозгами хоть покрути! Ты их убил?
А. Не убил, а освободил их души…для ангела. А он забрал их с собой…в ад!
И. Ты вообще соображаешь, что говоришь? Нет никаких ангелов! Это только плод твоего воображения! Ты хоть это понимаешь?
А. Есть ангелы! Если он прикажет, вы всё сделаете. В нём сила небесная и воевать, либо сопротивляться ему бесполезно. А они были плохие люди, никчемные…
И. Тьфу! Петрович, у меня больше сил нет! Он действительно свихнулся! Что дальше делать я не знаю.
В это время в дверь допросной постучали и туда вошёл эксперт Гаянов.
С. Чем порадуешь, Феликс Антуфьевич?
Г. Просили побыстрее, вот и получите.
С. Хорошо! Мы это почитаем, ну а в двух словах…
Г. Ладно! В двух словах. Нож, найденный в квартире подозреваемого орудие убийства. Под рукояткой, видите она из слоновой кости…да, да, осталась кровь (видно небрежно отмывали!), которая принадлежит убитым Абрамову, Светлане Абрамовой и Ольге Жевновой. По трасологической экспертизе данным ножом всем трём жертвам перерезано горло. На рукоятке ножа обнаружены только отпечатки пальцев подозреваемого. И последнее. Обнаруженные рояльные струны абсолютно идентичные тем, которыми привязывались жертвы, от рояля марки Бёзендорфер и изготовлены, ориентировочно, в начале 19 века. У меня всё!
С. Спасибо, Феликс Антуфьевич! Вы свободны.
Едва закрылась дверь, как Иванов продолжил допрос.
И. Гражданин Антипов! В вашей квартире были найдены старинные рояльные струны и серповидный нож, которым совершены все три убийства. Откуда они у вас?
А. Не знаю…видно, ангел дал.
И. Когда он вам их дал, при каких обстоятельствах?
А. Не знаю, не помню. Просто дал…я пришёл, а они лежат, и голос в голове «Бери и иди!». Он ведь ангел, он всё может…
И. Кончайте нести чушь! Расскажите, как вы убивали жертвы?
А. Не знаю, не помню, Это он сказал…
И. Опять ангел?
А. Да.
И. Нет, Петрович, это бесполезно…
Семёнов нажал кнопку и в дверях появился молоденький сержант.
С. Уведите задержанного в камеру и постоянно следите за ним, чтобы ничего с собой не сделал. Головой отвечаете!
Когда они поднялись с места, я тоже вышел к ним в коридор.
-Что будем делать, товарищ полковник? – спросил у Семёнова, Иванов.
-А ничего! Отправим данного гражданина на судебно-психиатрическую экспертизу. Ты что не видишь, что он невменяем и несёт полную чушь!
-А дальше?
-Дальше! Ты берёшь, оформляешь дела и передаёшь в суд. Думаю этому Антипову грозит, как максимум, принудительное лечение в психиатрической лечебнице!
-А если…
-А вот если, если…Тогда будем копать дальше. Хотя если ты так хочешь, то можешь вести допросы. Процессуально, тебе это не запрещено…только вот нельзя применять пыток…тем более, к психически больным людям, закон не позволяет.
-Ты мне это брось! Ерунду городить…
-Вот и действуй по закону!
-Тогда «яволь»!
-А вы подполковник, - обратился он ко мне, - готовьте бумаги на экспертизу и передавайте дела товарищам из следственного комитета!
-А может…
-Ничего не может! По трём случаям убийства преступник сознался, улики на лицо, любой суд примет их во внимание, а самоубийство в остальных случаях доказано, так что дела надо закрывать. О чём я и собираюсь докладывать начальству.
-Товарищ полковник! – сказал я. – А может пока преждевременно? Ведь ещё остались присяжные и другие участники того процесса…
-Ты, Иванович, опять толкаешь меня в дебри мистики! Надеюсь эти шесть эпизодов мы можем закрыть?
-Эти можем, товарищ полковник, но остальные люди…?
-А за остальными будем пока присматривать! Тебя это удовлетворяет?
-Меня, «да»! А если с ними что-нибудь случится, на чьи плечи это ляжет? И потом, Петрович, это будет уже столь очевидно, что дальше скрывать станет невозможно. А мы останемся перед фактом, либо врать на пропалую, либо нести такую ахинею, что и у нас и у других уши в трубочку скрутятся. Ты понимаешь, Петрович, что тогда на нас всех кошек навесят!
-Не на вас, а на меня!
-Брось придуриваться! – разъярился вдруг Иванов. – Ты что, думаешь я с Анжелой в стороне останемся? Даже если ты этого пожелаешь! Привлекут, как миленьких.
-А ты, ко мне с Анжелой не лезь! Я вас в это дело не втравливал, хоть сейчас отказную напишу!
-Значит не втравливал?! А кто генералу говорил, что ты без меня и работать не будешь?
-Хорошо! – устало сказал Семёнов. – Что ты можешь предложить?
-Не знаю! – огрызнулся Иванов. – Просто, пока, не знаю!
-Ну а ты что предложишь делать? – обратился ко мне Семёнов.
А что здесь можно было предложить? Вроде бы всё правильно говорил полковник, какие ещё следственные мероприятия можно предпринять? Пока не совершено преступление и раскрывать нечего, а вот предупредить их… Мы конечно не охранное агентство, но присмотреть за известными нам людьми вполне возможно. Хотя следить день и ночь за 15 персонами…людей для это надо довольно большое количество.
-Товарищ полковник! – сказал наконец я. – Ничего особо я предложить не могу, а вот провести беседы с нашими фигурантами, считаю необходимым. Люди должны быть предупреждены. У нас конечно не хватит сил на круглосуточное наблюдение, но можно подключить к этому участковых и службу ППС, а ещё я попробовал бы добиться, чтобы подключились и сотрудники управления по обеспечению лиц, подлежащих государственной защите…
-На каком основании! – прервал меня полковник. – От кого им нужна защита? От Ангела смерти? Кто им угрожает? Нет, Иванович, госзащиту нам никто не разрешит. Ведь никакого намёка на угрозы нет, да ещё 15 человек…А вот в остальном я с тобой согласен. И наш спецотдел будет за ними приглядывать. На том и порешим! Ты согласен, Петрович?
-Скорее да, чем нет! – сказал Иванов.
-И ещё у меня к тебе просьба, - сказал ему Семёнов. – Надо бы пересмотреть дело гражданки Дойны. Сам ведь видишь, что она в смерти Жевнова не виновна, переехала её колесо нашего судопроизводства, да и следствие с прокуратурой к этому руку приложили. Вытаскивать её с «кичи» надо!
-Сам вижу! – проскрипел Иванов. – Займусь этим делом. Только быстрого результата не жди. Поди сам понимаешь, пока прокуратура, пока доследование, пересуд…А тут ещё честь мундиров под угрозой…Все будут упираться со страшной силой, здесь тараном не возьмёшь!
-Но делать ведь что-то надо! – возмутился полковник.
-А я что отказываюсь? – вскричал Иванов. – Просто говорю, так быстро это не получится!
-Как бы не опоздать, - задумался Семёнов.
-Ты веришь в предсказание этой Дойны о её смерти ровно через год?
-А ты не веришь?
-Не совсем…
-Ладно! – сказал Семёнов.- Бросим пустые споры и займёмся делом. Я к генералу на доклад, надо и его успокоить. Он последнее время весь на нервах, да из министерства стали звонить по два раза в день. Неймётся им там…Ну разбежались!
Полковник вернулся от генерала, если не счастливым, то с просветлевшим лицом. Сказал, что генерал доволен и даже при нём позвонил в министерство. Передал всем благодарность и обещал, что весь отдел получит премию.
А потом потянулись обычные рутинные дни. После Нового года, весь январь был относительно спокойным. Всего несколько дел и только два убийства по бытовухе, в остальном грабежи и вооружённое нападение на инкассаторов одного коммерческого банка, которые удалось быстро раскрыть.
Как мы и думали, судебно-психиатрической экспертизой гражданин Антипов был признан невменяемым, а значит не осознающим свои действия и не понимающим смысл инкриминируемых ему преступлений. Суд определил подвергнуть его принудительному лечению в психиатрической больнице закрытого типа.
По случаям трёх самоубийств уголовные дела не открывались.
Нам казалось, что на этом преступления по старому делу Жевнова закрыто и его можно окончательно сдавать в архив…




                Часть           третья

                «Беззаконники»

Прошло три месяца                Рассказывает полковник
                Семёнов П.П., начальник
                специального отдела
                ГУ МВД РФ
Всегда любил начало весны, а в этом году она пришла так рано, что к концу апреля деревья стали покрываться молодыми, ярко-зелёными листками. Стояла прекрасная погода, но когда я женился на Ларисе (кстати 1 апреля!) сослуживцы меня упрекали. Тоже мне нашёл себе день на свадьбу. В этот день просыпается домовой, а его надо задобрить, кроме того это день Дарьи Грязной, по народному календарю, (одно название чего стоит!), а ещё в этот день принято разыгрывать друг друга, может тебя и Лариса разыграла. Имеются ещё у нас любители народных календарей!
Вообще-то я не собирался устраивать пышной свадьбы, но куда денешься от моих оперов, аналитиков и экспертов, а особенно от ОМОНа, всё узнают, всё разроют. Вот и пришлось мне два дня сидеть на даче в Подмосковье, да опаивать своих сослуживцев. Правда потом генерал-лейтенант сжалился и дал всё же две недели отпуска, и мы с Ларисой умотались в Крым, в Судак. Давно хотел побывать там! Это просто блаженство. Природа сама собой и море, но главное это отключенный мобильник! Правда в последние дни я его включил, но, слава богу, никаких звонков не поступала. Лафа! Живи, не горюй!
Однако всё хорошее очень быстро и заканчивается.
Появился я на работе 26 апреля в Фоманду Медуницу (как мне потом сообщили приверженцы народных примет, в день, когда начинают собирать в лесу медуницу и молиться Фоманде от непристойного блуда). Блудом я вроде бы никогда и не занимался, да и медуницу не собирал, а вот новые факты трясти пришлось!
Едва с утра уселся в своём кабинете, как тут же в него вломился подполковник Орлов, без стука, и рухнул в кресло, тяжело дыша.
-Вот и дождались, Пётр Петрович! – задыхаясь, выпалил он. – Ничего не закончилось! Всё продолжается.
-Так, Иванович, - сказал я, - давай подробнее и без истерики. Я тут вроде, как с корабля на бал, а ты меня уже пытаешься ошарашить. Объяснись!
-Смотрите! Последняя сводка за неделю по городу. Да, и уделите внимание фамилиям жертв и способы лишения их жизни.
Я взял бумаги и стал читать. Фамилии мне мало чего говорили, да и список их был приличный, но одна мне ранее попадалась, а запомнил я её, потому что она была очень заметной: Будний Кондрат Елисеевич! Очень необычная фамилия, а так же и отчество. Погиб на пожаре, или вернее сказать сгорел вместе с собственной дачей.
-И что тут необычного? – спросил я. – Погиб человек во время пожара. Может курил в постели, может электропроводка замкнула, может…Поджога не было?
-Нет, Петрович! Я интересовался, возгорание произошло внутри дачи, и как установили пожарные, непосредственно от постели, где и обнаружены останки гражданина Будния…
-Значит курил в постели, а потом уснул. Вот тебе и результат!
-Не проходит! Погибший не курил, замыкания электропроводки не обнаружено. Пожар потушили быстро, соседи увидели огонь и вызвали пожарных. Вообщем, как таковой, пожар был только в той комнате, где и нашли тело. Соседи увидели огонь через окно дачи, благо был поздний вечер и уже стемнело. В комнате сгорела только кровать и то частично. Всё остальное огонь не тронул…
-А тело?
-Тело выгорело до тла! Остался только обгорелый череп, кости от запястьев и кости ступней ног, и ещё часть одежды.
-Чушь! Такого не может быть! Как же его опознали?
-По зубам. И вот ещё две гражданки сгорели подобным образом у себя в квартирах. Но там даже пожарных не вызывали, их просто обнаружили родные.
-Полная галиматья! Что мы опять мистикой будем заниматься? Да и зачем нам разбирать все эти случаи? Когда это произошло?
-Три дня назад, когда ты, Петрович ещё расхаживал по Крыму. А разбираться придётся. Меня уже вызывал генерал и приказал взять эти дела под контроль. Затем! Эти трое были присяжными в суде над Дойной.
-Только этого счастья нам и не хватало! – горько усмехнулся я. – Опять тайны, магия и прочая белиберда! Как вообще такое могло случиться?
-Я тут порылся в интернете…Случаи самовозгорания человека были давно известны. Даже у нас в России в 1990 году таким образом сгорел пастух. Но! Одни учёные все эти факты отрицают, другие считают, что всё это мистификация, третьи…не могут объяснить, почему это случается.
-А вот мы с тобой теперь всё выясним!
-Выясним не выясним, а что-то делать с этим придётся. С чего будем начинать?
-Что значит с чего! Послать экспертов, пусть осмотрят тела и места происшествий. После результатов экспертизы будем думать. Да! И надо усилить наблюдение за остальными, бывшими присяжными.
-Так и за этими наблюдали! А толку! Наружка была, а в квартирах, да на дачах людей не посадишь. Сами свидетели жалобы начнут строчить…
-А вот им надо повторно объяснить, что они могут находиться в опасности, а для наглядности показать, что случилось с их бывшими коллегами! Не верю я в эти самовозгорания, просто кто-то сжёг их, может из портативного газового баллона, может…Не знаю! Надо искать следы! Короче бери людей и за работу.
Едва Орлов вышел из моего кабинета, как у меня зазвонил телефон.
-Слушаю! Полковник Семёнов!
В трубке раздался знакомый голос.
-Здравия желаю, товарищ полковник! Это беспокоит капитан Сомов, из ОВД Измайлово!
-А, Николай! Что у тебя опять стряслось? Или может просто так позвонил?
-Пожалуй стряслось!
-И что?
-Если помните, месяца три назад, от вашего отдела поступило приказание присматривать за неким гражданином Воиновым А.К., который проживает в нашем районе. Мы подключили к этому участкового инспектора, и вот сегодня рано утром…
-Николай! Давай не тяни! Покороче и с толком…
-Вот я и говорю. Участковый как раз шёл на работу, и увидел этого Воинова, который выходил из подъезда собственного дома, вспомнил его и ваши указания, решил немного проводить его до работы, благо тот работает недалеко от отделения. А тот отошёл с десяток шагов и вдруг ни с того, ни с сего загорелся…
-Вы что сговорились что ли сегодня! – вскричал я.
-Это в каком смысле…?
-Ничего, продолжай! Это просто мысли в слух.
-Так вот вспыхнул он, как свечка (так говорит участковый) и горел каким-то синевато-оранжевым пламенем. Ничего не говорил, ничего не кричал, а просто хрипел. Потом рухнул на асфальт и затих. Участковый пытался его потушить, подбежал даже водитель с огнетушителем, который поблизости заводил машину, но ничего не помогало. Вызвали пожарных, но когда они приехали, огонь исчез и от человека остались только кости: череп, кисти и ступни ног. А главное ни дыма, ни копоти, как говорит инспектор.
-Твой участковый то надёжный, не мог приврать?
-Товарищ полковник! Он на участке уже 25 лет, всех знает, как облупленных, ни одного прокола. Самый спокойный участок!
-А не мог в этого Воинова, кто-нибудь, запустить бутылку с горючей жидкостью, а то ещё чище с «коктейлем Молотова», тогда уж так полыхнёт…
-Товарищ полковник! Участковый ведь за ним следом шёл, да ещё в форме. Кто-бы отважился, средь бела дня? Да и инспектор бы увидел, и на месте происшествия следы бы остались. Я сам осматривал, ничего, ни стёклышка, ни соринки лишней.
-А тело где?
-То, что от тела осталось, у нас в морге.
-Хорошо! Я пришлю своих людей, а вы пока ничего не трогайте! Понятно?
-Ясно, товарищ полковник! Будет сделано!
-Ну бывай пока, Николай!
После этого я набрал подполковника Орлова.
-Радуйся, Иванович! У нас ещё один самовозгоревшийся, и из той же серии.
В трубке раздалось короткое и смачное ругательство.
-Скоро мы начнём их коллекционировать, - продолжил я, - а по количеству эдаких смертей, выйдем на первое место на планете, обогнав даже Америку! Однако шутки в сторону. Ты капитана Сомова из Измайловского ОВД помнишь?
-Конечно!
-Вот и посылай к нему людей и наших экспертов. Лучше во главе с майором Северовым. Там есть два свидетеля! Какой-то водитель и целый участковый инспектор…
-Ничего себе!?
-Вот вытрясите из них все показания, подробнейшие. Обойдите все дома, всю территорию, может кто-нибудь, что-то видел или слышал, а ещё лучше, если заснял этот факт горения. Только осторожно и вежливо говорите со свидетелями. Ты же знаешь, сейчас многие снимают всё необычное на мобильник, а вот съёмку утаить могут. Потому как знают, мы её изымем, как вещдок для следствия, а они желают продать журналюгам, либо на телевидение, и за это хапнуть некую сумму наличными. Значит действовать надо деликатно. Всё понял?
-Конечно!
-Вот и действуй! Из этого случая мы должны поиметь полную информацию, какую только сумеем добыть.
Вот теперь сиди и соображай полковник, что делать дальше. Смерти вроде и не криминальные, но уже четырёх бывших присяжных мы не досчитались. Если и дальше пойдёт также, то их всех придётся хоронить. И ведь никому и ничего предъявить нельзя! Мистика! И Дойна Земфира Кунаевна вроде не причём! Особенно в последнем случае, если не соврал участковый? А ему то врать зачем, какой смысл, какие мотивы, но его связи всё же надо проверить!
Я вызвал лейтенанта Яковлеву и объяснил ей суть дела. А потом приказал опять поднимать дело Жевнова, его жены и четы Абрамовых. А также взять в Измайловском отделе личное дело участкового инспектора и проанализировать, не пересекались ли эти люди когда-нибудь.
После этого ко мне заявились  Иванов и Семенчук.
-Ну что, старый хрыч, женившийся на молоденькой, - усмехнулся Иванов, - приключения продолжаются, как было сказано в одном известном фильме!
-Какие приключения? – выразил изумление я.
-А то ты не знаешь! Возвращаемся на три месяца назад?
-Это тебе лучше знать! – сказал я. – Ведь ты следователь, подполковник юстиции, а я вижу ты только штаны протираешь, а мои люди по трупам ездят!
-А не ты ли мне сказал подготовить дело гражданки Дойны на пересмотр. Во я и подготовил!
-Но ситуация ведь изменилась!
-А когда она изменилась? Вчера? Сегодня?
-Ладно, мальчики, не собачьтесь! – вступила в разговор капитан Семенчук. – Нам ведь вместе это дело распутывать.
Мы с Ивановым повернулись к Анжелике Степановне и рассмеялись в один голос.
-Да урыла нас, товарищ капитан! – сквозь слёзы сказал я.
-Само собой! – перестал смеяться Иванов. – С Анжелы станется! А всё ж, что будем делать?
-Понятия не имею! – сказал я. – Вот получим заключения экспертизы, показания свидетелей, протоколы осмотра, тогда и будем думать. Случай неординарный и для меня совершенно непонятный. Пока никакого криминала не видно, будем искать. Давай так…
В это время раздался звонок и я поднял трубку служебного телефона.
-Слушаюсь, товарищ генерал! Буду сию минуту!
Я бросил трубку на аппарат.
-Что? – спросил Иванов.
-А ты что не слышал? Вызывают на ковёр. И сдаётся мне, что-то опять случилось, по голосу генерала понял.
-Мне с тобой?
-Тебя он не звал. Значит пока займись делами. Подключайся к моим, а там видно будет…И прошу, Петрович, думай, думай! Версии давай! А то опять в астрале окажемся, а то и хуже в Аду!
-Тьфу на тебя! – плюнул Иванов. – Ладно, мы с Анжелой пошли. А ты брось поминать нечистого!
-А что ещё делать, если вокруг такое творится?
-Копать!!
-Вот и начинай! Я к генералу, чтоб он меня самого не закопал…
-Ни пуха, ни пера!
-К чёрту!
-Ну вот ты опять за своё…
-А чего ты мне эти присказки дурацкие говоришь?
-Ладно! Остынь. Мы пошли…
Я вышел вслед за ними, закрыл кабинет и отправился к руководству.
Генерал-лейтенант нервно ходил по кабинету, засунув руки в карманы брюк. Китель висел на спинке кресла. Он даже не поздоровался и тут же зло спросил.
-Товарищ полковник, вы догадываетесь зачем я вас вызвал?
-Догадываюсь, товарищ генерал.
-Ах, догадываетесь! А я вот думаю не совсем, этого вы ещё не можете знать. Расскажите, чем вы сейчас занимаетесь?
-Занимаемся, товарищ генерал, расследованием случая самовозгорания людей…
-Чего?! Какого самовозгорания?! Что за детский лепет? Опять вас не туда завернуло! Давайте факты и доказательства!
-Пока, товарищ генерал, только начато следствие, но по предварительным данным ничего криминального. В трёх случаях очевидцев и свидетелей нет, в четвёртом два свидетеля некий водитель и участковый инспектор. С них сейчас снимаются показания.
-И что они это всё видели?
-Были буквально в двух шагах, даже пытались тушить загоревшегося человека.
-Ну и дела…Что вы об этом думаете?
-Пока не имею обобщённых данных, не могу даже выдвинуть версий, но часа через три соберу совещание и буду анализировать полученные данные и собранные доказательства.
-Личности погибших установлены?
-Так точно!
-Не выясняли, кто они, их связи, кто-то им угрожал, может их что-то объединяет?
-Занимаемся, товарищ генерал. Пока можно сказать только одно – все четверо были присяжными заседателями на одном судебном разбирательстве. Осталось ещё восемь присяжных, но за ними я приказал установить круглосуточное наблюдение, так что…
-Ошибаетесь товарищ полковник! Осталось только четыре человека! Вот смотрите, что мен принесли.
И генерал бросил мне через стол бумагу. Это оказалась сегодняшняя сводка и четыре фамилии в ней были подчёркнуты красным карандашом, которым всегда пользовался генерал. Да, эти четверо были из нашего списка!
-Я ведь полковник, тоже слежу за этим делом. Сразу понял, что все эти погибшие чем-то связаны между собой. Вот только не могу понять! Кто это совершает и почему. Или скажешь, что здесь опять псих орудует?
-Нет, не скажу! Будем разбираться! Случай ,конечно неординарный, но всё говорит о том, что это несчастные случаи, а точнее некие паранормальные явления…
-Значит опять начинаем фантазировать! – возмутился генерал. – Ты мне Пётр Петрович эту лабудистику не суй! Ты заметь все восемь человек сгоревших были некогда связаны между собой. Почему в Москве не горят другие граждане? Нет больше случаев! А здесь целенаправленное лишение жизни именно бывших присяжных заседателей по одному судебному процессу. Это скорее месть, если не самой подсудимой, то вероятно её сообщников, либо каких-то почитателей…
-Да проверяли мы её, Иван Анатольевич! Не причастна она к этому! Ну а психопатов её таланта ясновидящей…где же их искать? И потом в последнем случае участковый был от погибшего в двух шагах и не мог не заметить, если бы того, кто-то поджёг! Есть в мировой практике такой феномен самовозгорание людей…
-Всё полковник! – и генерал стукнул ладонью по столу. – Ты мне это не говорил, а я этого не слышал! Расследуйте это дело! Да меня в министерстве засмеют, если я начну плести про какой-то там феномен! И учтите преступник явно смел и коварен. Поэтому собери своих людей и всё разъясни, чтобы без всякой там самодеятельности. Это только в дешёвых телесериалах, типа «разбитых фонарей», «ментовских войн», «паутинах» и прочих герои умные и сильные, идут на захват в одиночку, получают в моду, догоняют преступника и хватают его. На то оно и кино. Запустить адреналин зрителю и возбудить его воображение. Это всё игрушки. А у нас, Пётр Петрович, работа рутинная на 90%, кабинетная и только остальные 10% на поимку и задержание, и то этим должен заниматься ОМОН, а не опера. Так то! Узнаю, что твои люди, даже на опрос свидетеля ходят по одному и без оружия – вздую…
-Так, товарищ генерал, у меня так и людей не хватит! Это ж какой объём надо перелопатить.
-А ты мне записку по штатам подай, мы тебе людей подкинем. Только не зарывайся!
-Слушаюсь, товарищ генерал!
-Вот и хорошо! А теперь за работу. Жду от вас быстрого результата. Ваш спецотдел хоть и последняя инстанция, но зато главенствующая. Более вас, Пётр Петрович, не задерживаю, но прошу сразу докладывать мне обо всём.
-Есть.
Я развернулся и уже собирался уходить, как вслед услышал.
-Слушай, Петрович! Ты ведь почти кабинетный работник, работник главка. А форму никогда не носишь. Ты хоть к начальству её одевай. Ну как в министерство вызовут, а ты в гражданском. Не будут министерские товарищи и знать, как тебя величать…
-Да как-то привычней так, и потом при работе с людьми…
-У тебя есть, кому работать с людьми. Ты на себя всё одеяло то не тяни, ты больше шарики в голове крути и анализируй. Я понимаю, вырваться из кабинета и мне хочется…Так я тебя и не сдерживаю, а поехать в форме тоже не грех, зато можно орденские планки нацепить, а к ним у людей, тот кто это понимает, ох, какое уважение. Тут и представляться не надо. Уяснил?
-Понял, товарищ генерал! Постараюсь!
-Вот и старайся.
На том мы и расстались. После этого я позвонил подполковнику Орлову и сообщил ему о новых четырёх «самовозгоревших» граждан и гражданок, чтобы он тоже взял их на заметку.
После обеда, даже ближе к вечеру, у меня собрались Орлов, Северов, Гаврилов, эксперт Гаянов и следаки Иванов и Семенчук.
-Ну, что? – сказал я. – Выкладывайте, господа сыщики, чего вы нарыли. Начнём с вещественных доказательств, кои нам предоставит наша доблестная экспертиза.
-Петрович! – возмутился Гаянов (Головин не присутствовал поскольку страшно не любил все оперативки, которые всегда называл посиделками). – Да мы целый день только делали, что вынюхивали старые , давно затоптанные следы, да трупы возили. Весь наш морг забит ими под завязку. Да патологоанатому там работы на неделю. Ты так не шути!
-А я дорогой товарищ, Феликс Антуфьевич, в этот тревожный час шутить и не собираюсь! Сам с Головиным становись и режь трупы! Даю вам сроку два дня!
-Да я лучше уволюсь! – вскричал Гаянов. – А ещё и застрелюсь! Тоже мне хирурга нашёл…
-Не шуми, Антуфьевич! Я ведь знаю управитесь. Поверь надо! Ты ж на все руки дока!
-Ага! Что убивать оттаскивать, что убитых подтаскивать! – проворчал Гаянов.
-Я ведь тебя не прошу по полной программе с оформлением. Ты мне хоть промежуточный результат дай, в каком направлении рыть…
-То-то! Я тебе и сейчас его дам, но без всяких лабораторных анализов!
-Так давай!
-Значит так! В ходе визуального осмотра было выявлено, что все восемь погибших сгорели…причём сгорело в основном тело, до тла! Череп и конечности в шести случаях остались почти целыми, в двух других конечности обгорели но кости сохранились. Чем вызвано горение будет выяснено позже. Одна особенность! На всех погибших одежда лишь едва обгорела, а в квартирах огонь едва тронул вещи, где нашли сгоревшие тела, но даже не сумел поджечь бумагу, находящуюся в полуметре от пылающего тела. При такой температуре, с которой должно пылать тело, чтобы выгореть совсем, всё вокруг должно загореться, но…Только на один случай возгорания приехали пожарные, а все остальные были просто обнаружены в помещениях впоследствии, да и ещё один сгорел на улице в присутствии свидетелей, не сумевших погасить пламя. У меня пока всё.
-Ясно! – сказал я. – И на том спасибо. Иванович что у тебя?
Орлов кашлянул, разгладил усы и заговорил.
-Ничего особенного доложить не могу. В семи случаях возгорания  свидетелей нет. Опрос соседей, либо возможных свидетелей ничего не дал. В одном случае с гражданином Воиновым, участковый капитан Николаев и гражданин Петров всё подробно описали в своих показаниях. Загорание тела произошло у них буквально на глазах. Вот протоколы их опроса.
-Что-нибудь существенное вы обнаружили?
-Нет! Только…свидетели говорят, что погибший горел, каким то сине-оранжевым пламенем и, не смотря на все старания, ни огнетушителем, ни кошмой предотвратить горение не удалось. Получается, что он горел даже без доступа воздуха. А значит горючая смесь была совершенно особенная. Что-то вроде напалма, либо термита, которые содержат кислород. Хорошо ещё, что его не тушили водой, это только бы ускорило горение. Надо ждать экспертизу. Обнаружит ли она в остатках тел горючие материалы. Хотя свидетели утверждают, что они совсем не ощущали температуру при горении, а напалм или термит развивают температуру до трёх тысяч градусов. Тут бы любой почувствовал это жар.
-Это всё?
-Да.
-У нас осталось ещё четыре человека. Что с ними?
-К трём посадили охрану в квартирах. А четвёртый, некто директор автосервиса Нефёдов, от охраны наотрез отказался. Ведём наружное наблюдение.
-Что ж! Насильно мил не будешь. Ему дороже, коль жизнь не дорога! А мы не имеем права, навязывать свои требования законопослушным гражданам. Только сдаётся мне, что именно он будет очередной жертвой. Ты, Иванович, посади ему под дверь ещё пару человек, пусть покараулят.
-А где мне их взять? – рассердился Орлов. – У меня итак люди не спят не едят и дома не бывают, уже который день…
-А ты обеспечь им питание и смену. Запрягай Евтюхова. Один раз злодея взял и три месяца отдыхает?!
-Да что с ОМОНа взять? Они ведь не опера!
-Ничего, здесь не всероссийский розыск! Тут мозгами крутить не надо! Сиди и следи! Пришёл злодей – нападай и скручивай его. Это как раз их дело! Потом мы будем разбираться!
Я вызвал по селектору лейтенанта Иванову.
-Ирина Михайловна! Подготовьте на генерала записку об увеличении штата нашего отдела…скажем так, человек на десять…
Я посмотрел вокруг и все одобрительно покивали головой.
-…в связи с возросшим объёмом оперативно- розыскных работ. И укажите, чтобы офицеры подбирались опытные, со стажем работы в полиции не менее пяти лет. Всё, идите!
-Слушаюсь, товарищ полковник.
-Теперь надеюсь всё? – спросил я.
-Нет не всё! – вступил Иванов. – А мы с Анжелой?
-Желаете тоже посидеть в засаде? Нет уж, товарищи следователи, вы свои дела делайте, что там вам положено – думайте, решайте, допрашивайте…
-Кого допрашивать? – возмутился подполковник. – Никого ведь нет!
-А свидетели! Вот с ними и занимайтесь. Одно дело протокол впопыхах, другое дело разговор с глазу на глаз. Вызывайте их и ведите беседу, а желаете возможных свидетелей поищите. Моим охламонам ведь только догонять и ловить, а какую-нибудь старушку на лавке возле подъезда, растормошить и не попробуют. Заподло! А к ней надо ласково подойти, о здоровье заговорить, о внуках, о жизни, вот она и растает. И вспомнит то, чего даже не знала. Но сказки надо отметать в сторону! Петрович! Что мне тебя учить, ты ж в этих делах собаку съел!
-Ладно! – хмыкнул Иванов. – Займёмся.
-Тогда всё! За работу!
Домой я поехал поздно, наверное, уже после десяти.

                2
Дома меня уже ждали, стол был накрыт, а на газовой плите стояли мои любимые домашние котлеты, а в кастрюле томилось картофельное пюре. Да под малосольные огурчики, да под рюмочку холодной водочки «анисовой, что ключница делала» (а у меня делала Лариса из медицинского спирта и настаивала особо на травах!) елось великолепно и с большим аппетитом.
После ужина, когда я как и всегда пил зелёный чай, Лариса примостилась у меня на коленях.
-И что у тебя опять случилось? – спросила она.
-С чего ты это взяла? – удивился я.
-Господи! Да я тебя знаю, как облупленного! Стоит только посмотреть на твоё лицо…И как ты в сыщиках работаешь? Тебя же можно прочесть, как книгу.
-А я не даю её никому читать!
-Ага!
-И потом я кабинетный работник, как сказало моё начальство, а значит не моё дело выискивать, гоняться и хватать преступников…я должен руководить! Во!
-Знаю я тебя, горе ты моё луковое…
-Кстати возьми мой мундир, да погладь его.
-С чего бы это. Ты его уже сто лет не надевал?
-Начальство велело. А приказы надо выполнять!
-Ладно! Слушаюсь товарищ полковник!
-Вот и слушайся…
Я ещё немного почитал свежую прессу (слава богу о сгоревших людях не было написано ни строчки, я даже удивился!), потом посмотрел телевизор, какую-то очередную криминальную муть, а потом потащился спать. Лариса уже лежала на правом боку и спала сном праведника. Я уснул мгновенно, едва голова коснулась подушки.
Что-то разбудило меня сразу после полуночи. Было полнолуние, чистое небо и лунный свет струясь сквозь окно и не задёрнутые шторы, опадая ложился на прикроватный коврик. Меня что-то словно потянуло в зал. Я накинул халат, сунул ноги в тапочки, вышел и остолбенел.
В кресле сидела, а точнее парила над ним, не касаясь ногами пола, а телом сиденья, фигура в чёрном плаще с капюшоном. Она казалась какой-то полупрозрачной, легковесной, но в тоже время реальной и осязаемой. Лица под капюшоном не было видно, толи его там не было вообще!
-Садитесь, полковник! – прозвучало у меня в голове. – Только ради бога не кричите. А то разбудите жену, а в придачу окажетесь в неловком, я бы даже сказал постыдном положении.
Я невольно попытался ответить, открыть рот, но оттуда не раздалось ни звука, словно я потерял дар речи.
-Вы не волнуйтесь , полковник, - опять послышалось в моей голове, - отвечайте мне мысленно, я и услышу. Конечно для вас это неудобно, я ведь буду знать не только, что вы думаете, но о чём бы хотели умолчать. Но со временем вы привыкнете и будете думать только то, что желаете сказать собеседнику. Но зато, как всё будет тихо, не вскриков, не ахов, не стонов, как частенько случается с женщинами. Попробуйте и вы сразу поймёте!
-Вы ангел смерти Азраил? – мысленно спросил я.
-На первый раз прощается! Я сам виноват, что не предупредил, а вы могли и не знать…да вы и не знали! У нас не принято называть имён. Это чревато! Будь на моём месте Абаддон, либо Вельзевул или Асмодей вы бы уже поплатились за это! В глаза ангелов или демонов величать нельзя…За глаза пожалуйста, но тоже не рекомендую.
-Почему вы здесь?
-Направлен с поручением.
-От Бога Яхве?
-А вы полковник не зря ездили в духовную Академию в Сергиев Посад, но всё равно чувствую ваше неверие, или вы просто Фома неверующий.
-А вы бы на моём месте поверили?
-Думаю нет…Но теперь я надеюсь вам не надо предоставлять свидетельства чудес и потусторонних явлений?
-Мне может быть и не надо…но как мне в этом убедить других?
-Не надо никого убеждать, они об этом просто позабудут. Это уже моё дело. Вы сами не пытайтесь искать меня и ловить. Сами знаете это бесполезно!
-Но что же мне тогда делать?
Служите! Идите по воде, аки по суху, и все сделается само собой.
-А скажите, ангел…так можно вас называть?
-Так можно, только без имён.
-Зачем вы это делаете и почему таким способом?
-Меня послал Он, а его обязала…да, даже не упросила, а обязала- Белая колдунья Дойна.
-Она имеет власть даже над Ним?!
-Не совсем власть…просто Он обязан был это сделать! Так положено!
-Она что такая сильная?
-Самая сильная, среди живущих в этом мире!
-А есть другие миры?
-Полковник! – послышался смех. – Вы что думали, что Он создал только одну Землю. Этот маленький голубой шарик! Вдумайтесь! А откуда появилась вся вселенная? Всё то, что окружает нас…Это тоже его рук дело. Хорошо оно сделано либо плохо, но назад уже не переиграть, хотя…Страшный суд, этот можно сказать вселенский взрыв, всё может сделать. А значит всё возможно!
-Скажите, зачем вы караете этих людей? На счёт убийц, либо лжесвидетелей это мне понятно…но присяжные, судья, прокурор они в чём провинились? Почему?
-Полковник! Я всего только вестник и исполнитель небесной кары Его, кто послал меня сюда. Я не умею думать и анализировать, я только выполняю его повеления. Я бестелесен, я не материя, а значит не могу рассуждать.
-Вы не можете принимать решений?
-Нет! Я только делаю то, что мне велено.
-А я могу говорить с Ним?
-Наверное! Но это ничего не даст. Он не меняет своих решений, а в данном случае…не может.
-Неужели колдунья Дойна сильнее Его?
-Полковник! Бывают случаи, когда даже Он не может решить что-то. Это редко, но за несколько десятков тысячелетий случается!
-А почему?
-Этого я не знаю. Вы видите Бога в образе Иисуса Христа, ангелов с крыльями, а нечистого…с ослиными копытами, хвостом и рогами. Но на самом деле всё это не так. Мир сложен и непонятен даже нам, не говоря уже про людей. Бывает так, что младенец может быть сильнее легиона демонов, а бывает, что мудрец не устоит против ничтожного искушения. Вот как в мироздании всё переплетено.
-Значит, оставшиеся ещё в живых люди обречены?
-Увы, так!
-А если я попрошу Дойну, чтобы она отмолила их грехи, перед Ним!
-Я ведь уже говорил, что это не поможет. Она своё решение вынесла и никто его не в силах поменять, ни она, ни даже Он.
-А как же всепрощение? Как святое писание, где говорится, что повинную голову меч не сечёт? Зачем тогда мы каемся, зачем нам отпускают грехи…Зачем?!
-Не знаю полковник!. Я ангел и послан вам с вестью. Наверное об этом просила Его Дойна, иначе бы вы меня так и не увидели. Он велел сообщить, что скоро всё кончится, что всё в Его руках и он сделает всё как надо. Вы конечно не святой, но пред ним вы безгрешны, а посему не должны страдать. Вы ни в чём не виновны. Случай, судьба свели вас с этим делом и вы не должны пострадать…и этого не будет! Сильная и справедливая женщина связала нас…Но я не жалею, впервые во мне возникли какие-то чувства, я ощутил себя живым. Не многим это дано!
-Но что же будет дальше?
-Я думаю, вы догадываетесь! Конечно, это несколько затронет вас, но вы выпутаетесь из этого расследования. Я вам обещаю.
-Скажите! А почему три человека были зарезаны, трое повешены, остальные сожжены и что ожидает судей?
-Полковник! Ведь это так просто! Вам об этом ещё рассказывал архимандрит. Убийц постигла та же смерть, что и убиенного, лжесвидетели удавились, как и Иуда Искариот, если вы заметили. Тот кто творит неправедный суд подлежат сожжению в геенне огненной, ну а обманувшие доверившихся им…почитайте, что бывает с ними, попавшими в самый низ Ада.
-Значит ничего поменять нельзя?
-Увы, полковник.
-Что же мне делать?
-Ничего! В вашем мире столько всего происходит, что эта малость не сможет перевесить чашу весов…
-Не скажите! Дело это запутанное и резонансное!
-По-моему ни в прессе, ни на телевидении никаких публикаций и сообщений не было.
-А вы что и газеты читаете?
-Не читаю, но знаю!
-Ах, да вы же ангел…
-Вот поэтому про это дело никто не пишет, и писать не будет!
-Слава богу, что у вас хоть здесь всё схвачено.
-Как вы говорите? Что значит «схвачено»?
-Это неважно. Просто идиоматический оборот. Это значит, что вы можете контролировать мысли и действия людей.
-Конечно.
-Тогда зачем вы явились мне?
-Полковник! Я ведь вам уже говорил. Какие вы люди непонятливые! Я только посланник, вестник. Не делайте ничего и всё устроится. Мне пора…
-Минуточку…Прошу вас скажите…Я не сплю, действительно вы существуете и Он тоже! Мне это важно знать! Умолю! Скажите!
-Полковник! Неужели ваши глаза ничего не видят?
-Может это всё во сне?
-Хорошо! Я вам оставлю факт моего присутствия. Вот на этом журнальном столике, может тогда, вы мне поверите! Прощайте!
-Постойте…!
Но время уже ушло, бесплотная фигура передо мной стала бледнеть, тять, пока вовсе не исчезла, и я уснул.
Утром я проснулся в том же кресле, где и сидел вчера ночью. Уже давно рассвело и, глянув на часы, я понял, что пора собираться на работу. В голове всё кружилось и я не понимал, что произошло ночью: толи это были кошмары, толи явь! Но взглянув на журнальный стол я увидел белый цветок кадупула, иначе называемый «Королевой ночи»! Сорвать его и не повредить было невозможно! Я недавно смотрел передачу о цветах, где показывали и этот цветок. Говорилось, что он цветёт только одну ночь и стоит около миллиона долларов! Господи! Только этого мне не хватало! Вот тебе и вещественное доказательство. Пропади оно пропадом!
На работу я приехал в безобразном состоянии, в смысле духа и настроения и тут же вызвал к себе секретаря лейтенанта Иванову.
-Почему у меня нет кофе! – гаркнул я, только она зашла в кабинет.
-Но, товарищ полковник! – и тут у неё слёзы потекли в три ручья. – Ведь вы пьёте…зелёный чай!
Это меня слава богу охолонило. Я поднялся и подошёл к ней. Обнял за плечи.
-Всё Ириша! Извини и успокойся! Это на меня что-то накатило! Не обращай внимания. Ещё раз прости! Дурная ночь случилась…извини!
-Вы меня то отпустите! – сказала она сквозь слёзы. – Вдруг кто-то войдёт, что про нас подумают…
-Разве мы делаем что-то плохое? Плюнь на всё!
-Я то плюну, но другим ведь языки не завяжешь.
-И то правда! Ну что простила меня?
-Эх, товарищ полковник…
-Молчу кретин, молчу дурак!
-Не то вы говорите…
-И мне ты больше ничего не говори! Лады?
-Конечно! Что прикажите?
-Соберите мне, через час, всех в моём кабинете.
-Слушаюсь! Разрешите идти?
-Идите, но всё же кофе…
-Через пару минут, Пётр Петрович. Но пристрастия лучше не менять!
-Ириша жизнь их меняет! Куда ж нам деваться.
Через час все уже сидели в моём кабинете.
-Ну-с! Чем порадуете, работники уголовного сыска? Вы ж ещё с времён Ивана Грозного служите, должны за столько веков уже и научиться ловить преступников. Выкладывайте по порядку! Экспертиза конечно вперёд!
-А что вперёд! – возмутился Гаянов. – Мы и так впереди планеты всей! А толку то! Сгоревшие трупы они и есть сгоревшие трупы! Ничего нового! Вон Денис Давыдович над ними сутки напролёт колдовал, а выводов ноль! Правда есть несколько неувязочек, но сразу предупреждаю, они вряд ли чем помогут…
-Давай выкладывай свои неувязочки, старый чёрт! – возмутился я. – И воду мне здесь не мути! Выявил, докладывай, а мы уж тут сами будем разбираться.
-Тут докладывать, словно два пальца об асфальт…
-Не выражайся, а то огорчу!
-А что я такого сказал? Граждане-товарищи, это просто начальственный беспредел…Спасайте!
-Ладно, Антуфьевич! – перебил его Орлов. – Хватит поясничать! У всех нервы на пределе. Говори не дурачься.
-Вот я и говорю! – заявил Гаянов. – Никаких следов на месте нахождения жертв не обнаружено…
-Прямо таки никаких? – возразил я.
-Да! Тех которые могли относиться к делу. Надеюсь собачье дерьмо трёхмесячной давности, либо недельная пыль на полу не относится к таким уликам. Нет ничего, чтобы можно было идентифицировать и приложить к делу, как следы преступления…
-А что можно сказать о вскрытии тел жертв? – спросил я.
-Ничего! Кроме того, что они выгорели, но одежда чудным образом сохранилась, или скажем так, почти сохранилась. Но в тканях тел обнаружены следы серы и смолы. Причём смолу невозможно определить.
-То есть? – сказал я.
-Невозможно определить её природный состав…
-Тогда с чего вы взяли, что это смола?
-Подходит по физическим параметрам.
-А может это дёготь, ну я не знаю…либо ещё что-то из нефти?
-Я вам не химик, что мне сказали эксперты, то до вас и довожу…
-А поконкретнее?
-Ни одного из остатков горючей смеси, типа напалма, термита, «коктейля Молотова» не обнаружено! Только сера и смола неизвестного происхождения. Всё!
-Да не густо, - сказал я. – Лариса Яковлевна, что вам удалось выяснить по этому делу?
-Я, товарищ полковник, всё перепроверила. Ни чета Абрамовых, ни вдова Жевнова, ни участковый инспектор ранее нигде не пересекались. Участковый вообще никого их раньше не знал и не видел. Вдова Жевнова встречалась с Абрамовым только на работе мужа и всего несколько раз. Она не любила появляться у мужа на работе, а корпоратив их фирмы посетила всего только один раз. У неё были совсем другие увлечения, и в частности ей больше всего нравилось отдыхать за границей, где она и проводила до полугода. Любовников у неё не было, только одиночные, редкие связи, а вот Жевнов имел длительную любовную связь с женой своего партнёра Абрамова. У меня всё.
-Ну, это нам мало что даёт! Все они уже мертвы и спрос с них никакой. Если здесь что-то и было, то теперь доказывать и устанавливать не имеет никакого смысла. Все фигуранты уже далече!
В это время в дверь постучали и вошёл дежурный.
-Товарищ полковник! Вы просили все сводки сразу доставлять вам, а также записи звонков в дежурную часть.
-Спасибо! Вы свободны.
Я почитал и лицо моё зажглось огнём.
-Господа сыскари! Вот нам и конец! Ещё четыре человека сгорели. Мне даже не надо сравнивать их фамилии, да и вам я думаю тоже ясно, кто это! Ладно этот чёрт Нефёдов, который не захотел охраны, бог с ним. Но с остальными ведь были наши люди! Значит так! Я еду вот по этому адресу, ты Иванович по этому, вас подполковник юстиции Иванов попрошу выехать сюда, ну а ты Павлович (сказал я майору Северову) езжай к пресловутому директору автосервиса Нефёдову. Только не вздумай написать в протоколе, что ещё один сгорел на работе. Знаю я вас чертей!
-Петрович! – обиделся Северов. – Я ведь не пацан!
-Ладно шучу, хотя в пору плакать. Все двенадцать присяжных…и не единого следа. Встречаемся у меня вечером. И умоляю хоть бы малюсенький след…Ведь такой взрыв будет, коль прознают! От нас и трухи не останется. Хватит плакаться, по машинам!
                3
Я ехал по адресу с дрожью в коленях и стуком в голове. Остальные части тела, вроде бы функционировали нормально. С собой я сразу прихватил эксперта Гаянова, капитана Семенчук и старшего лейтенанта Оранова. На этой квартире должны были дежурить старший лейтенант Губин и лейтенант Звонцов. Дом где жила очередная жертва самовозгорания, бывший присяжный заседатель, и теперь уже бывшая домохозяйка, находился в Восточном округе в Измайловском районе. В это время дня проехать туда, минуя пробки, было не так легко, и потому мы добирались до места почти полчаса. Возле подъезда девяти этажного дома, уже стоял полицейский «уазик», машина «скорой помощи» и бродили по двору несколько полицейских.
В подъезде, возле квартиры на пятом этаже, тоже стояло несколько человек. Хорошо, что сегодня я надел форму, так что не пришлось даже показывать удостоверение. Полицейские только козырнули и пропустили нас внутрь. В квартире людей было, как блох на шелудивой собаке. Они разбрелись по комнатам, в форме и без формы, что-то рылись, искали, фотографировали. На диване в зале безучастно сидели Губин и Звонцов.
-И что здесь происходит? – спросил я у Губина.
-Да вот задержаны, товарищ полковник, - криво ухмыльнулся Губин, - до выяснения, так сказать. Удостоверения и оружие изъято.
-Кто здесь старший? – гаркнул я.
-Из спальни выкатился этакий лысоватый колобок в полицейском мундире, с нагловатой улыбочкой.
-Майор Семашко.
-Значит так майор, документы и оружие моим офицерам вернуть немедленно!
-Почему? А кто вы собственно такой?
-Полковник Семёнов, спецотдел Главное управление.
И я показал ему удостоверение, после чего улыбочка немедленно сползла с его лица.
-Выполняйте, что вам приказано! А потом собирайте свою кодлу и выметайтесь отсюда.
-Но ведь эта наша территория…
-Ты что плохо слышишь, я дважды повторять не люблю!
-Но ведь это мы…
Я обернулся к Губину.
-Какого чёрта ты их вызвал? Совсем что ли отупели здесь сидячи?
-Да не вызывал я никого, кроме «скорой». Тут участковый крутился, когда врачи приехали, вот он, наверное, в отдел и позвонил.
-Ладно, разберёмся! Я жду майор. Убирай всех, чтобы и во дворе не маячили. Мы забираем это дело!
-Но на каком основании?
-Майор, если не хочешь по хорошему, могу предложить два варианта. Первый. Я вызываю свой ОМОН и вы через десять минут будете сидеть в «обезьяннике». Плюс привешу нападение на сотрудников полиции, при исполнении ими служебных обязанностей. Второй вариант. Я сейчас набираю замминистра, после чего ты даже овощами на рынке торговать не сможешь. Ты понял?
-Так точно, товарищ полковник!
-Всё! Разговор окончен…и последнее все ваши протоколы, записи , фотографии уничтожить и никому ничего не говорить. Вас здесь не было! Узнаю, что кто-нибудь из вас, кому-то что-то говорил, вылетите из органов с треском, а может ещё и угодите кое-куда. Кругом, марш!
Народ стал вылетать из квартиры, как горошины из стручка. Капитан юстиции Семенчук рассмеялась:
-Круто вы с ними, товарищ полковник!
-На меня ещё круче давили, Анжелика Степановна, и ничего. Вы ж видите, что товарищи не понимают, когда всё им разъяснил, только тогда поняли, что запахло жареным. А вы добры молодцы, практически позволили им себя арестовать!
Губин и Звонцов потупили головы.
-Кто ж знал, товарищ полковник, - проворчал Губин, - что они так поведут себя, даже увидев  наши удостоверения…
-Пригрозить надо было, может тогда до них дошло…
-Вам хорошо говорить, вы полковник!
-Ладно хватит болтать! Докладывайте по существу старший лейтенант! А вы Звонцов с Орановым обойдите соседей, бабушек во дворе и ближайший дом напротив. Может кто-то, что-то слышал, либо видел…ну, не мне вас учить. Ну а ты, Феликс Антуфьевич, займись трупом. Кстати, где тело?
-Там, в спальне, - махнул рукой Губин.
-Все за работу! А ты Губин, докладывай.
-А что тут докладывать! Я был на кухне…
-Гонял чаи? – съязвил я.
-Нет! Кипятил воду для кофе! Звонцов сидел в зале и смотрел телевизор. Охраняемая сказала, что у неё разболелась голова, и она собирается прилечь. В квартире только мы втроём, двери, окна заперты, шторы задёрнуты. И тихо, только негромкий звук телевизора. Потом мне показалось, что пахнет тухлым яйцом, как сероводород. И запах идет из комнат. Я зашёл в зал и спросил Кирилла, чувствует ли он этот запах. Тот сказал, что да появился посторонний запах, которого раньше не было. Мы осмотрелись в зале, санузле, в соседней комнате. Ничего подозрительного! Тогда я постучал в комнату, где находилась охраняемая. Никакого ответа! После этого мы и зашли, а там…На кровати лежат обгорелые останки, даже ещё лёгкий сизый дымок поднимается от останков и тут же исчезает под потолком. И кругом ни единого следа пожара! Даже потолок белый и не закопчён. В спальне ни спичек, ни зажигалок, никаких горючих жидкостей, ни электрических приборов…как она загорелась и от чего ума не приложу!
-А вот надо было постоянно с ней находиться, а не телевизор смотреть, тогда бы и увидели, как это случилось!
-Товарищ полковник! Не могу же я с ней, извините в туалет ходить…
-А может и надо было ходить!
Тут меня из спальни позвал Гаянов.
-Петрович! Не хочешь взглянуть?
Зрелище удовольствия не доставило. На постели лежали останки сгоревшего тела. Именно сгоревшего, от которого остались только конечности и череп. Чтобы тело так выгорело, здесь должно было бушевать пламя в несколько тысяч градусов. Но вокруг не было ни единого признака пожара.
-Что скажешь, Феликс Антуфьевич?
-А ты сам, Петрович, не видишь? Никаких следов, словно медленно сгорела изнутри. Окно закрыто, и судя по всему, давно не открывалось. Так что проникнуть сюда было невозможно, пройти через комнату, где сидели ребята, мог только невидимка. В это я мало верю, как и в людей, проходящих сквозь стены. Остаётся одно – самовозгорание!
-Всех 12 человек разом?
-Да, случай неординарный, но больше я ничего сказать не могу. Может что-то обнаружится при вскрытии…А теперь можно увозить тел… или скорее, что от него осталось.
-Хорошо!
Я вышел в комнату и сказал Губину.
-Мы с Анжеликой Степановной, и Феликсом Антуфьевичем поедем по другим адресам, а вы с ребятами осмотритесь здесь ещё раз и… оповестите мужа, или родственников.
-Привезти к нам на опознание?
-Да  что там опознавать? Там и мать родная не сможет узнать. После этого жмите в управление.
Вернулся я к себе в кабинет, только под вечер и пригласил подполковника Иванова.
-Ну что скажешь, Николай Петрович!
-А бог его знает! – обозлился Иванов. – Я такого упомнить не могу. Нигде не читал, ничего не слышал, и никогда ничего подобного не видел!
-Мне так генералу и доложить?
-Ну, ты уж совсем сбрендил! Тут надо что-то придумать, пошевелить мозгами…
-Придумай, пошевели…
-А чего я? Между прочим ты меня в свой спецотдел, за шиворот приволок, как я не упирался… А значит сам и думай!
-Это я уже понял. Ты вот лучше послушай, что случилось со мной ночью, да посоветуй чего-нибудь. А произошло вот что…
И я подробно рассказал о моей встрече с Ангелом Азраилом , и рассказал о нашей беседе. Пока я это всё ему подробно излагал, Иванов только качал головой и хитро улыбался.
-…Вот что приключилось со мной ночью! – закончил я. – Что ты, Петрович, об этом думаешь?
-Понятно! Много вечером на грудь принял?
-Иди ты знаешь куда…! Я вообще ничего не выпивал, ни грамма!
-Тогда могу сказать, что это был кошмарный сон! Тебе кошмары часто снятся, ну и сны вообще?
-Снятся, как любому человеку, но кошмары вижу редко, разве только твою физиономию…
-А мне вовсе не снятся!
-Счастливый ты человек, и всё-то у тебя хорошо…
-Ладно, шутки в сторону! – насупился Иванов. – Порассуждай сам, такое могло только присниться. Ту уже сколько времени этим делом занимаешься? Вот у тебя в голове всё и наслоилось да перемешалось. От других знаю, что если всё время думать об одном и том же, то и не такое приснится.
-Тогда скажи! Почему я лёг спать в постель, а проснулся в кресле в зале. А ведь лунатизмом я никогда не страдал!
-Всё когда-то бывает в первый раз, как говорят умные люди…
-И что мне теперь делать?
-Никому про свои видения не рассказывать, особенно генералу! А то будут смотреть, как на умалишённого.
-А начальству, что доложить?
-А так и доложи! Феномен природы, наши эксперты не могут установить его природу!
-И этот феномен именно у 12 бывших присяжных по одному делу. Хоть бы кто другой ещё сгорел.
-Типун тебе на язык. Я и этими телами сыт. Нам с Семенчук ещё столько дел оформлять, не приведи господь!
-И как ты их будешь квалифицировать?
-Как несчастный случай! Факт убийства не доказан, преступников нет, на самоубийство не тянет никак, так что…
-А ты не забыл, что осталось ещё несколько причастных к этому делу…
-Помню! Вся верхушка судебного процесса…
-С ними, что делать?
-Я думаю дело закончено. Но если ты веришь в предсказания Дойны и глас этого твоего Ангела, собери их в одном месте, в какой-нибудь сверхсекретной зоне, и окружи охраной!
-И сколько времени мне их там охранять?
-А понятия не имею! Может всю оставшуюся жизнь…
-Да ну тебя! Мне лично не до смеха.
-Оно и понятно. Давай сначала соберём оперативку, что там наши ребята нарыли, а потом пойдём к генералу. Я сам предложу ему закрыть нашу троицу, где-нибудь на охраняемой территории.
-Ладно, давай через 15 минут у меня.
Вскоре все собрались в моём кабинете. Ничего существенного за это время узнать не удалось. Всех опросить не смогли, многие люди были на работе и в таком случае, врядли что могли знать о случившемся. Эксперты Гаянов и Головин крутились,  как проклятые, но зацепиться всё равно было не за что. Какие там следы, если все сгорели в своих квартирах под присмотром моих людей и везде картина была одинаковая. Вот только директор автосервиса Нефёдов «сгорел на работе». То что от него осталось секретарша нашла в его кабинете прямо в кресле. Вот говорят, крику то было, пока наши не подъехали. Пожалуй только про этот случай смогли узнать многие. Странно, но ни охрана, ни видеокамеры ничего не зарегистрировали. А всего этого здесь было в избытке, так как обслуживали только очень богатых клиентов на дорогих иномарках, да ещё такими же авто и приторговывали. И больше нигде ничего, никаких свидетелей, никаких улик, никаких вещдоков…Крути, не крути, а получается обычный несчастный случай, хоть и совершенно необъяснимый.
В одном только месте, куда я поехал в первую очередь, Губин с Орановым сумели таки найти свидетеля. Вообще-то свидетелем эту бабушку назвать можно было назвать с натяжкой, была она подслеповата, несколько глуха, да и с головой в таком возрасте (а было ей уже за девяносто) не всё может ладиться. Но уж какой ни есть, а всё же свидетель!
Так вот, как рассказал Оранов, бабулька оказалась разговорчивой. Большую половину из того, что она говорила, были обычные житейские дрязги и жалобы на окружающих, но вот, что именно заинтересовало ребят, да и её саму.
Она сидела возле соседнего подъезда, когда из двери вышел высокий мужчина  в чёрном плаще с накинутым на голову капюшоне. Две вещи заинтересовали её. Во-первых, то, что мужчина был одет не по сезону, на улице было довольно тепло и такой плащ носить в это время, было совершенно неуместно, да ещё с капюшоном, надвинутом на глаза. Кроме того, был он очень огромного роста, как она сказала, что такого высокого человека она в своей жизни никогда не видела, но вышел он из двери, почти не сгибаясь и это тоже удивило её. После чего он «проплыл, что тот лебедь» ( это были её слова!) над тротуаром и дорогой, а там через детскую площадку и растворился в воздухе, словно дым. Старушка полчаса была в шоке, пока не приехала скорая помощь и полиция. Так что первой пришлось оказывать помощь ей.
Что-то в этом рассказе меня насторожило, а остальные только рассмеялись. Вольно вам веселиться! А мне было не до смеха. Уж который раз я слышал об этой высокой фигуре в плаще и капюшоне, да и увидеть её единожды пришлось. Такие совпадения настолько редки, что случаются возможно только раз в сто лет, а может и ещё реже. Правда всё это, увы, не доказуемо, ни мои предположения, ни свидетельства таких очевидцев. Но что-то надо делать?
В это время в двери заглянула секретарь лейтенант Иванова и доложила:
-Извините, товарищ полковник, но вас с подполковником Ивановым, срочно вызывает генерал!
-Спасибо, Ирина Михайловна! Вы свободны.
В кабинете повисла тишина.
-Ну вот, дождались! – сказал я, когда секретарь вышла. – Пошли, Николай Петрович! Раз начальство требует, следует повиноваться.
Многие в управлении считали, что для нашего отдела, секретарь это роскошь, но генерал никого не слушал, а только таинственно улыбался. Однако, когда это было необходимо, всегда отдавал приказы через секретаря, а при случае даже сказал мне: «Каждая штатная единица, должна отрабатывать свой хлеб!». А я знал, что Ирина Михайловна, освободила меня от всей текучки, всех мелочей, а кроме того знала, что творится не только в главном управлении, но и во многих управлениях по округам и даже в самом министерстве. В этом отношении она была незаменимым человеком.

                4
Генерал, на удивление, был спокоен, сидел в своём кресле и что-то писал. Не поднимая головы, он указал на кресла:
-Садитесь, товарищи офицеры. Попрошу, одну минуточку.
Таких минуточек прошло наверное с десяток, пока генерал оторвал голову от бумаг, и обведя нас взглядом, остановился на мне:
-Ну, что полковник, дело прос-ли?!
-Не совсем так, товарищ генерал…
-Да бросьте мне заливать! Говорите, как есть!
-По первым эпизодам всё более или мене ясно, а вот по последним случаям…
-Выражайтесь яснее, полковник…
-Товарищ, генерал! Мне хотелось бы разъяснить суть проблемы! – вступил в разговор Иванов.
-А я пока вас, товарищ подполковник юстиции,  и не спрашиваю, хочу, чтобы мне доложили обо всём мои подчинённые!
-А мне докладывать нечего! – обозлился я. – Вот моя объяснительная записка и план следственных мероприятий!
-Что же вы молчите! – вскричал генерал. – Давайте все бумаги мне!
С минуту он молчал, вчитываясь в текст, и переваривая сведения, потом сказал:
-Значит, вы считаете, товарищ полковник, что первые три убийства доказаны и их надо полностью исключить из дела?
-Да, товарищ генерал! Убийца найден, все улики на лицо, имеем признательные показания…
-Но ведь он невменяем, психически ненормальный человек! Это доказано экспертизой! Можно ли верить его показаниям?
-Товарищ генерал! Но ведь улики! Орудие преступления, пальчики, кровь жертв…что же ещё!?
-Допустим! А следующие эпизоды?
-Чистые самоубийства! Всё говорит об этом, и опять никаких посторонних следов и мотив на лицо.
-Но все трое причастны к одному судебному процессу, и покончили собой в одно, и тоже время, одним и тем же способом, в одно, и тоже время, в одном, и том же месте…Не слишком ли много совпадений, полковник! Я в такие чудеса не верю!
-Могу предложить другую версию! – разозлился я. – А что если это…
Но увидев вдруг отрицательное покачивание головы Иванова, спохватился и продолжил.
-…действительно простое совпадение!
-Не бывает такого!! – разъярился генерал. – Дважды в одну и туже воронку снаряд не попадает! Не бывает такого!
-А тут взяло и случилось!
-Значит это чудо! Феномен! Тайна! Загадка!
-А почему бы и нет! Лично я другого объяснения найти не могу.
-Хорошо! Это хоть недоказуемо, но хотя бы объяснимо! Но вот, что мы будем говорить о 12 человек сгоревших. От этих смертей так просто не открестишься. Журналисты ведь разроют, в чём они связаны между собой, и что мы будем говорить тогда? Вот посмотрите первые сообщения в «жёлтой» прессе…Всё же кое-что они пронюхали! Пока подробными сведениями эти писаки не располагают, но это пока…Сначала только будут  цветочки, а ягодки ещё ждут нас впереди. Но и теперь уже можно взбудоражить общественность. Что будем делать?
-Позвольте мне, товарищ генерал? – опять вступился в разговор Иванов.
-Давайте, Николай Петрович! – устало сказал генерал. – Что вы хотите предложить для пользы дела?
-И очень даже просто, товарищ генерал! – сказал Иванов. – По двум первым эпизодам всё вроде бы понятно! А вот по несчастным случаям, двенадцати человек…
-Несчастным случаям?... – удивился генерал.
-Именно несчастным случаям, - подтвердил Иванов. – Другое, пока не доказано, и мы будем следовать этой версии. Случай неординарный, прямо сказать наукой неизученный, а посему…эту самую науку мы и должны вовлечь в наше расследование. И им почесть и нам подспорье. А в итоге все довольны!
-А вы знаете, подполковник, - приободрился генерал, - а в этом возможно и есть рациональное зерно! Всегда наука обижается на нас, что мы частенько скрываем от них факты расследования непонятных и запутанных дел. А тут вот  вам! Нате! На тарелочке! И сказать нечего! Если что обнаружат, нам в подмога, а нет…так увы! Скажем, что даже наука не смогла разобраться в этих преступлениях…
-Не преступлениях, - перебил его Иванов, - а в несчастных случаях!
-Тем более! Чего же вы хотите от полиции, если и научные работники бессильны. Это хорошо! Но руки опускать не стоит!
-Конечно, товарищ генерал! – сказали мы с Ивановым в один голос.
-Тогда так, товарищ полковник! – сказал генерал. – Подготовьте на моё имя рапорт, с просьбой провести полное обследование останков тел жертв, с выдачей подробных экспертных заключений по 12 эпизодам, во Всероссийском научно-исследовательском институте МВД и Экспертно-криминалистическом центре. Я завизирую. Далее прощу вас, обеспечить допуск научных работников к телам и оказать им полное содействие, чтобы на наших сотрудников не было никаких нареканий в препятствии их служебной деятельности. Журналистов я беру на себя…пока. Подключу пресс-службу главного управления, а возможно и министерства, но не надейтесь, что это надолго. А потом будете отбиваться сами!
-Но товарищ генерал…- забормотал я.
-Далее! – не обращая на мои слова сказал генерал. – Вы пишите, в своей записке, что осталось  ещё три человека, которые подлежат охране. Почему только три?
-Ну как же! – заявил я. – Все кто ещё остались в живых. Во-первых, судья Степанов, во-вторых, прокурор Соколов, и в третьих- адвокат Юрин…
-И почему только эти трое? И почему адвокат? Он ведь защищал подсудимую…
-Видно плохо защищал, если проиграл выигрышное дело, за это могут ведь и наказать…
-А больше никого «провинившихся» нет?
-Похоже нет, товарищ генерал! Есть у меня ещё подозрение на нескольких лиц, но столь далёких от того судебного заседания и видимо непричастных, что я их не принимаю во внимание, но следить за ними мы всё же будем!
-А что предлагаете делать с этими тремя?
-Полная изоляция от окружающих, плюс усиленная охрана. Причём, товарищ генерал, хотелось бы их собрать в одном месте.
-Почему?
-Охранять проще и эффективнее, более надёжно, меньше требуется сил, высокая оперативность связи и взаимодействия, ну и ещё некоторые незначительные факторы. Вот только…
-Что? Говорите, полковник!
-Где найти такое место, товарищ генерал? Эти трое люди довольно привередливые и в своём роде известные, скажем так медийные, в своих кругах…начнут артачиться.
-А мы им их коллег по процессу покажем, авось успокоятся. А местечко мне вдруг вспомнилось одно…и для отдыха подходит и словно крепость, думаю, для них будет в самый раз!
-Что за место, товарищ генерал? – спросил я.
-Есть в Подмосковье, Центр специальной подготовки ФСБ. Побывал я как-то там. Про него никто не знает, просто так не найдёшь. С виду просто военный объект, а внутри что-то между санаторием и учебным центром. Охрана, как в Белом доме, а то и почище. А кроме охраны, ещё с сотню мордоворотов из ФСБ, которые проходят переподготовку, либо обучение. Туда, ни мышь не проскользнёт, ни комар не залетит…Подойдёт вам такое место?
-Ещё бы! – сказал я.
-Но учтите! Нянчиться с вами никто не будет. Местом я вас обеспечу, но охрану возьмёте свою! Сколько людей собираетесь взять для охраны?
-Чтобы уж наверняка, товарищ генерал…предполагаю направить четверых оперативников и десять человек из своей группы ОМОНа. Сколько мы там будем находиться, неизвестно, а людям необходимо меняться, чтобы можно было отдыхать.
-Согласен! Значит так! Сейчас я звоню замдиректора ФСБ…
Мы с Ивановым удивлённо переглянулись.
-А что вы смотрите?! – возмутился генерал. – Вместе службу начинали. Да вот потом разошлись пути дорожки, но по прежнему, как говорится связь поддерживаем…Что называется связь родов войск, помогаем при необходимости друг другу.
Он полистал свой ежедневник на столе и набрал номер.
-Добрый день! Это вам звонит…а как собственно…ах, ну да! Совсем голова перестала варить, за всеми этими проблемами. Категорически, приветствую!...А когда тут встречаться? Хлопот полон рот…Непременно!...Конечно выберемся, я и сам давненько не брал в руки шашек…А куда тут тебя перестреляешь ворошиловский стрелок!...И всё-то ты знаешь! Конечно с просьбой, думаю небольшой. Но коль выручишь, по гроб жизни буду обязан…Точно, точно!...Понимаешь, надо мне трёх свидетелей под охрану пристроить!...Ну, ты это загнул! Какая тюрьма? Это все уважаемые люди!...Куда? Помнишь, мы были с тобой в вашем центре под Выселками? Вот туда бы их определить!...Почему нельзя? Ты пойми ведь это не уголовный элемент! Федеральный судья, прокурор, адвокат…Да мы с них подписку о неразглашении возьмём!...Конечно, настолько серьёзно! Если было бы не так, я тебе бы и не позвонил…Это мы берём на себя!...И охрану тоже, любые ваши условия!!...Сколько будет человек? Три охраняемых, четыре моих опера и десять человек из ОМОНа…Почему столько много? Боюсь, как бы не было мало…Говоришь очень круто? Боюсь, чтобы на всех хватило, не погореть бы!...Значит, Александр Геннадьевич, я тебе подошлю своего человека с официальным запросом, а ты уж будь добр, помоги ему оформить все необходимые бумаги по старой дружбе. Ты же знаешь, за мной не заржавеет, всегда выручу. Заранее благодарен, до встречи и привет жене.
-А у вас, товарищ генерал, связи то на самом верху! – сказал я.
-А ты думал! – смущённо улыбнулся он. – Куда бы я без них! В болото!
И дело завертелось. Я отправил подполковника Орлова готовить запрос в ФСБ и получать все необходимые разрешения, пропуска, предписания и тому подобное, а подполковника Иванова и капитана Семенчук (которая довольно благоприятно действовала на свидетелей своим обаянием), для разговора с будущими клиентами, подлежащими охране. Потом вызвал капитана Гаврилова, заместителя оперативной группы, и подполковника Евтюхова, командира группы «Ч» (ОМОНа).
-Ну, что, соколы мои, последний у нас с вами шанс остался! Всех свидетелей мы профукали, осталось только трое и беречь мы их должны, как зеницу око, а иначе головы не сносить.
-А что такое? – заинтересовался капитан Гаврилов.
-А то, капитан, что вы берёте старших лейтенантов Оранова, Губина и лейтенанта Звонцова и отправляетесь на охрану последних трёх свидетелей по делу подсудимой Дойны. В помощь вам, подполковник Евтюхов, выделит своих бойцов из ОМОНа! Надеюсь знакомить вас не надо?
-Нет надобности, товарищ полковник! – заулыбался Гаврилов.
-А вот ржать нечего! – подавил я его веселье. – Ещё наулыбаетесь! Как бы боком не вылезло! Вы, Гаврилов, назначаетесь старшим. Казимир Сергеевич! Ты своих бойцов проинструктируй, внуши им о важности и значимости операции, ну и всё такое…
-Ясно, Пётр Петрович!
-Кого ты старшим поставишь?
-Капитана Ласина! Раз уж такое важное дело…
-Ладно. Ты Гаврилов его знаешь?
-Ещё бы! Не одну фляжку…так сказать!
-Вот и хорошо! Значит сработаетесь. Тогда вперёд!
Это всегда хорошо, когда дело двигается вперёд. Хуже, когда полный застой! – шумно вздохнул Иванов.
Когда все разъехались (кто не переговоры с клиентами, кто готовиться к длительной командировке), я уселся поудобнее в кресле и призадумался.
Положение было, не ахти! Даже если мы сумеем обеспечить защиту последних «свидетелей» шишек не миновать. Ну, а уж если не сумеем, то того паче. Не знаю, что будет с генералом, но мы, как исполнители получим по полной программе. Когда я об этом думал, то чаще всего вспоминалось, то ночное происшествие в моей квартире, и всё чаще мне казалось, что это не просто сон или видение, а всё это случилось на самом деле. Разумом я понимал, что такого не может быть, не существует никаких ангелов, херувимов, демонов и прочих магических существ, но чутьё подсказывало мне, что глаза мои мне не соврали, и я видел то, что видел.
С одной стороны это было интересно, но с другой стороны, как-то жутковато. Присутствие на земле Ангела смерти объясняло всё. Всё эти смерти, убийства и самоубийства. Такое сверхъестественное существо могло сотворить кое чего и почище, и никто бы ничего не узнал, и не о чём бы не догадался. С одной стороны всё становилось понятным (в данном случае для меня!), но с другой стороны попробуй доказать это другим, а уж тем более начальству. Не просто засмеют, а порвут, на клочки. Вот и крутись тут между двух огней. Дело вроде бы вытанцовывается, а на самом деле «висяк»!
Такое вот положеньице!
Хотя, что сделано, то уже сделано! Нам бы последний шанс не упустить и уберечь этих троих, ещё оставшихся в живых. Тогда может быть ещё и подфартит.
Но мои размышления прервал Иванов, словно вихрь, влетевший в кабинет. Таким я его уже давно не видел. Выругавшись, он заорал:
-Вот старый хрыч! Ему тут можно сказать жизнь спасаем, а он ещё выкаблучивается! Всё, Петрович, я не нянька, чтобы за каждым маразматиком сопли подтирать! Уволь! Я следователь, подполковник юстиции, моё дело расследовать преступления, заметь особо тяжкие, а не уговаривать пентюхов, ради их собственного блага. Пусть этим занимаются другие…
-Подожди, не кипятись, расскажи толком! А то я ничего не могу понять.
-И расскажу! – заявил Иванов, плюхаясь на стул. – Всё было хорошо…поначалу! Адвокат Юрин, всё принял с пониманием, правда удивился, почему на него будет покушение и зачем его охранять. Но когда прослушал, что случилось с другими участниками процесса и, увидев несколько фотографий, конечно, самых «невинных», согласился. Единственно захотел узнать, где они будут находиться и сколь долго.
Прокурора Соколова вообще уговаривать не пришлось. Лишь только он выслушал, что произошло и, глянув на пару фотографий, он тут же засобирался и сказал, что поедет с нами. Здорово струхнул прокурорский…Наспех похватал вещи, даже никому не стал звонить, ни жене, ни детям, ни родственникам. Еле удалось его остановить, сказав, что выезд на объект состоится завтра утром. Но всё равно, дома он не остался, а попросил отвезти его в прокуратуру (мол, у него не закончены дела), а завтра забрать его именно оттуда. Сдаётся мне, что там он и останется ночевать. И смех, и грех! Зато нам спокойнее.
А вот судья Степанов меня и довёл…
-Что ехать не хотел?
-Да ни в какую! Упёрся, как баран в ворота и не сдвинуть. Он, видите ли, никого не боится, никаких угроз, никаких покушений, вообще ничего. И не намерен потакать, какому-то там уголовному элементу. А уж прятаться от них тем более. Я уже попробовал намекнуть, что преступники неизвестны, что органы ничего не могут гарантировать, что эта охрана временна…ни в какую!
-Что так и не уговорил?
-Я, нет! Но вот Анжелика Степановна…
-Значит, не зря ты её захватил?
-А, то! И как она умеет подольститься, тихо, ласково помурлычет…и готово! Клиент уже созрел! Правда с этим судьёй, и ей пришлось повозиться, дать кое-какие обещания…
-Подожди, подожди! – встревожился я. – Какие такие обещания?!
-Ну так, по мелочам…
-Знаю я тебя, давай выкладывай!
-Ну, хочет диетическую пищу и «боржоми». У него, видите ли, гастрит. Это первое.
-А второе?
-Чтобы его не беспокоили во время прогулок, а гулять он должен каждый вечер!
-И всё?
-И всё!
-Ладно, это ещё ничего. Беспокоить не будем, «боржоми» закупим, да повар там тоже должен быть. А нет, своего привезём.
В дверь постучали и вошёл капитан Гаврилов.
-Что, Николай Николаевич? – спросил я. -  Как дела продвигаются.
-Нормально, товарищ полковник! Я своих оперов отправил готовиться к завтрашней отправке в спеццентр. Встретился с капитаном Ласиным, обговорили все детали. Он тоже готовит бойцов к командировке. Фельдъегерская служба доставила из ФСБ все необходимые пропуска и разрешения, подполковник Орлов, временно сдал их в секретную часть.
-Хорошо! На чём думаете добираться на место?
-Уже договорился в гараже. Поедем на двух «фордах», без опознавательных знаков, а омоновцы на своей «газели»…
-Мест то им хватит?
-Так товарищ полковник, она же на 13 человек рассчитана, к тому же ещё полноприводная!
-Ну да, ну да!
-Не раскисай, полковник, - усмехнулся Иванов. – Уж трёх человек, как-нибудь, убережём, да ещё в таком месте.
-Хотелось бы…
Я посмотрел на капитана Гаврилова. Ему конечно не было ещё и тридцати пяти, но опыт уже нажил, и интуиция есть и оперативная хватка. Но одно дело розыск и совсем другое дело охрана. Тут совсем другая специфика. Правда деваться теперь некуда, да и хотелось бы верить, что охрана на таком объекте должна быть натаскана, и технические средства самые современные.
-Что ж, Николаевич! Ты уж нас не подведи, смотри там в оба!
-Слушаюсь, товарищ полковник!
-Тогда, ни пуха, ни пера!
-К чёрту!
И мы втроём рассмеялись.


                Часть          четвёртая

          «Судьи, обвинители и защитники»
   
                Рассказ капитана Гаврилова Н.Н.,
                заместителя начальника опергруппы
                специального отдела ГУ МВД РФ.

                1
Выехали мы из Москвы рано утром. Солнце ещё только встало над горизонтом, а когда выехали за МКАД, то почти сразу въехали в лес, с молодыми, яркими, зелёными листьями на ветвях деревьев. Всё же прекрасная пора года – весна!
Трава на взгорках стала зеленеть, забивая пожухлые, прошлогодние стебли, те, что обошёл пал. Судя по застывшим в вышине кронам деревьев, ветра почти не было. Ночью прошёл дождь и асфальт ещё не успел подсохнуть, а потому отдавал чернотой, вместо обычного серого цвета.
Колонна из трёх машин конечно может привлечь к себе внимание постороннего наблюдателя, но я думаю войсковую операцию по захвату, либо устранению охраняемых врядли кто готовил, а с одиночками справиться мы могли в одночасье.
Ехали мы таким порядком: на первом «форде» - я, Оранов, Губин и Звонцов; за нами на бронированной машине – охраняемые (снайпер во всяком случае их не достанет из винтовки и даже из РПГ); а замыкала строй «газель» с ОМОНом. Но всё равно приходилось следить по сторонам с особым вниманием, и постоянно связываться по рации с другими машинами. Пусть это немного нервировало граждан, которых мы взялись защищать, но ничего страшного, если немного и поволнуются.
Вообще, то дело, которым мы занимались последние месяцы, несколько нервировало меня. Я совершенно не мог понять, кем по статусу являются те люди, которых убивают, которые сами кончают счёты с жизнью, либо сгорают заживо! Если они свидетели, то свидетели чего. Если они убийцы, то почему они не задержаны и не осуждены. И уж совсем непонятно причём тут бывшие присяжные заседатели? Я ещё могу понять, что кто-то может точить зуб на прокурора и судью, а адвокат…Хотя некоторые считают, что если адвокат не выиграл дело, то во всём виноват он! Такие граждане даже иногда оправдывают судью, который, в конце концов, выносит вердикт и ставит окончательную точку в деле.
Но домыслы есть домыслы, а служба есть служба! За последнее время на нашего «полкана» было жалко смотреть, хотя и держался он молодцом. Он уже звонил несколько раз и всё время спрашивал, как дела. А что я мог ответить? Только то, что пока всё нормально.
Ехать до базы было недалеко, но если бы не координаты, забитые в навигатор, мы врядли бы её нашли. Проехав около часа, через лесной массив, мы свернули с шоссе и поехали по узкой асфальтированной дороге, несколько подразбитой и даже с пучками травы, выросшей в трещинах покрытия. Видно было по всему, что по ней ездили не часто. Вскоре впереди появился шлагбаум, довольно дикого вида, словно это лесники преграждали путь в лес, грибникам и ягодникам, в засушливый год, спасая лес от непреднамеренного пожара, который вызывает беспечно разведённый костёр. Однако недалеко в кустарнике был замаскирован пост охраны, а на дорогу тотчас вышли двое военных, в форме внутренних войск, с автоматами.
Глянув на наши спецпропуска, с эмблемой ФСБ, они тут же пропустили нас дальше. Насколько я понял, это был первый рубеж охраны режимного объекта. Нисколько не сомневаюсь, что здесь ещё по деревьям навешана куча радиолучевых средств охраны.
Проехав ещё метров шестьсот, мы свернули налево и оказались прямо перед металлическими воротами и зданием КПП, от которого в две стороны тянулся высокий железобетонный забор. Поверх ограждения была уложена спираль Бруно, а внутри, на кронштейнах (насколько я сумел разглядеть) натянуто до восьми рядов колючей ленты. Такое препятствие, даже со спецтехникой преодолеть будет довольно сложно. На опорах были закреплены видеокамеры, которые медленно вращались на 180 градусов. Именно поэтому я не удивился, когда из КПП вышел офицер в сопровождении двух солдат. Все они были одеты в полевую форму с общевойсковыми петлицами. Офицер держал руку на кобуре, а солдаты взяли автоматы на изготовку и даже передёрнули затворы.
КПП меня удивило ещё больше. Окон на дорогу не было, зато имелось две бойницы, в которых были видны стволы. Один я опознал сразу – это была шестиствольная пушка ГШ-6-23, второй тоже угадывался своим прямоугольным окончанием, скорее всего крупнокалиберный пулемёт «Корд», калибром 12,7 мм. В связи с тем, что на 300 метров в разные стороны от КПП вся растительность была вырублена, а сектор обстрела был выбран довольно удачно, то здесь было трудно попасть на территорию объекта, без тяжёлой артиллерии. Хотя я подозреваю, что и стены КПП выложены не из простого силикатного кирпича, а скорее всего возведены из монолитного железобетона.
Я вышел из машины, и как старший, представился. Передо мной тоже стоял капитан, а в КПП находилось по крайней мере ещё человека три. Один за пулемётом, один за пушкой и оператор за системой видеонаблюдения. Капитан тоже козырнул мне:
-Капитан Рахмонов! Чему обязаны?
Я протянул пропуск и документы:
-Прибыли на объект. Прошу доложить руководству.
-Пусть все выйдут из машин, - сказал капитан, - и предъявят документы.
Когда из «газели» вывалился ОМОН, солдаты напряглись и готовы были в любое время открыть огонь. Мне это конечно не понравилось, и я сказал:
-Капитан! Ты своих то успокой, а то смотрю они у тебя шибко нервные, как бы стрелять сдуру не начали!
-А ты меня не учи! – обозлился Рахмонов. – Что надо, то мы и делаем!
-Ну, ну!
Капитан проверил у всех удостоверения и пропуска, а у наших клиентов паспорта, тщательно сличая фотографии и читая всё подряд, шевеля от напряжения губами, а потом выдал шедевр:
-Вам придётся сдать оружие. На территории объекта посторонние люди не должны быть вооружены. Запрещается!
-А вот тут, ты капитан не угадал! Вот разрешение на ношение оружия в пределах учебно-тренировочного центра. Ты что, хочешь ОМОН оставить безоружными? Не получится!
-Ничего не знаю, у меня инструкция!
-Так может мне капитан созвониться со своим руководством. Пусть оно выйдет на замдиректора ФСБ, коим и были подписаны эти бумаги. А ещё добавить, что срываешь проведение спецоперации и подвергаешь опасности чрезвычайно важных свидетелей. Как ты думаешь капитан, где ты после этого окажешься? Думаю Камчатка будет самый лучший вариант для тебя!
Я достал телефон и стал набирать номер:
-Ну что, звонить? – спросил я.
-Подожди капитан, что ты сразу лезешь в бутылку! – побагровел Рахмонов. – Должен же я доложить начальству!
-Вот и докладывай! Только бегом, мы не собираемся стоять здесь целую вечность.
Капитан отошёл в сторону и стал с кем-то говорить по рации. Через минуту он подошёл и сообщил:
-Проезжайте, сержант вас проводит и покажет где штаб.
Мы расселись по машинам и въехали на территорию центра.
С первого взгляда стало видно, что охрана здесь поставлена на высоком профессиональном уровне. Прежде всего на дорогах и дорожках лежал новенький асфальт. Вдоль ограждения, внутри была распахана и тщательно разглажена контрольно-следовая полоса. Везде, куда не кинь глаз, висели видеокамеры. Насколько я понял, ни один квадратный сантиметр не избежал наблюдения. Деревья, частично были вырублены, чтобы не заслонять обзор. Оставлены только высокие сосны, которые не закрывали пространства в местах отдыха, где присутствовали также беседки, скамейки и урны. Вдалеке можно было разглядеть довольно приличную полосу препятствий и спортгородок с теннисным кортом, также комбинированной площадкой для игры в волейбол, баскетбол и гандбол.
Проехав совсем немного мы остановились возле одноэтажного здания, где скорее всего и размещался штаб, а чуть дальше наверное была столовая с котельной, судя по дымовой трубе. Казармы стояли по кругу от столовой, а ещё дальше были небольшие домики, видимо для офицеров центра, а возможно их семей, а также невоеннообязанных служащих и рабочих.
Сержант провёл нас с капитаном Ласиным по коридору к двери, на которой висела табличка: «Заместитель командира части, подполковник Янохин А.А.». Все остальные оставались в машинах.
Подполковник тут же принял нас. На сей раз перед нами сидел офицер с шевроном эмблемы ФСБ на рукаве. Подполковник был сравнительно молод, наверное чуть старше меня и его смеющиеся глаза, да и весь его вид вышколенный и подтянутый, мне почему-то сразу понравился. Я был в гражданской одежде, брюках и ветровке, одетую на рубашку, под которой угадывался ствол в кобуре, а Ласин никогда бы не променял бы свой чёрный комбинезон с надписями «ОМОН» на клапане кармана на груди и на спине.
-Прошу присаживайтесь! Так кажется любят говорить в криминальной среде, вместо сова «садитесь». Я заместитель командира этой части, подполковник Янохин Артём Александрович. Мне приказано оказывать вам полное содействие…только не совсем понятно в чём?
Мы тоже представились и подполковник, почувствовав во мне главного обратился ко мне.
-Значит спецотдел, Главного управления? Что-то я про такой не слышал, капит…А давайте ребята без званий, по простому?
-Не возражаю, - ответил я.
-Вот и прекрасно! Что ж такое случилось, что вам понадобилась такая защита ваших свидетелей. К нам на объект вообще невозможно проникнуть. У нас полный комплекс сигнализации, все средства охраны, включая радиоволновые, радиолучевые, вибрационные, система видеонаблюдения. Кроме того, если вы успели заметить визуально-патрульное наблюдение, объезд периметра на квадрациклах и даже воздушное наблюдение. Ваших свидетелей можно было просто поместить на конспиративной квартире и ничего бы с ними не случилось.
-Не скажите, Артём Александрович, - сказал я, - уже пробовали…
-И что?
-Ничего хорошего! Почти двадцать трупов!
-По одному делу?
-Конечно!
-Ничего себе! И как это всё случилось?
Я рассказал всё, что можно было рассказать, не очень шокируя собеседника. Подполковник прослушал меня внимательно, и только время от времени цокал языком. Потом заявил:
-Если бы рассказал кто другой, ни в жизнь бы не поверил! Теперь мне понятна ваша обеспокоенность. Сколько вас человек?
-Четыре опера, вместе со мной, - сказал я, - три водителя, десять омоновцев и три, охраняемых объекта. Итого двадцать человек, и лучше, чтобы все находились в одном месте и были изолированы от остальных.
-Ну это я вам устрою. Есть у меня одна казарма, небольшая. Особого комфорта не обещаю, но жить можно. Туалет, душевые всё внутри, несколько комнат по три-четыре человека, жить можно. Вы к нам надолго?
-Если б я знал, Артём Александрович…
-Ладно! Летом у нас почти курорт, воздух чистейший, это вам не Москва, и отдохнуть есть где. Правда озерца не хватает, я ведь любитель порыбачить, да не получается и не положено. Площадь несколько гектаров, гуляй - не хочу. Постельные принадлежности, как в санатории через четыре дня смена, а вот с питанием…
-Да! Хотелось бы поменьше светиться, даже среди сотрудников ФСБ!
-Понимаю! Сможете получать в термосах в столовой и питаться на месте.
-И ещё, чуть не забыл. Есть среди наших клиентов, один гражданин с диетой для желудочников, у него гастрит…
-Не вопрос! Повара у нас отменные, продукты привозят свежие, не какие-нибудь полуфабрикаты. Сделаем! А чего будет не хватать, добавим в рацион.
-Да мы уже добавили! Два ящика «боржома» привезли.
-Вот видите! Да вы не тушуйтесь, Николаевич, управимся. Я своим вводную дам, чтобы за вашей казармой побольше присматривали. Техника техникой, но и глаз не должен отдыхать. Вы патрулировать собираетесь?
-Только в пределах казармы. И по периметру здания, разумеется. В остальном я надеюсь на вашу службу охраны.
-Разумеется! Можете вполне положиться на нас! Будут ещё какие-нибудь пожелания?
-Нет, Артём Александрович. Я надеюсь, вы позволите оставить наш транспорт возле казармы?
-Разумеется! Если ко мне больше вопросов нет, сержант проводит вас на место.
Проехать нам пришлось буквально несколько метров. Что ж казарма, как казарма. Правда кровати деревянные и имеются платяные шкафы, всё же офицерский состав здесь располагался. А для наших подопечных, слава богу, нашлось три отдельных изолированных комнаты на одного человека, да и мне с ребятами выпала возможность поселиться отдельно от омоновцев. Компания, как говорится, компанией , а табачок врозь. Оно так и лучше, чтобы не мешать друг другу. Мы выполняем свои обязанности, а они свои. И всё же я прихватил с собой Ласина и мы вышли посидеть на скамеечке, под окнами, покурить и поговорить о наших делах.
-Ну что, Ильюха, - сказал я, - давай предлагай нашу программу действий!
-А что тут, Коля, предлагать. Сейчас выставляю четырёх бойцов по периметру. У всех рации, в случае чего, сразу шмон объявят. По четыре часа, я думаю будет не накладно, а потом будут по очереди сменяться. Продержимся!
-Ты моих оперов не забудь, пусть подмогнут. Нечего им без толку сидеть!
-Ты своих, Николай, побереги! Им ещё этих клиентов на прогулке придётся сопровождать. А мы и сами справимся. Не впервой! В засадах иногда и поболе сидели.
-Это верно! Только дело у нас ныне стрёмное, не хорошее дело, так бы я сказал…
-Да наслышан я! Что ж будем держаться. И потом ты видел какая здесь охрана и техника! Смотри, всего ничего тут сидим, а уже опять патруль по периметру едет. Эдак, они нам и спать вовсе не дадут со своими трещётками.
-А ты слышишь рёв двигателей?
-А ты знаешь, вроде как нет!
-То-то! Там такие глушаки стоят, чтобы подъехать к нарушителю почти вплотную, а он бы их и не услышал. Так что сади дежурного, чтобы смену караула не проворонил.
-Ну уж за это ты не боись! Так своих настропалю, пусть считают, что попали на войну…
-А может, Илья, так оно и есть!
-Слушай, Коля, ты бы меня хоть просветил, что там у нас в отделе творится. Я в эти официальные сведения не очень то верю. Ну спецотдел, ну особо тяжкие, ну заграбастать убийц и маньяков…А то ведь взяли одного умалишённого, а трупов навалено, не приведи господь! Что же это такое?
-Да я и сам не знаю. А по опыту чувствую, что вообще не знает никто! Мистика какая то! Ты веришь во что-нибудь сверхъестественное?
-Смеёшься что ли?
-Да не до смеху, Ильюшенька! Как могут сгореть в одночасье 12 человек, и все бывшие присяжные заседатели, по одному и тому же делу?
-Чудеса!
-Чудеса, это когда всё хорошо кончается, а здесь полная жуть!
-Да! Некрасиво получается!
-Вот и остались от того суда, только эти трое. Представляешь, что будет, если с ними что-то случится?
-Представляю. А хоть какие-нибудь предположения есть?
-Да ни черта! Ни версий, ни следов, ни предположений, ничего! Ты же слышал, что я подполковнику ФСБ рассказывал…
-Так от чего этих троих защищать?
-Вот именно от чего! А бог его знает. От всего! От людей, от зверей, от нечистой силы…
-Ну, ты уж размахнулся!
-А ты не махай! Ты охраняй!
-От кого?
-От всех и вся! Короче, Илья, не трынди! Тебе служба понятна, вот её и неси. Иначе «полкан», если мы чего напортачим, съест нас со всеми костями.
-Да! За ним не заржавеет.
-А ты и его пойми! Над ним начальство стоит, выше крыши. Ошибётся, так и сковырнут враз.
-Это точно!
-Ну, значит и поехали!

                2
Вот и начались наши трудовые будни. В первый день разместились и осмотрелись. Недалеко от нашей казармы находилась столовая с кухней и котельной. Нас всех тотчас поставили на довольствие, а подполковник Янохин, лично проверил, как мы устроились и дал команду заведующему столовой, старшему прапорщику, проследить, чтобы мы всегда были обеспечены едой. Слава богу, что казарма была разделена на насколько комнат, поэтому в трёх комнатах поселились, охраняемые, каждый в своей, ещё в одной я с тремя операми, занял комнату в торце здания, а с другой стороны поселились омоновцы. Таким образом, между нами находилось трое охраняемых. На окнах прочные решётки, двери в комнаты, хоть и деревянные, но довольно прочные и закрываются на массивную задвижку изнутри. В коридоре было решено посадить дневального, который мог его просматривать на всю длину и видел все двери ведущие в комнаты.
К часу омоновцы принесли обед в нескольких термосах. Пища была приличная, вкусная. Конечно не ресторан, но рассольник был с кусками мяса, котлеты с картофельным пюре и салат из капусты и свежего огурца. На третье клюквенный морс. Хлеб бери на выбор, хочешь чёрный, не хочешь, бери белый. Порции были довольно большие, голодать, здесь не придётся.
Однако не всё было так гладко, как это мне представлялось. Первым бучу поднял судья Степанов, а за ним и прокурор Соколов. Конечно подполковник Янохин расстарался и в каждой комнате было по телевизору. Конечно не плазма, а обычный цветной, но со спутниковыми каналами, которых было аж 200. Кроме того у всех были беспроводные УКВ приёмники.
Однако судью не устраивало отсутствие прессы (как и прокурора), им надо были свежие газеты и журналы, причём какие-то специализированные издания. Я конечно сказал, что здесь не библиотека, и не курорт, а значит придётся довольствоваться, тем что есть. Не могут же военнослужащие центра, каждый день мотаться в Москву, за какими-то редкими журналами. Но что будет в их силах,  они будут привозить. Пусть  только они напишут названия необходимых изданий.
Тогда судья Степанов предложил, чтобы мои люди, либо омоновцы, каждый день ездили за прессой. На что я заметил, что мы не почтальоны, занимаемся их охраной. А светиться своими ежедневными поездками не собираемся, а кроме того у нас лимит на горючее, и никто заправлять нас бесплатно не будет.
Но и на этом не всё закончилось. Когда принесли обед, опять у судьи начались претензии. Видите ли он заказывал не такую овсянку. Она не должна быть не жидкая и не рассыпчатая, такая, которую варят в Англии – вязкая, да ещё соли было мало, недосолено. Тут уж я чуть не сорвался, хотел было послать его куда подальше со всеми претензиями, и прямо заявить, что «недосол на столе, а пересол в животе»!
Однако сдержался и спокойно заявил, что мы находимся не в Англии, но предупрежу повара, какую овсянку ему следует варить, а посолил он мало, потому что не знал предпочтений судьи. Но солонка всегда стоит на столе. А чтобы больше не было недоразумений, попросил Степанова написать, какие блюда он предпочитает и как их готовить, может всё надо делать на пару. Похоже на этом конфликт был улажен.
На следующий день я сидел в курилке, расположенной на небольшом пятачке леса, где была расположена зона отдыха, и наблюдал, как на полосе препятствия занимаются курсанты в камуфляже. Действовали они толково и слажено. Да и вообще, как говорил генерал, здесь проходит переподготовку около ста человек, но я никогда не видел их всех вместе. Они словно растворились на этой территории. Вот и сейчас, на полосе препятствий занималось, не более десяти человек, но тишина стояла гробовая. Никаких команд, никаких выкриков, вздохов, стонов и бегали они как бы бесшумно. Сколько я не прислушивался, не услышал ничего, кроме шума ветра в кронах сосен, растущих неподалёку.
Со мной рядом, на скамейку опустился подполковник Янохин.
-Ну как дела, Николаевич? – спросил он протягивая мне руку.
-Да вроде бы ничего, Артём Александрович!
-Как там ваши подопечные? Больше не бузотёрят?
-А вы откуда прознали?
-Ты извини, Николаевич, что не сказал сразу…У нас ведь камеры и внутри казармы имеются, чтобы оперативно вести дела.
-Вот как! А в сортире или душе тоже установлены?
-Нет, конечно! Мы же понимаем, что человек тоже должен иметь свободу для интимных действий, и следить за ним в таких местах, это уже называется подлостью…Ты только своим подопечным, не проболтайся, а то поднимут вой, что мы нарушаем права человека. Знаю я таких, особенно среди прокурорских…
-А вдруг они камеры обнаружат?
-Ну, ты меня обижаешь, Николаевич! Ничего они не обнаружат. За это я головой ручаюсь! Что смотришь, как курсанты занимаются? – кивнул Янохин в сторону полосы препятствий.
-Хорошо действуют, и что удивительно бесшумно.
-Поэтому и натаскиваем их. Чего им топать, словно слонам.
-А где стрельбы проводите? На полигоне?
-Зачем? У нас тир под одной из казарм расположен, в подвале. На полигоне мы отрабатываем вождение бронетехники и стрельбу из пушек и пулемётов.
-Что-то я никаких выстрелов здесь не слышал.
-И не услышишь! Там звукоизоляция на уровне. Будешь возле двери стоять, и то ничего не услышишь. Ни шума, ни вибрации.
-Ясно.
-Ну ладно, Николаевич, я к себе в штаб. Что будет нужно, обращайся, без стеснения, всегда рад помочь!
-Понятно, Артём Александрович!
Я посидел ещё с десяток минут и отправился к себе в комнату.
Через день, ни с того, ни с сего, к нам заявился наш «полкан», то бишь полковник Семёнов. Я не стал спрашивать зачем он здесь появился, значит так надо, хоть и созванивались мы по нескольку раз в день, и я докладывал об обстановке в тренировочном центре. Он осмотрел, как мы устроились, проверил караул и дневального, а после вызвал меня с Ласиным на улицу, и мы устроились в курилке.
-Ну как дела? – тихо спросил он.
-Да по моему всё в порядке, - сказал я, - никаких происшествий, как мы прибыли сюда не было.
-А что подопечные?
-Теперь успокоились! – вступил в разговор Ласин. – А раньше пришлось уговаривать, словно малые дети! Детсад какой-то!
-А что такое было с ними? Какие трудности? – спросил Семёнов.
-Сначала судье с прокурором, понадобилась свежая пресса, каждый день! – сказал я. – Потом судье диетическая еда не понравилась. Затем судья, стал бурчать, чтобы его на прогулках никто не сопровождал, но я всё равно осторожно пускал за ним кого-нибудь из оперов, чтобы присматривали. Вот он и успокоился.
-А как остальные двое?
-Прокурор всё ещё трусит и выходит из комнаты не часто. Но не возражает против сопровождения его, даже двумя омоновцами. Более прилично ведёт себя адвокат. Никаких претензий я от него не слышал, но тоже видно, что побаивается, и поэтому не возражает против охраны во время прогулок. Вот в целом такая обстановка.
-А местные? – спросил полковник.
-Мы с ними почти не пересекаемся. Только с заместителем части подполковником Янохиным, но он вроде нормальный мужик в наши дела не лезет.
-А как здесь с охраной объекта? – опять спросил Семёнов.
-На должном уровне. Сигнализация, видеонаблюдение, а кроме того постоянное патрулирование по внутреннему периметру. Ну и наш ОМОН, тоже не дремлет. А что такое случилось, товарищ полковник?
-Да вроде ничего! – пожал он плечами. – А предчувствие какое-то нехорошее. Будто что-то должно случиться! Вот и подполковник Орлов мне на это намекает…А ты знаешь, что его интуиция почти никогда не подводит!
-Да что тут может случиться?! – воскликнул я.
-Не знаю! Но чувствую, что-то скоро будет!
-И что нам делать? – спросил удивлённо Ласин.
-Что? Усилить охрану! Вот за этим я сюда и приехал. Посмотреть всё на месте.
-Это конечно можно, посмотреть всё на месте, - сказал я, - только куда ещё больше усиливать. Некуда!
-Всегда могут найтись какие-нибудь огрехи в системе охраны, которые не видны, охраняющим объект. А вот новый взгляд порой и может это обнаружить! Ладно, давай, пройдёмся по территории, осмотримся. А ты Илья Петрович, - обратился Семёнов к Ласину, - проведи со своими бойцами беседу, на предмет усиления охраны и главное внуши им, что дело крайне ответственное, и необходимо усилить внимание за охраняемыми. А мы с капитаном потом зайдём к подполковнику Янохину, хочу переговорить и с ним. Всё двинулись, Николаевич!
Мы с полковником двинулись не спеша, осматривая всё вокруг. Я был в гражданке, а вот полковник одел камуфляж, но не забыл прицепить к нему, орденские планки. Мы шли по узкой тропинке из уплотнённого грунта вперемешку с крошкой красного кирпича, а мимо нас по асфальтированной дорожке, каждые полчаса проезжал патруль на квадрациклах, бесшумно шелестя шинами. Мы прошли, посмотрели полосу препятствий, потом двинулись по кругу к казармам, но не везде нам удалось пройти. К оружейному складу (как я понял по виду здания, в виде заглублённого ангара, с массивными металлическими воротами), часовой нас даже не подпустил, а мы, правда и не стремились к этому. Возле одной из казарм, тоже был поставлен пост, скорее всего именно здесь находился тир, про который мне говорил Янохин. В эту казарму нас тоже не пустили, да и что там смотреть, что мы спальных помещений да тира не видели.
Во все остальные объекты доступ был свободный, хотя их и было то всего: ещё две казармы, помещения с учебными классами и столовая, ну и конечно сам штаб.
К подполковнику Янохину, мы зашли перед самым обедом. Оказывается, он нас уже ждал, в коридоре, перед своим кабинет.
-Прошу, товарищи офицеры! – указал он рукой, открывая перед нами дверь.
Когда мы расселись, он обратился ко мне.
-Как я понимаю, Николаевич, к нам пожаловало твоё непосредственное начальство! – и он представился. – Подполковник Янохин, Артём Александрович!
-Полковник Семёнов, Пётр Петрович! Давайте перейдём сразу на ты, для ускорения дела. Не возражаете?
-Вот это называется, взять быка за рога! – рассмеялся Янохин. – Что ж, мне это нравится, всегда был «за»! На ты, значит на ты!
-Скажи, Александрович, - удивлённо спросил Семёнов, - а как ты узнал, что мы направляемся к тебе.
-Элементарно! Вы ещё когда прогуливались по территории, а мне уже докладывали, ваш маршрут. А до этого с КПП сообщили, кто въехал к нам на объект. Я ведь, как заместитель командира части, занимаюсь охраной объекта. Какой-бы я был охранник, если бы не знал то, что мне положено знать.
-Понятно-о! – протянул Семёнов. – А мониторы, где у вас стоят?
-Вообще-то, этого знать посторонним не положено…но вам скажу, хотя показывать не имею права. Здесь через комнату у нас расположена операторная. Там постоянно дежурят три человека. При необходимости, они могут поставить меня в известность, и даже переключить изображение на мой монитор, стоящий в кабинете. Ночью видеокамеры могут работать в инфракрасном режиме и режиме ночного видения. Все записи сохраняются в течение месяца, а потом если не случилось никаких происшествий, запись стирается с электронного носителя. Если случилось, что-то неординарное, помехи, отказ сигнализации и тому подобное, тогда запись сохраняется, поступает в базу данных, для более детального её изучения.
-Последний вопрос, Александрович! Звук тоже пишется?
-По периметру да! А в казармах и учебных классах, только некоторые видеокамеры записывают и звук.
-Ясно! Действительно охранная система на высоком уровне…
-Конечно! А как иначе!
-Хорошо! – сказал Семёнов. – Не смеем больше занимать ваше время. Мы с капитаном пойдём к себе.
-Всегда рад помочь! – сказал Янохин. – Будет нужда, обращайтесь, безо всякой ложной скромности.
Обязательно! Честь имею!
Семёнов козырнул, и мы вышли на улицу.
Теперь когда появился полковник (и решил остаться на несколько дней!) все шишки от охраняемых посыпались на него. Даже адвокат вылез из своего подполья и стал предъявлять «полкану», какие-то свои требования. Я правда слышал краем уха (слава богу, что теперь меня они не трогали), что-то там об адвокатской этике, о том, что у него масса дел находится в судах, что он может по нашей милости растерять всю свою клиентуру. Кто тогда будет кормить его семью. Судья Степанов опять влез со своей диетой и журналами, а ещё какими-то бюллетенями, а прокурор сказал, что ему здесь уже надоело и раз ничего не происходит, то пора развезти их по домам.
Как же они заблуждались!
Полковник их выслушал, но промолчал, а всем своим видом показал, что он непреклонен в своём решении.

                3
Это произошло на вторые сутки, после приезда полковника, вечером! День этот прошёл, как обычно. Никаких происшествий, никаких поползновений, на охраняемых, ничего странного не происходило. День был прекрасный, солнечный. Было довольно таки тепло, прямо, как настоящее лето и в придачу ни ветерка. После обеда, ребята из ОМОНа затеяли соревнования на полосе препятствий. Мы с полковником Семёновым сидели в курилке, и хотя он уже давно не курит, но на сей раз, он попросил у меня сигарету. Я с удивлением воззрился на него и даже сказал:
-Товарищ полковник! Вы же не курите! Может не стоит опять втягиваться в эту нехорошую привычку?
-А разве я сказал, что буду курить? Так просто табачок понюхаю…Иногда это меня успокаивает. Что-то меня сегодня особенно гнетёт…
-Интуиция?
-Она самая! Да и сон снился не ахти какой.
-А что снилось, Пётр Петрович?
-И рассказывать не хочется. Такая лабуда! Такое действительно может только присниться…если бы не одна вещь!
-Какая? – спросил я.
-Этот сон, я вижу уже четвёртый раз подряд, а такого не должно быть! Не могут сны так часто повторяться, да ещё словно копии, один к одному.
-А что всё же снится?
-Ну если кратко, то суть снов такова: что в последнем, девятом круге Ада, куда попадают самые ужасные грешники, предатели друзей, родных, благодетелей и вообще всего божьего и человеческого (к которым я бы и отнёс нашу охраняемую троицу!), их разрывает на части и терзает сам Люцифер! Вот такой, брат ты мой, сон!
-Ну, Петрович! Это ведь только сон!
-А ты знаешь, как говорят в народе? Сон в руку!
-Так ведь это только пословица! В сказках и не такое бывает…
-Сказка ложь, да в ней намёк…
-Знаю! Добрым молодцам урок…
-То-то! Как бы нам этот урок и не пришлось получить. Что-то на сердце тяжело…гнетёт. Даже не знаю!
-Петрович! Давай увеличим караул, не будим никого выпускать на прогулки…
-Ты ещё скажи, посадим их в камеру с бронированной дверью!
-А ведь неплохо было бы…
-Только заикнись! Они тебя с потрохами съедят, особенно судья Степанов!
-Это точно!
-Ладно! Бог с ними со снами. Постоянно об этом думаешь, вот и снится такая стрёма…Но! На всякий случай, ты дай команду, чтобы все были на готове и не дремали. А ещё следует усилить наблюдение за охраняемыми.
-Сделаю, товарищ полковник, прямо сейчас!
-Добро, Николаевич! Ступай.
Пусть это даже прихоть начальника  и его напрасные тревоги, но я собрал всех и постарался внушить, что надо усилить бдительность, соврав, что поступили сведения о возможном проникновении убийцы в центр. Лучше бы я этого не говорил! Что называется, накаркал!
Но пока день проходил, как обычно. Перед ужином я, на всякий случай, зашёл к подполковнику Янохину и рассказал ему о подозрениях нашего «полкана». Тот к моему удовольствию, не рассмеялся и даже не улыбнулся, а наоборот изобразил на лице озабоченность, и пообещал, что усилит охранение и выделит дополнительный наряд для наблюдения за нашей казармой. Меня это обрадовало и я, поблагодарив подполковника, отправился на ужин, где и сообщил Семёнову, о предпринятых действий Янохина, чем его несколько успокоив.
К вечеру погода поплохела. Может я и не так выразился. Ни дождя , ни бури, ни урагана не случилось. Но на закате, солнце, садясь на горизонте, окрасило половину неба на западе, в багрово-синий, неестественный свет, который я раньше никогда не видел. Было в этом небе что-то жалкое и удручающее. А потом, ни с того, ни с сего, вдруг поднялся ветер и по небу поползли тёмные, свинцовые тучи. Тучи казалось, прижимались к самой земле. Именно из таких туч и должен был хлынуть ливень. Но перед таким дождём, обычно стихал ветер и становилось несколько душно, чтобы потом после дождя повеять на землю прохладой и озоном. А здесь только вспышки молнии сквозь тучи и никаких ударов грома, только дикий ветер и страшный холод, от которого даже стали сворачиваться молоденькие, зелёные листочки на одиноко стоящих берёзках.
Это действительно было неестественно и вносило сумятицу и плохое предчувствие.
Но не смотря на такую непогоду и предвестие наступающей грозы, судья Степанов решил отправиться на свою ежедневную, вечернюю прогулку. Я попытался его отговорить, ссылаясь на то, что скоро может хлынуть ливень, но он заявил мне, мол никогда не смотрел ни на градусник, ни на барометр, а всегда совершал вечерний променад. И теперь, не смотря ни на что, совершит его! Я не стал ему перечить (честно говоря, надоел он мне до чёртиков!) только кивнул лейтенанту Звонцову, чтобы он его сопровождал, как всегда тихо и незаметно.
Я проследил, как они уходили и обрадовался, что за ними двинулся и боец из охраны с автоматом на плече. Значит, не обманул меня подполковник Янохин, подкинул дополнительную охрану к нашей казарме!
Я лежал на кровати в нашей комнате, когда я услышал этот нечеловеческий крик, полный ужаса. Кричал не один человек, а несколько и их голоса сливались в один, но все равно можно было понять, что вопят (именно так и можно было сказать!) несколько человек. Потом раздалась автоматная очередь, очередной вопль, а затем протяжный, заунывный вой не то собачий, не то волчий. От этого воя, кровь в жилах застыла и дрожь прошлась по всему телу.
Я выхватил из кобуры ПМ и выскочил из комнаты. Вслед за мной с обезумевшими глазами понёсся полковник Семёнов, а за ним капитан Ласин с двумя омоновцами с автоматами. Я знал куда бежать! К площадке отдыха, где обычно и прогуливался судья Степанов. Мы неслись, словно угорелые, но всё равно не успели.
Когда мы туда примчались, всё было кончено. Судья, лейтенант Звонцов и охранник, из службы спеццентра, лежали на земле. Если двое последних, были живы (на первый взгляд!), то о судье Степанове это врядли можно было сказать. Он был растерзан и кровь ещё хлестала из его откушенных конечностей. Именно откушенных и оторванных! Лично я никогда не видел такое, ни во сне, ни на яву.
Не успели мы прибежать на место, как тут же заорал ревун и из здания штаба выскочило с десяток вооружённых солдат во главе с подполковником Янохиным и рванули в нашу сторону.
Наш «полкан» выскочил к ним навстречу и заорал:
-Стоять на месте, мать вашу!
Янохин от удивления, даже рот открыл:
-Мы же посмотреть…помочь…
-Раньше смотреть надо было, дебилы…и помогать тоже! А теперь вы мне тут на хрен не нужны! Только следы затопчите. Стойте, где стоите!
-А ты, Петрович, крут! – удивлённо сказал Янохин.
-Иди ка ты сюда, да посмотри, что случилось с нашим охраняемым.
Янохин подошёл поближе, удивлённо свистнул и сдвинул фуражку на затылок:
-Ну ничего себе!
-Вот именно, Александрович! А мне теперь замминистру докладывать, а тебе и своему начальству придётся спину гнуть…Как так, на твоём объекте, произошло это убийство? Кто мог сюда проникнуть?
-И не говори…
-Вот так! Ладно, без паники, начнём разбираться! У тебя санчасть имеется?
-Конечно! Врач и фельдшер.
-Вот и доставь их сюда. Пусть посмотрят убитого, твоего бойца и моего лейтенанта. Может у вас и морг имеется?
-А почему нет! Как говорится, на все случаи жизни.
-Тогда положим туда тело судьи…вернее то, что от него осталось. Это место надо оцепить и никого сюда не пускать, а мои опера начнут здесь всё осматривать.
-Понял! Сейчас всё обеспечу.
Через пару секунд, вокруг стояло оцепление из прибежавших солдат охраны, а ещё через несколько минут прибежали двое в белых халатах, скорее всего врач и фельдшер. Они тут же занялись, лежавшими без сознания лейтенантом Звонцовым и солдатом из роты охраны, а потом приведя в чувство этих двоих, занялись убитым.
Лейтенант Звонцов, придя в себя, подошел к нам.
-Как дела, Звонцов? – спросил его Семёнов.
-Нормально, товарищ полковник! – прохрипел Звонцов. – Только голова раскалывается. Врач сказал, что я ударился затылком о дерево…
-Ты что-нибудь помнишь, лейтенант? – спросил полковник. – Скажи, что ты видел?
-Ничего! Шел следом за объектом, а потом удар в грудь, искры из глаз и темнота. Очнулся, когда врач, махал перед носом нашатырём…больше ничего не помню!
-Жаль! А я на тебя надеялся…
-А что я могу, товарищ полковник…так уж случилось!
-Ладно! А что второй? – спросил у меня Семёнов.
-Там ещё хуже, товарищ полковник, - сказал я. – Похоже, этот солдат умом двинулся. Хорошо хоть не буйный. Бормочет всё время про каких-то адских псов с огненными глазами, и с длинными клыками из которых сочится яд. Врач сказал, что его надо везти в психиатричку.
-Час от часу не легче! – всплеснул руками Семёнов.
В это время к нам подошёл врач в белом халате, из-под которого, явно проглядывался китель с погонами капитана и лычками военврача.
-Ну что скажите нам, медицина? – спросил Семёнов.
-Да ничего! – зло сказал капитан.
-И чего так?
-Да просто, товарищ полковник! И не просто! Первый раз вижу такое, жуть какая-то!
-А по точнее можно!
-Можно, только сложно!
-И всё же, что случилось с убитым?
-Что случилось? Исходя из опыта и увиденного – разорван огромными собаками, а может не собаками…тогда не знаю кем.
-А по понятнее можно!
-Можно, если получится. Сначала ему разорвали горло, вырвав кадык, а потом оторвали кисти рук и ступни ног, а заодно вырвав куски тела с бёдер, живота и спины. И судя по всему, орудовали несколько псов. Да и псы не совсем обыкновенные…
-То есть?
-Судя по тому, как были перегрызены кости и по размеру рваных ран, я таких собак ни разу не встречал. Она должна быть размером с приличного телёнка.
-А не мог это быть волк или другое дикое животное?
-Ну, разве только тигр или лев. Но как вам должно быть известно в Подмосковье эти звери не водятся.
-Может сбежали из зверинца, или цирка? – неуверенно сказал Янохин.
-Всё может быть! – ответил капитан медслужбы. – Вот только интересно, что сбежали сразу несколько, пробрались на наш объект и загрызли только одного человека, не тронув двух остальных, и исчезли, будто испарились. А где логика?
-Нет логики! – подтвердил Семёнов. – Спасибо и на том капитан. Уносите тело в морг, а мы здесь ещё осмотримся.
А что было смотреть!? Вся площадка представляла собой газон с проросшей молодой травой, усыпанной сосновыми иголками. На такой земле любые следы не сохраняются, если только дёрн не вырван с поверхности.
Подполковник Янохин уже давно послал своих людей проверить КСП (контрольно-следовую полосу) и ограждение, но они вернулись ни с чем, о чём он и поведал нам, отрицательно покрутив головой. Получается, что снаружи на территорию объекта никто проникнуть не мог! Как же появились здесь эти огромные псы?
Всё же нам удалось найти небольшой пятачок песчаного грунта, недалеко от беседки, где определено место для курения. Именно здесь мы и обнаружили те самые следы, оставленные огромными собаками.
-Николаевич! – спросил меня полковник. – Ты такое когда-нибудь встречал?
-Я конечно не кинолог, и даже не собачник, но могу сказать с уверенностью, что это не собачьи следы и ещё добавлю, что и не звериные.
-Не понял! Поясни.
-А вы посмотрите, товарищ полковник! Любой зверь, кроме копытных разумеется, оставляет после себя след, в котором явно заметно четыре, а у медведя и пять когтей. А здесь, что мы видим?
-А здесь шесть… - прошептал Семёнов.
-И теперь взгляните на все лапы! Вот две передние, а вот две задние. Я хоть и не специалист, но малость в этом разбираюсь. Что вы на это скажите?!
-На одной задней лапе, когтей вовсе нет!
-Именно! – воскликнул я. – А если малость поразмыслить и сложить два и два, а в нашем случае шесть, шесть и шесть…что получится?
-Что?
-666, три шестёрки, число Зверя…
-Да ну тебя к чёрту, капитан! – разозлился Семёнов. – Всё вы меня к нечистой силе тяните! Вот отправлю тебя, вместо себя, на доклад генералу, там эти сказки и рассказывай. Посмотрим, как он отреагирует. Думаю, просто вышвырнет из кабинета!
-Но ведь факты!
-Какие такие факты? Где ты их видишь? Плюнь и разотри…
-Это можно. Только чем будем крыть?
-Александрович! – крикнул полковник Янохину. – Пойдём кино крутить.
-Какое кино? – удивился Янохин.
-То, которое твоя суперохранная система снимает. Может там удастся увидеть, что же произошло.
-Хорошо! Пошли в штаб, только ты, Петрович, и капитан. Остальных допустить в операторную не могу.
-Годится!
Дверь операторной подполковник открыл электронным ключом, набрав персональный код. Комната поражала своим размером и обилием мониторов. За столами сидело три оператора.
Подполковник подошёл к одному из них сказал:
-Дай ка нам посмотреть четвёртый квадрат с десяти вечера.
-Сделаем.
Мы стали смотреть на экран. Изображение было довольно качественное. Причём просматривалось с четырёх сторон, вдоль КСП и забора, а так же в сторону внутренней территории и непосредственно на ограждение.
Сначала никого и ничего не было видно. Но потом на экране появился судья Степанов, в спортивной форме и вязанной шапочке на голове. За ним двигались лейтенант Звонцов и боец из охраны. Вдруг они оба упали, словно подкошенные и больше не двигались!
-От кого это уворачивается  ваш судья Степанов?  - вскричал подполковник Янохин, глядя на экран.
-Мне бы это тоже хотелось знать, подполковник! – заорал Семёнов. – Лейтенант, давай останови кадр. Видишь вот эти две яркие точки? Давай приблизь… так, теперь увеличь изображение…ещё, сдвинь в сторону. Ну смотрите, что у нас получилось!
Я посмотрел на экран и увидел явный силуэт собаки! Огромной собаки! С такой, в укромном месте лучше не встречаться. Слава богу, что видение было довольно таки расплывчатым, оставался видимым только контур фигуры и яркие глаза.
-Как тебе, подполковник! Впечатляет! – спросил Семёнов.
-Такого я никогда не видел! – выдохнул Янохин.
-Эй, лейтенант! Ты что твою мать творишь! – заорал вдруг наш полковник.
-Да ничего я не делаю… - запричитал он. – Изображение само исчезает, не знаю почему…
-Восстанови его опять!! – закричал Янохин.
-Я не могу! – закричал лейтенант. – Ничего не получается! Я не знаю, что случилось, не понимаю, что это такое.
Его пальцы так и метались по клавиатуре. Я понимал, что он хочет предотвратить утечку информации, или во всяком случае сохранить её, но ничего не получалось. Всё исчезало прямо на глазах…
-Лейтенант! – сказал, успокоившись, полковник Семёнов. – Где хранится информация?
-На жёстком диске, а ещё пишется на сервер, и заодно на обычный диск.
-И что! Нигде информация не сохранилась?
-Я сейчас проверю…
-Так проверяйте!! – сказал подполковник Янохин.
Прошло несколько минут.
-Ну что? – спросил Янохин.
-Чудеса!
-В смысле? – спросил Семёнов.
-Я ничего не могу понять, - пробормотал лейтенант. – Такого не может быть!
-Лейтенант! Изъясняйтесь понятнее! Вы не черта не можете сказать толком! – рассвирепел Янохин. – Я с вашими компьютерами не очень в ладах. Давай подробнее и по понятливее! Уразумел?
-Смотрите, товарищ подполковник! Я перезагрузил систему…и ничего! Но вот что самое странное! Изображение с этих четырёх камер не удалены, а скажем так подчищены, насколько это возможно…Ваши кровожадные псы исчезли с экрана, а всё остальное осталось! Видно даже, как отрываются руки и ступни у этого человека, но кто это делает – не видно!
-Как такое может быть? – спросил Семёнов.
-Понятия не имею! – погрустнел лейтенант. – Это загадка, тайна, феномен, как хотите объясняйте это. Я помочь вам в этом не могу!
-Ладно! – сказал Семёнов. – Всё ясно! Пойдём Александрович!
Мы вышли в коридор и Семёнов заговорил круто, как только он один и умеет.
-Значит так, товарищ подполковник Янохин! Тело надо переправить в морг на Петровку, 38 и все записи с видеокамер тоже…
-Но без доклада руководству…
-Ты подполковник, - зашипел ему на ухо Семёнов, - докладывай кому хочешь, хоть господу богу! Но считай, что тогда с тебя сорвут погоны, и вместе с твоей сраной системой охраны выкинут на помойку. Но я добрый дядя, а потому, если сделаешь, как я сказал, я дам о тебе положительные рекомендации и буду разгребать это всё дерьмо сам. Надеюсь ты это уяснил?
-Но, товарищ полковник, я не имею право…
-Смерть федерального судьи на секретном объекте ФСБ, это уже одно говорит о многом. Не усугубляй! Доложись своему начальству и просвети обо всём, а мы сделаем своё дело и не будем привлекать вас в наши криминальные дрязги. В конце концов работа с уголовниками это не ваша компетенция, вам государство охранять надо!
-Так то оно так, но всё же…
-Подполковник! Не вешай себе на шею ещё один хомут, так и своим скажи! Ты видишь, во что мы вляпались…Вот и расскажи им. А то ведь я с радостью отдам вам это дело. Вот обрадуется ли ФСБ такому подарочку?
-Чёрт! Чёрт! – вскричал Янохин.
-Не чертыхайся, подполковник! – сказал Семёнов. – Давай действовать! Ты делай своё дело, а я буду делать своё! Только так у нас что-то получится. Ты многого не знаешь, Александрович, а я не могу тебе всего сказать. Это дело более запутано, чем ты думаешь. Давай каждый понесёт свой крест! Руку!
Янохин, не раздумывая, пожал руку полковника.
-Согласен, Петрович! Я с тобой. Сделаю всё, что смогу. И знаешь…не вини ни себя, ни меня!
-А я и не виню. Мы с тобой, Александрович, столкнулись с тем, чего не можем понять. И я скажу так – это страшно! Страшно, когда не знаешь, что тебе надо делать. Страшнее не бывает! Ножи, пули – это ерунда! Важно то, чего тебе неизвестно. Если сможешь познать, сможешь и одолеть! Разве я не прав, подполковник?
-Наверное. Забирайте тело, а я дам команду, чтобы мои люди передали вам необходимые записи. Вы тоже уезжаете?
-Вот уж нет! – рассмеялся Семёнов. – Разве я тебя, Александрович, брошу? Хреново, ты обо мне думаешь! И потом у меня ещё два человека, которых я должен охранять. А пока они живы, я никуда отсюда не денусь. Никуда!
-Вот и добро! – улыбнулся Янохин. – Тогда пошли?
И мы вышли из штаба.

                4
Полковник собрал нас всех через час. И всё закрутилось.
-Товарищи офицеры! – сказал полковник, а потом заорал. – Никого не обвиняю, сам дурак! Но смотрите…Капитан Ласин у вас двое охраняемых! К каждому прикрепите ,наручниками по пять бойцов и не дай бог, если с ними что-то случится! Лучше сами застрелитесь! Мы с капитаном Гавриловым едем в Москву, и лейтенанта Звонцова забираем с собой. Думаю здесь ему уже делать нечего. Капитан Ласин, я надеюсь вы справитесь?
-Товарищ полковник…!
-Вот и справляйтесь! Мы будем отсутствовать не более суток. Будет что-то экстренное, сразу звоните. Я всегда на связи!
-Так точно, товарищ подполковник!
-Пошли, капитан! Выезжаем.
Едва тело судьи было погружено в «газель», а подполковник Янохин передал диски, мы уселись с двумя бойцами омоновцами и погнали на Москву.
Доехали мы довольно быстро. Вот только возле Петровки, где остановился наш «мерседес», к нам подскочили человек пять и один из них стал клеить на лобовое стекло какой-то большой круг. Что там было написано, я не успел прочесть, но вроде большими буквами было написано: «Пост Хам».
-Они меня уже достали! – сказал полковник. – Пусть я лишусь погон, но этих уродов упокою на больничную койку!
 Я даже не успел выскочить из машины, а полковник уже метелил этих пятерых. Они надеялись на своё численное превосходство, но профессионал, есть профессионал! Одним тычком трёх пальцев Семёнов уложил троих. Третьего, особо агрессивного, он вырубил ударом в челюсть. Потом захватил последнего, вывернув ему руку за спину, и подтащил к машине. Я уже был рядом с ним.
-А теперь, быдло! – проскрипел полковник. – Жри свою наклейку, иначе я тебе переломаю все пальцы! Я, полковник Семёнов, начальник спецотдела Главного управления. Жри, гнида!!
-Простите меня дяденька!! – вдруг заверещал этот переросток. – Очень прошу, простите! У меня дедушка генерал!
-Хоть фельдмаршал! Жри урод! Пока я тебя не покалечил…А потом вывезу в лес и закопаю, даже твой дед тебя не найдёт!
-Не надо! Пожалуйста! Я больше не буду…
По моему, он обделался.
-Капитан! – сказал Семёнов. – Забери этих кретинов в обезьянник, да скажи, чтобы их там лишили невинности.

Он подмигнул мне.
-Само собой, товарищ полковник! И этого тоже?
-А чем он лучше других?!
-Сделаем!
Наклейщика пришлось нести на руках, как впрочем и всех остальных. Иногда словесный урок бывает полезнее мордобоя, так всегда говорил наш «полкан», а я ему всегда верил.
Через полчаса мы сидели с полковником в его кабинете, а он по селектору велел своему секретарю, Ирине Михайловне, срочно вызвать к нему компьютерщика Савву Савельева и патологоанатома Сущина Дениса Давыдовича.
Первым в кабинет явился запыхавшийся Савва.
-Ты чего так запыхался? – удивился полковник.
-Так, Ирина Михайловна, сказала весьма срочно, вот я и прибежал.
-Это хорошо! – усмехнулся Семёнов. – Так вот, дорогой Савва Иванович, возьмите эти диски и внимательно их изучите. Это с камер слежения, и заснято убийство человека. Зрелище ужасное, но я надеюсь у тебя, как у молодого поколения, смотрящего всякие «ужастики», нервы крепкие?
-Пока не жаловался, товарищ полковник. Но, что мне надо сделать с этой информацией?
-Восстановить! Ты сам всё увидишь, просматривая это ужасное кино. Просматривая эти диски первый раз (капитан Гаврилов может подтвердить), мы видели расплывчатые силуэты больших собак, но потом они просто исчезли с экрана, словно их там и не было.
-Как такое может быть? – удивился Савва.
-Вот ты в этом и разберись! – сказал полковник. – Привлекай кого хочешь, но чтобы завтра к утру у меня был бы результат. Всё, молодой человек, за работу! И помните у вас вся ночь впереди!
На выходе Савельев столкнулся с Сущиным, за которым следом вошёл и следователь СК, подполковник Иванов. Иванов поздоровался с нами, и тихо уселся в сторонке.
-Присаживайтесь, Денис Давыдович! – пригласил полковник, патологоанатома. – Как с работой, загружены?
-Есть малость, - кашлянул в кулак Сущин. – А вы, я чувствую, желаете подкинуть что-то еще? Экстраординарное, крайне важное и конечно надо всё сделать в кратчайшие сроки?
-Правильно, Денис Давыдович! – вздохнул полковник. – Всё остальное предлагаю приостановить, под мою ответственность.
-И когда нужны результаты?
-Завтра, утром…
-Значит придётся пахать всю ночь!
-Если надо, предоставлю всю необходимую помощь, какая только потребуется…
-Нет! Помощников у меня хватает. Где тело?
-Привезут с минуты на минуту, а возможно уже привезли в анатомичку. Я дал такую команду.
-Ладно! Тогда не будем рассиживаться. Я пошел.
-Денис Давыдовыч! – тихо сказал полковник. – Очень надо…
-Понимаю.
Когда он вышел из кабинета, Иванов подсел поближе к нам.
-Судя по всему, - сказал он, - профукали ещё одного! Кого на сей раз?
-Судью Степанова, - сказал я, вместо полковника.
-И кто же его лишил жизни? Убийца, надеюсь, задержан?
-Растерзан собаками. – сказал полковник.
-Кем? – удивился Иванов.
-Огромными псами…
-Откуда они там взялись? – вскочил Иванов, и забегал по кабинету. – Это уже цирк какой-то! На строго охраняемом объекте…Собак хоть выловили, или пристрелили?
-Их не удалось обнаружить, только отдельные следы…
-Они что же испарились, улетели, перешли в другое измерение?
-Не кипятись, Николай Петрович, - сказал полковник, - лучше выслушай, что мы с капитаном видели!
И полковник рассказал, всё до мельчайших подробностей, что нам пришлось увидеть и пережить. Несколько минут Иванов сидел насупясь, словно в шоке от услышанного, а потом замотал головой и сказал:
-Надо направить туда следственную бригаду, не верю, что не осталось хоть каких то следов.
-Так тебя туда и пустят, после того, что случилось! – сказал полковник. – Это тебе всё же не база отдыха! И потом я приказал своим операм прошерстить там всё вокруг, да и фээсбэшники тоже будут землю рыть…Но честно могу сказать, товарищ подполковник юстиции, никто и ничего там не найдёт, кроме того, что мы и видели…ничего!
-Петрович! – рассердился Иванов. – Ты опять в потусторонний мир обратился, к демонам и ангелам, к богу и сатане…А может это и вовсе инопланетяне, прилетели на Землю и сеют раздор среди населения России?
-Пошёл ты, Петрович! – огрызнулся полковник. – Если ты такой умный, то пожалуйста, объясни, что там произошло!
-Сразу сказать не могу! Надо изучить все факты и доказательства…
-Вот и изучай! Чего ты здесь прохлаждаешься?
-Ты мне между прочим столько дел навалил, что пришлось ещё людей привлечь из Следственного комитета, для их оформления. Я то думал, что уже всё…а ты мне ещё трупы подкидываешь. Слушай, когда это всё кончится?
-Хорошо, что трупы не криминальные. Везде несчастные случаи. Нет покушений на убийство и убийц искать не надо!
-А что делать с твоими собачками, как предоставить их отстрел, либо отлов и усыпление?
-А нет собак! Убежали! Нашли лазейку и вырвались на волю, в лес.
-А если не найдётся эта лазейка, тогда что?
-Тогда, суши сухари.
-Да ну тебя! – махнул рукой Иванов.
-Давай дождемся заключения экспертов, тогда завтра и решим. Собираемся у меня в восемь ноль, ноль. А теперь у меня просто голова не варит.
На следующий день, в восемь часов утра, все сидели в кабинете полковника, даже Савва Савельев и Денис Давыдович Сущин.
-Что ж, Савва Иванович! – сказал Семёнов. - Начнём с тебя, давай выкладывай, что у тебя получилось!
-Ровным счётом ничего! Вот заключение нашего технико-криминалистического отдела.
-Мне эти твои бумажки ни к чему, пусть их потом следователь читает. А я в твоих терминах, как свинья в апельсинах…Ты мне давай в двух словах, покороче и пояснее!
-Хорошо! Запись на дисках не подвергалась монтажу и съёмка на них не стёрта.
-Значит, погибший сам рвал себя на части?
-Не знаю! Я и так крутил, и так и покадровый просмотр, и увеличение изображения…ничего там нет. Никаких теней, отсвечиваний, следов на траве и земле, даже дуновений ветра незаметно на листьях деревьев!
-Но как же так, - смутился Семёнов. – Мы же видели силуэты собак…
-А я не увидел! Значит это были собаки-невидимки. С вашим делом, товарищ полковник, сбрендить можно! Не удивительно, если я скоро окажусь в дурдоме.
-Но ведь должно же быть какое-то объяснение этому? – возмутился Иванов.
-Наверное должно, но я его не нахожу!
-Надо было…- начал говорить я, но Савельев меня перебил.
-Конечно, товарищ капитан! Обращался я к знакомым ребятам, криминалистам и в СК, и экспертно-криминалистический центр МВД, и в управление «К» по Москве. Сначала они были в шоке, но потом как один стали убеждать меня, что на диске снято что-то вроде кино, какие-нибудь пробы для фильма ужасов. Так что мы видим трюки каскадёров и хорошую работу оператора.
-Ничего себе трюки каскадёров! – возмутился Семёнов. – Этот каскадёр со вчерашнего дня лежит в морге с оторванными кистями рук и ступнями ног…
-Не совсем так! – подал голос Сущин. – не оторванными, а перекушенными.
-Час от часу не легче! – пробормотал Иванов.
-Давайте, Денис Давыдович, рассказывайте! – попросил полковник.
-Вот моё заключение после вскрытия…
-Дались вам всем эти бумаги! – возмутился Семёнов.
-А как же без заключения, я к этому с юности приучен, бумаги должны быть оформлены правильно и во время!
-Хорошо, хорошо! – сказал полковник. – Ваше заключение, Денис Давыдович, прочтём потом, а теперь расскажите о результатах вскрытия.
-Как я уже говорил, конечности у тела жертвы были откушены, а не оторваны. Других повреждений, в том числе и внутренних органов, не обнаружено…
-Отчего же он умер? – спросил Иванов.
-От болевого шока и большой потери крови. Но не это интересно…
-А что же интересно? – опять спросил Иванов.
-Интересно то, что у него были перекушены лучевые кости у запястья и малая  и большая берцовая кость у предплюсины на ногах. Причём откушены одним махом, словно это не кости, а сладкая вата. Я пригласил нашего кинолога, но он сказал, что теряется в догадках, кто бы мог такое сделать. То что следы на теле оставлены собакой он уверен, но по размеру челюстей, он не смог определить породу, только предположил, что собака необычайно огромная, в холке ростом будет 1,6 -1,7 метра, не меньше.
-Да! – задумался Семёнов. - Такую собачку трудно не заметить!
-Далее…
-Это ещё не всё? – прервал Иванов Сущина.
-Остались штрихи. Я исследовал слюну этого пса, которая осталась на теле погибшего…и обнаружил в ней большое количество свободной серы и неизвестную смолу, которую уже обнаруживали.
-Это получается, - опять заговорил Иванов, - что у этой собаки с клыков стекала сера и смола?
-Очень похоже, что так! И последнее, как определил я и подтвердил кинолог, по расположению зубов, ширине челюстей таких собак было несколько, как минимум три! У меня всё.
-Вот тебе бабушка и юркни в дверь! – загрустил Иванов. – Давыдович! А это всё верно, ты не мог напутать. Может ты просто это всё предполагаешь?
-Извините предположения, версии – это ваша ипостась! А я оперирую голыми фактами, которые могу подтвердить научно!
-Похоже, Петрович, ты прав! – скупо сказал Иванов. – Мы опять столкнулись с мистикой и чертовщиной. Что будем делать?
-…Надо обдумать, - задумался полковник. – Пока все свободны. А вы капитан ещё задержитесь, надо кое-что обсудить.
Несколько минут мы сидели молча, потом полковник встал и стал ходить по кабинету от стола к шкафу и обратно. Все знали, что когда Семёнов эдак дефилирует, значит, он о чём-то задумался. Правда, это шествие длилось недолго и он быстро уселся в своё кресло.
-Значит, Николаевич, сделаем так…- начал говорить он, но его слова прервал зуммер интерфейса.
-Дежурная часть, капитан Никонов. Товарищ полковник, к вам генерал Егоров.
-Пропустите! Нет, постойте…я пришлю лейтенанта Иванову, она спустится к вам и проводит генерала.
-Слушаюсь!
Семёнов включил селектор.
-Ирина Михайловна! В дежурной части ждёт генерал Егоров, проводите его ко мне.
-Ясно, Пётр Петрович.
-Что это ещё за генерал на нашу голову? – спросил я.
-А я почём знаю! – удивлённо сказал Семёнов.
Через минут пять дверь отворилась и в неё вошёл «Семён Михайлович Будённый» в генеральском мундире. Сходство было неимоверное. Единственно, что мне показалось неестественным, совершено седые волосы и такие же усы.
-Егоров Иван Кузьмич, генерал-лейтенант…в отставке.
-Полковник Семёнов Пётр Петрович. Здравия желаю, товарищ генерал. Прошу! А это капитан Гаврилов.
-Здравствуйте, товарищи офицеры.
Генерал уселся на стул, а мы продолжали стоять на вытяжку.
-Да вы садитесь! – смутился генерал. – Вы ведь в своём кабинете, да и пришёл я к вам по личному делу.
-Слушаю вас, товарищ генерал, - сказал Семёнов , усаживаясь на место.
-У меня внук сегодня не ночевал дома. Правда это не впервой, но моя благоверная, поутру так затарахтела, а мы с ней уже годков шестьдесят вместе, знаю не отвяжется, вот и пришлось разыскивать этого паразита. Оказалось, что его ваши задержали и сидит он в КПЗ…
Я наклонился к Семёнову и шепнул:
-Скорее всего из вчерашних, что наклейки клеили…
Полковник кивнул головой, что мол понял.
-Скажите, за что его задержали? – продолжил генерал. – Что ему грозит?
-Не волнуйтесь, товарищ генерал, - сказал Семёнов, - ничего ему не грозит, за наклеечные работы. Можно было конечно вменить мелкое хулиганство, но мы этим заниматься не станем. Я тоже немного погорячился, день пошёл не в лад. Но извините меня клеить на служебный автомобиль с мигалкой, остановившийся у входа в Петровку, 38 надо быть несколько не в себе. Простите , товарищ генерал!
-Нет, это вы меня простите, товарищ полковник, и за моего урода тоже. Значит, опять этот балбес занялся своим «автохамством»! Парню 19 лет, университет бросил, шляется где ни попадя, и деньги с бабки требует на свои ночные клубы…
-Меня ведь что возмутило, товарищ генерал, - сказал Семёнов. – Ходят ведь человек по пять-шесть. Клеят наклейки на лобовое стекло, что не отмыть, а если водитель будет возмущаться, то он один, а у них биты и дубинки, а если это будет женщина…и потом хамство водителей не искоренишь другим хамством, пусть этим лучше занимаются сотрудники ГИБДД!
-Согласен, полковник, полностью с вами согласен. Но своего урода так отдеру по заднице, чтобы долго не мог сидеть!
-А что же его родители? Куда они смотрят?
-Нет у него родителей. Погибли в автокатастрофе десять лет назад. Одни мы с бабкой у него…
-Простите, товарищ генерал!
-Ничего, полковник, всё уже затянулось.
Наступило тягостное молчание. У генерала всё же навернулись на глазах слёзы, но он сдержался и только глубже задышал. Выдержка!
-Разрешите, товарищ генерал, совет, - несмело сказал Семёнов.
-От хороших советов, полковник, отказываться грешно! Я вас слушаю.
-А вы продвиньте его по своей линии!
-То есть!
-Отправьте его в армию, послужить Отечеству. Армия из многих шалопаев, людей сделала. По себе знаю.
-А ведь вы правы, полковник! – приободрился генерал. – Это ведь моя жёнушка всё причитала, чтобы я внучка от службы захоронил. Ну, теперь уж дудки! Ухвачу за ухо и в военкомат. Не отвертится! Ну а если уж там не управятся с ним…
-Управятся, товарищ генерал, поверьте!
-Буду надеяться! Когда мне своего охламона ждать?
-Прямо сейчас, товарищ генерал, дам команду его выпустить. Подождите его на проходной. Ну а потом отпустим и его дружков.
-Спасибо, тебе полковник…и за внука тоже. Удачи вам в службе!
-Ох, как она нам понадобится…
-Будет, полковник! У меня глаз намётан. Я хорошего офицера за версту вижу, а ты полковник видать из лучших будешь…До свидания, товарищи офицеры!
-Желаем здравствовать, товарищ генерал!
Он обернулся, прищурено посмотрел на нас, пригладил усы и вышел из кабинета.
-Ну с этим мы кажется успешно разобрались, - вздохнул Семёнов.
-Жаль! – сказал я. – У такого деда и такой внук олух!
-Мало его драли в детстве. Меня батя в детстве, за такие шалости так огреет, на одном месте не усидишь. И мать за такое не приголубит, а так укоризненно посмотрит, со слезами на глазах. А это для меня ещё похуже было чем трёпка. Вот так и выветрилась вся дурь! А то вырос бы таким же генеральским внучком, как этот…
В это время заиграл «Подмосковные вечера» мобильник подполковника.
-Слушаю! А это ты Ласин! Как там дела? Что!!! Давай опять и поподробнее…
Полковник положил телефон на стол и включил громкую связь, чтобы было слышно и мне.
-Товарищ полковник! – послышался хриплый голос Ласина. – У нас ЧП. В своих комнатах, найдены мёртвыми, адвокат Юрин и полковник Соколов.
-А подробнее! Что с ними произошло?
-Прокурор Соколов найден в своей комнате. Решётки на окнах не тронуты, дверь заперта изнутри. Умер он от того, что у него было вырвано горло. По полу разбросаны журналы и газеты...на некоторых листах, отчётливо видны отпечатки лап огромной собаки.
-Чего?!!
-Лап собаки!
-И как она туда попала? В закрытое помещение.
-Понятия не имею! Никто, ничего не видел. Ни охрана, ни видеокамеры. Я лично с подполковником Янохиным просматривал камеры, ничего!
-И что дальше?
-Не знаю, товарищ полковник, что мне делать.
-А делай, вот что! Отчего умер адвокат Юрин?
-Как сказал местный врач , что это инфаркт. Но посмотрели бы вы на его лицо. Это маска ужаса! И больше ничего! Я бы лично сказал, что он умер от страха.
-От какого страха?
-Если бы я только знал, товарищ полковник…
-Тогда делаем так! Там остались два опера Оранов и Губин, ты им всё объясни и скажи, что это мой приказ, всё обследовать, заснять, собрать улики и вывезти с собой. Ты, грузи тела, собирай бойцов и на базу…
-А если не выпустит Янохин?
-Выпустит! Ему теперь вас держать, себе вредить! Охранять то некого, на охранялся уже…Будут вопросы я сам с ним свяжусь. А ты подбери за собой, чтобы и спички горелой не было. И пулей в Москву. Я тебе ещё «газель» вышлю, чтобы трупы вывезли. Всё ясно?
-Понял. Действую!
-Вот и действуй!
Полковник обернулся ко мне и сказал:
-Ну, вот дождались!

                5
                Рассказ полковника Семёнова П.П.,               
                начальника спецотдела ГУ МВД РФ.

Вот привалило счастье и мне…наконец. Как говорится, погоны трещат по швам. Что мне докладывать генералу, я даже ума не приложу! Сказать правду – засмеют, наворотить ложь, и смеяться не придётся, самого посадят. Вот теперь и сижу в задумчивости. Последующие ночи предстоят быть бессонными. Что надо делать ума не приложу!
Сразу после обеда появился капитан Ласин и доложил, что все бойцы, два моих опера, два мёртвых тела и все собранные улики, благополучно доставлены. Подполковник Янохин никаких препятствий их выезду не ставил, и даже перекрестил вдогонку. Ну и слава богу! От старшего лейтенанта Оранова я ничего не услышал. Пересмотрел кучу снимков и добавилось только одно! Под окном, в комнате адвоката, был обнаружен не совсем чёткий след, лапы огромной собаки. Но ни на подоконнике, ни где ни будь в других местах комнаты, больше ничего обнаружено не было. Словно собака одной лапой вступила в комнату, а потом словно испарилась. Чудеса!
Я приказал завести тела в морг, а все собранные документы отдать экспертам. Пусть они над ними поколдуют. Хотя (уже зная с кем мы имеем дело!) я не думаю, что можно вообще хоть что-то обнаружить.
К вечеру ко мне пришёл патологоанатом Сущин и эксперт Гаянов. Феликс Антуфьевич только покачал отрицательно головой и тут же удалился из кабинета. Денис Давыдович тоже не сообщил ничего нового. Адвокат действительно умер от обширного инфаркта, случившегося внезапно, от сильного стресса, а товарищу прокурору вырвали горло, причём одна собака, и та же, что откусила правую ногу судье Степанову. И всё!
Домой я добрался только к полуночи, но жена меня всё же дождалась.
-Семёнов! – сказала она. – А ты ведь здорово поседел!
-Где?
-На бороде! Голова стала с проседью, а виски и вовсе седые!
-Неужели, Лариса?
-Да ты в зеркало посмотри.
Я глянул и глаза у меня на лоб полезли. А ведь она права! «Что же сынку ты не весел, что ж, ты голову повесил». Вот и сбылось, старое, бабкино пророчество… «когда, внученек, уж совсем плохо будет, прольётся святая белизна на твою головушку…а ты не бойся, раз не помер, всё это богово, от него. Он знак даёт…значит и ты прав, детинушка!». Ох, бабулечка, ты моя! Красава!
Я схватил Ларису и зацеловал взахлёб.
Проснулся я внезапно, ночью. Что-то опять потянуло меня в зал. Внутренне я почувствовал почему, но опять увидеть и услышать слова Ангела смерти не хотелось. В голове крутилось «остановись!», но ноги сами несли меня в другую комнату. Лариса, как и в прошлый раз спала мёртвым сном, а я как и тогда попытался заговорить, но не сумел издать ни одного звука.
В кресле висела фигура, словно бестелесный предмет.
-Здрав будь, полковник! – раздалось у меня в голове.
-Привет…
-Имён не говорим!
-А я и не собирался! Уже знаю…
-Правильно, полковник!
-Вы здесь зачем?
-Приятно, когда говорят на вы…брудершафт мы не пили, и врядли будем, а потом вы перестали бояться и стали трезво мыслить!
-На счёт мыслить, это вы зря…
-В душе, как вы говорите, где-то очень глубоко, вы об этом обязательно думаете, но не желаете мне этого сказать!
-Возможно! Но вы не ответили на мой вопрос.
-А вот теперь вы правы! Я зашёл проститься…
-Неужели всё кончено?
-Конечно! Да вы и сами это поняли.
-Понял! Но у меня есть два вопроса.
-В исключительном случае могу себе позволить. Вы полковник счастливый и загадочный человек!
-Это почему?
-Не будем считать это вашими вопросами! Я сам подвигнул вас к этому, а посему и отвечу сам. Вы живёте хорошую, правильную жизнь. Вы угодны ему, и всё с вами будет хорошо…
-Угоден кому…?
-Полковник…!
-Понял я, понял! Но это так для меня ново…
-А вы привыкайте. Чудеса иногда случаются. Даже божественные…Полковник, задавайте свои вопросы, мне пора!
-Скажите, что это были за собаки, которые грызут людей и до смерти их пугают?
-Это псы Ада! Никому не советовался бы с ними встретиться…даже мне не совсем по себе от их вида, хоть я и знаю, что меня они не тронут!
-Почему же они так поступили с адвокатом, ведь он в суде защищал осужденную…
-Его, никто и не собирался трогать, не было такого приказа! Видно псы сами решили его попугать, но не учли, что при их виде, у человека может разорваться сердце! Что и произошло.
-И последнее…Вы можете поклясться, что больше смертей не будет?
-Я никому, и не о чём не клянусь. У нас так не принято. Это вы, люди, постоянно клянётесь, чтобы тут же нарушить свои клятвы. Вполне достаточно того, что я сказал. Так оно и будет!
-Вы никогда не показываете своё лицо?
Мне послышалась усмешка, и даже показалось, что на мгновение лицо под капюшоном озарилось, багрово-красным, тёмным цветом и сверкнули алые глаза.
-Предпочитаю этого не делать, если не хочу принести вред своему собеседнику. Тот, кто меня видит, долго не живёт. Я конечно не страшнее псов Ада, но всегда приношу упокоение…
-То есть смерть?
-Смерть есть кому нести, а я приношу упокоение…
-Но ведь это одно, и тоже! Человек перестаёт жить!
-А что в вашем понимании жизнь, полковник?
-Ну, это когда мыслишь, чувствуешь себя, своё тело…
-Для этого не обязательно жить! Вы ещё забыли сказать, ешь, пьёшь, любишь. Ведь так?
-Наверное…
-Ох как вы не правы! Это в вас сидит марксистско-ленинская философия и научный коммунизм. А вы почитайте Канта, или Бэкона…Тогда вы поймёте, что бывает и духовная жизнь, которая выше материальной, и то, что сознание может быть первичным! Но не будем вдаваться в философию окончательно. Эти споры ведутся столетиями, и мы ничего нового не придумаем, а возможно каждый останется при своём. Единственно, что вы, полковник, наверное уже поняли, это то, что может существовать и другой мир, неведомый и неподвластный людям. Его не всегда можно увидеть и понять…в него можно только верить! А вера горами движет!
-Да уж, это мне конечно понятно…
-А может это и есть самое главное?
-Догадываюсь, но…
-Прости полковник, но мне пора. Я и так долго задержался здесь…на земле.
-Может быть, когда-нибудь, мы ещё…
-Нет, полковник! Не встретимся! И мне бы не хотелось и тебе от этого пользы мало. Возможно я приду, последний раз и надеюсь, что это будет не скоро! Прощай!
Фигура в кресле стала расплываться и таять, как и прошлый раз. Лёгкий ветерок прошелестел по комнате, распахнув шторы на окне, а потом всё затихло.
-Прощай, Ангел смерти, Азраил…- прошептал я, и тут же погрузился в свинцовый сон. Так в этом кресле я и проснулся рано утром.
На следующий день , едва я прибыл на работу, меня вызвал к себе генерал. Я заранее готовился к этому и потому ничему не удивился.
-Здравия желаю, товарищ генерал!
-Не шаркай, полковник! Давай садись и всё выкладывай!
Пришлось рассказать. Глаза генерала округлялись до определенного размера, а потом упали до состояния Тараса Бульбы, когда он прощался со  своим сыном, убитым его же рукой.
-Ты понял, что ты мне тут рассказал?!
-Понял, товарищ генерал.
-А я, как говорится, ни хрена не усёк…Что это за галиматья? Значит так иди к себе, сядь за стол, разрешаю даже сто грамм водки, и напиши подробную записку на имя замминистра генерал-полковника полиции…ну ты знаешь. И без всякой этой хрени! Ясно!
-Конечно, товарищ генерал!
-Вот и действуй! Ступай!
-Есть!
Писатель из меня никакой, а поэтому я вызвал в кабинет секретаря Ирину Михайловну, ну а подполковник Иванов заявился сам. Пока я диктовал текст, Ирина Михайловна его редактировала и набирала на ноутбуке, Иванов изредка вставлял отдельные слова и фразы, и удовлетворительно кивал головой.
А что приходилось делать! По первым случаям всё было ясно и понятно. Фигуранты были убиты, убийца обнаружен и задержан. С самоубийствами тоже можно было согласиться, хотя они имели массовый и совсем непонятный характер. Самовозгорание 12 человек, на этом фоне казалось самой натуральной мистикой, или колдовством, но были свидетели и отсутствовал состав преступлений. Хотя всё это было действительно таинственным.
Но последние три смерти были совершенно непонятны и необъяснимы. Вернее, объяснимы, но с большим трудом. И если адвокат умер от инфаркта, и с этим было всё понятно, то с остальными смертями, было что-то от чертовщины. И особенно смерть прокурора в закрытой, охраняемой комнате, на территории учебного центра ФСБ. Что тут можно было придумать, я не знал, а посему просто изложил голые факты. Пусть назначают комиссии, проверки, посылают экспертов, если придут к такому выводу, а мне свои версии высказывать…себе дороже! Генерал опять будет злой, как чёрт, я уже не говорю о замминистра…Что он сможет подумать, если я выложу ему правду, я даже о догадаться не могу.
Когда записка была готова, распечатана, ещё раз тщательно прочитана, и подписана мною, позвонил генерал:
-Полковник! У тебя всё готово?
-Так точно!
-Тогда слушай! К четырнадцати ноль-ноль, на ждут в министерстве…
-Зачем? – глупо спросил я.
-Пряники будут раздавать! – рассердился генерал. – Стружку с нас снимать будут! Значит так, в час будешь у меня, кто там тебе готовил бумагу (знаю, что сам ты писать не любишь) на обед пока не отпускай, может придётся твою писанину подправлять.
-Товарищ, генерал! Может возьмём подполковника Иванова…
-Какого Иванова! – опять рассердился генерал. – Никакого Иванова! Приказали явиться только мне и тебе, а приказы, как ты знаешь, выполняются, а не дополняются. Всё без разговора. В час быть у меня.
Что ж действительно, приказ есть приказ! Значит, будем его выполнять.
Ровно в час дня я был у генерала. Тот кивнул мне головой на стул, а я протянул ему папку, в которой лежала составленная мной записка.
Читал он быстро и через пять минут заявил:
-Что ж это уже получше, почти хорошо…Вот только два эпизода с судьёй и прокурором вызывают сомнение.
-Но там, товарищ генерал, изложены все факты!
-Оно так…но уж больно попахивает мистикой! И потом не хочется ссориться с ФСБ! Я ведь сам просил их предоставить, хорошо охраняемое место, куда никто не сможет проникнуть.
-Значит не полностью охраняемое. – вставил я.
-Эх! – крякнул генерал. – Получается мы их подставляем…Нехорошо!
-Что ж нам теперь самим подставляться. Они и так здорово нам удружили. Охранники, мать их…
-Оно то верно, но портить отношения не хотелось бы, могут ещё пригодиться!
-Так мы их ни в чём и не обвиняем. Будем считать это несчастным случаем. Мало ли как, одичавшие псы пробрались на территорию центра.
-Петрович! И ты думаешь нам поверят, и в ФСБ тем более…
-У эфэсбэшников, у самих рыльце в пуху. Зачем же им высовываться? Такой скандал никому не нужен.
-Это верно! Ладно, поехали в министерство. Хоть тут езды минут двадцать, но можно где-нибудь в пробке застрять.
-Это с мигалками?
-А ты в курсе, что мигалки уже не поощряются, особенно если это не срочный выезд.
-Конечно!
-Вот и поехали.
Мы сели в служебный «форд» и не включая ни сирен, ни мигалок поехали по Каретному переулку в сторон Садовой.
Погода была великолепная, настоящее лето. Солнце припекало во всю, но настроение не улучшалось. Когда вокруг всё расцветает, не очень хочется, чтобы ты попал под очередной нагоняй. А что он планируется, я даже не сомневался.
На удивление движение автотранспорта было умеренным. Пробок на удивление не наблюдалось, да и навигатор не указывал их наличие впереди. Мы сравнительно быстро проскочили по Садовому кольцу, иногда задерживаясь, недолго, на светофорах. Потом также успешно преодолели движение по улице Земляной Вал, а когда выскочили на улицу Житная, то до министерства было уже рукой подать. И наконец, мы припарковались перед зданием МВД, белым прямоугольным зданием с высокими окнами-бойницами.
В приёмной нас встретил майор. Оказывается, нас уже ждали.
-Проходите! – сказал он. – Товарищ генерал-полковник, вас ожидает!
И он открыл дверь, куда первым вошёл генерал, а я за ним следом. Из-за стола поднялся седоватый мужчина, в застёгнутом на все пуговицы кителе, и пошел нам навстречу.
-Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! – вытянулся генерал.
-Здравствуй, Иван Анатольевич! Проходи, присаживайся, - и замминистра протянул ему руку.
Потом он посмотрел на меня и тоже протянул руку:
-Здравия желаю, полковник Семёнов.
-Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!
-Что ж времени у меня в обрез, - сказал замминистра, - поэтому товарищи офицеры начнём. Что у вас происходит в спецотделе, полковник, какие-то слухи поползли по Москве, в прессе начали печатать, какие-то ужасы…Что происходит?
Генерал не дал мне и рта раскрыть.
-Товарищ генерал-полковник, у нас утечки быть не может. Наши сотрудники обо всём предупреждены, даже под подписку. Считаю сведения к журналистам поступили из другого места.
-Хорошо! Но как продвигаются дела, по раскрытию этого дела, или вы их не объединяли.
-Только отдельные, - опять сказал генерал. – По остальным случаям, уголовные дела не возбуждались!
-Почему? – удивился замминистра.
-В них отсутствует криминал. Было несколько случаев суицида, остальные можно квалифицировать, как несчастные случаи, а товарищ адвокат и вовсе умер естественной смертью, от инфаркта. Полковник Семёнов подготовил подробную записку…
-Давайте её, полковник, сюда, - сказал замминистра, - почитаем ваше творчество.
Я протянул свою папку.
Через минут десять замминистра оторвался от моей писанины, взглянул сначала на меня, а потом перевёл взгляд на генерала:
-Иван Анатольевич! Что это за сказки братьев Гримм, Шарля Перо и Андерсена в одном флаконе?
-Какие сказки, товарищ генерал-полковник?
-Да вот эти, которые вы мне принесли! – сказал замминистра, тряся моей бумагой. – Хорошо! Первые три убийства, я ещё понимаю. Серийный маньяк, некий гражданин Антипов, совершил их в Измайловском парке. Почерк один, факты и вещдоки на лицо, что дальше?
-Товарищ генерал-полковник! – заговорил я. – Эти дела объединили и направили в прокуратуру. Была произведена судебно-психиатрическая экспертиза, Антипов признан невменяемым и не отдающим себе отчёт в совершённых им  деяниям, повлекшим смерть его жертв. По решению суда, в связи с опасностью психически больного человека для окружающих, направлен на принудительное лечение в клинику. Где и находится по сей день.
-Хорошо, полковник! Этого маньяка вы задержали во время, пока он не натворил ещё дел. Но откуда столько повешенных и опять в том же парке?
-Товарищ генерал-полковник! – опять перехватил слово генерал. – Чистый суицид!
-Вы в этом уверены, Иван Анатольевич?
-Всё было проверено досконально. Проведены экспертизы, тщательно осмотрено место, где были обнаружены тела, никаких следов. Всё указывает на то, что это были самоубийства.
-Почему сразу трое? Что совесть замучила, после дачи ложных показаний на суде? Пошли опять в Измайловский парк и там повесились?
-Откуда вы знаете, товарищ  генерал-полковник? –удивился мой генерал.
-А ты как думаешь, Иван Анатольевич? После таких звонков в министерство, пришлось поручить провести, так скажем, параллельное расследование.
-Неужели подполковник Иванов…- пробормотал я.
-Это мы бросьте, полковник Семёнов! Следственный комитет здесь не при чём. У нас ещё есть, кому проводить необходимые проверки…
-Значит прокуратура или УСБ! – задумчиво сказал генерал.
-Оставить товарищи офицеры! – поднялся с кресла замминистра. – Давайте думать, что у нас произошло дальше! И панику не сейте! Проверяли не ваши действия, а только собирали информацию, лично для меня, по делу которое вы ведёте. Вот так, а теперь продолжим.
-Слушаюсь товарищ генерал-полковник! – сказал я в один голос с генералом.
-Ладно, раз самоубийства доказаны, так тому и быть. Значит, по этим случаям, дела закрыты?
-Так точно, товарищ генерал-полковник! – сказал я.
-Хорошо! Ну, а как вы объясняете 12 сгоревших бывших присяжных по некоему делу? Ведь это нонсенс!
-Простое совпадение…- сказал я.
-Не слишком ли много совпадений, полковник? Кто-то же их сжёг, и каким образом.
-Товарищ замминистра! – опять перебил меня генерал. – Это были случаи самовозгорания…
-Что!? Какого…самовозгорания?
-Существуют такие случаи в мировой практике, даже в России недавно описывался такой. – продолжил генерал. – У нас даже есть свидетели, которые видели, как это случилось. Как только начались такие случаи, мы тут же направили охрану в квартиры предполагаемых жертв…
-И что?
-Это не помогло. Но в квартиру никто из посторонних не проникал, да и не мог. Даже экспертиза не обнаружила никаких следов вторжения, и вообще никаких чужих следов!
-Но люди сгорели, - усмехнулся замминистра.
-Товарищ генерал-полковник! – снова заговорил генерал. – Мы обращались к независимым экспертам, науке в криминалистический центр, предоставили все необходимые материалы. И ничего! Одни догадки и предположения. Как они хором выразились природный феномен!
-Но сгорели, Иван Анатольевич, именно те 12 человек, что были присяжными заседателями на том судебном процессе! Как вы объясните этот феномен?
-Не знаю! – развёл руки в стороны генерал. – Чистое совпадение, а если нет то божественное провидение. Других версий у меня нет!
-Вы мне бросьте заявлять о божественном, о потусторонних силах, - разозлился замминистра. – Скажите вы осуждённую, по этому делу проверяли? Может у неё в Москве сообщники, друзья, родственники. Может это просто обыкновенная месть с её стороны!
-Проверяли, товарищ генерал-полковник! – сказал я. – Даже ездили к ней на зону. Никого у неё нет, совсем никого. Сидит она, как и положено, даже пользуется уважением и среди заключённых и руководства колонии. Не тот она человек, чтобы мстить, да и не смогла бы…
-Это ещё перепроверить надо! Говорят она некоторым образом…м…колдунья.
-А говорили не надо о потустороннем, - усмехнулся генерал.
-Знаешь, Иван Анатольевич, когда такое случается, то и в чёрта поверишь. Ни следов, ни орудий преступлений, и какое-то повальное самовозгорание. И все жертвы москвичи, и именно те…Больше в России о самовозгорании людей я не слышал!
-А нам, что делать, товарищ генерал-полковник, - обиделся генерал. – Где искать преступника, и кто он таков? Ведь ни одного следа, ни одной версии, ничего нет! Наши люди сидят в двух шагах от жертв, а те горят и не кричат, да что там кричат, даже не пискнут. Чертовщина, ей богу чертовщина какая-то!
-Ладно, Иван Анатольевич! – успокоился замминистра. – Я поручу криминалистам ещё всё раз перепроверить. Что же у нас с вами осталось? Последние три участника процесса: судья, прокурор и адвокат. А с ними, что произошло? Ведь, как мне докладывали, вы вывезли их на учебный центр ФСБ. Их то, чего не уберегли?
-Товарищ генерал-полковник! – сказал я. – Адвокат скончался от обширного инфаркта, а судья с прокурором подверглись нападению диких животных, толи одичавших собак, толи волков.
-На базе ФСБ! С их самой современной охраной! Да там и муха не пролетит, не то, что стая взбесившихся псов.
-Но факт, есть факт, - вступил в разговор генерал. – Обнаружены звериные следы, укусы на теле, да и животных было только три…
-Но как они попали на территорию, за охраняемый периметр?
-Товарищ генерал-полковник! – сказал я. – Очевидно в периметре был сделан проход. Одичавшие собаки, а тем более волки, существа хитрые и сообразительные. Они могли так пробраться на базу, что охрана их не обнаружила, могли вырыть подкоп, да мало ли…
-А как они пробрались в закрытую комнату прокурора? – спросил замминистра.
-Скорее всего моя охрана проворонила, - сказал я, - а дневальный уснул, вот эта тварь и проскользнула, да и прокурор видно не запер дверь на задвижку. Там ведь следы только одного зверя.
-Интересные звери водятся в Подмосковье! – сказал замминистра. – Какие-то они у вас сильно умные. Чего же на курсантов не нападают, там их около сотни, или на охрану?
-Ну, курсанты по одному практически не ходят, а охрана всегда с оружием. Зверь ведь это тоже видит, и потому не рискует нападать. А здесь одинокие жертвы…И ещё мне кажется, что они забрались туда, чтобы питаться объедками со столовой, а в тот раз, видимо, им ничего не досталось, оголодали, вот и бросились на человека.
-Возможно, полковник, - задумался замминистра. – Вы надеюсь претензий ФСБ не выставляли?
-Конечно, нет! – сказал генерал.
-Вот и хорошо! Я поговорю с их руководством, расскажу о вашей версии. Пусть тщательнее проверят охрану, надеюсь, ваши слова найдут подтверждение. В таком случае, две последние жертвы придётся оформлять, как несчастные случаи. Иван Анатольевич, распорядитесь, чтобы все дела были своевременно оформлены. Да и с этой осуждённой, кажется гражданка Дойна, надо будет направить её дело на пересмотр.
-Все необходимые бумаги, товарищ генерал-полковник, следствием оформлены и переданы в суд.
-Отлично! И последнее, Иван Анатольевич! Собери ка, ты пресс-конференцию, пригласи журналистов, телевидение и расскажите о проведённом расследовании. Только без всяких божественных и дьявольских сил, а потому кратко и без деталей, пока ещё следствие не закончено. Надо успокоить общественность…Так говоришь, полковник, больше жертв по этому делу не будет?
-Так точно, товарищ генерал-полковник!
-Уверен?
-Так точно, уверен!
-И мне так кажется, - сказал замминистра, - да и откуда им взяться. Больше участников этого процесса попросту нет! Вы свободны!
Когда мы вышли из кабинета в приёмную, а оттуда в коридор, генерал вытер платком пот со лба и сказал:
-На сей раз обошлось!
-Так точно, товарищ генерал!
-Идём, полковник, надо закончить наши дела.
И мы двинулись на выход.

                Эпилог

                Рассказ лейтенанта Яковлевой Л.Я.
                из аналитической группы
                спецотдела ГУ МВД РФ.

Вот наконец и закончили мы дело, которое уже всем набило оскомину. На сей раз, правда, обошлось всё успешно, никому не влепили выговор, никого не понизили в звании, а даже наоборот. Нашему «полкану» присвоили очередное звание генерал-майора полиции, теперь непонятно как его называть, придётся и за глаза звать генералом. Северову присвоили подполковника, Ласину из ОМОНа дли майора, Гаврилов тоже стал майором, а Иванов теперь полковник юстиции. Даже меня не обошли стороной и теперь я старший лейтенант. Единственно кого мы потеряли в наших рядах, так это эксперт Гаянов Феликс Антуфьевич. Он ушёл на пенсию и при уходе сказал: «Всё! Укатали сивку крутые горки! Пора и на покой, домой в деревню, посидеть на берегу пруда с удочкой, да в теньке под яблонькой попить чайку с крыжовенным вареньем!». И ушёл.
Зато пришёл молодой эксперт, подающий большие надежды, как сказал Головин.
После этого суматошного дела, мы расследовали несколько запутанных убийств и на нас перестали смотреть косо. А в ФСБ всё же нашли подкоп в учебном центре, через который и пролезали на территорию, дикие животные. Так что версия генерала Семёнова подтвердилась, и в министерстве полностью успокоились.
Экспертно-криминалистический центр министерства до сих пор занимается случаями самовозгорания людей, но что либо выяснить, им до сих пор, не удаётся.
Ровно через месяц после всех этих событий пришла бумага из ИК-6 посёлка Шахово, что под Орлом, от руководства колонии (как того и просил полковник Иванов).
Осуждённая, Дойна Земфира Кунавна, умерла ровно через год, как она и говорила, так и не дождавшись пересмотра её дела. Её нашли рано утром, стоящей на коленях, перед иконой Анастасии Узоразрешительницы, в часовне. На лице её застыла счастливая улыбка. По просьбе заключённых и руководства колонии, с разрешения ФСИН, похоронили её на поселковом кладбище. На могиле её стоит простой деревянный крест. Все бывшие заключённые приходят на неё помолится. На могиле всегда лежат свежие, живые цветы. Кто их туда приносит и когда, никто сказать не может. Вот так и закончилась судьба, этой интересной женщины!
Поначалу все наши в отделе ходили какие-то смурные, но постепенно всё улеглось, и многое стало забываться. Об этих событиях теперь мало кто вспоминает, а разговаривать и вовсе не хотят.
Меня подмывало, несколько раз расспросить хоть кого-то, но потом поняла, что это бесполезно, а со временем мне уже этого и самой не хотелось.
Было в произошедшем, что-то дикое, злое и страшное. Не знаю от чего, может потому, что было много жертв, может потому, что всё здесь сквозило мистикой и каким-то колдовством. Чувствовалась, какая-то чертовщина! А связываться с потусторонними силами, я думаю никому не хочется.
Теперь я даже боюсь всевозможных гаданий, предсказаний и гороскопов.
А может это и правильно!
Только один раз генерал Семёнов, как-то сказал в задумчивости слова, которые я запомнила надолго:
-Вот, что иногда случается, когда суд бывает неправедным. Не судите, да и судимы не будете…

                К О Н Е Ц