15. Встреча старых знакомых

Парк был закрыт, но пользоваться машиной капитану не хотелось, и он пошёл домой длинной дорогой, в обход парка. На ходу ему лучше думалось. На пути попалась скамейка, и Василий решил, что на ней тоже будет думаться неплохо. Из задумчивости его вывел знакомый голос.

— Привет, капитан! Или уже майор?

— Только этого мне недоставало, — совершенно искренне испугался Василий. — Когда я смотрю на Нгока, у меня пропадает всякое желание расти по службе. К счастью, после этого дела мне ничто не угрожает... Привет, Рэй! Ты всё-таки вернулся. Мы были счастливы услышать, что тебя освободили.

Рэй опустился на скамейку рядом с Василием.
Они познакомились примерно три года назад, когда Стенли помешал убийце, случайно оказавшись на месте предполагаемого преступления. Но, поскольку он не только помешал, но и увидел лицо преступника, его знакомство с капитаном не стало мимолётным.

Рэй сам предложил, чтобы его использовали в качестве приманки для убийцы, на счету которого уже было не одно преступление в разных городах Купавы, но никому до тех пор не удавалось увидеть его лицо и спутать его планы. Это было рискованно, но позволить хладнокровному убийце действовать по собственному плану — не меньший риск.

Всё кончилось хорошо, и с тех пор Рэй, уступая настоятельным приглашениям, не раз побывал у Василия дома. Ему было у них хорошо, Роза всегда встречала его с радостью, и даже Лео относился к этим визитам благосклонно.
Если гость не пристаёт, не сюсюкает и не претендует на его кресло, то пусть приходит.

— Это дело, обезопасившее тебя от дальнейшего служебного роста, — убийство на Цветочном бульваре? — спросил Рэй, после того как они немного поговорили о семье Василия и о том, как дела у Рэя.

— Конечно, что же ещё? — Василий передёрнул плечами. — У меня мурашки по коже от этого дела, и не только у меня.

— Может, расскажешь, что там стряслось? Иногда это помогает.

— Иногда это помогало, ты хочешь сказать? — Дзюба усмехнулся. — А тебе известно, что "это" называется должностным преступлением?

— Наверное, "это" переименовали, пока меня не было. Раньше это называлось "поговорить".

— Да, ты знаешь, как я смотрю на вещи: есть люди, которым можно доверять, и есть, которым нельзя. И те и другие могут служить в полиции, а могут... не служить, — Василий коротко рассказал о случившемся и о том, что удалось выяснить, отметив про себя, что Стенли кажется более встревоженным, чем можно было от него ожидать.
— И вот что теперь не даёт мне покоя, — продолжил Дзюба, — если приходили за кинжалом и не нашли его, то теперь опасность может угрожать сестре убитого. Она была единственным близким ему человеком, жила в его доме. Преступники могут решить, что ей должно быть что-то известно...

— Так приставь к ней охрану. Хотя...

— Вот именно — хотя. Если всё так, то охрана ещё больше укрепит подозрения преступников и вообще привлечёт к ней внимание. Пока что они могут вообще не знать, где она находится.

— Ну, это узнать нетрудно.

— Об этом известно в полиции (далеко не всем) и в клинике — очень немногим. Я говорил с врачами и сёстрами. Надеюсь, они будут молчать. В конце концов, для них это в порядке вещей — не разглашать сведения о пациентах. И кому захочется иметь на своей совести чужую смерть — я намекнул, что убийцу может интересовать, где находятся Катарина и Сати.

— Большинство, разумеется, будут молчать, но всегда может найтись кто-то...

— Если я приставлю к ним охрану, об этом через несколько дней узнает весь город. Да и людей, как всегда, не хватает...

— Как я понял, ей по средствам самой нанять охрану. Она не говорила с тобой об этом? Не просила совета?

— А ведь ты прав. Она напугана, но об охране даже не заикнулась. Интересно, почему?

— Возможно, думает, что охрана не поможет... Если подумать, её брат был в большей безопасности, чем может обеспечить охранник. Но это не помогло.

— Что-то ты пессимистически настроен.

— Не вижу причин для оптимизма. Это дело мне категорически не нравится.

— Кому такое может понравиться.

— Никому, но я не об этом.

— Ты что, действительно думаешь, что убийство совершил оборотень? — не дождавшись ответа на этот вопрос от Рэя, который молча смотрел на свои руки, Василий продолжил: — Должно быть другое объяснение.

— Например?

— Какое-то оружие, воздействующее на психику.

— Да, — медленно ответил Рэй. — Этим можно многое объяснить: то, что Саталатан открыл дверь и не включил запись; твой кросс по парку и отключённую рацию; возможно, нервное расстройство девочки; странное поведение собак; и наконец то, что привиделось экологу, обнаружившему тело Семёна. Но вот что я скажу тебе, капитан: на свете существует не только то, во что нам легко поверить...

Если даже такое оружие существует, а меня это удивило бы меньше всех, скажи, зачем было убивать Семёна и родителей Конрада, откуда взялись следы зубов и куда подевалась слюна? На свете есть существа, которые сами по себе — оружие. Есть и такие, которые могут воздействовать на психику, а возможно... есть те, что могут менять форму тела, маскироваться...

Их можно назвать оборотнями, как их называли наши предки, а можно как-то ещё — не в этом дело. Важно то, что нам известно далеко не всё, капитан. Далеко не всё... Если мы забываем об этом, то легко можем оказаться пленниками собственных представлений, которые порой не дают нам увидеть и понять правду.

Я не говорю, что ты должен поверить в оборотней или во что-то ещё. Это не вопрос веры, как мне кажется. А мы, люди, склонны примешивать веру к тем вещам, которые к ней не имеют отношения. "Вера — это убеждённость в невидимом", — я где-то прочитал это, теперь уже не помню где. Может, и переврал, но примерно так.
И существование или несуществование кого бы то ни было, кого можно увидеть и кто оставляет следы зубов и следы на земле, доступные обонянию собаки, — не имеет к вере отношения.
Подожди, не перебивай. Я уже заканчиваю свою проповедь, — Рэй усмехнулся. — Я просто хочу тебя предостеречь. Ты умный человек, умнее и проницательнее меня. У тебя рациональный ум. Ну так и пользуйся им, не примешивай сюда веру. Твою веру в то, что оборотней не существует. Почему? Потому что это невозможно!

В незапамятные времена люди считали, что если воют собаки, значит, поблизости оборотень. Я не говорю, что ты должен согласиться с ними. Просто прими как факт, что тогда на Земле не было психотропного оружия и что на волка, которому приписывали подозрительные убийства скептики, собаки, как правило, не воют, а лают, — Рэй улыбнулся, глядя на несколько ошеломлённого Василия. — Надеюсь, после этого разговора ты не передумаешь и заглянешь как-нибудь ко мне. Я остановился в пятнадцатом коттедже. Можно сказать, нагрел руки на этом убийстве.

— Роза будет очень рада тебя видеть. А если не придёшь — обязательно обидится. Ты же знаешь Розу!

— Постараюсь.

Продолжение: http://www.proza.ru/2016/03/01/2136