Глава 10. Танец сердца

Сулейман стоял у люльки, тихо напевая колыбельную новорожденному.  Хюррем улыбалась, но не сводила глаз с темноволосой украинки. Та, стоя рядом, в волнении мяла свои руки. Что-то произошло. И если то, что чувствовала Хюррем…
Сулейман остался спать с Хюррем, а люлька лежала рядом с ними. Несколько раз малыш просыпался. Мама поднималась, сонно напевала ему песню, укачивала, и он засыпал. Сулейман сидел рядом. Хюррем уснула, в ней больше не было сил подниматься. Тогда Сулейман сам укачивал ребенка. Под утро он строго смотрел на вошедшую няню – Гюльнихаль. Покоя ему не давало это совпадение – Ибрагим приходит к нему, они разговаривают и его друг угощает его вином. Валиде, Махидевран и Хатидже увозят Хюррем из дворца. Позже к ним присоединяется Ибрагим. В это время к нему, охмелевшему, приводят украинку. Гюльнихаль случайно прикоснулась к руке  повелителя. Она не видела, что Хюррем проснулась и смотрела на их руки. Сулейман оставался неподвижен, а Гюльнихаль с возбуждением посмотрела в его глаза. Он склонился к младенцу, отнимая руку от неё. Хюррем улыбнулась. Осталось выяснить, права ли она…
Сулейман обернулся и мягко улыбнулся ей.
- Доброе утро.
- Доброе утро, повелитель. Разве ты не спал?
-  Уже нет, - Сулейман преклонился через кровать, опираясь на руки, к Хюррем. – Моя дикая роза, я могу и вовсе не спать,  лишь одна твоя улыбка даст мне силы.
- Лев, - улыбалась Хюррем. – Тогда получи её сполна. Чтобы ничто тебя не огорчило, - она посмотрела в сторону Гюльнихаль.
Та с завистью смотрела на них.
Сулейман стал подниматься. Хюррем взяла его за руку.
- Не уходи.
- Хюррем, мне нужно идти.
Хюррем посмотрела на Гюльнихаль и потянула за руку Сулеймана. Он упал на неё, отпираясь:
- Хюррем, что ты вытворяешь, - засмеялся падишах, с любовью глядя ей в глаза.
- Обещай мне, что мы встретимся.
- Обещаю, - улыбался Сулейман, склоняясь, чтобы поцеловать.
 Хюррем положила ладонь на его губы:
- Вся наша вселенная в наших ладонях, - мягким вкрадчивым голосом говорила она. – Твои ладони управляют миром….Позволь мне управлять твоим небом.
Сулейман мягко и любяще улыбался, у его глаз появлялись игривые морщинки. Он поцеловал ладонь Хюррем:
- Что небо… Когда в твоих руках моё сердце.
Он встал, холодно посмотрев на ту, которую ещё ночью мог назвать мистическим существом, девой Земли. Она с обажанием посмотрела на него.
Хюррем не собиралась отпускать Сулеймана. Кошачьи глаза девушки проводили его до тех пор, пока он не скрылся за дверьми. Он султан, а значит они все наверное имеют много женщин. Но Хюррем станет Единственной львицей прайда.
- Гюльнихаль, отнеси люльку Мехмета и дай мне покормить его.
Няня выполнила приказ. Хюррем кормила  грудью малыша, а тот жадно сосал молоко. После Хюррем передала его Гюльнихаль.
- Приготовь мне самое красивое платье.
- Но тебе ещё нужно лежать!
- Пока ты  будешь бегать за повелителем? Или ты думаешь, я слепая? – Хюррем со злостью смотрела на неё.
Её глаза потемнели, а на губах появилась злая улыбка:
- Не тебе, крысе, с ястребом тягаться.
Гюльнихаль отпрянула назад.
- Ты отвечаешь своей шеей за моего Шехзаде, - сказала Хюррем, надевая платье.  – Мне нужно сшить новое платье, я немного поправилась, кажется… Не беда. Исчезнет.
Хюррем развернулась и измерила взглядом Гюльнихаль.
Фуркнув, она исчезла в сопровождении наложниц в дверях.
Хюррем грациозно зашла в покои валиде.
- Валиде султан.
- Что ты здесь делаешь? ты должна лежать.
- Лежать без дела я не буду ни минуты, пока я могу ходить. День был бы не мил, без общества с вами. Валиде… я хотела спросить..
Она поцеловала полу и руку султаны.
- Известно ли вам, что в эту ночь у повелителя была женщина?
Хюррем теперь понимала – стоит ей лишь посмотреть в глаза человеку – его душа не сможет врать. Валиде отвела глаза:
- Нет. Да и какое дело тебе до этого. Он – Султан!
- Да, но ведь… Меня интересует не столько он, сколько женщина.
- У него не было женщины.
Махидевран напряженно смотрела на смотрящую с обажанием в глаза валиде Хюррем и владычицу-мать, отводящую глаза, которые сверкали зарождающимся гневом.
- Раз так, то вам не стоит опасаться этой змеи, ведь она всего лишь Зависть. Простите, мама. Мне нужно идти.
- Иди…
Хюррем вышла, гордо ступая.
Махидевран догнала её:
- Я обещала тебе, что на твоё место придет другая?
- И? – Хюррем делала вид, что ничего не знает.
- Это твоя подруга Гюльнихаль. Вот где сердце султана – оно не принадлежит одной женщине.
- Потому что все остальные были не достойны этого мужчины. И ты, и Гюльнихаль. О несчастных Фюлане и Гюльфем я не скажу ни слова.
- А ты достойная?
- Увидишь. Ты думала ранить меня, - Хюррем улыбнулась ей в лицо, - но ни одна женщина на одну ночь не затмит моего сияния. Эту войну начала не я.
- Значит, это война?
- Решай, кого из вас ты бросишь на растерзание – твою пешку или себя? Кстати. Ты совершила ошибку.  Уже дважды твоего султана украли.
- Не совсем, - ухмыльнулась Махидевран.- Я беременна.
- Язык твой – враг твой, султанша, - улыбнулась Хюррем и ушла, оставив растерянную Махидевран султан позади.
Сердце щемила боль предательства. Но в Хюррем проснулась другое желание – вырвать султана из цепких лап завистливой Гюльнихаль. И за его сердце отныне война!
Ибрагим шел ей навстречу. Она столкнулась с ним плечом к плечу:
- Слаб твой план – подложить змею султану, - она посмотрела на него.
- О чем ты.
- Не думай, что я дура, Ибрагим. Ты сам выстилаешь себе путь в ад. Я о вашей новой подруге.
Ибрагим от неожиданности раскрыл рот.
- Ибрагим Эфферди, ни одна гнилая душа не приблизится отныне к Повелителю. Иначе её ожидает смерть.
- И как же ты, - ухмыльнулся Ибрагим.
- Не равняй меня с собой, - улыбалась Хюррем.
- И что ты будешь делать?
- На кону жизнь. Одной из нас. И ваша в том числе. Мы ещё посмотрим, кто проиграет, - её глаза хищно улыбались.
- Ты объявляешь мне войну?
- Ты сам оступился. Мне не стоит что-то делать, - повелитель все помнит.
- Ты о чем?
- Я знаю о вине, дорогуша. Морфий? Ну что ж, славно. Беги спасать свою шкуру.
Хюррем ушла, смеясь.
- Сумасшедшая, - бросил ей вслед Ибрагим.
Хюррем пришла в покои. и села на край кровати.
- Где мой сын?
- Он спит.
-Подойди по мне, Гюльнихаль. Выйдете все.
Они с темноволосой украинкой остались одни. Хюррем схватила её за горло. Гюльнихаль захрипела, хватаясь за её руки.
- Что ж ты, ничтожество, вздумала?
- Отпусти!
- Что тебе нужно от султана?
- Тоже, что и тебе.
Хюррем бросила её на пол.
- Война?
- Война.
- Не надейся на что-то, глупая. Ты лишь развлечение на одну ночь. А сейчас долой с глаз моих!
Недели летели незаметно. У Мехмета была другая няня. Султан не был против этого. Её звали  Эсма.
Хюррем уже чувствовала себя лучше. Она вышла на балкон. от обиды она глотала слезы.
Нужно что-то делать. Каждый день Айнур докладывала ей о Гюльнихаль. И вот она сказала, что видела её у покоев повелителя, но тот её не пустил.
Хюррем не знала, что Султан допрашивал после той злополучной ночи Валиде, Махидевран, Хатидже, Ибрагима...
- Султан Сулейман, к вам пришла Валиде султан.
- Пусть войдет!
- Валиде, - Сулейман улыбнулся, обнимая мать. – Присядьте.
- Что случилось, мой лев?
- Вы знаете, что ночью, что прошла, у меня была женщина. Её посылали вы?
- Да.
- И вы знали её?
- Достаточно, мой лев.
- Почему вы выбрали её для меня? Не спросив меня!
- Это допрос, Сулейман?
Сулейман молчал.
- Когда то ты сам поймешь.
- Значит так? Хорошо, - Сулейман холодно улыбнулся, его глаза потемнели, сузившись. – Мне больше не о чем с вами говорить.
- Сулейман..
- Я дал ей платок?? или я вызвал её??
Сулейман отступил от матери.
- Я не узнаю тебя, Сулейман.
Валиде вышла.
- Хатидже, моя луноликая. Ты знаешь ту девушку?
- Гюльнихаль? она подруга Хюррем. А что?
Сулейман отпрянул, отвернувшись. Несколько минут он молчал.
- Милая, а что ты скажешь о ней?
- Понравилась? - улыбнулась Хатидже. – Тихая спокойная девушка… но в ней есть что-то темное…  Знаешь, я бы держалась от неё подальше. Мне Хюррем сказала странную вещь. Что мы познаем с ней горя. И что эта девушка грех. Зависть.
- Хатидже… Скажи, лунная львица, есть ли прощение греху?
- Какому?
- Измене.
- Ты не можешь изменить… если это была девушка из гарема. 
Сулейман тепло смотрел на неё….
Он выслушал Махидевран. Она все отрицала.
Ибрагим вошел в покои.
- Не желаешь ли ты, Ибрагим, изведать вина, - Сулейман держал в руках кубок.
- Но…
Сулейман встал из-за стола и подошел к Ибрагиму, жестом подозвав стражу позади Эффенди.
- В моих покоях появляется девушка неизвестно откуда, - Сулейман раскачивал бокал. – Более того, она оставалась после того, как я вышел.  Как мне верить в твою преданность, Ибрагим?
Глаза  Сулеймана потемнели.
- Повелитель?
Стража схватила Ибрагима и посадила на колени. Ибрагим пытался вырваться:
- Это все ложь!
- Ты меня угощал вином… - Сулейман смотрел на него, в его глазах был укор. – Но сам не выпил ни капли…
Повелитель склонился, подавая кубок Ибрагиму:
- Не проверив, есть ли там яд.
- Клянусь, повелитель, во мне не было злого умысла.
- Тогда чего же тебе боятся? я оставил для тебя то, что ты так нахваливал. Изведай и ты, - Сулейман улыбнулся.
Руки Ибрагима освободили. Ибрагим дрожащей рукой взял бокал.
- Я жду, - повелитель выпрямился.
Ибрагим выпил вино. Его затошнило, но он сдержался, лишь помахав головой.
- Не правда ли, райские сады? Ты ведь так говорил.
- Возможно, оно..
- В какие игры ты играешь, Ибрагим! – закричал Сулейман.
- Повелитель, я совершил ошибку, помилуйте!
- Дать яд падишаху – это ты называешь ошибкой! Вон с глаз моих! Стой. И ещё. Не для того я дал тебе печать, чтобы здесь было проходной двор! Ступай.
- Мой падишах, вы столь великодушны! – Ибрагим поцеловал  полу его кафтана.
- Одно я не могу понять. Что вам сделала Хюррем?
Ибрагим молчал. Даже его ложная идея о том, что Мехмет не ребенок Сулеймана вылетела из головы от страха, что поняв план Ибрагима Сулейман в гневе в лучшем случае запрет его в яме.
Он поспешно вышел, а Сулейман сел за стол… он смотрел на готовый комплект для Хюррем… голубые камни  были похожи на воду… а бриллианты – на прозрачные слезы.
Тайно Хюррем брала уроки особого танца у рабыни-египтянки. Она старательно запоминала движения, улавливала каждый шаг и щедро её озолотила. 
Айнур зашла, когда Хюррем стояла на балконе.
- Хюррем султан, Гюльнихаль  была у покоев повелителя, но он её прогнал.
- Отлично.
- Спасибо, Султана. Да хранит вас Аллах, - сказала девушка, когда ей дали золото и ушла.
- Эсма, не отходи от Мехмета.  я буду не скоро.
Гюльнихаль и Хюррем столкнулись в коридоре.
- Ты стала толстой. Он не посмотрит на тебя.
- Как низко ты пала, Мария.
- Будь уверена – я ещё потяну за собой тебя, а сама стану султаной.
- Змея, - Хюррем схватила её за шею, - твоя дорога будет устелена кровью!
- Вашей кровью, султана.
Хюррем зарычала, отшвырнув её от себя:
- Не надейся, Гюльнихаль.
Хюррем зашла в хамам Сулеймана. Несколько наложниц мыли его, хотя судя по султану ему это не сильно нравилось. Хюррем прогнала их, тихо, лишь одним жестом и взглядом указав, что спорить с ней подобно смерти.
Она взяла миску и не спеша стала лить на спину Сулейману. Он оглянулся.
- Хюррем.
- Это я, Сулейман.
- Ты подкралась, словно кошка.
Хюррем взяла мочалку, намыливая грудь султану, её рука опускалась все ниже. Вторая - проскользнула под рукой Сулеймана и нежно касалась его тела, растирая пену.
- Сулейман, - шептала ему на ухо Хюррем. – Моё сердце беспокойно.
- И чем же, - Сулейман возбужденно дышал, прикасаясь к руке Хюррем.
Резко он посадил её себе на колени.
- Ночи нет, чтобы я не думала о тебе, Сулейман. Без тебя нет моей жизни. Сколько бы ни было у тебя женщин, все они отравляют твою душу, и лишь я готова стать твоим щитом.
- От них?
- От любой дряни, что смеет руководить тобой, Сулейман.
- А ты руководишь мной?
Хюррем шепнула ему, обнимая:
- Только если ты позволишь мне, я буду вести тебя. Ты любишь меня, Сулейман?
- А ты не знаешь?
-  Я хочу услышать вновь.
- Тогда слушай.
Сулейман прижал её к себе, крепко обнимая и поцеловал. Длился этот поцелуй минуту, две или дольше, но для них он был вечностью.
- Твои глаза, Хюррем, твоя улыбка, твой голос.
- Ты мой день, Сулейман, и моя ночь.  Моё дыхание. Наши сердца бьются в одном ритме. Послушай.
Она взяла его руку и ладонью приложила к своему сердцу. Он влюблено смотрел на неё.
- Позволь мне сегодня станцевать для тебя. Этот танец лишь наш.
- Я буду тебя ждать.
- И тебя тоже. Мой повелитель, - она мечтательно смотрела на него.
  Хюррем хотела встать, но Сулейман её не отпускал.
- Твой запах розы, он сводит меня с ума, и в тоже время мне спокойно. Лишь когда рядом ты.
- Повелитель, - Хюррем засмеялась, - теперь ты не хочешь меня отпускать.
- Выходит, так.
Хамам залился их смехом.
Махидевран, стоящая под дверью, глотала слезы. Эта рыжая ведьма! С её приходом всему грозит крах… Она ушла, не в силах слышать их смех… ушла, чтобы найти Гюльнихаль. Либо её протеже станет султаншей, и они станут им руководить, либо она проиграет.
Сулейман положил Хюррем на свои колени. Они смеялись, с любовью глядя друг на друга.
- Мой подарок готов.
- И мой тоже. Если отпустишь.
 Сулейман ослабил объятия и Хюррем встала. Он держал её за руку.
- Ты сама загадка, Хюррем.
- Такая же, как и ты.
Он отпустил руку, когда его возлюбленная уходила, и она скользнула по её бедру, оставив приятный ток.
В нетерпении он поднялся наверх.
Покои заливало сияние свечей и ароматы, пьянящие султана. В стороне сидела девушка –музыкант.
- К вам Хюррем султан.
- Пусть войдет, - Сулейман прошел между свечей, и сел на край ложа.
Двери распахнулись, и появилась девушка в голубом костюме для танцев. Она закрыла за собой двери, и достала из-за спины... меч.  От неожиданности рот Сулеймана приоткрылся.  Хюррем посмотрела на девушку. Та стала выбивать музыку, которую называли пламя любви. Тело Хюррем ритмично  двигалось в такт музыке. Игра бедрами, пульсирующая грудь, плавные и резкие движения, с точностью и страстью воспроизводимые ею. Игра мечем заворожила Сулеймана, будоражила его сознание. Хюррем стала шагать через свечи с такой легкостью и плавность, с таким соблазном, что  Сулейман все не мог оторвать взгляда от неё, от её постройневшего так быстро тела.  Она играла с мечем словно это было не оружие, а платок.
Подойдя у нему, она положила меч на свою грудь, и плавно наклонялась назад, по её телу бежали волны, и рука Сулеймана потянулась к ней. Она  поставила ногу на кровать,  и рука султана прикоснулась к ней. Их пробивало приятным током.
Хюррем взяла меч, плоским боком заводя его за спину любимого мужчины, и пульсирующая грудь теперь почти прикасалась к нему. Он был сражен, возбужден и очарован. Его глаза светились страстью и любовью. Она отвела меч, опустила его, воткнула жалом в пол и села перед ним на колено, склонив голову. В этот миг музыка замерла. Сулейман, не отрывая взгляда от любимой, велел жестом музыканта покинуть их.
- Хюррем, - он поднял её, отлаживая меч. – Моя страсть, моё безумие… Моя маленькая газель… - Сам он тяжело дышал, от страсти его сердце бешено билось.
- Сулейман… - шептала счастливая Хюррем, сбиваясь от одышки.
- Эй любовь, я согласен, приходи…Убивай меня каждый день на своей груди…А потом каждый день одним своим поцелуем возрождай меня к жизни. Не скупись на нежность и близость. Освети меня своим солнцем, спрячь меня в свете месяца…
- Повелитель… эти строки написали вы?
- Их написали мы вместе. Я и моя любовь.
Он склонился над ней, задыхаясь, а она прошептала:
- Даже если все красавицы мира соберутся, и будут кричать о своей любви к тебе, им не заглушить моего шепота.
Он страстно смотрел на неё, поцеловав руку… плечо… шею… губы.  Она крепко обнимала его, снимая с султана кафтан. Он расстегивал её одежду, и голубое одеяние Хюррем пало на пол.
Вместе они, возбужденные страстью, упали на ложе. Их поцелуй был неразрывным, она вздыхала и смеялась, а он, словно одержимый, не мог отпустить её.
Утром она проснулась. Он лежал на кровати, его нога выпала из-под одеяла, а рука лежала под талией Хюррем.
Хюррем, прикрываясь шелковым одеялом, пальчиками игралась на груди у султана.
Сулейман проснулся.
- Хюррем…
- Доброе утро, повелитель.
Она легла ему на грудь. Он, улыбаясь, обнял её.
- Ты ангел, посланный с небес… Ты пламя, Хюррем, - улыбаясь, говорил Сулейман.
- Я горю пока ты даешь мне силы.
- Моя смеющаяся госпожа, Хюррем…  Лишь ты даришь мне смех и счастье.
- Я могу тебе верить?
Хюррем поднялась, глядя ему в глаза.
- Научи меня слышать твоё сердце, тогда я тебе отвечу. У меня к тебе подарок.
Хюррем встала. Она мудро молчала о Гюльнихаль, прекрасно видя, как он смотрит на каждую из них. К тому же ей не нужен морфий.
Сулейман встал, одеваясь, и взял со спинки стула желтое платье.
Хюррем поднялась, закрываясь одеялом.
- Я сам хочу тебя одеть, - нежно шептал Сулейман, отбрасывая одеяло в сторону.
Он осторожно надевал платье на тело Хюррем, застегивал каждую пуговицу.
- Ты неотразима.
- Такой меня делает любовь к тебе, Сулейман.
Она играла его волосами, пока он укладывал её рыжие локоны.
- Это ещё не все.
Платком он завязал ей глаза и подвел к столу.  Перебросив её рыжую гриву вперед через плечо, он надел колье, застегивая его.  На пальчик Хюррем Сулейман надел кольцо – голубая капля посередине перстня, а вокруг – мелкая россыпь бриллиантовых звезд.
Сулейман снял платок и подвел её к зеркалу.
- Сулейман, это великолепно!
- Ничто не затмит твоего великолепия.
- Сулейман… - она поцеловала его.
Сулейман провожал её взглядом, когда она вышла на балкон. Её глаза смотрели на холмы и Босфор впереди. Она прикоснулась к высоким перилам.
- Я- Анастасия! Анастасия Лисовская! – Проносилось в её мыслях. - Уроженка Конева, изменившая для истории место своего рождения за много верст от истины. Моя история навсегда уйдет вместе со мной и моим прошлым именем, ибо теперь я - Хюррем Султан. Я стану достойной великого падишаха, и затопчу любую змею, что приблизится к нему, а если ужалит - высосу её яд, дабы он жил! Ничто не отравит его сердце, и наше будущее будет подобно водам Босфора. Я стану достойной султаншей, и лишь перед великим султаном я склоню колени и голову. И даже если он будет бросать меня на землю - я буду вставать и гордо идти вперед, освещая его путь. Я - Хюррем Султан, и то, что когда-то было моей клеткой, станет моим домом! Я- Хюррем султан, и отныне я создаю свою историю... свою и моего великого Падишаха.
Падишах стоял за её спиной. Он вдыхал её аромат. Ни с чем не сравнимый. Гюльнихаль осталась в прошлом, как мираж, дурман. Но он понимал, что обе не перестанут добиваться его. Вот только для себя выбор он уже сделал. В мыслях проносились воспоминания о её жгучем танце с мечом. Так выглядит Любовь… Если бы она имела тело женщины. Хюррем обернулась, гордая и непокоримая, и нежно обняла его. Ни ему ни ей ничего не стоило говорить. Они понимали друг друга без слов… и с каждым днем ритм их сердец становился лишь сильнее.