Поговорите со мною, люди...

 
 
 
 
                ПОГОВОРИТЕ СО МНОЮ, ЛЮДИ…
              Этот рассказ я посвящаю сотрудникам
              Донецкого Краеведческого Музея,
              которые честно и достойно разделили с ним
              его трагическую судьбу в трагическом лете 2014 года.               
 Недоумение в моих глазах… Три двери, одна за другой в ряд, что есть центральный вход в городской Краеведческий музей, оказались на замке. Прильнув лицом к стеклянному полотну одной из дверей, я рассмотрела внутри пустынного вестибюля еще не распакованные мешки со строительным материалом. Все вокруг, как в здании, так и снаружи, было пустынно, хотя оставалось совсем немного времени до начала очень важного события: здесь, в этом здании, должна была состояться встреча общественности под названием “Золотое перо”. На ней предстояло вспомнить об авторах, которые жили и творили в Донецке в разные годы.
  …Пребывая некоторое время в замешательстве и поняв, что дверь никто мне не откроет, я начала медленно спускаться по ступенькам. Оглядывалась по сторонам, я внимательно рассматривала кирпичную постройку в три этажа, которая, в свою очередь, с опаской насторожившись своими каменными, геометрически точными и слитыми воедино фрагментами в виде буквы “П”, также  безмолвно обозревала и меня. Всеми своими многочисленными окнами. Медленно кружась, как в вальсе, я отступала от показавшейся мне неприступной крепости. И, неожиданно заручившись благозвучной поддержкой теплых солнечных лучей, весьма желанных на исходе февраля, оказавшимся в этом году настоящим приятелем-добряком всем нам, Дончанам, я безошибочно, как потом оказалось, приняла правильное решение. И направилась в обход здания. Дорогу осилит идущий, это верно. При условии, если идти только вперед. И, действительно, едва завернув за угол, я увидела сразу же заветную приоткрытую дверь на одной из обратных половинок условно обозначенной в моей голове кирпичной буквой “П”. Вздохнув с облегчением, и во славу своей находчивости, я ускорила шаг и вошла в здание музея…
 
 Запахло мелом, красками… В помещении сразу же ощутилось движение строительного, в полном смысле этого слова, воздуха. Хотя самих ремонтных работ не было видно. Просторный коридор, пусть и не с парадного входа, был уже заполнен людьми. Отшлифованный гомон из привычной слуху смеси взаимных приветствий и восторгов, переполнявших уста давних, встретившихся по хорошему поводу знакомых, оказался вполне себе в духе обычной, хорошо организованной и подготовленной встречи единомышленников. Яркие вспышки фотоаппаратов ежеминутно и на полную мощь сражались с обострившейся текучестью исторического момента. Чтобы потом благополучно разродиться привычными снимками на долгую память, под монотонное поскрипывание работающего ксерокса.
  И вдруг… Настроение праздничности сникло… Успокоилось дыхание… Пугающе медленные и четкие удары моего сердца оглушили застигнутый врасплох слух… Перед глазами стояли те самые два бесстрашных бизона, что чудом уцелели после ожесточенных обстрелов здания музея, регулярно повторявшихся в течение нескольких дней подряд. Убитые уже один раз людьми, много лет назад, пулями из черных дул кровожадных винчестеров, они, эти два чучела навсегда гордых красавцев, непостижимым образом избежали опасности быть безжалостно искалеченными и похороненными в каменных завалах рухнувшего отсека музея в трагическом лете 2014 года. После прямого попадания в него ракеты, принесшей смерть всему живому. И разрушения. Огромные глаза неподвижных, прижавшихся друг к другу животных, при ближайшем рассмотрении, оказались застывшими сгустками цвета неистребимой жизни, с громко кричащими оттенками надежды и страха по краям, и еще - с проблесками холодного презрения к смерти и дерзкого вызова всем нам. Именно там, где в какой-то давний  безымянный миг сгустились и замерли навечно их зрачки. Прошлое для бизонов уже не имеет никакого значения. Настоящее – основательно и бесповоротно сближает их с людьми. Но будущее… Оно - в каждой минуте, в каждом проживаемом дне. Оно, наверное, еще больше приблизит этих животных к людям. Последние согласились взвалить на себя бремя хранителей музея. И быть в ответе за все происходящее в здании. Будущее соединит и тех, и других предвидением того, что предстоит пережить. Но не стоит задумываться о чем-то,  что хотелось бы увидеть далеко впереди. Сегодняшний и все последующие дни должны внести ясность, каким оно будет. 
   Между тем, люди, стоящие совсем рядом, уже громко и торжественно вспоминали факты из Донбасской истории, цитировали мысли тех, кто и писали историю этого степного края. Происходило все на фоне тщательно продуманных деталей кабинета некоего вымышленного писателя, воссозданного по описаниям его современников. При помощи старенькой, но все еще работающей печатной машинки. Она, как казалось при беглом взгляде на нее, почти терялась на просторах широкого добротного письменного стола. Такой стол, сотворенный добросовестным мастером из очень ценной породы заморского дерева, и сам по себе – изысканный музейный экспонат. Судя по добротному качеству стола, он явил себя свету в то далекое живописное время, что сегодня называется  началом прошлого века.   

  Так, как же тогда писали, чуть меньше сотни лет назад? О чем?
 Я задумалась, вспоминая любимые книги. И представила себе сидящего за столом и склоненного над пишущей машинкой седовласого мужчину, с очками с, непременно, толстыми стеклами и в роговой оправе на его носу. Одетого в теплый домашний халат с воротником-шалькой, согревающим шею, и пошитого из ткани в крупную по размеру зелено-коричневую клетку. Я умудрилась даже услышать характерное постукивание крошечных клавиш маленькой машинки . Я услышала это постукивание, потому что на его неумолкаемом, на протяжении целого века фоне, происходило очень много важных событий прошлого: гремели бои в Испании, оживали славные герои Эрнеста Хемингуэя в романе “По ком звонит колокол”. Советский Союз защищал свои земли от нашествия германского фашизма, под строки из стихотворения Константина Симонова: жди меня и я вернусь… Вполне возможно, что под стук этой машинки и началось возрождение Союза писателей Донецкого края, который долгое время возглавлял Павел Байдебура, собравший вокруг себя и сплотивший многих талантливых писателей и поэтов Донбасса. После Второй Мировой войны Донбасский регион возрождался не только титаническими усилиями шахтеров, металлургов и строителей Донбасса, но и бесхитростной силой слов донбасских литераторов.   
  Что-то убедило меня признать: рождавшиеся в глубине души стоящего писателя слова, под стук клавиш печатной машинки, были хорошими словами. С особенно частыми повторами понятий: “герой”, “подвиг”, “Родина”. Извечный вопрос Петрарки: для чего мы рождены, откуда и куда идем? В том уже далеком историческом времени любая  попытка ответить на этот волнующий вопрос была та самая точка опоры, что помогала выдерживать ниспосланные временем и судьбой испытания. Это был и определенным образом понятый смысл человеческой жизни. Закалявший дух. И заставлявший воображение трудиться.
 
 Воображение… Что это? Божественный, великий дар творить, ниспосланный свыше, или вечное беспокойство жаждущей высказаться творческой личности? Готова поспорить. И то, и другое. И еще - желание трудиться, много и самозабвенно, в поте лица. Желание доводить совершенство своей души и мастерство рук до фантастического предела. До той вершины, куда каждый день пытаются взобраться ценители всего земного прекрасного. Чтобы понять направленность творца, его мировоззрение и проповедуемые им системы ценностей. Рядом с человеком мыслящим и неравнодушным стороннему и равнодушному наблюдателю может раскрыться подлинный смысл жизни. Дорога к его познанию у каждого – своя. Много, очень много мнений… Наверное, больше, чем звезд на ночном небе.  Мы же все такие разные. Блуждаем по запутанным лабиринтам своих судеб… Теряя драгоценное время, отмеренное жизнью. Которое могло бы быть потрачено на обретение добродетели, чтобы преодолеть дикое варварство, преследующее человечество со времен начала цивилизации.       
  Валерий Леженин. 10 лет его жизни, 10 лет его труда, чтобы любой приблизившийся к его шедеврам, вручную сотворенным из гипса и воплотивших в себя картины из библии, смог, наконец, остановиться, задуматься, что-то вспомнить, что-то услышать в происходящем вокруг. И посмотреть на себя и на свою жизнь со стороны…250 сюжетов, 250 фрагментов ручных шедевров… Есть и пить каждый день… Это физиологические потребности человека. Но думать и мыслить – это возможности познать добро и зло. Крошечные, отточенные фигурки Богов и волхвов перед глазами… А на стене, над всем этим духовным и ювелирным богатством – фотографии погибших сыновей мастера, Эдуарда и Юрия… Под каждой фотографией – две алые живые гвоздики из бессмертия, как сердца Героев Нового Времени, которые продолжают биться… Парни погибли, защищая от новых фашистов любимый Донецк. Катятся слезы из глаз… Парни воевали – не за деньги, не по контракту. Они пошли в ополчение и воевали мужественно и честно, наверняка, не допуская и мысли о том, что им можно бы было не высовываться в том трагическом лете 2014 года. И  поканючить за спинами других ребят. Парни были так воспитаны своим отцом – быть людьми. 40 лет жизни… Много это или мало? Достаточно, чтобы понять: один день из жизни человека достойного и честного намного длиннее века праздности, целого века лжи и невежества человеческих трутней.
   
  Родина… Не очень часто произносилось это слово в последние времена… Но, ведь, как-то должен был формироваться и откладываться ее образ в головах современников. Рассматривая витрины с аккуратно склеенными глиняными чашами, я уже видела перед собой и людей, которые много веков назад пользовались такой посудой. Грубой, но надежной в обиходе. Надежность – это слово, пожалуй, одно из следующих после слова “Родина”, которое очень хочется произносить всякий раз, когда заходит речь о Донбассе.  Надежное плечо друга, надежная, на века, шахтерская дружба, надежный… мир…
  Что же произошло на Донбассе, что затрещал по швам, а потом и рухнул этот самый мир, и пришлось терпеливо склеивать черепки из прошлого…, и оплакивать горько экспонаты, которые уже никогда не увидишь? В лете 2014 года пришлось признать: человеческая жестокость оказалась сильнее разума. Человеческая подлость  - она присуща только человеку. Иначе, как назвать целенаправленный, прицельный, хладнокровный, жестокий, безжалостный, осознанный обстрел Хранилища Совести и Памяти Донбасского края? С обстрела городского Краеведческого музея начался  беспрецедентный расстрел человеческих душ…

 …Музейные часы остановились 14 августа 2014 года в 21.15 по Московскому времени…   
   МИР ЛЮДЕЙ! Запомни этот день и это время! Эти цифры могли исчезнуть навсегда в истории. Хранилище бесценных экспонатов было обречено новыми фашистами на полное уничтожение. Пристрелка музея осуществлялась несколько дней подряд. Одни снаряды не долетали. Другие – перелетали здание. Но 20 августа… рухнуло одно крыло музея, северо-западная половинка условной буквы “П”…, похоронив под собой реставрационную мастерскую, кинозал… А через несколько дней прямым попаданием был превращен в кирпичные дребезги главный музейный вход. Обвалилась изрешеченная снарядами прямого попадания крыша… В облаке пыли и пепла исчезли многие десятки экспонатов, которые терпеливо собирались работниками музея на протяжении без малого век…
   В 2014 году у нашего музея был юбилей - 90 лет со дня его создания.
   B 2014 году, к моменту начала боевых действий на Донбассе, количество экспонатов музея достигло 50 000…
 МИР ЛЮДЕЙ! Знай! Раскопки руин искалеченного снарядами здания велись руками не только сотрудников музея. Но и руками волонтеров, которые, под продолжающимися каждый день обстрелами, разбирали эти бренные руины, пытаясь рассмотреть среди исторических обломков остатки экспонатов. Волонтеры… Это те люди, которые не покинули блокадный Донецк. Которые сражались, именно сражались, вместе с городом. Как могли. Вот так и оказались склеенные глиняные вазы и чашки на полках стеклянной витрины оживающего сегодня музея. “Радужный Донецк” – это название организации волонтеров, рожденной патриотическим порывом неравнодушных к трагедии своего города Дончан, что проявился каким-то особым образом в слове “Родина”. Достаточно всего лишь одного потрясения,  чтобы понять: человеческая подлость может отнять у тебя Родину. Особенно, если струсишь и признаешь свое бессилие сопротивляться злу. 

  А в Донецких парках замечены первые белки… Спасающиеся бегством от войны…
Флора и фауна Донбасса… Этот зал удалось восстановить. Или обычное везение? Ведь, находится этот зал в другой половинке условной буквы “П”. Как и зал с предметами домашнего обихода. Вазочки, статуэточки, очаровательтная масленка в виде созревшей тыковки, белоснежный столовый сервиз под названием “Шахтерский”… Все так знакомо и дорого сердцу… Но вот уже два года, как приносят жители Донецка в свой музей экспонаты времен новой, еще не получившей названия, войны. Это – фрагменты разорвавшихся снарядов, опаленные предметы из разрушенных квартир, гильзы, неразорвавшиеся снаряды. И уже создан филиал Краеведческого музея времен Новейшей Истории Донбасса, в экспозициях которого – предметы, сделанные из покореженного металла. Как же не понять желание людей забыться, уйти от войны и вернуться в мирное время… Страдать, терпеть лишения, терпеть утраты близких. Сострадая тем, кому еще хуже, чем тебе… Осознавая свои пороки и недостатки.
  …В музеях принято говорить тихо. Принято соблюдать тишину. Тихо разговаривают с выздоравливающими после долгой болезни людьми. Поддерживая добрыми словами, приветливым и мягким взглядом каждое их усилие глубоко вздохнуть и стать на ноги. Сейчас Донецкий Краеведческий музей приходит в себя после совершенного над ним варварского злодеяния. Его душа, познавшая значения слов “предательство” и “насилие”, не озлобилась. Музей чувствует и видит людскую заботу и ощущает усилия Дончан всеми возможными способами вытащить его из бездны непонимания человеческой жестокости. И из состояния отчаяния. Рукотворный храм человечности. Созданный терпением и усердием одних… И обреченный другими познать самые низкие и подлые пороки человеческих душ. Самое страшное последствие такого испытания – безверие. Укореняясь в душе, оно убивает. Неисчислимое количество раз. 

 …Думал ли скульптор Владимир Полоник о том, как важна будет всем Донбассовцам его скульптура “Весна Победы”?  Весна 1945-го года и весна 2016 года. Золотой росток из прошлого, пробившийся сквозь камень и тянущийся к солнцу. Энергия жизни маленького бунтаря, сила воли, закипевшая в смельчаке в абсолютной тьме и на высшей точке ее измерения, изменит и мир людей. И все – во имя одного – вырваться, как можно быстрее вырваться  из зловонной тьмы удушливого подземелья. 
 Жизнь переполнена символами. Жизнь продолжается. Донецкий Краеведческий музей – восстанавливается. Он будет с нами всегда. Его душа – сильнее его судьбы.
 
P.S. После посещения музея суть всколыхнувших меня чувств я могу выразить одним коротким словом: ПОТРЯСЕНИЕ... И добавлю: нравственный ад. Чистилище душ. Назвала лосей бизонами в силу того, что не приходилось видеть живьем ни первых,ни вторых. Но смысл всего сказанного только поэтому, безоговорочно, никак не меняется. И смысловую нагрузку всего, что так больно задело мою душу, дополню словами Сенеки: и о городах скажу я то же, что и о горожанах. 
                26 февраля, 2016 года.