Клайв Пин

     Узкая крутая дорожка, по сторонам поросшая колючим кустарником, извивалась змейкой меж скалистых уступов. Она вела на широкую площадку, прилегающую к горе,  увенчанной где-то в вышине, снежной шапкой. Вдали гора  сливалась с голубоватыми вершинами соседей, скрывающих свою красу среди вечных странников – белых облаков, время от времени  приоткрывающих  отроги, чтобы в следующий миг вновь спрятать  их.
     Бело-голубое царство Памира. Царство таинственное, дышащее свежестью и чистотой.
     Тишина и безмолвие. Стайка птиц, парящая справа, на уровне утёса, безраздельно вписывается в общую картину, не нарушая её горделивого величия.


     Окружающее не отторгает сложную конструкцию из серого металла и голубого пластика, раскинувшуюся на площадке. Здание сливается с окружающим пейзажем и не воспринимается как деяние человека. Маленькие фигурки у входа видятся Клайву муравьями. Он останавливается, чтобы посмотреть вокруг.
     Родная с детства картина.  Сквозь лёгкую дымку неясными очертаниями в глуби, между гор, просматривается озеро, по берегам поросшее сочной бордовой растительностью.  А вдали, на уровне глаз горы, горы…Свежий воздух волшебным бальзамом льётся в грудь и, разбегаясь по членам, рождает силы, ясность мысли. У Клайва появляется желание остановить мгновение, быть вечно молодым, любить весь мир. Сентиментальность давно вышла из моды. Поэтому он всякий раз старается скрыть свои чувства, но друзья видят его насквозь и мягко подшучивают. А ему наплевать. Они сами млеют от Памира, только искуснее скрывают свои эмоции.


     Шаги за поворотом застают его  врасплох.  Он решительно зашагал дальше.
   - Не прикидывайся, опять глазел на озеро? – несётся ему вслед.
     Атлетически сложенный Скид нагоняет его и, подталкивая  сильным кулаком в спину, продолжает:
   - Не обижайся, дружище, я сам, как-то недавно, задержался в Центре, спускаюсь и, вот на этом самом месте, оглянулся. - Он махнул рукой. -  Да что там говорить, прекрасное для всех прекрасно.
   - Я и не обижаюсь.
   - А что, Пин, если в воскресенье спустимся к озеру? Старика возьмём с собой?
   - Думаю, воскресенье встретим среди аборигенов  двадцать четвёртого века.
   - И то может быть.


     Яки и Жермена были уже в лаборатории. Питер сердито взглянул на опоздавших.  Клайв и Скид, пряча глаза, мигом заняли свои места. Старик, ещё крепкий мужчина с белой от седины головой, в своё время был одним из лучших исследователей. Прекрасно знал второе тысячелетие и особенно девятнадцатый, двадцатый  века. Теперь ему семьдесят пять лет. Совет Центра Временных переходов предоставил в его распоряжение четырёх молодых специалистов, глазами которых он глядел в давно ушедшие времена. Яки и Жермена отрабатывали двадцатый век. Скид и Клайв занимались двадцать четвёртым веком. Старик был строг, но инициативы молодых не сковывал, предоставляя им возможность разрабатывать свои методики, проекты.
   - Яки и Жермена, завтра ваш выход, готовы?
   - Думаю да, - уверенно сказал Яки, - сегодня отладим костюмы и кое-что осталось с языками.
   - Жермена, не забудь сменить причёску и не кокетничай со своими далёкими  предками, - напомнил Скид.
     Старик постучал пальцем по столу.
   - Скид и Клайв выходят через день. Уточним некоторые детали.
 Клайв и Скид развернули свои кресла к  Питеру.


   - Прошлый ваш выход был  в двадцать третьем веке. Мы наблюдали резкое падение производства, повышенный фон радиации, словом, экологическую катастрофу. В Южной Америке и Юго-Восточной Азии  производство отсутствует с двадцать второго века, что позволило природе несколько восстановиться. В Северной Америке бродят  одичавшие толпы. В бывшей России -  повсеместное отравление вод, почвы, население редко. Лучше других континентов сохранилась Африка.
   - Да, картина страшная, если учесть  ещё и массовую дебилизацию населения, - дополнил Скид.
   - Не забывайте нашей главной цели:  найти момент перехода к оздоровлению общества, – прервал его Питер.
   - Пока мы его не наблюдали, - скептически заметил Скид.
   - Природа восстановилась, наше общество существует и развивается,  значит, этот момент был. - Резко сказал Старик. - Обратите внимание на учёных. Только в их среде могли возникнуть мысли, идеи, постарайтесь внедриться в их сообщества.


   - Учёных? Ты помнишь, Клайв, того несчастного, который отважился выйти к толпе?
   - Его растерзали! Толпа негодовала, ревела от ненависти к учёным, считая их виновниками всех бед. Если учесть это, то в  двадцать четвёртом веке, куда мы с тобой отправляемся, Cкид, каннибализм в полном расцвете.
   - Хватит чёрных тонов. - Остановил их Питер. - История сложна, часто непредсказуема, но она всегда предоставляет выбор, даёт несколько альтернатив. Поэтому, нет гарантии, что где-то в районе двадцать пятого века не был выбран наилучший вариант. Надо найти этот момент. Мы теперь приблизились к «смутному времени». Это 25 – 28 века.  Его никто не изучал, если не учесть одиночных выходов Тедди,  Ольги и меня.  Что-то произошло в это время? До него было полное падение, после - резкий скачок подъёма. Как? Почему? Историки теоретизируют по этому поводу, а у нас есть возможность  воочию наблюдать момент перехода. Надо воспользоваться этим.
   - В 22 веке мы наблюдали  ещё музыку, живопись…
   - Теперь посмотрим, что в 24 веке. Прогресс или регресс?
   - Естественный ход истории не донёс до нас ничего от этих времён, а именно до 28 века, куда вышли твои родители, Клайв.


   - Они не вернулись не обязательно потому, что погибли. Всякие бывают обстоятельства, да и  канал мог подвести… - в задумчивости произнёс Клайв.
   - Каналы были чисты, никаких поломок. Мы искали их, но, увы. После их гибели наложили табу на всё это время. Но нельзя  вечно  быть в неведении. Изобретение саттеля сделало исследователей неуязвимыми, это позволило открыть «смутное время», и мы пойдём на переход. Вы достаточно опытны и, думаю, теперь нас ждёт удача. Выйти надо в горном районе Альп. Да, именно Альп, так как Европа была наиболее цивилизованным районом. Вот здесь. Потом спуститесь на юг Швейцарии.
     Уточнив по карте тонкости предстоящего перехода, Питер отпустил Скида и Клайва.
     « Клайв ещё надеется. Милый малыш. Нет. Они погибли. Это я точно знаю и, надо полагать, самым страшным образом». Питер содрогнулся.  Перед глазами, как живая всплыла Ольга, её белокурые локоны, развевающиеся по ветру, смеющиеся глаза,  очаровательные ямочки на щеках… «Это невозможно! Невозможно представить, как они могли погибнуть!».
     Он поднялся, вышел в коридор. Мягкая скользящая дорожка вынесла из корпуса. Солнце уже стояло в зените. Его свет и, искрящиеся отблески освещённых им снежных вершин, заставили на миг зажмуриться. Волной ударил горный воздух, освежил дыхание. Старик прошёл через площадь и остановился у перил, окаймляющих её полусферой. Внизу тянулись скалистые обрывы,  покрытые голубоватой дымкой.


     В его памяти всплыл такой же ясный день 3303 года, когда он,  молодой специалист  по временным переходам,  легко взбирался по этой тропе, из жилых корпусов, расположенных на такой же площадке,  метрами пятьюстами ниже.
     Ольга и Тедди прилетели месяцем позже.  Все трое попали в группу Метти Сед. Это была уже немолодая женщина, но сохранившая спортивную осанку, опытная исследовательница. Суровая на вид, мечтательная в душе, она умела воплощать свои помыслы в жизнь. Пунктуальная до педантичности, она показалась им тогда сухой и скучной. Они приходили в отупение от того, как скурпулёзно она продумывала и отрабатывала каждый выход. Им казалось тогда, что всё можно решить на месте, действуя по обстоятельствам, и что они без труда справятся с любой трудностью. «Наверное, мои ребята тоже ропщут на Старика, ведь так они меня называют между собой, за излишнюю кропотливость» - подумалось ему.


     Однако, они были молоды в то время и возраст не позволял замкнуться только в рамках профессии. Вместе облетали и обошли окрестности. Занимались спортом. Ольга!  Ладно сложенная, в белом спортивном костюме с теннисной ракеткой в руках.  Подвижная, она, как живая стояла перед глазами Питера. Ольга и Тедди вместе учились в университете и  со студенческих лет любили друг друга. Питер знал это, но с первых же часов общения влюбился в неё. Это была его тайна. Потом они поженились, а он, Питер, так и остался один, потому что такой, как Ольга, не  встретил. Он продолжал любить её тайно и безнадежно, хотя Тедди, кажется, догадывался об этом.
     Время летело быстро. Они стояли на пороге  третьего тысячелетия. Мэтти мечтала вскрыть провалы в его истории. Все трое, к этому времени, уже глубоко уважающие своего строгого руководителя, загорелись её мечтой. За последующие пять лет совместной работы осуществили множество смелых выходов в 21, 22 века.
     Но тут случилось то, что на время  оторвало их от работы. У Ольги родился сын Клайв. Малыш приковал к себе не только их внимание, но и служащих всего Центра. Даже суровая Метти время от времени приходила в коттедж к Тедди и Ольги, чтобы полюбоваться на это чудо природы. Мальчика можно было отдать в Дом детства,  который раскинулся недалеко, тоже в горах, но обитатели Центра так привязались к нему, что не допускали такой мысли. Когда Клайву исполнился год, выписали бионяню, а Ольга возобновила переходы.


     Ещё два года интересной работы.
     Исследовали 23 век. Экологическая катастрофа достигла вселенских масштабов. Радиация превысила критическую норму. Высохшие леса, бесплодная,  потрескавшаяся почва, вымершие виды животных, голодные толпы в городах. Вражда и ненависть поселились в обществе…
     Каждый новый переход вызывал острую душевную боль. Хотелось помочь людям. Но как? Чем? Устав временных переходов запрещал какое-либо вмешательство в жизнь аборигенов. Чувствовался закат земной цивилизации. Метти нервничала, лихорадочно цепляясь за каждое новое явление, в надежде уловить  рубеж, поворот к  возрождению. Её молодые коллеги предложили смелый план: сделать одиночные выходы в каждое из последующих столетий. Метти долго не соглашалась, так как риск слишком велик. И вот однажды она решилась.
     Тедди  и Питер вышли в 25 век. Следующий выход Ольги  и Тедди в 26 век. Тедди, как потом выяснилось, нажал кнопку «28». Случайно или умышленно?  Никто не знал. Они ушли и не вернулись. Аварийные группы и сама Метти не раз совершали переходы с целью поисков. Проверялась исправность каналов.  Следов не нашли.


     Клайву исполнилось семь лет. Надо  было решать вопрос о его пребывании в горах. Прилетели родители Ольги и Тедди, чтобы забрать внука, но мальчик крепко вцепился в руку Питера, сказал, что останется с ним. Для Питера он всегда был сыном. Они поселились вместе.
     25 – 28 века закрыли. Метти с исследователями работала теперь на 19-20 веках. Когда мальчик подрос, они вместе стали мечтать о запретном времени. В семнадцать лет юношу отправили в университет, вернулся он через семь лет специалистом по временным переходам и стал работать под руководством Питера. В это же время появился и Скид. Изобретение саттеля стало надёжной  силовой защитой  для исследователей. Открыли «смутное время». Как некогда Метти перед ними, теперь он ставил перед Клайвом и Скидом задачу: найти переломный момент.
     Завтра они выйдут в 24 век, век в котором он был, но не исследовал. Питер волновался. Клайв слишком дорог ему.  Ольга и Тедди строго смотрели на него из глубины времени, он отвечал за жизнь и благополучие их сына.
   «Малыш» неразговорчив, упрям, смел, несколько поэтичен, что явно унаследовал от матери». Питер был уверен, что мысль найти родителей,  не оставляла его никогда. «Малыш»,  «Малыш!» Ты уже взрослый мужчина с Ольгиными глазами.  Как ей  больно было оставлять тебя!»
     На третье тысячелетие работали пять каналов. Вышли по пятому.   Скалистые белые вершины Альп,  убегая за линию горизонта, прятались в молочном тумане.


   - Берём по два дополнительных саттеля. Вещи оставим здесь, – говорил Скид, - лучше вырубить ледяную нишу, но можно и палатку  поставить.
   - Палатку снесёт ветром, как не крепи, ниша  надёжнее. Концентратов берём дня на два?
   - Возьмём больше, всякое может случиться.
   - Пожалуй, – предположил Клайв, освобождаясь от плотно облегающего костюма перехода.
     На упаковку вещей ушло около часа.
   - Как в давние времена, Клайв, давай присядем перед дорогой и в путь, с Богом.
     Скид прикоснулся к саттелю, висящему на поясе. То же сделал и Клайв.  Плавно поднялись в воздух на высоту трёх-пяти метров и стали медленно скользить вниз. Сначала шли снега, мягкими складками прикрывающие горы. Потом  пошла  каменистая почва, кое-где переходящая в участки с бурыми пучками травы и высохшего, полуразвалившегося кустарника. Ещё ниже лес с такими же, как трава, бурыми листьями. Эта серая картина была бы безнадёжной, если бы не весёлый поток горного ручья.
   - Территория бывшей  Швейцарии, некогда райского уголка Европы, во что превращена! – сокрушался Скид.
   - Смотри по пойме той реки растительность более пышная, но листья бурые. В 23веке это ещё была зелень.
     Они спустились в пойму реки, которая оказалась более прозрачной, чем в былые  времена. Взяли пробы воды, воздуха.
   -   Веди съёмку, Скид. Где мы находимся?


       Щёлкнули  МПЗУ - мобильно – переговорными, запоминающими устройствами. Нашли карту. Дальше их путь лежал на Север,  вглубь материка. Уточнили координаты и, увеличив скорость, полетели дальше. Издали увидели город. Когда подлетели ближе, поняли, что это всего лишь руины. Опустились на окраине. Пустынная улица, засорённая кусками пластика, искорёженными металлическими прутьями, пожелтевшими от времени, разваливающимися от прикосновения, обрывками толстой бумаги, черепками, грудами непонятного скарба. Пустые глазницы окон с разбитыми стёклами, уныло смотрели на людей, словно, выражали недоумение  от их появления в этом распавшемся мире.
     Прошли одну, другую улицы. Заглянули в коробки домов. Никого. Пусто. Лишь кое-где в испуге мелькали крысы. Обошли весь город. Опять поднялись в воздух. Километрах в десяти от него  раскинулись руины  какого-то завода, такие же застывшие, заброшенные, с изгаженными стенами.
     День клонился к вечеру. Уставшие друзья, ошеломлённые увиденным, разместились на ночлег в одном из помещений. Оно показалось им наиболее подходящим для этой цели.
     Утром опять двинулись в путь, оставляя позади заброшенные посёлки, пустые города.
   - Смотри, Скид, кажется дым, вон там, над лесом.
      Спустились, огляделись. Лес, заросли кустарника. Не видя опасности, Скид пошёл вперёд, приглашая жестом Клайва. Продвигались осторожно и долго, до тех пор, пока из-за зарослей не увидели людей, костры. Пышный куст растения служил надёжным укрытием.


     На обширной поляне разбросаны хижины, сооружённые из сухой травы, кое-где прикрытые шкурами животных. Около ближнего костра стайка детей, играющих в камни. Высокий, худой мальчик, с уродливо заплывшей правой стороной лица,  грубо кричал на других и раздавал подзатыльники. Мальчик с толстым туловищем, короткими руками и ногами, метал. Вокруг сидели дети в лохмотьях. Их грязные, нечёсаные волосы говорили о полном отсутствии какой-либо гигиены. Короткорукий метнул. Его камень, ударившись о другой, отлетел и, видимо,  больно задел кого-то из детей. Поднялся плач, визг, началась потасовка. Хромоногая женщина с огромным животом, вышла из ближней хижины, подошла, выхватила из этой кишащей кучи двух девочек, одна из которых была с двумя головами и потащила их прочь. Они сопротивлялись, корчились, кусались, но мать силой увела их в хижину. К дерущимся, с угрожающими окриками, двинулся обнажённый по пояс мужчина с увесистой дубиной в руках. Увидев его, дети  мигом рассыпались, кто куда.
     Потрясённые исследователи, казалось, потеряли дар речи. Посмотрели друг на друга и, вдруг,  заметили рядом подростка, который, засунув пальцы в слюнявый рот, пустыми, непонимающими глазами смотрел на них. Руки невольно потянулись к саттелям. Они, молча обойдя с двух сторон дебила, удалились в лес. Мальчик  проводил их взглядом и скрылся в зарослях.
   - Катастрофа, полнейшая катастрофа! - Шептал Клайв.

     Удаляясь дальше на север, через несколько километров они столкнулись нос к носу со стариком. Он не испугался и даже охотно вступил с ними в контакт.
   - Один живёшь? – указывая на дырявую хижину, спросил Скид.
   - Теперь один, а раньше жил с сёстрами.
   - Где же они?
   - Одна утонула, другую забили ребятишки из соседнего посёлка. Она была уродом.
   - Чем питаешься?
   - Где рыбу поймаю, травой, да вот ещё выращиваю картофель, - он посмотрел на корявую палку, которая, видимо, служила ему мотыгой, -  да редко что достаётся мне, соседи воруют.
   - Кто твои предки?
   - Не знаю, не знаю. Только и осталось от них много, много бумаг, скреплённых вместе. Они перешли ко мне от матери.  Велела хранить, вот и храню.
   - Покажи.


     Старик воткнул в землю мотыгу и зашагал к хижине. Из любопытства исследователи пошли за ним. Грубо сколоченный стол, лоснящийся от грязи, матрац, некогда пышный и мягкий, лежал на полу.  У стола  широкая чурка, служащая сидением.  Сооружённый из глины и камней очаг, с отпечатками пальцев старика. В углу куча хлама. Дверь без петель, отставляющаяся в сторону. Бесформенное, пустое окно. На столе металлическая кружка и такая же погнутая тарелка.
     Старик засунул руку под матрац и долго там что-то выискивал. Наконец извлёк  тетрадь в чёрном переплёте с пожелтевшими листами и еле заметной записью на них. Скид осторожно взял её, подошёл к отверстию окна. Трудно разбирая слова, прочитал:
    « 2297 год, 12 января.
     Нас осталось мало: Патрик, Шелли, Николс, я да две лаборантки. Вилли убили прошлой  ночью. С утра прочно завалили  дверь  остатками мебели. Пищи осталось дня на три. Забрались на верхний этаж института, в химическую лабораторию Патрика. До тошноты пахнет какой-то гадостью, но, всё  же, здесь безопаснее и теплее. Кое-где сохранились стёкла и рамы, остальное заделали пластиком. Лаборантки о чём-то шепчутся в стороне. Патрик  и Николс на клочке бумаги изображают свои формулы и спорят. Мы с  Шелли  стараемся найти спирт или бензин, чтобы осветить комнату в надвигающихся сумерках…».


   - Дневник одного из последних учёных.
   - Ты читал это, - спросил  Клайв у старика.
   - Смотрел много раз, но не понимаю тех знаков, - сокрушался старик.
   - Мы понимаем их. Отдай нам эту тетрадь? – попросил Клайв.
   - Нет, мать велела хранить, нельзя. Да, впрочем, кому она? – вдруг неожиданно повернул хозяин.
   - Действительно, кому передашь?
   - Бери, всё равно я скоро умру, да и соседи всё наровят украсть матрац. Бери… куда мне! – обречённо махнул рукой старик.
   - Оставим ему концентратов.
      Клайв, словно ребёнку объяснил старику, как их  надо готовить.
   - Вот дал бы ты мне такие штаны, - ощупывая мягкий ворс ткани, просил старик.
     Клайв растерялся. Отказать было жалко, но  и перспектива остаться без брюк вдали от Альп, тоже не привлекала.
   - Нет, нельзя, нам ещё долго идти.
   - Так вы разве не из соседей?
   - Мы с Альп.
   - Что такое «Альп?»
   - Это такие горы Альпы, высоки и красивые».
   - Не слыхал…
     За неделю облетели территорию Франции, часть Германии и, после кратковременного отдыха в горах, отправились в Италию, Испанию. Ещё одно недельное путешествие не дало ничего интересного. Производство не работало. Разъединённое население, особенно в городах, пряталось. Голодные стада полудиких людей бродили по континентам. Единственное, что радовало глаз, так это природа. Она, медленно, но начинала возрождаться. Более чистыми становились водоёмы.  Возрождался животный мир.
     Ровно через две недели, друзья стояли перед Стариком. Микроэлементы со снимками и дневник отправили в Пекинский институт истории Земли. Последующие три месяца ушли на обследование других континентов. Семь выходов за четыре месяца. Медики негодовали. Клайв со Скидом действительно выдохлись. Старик ходил мрачный. Ему было жаль парней, но страсть узнать истину была так велика, что он порой  забывал всё.


     Следующие два года ушли на 25,26, 27 века.
     Наконец исследователи встали перед роковым 28 веком.
     Выходили по третьему каналу.
     Среднерусская возвышенность. Поднялись на взгорье.  Холмистая местность давала возможность широкого обзора. Природа почти полностью восстановилась. Куда ни достигал  взор – леса, холмы, перелески, узкие ленты рек. Бурый цвет повсюду переходил в бордовый. Это прекрасно сочеталось с голубизной неба, по которому проносились или парили крупные птицы, распластавши свои огромные, как лопасти крылья. Первозданная тишина и нетронутость. Ничто не нарушало картины, никаких творений рук человеческих, только видневшиеся кое-где, поросшие за столетия кустарником и травой,  верхние этажи высотных городских зданий, да редкое население.
    - Девственная планета.
   - Вот где отдыхать от темпа наших дней.
     Скид щёлкнул МПЗУ, нашёл карту.
     Обследование европейской части бывшей России ничего не дало нового. Признаков  цивилизации  не встретили.
   - Думаю, основное население ещё столетия два назад откочевало на юг в Причерноморье,  предгорья Кавказа, - предположил Клайв, - летим туда?
     Издали увидели вершины гор, заснеженные, блистающие чистотой и нетронутостью. Горные реки стальными клинками прорезали глубокие ущелья.  Бордовая растительность придавала нарядность, праздничность всей этой картине. Побережье Чёрного моря белело от обилия чаек. Кое-где из-под векового слоя песка и пыли выглядывали полуразрушенные верхушки  крыш, некогда стоящих тут домов.


   - Город был красавцем,  - заметил Скид, - подойдём к той башне.
     Она возвышалась над землёй метра на четыре. Приземлились внутри. Огляделись. Лепнина окон и потолка во многих местах была сколота и валялась тут же. Клайв поднял один из осколков и, внимательно рассматривая,  в раздумье проговорил:
   - Скол –то свежий.
     Недалеко от противоположной стены, из песка, торчал угол какого-то предмета. Посеревшая от времени, непогод и зноя рамка с натянутым куском холста. Осторожно отгребли песок.
   - Это картина, но пока ничего не видно.
   - Её надо  почистить, вынесем на свет.
     Прислонили к стене башни. Скид попытался ногтем убрать толстый слой спрессовавшегося песка. Неровная его поверхность не поддалась. Тогда Клайв нашёл камень и сильно ударил им по панцирю около рамки. Отколовшийся кусок обнажил край картины: сочная голубая краска выглядывала оттуда, просясь наружу. Так кусок за куском отбросили многовековое покрытие.
    … Море уходит за горизонт и там, вдали, сливается с голубым, в лёгких перистых облаках небом. Умеренные валы набегают на каменную глыбу у берега и, ударяясь о неё, рассыпаются каскадом брызг. Каждая капля  живёт самостоятельной жизнью, в каждой своё солнце. Падая, они сливаются вновь и ныряют в изумрудную прозрачную глубь. Смелые, но едва заметные мазки создают впечатление бездонности, покачивающейся, вечно живой, водной стихии. Тайные нити внутренних переливов, соединяющие воедино  этот текучий мир, переплетались с преломлёнными нитями солнечных лучей и, дополненные цветом глубины, вместе ткали питательный бульон, основу всех основ, первоисточник живого. Колоссальная энергия заключена в этом клубке звезды, планеты и… зрителя. Косного и органического. Вселенной и человека. Художник  ненавязчиво делал смотрящего соучастником  этого таинства. Он славил и утверждал жизнь, вселял надежду и кричал: природа найдёт выход, а человек одухотворит возрождающийся мир светом разума…
     Чувствительный Клайв, раньше, чем прагматичный Скид уловил замысел мастера. Он молчал очарованный. Молчал и Скид. О замысле автора, воплощённом в картине,  нельзя было говорить, его можно только чувствовать. Чувствовать и впитывать каждой клеткой души и тела…

     Верхушки засыпанных песком домов остались позади. Впереди горы, у подножья поросшие травой, кустарником, дальше переходящие в лес. Неширокая горная река, спешила  к морю. Взяли пробы воды.
   - Чистейшая, можно напиться, - сказал Клайв, глядя на экран  робота-лаборатории, небольшого компактного ящика на воздушной подушке, движущегося за исследователями.
     Умылись, утолили жажду. Осмотрелись.
     С противоположного берега  на них с интересом смотрели женщина и трое подростков. Набедренные повязки из шкур, дико свисающие волосы, босые ноги – вот и всё убранство. Скид и Клайв, видя что их не боятся,  воспользовавшись саттелем, переправились через речку.
   - Они нас не боятся, подойдём поближе, - предложил, озираясь, Скид, - однако, саттеля не выпускай.
     Остановились в нескольких  шагах от аборигенов.
   - Это Клайв, а я - Скид.
     Это джентльменское представление  на «даму» не произвело никакого впечатления. Она что-то промычала себе под нос и двинулась к Скиду. Вытянув руку, прикоснулась к куртке, мягкая ткань которой, видимо, пришлась ей по вкусу. Она погладила её и вдруг, грубо ухватив за полу, дёрнула к себе. Скид силой отвёл руку в сторону. Рычащий звук вырвался из уст женщины. Подростки в два прыжка оказались около, оскалив зубы, приняли воинственный вид. Клайв прикоснулся к саттелю. Мощное силовое поле отбросило всю группу в сторону. Напуганные, они обратились в бегство.
   - Полная утрата речи, но особой агрессивности нет. Хорошо бы выяснить, сколько их и где живут?
     Облетели округу. Каких-либо строений не обнаружили. Ближе к горам опять стали встречаться люди. Они собирали что-то по лугам. Вскоре увидели и их жилища – пещеры.
     Поднялись выше в горы. Осмотрелись. Что-то овальное, как зеркало, блеснуло на отвесной скале  в лучах заходящего солнца.
   - Что бы это могло быть? – подумал Скид вслух.
   - Кажется, дверь. Смотри, тропа ведёт к ней.
   - Слишком правильная форма для этого дикого мира. Поднимемся тропой, - предложил Клайв, вот её основание.


     Опустились.  Широкая у подножья дорожка становилась уже по мере того, как уходила вверх. Ровная, гладкая она, казалось, была вырезана из скалы.  Через несколько шагов увидели ступени. Сомнений нет, она сделана человеком. Но каким? Этими дикарями? До двери, а это, несомненно, была дверь из светлого металла, оставалось шагов двадцать, как услышали тяжёлое дыхание позади. Клайв оглянулся и одновременно услышал  отчаянный крик Скида:   
   - Клайв, берегись!
     Полуголый мужчина с рыжей косматой головой и огромной дубиной в руках был в двух шагах от Скида. Мгновение и  дубина опустилась на его голову. Клайв ринулся к другу, но дикарь опередил его. Своим могучим телом он навис над потерявшим сознание Скидом.  Клайвом овладела ярость: он с невероятной для себя силой откинул мужчину вниз по дорожке и,  не забыв щёлкнуть саттелем, присел около друга. Скид лежал лицом вниз. Кровь из раны на затылке стекала на камни. Нажал несколько клавиш на боковой стенке робота. Тонкие, гибкие щупальца обследовали рану, начали её обработку. Травма  оказалась серьёзной. Это была рваная рана с проломом черепа. Клайв поднялся и посмотрел вниз на тропу. Мужчина зашевелился, сел. Покрутив головой, увидел Клайва. Поднялся и, покачиваясь, выставив вперёд голову, тупо двинулся на него, но, достигнув границы силового поля, оказался отброшенным к  отвесной стене. Злобно посмотрев на Клайва, опять двинулся вперёд, но неведомая сила отбросила нападающего ещё сильнее. Он упал, подвернув ногу. Опять поднялся, постоял, подумал и заковылял прочь.
     Тем временем робот, справившись с обработкой раны, свернул щупальца. Скид был без сознания, его надо было где-то укрыть, прежде чем отправиться к входу в канал за аэророботом.  Клайв вспомнил о двери. Оставив друга под прикрытием силового поля, он дошёл до двери и стал изучать её. Толстая, металлическая она плотно прикрывала вход. Ручки не было. Прикоснулся, толкнул. Хотел отойти, но  тут взгляд его упал на  еле заметную кнопку расположенную выше двери. Подумав, решил нажать.
     Словно по волшебству дверь отошла назад, обнажив вход. В раздумье, войти или не войти, он оглянулся на дорожку. Скид лежал без движения. Мысль о том, что раненому  нужна постель, толкнула его вперёд.


     Как только он сделал первый шаг в комнату, она осветилась мягким светом. Зеленоватый цвет стен  прекрасно сочетался с золотистым, которым был выполнен затейливый орнамент. Передняя стена унизана множеством приборов, экранов овальной и прямоугольной формы. Под ними  небольшой стол-пульт с множеством кнопок и клавиш. Клайв прошёлся по помещению, постоял у пульта и громко спросил:
   - Здесь есть кто-нибудь?
     Никто не отозвался. Он подошёл к одной из дверей, ведущих в соседние помещения. Стукнул несколько раз. Никого. Нажал кнопку над дверью. Вошёл. Оно была поменьше первого и совершенно пустое. Прошёлся, а вот и табло на стене. Нажал верхнюю кнопку. У противоположной стены неизвестно из чего возник стол и четыре стула около.
   - Понятно! А это что? – Он нажал соседнюю кнопку, ниже.
     Рядом, чуть не задев его, появилась тахта. Клайв потрогал её, сел. Мягкая, удобная, с невысоким валиком для головы.
   - Это-то мне и нужно!
     Он быстро  вышел на дорожку, взял Скида на руки, вернулся в эту комнату и положил на тахту. Скид спал. Были уже сумерки. Оставить друга одного на ночь в незнакомом месте  не решился. «За аэророботом слетаю на рассвете», - решил он.
     Оставив спящего Скида, вышел в переднюю комнату, чтобы лучше рассмотреть приборы. Они были в рабочем состоянии. Цифры знакомые, а вот буквы были неизвестны. Тёмным был только один большой экран. Он изучил выводы приборов и, в сущности, понял всё.
   - Если не ошибаюсь, эта клавиша справа – включение. Нажать? Опасно. Впрочем, всё устроено рационально. Попробую.
     Он слегка надавил на светлую клавишу. Экран засветился.


     Просторный зал. Совершенно прозрачные стены обнажали незнакомый пейзаж. Безлюдно. Только на переднем плане трое мужчин, видимо, беседуют. Это были высокие, спортивно сложенные  люди в просторных блузах, коротких шортах. Правильные черты лица делали их похожими. Голосов не слышно, но впечатление такое, что они разговаривают. Все трое вдруг посмотрели в его сторону,  подошли к экрану и, что-то нажимая, в упор посмотрели на него.
     Клайв почувствовал слабое покалывание в висках, однако, неприятное ощущение скоро прошло.
   - Кто ты и как попал на станцию? – беззвучно пронеслось в голове.
     Клайв прикоснулся к вискам, помотал головой.
   - Не понял вопроса? Отвечай?
   - Я Клайв, - робко ответил он.
   - Да это же Клайв Пин, «Спаситель».
   - Он! Рассказывай, что случилось?
   - Кто вы и откуда меня знаете?
   - Мы из другого  времени, - пронёсся ответ.
   - Какого?
   - Ты не поймёшь, Покинь станцию, к приборам не прикасайся.
   - Мой друг ранен. Мы проведём здесь ночь, утром уйдём.
   - Выключи связь и отправляйся спать.
     Расстроенный Клайв, не попрощавшись, зло ударил по клавише. Экран погас.
   - Спасибо, что не отказали в ночлеге. Прошлое мрачно, будущее туманно. Спать, спать…


     Проснулся рано. Приятный полумрак, свежесть воздуха, еле слышна ласкающая слух мелодия. Сладко потянулся. «Уютно они живут в этом своём будущем, - подумалось Клайву, - однако, не  плохо бы искупаться, может и это предусмотрено?» Он подошёл к табло и нажал самую нижнюю кнопку. Стена, справа от него,  растаяла и он оказался в  большой светлой комнате с бассейном, несколькими спортивными снарядами, назначение которых Клайв понял  сразу.  Вошёл. Дохнуло прохладой леса, травами, цветами. Прозрачная вода чиста и спокойна, потрогал её рукой и, особенно не раздумывая, нырнул.
     Освежённый и взбодрённый ласкающей прохладой, он поспешил к Скиду.
Дверь в его комнату оказалась открытой. Постель пуста. Клайв замер от неожиданности. Ушёл! Не мог! Травма головы слишком  велика, она бы не позволила даже подняться. Проверил всё, что предусматривало табло. Скида нигде не было. Выбежал на тропу. Кричал, звал, но всё безрезультатно.
Опустошённый, убитый горем вернулся на станцию.
   - Это они похитили Скида, - понял  Клайв.
     Сел к пульту и решительно ударил по клавише.
     Экран засветился. На него смотрела миловидная девушка.
   - Что ты хочешь? – пронеслось в голове.
   - Где Скид? – закричал он.
   - У нас, в лечебной камере.
   - Как вы смели его взять? –в бешенстве орал  Клайв.
     Девушка спокойно наблюдала за ним с экрана. Когда он остановился, она сказала:
   - Травма  серьёзна, дня через два вернём его в ваше время.
   - Мы бы сами вылечили Скида.
   - Мы это сделаем лучше и быстрее.
   - Куда вернёте, где его искать?
   - Он сам придёт в Центр временных переходов.
   - Откуда ты знаешь наш Центр?
   - Мы знаем всё о вашем времени. Почему ты так враждебно настроен, Клайв?
   - Зачем вы, не предупредив, забрали Скида? Наш Кодекс временных переходов запрещает подобное.
   - Наш тоже запрещает кроме оказания помощи. Ты источаешь много энергии, Зачем?
   - А ты бы не источала, если бы пропал твой раненый друг?
   - Нет. Это не поможет делу. Я же тебе всё объяснила.
   - Надо не объяснять, а предупреждать!
     Она равнодушно пожала плечами, явно не поняв  гнева.
   - Не понимаешь? Ты заставила меня волноваться.
   - Мы не способны  на плохое.
   - Кто вас знает! Лучше бы показала Скида, если можно, конечно?
     Девушка что-то переключила на пульте… и,  Клайв увидел друга. Он лежал на постаменте. Спал. Изображение было настолько чистым, что видны были вздрагивающие веки, чувствовалось дыхание. Только после этого Клайв успокоился.


     Изображение растаяло.  На экране опять была девушка. Уже миролюбиво он спросил:
   - Тебя как  зовут?
   - Лейла.
   - А я Клайв.
   - Знаю.
   - Всё – то вы знаете.  Расскажи о своём времени?
   - Это запрещено.
   - Понятно. Но год-то назвать можешь?
   - 3678-й.
   -О, го…го!  А у  нас 3344год.
   - Знаю. Всё,  достаточно. Отправляйся в своё время и жди Скида.
     Экран погас. Клайв вместе с роботом-лабораторией покинул станцию, добрался до входа в канал и перешёл в своё время.
     … Его встретили тревожные глаза Старика.
   - Где Скид?
   - В 3678 году.
   - Шутишь, скоморох?
   - Нет. В лечебной камере.
   - Рассказывай! – приказал Питер.
     Тяжело переживающий исчезновение друга Клайв,  говорил отрешённо и вяло.
     Старик, прихватив микроэлемент с его рассказом, отправился в Совет Центра, отпустив Пина отдыхать.
     Два дня он провёл дома, ничего не делая. Когда пришло время появления друга, пошёл в Центр. Там уже с утра царило необычное оживление. Ведь это была первая встреча с людьми из будущего. В будущем пока ещё никто не бывал. Скид появился неожиданно на площади, перед зданием Центра. Он твёрдо и решительно прошёл в лабораторию под  любопытными взглядами выглядывающих из дверей сотрудников. Клайв, сдерживая чувство радости, мимоходом взглянув на него, кивнул, словно расстались вчера. Скид сел на свою вертушку.
   - Не знаешь, что произошло? Почему на меня воззрились,  как на динозавра?
   - Откуда мне знать, если ты сам не знаешь? - Ответил спокойно Клайв,  но с интересом посмотрел на него.
   - Будем отрабатывать материал по 28 веку?
     Во второй половине дня их пригласили в медицинский корпус. Это не вызвало никаких подозрений у Скида, так как обследования после переходов  обязательны. Но на сей раз медиков интересовала только травма Скида. Еле уловимый приборами шрам на месте пролома черепа. И это после двух дней лечения!
     Вечером Старик зашёл к Клайву.
   - Почему они уклоняются от контактов и при этом хорошо нас знают? – В раздумье спросил  он.
   - Может статься от того, что я был слишком взволнован и зол в разговорах с ними. Мне надо ещё раз выйти на контакт с ними. Не знаю, как ты посмотришь на это, но завтра я опять думаю выйти в 28 век, - твёрдо, будто давая знать Старику,  что  ничто не остановит  его, сказал Клайв.
   - Перейдём вместе.
   - Ты? – удивился Клайв. – А перегрузки?
   - Я так решил.
   - Совет в курсе?
   - Да.


     … Клайв шёл впереди. Силовое поле было включено. Благополучно добрались до двери. Она была открыта, словно, ждала их появления. От неожиданности, переглянувшись, остановились.
   - Хозяева дома, - выступая вперёд, закрывая собой Клайва,  шёпотом сказал Питер.
   - Возможно, однако, держи силовое поле.
     Обойдя Старика  слева,  Клайв решительно шагнул в дверь. Три человека, сидящие около пульта развернули кресла им навстречу.
   - Приветствуем вас! – пронеслось в голове Клайва.
     Какое-то время обе стороны внимательно изучали друг друга. Наконец Клайв сказал:
   - Это Питер Нок, я – Клайв Пин. Мы из 3344 года.
   - Знаем. Что вы хотите?
   - Нам надо кое-что выяснить у вас, - выступив вперёд, сказал Питер.
     Один из трёх поднялся, двое развернули кресла к пульту.
   - Я -  Юд. Идите за мной.
     Он вошёл в ту комнату, где неделю назад провёл ночь Клайв. Подошёл к табло и легко манипулируя, образовал стол с пятью стульями  около. Предложил сесть. Пока усаживались, присоединились остальные. Рослые, спортивные, с правильными чертами лица, они казались одинаковыми, но разный цвет глаз, выражение лица, были, несомненно,  своеобразны и нарушали кажущуюся идентичность.
   - Это Майкл, Брейн,  - представил Юд своих друзей. – Мы вас слушаем.
   - Вы были в нашем времени?
   - Хорошо знаем его.
   - Почему вы уклоняетесь от контакта? Мы бы хорошо поняли друг друга.
   - Между нами три с лишним века. Такое общение принесёт вам вред.
   - К сожалению, мы выходим только в прошлое, но скоро попадём и к вам.
   - Это произойдёт не скоро.
   - Ошибаешься, - довольно запальчиво сказал Питер, - Мы не сегодня – завтра решим эту проблему.
   - Только в начале 35 века.
   - Если вы хорошо знаете наше время, то и должны знать о группе Прейднера.
   - Знаем. Но они попадут в мнимое будушее, в один из его вариантов, не в ваш вариант.


     Старик ничего не сказал и только посмотрел на Юда.
   - Мы, как и вы, не можем вмешиваться в прошлое. Кстати, …один раз вы вмешаетесь и, это будет единственный раз в истории временных переходов.
   - Все трое почему-то посмотрели на Клайва.
   - Это сделаю я?
   - Вполне возможно…, - уклончиво ответил Брейн.
   - Расскажите немного о своём времени, сделайте тоже исключение, один раз, - попросил Клайв.
     Опять наступило молчание. Тройка совещалась.
   - Только для тебя, Клайв. Спрашивай.
   - Вы ведёте полёты в космос?
   - Общаемся с внеземными цивилизациями.
   - Как?
   - Бесполётное общение. Вы не поймёте.
   - Есть в вашем обществе какая-то цель, которая бы всех объединяла?
   - Мысль.
   - Служение науке?
   - Рождение, концентрация и усиление мысли.
   - Для чего?
   - Для обогащения Мирового информационного поля.
   - Как вы передвигаетесь во времени?
   - Силой мысли.
   - В пространстве?
   - Силой мысли.
   - Есть ли у вас искусство?
   - Есть, но не в таком виде, как у вас.
   - В каком?
   - Вы не поймёте.
   - Вы победили смерть?
   - Зачем? Мысль не умирает. Тело бренно.
   - А как с чувствами?
   - Они нам не нужны.
   - Но добро и зло заложены изначально.
   - Они есть, но проявляются не в том, в чём у вас.


   - Как?
   - Вы не поймёте.
   - Вы все одинаковы, а индивидуальность?
   - Она проявляется у нас более ярко, чем у вас. Вы не поймёте.
   - Как далеко вы путешествуете во времени? – спросил Старик.
   - Плюс – минус  десять тысяч лет.
   - Невероятно!
   - Какое оно, будущее? – спросил Питер в раздумье.
   - Оно туманно и непонятно.
   - Даже для вас?
   - Да.
   - Как же вы общаетесь с ними?
   - Они воспринимают нас естественно,  просто не обращают внимание. Их жизни, языка, образа мысли мы не понимаем.  Их помыслы только о
Вселенной.
   - Ясно.  У нас к вам есть ещё вопрос.
   - Слушаем.
   - Скажите, не случалось ли вам приходить на помощь жителям других эпох.
   - Делаем это часто. Если нет потери памяти, отправляем их в своё время, если есть оставляем у себя.
     Питер и Клайв заволновались.
   - Вы источаете много энергии. Почему?
   - Да, да, мы расскажем.
     Питер рассказал всё об Ольге и Тедди.
   - По какому каналу они выходили?
   - По третьему.
   - Перейдём к пульту.
     Майкл работал с аппаратурой.
   - Да из 28 века доставлены двое, мужчина и женщина, убитые аборигенами, но их удалось вернуть к жизни. Была полная потеря памяти,  поэтому они оставлены у нас.
   - Посмотреть бы на них?
   - Это можно…
     На экране появилась залитая солнцем площадка. Много детей семи – восьми летнего возраста. Среди них молодая женщина.
   - Ольга, - подавшись вперёд, воскликнул Питер.
   - Такой я помню  мать… А где отец?
     Знакомый Клайву обширный зал Центра временных переходов. Около стендов работают мужчины. Один из них посмотрел в их сторону. Это был Тедди.
   - Если бы вы понимали, какой груз сняли с нашей души! – благодарный Питер взял за локоть Брейна… и ощутил пустоту. Он резко отступил от него.
Брейн улыбнулся. Это было первое проявление эмоций далёких предков. Клайв протянул руку вперёд. Она прошла сквозь Майкла.


   - Настоящие Майкл, Юд и Брейн сейчас в 3678 году,  мы лишь их образы, но с полнотой  их сознания.
   - Мы рады, что живы наши близкие, пусть они не с нами, но живы. Спасибо!
   - Разве вы поступили бы иначе?
   - Нет. Однако, нам пора возвращаться.
     На тропе, у двери, стояли Майкл, Брейн и Юд. Они смотрели вслед отлетающим Питеру и Клайву.
     Переход  дорого обошёлся Старику. Всю следующую неделю он провёл в физиологической камере. Его молодые помощники работали вяло. Клайв молчал. Все его мысли были о родителях. Радость и грусть одновременно переполняли его душу.  Он нашёл их. Что же ещё? Дальше ему виделась пустота, какая приходит после достижения долгожданной цели.  Скид понимал  его  состояние и не тревожил друга.
     Не находя ответа на свой вопрос, Клайв, как всегда, шёл в медицинский отсек, садился около камеры, в которой лежал Питер,  и… думал.
   - Нет, Старик, дело ещё не кончено. Мы не нашли переломный момент. Вмешательство внеземных цивилизаций? Маловероятно. А если те из тридцать седьмого века?
     Мысли… Мысли… Мысли…
     Приходил Скид, брал друга за руку и  уводил прочь, к озеру. Они много плавали  и… молчали.
     Когда через неделю появился Питер, Клайв с первого взгляда понял, что он тоже освободился от душевной тяжести, но не потерял цель. И они трое с каким-то особым рвением взялись за работу. На двадцать девятый век ушел год. И, что же? Пусто!
   - Пусто, - подытожил с горечью Старик, - опять пусто.
     Медики, наблюдавшие  Скида и Клайва, запретили переходы на полгода.
     Всё  это время ушло на подготовку новых выходов, разработку новых методик. Клайв и Скид предложили опять сделать одиночные выходы  в 30,31,32  века.   Летом 3346 года  запрет был снят. Тридцатый век оказался пустым.   31век тоже был пуст. 32 век… 


      …Входили опять по пятому каналу. Альпы, заснеженные, но всегда новые, дружелюбно приняли их. Они искрились в лучах солнца, приятельски подмигивая исследователям.
   - Красота! – вдыхая чистейший горный воздух, восторгался Клайв.
   - Здесь-то красота, а что там, внизу? Цивилизация или каннибализм?
   - Ложись! – вдруг закричал Клайв, увлекая за собой Скида.
     Оба упали на снег. Клайв крепко придавил друга рукой.
     Минут через пять он поднял голову. Сел. Скид растерянно озирался. Клайв указал рукой в небо. В бездонную голубизну его  удалялся поблескивающий на солнце летательный аппарат.
   - Цивилизация…- многозначительно протянул Скид.
     Начали спуск.
     Когда вершины гор остались позади, их взору открылась удивительная картина: город, с ровными широкими улицами, утопал в бордовой растительности. Стояло раннее утро, самое удобное время появиться незамеченными.
     Редкие прохожие,  не обращая на них внимания, спешили по своим делам. Одни шли пешком, другие  в воздушных шарообразных аппаратах, уплывали в нужном направлении. Город небольшой, но уютный и, надо полагать, научный. Насчитали три исследовательских центра и Институт времени.
   - Ты не помнишь, Клайв, где в Европе институты времени?
   - В Париже, во Франкфурте  и,  кажется, в …Клайвпине.
   - Клайвпин, странное название, тебе не кажется, Клайв?
     Скид, чуть приоткрыв рот смотрел на друга, словно, видел его впервые.
   - Странно… Я Клайв Пин.  Как я раньше этого не замечал?
     Они стояли на пешеходной дорожке около Института времени. Поднялись по ступеням к  табличке названия учреждения.
   - «…города Клайвпина.» - закончил её чтение Скид.
   - Я думаю это случайное совпадение, - махнув рукой на всё, сказал Клайв

.
      Шагах в десяти от них, на ступеньке, сидел юноша и что-то увлечённо писал на листах бумаги. Они спустились и сели двумя ступеньками выше. Скид  обратил взор на его записи. Он решал знаменитое уравнение Фределя. Что-то не  ладилось. Скид опытным взглядом сразу увидел ошибку.
   - Посмотри сюда, - он указал пальцем,  подсаживаясь рядом и, быстро исправив ошибку, двинул мысль юноши дальше.
     Через полчаса они были друзьями.
   - Учишься здесь? – спросил Клайв.
   - Да, изучаю свойства времени, а вообще мечтаю о временных переходах.
   - Ну…  - неопределённо промычал Скид.
   - А что вы думаете? Мой научный руководитель - Кетрин Пин. Знаете? Знаменитая Пин. Так вот она считает, что в этом десятилетии уже будем переходить в прошлое, - и, обращаясь к Клайву, сказал,- ты очень похож на Спасителя.
     Пин, оставив без ответа последнюю фразу юноши, сказал:
   - Мы далеки от проблем времени. Ты знаешь, Скид, кто такая Пин?
     Друг пожал плечами.
   - Да вы, что с Луны свалились? Это же правнучка Клайва Пина, «Спасителя».
    - Да, что ты? – удивился Скид, - Я запамятовал эту историю, если не трудно напомни.
   - Вы, что в школе не учились?
   - Напомни, дружище, будь добр.
   - Ладно, мне всё равно ждать около  часа. Слушайте. Как вы знаете, история человечества катилась к своему закату после  войны 2048 года. Было применено и ядерное, и химическое, и ультразвуковое оружие. Три миллиарда человек погибли сразу. К 2143 году, по неточным данным, разбросанными по всем континентам оставались не больше миллиарда. Одичавшие, голодные толпы в поисках пищи громили города. Разрушенная природа ничего не давала. Начал изменяться механизм наследственности. Мутанты, уроды начали заполнять  Землю. Но часть населения сохранилась  в Европе, на территории России,  Америки. Это были те, которые отсиделись в бункерах. Однако и среди них было много больных. Люди влачили существование.


     В это страшное время появился он – Клайв Пин. По воспоминаниям современников это был молодой человек лет тридцати в странной одежде, какой не было ни у кого.  Ещё он умел летать. В руках его всегда был прибор, с помощью которого, в случае опасности, он создавал защитное поле  вокруг себя, так что палки, камни, которыми его чаще всего встречали, отлетали от него, как от стены. Когда он не успевал им воспользоваться, всё  летело в него. Пин ходил по городам, сёлам, призывал людей идти за ним, обещая спасти  их.  Ему никто не верил.  Босой,  избитый, оборванный  он добрался до Франции. Здесь, случайно, попал в бункер, где жили учёные. Они поверили его призывам и он повёл их. По дороге присоединялись желающие. Огромную колонну в 800тысяч человек он вывел вот к этому месту, к подножью Альп. Предстояло восхождение на вершины. Многие не вынесли его и погибли в горах. И сейчас на вершине горы Переход есть ровная площадка. Так вот, вышли на неё. Клайв нажал несколько кнопок на своём круглом приборе,  он сейчас  хранится в музее нашего университета. Саттель, так он его называл и указал место, куда надо идти. Люди пошли. Однако, сделав шаг на то место, куда указал Пин, они исчезали. Это не испугало людей. Измученные тяжёлым подъёмом, голодом, болезнями, они уже не задумывались ни над чем, им было всё равно, где умереть. И люди шли, стараясь глядеть только в затылок впередиидущим.  Это были те, кому было до тридцати и дети. Старики погибли в пути. Когда скрылся последний человек, Клайв сказал одно слово: «Мало»… и полетел на Среднерусскую возвышенность. Там он провёл через таинственную дверь около миллиона человек.
 …Люди не погибли. Они оказались на том же месте, куда их привёл Пин. Спустились с гор и не узнали местности. Не было голых лесов, высохших водоёмов, потрескавшейся почвы. Всё было покрыто бордовой растительностью. Как встарь текли реки, красовались озёра, голубело солнечное небо. Люди не верили своим  глазам, от восхищения потеряли дар речи и только произносили: «Это рай! «Спаситель!».
   - А Клайв? Где был он?
     Он появился тогда, когда люди уже основали города. Свой первый город в «раю» они назвали Клайвпин. «Спаситель» появился неожиданно. Уставший, избитый, больной и грязный. Благодарные жители города обмыли его, накормили, положили в первую отстроенную больницу. Он долго был на грани смерти. Но вот однажды (это  уже в институте  рассказывала нам, студентам, Кетрин, его правнучка) в больницу пришёл молодой человек в странном костюме, с чемоданчиком в руке. Он сказал, что хочет видеть Клайва Пина. Его долго не пускали. Но он упросил одного врача сказать Пину два слова: «Прибыл Скид». Клайв слабым голосом произнёс: «Скорее  сюда». Мужчину впустили. Они обнялись. В глазах каждого стояли слёзы. Скид нажал несколько кнопок на своём чемоданчике, из него вышли щупольца, обследовали больного, потом наложили, видимо, лекарственные пластыри. Через пять дней Пин был здоров. Скид не отходил от него ни на шаг. И потом он  долго не хотел его покидать, но Клайв сказал:


   - Скид, это  моё назначение, моя судьба и я пройду её до конца. У тебя свой путь. Иди им и запомни, я оставляю на тебя Старика, теперь ты за него в ответе. Береги его.
     Они расстались. Скид просто исчез.
     Клайв был очень скромен. Собрал вокруг себя учёных, основал этот институт. Женился на девушке по имени Ольга, она была русская. Они прожили в нашем городе двадцать лет, Потом, когда люди расселились по континенту, его попросили создать такой же институт в Париже. Там он и провёл остаток жизни.
     Его познания во всех науках, а особенно в вопросах времени, были выше знаний учёных. Он ввёл новое летоисчисление: 2143 год – год спасения, приказал считать 3144 годом. Некоторые учёные возражали, но авторитет Пина был так высок, что вскоре приняли это безоговорочно.
   - Какова его дальнейшая судьба?
   - Он умер глубоким стариком в 3221 году в Париже. Это нам тоже Кетрин рассказала, что когда после погребения все уходили с кладбища, её мать оглянулась. Около холмика стоял неизвестно откуда взявшийся старик с тростью. Она вернулась, подошла к нему, представилась. Он поклонился и сказал:
   - Я Скид, друг твоего отца. Возьми в память о нём.
     Он протянул ей микроэлемент. Это кадры, на которых изображена горная страна, озеро, на берегу резвятся двое мужчин, красивая светловолосая женщина и маленький мальчик…
     Вот такая история. Два его сына, внуки и правнуки работали и теперь работают в Институтах времени. Этот город и Парижский институт носят имя «Спасителя».
     Скид и Клайв  посмотрели друг на друга…
     Печаль отразилась на их лицах. Голос студента вывел их из задумчивости.
   - А вот и Кетрин.
     Студент вскочил и побежал навстречу своей преподавательнице.  Вдруг остановился и спросил:
   - Вас познакомить?
   - Нет… Нет… Нет.. Иди. – торопливо, скороговоркой произнёс Клайв.
      Навстречу ему поднималась стройная женщина средних лет. Когда она поравнялась с путешественниками, задержала свой взгляд на лице Клайва.
      Пин посмотрел на неё и отвёл глаза.
      Женщина прошла мимо.
      Студент шёл следом за ней и недоумённо бормотал:
   - Похожи, как две капли воды…

     Учёные Центра временных переходов молчали, поражённые рассказом Скида. Это тягостное молчание прервал Клайв:
   - Мне пора….
   - Я провожу тебя,  « Малыш».
     Старик положил  руку ему на плечо  и они вышли.
     Следом вышел Скид.