На поисках

Зе­лена сжа­ла зу­бы, что­бы не за­виз­жать от бо­ли. Ру­ки, дер­жа­щие тя­желую кир­ку, ста­щен­ную у гно­мов, за­тек­ли, а по ще­кам тек­ли злые сле­зы. Дол­гие пол­ча­са она про­бива­ет кир­кой до­рогу в лав­ку Гол­да, но без­ре­зуль­тат­но. Да­же паль­цы уже пе­кут и про­сят по­щады.
Она зна­ет – есть зак­ли­нание, ко­торое от­кры­ва­ет лю­бые две­ри. Она пы­талась вспом­нить, дол­го нап­ря­гала па­мять, от­ча­ян­но тер­ла лоб, по­ка ко­жа не ста­ла баг­ро­вой, ме­талась, как бе­зум­ная, по то­му, что ос­та­лось от ка­фе, бор­мо­тала сло­ва зак­ли­наний, ко­торые боль­ше ни­чего не зна­чили, но вспом­нить что-то так и не смог­ла. Слов­но су­мас­шедшая, ведь­ма ко­лоти­ла в дверь ка­фе, ста­ра­ясь сог­нать свою злость, но до­билась лишь уси­ления сво­ей ярос­ти.
Она мог­ла бы пой­ти в биб­ли­оте­ку, что­бы по­ис­кать ка­кие-то зак­ли­нания там. Ес­ли бы биб­ли­оте­ка не бы­ла раз­ру­шена. Но – нет, от это­го ог­ромно­го зда­ния ос­та­лась толь­ко од­на зад­няя стен­ка и то по­ряд­ком раз­ру­шен­ная. Ку­да по­дева­лись кни­ги – со­вер­шенно не по­нят­но и Зе­лена да­же не про­бова­ла их ис­кать.
Она усе­лась пря­мо на ос­та­новив­ши­еся и по­вер­женные го­род­ские ча­сы и рас­пла­калась. Зе­лена Миллс, мо­гущес­твен­ная ведь­ма, силь­ней­шая вол­шебни­ца древ­не­го Оза, блес­тя­щая уче­ница са­мого Рум­пе­ля, си­дела и ры­дала пос­ре­ди го­род­ской пло­щади Сто­риб­ру­ка на раз­ва­линах ча­сов.
Ее гла­за цве­та мор­ской ла­зури ис­ка­ли прис­та­нища в этом тру­пе го­рода, но не мог­ли его най­ти. В ка­кое-то мгно­вение она уже по­дош­ла к са­мому краю про­пас­ти, ког­да в от­ча­янии и без­на­деж­ности, бро­дила по го­роду и со­вер­шенно слу­чай­но заб­ре­ла на са­мый край Сто­риб­ру­ка, и опом­ни­лась уже тог­да, ког­да ее но­ги зас­коль­зи­ли на краю об­ры­ва.
Ведь­ма горь­ко ус­мехну­лась, ярос­тно сти­рая сле­зы с блед­ных щек. Не так дав­но од­на зло­дей­ка уже ус­по­ко­илась в этом ужас­ном мес­те. Но ес­ли жизнь Кру­эл­лы от­ня­ли, за­щища­ясь, то Зе­лена мо­жет пог­ру­зить­ся в эту про­пасть са­ма.
Она се­ла на са­мый край ска­лы, и под­перла го­лову ру­ками. Ды­хания не хва­тало и она су­дорож­но втя­гива­ла в лег­кие воз­дух, на­пол­ненный аро­матом га­ри. Си­лы, ко­торых и так ос­та­лось ма­ло, в ка­кой-то мо­мент сов­сем по­кину­ли вол­шебни­цу и Зе­лена рас­плас­та­лась на зем­ле.
Свон уби­ла Кру­эл­лу, за­щищая сво­его сы­на. То, что еще сов­сем не­дав­но бы­ло та­ким да­леким, та­ким не­ведо­мым ей, вдруг ста­ло близ­ким.
Миллс под­ня­ла го­лову в не­бо и встре­тилась с его хму­рым без­молви­ем. Она ли­хора­доч­но сле­дила за нес­пешным бе­гом об­ла­ков, ста­ра­ясь по­нять, ку­да они дер­жат свой путь и слов­но ис­ка­ла от­ве­тов на свои воп­ро­сы. Но их не бы­ло.
Зе­лена ку­сала гу­бы, по­ка они не пок­ры­лись кро­вавы­ми ра­нами, и из ее ноз­дрей вы­рыва­лось пла­мя. Ни­ког­да, ни од­ной ми­нуты рань­ше, она не чувс­тво­вала се­бя та­кой злой… та­кой бес­по­мощ­ной и сла­бой….
Она на­чала кри­чать, во­пила, раз­ди­рая сво­им кри­ком весь го­род и ес­ли бы он уже не был пог­ре­бен, Зе­лена бы его умер­тви­ла. Этот крик, что рвал­ся из ее гру­ди, был пос­ледним про­щай горь­кой жиз­ни и стра­ху прош­ло­го, от­ча­ян­ная песнь ма­тери, у ко­торой так бес­стыд­но от­ня­ли ре­бен­ка, сим­фо­ния бо­ли по не­сос­то­яв­шей­ся люб­ви, по ужас­но­му детс­тву и по то­му, что ник­то ни­ког­да не лю­бил ее, ни од­на жи­вая ду­ша в ми­ре.
Она все кри­чала и кри­чала, пу­гая рав­но­душ­ные не­беса сво­ей болью, но та не ути­хала. Зе­лена ста­ла за­дыхать­ся, за­каш­ля­лась и гло­тала собс­твен­ные сле­зы, ища прис­та­нища, но не на­ходи­ла его. И, дой­дя до пол­но­го из­не­може­ния, она па­ла на зем­лю, су­хую, мер­твую, в кон­вуль­сив­ных при­пад­ках.
К ее ли­цу при­лип­ла грязь, но она не спе­шила ее вы­тирать с блед­ных щек.
Поч­ти не­осоз­нанно, горь­ко, Зе­лена гла­дила пот­рескав­шу­юся поч­ву, сли­зывая с губ кровь, и, за­дыха­ясь, вы­дав­ли­вала из гру­ди:
- Де­воч­ка моя! Го­рошин­ка! Лю­бимая моя, где же ты? Ку­да они те­бя де­ли?
Ведь­ма зак­ры­ла гла­за и к ней тут же неп­ро­шен­ным гос­тем пос­ту­чалась страш­ная кар­ти­на – ма­лень­кий Ро­ланд, та­кой кро­шеч­ный и без­за­щит­ный, в лав­ке рос­товщи­ка с отор­ванной го­ловой и зас­тывши­ми от ужа­са гла­зами.
Она ни­ког­да не бы­ла из­лишне сен­ти­мен­таль­ной и за столь­ко вре­мени жиз­ни с Ро­бином, так и не при­вяза­лась к его сы­ну. Но, уви­дев это кро­хот­ное хо­лод­ное тель­це, она слов­но сош­ла с ума. Этот мер­твый ма­лыш бес­так­тно и страш­но на­пом­нил ей, что на его мес­те мо­жет быть ее кро­шеч­ная дочь, де­воч­ка, ко­торую ей не да­ли заб­рать пе­ред фи­наль­ной бит­вой и де­ли не­из­вес­тно ку­да, мо­жет быть, ее и на све­те уже нет.
Она се­ла и по­тер­ла вис­ки. Она чувс­тво­вала се­бя так, слов­но толь­ко что вы­пила креп­ко­го эля. Зем­ля плы­ла пе­ред ее гла­зами, в ушах все гу­дело. Она ста­ла су­дорож­но гло­тать ртом воз­дух, преж­де чем смог­ла нор­маль­но вздох­нуть.
Она по­вер­ну­ла го­лову нап­ра­во и горь­ко ус­мехну­лась. Ка­кая страш­ная иро­ния – единс­твен­ное, что уце­лело в этом ма­лень­ком, все­ми за­бытом го­роде – шах­та, где ра­бота­ли гно­мы. Гно­мов уже дав­но нет и она пус­ту­ет, но она це­ла. Пос­ледние ос­татки жиз­ни в Сто­риб­ру­ке угас­ли и толь­ко мир под зем­лей, где сот­ни ма­лень­ких нич­то­жеств ис­ка­ли свои сок­ро­вища, це­ло.
Она ло­мала паль­цы, по­ка они не на­чали хрус­теть и бо­леть. По­том она вдруг по­няла – это ее шанс. Не пом­ня се­бя от го­ря, Миллс спус­ти­лась в шах­ту. Здесь бы­ло тем­но и хо­лод­но, жен­щи­на прод­рогла до ни­точ­ки. Она ли­хора­доч­но ис­ка­ла гла­зами, по­ка не наш­ла то, что ей бы­ло нуж­но – креп­кую кир­ку, единс­твен­ную, что бы­ла здесь.
И вот она уже нес­коль­ко ми­нут от­ча­ян­но дол­бит дверь не­ког­да бо­гатой лав­ки Гол­да, так, что да­же ру­ки опух­ли и из ла­дони те­чет кровь. Но она не ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, и, на­конец, в две­ри зи­яет ды­ра, дос­та­точ­ная для то­го, что­бы вой­ти в лав­ку. Зе­лена про­ходит ту­да, ша­ря гла­зами, пе­рево­рачи­вая все вок­руг. Ста­рые кни­ги, ко­торые дав­но ник­то не тро­гал, рас­сы­пали вок­руг се­бя пыль и Зе­лена гром­ко чи­ха­ет.
Но ос­та­новит­ся она не мо­жет. Она пе­реро­ет все вла­дения хит­ро­го Тем­но­го, на­вер­ня­ка от­пра­вив­ше­гося в Ад к пра­от­цам, но она дол­жна най­ти хоть что-то, что бы при­вело ее к до­чери.
Она нак­ры­ва­ет хо­лод­ный око­ченев­ший труп Ро­лан­да ска­тертью из бар­ха­та, и кла­дет его на стол. Она по­хоро­нит это­го ма­лыша са­ма, раз те, кто го­ворил ему о люб­ви, за­были о нем, от­верну­лись от не­го. Она пре­даст это ма­лень­кое, нес­час­тное те­ло зем­ле са­ма, но преж­де – най­дет спо­соб по­пасть к до­чери, да­же ес­ли и не смо­жет вер­нуть­ся на­зад. Тель­це Ро­лан­да ле­дяное, и Зе­лена ос­то­рож­но кла­дет его на са­мый край сто­ла.
Она бе­га­ет по лав­ке, ме­чет­ся в ее тем­ных, не­ос­ве­щен­ных сте­нах, рвет стра­ницы древ­них книг, ко­торые не да­ют от­ве­ты на ее воп­рос. Бан­ки с зель­ями, ко­торые уже из­да­ют от­вра­титель­ный зас­то­яв­шей­ся за­пах, ко­роб­ки с ка­кими-то при­сып­ка­ми, раз­би­тые и по­ломан­ные ма­гичес­кие пред­ме­ты, над ко­торы­ми Голд чах всю свою жизнь – она хва­та­ет все, не зная, что мо­жет при­годит­ся ей в по­ис­ках ми­лой Го­рошин­ки.
Кни­ги пок­ры­лись буд­то мно­гове­ковой пылью, и под ней не­воз­можно раз­гля­деть да­же ви­ти­ева­тых букв, из ко­торых сот­во­рены древ­ние силь­ней­шие зак­ли­нания. Зе­лена так нап­ря­га­ет гла­за, что из них уже гра­дом ль­ют­ся сле­зы, ища хоть од­ну за­цеп­ку отыс­кать сво­его ре­бен­ка.
Од­на кни­га, вто­рая, третья, сот­ни пе­речи­тан­ных зак­ли­наний, тон­на прог­ло­чен­ной пы­ли и уже про­коп­ченные от смрад­ной во­ни лег­кие, дол­гие, тя­желые, как у ча­хоточ­но­го, прис­ту­пы каш­ля, бес­ко­неч­ные пе­ревер­ну­тые бан­ки с зель­ями, ко­роб­ки с сы­пуч­ка­ми, кап­су­лы с жид­костью, нер­вы, прев­ра­тив­ши­еся в на­тяну­тый ка­нат, зу­бы, ко­торые уже но­ют от нер­вов, крас­ная ко­жа, опух­шие от слез гла­за и – ни­чего. Ни ма­лей­ше­го на­мека на то, как по­пасть в царс­тво мер­твых, ведь имен­но там, ес­ли ве­рить обе­зумев­шей фее, сей­час стра­да­ет ее ми­лая кро­ха.
В ярос­ти она швы­ря­ет нес­коль­ко книг пря­мо на пол, и зак­ры­ва­ет уши от их бе­зум­но­го гро­хота:
- Мер­зкий, про­тив­ный, гад­кий Кро­кодил, будь бы прок­лят! Ты вы­жил мно­го раз и бу­дешь жить веч­но, а я ни­ког­да не най­ду свою дра­гоцен­ную де­воч­ку!
Зе­лена в та­кой ярос­ти, что изо рта ее вы­лета­ет слю­на, а гла­за вра­ща­ют­ся, как бе­зум­ные, в при­пад­ке.
Как всег­да, от­вет при­шел, от­ку­да не жда­ли. Она бро­са­ет кол­кий взгляд на са­мую кро­шеч­ную, сок­ры­тую за дру­гими, пол­ку. Кни­га, что сто­ит там, вы­зыва­ет у нее неч­то вро­де прис­ту­па нес­лы­хан­но­го удо­воль­ствия, и те­ло ее на­чина­ет нап­ря­жен­но ныть. На тол­стом ко­реш­ке зо­лоты­ми бук­ва­ми выг­ра­виро­ваны два за­вет­ных сло­ва: «Кни­га мер­твых».
Ла­зур­ные гла­за жен­щи­ны свер­ка­ют ис­те­ричес­ки-ра­дос­тным ог­нем:
- Да! – воз­бужден­но шеп­чет она, об­ли­зывая вдруг пе­ресох­шие гу­бы. – Да, да, это оно! Это то, что мне нуж­но!
Кни­га тя­желая и с гро­хотом па­да­ет на пол. Зе­лена сов­сем по­теря­ла си­лы, ору­дуя кир­кой, и она та­щит свое сок­ро­вище по по­лу, за­ляпан­но­му уже за­сох­шей кровью. Класть этот фо­ли­ант на стол нет сил и Зе­лена са­дит­ся на хо­лод­ный гряз­ный пол. В гла­зах мут­не­ет, ей хо­чет­ся есть и пить, го­лова рас­ка­лыва­ет­ся так, буд­то по ней уда­рили то­пором, но она дол­жна най­ти от­вет, за­цеп­ку, как по­пасть к до­чери. Мед­ленно, бо­ясь уви­деть что-то страш­ное для се­бя, вол­шебни­ца пе­релис­ты­ва­ет стра­ницу за стра­ницей, вни­матель­но чи­та­ет тек­сты, каж­дый из ко­торых с пе­рево­дом, за­ведо­мо сде­лан­ным Белль. Но лис­ты та­ют, а она все так же топ­чется на мес­те, как и нес­коль­ко ча­сов на­зад.
Ос­та­лась пос­ледняя стра­ница. Зе­лена сма­хива­ет с рес­ниц со­леную сле­зу, мед­ленно вы­катив­шу­юся из глаз, и за­кусы­ва­ет гу­бу в не­мом прис­ту­пе от­ча­яния.
Она бо­ит­ся. Ей страш­но. Ко­нец кни­ги. Ко­нец ее на­дежд. Ко­нец жиз­ни.
Пос­ледняя стра­ница пе­ревер­ну­та, и в ней – толь­ко зак­ли­нание, ко­торым древ­ние лю­ди от­пуска­ли мер­твых в пла­ванье по ре­ке вре­мени.
Зе­лена с гро­хотом зак­ры­ва­ет кни­гу. Го­лова ее без­жизнен­но па­да­ет на ру­ки, во­лосы за­путан­ным ком­ком ще­кочут ще­ки. Не нуж­ный ре­бенок. Не­навис­тная сес­тра. От­вер­гну­тая уче­ница. По­вер­женная кол­дунья. Нес­час­тная мать.
Вся жизнь – че­реда бес­ко­неч­ной бо­ли. Вы­иг­ра­ны нес­коль­ко по­един­ков и про­вален­ный пос­ледний бой.
Ни­чего боль­ше нет.
Вол­шебни­ца вста­ет с по­ла и на ват­ных но­гах нап­равля­ет­ся к две­ри, под­хва­тив усоп­ше­го Ро­наль­да.
Это кро­хот­ное тель­це, по­ко­яще­еся сей­час у нее на ру­ках, уже ле­дяное и око­ченев­шее, - пос­леднее про­щание ее с жизнью. На ули­це на­чал­ся дождь, Зе­лена по­теря­ла свою шля­пу, и хо­лод­ные кап­ли гро­зы мо­чат ее во­лосы, шею и ли­цо. Са­поги пог­рязли в гря­зи, она прод­рогла и озяб­ла, а ру­ки по­хожи на ле­дыш­ки.
По го­роду ша­та­ют­ся обе­зумев­шие жи­тели с поч­ти не уз­на­ва­емы­ми ли­цами, они бор­мо­чут что-то на не­понят­ном язы­ке и из­да­ют неч­ле­нораз­дель­ные зву­ки. Зе­лена с яростью от­талки­ва­ет ка­кую-то гряз­ную ста­руху, в ко­торой ед­ва мож­но уз­нать Тин­кербелл, и поч­ти бе­гом бе­жит к про­пас­ти, где ког­да-то от­ня­ли жизнь у ее со­рат­ни­цы по злу, пусть она и ни­ког­да не зна­ла Кру­эл­лу лич­но.
Ре­бен­ка она по­хоро­нит там. Это единс­твен­ное мес­то, где зем­ля еще не сов­сем су­хая и мож­но вы­рыть яму.
Ог­ля­нув­шись по сто­ронам, она ви­дит тя­желые выс­ту­па­ющие кам­ни и под­хо­дит ту­да. Ру­ки ле­дянит тель­це ма­лень­ко­го сы­на лес­но­го раз­бой­ни­ка. Ког­да нес­коль­ко раз под­ряд не­беса раз­ра­жа­ют­ся гро­мом и мол­ни­ей, Зе­лена опус­ка­ет маль­чи­ка на зем­лю и мыс­ленно поп­ро­сив у не­го про­щения, бро­са­ет в про­пасть. Нес­коль­ко се­кунд она еще смот­рит на па­да­ющий крас­ный свер­ток, а по­том швы­ря­ет ог­ромные кус­ки зем­ли вниз.
- Прос­ти, Рол, ма­лыш. Но это единс­твен­ная мо­гила, ко­торую я мо­гу те­бе соз­дать.
Не ог­ля­дыва­ясь, она стре­митель­но ша­га­ет на­зад. Она зна­ет – ес­ли еще хоть миг про­ведет в этом ужас­ном мес­те, ля­жет ря­дом с маль­чи­ком, спрыг­нет со ска­лы и по­кон­чит со сво­ими му­чени­ями раз и нав­сегда.
Дождь уси­лил­ся и Зе­лена бе­жит в убе­жище что бы­ло сил, но па­да­ет, под­хва­чен­ная Го­лубой фе­ей. Жен­щи­на дер­жит зло­дей­ку за груд­ки и так бе­шено вра­ща­ет гла­зами, что Миллс ста­новит­ся страш­но.
Приб­ли­зив к ли­цу Зе­лены свое ли­цо, про­пах­шее ни­коти­ном и ал­ко­голем и по –преж­не­му ди­ко вра­щая гла­зами, Го­лубая вып­ле­выва­ет из гру­ди сло­ва, зву­чащие как прок­лятье:
- Ес­ли хо­чешь по­пасть в мир мер­твых, нуж­но са­мому стать мер­твым! Ино­го пу­ти нет!