Иже херувимы

Сейчас знакомый на площади извинился за то, что обещал, а не пришёл ко мне в музей на литературные чтения. "Испросил благословения у своего священника, а тот запретил. Дескать, грех общаться с еретиком".
Я - еретик?!
Хотя вопрос, конечно, есть. В последние несколько лет замечаю некое отчуждение между собой частью духовных. Прежде, а ососбенно в советские годы, многие из них пользовались моей библиотекой, мы общались, и область веры была тем пространством, где мы были свободны от бетонной партийной идеологии. Тогда священники еще нужны были людям, как врачи - у них искали лечения от духовной скверны.
Но времена поменялись. Поменялись и священники. И те из них, кто поменялись - советуют моим друзьям со мной не общаться.
Очевидно - изменился и я.
Но чтобы впасть вересь?
Нет, вера моя только укрепилась. И именно она застявляет меня говорить не то, что хочется священникам , а то, что считаю нужным. И расхождения наши приводят меня к убеждению в том, что еретик не я, а как раз тот батюшка, что отбивает от меня друзей. Ибо сказано: "Снискай себе друзей от маммоны неправды", если он считает что я - маммона. А ведь я , в свою очередь, нигде и никому не советую не ходить в церковь, не общаться с тем или другим священником.
Я вообще думаю, что правоту свою надо доказывать словами и делом, а не запретами.
Хотя я отлично понимаю, почему оказался в немилости у людей, выдающих себя за представителей церкви.
Дело в том, что с советских времен и до недалекого прошлого я и мои статьи соответствовали взглядам и чаяниям священства. Я писал о гонениях на церковь, о трудном пути восстановления храмов, воскресил к памяти имена многих умученных за веру.
Я писал, что наше русское православное священство с честью выдержало испытания гонениями. Церковь оказалась единственным столпом государственности, удержавшим Россию от гибели.
И низкий поклон русскому иерею за его вселенский подвиг.
Но поскольку я старался честно писать о подвиге русского иерея - я и продолжил честно писать о новом испытании для него.
Об испытании златом.
Пришли времена, сделавшие священника влиятельной фигурой. На селе он, увы, занял место бывшего секретаря партийной организации. С теми же правами и льготами. И очень часто оказывалось, что один и тот же иерей - вчера гонимый , нынче превратился в привелигированную персону.
И эту ломку выдержали далеко не все.
Почти никто.
И вот эти люди, с кем мы двадцать, тридцать лет назад смотрели на будущее одинаково - в этом будущем нашли во мне противника.
Но что еще хуже - мировоззренческое расхождение они переводят в плоскость веры. Называть меня еретиком только за то, что я называю вещи своими именами - это низко.
Тут нужна предыстория.
Так сложилось, что на территории Белгородской области подавляющая часть священства - выходцы из Западной Украины. Это эхо советской поры. При СССР работали всего несколько духовных семинарий, и самая близкая от нас находилась в Одессе. И учились там юноши - западенцы. Ну - тогда та часть Украины испытывала проблемы с трудрустройством молодежи. Вот они и шли в семинарию.
Тут еще надо учесть, что эти бурсаки воспитывались в местностях, где главенствовала Униатская, греко-католическая церковь. Она с кровью матери вливала во младенцев ненависть к москалям, вообще к России.
И вот эти мальчики, с дипломами Одесской духовной семинарии, распределились по Центральной России. Их и нынче в наших приходах - большинство.
Конечно, само по себе это мало о чем говорит. Знаю очень многих иереев-западенцев, в ком прихожане души не чают. Эти люди давно уже русские по духу, а их дети не желают иной Родины, кроме России.
Но напряжение внутри церкви идёт из её глубин, от дальних истоков. Вопрос ведь не только в священниках-западниках, но в гораздо большей степени - в архиереях-малороссах.
Надо помнить, что Киевская и Московска православная традиция разошлась еще при монгольском владычестве. Тогда Киевская митрополия остаслась в лоне Константинопольской церкви, а Московская митрополия объявила независимость.
Но Константинопольский Патриархат подписал во Флоренции Унию с Папским престолом, и богослужебная практика, а равно догматика Византии была приближена к католическому канону.
А Московская митрополия осталась вне Унии, при изначальном, ортодоксальном православии. Поэтому церкви Киева и Москвы очень разнились. Здесь сложились отдельные школы изографии , книжного письма, монашеского жития, архиерейского служения.
Москва, в отличие от Киева, была церковью аскезы, духовного подвига, самопожервования.
И так продолжалось столетиями.
Но вот, в середине 17-го века, Украина объединилась с Росией. И Киевская митрополия вошла в состав Московского патриархата.
И сразу началась церковная смута. Киевский архиереи оказались напористыми, они потребовали исправить болослужебые книги по своему образцу, они принесли в русские семинарии дух Флорентийской Унии.
Они заронили в церковь семя наживы.
Более того - малопроссийские архиереи стали, по сути, соправителями русских царей. Вспомните, навскидку, имена первых любях пяти архиереев времен Алексея Михайловича и Петра Первого. Братья Лихуды, Ферфан Прокопович, Стефан Яворский...
А теперь вспомните велирорусских архиереев. Виновник раскола Никон, Митрофан Воронежский...
Не густо.
И потому великорусская православная традиция не смогла проивостоять малорусской. Мне нынешние иереи пеняют, что я без должного почтения пишу о Иоасафе Белгородском. Но о святом Иоасафе я не пишу вообще ничего. А вот о жестоком крепостнике Горленко говорит история. Надо вам заметить, что все(!) архереи киевской традиции были крупными и жестокими крепостниками. И наш Иоасаф не был исключением. И окрестные помещики часто отправляди к нему своих крестьян на порку, "бо владка ему мозга вправит (Материалы Харьковской Архивной комисии. А Потебня."Субботний правёж в дореформенной деревне")"
И вся святость Иасафа проистекала от буквального исполнения Церковного Устава. Может быть - это и хорошо для святости по малороссийскому чину. Но вот ни один Архиерей великорусской традиции крепостником не был. Тот же Митрофаний Воронежский, преждде чем постричься в монахи, раздал свое имение. Ничего, кроме потертого саккоса и дорожного посоха, не имел Тихон Задонский.
Я не знаю, как две архиерейские школды уживались в те далекие времена. Одначе, полагаю, на Белогородской кафедре русским владыкам было неуютно. Вот список архиереев митрополии (1725 - 1779 гг.):

Митрополит Феодосий - серб.
Митрополит Мисаил - малоросс.
Митрополит Авраамий - великоросс.
Митрополит Иустин - поляк.
Митрополит Иларион - великорос.
Епископ Епифаний - малоросс.
Архиепископ Досифей - поляк.
Епископ Арсений - малоросс.
Архиепископ Пётр - серб.
Митрополит Антоний - молдаванин.
Святитель Иоасаф - малоросс.
Епископ Лука - малоросс.
Епископ Иоасаф(Миткевич) - малоросс.
Епископ Порфирий - малоросс.
Епископ Самуил - малоросс.
Епископ Аггей - малоросс.
Епископ Феоктист - малоросс.

Приблизительно так же обстояло дело и со священством по всей митрополии.
Я не хочу сказать, что малороссийская церковная традиция - это плохо. Я просто говорю, что в нашей местности мощной корневой системой укрепилась именно эта традиция. Она помогла выжить церкви в годы гонений,
Она же главенстует и поныне.
Но она же нынче не выдерживает испытнания златом. И это испытание, а никак не национальная принадлежность клира, становится в наши дни трещиной между священниками-украинцами, и священниками-русскими. Эта трещина была всегда, но нынче она стремительно расширяется.
Это особенно опасно теперь, когда Украинская православная церковь пытается отделиться от Русской.
Об этом пишу и говорю. Это же ненормально,  когда чем стране хуже - тем церкви лучше.Что-то тут не так.
В чем здесь еретизм?
Я вообще думаю, что мощный задел многовекового единства народов на землях Белгородчины навсегда останется основой неделимости русского народа.
Не надо только, ради симинутной выгоды, из друзей делать врагов