Старая фотография. Памяти Кастро

Передо мной открытка со старой фотографией на обложке. Эту драгоценную, как теперь говорят, "фотосессию" я привёз с Кубы четыре года назад. Все эти годы всматриваюсь в пожелтевший абрис фотобумаги и пытаюсь мысленно включиться в разговор, на ней запечатленный. Два мудреца, Эрнест Хемингуэй и Фидель Кастро увлечённо беседуют среди рыбацких сетей и судовых канатов. Какая-то смуглая женщина на дальнем плане варит им кофе. Фотография помечена 1960-ым годом…
Молодой, тридцатчетырёхлетний Кастро, окрылённый годовщиной победы революции на Кубе, и старик Хэм за один год до самоубийства…
О чём могли так заинтересованно  говорить два великих современника?
Положим, Кастро был интересен Хемингуэю как личность, перевернувшая уклад огромного острова. Хэм наверняка умом и нюхом писателя понимал, что остров Куба - это только взлётная полоса Кастро, его Земная юдоль шире. Он видел в Кастро восходящее солнце. Хэм прожил трудную жизнь и не был легкомысленным Икаром. Сейчас, стоя в двух шагах от солнца, он не страшился попалить крылья. А молодой мудрец Фидель, чуть прикрыв глаза, чтобы не выдать внутреннее волнение, пил из уст Хемингуэя коллекционное вино мудрости, так необходимое молодому революционеру.

Не знаю, «винный ли сбор» великого литератора оказал влияние на великого реформатора, или ещё что, но Фидель провёл революционные преобразования в стране так, как, нашим сталинистам-ленинцам и представить невозможно.
После свержения проамериканского режима Батисты  в 1959-ом году, новая кубинская власть не репрессировала НИ ОДНОГО человека. Более того, имущество, которое имели зажиточные кубинцы было сохранено и не на йоту не экспроприировано. Фидель сказал: «Хотите – оставайтесь, и будем вместе строить новую Кубу, хотите – уезжайте!» Как говорят – «Скатерью дорога!»
Многие тогда покинули остров Свободы, но не многие из них остались живы. Власть, разрешив бегство, ни в чём, естественно, беглецам не помогала. У кого-то были свои катера, лодки, кто-то просто вязал плоты. Бежали в США. Но море часто штормило. Утлые судёнышки с «мигрантами» переворачивались. Говорят, даже акулы вскоре приметили этот печальный фарватер и ждали новые партии беглецов. А тут ещё Американской Фемиде надоело купировать кубинских перебежчиков и Она придумала «Правило сухой ноги». А именно: навстречу кубинцам, пытающимся пристать к американскому берегу, была развёрнута специальная бригада полиции, которая поворачивала все плавсредства обратно, ни мало не заботясь, что с ними станется. Лишь крохи беглецов умудрялись обмануть кордон и пристать к берегу. На них-то и распространялось Правило: человека, который смог коснуться американского берега хоть одной ногой, полиция не трогала и принимала как беженца.

Я побывал практически везде, где останавливался , или заходил выпить стаканчик мохито Эрнест Хемингуэй. Помню забавный случай. Мы с женой поднимаемся в номер 511 одного из лучших отелей старой Гаваны  - Ambos Mundos, где Хемингуэй регулярно останавливался в течении семь лет. Пристенно, как в воинских пирамидах, красуются удилища, спиннинги. Есть оружие. На небольшом рабочем столе скучает Его пишущая машинка. В машинку заправлен лист с набранным в полстраницы текстом. В дальнем углу за простенькой бамбуковой ширмой - кровать и прикроватная тумбочка с телефоном. На фоне старой Гаваны, чуть прикрытой оконными гардинами, невольно начинаешь «оседать в Хэма». Время замирает и начинает исподволь проскальзывать обратно. Кажется, сейчас войдёт великий писатель и попросит заварить кофе.
Вдруг звонит телефон! Этот старый чёрный телефон действительно звонит! Как бы глубоко я не «окунулся в старика», мой слух вздрагивает от назойливого перезвона. С минуту во мне борются два времени. Одно молодое, настоящее, второе...
Нет, второе, увы, рассыпается на отдельные артефакты быта и исчезает.
Девушка-экскурсовод подходит к телефону, снимает трубку, выслушивает собеседника и по-испански что-то весело отвечает. Последнее колечко дыма от времени старого Хэма тает на глазах, и я понимаю - на том конце провода «завис» другой человек, не Хэм.