Борьба за свободу. 15 Глава

Мы приземлились на крыше здания. В темноте было невозможно рассмотреть местность. Поэтому я направилась за мамой.
Пройдя лабиринт коридоров, которые практически не освещались, мы дошли до комнаты. Когда я вошла в него, а мама включила свет, я увидела кабинет, который чем-то напоминал кабинет моего отца. Я присела на кожаное кресло, мама села напротив.

- Я готова слушать. - Сухо сказала я ей.

- Я тебе рассказала об организации. Задавай вопросы.

- Хорошо. - Я стала перебирать вопросы, которые волновали меня, и остановила свой выбор на одном. - Кто мой отец?

- Его маску знают все. Если ты хочешь узнать о нём всё, то утром у тебя будет лежать папка о нём, ты сможешь ознакомиться с ней. А если коротко, то он пешка в руках Правительства. Но слишком осведомленная пешка в этой игре.

- Поэтому его хотят убрать?

- Да. Он много знает. Слишком много. И если б не сегодняшняя наша выходка, то он был уже мёртв. - Сказала она, не скрывая своих эмоций. Она им дорожит?

- Кто такой Диггори? Кем, точнее, - поправила я себя, - он был? - Контроль чувств, контролируй себя, Эния. Ты должна быть роботом, собирай информацию, пока есть возможность, - сказала я сама себе.

- Мэттью! Ах, Мэттью! - Восторженно сказала мама, облокотившись на спинку кресла и закрыв глаза, мечтательно, точно вспоминая моменты, которые связывали их с ним. Открыв глаза через несколько секунд, она продолжила, уже более сухо, чем начинала. - Он был одним из лучших шпионов на свете, хотя и в другом деле, - это такой тонкий намёк? На что? Неет, она не могла... С ним? Он же младше?! Хотя какая уже разница? - Ну, ты понимаешь меня, да? - Я согласно кивнула, не в силах ничего ответить. - Это хорошо, так о чем это я?

- Диггори. - Металлическим голосом напомнила ей я.

- Ах да! Так вот, он был неплохим шпионом. В этом он преуспел хорошо, я бы даже сказала, слишком преуспел.

- Что ты имеешь в виду?

- А ты подумай. Кого ты долго не могла распознать на начальном этапе? Кто игрался с Вики? Как она после этого его разукрасила! - Уголки губ мамы, при воспоминании об этом инциденте, направились вверх. Я же сидела с каменным выражением лица.

- Он был двойным агентом? - Выдвинула я своё предположение.

- Я бы сказала немного иначе - тройным: две группировки повстанцев и правительство - он играл в свою игру. И его пришлось завалить. Мне надоело, то что он сдаёт всех.

- И давно ты хотела его убить?

-На самом деле, я хотела ещё посмотреть, что он будет делать дальше. Но после того как Фрич поставил его твоим куратором, я приняла решение при первом попавшемся случае его убрать, он, итак, завалил не мало наших.

- Анита, Сара, Джейн и Кэтти - его рук дело?

- Первые три - да, а вот про четвёртую я не знаю. - Теперь не знаю, радоваться или нет его смерти...

- Что будет дальше? Есть какой-то план действий? - Ненавижу себя, когда разговариваю так сухо.

- План действий... есть. - Мама запнулась на последней части предложения, словно скрывала что-то.

- Но что? - Вопрос, который заставляет собеседника продолжить свою мысль, необходим в данный момент как никогда. Я посмотрела маме в глаза, она скрывала намного больше, чем рассказала мне. Её глаза посмотрели в мои. Я не отводилась взгляда, ибо первое правило, когда смотришь в глаза противнику: не отводить взгляда первым, чтобы не показать свою слабость и бессилие. В этой психологической игре, длившуюся несколько мгновений, я одержала победу. Мама, осознав свой проигрыш, продолжила.

- Но он слишком сложен, ибо после похищения нескольких избранных, власти будут очень недовольны, впрочем, как и народ. И это нам на руку.

- Они знают, что я с вами? - Последнее слово я подчеркнула голосом, придавая большую значимость.

- По нашим источникам, они не знают, ты наш козырь.

- Источники кто?

- Братья Винсторы. Ты должна их знать.

- Почему именно я козырь?

- Потому что ты моя дочь...

- А как же Вики? - Кто меня просил вспоминать о ней?

- Я не могу жертвовать ей! - Мама была возмущена этим вопросом.

- И почему это ей не можешь, а мной с такой лёгкостью? - Эмоции слетели из-под контроля. Импульсивность - плохая черта в моём мире. Подавление эмоций и чувств - хорошее оружие во внешнем мире, мире гнилого общества. Жаль, что владеют я им не в совершенстве. - Я же твоя дочь.

- Ты моя дочь. Но, - она сделала небольшую паузу для подбора правильных слов, - Вики - любимая. - После этих слов она посмотрела на меня взглядом полным сожаления. Ну, спасибо тебе, мама, что в тебе ко мне есть чувство жалости! Меня это утешает. Хотя, чего это я завелась? Всю мою жизнь ей было пофиг на меня, чего я хотела-то от неё большего, чем жалость? Ответ: любви.

- Ясно. Следующий вопрос: куда делась Вики во всей той суматохе?

- Её и еще нескольких человек ГСБиО эвакуировали в безопасное место.

- Чем же она заслужило такое "особое" отношение к себе? - Я подчеркнула слово особое, ведь она была ничем не примечательной, только каким-то странным образом попала в отбор, и я не поверю, если мне скажут, что мама сыграла здесь не последнюю роль.

- Она понравилась Правительству, - в голосе мамы звучала гордость за дочь и одновременно упрек, что я, хоть и не любимая, но её вторая дочь (хотя почему вторая, я же старше Вики?), не добилась такого результата. - На неё делают ставки многие секриториаты. И на неё было направленно внимание многих в зале, в том числе и роботов и сотрудников ГСБиО.

- Если что-то мне понадобится, я могу обратиться к тебе, Мария? - Я обратилась к ней по имени. Её лицо изменилось, на нем показалась уродливая гримаса недовольства. Ну что ж, этого я и хотела. Теперь она мне не мама, она женщина, которая меня родила. Если хочет, то пусть называет меня дочерью, но... Мамой она мне не станет. Как не станет мне настоящим папой мой отец. По воле судьбы я сирота, и это при живых родителях. Что может быть лучше этого? Наверное, существование сестры, которая тебя люто ненавидит, которая не знает о том, что мы с ней кровные сёстры, с которой ты никогда не будешь сидеть в комнате и обсуждать последние новости дня, к которой ты не придёшь ночью в комнату, потому что тебе страшно или грустно...

Мда уж, и почему мне кажется, что моя жизнь похожа на одно сплошное сборище фекалий?

- Эния, можешь обращаться ко мне "мама". - Пытаясь как можно ласковее сделать голос, сказала Мария.

- Хорошо... мама. - Пусть думает, что я действительно считаю её мамой. Люди любят, когда играют по их правилам. Пока я тут, я буду играть по её правилам. Но это пока я тут. Становится пешкой в этой игре, я не собираюсь. Да и назвав меня пешкой, она, Королева Повстанцев - Мария Герц, забывает, что пешка, перейдя через все поле, становится королевой.

- Вот и славно.

- Можно спросить?

- Да, конечно.

- Что с Гидеоном?

- Это который?

- Гидеон Фрич, белобрысый парень, чуть постарше меня будет.

- Аа.. Ты про Белоснежку? - Она хихикнула. - Он в медпункте. Если хочешь, Маркус тебя туда проведёт.

- Пускай он лучше до моей комнаты доведет.

- Хорошо. Я его сейчас вызову.

*****

Я проснулась от судороги в левой ноге. Нога адски болела, вместо того чтобы помассировать её, как это обычно делала, я просто лежала, корчась от жуткой боли в ноге. Вскоре боль стала проходить. Слёзы, которые стояли в глазах, я быстро вытерла тыльной стороной руки.

Теперь, когда боль прошла, надо прояснить несколько вещей: моё местонахождение, время по Гринвичу, новости по поводу вчерашней ночи и дальнейший план действий.

Я встала с кровати, которая была жутко неудобной. Моё тело после такого "хорошего" сна болело и ныло... Я посмотрела комнату: 3 метра в ширину, чуть больше метра 3,5 в длину, потолок низкий, серый, как и все вокруг, металлический столик, на котором лежала папка, на полу были обычная серая плитка, стены снизу и до середины были отделаны её же, а с середины и до потолка выкрашены в грязный белый цвет, на стыке краски и плитки виднелись небольшие бурые пятнышки. Кроме столика, стула и кровати в комнате не было ничего. Даже для вещей не выделили места. Единственным источником светом, кроме солнечного, который через узкое окно еле-еле мог проникнуть в эту скучно-серую и почти пустую, безжизненную комнату, была лампочка, которая светила, точнее мигала серым светом, омрачая итак эту не самую лучшую часть здания.

Я подошла к столику, села на стул, который издал треск, когда я на него села,взяла папку в руки и принялась штудировать её. При каждом моём малейшем действии стул просто трещал. Но, все же, пытаясь не обращать на эти маленькие неудобства своего внимания, я читала и читала, не в силах оторваться от информации, которую мне любезно предоставила Мария Герц.?