Борьба за свободу. 19 Глава

После нашего с мамой разговора прошла неделя. Меня держали все ещё под охраной, но при этом в лучших условиях. Иногда в мою комнату-камеру приходил Давид, но я делала, что не слушала. Не смотря на это, парень оставался и рассказывал мне последние новости. Обычно он рассказывал мне про Гидеона, про его планы, которые он узнал от Марии, а потом передавал возможные действия Марии Максу.

Так я узнала, что Гидеон возможно знал о том, что меня собираются похитить, но ничего не сделал, чтобы этого не случилось. Но где-то в глубине души, я надеялась, что Макс ему не рассказал об этом или рассказал как-нибудь запутано, что Гидеон не понял о ком идёт речь.

Ещё я узнала, что Мария планирует с помощью Вики захватить власть: фактически управлять страной будет Вики, но мама имеет на неё слишком сильное влияние, да и сестра особым умом не блистала никогда: она действовала так, как ей говорила мама, она думала так, как говорила мама. Викторианна просто любимая кукла своей матери. На месте своей «любимой» сестрички я давно бы послала эту женщину и стала жить так, как хотела я, а не так как говорила мне моя мама. Жизнь одна — и зачем всегда действовать так, как тебе говорят? Ведь ты проживешь тогда не своей жизнью, а жизнью других людей. И что ты вспомнишь тогда, когда будешь при смерти? «Я всегда поступал так, как мне говорили. Я делал то, что считали правильным. Я плыл все время по течению. Я шёл только через открытые кем-то для меня двери, не пытаясь разведать новые пути», — будет думать она, как и всякий человек, идущий по одному с ней жизненном пути, расположенном на одном лишь выборе: изначально отдать свою жизнь в чужие, хоть и родные или не очень, руки.

И тут я поняла, как же хорошо, что меня ничего не связывает с этой женщиной кроме кровного родства. Иногда кровь не значит ничего. Но если кровь подпитывается хорошими и яркими эмоциями, которые вызывают неподдельные светлые чувства, то здесь важно не само кровное, а даже родство душ, которое не может заменить никакое другое.

Лучше, пускай, у меня не было никогда матери, но у меня был отец. Правда, я не ценила того, что он мне дал. Я его считала всегда каким-то мутным человеком. Но только сейчас понимаю, что этот человек любил меня, поэтому он забрал меня от этой женщины, с которой я бы стала такой же как и Вики, поэтому он дал мне лучшее образование, поэтому он заставил все государство полюбить меня. Он желал мне лучшей жизни. А не смерти, для достижения своих целей. Я даже не удивляюсь, если моей матерью окажется вовсе не Мария, а Вики не моей сестрой. Но главное даже не это, теперь я с гордостью могу сказать: «Меня зовут Эния Грейс. Я истинная дочь своего отца, секриториата и просто хорошего человека Оливера Грейса. И я сделаю всё, чтобы мой покойный отец гордился мной.»

— Эния, это снова я. — Оторвал меня от моего мысленного монолога Давид. На этот раз я решила, что теперь все изменится, я не буду столь недружелюбной по отношению к парню, ведь ещё совсем недавно я сама была под влияние этой женщины. Пора вытащить из этого дерьма не только себя, но и всех дорогих для меня людей и всех тех, кто дорог им, а ещё лучше вырубить раз и навсегда эту систему, которая уже порядком надоело обществу. Лучше жить неуверенным в завтрашнем дне, чем жить под гнетом властителей и судей, тупой системы и правителей, заботившихся только о своей удовлетворенности в жизни.

— Привет, Давид! — улыбнулась я парню, который не верил своим ушам, на его лице изобразилось недоумение, но через мгновение оно ушло и его место заняло другое чувство, сопровождаемое блеском в глазах и широчайшей улыбкой в 32 зуба. — Присаживайся. — Я указала ему не на кресло, на которое он обычно садился, а на свободный участок кровати, на которой вальяжно расположилась я. Парень, недолго думая, быстро рванул ко мне и крепко обнял, отчего я почувствовала слабую боль в ребрах и начала кашлять.

— Ой, прости меня, пожалуйста! Я просто так рад. Я не думал, что ты заговорить со мной. — Отпустив меня из своих объятий, затараторил он, поправляя воротник моей рубашки.

— Давид. — Заглянув в его глаза, мягко обратилась я к нему. — Все хорошо?

— Да, я просто не думал, что ты со мной когда-нибудь заговоришь. Кстати, Эн, паршиво выглядишь.

— Давид, можно задать тебе один вопрос?

— Ты мне его уже задала. — Засмеялся парень. Я пихнула его легонько в бок локтем. Он успел увернуться, но сделал вид, что ему очень больно. — Ну ладно… Ладно… — Сдерживая свой смех, согласился парень. — Но только один вопрос.

— Ну, уж нет, теперь вопросов будет много. — Властно сказала я ему. - Ну, а теперь, серьёзно. Помнишь, когда ты мне рассказал о книге в столовой, — парень кивнул в знак согласия, поправляя волосы, которые теперь не были уложены на правую сторону, а просто торчали в разные стороны, — я тогда ещё, сказала, что это от босса, ты ещё так удивился. Вопрос вот в чем: кого ты имел тут в виду?

— Босс… Эээ… Наверное, Марию.

— Ладно, не продолжай я поняла. — И тут всё сошлось. Кэтти говорила в своём письме: «Убей босса, пока он не убил тебя», но кто этим был боссом совсем не понятно, тогда меня специально пытается отравить, подставляя Габриэль Фирст и наводя меня на ложный след, и за этим всем стоит одна женщина — моя мать. — Как поживает твой братец? — Спросила я у Давида, его лицо помрачнело, свет в глазах исчез.

— Эдуард мертв. — Отчеканил парень и опустил голову вниз.

— Прости… Я не знала. — Поэтому он ко мне приходил, он боялся остаться совсем один, а я как последняя эгоистка винила во всех бедах всех вокруг, не замечая, что и другим совсем не сладко живется.

— Это случилось в ту ночь, когда вы с Марией сбежали. Она выстрелила в Эда, думая, что это Диггори. — От его слов я опешила.

— Диггори жив? — Я не знала, радоваться мне или нет.

-Да, он жив. И он работает на Гидеона.