Фелиция

   - Какая радость, мы едем в отпуск, мы едем в отпуск, ля, ля, ля, ля! – собирая вещи в свой серебряный рюкзачок, напевала Наташка, девчонка одиннадцати лет. Она всегда радовалась, когда они всей семьёй каждое лето приезжали с Севера к бабушке в далёкий город. Располагался город на берегу Балтийского моря, где шумели мачтовые сосны и яркими бликами играли морские волны. А песок был жёлтый, чистый, рассыпчатый и горячий. В нём было приятно и уютно валяться после купания в прохладных волнах Балтики.
   У младшего братика Валерки, шести лет от роду, был точно такой же серебряный рюкзачок, как и у Наташки. Родители специально купили для них в магазине эти вещи для того, чтобы дети не только свои дорожные вещи самостоятельно складывали в них, но и сами носили их во время пересадки с поезда на поезд, и чувствовали ответственность друг за друга.
   Бабушка их встретила на вокзале. Радостная и счастливая, она всех расцеловала.
   - Родненькие мои, давайте я ваши рюкзачки помогу до машины донести, устали, небось, с дороги-то?
   - Да что ты, бабуля, мы сами! – гордо посмотрев на брата, ответила Наташка бабушке за себя и за него. Родители переглянулись, улыбнувшись друг другу.
   Рано утром тоненький луч солнца, пробившись сквозь штору, стал тепло щекотать закрытые веки Наташки. Она открыла глаза и осмотрела комнату, в которой спала, не сразу поняв, где находится. Но, сообразив, радостно вскочила с постели и, подбежав к окну, распахнула шторы. За окном в листьях огромной липы переливались лучи утреннего яркого солнца. Для девочки, родившейся и живущей на крайнем Севере, встреча с этими огромными деревьями была радостной и долгожданной, потому что там, где она живёт, такие деревья не растут.
   Бабушка на кухне что-то готовила, а родители ей помогали. Наташка не поняла, что готовят, но запах стоял очень аппетитный. И как была в ночнушке, так и вышла на кухню.
   - Доброе утро, бабуля, мам, пап.
   Чмокнув бабушку в щёчку, спросила:
   - Что у нас вкусненького?
   - Иди, умывайся, одевайся, сейчас будем завтракать. Да Валеру разбуди. После завтрака я вас на море соберу. Погода сегодня такая, ну прям для вас, как на заказ, а то всё дожди, да дожди.
   На конечной остановке они всей семьёй вышли из автобуса, который привёз их к морю. Наташка как всегда с замиранием сердца стала подниматься на крутой подъём по асфальтированной тропинке, проложенной к пляжу и присыпанной морскими ветрами поверху песком. Она шла медленно, предвкушая радость встречи с морем. С каждым шагом она поднималась всё выше и выше, прислушиваясь к его едва доносящемуся за высокими дюнами, шуму. И вот, наконец, показался сначала морской горизонт. Море постепенно и неторопливо должно было открываться её взору. Она всегда смаковала эту встречу после долгой разлуки с ним. И вот она дошла до самой высокой точки на гребне дюны, откуда открылся полный обзор моря и песчаного пляжа с отдыхающими людьми внизу на песке и у кромки воды. Далеко в море на рейде в дымке горизонта стояли корабли. Вроде такое всё знакомое, а каждый год, как будто в первый раз, сердцу было радостно от встречи с ним.
   Наплескавшись, набегавшись, с песком в волосах, дети уставшие, но счастливые, ехали домой. И тут Наташка завела разговор с родителями:
   - Мам, пап, мы тут с Валерой посоветовались и хотим, чтобы у нас дома были птички. Правда, Валер?
   - Ага, очень хотим! - глядя на родителей широко распахнутыми глазами, подтвердил слова сестры Валерка.
   Ещё до отъезда в отпуск они как-то с братом пришли к однокласснице в гости и увидели у неё в комнате на столике в углу большущую клетку, в которой жили разноцветные попугайчики. Подарок на день рождения от родителей. Вот тогда и зародилась мысль у детей, уговорить и своих родителей купить им попугаев.
   - Мам, пап, представляете, на улице пурга, а нам птички поют.
   Родители переглянулись. Дети в напряжении ждали ответа.
   - Там будет видно. А вообще-то вы знаете, что за попугайчиками вам придётся ухаживать, кормить, поить, клетку чистить? - спросил отец.
   В два голоса дети стали заверять родителей, что они будут очень хорошо ухаживать за своими питомцами.
   Перед отъездом домой на север, решили всей семьёй сходить на рынок, чтобы выбрать для детей попугаев. Клетку они приобрели заранее. Но вместо попугаев купили других экзотических птичек, которые раза в два были меньше попугаев. Таких маленьких они не видели ни разу в жизни. Это были пара амадинов. Очень маленькие яркие птички очаровали не только детей, но и их родителей. И у семьи уже не стоял вопрос, брать или не брать их с собой в дальнюю дорогу. У амадинов были ярко красные клювики, яркая разноцветная окраска перьев у самца, а самочка была серенькой, как воробышек, но красный клюв украшал её. А самое главное, помимо того, что они очаровательно щебетали, самец выговаривал слово:
   - Красота, красота, красота…
   Время отпуска у родителей и каникулы у Натальи закончились очень быстро, и надо было уже собираться домой. Когда были уложены чемоданы и детские рюкзаки вещами и подарками, на проводы пришли два брата отца, старший и младший. У них тоже были свои дети. И вот от них братья принесли Наталье и Валерке по живому подарку. Младший брат подарил ёжика, представив его всем, как Ваську, Василия, значит, а старший папин брат подарил черепаху по имени Фелиция, рассказав при этом её историю:
   - Её выкупили у пьяницы из соседнего двора, случайно узнав от соседей, что тот издевается над своей собакой и кошкой, а черепаху он бросал на пол, проверяя, насколько крепок её панцирь. Поэтому она теперь хромает.
   - И ещё, имейте ввиду, что и ёжик и черепаха зимой спят, а просыпаются только весной, - вмешалась в разговор бабушка.
   А младший папин брат добавил:
   - Вы знаете, почему ёжиков не дрессируют? Ведь никто никогда не видел дрессированных ёжиков.
   Брат с сестрой переглянулись. Пожав плечами, они продолжали сидеть и слушать, раскрыв рты. Потом Наталья не выдержала и спросила:
   - Может они такие глупые?
   - В том-то и дело, что они не глупые. Просто, когда они просыпаются весной, забывают абсолютно все свои навыки, которые у них были перед спячкой. Они, как новорождённые, начинают всему учиться заново, даже принимать пищу учатся заново. А зимы у вас долгие…
   Для питомцев бабушка нашла небольшой посылочный ящик, устелив дно газетами.
   - Боже, как же вы их повезёте в такую-то даль!?
   - Ничего, мать, довезём! Видишь, как у детей глаза горят. Уж они-то не дадут пропасть своим питомцам. Да? – потирая руки, отец посмотрел на своих детей.
   - Мы за ними будем ухаживать, бабушка, - сказал Валерка.
   - Вот у подруги моей челюсть отвиснет, когда увидит наш зоопарк! Скажи, Валерка? – стала задаваться Наташка.
   - Ага! Зато у неё только попугаи, а у нас, вон, сколько их всех, - радостно подтвердил слова сестры Валерка.
   Пересадка в Москве была не из лёгких, но уже в своём северном поезде все расслабились и выпустили своих питомцев на волю, чтобы те подразмялись после бабушкиного посылочного ящика. Благо купе они занимали одни, и оно закрывалось. Ехать до дома надо было двое суток. За это время дети перезнакомились в вагоне со всеми сверстниками, которые тоже возвращались с каникул домой на Север.
   И началось. Сначала приходили дети из их вагона посмотреть на черепаху и послушать птичек, потрогать иголки у ёжика и с восторгом послушать, как он фыркает и тявкает, как щенок, и скручивается в колючий колобок так, что даже носика не видать. Погладить черепаху, которая при ходьбе стучала панцирем об стол в купе.у неё когда-то была сломана нога, и теперь она была короче остальных. А потом, в течение двух суток, к ним без конца стучали в купе родители с детьми со всего состава. Весть о «зоопарке» в пятом вагоне разнеслась по всему поезду. Некоторые, посмотрев на всю эту прелесть, бежали за гостинцами для них.
   Наташка с Валерой чувствовали себя чародеями, приносящими всем восторг и радость. Они пересказывали гостям «зоопарка» словами папиных братьев о повадках и жизни в природе своих питомцах. Их лица светились улыбками, и они были ко всем доброжелательны и милы. Хотя у детей обычно появляется чувство собственнической ревности, и они не хотят делиться ни с кем, что у них есть необычного, но здесь был другой случай. Никто не претендовал на их богатство. Им просто любовались.
    Родители устали от приёма гостей. Им хотелось отдохнуть, поспать лишний разок, но они не злились и не возмущались, понимали, что общение их детей со сверстниками необходимо. Знали, что не каждый родитель может позволить своему ребёнку держать дома животных.
   Наташа, как только приехала домой, растрезвонила всем, что у неё дома есть ёжик, черепаха и амадины, которые говорят, так что их двери не закрывались до самых холодов.
  Настала долгая холодная северная зима. Дни стали короткими. Солнце лишь появившись, тут же скрывалось за горизонт. Начались бураны и пурги с громким завыванием ветра в печной трубе огромного четырехкомнатного рубленого дома, стоящего недалеко от железнодорожной станции. Там работал отец ребятишек. Однажды с работы он принёс брошенного кем-то на вокзале полосатого, как тигренок, котёнка. А знакомые ненцы, приезжающие иногда к ним в гости, подарили белого пушистого щенка, очень похожего на песца, которого они назвали Сяртэ. Так что в доме, помимо школы и детского садика у ребят забот прибавилось. Во всяком случае, только черепаха Фелиция и ёжик Васька не обременяли пока что никого своим присутствием, потому что уже в начале зимы они уснули. Фелицию долго искали по дому, где бы она могла устроить себе ночлег на зиму. Нашли её только тогда, когда мать устроила генеральную уборку в доме. Фелиция нашла себе место в углу дальней комнаты, где хранились подаренные ненцами оленьи шкуры. Ёжика Ваську, когда он уснул под кроватью родителей, переложили в бабушкин ящик, наложив на дно тёплых тряпок и прикрыв его, чтобы не мёрз. Он был крупный, еле умещался в больших руках отца.
   Полярная зима длится долго. Как шутят северяне, «Девять месяцев зима, остальное лето». Но об этом черепаха с ёжиком не знали, и проснулись, как им и было положено, через четыре месяца, в самую январскую стужу. Первой проснулась Фелиция.
   Мама Натальи и Валерки в это утро была дома одна, готовила на печи обед на всю семью. Поставив на пол  белому щенку Сяртэ и котёнку блюдце с разваренным на молоке горохом за печку, она выгребла из поддувала шлак в железное старое ведро, быстро накинула тулуп и обулась в валенки. Из ведра от шлака шёл удушающий угар. Взяв ведро, она торопливо вышла на улицу. Решив, заодно на обратном пути в пустое ведро набрать угля. Так что проходила она довольно долго.
   Поставив у печки ведро с углем, она не сразу поняла, в чём дело. Щенок тявкал, то, подбегая к блюдцу, то проворно отскакивая от него. А котёнок просто сидел на полу и на кого-то внимательно смотрел. Женщина, сняв тулуп, повесила его в коридоре, а потом решила всё-таки посмотреть, что же случилось с собакой и с котёнком. Заглянув за печку, она была очень удивлена. Фелиция, выставив свои лапы с огромными когтями на пол, отталкивала щенка от блюдечка и, открывая рот, похожий на орлиный клюв, торопясь, как показалось женщине, хватала этим ртом разваренный горох, который прилипал к нему сбоку. Пришлось щенку и котёнку накладывать еду в другую посуду.
   Дети были в восторге, черепаха проснулась! Но радость была недолгой. Через неделю она уползла на своё место и снова уснула.
   - Теперь наша Фелиция - шлёп нога, будет спать до весны, - с грустью вздохнула Наталья, глядя на Валерку.
   - Зато у нас птицы поют!
   - И, правда! Давай сегодня им клетку почистим?
   - Угу, - ответил Валерка с набитым котлетой ртом.
   Неделю спустя мама услышала ночью какие-то непонятные звуки. Кто-то фыркал и чихал. Она не сразу поняла, откуда доносится звук. Встав с постели, она пошла искать его источник. И нашла. Проснулся ёжик Васька. Они в течение зимы иногда заглядывали под тряпицы, интересуясь, как ему там спится, их клубочку. Ему спалось тепло и уютно.
   Утром его разглядывали всей семьёй и не могли поверить своим глазам. Ёжик уменьшился от своей бывшей солидной комплекции почти втрое и стал таким маленьким, что Валерка спросил, глядя на папину ладонь, в которой уместился Васька:
   - Пап, он что, снова родился?
   Все рассмеялись. Налили ему в блюдечко молока, а ёж понюхал его и не стал пить. А вот, когда ему налили воды в маленькое блюдце, он неумело, захлёбываясь, попытался пить. У него это получалось не очень хорошо. Захлебнувшись от попавшей в нос воды, он долго чихал, но пить ему всё-таки хотелось, и он настойчиво продолжал хлюпать воду.
  - Боже, он даже пить разучился, - мама всплеснула руками.
   Васька бегал по всему дому, где хотел, и только когда его звали, «Васька, Васька», он, стуча по полу коготками, прибегал на кухню. Ему очень нравилась сырая рыба ряпушка. Её он ел с большим аппетитом и с нескрываемым удовольствием. А молоко лакал так, что брызги летели во все стороны. Отъевшись и поправившись, он снова впал в спячку. Видимо интуитивно почувствовал, как и Фелиция, что на дворе еще зима и что она не скоро закончится.
   Наталья училась в музыкальной школе по классу фортепиано и поэтому родители купили ей подержанное старое пианино. Оно было намного выше современных, которые стояли в кабинетах  музыкальной школы. Мастер, приехавший погостить к родственникам из Москвы, согласился за небольшую плату привести инструмент в порядок. Пианино называлось «Беларусь». На него-то и поставили клетку с амадинчиками, когда в доме появился котёнок. Он маленький, ему не запрыгнуть так высоко, подумала Наталья и была спокойна за своих любимцев. Отец сделал им гнёздышко, как научил его продавец пернатых, и самочка снесла четыре малюсеньких яичка. Валерка, подставив стул к пианино, без конца с любопытством всё заглядывал и заглядывал в гнездо, рассматривая чудо. Но мама объяснила ему, что не стоит беспокоить лишний раз птичек, они и так волнуются. Валерка был огорчён, но что поделаешь, раз это плохо для птичек, он больше не будет их так часто беспокоить.
   Но однажды ночью произошла беда. Котёнок, неизвестно как, забравшись на пианино, уронил клетку на пол. Первой от шума проснулась мама и, зайдя в детскую комнату, включила свет. С детьми всё было в порядке, и она уже собиралась погасить свет и ложиться спать, как дочь, подняв голову с подушки, не обнаружила на пианино клетку с птичками. Котёнок забился в угол и смотрел оттуда, как казалось, виноватым взглядом.
   Клетку нашли под столом. С большой высоты она по инерции закатилась туда и лежала на боку. Поставив её на стол, осмотрели птичек. Они были живы, но сильно напуганы и молчали. Яички разлетелись по всей клетке, но ни одно не разбилось. Уложив их аккуратно в гнездо, женщина поставила клетку на место, на пианино. Дети плакали.
    -  Не надо плакать, всё хорошо. Все живы, яички целёхоньки, так что давайте-ка ложитесь спать, - успокоила их мама.
   Через неделю самочка снесла ещё одно яичко, пятое. Все были рады. Но через день, когда женщина была одна дома, она обратила внимание, что самец как-то не так выговаривает своё весёлое слово «красота», что-то тревожное звучало в птичьем говоре. Она подошла к пианино и заглянула в клетку. Самочка лежала на спинке, вытянув лапки вверх, а самец прыгал возле неё и клювиком пытался поднять бездыханное тельце своей подруги, тревожно повторяя «красота, красота, красота». Чтобы дети не видели смерть своей любимицы, женщина решила убрать мёртвую птичку из клетки. Но ей нелегко пришлось это сделать. Амадин набросился на её руку и стал отчаянно клевать.
   Детям пришлось сказать правду, что самочка погибла.
   - Мама, отдайте кому-нибудь котёнка, я не могу и не хочу его больше видеть, - горько плакала Наташа.
   Отец пришёл на обед, и женщина попросила его унести котёнка пока на работу в кабинет, а там, может быть, его кто-нибудь и приютит.
   В доме котёнка не оказалось. Женщина пожимала плечами:
   - Я же сама его недавно кормила, вот куда он мог деться? Мистика какая-то.
   Котёнка искали всей семьёй по всему дому, но так  и не нашли, как не нашли объяснений его исчезновению.
   Амадин перестал есть и пить, всё сидел, нахохлившись на своей жёрдочке и молчал. Дети боялись за него, нервничали, плохо стали спать. Птенчики в яичках, лежащих в гнезде, должно быть уже погибли. А маленькая птичка в клетке угасала от горя с каждым днём. Тогда женщина решила у знающих людей спросить совета, что делать со сложившейся ситуацией. И ей посоветовали:
   - А ты возьми, повесь ему в клетку зеркальце.
   Она так и сделала. Отломала от своей пудреницы зеркальце и прицепила проволочкой к краю жердинки. Пока она приматывала проволочку, амадинчик забился в угол клетки и молча, наблюдал за происходящим.    Женщина закрыла дверцу клетки и отошла от пианино. Амадинчик взлетел на жердочку и, глядя по сторонам, вдруг неожиданно увидел в зеркальце себя и радостно закричал своему отражению «красота, красота, красота». И запрыгал то к кормушке, то на жёрдочку к зеркальцу, то опять к кормушке, звал своё отражение, как будто приглашал свою подругу поклевать зёрнышек. Дети успокоились и с радостью наблюдали, как оживает их любимец.
   Наступило лето. Зазеленела трава. Дети стали выносить своих питомцев во двор. Фелиция с удовольствием ела зелёную траву, а ёж Васька всё время ссорился с цепным псом Дикушей. Пёс был взрослый, но игривый, как щенок, и ему, наверное, было очень смешно, что к нему пристаёт такой маленький и нахальный колючий комочек и, ну нисколечки его не боится. Он, то игриво прыгал вокруг него, то ложил перед ним свою морду на вытянутые передние лапы, при этом задние лапы находились в положении стоя. Васька фыркал и подпрыгивал, думая, наверное, что он этим отпугивает своего противника.
   - Цирк, да и только, улыбалась женщина.
   А приставал Васька к Дикуше, когда у того в миске было чем полакомиться.
   - Какой-то неправильный у нас ёжик. Мало того, что дома ест всё подряд, что не дай, так ещё и в чужую миску заглядывает. Нахал! Радуйся, что Дикуша - добрая душа, иначе тебе бы не сдобровать, - журил ёжика отец, починяя рыбацкую сеть во дворе.
   Но однажды, уже ближе к вечеру дети пришли с озера и не нашли во дворе Фелицию. Неужели через забор уползла, она же дальше чем до ивы не уползала, ей нравилось там отдыхать и блюдце с водой ей специально туда ставили всегда. Обыскали весь двор, даже разобрали деревянную тропинку, но Фелицию так и не нашли. Потом женщина вспомнила, что около дома крутились чужие мальчишки, не местные. Время было как раз перед вечерним приходом поезда. Женщина готовила ужин, и ей было не до чужих мальчишек, хотя и надо было бы их спросить, что они делают у чужого дома.
   Потом знакомая проводница хохотушка-болтушка при разговоре с отцом, обронила:
   - Вот у вас вечно дома, как в зоопарке, то бурундуки, то хомяки, птички, рыбки, ёжики, собаки. Вам бы ещё черепаху завести. Видела я тут намедни пацанят городских. Черепаху везли, сказали, что давно она у них живёт, и где только взяли такую экзотику? Страсти божьи, что ж  хорошего в такой страхолюдине люди находят, да ещё и в хромой? По столу в вагоне ползает и тюк панцирем, тюк об стол.
   - Любовь Михайловна, вам же никто не навязывает любить кого-то, и зачем же вы так плохо отзываетесь о тех, кого не любите?!
   Отец расстроился и дома рассказал детям, что черепаху просто-напросто украли чужие мальчишки по их недогляду. Наташа с Валерой чувствовали свою вину, и папа не стал им ничего больше говорить. Во всяком случае, он знал, что его дети растут добрыми и заботливыми, а пропажа Фелиции им будет уроком на всю жизнь.