Борец за единую и неделимую Россию

Исторический портрет Антона Ивановича Деникина.

Будущий руководитель Белого движения родился 4 (16) декабря 1872 года.

Родился будущий генерал в деревне Шпеталь Дольный недалеко от польского города Влоцлавека Варшавской губернии Российской империи.

Антон Иванович Деникин вышел из «простого народа».
Непримиримый враг Революции и борец за единую и неделимую Россию увидел свет в небогатой и незнатной семье русского православного и польской католички.
 О своём происхождении и нелёгкой службе родителя Антон Иванович Деникин подробно вспоминал в своей книге «Путь русского офицера».

• Будущий знаменитый генерал, абсолютно не стесняясь своего недворянского происхождения, писал, что его отец Иван Ефимович Деникин:
 
«Родился за 5 лет до Наполеоновского нашествия на Россию (1807 г.) в крепостной крестьянской семье, в Саратовской губернии. Умер он - когда мне было 13 лет».

 Антон Иванович гордился и своим происхождением, и историей жизни отца.

 Его отец, Иван Ефимович (1807—1885), происходил из крепостных крестьян.
Помещик отдал молодого отца Деникина в рекруты.
 После 22 лет службы он дослужился до фельдфебеля и удостоился сдать «офицерский экзамен». После этого был произведён в прапорщики.
В офицерских чинах он служил в Польше в бригаде пограничной стражи.
Иван Ефимович поучаствовал почти во всех боевых действиях конца царствования Николая I и начала Александра II - Венгерском походе 1849 года, Крымской войне 1853-1856 годов и подавлении Польского восстания 1863 года.
 В итоге он прослужил в армии 35 лет и вышел в отставку в 1869 году в чине майора.
А был Иван настоящий хват. Даже выйдя в отставку и дожив до семидесяти, снова попросился в строй, как только началась русско-турецкая война. И даже отправился бы на фронт со своим маршевым батальоном, если бы война не закончилась так быстро. Вот какие были тогда деды!..

 Его мать, Елизавета (Эльжбете) Фёдоровна (Францисковна) Вржесинская (1843-1916), была полячкой. Родом из семьи обедневших мелких землевладельцев. Трудилась обычной портнихой. Она была намного моложе (на 36 лет) своего супруга

Уже в 4 года мать научила Антошу читать.
Антон всегда разговаривал с матерью по-польски, а с отцом - по-русски.
Никаких национальных недоразумений в семье не было.
В Польше, в условиях русско-польских трений, имея горячо любимую мать-польку, Антон Деникин вырос русским, православным человеком.
 Большое влияние оказал на него отец, русский офицер.

• А. И. Деникин вспоминал:

«Меня отец не поучал, не наставлял. Не в его характере это было. Но всё, что отец рассказывал про себя и про людей, обнаруживало в нём такую душевную ясность, такую прямолинейную честность, такой яркий протест против всякой человеческой неправды и такое стоическое отношение ко всем жизненным невзгодам, что все эти разговоры глубоко запали в мою душу».

 Иван Ефимович привил сыну глубокую религиозность, с которой Антон Иванович прошёл всю жизнь.

• Он писал по этому поводу:

«Отец был человеком глубоко верующим, не пропускал церковных служб и меня водил в церковь. С 9-ти лет я стал совсем церковником. С большой охотой прислуживал в алтаре, бил в колокол…
 Иногда ходил с матерью в костёл на майские службы - но по собственному желанию. Но если в убогой полковой церковке нашей я чувствовал своё, родное, близкое, то торжественное богослужение в импозантном костёле воспринимал только как интересное зрелище».

Маленький Антон посещал не только русскую церковь, где с малых лет нёс послушание в алтаре и на клиросе, но и польский костёл вместе с матерью.
Это продолжалось до тех пор, пока однажды мать не вернулась из костёла заплаканная. Местный ксендз не давал ей отпущения грехов и не допускал к причастию, потребовав, чтобы она тайно воспитывала сына католиком и поляком. Об этом узнал Иван Ефимович. Он сходил к ксендзу и объяснился с ним так круто, что тот просил «не губить его».

«На меня этот эпизод, - вспоминал генерал, - произвёл глубокое впечатление. С этого дня я, по какому-то внутреннему побуждению, больше в костёл не ходил».

Антон был единственным ребенком Ивана и Елизаветы.

Как позже вспоминал в мемуарах сам генерал, жили его родители дружно.
Но из-за крайней бедности случались и ссоры, причём «в семейных распрях активной стороной всегда бывала мать. Отец только защищался… молчанием. Молчит до тех пор, пока мать не успокоится и разговор не примет нейтральный характер».
 Однажды, после упрёков жены за большие траты на табак, Иван Ефимович бросил курить. Но стал за неделю воздержания настолько мрачным и молчаливым, что вскоре сама Елизавета с маленьким Антоном просили его вернуться к любимой привычке.

Семья Деникиных никогда не знала особого достатка. Именно в этом стоит искать причины его обострённого чувства социальной справедливости (которое порою выходило Антону Ивановичу боком) и приверженности либеральным воззрениям…

Семья жила очень бедно, но дружно. На отцовскую пенсию в 36 рублей существовали 5 человек (включая старого тестя и няньку, ставшую практически членом семьи).
Но после смерти её главы она оказалась, по признанию самого Антона Ивановича, вообще на грани нищеты.
Во всяком случае, матери - простой и необразованной польке, плохо говорившей по-русски, пришлось пойти в услужение к господам офицерам - стирать бельё.

В 1882 году, в возрасте 9 лет, Деникин сдал вступительный экзамен в первый класс Влоцлавского реального училища.
После смерти отца в 1885 году жить семье Деникиных стало ещё тяжелее, так как пенсия уменьшилась до 20 рублей в месяц. И в 13 лет Антон начал подрабатывать репетиторством, подготавливая второклассников, за что имел 12 рублей в месяц.
После 5-ти классов Антона оставили на 2-ой год. Это был сильный удар по его самолюбию. Всё лето прошло в подготовке к учёбе.
 Особые успехи ученик Деникин демонстрировал в изучении математики.
 После окончания 6-ти классов во Влоцлавске Деникин поступил в Ловичское реальное училище.
В 15 лет ему как прилежному ученику назначили собственное ученическое содержание в 20 рублей. И предоставили право проживания на ученической квартире из восьми учеников, где он был назначен старшим.
Учёба и ответственность за других не избавили юношу от метаний, присущих всем его сверстникам.

• Впоследствии Деникин вспоминал, что больше всего в то время его занимал вопрос религиозный:

«Бессонные ночи, подлинные душевные муки, страстные споры, чтение Библии наряду с Ренаном и другой «безбожной» литературой... Я лично прошёл все стадии колебаний и сомнений и в одну ночь (в 7-м классе), буквально в одну ночь пришёл к окончательному и бесповоротному решению:
человек - существо трёх измерений - не в силах сознать высшие законы бытия и творения. Отметаю звериную психологию Ветхого Завета, но всецело приемлю христианство и Православие.
Словно гора свалилась с плеч!..»

Деникин с детства мечтал пойти по стопам отца и поступить на военную службу.

В 1890 году после окончания реального училища он записался вольноопределяющимся в 1-й стрелковый полк.
И, какое-то время «потянув солдатскую лямку» (3 месяца прожил в казарме в Плоцке), в июне того же года поступил в Киевское пехотное юнкерское училище.
Антон Деникин выбрал Киевское юнкерское училище, потому что не имел возможности из-за скромного социального происхождения поступить в престижные военно-учебные заведения Петербурга или Москвы.
 Училище в Киеве в то время только открыли. Оно еще не имело ни репутации, ни традиций.
Но о своём выборе будущий белый вождь не пожалел.
 Жили юнкера весело, хоть и бедно.
Их суточный паёк (25 копеек) стоил только на гривенник выше солдатского.
Обмундирование ничем не отличалось от того, которое носили нижние чины.
Кое-кому, как вспоминает Деникин, не было за что купить табак или почтовую марку для письма. Карманных денег у Антона было только 5 рублей в месяц - их ему высылала мать.
Зато воспоминания о шалостях военной молодёжи тешили его даже в старости.
Шпаргалки по химии писали на листках, выскакивавших из рукава на резинке. Или же - на манжетах.
Преподаватель французского плохо помнил лица. Этим и пользовались юнкера. Юнкер Нестеренко, хорошо знавший язык Дюма и Бальзака, сдавал экзамены за своих товарищей. При этом появлялся то с подвязанной щекой, то с леденцом во рту, чтобы изменить голос.
 Пришлось однажды ему выдать себя и за юнкера Деникина,  не особенно налегавшего на этот предмет.

Но училище дало другое - спортивность, собранность и духовную мощь.
 
• Уже в эмиграции, проводя черту между безвольной русской интеллигенцией и волевым русским офицерством, Деникин процитирует публициста Федотова:

«Интеллигент презирал спорт так же, как и труд, и не мог защитить себя от физического оскорбления. Лишь офицерство получило иную школу, и потому лишь оно одно оказалось способным вооружённой рукой защищать свой национальный идеал в эпоху гражданской войны».

Антон Деникин стал на тропу профессионального воина, преисполненный высокими помыслами защитника Отечества…
 
Сверстники уважали его за прямоту, самостоятельность.

После окончания двухлетнего курса в училище 4 (16) августа 1892 года Деникин был произведён в подпоручики.
Будучи одним из лучших в учёбе, он выбрал себе в качестве места службы 2-ю полевую артиллерийскую бригаду. Располагалась та бригада в захолустном городке Бела (Седлецкая губерния). Это в 159 верстах от Варшавы.

Там произошло весьма необычное знакомство, в будущем изменившее жизнь Деникина...
Однажды офицеры отправились в Беловежскую Пущу охотиться на кабанов. И стоявший в засаде Деникин услышал крики о помощи. Пойдя на них, он обнаружил человека, из последних сил цепляющегося за сук дерева, под которым бесился разъярённый кабан. Деникин застрелил кабана и спас незадачливого охотника. Тот оказался налоговым инспектором Василием Чижом.
 Через несколько дней Василий пригласил Антона в гости на праздник по случаю крестин его новорождённой дочери Ксении (или Аси, как называли её близкие).
Никто не мог тогда предположить, что через 26 лет эта девочка станет женой белого генерала…
А первый подарок своей будущей жене Деникин сделал в её три года. Прощаясь с семейством Чижей, перед отъездом в Петербург для поступления в Академию Генштаба, он подарил девочке куклу. Кукла эта умела открывать и закрывать глаза – модная новинка тех времён.
Девочка надолго запомнила этот подарок.
Спустя много лет, в 1918 году, когда Деникин уже возглавил Добровольческую армию, Ксения Чиж стала его женой…

Надо сказать, что Деникин вёл обычную жизнь русского офицера, отличаясь от своих товарищей лишь тем, что интересовался литературой и пробовал писать сам. Молодой офицер писал и публиковал статьи и рассказы с критикой армейского быта, косности военного начальства.

 Отличаясь слишком мягким характером, он практически никогда не наказывал солдат.

Судьба провинциального офицера не прельщала молодого Деникина.
После непродолжительной службы в войсках, летом 1895 года, он отправился в Санкт-Петербург. Там сдал конкурсный экзамен в  элитную Николаевскую Академию Генерального штаба.
Годы обучения стали для Антона Ивановича временем обретения обширных и всесторонних знаний, формирования и становления личности.
Правда, на 1-м курсе (в конце первого года учёбы) он был срезан на экзамене по военной истории. Ему задали вопрос о том, какое положение сложилось ровно в 12 часов во время Ваграмского сражения. За это его отчислили из Академии.
Однако через три месяца он вновь сдал экзамены и снова был зачислен на первый курс Академии.
Следующие несколько лет учился в столице Российской империи.
Здесь он, в числе учащихся академии, был приглашён на приём в Зимний дворец и впервые увидел императора Николая II.

Весной 1899 года по завершении курса был произведён в капитаны.

Сразу после окончания Академии Деникин мог претендовать, в числе 50-ти лучших из 100 выпускников, на должность в Генеральном штабе.
Однако накануне его выпуска новый начальник Академии Генштаба генерал Николай Сухотин (друг военного министра Алексея Куропаткина) произвольно (самолично - в нарушение установленного закона) изменил списки выпускников, причисленных к Генеральному штабу. В результате этого провинциальный офицер Деникин не попал в их число.
И здесь проявился характер молодого офицера. Он стал добиваться справедливости.
 Деникин воспользовался предоставленным уставом правом: подал на генерала Сухотина жалобу «на Высочайшее имя» (Государя Императора). Этим вызвал большой скандал.
Началось разбирательство.
Несмотря на то, что собранная военным министром академическая конференция признала действия генерала незаконными, дело попытались замять. А Деникину предложили забрать жалобу и написать вместо неё прошение о милости, которую пообещали удовлетворить и причислить офицера к Генеральному штабу.

• На это Антон Иванович ответил:

«Я милости не прошу. Добиваюсь только того, что мне принадлежит по праву».

В итоге жалобу отклонили, а Деникина в Генштаб так и не взяли - «за характер!». Так заявил тогдашний военный министр Куропаткин в присутствии императора Николая II.

Лагерный сбор Деникин проходил при штабе Варшавского военного округа.
Начальник штаба генерал Пузыревский дважды писал ходатайства в Петербург по поводу Деникина, получив на третий раз следующий ответ:
«Военный министр воспретил возбуждать, какое бы то ни было, ходатайство о капитане Деникине».

В итоге, в 1900 году ему пришлось вернуться в Белу. Там Деникин снова служил во 2-й артиллерийской бригаде до 1902 года.
Как человек по рождению и воспитанию близкий к солдатской среде, как офицер, которому не были чужды либеральные идеи времени, он и своих подчинённых старался обучать по-новому.
Позднее Деникин вспоминал, как, будучи ротным командиром, он попытался внедрить принципы, основанные не на «слепом» подчинении солдата, а на сознательности, понимании приказа. И старался при этом избегать суровых наказаний. Однако, увы, рота вскоре оказалась в числе худших.
 Тогда, по воспоминаниям Деникина, вмешался фельдфебель Сцепура.
 Он построил роту, поднял свой огромный кулак и, обходя строй, говорил: «Вот это вам не капитан Деникин!»
И всё же Деникин не стал поклонником методов своего фельдфебеля.

 Он рано увлёкся военной журналистикой.
Писал в различные журналы очерки и рассказы о быте, нравах, боевой жизни армии. Они свидетельствовали о несомненном литературном таланте автора. Подписывал их Деникин псевдонимом «Иван Ночин».

Антон Иванович продолжал добиваться своего.
 Он написал письмо Куропаткину,  где подробно описал всю эту историю и просил разобраться в его давней ситуации.
К чести министра, Куропаткин, получив письмо,  во время ближайшей аудиенции у Николая Второго «выразил сожаление, что поступил несправедливо, и испросил повеления» на зачисление Деникина офицером Генерального штаба.
 Летом 1902 года его зачислили в Генеральный штаб.
Это открывало перед ним блестящие перспективы…

Деникин был принят в штаб 2-й пехотной дивизии, располагавшейся в Брест-Литовске.
Там ему на один год было поручено командование ротой 183-го Пултусского полка в Варшаве.

В это же время семейство Чижей отправляют Ксению в Варшавский Александро-Мариинский институт благородных девиц (в подобных заведениях обучение начиналось в 10 лет).
 Родители просят друга семьи присмотреть за дочкой – сопровождать её на прогулки по воскресеньям, помогать в учёбе.

• Позже Ксения вспоминала:

 «Капитан всегда начинал с того, что «производил мне смотр» – замечал выбившуюся прядь или чернильное пятно на руках и принимался полусерьёзно возмущаться…».

Так одинокий 30-летний офицер занимался в свободное от службы время воспитанием девочки…

Рота Деникина время от времени назначалась охранять «Десятый павильон» Варшавской крепости. Там содержались особо опасные политические преступники. В том числе и будущий глава польского государства Юзеф Пилсудский…

В октябре 1903 года, по окончании цензового срока командования, Деникин получил должность адъютанта во 2-м кавалерийском корпусе. Прослужил там до 1904 года.

В январе 1904 года под Деникиным, служившим в Варшаве, упала лошадь. Нога капитана застряла в стремени, а упавшая лошадь, поднявшись, протащила его сотню метров.

• И он порвал связки и вывихнул пальцы ноги:

«…На зимнем манёвре подо мной упала верховая лошадь, придавила ногу и проволокла с горы вниз несколько десятков шагов. В результате - порванные связки, кровоподтёки, один палец вывихнут, один раздавлен и т. д.».



* * *

По словам знавших его в те годы, он был ниже среднего роста, крепкого, коренастого телосложения, склонен к полноте.
Густые нависшие брови, умные проницательные глаза, открытое лицо, большие усы и клином подстриженная борода.  Когда стали редеть волосы на голове, Деникин начал брить её наголо.
Обладал низким и звучным голосом, покрывавшим большое пространство, что при его незаурядном ораторском таланте имело большое значение.
 Был содержательным человеком, склонным к анализу жизненных явлений, не уклонялся от обсуждения актуальных военных и политических вопросов.
 Своим обаянием притягивал к себе людей.
 Его отличали безупречная честность, боевая доблесть.


* * *

В начале 1904 года разразилась Русско-японская война.
 Полк, в котором служил Деникин, не выдвигался на войну.
 Но 14 (27) февраля 1904 года капитан добился личного разрешения быть откомандированным в действующую армию.
17 февраля (1 марта) 1904 года, ещё хромая, он отбыл на поезд в Москву. Оттуда ему предстояло доехать в Харбин.
В этом же поезде ехали на Дальний Восток адмирал Степан Макаров и генерал Павел Ренненкампф.
По дороге туда Деникин познакомился с генералом Ренненкампфом, а также с военным корреспондентом П. Н. Красновым.
С последним не раз его ещё сведёт судьба в боях с «красными»…

5 (18) марта 1904 года Деникин сошёл в Харбине.
 Прибыв на Дальний Восток, Деникин получил назначение начальником штаба 3-й бригады Заамурского округа Отдельного корпуса пограничной стражи.
 Бригада стояла в глубоком тылу и вступала в стычки с китайскими разбойничьими отрядами хунхузов.

Деникин «с конными отрядами отмахал сотни километров по краю, изучая район, быт населения, знакомясь с китайскими войсками, допущенными вне полосы отчуждения - для охраны внутреннего порядка».

В сентябре он получил пост офицера для поручений в штабе 8-го корпуса Манчжурской армии.
 Затем возвратился в Харбин.
Но спокойная служба была Антону Ивановичу чужда.
И, в конце концов, он добился отправки в действующую армию.
28 октября (10 ноября) 1904 года уже в чине подполковника Деникин был направлен в Цинхечен в Восточный отряд. И принял должность начальника штаба Забайкальской казачьей дивизии генерала Ренненкампфа.
В этой должности Деникин принял участие в Шахэйском сражении.
Первый опыт самостоятельного командования Деникин получил в Цинхеченском бою - 19 ноября (2 декабря) 1904 года.
 В боях у Цинхечена он командовал авангардом (1 батальон, 4 сотни казаков и горная батарея), который в течение 5-ти дней доблестно отбивал атаки противника.
Одну из сопок, где шли бои, за отбитое им штыками японское наступление, даже прозвали «деникинской».
В декабре 1904 года Антон Иванович участвовал в усиленных разведках.
Его силы, дважды сбивая передовые части японцев, выходили к Цзянчану.
 Во главе самостоятельного отряда ему удалось сбросить японцев с перевала Ванцелин.
18 (31) декабря 1904 года, был назначен начальником штаба Урало-Забайкальской дивизии генерала Мищенко, которая специализировалась на конных рейдах в тыл противника.
В дивизии Деникин проявил себя инициативным офицером.
В феврале-марте 1905 года Деникин участвовал в Мукденском сражении.
 В мае 1905 года Антон Иванович принял активное участие в организованном Мищенко конном рейде.
Несмотря на затишье, конный отряд Мищенко в последующие месяцы провёл ряд дерзких набегов по тылам противника. Разрушал железные дороги, уничтожал вражеские роты, захватывал военное имущество и ценную корреспонденцию.

За боевые отличия Деникин был произведён в полковники.

• Как Мищенко писал в приказе по своему отряду:

«По справедливости я должен признать деятельность этого достойного офицера Генерального штаба высоко полезной как в отношении внутреннего быта частей дивизии, так и в особенности боевой службы, которая была очень трудной и ответственной».

 Во время войны Деникин проявил себя:
-  и как храбрый офицер, поднимавший солдат в штыковые атаки,
-  и как талантливый штабной работник, принявший участие в разработке и осуществлении знаменитого конного рейда генерала Мищенко, пожалуй, единственного масштабного кавалерийского набега за всю русско-японскую войну.

Всё это время боевой жизни и службы с дивизией полковник Деникин проявлял выдающуюся энергию, работоспособность, усердие, правильное понимание и любовь к военному делу.

Во время Русско-японской войны Деникин не раз отличался храбростью и боевым мастерством.
И за это деятельность Деникина получила высокое признание у командования.
И «за отличие в делах против японцев» он был награждён орденами:
-  Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантами и
-  Святой Анны 2-й степени с мечами.


* * *

Начало революции 1905-1907 гг. застало Деникина на Дальнем Востоке.
 Война была проиграна, страна переживала смутное время…
 
Политические проблемы стали на какое-то время первостепенными для каждого образованного человека.
В политическом спектре, расцветшем в годы революции, надо было определить свое место.
И Деникин определился.
 Выбор его был выбором интеллигентного человека.

• Деникин вспоминал:

«Я никогда не сочувствовал «народничеству» (преемники его - социал-революционеры) с его террором и ставкой на крестьянский бунт. Ни марксизму, с его превалированием материалистических ценностей над духовными и уничтожением человеческой личности. Я приял российский либерализм в его идеологической сущности без какого-либо партийного догматизма.
В широком обобщении это приятие привело меня к трём положениям:
1) конституционная монархия, 2) радикальные реформы и 3) мирные пути обновления страны.
Это мировоззрение я донёс нерушимо до революции 1917 года, не принимая активного участия в политике и отдавая все свои силы и труд армии».

После окончания войны и подписания Портсмутского мира, в условиях неразберихи и солдатских волнений, Деникин выехал в декабре 1905 года из Харбина.
 И в январе 1906 года прибыл в Санкт-Петербург.

После окончания войны предполагалось, что Антон Иванович получит должность начальника штаба дивизии.
Однако, пока шло долгое путешествие через охваченную революцией Сибирь (где офицерам пришлось фактически захватить поезд, чтобы прорваться в центральную Россию), все вакантные места были распределены.

После долгих выяснений ему предложили временную должность штаб-офицера в штабе 2-го кавалерийского корпуса в знакомом ему Варшавском военном округе.
 Временное назначение продлилось целый год (с января по декабрь 1906 года).

Кстати, когда в 1906 году Деникин вернулся с Дальнего Востока, Ксения Чиж находилась на попечении господ Тумских, своих деда и бабки по матери. Те не слишком одобряли встречи девушки-подростка с вдвое старшим холостяком...

В мае - сентябре 1906 года командовал батальоном 228-го пехотного резервного Хвалынского полка.
В 1906 году, ожидая основного назначения, взял заграничный отпуск. И побывал впервые в своей жизни в странах Европы (Австро-Венгрии, Франции, Италии, Германии, Швейцарии) в качестве туриста.

Обостренное чувство справедливости снова взыграло в Деникине. Вернувшись из заграничного турне, он написал не совсем корректное прошение в Генштаб.
Оттуда получил предложение стать начальником штаба 8-й Сибирской дивизии.
В телеграмме было приписано:
«В случае отказа он будет вычеркнут из кандидатского списка».
На что Антон Иванович послал ещё менее корректную телеграмму:
«Я не желаю».

После этого будущий лидер белого движения служил в Казанском военном округе.
 А затем в Саратове в должности начальника штаба 57-й пехотной резервной бригады (в 1907-1910 годах).
Вместе с войсками учился и он.
Ясно было, что наиболее вероятный противник - Германия. В ходе напряжённой учёбы, подготовки к войне с лучшей военной машиной Европы Деникин находил время для занятий литературным и публицистическим трудом.
Ещё до Русско-японской войны он стал писать рассказы из армейского быта и статьи военно-политического содержания, публиковал их в журнале «Разведчик». Вскоре подобралась целая серия под заглавием «Армейские заметки».
Деникин на страницах печати выступал против бюрократизма, подавления инициативы, грубости и произвола по отношению к солдатам, за улучшение системы отбора и подготовки командного состава.
Он посвятил ряд статей анализу боев Русско-японской войны.
 Обращал внимание на германскую и австрийскую угрозу. В свете этого указывал на необходимость скорейшего проведения реформ в армии.
 Писал о необходимости развития автотранспорта и военной авиации…

29 июня (12 июля)  1910 года А. И. Деникин был назначен командиром 17-го пехотного Архангелогородского полка, расквартированного в Житомире.
Он перебрался туда из Саратова и взял с собой свою старую мать и няньку.
До 1914 года он деятельно готовил полк к войне. Учения были максимально приближены к реальной боевой обстановке.
Времени на личную жизнь не оставалось.
Мать его до конца дней своих говорила по-польски, и чтобы не ставить её и гостей в неловкое положение, Деникин избегал компаний и у себя старался никого не принимать. Может быть, поэтому он и в 40 лет всё ещё не был женат.
 Да и облик его был далеко не жениховский.
 Низкого роста, коренастый, склонный к полноте, густые брови, усы, бородка клинышком, он всегда казался старше своих лет.

К слову. В 1911 году произошла следующая встреча с Ксенией. Ей тогда исполнилось 18 лет.
Это случилось в польском городке Седлеце, в доме Тумских.
 Ксения к этому моменту уже окончила Варшавский институт благородных девиц. И собиралась поступать на исторический факультет Санкт-Петербургского университета.
Впервые Деникин увидел её не как девочку-воспитанницу, но как расцветшую девушку. И девушка эта очаровала уже почти сорокалетнего полковника красотой, манерами и образованностью.
Официального предложения он тогда не делал. Но какое-то объяснение между будущими супругами тогда произошло.
Тогда юная Ксения ещё не готова была разделить чувства Антона Ивановича. Ну а сам Деникин не проявлял дальнейшей инициативы…

Он вернулся в Житомир.
Там, как и в Саратове, жил на офицерской квартире вместе с Елизаветой Фёдоровной и старой нянькой Аполлонией (Полосей), неразлучной их с матерью спутницей во всех разъездах.

1 (14) сентября 1911 года его полк принимал участие в царских манёврах под Киевом.
А на следующий день Деникин открыл церемониальным маршем со своим полком парад по случаю чествования Государя.

 Марина Деникина отмечала, что отец был недоволен тем, что парад не был отменён ввиду ранения в Киевской опере председателя Совета Министров Петра Столыпина.

Как отмечал писатель Владимир Черкасов-Георгиевский, 1912—1913 годы в приграничном округе Деникина прошли в напряжённой обстановке.
 И его полк получал секретное распоряжение выслать отряды для занятия и охраны важнейших пунктов Юго-Западной железной дороги в направлении Львова.
Там архангелогородцы простояли несколько недель.

В Архангелогородском полку Деникин создал музей истории полка. Он стал одним из первых музеев воинских частей в Императорской армии.

23 марта (5 апреля) 1914 года  Антон Иванович был назначен генералом для поручений при командующем войсками Киевского военного округа.
 И переехал в Киев.
В Киеве снял квартиру на улице Большая Житомирская, 40.
Туда перевёз свою семью (мать и няньку).
 К слову. Где-то в это время он, между прочим, узнаёт, что Ксения Чиж обручилась с корнетом Михаилом Масловским (высоким блондином - в противоположность коренастому и лысому генералу), и решает забыть о ней…

21 июня (4 июля) 1914 года А. И. Деникин получил чин генерал-майора. 
И был утверждён в должности генерал-квартирмейстера 8-й армии.

Успел ли он вникнуть в сложные проблемы штабной работы, сказать трудно.
Так как скоро началась 1-я мировая война…


* * *


Когда вспыхнула 1-я мировая война, генерал-майор Деникин оказался на Юго-западном фронте.
 Фронт сражался против австро-венгерских войск.
Изначально он занял должность генерал-квартирмейстера 8-й армии генерала А. А. Брусилова.
Армия эта находилась на левом крыле и вместе с 3-й армией Н. В. Рузского в начале августа развила наступление в Восточной Галиции.
Поскольку австрийцы наносили основной удар севернее, то там и разгорелись основные сражения. А потому продвижение войск Брусилова в первые дни не встречало сопротивления.
В середине августа на реке Гнилая Липа Рузский при поддержке Брусилова разбил относительно слабые австрийские силы и занял 21 августа (3 сентября) 1914 года Львов.

Деникину не нравилась штабная работа, он рвался в бой.
И выбил себе назначение командиром 4-й стрелковой бригады.
Она входила в состав 8-й армии Юго-Западного фронта.

• Позже в своих мемуарах генерал Брусилов дал такую оценку его деятельности:

«Генерал Деникин, по собственному желанию служить не в штабе, а в строю, получил 4-ю стрелковую бригаду, именуемую «Железной», и на строевом поприще выказал отличные дарования боевого генерала».

• Деникин о 4-й стрелковой бригаде в книге «Путь русского офицера» писал:

«Судьба связала меня с Железной бригадой. В течение двух лет шла она со мной по полям кровавых сражений, вписав немало славных страниц в летопись великой войны. Увы, их нет в официальной истории. Ибо большевистская цензура, получившая доступ ко всем архивным и историческим материалам, препарировала их по-своему и тщательно вытравила все эпизоды боевой деятельности бригады, связанные с моим именем».

«Положение бригады (дивизии) в 8-й армии было совершенно особое.
Железным стрелкам почти не приходилось принимать участия в позиционном стоянии, временами длительном и скучном.
Обычно после кровопролитного боя бригада выводилась Брусиловым в «резерв командующего армией» для того лишь, чтобы через два-три дня опять быть брошенной на чью-либо выручку в самое пекло боя, в прорыв или в хаос отступающих частей. Мы несли часто большие потери и переменили таким порядком четырнадцать корпусов. И я с гордостью отмечаю, что Железная дивизия заслужила почетное звание «пожарной команды» 8-й армии».

Прекрасно образованный офицер, прошедший боевую школу у Ренненкампфа и Мищенко, Деникин во главе бригады оказался «на своём месте».
Он был по праву одним из лучших бригадных и дивизионных командиров той войны.

Во время наступления в Галиции деникинская бригада «железных стрелков» не раз отличалась в делах против австро-венгров.

«Всюду поспевавшие и везде спасавшие положение «железные стрелки» генерала Деникина», гнали австрияков «в хвост и в гриву», брали огромные трофеи…

Вступив в командование бригадой 24 августа (6 сентября) 1914 года, Деникин сразу же добился с ней заметных успехов.
В начале сентября 1914 года его части приняли участие в боях у Гродека, отражая попытку австрийцев ударом во фланг 8-й армии одержать реванш.

За доблесть «Железной  бригады» генерал Деникин был награждён Георгиевским оружием.

• В Высочайшей наградной грамоте говорилось, что оружие было вручено:

«За то, что вы в боях с 8 по 12 сент. 1914 г. у Гродека с выдающимся искусством и мужеством отбивали отчаянные атаки превосходного в силах противника, особенно настойчивые 11 сент., при стремлении австрийцев прорвать центр корпуса; а утром 12 сент. сами перешли с бригадой в решительное наступление».

Его «железные стрелки» прорвали в ходе наступательной операции 6 линий вражеской обороны и взяли важный в стратегическом отношении город Луцк.
 Под Чарторыйском его уже «Железная дивизия» разбила немецкую 1-ю восточно-прусскую пехотную дивизию.
 Дивизия пробилась в заснеженные Карпаты.
До самой весны 1915 года там шли упорные и кровопролитные бои...

В сентябре бригада Деникина участвовала в дальнейшем преследовании разбитых австрийцев, которые всем фронтом отступали за реку Сан.
 Однако вскоре ситуация кардинально изменилась.
Немцы вместе со своими союзниками предприняли бросок на Варшаву.
В это же время австрийцы начали собственное наступление в Галиции.
Так начались кровавые бои на реке Сан и у Хырова.
 Они шли весь октябрь и завершились общим обходом противника.
В них «железная бригада» проявила чудеса отваги и мужества.
Так, 11 (24) октября без всякой артиллерийской подготовки Деникин прорвал линии обороны противника.
И, настрочив быструю телеграмму «Бьём и гоним австрийцев», начал преследование.
В ходе его захватил село Горный Лужок.
Для противника прорыв русских был столь неожиданным, что вызвал панику в тылу. Более того, в Горном Лужке находился штаб группы эрцгерцога Франца-Иосифа, который еле успел избежать пленения.
 В результате взятия села открылось направление для наступления на шоссе Самбор-Турка.
Успех бригады Деникина оказал важное содействие общему продвижению армии.

 «За смелый манёвр» Антон Иванович был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.

В конце октября противник начал отходить по всему фронту и 8-я армия вышла к Карпатам.
Брусилов решил занять Карпатские перевалы. Так начались упорные бои в Карпатах, которые с переменным успехом шли вплоть до апреля 1915 года.
Бригада Деникина активно перебрасывалась с одного участка на другой, обеспечивая продвижение русских войск.
Поздней осенью русские войска в тяжелейших условиях прорвались через Карпаты и стали спускаться в Венгерскую долину.
 Деникинские стрелки и дивизия генерала Корнилова шли на острие удара...

В течение ноября и декабря на фронте 8-й армии, стоявшей в предгорьях Карпат, шли непрерывные и тяжелые бои.
С нашей стороны они имели целью захват горных перевалов.
 С австрийской - деблокаду Перемышля.
В те месяцы «Железная» бригада почти не выходила из боя.
Во второй половине ноября 8-я армия, отразив очередное наступление австрийцев, двинулась вперед к перевалам. Овладение главным Бескидским хребтом Карпат Брусилов возложил на 8-й и 24-й корпуса.

• Деникин:

«Наиболее упорное сопротивление оказали австрийцы на фронте Железной бригады и соседнего справа 8-го корпуса. На левом фланге корпуса наступление совсем захлебнулось. Чтобы помочь ему и пробить себе путь, я в течение трёх дней вел тяжёлый бой у Дупкова, главная тяжесть которого легла на правое крыло моё - 14-й и 15-й полки доблестного ген. Станкевича. К концу третьего Дня город и станция Лупков, с прилегающими высотами, были нами взяты, противник разбит, некоторые его части почти уничтожены, остатки - до 2 тысяч - попали в плен».
«Погода в эти дни стояла ужасная. Мороз достигал внизу 15 гр. по Реомюру, в горах же было гораздо холоднее, снежная метель заволакивала всю лощину и слепила глаза. Дорог через горы на моем участке не было, одни козьи тропы, крутые, скользкие, обледенелые».

Преодолевая огромные трудности, двигаясь по обледенелым, заросшим мелким кустарником склонам гор, без всяких дорог, полки Деникина громили австрийцев, беря пленных, занимая деревни и опорные пункты.
 Итогом этих усилий стало овладение «Железной» бригадой в ноябре 1914 года города Мезоляборч.
При составе самой бригады 4000 штыков, «взял 3730 пленных, много оружия и военного снаряжения, большой подвижной состав с ценным грузом на железнодорожной станции, 9 орудий».
 Потерял при этом 164 убитых и 1332 с учётом раненых и вышедших из строя.
 Поскольку сама операция в Карпатах независимо от успеха бригады Деникина оказалась неудачной, он сам за эти действия получил только поздравительные телеграммы от Николая II и Брусилова.

Резервов, как и обычно, не оказалось. Регулярные войска за первые месяцы войны были практически выбиты. А подкрепления подходили плохо обученными. В заметаемых снегом Карпатах всю зиму шли тяжёлые бои.
И все же весной 1915 года Карпаты были пройдены.
«Их постигла участь Альп, Кавказа и Балкан. Блистательный подвиг был совершён - и наши георгиевские рожки победно перекликались с горными орлами в снежных облаках», - отмечал военный историк.

Несмотря на удачное начало, Горлицкий прорыв неприятеля и неудачи дивизии Корнилова вынудили Брусилова отвести войска.
Столь блестяще начатая операция окончилась неудачей.
Войска Деникина до 30 ноября медленно, с боями, подвигались ещё вперёд, пока не были сменены сибирскими стрелками и, по обыкновению, отведены «в резерв командующего армией».

В начале февраля 1915 года бригада Деникина была брошена на помощь сводному отряду генерала Каледина под Лутовиско, в Ужгородском направлении.

«Сильный мороз; снег - по грудь; уже введён в дело последний резерв Каледина - спешенная кавалерийская бригада.
Не забыть никогда этого жуткого поля сражения... Весь путь, пройденный моими стрелками, обозначался торчащими из снега неподвижными человеческими фигурами с зажатыми в руках ружьями. Они - мёртвые - застыли в тех позах, в каких их застала вражеская пуля во время перебежки. А между ними, утопая в снегу, смешиваясь с мертвыми, прикрываясь их телами, пробирались живые навстречу смерти. Бригада таяла... Рядом с железными стрелками, под жестоким огнем, однорукий герой, полковник Носков, лично вёл свой полк в атаку прямо на отвесные ледяные скалы высоты 804...»

«Железная» бригада овладела тогда рядом командных высот и центром вражеской позиции. Захватила более 2 тысяч пленных и отбросила австрийцев за реку Сан.

За эти бои Деникин был награждён орденом Святого Георгия 3-й степени.

• Как указывалось в приказе о награждении:

 «Находясь в составе 2-го кавалерийского корпуса и лично руководя действиями вверенной ему 4-й стрелковой бригады, под сильным и действительным огнём выбил противника, проявившего огромное упорство, из ряда окопов и отбросил его за реку Сан на участке Смольник - Журавин. Овладением важнейшими в тактическом отношении, сильно укреплёнными высотами 761-703-710 настолько способствовал победоносному успеху всей Лутовиской операции, что без овладения этими высотами упомянутый успех был бы невозможен. Трофеи: 8 пулемётов и свыше 2 000 пленных».


В начале марта «Железная» бригада была выдвинута к горе Одринь, чтобы ликвидировать очередной прорыв.
 И тут оказалась в западне: полукольцом позицию русских войск окружали командные высоты противника, с которых он вёл огонь даже по одиночным людям. А позади была полноводная река Сан с одним мостом для переправы.

«Положение было невыносимо, потери тяжелы. Каждый день удлинялся список убитых и раненых офицеров и стрелков».

Деникин не видел выгоды в оставлении своих войск на позициях, где им грозило уничтожение. Но их уход вызвал бы необходимость отвода и соседней 14-й пехотной дивизии.
 Деникин разделял мысль начальника этой дивизии о том, что:
«Кровь стынет в жилах, когда подумаешь, что впоследствии придётся брать вновь те высоты, которые стоили нам потока крови».

И поэтому  решил остаться на занимаемых высотах:

«Положение наше таково: за обедом пуля пробила окно и размозжила чью-то тарелку, другая застряла в спинке стула, а если кому нужно днём выйти из хаты, тот брал с собой пулемётный щит».

Стрелки вновь обливались кровью, но не отступали, чтобы не подставить под удар соседнюю 14-ю пехотную дивизию.
Лишь по приказу начальства бригада была затем отведена за Сан...

Командование в апреле 1915 года развернуло 4-ю стрелковую бригаду Деникина в дивизию.

В апреле, через месяц после падения крупнейшей австрийской крепости Перемышль, на фронт приехал император Николай II. В почётный караул была выставлена 1-я рота 16-го стрелкового полка.

• Как потом писал Брусилов:

«Я доложил государю, что 16-й стр. полк, так же, как и вся стрелковая дивизия, именуемая Железной, за все время кампании выделялась своей особенной доблестью и что, в частности, 1-я рота имела на этих днях блестящее дело, уничтожив две роты противника».

К началу мая «Железная» дивизия занимала фронт юго-восточнее Перемышля против австро-германцев генерала Линзингена.
Дивизия не выходила из трудных боёв.
 Она не раз отражала атаки противника, переходя сама в контратаки.

• Весна 1915 года навсегда запомнилась Деникину:

«Тяжёлые кровопролитные бои, ни патронов, ни снарядов. Сражение под Перемышлем в середине мая. Одиннадцать дней жесточайшего боя Железной дивизии... Одиннадцать дней страшного гула немецкой тяжёлой артиллерии, буквально срывавшей целые ряды окопов вместе с защитниками их... И молчание моих батарей... Мы не могли отвечать, нечем было. Даже патронов на ружья было выдано самое ограниченное количество. Полки, измотанные до последней степени, отбивали одну атаку за другой... штыками или, в крайнем случае, стрельбой в упор. Я видел, как редели, ряды моих стрелков, и испытывал отчаяние и сознание нелепой беспомощности. Два полка были почти уничтожены одним огнем...
И когда после трёхдневного молчания нашей шестидюймовой батареи ей подвезли пятьдесят снарядов, об этом сообщено было по телефону всем полкам, всем ротам, и все стрелки вздохнули с облегчением».

В мае-августе 1915 года наши войска начали отступать, оставляя недавно занятые Перемышль, Львов, Галицию.

 В сентябре 1915 года, в условиях отступления, Деникин неожиданно приказал своей дивизии перейти в наступление.
В результате наступления дивизией в ходе боёв 17 (30) сентября - 23 сентября (6 октября) 1915 года оказался взят город Луцк. А также захвачено в плен 158 офицеров и 9773 солдата.

Генерал Брусилов написал в своих мемуарах, что Деникин, «не отговариваясь никакими трудностями», бросился на Луцк и взял его «одним махом». А во время боя въехал сам на автомобиле в город и оттуда прислал Брусилову телеграмму о взятии города 4-й стрелковой дивизией.

 За захват Луцка Деникин был произведён в генерал-лейтенанты.

Позже командование, выравнивая фронт, приказало оставить Луцк.

 Не успели отгреметь луцкие бои, как под Чарторыйском «железные стрелки» разбили немцев, 1-ю восточно-прусскую пехотную дивизию, и взяли в плен 1-й гренадерский кронпринца полк.
Были пленены 138 офицеров, 6100 нижних чинов, а также взято 9 орудий и 40 пулемётов.

В октябре дивизия Деникина форсировала  реку Стрый  и  взяла Чарторыйск. И заняла на противоположном берегу реки плацдарм на 18 км в ширину и 20 км в глубину, отвлёкши на себя значительные силы противника.

22 октября (4 ноября) 1915 года был получен приказ отступить на исходные позиции.
В дальнейшем на фронте наступило затишье до весны 1916 года…

В январе 1916 года заболела его мать, жившая в Киеве.
Она прострадала до осени и скончалась.
Деникин дважды выезжал с фронта проведать её, на третий не застал в живых.
 «Впереди жуткая пустота и подлинное одиночество. У меня ведь никого нет, кроме нее», - писал он в письме.

Как и всякий замкнутый человек, Антон Иванович трудно сходился с людьми. Никогда не позволял себе быть на «ты» с кем-нибудь из сослуживцев, хотя обычаи русской армии, Академии требовали такого обращения между офицерами одного выпуска.
Но перспектива потерять мать, единственного близкого человека, подвигла его на женитьбу. Только бы не одиночество!..
Избранницей его стала Ксения Васильевна Чиж.
Антон Иванович знал её ещё ребёнком, разница в возрасте у них была велика - 20 лет. Ксения училась в Петрограде на курсах профессора Платонова, готовилась преподавать историю в женских учебных заведениях. У неё был жених, кадет Масловский. Но его убили на фронте в октябре 1914 года.
Девушка вспоминает о уже прославившемся генерале. И чтобы возобновить отношения, уговаривает свою мать навестить её подругу по переписке, Елизавету Федоровну Деникину, к тому времени уже тяжело больную старушку.
 Ксения пожаловалась матери генерала, что писала Деникину, но не получала ответа. Хотя на самом деле боялась написать первой, не зная, как воспримет это её адресат.
В итоге через некоторое время мать связалась с сыном, и Ксения получила письмо.
В нём Антон Иванович уверял её, что «образ милой Аси жив в его памяти, судьба её его живо интересует и он от души желает ей счастья».
Деникин начинает переписываться с ней.
Вскоре переписка стала приобретать все более романтический характер.
 Сохранилось 96 писем Деникина «милой Асе».

Но в редкие отлучки с фронта Деникин всё время проводит в Киеве с больной матерью.
В октябре 1916 года Елизавета Фёдоровна умирает от пневмонии.
Ксения приезжает в Киев, и на похоронах, наконец-то, встречается с генералом.
Смерть матери, к которой он был всю жизнь так сильно привязан, стала сильным ударом для Деникина.
 Но в то же время подтолкнула к мысли о начале новой жизни. Антон Иванович сделал Ксении Чиж предложение. Венчаться решили после войны.
Но судьба опять разлучает влюблённых…
В том же 1916 году Деникин, посещая смертельно больную мать и забрасывая письмами Ксению Васильевну, одновременно продолжает участвовать в боях  на Юго-Западном фронте.

2 (15) марта 1916 года во время позиционной войны он был ранен осколком шрапнели в левую руку. Но остался в строю.

Последней славной страницей в истории «железных стрелков» стал Брусиловский прорыв.
Он начался в конце мая 1916 года.
Тогда дивизия Деникина находилась в составе 8-й армии, которой командовал генерал Каледин.
Артиллерийская подготовка началась в четыре утра 22 мая и велась весь день.
К утру следующего дня были созданы проходы для непосредственной атаки.

• Тогда Деникин отдал приказ № 13:

«Сегодня в 9 часов приказываю дивизии атаковать и да поможет нам Бог!».

Атака началась успешно: всего за полчаса дивизия овладела всеми тремя линиями обороны противника (единственным исключением стал левый фланг, где бой за 1-ю линию затянулся).
К вечеру поставленная задача была выполнена.

• Тогда же последовала благодарственная телеграмма от командующего армией:

«Благодарю Вас от всего сердца, равно как и всех героев-стрелков за их сегодняшние славный героизм и безупречную доблесть».

24 мая 4-я стрелковая дивизия бросилась в преследование.
 Деникин следовал за своими частями, которые безостановочно продвигались вперед. 
Видя успех наступления, он, не удержавшись, заявил, обращаясь к находящемуся в резерве 16-му стрелковому полку:
«На завтра дарю вам Луцк».
К вечеру следующего дня после упорного боя стрелки действительно ворвались в город.
При этом наступление шло настолько стремительно, что на время была потеряна связь со штабом корпуса.
Всего за эти дни было взято 243 офицера, 9626 нижних чинов, более 500 раненых, 27 орудий, 37 пулемётов, миномётов и бомбомётов, масса оружия и снарядов.

• Деморализованный поражением пленный австрийский офицер на допросе сказал, что он соорудил бы на линии позиций чугунную доску со словами:

«Эти позиции были взяты русскими, завещаем - никогда и никому с ними не воевать».

Потери же составили: среди офицеров - 16 убито, 25 ранено и 2 контужено, среди нижних чинов - 694 убито, 2867 ранено.

Вот так, в результате успешных действий, «Железная» дивизия прорвала 6 линий неприятельских позиций, и повторно взяла город Луцк.

За это Деникину было вторично пожаловано Георгиевское оружие, усыпанное бриллиантами, с надписью: «За двукратное освобождение Луцка».

• В июне 1916 года дивизии генерала Деникина вступили в бой с одной немецкой дивизией:

«У Кисселина выяснилось, что против «Железной» дивизии дерётся знаменитая немецкая «Стальная» дивизия. Шли жестокие бои, немцы засыпали наши позиции снарядами, не раз поднимались в атаки, но не могли сломить сопротивление русской дивизии. И вот однажды утром над немецкой позицией появился плакат: «Ваше русское железо не хуже нашей германской стали, а всё же мы вас разобьём». «А ну, попробуй!» - был ответ. Вскоре немецкую «Стальную» отвели в резерв из-за больших потерь».

После Брусиловского прорыва  27 августа (9 сентября) 1916 года Деникин был назначен командиром 8-го армейского корпуса и распрощался со своими «железными стрелками».

«Ударной фалангой» 8-й армии Брусилова при наступлении и «дивизией скорой помощи» при обороне считалась возглавляемая Деникиным 4-я стрелковая.
За войну она взяла 70 тысяч пленных и 49 орудий.

 «4-я стрелковая дивизия (Железная) всегда выручала меня в критический момент, - вспоминал Брусилов, - и я неизменно возлагал на нее самые трудные задачи, которые она каждый раз честно выполняла».

К тому времени Деникин приобрел достаточно широкую известность как один из наиболее успешных начдивов.
 Конечно, он был блестящим тактиком.
Он умел держать управление своими частями, невзирая на тяжесть боя.
 Понимал психологию солдат и обладал «суворовским» глазомером.
Главное же, Деникин не боялся наступления, выгодно отличаясь от многих других командиров.
Конечно, во время порывов он порою впадал в эйфорию, что приводило к недооценке сил противника и высоким потерям.
Успехи «железных стрелков» порою вызывали зависть у соседних частей и нарекания, что их собственные заслуги оказывались недооцененными.

• Так, при переводе Деникина на новую должность генерал В. И. Соколов оставил следующие строчки в своих заметках:

 «Деникина VIII корпус знал давно как начальника 3 стрелковой, так называемой железной, сначала бригады, а потом дивизии - по боевым встречам и совместным делам в 1915 и 1916 годах. Мы знали, что это человек необъятного честолюбия, к удовлетворению которого он шёл всеми способами, до самой дешёвой рекламы включительно, но при этом он был человек, безусловно, храбрый, не только с военным, но и с гражданским мужеством».

• Примерно схожую оценку давал и А. А. Брусилов:

«Деникин, который играл такую большую роль впоследствии, был хороший боевой генерал, очень сообразительный и решительный, но всегда старался заставить своих соседей порядочно поработать в свою пользу, дабы облегчить данную им для своей дивизии задачу; соседи же его часто жаловались, что он хочет приписывать их боевые отличия себе. Я считал естественным, что он старается уменьшить число жертв вверенных ему частей, но, конечно, всё это должно делаться с известным тактом и в известных размерах».

Деникин сражался мужественно, дерзко и искусно.
И снискал славу талантливого военачальника.

• Генерал Брусилов, писавший свои воспоминания при Советской власти, отметил всё же, что А. И. Деникин:
 
«Хороший боевой генерал, очень сообразительный и решительный... характера твердого».

 Но потом добавил:

«Это – человек характера твёрдого, но неуравновешенного, очень вспыльчивый, весьма прямолинейный и часто непреклонный в своих решениях, не сообразуясь с обстановкой, почему попадал в весьма тяжёлое положение. Не без хитрости, очень самолюбив, честолюбив и властолюбив. У него совершенно отсутствует чувство справедливости и нелицеприятия: руководствуется же он по преимуществу соображениями личного характера. Он лично храбрый в бою и решительный, но соседи его не любили и постоянно жаловались на то, что он часто старается пользоваться плодами их успехов.
Политик плохой, в высшей степени прямолинейный, совершенно… не принимающий в расчёт данную обстановку, что впоследствии ясно обнаружилось во время революции».

• Ушедшие в эмиграцию современники вспоминали А. И. Деникина гораздо теплее:

«Не было ни одной операции, которой он не выполнил бы блестяще, не было ни одного боя, который бы он не выиграл бы... Не было случая, чтобы генерал Деникин сказал, что его войска устали, или чтобы он просил помочь ему резервами... Перед войсками он держал себя просто, без всякой театральности. Его приказы были кратки, лишенные «огненных слов», но сильные и ясные для исполнения. Он был всегда спокоен во время боев и всегда лично был там, где обстановка требовала его присутствия, его любили и офицеры, и солдаты... Он никогда не ездил на поклон к начальству. Если его вызывали в высокий штаб по делам службы, то он держал себя со всеми высшими командирами корректно, но свободно и независимо. Он не стеснялся в критике отдававшихся ему распоряжений, если они были нецелесообразны, но делал это мягко, никого не задевая и не обижая... Деникин всегда расценивал обстановку трезво, на мелочи не обращал внимания и никогда не терял духа в тревожную минуту, а немедленно принимал меры для парирования угрозы со стороны противника. При самой дурной обстановке он не только был спокоен, но готов был пошутить, заражая других своей бодростью. В работе он не любил суеты и бессмысленной спешки...
В частной жизни генерал Деникин был очень скромен, никогда не позволял себе никаких излишеств, жил просто, пил мало - рюмку, две водки, да стакан вина. Единственным его баловством было покурить хорошую сигару, в чем он понимал толк... В товарищеском кругу он был центром собрания... так как подмечал в жизни самое существенное, верное и интересное и многое умел представить в юмористической форме».

8-й корпус перебросили в Румынию, которая понадеялась на скорую победу Антанты и объявила войну Германии. Немцы в короткий срок разгромили румынскую армию и заняли Бухарест. Более тридцати дивизий перебросили русские, чтобы спасти незадачливого союзника...

• После нескольких месяцев боёв у Бузео, Рымника и Фокшан Деникин так охарактеризовал румынскую армию:

«Полное игнорирование румынской армией опыта протекавшей перед её глазами мировой войны: легкомысленное до преступности снабжение и снаряжение армии; наличие нескольких хороших генералов, изнеженного… корпуса офицеров и отличных солдат».

Генерал был награждён высшим военным орденом Румынии - орденом Михая Храброго 3-й степени.


* * *


На Румынском фронте генерал Деникин встретил весть о падении самодержавия в России, о «великой, бескровной» Февральской революции и отречении Николая Второго от власти.

• Он писал о тех событиях:
 
«Моим всегдашним искренним желанием было, чтобы Россия дошла до этого путём эволюции, а не революции».

Февральскую революцию Антон Иванович встретил с надеждой на позитивные изменения в стране и армии.
Как пишет английский историк Питер Кенез, он безоговорочно верил и даже повторял впоследствии в своих мемуарах ложные слухи про царскую семью и Николая II, ловко распространявшиеся в то время соответствующими его политическим взглядам российскими либеральными деятелями.
Личные взгляды Деникина, как пишет историк, были очень близки кадетским. И были им положены впоследствии в основу командуемой им армии.
 Однако последующая смута и развал вооружённых сил ударили по его иллюзиям…

 Посещение Петрограда в марте 1917 года породило у него «тягостные чувства».
Дежурный караул в гостинице «Астория» он воспринял как «грубых и распущенных гвардейских матросов».
В завоеваниях революции ему виделись запах смерти и тлена…

«Я ни на одну минуту, - писал он, - не верил в чудодейственную силу солдатских коллективов и потому принял систему полного их игнорирования».

 Такие настроения получили незамедлительную оценку в высших кругах, взявших курс на установление в стране сильной власти путем передачи её в руки военных.

Не без протекции военного министра нового революционного правительства  Александра Гучкова Деникин стал сначала (в марте 1917 года) помощникам начальника штаба Верховного Главнокомандующего - генерала Михаила Алексеева.
 А затем,  5 (28) апреля 1917 года он назначается начальником штаба при Верховном главнокомандующем начальником штаба.
На этом посту он находился до конца мая.

Вместе с Алексеевым он стоял у истоков Союза офицеров армии и флота - профессиональной организации, которая сумела сплотить тех, кто не принимал развала армии и был готов выступить во имя спасения России.

4 мая 1917 года на совещании руководителей Ставки, главнокомандующих фронтами и представителей исполкома Петроградского совета, проходившем в столице, генералы Алексеев, Брусилов, Щербачев, Гурко и другие предъявили Временному правительству очень жёсткие требования.
 Выступил и Деникин.
Он обвинил в гибели армии не только большевиков, как и все. Но и Временное правительство, меньшевиков и эсеров, пытающихся превратить её «в средство для разрешения партийных и социальных вожделений».

8 мая в Ставке, находившейся в Могилёве, был созван съезд офицеров от фронтовых и тыловых частей.

• Деникин, выступая, говорил о страшном развале, который во многом стал последствием яростной политической борьбы, внесённой в армию соперничавшими партиями:

«Глядим в будущее с тревогой и недоумением. Ибо нет свободы в революционном застенке! Нет правды в подделке народного голоса! Нет равенства в травле классов! И нет смысла в той безумной вакханалии, где кругом стремятся урвать всё, что возможно, за счёт истерзанной Родины, где тысячи жадных рук тянутся к власти, расшатывая её устои».

 
• 22 мая, в Ставке с прощальным словом к офицерскому съезду обратился с такими словами:

«С далёких рубежей земли нашей, забрызганных кровью, собрались вы сюда и принесли нам свою скорбь безысходную, свою душевную печаль.
Как живая развернулась перед нами тяжёлая картина жизни и работы офицерства среди взбаламученного армейского моря.
Вы – бессчётное число раз стоявшие перед лицом смерти! Вы – бестрепетно шедшие впереди своих солдат на густые ряды неприятельской проволоки, под редкий гул родной артиллерии, изменнически лишённой снарядов! Вы – скрипя сердце, но не падая духом, бросавшие последнюю горсть земли в могилу павшего сына, брата, друга!
Вы ли теперь дрогнете?
Нет!
Слабые – поднимите головы. Сильные - передайте вашу решимость, ваш порыв, ваше желание работать для счастья Родины, перелейте их а поредевшие ряды наших товарищей на фронте. Вы не одни: с вами всё, что есть честного, мыслящего, все, что остановилось на грани упраздняемого ныне здравого смысла.
С вами пойдёт и солдат, поняв ясно. Что вы ведёте его не назад – к бесправию и нищете духовной, а вперёд – к свободе и свету.
И тогда над врагом разразится такой громовой удар, который покончит и с ним и с войной.
Проживши с вами три года войны одной жизнью, одной мыслью, деливши с вами и яркую радость победы, и жгучую боль отступления, я имею право бросить тем господам, которые плюнули нам в душу, которые с первых же дней революции свершили своё Каиново дело над офицерским корпусом… я имею право бросить им:
Вы лжёте! Русский офицер никогда не был ни наёмником, ни опричником.
Забитый, загнанный, обездоленный не менее чем вы условиями старого режима, влача полунищенское существование, наш армейский офицер сквозь бедную трудовую жизнь свою донёс, до отечественной войны – как яркий светильник – жажду подвига. Подвига – для счастья Родины.
Пусть же сквозь эти стены услышат мой призыв и строители новой государственной жизни:
Берегите офицера! Ибо от века и доныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности. Сменить его может только смерть».

Наэлектризованный съезд офицеров заявил, что подчинится только «твёрдой, единой, а не взывающей» власти, «не считаясь совершенно с расхождением в области социальной».

Это был вызов не только революционной демократии, но и за несколько дней до этого сформировавшемуся первому коалиционному Временному правительству.
 Военный министр А. Ф. Керенский сместил с постов Алексеева и Деникина, уволил в резерв около 150 старших начальников, включая 70 командиров дивизий.
Верховным главнокомандующим был назначен Брусилов.

• В приказе № 433 от 10 июня, при назначении Деникина главнокомандующим армиями Западного фронта, Брусилов писал:
 
«Являясь ближайшим сотрудником Верховного главнокомандующего во всех вопросах высшего командования, генерал Деникин с горячей любовью к Родине, с глубоким знанием военного дела и с редкой прямолинейностью и самоотвержением выполнял многочисленные обязанности по службе… Немного пробыл генерал Деникин на должности начальника штаба Верховного главнокомандующего, но и за это короткое время успел полно и ярко проявить все свои знания и громадные силы духа и характера, заслужив уважение и любовь всех своих сослуживцев и подчинённых».

Деникин 31 мая (13 июня) 1917 года отправился командовать Западным фронтом.

 Расставаясь с ним, негодовавший Алексеев сказал:
 
«Вся эта постройка несомненно скоро pyxнет; придётся нам снова взяться за работу. Вы согласны, Антон Иванович, тогда опять работать вместе?»

Не раздумывая, Деникин подтвердил свою готовность…

Как командующий Западным фронтом обеспечивал стратегическую поддержку Юго-Западного фронта во время июньского наступления 1917 года.

16 (29) июля 1917 года   премьер-министр А. Ф. Керенский собрал в Ставке совещание высших воинских начальников, чтобы проанализировать положение.
Присутствовавший на совещании Деникин выступил первым.
 Он сказал, что у России больше нет армии, и необходимо её создавать заново.
 
 Временное правительство должно осознать свою вину:
-   отменить солдатскую «декларацию»,
-  упразднить комиссаров и комитеты,
-  вернуть власть начальникам и восстановить дисциплину,
-   покончить с военными бунтами,
-   ввести смертную казнь в тылу.

• Глядя на Керенского, Деникин сказал:

 «Ведите русскую жизнь к правде и свету под знаменем свободы! Но дайте и нам реальную возможность за эту свободу вести в бой войска под старыми нашими боевыми знамёнами, с которых - не бойтесь! - стёрто имя самодержца, стёрто прочно и в сердцах наших. Его нет больше. Но есть родина. Есть море пролитой крови. Есть слава былых побед.
Но вы - вы втоптали наши знамёна в грязь. Теперь пришло время: поднимите их и преклонитесь перед ними, если в вас есть совесть!»


Керенский был потрясён.
 Оправившись, он поспешил протянуть ему руку:
 «Благодарю Вас, генерал, за то, что Вы имеете смелость высказать откровенно своё суждение».
 Позднее он писал:
«Деникин наиболее ярко изложил ту точку зрения, которую разделяли все...».

По имеющимся сведениям, в то время Антон Иванович фигурировал среди тех, кого планировали назначить на должность Верховного Главнокомандующего вместо А. А. Брусилова.
Однако ввиду поддержки со стороны Савинкова этот пост занял Л. Г. Корнилов.
Боевой генерал, попавший в плен и бежавший, командовавший в 1917 году прославленной 8-й армией, Корнилов был известен как республиканец, противник старого режима. А кроме того - человек решительный, который не побоится пролить кровь, свою и чужую.
19 июля Керенский назначил Корнилова на должность Верховного главнокомандующего русской армии.

24 июля Корнилов телеграфировал Деникину:

«С искренним и глубоким удовольствием я прочитал Ваш доклад... на совещании в Ставке 16 июля. Под таким докладом я подписываюсь обеими руками».

И тотчас передвинул его на должность главнокомандующего Юго-Западным фронтом, считавшимся самым важным.

Корнилов предложил Деникину:

«Нужно бороться, иначе страна погибнет... Нам нужно довести Россию до Учредительного собрания, а там - пусть делают что хотят...»

А. И. Деникин тоже считал, что страна гибнет.

• Впоследствии он писал:

 «Революция была неизбежна. Её называют всенародной. Это определение правильно лишь в том, что революция явилась результатом недовольства старой властью решительно всех слоёв населения... Революцию ждали, её готовили, но к ней не подготовился никто, ни одна из политических группировок... После 3 марта и до Учредительного собрания всякая верховная власть носила признак самозванства, и никакая власть не могла удовлетворить все классы населения ввиду непримиримости их интересов и неумеренности их вожделений».
В стране творилось «нечто невообразимое», при взгляде с фронта тыл представлял «сплошное пространство, объятое анархией, и нет сил преодолеть его».

• Алексеев телеграфировал Деникину:

 «Ничего не сделано и после 16 июля главным болтуном России. ...Если бы Вам в чем-нибудь оказалась нужною моя помощь, мой труд, я готов приехать в Бердичев, готов ехать в войска, к тому или другому командующему».

Деникин в августе 1917 года возглавил Юго-Западный фронт.
По пути к месту нового назначения в Могилёве встретился с генералом Корниловым.
В ходе разговора с ним выразил свою поддержку предстоящим политическим действиям Корнилова.

27 августа 1917 года, получив известие о выступлении генерала Л. Г. Корнилова, направил Временному правительству телеграмму. Телеграмму в поддержку его требований - доведения войны до победного конца и созыва Учредительного собрания.
Копию телеграммы Деникин разослал по фронту.
Временное правительство обвинило А. И. Деникина в мятеже.

29 августа (11 сентября) он был арестован.
 И отправлен был в Бердичевскую тюрьму.
Причём вместе со своим начальником штаба Марковым, командующими армиями Эрдели, Ванновским и Селивачевым, которые высказались в его поддержку.

Затем - 27 сентября (10 октября) 1917 года - Деникин был переведён в город Быхов Могилевской губернии.
Там же находились в заключении Корнилов и его соратники.
В Быховской гимназии, что под Могилёвом, объявленной тюрьмой, Временное правительство собрало всех ближайших сподвижников Корнилова.
Там генералы разработали при активнейшем участии Деникина, если не под его руководством, «Корниловскую программу».
Она стала военно-политическим и идеологическим кредо всех последующих белогвардейских движений в России.
 Главный её смысл - борьба за военную диктатуру под флагом Учредительного собрания.

К слову. Ксения навещает Деникина в тюрьме. Она проносит заключённым в широкой муфте продукты, алкоголь, а один раз – даже два револьвера.

В условиях быховского заточения Деникин и другие генералы встретили Октябрьский переворот большевиков (Великую Октябрьскую социалистическую революцию)…



* * *


Почти месяц после прихода к власти большевиков участники Корниловского выступления продолжали сидеть в Быховской тюрьме.
И лишь когда большевики двинули верные им войска на Дон и на Ставку, новый главком Духонин решил выпустить узников, людей, признающих лишь военную, бескомпромиссную борьбу с большевиками.
Они и сами могли бежать. Но боялись, что весть об их побеге взбудоражит солдат, и фронт, еле державшийся, просто рухнет и разбежится.

19 ноября 1917 по распоряжению Верховного главнокомандующего генерала Н. Н. Духонина арестованные по корниловскому делу были освобождены из-под ареста.
В общей неразберихе, офицерам, в поисках надежного пристанища, удаётся бежать на Дон…
Там к тому времени Каледин поднял мятеж. А Алексеев уже развернул формирование Добровольческой армии.
Там собирался цвет и мозг противников большевизма - М. В. Родзянко, М. М. Фёдоров, Г. Н. Львов, В. В. Шульгин и многие другие.
Деникин добирался туда под видом не то обедневшего «польского помещика» Александра Домбровского, не то - купца в кургузой тройке, смазанных сапогах, во втором классе едва ползшего «скорого» поезда.
 Чтобы быть неузнанным, даже сбрил бороду.
Заходившие в вагон солдаты покрикивали на него: «А ну, почтенный купец, пододвинься».
Вот таким вот макаром, с документами на чужое имя, Деникин пробрался на Дон.

В Новочеркасске, куда Деникин прибыл в конце ноября, было неспокойно.
В Ростове высадился морской десант Черноморского флота и вместе с местной Красной гвардией захватил власть.
Каледин никак не мог заставить казаков сражаться с моряками и красногвардейцами. Появление «белогвардейцев» с одиозными именами играло на руку красногвардейцам и смущало казаков.
Каледин посоветовал Деникину пока переждать на Кубани.
Деникин и Марков две недели жили в станице Славянской, а затем в Екатеринодаре.

Деникин оказался на Дону, где принял участие в создании Добровольческой армии, основным вдохновителем которой был М. В. Алексеев.


* * *

В годы Гражданской войны Деникин принимал активное участие в Белом движении.
 
Он участвовал в знаменитом 1-м Кубанском («Ледяном») походе, деля вместе с солдатами все его тяготы и лишения.
         
После гибели Корнилова Деникин возглавил Добровольческую армию.

Генералу Деникину удалось вывести остатки армии в казачьи станицы на Кубани и Дону.

• Как пишет А. Козлов:

«Природный талант, данный Богом, помноженный на выработанное им самим высокое трудолюбие, позволил А. И. Деникину в годы войны с Германией занять одно из первых мест в ряду её выдающихся полководцев. Участвуя во всех российских революциях и гражданской войне, он обрёл бесценный политический опыт, раскрывший перед ним целый мир, которого ранее он не знал. Все эти качества находившегося в рассвете сил генерала возвышали его в антибольшевистском лагере над сонмом государственных и политических мужей, несомненно, помеченных талантами, мудростью и знаниями.
К лету 1918 года, в годину труднейших испытаний, Антон Иванович стал общепризнанным лидером Добровольческой армии и Белого движения в целом».

Деникин осуществил успешный 2-й Кубанский поход.

Именно под началом Деникина добровольцы сумели добиться наибольших успехов на Юге России.
 Уже к концу 1918 года были освобождены Кубань и Северный Кавказ.
 В конце декабря Деникин подписал соглашение с Донской армией.
 В результате были созданы объединённые Вооружённые Силы Юга России (ВСЮР).

 В январе 1919 года Деникин стал главнокомандующим ВСЮР.

         Весной 1919 года Добровольческая армия под командованием Деникина начала наступление с Северного Кавказа, захватила в июне Донбасс и Харьков, Донскую область и Крым.

Летом - осенью 1919 года организовал поход на Москву.
Летом Деникин вернул Полтаву, Одессу и Киев.
В начале сентября белые войска вошли в Курск.
 А 30 сентября - в Орёл.
Ему удалось практически подойти к Туле.
Но, оставшиеся до Москвы, 200 вёрст Деникин преодолеть не смог…

В конце сентября красные перешли в контрнаступление.
Они нанесли ряд крупных поражений белым.
К концу года те оставили Харьков, Киев и Донбасс.

Потерпев поражение, генерал Деникин эвакуировал остатки своих войск в Крым.
В апреле 1920 года он объявил своим преемником генерала Врангеля и после этого с семьёй на английском эсминце отплыл в Константинополь (Стамбул).


* * *

В эмиграции жил в Бельгии и Венгрии.
 Написал труд «Очерки русской смуты».
 Также им были написаны: «Офицеры», «Старая армия» и «Путь русского офицера».
С 1926 года жил во Франции.

Накануне 2-й мировой войны назвал Гитлера «злейшим врагом России и русского народа». Во время оккупации Франции гитлеровскими войсками Деникин наотрез отказался сотрудничать с немецким командованием.

После войны переехал в США, где и скончался.


* * *

Антон Иванович Деникин вошёл в историю как прославленный военачальник Первой мировой войны и как один из главных вождей Белого движения в годы Гражданской войны.
 Его деятельность в конце 1917 года – начале 1920 года получила противоречивую оценку историков.
Но, несомненно, одно:  он был патриотом России и верил в его великое предназначение.

Чтобы там не было, генерал Деникин остался подлинно русским человеком.
 Настоящий солдат, верующий, честный и волевой, человек долга, безусловно, православный, глубоко религиозный человек.

Я думаю, что не стоит рассуждать о Деникине, как герое или антигерое.
Ведь Гражданская война была, по-настоящему братоубийственной войной для всего русского народа (в том числе и украинского).

«В гражданской войне нет правых и виноватых, нет справедливых и несправедливых, нет ангелов и нет бесов, как нет победителей. В ней есть только побеждённые - мы все, весь народ, вся Россия».

 Уроки истории не проходят бесследно и всегда повторяются.
 Почти такая же война идет сейчас на территории нынешней Украины.
 И для всех спорщиков подвернулся случай прочувствовать все на собственной шкуре.

• Стоить вспомнить одно из высказываний Деникина о Малороссии:

«Ни о каком украинском независимом государстве не может идти речи; их лидеры, вчерашние батраки у малорусских сахарозаводчиков и польских магнатов, считают, что государство - это село, что они могут его построить, будто вскопать огород после пляшки горилки. Украинство - эталон бахвальства и местечковой ограниченности, не видящей ничего дальше канавы своего хутора…»

        Как будто он хорошо знал нынешних украинских властителей. Прямо в точку…