Интервью для Росбалта

По словам социологов «Левада-центра» в РФ началась настоящая эпидемия депрессии, злобы и зависти: в окружающих проявляются и крепнут агрессия, депрессия, ожесточение, страх, обида и отчаяние по отношению к окружающему миру, а так же астения, усталость, растерянность и одиночество.
Так ли это, и какой отсюда  следует вывод? Об этом «Росбалту» рассказал Леонтий БЫЗОВ, социолог и политолог, ведущий научный сотрудник Института социологии РАН.

- Леонтий Георгиевич, вы тоже наблюдаете такую повальную эпидемию?
- Я бы не стал преувеличивать это ощущение. Действительно, сейчас существует много негативных тенденций, многие люди злы и агрессивны. Это наблюдалось и раньше. Вопрос в том, что же здесь нового?
- Ну как - что? По словам социологов, в злобности и агрессивности наших сограждан произошел качественный скачок: уровень их депрессии стал рекордным за всю историю исследований. Он даже выше, чем в 2009-м, когда Россия «пожинала горькие плоды мирового финансово-экономического кризиса». А «приятные и созидательные чувства» -  удовлетворенность, самоутверждение, надежду, уверенность и т. д., будто бы, испытывает наименьшее число россиян за последние 16 лет.
 - Если что-то происходит очень быстро, стремительно, чем сразу отличает настоящее от прошлого – это сразу бросается  в глаза. Но у меня нет такого чувства. Мне кажется, эти недостатки присутствовали у нас всегда. Сейчас на фоне экономического кризиса они могут становиться более очевидными, поскольку любой  кризис действует на людей по-разному: иногда приводит к  их сплочению, а подчас наоборот, вызывает разобщение и агрессию.
Фактор подъема и сплочения общества, возникший после крымских событий весны 2014 г. еще продолжает действовать, и в какой-то степени помогает людям противостоять нарастающим трудностям. Депрессия постепенно захватывает общество, но все же мы видим, что и отношение к кризису у людей неоднозначное: многие смотрят на происходящее оптимистично, потому что считают, что это нормальная плата за какие-то внешнеполитические успехи.
- Социологи связывают «эпидемию злобы и зависти» с экономическим кризисом, и утверждают, что пик пораженческих настроений пришелся на  декабрь 2014 г. -  время начала санкций и первой волны сильного обесценивания рубля. Столь же негативно, по их словам, в отношении к преобразованиям начала 90-х россияне были настроены в конце 1999-го.
- Естественно, что когда вдвое, или даже втрое обесценивается рубль, исчезают привычные товары, снижается их качество, и все страшно дорожает, депрессивные настроения растут. Было бы странно, если бы это не вызвало негативных эмоций. Удивляет, скорее, другое –  уже в апреле 2015-го, согласно исследованию ВЦИОМа, у россиян существенно вырос уровень оптимизма. Хотя, никаких позитивных тенденций в экономике к этому времени не отмечалось. Скорее, напротив. И мы, социологи, удивлялись тому, что начиная с осени 2014 г. у людей не наблюдалось серьезного отношения к кризису: многие рассчитывали, что мы, мол, вытерпим, все это ненадолго. И только в конце 2015 г. стали свыкаться с мыслью, что экономический кризис – всерьез и надолго, реально пересматривать свои расходы и стратегии. И сегодня уже действительно можно сказать - обществом понемногу овладевает депрессия.
Кризис в конце 90-х, связанный с дефолтом, поставил предел на эйфории начала перестройки, когда многие оптимистично относились к проводимым реформам, и считали, что страна пусть с трудом, но выплывет. Нынешний кризис, возможно, привет к массовым настроениям, одобряющим усиление государства и восстановление ряда элементов советской политической и экономической системы.
На волне этих настроений и пришел к власти Путин, ответивший таким образом ожиданиям значительного числа людей. Другое дело, что его власть не оказалась полной победой реваншистских сил, хотевших восстановления советской системы. Но, по крайней мере, он в течение многих лет находил некую середку между необходимостью медленного движения вперед по пути реформ  и настроениями большинства, этих реформ не желавшего. Был установлен нужный баланс, который обеспечивал в стране необходимую политическую стабильность.
Но сегодня этот баланс нарушен, и лавина реваншистских настроений начала зашкаливать. Это опасно, поскольку ведет к расколу общества, и лишает нас уверенности - что, собственно, нам надо делать. Очень жесткие споры об этом ведутся даже в элитной среде, и часто оппоненты стоят на совершенно противоположных позициях.
- Как уверяют те же социологи, главное преобладающее чувство у наших сограждан - ощущение «проигравших». Мол, россияне стали думать, что они и их семьи проиграли от перемен, произошедших в стране с 1991 г. И зависть их направлена в первую очередь на богатых коррумпированных чиновников, которые благодаря своей близости к власти смогли урвать жирный кусок (про олигархов и прочих богатых, не имеющих отношения к власти, в результатах опроса не почему-то не говорится ни слова)...
- Это не сегодняшняя, а уже давняя тенденция. После короткого всплеска веры в реформы в обществе уже в середине 90-х начало нарастать разочарование и зависть к тем, кто «успел нахапать», ощущение того, что «мы проиграли».  Все это длилось до «нулевых» годов. Но тотального разочарования не произошло: Путину удалось стабилизировать ситуацию, даже не так важно, за счет чего - высоких цен на нефть, или благодаря другим факторам. Чувство проигрыша в массах стало притупляться: люди поверили, что движение вперед есть, и оно не требует таких колоссальных жертв, какие были ими принесены в «лихие 90-е». Дескать, можно неплохо жить и в создавшихся условиях, ну а коррумпированные чиновники – это всегда было, и будет, как нечто неизбежное и неотвратимое.
Собственно говоря, иначе не может быть: чиновники на то и чиновники, чтобы становиться коррумпированными. И нельзя сказать, что это вызывало в людях какой-то крайний негатив на фоне общего улучшения уровня жизни. Но сегодня он стал падать, и довольно быстро, чиновники же менее коррумпированными не становятся. Поэтому, мы наблюдаем ситуацию, схожую серединой 90-х - когда люди разочаровались, а достойного выхода из положения не видят. Естественно, появляются всякие фобии, которые захлестывают общество волнами.
- По вашему мнению, материальный уровень жизни, экономика страны, высокий либо низкий рубль - самое важное в жизни человека? Это именно то, что быстрее всего вдохновляет людей или вгоняет их в депрессию? Или ощущение благополучия держится на чем-то другом?
- Если бы оно зависело только от этого, то после того, что произошло с рублем за последние два – полтора года, ничего не оставалось бы, как пойти и застрелиться с горя. К счастью, людей заботят и другие важные для них ценности и принципы, поддерживающие социум на плаву. В том числе, вера, которую власти и СМИ удалось внушить обществу: что все не так просто, и Россия – не страна-неудачник, а наоборот, такой ценой обретает суверенитет, и возвращает себе роль великой державы.
- Что, кроме «наркоза» власти, дает людям опору в кризисе?
- Возникло некое подобие национального подъема. Весной 2014-го на фоне событий в Крыму и на Украине людям внушили, будто страна повернулась к русской национальной идее, и заботится обо всех русских, проживающих в других странах. Иначе говоря, что слово «русский» - уже не пустой звук. И те, кто в это поверили, ощутили свою причастность к истории: им сказали, что история делается сейчас, на наших глазах, и в какой-то степени нашими руками; мы становимся субъектом мировой политики, нацией, которая уважает себя, и которую будут уважать другие, мы этого добьемся.
Потом риторика сменилась, и всё это оказалось, скорее, словами, сказанными в угоду моменту, чем какой-то стратегией. Но тем не менее, на общество они подействовали. Это было очень острое ощущение, которое и сегодня транслируется на основных каналах телевидения в качестве противовеса внутренним трудностям. Это, конечно, слова, но не совсем пустые - отсюда и высокий рейтинг президента.
Тотального разочарования нет, хотя у людей стали появляться сомнения в правильности  пути, по которому мы идем. Говорить, что они во всем разочаровались, и не видят ничего позитивного, на мой взгляд, преждевременно. Возможно, мы к этому придем через полтора-два года, если череда неудач и проблем в стране будет продолжаться.
- Говорят, будто люди на фоне кризиса якобы прониклись еще большей симпатией к советской системе и считают, что она более справедлива, чем нынешняя. Это так?
- Так, но в этом опять-таки нет ровным счетом ничего нового. 20 лет назад именно такие настроения и привели к власти Путина - как власть, которая частично восстанавливает систему ценностей, стандарты и обязательства социалистического государства. Но сегодня, когда нарушен баланс между реформаторами и консерваторами, власть опирается на консервативное большинство, продолжающее ностальгически вспоминать о советских временах и негативно относящееся к реформам. Голос этой части общества звучит гораздо сильнее, нежели голос реформаторов, объявленнных «пятой колонной», «предателями», людьми, которые «ведут страну в тупик», хотят «сдать ее интересы» и т. п. А колеблющееся большинство, как всегда, присоединяется к тем, чей голос слышнее.
Многие серьезные эксперты  выступают за такую консервативную модель экономических реформ, которая бы еще усилила роль регулирующих функций государства в экономике, и отменила бы свободные финансовые схемы, вплоть до запрещения валют. Эти идеи находят поддержку в значительной части общества. Но, поскольку оно расколото, консенсуса нет.
Ясно, что никто не хочет возвращаться в 20-е, 30-е, 40-е гг. прошлого века. Вспоминают уютное время поздних советских годов - 70-е – начало 80-х, когда можно было работать без особого напряжения. Был дефицит, но, с другой стороны, и голода тоже не было, а социальные программы, наоборот, существовали. Это состояние общества устраивает людей не слишком инициативных, не слишком сильных, не готовых к реальной конкуренции и борьбе за свои личные приоритеты. А поскольку у нас таких большинство, то стоит ли удивляться, что эта точка зрения является такой популярной?
Тем более что реформы у нас, как известно, обычно пробуксовывают, и кончаются ничем, даже если их начинали с самыми благими намерениями. И мы вынуждены еще долгое время ходить по кругу, возвращаться в прежние  времена, потом снова пытаться что-то реформировать, и снова неудачно – но, к сожалению, до сих пор ясной программы реформ нет ни у кого.
- Удивительно, что хотя активных членов общества, помнящих советские времена, становится все меньше, а молодежи больше, это никак не сказывается на ностальгии по социалистическому прошлому. Казалось бы, должно быть наоборот…
- Даже люди, которые помнят советские времена, живут мифами о них. А что говорить о молодых? Увы, их голоса во всех этих настроениях не слышно. Именно поэтому одна часть общества, более пожилая, более слабая и менее образованная, благодаря нарушению общественного равновесия, что называется, сегодня диктует праздник. А молодежь, наоборот, своего слова еще не сказала, она и прислушивается и занимается своими делами, далека от политики и не имеет единой точки зрения.
Устраивает ли ее возвращение в советские времена или нет, сказать сложно. Мы находимся в ситуации, когда многие силы, которые могли бы сказать свое слово, молчат. Может быть потому, что сказать нечего, а может, не пришло еще время, чтобы говорить то, что заведомо не будет услышано и воспринято.
Но, на мой взгляд, вся эта ностальгия по советским временам – тоже некий этап, который забудется, когда будет предложено что-то новое и более интересное. Поскольку, возвращение в ту эпоху невозможно, это понятно даже ребенку. Подобные попытки вряд ли приведут к каким-то позитивным результатам. Этот миф владеет умами очень многих людей, но, как и на всякий миф, опираться на него всерьез и надолго глупо.
Нужно искать нечто другое, что не было бы не прямо противоположно советским порядкам, и вместе с тем несло бы движение вперед. Вечно топтаться на месте – бесперспективное занятие.