Том 3 Секс на грани фола

Книга 3 из серии «Мама, ты опять во что-то влипла?»


Женский эротический детектив


              Cпортивный  термин «фол» – нарушение правил игры.
              На грани фола - очень раскованно, свободно, подвергаясь               опасности быть наказанным.
 
Аннотация

Капитан милиции по долгу службы отслеживал в интернете детское порно. И вдруг заметил знакомую девочку из неблагополучной семьи.
Не составило большого труда задержать одиннадцать участников съемки, которых позже осудили на разные  сроки лишения свободы.
              (Реальный факт из программы новостей).
После выхода из тюрьмы наказанные за педофилию и распространение порнографии решили отомстить той же девочке – Татьяне Быстровой, - которую считали виновницей их бед.
 После свершения казни обидчики стали погибать один за другим.
Майор Смирнов занимается расследованием этих преступлений. Его жена – Тамара Горлова – активно ему помогает.
 Неосторожные слова, сказанные Смирновым жене, круто меняют их жизнь…

          

***   


Татьяна очень долго приходила в себя. Только она пыталась открыть глаза, как снова накатывала тошнота, перед глазами плыли круги, и она опять проваливалась в темноту. На нее наваливались кошмары, конца которым не было видно. То она плыла в лодке, которая все время раскачивалась и обязательно оказывалась в воде; то падала с крутого обрыва и голова билась о камни: было очень больно; то попадала в горящую комнату, из которой не было выхода, и задыхалась в дыму. Но чаще других ей снился сон, в котором варвары, говорящие на непонятном языке, раздевали ее и сажали на кол: боль была нестерпимая.

Когда к Татьяне в очередной раз вернулось сознание, была глубокая ночь. Может, это ей только показалось, но перед глазами было темно. Она попыталась пошевелиться, но с ужасом поняла, что прикована наручниками к батарее и полулежит на полу. Руки затекли: она их просто не чувствовала. Все тело онемело. Она попыталась поменять положение тела, но сильная жгучая боль в низу живота остановила ее. Татьяна обнаружила, что лежит на мокрой подстилке, воняющей потухшим костром. На ней был только коротенький цветастый сарафанчик, пропитанный жуткой вонью, смешанной с острым мужским потом.

Она попыталась вспомнить, что же произошло? С трудом восстанавливала в памяти предыдущие события. Не все клеилось, не все сходилось. Ее память действовала выборочно. Она восстанавливала картинку, вроде собирала пазлы.

Четко помнила только, как остановилась черная машина, и двое незнакомых парней, ничего не объясняя, втолкнули ее туда. Дальше был провал. Потом память восстановила острую боль в голове: по-видимому, кто-то ее ударил. Перед глазами всплыли силуэты нескольких  мужчин и … ассоциация со жгучей болью внизу. Ее так насиловали? Татьяна не могла ответить себе на этот вопрос. Она ничего не помнила, могла только догадываться по некоторым признакам.

Что же надо этим мужчинам от нее? Вроде, ни в каком криминале она не замешана. А может, замешана, и не знает об этом?

  В свои двадцать лет Татьяна Быстрова многое испытала. О таких говорят, что они прошли Крым, Рим и медные трубы. Таня считала, что она прошла это всё несколько раз: ее приключений с лихвой бы хватило на несколько человек.

Скорее всего, ее чем-то накололи. Чем? Конечно, наркотиками. Таня даже не сомневалась в этом. Симптомы были такие, как после сильной дозы героина, когда начинался «отходняк». Еще бы чуть-чуть и – передоз.

Может, она взяла в долг наркотики и не вернула вовремя деньги? Нет, такого с ней никогда не было: она сначала находила деньги всеми правдами и неправдами и только тогда шла по известному адресу за дозой.

Таня постепенно вспоминала события предыдущего дня. Ничего существенного она вспомнить не могла. Всё было, как обычно, как всегда. Мама пришла с ночной смены, легла спать. Таня дождалась, пока та уснула, и вытащила у нее из кошелька последнюю купюру. Совсем не заморачиваясь по поводу, как они доживут до очередной маминой зарплаты,  пошла за дозой.

        По дороге встретила Димку. Димка был другом детства: таким же безответственным и бесхарактерным, поддающимся на любые провокации, исходящие от более сильного человека. Тому тоже надо было раскумариться. Пошли вдвоем по известному всем наркоманам адресу. Купили, зашли в городской парк, сели на травку и оттянулись «по полной». Потом она решила пойти домой. Помнила, как они с Димкой, хихикая, шли через парк по направлению к дому. Но по дороге ее похитили.

Если бы ее просто хотели изнасиловать, она бы это пережила. В своей жизни она через такое проходила несколько раз. Но в этот раз было что-то другое. Явно ее усыпили хлороформом. До сих пор не выветрился этот противный тошнотворный запах. А потом укололи наркотик. Только для чего все это?

Искать ее никто не будет. Она так часто пропадала из дому, что мать махнула на нее рукой. Когда ей хотелось, она приходила домой: помыться, переодеться, отоспаться, что-нибудь поесть. Но дух бродяжничества тянул ее из дому в подворотни к таким же, как и она, бродяжкам. Ей нравился вкус свободы, особенно, летом. Когда тепло и можно заночевать хоть в парке на скамейке, хоть в каком-нибудь подвале или на чердаке. Кто-то приносил еду, кто-то – выпить, покурить. Можно заниматься сексом с кем угодно и сколько угодно: никто даже слова в укор не скажет.

          До десяти лет Танечка была хорошей девочкой. Ходила в школу, помогала маме по хозяйству. Папу своего она не знала. Когда подросла, спросила у мамы. Та сказала, что папа уехал навсегда. Больше Танечка к этому разговору не возвращалась.

Мама по какой-то причине разругалась со своими родителями, и они с Танечкой, еще, когда она была очень маленькой, переехали жить в другой город. Через несколько лет к ним приехал и попросился немного пожить мамин родной брат. Он вернулся из тюрьмы, где просидел восемь лет из своих двадцати восьми.

Марина, мама Тани, с удовольствием приняла его в семью: все-таки будет мужик в доме. Дядя Виктор сразу же загулял. Восемь лет не видел женщин, а тут дорвался. Парень он был симпатичный, высокий, плечистый и девушки, не зная его прошлого, вешались на него гроздьями. Дошло до того, что пришлось положить его в больницу: слишком уж он злоупотребил женским вниманием.

После больницы дядя Витя немного успокоился. Стал больше сидеть дома, помогать сестре.

***

Воспоминания Татьяны прервались из-за шума, донесшегося из-за двери. Она решила притвориться, что  еще без сознания, чтобы понять, куда же она попала и почему. Вошли трое. Один включил настольную лампу, и она осветила комнату, скорее похожую на берлогу или запущенный сарай. На стенах клочьями висели оборванные обои. В углу стояла старая металлическая кровать с одним грязным засаленным матрасом. Рядом с кроватью стояла табуретка с отломанной ножкой, видавший виды стол и полуразвалившийся комод. Вот и вся меблировка комнаты. Таня заметила все это полуоткрытым глазом, и поняла, что находится, скорее всего, в полуразрушенном доме, предназначенном на снос. Никого из вошедших она раньше не видела.

- Кабан, вот наш тебе сюрприз, - торжественно произнес один из парней, похитивших Таню.
- Черт, неужели та самая? Вот это сюрприз, так сюрприз.
- Угощайся, - похититель радушным жестом  показал на Татьяну.

Таня совсем закрыла глаза, чтобы они не увидели, что она пришла в себя.

           ***

          Она молча выдержала все, на что хватило  фантазии того, кого назвали Кабаном.  Наконец, ее оставили в покое. Парень, по кличке  Патлатый,  принес еду, и они ушли на кухню. Таня поняла, что пришел ее конец. Она не могла вспомнить этих мужчин, которые по очереди насиловали ее. Не знала, за что ей такое наказание. Она рылась в своей памяти, но ничего не приходило  на ум. Опять вспомнила детство, дядю Витю, своего, так сказать, проводника во взрослую жизнь.

Так уж получилось, что свой первый сексуальный опыт Танечка получила  именно благодаря своему родному дяде.

Мама уехала в командировку, а дядя Витя соблазнил свою малолетнюю племянницу.
До приезда мамы они каждый день занимались сексом. Виктору до безумия нравилась роль учителя. Он старался каждый раз доставить Танечке максимум удовольствия, заботясь о том, чтобы не сделать ей больно. После работы спешил домой и они сразу оказывались в постели, удовлетворяя друг друга.

Танечка забыла о своих подружках, с которыми ей стало вдруг совсем неинтересно.  Она спала до обеда, а потом с нетерпением ждала возвращения Виктора с работы. Так продолжалось ровно неделю.

Потом приехала мама. И уже той же ночью Виктор спал с мамой, занимаясь любовью, а Танечка, слушая скрип кровати, на который раньше не обращала внимания, плакала в подушку.
 
          Только став взрослой, Таня узнала, что подобные отношения между братом и сестрой, между дядей и племянницей называются инцестом.
 
Назавтра утром Таня не встала проводить Виктора на работу. Решила,  что все у них закончилось. Но он пришел раньше,  мама была еще на работе. Сразу схватил Танечку в охапку и понес в кровать. Занимались сексом торопливо, боялись, как бы не вернулась мама с работы.

Так продолжалось все лето. Ночью Виктор спал с сестрой, днем – с ее дочерью. Для Татьяны секс стал жизненной необходимостью. Она всегда с ужасом ждала выходных: мама оставалась дома, и уединиться с Виктором не было никакой возможности.

Уже перед сентябрем, как раз перед самой школой, когда Танечка должна была пойти в четвертый класс, маму опять послали в командировку. Она должна была приехать через два дня. Радости дяди и племянницы не было предела. Виктор не пошел на работу, и они с Танечкой не вылезали с постели два дня. И то ли они потеряли счет дням, то ли мама вернулась раньше из командировки, но она застала их вдвоем в постели.

Мать долго выясняла отношения с братом. Таня уснула, так и не дождавшись результата.

Назавтра она проснулась поздно. Когда вышла на кухню, уже не застала ни маму, ни Виктора. Вечером домой пришла только мама. Она ничего не сказала Татьяне, сделала вид, что не замечает ее. Виктора Таня больше в их доме не видела. Скорее всего, мать выгнала его, и он уехал.

Отчуждение с мамой так и не сгладилось. Мать кормила ее, покупала необходимые вещи, отправляла в школу, но перестала интересоваться ее делами. Она никогда ничего не спрашивала. Если Татьяне что-то надо было, она подходила к матери и просила, та молча давала, но не спрашивала – зачем.

Татьяна отчаянно скучала по Виктору, но он так и не дал о себе знать. Она ходила на рынок, искала его, но безрезультатно. Видимо, уехал в другой город. Больше она его не встречала.

***

  Татьяна проснулась оттого, что просто выспалась. Никто к ней не приходил, никто не трогал. Она подумала, что о ней забыли. А может, наигрались и оставили в покое. Она спала голая и без наручников. Похитители думали, что она без сознания и не стали приковывать ее к кровати.
 
Таня пошевелилась. Тело болело, но двигаться можно было. Она тихонько встала  с кровати и подошла к двери, ведущей в соседнюю комнату. Попыталась открыть дверь, но она не поддавалась. Посмотрела в замочную скважину: на старом диване спал один из похитителей по кличке Гвоздь, рядом на кресле посапывал Патлатый. Больше в комнате никого не было.

Таня повернулась к окну. Решеток не было. Она выглянула в окно: квартира находилась не выше пятого этажа.  Рядом уже не было домов, все были снесены. Высились только груды строительного мусора. Ни карниза, по которому можно было бы пройти, ни водосточной трубы рядом не было. «Это только в кино можно сбежать», - горько подумала Татьяна. Она оглядела комнату в поисках какой-нибудь одежды, но нигде ничего не было. Ее сарафан остался в ванной комнате, где ее купали.

За спиной послышался шум, кто-то открывал дверь. Татьяна быстро легла в кровать и изобразила беспамятство. В комнату вошел Гвоздь, посмотрел на Татьяну и вышел.

- Слышь, Патлатый, она никак не придет в себя. Может, пора ее кончать?
- Нет, пока все не приедут, она будет здесь. Понял?
- Понял, что ж не понять, - ответил Гвоздь. – Ты к кому-то дозвонился?
- Да, сегодня будет Жорик, Сява и Киса.
- А Киса зачем?
- Она тоже хочет это видеть.

Татьяне эти клички и прозвища ни о чем не говорили. За что же ее так?

         ***

Ее память опять вернулась в детство. Четвертый класс она закончила с большим трудом. Прогуливала чаще, чем ходила в школу. Сначала классный руководитель вызывала маму в школу, потом несколько раз сама приходила к ним домой. Дома вроде бы все было в порядке: чисто убрано, приготовлен обед, Танечка ходит в чистой одежде.  Придраться не к чему. Мать каждый раз обещала учительнице, что поговорит с Таней, повлияет на нее. Но только учительница уходила, как мать поворачивалась и занималась своими делами. Забота о дочери ограничивалась ее кормлением и стиркой ее вещей. Мама так и не простила ей предательства. Танечка, таким образом, была предоставлена сама себе.

  Течение ее мыслей прервал звук телефонного звонка.

- Да, Жорик, приезжай. Встречу у метро, знаешь, где. И Сяву захвати.
- Что, уже едут? – послышался голос Гвоздя.
- Да. Поеду встречать. Гвоздь, смотри тут, - предостерег Патлатый.

Тане стало плохо. Она поняла, что сейчас опять ее будут насиловать. Если она переживет это…  А что будет, если переживет…? Судорогой свело живот, и сразу боль распространилась по всему телу. Татьяна поняла, что срочно нужна доза. Она была наркоманка со стажем, лет девять, не меньше. Травка, как в детстве, ее не спасет. Притворяться, что она без сознания, уже не получится. Татьяна громко застонала, корчась в болезненных судорогах. Сразу в комнату заглянул Гвоздь. Он молча наблюдал за конвульсивными содроганиями ее тела. Гвоздь тоже был наркоманом, правда, еще не кололся, обходился сигаретами, «колесами»,  и прекрасно понял состояние девушки.

- Дай чего-нибудь, - сквозь сжатые зубы произнесла Татьяна.
- Мучайся, сука, – процедил Гвоздь, добавив еще парочку нецензурных слов.

Таня поняла, что здесь ей не помогут, придется терпеть. Она уже проходила через подобное, но ее обязательно кто-нибудь выручал. Теперь же помощи ждать было неоткуда. Временами боль отпускала ее, и она лежала обессиленная, вытянувшись на кровати, с ужасом ожидая очередного приступа. Она перестала думать о насильниках. Только перебирала в памяти события, которые могли бы пролить свет на происходящее. Вспоминала все свои встречи, своих знакомых, но, кроме сексуальных партнеров и собратьев по наркотикам, ничего в голову не приходило.

         ***

От воспоминаний Таню отвлек очередной приступ боли, совпавший с шумом за дверью. Поэтому она ничего не услышала. Увидела только входивших молодых людей, которых завел в комнату Гвоздь.

- Вот она, наша красавица, любуйтесь, - сказал он.
- Киса сегодня будет? – спросил вошедший.
- Обещала, но что-то не получается, - ответил Патлатый, входя следом за остальными. – Зато приедет Мишка.
- Здорово. Хотелось бы встретиться.
- Если немного побалуешься с девочкой, может, дождешься, - улыбнулся  Гвоздь.
- А вы уже?
- Ха, конечно, и не единожды, - засмеялся Патлатый.
- Ладно, выйдите все, я развлекусь.
В это время Таню опять скрутил приступ. Она застонала и свернулась  на кровати в клубочек.
- Жорик, не дрейфь, это всего лишь ломка, - сказал Гвоздь, выходя из комнаты. Все остальные вышли следом за ним.

Жорик подошел к Татьяне и стал рассматривать ее обнаженное тело. Грудь была в синяках, внутренняя сторона бедер тоже. Под глазами – темные круги, губы обветренные и опухшие. Зрелище было не из приятных.

Татьяна открыла глаза и в упор смотрела на парня. Какая-то догадка промелькнула у нее и тут же исчезла, сметаемая острой болью.

В комнату вошел еще один молодой человек. Татьяна успела заметить, что он был весь в наколках.

- Сява, присоединишься?
- Можно, - ухмыльнулся тот.

Через время, удовлетворившись, мужчины заставили Татьяну пойти в ванную. Она, еле переставляя ноги, что приносило ей только боль при каждом шаге, все же дошла туда и кое-как помылась. Никто даже не потрудился дать ей одежду, так и вышла из ванной совершенно голой.

Видимо, мужчинам она пока  была не нужна, потому что ее оставили в покое. Они сидели на кухне, пили и закусывали. Таня уже два дня ничего не ела, но они даже не подумали накормить ее. Она легла на кровать и провалилась в полудрему.

         ***

Ей срочно требовался наркотик, хотя бы что-нибудь. Боль выворачивала ее наизнанку. Она крутилась, изгибалась на кровати, пытаясь как-то успокоиться. Но приступы были все длиннее и больнее. Она уже не могла сдерживаться и в один момент заорала, что есть мочи. Сразу же в комнате возникли ее похитители. Они во все глаза смотрели, как она извивалась на голом матрасе.

- Ломка, - произнес Гвоздь.
- Да, ломка! – прокричала Татьяна. – Будьте людьми, дайте что-нибудь.
- Слышь, Гвоздь, у тебя вроде там концы есть. Может, дадим напоследок?
- Как же, еще на эту лахудру бабки свои тратить. Пусть подыхает.
- Надо ее еще хотя бы день продержать, не успеют все приехать.
- Может, ей водки дать?
- Дайте, - уже почти шепотом попросила Татьяна.

Водка не снимет боль, но хотя бы немного приглушит ее. И, когда Гвоздь принес стакан водки, Татьяна выпила ее всю с такой жадностью, вроде была алкоголиком. Хмель ударил в голову сразу же. Она не ела уже двое суток, и это моментально почувствовалось. Стало намного легче. Она вздохнула и уснула.

Проснулась к вечеру, потому что ее кто-то опять насиловал. Таня про себя горько усмехнулась: за что боролись, на то и напоролись. Раньше она просто мечтала о непрерывном сексе, сейчас испытала на себе. Такого и врагу не пожелаешь.

- Мишка, что ты ее так нежно? – засмеялся Гвоздь.
Тот, кого назвали Мишкой, не ответил, но его движения вдруг стали резкими и грубыми. Татьяна не выдержала, застонала.

          Через время мужчины оставили ее в покое.

         ***

Однажды Татьяна встретила свою знакомую девочку Катю, с которой познакомилась, когда зарабатывала на дозу, расклеивая  объявления. Девочки обрадовались встрече. Таня пожаловалась, что очень нужны деньги, и она уже готова на все, лишь бы их достать. Девочки  поговорили о том, о сем, договорились встретиться через пару дней, и расстались.

Два дня Таня особенно мучилась. Денег не нашла, начиналась ломка. Но она помнила, что договорилась встретиться с Катей. Они встретились, и Катя сказала, что нашла выход из положения. Есть возможность заработать деньги. Таня даже не спросила, что за работа, куда они идут. Катя привела ее на какую-то квартиру и сказала, что надо просто сняться в одном фильме. Сейчас сюда придет оператор и режиссер и можно начинать.

Действительно, через несколько минут в комнату вошел парень, но он почему-то был в маске. Таня удивилась и сказала об этом, но молодой человек ответил, что так надо для фильма, и он вживается в роль. Катя как-то незаметно исчезла.  Таню уже мучила боль, и она плохо воспринимала происходящее. Оператор заметил, что с девочкой что-то не так.

- Что с тобой, Танюша?
- Мне нужна доза. Мне плохо. Хоть что-то…  Пожалуйста.
- Хорошо, - быстро согласился он. – Только скажи, ты сделаешь все, что надо будет для фильма?
- Сделаю. Укол…
- Даже так. Покажи руки, - он задрал рукав кофточки и присвистнул.

Полоска от уколов простиралась от локтя до запястья. Он посмотрел другую руку. Там было то же самое.

- Ты еще куда-то колешься?
- Да.
- Покажи.
Таня молча подняла сарафан, спустила трусики и выставила на обозрение свои половые органы.
- А ты не из стеснительных. Ладно, могу предложить пока только покурить.

Татьяна только хмыкнула. Для нее это был только перевод товара. Все равно не поможет. Ну, да хоть что-то. Она взяла протянутую скрученную вручную сигарету и жадно затянулась. Пока она курила, молодой человек готовил камеру. Он установил прожектор, направил его на кровать. Установил на треногу камеру. Камера была небольшая, любительская.

- Накурилась? Иди сюда. Ложись на кровать и делай вид, что тебе очень жарко.
Таня послушно легла и выполняла все, что говорил ей молодой человек.
         Через несколько минут прозвучал звонок. Оператор пошел открывать дверь. Ее не обманули: оператор, все так же, не снимая маски, сделал ей укол в пах. Танечка была наверху блаженства. Она даже не поняла, что ее опять снимают, а она занимается сексом с каким-то парнем в маске. Что происходило потом, Татьяна помнила с трудом. Партнеры сменялись один за другим. Ее насиловали по одному, по двое и многочисленной компанией. Все ребята были в масках.
 
Татьяну время от времени мыли в ванной и опять заставляли заниматься сексом. Она не знала, сколько это продолжалось. Но в один момент Татьяна лишилась чувств.  Все это было снято на камеру.

Очнулась она в какой-то пещере далеко от города. Еле выбралась оттуда, с трудом добралась до дома. Отлежалась, отоспалась и, как ни в чем не бывало, опять пошла на поиски дозы.


Татьяна даже не подумала заявить в милицию о происшествии, о насилии. Понимала, что  во всем виновата сама: если бы ей не нужен был
наркотик, никогда бы не вляпалась в подобную ситуацию.

           ***

Ночью ее никто не трогал, и Татьяна немного отдохнула от насилия. Но уже третьи сутки без наркотика, без еды привели ее в очень плачевное состояние. Она даже не стонала: не было сил. Только корчилась от болезненных спазмов, да временами теряла сознание от нестерпимой боли, раздиравшей ее изнутри. Когда приходила в себя, мучилась от сознания того, что доживает последние часы своей жизни. Когда боль становилась совсем невыносимой, просила Бога, чтобы скорее пришел всему конец.

Она уже почти  вычислила своих обидчиков. Осталось еще немного убедиться в правильности своего предположения.

            ***

Пока Татьяна всякими способами раздобывала себе наркоту, ребята, которые сняли порнографический фильм с малолеткой в главной роли, запустили этот фильм в интернет. Чего они этим хотели добиться, так и осталось тайной.
 
Милиция иногда тоже просматривает порносайты.  При очередном просмотре капитан милиции обратил внимание на знакомое лицо девочки, мелькавшей на экране в весьма неприглядных позах. Капитан до этого работал в детской комнате милиции и неоднократно встречался с Татьяной. Он ее сразу узнал. Все ее насильники были в масках и гораздо старше ее. При внимательном просмотре капитан насчитал десять парней, сменявших друг друга.  Девочка явно была под кайфом. Опытный милиционер это понял сразу.
 
Возбудили дело по факту распространения порнографии. Нашли Татьяну, допросили. Она не долго отпиралась, тем более что факты были налицо. Назвала Катю, остальных она не знала, как зовут. Но милиции и этого было достаточно. Нашли Катю, нашли и арестовали остальных. От Таниной мамы потребовалось заявление об изнасиловании ее дочери в извращенной форме.

На скамье подсудимых сидело одиннадцать человек: десять молодых парней и одна девочка Катя, которой только исполнилось шестнадцать лет. Их обвинили в похищении и развращении несовершеннолетней, и в распространении порнороликов.

Срок лишения свободы был для каждого разный в зависимости от степени вины. Катю посадили в колонию для несовершеннолетних, остальные все были уже взрослые и получили от пяти до восьми лет заключения.

Татьяна этот процесс пережила спокойно. Она, ничуть не стесняясь, отвечала на вопросы судьи, рассказывала со всеми подробностями, как и что. Единственное, что она боялась делать – смотреть в глаза ребятам на скамье подсудимых. Она только вначале скользнула по ним взглядом и больше не поворачивалась в их сторону. Так и не запомнила ни одного лица. Ей не было их жалко. И себя виноватой она тоже не считала. Если бы капитан ее не узнал, никому бы ничего она так и не сказала.

          ***

В комнату вошли двое. Татьяна скользнула по ним взглядом: этих она еще не видела.
- Неужели это она? – спросил один.
- Думаю, да, - ответил другой, - только какая она страшная…
- Да, постарались пацаны.
- Знаешь, что-то не тянет меня на это гнилое мясо.
- А я бы и такое мясо…
- Ну, так в чем же дело? Давай, дерзай.

- Слышь, Клоп. Скоро вся братва съедется. Давай ее приведем в порядок. А то уже противно прикасаться к ней.
- Давай, Серый,  бери ее за ноги.
Они взяли ее и отнесли в ванную.

           Клоп держал Таню под руками, чтоб она не сползала в воду, а Серый ее мыл, похабно комментируя каждый изгиб  тела.

          Вода была холодной. Дом готовили  к сносу, и чудом там еще не отключили электричество и воду.

          Мужчины решили, что она уже достаточно чистая, и отнесли обратно на кровать.

Таня опять свернулась клубочком. Она тихонько постанывала, иногда ее били припадки, как при эпилепсии. В голове гудело, перед глазами все плыло. Когда находило просветление, а было это все реже, она думала, что следующего приступа не выдержит ее сердце.

В соседней комнате стало шумно. К Татьяне никто не заходил. Она мучилась в одиночестве, зная, что приближается конец ее мучениям. Открылась дверь, и в комнату стали входить молодые люди. Их было много, и Таня перестала считать. Ребята расступились, и вошла девушка. Она подошла к кровати, посмотрела на Татьяну.

- Так вот ты какая стала, - сказала она.
Таня узнала Катю. Девочку, которую посадили в колонию для несовершеннолетних. Ее догадка подтвердилась. Здесь собрались все, кто когда-то снимался в порнофильме. Прошло уже семь или восемь лет, Таня не могла сообразить, сколько. И вот они собрались все вместе, чтобы ей отомстить. Она ясно это поняла.

- Киса, говори, что ты хочешь? – спросил Гвоздь.
- Я хочу увидеть все, как было. От начала до конца. Только не тяните резину. Закончить надо все сегодня.

Один молодой человек настроил камеру.
- А зачем снимать? – поинтересовался Клоп. – Чтобы потом опять посадили?
- Нет, чтобы никто не соскочил, - ответил Гвоздь, выполнявший обязанности оператора. – Фильм  будет лежать в банке, в моей ячейке, до тех пор, пока последний из нас не будет умирать. Он и должен будет забрать его и уничтожить. Я всем дам координаты. Согласны?

Послышался гул одобрения.
- Начинайте, мне сегодня на поезд надо успеть, - сказала нетерпеливо Катя, устраиваясь на единственном стуле с отломанной ножкой.
Первым к Татьяне подошел Патлатый. Он и тогда был первым. Так же лег  рядом  и стал ее гладить, ласкать. Гвоздь пытался направлять его движения, вспоминая, что и кому он тогда говорил.

Молодые люди по очереди насиловали Татьяну, потом была групповуха. Таня не все помнила с того происшествия, так как была все время под кайфом. Сейчас же она воспринимала события тоже в нереальном свете. Постоянная боль притупила все другие чувства. А когда ее стали насиловать сразу трое, она просто потеряла сознание.

Очнулась Татьяна уже тогда, когда действо заканчивалось. Поняла она это потому, что Катя, которая не проронила ни слова за все время, встала со стула и собралась уходить.

- Все, пацаны, остальное без меня. Я ухожу. Но мысленно я с вами. Надеюсь, что все пройдет, как надо, - она по очереди поцеловала всех молодых людей и удалилась.

Таня поняла, что жить ей осталось несколько минут. Она даже не подумала проситься. Все и так было ясно. Вошел Патлатый со шприцом.

- Хочешь? – спросил он, обращаясь к Татьяне.
Та кивнула, радуясь, что больше ничего не будет чувствовать. Он ввел ей двойную дозу наркотика. Таня почувствовала, как постепенно отступает боль, во всем теле появилась легкость, перед глазами все поплыло. Она закрыла глаза и увидела белые облака, над которыми она парила, высоко-высоко. Она сама превратилась в легкое облачко, плывущее над землей…

Молодые люди смотрели, как Татьяна улыбается во сне. Кто-то принес покрывало из соседней комнаты. Они переложили девушку на покрывало и завернули ее, как куклу. Кто-то перекинул ее через плечо и понес вниз. Внизу стояла грузовая машина, в которую они ее и бросили. Машина проехала недалеко: почти рядом плескалось море. На берегу тело Татьяны выгрузили и закинули в лодку. Лодка тоже далеко не уплыла. Завернули за утес и сбросили тело в море. В том месте был водоворот, и местные жители знали это. Тело выбросит потом на берег, но это может произойти очень не скоро. Иногда людей, попавших в водоворот, не находили вообще.   

***

Тамара  Горлова, выйдя замуж за майора Смирнова, осталась на своей фамилии. За полвека жизни настолько привыкла к ней, что просто не захотела менять. Смирнов не возражал. Но, когда родился сын, его записали на фамилию мужа.

С родами была целая история. Тамара вздумала рожать в пятьдесят четыре года. Так уж получилось. Большинство женщин в этом возрасте уже благополучно преодолели климакс и жили жизнью пожилых людей: нянчили внуков, готовили обеды на всю семью, занимались консервацией. У Тамары все было, не как у людей.

Ее дочери вышли замуж, старшей шел  тридцать второй год, младшая была на десять лет моложе. Обе родили ей внуков, но нянчились с ними сами, потому что на старости лет мама влюбилась и вышла замуж за красавца – майора милиции Сергея Смирнова – и уехала с ним в его родной город. Со своим бывшим мужем она давно была в разводе. Младшая дочь – Оля – жила в Кривом Роге и была замужем за чудесным парнем, которого звали Максим. Он работал в милиции. Старшая жила почти рядом с мамой, в Алуште. Она вышла замуж за друга Смирнова капитана милиции Виктора Самойлова. Получилось, что все женщины их семьи были замужем за милиционерами.

О детях они не думали: все-таки – возраст. Но, когда Тамара поняла, что забеременела, муж настоял, чтобы она рожала. Сергей до этого не был женат, и детей у него не было. Естественно, он хотел почувствовать себя отцом, понянчиться с малышом. Посоветовались с врачами, и решили рожать.

Случай был почти уникальный, и врачи следили за каждым шагом Тамары. Но роды прошли благополучно, и теперь у них был маленький  Максимчик, в котором родители души не чаяли.

Тамара растила малыша, а Сергей занимался своими милицейскими делами. Тамара была в курсе всех его дел. Иногда давала дельные советы. Сергей всегда к ним прислушивался. Раньше она помогла им обнаружить целую группу фальшивомонетчиков, и в райотделе это хорошо помнили.

Там до сих пор не верили, что Горлова никогда не работала ни в милиции, ни в каких других подобных органах. Пытались что-то выспросить у Смирнова, но он загадочно отмалчивался. Слухи обрастали новыми подробностями. Горловой приписывали то, чего она никогда не совершала. Так она становилась человеком-легендой в милицейском мире.

На днях Сергей поделился с Тамарой информацией, что море выбросило на берег молодую девушку. Вскрытие показало, что умерла она от передозировки. А еще ее насиловали, по-видимому, очень жестоко. И насильников было несколько.  Тело пока лежало в морге, личность установить не удалось. Возможно, она была из отдыхающих, а может, и местная. Но пока о пропаже подходящей девушки никто не заявлял.

Тамара сидела на скамье, из которой открывался вид на море, медленно покачивая детскую коляску, в которой сопел Максимчик, и думала.

Как кратковременна и хрупка человеческая жизнь. Вот жила девушка, о чем-то мечтала, чего-то хотела от этой жизни. Ходила по этим улицам, смеялась, радовалась, бегала на свидания. И в один момент какая-то сволочь растоптала все это.

Мы спокойно наступаем ногой на подвернувшуюся букашку, ползущую по земле по своим делам, и лишаем ее жизни, даже не подозревая об этом. Убиваем птиц и животных, чтобы прокормиться и продлить тем самым  себе жизнь, не задумываясь о том, что тому же животному так же дорога его жизнь, как и нам, только, возможно, оно не понимает этого в силу неразвитости мозговых полушарий и не может высказаться.

Под это уничтожение живых существ мы подвели свою философию, чтобы оправдать свои действия.

Тамара была убеждена, что лишать человека жизни может только господь Бог. А все остальные, которые считают себя вправе как-то влиять на человеческую жизнь, должны понести заслуженное наказание. То, что милиция найдет насильников и убийц, Тамара не сомневалась. Надо только немножко им помочь. Но как помочь в данном случае, Тамара еще не знала. Она давала своим дочерям слово, что больше никогда не влезет ни в какой криминал.

          ***

Марина, мама Татьяны, уже две недели не имела вестей от своей непутевой дочки. Она не переживала: значит, забурилась где-то со своими дружками-наркоманами. Марине даже лучше было, можно было спокойно дома провести время,  не боясь нашествия Таниной компании. Прятать дома уже было нечего: за последние годы Татьяна вынесла из дома все, что можно было продать. Сначала Марина пыталась бороться с этим, но потом махнула рукой: пусть будет все, как будет. Татьяна временами устраивалась куда-нибудь на работу. В такие моменты в дом что-нибудь покупалось. Потом она бросала работу или ее выгоняли, и из дома выносилось и продавалось все вновь приобретенное. Поэтому Марина только радовалась, когда Татьяны  несколько дней не было дома.

Как-то вечером зашел Димка, такой же наркоман, как и Татьяна. Удивился, что подруги нет дома. Он проговорился, что не видел ее уже две недели, с того момента, как какие-то парни посадили ее в машину и увезли неизвестно куда. Димка ушел, а Марина задумалась. Если даже Татьяну увезли в другой город, что иногда случалось, она все-таки позвонила бы ей. Не ей, так своему закадычному дружку. А если от нее нет никаких вестей, могло ведь что-то и произойти.
 
Прошло еще несколько дней. К Марине в поисках пропавшей подруги заглянула Света, девочка с соседней улицы. Она сказала, что обзвонила всех знакомых, с кем общалась Таня, но нигде ее нет.

Марина заволновалась, какая ни непутевая дочка, но все-таки родная. Решила сходить в милицию.

Лейтенант, в кабинете которого она писала заявление, рассматривал фото Тани очень внимательно. Ему ее лицо показалось знакомым.

- Вы пока пишите, а я выйду на минутку, - сказал лейтенант Марине.
Он взял фото, которое принесла Марина, и пошел к майору Смирнову. У того на столе он видел фотографию девушки, которую выбросило море. Конечно, лицо уже было обезображено, но какие-то черты, пригодные для опознания, все-таки проступали. Лейтенанту показалось, что эти две девушки похожи.
 
- Товарищ майор, разрешите? – обратился он к Смирнову.
- Заходи, Валера. Что у тебя?
- Посмотрите, - он протянул фото Татьяны майору.

Тот долго рассматривал фотографию, потом открыл папку, которая лежала тут же, на столе, и стал сравнивать два снимка.
- Ты думаешь...?
- Да, очень похожи. Скорее всего, это она.
Они вдвоем склонились над снимками и стали сравнивать отдельные черты лица. Сомнения отпали: действительно, это было одно лицо.
- Где взял?
- У меня сидит мама этой девушки, пишет заявление. Говорит, что уже недели три, как пропала.
- Вот, люди. Дочки нет три  недели, а она только сейчас надумала прийти к нам. Знаешь что, веди ее ко мне, - Смирнов задумался на мгновение, - как она вообще, переживет?
- Думаю, да.  Пишет спокойно, без эмоций.
- Ладно, веди.
Лейтенант вернулся в кабинет, где Марина уже закончила писать. Она спокойно рассматривала обстановку кабинета. Так же спокойно повернула голову к вошедшему лейтенанту.
- Марина…
- Павловна, - подсказала она.
- Марина Павловна, давайте вместе с заявлением зайдем к начальству.
- Хорошо, - ничего не подозревая, согласилась Марина.
Они прошли в соседний кабинет.
- Заходите, - пригласил их Смирнов, - присаживайтесь. Рассказывайте.
- Что рассказывать? Уже недели три, как дочь не приходит домой. Вот решила прийти к вам, может, найдете, - все так же спокойно произнесла Марина.

Смирнов удивился спокойствию этой женщины. Любящая мать совершенно по-другому должна была бы реагировать на исчезновение своего ребенка.

- При каких обстоятельствах исчезла ваша дочь?
- Да ни при каких, просто не пришла домой ночевать и все.
- И вы не волновались, не искали ее?
- А что ее искать? Думала, что в каком-нибудь притоне или у очередного любовника.
- Ваша дочь употребляет наркотики?
- Да, давно уже.
- Вы так спокойно все говорите…
- А что, должна на стенку лезть? Уже ничего не исправишь. Она – наркоманка с большим стажем. На игле сидит.
- Вы кому-нибудь звонили?
- Звонила ее друзьям. Такие же наркоманы… Приходил тут ко мне один, говорит, видел, как ее сажали в машину и увезли куда-то.
- Кто приходил? Вы можете дать его координаты?

Марина подробно рассказала все, что знала о Димке. Смирнов решил приступить к главному и самому неприятному.

- Марина Павловна, - начал он, заглянув в заявление, - у меня вот такая неприятная миссия. Я хочу, чтобы вы посмотрели эти фотографии.

Смирнов раскрыл папку и веером разложил на столе снимки найденного трупа. Марина несмело взяла в руки фотографию, долго без эмоций рассматривала ее, потом положила на стол и сказала:
- Это точно она. Родимое пятно ее, - и она указала на точку на шее.

Марине стыдно было признаться даже себе, что, то, о чем она думала
 последние годы, свершилось. Она знала, что так даже грешно думать, но другого выхода не видела. Она желала смерти своему ребенку.

Но сейчас, видя обезображенный труп своей дочери, она поняла, что осталась совершенно одна. Не будет больше нашествий ее кумарной компании, не надо ничего прятать от родной дочери, не надо переживать, где она сутками шатается, по каким подворотням. Ничего такого, да и ничего другого уже не будет. И Марина вдруг заплакала, слезы сами катились по щекам. Она не вытирала их, просто всхлипывала, оплакивая свою дочь и свою пропащую жизнь.

          ***

Милиции не составило большого труда найти Димку-наркомана.  Хотя  он и был под кайфом, но честно пытался что-то вспомнить. Он рассказал, как два парня силой затащили Татьяну в машину. Цвет машины он не помнил, вроде что-то темное. Молодых людей тоже описать не мог: не запомнил никаких примет. Единственное, чего от него добились, так это дата похищения. И то он долго что-то вычислял по каким-то своим соображениям, считал, подсчитывал и, наконец, выдал число.

Эксперты установили точную дату смерти, но она не совпадала с днем похищения. Значит, трое суток она должна была где-то находиться. Скорее всего, в это время ее так зверски изнасиловали.

         В прокуратуре опять были какие-то встряски и новый следователь попросил милицию, пока суть да дело,  помочь в раскрытии преступления.
 
Майор Смирнов занимался этим делом. Его подопечные проверили всех знакомых Татьяны. Заодно попутно почистили город от наркоманов. Многие оказались за решеткой, часть – в больнице. Но никого причастного к этому делу они не обнаружили. Дело зашло в тупик.

Сергей Смирнов нервничал. Тамара пыталась его успокоить, но помочь ему не могла. Дома он на время забывал о делах, играя с сыном, но Тамара видела, что он мучается, не находя выхода.

Все местные газеты поместили фото утопленной девушки: до и после. Описывали ее жизнь в назидание будущим поколениям. Смотрите, мол, как заканчивают свою жизнь наркоманы.

Прошло время. Марине выдали тело для похорон. Тихо похоронила на местном кладбище. Пришли ее друзья, в основном – наркоманы, да и тех было немного. Во время похорон можно было видеть неподалеку мужчину, который так и не решился подойти к могилке. Он всю церемонию простоял на одном месте. Но, когда уже все ушли, он подошел  к могиле, положил цветы, долго стоял, молча, и ушел, так никем и не замеченный.

          ***

Прошло больше месяца после всех этих событий. По горному крымскому серпантину  медленно ехала серая «девятка». За рулем сидел Гвоздь, место пассажира занимал Патлатый. Они возвращались с похорон своего друга Кабана.

Кабан жил в Судаке. После выхода из тюрьмы он неплохо устроился на местном рынке. Официально работал контролером, а неофициально выполнял все деликатные поручения директора рынка.

Три дня тому его нашли на берегу моря мальчишки, которые шли удить рыбу. Прибой выбросил тело на берег, лицо было разбито о камни, но опознали его сразу. Он был только в плавках, так что сделали вывод, что утонул сам, потому что вскрытие показало наличие сильной дозы алкоголя. Никаких признаков насильственной смерти не было. Его одежду нашли на берегу недалеко от того места, где был обнаружен труп.

Сегодня его уже похоронили. На похороны съехались все друзья, которые сидели в тюрьме по одному делу. На поминках они сели отдельной толпой.
- А ведь Кабан никогда много не пил, - сказал Интеллигент.
- Может, причина была? – спросил Клоп.
- Кабан по любому много не выпил бы: у него на водку аллергия была, разве только насильно влили, - продолжал Интеллигент.
- Кабан, Кабан…, - сквозь слезы проговорила Катя, - его ведь Сергеем звали.
- Точно, - как бы удивился Гвоздь, - мы вообще оборзели, уже забыли человеческие имена.
- Не мог Кабан… извините, Сергей, сам утопиться, - не унимался Интеллигент. – Во-первых, плавал он отлично. Вспомните, он же ездил на соревнования по плаванию. Во-вторых, почти не пил. Разве что пива когда-нибудь.
- Мы с ним встречались как раз перед этим днем, - сказал Клоп, - никаких проблем у него не было. И причины напиться тоже не было.
- Значит, кто-то помог Кабану на тот свет уйти, вы не думаете? – Патлатый опрокидывал рюмку за рюмкой.
- Не пей много, - пытался остановить его Гвоздь.
- Да чего ты? – отмахнулся Патлатый. - Машину поведешь ты.

После слов Патлатого все задумались. Мать Кабана не подходила к ним, она видела, что лучшие друзья ее сына заняты каким-то серьезным разговором и не хотела им мешать. Она понимала, что они, так же, как и она, искренне переживают потерю друга. Она давно уже выплакала все слезы, еще тогда, когда он сидел в тюрьме. И теперешнее горе она воспринимала, как наказание за все грехи, совершенные сыном. Она читала газеты, видела фото девушки, поняла, о ком речь. И интуитивно понимала, что к смерти этой девушки Татьяны имеет отношение вся компания, в том числе и ее сын.

Последний месяц ее Сережа ходил сам не свой. Отвечал невпопад, заметно похудел. На вопросы матери только огрызался, но не отвечал. Она чувствовала, что и утонул он не сам, а ему помогли, но с милицией связываться не хотела. Еще свежи были в памяти хождения по кабинетам, по адвокатам. Милиция списала смерть Сергея на несчастный случай, так тому и быть. Все равно искать убийц бывшего зэка никто не будет.

Гвоздь тихонько поворачивал на многочисленных поворотах:  машина принадлежала Патлатому, у Гвоздя не было большого опыта в вождении, потому он ехал очень осторожно. По дороге они пытались обсудить смерть своего друга. И оба пришли к выводу, что его смерть не случайна.

- А кому же понадобилось лишать его жизни? – спросил Патлатый. – Главное, за что?
- А разве не за что? - ответил Гвоздь, пытаясь до отказа вдавить педаль тормоза в пол.
- Ты что делаешь? – удивился Патлатый.
- Разве не видишь? Пытаюсь тормозить, - он уже в панике ногой то отпускал, то нажимал на тормоз, но машина разгонялась все больше на крутом повороте.
- Выключай зажигание! – закричал Патлатый.

Гвоздь в спешке повернул ключ, но это ничего не дало: машина, набирая скорость, катилась по дороге. Он выруливал до последнего, пока навстречу им не показалась большая фура. Если бы на месте Гвоздя сидел опытный водитель, возможно, он бы и разминулся на большой скорости с фурой, но Гвоздь совсем растерялся, а тут еще и Патлатый решил помочь другу и с силой крутанул руль, но почему-то в другую сторону. Серая «девятка», не доезжая несколько метров до фуры, резко ушла в противоположную сторону и  сорвалась с крутого обрыва.

Водитель большегрузной машины остановился и побежал к обрыву. Он успел еще увидеть, как внизу кувыркается автомобиль. Вот он последний раз подскочил как мячик на большом валуне, ударился о камни и взорвался.

Водитель фуры вызвал по телефону «скорую помощь» и милицию. Но «скорой» там уже делать было нечего.

Смерть Валерия Гвоздева и Игоря Мерлушева классифицировали, как несчастный случай на дороге.

          ***

Через три дня вся компания собралась на похоронах своих друзей Гвоздя и Патлатого.  Жили они рядом, и хоронили их вместе. Два закрытых гроба стояли возле одного подъезда. Рыдали родители, плакали родственники. Восемь человек, среди них одна девушка, стояли отдельно. Ребята нервно курили, Катя вытирала слезы.

- Господи, три дня назад мы с ними виделись, все были живы и здоровы. Как же так? - приговаривала она.
- Киса, успокойся, - Жорик гладил ее по голове.

Ребята знали, что Жорик неравнодушен к Кисе. Он и в Ялту переехал, когда узнал, что Катя там теперь живет. Но она относилась к нему так же, как и к остальным, ничем не выделяя.

На поминках они опять сели немного в стороне от остальных.
- Так и привыкнуть можно, - горько пошутил Мишка.
- Типун тебе на язык, - оборвала его Катя.
- Ребята, а не кажется ли вам… - начал Интеллигент.
- Кажется, Макс, давно уже кажется, - перебил его Жорик.
- Скорее всего, ребятам подрезали тормоза, - вдруг сказал Серый.
- А где машина стояла? – спросил Клоп.
- Возле двора, прямо на улице, - ответил Серый.
- И ты думаешь?.. – спросил Жорик.
- Да, думаю. Пока мы сидели за столом, кто-то спокойно мог подрезать тормоза. Это дело пары минут. Сначала все было нормально, потом тормозная жидкость вытекла и … конец.
- Да, на наших-то дорогах,… - произнес Сява.
- Интеллигент, Клоп, вы живете в Судаке, вам и флаг в руки. Приедете домой, поинтересуйтесь у тех, кто был на похоронах, кто крутился возле машины? Не может быть, чтобы никто ничего не заметил, - сказал Вован.
- Да, искать надо самим, милиция даже пальцем не пошевелит. Кто будет искать убийц бывших зэков? – Катя затравленным взглядом обводила своих друзей. – Кто-то из нас может стать следующим.
- Ты думаешь, что за нами кто-то охотится? – поинтересовался  Серый.
- Да, пацаны, думаю.
- Но кто это может быть? – вопрос, заданный Жориком, остался без ответа, потому что к их столу подошла мама Гвоздя и предложила выпить за упокой души своего сына.

После поминок Катя с Жориком ушли на причал: они ждали теплоход на Ялту. До отправления было еще время, и пара зашла в парк, захотелось посидеть на скамеечке.

           ***

Тамара Горлова в это время прогуливалась со своим сыном по парку. С недавних пор это место стало ее любимым местом для прогулок: отсюда открывался удивительный вид на море, которое она любила в любое время года, и здесь было тихо, что было немаловажно для маленького ребенка. Маленький Максимка спал, Тамара тихонько катила коляску по асфальтированной дорожке в направлении любимой беседки. Уже на подходе к беседке Горлова увидела, как туда зашли молодой человек с девушкой.  Она в досаде хотела развернуть коляску и уехать в другое место, но ее чуткая женская интуиция прямо толкала к беседке. Тамара подкатила коляску почти вплотную и присела на скамью.  За тонкой стенкой беседки шел неторопливый разговор.

- Кисонька, да не переживай ты так, - сказал мужской голос.
- Жорик, ты не понимаешь, этот кто-то будет по очереди убирать нас всех. Кто-то все знает о нас, - девушка плакала.
- Катюша, перестань.
- Не могу, не могу успокоиться. Не надо было трогать эту лахудру. Кому только в голову пришла такая идиотская идея?
- Гвоздю.
- Хотел ей отомстить, вот надо было самому и мстить. Зачем надо было опять толкать всех на нары?
- Если бы только на нары, - произнес мужчина. – Неизвестно еще, чем все это закончится.
- Еще и диск этот дурацкий. Гвоздя уже нет, а диск-то лежит. Кто-то должен его забрать. Слушай, Жорик, давай заберем диск и уничтожим. Думаю, что остальные только одобрят наш поступок.
- Как ты его заберешь?
- Но Гвоздь ведь дал реквизиты, координаты?
- Да ничего он не успел дать. Сказал – потом, а потом просто погиб. Может, конечно, кому-то и оставил.
- Черт, значит, в банке в его ячейке диск будет лежать полгода, пока кто-то не вступит в наследство и не заберет его?
- Катя, не горячись. Заберет мама.
- А если мама потом пойдет в милицию? Ей ведь уже все равно, Гвоздя не вернешь.
- Не пойдет. Ей будет стыдно даже после смерти такое показывать людям.
- Жорик, что же мы натворили? – она заплакала навзрыд.
- Раньше надо было думать, - тихо произнес мужчина.

Горлова как можно тише отошла от беседки и покатила коляску по направлению к дому. Информации было много и надо было все переварить и проанализировать. Если бы у нее был доступ к милицейской информации, она сразу бы определила, о ком идет речь.

«Надо ждать Смирнова с работы», - подумала Горлова. Придя домой, она первым делом записала все, что слышала, все названные клички и имена.
Вечером она с нетерпением ждала мужа с работы.

- Сереженька, я так тебя ждала, - Тамара прильнула к мужу.
- Ого, это что-то новенькое. Неужели так соскучилась? – засмеялся Смирнов, удивляясь такому бурному проявлению чувств всегда спокойной жены.
- Переодевайся и за стол, - приказала Тамара.

Смирнов быстро снял форму, переоделся в домашнюю одежду, помыл руки, по пути взглянул на спящего сынишку и зашел на кухню. По сияющему лицу жены он понял, что она срочно хочет чем-то поделиться.

- Ладно, уж, говори, - милостиво разрешил он.
- Слушай, тебе ни о чем не говорят клички Гвоздь, Интеллигент, Жорик?
- Откуда ты это взяла?
- Потом расскажу, ну, что? Слышал о таких или нет?
- Что-то знакомое. Подожди, - Смирнов задумался, потом полез за телефоном.
- Валера, посмотри в компе, только быстро. Где-то лет семь-восемь назад проходили у нас по делу о групповом изнасиловании Гвоздь, Интеллигент, Жорик. Что нароешь, звони.
- Значит, ты их знаешь? – Тамара заинтересованно следила за ходом разговора.
- Лично не знаком, не я вел их дело.
- Так что там за изнасилование?
Смирнов подробно рассказал Тамаре все, что знал по этому делу.
- Слушай, голова – два уха, а та девушка, которую недавно нашли изнасилованной и утопленной? Это случайно не та, которая проходила по тому делу?
- Случайно, та, - вздохнул Смирнов.
- А ты не думал, что та же компания опять сделала ту же подлость?
- Не настолько ж они дураки…
- Они уже все вышли из тюрьмы?
- Надо проверить. Насколько я помню, они все получили разные сроки. Могли, конечно, и все уже выйти. Кто-то по амнистии, кто-то за хорошее поведение. Вполне могли.
- Вы не проверяли эту версию?
- Была такая мысль, но отбросили.
- Зря. А вдруг они таким образом решили отомстить. Изнасиловали, убили и бросили в море.
- Ой, следователь ты мой, - Смирнов потянулся поцеловать жену.
Она ответила на поцелуй, но все же легонько оттолкнула его.
- А теперь слушай, - и она подробно, стараясь не пропустить ни слова, передала весь разговор, который слышала.
Смирнов слушал ее внимательно. Он привык доверять своей жене. Она не раз уже помогала ему советом.
- И я думаю, - продолжала Тамара, - что действительно есть кто-то, кто решил убрать всю эту компанию с лица земли. Поэтому, милиции в первую очередь надо найти диск Гвоздя и этого мстителя. Если эти люди замешаны в убийстве девушки, то вы их всех знаете. Чтобы что-то доказать, нужен диск. Я так подозреваю, что на нем записано то, что всех их приведет опять в тюрьму. Этого они и боятся. Видимо, по старой привычке записали все на диск. Если вы их возьмете первыми, они, хоть и в тюрьме, но останутся живы. Если их первым найдет неизвестный мститель, значит, им всем – крышка.
- Ты права, - согласился Смирнов.

Прозвучал звонок телефона. Валера быстро нашел все, что было в компьютере по давнему делу о групповом изнасиловании Татьяны Быстровой , и передал информацию майору Смирнову.
 
- Спасибо, Валера, иди уже домой. Пока.
- Ну, что? – с нетерпением поинтересовалась Тамара.
- Ты, как всегда, права. Они все уже на свободе. Последний пришел три месяца  назад.
- Надо ими заняться вплотную.
  - Да, радость моя, займемся. А сейчас я бы вплотную занялся тобой, - но не успел Сергей протянуть руки к Тамаре, как заплакал Максимка, и Тамара с хитрой усмешкой побежала к сыну.

          ***

Вован, по паспорту Владимир Викторович Шумейко, после тюрьмы устроился работать в местный автосервис. Еще в школе он интересовался машинами. Своей, правда, у него никогда не было, но водить он научился очень рано. После уроков бегал к соседу, дяде Андрею, который работал в автомастерской, помогал ему перетирать детали, подносил инструменты. Короче, выполнял обязанности мальчика на побегушках. В мастерской давно привыкли, что Вова у них ежедневно. Иногда сосед давал ему деньги за помощь. У Вовы появились карманные деньги, которых у него отродясь не водилось. Мать, которая любила закладывать за воротник, вообще никогда не интересовалась, где и чем занимается ее сын.

Школу он закончил самым старшим в классе: два года подряд просидел в седьмом классе. По идее, сразу после школы его должны были забрать в армию, но не судилось.

Как-то подошла знакомая девочка Катя и предложила заработать немного денег. А требовалось всего лишь перед камерой заняться любовью с одной девчонкой. Вован немного стеснялся, но, в принципе, это для него было не в первой, поэтому он согласился. Пообещали, что выпустят порнодиск,  продадут его и заработанные деньги поделят на всех. Ребята были все знакомые, правда, немного старше его. Да еще одно успокаивало, что все молодые люди были в масках.

Удивило только, что девочка была совсем малолетка, лет двенадцать-тринадцать, не больше.  Вову заверили, что все делается по согласию, и он успокоился. Потом увидел, что девочка вообще все время была под кайфом, и совесть вообще перестала его мучить.

Возможно, все бы случилось так, как и планировалось. Но Гвоздь, который был  режиссером, актером  и оператором в одном лице, вдруг, ни с того, ни с сего, запустил запись в интернет. И вместо армии загремел Вован вместе со всей компанией на нары.

У некоторых были богатые родители, и они наняли адвокатов. Мать Вована узнала о том, что ее сын под следствием, только тогда, когда ее пригласили для дачи показаний. Ни о каком адвокате, естественно, даже речь не шла. Общественный адвокат исполнил положенные процедуры без особого энтузиазма, тем более что вся общественность была возмущена поступком ребят, и адвокат был в их числе.

Вован получил восемь лет лишения свободы, хотя был виновен меньше всех. Он отсидел семь лет и попал под амнистию. Этих семи лет хватило, чтобы из тюрьмы вышел закоренелый уголовник, подкованный по всем законам зоновской учебки.

С его мнением начали считаться на зоне, а после выхода оттуда он чувствовал себя, чуть ли не паханом.

За эти годы он так себя накрутил в отношении девчонки, из-за которой попал на зону, что не сомневался ни секунды, когда Гвоздь предложил ему отомстить Татьяне. И когда он предложил убить ее, тоже не сомневался.

После акта возмездия Вован спокойно вернулся на работу и ни о чем особенно не задумывался. До той поры, пока не начали погибать ребята.

Он не поверил в то, что Кабан сам мог утонуть. А когда разбились на машине Гвоздь и Патлатый, он уже не сомневался, что за ними кто-то охотится. Сначала мелькнула такая мысль, что это может быть кто-то из своих, но потом он ее отбросил. Виноваты были все одинаково. Похоже, кто-то видел, как они сбрасывали труп в море. Где-то на другом этапе свидетелей просто быть не могло. Да и то это должен был быть кто-то из родных или человек, очень любивший Татьяну Быстрову. Насколько он был осведомлен, кроме матери у девушки никого не было. Значит, кто-то из друзей-наркоманов решил отомстить за свою подругу.

Вован после похорон Гвоздя и Патлатого стал очень осторожным. Перестал ходить по ночным клубам, по дискотекам, хотя для двадцатипятилетнего парня это было не так просто. Перестал встречаться по вечерам со знакомой девушкой. Если и встречались, то только днем, и расставались, когда было еще светло. Вован панически боялся умереть.

Теперь он стал очень дисциплинированным: утром являлся на работу вовремя, на обед ходил только с кем-то из работников автосервиса, после окончания работы просил, чтобы его подвозили прямо до дома.

После похорон прошло уже недели две, никаких происшествий больше не было. Вован, да и остальные стали думать, что смерть Кабана, Гвоздя и Патлатого действительно были несчастными случаями, и зря они паникуют.

Милиция тоже никого из них не трогала, значит, смерть Татьяны с ними не связывают. Правда, приходил какой-то лейтенант в мастерскую, спрашивал у соседа дяди Андрея о Владимире, интересовался, как работает, не нарушает ли дисциплину и прочее. Но Вован понимал, что милиция еще долго не оставит его в покое, потому что он только вышел из тюрьмы.

Вован немного успокоился и расслабился. Он уже самостоятельно ремонтировал машины, в тюрьме была возможность научиться этому ремеслу. У него даже свои клиенты появились, которые хотели, чтобы машину ремонтировал только Вован. Он очень гордился таким обстоятельством.

Где-то недели две назад у него появился новый клиент, который приехал с погнутым бампером. Вован тогда отрихтовал его старенький «Форд», мужик остался довольный. Сказал, что будет обращаться только к нему. Вот сегодня тоже прикатил, и хотя Вован был занят, а его напарник свободен, но мужик сказал, что лучше подождет, но свою любимую в чужие руки не отдаст. Ремонтники посмеялись, что он о машине говорит, как о любимой женщине, но мужик, погладив светлые усики, серьезно ответил:
- Любимая женщина может изменить, может уйти к другому, а хорошо отремонтированная машина никогда не предаст, она может даже погибнуть, но только вместе с тобой.
- Что такие мрачные мысли? – поинтересовался Вован, заканчивая ремонтировать «БМВ».
- Да мысли не мрачные, жизнь не особо светлая.
- Ладно, что там с машиной?
- Надо бы над ямой посмотреть. Что-то ходовая барахлит.
- Хорошо, загоняй.
- Я загоню, а сам ждать не буду. Времени уже нет. Ты там посмотри, что и как, а завтра с утра я зайду и расплачусь. Лады?
- Давай, загоняй.

Мужик осторожно загнал машину на яму, Вован приспособлением поднял ее и полез под машину смотреть. Мужчина прошелся пару раз мимо и пошел к выходу.

Вован  внимательно осматривал днище машины. Он увидел мелкие неполадки, нужен был ключ, которого у него не было с собой.
- Витек, подай ключ на пятнадцать! – крикнул он напарнику.
- Вечно ты забываешь, - пробурчал напарник, неся ключ в протянутой руке.

Вован почти вылез из-под машины, наполовину высунувшись из ямы, как раздался треск лопнувшего троса, на котором висел автомобиль. Машина очень быстро кувыркнулась на ту сторону, где был Вован. Он услышал характерный треск металлического троса и понял, что сейчас произойдет, но не успел отреагировать: мгновенный испуг парализовал тело. Машина придавила Вована к краю ямы, практически перерезав его пополам.

Он умер почти мгновенно. «Скорая» уже ничем не смогла помочь.  Криминалисты долго рассматривали лопнувший трос, отрезали куски на экспертизу, но рабочим сказали, что, скорее всего, это был несчастный случай.

          ***

- Что-то слишком часто мы стали видеться, - сказал вместо приветствия Интеллигент, здороваясь за руку со всеми своими друзьями.
- Скоро не с кем будет видеться, - ответил ему Серый.

Остальные промолчали. Катя за время после последних похорон как-то постарела и подурнела. Жорик не отходил от нее.
 
На похоронах было совсем мало людей. Над гробом плакала мать Вована, рядом стояло несколько соседей. Пришли работники мастерской, да стояло семеро его друзей отдельной кучкой. После кладбища друзья не пошли на поминки вместе со всеми, они, не сговариваясь, направились толпой в кафе, расположенное напротив дома Вована.

- Что делать будем? – спросил Клоп после первой рюмки.
- Надо сваливать отсюда и быстрее, - сказал Серый, - иначе нас как мух перебьют.
- Куда ты свалишь? – поинтересовался  Сява.
- Надо хотя бы в Россию уехать.
- У тебя там есть, где остановиться?
- Нет, но многие ведь едут на заработки. Вот и мы поедем, не пропадем.
- Эх, Серый, если этот захочет, он нас и там достанет, - сказал Сява.
- Так что ты предлагаешь? – уже в истерике спросил Серый.
- Провести свое расследование, - ответил Сява.
- Ребята, пока мы будем вести расследование, он нас всех успеет перебить, - подала голос Катя.
- Интеллигент, Клоп, вы там разнюхали что-нибудь насчет машины Патлатого? – спросил Сява.
- Да, совсем немного, - ответил Клоп, - нашли пацана, который видел, как возле машины хмырь какой-то крутился.
- Он описал этого хмыря?
- Лет сорока, может, немного меньше. Больше ничего не помнит.
- Значит, нас все-таки целенаправленно убирают, - сделал вывод Сява.
- Мы это и так знаем, - высказал свое мнение Мишка, - ничего нового ты нам не сказал.
- Только – кто? – голос Жорика дрожал. – Не знаешь ведь, откуда ждать удара.
- А ты обратил внимание, что везде – несчастный случай и не подкопаешься, - Катя опрокинула рюмку, даже не почувствовав, что пьет водку.
- Нет, ребята, вы как хотите, а я завтра же сваливаю, - заявил  Серый.
- Ты хоть координаты оставь, - попросил Мишка.
- Телефон пока тот же, изменится, всем перезвоню.

Они еще долго обсуждали происходящее, разошлись поздно. Киса и Жорик приехали из Ялты, Сява жил в Мисхоре, Интеллигент и Клоп были из Судака, но все остались ночевать у родителей: на ночь глядя все побоялись ехать.

         ***

Смирнов сам пошел к родителям Гвоздя поговорить. Его отец был на работе, дома была только мать Валерия Гвоздева. Смирнов представился и потихоньку разговорил женщину. Она немного поплакала, потом ответила на все вопросы майора милиции. Она даже не предполагала, что у Валерия в банке была своя ячейка. И в каком банке, естественно, не знала. Камеры, с которой он не расставался, и которая стала причиной его тюремного заключения, дома не было. Он брал ее с собой на похорон друга в Судак, и она взорвалась вместе с машиной.

- Я бы с удовольствием вам помогла, но действительно не знаю ничего о банке, - сказала на прощание женщина.

Пока Смирнов доказывал прокурору, что надо во всех банках искать ячейку, принадлежащую покойному Гвоздеву, пока брал на это разрешение, пока объехали и опросили все банки города, прошло время. За это время погиб Владимир Шумейко по кличке «Вован», один из фигурантов того дела.

Смирнов заинтересовался этим, так называемым, несчастным случаем. Лаборатория дала заключение, что трос был разорван каким-то новым химическим составом.  Похоже, что это был порошок, который начал действовать на металлические нити троса почти сразу после того, как туда был насыпан.
Опросили работников сервиса, кто там был и когда ушел. Напарник Вована рассказал о мужчине, который буквально перед этим поставил свою машину на ремонт и ушел. Мужчина так и не вернулся за своей машиной. Квитанции ему не выписали, что было нарушением, но на такие нарушения в сервисе смотрели сквозь пальцы.

Составили фоторобот мужчины. Это, по словам сотрудников сервиса, был светловолосый кудрявый мужчина, со светлыми усами. Попытались снять отпечатки пальцев, но оказалось, что внутри все очень аккуратно протерто. Напарник вспомнил, что мужчина уходил в перчатках. Машина, как и следовало ожидать, числилась в угоне.

Смирнов сделал вывод, что его жена права: кто-то по очереди убирает обидчиков Татьяны Быстровой.

Арестовать кого-то из отбывших наказание без улик он не мог. А никаких зацепок, кроме догадок, не было. Надо было искать диск.

Ни в одном банке диска не нашли. В одном филиале  банка «Аваль» заведующая долго мялась, но потом дала нужную информацию. У них действительно была ячейка на имя Валерия Гвоздева, но с условием, если придет кто-то с ключом и паролем от него, впустить и выдать содержимое. Совсем недавно приходил молодой человек и забрал то, что там лежало, сдал ключ, от дальнейшего использования ячейки отказался. Что там было, заведующая не знала.

Проверили алиби всех оставшихся фигурантов дела на время, когда была убита Быстрова, но алиби у всех было безупречным.
Следствие опять зашло в тупик.

         ***

Серый после отсидки устроился работать электромонтером. До тюрьмы он успел закончить профтехучилище и немного поработать.

Жизнь складывалась нормально, как у всех. Начал зарабатывать деньги, что-то даже в дом приносил. Немного, правда, но отец его хвалил, мол, кормилец подрос. Сергей понимал, что отец шутит, но все равно было приятно. Он был один сын у родителей, и они в нем души не чаяли. Сергей тоже очень любил своих родителей.

Познакомился с хорошей девушкой Настей, начали встречаться. Дело шло к свадьбе. От армии отец его отмазал, жалко стало сына посылать в эту дедовщину.

Когда к нему подошла Катя и предложила по легкому срубить деньжат, Сергей задумался: неплохо бы на свадьбу заработать самому. Он даже не спросил, что надо будет делать, хотя по дороге Катя сказала, что надо сняться в кино.

О, сняться в кино… Кто же из молодых не мечтал о таком предложении? А тут еще накануне свадьбы… Будет, чем похвастать перед невестой.

Когда понял, что снимают порнофильм, сначала хотел отказаться, но потом захотелось испытать новые ощущения. Тем более что снимался в маске, и даже, если кто из знакомых и увидит, то никогда его не узнает. Правда, от мысли похвастать перед кем-то пришлось отказаться, что очень огорчило Серого.
 
Но не так случилось, как хотелось. Подвела тяга Гвоздя к славе.

Арестовали Серого как раз накануне свадьбы. Невеста, узнав, за что арестован жених, сразу же от него отказалась. Родители наняли хорошего адвоката, и Серый получил пять лет заключения. Настя даже на суд не пришла.

После тюрьмы Серый надеялся помириться со своей бывшей невестой, но она даже разговаривать с ним не захотела.  Он начал встречаться со всеми подряд, но никак не мог встретить девушку, которая бы его зацепила так, как Настя.

После выхода всех из тюрьмы они все встретились. На сходке решили отомстить Татьяне Быстровой за свои потерянные годы. Хотя, в принципе, все понимали, что во всем виноваты сами, особенно Гвоздь. Но обида, копившаяся годами, должна была во что-то выплеснуться. Обижались на нее из-за заявления, которое она отказалась забрать. Вернее, и заявление-то писала ее мать, потому что Татьяна была несовершеннолетняя. Да и написала она заявление только после того, как милиция вычислила их через интернет. Но нужен был козел отпущения.

- Покончим с Танечкой, займемся и ее мамочкой, - пошутил Гвоздь.
Все согласились, Серый, конечно, тоже. Хотя он уже три года, как мирно работал, не влезая ни в какой криминал.

После расправы над Татьяной Серый стал бояться. Изнасилование – это одно, а убийство – совсем другая статья. И он стал участником группового убийства. Если их поймают, загремят все надолго.

Когда по очереди стали погибать его друзья, Серый боялся нос высунуть из дома. Страх его просто парализовал. Он понимал, что рано или поздно, но этот мститель доберется и до него. Каждый вечер, ложась в постель, он молился о спасении своей грешной души. Утром, без происшествий добравшись до работы, благодарил Бога за помощь. Впору было идти в церковь, хотя раньше он не верил в Бога.

Сегодня было девять дней, как похоронили Вована. Серый и Мишка, которые жили в Алуште, решили после работы собраться и помянуть друга.

Серый перематывал мотор электродвигателя, он обещал закончить его к обеду. Дело двигалось к завершению, последний виток и все.  Он собрал двигатель, хотел его проверить, но его отвлек телефонный звонок. Непонятный звонок, кто-то ошибся номером, но очень долго это выяснял, пока раздосадованный Серый просто не отключил телефон.

Он включил двигатель в розетку, но он не заработал. Сергей непонятливо уставился на движок. Все должно было работать, он был уверен в этом. Оглянулся в поисках сотрудников, нигде никого не было, все ушли на обед.

«Вот черт», - чертыхнулся Серый. Решил проверить в другой розетке, которая находилась на другой стене. Только вставил штепсель в розетку, как ток в  триста восемьдесят вольт пронзил тело. Никого не было рядом, чтобы помочь.
Рабочие после обеда нашли только обгоревшее обугленное тело своего сотрудника.

Милиция классифицировала это как несчастный случай на производстве.

         ***

Клоп узнал о смерти Серого на второй день, ближе к вечеру. Ему позвонил Интеллигент и почти криком сообщил, что Серого убили.

- Понимаешь, он сгорел, как головешка! Сколько лет работал электриком, и – ничего, а тут – сгорел. Понимаешь?!
- Понимаю, но, может, это все-таки несчастный случай?
- Клоп, ты совсем дурак, или только прикидываешься? Какой несчастный случай? Какой  случай? – он почти захлебывался от страха. – Пятый несчастный случай?
- Интеллигент, не паникуй. Приезжай ко мне, побазарим.
- Ладно, минут через двадцать буду.

Клоп был самый старший из всей компании. Ему недавно исполнилось тридцать лет. Звали его Иваном, а Клопом назвали из-за маленького роста в детстве. Уже к двадцати годам Клоп был выше среднего роста, но кличка приклеилась на всю жизнь.

На время съемок фильма ему было двадцать два года, и он прекрасно осознавал, на что шел. Но тяга к приключениям присутствовала у него всю жизнь. Да и не ожидал он таких последствий. Девочка, хоть и малолетка, но согласилась сама. Да и репутация у нее была самая худшая, какая только может быть у такой потаскушки, как она. Да к тому же еще и наркоманка.

И в кино он никогда не снимался, пусть даже в любительском. Да и заниматься сексом ему очень уж нравилось. Всё совпало, чтобы сняться в порнофильме. Кто же мог предположить, что этот дурак Гвоздь запустит фильм в интернет?

За время его отсидки умерла мать, которая не выдержала позора. Отец женился на другой. Но через два года они оба погибли в автомобильной катастрофе. Других детей в семье не было.

Клоп пришел из тюрьмы, продал общую квартиру и квартиру своей мачехи и купил себе квартирку на девятом этаже в Судаке. Не мог он больше оставаться в Алуште. Ему казалось, что все смотрят на него с осуждением.

Познакомился с симпатичной женщиной, которая согласилась переехать к нему, и зажил нормальной жизнью. Два года до выхода Гвоздя и Патлатого из тюрьмы его никто не трогал. И он потихоньку стал считать себя нормальным человеком, почти забыл годы тюрьмы. Наташа его любила, они уже планировали, что и ребеночка пора рожать.

Но на сходке по поводу выхода последнего из их компании из тюрьмы решили мстить. Ивану не очень хотелось опять влезать в это дерьмо, но за компанию, как говорят, и жид повесился. Он тоже согласился. С тех пор его жизнь превратилась в ад.

Он стал нервным, раздражительным, все время срывался и орал на Наташу. Та не выдержала, собрала вещи и ушла к родителям. Он даже не успел с ней поговорить, да и что бы он смог ей рассказать. Так Гвоздь во второй раз испортил ему жизнь.

Теперь уже и Гвоздя на этом свете нет, а кошмар продолжается. И будет продолжаться до тех пор, пока не станет на земле последнего из них.

Интеллигент всегда был самым уравновешенным среди них, и тот как с катушек слетел.

Клоп в ожидании друга подошел к бару, налил себе коньяк. На глаза попались фотографии родителей. Он взял в руки рамочку и посмотрел маме в глаза. «Не грусти, мамочка, скоро встретимся. Мне и здесь еще неплохо, но, как знать…», - поставил рамочку на полку, выпил коньяк.

В этот момент зазвонил дверной звонок, Иван открыл дверь, но там никого не было, только хотел закрывать, удивившись, как раздался звонок мобильного телефона.

- Привет, - раздался хриплый мужской голос.
- Привет,  а это кто? – спросил Клоп.
- Выгляни в окно, увидишь.

Клоп, не захлопнув дверь, пошел к окну. Он подумал, что это Интеллигент шутит. По времени он должен был быть уже у него. Не отнимая трубку телефона от уха, он открыл окно и наполовину высунулся из него, пытаясь что-нибудь рассмотреть с девятого этажа.

- Что-то видишь? – раздалось опять в трубке.
- Ничего, - успел сказать Клоп, почему-то теряя равновесие и вываливаясь в окно.

          ***

Интеллигент, подходя к девятиэтажке, в которой жил Клоп, вдруг услышал душераздирающий крик и успел заметить, как сверху летит тело, похожее на тряпичную куклу. Тело глухо шмякнулось об асфальт. Брызги крови и мозг разлетелись далеко вокруг. Сразу закричали бабульки, сидевшие на скамеечке возле дома. Вокруг стала собираться толпа.

Интеллигент стоял окаменевший. Он мгновенно оценил ситуацию. В момент приземления тела он поднял глаза вверх и успел заметить в окне, из которого выпал Клоп, мелькнувшую тень человека. Сомнений быть не могло: Клопа просто выбросили в окно.

Он постоял еще немного, боясь подойти и посмотреть на друга с разможенным  черепом. Кто-то вызвал «скорую» и милицию.

Интеллигент поспешно вернулся домой, как в тумане начал собирать вещи.
- Максим, ты куда собрался? - заинтересовалась мама.
- Уезжаю, мама.
- В командировку посылают?
- Нет, мамочка. Поеду в Киев. Так надо, ничего не спрашивай.
- Я думала, что завтра ты поедешь на похороны Сергея, - мама была в курсе смертей его друзей.
- Боюсь, если сейчас не уеду, завтра ко мне приедут все.
- Не поняла.
- Мама, ты все понимаешь! Только что Ивана выбросили в окно!
- Он что? Насмерть?
- Нет, с девятого этажа – и жив, - съязвил Максим.
- Господи, ты думаешь, что добрались до вас?
- Не думаю, давно знаю.

Мать Максима тихонько плакала в углу комнаты, не мешая сыну собирать вещи.
- За что же вас так? Вы же отсидели, значит, искупили свою вину.
- Значит, есть за что, - горько ухмыльнулся Интеллигент.
- Вы что-то еще натворили, о чем я не знаю?
- Натворили, мама, и получаем по заслугам, - Интеллигент не выдержал нервного напряжения, не отпускавшего его последние недели, и расплакался как ребенок.

Он стоял среди комнаты с какой-то тряпкой в опущенных руках и плакал. Мать подошла, обняла сына, он уткнулся лицом ей в плечо, рыдания сотрясли их обоих. Выплакавшись, Максим устыдился своей слабости.

- Так, что же вы все-таки сделали?
- Мы ее убили, - просто сказал он.
- Как?! – охнула мать.
- Изнасиловали, как в тот раз, и убили.
- Ну, все. На этот раз – это все, - обреченно сказала мать, опускаясь в кресло. – Максим, как же низко ты пал. Я не хочу больше иметь такого сына.

- Мне самому противно на себя смотреть, но я уже ничего не могу изменить. Я уезжаю. Возможно, мы уже не увидимся. Мама, прости, если сможешь, и… прощай, родная, - Интеллигент взял сумку с набором случайных вещей, набросанных впопыхах, подошел к матери, поцеловал ее в лоб. Она даже не пошевелилась.
Он успел на поезд, который отходил на Киев.
 
***

- Их осталось пятеро, - сказал Смирнов.
- Значит, будет еще пять несчастных случаев, - ответила Тамара.
- Послушай, ну, не могу я посадить их всех в каталажку. Что я им скажу: во имя вашего блага посидите в КПЗ, пока я не найду улики, чтобы по настоящему засадить вас за решетку? Так, что ли?
- Даже и так. Но они останутся живы.
- Им за групповое изнасилование и за убийство, да еще за рецидив дадут на полную катушку. Может, их устроит другой финал?
- Ты думаешь, они предпочтут смерть отсидке в тюрьме?
- Ты что, предлагаешь каждому из них дать охрану? Будем охранять преступников от преступника?
- Сережа, я не знаю, как надо поступить. Случай действительно уникальный. Но ведь надо что-то делать, - Горлова подошла к мужу и обняла его.
 
          Так она всегда гасила готовую ссору. Смирнов сразу растаял и полез целоваться. Они жили вместе немного больше года, и страсть еще не выветрилась из их отношений. Он радовался, что у него такая умница-жена. Она его притягивала своими прелестями, которые все время хотелось потрогать, приласкать ее.  Но сейчас, когда у них появился сынишка, их отношения стали больше платоническими. Они успевали перекинуться несколькими фразами, а когда доходило до дела, почему-то в самый неподходящий момент всегда начинал плакать Максимка. Естественно, Тамара срывалась и бежала к сыну. Смирнов в такие моменты ругался про себя, но ничего изменить не мог: на рождении ребенка настоял именно он. Вот и получил то, что хотел.

Они, целуясь, приблизились к кровати, и… заплакал сынишка.
- Знаешь, мне кажется, он все чувствует и ревнует тебя ко мне, - с неохотой отрываясь от губ жены, произнес Смирнов.
Тамара засмеялась и пошла в детскую.

Смирнов начал звонить своему младшему другу Самойлову, который был женат на дочери Тамары – Анжеле.
- Виктор, чем занимаешься?
- Сижу один.
- Почему один? Анжелка где?
- Кормит Настеньку, - вздохнул Виктор.
- Похоже, друг, мы оба в похожей ситуации. Не хочешь прогуляться?
- А пошли.
- Выхожу. Пока.
- Пока.
Смирнов накинул легкую курточку: вечером было прохладно; заглянул в детскую, шепотом сказал Тамаре, что идет с Самойловым гулять.
- Смотрите мне там, - погрозила пальцем Тамара.

Смирнов только улыбнулся. Ему нравилось, как Тамара каждый раз, хотя и в шутку, но предупреждала его.  Он еще раз взглянул на жену, которая грудью кормила сына, немного ему позавидовал, вздохнул и вышел. Тамара прекрасно поняла его вздохи и улыбнулась. Она очень любила своего мужа. Была уверена, что и он отвечает ей взаимностью.

Смирнов с Самойловым пошли к морю. У них редко выпадала свободная минута, когда они вот так могли погулять, ни о чем не думая. Долго шли, молча, каждый думая о своем.
- Ты любишь Анжелу? – спросил Смирнов.
- Очень.
- И я Тамару – очень. Повезло нам, друг.
- Повезло, - искренне ответил Самойлов.
- Слушай, если бы я тогда не задел ее челюсть, ничего бы не было, - вдруг сказал Смирнов.
- Действительно, говорят, кто бьет, тот любит.

Мужчины засмеялись, вспомнив, как Смирнов познакомился с Тамарой Горловой, когда сначала ударил ее в челюсть, а потом надел на нее наручники. Случилось это при задержании фальшивомонетчиков, которых и выследила-то Горлова. Чуть не лишился звания за это, а потом просто влюбился.

- Мысли не покидают относительно дела Быстровой. Знаю всех, кто насиловал и убивал, а доказать ничего не могу. У всех алиби. И как они все обставили, не придерешься. Все-таки покойный Гвоздь был башковитый.
- Если бы он был башковитый, как ты говоришь, не пустил бы ролик в интернет, - возразил Самойлов.
- И на старуху бывает проруха. Не знал он, что кто-то из наших интересуется порносайтами, - засмеялся Смирнов.
- Если бы не твоя Тамара, ты бы сейчас даже не догадывался, кто убил Быстрову.
- Знаешь, а пошли к этой пресловутой беседке. Если бы можно было, я бы туда подслушивающее устройство поставил.
- Но нельзя, - понимающе поддержал его Виктор.

Они подошли к беседке, но, даже не заглядывая внутрь, поняли, что там кто-то есть. Из беседки слышались характерные вздохи. Мужчины переглянулись понимающими взглядами, вздохнули и пошли прочь. Прогулялись немного по набережной, пока не зазвонил телефон Самойлова.

- Да, Анжелочка, иду, моя хорошая. Настенька уснула?
Самойлов обрадовано пожал руку Смирнову и устремился к дому. Тому ничего не оставалось, как тоже пойти домой, где уже на пороге его встретила Тамара. Она прижала палец к губам и потянула его в спальню.

           ***

Прошел еще день. На похороны  Серого из его друзей пришли только Сява и Мишка. Ребята поняли, что остальные боятся или ударились в бега. Они даже не разговаривали. Молча шли за гробом, каждый думая свою думу. Мать Серого иногда поглядывала на них с явным сожалением. Видимо, думала, что скоро и они окажутся на пути к Богу.

- Поедешь на похороны Клопа? - спросил Мишка.
- Если доживу до завтра, - равнодушно ответил Сява.
Мишка встревожено взглянул на друга: похоже, что Сява смирился с тем, что все они раньше времени окажутся в могиле.

- Я думал уже над тем, чтобы пойти в милицию и во всем признаться. Может, хоть в тюрьме, но останемся живы. Но не хочется подводить тех, кто остался. Сява, слышишь?

- Слышу.
- Может, соберем всех и вместе пойдем сдаваться?
- Всех уже не соберешь.
- Я имел в виду – оставшихся в живых.
- Мишка, я тоже это имел в виду. Если сегодня нас собралось аж двое, то о чем можно говорить?
- Пойдем вдвоем, прямо сейчас, - с энтузиазмом предложил Мишка.
- Это будет нечестно по отношению к другим. Получится, что мы их закладываем. Нет.
- Давай им позвоним, посоветуемся.
- Звони.
Ребята отстали немного от жалобной процессии, и Мишка стал названивать Жорику. Тот сразу откликнулся.
- Привет, вы почему с Кисой не приехали?
- Привет. Решили, что назад можем просто не доехать. Простите нас.
- Мы-то прощаем. Интеллигента тоже нет.
- Скорее всего, ударился в бега. Завтра хоронят Клопа?
- Да. Мы тут с Сявой предлагаем пойти в ментовку сдаваться. Жить еще хочется. Ты как?
- Совсем охренели? Какая ментовка? Пожизненное получить?
- На зоне тоже можно жить.
- Мишка, опомнись. Если пойдете, найду и сам вас урою. Усек?
- Понял, не дурак. Завтра  в Судаке будете?
- Нет. Пока.
- Пока, - Мишка выключил телефон.
- Что он сказал? – поинтересовался Сява.
- Сказал, что уроет, если пойдем, - Мишка спрятал телефон. – Интеллигенту звонить бесполезно. Раз сбежал, решил спрятаться от всех: от мстителя, от милиции и от нас.

Ребята подошли к гробу, чтобы последний раз взглянуть на друга и проститься с ним навсегда.

         ***

В это время Интеллигент, который благополучно доехал до Киева, стоял на остановке метро, ожидая  поезда. Он остановился у своих родственников. Его никто не ожидал, и поэтому встретили немножко прохладно. Максим постарался сразу объясниться с ними. Сказал, что он их не стеснит, что он у них переночует буквально одну ночь, а возможно, уже и сегодня переедет на квартиру. Родственники ушли на работу, а Макс купил газету и стал искать квартиру подешевле. Заодно просмотрел объявления о  приеме на работу.

Созвонился с одним владельцем квартиры и сейчас ехал на станцию метро «Арсенальная». Мысли его были далеко отсюда. Он знал, что в это время хоронят его друга Серого, с которым он не смог проститься. Значит, соберутся все его друзья, будут обсуждать его отсутствие. Телефон он отключил, чтобы его не доставали. Никак он не мог приехать в Алушту после того, что произошло в Судаке с Клопом буквально на его глазах.

Завтра будут хоронить Клопа. Ребята стали погибать практически ежедневно. Что-то заторопился мститель. Может, чувствует, что милиция загребет, и он не успеет со всеми расправиться?

Их осталось всего пятеро из одиннадцати. Кто же следующий на очереди?

          Интеллигент услышал шум подходящего поезда метро. Вместе с толпой приблизился к краю платформы.  Уже  показались огни фар. И вдруг он ощутил сильный толчок в плечо, не смог удержать равновесие и головой вниз полетел на рельсы прямо под поезд. Толпа ахнула, машинист дернул кран, хотя поезд и так уже останавливался, но тело все равно уже затянуло под вагон.

Интеллигент умер от разрыва сердца еще до того, как тело ударилось о рельсы.

Знакомые Интеллигента узнали о его смерти через несколько дней.  Милиция сразу установила его личность, потому что у него был с собой паспорт, позвонили в Судак, нашли его мать.
 
Тело Максима перевезли домой. Мать стала обзванивать его друзей, но на похороны приехали только Мишка и Сява.

Пару дней назад они уже были в Судаке на похоронах Клопа. На них страшно было смотреть. Посеревшие осунувшиеся  лица, небритые. Похоже, ребята уже плюнули на свою внешность.

Мать Интеллигента, увидев друзей Макса, кинулась к ним на грудь, обнимая их по очереди и обливая слезами.

- Мальчики, что же вы наделали? Бестолковые мои, что ж вам спокойно не жилось, - причитала она.
Ребята отворачивали головы, пытаясь скрыть предательские слезы.
После похорон они сразу разъехались по своим городам.
- Прощай, Мишка, - сказал Сява, - чует мое сердце, что видимся в последний раз.
- Не надо, Сява, не будь пессимистом. Еще встретимся.
- Дай-то Бог, - он долго жал руку своему товарищу по несчастью.

***

Прошла неделя. За это время ничего страшного не случилось. Мишка и Сява созванивались ежедневно. Иногда звонили Жорику и Кате. Все было в порядке. Они немного успокоились. Мишка стал более спокойно выходить из дома. Решился даже сходить вечером в клуб.

Его младший брат Артур хотел познакомить его с девушкой. После тюрьмы прошло уже больше года, а Михаил так и не решился обзавестись пассией. То ли приключение со съемкой фильма, то ли отсидка на зоне полностью отбили всякое желание иметь что-то общее с женщинами. Не то, что они перестали ему нравиться, нет. Просто он боялся серьезных отношений, боялся, что влюбится и придется жениться. А жене придется объяснять, за что сидел. Вряд ли  нормальная женщина сможет простить такое.

Тогда, восемь лет назад, когда ему было девятнадцать, сняться в фильме казалось просто счастьем. Его, простого парня, заметили и пригласили на съемки. Его не волновало, что фильм был любительским: Гвоздь пообещал, чуть ли не мировую славу. Его не беспокоило и то, что кино было жесткой порнушкой, а девочка была явно малолеткой. И то, что она все время была под кайфом и мало соображала, что с ней делали, тоже его не волновало. Пусть волнуются те, кто все это затеял, кто за все отвечал.

Ему нравился сам процесс: он дал волю своей фантазии, а в девятнадцатилетнем возрасте  в этом плане фантазии хоть отбавляй. А ему дали возможность воплотить все в жизнь. Его лицо скрывала маска, поэтому он не боялся быть узнанным и вытворял такое, что даже другие «актеры» оставались посмотреть, что же он еще придумает такое, на что не был способен их мозг.

Это Мишка предложил снять групповые сцены насилия, где сначала они были втроем, а потом и всей компанией. Он был своего рода режиссером-постановщиком групповых сцен. Терпеливо объяснял каждому, что он должен делать. А чтобы мизансцены  получились более пикантными, предложил ребятам, кому не повезло в этот момент находиться в тесной близи с Татьяной, заняться  перед камерой сексом друг с другом. Молодые  люди поначалу возмутились, но Гвоздю идея понравилась. Он пришел в восторг, даже сравнил их жалкие потуги с фильмом о Каллигуле.

Мишка этого фильма не видел, да ему и не надо было ничего сравнивать. Он просто видел подобное раньше в своем мозгу, мечтал когда-нибудь сам принять участие в подобной сцене и вот – свершилось.

В основном, благодаря Мишке, их фильм получился более насыщенным различными сценками и разнообразным по исполнению.

За эти свои художества Мишка и получил семь лет тюрьмы.
Отбывая срок на зоне, Мишка давно уже покаялся и раскаялся, но сделанного не воротишь. Он поклялся сам себе, что никогда больше не влезет ни в какой криминал. Но эта клятва была до первой встречи с Гвоздем.

Гвоздь на всех действовал гипнотически. Он не приказывал, но его слова принимали к исполнению, как приказ командира. Он никогда не пытался брать на себя функции лидера, но он был лидером от рождения. И когда Гвоздь сказал, что надо отомстить Татьяне Быстровой, никто не возразил, никто не засомневался. Надо, значит – надо. Всё. Не обсуждается.

Мишка прекрасно понимал, что светит новый срок, если все откроется. Но пока в этом плане было тихо. Татьяну похоронили. Прошло время, никто их не беспокоил. Но начали погибать ребята. Один за другим, по очереди. Чья следующая очередь? Ведь их осталось всего ничего – четверо.

Жорик и Киса – в Ялте, Сява  - в Мисхоре, Мишка – в Алуште. Куда отправится этот неизвестный мститель? Куда ему ближе из Судака? То, что этот человек был в Судаке на похоронах Интеллигента, Мишка не сомневался. По дороге домой Мишка все время ждал неизбежного. Но пронесло. И вот уже неделю он живет как на вулкане. Иногда даже думает, чтобы все быстрее закончилось. Умер бы и – никаких проблем. Надоело все время бояться.

Мишка был реалистом и не тешил себя иллюзиями. Он знал, что мститель не успокоится, пока не прикончит всех. Вопрос только в том, когда и где. И когда Артур предложил пойти сегодня в клуб, Мишка согласился. Нельзя же просидеть в четырех стенах всю жизнь.

Они сидели у барной стойки, пили пиво, и смотрели на красивых молодых девчонок, которые стайками заходили в бар. Артур смотрел с любопытством, а Мишка – с грустью. Он знал, что никогда ни с одной из них он уже не сможет быть. Артур, понимая состояние брата, пытался отвлечь его от мрачных мыслей, то подливая пиво, то восклицаниями обращая его внимание на проходящих девушек.

К  ним подошли две симпатичные блондинки. Одна из них оказалась девушкой Артура, а другая представилась Татьяной. Мишка вздрогнул. Это не осталось незамеченным.

- Вам не нравится имя  Татьяна? – спросила голубоглазая блондинка.
- Нет, нет, что вы. Очень красивое имя, - постарался сгладить неловкую ситуацию Мишка. – Это имя вам очень идет.
- Прекрасно, может, пригласите на танец? – девушка решительно протянула к нему руку.
- С удовольствием.

Они пошли в танцевальный зал, где было темно, только вверху иногда быстро пробегал луч прожектора, да по стенкам  перемещались светлые квадратики  от вертящегося зеркального  шара. Звук мощных колонок был отрегулирован так, чтобы танцующие слышали только ритм, но никоим образом друг друга. Если надо было что-то сказать, надо было кричать в самое ухо и то без гарантии, что тебя услышат правильно.

Татьяна сразу прильнула к молодому человеку всем телом, не дав тому никакой надежды на проявление инициативы.

«Ого, молодежь пошла? Совсем без комплексов», - про себя подумал Мишка, и в тот же миг ощутил на своих губах ее полненькие губки. Девушка явно знала толк в поцелуях, потому что уже через минуту Мишка был в ее руках  как тряпичная кукла-марионетка, повинующаяся каждому движению актера.

Танцы были типа нон-стоп. Кто хотел танцевать, танцевал без перерыва, кому надоедало, тот уходил в бар или на улицу, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха.

Мишка пытался оглянуться вокруг, но по сути, ничего не увидел: все тонуло в каком-то сизом тумане не то пыли, поднятой сотнями ног, не то сигаретного дыма. Рядом с ними  пара подростков  самозабвенно целовалась. Мишка подумал, что он уже давно устарел для таких танцев…

Они еще немного посидели в баре, и Таня запросилась домой.
- У меня  родители очень строгие, должна быть дома к одиннадцати.
- Помните фильм «Приморский бульвар»? - заговорила Яна, когда они вышли из клуба. – Если не ошибаюсь, это там мама приказывает дочке, которая идет гулять, чтобы она вернулась к десяти. А дочка отвечает: «Я и до восьми успею».
И они все дружно расхохотались. Толпой проводили Таню до дома. Перед домом Артур с Яной деликатно отстали, чтобы дать возможность другой паре попрощаться.
- Мы завтра встретимся? – спросила Таня, прижавшись к Мишке.
- Обязательно, - хрипло ответил молодой человек, ища ее губы.

Он прижал ее к стене дома, жадно целуя. Еще бы пару минут и Мишка вряд ли совладал бы со своими желаниями, но вдруг сверху открылось окно, и громкий голос позвал:
- Танечка, это ты?
- Да, мамочка, я, - ответила Татьяна. – Через пару минут буду, только с друзьями попрощаюсь.
- Ты с кем?
- С Артуром и Яной.
- Не задерживайся, доченька.
- Не задержусь. Уже иду, - почти простонала Татьяна, еле переводя дыхание.
Окно закрылось, Таня поспешно чмокнула его и убежала. Мишка прислонился к стене, чтобы немного отдышаться. Неподалеку маячили Артур с Яной.

С этого вечера Мишка стал видеться с Татьяной ежедневно. Они встречались в клубе, шли в темный душный зал «танцевать», потом долго бродили по набережной. Заходили в какие-нибудь кусты, и Мишка фантазировал на сексуальную тему, сколько ему хотелось. Можно было бы и не заходить в этот клуб, но обстановка повальной сексомании их заводила.

Так продолжалось ровно неделю. Мишка потихоньку переставал думать о погибших друзьях, все больше думая о сексе с Таней. Ему даже показалось, что маньяк, убивший уже семерых его друзей, успокоился. Он расслабился. Днем работал, с нетерпением ожидая вечера и очередной встречи с девушкой. Строил планы, рисовал  в своем воображении различные сексуальные картинки. Но все так же ежедневно созванивался со своими оставшимися подельниками. У тех пока было все в порядке.

На сегодняшний вечер у Мишки были особенные планы. Таня накануне сказала, что родители уезжают на дачу с ночевкой, и она остается дома одна. Мишка договорился с одним знакомым с работы, у которого пустовала квартира, чтобы он сдал ему ее на одну ночь. Но встретились, как всегда, в клубе.

- Танечка, у меня для тебя сюрприз, - на ушко промурлыкал Мишка.
- Что за сюрприз? – так же тихо поинтересовалась Татьяна.
- Мы сможем всю ночь пробыть вместе.
- Я это и так знаю, родители ведь уехали.
- Ты не поняла, не в кустах на набережной, а в нормальной обстановке, в мягкой кроватке.
- Ко мне нельзя, - испуганно заявила девушка.
- Не к тебе. У меня есть, где провести ночь.
- Вот это да. Пошли сейчас, - обрадовалась Татьяна.
- Нет, милая. Сначала давай «заведемся», - он кивком показал на танцевальный зал, где гремела музыка.

Подошли Яна с Артуром, поздоровались. Мишка нетерпеливо потянул Таню в зал. У них уже обозначилось местечко, где они любили ласкать друг друга. Они протолкались к колонне, Мишка отодвинул пару малолеток, которые пристроились на их любимом месте.

          Мишка стал нежно целовать ее лицо, шею, опускаясь все ниже. Вдруг он как-то странно дернулся, замер на мгновение и медленно съехал вниз по колонне. Татьяна, подняв вверх голову, ожидала продолжения ласки, но что-то теплое и липкое побежало по ее ноге, на которой практически повис молодой человек.

Таня резко отдернула ногу, и Мишка просто свалился на бок. Его кто-то из танцующих задел ногой и отскочил. Таня наклонилась над ним и стала тормошить, но он никак не реагировал. Девушка стала поднимать его, но тело оказалось неподъемным для ее хрупкой комплекции. Вдруг ее рука наткнулась на что-то твердое, торчащее сбоку из его груди. Она медленно провела рукой вдоль предмета и поняла, что это нож.

Она с ужасом отпрянула от него и завизжала. Таня кричала так громко и так долго, что возле нее образовался круг любопытных. Кто-то сбегал к ди-джею, и музыку выключили, а свет включили. И тут всеобщему обозрению предстал лежащий в луже собственной крови молодой человек уже без признаков жизни. Из груди у него торчала рукоятка ножа.

         ***

Майора Смирнова телефонный звонок поднял из постели. В кои веки у него получился нормальный рабочий день, домой пришел вовремя, погулял с сыном, тем самым дав возможность жене приготовить нормальный человеческий ужин. Вовремя легли спать, Максимка уснул быстро и без капризов. У Сергея, наконец, появилась возможность просто заняться любовью со своей женой, которую он боготворил. И вот, когда уже все шло к завершению, раздался телефонный звонок.

- Не бери, - сказала Тамара, не ожидавшая ничего хорошего от позднего звонка.
- Надо, милая, вдруг что-то срочное, - потянулся к телефону Сергей.
- Смирнов слушает.
Он, не задавая вопросов, выслушал собеседника и отключился.
- У нас ровно пять минут.

Они, торопясь, продолжили начатое, но вся романтичность происходящего исчезла, остался только чистый технический процесс, который просто надо было завершить.

- Что случилось? – запыхавшись, спросила Тамара.
- На дискотеке в клубе парня зарезали, - уже одеваясь, ответил Смирнов.
- Вот, господи…
- Вечно в этом клубе что-то случается. На месте властей я бы давно закрыл этот рассадник разврата.
- Почему – разврата? Люди там танцуют.
- Если бы ты видела, как они танцуют. Там малолетки сношаются, нормальные люди туда не ходят.
- Фи, как грубо, - потягиваясь, произнесла Горлова.
- Грубо, но верно. Ладно, Томик, я пошел. Не скучай.
- Не буду, - целуя мужа, сказала Тамара, - я спать буду.

Внизу уже сигналила дежурная машина. Вся опергруппа была в сборе.

На дискотеке было шумно. Милицейский патруль задержал всех присутствующих до прибытия группы. Кое-кто, кто был умнее, давно уже смылся. Пока додумались закрыть входную дверь, половины любителей потанцевать на молодежной дискотеке  уже не было.

Смирнов еле протолкался через толпу любопытных, окруживших место трагедии. Работники «скорой помощи» еще были здесь, но делать тут им было явно нечего. Рядом с трупом рыдала светловолосая девушка, стоял какой-то парень с мрачным видом, на руке которого повисла другая плачущая блондинка.

Молодой сержант пытался оттеснить толпу любопытных, но у него не всегда получалось. Смирнов решил ему помочь.

- Отойти на пять шагов! - рявкнул он.
Толпа зашевелилась.
- Раз, два… Кому сказано?! Три! Молодцы. Четыре, вот так. Пять! Теперь стоять на месте до особого распоряжения.

Криминалист уже осматривал труп.
- Кто знает погибшего? Подойдите ко мне, - распорядился Смирнов.
К нему повернулся парень, стоявший рядом.
- Я его родной брат, - сказал он сквозь слезы.
- Имя, фамилия вашего брата, - Смирнов достал блокнот.
- Михаил Андреевич Сиволапов.

Смирнов стал записывать и вдруг остановился: это был молодой человек из компании насильников Татьяны Быстровой. Значит, акт возмездия свершился и в отношении этого человека. Хотя, возможно, постарался и кто-то другой. Надо проверить. Но интуитивно Смирнов был уверен, что Мишку зарезал мститель, которого уже надо бы называть с большой буквы. Он спросил еще кое-какие необходимые данные у брата погибшего, все записал.
 
- Прошу тишины!  Всех, кто находился в момент убийства в радиусе трех метров от потерпевшего, прошу остаться. Кто что-то подозрительное видел, тоже прошу остаться. Остальные, оставив свои координаты у милиционера на выходе, свободны.

- А вы, - Смирнов обратился к плачущим девушкам и брату погибшего, - пройдемте со мной.

Толпа зашевелилась, зашумела. Все рынули на выход. Смирнов понимал, что преступника давно уже и след простыл. Но втайне надеялся, что кто-то что-нибудь заметил. И в этот раз Мститель явно оплошал: он оставил в ране нож. Видимо побоялся, что брызнет кровь и попадет на него. Но оставить такую улику...?

Эксперты занимались своим делом, фотографировали, что-то там измеряли, обрисовывали. Наконец, труп увезли. Смирнов побеседовал с девушками и братом. Ничего конкретного они не рассказали. Татьяна с ужасом повторяла, как у нее по ногам потекла его кровь. У нее все время была истерика, и пришлось долго ее успокаивать.

У Смирнова сложилось впечатление, что Артур хочет что-то сказать, но не решается. Он отпустил девушек, попросил Артура задержаться.
- Артур, что вы боитесь  сказать?
Молодой человек замялся, потом решился.
- Миша боялся, что его убьют.
- Почему вы так решили?
- Вы все равно узнаете,… он сидел в тюрьме… за изнасилование, групповое…
- Я знаю.
- Откуда? Ах, да…
- Так почему вы решили, что он боялся? Он вам сам об этом говорил?
- Об этом и говорить не надо было. Если вы все знаете, значит, знаете, что тогда их было одиннадцать человек. Десять парней и одна девушка. Их судили. Они уже все отсидели и вышли на свободу. И стали погибать один за другим. Каждый раз вроде бы несчастный случай, а тут… тут несчастного случая не получилось. Явное убийство. Мишка просто ждал своей очереди…
- Он не говорил своей догадки, за что их убивают?
- Нет. Просто один раз мы разговаривали, и он сказал, что раз их мочат, значит, есть за что. Конкретно ничего не говорил.
- Артур, давайте на сегодня закончим. Придите завтра в отделение, чтобы я вам повестку не посылал, спросите майора Смирнова. Мы еще побеседуем.
- Хорошо.

Смирнов быстро опросил оставшихся танцоров. В основном это были подростки до восемнадцати лет, которым давно пора было спать, а не бегать по дискотекам. Он понял, что эти ребята были заняты только собой или своими партнерами и ничего конкретного не видели. Он отпустил всех.

Смирнов стоял и наблюдал, как уходят последние любители танцев, у которых был сегодня испорчен вечер. Когда все ушли, он пошел собирать свою группу, которая разбрелась по разным углам, что-то осматривая, измеряя. Вдруг из-за колонны, напугав его, вынырнул молодой паренек.

- Да чтоб тебя…, - в сердцах чуть не выругался Смирнов. – Что ты хочешь сказать?
- Я его видел, - сказал паренек так тихо, что Смирнов еле услышал его.
- Кого?
- Того, кто резал.
- Так, иди сюда, - Смирнов взял его под руку и завел за колонну. – Рассказывай.
- Они, тот, кого зарезали и его девушка, подошли к колонне и оттолкнули нас.
- Кого – нас?
- Меня и мою телку.
- Кого?
- Ну, эту… мою девушку, - это слово далось ему с явным трудом. Паренек потер свою очень коротко остриженную голову.
- Дальше.
- А дальше они занялись тем, чем и все.
- А чем занимались все? Танцевали?
- Может, кто и танцевал, - ухмыльнулся паренек, - а они зажимались. Я как-то не успел отвернуться, потому и видел.
- Хорошо, рассказывай, как было дело.
- А дело было так, - с воодушевлением начал молодой человек, - она прижала его к колонне, полезла к нему в… ну, туда. В общем, он начал ее… целовать.

Парень с трудом подбирал правильные слова, стараясь  не сказать чего-то непонятного этому старому майору милиции.

- Она подняла голову вверх, как это обычно гёрлы делают, он полез ей под кофточку, а тут сбоку вдруг появился старый мужик и с размаху всадил в бок нож и смылся. Она, думаю, ничего не видела и не поняла, почему он падает. Я тоже сразу не понял, почему мужик рукой махнул и куда-то делся. Это потом я догадался, что он рукой с ножом взмахнул, когда увидел, что чувак убитый лежит.
- А ты рассмотрел того мужика? – с надеждой спросил Смирнов.
- Да, в натуре. Могу даже фоторобот составить.
- Молодец. Давай так. Сейчас ты идешь домой, а завтра с утра я жду тебя в райотделе.
Смирнов записал координаты парня и отпустил его. Тот с гордо поднятой головой зашагал на выход.

Несмотря на трагедию, разыгравшуюся на танцплощадке, у Смирнова было хорошее настроение. Наконец, можно было за что зацепиться.

         ***

На второй день утром Сяве позвонил Артур и сообщил, что убит Мишка. Сява не пошел на работу и запил. Он жил с женщиной, которая была старше его на шесть лет. Внешне разницы в возрасте не было видно, но ухаживала она за ним  как мать. Он познакомился с ней сразу после тюрьмы. Она не побоялась выйти за него замуж. И вот уже полгода, как они были женаты и очень счастливы.

Сяве, он же Слава, было двадцать восемь лет, семь из которых он провел за решеткой. Ему в тюрьме было труднее всех.  С детства рос изнеженным, избалованным ребенком. Все его любили и лелеяли.

После школы поступил в институт, но закончить его так и не пришлось. Тяга к приключениям привела его на съемки порнофильма, где он показал себя во всей красе. Чистенький домашний мальчик попросил себе дозу кокаина и стал похож на сексуального монстра, который ни разу не пожалел стонущую Татьяну, которой было больно даже под кайфом переносить «любовные ласки»  двадцатилетнего Славика.

Пребывание на скамье подсудимых Сява воспринял как очередное приключение, а вот родители не пережили такого позора. Мама скончалась сразу после оглашения приговора – инфаркт, а отец пережил маму на полгода. Никто в тюрьму ему не писал, да и он не хотел ни с кем общаться.

А вот в тюрьме зэки сразу обратили пристальное внимание на смазливого насильника. И все время отсидки он занимался сексом, как об этом раньше мечтал, только имел не он, а имели его и все, кому было не лень. Насильников, да еще растлителей несовершеннолетних, на зоне не любят.

Сява много раз хотел лишить себя жизни, но каждый раз его что-то останавливало. Ему насильно сделали татуировку, и он теперь ходил весь в наколках, вызывая зависть мальчишек, не понимающих, что это не для красоты, а в наказание.

Когда ему предложили отомстить Татьяне Быстровой, он не сомневался ни секунды. Годами он копил к ней ненависть, строил планы мести, осознавая, что не она виновата в его бедах. Но надо было на ком-то отыграться. Гвоздь убедил всех, что никто и никогда не будет искать эту наркоманку, поэтому все могут спать спокойно.

Да, восемь человек уже уснули спокойно, главное, навсегда. Осталось их трое. Бежать куда-то за границу? Нужен загранпаспорт и деньги. Ни того, ни другого у Сявы просто не было. Интеллигент попытался смыться в Киев. Возможно, хотел потом бежать дальше. Ну и что? Мститель достал его и там, притом очень быстро. Скорее всего, даже ехал в том же поезде, что и Макс.

Раньше все было, будто несчастные случаи. Сейчас он перестал церемониться и что-то выдумывать: перо в бок и конец. Засуетился Мститель. Может, милиция активизировалась, напали на след. Вот и решил убрать всех быстрее. Если это так, значит, надо ждать подвоха с минуты на минуту.

Сява допил содержимое бутылки и посмотрел с сожалением на донышко. Жена сегодня со слезами на глазах ушла на работу, взывая к его совести. Сява пил второй день. Сегодня должны были хоронить Мишку, но Сява решил на похороны не ехать. Мишка понял бы и простил. Из Ялты побоятся приехать. Жорик вообще трус, и Катька сама не поедет – побоится. Один стоять у гроба Сява не хотел.

Хотелось еще выпить, но в доме уже не было ничего спиртного. Он  еле держался на ногах, но хотелось напиться так, чтобы совсем ничего не соображать и не бояться. Сява кое-как оделся, по стеночке дошел до входной двери. Дверь он уже не сумел закрыть, махнул рукой и под стеной дома, иногда опираясь на нее, побрел в сторону магазина.

Он не заметил, как со скамейки напротив входа в подъезд, встал мужчина и пошел следом за ним. Мужчина шел медленной походкой, стараясь держать одинаковую дистанцию между ними. В магазин он не зашел, ждал возвращения Сявы у входа.

Продавщица, женщина в годах, которая прекрасно знала Славу и его жену, впервые увидела его в таком состоянии и отказалась продать ему спиртное.  Сява устроил скандал, и, в конце концов, получил долгожданную бутылку.

После того, как он вышел из магазина, туда же зашел мужчина, который шел следом за ним и тоже купил бутылку водки.

Сява решил домой не идти, он сел прямо на ступеньки магазина и стал пить прямо из горлышка. Вид у него был отвратительный: водка лилась по подбородку на шею, глаза мутные, остекленевшие. От него за версту воняло перегаром.

Мужчина присел рядом, только теперь Сява обратил на него внимание.
- Что надо, мужик? – заикаясь, спросил Сява.
- Ничего, пойдем, выпьем, - предложил мужчина, показывая бутылку водки.
- У меня тоже есть, - Сява поднял бутылку, в которой осталось меньше половины.
Рука была мокрая от пролитой водки, и бутылка от неосторожного движения выскользнула, упала на ступеньки и разбилась. Водка потекла по ступенькам, а Сява жадными глазами смотрел, как пропадает драгоценная жидкость.
- Теперь видишь? Водка осталась только у меня, - сказал мужчина, поднимаясь со ступенек и поддерживая под локоть Сяву. – Идем.
- Идем, - согласился Сява. – А ты кто?
- Просто прохожий.
- Просто прохожий не будет со мной пить, - вполне осмысленно произнес Сява.
- Я тоже хочу выпить, но мне нужна компания. И я не хочу, чтобы меня видели. Понял?
- Теперь понял.
- Ты живешь близко? – спросил мужчина.
- Рядом. Пошли.
- Идем, - согласился мужчина.
Он вел Сяву под руку в нужном направлении, ни разу не спросив, правильно ли они идут.

Вечером жена, придя домой, обнаружила незапертую дверь. Она осторожно зашла в комнату и, первое, что  увидела, был бездыханный труп ее мужа. Он лежал на диване, уставившись в потолок незрячими глазами. Рядом на столике стояла початая бутылка водки, и лежал использованный  шприц.

После первых истерик жена вызвала «скорую» и милицию.
Отпечатков пальцев на бутылке и на шприце не было вообще. Кто-то постарался протереть все, что можно было.

Вскрытие показало передозировку сильного наркотического вещества на фоне большой дозы алкоголя.

         ***

Катя и Жорик узнали о смерти Сявы дня через два. Его жена обзванивала всех знакомых, оповещала о дне похорон. Для них это был последний удар, в живых осталось только двое. Теперь очередь за ними.

Катя долго плакала. Жорик приехал к ней и застал ее зареванной. Он ничего не сказал, понимая причину ее слез. Они не пошли на работу, понимая, что уже все бессмысленно. Жорик купил две бутылки коньяка, сладостей, которые так любила Катя.

- Катенька, - обнимая ее при встрече, сказал Жорик, - давай проведем оставшееся время вместе. Ты же знаешь, что я тебя люблю, и любил всегда, сколько себя и помню.
- Да, Жора, давай.
- Давай помянем всех наших, - предложил он.
- Давай, - согласилась Катя.
           Катя достала из холодильника все съестные припасы, красиво сервировала стол. Сели, выпили. Стало немного легче. Стали вспоминать своих друзей-подельников.
- Если бы Гвоздь не предложил отомстить, ничего бы не было.
- И если бы восемь лет назад я не повелась на его удочку…
- Ты ведь была влюблена в него, - с горечью произнес Жорик.
- Да, как кошка. Я была готова выполнить все, что он скажет. Даже лечь вместо Таньки.
- Неужели?
- Да. Гвоздь сказал, если не приведешь малолетку, ляжешь сама.
- Вот падла.
- Я понимала, что он меня не пожалеет. Он меня не любил…
- А я любил и готов был на все. Когда ты предложила сниматься в этом гнилом фильме, я ведь пошел только потому, что ты попросила.
- Только из-за меня? – удивленно спросила Катя.
- Да, Кисонька, из-за тебя.
- Жорик, какой ты … хороший.
- Я ведь и сейчас рядом с тобой. Неужели не заметила?
- Да ладно тебе. Иди лучше ко мне, - предложила Катя.
Жорика не надо было долго просить. Он мигом оказался у Катиных ног. Опустился рядом на ковер как послушный пес, и положил голову ей на колени. Катя гладила его курчавые черные волосы и думала о том, что скоро некого будет гладить, да и некому.
- Жорочка, а если это наш последний вечер, вообще последние часы?
- Катенька, не говори так. Мы вместе, а это прекрасно, - он поднялся с пола, сел рядом и обнял девушку.

Она сама потянулась к нему и поцеловала в губы. Жора настолько долго ждал подобного момента, что даже растерялся и застыл в изумлении.
Катя, видимо, поняла его состояние и взяла инициативу в свои руки. Она стала его исступленно целовать, в то же время попутно расстегивая пуговицы его рубашки. С Жоры, наконец, сошло оцепенение. Он понял, что девушка, которую он любил всю свою сознательную жизнь, хочет его.

- Катя, Катенька, ты… ты хочешь меня? Милая, родная, как же я тебя люблю, - задыхаясь, пытался что-то сказать Жорик.

Он сорвал с себя одежду, помогая раздеться Кате. Жора целовал каждую клеточку ее тела, Катя отвечала тем же. Они занимались любовью, как в последний раз. Для них это было впервые, хотя их друзья думали, что они давно были любовниками.

Когда страсть улеглась, и они, уставшие, лежали рядом, вернулась способность мыслить и говорить.
- Катюша, а давай не вылезать из постели до последнего.
- Пока он нас здесь не прикончит?
- Да, пока не прикончит.
- Интересно, как с нами он поступит?
- Может, ну его. Не будем вообще о нем вспоминать. Мне сейчас так хорошо. А тебе? - Жора повернулся к Кате.
- И мне. Мы дураки, что так долго не были вместе.
- Вот видишь. Ты меня любишь?
- Да, Жорочка, люблю, - возможно, Катя немного и слукавила, но она думала, что это последние часы их жизни, пусть человек умрет в уверенности, что он любим.

Жора от избытка чувств не знал, как еще можно приласкать свою любимую девушку. Он делал все, чтобы доставить ей удовольствие, его фантазии не было границ. Катя действительно была очень довольна.

Почти сутки они на самом деле практически не вылезали из кровати. Потом поняли, что надо что-то делать.

- Слушай, Жора, давай плюнем на этого Мстителя, и будем жить так, как будто живем последний день. Будем делать все, что нам захочется. Покупать все, что захочется. Деньги ведь экономить уже не надо. Ходить, куда захочется.
- Мне хочется быть рядом с тобой, - ответил Жорик.
- А я хочу пойти на море, заплыть за буйки и плыть так долго, сколько выдержу. Никогда мне не разрешали заплывать за буйки.
- А если утонешь? – серьезно поинтересовался Жора.
- Если утону, то сама, а не от рук маньяка.
- Ладно, согласен. Давай день делать все, что хочется, а вечером все равно встретимся здесь же. Согласна?
- Согласна. Договорились.
Катя взяла купальник и пошла к морю, а Жорик вернулся домой и завалился спать. Каждый делал то, что ему нравилось.

У Кати в Ялте появилось свое местечко, куда она любила ходить купаться. У всех жителей приморских поселений явно есть свои места на море. Кого-то манит тишина и уединение, кого-то – шум и многолюдье. На Катином месте люди, если и бывали, то очень редко и мало. Место здесь было не совсем пляжное: берег каменистый, кое-где торчали острые валуны, не было пологого спуска к морю, которое так любят пляжники. Катя наткнулась на это место совершенно случайно. Она любила ходить по берегу моря, иногда заходила так далеко, что возвращаться пешком уже не было смысла. Однажды наткнулась на это место, и оно ей очень понравилось. Большой валун  с одной стороны закрывал ее от посторонних глаз. От него даже тень падала, так что при  желании можно было под ним прятаться от слишком жарких лучей солнца. Рядом с валуном было ровное место с песочком и на нем отлично было лежать и загорать. Иногда, правда, это место кто-то занимал, и тогда Катя располагалась немного дальше, где было не так уютно, и ждала, когда непрошенные гости уйдут.

Сегодня на ее месте никого не было, и Катя обрадовалась: это было хорошее предзнаменование. Она загадала, если никого не будет, значит, все обойдется. Расстелила покрывало, разделась и легла немного позагорать.

У нее было красивое тело молодой женщины. Маленькие треугольники бикини не скрывали полную грудь. Полноватые округлые бедра подчеркивали тонкую талию двадцатичетырехлетней девушки. На Катю всегда оглядывались мужчины. Даже тюрьма не испортила ее фигуры. Скорее, наоборот. Это в тюрьме она оформилась  как женщина. Потому что в шестнадцать лет, когда ее сажали в колонию для несовершеннолетних, она была еще подростком, на которого мало кто обращал внимание.

Вдруг Катя почувствовала, что на нее упала тень. Открыла глаза и увидела, что над ней стоит мужчина и бесстыдно рассматривает ее с головы до ног. Она инстинктивно согнула ноги в коленях и прикрыла руками грудь.

- Девушка, не закрывайте такую красоту, не лишайте путника наслаждения  наблюдать за прекрасным, - пафосно  произнес мужчина.
- Что вам надо?
- По-видимому, то же, что и вам – море и солнце, и еще вот этот клочок песка рядом с вами, - сказал он, расстилая покрывало почти рядом с Катей.

Катя успокоилась и расслабилась. Не похож этот мужчина на Мстителя. Она из-под полуоткрытых глаз наблюдала, как мужчина раздевается и ложится на покрывало. Ему было где-то около сорока лет. Стройный, поджарый, с накачанной мускулатурой, в меру загорелый. Он показался Кате даже симпатичным. Она заметила у него на спине наколку, которую могли сделать только в тюрьме. Мужчина больше не трогал девушку. Ей показалось, что он просто уснул на солнце.

Катя полежала немного и пошла к морю. Мужчина тут же оказался рядом. Она сделала вывод, что он не спал, а просто притворился.
- Пойдем купаться? – спросил он, вроде давно был с ней знаком.
- Пойдем, - легко согласилась Катя.
 
Она сразу окунулась и свободно поплыла вдоль берега. Здесь было глубоко буквально сразу, так что расслабляться не приходилось. Мужчина плыл рядом, словно охраняя девушку. Так они купались довольно долго, пока Кате не надоело. Она устала и решила полежать на берегу. Мужчина тоже сразу вышел из воды.

- Девушка, давайте знакомиться. Меня зовут Вадимом. А вас как величают?
- Катя, - просто ответила она.
- Катя,  какое чудесное имя. А не хочет девушка Катя что-нибудь перекусить?
- Я ничего с собой не брала.
- Я же не спрашиваю, что у вас есть. Я спрашиваю, не хотите ли перекусить?
- Не отказалась бы.
- Вот и чудесно, - с этими словами Вадим полез в свой объемный пакет и стал доставать свертки с едой.

У Кати сложилось впечатление, что мужчина шел совсем не на пляж, а в гости к женщине. Потому что там оказался прямо джентльменский набор, а когда он достал бутылку шампанского, то Катя не выдержала и рассмеялась.

- Чего вы смеетесь? - удивленно спросил Вадим.
- Вы куда шли? Ведь совсем не на пляж.
- Верно, не на пляж, - задумчиво произнес Вадим. – Я не знал, куда сегодня попаду. Ладно, присоединяйтесь. Вернее, помогите все это разложить. Вот, у нас будет настоящий пикник.
- Может, перетянем в тенёк? – Катя показала на тень от валуна.
- Конечно, там будет лучше.

Они, посмеиваясь,  перетащили покрывало под валун, разложили припасы. Вадим принялся открывать шампанское, но потом оказалось, что не из чего пить. Пришлось по очереди пить из горла. Закуски было много, они напились и наелись. На солнце шампанское быстро ударило в голову и развезло обоих.

- Давайте на «ты», - предложила Катя.
- С удовольствием, - согласился Вадим, - только надо выпить на брудершафт.
- Согласна, - пьяным голосом сказала Катя.
Вадим взял бутылку из-под шампанского, потряс ее, но она уже была пуста.
- Шампусик закончился, но не беда. У меня есть еще кое-что, - он полез в сумку и  достал бутылку водки. – Будем повышать градус.
Катя только пьяно засмеялась и протянула руку за бутылкой.
- Повышать, так повышать, - она стала пить из горлышка как воду.

Водка была теплая, противная, но Катя почувствовала это только тогда, когда оторвалась от бутылки. Вадим повторил тот же маневр. Он отложил водку в сторону и потянулся к девушке.

- Теперь надо целоваться, - он навалился всей тяжестью на Катю и стал ее целовать.
Катя не сопротивлялась. Ей, по большому счету, было все равно...
Когда он скатился с нее, Катя смогла, наконец, рассмотреть татуировку. Она провела по ней пальцами и спросила:
- За что чалился?
- Да, было дело, - видимо, Вадим не хотел отвечать на этот вопрос.
Катя не настаивала. Она голышом пошла в море смыть с себя остатки удовольствия. Вадим нырнул в море после нее. Потом он свернул свое покрывало.
- Малыш, мне надо уходить. Ты придешь завтра в это же время?
- Приду, если буду жива, - горько пошутила она.
- Что так?
- Да, ничего, до свидания, - Катя свалилась на свое покрывало и мгновенно уснула.
Вадим оделся и долго стоял над девушкой, о чем-то думая, что-то решая. Потом повернулся и медленно пошел в сторону города.

           ***

Смирнов долго добивался, чтобы дело Быстровой и погибших ее насильников в разных городах свели в одно производство. Ходил по начальству, доказывал, но явных улик не было. Была только интуиция Тамары, подслушанный ею разговор да все больше погибших, связанных с именем Татьяны Быстровой.

Смирнов связался со знакомыми ребятами, которые работали в тех городах, где проживали фигуранты по делу Быстровой, и они докладывали ему обо всех случаях, произошедших с ними.

Когда Смирнов понял, что остались только двое, решил действовать на свой страх и риск. Эти двое были в Ялте, поэтому организовать какую-либо охрану он не мог. Проследить за ними, чтобы вовремя спасти, тоже не мог. Попросить ялтинских коллег не имел права: у них самих дел было по горло.

Решил посоветоваться с женой. Горлова обладала поистине чудесной интуицией, если уж не она, то никто не сможет подсказать что-то путное.

Рассказал ей все самым подробным образом. Тамара почти все это уже знала, но слушала внимательно, а вдруг проскочит в рассказе нечто, ранее не замеченное.

- Знаешь, Смирнов, если бы я не была сейчас «молодой» мамой, то помогла бы тебе.
- Как?
- Просто поехала бы в Ялту, нашла этих двоих и поговорила с ними. По-моему, они бы рассказали все, что знают. Им уже терять нечего и они об этом знают. И посадила бы их в КПЗ, пока вы не найдете этого неуловимого Мстителя.
- А вдруг они не захотят в КПЗ?
- Не захотят? Тогда пусть погибают. У них есть выбор.
- Меня даже на день не отпустят. Может, послать кого-то из молодых?
- Ага, пошли, а они тебе все испортят. Лучше поедь вечером, а утром вернешься. Адреса у тебя есть?
- Да, коллеги дали. Ты действительно считаешь, что я сам должен?..
- Считаю, Сереженька. Просто лучше, чем сам, никто не сделает, ты же знаешь.
- А ты ночь без меня переживешь? - с хитрецой спросил Смирнов.
- Переживу, не волнуйся. Если заскучаю, позвоню кому-нибудь, - с улыбкой ответила Тамара.
- Это кто же удостоится такой чести?
- Да мало ли у меня знакомых?
- Ладно, шутки в сторону. Если завтра раньше освобожусь, завтра же и поеду, - решил Смирнов.
- Только как бы поздно не оказалось.
- Не каркай.

Они уложили спать сынишку и сами, наконец, улеглись. Смирнов и Горлова никогда не упускали возможность побыть вдвоем, потому что его работа и маленький ребенок отнимали все время. Им очень редко выпадали такие минуты, как сейчас, когда ребенок спит, никто не вызывает на работу среди ночи, никуда не надо бежать.

Сергей ласкал свою жену и мысленно благодарил Бога, который свел их воедино. Тамара с любовью отвечала на его ласки, думая приблизительно то же самое, что и ее муж.

          ***

Катя провела ночь с Жориком, вспоминая ласки Вадима, которые ее привлекали куда больше, чем неуклюжие попытки ее старого друга сделать ей приятное. Уже с самого утра мысли ее были только о Вадиме. Жора ушел по своим делам, перед этим попрощавшись с Катей, словно навсегда.

- Жорочка, до вечера.
- Эх, Катюша, хорошо бы вечером встретиться.
- Конечно, встретимся. Будем на это надеяться. Ты чем будешь заниматься?
- Надо кое-какие дела довести до конца. Не хочу, чтобы после меня осталось что-то недоделанное.
- Жора, ты так говоришь, словно точно знаешь, что умрешь.
- Ты это тоже знаешь.
- Лучше бы не знать. Ладно, Жорочка, если что, не поминай лихом.
- Ты меня тоже.

Они расцеловались, и Жора ушел. Катя быстро побросала в пакет необходимые пляжные принадлежности и побежала в сторону своего местечка у моря. Пораньше, чтобы место никто не занял. Они не договорились о точном времени встречи, поэтому Катя решила быть там весь день, пока Вадик не придет

К ее счастью, на ее месте никого не оказалось, и Катя неторопливо расстелила покрывало и легла позагорать. Мысли крутились вокруг нового знакомого, который ее чем-то зацепил. Она даже перестала думать о грозящей ей опасности. Иногда у Кати проскальзывала мысль, что Мститель ее пощадит, ведь она не насиловала Татьяну. Да и убивали Быстрову без ее участия.

Ее взгляд  переместился на море. Был полный штиль. Море синего цвета уже у берега, что говорило о его глубине, притягивало взор. Катя родилась в Алуште, все время провела у моря, кроме нескольких лет отсидки, а никак не могла налюбоваться на эту бескрайнюю водную гладь. Далеко на горизонте промелькнула яхта. Только паруса показались и тут же исчезли. На такой вот прогулочной яхте хотелось бы уплыть далеко-далеко. Как можно дальше от всех земных проблем, от этого всепоглощающего страха перед неизбежным.

Катя вспомнила события восьмилетней давности. Свою детскую влюбленность в парня старше ее на несколько лет. Гвоздь был лидером местного масштаба. Его уважали, к его словам прислушивались, а Катя вообще заглядывала ему в рот и готова была ради него абсолютно на все. Вот эта безрассудная и безответная любовь и привела ее на скамью подсудимых.

Однажды Гвоздю пришла в голову мысль снять фильм. Родители подарили ему кинокамеру, и он поснимал уже все, что мог. Теперь решил стать режиссером и оператором в одном лице, и снять нормальный фильм, который можно было бы куда-нибудь послать и прославиться.

Он, Патлатый и Катя сидели на берегу моря. Гвоздь пытался снять закат, они разговаривали о мелочах, и вдруг он сказал:
- Я знаю, о чем надо снимать. Надо снять такой фильм, чтобы его купила любая студия.
- Что ты придумал? – поинтересовался Патлатый.
- Мы снимем порнофильм. Диск с таким кино оторвут с руками и ногами.
- И как ты думаешь его снять, - захохотал Патлатый, - с Катькой в главной роли?
Они оба уставились на вдруг побледневшую Катерину. Она переводила испуганные глазки с одного на другого, в душе надеясь, что ничего подобного с ней не может случиться. Гвоздь хмыкнул.
- С Катькой будет неинтересно. Она ведь еще ничего не умеет. Или умеешь?
Катя покраснела. Хотя она и вращалась все время в мальчиковой компании, но была еще, к своему стыду, девочкой. Она могла себе позволить только помечтать об этом,  и то ей было стыдно. Она представляла в роли своего первого мужчины только Гвоздя и никого больше. То, что на нее заглядывается Жорик, ее ничуть не волновало. Он ей никогда не нравился, был слишком правильный, что ли.
- Ладно, Катюха, не дрейфь. Ты слишком старая для такого кино. Тебе ведь уже шестнадцать? Вот. Значит, надо найти кого-то моложе и сговорчивее. Надо снять кино с малолеткой и взрослыми парнями. Тогда это будет пользоваться спросом. Поняли?
Патлатый и Катя только головами кивали  как роботы.
- Катя, тебе задание, ты будешь помощником режиссера, то есть, моим помощником. А, значит, ты должна будешь находить артистов. Понятно?
- Да.
- Найди девочку-малолеточку, которая согласится сняться в такой роли. Сможешь?
- Попробую.

Катя всю ночь вспоминала всех своих знакомых девчонок. И под утро вспомнила девочку Таню, с которой не так давно расклеивала объявления, зарабатывая на карманные расходы. Она вспомнила, что Таня наркоманка, да и слухи о ней ходили всякие.

Так появилась на съемках Татьяна Быстрова. Актеров-мальчиков найти было очень просто. Катя просто собрала знакомых пацанов  из соседних дворов. Ей никто не отказал, каждому хотелось почувствовать себя артистом.

Сама непосредственно на съемках Катя не присутствовала, ей было неудобно и стыдно. Она приводила очередного мальчика и уходила.

На суде она получила пять лет. Два года провела в колонии для несовершеннолетних и три – на зоне.

После выхода из тюрьмы ей шел двадцать первый год. Она сразу же уехала в Ялту, дальше от дома. Родители одобрили такой поступок и помогли с переездом. Она устроилась продавцом в цветочный магазин, и все было бы хорошо, пока не вышел из тюрьмы Гвоздь.

Когда все собрались, и он предложил отомстить Тане, никто не возразил. Хотя за эти годы Катя четко поняла, что во всех их бедах виноват был Гвоздь, но тоже ничего не возразила. Бывшая любовь вспыхнула с новой силой. Гвоздь по-прежнему не обращал на нее внимания, а Катя его любила. Жорик уже жил в Ялте и усиленно ухаживал за Катей, но она не питала к
нему никаких чувств, кроме дружеских.
 
Только в тот день, когда собрались убивать Татьяну, Катя увидела, что вытворяли ее друзья с девушкой. Она специально пришла в последний момент и захотела увидеть все, как было. Она наблюдала без эмоций до того момента, пока на Таню не залез Гвоздь. Сколько лет она мечтала об этом молодом человеке, а тут он вызвал у нее только бурю негативных эмоций и она, наконец, поняла, что это просто животное в человеческом облике. Жорик явно стеснялся Катиного присутствия, но под взглядами других парней исполнил все, как надо.

Катя не присутствовала при том, когда Тане укололи наркотик и утопили. Но она понимала, что виновата так же, как и остальные. Поэтому расплата должна была настигнуть и ее.

Ее мысли прервались, так как над ее телом нависла тень. Катя открыла глаза и увидела того, кого с таким нетерпением ждала. Вадим  стоял над ней и улыбался. Тугие джинсы плотно обтягивали стройные накачанные ноги, черная футболка отлично подчеркивала выдувавшиеся бицепсы. Катя невольно залюбовалась фигурой мужчины.
 
- Добрый день. Я не слишком поздно? – с улыбкой на красиво очерченных губах спросил Вадим.
- Добрый день. Нет, я недавно пришла.
- Ты меня ждала? – присаживаясь на покрывало, спросил мужчина.
- Ждала.

Вадим поцеловал Катю в щечку, потом, видя, как она от удовольствия закрыла глаза, стал целовать ее лицо, губы. Катя застонала. Он ласкал ее  достаточно долго, но вдруг отстранился. Катя удивленно открыла глаза, не понимая, почему он так резко прекратил настолько приятные ей ласки.

Вадим стал раздеваться. Он остался в плавках и сразу побежал к морю. Катя приподнялась на локте и наблюдала за ним все время, пока он плавал.

Вадим вышел из воды, на ходу отряхиваясь и смешно крутя головой, чтобы сбить оставшиеся капельки моря. Катя улыбнулась.

- Ты чего смеешься? – удивленно спросил Вадим.
- Ты так смешно крутишь головой, прямо  как маленькая собачка после купания.
- А-а-а, - протянул Вадим, - а ты не хочешь искупаться? Водичка – прелесть.
- Нет, я – позже.
Он лег на покрывало рядом с Катей.
- Знаешь, еще вчера хотел тебя спросить, ты почему такая грустная?
- Причина есть.
- Не хочешь поделиться со мной?
- Тебе оно надо? Это мои проблемы.
- Говорят, если поделишься радостью, она станет вдвое больше, если поделишься бедой, она станет вдвое меньше. Так что давай, делись. Может, действительно, полегчает. А там, глядишь, и я в чем-то смогу помочь.
Катя надолго замолчала, потом, видимо, взвесив все «за» и «против» решилась поделиться своими опасениями и тревогами.
- Вадик, я тебе расскажу кое-что, но только потому, что мне действительно надо выговориться. Только дай мне слово, что все останется между нами.
- В этом можешь не сомневаться. Даю слово, - серьезно ответил Вадим.
- Не сегодня-завтра меня могут убить, - начала Катя.
- Кто и почему?
- Кто – неизвестно, а вот – за что? Есть за что. Слушай, - и Катя подробно рассказала практически незнакомому мужчине всю свою неприглядную историю.
- Значит, Жорик сейчас живет у тебя?
- Не совсем. Просто ночует у меня, вместе не так страшно. Днем он уходит по своим делам, а на ночь приходит в мою квартиру.
- Катя, ты с ним спишь?

Катю такой вопрос застал врасплох. Она не подумала, что одному мужчине рассказывает о другом. Такого нельзя никогда делать, но тут она расслабилась и наговорила много лишнего. Но ее уже понесло, и она не хотела останавливаться. Хотелось выговориться, сбросить с себя лишний груз  бед, свалившихся на нее.

- Да, сплю. Он меня любит с детства. Почему бы не осчастливить человека в последние дни своей жизни. Пусть хоть ему будет хорошо.
- А тебе с ним хорошо?
- Мне с тобой гораздо лучше, - заглядывая ему в глаза, сказала Катя.
Вадим отвернулся и надолго замолчал. Катя не дождалась от него ни одного слова успокоения.
- Чего молчишь? Скажи что-нибудь, - попросила она.
- Понимаешь, девочка, в этой жизни за все надо отвечать. За каждый поступок, за каждое слово. Доказано, что даже мысли наши – материальны. Вы все сделали мерзкий поступок восемь лет назад, за это были наказаны и свое отсидели. Не надо было повторять то же самое. Не надо было наступать на одни и те же грабли. Зачем вы убили невинную девушку? Ведь вы все поняли, кто истинный виновник ваших бед. Татьяна была просто жертвой и в первом случае и, тем более, во втором.

Катя слушала молча, не перебивая. Вадим говорил правду. Она тоже так думала.

- То, что погибли твои друзья – это закономерно. Человек, который их убил, поступил правильно. Он не стал дожидаться, пока милиция разберется. Да и как бы она разобралась? Ну, выловили бы вас, опять судили, опять бы посадили. Через несколько лет вы бы вышли и опять принялись бы мстить. Только кому? Татьяны уже нет. Значит, нашелся бы другой козел отпущения, – Вадим замолчал, затем продолжил. – Рано или поздно вы бы начали потихоньку убирать друг друга. Короче, жизни у вас всех уже не было бы. Поэтому я считаю, что человек, который убирает вас, поступает правильно. По большому счету, он делает вам одолжение: избавляет от лишних мук, от ненужных унижений.

Катя уже с ужасом слушала, в общем-то, справедливые слова Вадима.
- Значит, ты считаешь, что и меня тоже надо убить?
- Если все, что ты рассказала – правда, то, в общем-то – да, - Вадим с вызовом смотрел прямо в глаза Кате.

Катя не выдержала его взгляда, отвернулась и заплакала. Вадим немного понаблюдал, потом подсел ближе и стал успокаивать ее.

- Ладно, Катюша, успокойся. Перестань плакать.  Чему быть, того не миновать. Надо жить сейчас, а не думать, что будет потом. Ведь рано или поздно мы все умрем. Да чего я тебе прописные истины рассказываю? Ты и сама все это знаешь, - он гладил ее по волосам. – Давай лучше пойдем искупаемся.
Катя немного успокоилась.

- Ладно, идем купаться, - сказала она и побежала к морю.
Вадим неторопливо осмотрелся и пошел в воду. Поблизости никого не было видно: они находились довольно далеко от городского пляжа. Он быстро догнал Катю и поплыл рядом.
- Ты хотела заплыть за буйки. Плывем?
- Плывем, - ответила девушка и поплыла в сторону открытого моря.

Никаких буйков, конечно, не было. Их выставляют только в зоне пляжа. Вадим это тоже знал. Здесь было довольно глубокое место, и заплыть далеко в море мог только тот, кто очень хорошо умел плавать.

Они плыли рядом, иногда посматривая друг на друга. Вадим вдруг почувствовал, что Катя устала, но не поворачивал обратно. Катя перевернулась на спину, чтобы отдохнуть. Она обратила внимание, какое красивое синее небо над ними, без единого облачка. Вдруг она с ужасом ощутила, что кто-то схватил ее за ноги и тянет вниз. Она закричала, но ее крик захлебнулся. Катя молотила по воде, сколько было сил, барахталась, пытаясь вырваться, пока не помутилось сознание от недостатка кислорода.

Вадим вынырнул, отдышался, лег на спину и стал ждать. Он лежал долго, потом, видя, что ничего не происходит, спокойно повернул к берегу и неторопливо поплыл. На берегу собрал свои вещи, внимательно посмотрел, не забыл ли чего-нибудь и направился в сторону города.

          ***

Жора пришел немного раньше, чем обещал Кате. У него были свои ключи, поэтому он не сильно обеспокоился, что девушки еще нет дома. Решил приготовить ужин на двоих. Он возился на кухне и не заметил, что прошло уже много времени. Кати все еще не было. Жора решил позвонить ей.  Шел вызов, но к телефону никто не подходил. Каждые десять – пятнадцать минут он набирал ее номер, но безрезультатно. Жора разволновался не на шутку. Было уже темно, девушка должна была быть дома, но, увы…

Жорик включил телевизор, внимательно смотрел на экран, но вряд ли понимал, что там показывают. В голове крутилась одна мысль, что Кати  уже нет, что остался он один. Он налил себе стакан водки и залпом выпил. Ожидаемого облегчения не наступило. Только, когда он начал вторую бутылку, и алкоголь притупил ощущения, Жорик немного расслабился. Он решил, что завтра с утра пойдет искать Катю. Возможно, она пошла в какой-нибудь ночной  клуб. Возможно, утром вернется.

Когда раздался звонок входной двери, он, насколько мог, быстро побежал открывать дверь, приговаривая:
- Милая, ключи потеряла. Сейчас, родная, сейчас открою.
Перед ним стоял мужчина лет сорока и спокойно наблюдал за удивлением Жорика.
- А где Катя? – пьяным голосом спросил Жорик, пытаясь заглянуть за спину незнакомца.
- Может, зайдем? – спросил незнакомый мужчина.
- А вы, собственно, кто такой, - решил поинтересоваться Жорик.
- Зайдем в комнату, там и объясню, - мужчина легко отодвинул пьяного Жору с пути и зашел в квартиру.
Жора пошел следом и практически упал в кресло.
- А Катя где? – все пытался спросить Жора.
- Кати больше нет, она утонула.
- Как? – сразу протрезвел Жорик.
- Я ее утопил, - просто, будто объясняя обыденную вещь, произнес мужчина.
Жора понял, кто стоял перед ним. Хмель мгновенно выветрился из головы, вроде он совсем не пил. Ужас овладел им настолько, что он даже двигаться не мог.
- Мне бы очень хотелось взглянуть на диск, – спокойно сказал мужчина.
- К-к-какой диск? – заикаясь, спросил Жора.
- Тот диск, на котором записана ваша месть Татьяне Быстровой. Помнишь такую?
- Помню.
- Вот и давай его.
- Н-нет у меня.
- Врешь. Катя сказала, что диск у тебя. Давай, - мужчина разговаривал очень спокойно, словно с товарищем.
- Зачем?
- А мы с тобой сейчас его посмотрим.
- Зачем?
- Что ты заладил – зачем, зачем? Посмотреть хочу.
- А если не отдам? – вдруг решил протестовать Жора.
- Отдашь, парень, еще как отдашь, - мужчина подошел вплотную к испуганному молодому человеку. – Не отдашь добровольно, сам найду, но смотреть уже буду один. Понимаешь?

Жора с трудом поднялся с кресла и пошел в другую комнату. Мужчина шел следом, не спуская с него глаз. Молодой человек подошел к шкафу, полез под постельное белье и вытащил диск. Он молча протянул его мужчине.

- Вот и молодец. Теперь будем смотреть.
Они, как лучшие друзья, устроились рядом в креслах и включили DVD.
Мужчина молча просмотрел всю запись от начала до конца.

- Сегодня у Тани должен был быть день рождения, - сказал он после просмотра. – Ей исполнилось бы ровно двадцать лет. Я сделал все правильно. А теперь займемся тобой. Ты – последний.

Жора  дрожал от страха. Он не пытался бежать, не думал кричать и звать на помощь. Он понимал, если человек убил десятерых, то убить еще одного для него не составит особого труда.

- Какой смертью хочешь умереть? – спросил мужчина.
- Мне все равно, - ответил Жора. – Только ответь на один вопрос, кто ты и почему делаешь все это?
- Тебе действительно это интересно?
- Очень.
- Я почти такой же подонок, как и вы все. Только в отличие от вас я ее любил, хотя и испортил ей жизнь. Теперь пытаюсь реабилитироваться. Ладно, хватит трепаться, - он достал из своей сумки бутылку водки и протянул ее Жоре, - пей.
- А если не буду?
- Силой волью. Пей!

Жора начал пить прямо из горлышка. Водка текла по подбородку, Жора кривился, но пил.  Он упал  как подкошенный, бутылка покатилась по ковру, разливая водку. Мужчина подхватил бутылку, не глядя на Жору, прошел на кухню и вылил оставшуюся водку в раковину. Пустую бутылку спрятал в сумку. Потом достал резиновые перчатки, тряпку и стал вытирать все поверхности, к которым прикасался. После этого достал из сумки еще одну бутылку водки, откупорил, вылил почти все содержимое в раковину и отнес бутылку в комнату, где на полу лежал Жорик. Он вложил ему в руку полупустую бутылку и хорошо прижал его пальцы к поверхности. Потом взял диск,  упаковал в коробочку и вложил в другую руку трупа.

После этого набрал номер телефона милиции и измененным голосом сообщил, что по адресу такому-то находится труп мужчины.

- Все, Танечка, надеюсь, что хоть на том свете, но ты меня простила, я сделал все, что мог, - осматривая комнату, произнес мужчина. – С днем рождения тебя, родная.

Он быстро покинул квартиру, не захлопывая дверь, чтобы не создавать милиции дополнительных неудобств.

         ***

Уже назавтра Смирнову позвонили коллеги из Ялты.
- Сергей, ты даже не представляешь, что у нас для тебя есть, - кричал в трубку давний приятель  Смирнова капитан милиции Еремин.
- И что же?
- Вчера вечером нашли труп еще одного твоего подопечного – Георгия Узлового. Нашли на квартире его подельницы Екатерины Градовой. Ее нигде нет. Но самое интересное, что на трупе нашли диск с такими записями…
- Вот черт, не успел… - проговорил Смирнов.
- Что не успел?
- Понимаешь, Гена, хотел сегодня приехать в Ялту, найти этих двоих и поговорить с ними по душам. Возможно, остались бы живы.
- Не жалей, туда им и дорога. Вот посмотришь диск, сам поймешь. Мы тебе его сейчас по электронной почте отправим, смотри и наслаждайся.
- Спасибо.  Как он убит?
- Похоже, что паленой водкой траванулся, но вскрытие покажет. Еще нет заключения экспертизы.
- Ищите Градову. Если убит Жорик, скорее всего, ее тоже уже убрали. Кстати, хоть какие-то зацепки есть по убийце?
- Почему ты думаешь, что его убили? Я же говорю, что водка паленая была.
- Эх, Еремин, не сталкивался ты с нашим Мстителем. Он уже десятое убийство обставляет, как несчастный случай. Только в одном случае прокололся, нож в ране оставил.
- Ладно, дождемся заключения, потом с тобой свяжусь.

Смирнов собрал группу, в производстве которой находилось дело Быстровой, и еще пяти молодых людей, которые до их убийства проживали в Алуште. Трое были убиты в Судаке, двое в Ялте, один в Мисхоре. То, что не нашли Катю Градову, только подтверждало теорию Смирнова о том, что Мститель убирает всех подряд.

Смирнов сообщил им, что убиты последние фигуранты по их делу. Как раз пришла электронная почта, и вся группа имела возможность просмотреть видео, на котором было записано групповое изнасилование и убийство Татьяны Быстровой.  Дело об убийстве Быстровой на основании этой записи можно было закрывать, но некому было отвечать за совершенное злодеяние: все уже были наказаны неизвестным Мстителем.

- Знаете, я зауважал этого Мстителя. Он поступил правильно, - отреагировал на запись молодой лейтенант.
- Но не по закону, - возразил капитан Самойлов.
- Витя, если бы все делалось действительно по закону… - начал Смирнов.
- Эту мразь давить надо, а мы бы с ними минимум с год разбирались, а то и больше, потом они наняли бы изворотливых адвокатов, и обошлось бы опять несколькими годами тюрьмы, - сказала следователь Елена Николаевна.
- И все же мы теперь обязаны найти человека, который лишил жизни одиннадцать человек, - подытожил Смирнов.
- А может, сделаем вид, что мы поверили в несчастные случаи? – спросила Елена Николаевна.
- Леночка, ну, что ты говоришь? А вспомните нож в боку. Что, сам напоролся? – Смирнов улыбнулся. – Нет, друзья мои, будем искать.
- Как искать, если мы ничего о нем не знаем? Мы ведь уже отработали все связи Быстровой. Ну, некому за нее мстить. Кроме неприязни, никто ничего к ней не испытывал, - высказался Самойлов.
- А нож? Разве это не зацепка? Игорек, - обратился Смирнов к лейтенанту, - ты ведь что-то накопал?
- Немного. Такие ножи изготовляют на зоне. Но ведь на нем никаких отпечатков не было.
- Значит, надо выяснить, в какой тюрьме он изготовлен. Ведь в разных тюрьмах свой почерк, свои образцы. Поройся в компьютере, обратись к экспертам, у нас опытные люди работают, помогут.
- Есть, - четко ответил лейтенант.
- Как с фотороботом убийцы с дискотеки? Что-то получилось?
- Никто похожего мужчину никогда не встречал. Опросили чуть ли не всех, кто в тот вечер был  в клубе, - ничего, - лейтенант даже руками развел.
- Автомастерскую отработали? – спросила следователь.
- Да, фоторобот практически такой же, за исключением мелочей: разного цвета волосы, у одного есть усы, у другого – нет, а так, похоже, один и тот же тип, - отрапортовал Самойлов.
- А давайте покажем фоторобот по телевидению, - предложил лейтенант.
- Вряд ли кто-то опознает? – засомневалась Елена Николаевна.
- Ну, не скажи. Есть у нас один человек, - Самойлов с улыбкой смотрел на Смирнова, - который найдет из-под земли того, кого надо. И заметьте, чисто случайно, как бы мимоходом.
- Ты о ком? – заинтересовалась следователь.
- Я о жене майора Смирнова и о моей дорогой теще.
- Тамару не трогай. Ей сейчас не до этого, - быстро возразил Смирнов.
- Вы о Тамаре Ивановне Горловой говорите? - живо заинтересовался лейтенант.
- О ней, Валера, только она сейчас нянчится с маленьким сыном и ей не до наших проблем.
- Ну, почему же? Я наслышана о способностях твоей жены, вот только не пришлось ни разу с ней увидеться. Может, познакомишь? – обернулась Елена к Смирнову.
- Ага, и ты уговоришь ее бросить дом и пойти на поиски преступника?
- Ну, почему ты так? Просто мы вместе работаем, я столько слышала о ней, а ты не хочешь нас познакомить. Нечестно. Или она очень ревнивая? – лукаво спросила Елена.
- Леночка, ты на эту тему даже разговора не заводи. Тамара Ивановна знает, что Сергей ее ни на кого никогда не променяет, поэтому о ревности там даже речи идти не может. Я прав? - Самойлов посмотрел на своего друга.
Тот улыбался с довольным видом. Видно, ему нравилось говорить о своей жене.
- Лена, когда представится случай, обязательно познакомлю. А насчет поискать по фотороботу – я сам с ней поговорю. У нее действительно чутье на наших клиентов.
На этом они  закончили совещание, и каждый ушел заниматься своим делом.
 
         ***

Вечером Смирнов поделился с Тамарой своими проблемами.
- Смирнов, ты хочешь, чтобы я походила, поискала этого вашего
Мстителя?
- Ну, не то, чтобы хочу. Но просто больше некому.  У тебя получается находить общие черты фоторобота и живого человека. Понимаешь, не каждый ведь это может…
- Смирнов, что ты мямлишь? Просто скажи, что у тебя нет лишних людей, чтобы ходить по городу и присматриваться ко всем прохожим.
- Томочка, ты же умница, все понимаешь, - Смирнов попытался поцеловать жену, но она отмахнулась от него.
- Смирнов, я на тебя злая, - совсем не злым голосом сказала Горлова. – Вместо того чтобы охранять кормящую мать от всяких стрессов и прочего, ты прямо толкаешь ее в криминал. Представь себе, что я его увидела, и что дальше? Пока до тебя дозвонюсь, он уже уйдет. Я же не смогу с коляской его преследовать.  Да и подвергать опасности маленького я не могу.

- Томочка, Боже сохрани тебя от какого-либо преследования. Просто, когда будешь гулять с Максимом, посматривай по сторонам и все.
- И все?
- И все. Просто поглядывай, вдруг заметишь знакомое лицо.
- Ух, ты и жук, Смирнов.
Сергею все-таки удалось на этот раз поцеловать жену.
- Сережа, а ты говорил с мамой этой Татьяны Быстровой?
- Конечно.
- А ты спросил у нее, не сидел ли кто из их родственников в тюрьме?
- С чего бы я стал задавать ей подобный вопрос? – удивился  Смирнов.
- Эх, ты, а еще – майор. Знаешь, иногда мне кажется, что лучше бы ты сидел дома, а я работала вместо тебя в милиции.
- Это почему же? – обиделся Смирнов.
- Да потому, что нож, который убийца оставил в жертве, изготовлен явно на зоне, ты сам об этом говорил. Мститель – человек, знавший Татьяну. Лет ему приблизительно столько же, сколько и маме Татьяны. Значит, если кто его и знает, то только она.
- А ведь ты права.
- Я всегда права, ты что, только сейчас это заметил?
- Тамарочка, что бы я без тебя делал? – Смирнов только хотел обнять жену, как заплакал малыш.

Тамара побежала в детскую комнату, а Сергей стал готовиться ко сну. Он разложил постель, взбил подушки так, как любила Тамара, подготовил ее ночную рубашку. Критически осмотрел спальню, остался доволен осмотром, и ушел принимать душ. Он делал все не спеша, потому что наизусть изучил график укладывания Максимки.

Сейчас Тамара его еще кормит, а он уцепился маленькой ручонкой за ее грудь, словно боится, что отнимут, и с усердием причмокивает. Потом, по мере насыщения, голубые глазки постепенно закрываются, и он сосет уже во сне. Только Тамара пытается вынуть сосок, как он с закрытыми глазами опять начинает чмокать, но, сделав несколько сосущих движений, расслабляется, сосок выпадает из его ротика и он засыпает окончательно.

Тамара еще несколько минут сидит спокойно, ждет, пока он крепко уснет. Потом только кладет его в кроватку, накрывает легким одеяльцем и уходит в спальню.

Сергей к ее приходу уже лежит в кровати в ожидании любимой жены. Сегодня все шло точно по расписанию. Тамара зашла в спальню, когда Сергей  уже лежал и читал какую-то книжку.

- Знаешь, покажите завтра матери Быстровой фоторобот преступника. У меня такое чувство, что она его опознает, - с порога сказала Тамара, словно и не уходила никуда.
- Хорошо, покажем. А теперь иди  быстрее ко мне, пока никто не позвонил, - Сергей откинул уголок одеяла, приглашая жену в постель.
Они занялись сексом, в технический процесс которого Смирнов каждый раз пытался внести что-то новое. Однажды Тамара не выдержала и сказала:
- У меня такое чувство, что ты на ком-то практикуешься, учишься, а потом приходишь ко мне проверять результаты.

После этого Смирнов задумался, но от экспериментов своих не отказался. Да и зачем надо было отказываться, если это все доставляло обоим только удовольствие.

Они оба с нетерпением ждали ночи, когда могли остаться только вдвоем, и отдавались друг другу без остатка.

           ***

На другой день Смирнов вызвал в райотдел мать Быстровой. Когда она пришла, он рассказал ей о последних днях ее дочери. Майор не пытался сгладить ситуацию, он рассказывал все, как было.

- Простите, откуда вы знаете все эти подробности? – спросила Марина.
- Дело в том, что у нас есть диск, на котором все записано.
- Ах, вот оно что… Опять запись. А я могу ее посмотреть?
- Если вы настаиваете…?
- Да, настаиваю.
- Хорошо, - согласился Смирнов. – Сейчас я провожу вас в лабораторию. После просмотра зайдите ко мне.
- Хорошо, зайду обязательно.

Смирнов проводил женщину и попросил включить запись. Криминалист удивленно посмотрел на майора, но не посмел ослушаться. Сергей ушел заниматься своими делами, оставив Марину наедине с монитором.

Когда она зашла в кабинет Смирнова, на нее страшно было смотреть: лицо моментально осунулось и постарело. Казалось, что только сейчас мать полностью осознала, какие муки перенесла ее дочь перед смертью.

- Марина Павловна, как вы себя чувствуете? - наливая воду в стакан, спросил майор Смирнов.
- Как может чувствовать себя мать после того, что она увидела, как издевались над ее дочерью? – она взяла вовремя протянутый стакан с водой и залпом выпила. – Я бы их убила всех до единого, если бы могла. Вы их задержали?
- Нет.
- Как – нет? Почему – нет?!
- Потому что их всех убили.
- Не поняла. Кто их убил? – женщина удивленными глазами уставилась на Сергея.
- Вот здесь вы можете нам помочь.
- Я? Да чем же я вам могу помочь?
- Вспомните, пожалуйста, нет ли у вас в роду человека лет сорока, который раньше сидел в тюрьме? - Смирнов в ожидании смотрел на реакцию женщины.

Марина сразу  хотела сказать «нет». У нее даже губы шевельнулись, но она тут же осеклась. Наклонила голову и задумалась.

- Ну, Марина Павловна, вспоминайте, есть такой человек или нет?
- Есть, - наконец произнесла она. – Просто этого человека я давно вычеркнула из своей жизни.
- Это отец Тани?
- Ее родной дядя. Мой брат. Он сидел за поножовщину. Отсидел восемь лет, - отрывисто говорила Марина.
- Давно вышел из тюрьмы?
- Давно. Лет десять тому. Да, десять лет уже прошло.
- И где он сейчас?
- Не знаю. Я выгнала его десять лет назад. Больше я никогда его не видела. Я не знаю, где он.
- А можно поинтересоваться, за что вы его выгнали?
- Это наши семейные проблемы.
- Марина Павловна, скажите, эта семейная проблема каким-нибудь образом касалась Тани?
- Да, касалась. Именно Тани  она и касалась, - лицо Марины стало каменным. Никакой эмоции оно не выражало.
- Вы можете рассказать, что именно произошло?
- Знаете, это действительно семейная проблема, и мне не хотелось бы ворошить грязное семейное белье, тем более что никакого отношения к произошедшему она не имеет.
- Ладно, посмотрите на этот фоторобот. Он никого вам не напоминает? – Смирнов протянул Марине листок бумаги с портретом преступника.

Она очень долго рассматривала фоторобот, потом отложила в сторону.

- Напоминает отдаленно моего брата, но не уверена. Столько лет его не видела, он явно изменился.
- Давайте данные своего брата.
Марина продиктовала все, что знала. Потом только спросила:
- Что он натворил?
- Похоже, что это он отомстил за вашу дочь.
Марина охватила голову руками, закрыла лицо. Смирнов испугался, что у женщины сейчас начнется истерика, но она немного посидела в таком положении, немного раскачиваясь, потом отняла руки от лица.
- Значит, он ее все-таки любил.
- Теперь расскажете, за что же вы его выгнали из дома?
- Это он их всех убил? – словно не слыша заданный вопрос, спросила Марина.
- Скорее всего – да.
- Существует множество анекдотов, когда муж раньше времени возвращается из командировки и застает свою жену с любовником в постели. Так это правда. Все анекдоты взяты из жизни, - Марина замолчала.
- А при чем здесь анекдоты? – спросил изумленный Смирнов.
- Анекдоты действительно ни при чем, но у нас получилось, как в анекдоте. Однажды я вернулась из командировки и застала Виктора в постели с Таней.
- С родной племянницей? – удивился Сергей.
- С родной племянницей. Но не это было самое страшное. Просто Тане тогда было всего десять лет. Теперь понимаете, почему я его выгнала?
- Ничего себе. Он что, не мог себе старше кого найти? – искренне возмутился Смирнов.
- Вот и я о том же. Я поставила ему условие, чтобы он немедленно уехал из города и никогда не попадался нам на глаза: ни мне, ни Тане.
- И он уехал?
- Да, сразу же и навсегда. Я никогда больше о нем даже не слышала.
- А родители ваши еще живы?
- По-моему, да. Я с ними не общаюсь уже лет пятнадцать.
- А с ними, что не поделили?
- Моим родителям не нравился мой образ жизни.
- А Виктор не мог бы жить вместе с родителями?
- Конечно, мог.
- Давайте их адрес.

Марина продиктовала адрес своих родителей. На этом они и расстались. Смирнов и так задержал женщину в райотделе на целый день. Он сразу же позвонил Тамаре.

- Томочка, с меня шоколадка.
- Что, я опять в чем-то оказалась права? – засмеялась Тамара.
- Конечно, милая. Быстрова опознала фоторобот. Это ее брат. Теперь дело техники – взять его.
- А ты уже знаешь, где его искать?
- Не совсем, но кое-какие зацепки у меня есть.
- Ладно, поговорим дома. Пока, дорогой.
- Целую.

           ***

Оптимизм Смирнова испарялся по мере того, как шло время, а Виктора Быстрова не могли найти. Родители дали показания, что он жил у них пару лет после тюрьмы, потом уехал на заработки куда-то за границу и больше они о нем ничего не слышали. Поначалу поздравлял их по праздникам, а потом и эти открыточки прекратились.

Отец Виктора нашел последнюю открытку, которая каким-то образом не была выброшена за ненадобностью. Она была отправлена из Москвы пять лет тому назад. Для следствия она никакого интереса не представляла.

Зато родители дали настоящее фото сына, правда, восьмилетней давности. Но оно все же было намного лучше, чем фоторобот. Фото размножили и роздали всем милицейским патрулям в надежде, что найдется хоть один наблюдательный блюститель порядка. Его объявили в розыск. Но проходил день за днем, а результатов не было. Он как сквозь землю провалился.

Горлова тоже занялась поисками. Она расширила прогулочную зону. Раньше ее прогулки с детской коляской ограничивались парком и любимой беседкой. Теперь она гуляла по улицам, подолгу рассматривая прохожих. Всегда носила с собой цифровой фотоаппарат, так, на  всякий случай.

Она знала, что последнее место преступления было в другом городе, и преступник не должен был возвращаться в Алушту. Но что-то ей подсказывало, что он обязательно появится здесь, только в каком месте? Скорее всего, он придет на кладбище к могиле девушки. Но не может же она гулять с ребенком по кладбищу.

А с другой стороны, возможно, он жил в этом городе. Откуда он мог узнать о смерти Тани, если не общался с семьей? Только из прессы. Статьи о зверской смерти девушки были напечатаны только в местных газетах. Значит, он живет здесь, в городе.

Конечно, после убийств он мог скрыться. Но, собственно, зачем? Он уверен, что его не ищут. Наследил только в одном месте, на дискотеке. Нет, в двух, еще он долго крутился в автосервисе. Но там он был в гриме: светлые усы, светлые курчавые волосы. Но, как бы там ни было, где-то этот человек должен был жить.

Для того, чтобы жить в отеле, надо иметь много денег. Вряд ли он их имеет в таком количестве, хотя, чем черт не шутит… Но, скорее всего, он просто снимает квартиру, или живет у какой-нибудь женщины.

Так, где больше всего сдают квартиры? Правильно, в частном секторе, на побережье. Значит, надо гулять именно там.

После всех размышлений Горлова повернула к частному сектору. Она, не спеша, катила коляску, и присматривалась ко дворам: а вдруг именно сейчас он и выйдет на улицу. Хотя такое везение вряд ли существует.

Почти в каждом дворе были квартиранты. Это видно было по создаваемой ими суете. Одни во дворе готовили еду, другие толпой собирались идти на море. Везде были натянуты веревки и сушились купальники и покрывала. Возле дворов часто стояли автомобили с различными номерами: понаехали со всего света.

Тамара сообразила, что вряд ли Мститель будет снимать квартиру там, где уже полно квартирантов. Скорее всего, найдет себе тихое местечко у какой-нибудь бабулечки, чтобы сильно не светиться. Если он долго уже живет здесь, ему надо где-то работать, зарабатывать деньги: жизнь в курортном городе дорогая, на авось не прокатит.

Горлова высматривала небольшие домики и пристально присматривалась к ним. Даже в лачугах были квартиранты.  Везде суета, в каждом дворе кто-то копошился.

Заплакал Максимка. Ему надоело лежать в одной позе, и он рвался на волю. Тамара остановилась, вынула сынишку  из коляски и взяла на руки, он сразу успокоился. Ему шел уже третий месяц, он подрос и потяжелел. Тамаре было тяжело держать его одной рукой, а другой толкать коляску, но она стойко переносила мучения и шла дальше. Горлова разработала свой план поиска. Она методично прочесывала все улочки и переулки побережья, не пропуская ни одного дома. Пока в ее поле зрения не попал ни один домик, по ее меркам подходящий для проживания Мстителя.

Сегодня она очень устала и решила, что для одного дня вполне достаточно.

Так она ходила на поиски уже больше недели. Было несколько непонятных домов, в которых не было видно приезжих. Она записала адреса и дала мужу. Проверили, и оказалось, что хозяева просто не сдают квартиры.

Но Тамара не сдавалась, ее интуиция подсказывала, что она на правильном пути. Надо только раньше выходить из дома, когда люди идут на работу. Если он где-то работает, возможно, проявится. Его образ запечатлелся в ее мозгу так, что не надо было и подсматривать на фото.

Смирнов, видя, что Тамара даже похудела за последнюю неделю, уговаривал ее бросить это дело. Но она только мило  улыбалась в ответ.

         ***

Марина Быстрова тоже искала Виктора. С тех пор, как ей в милиции сказали, что это он отомстил за Танечку, она потеряла покой.

Она любила своего брата всегда. В семье Марина была старшая из детей. Витя был моложе ее на два года. Сколько себя помнила, она всегда за ним ухаживала. Учила садиться на горшок, учила завязывать шнурки, водила в садик. Прикладывала медные пятаки на его синяки после очередной драки с мальчишками. Опекала в школе, не давала в обиду. Хотя со временем Витя перерос свою няньку и стал сам ее защищать. Соседи даже удивлялись такой дружбе брата и сестры.

Он очень ревниво относился к поклонникам своей сестры, и не раз очередной воздыхатель уходил от их дома с расквашенным лицом и с синяками.  Марина обижалась на него, но в душе всегда радовалась, что у нее есть такой защитник.

Они в детстве долго спали в одной кровати. Когда подросли, родители дали им по отдельной кровати, но еще долго по утрам находили их, спящими вместе.
Виктор уже стал провожать девочек по вечерам, за Мариной мальчики бегали стайкой, а ночью они всегда собирались в одной кровати, чтобы пошушукаться, поделиться подробностями своих свиданий. У них не было секретов друг от друга.

Марина знала, когда он впервые поцеловал девочку и какую. Виктор знал, с кем целовалась Марина. Это произошло в один и тот же вечер. Они оба были на вечеринке у подруги Тамары. Немного выпили, танцевали до одури. Тамару пригласил на танец мальчик из ее класса, который всегда ей нравился. Виктор пригласил танцевать Тамарину подругу. Хотя он и был моложе собравшихся девочек, но они смотрели на него как на сверстника, может, потому, что он был родным братом Маринки, может, потому, что он был очень красивым мальчиком. После танцев одноклассник пошел провожать Тамару и на прощание поцеловал ее «по-взрослому». Виктор, в свою очередь, видя, что Марина ушла с мальчиком, остался с ее подружкой. Помог ей убрать со стола, потом предложил прогуляться, она согласилась. В саду, под яблоней, он и решился на первый в его жизни поцелуй. Он неумело ткнулся ей в губы, она замерла, так они долго стояли, не зная, что делать дальше. Потом Виктор просто убежал.

          Они эти первые поцелуи обсуждали так долго, как никогда ничего раньше.  Тогда впервые Виктор предложил:
- Покажи мне, как надо целоваться.
- Нам нельзя целоваться, мы же брат и сестра. И я… тоже не умею.
- Как – не умеешь? – Виктор удивился.
Он думал, что старшая сестра должна уметь все. Ведь он так привык, что всегда за все отвечала она, значит, и в этой ситуации она должна знать, что и как.
  - Не умею. Я ведь тоже поцеловалась сегодня  впервые, я же тебе говорила.
- Тогда давай учиться, - без задней мысли предложил он.
- Давай, - согласилась Маринка.

Их эксперименты продолжались до тех пор, пока они решили, что натренировались достаточно и пора испытать свои способности на практике.
 
За Маринкой бегали сразу несколько мальчиков. Она была очень красивой девочкой. Густые русые волосы копной ниспадали на плечи. Она завязывала их лентой, закалывала кучей заколок, но к концу уроков заколки незаметно выскальзывали и терялись. Волосы выбивались из-под ленты и падали локонами на плечи. Тогда Марина снимала ленту, которая все равно ничего не могла удержать, и волосы волной лежали на плечах.

Учителя делали ей замечания, но понимали -  девочка не виновата, что природа наделила ее такими непокорными волосами. Одноклассники находили ее заколки и собирали  к концу уроков практически все. Мальчики не отводили глаз от блестящих волос Марины, на нее заглядывались старшеклассники.

Маринке нравился ее одноклассник, хороший умный мальчик Дима, который боялся к ней подойти. Марина решила на нем испытать искусство поцелуев. Тем более что и толчком для освоения этого искусства явился его первый поцелуй. Она назначила ему свидание.

Встретились они вечером на пляже, нашли укромный уголок, и Марина сразу приступила к демонстрации своего мастерства. Дима, хотя и не имел опыта в подобных делах, но не растерялся. Все-таки ему шел пятнадцатый год, и кое-что о взрослой жизни он знал. Такая активность Марины привела его в восторг: он не ожидал от недоступной девочки, какой она слыла в школе, подобной сексуальной активности. Он поначалу робко отвечал на ее поцелуи, потом это занятие настолько его увлекло, что он смог позволить себе нечто большее.

После того, что произошло, они сидели на песке, боясь посмотреть друг другу в глаза. Марине было больно в один момент, да и потом она не почувствовала никакого удовольствия. Димке было намного лучше, он испытал оргазм и теперь с восторгом поглядывал на девочку.

Марина быстро оделась и, ничего не говоря Димке, побежала домой. Была уже ночь,  и она проскользнула в свою комнату, никем не замеченная. Витя уже спал, поэтому объясняться ни с кем не пришлось.

В школе Марина делала все, чтобы не встретиться наедине с Димой. Она всякий раз убегала, только он хотел приблизиться к ней. Но в конце уроков, когда Марина мыла пол в классе -  она была в тот день дежурной - он все-таки застал ее одну.
- Маринка, в чем дело? Я тебя сильно обидел?
- Нет, Дима.
- Почему ты избегаешь меня?
- Мне … стыдно, - призналась Марина.
- Слушай, давай сегодня встретимся там же и поговорим.
- Давай.

Так они начали встречаться с Димой практически ежедневно. Каждое их свидание заканчивалось половым контактом. Марина научилась получать удовольствие от их близости, и их встречи привлекали ее все больше.

Виктору она сказала, что встречается с Димой, но, сколько тот ни спрашивал, чем они там занимаются, она ничего ему не рассказала. Спали они теперь в разных кроватях.

Где-то месяца через два мама заметила, что Марина часто убегает из кухни, говоря, что здесь чем-то воняет и ей противно. Потом она заметила, что  у девочки тошнота и рвота.  Мама вызвала дочку на разговор. Марине последнее время было очень плохо, и она не понимала, что с ней творится.

Когда мама стала расспрашивать о ее самочувствии, Марина все без утайки ей рассказала. Она по великому секрету сообщила маме, что уже два месяца они с Димой занимаются этим. Мать была в шоке. Она тут же повела Марину к гинекологу, они о чем-то посовещались, и Марину положили в больницу.  Она была далеко не дурочка, но в жизненных вопросах была полным профаном. Хорошо, что начались каникулы, никто ничего не узнал.

Марине в полной тайне сделали аборт. Только тогда она осознала, какую глупость они с Димкой сделали. После больницы она не захотела с ним встречаться. Но она сказала ему, что они лишились их ребенка. Дима еще долго преследовал Марину, но она наотрез отказалась иметь с ним что-то общее.

  Все это делалось втайне от отца и Виктора. Витя долго не мог понять мрачного настроения сестры. Она не пускала его в свою кровать, не хотела с ним разговаривать. Всем сказали, что Маринка болеет.

Прошло несколько дней. Марина переболела физически и отошла морально. Стала больше улыбаться, по сути, стала прежней веселой Маринкой. Повеселел и Витя. Потому что его настроение полностью зависело от настроения сестры.

Однажды он опять забрался к ней в кровать, и Марина его не прогнала.
- Хочешь, я тебе что-то расскажу? – спросила она, заранее зная ответ.
- Хочу.
Она прижала его к себе и начала рассказывать, как она стала женщиной, как забеременела, и как ей сделали аборт.  Виктору было ее жалко и в то же время самому хотелось испытать то, что уже знала она.
- Ты мне покажешь, как это делается? – прошептал мальчик.
- Покажу.
- И чтобы никто не забеременел. Ты ведь уже знаешь, что для этого надо делать?
- Знаю.

И они начали заниматься этим каждую ночь. Им никто не был нужен, они избегали вечеринок, больших компаний. Старались все свободное время проводить только вдвоем. Они настолько влюбились друг в друга, что не представляли, как можно жить отдельно. Родители видели, что их дети все время вместе и только радовались этому, считая, что это просто дружба между братом и сестрой. Мать несколько раз заставала их вместе в постели, ругала их, а потом плюнула на это дело, считая, что это братская потребность в общении.

Так продолжалось до того момента, когда Виктору надо было уходить в армию. Они были уже взрослые и понимали, что никто не должен был даже догадываться об их отношениях. Последнюю ночь они провели, не смыкая глаз. Они любили друг друга как в последний раз. На проводах Марина так сильно плакала, как солдатка, провожая мужа на войну.

Где-то, через месяц после ухода Виктора в армию, Марина поняла, что она беременна.  Сама пошла к гинекологу, и к своему ужасу узнала, что срок уже большой для аборта. Просто беременность протекала на этот раз легко, и она ничего не заметила. У нее и раньше были задержки, и она просто перестала обращать внимание на менопаузы.

Дома она сказала, что беременна и будет рожать. Никакие слезы матери не заставили ее сказать, кто отец ребенка. Виктору она тоже ничего не написала. Она знала, что это большой грех, когда брат с сестрой занимаются сексом, но еще больший грех, когда рожают совместных детей. Ребенок может родиться больным, уродом, с неуравновешенной психикой. Но она уже ничего не могла исправить.

Родившаяся девочка была на удивление здоровенькой и с нормальным развитием. Но, что было самое страшное в данной ситуации, маленькой она была точной копией своего отца. Мама Марины догадалась, кто отец ребенка. Долго допытывала дочь, пока та не признала эту истину. Когда Танечке исполнился годик, и все соседи стали удивляться, что она похожа на Виктора, на своего дядю, мама просто выгнала Марину вместе с Танечкой  из дома. Той ничего не оставалось, как собрать вещи и уехать, что она и сделала. Так они попали в Алушту.

Вскоре пришел из армии Виктор. Мама ничего не сказала ему о том, что у него родилась дочь. Просто объяснила, что Марина родила девочку и уехала в неизвестном направлении. Виктор, который безумно любил Марину, кинулся к Димке, потому что просто не знал больше никого, кто мог бы быть с Мариной. Дима, естественно, отказался от отцовства. Тогда взбешенный молодой человек набросился на него с кулаками. Началась драка, вскоре в ход пошел кухонный нож, подвернувшийся под руку Виктору. Он нанес удар ножом, который привел Диму на больничную койку.

К несчастью Виктора, отец Димы работал прокурором. Виктора задержали в тот же день, он не переночевал дома даже одну ночь после возвращения из армии. Суд состоялся очень быстро, и Виктор загремел на нары на восемь лет.

Все эти годы Марина абсолютно ничего не знала о своем брате, о родителях. Она растила Танечку, работала, но ни с кем не встречалась, хотя оставалась такой же привлекательной, какой была всегда. Она до сих пор любила Виктора, и удивлялась, что он ее не нашел.

Когда Виктор вышел из тюрьмы, он первым делом обратился в справочное бюро всех приморских городов. Он знал, что Марина от моря далеко не уедет, слишком уж она его любила. Из Алушты пришел положительный ответ, и уже на второй день он оказался у Марины.
 
Встретились они, словно никогда не расставались. Поцелуям, охам и ахам не было конца. Виктор в перерывах между поцелуями рассказал, почему он пришел к ней через столько лет. Он не спросил ничего о ее дочери, словно она не существовала. Марина накрыла стол, сели, выпили. Танечка в это время играла с подружками.
 
- Витя, то, что было раньше, не должно повториться, - сказала Марина.
- Марина, у меня в жизни не было ни единой женщины, кроме тебя. Столько лет я мечтал встретиться, обнять тебя. Я люблю только тебя. Зачем же ты меня отвергаешь?
- Мама знает обо всем. Она тебе ничего не говорила?
- Ты имеешь в виду рождение ребенка? Нет, мама ничего мне не сказала. Я отсидел за то, что подумал, будто ребенок от Димы.
- От какого Димы?
- Твоего одноклассника, от которого ты сделала аборт.
- Боже мой, при чем здесь Дима? Ты бы хоть у меня спросил.
- А где же ты была, когда я вернулся? Тебя нигде не было. Родители не знали, куда ты уехала.
- Конечно, не знали. Они меня просто выгнали с годичным ребенком на руках и даже не поинтересовались, куда же я поеду.
- Как – выгнали?
- А вот так, взяли и выгнали. Поэтому я и не общаюсь с ними.
- Прости, я не знал.
- Ты многого не знаешь.
- Например, с кем ты еще спала, кроме меня?

Ответить Марина не успела, потому что с улицы забежала раскрасневшаяся Танечка и начала с порога рассказывать маме, что она мячиком ударила соседского мальчика. Потом она увидела чужого дядю и замолчала. Виктор с интересом наблюдал за девочкой, пытаясь понять, на кого же она похожа. Но увидел только фамильные черты.

- Танюша, познакомься,  это твой родной… - немного запнулась Марина, -  дядя Виктор.
- Таня, - очень серьезно сказала Таня, подавая Виктору свою руку.
Тот тоже серьезно пожал ее руку и улыбнулся.
- Очень приятно, племянница.
После ужина Марина уложила Таню спать, а ей предстоял серьезный разговор с братом.

- Витя, хотела с тобой серьезно поговорить. Нам нельзя спать вместе. Сколько можно? Мы уже взрослые люди, то, что было раньше, было просто детством. А детство давно закончилось. Мы любим друг друга, но только как брат и сестра. Нам обоим надо устраивать свою жизнь. Мы, в принципе, еще оба молоды. Тебе надо найти женщину и жениться. Возможно, и я еще смогу выйти замуж.

- За тебя я не сомневаюсь, - фыркнул Виктор.
- Я думаю, что у тебя будет все в порядке.
- У тебя сейчас кто-то есть?
- Никого у меня, кроме Танечки, нет.
- Ты мне, кстати, так и не ответила, с кем ты еще спала?
- Да ни с кем, успокойся.
- Но Танечка так просто не могла родиться.
- Не могла. Ладно, иди, ложись спать.
- Ты меня прогоняешь? Я столько лет ждал этого момента, а ты меня гонишь. Ладно, если так хочешь, будет по-твоему. С завтрашнего дня у меня будет баб, хоть отбавляй, - Виктор лег на диван, где Марина постелила ему постель, и за всю ночь ни разу не повернулся.

Марина, хоть и прогнала Виктора, но все-таки надеялась, что он придет этой ночью к ней, но так и не дождалась.

Виктор осуществил свою угрозу. Он так жестоко загулял с женщинами, что у него началось кровотечение из мужского органа. Пришлось срочно поместить его в больницу. После больницы, когда зуд исчез, а вместо него появился ум, он немного успокоился.

Но однажды ночью, когда Марина уже потеряла всякую надежду на близость с братом, он пришел к ней. Поначалу она пыталась его вразумить, но не очень настаивала. Виктор это понял. С этого момента к ним вроде вернулась молодость и прежние добрые времена.
 
Иногда Виктор пытался выспросить у Марины, кто же отец Тани, но она каждый раз находила повод не ответить ему. Пробовал он узнать это и у Тани, но она сказала:
- Я не знаю своего папы. Мама сказала, что он уехал далеко и навсегда.

Через время Марина заметила, что Виктор стал относиться к Тане по- другому, как-то более нежно, что ли. Она подумала, что он, наконец, успокоился и принял ее по-родственному. Она часто порывалась сказать ему, что он – отец, но почему-то не решалась.

Когда она раньше времени однажды вернулась из командировки и увидела свою Танечку в постели с Виктором, она потеряла дар речи. То, что они грешили  как брат с сестрой, сейчас происходило еще хуже. Отец спал со своей родной дочерью, да еще десятилетней.

Таня, испугавшись, тогда убежала, а Виктор, опешивший только вначале, внаглую заявил, что можно бы продолжить вдвоем. Марина сначала начала плакать, Виктор стал ее утешать. Она отбросила его руку, но он, разгоряченный ласками Танечки и не дошедший до нужной кондиции, все упорнее ласкал Марину. Она на мгновение затихла и Виктор, воспользовавшись тем, что Марина ослабила сопротивление, стал ее целовать. Она совсем замолчала и стала отвечать на его поцелуи. Виктор закончил с Мариной то, что начал с Таней.

- Прости, Марина, так получилось. Сначала хотел тебе отомстить, потом втянулся. Я имею в виду, с Танюшей.
- Ты долго с ней?
- Все лето.
- О, господи. Почему же я ничего не замечала?
- Потому что не хотела ничего замечать.
- Как ты вообще мог? Я же тебя люблю.
- Я тоже тебя люблю, но, тем не менее, ты смогла от кого-то родить ребенка.
- От кого-то? От кого-то?! – Марина стала бить его так больно, как только могла. – Дурак, как ты вообще мог только вообразить себе, что я смогла быть с другим?

Виктор закрыл лицо руками, не препятствуя Марине излить свою злость на нем  в такой способ и переваривая полученную информацию.
- Подожди, я не понял. Да подожди ты, - пытаясь поймать руки Марины, сказал Виктор. – Объясни подробно, что ты только что сказала?
- Я сказала, что ты безмозглый дурак. Отец Тани – ты. И выгнали родители меня из-за этого. Теперь понимаешь?
Виктор уставился на Марину ошалелым взглядом. Она перестала бить его и теперь лежала на кровати, смотря ему прямо в глаза.
- Инцест на инцесте. Теперь понимаешь, что ты сделал? Ты спал со своей родной малолетней дочкой.
- Почему ты раньше ничего не сказала? Почему сразу не сказала?! Дура! Дура набитая!!! Господи, что же теперь делать? Танечка – моя дочка? Боже, девочка моя, как же это? – Виктор сидел на постели, схватившись за голову, и раскачивался.
- Тебе надо уехать. Как ты теперь объяснишь девочке, что спать вам нельзя? Да и я тебя не прощу. Никогда. Уезжай. Вот утром и уезжай.
- А Таня?
- А Тане я просто ничего не скажу. Теперь я не смогу к ней относиться как к своей дочери. Теперь она для меня потеряна навсегда. Ты испортил нам жизнь, обеим. Лучше бы ты вообще никогда больше не приезжал. Я бы просто любила твой образ, и было бы легче.
Больше они ни о чем не говорили. Рано утром Виктор уехал, даже не попрощавшись.

Десять лет Марина о нем ничего не знала. До того момента, как майор показал ей фоторобот. Она его узнала сразу. Немного постарел, но почти не изменился. Она поняла, почему он убил этих подонков. Хоть таким образом он решил загладить свою вину перед сестрой и дочерью. Ведь должен же он понимать, что его рано или поздно все равно найдут, а за убийство одиннадцати человек, пусть даже таких отморозков, по головке не погладят. Смертную казнь отменили, но ведь пожизненного заключения никто не отменял. А ему грозит именно пожизненное.

Марина решила его найти. Как она это сделает, она еще не знала, но чувствовала, что обязательно найдет. Она очень хотела его видеть.

          ***

Сегодня Горлова была настроена особенно решительно. Осталось пройти улиц всего ничего, практически на один день работы. За дни хождения по переулкам она загорела, словно днями не вылезала с пляжа. Только стали болеть ноги: ходить приходилось очень много и долго.

Но у нее был большой опыт по этой части. Тамара вспомнила, как в родном городе принимала участие в избирательной кампании. В штабе дали задание пройти по определенным улицам и собрать голоса потенциальных избирателей за одну партию. Она должна была записать фамилии и адреса людей. Но участок ей достался самый разбросанный по расположению дворов.  Частный сектор занимал большую территорию, а обойти надо было всех, поговорить с каждым. Тамара вначале стеснялась убеждать людей, которые были расположены больше к другим партиям, потом поняла, что кажущаяся бессмысленной работа по переубеждению приносит свои плоды. Нельзя было переубедить и обратить в свою веру только старых коммунистов, которые за идею готовы были глотки перегрызть. Таким людям Тамара говорила:  «Извините, пожалуйста» и шла дальше. А с остальными она быстро находила общий язык. И если человек десять минут назад готов был грудью стоять за партию бело-голубых или зеленых, то, побеседовав немного с Горловой, соглашался с ее мнением, что ее партия гораздо лучше, и к людям лояльней, и перспектив у нее больше, и лидер у партии самый лучший.

Тамара была уверена, что, по крайней мере, хотя бы половина людей, с которыми она поговорила, проголосуют так, как обещали.

Но ноги болели у нее капитально. Несколько улиц были расположены на территории сноса. Под этими улицами раньше были шахты. Теперь, когда выработка была закончена, земля начала оседать и местами проваливаться. Много домов уже снесли, людей переселили в другие районы города, но часть дворов еще осталась. То ли люди не согласны были с предложением властей насчет квартир, то ли по какой-то другой причине, но некоторые остались в своих полуразваленных домах, которые отстояли друг от друга, бывало, на длину целой улицы. Вот по таким улицам Тамаре и пришлось ходить, обходя ямы, в которых виднелись остатки жилищ, проходя мимо стай голодных собак, боясь спугнуть их неосторожным движением или жестом.

Поэтому, ходьба по асфальтированным улицам города не доставляла особых сложностей, если бы с собой не надо было возить детскую коляску.

У нее уже проносились мысли оставить Максимку с Анжелой, но кормить все равно надо было возвращаться. Да у Анжелы и своих забот хватает, все-таки маленькая Настя требовала большого внимания.

На сегодняшний день Горлова возлагала большие надежды. Она проехала в ту часть прибрежной зоны, где еще не была, маршруткой. Люди ворчали, что она зашла в маршрутку с коляской, но Горлова решила молчать и стойко выслушивала всю дорогу тирады в свой адрес, что, мол, бабушкам нечего делать, так они лезут в маршрутку, да еще и с коляской, вместо того, чтобы прогуляться пешком, и не мешать честному народу наслаждаться поездкой.
 
Она так же, молча, вышла, вернее, вывалилась из маршрутки, подхватив коляску с малышом, никто даже не подумал помочь, и облегченно вздохнула. Назад решила идти пешком, чтобы там ни произошло, и как бы не болели ноги.

Она пошла по улицам, рассматривая дома. Уже в конце первой улицы она наткнулась на домик, который вполне подходил, по ее меркам, для Мстителя. Маленький ветхий домишко, но явно жилой. Во дворе кудахтали куры, ходил с высоко поднятой головой петух, осматривая  свое хозяйство.

Тамара остановилась, якобы что-то поправить в коляске, в которой мирно посапывал маленький Смирнов. Она заметила, что во двор вышла пожилая женщина повесить выстиранное белье. Квартирантов явно не было.

Тамара решилась на эксперимент. Она быстро подкатила коляску ко двору и окликнула хозяйку. Та положила не развешанное белье в таз и подошла к калитке.
 
- Простите, что отрываю вас от работы, - начала Горлова.
- Ничего страшного, - миролюбиво ответила женщина, которая была не намного старше Горловой. – Вы что-то хотели?
- Да, собственно, я хотела спросить у вас, не сдаете ли вы комнату?
- Нет, у меня уже есть жилец, притом, постоянный. Поэтому я отдыхающим комнату не сдаю. Да и места у меня маловато.
- А где-нибудь по соседству?
- Вы знаете, здесь уже все сдано.
- Очень жаль, мне так понравился ваш дом.
- Да чем же? – удивилась женщина.
- Здесь так тихо, нам бы с сыном это очень подошло.
- Это ваш ребенок? – опять удивленно спросила женщина.
- Мой. Вы не удивляйтесь. У меня уже взрослые дети есть. А вот угораздило на старости лет опять выйти замуж, пришлось рожать.
- И как роды прошли?
- Да замечательно. Практически, как и раньше. Я никаких различий не почувствовала. Так же орала, как и все молодые.
- Ты смотри, а я вот в свое время побоялась рожать, теперь вот сама живу.
- А квартирант как же?
- Да что квартирант? И взяла, только чтобы вечерами одной не сидеть.
- Квартирант, небось, мужчина? – улыбнулась Тамара.
- Мужчина, только больно молодой для меня, ему где-то лет сорок, а может, и того нет.
- А вы что, паспорт не требуете?
- Да зачем мне его паспорт?  Посмотрела, мужик симпатичный, почему бы и не взять.
- А вы бы спросили у него, возможно, он и не будет возражать, если вы и меня на недельку возьмете?
- Может, он бы и не возражал, да нет его дома, он на работе. Но места у меня действительно нет.
- Может, в сарайчике как-нибудь?
- Сарайчик вам с ребенком просто не подойдет, - уже немного раздражаясь, сказала хозяйка.
- Где же ваш квартирант работает? – вроде не замечая раздражения женщины, спросила Тамара. – На сезон приезжает?
- Да на рынке. Где же у нас можно работать?  Или по пляжу ходить, или на рынке торговать.
- Ну, что ж, на нет и суда нет, - решила отступить Тамара, - до свидания. Пойду, поищу что-то похожее на ваш тихий домик.
- До свидания, - ответила женщина и ушла дальше развешивать свое белье.
Дальше Горлова решила уже не ходить, она была просто уверена, что нашла то, что искала. Она пошла по направлению к своему  дому. Идти было далеко, но сегодня она совсем не устала, потому что прошла совсем мало. Отойдя на приличное расстояние от дома  позвонила мужу.
- Сережа, кажется, я нашла.
- Где? – лаконично спросил Смирнов.
Тамара поняла, что, по-видимому, у него в кабинете находятся люди, или же он у начальства.
- Ты можешь говорить?
- Не совсем.
- Но пара минут у тебя есть?
- Да.
- Тогда запиши адрес, - Тамара продиктовала адрес домика. – Но сейчас его дома нет, он работает на рынке. Кем и где именно, не знаю. Надо проверить все рынки, и о стихийных базарчиках тоже не забудь.
- Понял, конец связи.
Тамара поняла, что он не может сейчас разговаривать, и не обиделась. Проснулся Максим и запросил кушать. Тамара нашла скамью в маленьком парке и села кормить малыша. Максимка наелся и опять уснул, она тихонько положила его в коляску и, немного отдохнув, покатила ее дальше.

          ***

Марина основательно занялась поисками. Перебрав в уме все возможные варианты работы, она остановилась на рыночной торговле. Виктор и раньше, когда они еще жили вместе, работал реализатором на рынке.  Сколько он живет рядом с ней, она не представляла. Может, он и не уезжал из города, и все эти годы ходил по тем же улицам? Нет, если бы было так, то хоть когда-нибудь, но пересеклись бы дороги. Скорее всего, жил где-то, а в город приехал недавно.

Ему надо на что-то жить, значит, надо зарабатывать деньги. Поэтому в любом случае он пойдет работать. Специальности, по сути, никакой. Хотя, кто знает, она ведь не видела его целых десять лет.

Решив, что самое подходящее место для него – рынок, Марина отправилась сначала на центральный.

Марина помнила этот рынок еще маленьким, стояли прилавки, лотки, кое-где киоски. Сейчас его не стоило даже сравнивать с тем подобием рынка. Он разросся, построили павильоны, убрали прилавки на центральных рядах. Он стал более цивилизованным. Но, как ни странно, Марине тот, маленький рыночек, нравился гораздо больше. Тогда можно было пройти по рядам, не пропуская ни одну бабу Маню или бабу Валю. Уже со входа было видно, где что продается. В одной стороне продавались овощи и фрукты, в другой – тряпки. Теперь вроде все солидно, но непонятно. В одном киоске продают яблоки-груши, уже в следующем висят свитера и брюки.

Марина решила пройти все ряды с их павильонами и киосками, ничего не пропуская. Она не смотрела на товар, только на продавцов. И смотрела так внимательно, что горячие  парни, так называемые, лица кавказской национальности, обратили на нее самое пристальное внимание. Она переходила от одного к другому, всматриваясь в лица, а они пытались шутить, заигрывать с ней.
- Девушка, ты не меня ищешь? – с сильным грузинским акцентом спросил продавец цитрусовых.
Только теперь Марина поняла, что настолько увлеклась своими поисками, что стала вести себя неприлично. Она улыбнулась.
- Нет, извините.
Грузины начали говорить друг с другом на непонятном языке, перекрикиваясь через прилавки и показывая на Марину. Она постаралась быстрее покинуть этот ряд, потому что никого похожего на Виктора там все равно не было.
Она обошла все ряды, но так никого и не нашла. Марина сильно устала: ходить по рынку, вообще, занятие трудное, надо быть любителем этого дела. Да еще ничего не покупая. Она на рынке всегда бывала только по необходимости, быстренько купит, что надо и домой.
Она решила, что завтра с самого утра отпросится с работы и пойдет по всем маленьким рыночкам, а их в Алуште было немеряно.

          ***

Смирнов по подсказке Тамары  снарядил группу на рынок на поиски  Виктора Быстрова. Группа в составе трех человек тоже поехала на центральный рынок  и тоже безрезультатно обошла все ряды. Только справились они втрое быстрее Марины, потому что сразу поделили рынок на сектора, и каждый принялся методично прочесывать вверенный ему участок.

Поиски продолжались уже неделю, но безрезультатно. Милиция обошла все рынки и стихийные базарчики: нигде Быстрова не было. Смирнов сделал вывод, что он уехал из города. Группа, которая была задействована на поисках преступника по рынкам, была переброшена на другие дела.

Марина тоже перестала его искать: надо было работать. На работе и так стали косо на нее посматривать, все время куда-то отпрашивается. Она бросила эту затею.

Не сдавалась только Горлова. Хотя это было и не ее дело, но – дело принципа. Она была уверена в своей теории: Быстров где-то в городе и работает на рынке.

За квартирой установили слежку, но после появления там Горловой, он забрал вещи и съехал в тот же вечер.

Тамара чувствовала себя виноватой перед женщиной, так у нее был постоянный квартирант, а теперь она лишилась гарантированного дохода.

По-видимому, хозяйка поделилась с квартирантом, что какая-то женщина задавала много вопросов, он что-то заподозрил и уехал. Теперь он спокойно мог бы покинуть Алушту. Делать ему здесь уже было нечего. Отомстил всем, кому хотел. Разве что еще сердечные дела какие-нибудь его держат?

Шло время, поиски результатов не дали. Милиция знала, кто преступник, а вот обнаружить его не могла. Дело осталось незавершенным.

Смирнов и его группа давно уже занимались раскрытием других преступлений, а Горлову все мучило дело Быстрова. Она долго размышляла над тем, куда мог подеваться Мститель, и пришла к выводу, если он так любил Татьяну, значит, он должен появиться на кладбище. Совсем скоро должно быть полгода, как похоронили Таню. Он должен туда прийти.

Тамара узнала точную дату смерти Быстровой, вычислила дату полгода после смерти. В тот день она попросила свою дочь Анжелу посмотреть за подросшим Максимом, а сама, никому ничего не сказав, прямо с утра, одевшись теплее, поехала на кладбище. По дороге купила две гвоздички, чтобы создать видимость, что она приехала проведать кого-то из своих. Продавщица цветов, пожилая женщина, с сожалением посмотрела вслед покупательнице, видимо, у той было лицо, вызывавшее сочувствие.

Горлова совсем не подумала о том, что совершенно не знает, где похоронена Татьяна Быстрова. Она уже была на кладбище, когда до нее дошел этот факт. Бродить по улицам кладбища, рассматривая и читая все надписи на памятниках и крестах, недели не хватит. И она решилась зайти в администрацию кладбища. Это был не очень большой домик, в котором сидела женщина и что-то писала в толстый журнал.

- Простите, что отрываю вас от дела, но мне надо у вас кое-что узнать, - поздоровавшись, обратилась Горлова к женщине.
- И что же? – не отрываясь от журнала и  не переставая писать, спросила работница кладбища.
- Вы не могли бы мне подсказать, где находится одна могилка?
- Что, так часто проведываете своих усопших, что забыли дорогу? – не очень приветливо отреагировала на вопрос Тамары женщина, наконец, оставив писать и обратив свой взор на вошедшую.

Под пристальным взглядом поблекших от времени глаз Тамара стушевалась и опустила вниз свои глаза, действительно, чувствуя себя виноватой. И виноватой не перед Быстровой, которую при жизни совсем не знала, и, тем более, не перед этой старой женщиной, презрительно смотревшей на нее, а перед своими родителями, похороненными в другой земле, которых она проведывала действительно очень редко. Потому что жила слишком далеко от них и не имела возможности приезжать к ним на могилы так часто, как хотелось бы.

- Извините, но просто никогда не была на вашем кладбище. Здесь похоронена моя дальняя родственница – Татьяна Быстрова. Ровно полгода назад.
Женщина сразу достала другой журнал, стоявший на полке рядом с такими же большими «Амбарными книгами» и стала его листать. Горлова ужаснулась количеству умерших. Женщина водила пальцем по колонке с фамилиями.
- Так, вы сказали – Быстрова?
Тамара кивнула головой.
- Есть такая, Татьяна Викторовна Быстрова, семьдесят девятый сектор, двенадцатая могила, - она подняла голову и вперила свои бесцветные глаза прямо в глаза Горловой.
- А вы не покажете, где это?
- Выйдете из домика, там есть сторож Федя. Он вас проводит, - женщина опять принялась писать, не обращая больше внимания на посетительницу.
- Большое вам спасибо, - Тамара повернулась к выходу.
- Да не за что, - уже довольно миролюбиво ответила женщина.
Возле домика стояла скамейка, вкопанная в землю. На ней и сидел сторож. Тамара сразу направилась к нему, так как никого больше вокруг не было заметно.
- Простите, вы – Федор? – обратилась Горлова к пожилому мужчине в полушубке и в большой меховой шапке.
- Ну, я. А вы что-то хотели?
- Та женщина, которая сидит в домике, - Горлова показала рукой на окно, - сказала, что вы меня проводите к могилке.
- Адрес? – кратко спросил Федор.
- Какой адрес? – растерялась Горлова.
- Адрес захоронения, - серьезно пояснил сторож.
- А, извините, не поняла сразу. Семьдесят девятый сектор, двенадцатая могила.
- Идем, - сказал Федор и пошел вглубь кладбища, не оглядываясь, в уверенности, что посетительница идет за ним.

Они прошли довольно далеко. На краю были выкопаны бульдозером свежие могилы, про запас, как определила Тамара. Возле одной из них стояла группа людей. Они плотной толпой обступили могилу, видимо, прощаясь в последний раз с покойным. Тамаре стало жутко. Она всегда удивлялась тем людям, которые работают в ритуальных службах, в моргах. Неужели это было их призвание – работа с покойниками? Она никогда не понимала людей, которые любили ходить на похороны и поминки. У нее была одна соседка, которая не пропускала ни одних похорон в округе. Только она узнавала, что кто-то умер, как сразу же мчалась туда и пыталась распоряжаться похоронами. Видимо, это доставляло ей несказанное удовольствие, так как с ее лица не сходила счастливая улыбка. Это было дико для всех присутствующих. Все чувствовали себя неловко в ее присутствии. Но сказать что-либо ей никто не решался. Многие думали, что это родственница. Кое-кто думал, что она – представитель ритуальной службы. И в результате, кроме горя от потери близких, люди испытывали еще и неприятный осадок от поведения этой женщины.

Федор остановился.
- Дальше  я не пойду, надо на пост возвращаться. Пройдете прямо вон до того памятника, - показал он в направлении самого монументального сооружения в этой стороне, - свернете налево и почти в конец. Это и есть семьдесят девятый сектор. А там найдете.
- Спасибо вам.
- Не за что, - Федор повернулся и так же важно зашагал обратно.

Тамаре было на руку, что он оставил ее одну. Было бы крайне неразумно появиться возле могилы в тот момент, когда там кто-то будет. Особенно, если этот кто-то окажется Виктором Быстровым. Конечно, она придумала бы, что сказать, но нарываться на неприятности было неразумно. Тамара медленно шла вдоль могил, невольно читая надписи на памятниках. Земля была промерзшая, хоть мороз был и невелик. Тамара часто спотыкалась о комья, потому что глаза ее постоянно смотрели на надписи, а не на дорогу. Она подошла к большому  монументу, ориентиру, который указал ей Федор. На монументе из черного мрамора в полный рост был высечен портрет молодого человека, надпись гласила: « Спи спокойно, брат, мы продолжим твое дело». Горлова задержалась возле памятника, сомнений быть не могло, явно похоронен какой-то криминальный авторитет, и памятник воздвигла братва. Она повернула влево, как сказал сторож, и замедлила шаг. В отдалении возле одной могилы стоял мужчина. Он стоял неподвижно, словно читал молитву. Горлова ни в чем не была уверена, но чутье подсказывало ей, что это и есть могила Тани Быстровой.

Она медленно шла в направлении этой могилы, лихорадочно придумывая, как ей поступить в случае, если это окажется разыскиваемый преступник. Смирнову она ничего не сказала, да и вообще никто не знает, куда она пошла. Горлова уже подходила к могиле, как мужчина обернулся, заслышав шаги. Она вздрогнула: это был Виктор Быстров. Они встретились взглядами, Тамара сразу отвела взор и медленно прошла мимо, успев заметить, что это действительно могила Тани. Мужчина так и остался стоять, опустив голову, а Тамара отошла на значительное расстояние, но, не упуская из вида Быстрова. Она свернула на первую попавшуюся могилу, наклонилась положить цветы и быстро окинула взглядом местность. Нигде никого. Отсюда даже той толпы людей не было видно, мимо которой она проходила.

Тамара отвернулась и вынула телефон вместе с носовым платком. Сделала вид, что плачет и вытирается платочком, а сама набрала номер своего мужа.

- Смирнов, слушай. Я сейчас на кладбище. Здесь Виктор Быстров возле могилы Тани. Семьдесят девятый сектор, двенадцатая могила.
- Понял, уходи оттуда немедленно. Слышишь?!

Тамара отключила телефон. Она решила еще постоять, понаблюдать. Вдруг из-за поворота показалась женщина. Она тоже шла по направлению к той же могиле. В руках у нее был букет красных роз. Горлова не знала, кто бы это мог быть. Догадалась, что, возможно, это была мать погибшей. По возрасту женщине было где-то в районе сорока лет. По мере приближения к могиле шаг женщины все замедлялся, вот она совсем остановилась, не доходя до нее шагов десять. Мужчина вышел ей навстречу, и она буквально упала ему на грудь.

Тамара даже отсюда видела, как рыдания сотрясают тело женщины. Мужчина пытался ее успокоить. Так она плакала минут десять. Горлова присела на маленькую скамеечку, установленную возле могилки. Только сейчас она увидела, кому положила цветы. Это была могила молодой девушки, которую похоронили в двадцать один год. На портрете, прикрепленном к деревянному кресту, улыбалась симпатичная девушка с ямочками на щеках. Тамара заметила, что дата смерти была на несколько дней раньше смерти Тани Быстровой.

Горлова сидела так, что очень хорошо видела все, что происходило возле могилы Тани. Только слышать ничего она не могла. Наконец, женщина успокоилась и оторвалась от плеча мужчины. Они начали разговаривать. Говорили долго и, видно, на повышенных тонах. Мужчина что-то долго объяснял женщине, но она отмахивалась от него, все более разъяряясь. Вот он обнял ее и стал целовать. Сначала он целовал ее в лоб, щеки, а потом стал целовать в губы далеко не братским поцелуем.

Тамара уже давно поняла, что это брат и сестра, но то, что она сейчас видела, не было похоже на братские отношения. Казалось, что они совершенно забыли, что находятся на кладбище рядом с могилой родного человека. Они целовались настолько страстно, что их поцелуи напоминали отношения любовников, страшно соскучившихся друг за другом. Они не обращали внимания на женщину, которая все это могла бы видеть, им было наплевать на всех.

В этот момент на аллее появилась милицейская оперативная машина, но Быстровы настолько были заняты друг другом, что, скорее всего, не слышали шума мотора, не видели саму машину.

Виктор Быстров оторвался от своей сестры только тогда, когда  послышался визг тормозов. Из машины высыпали оперативники.

Горлова увидела знакомые лица. Смирнов явно не успел вызвать группу захвата, и в машину вскочили все те, кто был в тот момент у него в кабинете. Они быстро окружили целующуюся парочку. Быстров не сопротивлялся.  После слов Смирнова: «Виктор Павлович Быстров, вы арестованы!»  он еще раз припал к губам Марины. Никто не мешал им целоваться, все понимали, что это, скорее всего, последний его поцелуй. Наконец, капитан Самойлов не выдержал и дернул его за руку.
- Хватит, иди в машину.
Быстров, глядя только на Марину, позволил надеть на себя наручники.
- Прости, Мариночка. Я всегда любил только тебя.
- А я тебя. Прощай, Виктор.
- Прощай, Марина. Но это недоразумение. Я скоро вернусь. Прощай, доченька, - сказал он, посмотрев на могилу.
Последние слова удивили Смирнова, но с этим он решил разобраться позже. Сейчас его интересовала женщина, маячившая недалеко. Он пошел ей навстречу.
- Томочка, я же тебе сказал, чтобы ты уходила отсюда. Опять не слушаешься?
- Хотела посмотреть, возьмете его или упустите.
- Ну, ты даешь. Замерзла? – он поцеловал ее в щеку.
- Немножко.
- Поехали.
- Нет, не хочу с преступником ехать в одной машине. Слушай, они брат и сестра?
- Да.
- Целовались они далеко не по-братски. Обрати на это внимание.
- Ладно, разберусь. Так что, будешь домой сама добираться?
- Доберусь, не волнуйся.
- А Максима с кем оставила?
- С Анжелкой.
- Ох, Тома.
- Что – Тома? Если бы я сюда не пришла, ловили бы его еще неизвестно сколько.
- Слушай, ты опять утерла нос милиции. Теперь все будут говорить, что Горлова поймала преступника.
- А ты скажи, что это была твоя оперативная разработка.
- Откуда ты только слов таких нахваталась?
- С кем поведешься, - засмеялась она.
- Ладно, мы поехали, - он еще раз поцеловал жену и пошел к машине.
Там уже все с нетерпением поглядывали в сторону майора. Кто-то знал Горлову, а  молодой лейтенант с любопытством рассматривал жену начальника.
- Это та самая? – пытался удовлетворить свое любопытство у Самойлова.
- Та самая, моя теща, - с гордостью сказал Самойлов, - и по совместительству – жена майора Смирнова.

Машина уехала, увозя с собой Мстителя, а на кладбище осталась Горлова и Марина, о которой впопыхах вообще забыли. Она стояла, растерянная, опустив безвольно руки, и смотрела вслед машине, увозившей ее любимого. Тамара решила, что сейчас нельзя оставлять ее одну, как бы чего не сделала с собой. Горлова подошла к Марине и заговорила:
- Вы поплачьте, так будет легче.

Марина повернулась к Горловой. Казалось, она только что заметила, что здесь не одна. В общем, Тамара была уверена, что она действительно раньше ее не замечала, потому что сразу после поворота Марина увидела  Виктора и уже не отрывала от него глаз.

- Не могу плакать, уже все слезы выплакала, - с трудом ответила Марина.
- Идемте отсюда, - предложила Тамара.
Они вдвоем дошли до выхода из кладбища, так и не проронив больше ни слова. До остановки маршрутки идти было далековато, но по-другому уехать отсюда было никак. Женщины так же, молча, пошли  к остановке.
Ждать пришлось недолго. Они в маршрутке сели рядом. В городе Марина вышла в центре. Тамаре надо было бы проехать дальше, но она тоже вышла на одной остановке с Мариной.
- Девушка, - обратилась Горлова к Марине, - а давайте посидим в кафе, я угощаю.
- Хорошо, давайте, - казалось, Марина ничему не удивилась.

Они зашли в кафе, находящееся поблизости и сели за угловой столик. Тамара сразу сделала заказ подбежавшей официантке. Марина не реагировала ни на что. Она сидела, вперив взгляд в одну точку, и молчала. Горлова решила, что надо ее разговорить. Она осмотрелась. Кафе было не самого высокого разряда. Потолки и стены явно требовали ремонта. Столики были кое-где поцарапанные, с отломанными уголками. О стульях вообще был отдельный  разговор: казалось, их собирали по разным помойкам, настолько они были все разнокалиберные, с погнутыми ножками и поломанными сиденьями. Если бы был выбор, Горлова сюда никогда бы не зашла. Успокаивало только то, что официантки были приветливыми девушками. Вот уже и заказ несут.

На подносе стояли салаты, закуски и графинчик с водкой. Водку Горлова заказала специально, чтобы немного согреться и расслабить Марину. Той явно надо было снять стресс.
- Давайте выпьем за знакомство. Меня зовут Тамара. А вас? – Горлова наполнила рюмки.
- Марина, - ответила женщина, и опрокинула рюмку в рот.
- Вы закусывайте, - предложила Горлова.
- Спасибо, - Марина стала есть.
- Я сегодня только чай выпила.
- А я вообще ничего не ела. Сегодня полгода, как умерла моя дочь.
- Давайте помянем ее, - предложила Горлова, опять наливая в рюмки.
- Давайте, мне все равно не с кем ее помянуть.
- Что так?
- Родителей здесь нет, родственников тоже. Друзей не завела. А ее отца только что арестовали. Ну, вы видели.
- Да, царствие ей небесное, - сказала Горлова и немножко пригубила, помня о том, что ей еще надо кормить Максимку.
- Царствие небесное тебе, доченька, - эхом повторила Марина.
- Сколько ей лет было, когда…
- Двадцать. А вы к кому приходили?
- К знакомой.
- А-а-а, - протянула Марина, закусывая.
Выпили еще, щеки у Марины порозовели, она немного расслабилась.
- Трудная жизнь выпала моей дочери, а главное, что я во всем виновата.
- Матери себя всегда винят. В чем же вы виноваты? – спросила Горлова.
- В том, что перестала обращать на нее внимание. В том, что не сказала ей, кто ее отец. Если бы вовремя сказала, ничего бы не было. А вообще-то я виновата в том, что родила ее, - Марина заплакала. – Не надо было рожать. Не надо было влюбляться в Виктора.
- Почему же не надо было влюбляться? Любовь – это ведь прекрасно. Вы ведь любите друг друга до сих пор?
- Да, любим и очень. Такая любовь, может, раз в столетие бывает. Но это любовь запретная.
- Как это? Он женат?
- Нет, просто мы родные брат и сестра, - Марина сказала это чужому человеку, и ей стало легче, она вздохнула с облегчением.
- А дочка?
- А Танечка – это наша общая дочь, - Марина смотрела на Тамару, как бы ожидая ее суждения.
Горлова была в шоке. Она перестала есть и уставилась на Марину.
- А как же вы могли? Ведь это инцест.
- Да все я знаю. Но мы все время были вместе, с пеленок. Так уж получилось, что нам никто не был нужен.
- И что же, вы никогда ни с кем не встречались?
- Встречалась с одноклассником. Сделала от него аборт, еще в школе. А потом Витя ушел в армию, а я осталась беременной от него, но аборт делать было уже поздно. Пришлось рожать. Я понимаю, что кругом виновата, но назад ничего не вернешь. Не осуждайте меня, я уже и так проклята родителями, дочкой, самой судьбой.
- А почему вы перестали обращать внимание на дочь? Что-то произошло? – поинтересовалась Горлова, которую заинтриговал рассказ Марины.
- Да, произошла ужасная вещь. Даже стыдно рассказывать.
- Раз начали, лучше расскажите, эта история потом вас меньше мучить будет.
- Однажды я застала свою Таню в постели с Виктором, ее отцом.
- Он знал, что она его дочь?
- Нет, не знал. Я сказала ему об этом слишком поздно, уже после того. Ей тогда было всего десять лет.
- Ничего себе, - не сдержалась Горлова.
- Я очень любила Танечку. Как бы там ни было, это была девочка от любимого человека. Да, рожденная в грехе, но ведь от любимого. Но после того случая я не могла больше ее любить. Она мне стала противной, точно так же, как и Виктор. Я его выгнала и не видела целых десять лет. До сегодняшнего дня, - Марина замолчала, налила себе из графинчика и залпом опрокинула в себя рюмку.
«Вот и все объяснение их далеко не братских поцелуев», - подумала Горлова.
- А что же было дальше? – поинтересовалась Тамара.

- А дальше мы с дочкой жили как бы отдельно – обе сами по себе. Я видела, что она катится по наклонной плоскости, но не препятствовала этому. Она рано узнала мужчин, ее тянуло к ним. Где и с кем она проводила время, я не интересовалась, мне действительно было все равно. Потом я заметила, что она стала употреблять наркотики, ну, и ладно. Когда ей шел тринадцатый год, ее изнасиловали сразу десять человек и записали это на пленку. Их всех судили и посадили. Как она жила после изнасилования? Да, как и прежде: мужики и наркота. Вот и вся ее жизнь. Я понимала прекрасно, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно, но придет конец ее и моим мучениям. Вот он и пришел, этот конец, - Марина опять заплакала, но уже пьяными слезами. – Они, эти изверги, издевались над ней, как только могли. Изуверы, своими руками бы задушила. Но милиционер сказал, что их уже всех – того…  Что это Витя их убил, всех. Понимаете?

- Понимаю.
- Теперь его посадят, а я опять останусь одна. Теперь уже действительно одна, - Марина рыдала так, что с соседних столиков начали оглядываться на них.
- Марина, успокойтесь, перестаньте плакать. Сами знаете, что слезами горю не поможешь, - пыталась успокоить ее Тамара.
- Но что мне теперь делать? Скажите.
- Жить, просто жить. Жили вы ведь десять лет без него, и дальше проживете. Посмотрите на себя, ведь вы еще молодая и красивая женщина. Влюбляйтесь и выходите замуж, рожайте и воспитывайте детей.
- Я никого не смогу полюбить. Я люблю только его.
- Это вам только так кажется. Просто выбросьте его из головы. Любите его только как брата, и все у вас получится.
- Хорошо вам говорить, а как тут выбросишь, если столько лет жизни я думала только о нем?
- Ладно, Марина, все потихоньку образуется, а сейчас давайте еще выпьем.
- Давайте.

Они еще долго сидели, говорили. Похоже было, что Марина впервые в жизни открывает душу перед незнакомым человеком. У нее столько всего накопилось, что разговорам конца края не было видно. Горлову поджимало время, она помнила, что оставила сына на свою дочь. Пора бы уже ей и честь знать.

- Мариночка, а давайте мы с вами встретимся завтра. Мне просто очень надо быть уже дома. У меня там маленький сынишка, наверное, уже исплакался за мамой.
- У вас маленький сын? И сколько же ему?
- Почти полгода.
- Но ведь… - Марина замолчала, не решаясь сказать, что Тамара старая для такого маленького сына.
- Вот видите, даже в таком возрасте все возможно, а в ваши сорок жизнь только начинается, - засмеялась Тамара, ничуть не обижаясь на реакцию Марины: она уже давно привыкла к подобному проявлению эмоций по поводу ее материнства. – Так что, встречаемся завтра?
- Да, конечно.
Они обменялись номерами телефонов, договорились о месте и времени встречи и благополучно разошлись по домам.

         ***

Виктору Быстрову предъявили обвинение в убийстве одиннадцати человек. Он спокойно слушал майора, пока тот перечислял фамилии и клички убитых.
- Вы признаете себя виновным в умышленном убийстве вышеперечисленных граждан?
- Нет, конечно. Более того, я никогда не слышал эти имена и не знаю, о ком идет речь.
Смирнова переклинило. Он настолько был уверен в том, что Быстров сразу признает себя виновным в совершении убийств, что сразу не нашелся, что сказать.
- Хорошо, будем плясать от печки. Вы знали Татьяну Викторовну Быстрову?
- Конечно, это моя дочь.
- Почему – дочь. Я думал, это ваша племянница?
- И дочь и племянница одновременно. Так получилось, - объяснил он удивленному майору.
Тот не стал вдаваться в подробности. Решил, что в ходе следствия разберется.
- Хорошо, тогда расскажите, где вы проживали после выхода из тюрьмы?
- Где я только не проживал? Немного жил в Алуште, потом переехал к родителям, жил там где-то более двух лет. Потом работал в Москве несколько лет, теперь живу вот здесь. Работаю на рынке.
- На каком?
- На центральном. У меня там три киоска стоят.
- Значит, у вас работают реализаторы?
- Конечно. Когда-то я сам начинал реализатором.
- И все законно оформлено?
- Обижаешь, начальник. Я не хочу больше ссориться с законом. Конечно, все оформлено. Можете проверить.
- Проверим, не сомневайтесь.
Теперь Смирнов понял свою ошибку. Они искали на рынках Быстрова в качестве реализатора, но никому не пришла в голову мысль, что он теперь выступает в роли  хозяина.
- Вы всегда общались со своей семьей?
- Смотря кого считать своей семьей?
- Я имею в виду Марину и Татьяну Быстровых.
- Нет, у меня были потеряны с ними связи десять лет назад.
- Почему?
- Марина меня выгнала из дома.
- Почему?
- Это к делу не относится. Провинился.
- После этого вы с кем-нибудь из них виделись?
- Нет. Марину увидел сегодня впервые на кладбище.
- Что-нибудь о них слышали?
- Ничего. Я не общался с ними, не переписывался, не созванивался. Марина мне запретила подавать о себе знать.
- И вы свято соблюдали этот запрет?
- Да, я привык слушать свою сестру.
- Вы были в курсе того, что в детстве Таню изнасиловали десять человек?
- Я узнал об этом только недавно, когда в газетах появились статьи о ее убийстве.
- Как вы считаете, кто мог убить вашу … дочь?
- Только те подонки, которые ее изнасиловали тогда, - у Виктора сжались кулаки. Но это была единственная его реакция на слова майора.
- А вы не пытались найти насильников?
- Нет, я знаю, что они уже все отбыли свое наказание. А милиция, я надеюсь, найдет убийц моей дочери. И накажет.
- Дело в том, что убийц мы уже нашли и доказали это. А вот наказывать некого.
- Как такое может быть? – невинно спросил Быстров.
- А так. Просто появился какой-то неизвестный Мститель и убил их всех по очереди. Не пощадил никого.
- Молодец.
- Может, и молодец, но действовал-то он не по закону. Теперь мы должны найти и наказать его.
- Что ж, ищите.
- Да, похоже, что и Мстителя мы уже тоже нашли.
- И что?
- А он отпирается, говорит, что ничего не делал. Выходит и лавры победителя ему тоже не нужны.
- Значит, не из-за лавр он их замочил.
- Выходит, так.
- И что же дальше? – поинтересовался Быстров.
- А дальше нам придется доказывать ему его вину по каждому случаю.
- А сможете?
- Сможем, наследил Мститель в нескольких местах.
Быстров заинтересованно взглянул на Смирнова.
- И сильно наследил?
- Достаточно, чтобы получить пожизненное заключение. Ладно, Быстров, хватит играть нам в кошки-мышки. Речь ведь идет о вас.
- Обо мне? - очень искренне удивился Быстров.
- О вас, о вас. И хватит уже…
- Знаете, мне очень даже лестно, что вы заподозрили меня в этом деле. Если бы я мог, я бы их всех убрал своими руками, но, увы…  Вы ошиблись.
- Да нет, Быстров. И вы прекрасно знаете, что я не ошибся. Просто своим отпирательством вы просто тянете время. Я ведь все равно докажу, что вы – убийца. Притом – серийный.
- А вот с этого момента наши душещипательные разговоры закончились, гражданин майор. Теперь я буду говорить только в присутствии адвоката.
- Хорошо, имеете право.
Быстрова увели в камеру, а Смирнов собрался идти домой. Настроение было паршивое, хотя и был задержан человек, за которым гонялись несколько месяцев. Смирнов по-человечески ведь понимал его. Если бы на его месте оказался он, не дай Бог, конечно,  поступил бы так же.

          ***

Тамара Горлова приготовила мужу хороший ужин. Все, как он любил: нажарила котлет, сделала пюре и нарезала салат. Котлеты, правда, купила по дороге в супермаркете, вдруг не заметит разницы. Она чувствовала себя виноватой перед Анжелой: заставила практически день просидеть с двумя маленькими детьми. Ей и Настеньки хватало, а тут она своего Максима подсунула. Анжела ничего не сказала, но Тамара очень хорошо знала свою старшую дочь. Хоть та и улыбалась, когда мама пришла забирать свое орущее чадо, но поперечная морщинка на лбу выдавала ее с головой. Когда Анжела была чем-то недовольна, эта морщинка появлялась всегда.

Вечером Горлова ждала нагоняй от мужа, что не послушалась и не ушла с кладбища. Задержали, правда, Быстрова только благодаря ей, но это в семейных разборках в расчет не принимается.

Еле успела сделать пюре, как появился Смирнов. Тамара вышла навстречу ему с сыном на руках. Сергей пришел усталый, но к сынишке все равно подошел, поцеловал малыша и жену, поиграл немного с Максимкой. Тот уже давно узнавал папу и тянул к нему ручонки всякий раз, только тот входил в комнату.

- Максимочка, дай папе руки помыть, папа кушать хочет, - забирая малыша назад, нежно проговорила Тамара.
- Хочет кушать и хочет нашу маму отшлепать по одному очень интересному месту, - еле оторвал сына от себя Смирнов.
Максим зашелся в рыданиях.
- Сыночек, не плачь, папа сейчас придет, только ручки помоет и придет.
Тамара пошла с орущим сыном в комнату, постепенно успокаивая его. Смирнов зашел через пару минут.
- Ну, рассказывай, как ты там оказалась? – садясь за стол и забирая сынишку на руки, спросил Сергей.
- Я подумала, что Быстров, если он в городе, обязательно придет навестить могилу своей дочери. Сегодня ведь ровно полгода, как ее не стало. Обычно, в такой день родственники поминают покойников.
- А ты откуда знаешь, что это его дочь? – хитро поглядывая на жену, спросил Смирнов, успевая есть и уворачиваться от рук малыша, который почему-то тянул их в его рот.
- После того, как вы его увезли, я осталась на кладбище вместе с Мариной, ее мамой. Ну, мы посидели, пообщались.
- То есть, где посидели?
- В кафе рядом с ее домом.
- Она поняла, кто ты?
- Нет. Она подумала, что я  приходила проведать кого-то.
- Ну, и чем закончились посиделки?
- Ничем. Мы договорились встретиться завтра.
- И о чем вы будете говорить?
- Слушай, Смирнов, ты как на допросе, что, чего, как. Ей просто надо выговориться, а подруг нет. Вот она мне и рассказала кое-что.
- Поделишься?
- Нечем особенно делиться, кроме того, что Татьяна – дочь Виктора. Но и это, похоже, ты уже знаешь.
- Ладно, не сердись. Спасибо тебе за помощь, конечно. Как оказалось, что племянница вдруг стала дочерью?
Тамара подробно пересказала мужу ее разговор с Мариной.
- Теперь понятно. Представляешь, Тамарочка, арестовать-то мы его арестовали, а вот предъявить ему и нечего. Сказал, что никого из убитых не знает,  и  никого не убивал. И все, точка. Завтра будет общаться с нами только в присутствии адвоката. Вот такие пироги.
- А как же составленные фотороботы? Люди ведь его видели.
- Надо завтра же проводить опознание.
- А нож? Ты ему показал его нож?
- Еще нет.
- Завтра предъявишь ему нож, на опознании его кто-то узнает.
- А если не узнает? Да и от ножа он открестится. Мало ли, что на зоне, где он сидел,  такие ножи изготовляют. Отпечатков пальцев нигде не оставил.
- Да, молодец, чисто сработал.
- Молодец-то молодец, но одиннадцать человек жизни лишил, а доказать не можем. Вот ведь какой парадокс.
- Знаешь, а ведь его жалко. Правильно мужик поступил. До сих пор любит Марину, да и она любит только его. Представляешь? И как он любил свою дочку, чтобы решиться на такое.   
- Ладно, хватит о работе. Дома надо отдыхать от работы, а у нас словно разбор полетов. Верно, Максимка? – Смирнов пощекотал маленького и тот зашелся в счастливом смехе.

Сергей понес малыша в спальню, положил на кровать и стал с ним баловаться, на время выбросив из головы все, связанное с работой. Тамара убрала на кухне и присоединилась к своим любимым мужчинам, что привело тех в неописуемый восторг, особенно Максима, который агукал  и  пускал слюнки больше прежнего.

          ***

Утром в кабинете Смирнова собралась вся группа, которая так долго занималась делом Мстителя. Следователь Елена Николаевна расположилась во главе стола, остальные примостились, где придется.

- Приступим? – спросила она, обводя глазами небольшую группу мужчин.
- Давай, - кивнул майор Смирнов.
- Итак, что мы имеем? А имеем практически ничего. Кроме догадок и твердой уверенности, что Быстров – преступник, у нас почти ничего нет.
- Лена, а давай сейчас пройдемся по всем по очереди, то есть, я хотел сказать, в порядке очередности, как он их убивал. И в каждом конкретном случае решим, что мы можем ему предъявить, - предложил капитан Самойлов.
- Давайте по очереди. Первым погиб Кабан. Я буду называть всех по кличкам, так нам будет удобнее. Согласны?
- Конечно, - ответил за всех лейтенант.
- Так вот, его труп выбросило на берег. Одежду нашли неподалеку. Он был в состоянии алкогольного опьянения. Сделали вывод, что утонул сам. Напился и утонул. Никаких признаков насилия, никто ничего не видел, на одежде никаких других отпечатков пальцев обнаружено не было. Всё. Несчастный случай, как ни крути. Что мы можем в данном случае предъявить Быстрову? А ничего.
Смирнов что-то записал себе в блокнот.

- Сережа, не надо писать, я уже выбрала все даты смертей и время, на которое надо проверить алиби Быстрова. Вот, возьми.
- Спасибо, Леночка, - улыбнулся Смирнов.
- Дальше. А дальше смерть Гвоздя и Патлатого. Здесь, конечно, интереснее. Не сработали тормоза на горной дороге. Можно предположить, что кто-то подрезал тормозной шланг, тормозная жидкость вытекла, и в результате не сработали тормоза на самом крутом повороте. Проверить эту версию оказалось невозможно, потому что автомобиль взорвался и сгорел дотла. Это только наши догадки да показания водителя фуры, которая тогда выехала навстречу их автомобилю. Наши коллеги из Судака провели свое расследование. Один мальчик утверждает, что видел, как возле машины крутился какой-то дядька. Попытались составить фоторобот, но у них ничего не получилось. Мальчик практически не видел его лица. С отпечатками, сами понимаете, никак. Вот еще два недоказуемых убийства.
- Хитрый гад, - вырвалось у Валеры.

- Четвертым погиб, так называемый, Вован. Придавило машиной в автосервисе. Здесь можно и нужно попытаться припереть его к стенке. Его видели несколько человек, составлен фоторобот. Но почему-то на фотороботе он совершенно другой. Я его не таким представляла. Но будем надеяться, что сегодня они его опознают. Машина «Форд» была в угоне. Если что, предъявим обвинение в угоне машины. Затем надо узнать его знакомства с химиками или людьми, близкими к химическим веществам. Возможно, за время после отсидки он сам учился на химика, работал лаборантом или что-то в этом роде.

- Приклеил усы, надел парик, вот и другой человек. Я тогда занимался этим делом, - подал голос Самойлов. – Такое вещество, которое он применил, в нашем городе нигде не вырабатывается. Это новая технологическая разработка. Порошок при взаимодействии с металлом мгновенно начинает его разъедать. А трос, на котором висела машина, состоит из тонких металлических нитей, которые разъелись минуты через три. Он все точно рассчитал, рассыпал порошок и сразу же смылся. Возможно, где-то в подполье работает какой-нибудь непризнанный гений.
- А может, он и сам его придумал, - добавил молодой лейтенант Валерий.
- Может, и сам. Это надо проверить. Смирнов, займешься этим? – Елена Николаевна вопросительно посмотрела на Смирнова.
- Конечно, займусь.
- Ну, а если его не опознают, тогда даже не знаю, на чем его подловить. Отпечатков никаких.
- Он же в это время где-то жил, надо поспрашивать, не видели ли его на «Форде».
- Молодец, Валерочка, вот ты этим и займешься.
- Есть! – коротко ответил лейтенант.
- Идем дальше. Пятым у нас был… - следователь порылась в своих бумагах, - был Серый. Электрика убило током. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Пришли с обеда, и нашли его обугленный труп. Посчитали, что замкнуло в розетке высокого напряжения. До этого перематывал электродвигатель, скорее всего, хотел проверить и что-то пошло не так. Его напарник удивился, что он хотел попользоваться розеткой, в которую почти никто ничего не включал: она была укреплена не совсем в удобном месте. Тогда проверили рабочую розетку, она почему-то не работала. Вскрыли, специалисты посмотрели, с розеткой все было в порядке, а вот проводка к этой розетке была повреждена уже за стенкой мастерской. Там стояла стремянка, но в то время она лежала на полу. Сделали вывод, что стремянка упала и повредила кабель высокого напряжения. Все сходилось. Хотя криминалист тогда засомневался, что, по сути, легкая стремянка могла разрушить толстый кабель. Но…, знаете, как у нас иногда бывает, короче, дело закрыли. Несчастный случай.

- Чтобы разрушить кабель высокого напряжения и самому не сгореть, надо хоть немного разбираться в электричестве, - сказал Смирнов.
- Любой мужик с мозгами разбирается в электрике. Толстые резиновые перчатки, обувь на резиновой подошве – и все.
- Самойлов, а ты смог бы полезть в такой кабель?
- А почему бы и нет. По крайней мере, дома сам справляюсь.
- Ладно, ребятки, идем дальше. Следующим был Клоп. Он жил в Судаке. Выпал из окна своей квартиры с девятого этажа. Коллеги говорят, что дверь квартиры была открыта, видимо, ждал кого-то, а может, просто открыл на звонок и этот кто-то выбросил его.  С отпечатками глухо. Свидетели говорят, что видели только момент падения тела.  Следующим у нас был Интеллигент.  Его мать дала показания, что сын прибежал домой сам не свой, побросал вещи в сумку и уехал в Киев. Сказал, что Клопа выбросили в окно, и он видел кого-то в окне. Но  спросить у него мы уже ничего не сможем, так как он упал под поезд метро. Свидетелей много, но никто не видел, как его толкнули. Возможно и сам от отчаяния.

- Сам мог бы и дома лишить себя жизни, а он просто хотел сбежать. Видимо, Мститель следил за ним от дома Клопа, и поехал в Киев с ним в одном поезде, - сказал Валера.
- Стоп, билеты тогда продавали еще по паспортам? – Смирнов вопросительно уставился на коллег.
- Думаю, да, - ответила следователь.
- Тогда надо проверить корешки билетов в кассе Симферополя на то число. Если там будет Быстров, тогда можно что-то доказывать по этому эпизоду.
- Хорошо, сегодня позвоню в Симферополь, попрошу, чтобы быстрее проверили.
- Леночка, не раскатывай губу, возможно, он по чужому паспорту ездил, - привел их в чувство Самойлов.
- Можно проводникам показать фото Быстрова, может, опознают, - вдруг сказал Валера.
- Вот, ребятки, учитесь, - засмеялась Лена, - молодой и мыслит по-другому.
- Вы хоть представляете себе, сколько людей видят проводники за время своей работы. Прошло уже столько времени, это надо было сделать сразу, а сейчас – бесполезно, - возразил Смирнов. – Ладно, Лена, давай дальше.
- А дальше у нас – Мишка. Его зарезали на дискотеке.
- Закрыть ее к черту, - не выдержал Смирнов.
- Закрыть - не имеем права, молодежь там культурно развлекается, - съязвил Самойлов.
- Витя, не трави душу. Сношается, а не развлекается. Такой себе официальный публичный дом для малолеток.
- Ребята, перестаньте. Здесь у нас шансов больше всего. У нас есть фоторобот, кстати, больше похожий на настоящего Быстрова. Есть нож, изготовленный на зоне, где сидел Быстров, и в то время, когда он там находился. Это доказано нашими экспертами. Сегодня должен прийти тот парень, который составлял фоторобот. Дальше. Переезжаем в Мисхор. Там жена находит нашего девятого клиента в состоянии сильнейшего алкогольного отравления наряду с дозой наркотика. Видимо, Мститель побоялся, что клиент может протрезветь, и уколол ему наркотик, что и добило его окончательно. Жена говорит, что Слава, он же Сява, никогда наркотики не употреблял, а вот запил последнюю неделю основательно. Отпечатков нет, все стерто. На бутылке и на шприце отпечатки только Сявы.

- Если бы отпечатки не стирались, то на бутылке были бы отпечатки хотя бы продавца, так ведь? – поинтересовался лейтенант.
- Конечно. Теперь Ялта. Пропала Катя. На берегу моря в весьма укромном месте нашли ее одежду и больше ничего. Труп не найден по сей день. Уже прошло много времени, скорее всего, он так никогда и не будет найден.
- А может, она просто куда-то скрылась в такой способ. Всех обвела вокруг пальца. Сбежала и от Мстителя, и от  нас? А? – Валера обвел глазами всех собравшихся.

- Вряд ли, - сказала Елена Николаевна. - Скорее всего, он затянул ее в водоворот, как они в свое время сделали с Таней. Только в отличие от Тани, труп унесло течением или акулы съели. Ладно, дальше. Остался один – Жорик. Его нашли в квартире Кати отравленным паленой водкой. Но на бутылке, которую он держал в руках, опять только его отпечатки и никаких других. Напрашивается вывод, что бутылку протерли и только потом вложили в руку трупа. У него находят пресловутый диск, который мы безуспешно пытались найти полгода. Этот диск полностью доказывает вину всех одиннадцати человек, теперь уже покойных,  в преступлении, совершенном против Татьяны Быстровой. У меня всё.

- Что ж, пойдем работать, - сказал Смирнов. – Лена, на сколько придут свидетели для опознания?
- На одиннадцать.
- Хорошо, не забудь позвонить в Симферополь насчет билета.
- Не забуду, - Елена Николаевна перешла в свой кабинет, который находился рядом с кабинетом Смирнова.
К одиннадцати часам в коридоре возле кабинета Смирнова толпилось несколько человек. Сергей, услышав шум в коридоре, выглянул и осмотрел всю братию. Пришли все работники автосервиса, и  в стороне стоял паренек с дискотеки с каким-то мужчиной, по-видимому, с отцом. Смирнов пригласил всех в свой кабинет. В это время в кабинете следователя готовили похожих на Быстрова людей для опознания.

В кабинет следователя заходили по очереди. Работники сервиса растерянно осматривали трех мужчин, среди которых сидел и Быстров, и качали головами. Ни один человек не опознал в Быстрове того клиента, который пригнал на автосервис «Форд».

Пришла очередь паренька с дискотеки. Он зашел в сопровождении своего отца, так как был еще несовершеннолетним. Мальчик очень внимательно смотрел на всех мужчин, дольше всех задержал взгляд на Быстрове, а потом сказал:
- Вот этот мужик вроде похож, но не он. Точно, не он.
Смирнов был в шоке. Когда они остались со следователем наедине, он не выдержал:
- Лена, что ж нам так не везет? Какое западло!
- Да уж. Если ничего ему не предъявим, придется отпускать.
- Да, завтра. У нас остались сутки. Но ведь он – убийца!
- А знаешь, даже если мы докажем, что он ездил в Киев вместе с Интеллигентом, это уже ничего не изменит. Ну, ездил, скажет, по своим делам. И всё. Никто ведь не докажет, что он был в метро в то время, что и Интеллигент. И что он его толкнул. Господи, замкнутый круг.
- Надо придумать что-то, чтобы его дольше у нас подержать можно было.
- Надо обратиться к коллегам из отдела экономических преступлений. Пусть пошуруют по его киоскам и обязательно что-нибудь нароют, чтобы его можно было на несколько дней прикрыть, - Лена сразу стала звонить в соседний отдел, объясняя ситуацию.
Коллеги, естественно, пошли навстречу. В тот же день бригада проверяющих отправилась на рынок. Для видимости проверили документы в соседних с ларьками Быстрова киосках. Потом очень тщательно стали проверять документы на всю продукцию, продаваемую в киосках и ларьках частного предпринимателя Виктора Быстрова.

Как ни старался соблюдать законность торговли Быстров, но нарушений нашли много. На некоторые продукты питания не было сертификатов качества, кое-что было просрочено. А некоторые наименования вообще не значились ни в одной накладной.

При контрольной закупке был обнаружен обвес и обсчет покупателя. Конечно, вина за этот проступок ложилась целиком и полностью на продавца, но ввиду сложившейся ситуации и это вменили в вину хозяину: надо было подбирать честных продавцов с соответствующим образованием.

Благодаря стараниям  обэповцев нашлась возможность задержать Быстрова в КПЗ на более длительный срок, что давало возможность убойному отделу за это время собрать улики.

Они все работали  как проклятые. Следователь посылала запросы во все нужные места, опера работали по городу. Устанавливали алиби Быстрова на определенное время. Сам он практически отказался помогать следствию. Если ему задавали вопрос, где он находился тогда-то и тогда-то, он делал вид, что долго вспоминает, потом просто говорил: «Не помню, слишком давно это было».  Да и адвокат знал свое дело. Он добился, что Быстрова выпустили на подписку о невыезде.

          ***

Смирнов за эти дни похудел, стал раздражительным, на всех подчиненных орал. Тамара видела состояние мужа, но помочь ему не могла. Она старалась меньше попадать ему на глаза под горячую руку, готовила ему вкусняшки, но он ел, не обращая внимания на то, что поглощает. Параллельно с делом Быстрова у него в производстве было еще несколько не менее важных дел, за которые начальство требовало отчет. Домой он приходил только переночевать и то не всегда. Тамара уже привыкла к такому ритму жизни и не сильно переживала в те ночи, когда его не было рядом.

Она уже несколько раз встречалась с Мариной Быстровой. Женщины подружились, и Тамару это беспокоило. Ей нравилась Марина, нравилось с ней общаться, но она понимала, что является для Марины жилеткой, в которую можно поплакать. Во время их встреч, которые происходили, в основном, в парке, потому что Тамара теперь на все встречи брала с собой Максимку, говорила больше Марина. Она столько лет таила в себе все свои тайны, что теперь ее было не остановить. Ей хотелось рассказать новой подружке всю свою жизнь, с мельчайшими подробностями.
 
Тамара уже знала все про школьные годы, про годы жизни без Виктора. О чем бы ни говорила Марина, все разговоры, в конце концов, сводились к Виктору. Она не расспрашивала ничего о жизни Тамары, что ту очень устраивало. Встречались они по вечерам, потому что Марина работала. Почти каждый день ближе к вечеру Марина звонила Тамаре и просила о встрече. Горловой все равно надо было идти на прогулку с Максимом, и она соглашалась встретиться.

Но вот уже дня два от Марины не было звонка. Тамара забеспокоилась и позвонила сама.
- Тамара, я не могу с вами встретиться, ко мне Виктор вернулся, я так счастлива.
- Его выпустили из КПЗ?
- Да. Он сейчас живет у меня, - радостным голосом сообщила Марина.
- Я очень рада за вас. Если захотите пообщаться, звоните.
- До свидания.
- Счастливо вам. До свидания, - Тамара отключила телефон.
Сергей ничего не сказал ей о том, что Быстрова выпустили. Вот это да!
С одной стороны, Тамара была действительно рада за подругу, а с другой – она знала, как тяжело было поймать убийцу. И вот новость – Быстрова выпустили.
Когда Смирнов вечером пришел домой, такой же злой, как все последнее время, Тамара не стала перед ним лебезить.
- Ты почему мне не сказал, что выпустили Быстрова?
- Я что, должен тебе все докладывать?
- Я не прошу говорить мне обо всем, но ты ведь знаешь, что я встречаюсь с Мариной. Почему ты ставишь меня в глупое положение?

- Да, в конце концов, я работаю в милиции или ты? Сколько можно контролировать каждый мой шаг? Сколько мне еще придется слушать: «Спроси у Тамары, посоветуйся с Тамарой»? Я уже перестал чувствовать себя мужиком, потому что ты направляешь каждый мой шаг. И самое страшное, что в отделении все это знают. Наверное, смеются за моей спиной. Ты сделала меня половой тряпкой. Сколько это будет еще продолжаться?! – Смирнов хлопнул дверью и ушел на улицу.

Горлова застыла на месте, как пораженная током. Еще никогда в жизни никакой мужчина так не орал на нее. Она тридцать лет прожила со своим мужем, но он никогда не повышал голос на нее до такой степени. Ругались, конечно, но чтобы так кричать? Даже разводились тихо и с улыбкой. Такое с ней произошло впервые. Главное, ни за что.

Когда она решилась выйти замуж за майора милиции, было много сомнений. Она представляла его работу, не совсем простую и привычную простому обывателю. Но потом решила, что будет во всем ему помогать, тем более что это у нее неплохо получалось. Если у них будут общие интересы, значит, они будут ближе друг другу. И вот – результат.

Обида полностью захлестнула Тамару. Она стояла на месте, хватая открытым ртом воздух, пытаясь подавить рыдания. Слезы потекли ручьем, хотя она хотела сдержаться, но ничего не получилось.

Тамара по натуре своей была очень импульсивным человеком. Если она принимала решение, то мгновенно. Конечно, не всегда это решение было правильным, но это она понимала только по прошествии некоторого времени. В данный момент оно казалось ей единственно верным.

Горлова не долго думала. Быстро достала сумку и собрала самые необходимые вещи. В такие минуты ее мозг работал очень четко. Она не могла набросать в сумку набор тряпок, как это обычно показывают в кино. Нет, у нее все было правильно. Только самое необходимое ей и Максимке.

Потом немного постояла в раздумье и набрала телефон дочери.
- Анжела, вы с Виктором не будете против, если я с Максимом сегодня  переночую у вас?
- Что-то случилось?
- Да, потом объясню. Только спроси у Вити, чтобы не было неприятностей. Всего на одну ночь.
- Мама, ну, что ты, конечно, приходи. Может, выйти, встретить вас?
- Давай, а то с сумкой и с малышом на руках не очень удобно. Максим уже спит.
- Тогда подожди, я сейчас прибегу.
Тамара села в ожидании дочери. Та примчалась минут через пять.
- Ты что, бегом бежала?
- Почти. Что случилось?
- Смирнов на меня наорал.
- Ты что? За что?
- Сказал, что я сделала из него тряпку, - Тамара уже успокоилась и разговаривала нормально.
- И ты из-за этого решила уйти от него?
- Не только. Он с таким видом сказал: «Когда же это закончится?», что тут последним дураком надо быть, чтобы не понять, что надо уходить. Ладно, Анжелка, у тебя деньги есть?
- Зачем?
  - Затем, что я завтра уеду домой.
- Мама, не глупи. Вы завтра помиритесь, и все будет нормально.
- Нет, доченька, уже не будет нормально. Так, документы свои и свидетельство Максимки я взяла, необходимые вещи взяла. Денег немного у меня есть, но не хватит. Одолжишь?
- Конечно, дам. Мама, может, передумаешь?
- Нет, пошли.
- Ладно, давай мне сумки, а ты бери малыша.
Тамара взяла на руки спящего сынишку, окинула взором дом, как бы прощаясь, и они вышли на улицу.
Смирнов вернулся домой часа через два. Он сам не понимал, почему накричал на Тамару. Она вправе была знать о Быстрове, ведь только благодаря ей его и задержали. А то, что милиция не смогла доказать его виновность, то это минус милиции, в частности, ему – Смирнову. Вместо того чтобы  сказать Тамаре, что действительно выпустили Быстрова, а он просто не успел ей об этом сказать, он налетел на нее как коршун.

Смирнов посидел на берегу моря, успокоился, зашел в бар, выпил пива, и шел домой с заготовленной речью, чтобы вымолить у любимой жены прощение. Он понимал, что своими необдуманными словами обидел ни в чем не повинную жену. Она старалась ему во всем помогать. И от ее помощи многое зависело. Коллеги ему завидовали, не у каждого ведь жена настолько вникает в их дела, не каждому удается найти с женой общий язык. А вот помощь Горловой всегда оказывается действенной. Да, иногда его задевало то, что Тамара оказывалась на шаг впереди его. Коллеги это тоже замечали, но никто над ним не смеялся и не считал тряпкой, как он высказался.

Смирнов зашел в дом, везде было темно. Подумал, что Тамара уже спит, и на цыпочках зашел в спальню. Тихонько разделся, лег в кровать и только тут обнаружил, что кровать пуста. Включил свет, никого. Прошел в детскую, увидел пустую колыбельку и вдруг осознал, что Тамара ушла, забрав сына. Он стоял, растерянно оглядываясь вокруг и понимая, что остался один. Чего, чего, но такого поворота событий он не ожидал. Кинулся к шкафу и понял, что Тамара взяла большую сумку. Не было части ее вещей, не было вообще никаких вещей Максимки. Он понял, что это серьезно.

Стал набирать номер телефона Тамары. Она сбрасывала вызов. Тогда он написал ей сообщение: «Вы где? Я вас очень люблю. Возвращайтесь. Жду». Тамара ответила сразу.

- Смирнов, ты меня обидел так, как не обижал ни один мужчина до этого. Я такого отношения не заслужила. Не звони мне, я больше отвечать тебе не буду. И к тебе никогда не вернусь. Прощай.

Смирнов так и не успел сказать ни слова, как Тамара отключилась. Он впал в ступор. Долго сидел, глядя в одну точку, ничего не соображая. Потом побрел на кухню и достал бутылку водки.

Виктор Самойлов смотрел на свою тещу и ничего не понимал. В его понятии любовь его друга и Тамары была чем-то почти идеальным, нерушимым. Он не мог поверить, что Тамара могла вот просто так взять и уйти. А как же Сергей? Что он чувствует? Переживает или нет? Хотя – глупый вопрос, скорее всего, сходит с ума. Самойлов хотел сразу пойти к другу, но Горлова предвидела такой его шаг.

- Виктор, у меня к тебе просьба – сделай вид, что меня здесь нет. И не надо бежать успокаивать друга. Смирнов - взрослый самостоятельный мужчина, сам наворотил, сам пусть и расхлебывает.
- Да я только хотел…
- Знаю, что ты хотел. И не беспокойся, я стеснять вас не буду, завтра уеду.
- Куда?
- Домой. И вообще, не надо было мне так рисковать и на старости лет переться замуж, да еще и ребенка рожать. Да ладно, пока живу, буду растить сына, а потом, я думаю, вы его не бросите. Так?
- Тамара, что ты такое говоришь? Вырастите вместе с Серегой.
- Вместе уже не будет. Всё, пора спать.
Утром, уходя на работу, Самойлов подошел к Горловой.
- Тамара, может, не будешь дурить? Возвращайся домой, прости его. Ты же понимаешь, что он на работе сейчас задерганный до такой степени, что на всех бросается. Надо его понять.
- Витя, он сказал одну фразу: «Сколько это будет продолжаться». Скажешь ему, что уже закончилось. Что уже не будет никакого продолжения, пусть успокоится. Пускай найдет себе женщину моложе и красивее. И такую, чтобы абсолютно не лезла в его дела. Такую, чтобы жарила котлеты, ходила по салонам красоты и ублажала его в постели. Никакая другая женщина ему не нужна. А я все равно не смогу сидеть безвылазно дома, не интересуясь его делами. И не смогу промолчать, когда увижу, что я знаю или умею что-то лучше его. Поэтому, у нас ничего не получится. И если он думает, что осчастливил меня, женившись на старухе, то он заблуждается.

- Тамара, успокойся, ничего подобного он не думает.
- Это тебе он не говорит, а на самом деле явно думает что-то в этом роде. Можешь передать ему, что, если у меня появится желание, то я не буду одна. Если я уже после пятидесяти решилась рожать, то опять выйти замуж за молодого и красивого не составит труда. Тем более что меня до сих пор ждет Малышев Леша. Помнишь такого?
- Конечно, помню. Красивого, молодого и наглого. Только не забывай, что он моложе тебя  лет на двадцать.
- Ну и что?
- А то, что у тебя возрастные комплексы. Если ты такое говоришь относительно Смирнова, который моложе тебя на девять лет, то, что ты скажешь потом, если у тебя возникнет скандал с Малышевым.
- А мне уже будет не привыкать. Мне уже будет наплевать. Я тоже стану наглой, нахальной, как теперешняя молодежь. Тем более, с кем поведешься…
- Томочка, дорогая моя теща, - Самойлов обнял Тамару, готовую разреветься, и прижал к себе, - ты же знаешь, как я тебя люблю. И своего друга Серегу я тоже люблю. И не могу допустить, чтобы два человека, которых люблю я, и которые любят друг друга, разошлись из-за пустяка. Из-за надуманных обвинений. Тамарочка, остынь. Поживи у нас, сколько хочешь, но никуда не уезжай.

На кухню зашла Анжела, но Самойлов, не выпуская из объятий Тамару, которая стояла спиной к двери и не видела дочь, махнул ей рукой, мол, уходи. Анжела понимающе кивнула головой и скрылась на цыпочках. Самойлов гладил вздрагивающие плечи Тамары, которая все-таки расплакалась. От нее исходило обволакивающее и какое-то завораживающее тепло, и Самойлов понимал друга и тех мужчин, которые теряли голову в присутствии этой женщины. Его самого подмывало запустить руку в густой ежик черных волос, от которых исходил дурманящий запах, и припасть губами к ее, по-девичьи, пухлым губам, которые и без помады выглядели свежими и соблазнительными. Они довольно долго стояли, обнявшись, и соблазн стал для Самойлова столь велик, что он попытался отодвинуться от Тамары, чтобы не сделать какую-то глупость.

- Извини, - срывающимся голосом произнес он, - мне пора на работу. Не уезжай, останься.
- Нет, Витенька, не уговаривай, я уже все решила. Я ночь не спала, думала. Ничего у нас со Смирновым уже не получится. Я ведь, даже если останусь, все время буду думать, что я ему в тягость. А вы семьей будете приезжать к нам в гости. И я, и Оля с Максом, будем вам рады. Да, скажи ему, пусть он подаст на развод. У него здесь куча знакомых, думаю, разведут без тягомотины. Если можно, без моего присутствия.
-Что ж, тогда, если ты не передумаешь, до свидания. Скоро Новый год, может, приедем к вам. Традицию встречать Новый год всей семьей  нарушать не надо. Хорошо?
- Конечно. И последняя просьба, не говори ему, что я сегодня уезжаю. Не хочу, чтобы он приехал на вокзал. Мне разборки на людях ни к чему.
- Постараюсь. Ну, пока.
- Пока.

Самойлов пошел искать свою жену. Она сидела в комнате и смотрела на двух малышей, которые лежали рядом на кровати и агукали. Настенька была меньше Максима на два месяца. Он по сравнению со своей племянницей выглядел богатырем. И все время тянулся к ее волосикам потрогать. Анжела отводила его ручку, если он начинал ее больно дергать.

- Смотри, - сказала Анжела мужу, - от горшка два вершка, а уже мужик. Почему мужчин всегда, в любом возрасте, интересуют женские волосы? Интересно. И в садике, и в школе девочек за косички дергают.
- Это они так свою заинтересованность показывают, - Самойлов поцеловал жену в макушку. – Анжелочка, если мама надумает все-таки ехать, позвони мне. Приеду, отвезу на поезд. А вообще, проведи разъяснительную работу. Мне жалко и ее, и Смирнова, а больше всех в этой  ситуации жалко вот этого малыша.
- Ой, Витюша, не знаешь ты нашу маму. Если надумала, то хоть кол на голове теши, все равно сделает по-своему. Не знаю, хватит ли сил и желания у твоего Смирнова, чтобы ее вернуть. И ты знаешь, если она уедет в Кривой Рог, там ведь живет Малышев. Оля постоянно говорит, что он все время спрашивает о маме. Значит, его любовь еще не прошла. А я хорошо знаю Лешу. Тот такой же, как мама. Вот они друг друга стоят. Если уж сойдутся, то будут ругаться, драться, но вновь будут сходиться.
- Но ведь он такой молодой?
- Ну и что?  Мама выглядит неплохо. И если уж она после стольких лет одиночества пустилась во все тяжкие, то можно ожидать всего.
- Ладно, дорогая, я поехал, - Самойлов еще раз поцеловал жену и уехал на работу.
Он нашел Смирнова в кабинете. В комнате висела дымовая завеса, видимо, Сергей находился здесь уже давно. При виде входившего капитана Смирнов поднялся и открыл форточку. Сигаретный дым белесыми полосами сразу устремился на улицу.  Сергей ничего не говорил, просто смотрел на своего друга, ожидая, что тот скажет. Он ведь прекрасно понимал, что Тамаре с малышом некуда пойти, только к дочери. А Самойлову нечем было утешить друга. Так и стояли друг против друга. Самойлов обратил внимание, что майор не побрился с утра и густая иссиня-черная щетина покрывала его щеки и подбородок. У Смирнова щетина росла очень быстро, и иногда ему приходилось бриться даже два раза в день: утром, уходя на работу, и вечером, когда Тамара ругалась, что он колючий.
- Почему молчишь? – не выдержал Смирнов.
- А что говорить? По-моему, ты вчера сказал все, что хотел.
- Да что я такого сказал? Погорячился, признаю, но не хотел я ее обидеть.
- Из всего, сказанного тобой, я знаю только одну фразу, которую Тамара мне сказала.
- Какую?
- «Сколько это будет продолжаться?» Это дословно то, что она сказала.
- И из-за этой фразы она решила меня бросить?
- Знаешь, женщине иногда одного жеста хватает, чтобы понять, что она больше не нужна мужчине. Тамара просила передать, чтобы ты подал на развод здесь и желательно без ее присутствия. И чтобы ты нашел молодую и красивую женщину, которая бы тебе жарила котлеты и не вмешивалась в твои дела.
- Даже так? – удивился Смирнов.
- Даже так.
- Что еще она сказала?
- Да много чего, но суть я тебе передал. А вообще, Серега, хоть ты мне и друг, но я тебя не понимаю. Неужели она тебе действительно не нужна?
- Да кто тебе такое сказал? – возмутился Смирнов.
- Знаешь, у меня Анжелка очень хорошая девочка. Но я бы очень хотел, чтобы она больше была похожа на свою мать, и внешне, и особенно характером. Неужели тебе не нравится, что тебе завидует весь райотдел? Неужели не нравится, что она тебе помогает? Неужели ты такой дуб, что отказываешься от помощи любимой женщины, которая делает за тебя часть твоей работы? Это же надо остолопом быть, чтобы отказаться от такой женщины, - Самойлов так яростно кинулся на защиту своей тещи, что Смирнов заинтересованно стал смотреть на своего друга, который после каждой произнесенной  им фразы распалялся все больше.
- Слушай, ты ее защищаешь так рьяно только потому, что она твоя теща?
- И не только, а еще потому, что она прекрасная женщина.
- Витя, если честно, не думал я, что такое может выйти. Ты же знаешь, что у нас не получилось с Быстровым. Теперь столько «висяков» на отделе. Нервы ни к черту. А она предъявила мне претензии, что я не сказал ей, что выпустили Быстрова. А она, видишь ли, подружилась с его сестрой, и от нее только узнала об этом факте. Вот и пошло-поехало.
- А почему ты ей не сказал? Ведь никакого секрета в этом не было. Скажи честно, что стыдно стало: она помогла его выследить и задержать, а мы не  смогли ничего доказать?
- Может, и так. Только что уж теперь?
- Теперь поздновато.
- Ты думаешь?
- Думаю. Анжелка сказала, что если мама что-то надумала, то сделает обязательно.
- Ты думаешь, она разведется со мной? А как же сын?
- А сына твоего вырастит Малышев, – со злостью сказал Самойлов.
- Как – Малышев?
- Сам подумай. Если она уедет домой, то кто там живет из наших общих знакомых? – как маленькому ребенку стал разжевывать Самойлов. – Я думаю, что Малышев не оставил своих надежд. Он все время у Ольки интересуется мамой. Так что, друг, шевели мозгами.

Их разговор прервал лейтенант, а сразу за ним в кабинет зашла следователь, и начался очередной насыщенный событиями трудовой день оперативно-розыскной группы.

         ***

Горлова позвонила в Кривой Рог своей младшей дочери Ольге, чтобы сказать, что она переезжает к ней жить. Оля обрадовалась: значит, теперь мама будет смотреть за малышами, а у них, наконец, появится возможность немного передохнуть и развлечься. Дом был большой, стеснять никто никого не будет, поэтому в этом плане никаких проблем быть не должно. Оля только удивилась, почему мама решила вернуться домой?

- Я ушла от Смирнова, - не вдаваясь в подробности, ответила Горлова. – Завтра встречайте на вокзале.

Днем она еще раз сходила в дом Смирнова, собрала все свои вещи, чтобы уже никогда больше не возвращаться сюда. Было очень обидно, что так вот закончилась их любовь, что не оправдались надежды на тихую старость вместе с любимым человеком. Можно было, конечно, сделать вид, что ничего не произошло, просто вернуться домой и продолжать жить, словно ничего не было. Но горький осадок будет мучить постоянно, постепенно разрушая их отношения, и, рано или поздно, это все равно выльется в очередную ссору, а то и превратит их жизнь в постоянный кошмар. Лучше уж уйти сразу, так хоть обид будет меньше. И когда сын будет спрашивать о папе, она сможет рассказать ему действительно только хорошее.

Сколько Анжела ни пыталась охладить разгоряченные нервы матери, ничего у нее не получилось. И после обеда она позвонила мужу сказать, что мама все-таки уезжает. Он пообещал приехать и отвезти в Симферополь на вокзал.

Самойлов долго сомневался, говорить Смирнову, что Тамара с Максимом сегодня уезжают или нет, и не решился. Тем более, он знал, что Сергей сегодня даже не попытался позвонить Тамаре и что-то выяснить. Он с головой окунулся в работу, гонял всех, ругался со всяким, кто подвернулся под руку, и его сегодня все пытались избегать, если была такая возможность.

- Сергей, мне надо отлучиться по делам после обеда. Отпустишь?
- Что за дела могут быть? Работы полно, а у них – дела, - взорвался Смирнов.
- Анжела попросила помочь, она стирку затеяла, генеральную уборку, скоро Новый год ведь. Надо с Настенькой посидеть.
- А теща вам зачем? Вот пусть и нянчится с внучкой, - зло ответил Смирнов.
- Она с двумя не справится. Надеюсь, ты в курсе, что там еще и твой маленький сын?
- Ладно, езжай. Только теще передай, что нечего в гостях засиживаться. Дома тоже надо к Новому году готовиться, а ее муж все-таки работает.

Самойлов с сожалением взглянул на друга и начальника и уехал домой. Там уже все сидели на чемоданах. Быстро погрузились в машину. Тамара распрощалась с дочкой и внучкой, и они уехали.

- Два года назад почти в это время я уезжала из Алушты после отдыха.
- Да, ты тогда и не отдохнула почти. Зато помогла нам задержать фальшивомонетчиков и этого убийцу-многоженца. А еще тебя заарканил наш Смирнов.
- Да уж, в прямом смысле – взял и надел на меня наручники, - Тамара засмеялась. – А теперь я их сняла, в переносном смысле, конечно. Ты не сказал ему?
- Что ты уезжаешь? Нет. Но он просил, чтобы ты в гостях, то есть, у меня, не засиживалась, а быстрее возвращалась домой готовить дом к Новому году.
- Вот как?
- Да, ходит злой, небритый. Похоже, ты всему отделу подсунула большую пакость к Новому году.

Максимка начал проявлять беспокойство. До этого он внимательно смотрел на зимний пейзаж, быстро сменяющийся за окном, потом, видимо, ему это надоело, и он потребовал внимания к своей персоне. Тамара полностью переключилась на сына. Самойлов тоже замолчал, сосредоточившись на серпантине дороги. К поезду они попали вовремя. Даже осталось время немного поговорить. Проводница разрешила Самойлову подняться в вагон, чтобы не мерзнуть с ребенком на улице. Он помог Тамаре расположиться в купе, расставить вещи. Сумок было много, но ехать до последней станции, а там должны были встретить, так что по этому поводу Тамара не беспокоилась. Маленький Максимка, стойко выдержав всю дорогу в автомобиле, наконец-то уснул. Тамара бережно уложила его на полку.

- Ладно, Витя, давай уже прощаться.
- Я думаю, что скоро мы увидимся. Или Смирнов уговорит приехать вместе с ним, чтобы с тобой помириться, или встретимся на Новый год всей компанией.
- Лучше просто на Новый год. Смирнову передай, что нечего тратить время и деньги. Все уже решено.
Самойлов обнял Тамару, сильно прижал к себе. Они стояли пару минут, не отрываясь друг от друга.
- Знаешь, - произнес он, не меняя положения, - если бы Смирнов не был моим другом, и если бы я не был женат на твоей дочери…
- Я иногда тоже думала об этом…
- Правда? – тихо спросил он.
- Правда.
Самойлов нашел губы Тамары и нежно-нежно их поцеловал. В этом поцелуе не было страсти, а только обожание и сожаление. Он ушел, так больше ничего и не сказав.

          ***

Прошло чуть больше двух недель. В доме Горловой лихорадочно готовились к встрече Нового года. Скоро Максим должен был привезти с вокзала гостей из Алушты, а еще ничего не было убрано. Никитка, сынишка Оли и Макса, которому было чуть больше года, только учился ходить, но уже совался во все дырки. Максимка сидел на кровати, и все время пытался с нее сползти. Оля и Тамара по  очереди бегали смотреть за малышами и пытались сделать уборку в доме. Оля не выдержала.

- Мама, я убираю, а ты смотри за пацанами, чтобы я не отвлекалась. Так будет быстрее.
Тамара переключилась на мальчиков, а Оля с тряпкой в руке бегала по дому, вытирая пыль и попутно собирая разбросанные игрушки и одежду. С приездом мамы ей стало немного легче. Они с Максом даже на дискотеку сходили. Правда, смотреть сразу за двумя малышами было сложно. Но Тамара стойко справлялась.

После переезда ее жизнь резко изменилась. Другая обстановка, другие соседи, другой образ жизни. В Алуште они семьей были одни, здесь же в одном доме вдруг получились две семьи. Тамара сразу как-то не подумала. Это раньше, когда девочки были не замужем, им вместе никогда не было тесно. И то, когда приходила молодежь, Тамара старалась или спрятаться в своей комнате, или уйти куда-нибудь из дома. Сейчас же у Оли была своя семья, с которой она привыкла справляться сама. Мама и Анжела уехали жить в Алушту, папа, наконец, определился и перешел жить к любимой женщине. Оле остался дом, в котором она была хозяйкой. Сейчас здесь опять появилась мама, которую она очень любила, но которая тоже привыкла жить по-своему. До конфликта еще не доходило, но все чаще Оля говорила фразу:
- Мама, я уже взрослая и сама знаю, что делать.

За эти две недели Смирнов ни разу не позвонил. Тамару это очень задевало. Как бы там ни было, но он каждый раз клялся в вечной любви, а тут ни одного звонка. Самовнушение – великая вещь. Тамара постепенно внушила себе, что он ее абсолютно не любит, да и не любил никогда. Просто тогда, два года назад, после поимки фальшивомонетчиков, которые были арестованы только благодаря Тамаре, в райотделе был такой ажиотаж по поводу нее, что он поддался всеобщему поклонению. Ему было настолько лестно, что эта женщина обратила внимание именно на него, что он решился даже на женитьбу. Да и то, для этого ему пришлось именно на Новый год приехать в Кривой Рог, чтобы извиниться и предложить Тамаре выйти за него замуж.

После возвращения Тамары из Алушты уже на второй день в их доме появился Леша Малышев, которого с Тамарой раньше связывала страсть. Случайное знакомство в поезде переросло в любовь со стороны Алексея и привязанность, и чувство благодарности за признание ее женских достоинств со стороны Тамары.

          Макс на работе совершенно без задней мысли проговорился, что вернулась теща, которая бросила мужа. И Алексей тут же воспользовался ситуацией. Он принес огромный букет цветов, торт, вино.

- Я пришел на рюмочку чая, - сказал он Тамаре, когда она открыла дверь на звонок.

Тамара растерянно взирала на молодого человека, некогда пробудившего в ней чувство женственности и уверенности в себе.

- Заходи.
Леша передал подошедшей Оле все принесенное и протянул руки к Тамаре.
- Давай хоть поздороваемся.

Она не успела ничего сказать, как тут же очутилась в крепких объятиях Алексея, который, ничуть не стесняясь Оли, начал иступленно целовать Тамару. Он набросился на нее, как изголодавшийся зверь. Оля деликатно отошла, а Тамара так и осталась стоять, не сопротивляясь молодому человеку. В ней ожили давно забытые воспоминания их взаимных ласк, объятий, поцелуев. Вроде и не было этих двух лет, за которые она успела выйти замуж, родить ребенка и сбежать от мужа. Тамара, наконец, отошла от шокирующего напора, и начала отвечать на поцелуи Леши.

Когда улегся первый порыв страсти, они оторвались друг от друга и смогли отдышаться.

- Ты стала еще лучше, - сказал Леша, который ничуть не лукавил.
Тамара после родов заметно похудела в отличие от многих женщин, которые, наоборот, только полнеют. Это сделало ее стройнее и привлекательнее.
- И ты стал каким-то другим.
- Подурнел? – улыбнулся Алексей.
- Да нет, - серьезно сказала Горлова, - ты стал старше, мужественнее.
- Конечно, прошло ведь два года.
- За два года много воды утекло.
- Как ты живешь? – спросил Малышев.
- Как видишь, вернулась в родной дом.
- Правильно, давно пора. Мне кажется, ты немного перепутала фамилии. Надо было записать в паспорт – Малышева.
- Давай не будем об этом.
- Не будем. Вернемся к этому позже. А сейчас показывай мне сына, - и Алексей уверенной походкой победителя прошел в комнату, откуда был слышен требовательный плач малыша.

Он сразу взял плачущего мальчика на руки и стал играть с ним, словно все время занимался только этим. Максимка сразу затих, ухватился ручонкой за палец Малышева и заулыбался. Весь вечер Малышев не спускал Максима с рук. Он и за стол сел вместе с малышом. Казалось, что о Тамаре он забыл. Обращался к ней только в случае надобности. Только поздно вечером, уходя домой, он предложил:
- Давай, собирай сына и поехали ко мне.
- Как это? Зачем?
- Что за глупые вопросы? Просто жить.
- Леша, ты что? Я замужем.
- Это вопрос времени. Не так ли?
- В общем, да.
- Собирайся, я страшно соскучился. А наш дом ждет тебя, ждет вас, - исправился он.
- Леша, нет.
- Почему опять – нет? Сколько ты будешь меня мучить? Если ты ушла от него, значит, разлюбила.
- Почему сразу – разлюбила? Я просто уехала от него и всё.
- Раз уехала, значит, не просто так. Я даже не спросил, почему ты от него ушла. Думаю, раз ушла, значит, на то была причина. Правда?
- Правда. Но сейчас я никуда с тобой не поеду.
Малышев долго стоял, о чем-то напряженно думая.

- Что мне надо сделать, чтобы ты поверила, что я тебя люблю? За эти два года у меня никого не было, вообще никого. Спроси у любого. Но не могу же я жить монахом всю жизнь. Я еще довольно молодой человек. А сейчас, зная, что ты рядом, я вообще не смогу. Поверь мне. И пойми, наконец!
- Лешенька, не могу я так сразу. Я только ушла от мужа, которого любила. Не могу я его разлюбить по мановению палочки.
- А меня ты хоть немножко любила? – спросил Малышев, застыв в ожидании ответа.
- Конечно, любила. Можешь в этом не сомневаться.
- Тогда почему уехала с ним?
- Любовь к тебе и к нему разная. В нем я увидела мужа, защиту, общность интересов, покой, надежность.
- Какая же у тебя любовь ко мне? Знаешь, даже интересно услышать твою теорию.
- Любовь к тебе – это страсть, кипение, горение. Даже не знаю, с чем еще можно сравнить. Это как две речки: одна течет медленно, величаво неся свои воды, никогда не выходя из берегов, а другая – это бурный поток, сметающий все на своем пути и от которой не знаешь,  в какой момент ждать разлива, который может затопить все вокруг. Вот и вы такие разные. И какую любовь выбрать – это вопрос.
- Ну, судя по твоей теории, в тихой речке ты уже побывала и благополучно выплыла из нее. Значит, надо не побояться вступить в бурный поток, - Малышев привлек Тамару к себе и стал осыпать поцелуями.
Его поцелуи настолько отличались от поцелуев других мужчин, что Тамара просто таяла от них. И сейчас она боялась поддаться чарам Малышева.
- Леша, все, спокойной ночи. Уходи.
- Только с тобой.
- Нет, и не уговаривай. Давай вернемся к этому вопросу позже, - взмолилась Тамара, вырываясь из его цепких рук.
С того вечера они с Малышевым общались ежедневно. Он стал звонить по несколько раз в день, каждый вечер приезжал и обязательно с подарками для малыша или для Тамары. Даже Оля, которая всегда с иронией относилась к своему давнему знакомому, и та засомневалась.
- Мама, может, не стоит отвергать Лешу?  Похоже, он тебя любит.
- Посмотрим. Я ведь еще замужем за Смирновым.
- Он тебе ни разу не позвонил.
- Паразит, - выругалась Тамара.

Каждый вечер, прощаясь, Малышев все так же настойчиво предлагал поехать к нему. Тамара так же упорно отказывалась. Так они прожили до Нового года. За эти две недели Горлова привыкла к ухаживаниям Алексея и к той мысли, что она будет с ним. Она решила, что с Нового года начнет новую жизнь вместе с Малышевым. Скажет она ему только тогда, когда будут бить куранты. Пусть ее согласие будет ему новогодним подарком.

Сегодня ей позвонила Марина Быстрова. Она поздравила Тамару с Новым годом и пригласила к себе в гости.
- Тамара Ивановна, приезжайте к нам. Я рассказала о вас своему Вите. Он тоже хочет с вами познакомиться. Вместе встретим Новый год. Приезжайте с мужем.
- Мариночка, приехать не могу. Спасибо за приглашение, но я сейчас в Кривом Роге. Слышали о таком городе?
- Конечно. А что вы там делаете?
- Я здесь живу. Я рассталась со своим мужем и переехала в свой родной дом.
- Ой, как жаль. У вас что-то произошло?
- Да ничего  страшного. Просто поругались и разъехались. Так бывает. А как у вас дела? Что с Виктором?
- С Вити сняли обвинение и даже освободили от подписки о невыезде. Он полностью свободен.
- Я очень рада за вас. Действительно, рада.
- Знаете, даже обидно немного. Я ведь думала, что это он отомстил за свою доченьку, а получается, что кто-то другой. С другой стороны, хорошо, что он не замешан ни в каком криминале.
- Марина, - немного помолчав, сказала Тамара, - я точно знаю, что всех тех подонков  убил ваш Виктор, но это недоказуемо. Пусть и дальше это остается так. Знайте, что он поступил правильно, как настоящий мужчина. Уважайте его за это, не каждый способен ради своего ребенка пойти на такое, но больше никогда не напоминайте ему об этом. Договорились?
- А откуда вы это знаете?
- Знаю и все. С Новым годом, Мариночка, и передайте мое уважение вашему Виктору. Скажите, что от бывшей жены Смирнова. Он поймет.

Через время пришло сообщение с того же телефона: «Спасибо за понимание. С Новым годом! Виктор Быстров». Тамара улыбнулась, прочитав. Это было еще одно подтверждение ее правоты.

Оля еще убирала в комнате, как под домом прозвучал сигнал машины. Макс привез гостей. Ольга бросила тряпку, на ходу снимая передничек, бросилась к двери. Она очень соскучилась по сестре, с которой так давно не виделась. Тамара в это время успокаивала маленького Максика, стараясь удержать возле себя и Никитку. Но тот заковылял следом за мамой.
Тамара услышала, как в передней зазвучали голоса, счастливый смех Оли, наконец-то встретившую свою любимую сестричку. Она подхватила на руки плачущего Максима и поспешила в переднюю. Там Оля до сих пор обнималась с Анжелой, Самойлов держал на руках Настеньку, которая удивленными глазками смотрела вокруг. Никитка крутился возле своего папы.

Среди прихожей стоял Смирнов с большим букетом цветов и внимательно смотрел на дверь, ожидая появления той, ради которой он сюда и приехал. Когда появилась Тамара с Максимом на руках, Смирнов опустился на колени и протянул ей букет цветов. Все затихли, ожидая развязки, даже Максик замолчал, глядя на цветы. Тамара остановилась в растерянности. Она никак не ожидала, что Смирнов появится вот так. Тем более что сегодня она созванивалась с Анжелой, и та ничего не сказала. Приготовили маме сюрприз. Тамара к такому сюрпризу никак не была готова. Она застыла в нерешительности. Смирнов держал букет в протянутой руке.

- Прости меня, пожалуйста, - проговорил он, смущаясь, что приходиться делать это на глазах у многих.
- Мама, возьми цветы, - почему-то шепотом подсказала ей Оля.
Тамара взяла букет, Смирнов поднялся с колен.
- Ты простишь меня?
- А разве что-то изменилось? – наконец, она пришла в себя от неожиданности.
- У нас сын. Что ты делаешь?
- А что я делаю? Я ращу сына, только и всего.
Смирнов протянул руки к сынишке, но тот за две недели уже успел забыть его и отвернулся, припав к маминому плечу.
- Максюшка, сыночек, иди к папе.

Максим посмотрел на Сергея и вдруг зашелся в рыданиях. Тамара унесла плачущего малыша в другую комнату.

- Ничего, он вспомнит, - успокоил друга Самойлов.

Все стали распаковывать вещи, опять стало шумно. Никитка лез всем помогать, путался под ногами, но всем было весело. Всем, кроме Смирнова. Он вдруг понял, что не нашел нужных слов, что опять все испортил. Он отвел в сторону Самойлова.

- Что, друг, плохи мои дела?
- А сам как думаешь?
- Думаю, что хуже не бывает.
- Ладно, до следующего года разберемся, - пошутил Самойлов.
- Пошли на кухню, может, помощь нужна?
- Думаю, там и без нас разберутся. Там сейчас Оля с Анжелой. Наверное, своим мужьям косточки перемывают.
- Да, вот оно – было счастье и вдруг в один момент все разрушилось. Даже сын родной перестал узнавать. А прошло-то всего две недели. Что же будет, когда мы действительно разведемся?
- Возможно, до этого не дойдет.

Мужчины прошли на второй этаж, чтобы не мешать женщинам готовить и накрывать на стол. Так Смирнову и не удалось поговорить наедине с Тамарой.

Близился вечер, пора было уже садиться за стол провожать старый год. Женщины пытались уложить детей спать, но ничего у них не получилось. Никитка, где ползком, где на своих двоих, но не отставал от мамы ни на шаг. Максим все просился на руки к Тамаре. А Настеньку Виктор сам не спускал с рук.  За весь вечер Максимка так ни разу и не пошел на руки к своему папе. Он сразу начинал плакать, и Сергей оставил свои попытки.

Смирнов надеялся, что после выпитого Тамара расслабится и им удастся помириться.
Когда уселись за стол, оказалось, что один стул лишний. Смирнов хотел его убрать, но Тамара ему помешала.

- Он не лишний.
- Мы еще кого-то ждем?
- Да, еще будут гости.

Только налили по первой, как раздался звонок. Максим пошел открывать. В комнату он вошел вместе с дедом Морозом.  Дед Мороз был самый настоящий: с бородой, посохом и с мешком с подарками. Он немного замешкался на пороге, осматривая гостей, потом стукнул посохом по полу и выдал целую поздравительную речь. Смирнову показалось, что он где-то уже слышал подобный голос, но столько похожих голосов в этом мире. Дед Мороз дошел до подарков. Он стал доставать из своего бездонного мешка подарочки для всех. Не обошел стороной и приезжих гостей. Смирнов еще удивился: странный дед Мороз, откуда он мог знать, кто здесь будет. Настеньке он подарил большую куклу. Она сразу вцепилась в нее обеими руками, пробуя на прочность ее волосы. Никитке досталась машина, и мальчик сразу забыл обо всех гостях и пополз играть с ней.  Взрослым дед Мороз сделал подарки посерьезней: Оле и Анжеле достались коробочки с духами, те сразу открыли и стали нюхать свои подарки;  Макс получил набор слесарных инструментов и был в восторге от подарка; Самойлову тоже достался набор с авторучкой, брелком и еще с чем-то. Подойдя к Смирнову, дед Мороз полез в карман под красным пальто и достал зажигалку. Смирнов понял, что его дед Мороз не ожидал здесь увидеть, поэтому и подарка для него не оказалось. Но он оказался сообразительным и не испортил эффект от подарков. На закуску дед Мороз оставил Тамару и маленького Максимку. Он достал из своего мешка, который уже опустел, большого белого медвежонка и  подошел к Тамаре, которая держала на руках затихшего сынишку.

- Максимочка, а это тебе дедушка Мороз принес, - произнес ласковым голосом дед, протягивая игрушку мальчику.

Но тот, вместо того, чтобы взять медвежонка, вдруг схватил деда Мороза за палец и радостно засмеялся. Другую ручку он тянул к деду, чтобы тот взял его на руки. Дед Мороз засмеялся и забрал малыша у Тамары. Тот радостно обнял его за шею.

- Подожди, маленький, мы с тобой еще поиграем, а сейчас надо маме подарить подарок, - он полез в карман и достал маленькую черную коробочку.

У Смирнова сердце опустилось к пяткам. Он понял, кто скрывается под маской деда Мороза. А дед Мороз вместе с Максимом, которого не смог от себя оторвать, потому что тот держался за него мертвой хваткой, опустился на колени перед Тамарой.

- Тамара, в новогоднюю ночь грех отказывать деду Морозу, который к тебе добирался целую вечность. Тем более  что, как видишь, мы просим тебя вдвоем. Да и отказ в очередной раз дед Мороз  не переживет, он просто растает, исчезнет с лица земли. Прими от него вот этот подарок, - дед Мороз протянул Тамаре коробочку.

Она  с улыбкой взяла коробочку, открыла. Все женщины сразу склонились над кольцом, оценивая его достоинство. Дед Мороз стянул бороду и застыл в ожидании, не поднимаясь с колен.

- Подарок был от деда Мороза, а я предлагаю тебе руку, и сердце, и всего себя со всеми потрохами. Берешь?

Тамара улыбалась, не отрывая взгляда от лица Малышева. Тот стоял на коленях, бережно прижимая к себе маленького мальчика и глядя на его маму.
- Тамара, ты выйдешь за меня замуж? – не дождавшись ответа, опять спросил Малышев.
- Да, Леша, я выйду за тебя замуж, - взглянув на Смирнова, ответила ему Горлова.

Малышев на мгновение замер, потом стал целовать мальчика. Тот радостно смеялся.
Смирнов понял, что опоздал.
- Я предупреждал, - тихо сказал Самойлов, обращаясь к другу.
- Сергей, - Тамара повернулась к своему мужу, - ты, может, даже неосознанно, но дал мне понять, что я тебе в тягость. И буду в тягость всегда, потому что я уже не смогу себя изменить.
- Но у нас сын…
- Сын вырастет и все поймет.
- Тамара, не пори горячку, давай спокойно поговорим, все обсудим.
- Поговорим позже, хотя, я думаю, что уже ничего не изменится.

Малышев подошел к Тамаре и нежно прижал ее к себе, другой рукой держа маленького мальчика, который в это время исследовал бороду деда Мороза.

- За сына не волнуйся, вырастим достойным человеком, - сказал он, обращаясь к Смирнову.

Смирнов дернулся к Малышеву, кипя от негодования, но его удержал Самойлов.

- Серега, не надо портить встречу Нового года. Уже ничего не исправишь. Надо было раньше головой думать.
- Друзья, - подал голос хозяин дома Максим, - садитесь за стол, Новый год уже вот-вот.

Все засуетились, усаживаясь за праздничный стол. Смирнов, скрипя зубами, сел рядом с Тамарой, с другой стороны сидел Малышев, который уже успел снять одеяние деда Мороза и сейчас был в парадном черном костюме с белой рубашкой и галстуком. Он, как и раньше, держал Максимку на руках. Самойлов взял на себя роль тамады, он открыл шампанское и разлил по бокалам.

- Друзья, мы провожаем старый год, в котором у каждого из нас было и плохое и хорошее. Но хорошего, конечно, было больше. У нас появилось пополнение, - он показал на свою Настеньку и на Максимку, - за это время подрос Никитка. Это самое главное в жизни – наши дети. И чтобы там ни случилось, все перемелется, все образуется, все утрясется. Главное, чтобы наши дети были здоровы и счастливы. Вот за это я и предлагаю выпить!

За тостами не заметили, как пролетело время, как закончился старый год. И когда они подняли очередной бокал, бой курантов возвестил всему миру, что начался отсчет нового года, нового времени, новых надежд на благополучное и счастливое будущее всего человечества и каждого в отдельности.

С Новым годом!



Август 2008 г.