Макс

     Герой романа - успешный молодой человек с великолепными природными мужскими данными, не обделенный  вниманием  женщин,  на собственном опыте познает, что земная любовь, апофеозом которой являются гармоничные сексуальные отношения между мужчиной и женщиной, и есть то, ради чего стоит жить. Но…

   





         






 


              Любовь, в конце концов, не что иное, как жажда  вкусить        наслаждение от предмета своих желаний, а радость обладания – не что иное, как удовольствие разгрузить свои семенные вместилища, и что оно делается порочным только в случае неумеренности или нескромности
                М. Монтень




                I
Был удивительно тихий теплый вечер с расстилающимся над морем безграничным звездным ковром, за краем  которого вдали скрывалась убегающая от берега искристая лунная дорожка с ее играющими мириадами серебристых  отражений. Макс сидел у сонного моря, ласково и почти бесшумно плещущего у его ног, наслаждаясь этой дивной красотой, привносящей в его уставшую душу покой и неведомую ему появившуюся внезапно отрешенность от всего окружающего  мира. Он ни о  чем не думал. Если бы в эту минуту его кто-то спросил, о чем он задумался, он был бы в полном недоумении. Действительно, он ни о чем не размышлял, а просто смотрел с упоением на море, звездное небо и убегающую от него в безграничную даль лунную дорожку.

    Он приехал в этот забытый миром уголок у моря, чтобы побыть в одиночестве и отдохнуть от городской суеты многомиллионного города, который вытягивал последние силы у его обитателей своим адским повседневным ритмом жизни с его  несущейся неизвестно куда людской толпой, которая  тебя увлекает и несет с собой, хотя у тебя нет никаких дел и тебе некуда спешить. Но ты бежишь вместе с ней, приходя иногда в сознание и недоуменно спрашивая себя, куда ты торопишься, и тогда замедляешь бег и смеешься над этим коллективным людским галопом и над собой тоже.

    В свои двадцать пять лет он был достаточно успешен, работал в одной солидной компании с иностранным капиталом и получал весьма приличные деньги. Он уже давно жил отдельно от своих родителей в небольшой, но очень уютной квартире недалеко от центра города, которая служила ему надежным убежищем от суетной жизни и раскрывала свои радушные объятия тем редким его приятелям, с которым он иногда расслаблялся от напряженной работы игрой в покер. Все они были успешные молодые люди с тонким юмором, увлекающиеся спортом и отдающиеся полностью любимой работе. Среди них были и девушки, но это были настоящие друзья, которым можно было доверять свои самые сокровенные мысли и делиться своими радостями или невзгодами, зная, что всегда у них найдешь понимание и поддержку. И, конечно же, между ними не было никаких интимных отношений. Это был как раз тот редкий случай, когда между  мужчиной и женщиной могут устанавливаться действительно дружеские доверительные отношения вопреки распространенному мнению, что таковых не может быть по своей природе.

Как любой молодой человек в его возрасте, он еще не задумывался  о смысле жизни, не строил никаких особых планов на будущее,  а отдавался с любовью  своей профессии и тем небольшим земным радостям, которые не обходят стороной молодых людей его поколения, живущих в любом европейском мегаполисе. Свободное время, которого у него было не так уж и много, он уделял походам в тренажерный зал. Повседневная умственная работа за столом требовала физических нагрузок, чтобы по истечении времени не захиреть и не приобрести в таких случаях букет болезней.   Ему, высокому и спортивно сложенному парню с голливудской улыбкой, нравилось больше играть в воскресные дни с друзьями в баскетбол на спортивной базе за городом, чем развлекаться в кафе или на дискотеках. Для последних он уже перерос, так как туда приходят лишь молодые юные создания с целью покайфовать или найти на вечер партнера или партнершу. Кафе его тоже не притягивали, так как он не был большим любителем выпить, а тем более знакомиться с их посетительницами. Как правило, женщины первые старались познакомиться с ним, он их привлекал  выделяющейся среди других мужчин спортивной красотой и особенно располагающей к себе добродушной улыбкой. Его можно было сравнить с европейцем, даже скорее с американцем, глядя на его прекрасно сложенную спортивную фигуру и  всегда приветливо улыбающееся открытое лицо. А он   не задумывался вообще над тем, что  привлекало в нем этих женщин, которые могли следовать за ним куда угодно при его желании. Но он не был ни женским соблазнителем, а тем более ловеласом или распутником. В ответ на их явные заигрывания он шутил, даже мог провести их к метро или посадить в такси, но никогда не преступал порог приличия в отношениях с ними. На первый взгляд это может показаться странным, даже в некоторой степени ненормальным, но он был такой: нужно было, чтобы женщина ему тоже нравилась. И  когда он знакомился с девушкой, он не стремился никогда уложить ее первым делом в постель, как это обычно водится  у  достаточно опытных мужчин, а старался ближе ее узнать чисто в психологическом, точнее сказать, просто в человеческом плане. Он не принадлежал к тем еще нередко встречающимся молодым мужчинам, которые любой ценой стараются увеличить число покоренных ими женщин, чтобы при случае похвастаться  им в кругу знакомых. Если он близко и сходился с женщиной, то  находил в ней какое-то сакральное отношение к  интимному сближению, которое могло  рождаться только при глубоком понимании друг друга на основе  общих  психологических и этических принципах и взглядов на жизнь, в том числе и на отношения мужчины и женщины. Поэтому у него были считанные женщины за эти годы после  Элен, а точнее сказать, только две. Но это были действительно умные, красивые образованные женщины, которые его любили, и  к которым он сам был не равнодушен.  После случавшихся разрывов с ними по разным причинам он всегда глубоко переживал, потому что он им отдавался весь, как и  они ему. В таких случаях ему нужно было время, чтобы постараться уйти еще от свежих с ними отношений и придти в себя, смириться с создавшимся положением. Тогда он еще больше уходил с головой в работу и  отдавал все свое свободное время спорту.   Наступали вскоре моменты, когда он все чаще и чаще ловил себя на том, особенно перед сном, что вспоминал все малейшие подробности его интимных встреч с ними, и  его охватывало сладостное томление, неуёмное желание секса, которое пробуждало все его тело, начинавшее приносить ему уже физические страдания. Но он ничего не мог поделать: заниматься любовью он мог только с той, которую он пусть не любит (это прекрасное слово очень емкое), но которая хотя бы нравится, которую он видит не в первый раз и хорошо знает, если он чувствует, читает в ее взглядах, что она хочет его. Вот и сейчас, чтобы немного забыть свое последнее расставание с Линой, которая ему очень нравилась и с которой у него был довольно продолжительный роман, он сбежал из города.

   Макс специально выбрал эту заброшенную от цивилизации небольшую деревушку у моря, где насчитывалось не больше десятка домов, в некоторых дворах которых  можно было увидеть скрывающиеся под тентом  весьма дорогие иномарки и развешенные на веревках купальники. Он снял хорошую комнату со всеми удобствами в небольшом домике почти у самого берега моря, куда через открытое окно долетал убаюкивающий шум набегавших на берег плещущихся волн, солоноватый запах морской воды с примешавшимся вкусом водорослей. Его «Лада-Калина» удобно пристроилась под небольшим хозяйским навесом рядом с небольшой летней кухней. Днем на крошечном песчаном пляже, расстелив полотенце на горячем песке и спрятав голову от солнца под широкополой ковбойской соломенной шляпой, он загорал, читая очередной роман. Он очень любил читать классическую литературу, ему особенно нравились тургеневские романы, знал почти наизусть Мопассана, увлекался Драйзером. В наш век повальной компьютеризации это его увлечение выглядело архаичным и совсем не модным, однако любовь к чтению «бумажных» книг у него глубоко укоренилась еще со школы, где литературу преподавала красивая молодая учительница, в которую он был тайно влюблен в десятом классе.

Вчера, когда он с упоением окунулся в «Здравствуй, грусть» Франсуазы Саган, он не заметил, как недалеко от него  расположились еще несколько человек,  загорающих под ласковым утренним солнцем на золотистом песке этого деревенского пляжа. Среди них выделялись статного роста высокий симпатичный мужчина средних лет и такого же телосложения женщина, растирающая кремом для загара спину юного создания, по всей вероятности дочери, в красивом ярком купальном костюме. Девушке было на вид лет двадцать, она была  тоже прекрасно сложена и похожа даже на Лоллобриджиду: ее великолепные груди рельефно выступали сквозь узкую полоску купальника, заманчиво контрастируя с тонкой талией и, как выточенными, чуть округленными бедрами. Макс, обычно равнодушно смотрящий на таких, как эта девушка,  светских красавиц, сначала не обратил на нее никакого внимания, так как по большому счету в свои двадцать пять лет он не слыл бабником, хотя и  был уже давно не девственником. Скользнув взглядом по дружному семейству, он погрузился в чтение этого интересного психологического романа, героиня которого ему стала близка по своему духу, по отношению к окружающим, к своим знакомым мужчинам, да и вообще к жизни. Он не заметил, как рядом с ним упал теннисный волан и как к нему  подбежала незнакомка, которая,  смеясь, попросила ее извинить, если  он его нечаянно ударил. В руках она держала ракетку, виновато улыбаясь, а  ямочки на щеках придавали ее  лицу какую-то загадочную женскую кокетливость, подчеркивая  еще сильнее его красоту и игривый блеск ее больших, как у Мальвины, глаз. Он приподнялся, отложив книгу в сторону, поглядел на нее и с улыбкой ответил: - «Ну, что Вы, нет. Видите, я жив. Хорошо, что он упал рядом и меня не поранил, а  то Вам пришлось бы за мной ухаживать» - пошутил он, широко улыбаясь. Девушка рассмеялась, рассматривая его во весь рост, так как он уже, естественно, встал. - «Нет, Вы такой большой, что я не справилась бы с Вами!» - в тон ему пошутила она, наклоняясь подобрать шар. Она была почти рядом, и он не мог не увидеть изящный изгиб ее спины и красивые длинные ноги, о которых обычно говорят, что «растут от бедра». – «А Вы давно здесь?» - спросила она Макса. И не ожидая ответа, добавила: - «А мы приехали только вчера вечером. Папе с мамой очень нравится тут останавливаться, они приезжали уже сюда, а я  впервые здесь с ними. Но тут так хорошо, тихо и почти безлюдно. Правда, будет немного скучновато, но ничего не поделаешь. Чтобы не скучать, мы с папой играем в теннис. А Вам не скучно в этой деревне?» - весело спросила она. – «Знаете, я не успел еще соскучиться, я здесь только три дня и полностью  отдаю себя  солнцу и безмятежному чтиву, на которое вечно не хватает времени в городе» - мягким  красивым баритоном ответил он, посмотрев на нее с улыбкой, открывающей ровный ряд его ослепительно белых зубов. Девушка повернулась и хотела уже уйти, но затем  несколько смущенно его спросила: - «А Вы играете в теннис? Папе не очень нравится, но ради меня он соглашается». – «Конечно, играю и, если хотите, могу составить Вам компанию» - все еще улыбаясь, ответил Макс. – «Отлично!» - убегая, бросила она Максу. Он посмотрел ей вслед, на ее грациозный девичий легкий бег, улыбнулся, опустился на песок и принялся снова за книгу. Прочитав страницу, он уловил себя на мысли о том, что думает совершенно о другом, а  прочитанное куда-то исчезает из головы, что вынужден был перечитать снова последние два абзаца. Поняв, что дальнейшее чтение будет безуспешным, он отложил книгу в сторону, лег на спину, которая за эти три дня у него основательно подгорела на солнце, закрыв лицо своей ковбойской шляпой.

Нежные еще не жаркие  утренние лучи ласкали его крепкое мускулистое тело, пригревая особенно грудь, роскошно покрытую вьющимися волосами, пробуждая в нем естественное желание секса.  Он с улыбкой вспомнил своей первый неудачный любовный опыт, когда учился еще в университете. Это было на третьем курсе. Он жил в общежитии, комната была на двоих с товарищем, который был на курс старше. Частенько он просил его пойти куда-то погулять часа на два-три, так как к нему приходила в гости его девушка. Макс с пониманием относился к его просьбам, задерживаясь обычно больше положенного в читальном зале университетской библиотеки, куда с удовольствием ходил готовиться к семинарам. По возвращении он видел своего счастливого товарища, который иногда не выдерживал и рассказывал ему о своем приятном времяпрепровождении, о своей любимой девушке. Однажды он предложил познакомить его с ее подругой, которая как-то забегала тоже в общежитие и была, по его мнению, очень красивая. Макс, который хорошо понимал суть этих встреч, сначала отнекивался, но потом согласился, подумав, что, может быть, она ему понравится, и он будет не таким одиноким. К тому же,    возраст брал свое: ему часто, после чтения  романов или походов в кино с откровенными любовными сценами,  грезились девушки,  которых  он ласкал во сне, от чего утром просыпался в совершенно мокрых плавках.
 
Приближался Татьянин день. Этот веселый студенческий праздник они решили отметить вместе, пригласив двух подруг к себе в общежитие, где нравы были более, чем либеральные, а вахтеры не обращали внимания на посетителей: лишь бы все было тихо и спокойно. В их небольшой комнате у стен стояли  две видавшие виды кровати с продавленными панцирными сетками, ложась на которые сразу же погружаешься в своеобразные ямы. У окна такой же видавший виды стол с двумя скрипящими от времени деревянными стульями и одностворчатый в облезшей краске платяной шкаф с почти не прикрывающейся дверцей. На полу была какая-то подстилка, когда-то имевшая вид коврика, и такая же тряпка находилась снаружи у входа в комнату, чтобы вытирать при случае ноги. Несмотря на такую скромную обстановку, никто не жаловался на недостаток уюта, потому что студенческая жизнь абсолютно в нем не нуждалась, а юность вдобавок еще его полностью игнорировала, поскольку  настоящим счастьем для нее были сама жизнь, крепкая дружба и первая, как правило, в стенах вуза настоящая любовь.

Собраться решили к вечеру, так как после лекций нужно было сделать уборку в комнате, сбегать в магазин  купить шампанское, вино, праздничный торт и, наконец, привести себя в порядок, хорошо выгладив рубашки и особенно брюки, которые им служили универсальной одеждой на все случаи жизни. Девчонки пришли почти в назначенное время с большим пакетом, из которого выглядывала золотистая пробка шампанского и доносился свежий запах цитрусовых.  Знакомство произошло как-то мгновенно само по себе и совершенно непринужденно среди охватившего всех приподнятого настроения, потока веселых шуток и смеха. Накрыть стол не составляло никакого труда, так как все было, в принципе, готово и оставалось только поближе придвинуть его к одной из кроватей, куда можно было усадить гостей. Когда все уселись, Костя на правах «старика» поднялся и предложил первый тост за Татьян, прося прощения у девчонок, что не за них: - «Девочки, не обижайтесь, вы – не Татьяны, а по сему за вас мы поднимем третий тост, как и положено мужикам!» - весело провозгласил Костя. Никто не возражал, все протянули бокалы навстречу друг другу непроизвольно так, что вытянутые руки образовали крест: Костя  первый коснулся бокала  своей Оксаны, которая сидела напротив Макса, а Элен (так звали ее подругу)  тянула руку к бокалу Макса, который внимательно, улыбаясь,  смотрел в ее глаза. – «Ребята, стоп, замрите! – воскликнул Костя. – Обратите внимание на то, что у нас получилось. Видите? Это же символично! - продолжал он. – Мы теперь все связаны одним крестом. Слышите, ребята?» - обратился он к Максу, который продолжал держать бокал у руки Элен, с губ которой не сходила милая улыбка. Глядя на нее, Макс добавил, обращаясь к Элен: - «Если так нам дано свыше, то я только «за», а ты?». – «Я тоже «за», - ответила она весело и добавила: - если он будет, конечно, не очень тяжелый, то я согласна его какое-то время нести».  Все дружно рассмеялись. – «А теперь, - скомандовал Костя, - пьем до дна, атакуем торт и не забываем о фруктах!».

    Когда наступило время произносить третий тост, Макс, уже немного охмелев, взял инициативу в свои руки: - «Ребята, а я хотел бы выпить этот бокал за милых и красивых принцесс, хорошо устроившихся на этой царской кровати, которые оказали честь навестить двух бедных рыцарей в их блистательном дворце, готовых им отдать свои жаркие сердца!». Эта смешная тирада заставила расхохотаться всю компанию. Костя включил музыку, все с шумом встали из-за стола и начали танцевать. Костя сразу же  схватил в объятия Оксану, а Элен, продолжая мило улыбаться, положила   руки на плечи  Макса, приглашая его к танцу. Стол тот час был отодвинут к окну, и на образовавшемся небольшом пятачке посередине комнаты они стали танцевать медленное аргентинское танго. Макс не только любил такую музыку, но  еще хорошо ее чувствовал, она вызывала у него какой-то особенный внутренний трепет, граничащий с пиететом, окутывала его, как не странно, невидимой пеленой сладостного томления, уводила его от реальности в  мир грез и душевного покоя. Кому-то такие ощущения могут показаться парадоксальными, контрастирующими с пронзительными кадансами, свойственной природе самого танго как музыкального произведения, но это так. Макс закрыл глаза от нахлынувшего на него блаженства, мягко водя  Элен за талию, которая обнимала его за шею, слившись с ним в ритмичных движениях  танца. Она была немного ниже его, поэтому он, наклонив голову, касался ее шеи и вдыхал одурманивающий запах ее благоухающего тела, белокурой копны волос, в которой спрятал свое лицо, чтобы никого не видеть вокруг. Рядом танцевали Костя и Оксана, но они были заняты полностью самими собой. Танцуя, он нежно ее целовал, обнимая  за шею, а она, прильнув к нему  всем своим хрупким телом, ласкала руками его спину, обнимала за талию и  целовала его приоткрытую грудь.

Музыка стихла,  несколько мгновений все застыли молча в объятиях друг друга. Затем Костя встрепенулся: - «Ребята, а у нас есть еще шампанское и вино. Давайте выпьем за любовь, только  на брудершафт. Никто не возражает?» - И не ожидая ответа, он быстро наполнил бокалы. Скрестив руки с бокалами шампанского, Макс  и Элен, не моргая, испытывающее смотрели в глаза друг другу, которые смеялись и выражали полное понимание. Элен первая  выпила напиток и потянулась губами к Максу, чтобы с ним расцеловаться, все еще не выпуская бокал из руки. Макс обнял ее свободной рукой за шею и застыл в долгом, как ему тогда показалось, робком поцелуе, не произнося ни слова. Элен, закрыв глаза, почувствовала его горячие губы и еще сильнее обняла его за шею, стараясь захватить полностью в свой плен его манящий к себе чувственный рот. В чувство их привел смех Оксаны: - «Ребята, вы стоите, как каменные, уже пять минут, а нам с Костей скучно без вас. Разъединяйтесь же  вы в конце концов, а то и нам так захочется!» - пошутила она, целуя Костю. Все развеселились, Костя налил всем еще вина и предложил четвертый тост. Оксана его перебила: - «Можно я скажу? Может быть, это будет банально, но все же» - прервала она Костю, который широким театральным жестом предоставил ей право высказаться. – «Я хочу предложить этот тост за присутствующих тут классных ребят, и как мне кажется, отличных мужчин, в которых я безумно влюблена. Да, да, я тоже очень люблю Макса, и пусть Костя на меня не обижается. Костя, я очень его люблю, по-дружески, - добавила она, обращаясь к нему. – Он классный товарищ, и я знаю, что вы хорошие друзья. Так вот, я пью за тебя, Костя, и за Макса, хочу, чтобы он тоже, как и ты, был счастлив, то есть  не одинок. – «Я присоединяюсь к пожеланиям  Оксаны, я очень рада, что познакомилась сегодня  ближе с Костей и … Максом» - запнувшись, добавила Элен, повернувшись к Максу, протягивая ему руку с бокалом для «чин-чин». Девчонки, как и полагается при таком тосте, дружно обняли и попеременно расцеловали двух друзей. Затем Костя предложил откушать, как он чопорно высказался, торт с чаем и поднять символический бокал «на посошок», что было  сделано без промедления.

Макс почти задремал под становившимися все более горячими солнечными лучами, которые полностью раскрепостили его тело, и от сладких, ставшими уже далекими, воспоминаний о студенческой жизни в общежитии, от первых любовных встреч и первого прикосновения к женщине. Да, это была Элен, та Элен, с которой он впервые познакомился в общежитии в Татьянин день. Хотя  с тех пор прошло уже достаточно много времени и у него были еще подруги, его первая любовь (а он, действительно, в нее был влюблен) оставила у него в душе неизгладимый след и незабываемые сладостные воспоминания  об его  первом сексуальном опыте. При этих мыслях Макс внутренне рассмеялся и, если бы кто-то в этот момент был рядом с ним, то заметил, как  его лицо озарила грустная стеснительная улыбка.
 
Он никогда никому не рассказывал, даже Косте, о том фиаско, который потерпел в тот праздничный вечер. После чая, Костя шепнул ему, что пойдет с Оксаной прогуляться по парку часика на два, чтобы его оставить наедине с Элен, которая ему очень понравилась. Это была высокая стройная блондинка с коротко подстриженными волосами а ля Мирей Матье, с веселыми голубыми глазами, и в своих модных джинсах и кокетливо сидящей на ней красной кофточкой производила действительно впечатление настоящей русской красавицы. У нее был мягкий тембр голоса и правильная красивая речь: она росла в интеллигентной культурной семье и училась тоже на третьем курсе университета, но на немецком отделении заочного факультета, хотя занятия проходили  три раза в неделю в вечернее время. Когда Костя с Оксаной стали уходить, она поднялась тоже, чтобы уйти вместе с ними. Но он, переступив через свою стеснительность под влиянием легкого опьянения от выпитого шампанского и вина, взял ее за руку: - «Пожалуйста, останься. Мне так хорошо с тобой». Она улыбнулась той очаровательной открытой улыбкой, которая  вселила в него надежду и придала немного смелости: - «Пожалуйста» - как-то настойчиво повторил он, удерживая ее руку. В ответ она продолжала молча улыбаться

      Костя с Оксаной весело и суматошно с ними попрощались и радостно выбежали из комнаты. Он остался наедине с Элен, которая присела на стул и не спускала с него глаз. Он приблизился к ней, обнял ее  и смущенно поцеловал в губы. Она не противилась, а, напротив, тоже обняла его и поцеловала в шею. Он помнит это сладостное прикосновение ее губ до сих пор, спровоцировавшее у него тогда непреодолимое желание расцеловать ее всю. Он стал жадно покрывать поцелуями ее шею, губы, кусочек приоткрытого кофточкой ее бархатного тела, стараясь его открыть еще больше и коснуться губами упрятанную под кружевным лифом ее таинственную грудь. Элен не мешала ему ее ласкать и,  откинув грациозно назад голову, отвечала ему поцелуями его головы, объятиями его плеч, к которым старалась прижаться грудью. Он помнит, как ему удалось освободить ее небольшую грудь,  как жадно ее целовал и ласкал губами ставшие твердыми их соски. Им стало обоим жарко от нескончаемых призывных объятий и спешащих наперебой друг к другу сладких поцелуев, но они все еще продолжали стоять посередине комнаты, крепко прижавшись жаждущими уже более близких прикосновений телами. Наконец, он остановился, на  мгновение замер и прошептал, целуя ее в ухо: - «Я люблю тебя, я очень хочу тебя». Его руки стали лихорадочно скользить по ее телу, пытаясь расстегнуть кофточку и освободить ее грудь от лифа, но это ему плохо удавалось. Тогда Элен его отстранила и, не переставая улыбаться, легко освободилась от плотно облегающего ее груди лифа и кофточки. Он увидел ее белоснежную грудь, прижался к ней, заключив ее почти всю в свои объятия, не переставая, как безумный, покрывать ее поцелуями. Он был в каком-то еще неведомом ему трансе, все мышцы его тела напряглись, а руки  дрожали, лихорадочно расстегивая молнию ее брюк. Она продолжала обнимать его за шею и нежно целовать в губы, одновременно помогая ему движением своих бедер сбросить на пол  плотно сидящие на ней джинсы. Наконец, ему удалось их опустить до пола, что дало возможность Элен освободиться, полностью сбросить их со своих ног, и теперь она стояла обнаженная, удивительно красивая и до умопомрачения желанная. Он, как безумный, продолжал покрывать ее тело жадными поцелуями, потеряв полностью ощущение реальности, не зная, что делать дальше. Она, наконец, нежно отстранила его голову,  сняла с него рубашку и горячими губами прильнула к его груди, а он продолжал обнимать ее за талию и  лихорадочно поглаживать ее тело. Потом он почувствовал, как ее руки расстегнули молнию его брюк и проникли к его телу. Он весь задрожал, почувствовав прикосновение ее рук, которые стягивали с него вниз брюки вместе с плавками. Он по-прежнему не отпускал ее от себя, не давая ей возможности увидеть себя полностью обнаженным.

Макс повернулся на другой бок, подставив солнцу остальное тело, которое начало покрываться первым бронзовым загаром, улыбнулся сам себе и снова рассмеялся: какой он был тогда наивный и нерешительный, как он боялся первого прикосновения к Элен, которую он желал всем своим существом, как он стеснялся своей наготы, упиваясь наготой  Элен, красотой ее тела, в то же время пряча от ее взгляда неуклюжесть, как он сам считал,  своей мужской фигуры. Лишь только сейчас он понял, что у него было отличное телосложение, он высокий, стройный, широкий в плечах с узкими бедрами и красивой мужской талией. Ему не раз делали комплименты знакомые женщины, и даже друзья, что приводило его в полное смущение. Этой своей мужской красотой он был обязан прежде всего природе, его родителям и потом спорту, которым он занимался еще со школы. На улице на него часто обращали внимание молодые женщины, на взгляды которых он отвечал широкой во все лицо благожелательной доброй улыбкой, открывающей его ослепительно белые ровные зубы. Но он был далек от того, чтобы, как Нарцисс, восхищаться собой, хотя сейчас, в свои уже «взрослые» годы, ему было приятно почувствовать на себе это особое внимание женского пола и ощущать себя «нормальным» парнем. Смахнув рукой неизвестно откуда докучавшую его муху, он снова повернулся спиной к солнцу, укрыв затылок своей неизменной в таких случаях ковбойской шляпой.

День клонился уже к обеду, солнце пригревало все жарче, до него перестали доноситься возгласы отдыхающих, игравших по соседству в теннис. Он приподнял голову и огляделся. На пляже уже никого не было: с наступлением полуденной жары обычно все его покидали и шли обедать. Максу ничего не оставалось тоже, как пойти к себе домой,  к тому же приближался час обеда. Хозяйка, которая его взяла на полный пансион, к этому времени его уже ждала и накрывала стол. Он нехотя приподнялся, стряхнул с полотенца, на котором лежал, песок, взял книгу и медленно направился к дому. После обеда он обычно отдыхал в своей еще не прогревшейся на солнце комнате, иногда даже дремал. Вот и сегодня он с наслаждением вытянулся на кровати, отложив в сторону книгу и закрыв окно плотной занавеской.

    Стояла полуденная тишина, так как не только люди, но и псы, которых можно встретить у каждого  хозяина, старались укрыться от жары. Но в комнате было еще прохладно. Макс разделся до плавок и, обняв двумя руками подушку, задремал. Он, как правило,  не спал,  в эти моменты у него в голове роились сцены давно забытых событий, всплывали знакомые лица, которых он давно не видел и даже не вспоминал, вновь прокручивались в голове студенческие годы, жизнь в общежитии и еще многое невесть что. Он снова вернулся к воспоминаниям своего первого полового опыта, которые не отпускали его с утра и воскресали в нем стыдливо приятные моменты его студенческой жизни и его становления как мужчины. Он не хотел понимать, что эти воспоминания  им овладели потому, что уже  более двух месяцев, как он был последний раз с женщиной. Он давно не занимался сексом, что было не только не здорово, но и не совсем нормально для  молодого  полного сил парня. Желание секса, которое он  испытывал, ведя холостяцкий образ жизни, толкало его к более близкому знакомству с понравившейся ему  женщиной, но в то же время его удерживало от сближения с теми, которые к нему сами напрашивались в кровать. В этом плане он был слишком разборчив и никогда не сходился близко с женщиной, если она ему чем-то не нравилась, несмотря на ее открытое предложение себя. Но был очень привязчив к любящей его женщине, с которой вынужден был расставаться по не зависящим от него или от нее причинам и о которой он всегда хранил добрые милые воспоминания.

     Он переживал последнее расставание с Линой. Она была превосходной любящей его до потери сознания любовницей, которая вынуждена была уехать с мужем за границу. Он ее тоже любил, но не настолько, чтобы последовать за ней, хотя воспоминания об их встречах все еще волновали его душу. Но свою первую любовь и связанный с ней свой первый сексуальный опыт он, конечно, помнить будет всегда. Наверное, это закономерно, логично, естественно: ведь это первое значимое событие в жизни молодых людей, парня или девушки, подготовленных  самой природой для  соития, приносящего каждому из них наивысшее блаженство. И кто может отказаться от такого счастья? Это сильнее любого наркотика или любых других соблазнов, которыми так богата человеческая жизнь.

Макс вспомнил, как он неловко посадил Элен на свою кровать, все еще скрывая свое тело от ее глаз, хотя в комнате стоял густой полумрак и можно было не стесняться. А за окном временами грохотал трамвай, несмотря на плотно закрытое окно,  за дверью слышался нескончаемый топот студенческих ног, доносились  разговоры и веселый смех. Кто-то даже постучал в запертую на ключ дверь, желая, видимо,  видеть его или Костю. В этой тревожной шумной обстановке, совершенно не располагающей к интиму, он лихорадочно обнимал  и целовал Элен, которая  уже не отпускала его от себя. Она продолжала ласкать его голову, грудь, ее руки трепетно скользили по его торсу, поглаживая его упругие ягодицы. Он помнит, как, отбросив всякое стеснение, осторожно  уложил ее в кровать и юркнул туда сам, набросив на обоих  одеяло. Они сразу же провалились почти до пола, их тела переплелись, и при их малейшем движении слышался  звонкий скрип панцирной сетки. Он почти лежал на  ней, ощущая  тепло ее так желанного тела, которое старалось крепче прижаться  к нему. Горячие поцелуи и пылкие объятия  настолько возбудили обоих, что он попытался, но безуспешно,  овладеть ею. Она этого хотела тоже, так как старалась на этом прокрустовом ложе делать все зависящее от нее, чтобы соединиться с ним.  А он продолжал безумно ласкать ее ноги, целовать бедра, сжимать в своих крепких объятиях ее хрупкую фигуру, не отпуская  ни на миг от себя. Они оба учащенно дышали, их сердца готовы были выскочить из груди, а каждое прикосновение губ или рук доводило их обоих почти до безумства.
 
Он уже не помнит, как они с трудом выбрались из кроватной ямы, как он сбросил на пол матрац, как оказались на полу, укрывшись с головой  под одеялом. Он накрыл ее своим телом, набросившись на нее с новыми ласками, от которых она уже задыхалась и  которых старалась  уже избегать. Он откинулся и снова начал ласкать ее бедра, ноги,  и это вызвало у нее нескрываемую дрожь, которую он ощутил не только руками, но и всем своим телом. Она  на мгновение коснулась его достоинства, которое безвольно полулежало на ее теле и которое ему уже не подчинялось. Она пыталась взять его в руку, прижать к своему телу, продолжая страстно целовать его  губы, шею, грудь. Он услышал ее томные стоны, ощутил лихорадочные прикосновения ее бедер к своему тазу, который бился также в резких конвульсиях в попытке соединиться с ее телом.   

Сейчас Макс уже точно не помнит, как долго продолжалась эта взаимная экзекуция, в какой момент они устало отстранились друг от друга и как долго молча лежали на полу, не прикасаясь  друг к другу. Он отвернулся от  Элен, стыдливо пряча голову под одеяло. Она повернулась к нему, отбросила одеяло и повернула к себе его голову. – «Все будет хорошо, все будет нормально, милый. Не расстраивайся» - успокаивала она его, нежно целуя в шею. А ему было так стыдно за себя, за свою немощность, за то, что заставил страдать ее, что стал всхлипывать, как ребенок, сделавший очень плохой поступок. Уткнувшись носом в ее грудь, он произносил, как заклинание, одни и те же слова: - «Прости меня, прости меня, прости меня», а она его утешала, как могла: - «Успокойся, милый. Ну, это не страшно, это пройдет, все будет хорошо, вот увидишь».

Ему и сейчас было стыдно того, что так получилось. В тот вечер они оба были  физически и морально обессилены настолько, что долго лежали молча в нежных объятиях друг друга. Но нужно было вставать: прошло много времени, мог возвратиться Костя.

     Сейчас, по прошествии многих лет, он понимает, какому нервному стрессу был подвергнут в те минуты, хотя психологически  был готов к своему первому половому акту, так как  заранее  мечтал о нем, теоретически понимая,  как и что нужно делать. При своем открытом характере и легкости знакомства с кем бы то ни было, он быстро находил общий язык, был очень коммуникабелен, достаточно образован и  отличался всегда джентльменским поведением, что притягивало к нему собеседников. Вот и тот раз он быстро нашел общий язык с Элен, с которой держался непринужденно, но не развязно, что способствовало их быстрому взаимопониманию и полному раскрепощению в той дружеской атмосфере. Ему тогда казалось, что легкость общения, милые дружеские шутки и следовавшие за тостами поцелуи достаточны для интимного сближения, которого они с Элен, как это он понимал, обоюдно желали. Об этом говорили их красноречивые взгляды, какая-то особая чувственность их поцелуев, наконец, жесты и тот танец, который до сих пор звучал у него в ушах. Вся эта праздничная атмосфера неминуемо вела их к более тесному знакомству и всплеску обоюдного бурного сексуального желания познать друг друга  ближе, наконец, отдаться друг другу. Этот желанный плод, о котором он уже давно мечтал, оказался для него в тот вечер недосягаем из-за крайнего нервного перевозбуждения, заблокировавшего внезапно так необходимые в этот момент мозговые импульсы.

     Макс потянулся от наслаждения, тело его напряглось, он находился под упоительным гипнозом сладостных воспоминаний  того первого счастья, которое он познал тогда неделю спустя с Элен. Эти воспоминания пробудили в нем его неуёмную мужскую силу, что он вынужден был освободиться от ставших для него слишком тесными в этот момент плавок. Он лежал на спине, прикасаясь к своему восставшему телу, нежно поглаживая его. Закрыв глаза, он воскресил в памяти незабываемые первые к себе прикосновения рук Элен. Она пришла с Оксаной к ним в общежитие отметить свой день рождения и вела себя с ним так, словно ничего не случилось.  Она была в тот вечер особенно привлекательная и красивая. Он, смущаясь, поздравил ее и поцеловал в щеку. – «Максим, - улыбнулась она, - я хочу, чтобы ты меня поцеловал, как в прошлый раз, когда мы пили на брудершафт» - и она подошла к нему, обняла за шею и прильнула к его губам. Он почувствовал пылкость ее поцелуя,  сильно обнял ее за плечи и не отпускал от себя, а она трепетно ворошила его волосы, не отрываясь от его губ.  А Костя с Оксаной между тем накрывали стол, выкладывая из пакетов бутылки с шампанским, конфеты, фрукты и еще какую-то вкуснятину.

     Чем детальнее сейчас Макс вспоминал  тот незабываемый для него вечер, тем труднее ему было управляться со своим «бунтарем», который стал, как натянутая струна, готовая порваться от чрезмерного напряжения. Закрыв глаза, он снова прикоснулся к нему, словно это было прикосновение Элен, и застонал от накатившего на него плотского наслаждения, как будто в этот момент он реально ее ощущал всем своим естеством. Теперь он лежал на кровати без малейшего движения, чтобы не потерять охватившее его ощущение полученного сладострастия, приобретенной легкости и желанной усталости  всего тела, освободившегося вдруг от непомерного груза. Ему было хорошо, как никогда и ни с кем  не было так после  Элен. Только что совершившийся непроизвольно половой псевдоакт был также сладостен для него, как  тот, который ему подарила Элен в свой день рождения.

    Как и в первый раз, Костя ушел с Оксаной погулять по парку, оставив его наедине с Элен. Закрыв за ними дверь на ключ, он приблизился к ней и зарылся носом в ее белокурые соблазнительно пахнущие французскими духами волосы. Она обняла его и сладострастно поцеловала в губы. В том поцелуе  он ощутил согласие и в какой-то мере даже  настойчивый призыв к более тесным и более откровенным объятиям. Он расстегнул ее кофточку, освободил одну, а затем вторую грудь от связывающих их кружевных пут и приник к ним. Она учащенно задышала, стала трепетно целовать его шею, стараясь освободить его от рубашки. Не переставая покрывать ее груди своими торопливыми поцелуями, он помог ей снять с  себя рубашку. Теперь он всем своим обнаженным горячим торсом  стремился прикоснуться к груди Элен и почувствовать упругость ее уже возбужденных сосков. Элен продолжала нежно  целовать его грудь, ее руки лихорадочно блуждали по его спине, талии, опускаясь все ниже, пока не коснулись его упругих ягодиц. Они продолжали, как обезумевшие, вожделенно закрыв глаза, беспорядочно ласкать и целовать друг друга, а их руки сами уже искали молнии брюк, чтобы освободиться от них. Им удалось почти одновременно сбросить их на пол, и теперь они стояли обнаженные, сжимая друг друга в объятиях. Они уже не слышали ни грохот трамвая под окном, ни топот ног в коридоре, ни стуки в дверь. Словно сговорившись, они вместе наклонились к кровати, ухватились за концы матраца,  положили  его на пол вместе с подушкой и укрылись одеялом.

     Макс даже  сейчас явственно снова ощущает ее тело, ее милую упругую девичью грудь и ее руки. Руки, которые нежно ласкали его всего с головы до ног, а он, наклонившись к ней, не переставал безумно ее целовать. Наконец, она прикоснулась к нему там,нежно его погладила и  неловко поцеловала,  что он чуть не потерял сознание. А он, изнемогая от страсти, все еще не решался прикоснуться к ней, а осмелился лишь погладить внизу ее бархатный упругий живот. Она выгнулась всем своим телом, прижалась к нему, чтобы почувствовать  его разгоряченную лихорадочно дрожащую плоть. – «Милый, Максимчик, иди ко мне, не бойся» - прошептала она, стараясь его приподнять на себя. Почти не чувствуя себя и совсем не ощущая свою плоть,он наклонился над ней, обвивая руками ее шею и целуя в губы.   Элен помогла ему в первом к ней прикосновении, и он со стоном опустился на нее. 

    Нет, ему никогда не забыть мечущуюся под ним Элен, ее тихие стоны, свои безумные прикосновения к ее телу, от которых она вся еще больше дрожала, лихорадочно сжимая его ягодицы. Им было жарко, одеяло давно было отброшено далеко от матраца, они обоюдно наслаждались безумством своих чувств, доводящих их почти до беспамятства. Почувствовав  приближение финала, он напрягся и со стоном откинулся  на спину, дав волю хлынувшему на его живот  горячему потоку. 

   Элен лежала рядом с ним, не двигаясь, тоже тяжело дыша. Он повернул к ней и с благодарностью поцеловал в губы. Она прижала его голову к своей груди, неустанно покрывая ее поцелуями: - «Спасибо, милый, спасибо, Максимчик, - шептала она. -   Вот,  видишь, все хорошо, все у нас получилось. Я от тебя без ума. Ты доставил мне такое удовольствие. Я так тебя люблю», прижавшись снова к нему всем телом, прошептала она. – «Я тебя тоже, очень» - прошептал он, накрывая ее губы нежным поцелуем. Она не переставала его ласкать, ее руки находили самые загадочные для неё уголки его тела, от чего он еще больше приходил в экстаз. Он мог, что для него в некотором роде сейчас удивительно, снова и снова быть с Эленой и с каждым разом все сильнее, энергичнее, что без промедления  у нее находило отклик и поддержку.

    Как потом он заметил, в тот вечер они занимались  любовью три часа почти беспрерывно, пока в дверь не постучал условным стуком Костя. Они быстро оделись, водрузив на свое место постель, и открыли дверь. Костя предложил выпить чаю, между ними не было ни малейшего намека на происшедшее событие, никаких вопросов: все было само самим разумеющимся. В последующие дни ему пришлось с Костей поделить дни недели, когда они могли не мешать друг другу встречаться с девушками в комнате.

     Да, в тот незабываемый вечер он долго не мог уснуть, хотя очень устал и  был даже без сил. Три непрерывных часа любви приятно измотали его, но он мог бы   быть с Элен еще больше и дольше,  если бы не общежитие. Он не мог понять, какое случилось чудо, что в тот вечер был так силен и не ощущал никаких препятствий к  желанной близости с ней. Тогда он тоже изрядно нервничал, боялся повторения  первого в своей жизни сексуального провала, хотя налицо были все факторы успеха: теплая встреча в кругу друзей, непринужденная обстановка, красивая девушка, которой тоже понравился, взаимное желание познать друг друга, даже не желание, а стремление, обоюдная жажда  секса. И ничего не получилось.

     В комнате становилось менее прохладно, но он продолжал лежать на кровати в плену сладостных воспоминаний. После того безумного вечера он встречался с Элен каждый раз, когда предоставлялась возможность. Она приезжала к нему по первому звонку, они с нетерпением бросались друг к другу в объятия и, не теряя времени,  укрывались под  одеялом на полу комнаты, жадно лаская  жаждущие любви тела. Однажды, они все же попробовали заняться любовью,но у них ничего не получилось: кроме звонкого скрипа панцирной сетки и из-за давно образовавшейся в ней ямы было невозможно просто прикоснуться друг к другу, не говоря уже о более серьезных вещах. Правда, на ней было удобно ласкать друг друга после в тесном переплетении тел,  в продолжающихся объятиях, когда руки автоматически находят желанную плоть и ласкают ее, пробуждая тем самым новое желание погрузиться в рай, отдавшись друг другу. Тогда они со смехом  с трудом выбирались из этой ямы и, как обычно, устраивались на полу. Здесь они могли великолепно чувствовать друг друга, находить упоительную усладу, фантастические   ощущения от глубокого и сильного слияния своих тел.

    Что касается интимной стороны их отношений, то Макс был уверен, что они с Элен, как обычно в этих случаях говорят,  подходили великолепно друг другу. У него все было нормально, правда, чуть-чуть нестандартно, но он не причинял ей никаких болезненных ощущений. Напротив, она была без ума от него,брала его в руки,  ласкала, иногда даже целовала, что приводило его в некоторое смятение, но, закрыв глаза от наслаждения, он позволял ей делать с собой все, что она захочет.

     А он, в свою очередь, ее всю заключал в свои объятия, целовал ее томные от счастья глаза, розовые чувственные губы, красивую белоснежную тонкую шею, опускаясь все ниже и ниже. Розовые соски ее очаровательной и желанной груди часто не выдерживали жадных прикосновений его губ, языка, и она направляла его голову к животу,туда вниз,что приводило его в смятение.

     Он припадал к ней лицом, стараясь там спрятать глубже нос и вдохнуть пленительный запах ее разгоряченного тела. Такие любовные игры с каждой новой встречей становились продолжительнее и желаннее, и совсем не  потеснили их не только неугасимое, но с каждым разом все возрастающее  влечение  к  соитию. Они по-прежнему жадно любили друга почти до умопомрачения.  Каждый раз расставались умиротворенно опустошенными, окончательно обессиленными, жаждущими  как можно скорее новой такой безумной встречи.

     Элен дала ему огромный толчок  его молодой  жизни, сделала его настоящим сильным мужчиной, вселила в него уверенность в свои неиссякаемые силы, пробудила в нем необузданную страсть и жадную тягу к любви, которую он познал  позже своих многих товарищей. Вкусив всю сладость интимных отношений с любимой девушкой, он был на седьмом небе, его душа пела от счастья, он готов был свернуть горы на своем пути. Провожая каждый раз  Элен до станции  метро, он не переставал радоваться новой для него жизни, которой он был безумно благодарен,  с упоением повторяя «здравствуй, здравствуй, жизнь, как я тебя люблю!».  А первое свое любовное поражение он сейчас вспоминает со снисходительной к себе улыбкой: подобное уже никогда с ним не повторялось с новыми, после Элен, женщинами. Как правило, они всегда были от него без ума от его деликатности в сексе и неиссякаемой мужской силы, которые   придавали особый притягательный шарм его любви, не достающий еще многим женщинам в их отношениях с партнерами, в том числе и с мужьями.

     После того памятного вечера, Элен часто приходила к нему в общежитие вместо вечерних занятий. Она училась хорошо, поэтому их пропуски не сказывались на ее успехах. У Макса ее ждали  всегда шампанское, его жаркие объятия и желанный с ним секс. Они уже не стеснялись друг друга, а сразу ложились в кровать (ему с Костей все же удалось уговорить коменданта поменять кровати), он придвигал к ней  стул с шампанским, и они, полулежа, наслаждались им  между сладостными поцелуями и трепетными друг к другу прикосновениями. Затем  их ласки становились все более лихорадочными, поцелуи  более горячими и длительными, от чего их  ставшие горячими тела с нескрываемой дрожью   уже не отрывались друг от друга, а   прижимались еще сильней. И по едва заметному движению ее рук, призывающих его приподняться, Макс осторожно ложился на нее, не упуская из своих губ ее желанную милую грудь и обнимая рукою  талию. Он не спешил сразу же слиться с ней, а продолжал целовать ее губы, шею, зарываясь носом в пышную копну ее дивно пахнущих волос, стараясь полностью упрятать там свое лицо. Она чувствовала уже на себе его твердую плоть, ее руки его покрывали  объятиями с головы до самых  упругих  ягодиц, которые она  с настойчивой силой влекла к себе. И тогда Элен не выдерживала таких пылких объятий и  его жарких поцелуев, резко отстраняла его от себя и, наклонившись, начинала целовать его живот и все его достоинство, а он продолжал нервно, вздрагивая от желанных прикосновений ее губ, неистово целовать все ее тело, шею. Не отрываясь от ее губ,  он  затем резко опрокидывал ее на спину,  и они сливались в неистовых порывах своих уже обезумевших от вожделенного ожидания тел. И когда наступал пик их сладострастия, когда он  почти ощутимо чувствовал его финал, он со стоном резко ее отталкивал от себя и прижимался к ее животу, содрогаясь в коротких конвульсиях  всего своего естества.   

    Потом наступала желанная истома, оба лежали на спине без всякого желания пошевельнуться, так как обоюдные бурные ласки забирали полностью их силы. Немного отдохнув, он приподнимался, дотягивался до бокалов с шампанским, и они медленно утоляли охватившую после этого свою жажду. Если позволяло время, и Элен не спешила домой, то они принимались снова ласкать друг друга до полного взаимного возбуждения, которое проявлялось незамедлительно, и также незамедлительно они вновь и вновь  начинали с упоением заниматься любовью. И так было каждый раз, когда они встречались. С каждой новой встречей крепла и их любовь. Они уже не могли быть друг без друга и мучились, если не удавалось встретиться  хотя бы два дня.

    Это была, действительно, какая-то безумная любовь, о которой Макс только читал, но никогда не думал, что она придет и к нему. До встречи с Элен он относился скептически к тому, о чем  читал в романах, что влюбленные не могли и дня прожить, не увидев друг друга. Теперь он сам понял, что такое любовь, что такое желать и ожидать, терпеть и мучиться, наслаждаться и сгорать, что такое быть мужчиной, обладать женщиной. Все эти прекрасные часто противоречивые чувства придают  безграничные физические и моральные силы, что все остальное меркнет в глазах любящих  двух сердец. И это есть сама ЖИЗНЬ. Его отношения с Элен были открытыми и чистыми без всякой примеси каких то ни было недомолвок или притязаний, требований, условий и тому подобное. Никто из них о таком даже и не думал, да им, по уши влюбленным друг в друга и всегда жаждущим любовных встреч, не могла в голову придти такая мысль, что такое может быть между ними.

     Они встречались уже больше года, но их отношения оставались такими же страстными и горячими, какими они сложились в первые  дни их близкого знакомства. Их невероятно тянуло друг к другу, они не могли никогда насытиться друг другом, что каждый раз, расставаясь, они с нетерпением ждали новой встречи.

     За это время  Элен окончила четвертый курс и, владея хорошо немецким языком, устроилась в Интурист переводчицей. Для них начался новый не менее бурный период  любви. В общежитии они уже почти не встречались, так как она была занята с утра до вечера с иностранными туристами. Только иногда, освободившись пораньше и  набрав в ресторане, где она ужинала с ними, на сэкономленные  деньги различных деликатесов, она устремлялась к нему в общежитие, где с порога они заключали друг друга в жаркие объятия. В такие вечера их любовь взрывалась, как вулкан, они безумно ласкали друг друга, безудержно наслаждаясь в наспех расстеленной постели, не обращая внимания на все, что происходило вокруг них за дверью. Его товарищи по курсу ему страшно завидовали, видя его в сопровождении такой белокурой стройной красавицы, но соглашались, что они были достойны друг друга. На улице или в транспорте на них бросали любопытные взгляды, восхищались ими, они часто слышали вслед «какая красивая пара, эти молодые люди».

     Часто Элен провожала своих туристов на самолет очень поздно вечером или рано утром, тогда она ночевала в гостинице. Она звонила ему и говорила, куда приехать, и они снова были вместе. За время ее работы в городе не было почти ни одного отеля или ресторана, где бы они не ужинали или не ночевали. Такие ночи всегда были фантастически страстными для обоих. Макс, видя, как она устала за целый день работы с иностранцами, был всегда очень предупредителен и деликатен. Он помогал ей раздеться, водил ее в душ, вытирал ее полотенцем, непрерывно всю ее осыпая поцелуями. Он прикасался к ней с такой нежностью, с таким пиететом, словно она был хрустальная и боялся ее разбить. Она платила ему  в ответ бурной страстью, которая пробуждалась  в ней все сильнее при каждом  его прикосновении. В эти минуты он обладал ею мягко, пылко, с той только присущей ему деликатностью и осторожностью, которой, закрыв от сладострастия глаза, она безгранично упивалась. Он любил  эти ночи в отелях с их дорогим комфортом, где в номер по звонку приносили все, что пожелаешь. Здесь они полностью раскрепощались, не боясь, что их кто-то увидит или потревожит. Они заваливались на громадную кровать под широченные атласные теплые одеяла и, утопая в многочисленных подушках, безудержно отдавались друг другу. В минуты короткого отдыха она нежно целовала его шею, грудь, что придавало ему новые силы и  вызывало в нем вновь страстное желание быть с ней. И когда он видел, что она уже устала, тогда он принимался  осторожно целовать ее губы, шею, грудь, медленно опускаясь все ниже и ниже, вплоть до ног, что пробуждало у нее желание вновь отдаться ему. Почувствовав ее томительную страсть в ответном жарком поцелуе своих губ, он осторожно  накрывал ее своим горячим телом и с еле слышным стоном от охватившего его в эти мгновения сладостного удовольствия начинал ритмично ее касаться. Он это делал с такой нежностью, не переставая целовать ее губы, что она тихо стонала, и это возбуждало его еще сильнее. В такие моменты он мог обладать ею безгранично, и он сам удивлялся тому,  откуда у него рождалась такая сила. Но он был молод,  полон энергии, которая  била ключом из него в его двадцать лет,  стараясь найти свое применение. Учеба, которая ему давалась легко, и спорт не забирали у него много усилий, поэтому всю свою оставшуюся неизрасходованную энергию он отдавал Элен. Она восхищалась его мужской силой, и они больше никогда не вспоминали их первую неудавшуюся встречу и утомленные от длительной жажды друг друга свои изнывающие тела. Сейчас они по-настоящему были счастливы, жили любовью и неукротимой обоюдной жаждой обладать друг другом. Они не могли быть друг без друга даже тогда, когда ходили в гости к  знакомым Элен и оставались там ночевать: они спали вместе на одной кровати, и не было случая, чтобы они не занимались любовью.

     Сейчас Макс вспоминает то далекое уже, но остающееся таким близким и свежим в памяти, время  их безоглядной любви с налетом грусти, сожаления, даже тоски. Все, что было после Элен, это другое, тоже прекрасное, но … не такое. Последующие встречи с женщинами, несмотря на всю прелесть с ними отношений, в том числе и сексуальных, не могли, да  никогда и не смогут затмить первую любовь, первое прикосновение, первый, пусть и неудавшийся, как у него,  половой акт. Макс был уверен, что такое же чувство хранит каждый «взрослый» человек всю свою жизнь.

     Он с наслаждением снова потянулся на кровати, играя мускулами своего спортивного тела, которое неотвратимо уже жаждало секса с желанной девушкой.  Но он готов воздерживаться сколько угодно, потому что никогда не смог бы быть просто с первой попавшейся ему женщиной, даже если бы она его и приглашала в постель. Он был уверен, что  ничего не мог бы с ней сделать. «Хотя, кто знает», подумал он, сладко погружаясь в дремоту, прикрыв рукой свое все еще «бунтующее» сокровище.

     К четырем часам спадала полуденная жара, и можно было снова отправляться на пляж. Он взял полотенце, сунул под мышку книгу и, надвинув до самых глаз свою ковбойскую шляпу, вышел из дома. Было тихо, ни малейшего ветерка. Небо соперничало своей яркой голубизной с синевато-темным морем, откуда долетал ласковый прохладный бриз. Он расстелил на песке большое яркое пляжное полотенце по направлению солнечных еще горячих лучей, лег на спину, засунув книгу  под голову, - почитает позже, когда перевернется на живот – и погрузился в воспоминания. Перед ним опять возник образ Элен с ее милой улыбкой, она нежно обнимает его за шею и сладострастно целует. Он, как наяву, ощущает жар ее губ, прикосновение ее тела и желанный изгиб руки, расстегивающий пуговицы его рубашки. Он, не отрываясь от ее губ, осторожно снимает с нее кофточку, привычным движением освобождает ее грудь и крепко обнимает. Не отрываясь друг от друга, он усаживает ее на кровать, и они продолжают сливаться в объятиях, целуя  друг другу губы, шею, грудь. Их руки нервно блуждают по разгоряченным телам, стараясь проникнуть все ниже под остающиеся еще на них джинсы в поисках самого заветного и желанного, которое обоих их сводит  с ума. Затем, все еще не отрывая  губ от поцелуя, они помогают друг другу освободиться от остальной одежды,  падают на кровать и начинается  шальное безумство, которое их охватывало при каждой встречи и которое у них забирало все силы. После они долго молча отдыхали, лениво лаская друг друга, пока они к ним вновь не возвращались.

     Когда Элен была не на работе, они никуда не спешили, оставались в кровати, пока не возвращался Костя. А он, кстати, часто уезжал домой к родителям, которые жили недалеко от города, поэтому  Элен могла оставаться в общежитии до позднего вечера. В таких случаях  он провожал Элен до порога ее квартиры, где они долго не могли распрощаться, что пропускал последний поезд в метро и возвращался  на такси.

    Макс повернулся спиной к солнцу, приподнялся и взялся, наконец,  за книгу. Он сочувствовал героине романа, которая каждый раз разочаровывалась в встречающихся на ее пути мужчинах. Конечно, причиной тому  была духовная или морально-психологическая  сторона проблемы, но он не мог все же понять, почему ее любовь к ним так быстро угасала, не получала в таких случаях искрометного всплеска и испепеляющего  душу огня. Может быть, ей или ему  не хватало сексуального наслаждения? Может быть, они оба были слишком рациональны в любви и не отдавались ей с головой без оглядки?  У него с Элен было совершенно по-другому: они жили одними чувствами, только любовью, находящей свое неопровержимое доказательство и ярчайшее проявление в их безумном желании постоянно и беспрерывно отдаваться друг другу. И потом, разве можно говорить, что ты любишь женщину, если у тебя с ней не сложились гармоничные сексуальные отношения? Наверное, нет. Он был уверен, что в основе настоящей любви лежит непреходящее желание обладать друг другом. Таким образом, получается, - заключил недоуменно Макс, - что любовь есть тогда, когда есть обоюдно желанный секс? То есть, выходит, что без секса не может быть любви? Нет, не вообще, а любви между мужчиной и женщиной? Если бы он безумно не хотел обладать Элен, он ее не любил бы? Здесь он снял шляпу и почесал затылок: можно голову сломать над этой любовью, заключил он, закрывая книгу. Он не догадывался, что в этот момент эти его суждения были стары, как мир, что давно еще до него один мудрый философ заметил, что любовь   зиждется исключительно на одном наслаждении, и в ее лоно оно и впрямь более возбуждающее, более пылкое, более острое, - наслаждение, распаляемое стоящими перед ним преградами. Поэтому наслаждение и преграды для него и есть любовь? Чем больше преград к сексу с любимым человеком, тем сильнее его любишь?  Он снова почесал затылок. Может быть, поэтому интуитивно он не спроста старался избегать этого слова, которое ко многому, очень многому обязывает. И когда слышишь направо и налево брошенное это величественное «люблю», то удивляешься тому, кто его произносит: или он не понимает его сути, или делает вид, что не понимает.

     Так, нежась  под ставшими уже теплыми лучами заходящего солнца, рассуждал Макс. На берегу кроме него в это время не было ни души, что не мешало ему философствовать и погружаться с головой в приятные для него воспоминания. А мысли все равно кружились вокруг Элен, их  бурных встреч и неутомимых сексуальных  радостей, от которых они оба сходили с ума. Им хотелось наслаждаться друг другом  всегда и везде, что они, кстати, и делали. Он вспоминает, как летом, провожая ее  поздно вечером домой, они доходили до ее подъезда, возле которого был разбит небольшой, но очень уютный зеленый скверик, усаживались там  на лавочку и сжимали друг друга в объятиях, которые приводили всегда  к искрометному  сексуальному наслаждению. Элен садилась к нему на колени, а он, сжимая ее в своих объятиях и слившись с ней жаждущим любви поцелуем, страстно обладал ею.

     Он не мог позабыть их необузданную страсть последней зимой, когда с замершими от мороза руками и красными носами они вскочили на четвертый этаж ее  теплового подъезда и стали согревать друг в крепких объятиях и жарких поцелуях. Он упрятал ее в своем пальто, расстегнув ее модную короткую шубку, и согревал ее теплом своего тела, целуя  шею,  груди, а она обвивала руками его талию, крепко и желанно прижимаясь к ней. В тот ночной час весь дом спал, стояла мертвая тишина, тускло светила этажом ниже единственная лампочка, а они сгорали от внезапно охватившего  их нетерпения  отдаться друг другу. Их руки, словно сговорившись, лихорадочно припустили брюки, он желанно коснулся ее горячих бедер,а она, с трудом освободив его плоть из плавок, со стоном захватила ее в свой плен.

     Эти воспоминания бередили душу Максу, не оставляли его безучастным к ним, что он вынужден был  прикрыть шляпой плавки: они стали слишком объемными в своих размерах. Хотя вокруг никого не было и ему нечего и некого было стесняться.
     Но пленительная история его любви с Элен неожиданно оборвалась, и в этом никто из них не был виноват: просто так получилось. Ее  отца, который был крупный специалист в области химии, откомандировали на работу в Германию, куда он должен был уехать только вместе с семьей. Эта неожиданная для них обоих новость их застала врасплох, и они были в смятении: они не могут быть больше вместе и любить друг друга  так, как они любят сейчас. Элен оставался еще целый год до окончания университета, а ему через полгода нужно было тоже защищать диплом. Он был в растерянности: бросить все и уехать вместе с Элен, поставив ее родителей в известность их отношений? Или умолять Элен остаться здесь, никуда не уезжать, попробовав уговорить ее отца и мать? Ведь третьего не было дано. Но Элен, придя к нему в очередной раз в общежитие, сказала, что она просила отца разрешить ей закончить учебу здесь, но он объяснил, что это невозможно, а окончить университет и получить диплом она сможет и в Германии: это было заранее оговорено с немецкой стороной.

     Чем стремительнее приближался отъезд Элен, тем головокружительнее становились их встречи и безумнее любовь. Они старались успеть насладиться каждым свободным днем, безудержно предаваясь упоительным любовным играм, словно они вот-вот оборвутся. И в один прекрасный день так и случилось: она вбежала в комнату вся не своя и со слезами бросилась ему на шею: через два дня они уезжали в Берлин. Он, с накатившимися на глаза слезами, начал ее успокаивать, утешать, уверяя ее, что никогда ее не забудет, что  обязательно будет с ней. Он осыпал ее всю страстными поцелуями, не переставая повторять, что он ее любит, очень любит, и будет ждать встречи с ней, что они обязательно будут вместе. Она постепенно успокоилась, нежно поцеловала его в губы и, как завороженная, начала раздеваться, чтобы лечь в кровать. Он хотел ей помочь, но она жестом остановила его, продолжая  медленно снимать с себя  кофточку, лиф, джинсы, наконец, трусики. А он, не двигаясь, тоже как околдованный, следил глазами за движением ее рук, поворотом головы, движением тела. Скованно улыбаясь, она стояла перед ним обнаженная, словно приглашая его полюбоваться в последний раз ее стройным телом, белоснежной упругой грудью, роскошной копной белокурых волос. Наконец, он опомнился, крепко ее обнял, затем опустился перед ней на колени и стал  безумно ее целовать, а она, безвольно опустив руки, стояла, как вкопанная, боясь прервать такие желанные для нее прикосновения. Затем он поспешил ее уложить в кровать и укрыть одеялом, так в комнате было весьма прохладно. Не раздеваясь, он сел рядом с ней, тщательно укрывая ее плечи и нежно поглаживая по голове. Затем он наклонился и приник к ее губам, а она обняла его за шею и не отпускала от себя. В эти мгновения, которые им обоим показались бесконечными,  они не думали ни о каком сексе, ни о любовных вожделениях с безумными играми  их тел, ни о чем. Он тоже разделся и под одеялом прижался  к ней всем своим отрешенным и в один миг ставшим обмякшим телом. Никто не проронил ни слова: они все еще не могли придти в себя от свалившейся на них  неминуемой разлуки. Это был их последний вечер, она уезжает, и больше он ее у себя никогда не увидит.  Он это хорошо понимал, но не хотел принимать эту неотвратимую жестокую реальность, которая лишала его самого дорогого, что у него было и    чем он жил.

     Они продолжали трепетно ласкать друг  друга, обмениваться благодарными поцелуями, не думая о большей близости. Даже если бы сейчас он и хотел заняться с ней любовью, он не смог бы это сделать, так как испытал не менее разрушительный стресс, чем первый раз. Ему нужно было время придти в себя, психологически смириться с отъездом Элен и сосредоточиться на мысли, что жизнь продолжается, любовь жива и противостоит всяким разлукам.
Он продолжал нежно целовать Элен, ее шею, грудь, и она, не выдержав, стала ему отвечать тем же, даже еще активнее, добираясь до самых нежных уголков его тела. Ее прикосновения  возвратили его к реальности, пробудили в нем  притаившуюся страсть, возбудили его плоть и охватили все его тело страстным желанием слиться с Элен, которая тоже уже к этому стремилась. Он осторожно наклонился над ней, она обняла его за талию, и они одновременно сладострастно вздохнули.

     Ему никогда не забыть эту последнюю встречу с Элен, тот незабываемый вечер, подаривший им  наиприятнейшие мгновения любви. Нет, они не были, как обычно, в угаре от близости. Они  просто  непрерывно наслаждались друг другом, оставаясь долго без движения после каждого очередного слияния тел. Близость расставания и осознание  неотвратимости наступления конца их  сексуальной жизни придавало им обоим неиссякаемые силы: они словно жаждали насладиться любимым сексом впрок, на месяцы вперед, до новой встречи, которая, они были в этом уверены, у них обязательно состоится.
    Макс хорошо помнит, как после длительных жарких обоюдно желанных объятий и следовавших за ними страстных слияний, они утомленно лежали в кровати, нежно поглаживая друг друга. Им было хорошо и тепло. Откинув к стене одеяло, они лежали обнаженные, благодарно лаская любимые уголки своих тел за полученную ни с чем не сравнимую сладость жизни.    

     Сейчас Макс хорошо понимает, что именно в этом и есть смысл его жизни, да и смысл жизни любого здравомыслящего нормального человека. Разве не это воспевают веками в песнях, романах,  фильмах? Разве не этого жаждет любой смертный? И хотя он по-прежнему не склонен ставить знак равенства между любовью и сексом, но как можно любить без секса или заниматься сексом без любви?  Хотя, правда, это не совсем строгое правило, но все же.

     Он проводил ее домой поздно в ночи. Чтобы не подвергать себя новым мучительным истязаниям, он с напускной веселостью быстро попрощался, поцеловав ее в губы, и, махнув рукой, убежал, чтобы не видеть друг у друга накатившиеся на глазах слезы, хотя он призывал себя быть стойким и не плакать: он, ведь, мужчина и должен быть сильным. Но тогда это у него не получилось.

     После отъезда Элен он долгое время не находил себе места, был подавлен и чтобы заглушить хотя бы немного свою душевную боль, с головой погружался в книги, в написание диплома и в спорт. Теперь он часами работал на снарядах до изнеможения, возвращался  домой совершенно разбитый и, поужинав на скорую руку, падал на кровать от усталости и засыпал. Он не хотел оставлять свободного времени  для каких то ни было воспоминаний, потому что он тогда глубоко страдал и вспоминал Элен, их безумную любовь и такой сладкий всегда желанный с ней секс. И  ему становилось муторно на душе, ему казалось, что его счастливым дням наступил конец, что  у него никогда больше не будет такого счастья, которое ему подарила Элен, с которой он впервые познал настоящую радость жизни. Он в тайне надеялся, что она вскоре вернется к нему,  и они будут вновь безумно счастливы. Он ждал от нее какой-нибудь весточки о себе, проверяя утром и вечером почту на проходной общежития.

     А когда ему становилось очень грустно,  он не выдерживал и ехал к дому, где жила Элен. Это происходило обычно в какой-нибудь праздник, когда он не знал, куда себе деть. Он садился на  ту самую скамейку   в скверике у подъезда и сидел там долго задумчиво, вспоминая счастливые мгновенья своей любви. Если на него обращали внимание придирчивые старушки, видя часами сидевшего на скамейке в задумчивости парня, он им говорил, что пришел сюда отдохнуть и повидать друга, с которым его связывала крепкая дружба. Затем он медленно поднимался, долго глядел на окно ее комнаты и с тоскою уходил. Иногда он просто приезжал сюда, чтобы пройти вновь по той улице и переулкам, где они не раз бродили, обнявшись, даже  однажды до самого рассвета.

     Но шло время, от Элен не было четвертый год никаких вестей. Благодаря работе, спорту, друзьям он постепенно вошел в нормальный ритм жизни с ее неизбежными проблемами, удачами и неприятностями. Он защитил на отлично свой диплом, устроился на приличную работу, с помощью родителей обзавелся своим небольшим, но уютным жильем. Вскоре ему исполнилось двадцать четыре года. Благодаря спорту, он еще больше возмужал и стал  настоящим мачо, на которого заглядывались с нескрываемым к нему интересом женщины. Он уже давно стал ощущать свое одиночество, но по-прежнему  ему никто не нравился, так как никто из заинтересовавшихся им женщин не были даже внешне сравнимы с Элен. А он интуитивно желал такого сходства, которое могло снова пробудить в нем мужчину и вернуть ему радость жизни.

     Перед тем, как снова сбежать из города, погрузиться в свои мысли и просто никого некоторое время не видеть, он опять захотел увидеть ее дом, их скамейку, прожить в мыслях еще раз незабываемые встречи с Элен. На этот  раз туда его влекла какая-то не объяснимая сила, весь путь он проделал как отрешенный, полностью уйдя в свои  воспоминания. Он машинально вышел из метро и пошел по ИХ улице, ИХ переулкам, которые он мог найти с закрытыми глазами, и сел у ЕЕ дома на ИХ скамейку, свежевыкрашенную к прошедшему празднику. В этот предвечерний час она была еще пуста, только у соседнего подъезда отдыхали несколько старушек, разглядывая подозрительно проходящих мимо них  незнакомых мужчин.

     Опустив голову, он машинально что-то чертил у своих ног на песке и не заметил, как из подъезда выбежал белокурый мальчонка, который подбежал к нему с криком «Папи, папи!» и чуть не бросился в его объятия, а потом  недоуменно остановился и застыл на месте.  Макс поднял голову, улыбнулся и погладил его по голове. Голос этого на вид трехлетнего ребенка ему показался  чем-то странным, в нем слышались необычная интонация  и неестественно правильное произношение звуков, которые Максу до этого никогда не встречались. Карапуз был одет со вкусом, на нем были элегантные, как у взрослых, серые брючки в яркую клеточку и совершенно «взрослая» с бабочкой на шее яркая и тоже в клеточку рубашка. Видя такого прелестного малыша, он рассмеялся и хотел спросить, где его мама, как вдруг услышал приятный, до боли знакомый ему голос, доносившийся от двери подъезда: - «Макс, не мешай дяде». Макс повернул голову: к скамейке шла молодая  женщина в брючном костюме, поправляя на голове небольшую в ленточках шляпку от солнца. Неведомая сила, словно магнитом, его оторвала от скамейки, и он застыл в полусогнутом  положении, наклонившись к  малышу, не в силах произнести ни слова. – «Господи, это ты? Что ты здесь делаешь?» - еле произнесла она, приблизившись к нему. Они оба на мгновенье словно окаменели, не осмеливаясь произнести ни слова. Для Макса эти секунды показались вечностью. Элен первая пришла в  себя, подошла к нему и протянула руку, которую он машинально пожал, не осмеливаясь больше ни на что другое. – «Давай присядем» - предложила она, и первая почти без сил опустилась на скамью. Он сел молча рядом, не переставая с удивлением смотреть на нее. – «Мы недавно вернулись из Германии, где у папы кончился контракт,  продлевать он не стал: он очень соскучился по родному дому, по нашей русской действительности. Я приехала вместе с родителями, потому что тоже соскучилась по  родным местам» - сказала она торопливо, пытаясь улыбаться. Макс перевел вопросительный взгляд на ребенка, все еще не в силах вымолвить ни слова. – «Понимаешь, так получилось, что в университете в меня влюбился Гюнтер, он очень похож на тебя, не давал мне прохода, и спустя год я не выдержала. Я тебе писала, но от тебя не было никакого ответа, и я подумала…» - Макс не дал ей закончить фразу. Он крепко сжал ее руку, повторяя: - «Я все понял, я все понял. Но я не получал ничего, я не знал, куда тебе написать» - совсем упадшим тоном выдавил он из себя. Он внимательно смотрел на нее, словно желая  навсегда запечатлеть в глазах ее образ.  Она глядела на него с сожалением, и, заметив, что малыш наклонился поднять что-то с земли, сказала ему что-то на немецком языке,  и он подошел к ней. – «Я назвала его в честь тебя, Максим, - тихо сказала она. – Я не забыла тебя, я ничего не забыла, - продолжала она сбивчиво. – Я по-прежнему тебя очень люблю». От волнения он хотел ее обнять и поцеловать, но она осторожно его остановила рукой: - «Не надо, Макс, не надо» и сама нежно его поцеловала в щеку.

     А он, не выпуская ее руку из своих похолодевших, несмотря на жаркий полдень,  рук, рассказывал ей, что сюда в этот скверик у ее подъезда он приходит уже не первый раз, что его ведут воспоминания о их встречах, о тех незабываемых  мгновениях, которые у него были с ней. – «Может быть, мы встретимся? - несмело предложил он. – У меня есть своя квартира» - с улыбкой добавил он. Она  ничего не ответила, а только сильнее сжала его руку. – «Я рада за тебя, Макс. А ты разве еще не женат?» - внезапно спросила она. – «Нет, еще нет». – коротко ответил. Она вопросительно посмотрела на него. – «Понимаешь, нет, не женат. Некогда жениться» - улыбнулся он. Она  с удивлением снова посмотрела на него. – «Если честно, - продолжал он, - после тебя мне никто по-настоящему не нравится.  Вот так. Поэтому и холостой». Элен  признательно пожала ему руку: - «Максик, - поглаживая его по щеке, сказала она. – Я не прошу тебя забыть меня, как и ты можешь меня не просить забыть тебя, потому что это невозможно, но нельзя так. Ты должен устраивать свою жизнь, я буду очень рада за тебя, если ты влюбишься и женишься, правда, мой милый, дорогой Макс» - и она опять поцеловала его в щеку.

    Они еще долго сидели, рассказывая  о себе друг другу иногда с оживлением, иногда с нескрываемой грустью. Малыш бегал по дорожке около них, подстегивая прутиком палку, которая ему служила пони, что-то выкрикивая по-немецки. Они с любовью смотрели на него, и в их глазах можно было уловить искорки грустного  счастья. Когда начало уже темнеть, Элен поднялась: - «Через три дня я улетаю. Макс, милый, не приходи больше сюда. Не надо». – «Мы еще встретимся?» - с надеждой в голосе спросил он. – «Нет, Макс, нет. Когда-нибудь, может быть, да, - торопливо добавила она, - когда ты женишься» - и она натянуто улыбнулась. Он встал, взял ее за руки, затем  внезапно обнял, поцеловал в щеку и, прошептав «прощай», бросился, не оборачиваясь,  от нее прочь, с трудом проглатывая подступивший к горлу  горький комок.

      Сейчас, когда он вспоминает их внезапную встречу, ее мельчайшие детали, ему становится не по себе, к горлу также подкатывается ком, который  он с трудом глотает, чтобы не пустить слезу. Как нелепо все получилось! Он, круглый идиот, не мог ничего предпринять, чтобы разыскать ее, не пошел к соседям, которые, наверняка, могли знать ее адрес, так как они присматривали за их квартирой. Ну, а что это решало? А, ведь, они могли потом пожениться. А когда потом? Когда через четыре года родители вернулись?  Почему нет? Могли. А какой милый у нее сын! А это мог быть ЕГО сын, Максим Максимыч. Неплохо. Он очень похож на Элен, такой же белокурый и красивый. Какая бы у них была дружная семья! У них обязательно была бы еще и девочка, такая же красивая, как Элен. Конечно же, такая, как она.

   – «Вы не поиграете со мной в теннис?» - услышал он рядом с собой смеющийся голос, который  вернул его к действительности. – «С удовольствием»- растерянно ответил он, поднимаясь и стряхивая с себя  прилипшие песчинки. Перед ним с ракеткой в руке стояла та девушка, которую он видел с родителями прошлый раз на пляже. – «Тогда нам нужно познакомиться,  меня зовут Катя, коротко Кэт, а Вас?» - «Меня Максим, коротко Макс» - рассмеялся он, отвечая девушке в тон.


                II
     Они начали весело играть в теннис, их ноги утопали в глубоком песке, они  часто падали, отбивая  очередной коварный пас. Каждый раз, когда он пропускал удар, она от души заливалась смехом, подшучивая над ним: - «Ага, такой большой, а играть не умеет!» - «Ну, это мы еще посмотрим» - задиристо отвечал Макс, посылая волан резко влево, который  Кэт не успевала  отбить и, споткнувшись, падала в воду. Так и сейчас, стараясь отбить удар, она споткнулась и со смехом упала в воду. Макс расхохотался и бросился ей помогать выбраться на берег. Он взял  ее за руку, которую она грациозно протянула, и, опираясь на  его крепкий изогнутый локоть, с брызгами выбралась на песок. Партию они закончили со счетом 12-10 в пользу Макса. – «Ну, как? Кто не умеет играть?» - рассмеялся он. – «Ну, это еще ни о чем не говорит, - парировала ему Кэт. – Я Вас…, тебя – поправилась она – в следующий раз обязательно обыграю!».

     Ее родители, видя, что она с удовольствием играет в теннис с приличным молодым человеком, который спокойно  в течение нескольких дней отдыхает один на пляже, уже ушли, попросив ее долго не задерживаться. Макс отпустил  руку Кэт, и они пошли рядом к расстеленной на песке подстилке, чтобы на нее сесть. Обхватив руками колени, они сидели рядом на приличном друг от друга расстоянии. Ее тело было еще мокрым, и он заботливо предложил ей  свое  небольшое сухое полотенце, которое всегда носил с собой, никогда им не пользуясь. Она поблагодарила его и начала, не спеша, вытираться. – «Помочь?» -  улыбнулся он. – «Спасибо, справлюсь сама. Разве спину, я не достаю» - и, смеясь,  она протянула ему полотенце. Он стал осторожно вытирать ее плечи, спину, опускаясь до пояса.  – «Хватит. Спасибо. Теперь я сама, - повернувшись к нему, поспешно сказала она, забирая у него полотенце. – Я тебя уже и так заэксплуатировала!». – «Нет, что ты. Я совершенно не устал» - ответил он, обнимая ее за плечи. Она испуганно отстранилась: - «Не надо, не надо так» - смущенно сказала она, заглядывая в его смеющиеся глаза. – «Ты испугалась?» - «Нет – тихо произнесла она. – Я… я просто боюсь». – «Меня?!» - расхохотался от души Макс, сверкнув своей голливудской улыбкой. – «Тебя» - уже прошептала она, не отрывая от него глаз. Он перестал улыбаться, и чтобы ее больше не смущать, отодвинулся от нее и перевел разговор на другие темы.

    Она училась в другом городе, перешла на четвертый курс университета, и на каникулах родители решили оздоровить ее у моря. Она у них была единственная дочь, семья была не из бедных, но и не богатая. Вот, собственно, все, что узнал Макс. А он больше и ничем не интересовался, поскольку не был любопытен от природы и считал, если кто не хочет сказать больше, так это его право.
Солнце начало клониться уже к горизонту, подул свежий ветер с моря, волна усилилась: плавать больше не хотелось, а играть в теннис мешал поднявшийся ветер. Кэт поднялась, быстро надела халат-распашонку, стряхнув песок со своих шлепок. Макс тоже встал, собираясь направиться к своему валяющемуся на песке полотенцу. – «Макс» - услышал он ее голос и повернул голову. Она  приблизилась к нему и внезапно его поцеловала. Он не успел даже опомниться, а только увидел, как она со смехом уже убегала  от него, махнув на прощанье  рукой: - «Завтра я у тебя выиграю!» - услышал он ее задорный голос.
Он вернулся в свою комнату, не переставая улыбаться. Какая забавная девчонка, подумал он. Неужели она влюбилась в него, спрашивал он себя, вспоминая ее поспешный поцелуй в щеку. Но она милая, симпатичная, даже красивая девушка, ей исполнилось недавно двадцать лет, как сказала она ему на пляже, продолжал рассуждать он,  и незаметно для себя сравнил ее с Элен. Да, да, она ему напомнила Элен, когда он познакомился с ней в общежитии. Ему тогда тоже исполнилось только девятнадцать лет, а Элен было восемнадцать. «Боже, какой я тогда был юный лопух, - с улыбкой  заключил он о себе. – Какой тупой, что боялся даже приблизиться к девчонкам. А она действительно красивая, но… знакомиться с ней ближе не стоит, все-таки она с родителями, да и на что это ему» - говорил он себе, приготавливаясь ко сну, хотя такой вывод противоречил сейчас всему его естеству. Но в этот вечер его не тревожили больше никакие мысли, и он, как не странно, быстро и спокойно уснул.

     На следующий день он встал рано, побрился и, позавтракав, направился на пляж принимать солнечные ванны. День собирался быть отличным, солнце уже начало ласково пригревать и, бросив на песок полотенце, он с разбегу нырнул в воду. В этот утренний час море было ласково бодрящим, и Макс, полный сил, дурачился в воде, как ребенок: кувыркался, нырял, поднимал вокруг себя брызги, снова нырял, плыл на перегонки со своей тенью. Резвясь в воде, он заметил Кэт, которая приближалась к пляжу. Он, насколько мог, выпрыгнул из воды и помахал ей рукой. Она заметила его приветливый жест и в ответ махнула полотенцем, что было у нее в руке.

     Отряхиваясь, он вылез на берег, тряся головой и подпрыгивая на одной ноге, чтобы освободиться от воды в ушах. Его загорелое тело лоснилось от капелек воды, падающих на песок при каждом его шаге, хотя он не шел, а почти бежал  навстречу Кэт: - «Здорово, что ты пришла, - сказал он, запыхавшись, -  а то мне одному скучно плавать. А почему ты одна, где родители?» - спросил он, улыбаясь своей неотразимой улыбкой. – «Одна, потому что они поехали на рынок в соседнее село за продуктами, а я не захотела. Вот я и одна» - ответила она, снимая халат. На ней был тот же очаровательный купальный костюм, который Макс заметил в первый день ее появления на пляже. – «Послушай, а я твой должник», - сказал он, приближаясь почти вплотную к ней. Не понимая, что он имеет в виду, она вопросительно посмотрела на него, а он со смехом  быстро поцеловал ее в щеку. Она смутилась, но ничего не ответила, а только счастливо улыбнулась. Разве могла она даже подумать, что он подарит ей поцелуй, этот красавец, в которого она сразу влюбилась? Она кивнула головой: - «Идем в воду?» и побежала к набегавшей на берег волне. Он бросился за ней, догнал ее, стал осыпать ее брызгами, от которых она старалась безуспешно укрыться. А он приближался к ней все ближе и ближе, что ей пришлось закрыть глаза от падающих на нее обильных брызг, и, оказавшись рядом, остановился и обнял ее. Она не испугалась его прикосновения, повернулась к нему лицом и, обхватив его за шею,  стыдливо поцеловала в губы и хотела тут же убежать. Но он успел остановить ее и, не произнося ни слова, заключил в свои объятия, сладострастно приникнув к ее губам. Несколько мгновений они стояли, не двигаясь и, закрыв глаза, наслаждались жарким слиянием губ. Затем она смущенно отвела глаза в сторону, а он, не выпуская ее из своих рук, еще раз нежно поцеловал ее шею. Его губы ощутили ее едва заметную дрожь, он почувствовал шальной прилив крови по всему своему пробудившемуся телу, что поспешил броситься  в воду, оставив Кэт в недоумении на берегу.

     Придя в себя, он, смеясь, вышел из воды и стал вытираться полотенцем. Она стояла рядом, любуясь его каждым движением, изгибом его красивого бронзового тела, мускулами рук, широкой во все лицо  улыбкой. А он в это время не спускал с нее глаз, любовался красотой линий ее лица, губ, тонкой лебединой шеей, ее белокурыми, как у Мэрилин Монро,  пышными волосами. – «Боже, - опять молнией у него пронеслось в голове, - как она мне напоминает Элен!».

     Затем они уселись рядом на песке, перебрасываясь ничем не значащими фразами, весело смеясь и часто жестикулируя. – «Макс, я принесла ракетки, я же обещала тебя сегодня обыграть, ты забыл?» - и она взяла его за руку, стараясь поднять. – «Нет, не забыл, - смесь ответил он, а затем добавил задумчиво: - считай, что ты меня уже обыграла». Она не придала его словам никакого значения, так как все еще находилась под гипнотическим воздействием его поцелуя. А Макс поймал себя на том, что стал, кажется, совсем не безразличен к Кэт.

     Они начали с задором играть  в теннис, бегая по песку, часто падая, но никто из  них не хотел проигрывать. Наконец, Кэт  послала такой сильный пас, что Макс не сумел его отбить, и поднял руки вверх: - «Сдаюсь! - расхохотался он, подходя к Кэт. – Я проиграл и сдаюсь на милость победителя, то есть победительницы!» - продолжая смеяться, сказал он и обнял ее за плечи. Она не противилась. Он смотрел на нее, не отрывая глаз, а она, ускользнув из его объятий и крикнув ему «догони», побежала по берегу. Он ее быстро догнал, ухватил за талию, и они вместе  прыгнули в воду, которая их накрыла с головой.  Вода была теплая, они долго плавали вместе, то на перегонки, то, отплыв,  ныряли по направлению друг к другу и, схватившись под водой за руки, выныривали, фыркая и мотая головой. Оба были отличными пловцами, поэтому им было радостно дурачиться в воде, нырять, кувыркаться, обдавать друг друга брызгами. Устав, они откинулись на спину и долго лежали на воде, держась за руки. Передохнув, они на перегонки поплыли к берегу,  которого достигли почти одновременно, и бросились на горячий песок, тяжело дыша, повернув друг к другу голову. Они лежали рядом, не проронив больше ни слова, держась за руки. – «Макс, а что ты делаешь вечерами?» - спросила она. – Тебе не скучно?». – «Нет, пока не скучно. Я отдыхаю от всего и от всех. Хочется тишины, покоя, даже одиночества». При последних словах он посмотрел на нее и засмеялся. – «Одиночества?» - переспросила она его с удивлением. – «Да, но не совсем. Кажется, я уже достаточно им насладился» - пошутил он, пожимая ее руку. Она улыбнулась. – «А вечером, после последних известий по телевизору, я обычно прихожу на берег, любуюсь морем, звездным небом, слушаю тихий плеск волны, которая меня убаюкивает, что забываю даже о времени». Задумчиво помолчав, он повторил, нежно поглаживая ее руку: - «Очень люблю море. Люблю сидеть и ни о чем не думать». – «Разве можно ни о чем не думать? - переспросила она задумчиво. – Мне кажется, что это невозможно» -  мечтательно продолжала Кэт. Он засмеялся, поднимая ее за руку  с песка: - «Можно, можно! Если все время думать, то можно сойти с ума!» - весело пошутил он, наклоняясь за полотенцем. Захватив свои вещи, они попрощались и зашагали, не оглядываясь,  в разные стороны по домам.

      День близился к концу, солнце все ближе скатывалось к горизонту, хотелось уже есть. Он не чувствовал никакой усталости, а, напротив, был полон сил, которые ему придала эта непринужденная и веселая встреча с Кэт. Она не выходила у него из головы, у него мелькнула даже предательская мысль провести интимно с ней вечер, но он тут же рассмеялся: - «Зачем усложнять себе и ей жизнь. Она еще очень молода и, наверняка, не была ни с кем, что было видно по ее поведению, робкому поцелую. И потом родители. Они же все видят и понимают». Прогнав от себя эту крамольную мысль, он поужинал и прилег отдохнуть: скоро начинались вечерние известия. Хотя он не был заядлым политиком, но старался всегда быть в курсе политических событий, как любой на его месте образованный и культурный человек.

     Прослушав известия, он выключил телевизор, сунул в карман пачку сигарет, которые он иногда курил с удовольствием, хотя и  не был рьяным курильщиком, набросил ветровку и направился к морю. Сев на «свой» камень у края воды, он закурил, слушая  ритмичный тихий плеск набегавших на берег волн. Ему было хорошо, как никогда. Его не беспокоили никакие проблемы, на работе складывалось более чем удачно, родители были живы и здоровы, дети не болели, потому что их еще не было, как и не было еще жены. У него даже не возникало сейчас мысли о женитьбе, он привык быть свободным, принадлежать самому себе, отдаваться полностью любимой работе, спорту и....  любимой женщине. Здесь он невольно улыбнулся, так как именно ее ему с некоторых пор уже не хватало, а точнее не хватало секса с ней. Об этом ему все чаще и чаще напоминала его плоть, которую нельзя было обуздать и  которую все труднее становилось обманывать.

     Он  полностью ушел в себя и не услышал, как кто-то тихо подошел сзади и закрыл руками ему глаза, от чего он даже вздрогнул. Он догадался, почувствовав нежные теплые руки, что это была Кэт. Он осторожно их развел, повернулся  к ней лицом, и она прилипла к его губам. Он усадил ее к себе на колени, обнял и спросил шепотом, как ей удалось его найти. Она, прижимаясь к нему всем своим дрожащим телом, еле слышно пролепетала: - «Я тебя люблю» и спрятала голову у него на груди. Он старался ее успокоить, нежно гладя  по голове, целуя  губы, шею, прижимая ее, как ребенка, к себе. Собственно, по большому счету она была еще ребенок по сравнению с  ним. Хотя в этом возрасте, ему двадцать пять, а ей девятнадцать, они были взрослыми, и их тела давно созрели для объятий друг с другом. Только он уже испытал сладостное чувство соития с любимой девушкой, а она еще только к нему стремилась. Она тянулась к нему всеми фибрами своего вздрагивающего от нетерпения тела, повстречав на своем еще таком коротком пути фантастически красивого парня. Постепенно она успокоилась, а он, обхватив руками ее голову, с укором спросил, зачем она это сделала, зачем она пришла. – «Я тебя люблю, люблю» - шептала она, не отпуская его от себя, лихорадочно целуя его в губы. – «Я тоже тебя люблю» - прошептал он в ответ, целуя ее в ухо. – «Я в тебя уже давно влюбился» - добавил он, опустив голову, чтобы поцеловать ее грудь. Учащенно дыша, она откинулась назад, держась за его талию, давая ему возможность добраться до нее губами. Он осторожно приподнял лиф и приник к ней, покрывая поочередно своими жаркими губами ее упругие девичьи груди, запах которых стал его сводить с ума. Ее снова охватила дрожь, которую она была не в силах скрыть, а тем более подавить, обнимая и целуя его. Она была полностью в его власти, которой он не знал, как распорядиться. Его бросило в жар, он весь напрягся и попытался ее поднять, а она словно слилась с ним, не желая с ним расставаться. – «Дорогая,  милый мой ребенок, - шептал он ей, - что ты делаешь, что ты делаешь со мной, я не могу больше, я не смею, не могу, нет, нет, не могу» - продолжал бессвязно шептать он то ли себе, то ли ей, стараясь отстранить ее и  стать на ноги. Она не хотела выпускать его из своих объятий, ее руки скользили по его спине, обнимали талию, прижимали его все сильнее к своему  девичьему  дрожащему от страсти телу.

     Они стояли, обнявшись, не решаясь ничего предпринять. Скорее всего, его сдерживало чувство ответственности перед ней, перед ее, наверняка, девичьей невинностью, и  он не хотел воспользоваться ее слабостью, ее пылкой страстью к нему. Хотя сейчас он безумно ее желал, это очаровательное создание, которое продолжало так страстно его ласкать. Ему стало жарко, он сбросил на песок ветровку и распахнул рубашку, чтобы свободно вдохнуть всей грудью морской воздух. Его сердце учащенно билось, готово было выпрыгнуть из груди, он страстно стал ее целовать, а она, почти теряя сознание от его жадных поцелуев, медленно опустилась на песок. Ее руки сами сняли  с нее  купальный костюм, и она, не упуская его из своих объятий, легла. Он медленно опустился на песок возле нее.  Теперь она лежала рядом с ним совершенно нагая. Под сиянием звездного неба  четко выделялись контуры ее красивой  стройной фигуры,  бугорки ее груди прижимались к его телу и ни на миг не отпускали от себя. Он продолжал целовать ее горячие губы, шею, живот.  Его руки лихорадочно ласкали ставшее для него в этот миг желанным ее тело, ноги, которые он тоже  покрывал своими горячими губами. Он почувствовал, как она вдруг отпустила его из своих объятий и как будто застыла, распластавшись на песке, отбросив руки в стороны.

   Он не помнит, как снял брюки, куда-то забросил плавки и накрыл ее своим дрожащим от возбуждения телом. Он продолжал ее нежно целовать, а она ласково поглаживала его  спину, талию, опускаясь все ниже. И когда она добралась до его ягодиц и стала призывно их прижимать к себе, он не выдержал и коснулся ее. Она даже не застонала, а только облегченно вздохнула, когда почувствовала в себе его жар. – «Тебе не больно, дорогая?» спросил он, целуя ее в ухо. – «Нет, нет, любимый, - поспешно прошептала она. - Я же тебя очень люблю». Он, как всегда, деликатно и осторожно стал наслаждаться ею, а она,
     придя в чувства, целовала его шею, грудь, и с каждым новым его порывом  все сильнее прижимала к себе. А рядом  шум волн становился слышнее, они стали докатываться почти до самых их ног и обдавать мелкими брызгами. Но они не чувствовали ничего, слившись в желанных объятиях друг друга,  которыми они уже не могли насладиться.

     Он долго сдерживал себя, останавливался и, чтобы немного отвлечься и растянуть это неописуемое сладострастие, принимался целовать снова ее губы, шею, учащенно дышащую грудь, стараясь ее немного успокоить,нежно гладил ее по голове, долго не выпуская из своих губ ее сладкие горячие губы. И потом снова начинал  ритмично и нежно ее касаться, слившись с ней в нескончаемом поцелуе. Она с благодарностью гладила его по спине, ягодицам, что еще больше придавало ему сил. Потом он почувствовал, как она напряглась, на секунду затихла, а затем блаженно вздохнула. Он уловил это мгновенье и со стоном откинулся от нее в сторону.
 
     Они молча лежали рядом, учащенно дыша, под  сверкающим звездным ковром, не обращая внимания на волны, ласково касающиеся  их ног. Отдышавшись, он наклонился к ней и благодарно поцеловал в губы: « Спасибо, милая, дорогая моя, - шептал он. – Ты – мое счастье, моя жизнь, как мне хорошо с тобой!». Она  ничего не ответила, а только нежно погладила его рукой по голове. Он взял ее руку и стал лихорадочно ее целовать, нежно обнимая за талию. Она повернулась, и теперь они оба лежали на боку лицом к лицу, любовно и нежно поглаживая друг друга. Заметно  успокоившись, они быстро оделись и сели. – «Как тебе удалось придти сюда, что ты сказала родителям?» - спросил он, обнимая ее за шею. А она, опустив  голову на его плечо и целуя его в подбородок, ямочка на котором ее очаровала еще при первом знакомстве с ним, тихо ответила: - «Они ничего не знают. Они приехали поздно, очень устали, мы рано поужинали и легли спать. Я не могла уснуть, перед глазами стоял ты, я как будто наяву видела тебя улыбающимся, смеющимся, и я себе представила, что ты обнимаешь меня так же, как ты обнимал меня днем. До сих пор я чувствую прикосновение твоих рук – и она обняла его и снова поцеловала в ямочку на подбородке. – Ну, а потом я вылезла через окно и пришла к тебе» - и она снова поцеловала  его подбородок, которым он нежно водил по ее шее.
 
    Не переставая ласкать и целовать друг друга, они поднялись с песка. Он взял ее на руки, чтобы отнести домой. Она обхватила его шею горячими руками, уткнулась носом в его одурманивающую ее своим запахом грудь и прошептала: - «Я еще не хочу домой. Я хочу быть с тобой». Он опустил ее на песок и, слившись в  пылком долгом поцелуе, они застыли в сладостных объятиях рук. Потом он осторожно стал снимать с нее купальный костюм, не переставая целовать ее грудь. Она обняла его, прижилась к нему вновь разгоряченным телом и помогла ему освободиться от плавок. Почувствовав прикосновение его возбужденной плоти,  она еще сильнее прижалась к нему, продолжая ласкать его спину, плечи, а он, обезумев от нахлынувшей на него неуемной страсти, уложил ее снова на песок и стал наслаждаться мечущимся под ним и жаждущим его ее телом. Но он по-прежнему был деликатен и осторожен, боясь ей причинить малейшую боль или помешать бурному проявлению ее страсти. Он двигался в такт движениям ее тела, помогая ей ближе почувствовать себя, и это приводило ее в  огромное возбуждение вплоть до экстаза. На этот раз они оба были почти в беспамятстве, их тела лихорадочно сливались в единых ритмичных порывах, сопровождаемых томными стонами и горячими объятиями до тех пор, пока они вдруг не застыли в крепких объятиях друг друга.

    А над ними расстилалось бездонное темное небо с изредка падающими яркими звездами, издалека доносился  глухой лай деревенских собак и, казалось, совсем близко плыли огни теплохода, постепенно  угасающие в глубине ночи. Он осторожно коснулся ее руки, которая ответила ему крепким пожатием. В ответ он наклонился и поцеловал ее в губы. Они оба устали и наслаждались наступившим покоем, сексуальной истомой и охватившей их необыкновенной легкостью тел.

      Он привстал первым, наклонился и нежно поцеловал ее внизу живота. Она встрепенулась, протянула ему руку, чтобы он помог ей встать. Теперь они стояли обнаженные лицом к лицу,  нежно лаская друг друга и не отрывая губ в сладостном  поцелуе. В густом полумраке ночи они не стеснялись прикасаться к самым таинственным уголкам  своего тела, что порождало в них новый прилив сил, возбуждало обоюдное желание вновь отдаться друг другу. Поборов стеснение и  движимая  почти детским любопытством,  она  осторожно опустила вниз руку и дотронулась до его плоти. От нахлынувшего на него волны сладострастия,  он тихо застонал, а она продолжала нежно прикасаться к ней и целовать его грудь. А он в свою очередь сжимал ее в своих крепких объятиях и  безумно покрывал поцелуями все ее тело, тоже стараясь коснуться ее  ног. 

     Они были снова готовы слиться в жарких объятиях, но он, придя в себя, осторожно отстранил ее от груди, благодарно целуя ее руку, которая нежно ласкала его, и прошептал: - «Милая, любимая моя Кэт! Ты хочешь, чтобы я окончательно сгорел от твоих  губ, рук, объятий, которые и так меня сводят с ума? Ты же сама чувствуешь, что я все время хочу тебя,  я был бы с тобой день и ночь, но тебе уже нужно возвращаться». Он посмотрел на святящийся циферблат часов: шел второй час ночи. – «Не хочу, еще рано, я хочу еще побыть немного с тобой, я тебя люблю, - отвечала она, целуя его шею. – Я тебя тоже  все время хочу. Я тоже вся сгораю. Я хочу твои губы, твою любимую ямочку, всего тебя хочу» - продолжала возбужденно шептать она, лихорадочно лаская его ноги. Он не выдержал больше ласк ее рук, наклонил ее,  и  она вновь ощутила сладость его прикосновения. На этот раз их соитие было настолько желанным и бурным, что они быстро испили полноту своего счастья, которое испытали друг к другу уже без всякой  утайки.
 
     Откинув назад голову от охватившего его сладострастия, он готов был целовать безудержно ее с головы до ног за те незабываемые мгновения, которые она ему подарила в  эту сказочную ночь. Он опустился перед ней на колени, обнял ее ноги и прильнул губами к желанному телу. Она не мешала ему себя ласкать, а только руками ворошила волосы и целовала его голову, прижимая ее к своему телу. Затем она взяла его  руки и, приподняв его с колен, опустилась сама на песок и обняла уже его  ноги,   а он, наклонившись, нежно гладил ее по голове, изнемогая весь от желания снова обладать ею. Прикосновения ее губ  бросили его в бездонную пропасть сексуальных наслаждений, из которой ему было уже невозможно выбраться, и он застонал, склонившись у ее ног на уже холодный песок. А она продолжала гладить его по голове, целовать его волосы, обнимать его  плечи. – «Любимый, - прошептала она, наклоняясь к его лицу, - тебе хорошо?». – «Очень» -  смог только и всего произнести он в ответ, ложась у ее ног. – «Очень» - повторил он, пряча в них свою голову. Она осторожно освободила свои ноги от его пылающих  огнем губ, поднялась и попробовала за руки приподнять его.  Шатаясь, он встал и обнял ее, не переставая осыпать ее своими благодарными поцелуями за ту неописуемое подаренное ему сексуальное наслаждение.

     Они с трудом нашли разбросанную на песке одежду, оделись и медленно направились по домам. У ее дома он остановился, обнял и нежно прикоснулся к ее губам. – «Спокойной ночи, любимая» - прошептал он. Она уткнулась носом в его еще пылающую грудь, вдыхая запах его тела, который хотела запомнить навсегда и который сводил ее с ума, шепча в ответ: - « Спокойной ночи, любимый. До завтра» и, осторожно приоткрыв калитку, юркнула  сквозь кусты к окошку своей комнаты и неслышно  перелезла через него. Увидев, что его «партизанка» благополучно преодолела главное препятствие, он тихо засмеялся и быстро зашагал к своему дому. Осторожно, чтобы не разбудить хозяев, он на цыпочках проник в свою комнату, быстро до гола разделся и бросился на кровать, укрывшись с головой легкой простыней. Здесь, как и у себя дома, он ложился спать нагишом, чтобы полностью расслабиться и дать возможность отдохнуть телу от сковывающих его днем плавок. Он долго не мог уснуть. Перед ним зримо  проносились сцены его встречи с Кэт, которыми был насыщен прошедший день, особенно их секс на берегу моря, его фантастическая сладость, которую она ему дала своими умопомрачительными ласками. Он со слабым стоном потянулся в кровати, перевернулся на живот, чтобы обуздать свою опять восставшую от сладостных воспоминаний плоть, и вскоре погрузился в глубокий сон.

     Проснулся он поздно, чем удивил хозяйку, которая уже давно подала ему завтрак. Он не спешил вставать и сладко, не открыв еще глаза,  потягивался в кровати, играя мускулами рук и ног. Какой великолепной была ночь! Какое счастье он вчера испытал с Кэт!  Какой чувственный был с ней секс!  В душе он горячо благодарил бога, который подарил ему эту очаровательную девушку, давшую ему негаданно   фантастическое наслаждение, к которому он стремился всегда и которого ему здесь уже так не хватало. Она вдохнула в него вновь страстное желание любить, обнимать, целовать до беспамятства, наконец, до умопомрачения заниматься любовью, и таким образом  упоительно жить. Да, именно жить. А разве можно жить без секса?

     Перебирая в памяти мельчайшие детали их знакомства, он как будто наяву видел ее веселую симпатичную улыбку,  безукоризненно стройную фигуру, очаровательную грудь и сводящие с ума ноги. Ночью, находясь в возбужденном нервном состоянии, он не мог насладиться ее красотой, но то, что она ему подарила, с ее стороны настоящий подвиг: она принесла ему в жертву свою девичью невинность, она отдалась ему страстно и без колебания. Хорошо, что он тогда совсем не потерял голову, понял, что она еще ни разу не была с мужчиной, и обращался с ней крайне осторожно. Он вообще всегда занимался осторожно сексом, чтобы не было никаких последствий и не причинять женщине ни  малейшего неприятного  момента во время акта. До сих пор ему не приходилось прибегать к презервативам, а Элен или Лине к каким-то контрацептивам даже тогда, когда «встреча» была запланирована: в  самый ответственный момент, превозмогая себя, он со стоном уходил в сторону … .Но все равно это был рай. Особенно в те короткие два-три дня, когда можно было наслаждаться без опаски.

     Ему становилось  легко, он не замечал никаких трудностей или проблем, без которых, естественно, трудно представить жизнь современного человека, особенно молодого мужчину: у него все как-то решалось и разрешалось само по себе. Ему везло на работе, везло с друзьями, везло с женщинами. Да, везло с женщинами. У него была первая незабываемая любовь с Элен, он будет помнить ее до конца своей жизни. С ней он впервые познал сладость секса и понял, что без него невозможно жить на свете: разве найдется на всей земле человек, который добровольно стал бы жить анахоретом и отказался от женщины? Если бы и нашелся, то это был бы какой-то психически или физически ненормальный тип.
При этой мысли он усмехнулся, встал с кровати и, мурлыча под нос отдельные строчки из любимого хита, пошел приводить себя в порядок. А перед глазами все равно была Кэт, он снова проживал сладостные с ней мгновения, он снова дьявольски хотел ее.

     Было почти одиннадцать часов, а он только собрался идти на пляж. Солнце уже основательно стало пригревать, но это его не испугало: он уже хорошо покрылся загаром и не боялся обгореть. Надев свою ковбойскую шляпу, забросив на плечи полотенце и прихватив на всякий случай с собой сигареты, он весело зашагал к морю.  Еще издали он заметил, что Кэт играла в теннис с отцом, поэтому пошел на свое освоенное место на песке другой тропинкой, чтобы не проходить поблизости от них и не мешать. Конечно, это было не совсем так: он просто сегодня плохо себе представлял свою встречу с Кэт, если вдруг они окажутся рядом. Нет, он не боялся встречи с ней, он очень стеснялся посмотреть ей в глаза. Он не хотел, чтобы неожиданный жест или взгляд мог выдать их тайну, а родители заметили и что-то заподозрили. Нет, решил он для себя, он должен вести себя с Кэт, как просто пляжный знакомый, но чужой человек.

     С такими мыслями Макс расположился на своем привычном месте, повернулся на спину, прикрыв лицо своей широкополой шляпой и подложив руки под голову. Почти совсем рядом слышны были возгласы  играющих, иногда громкий смех и советы, которые они давали друг другу. Под уже горячими лучами солнца он разомлел и даже задремал.

    Перед его глазами, как во сне, вновь проносились события вчерашней ночи, жаркие объятия и желанные ласки Кэт, его первое к ней прикосновение. И ему стало сладостно на душе, он ощутил глубокое удовлетворение собой, сексом, Кэт и, в целом, всей своей молодой жизнью. И он не заметил, как  перестали доноситься до него возгласы игроков, как стало тихо, как ушла с пляжа Кэт со своими родителями: в полдень они всегда уходили домой. Он повернулся на живот и, положив на руки голову, продолжал загорать. Ему было лень возвращаться к себе. Разомлев под солнцем, он почувствовал даже усталость. Сейчас, когда он успокоился, почти бессонная ночь с ее колоссальной нервной нагрузкой  давала о себе знать. Кроме того, он физически был обессилен: всю свою накопившуюся неуемную энергию он отдал Кэт. Но эта усталость была желанна, сладостна, благотворна, и он никогда не расставался бы с ней, если бы на то была только его воля.

День он провел, как обычно: после пляжа, пообедав, он с наслаждением растянулся на кровати, в чем мать родила. Ему было приятно лежать нагим, не ощущая на себе ничего из одежды, которая стесняла бы движения и отягощала его тело. Кроме того, он не хотел, правда, себе в этом признаваться, ему нравилось его мускулистое стройное тело,его мужская гордость, приносившая ему  невообразимую радость с женщинами .Это был его маленький тайный нарциссизм, как, наверное, у всякого мужчины, удовлетворенного своим мужским счастьем. Под сладостный калейдоскоп  прошедших событий он задремал и вскоре крепко уснул.

Проснулся он около восьми часов вечера. На пляж идти было уже поздно. Солнце быстро катилось к горизонту, к тому же подул свежий бриз с моря. Единственное, о чем сейчас он сожалел, это то, что пропустил свой послеполуденный загар и не увидел Кэт, которая не выходила из головы. Как она сейчас? Что она думает? Не жалеет ли она о происшедшем? Захочет ли она после этого видеть его? Может быть, она осознала свой дерзкий поступок и ненавидит себя за это? Эти и другие вопросы не переставали крутиться у него в голове, и он даже не думал о том, что в большей части они совсем абсурдны. Но его глубоко тревожила только одна мысль: как она переживет свой первый сексуальный опыт, своего первого мужчину, то есть его, захочет ли она снова быть с ним.

Поужинав, он натянул на себя ветровку, сунул в карман сигареты и направился к морю. Вокруг не было ни души. Он сел на свой излюбленный камень, вытянул ноги и с наслаждением закурил. Очень быстро, как обычно на юге, стемнело. На чистом небе зажглись мириады звезд, море тихо плескалось у его ног, привнося  своим ритмом желанный покой и отрешенность от всего на свете. В тайне он надеялся на встречу с Кэт, которая  знает, что вечерами он всегда здесь, на этом большом единственном камне, у моря.

      Вскоре он потерял счет времени. Спохватившись, машинально взглянув на часы,  заметил, что было совсем поздно, почти полночь. На мгновенье он как бы растерялся: а где Кэт? Как, она не пришла? Или он ее не заметил, а она его не нашла? Нет, такого не может быть! Она хорошо знает это место, этот единственный на пляже камень. И не так уж и темно. Она увидела бы его сразу. Он поднялся, огляделся вокруг: ни души, только волна ласково целовала песок и  стыдливо убегала поспешно  прочь.

      Он глубоко затянулся сигаретой, что с ним случалось крайне редко, потому что курил он больше «просто так», для вида, и медленно направился  к своему дому, по дороге напрасно всматриваясь  в окружающую его темь с надеждой увидеть Кэт.
 
     Тревожные мысли не давали ему долго уснуть. Он ворочался с боку на бок, со злостью ругая себя за то, что влюбился в эту девчонку, которая, в конце концов, насмеялась над ним, заставила его переживать, даже терзаться. Его! Взрослого мужика! Надо только подумать! Он с остервенением  натянул на себя простыню и укрылся с головой. Теперь он сам будет ее избегать, пусть видит, что она ему безразлична, что он ее больше не хочет. С этими фальшивыми успокаивающими себя мыслями к рассвету он беспокойно уснул.

     Утром он проснулся позже, чем обычно. Хозяйка, подавая ему завтрак, поинтересовалась, почему он стал поздно вставать и пропускать благодатные ранние лучи солнца. Она не могла не заметить, что ее постояльца что-то тревожит, что он стал каким-то рассеянным и неразговорчивым, хотя еще несколькими днями раньше весело с ней шутил, что-то напевал под нос, занимался зарядкой и рано убегал на море. – «Уж не случилось чего, Максим? Что-то ты сам не свой, – спросила она, поглядывая на него. – А, может, ты влюбился в кого?» -  пошутила она, наливая ему чай. Он улыбнулся, почесал себя за ухом: - «Наверно, теть Даш, влюбился. Это же не плохо, как Вы думаете?» - также шутя, спросил он. – «Не плохо, не плохо, - приговаривала она, пододвигая ему пирог.- А девчонка-то неплохая, красивая?» - уже с любопытством спросила она, подливая ему чай. – «Очень красивая, теть Даш, очень» - признался он. – «Ну, так и хорошо, что она тебе нравится. На то и молодость дана, чтобы любить» - заключила она, убирая посуду. Макс допил чай, поблагодарил хозяйку за вкусный завтрак и пошел в свою комнату переодеться, чтобы пойти на пляж.

     Шел одиннадцатый час. Невдалеке  он заметил новых отдыхающих с двумя малышами, которые шумно резвились в воде вместе с отцом. Их мать, набросив на плечи полотенце, чтобы не сгореть, читала какой-то журнал. Макс  тревожно огляделся вокруг и с удивлением заметил, что  на пляже больше никого не было. - «Неужели они уехали?» - молнией пронеслось у него в голове. – «Не может быть! Не может такого быть! Так неожиданно не может быть!» - твердил он. Ему было уже не до загара. Он решил пройти дальше по берегу, делая различные предположения. Определенно они сменили место, они же не могли так быстро уехать отсюда. Кэт говорила, что они собирались пробыть здесь почти месяц, им нравится эта деревушка. Он отошел достаточно далеко от своего места, но вокруг никого не было, и он возвратился назад. Ему больше не хотелось оставаться на пляже, он взял свои вещи и медленно зашагал домой.
Этот день был особенно жаркий, так что к полудню на пляже никого не осталось. Во дворе под забором, высунув язык от жары, тяжело дышал в тени пес. Даже куры и те спрятались в сарае. Приняв на улице душ, Макс забрался в свою комнату, плотно прикрыв шторой окно от жары. Сбросив с себя, как всегда, плавки, он с удовольствием  растянулся на кровати, не переставая  искать ответ на единственный тревожащий его вопрос: почему она не пришла  ни вчера вечером, ни сегодня утром на море, что могло с ней произойти. Ответы на него возникали разные, вплоть до абсурдных, которые он старался гнать от себя прочь. Чем больше он оставался в кровати, тем больше его одолевала эта неизвестность. Ему пришла мысль пойти к дому, где жила Кэт. Он его хорошо запомнил, это было недалеко, там сразу у ворот стояла под тентом их машина. Он моментально оделся, надвинул на затылок свою шляпу, взял очки от солнца и направился к калитке. – «Максим, куда ты в такую жару?» - заметив его, спросила удивленно хозяйка, потому что в это время он обычно отдыхал и не выходил из дома. – «Пойду прогуляюсь, теть Даш. Скоро вернусь» - пообещал он, прикрывая за собой калитку. Тетя Даша только покачала головой ему вслед.
Дойдя до дома, который снимали родители Кэт, он увидел, что машины на месте не было. Его охватила тревога и, стараясь ничем не выдавать свое беспокойство, он попытался зайти во двор. Но залаял на цепи пес, и из небольшого флигеля вышла уже немолодая женщина в фартуке, видно хозяйка, которая спросила издали, что ему нужно. – «Нет, что Вы. Они уехали по каким-то делам. Сказали, что вернутся к вечеру» - безразличным тоном ответила она и  пошла в сарай. Макс облегченно вздохнул, словно сбросил с себя непосильный груз, и поспешил вернуться к себе в дом. Значит, он увидит ее, обязательно увидит снова, заверил он себя. – «Кажется, я влюбился в нее» - признался он себе, засыпая, разморенный от полуденной жары.

    Спал он необычно долго, успокоившись, что Кэт не уехала, что он снова ее увидит. Он бодро встал, поужинал и, как всегда, сел у телевизора слушать последние новости. За окном уже серело, быстро надвигались сумерки, зажглись окна домов и единственный на столбе фонарь посередине улицы. Мурлыча под нос что-то из понравившейся ему последней попсы, он  выключил телевизор и вышел на улицу. Как и все летние ночи на юге, эта ночь была необыкновенно красива: на почти темном небосводе млечный путь сливался где-то далеко с морем под неусыпном оком красавицы-луны, прятавшейся иногда за облаком. На душе было радостно, он предвкушал встречу с Кэт, мечтал обнять ее и ласкать, ласкать и ласкать.

     Море было спокойно, как и все предшествующие дни. Он уселся на «своем» камне, с наслаждением закурил и стал вслушиваться в  тихий шепот набегавших на песок волн. Он посмотрел на часы: шел только одиннадцатый час, и можно было не надеяться на скорую встречу, хотя он то и дело поворачивался к деревне лицом и всматривался  вдаль, надеясь увидеть любимый силуэт. Но кругом было тихо, лишь издали доносился  иногда одинокий лай собаки, старающейся доказать хозяину свою сторожевую преданность. Луна продолжала почти зримо катиться по небу, отчего дорожка от нее на воде все ближе приближалась к Максу. Он отрешенно смотрел на нее, на море, на тихо плещущиеся у его ног волны. Подперев голову рукой, он медленно курил сигарету, все время возвращаясь в своих обрывистых мыслях к Кэт, к той волшебной ночи, подарившей ему нескончаемую радость жизни. Но где-то подспудно его не покидала тревога о Кэт. Может быть, не нужно было быть с ней, возможно, стоило ее пожалеть и не поддаваться сексуальному соблазну, не доводить ее и себя до безумия, сладостного и вожделенного, но опасного, особенно для нее. Ему было бы легче побороть свою вспыхнувшую к ней страсть, в свое время он уже испытывал это чувство и стойко его переживал. А она, ведь, в первый раз. Что будет дальше? Как все это повернется? Жениться он еще не готов ни морально, ни психологически. И почему жениться? Он даже не представляет себя в роли мужа  Кэт. Она же еще девчонка. Какие там мужья, дети, пеленки. Нереально. Тогда, что дальше? Нет, определенно, он эгоист, думает только о себе, о своем наслаждении. Но ей тоже хорошо со мной, она тоже хотела секса со мной. Так почему я должен был отказываться? Нам обоим  было безумно приятно. Мы оба горели от нетерпения прикоснуться друг к другу, познать друг друга. Я, в принципе, не жалею об этом. А она, наверное, опомнилась и больше не хочет видеть меня, я ей стал противен. Хотя мы расстались очень хорошо. Но тогда почему же ее нет? Она избегает меня, боится меня или боится себя?

     Эти вопросы бередили ему душу, он старался найти на них ответы, которые тут же опровергал. Затем он снова к ним возвращался, соглашался, снова подвергал сомнению. Погасив очередную сигарету, он встал и устремил взгляд в темноту моря, как будто там мог найти ответ на все то, что его волнует. Он не услышал, как подошла Кэт и закрыла ему  рукой глаза, тихо шепча ему на ухо: «На берегу пустынных волн стоял он дум великих полн и вдаль глядел…» Он вздрогнул от неожиданности, резко повернулся и схватил ее в охапку: - «Боже, это ты! Наконец! Я уже отчаялся! Я думал, что тебя больше не увижу!» - выпалил он одним духом, прижимая ее к себе. Она рассмеялась: - «Так каких ты дум полн, скажи мне, милый?» - и она обняла его и сладко поцеловала в губы. – «Ну, говори, любимый» - прошептала она, продолжая его обнимать за шею. Он зарылся носом в копну ее душистых волос и еле слышно произнес: - «Я думал о тебе, о себе, о нас с тобой. Я думал, как мне было хорошо с тобой в ту ночь и как будет хорошо, если ты сегодня придешь. Ты пришла, спасибо тебе. Ты пришла. Я так счастлив» - сбивчиво шептал он ей, а она ласково гладила его по голове, целовала его шею, ее любимую ямочку на подбородке. Наконец, придя в себя от такой бурной встречи, он обнял ее за талию и осторожно усадил на камень, а сам сел  рядом на песок, опершись головой на согнутые колени. – «Нет, что ты, Максим. Сядь ближе и положи голову мне на колени. Вот так» - она стала ласково гладить его по  лицу, волосам, то и дело наклоняясь к нему, чтобы поцеловать. Он обхватил руками ее ноги, прижался к ним, и они еще долго так сидели молча, не проронив ни слова. Они были счастливы, что снова встретились и могут обнять друг друга. А луна все ярче освещала берег, море и барашки ленивых волн, которые переливались бриллиантовыми бликами, затухая вдали в глубине ночи.

     Кэт осторожно подняла его голову со своих коленей, встала с камня и села рядом с ним на песок, обняв его за талию. Он прижал ее к себе за плечи и стал нежно ласкать ее шею, целовать в губы. – «Так, где ты была, почему тебя сегодня не было на пляже, а вчера здесь? Что-то случилось?» - наконец, спросил он, не переставая ее целовать. – «Нет, милый, ничего серьезного, ничего не случилось. Просто я не могла к тебе ускользнуть в тот вечер. Я очень хотела, но не могла» - сказала она и засмеялась. – «Чему ты смеешься? Случилось что-то смешное, да?» - удивленно спросил он. – «Нет, что ты, ничего особенного. Случайная банальность меня не пустила». И она рассказала, все еще смеясь, что в тот день родители решили наделать пельмени, и они все вместе их лепили допоздна. Затем мама хвасталась перед ней разными покупками, родители долго не шли в свою комнату спать, до ночи смотрели свой любимый фильм. Она слышала из своей спальни, как они еще долго ходили, мама даже заглядывала к ней комнату, где она что-то забыла. И когда все стихло, она посмотрела на часы и увидела, что уже было очень поздно, подумала, что ты уже ушел с пляжа. Она замолчала и поцеловала его в губы. Он крепко обнял ее и не отпускал от себя. Она тихо прошептала ему на ухо: - «Милый, я пойду?». Он встрепенулся: - «Как? Уже? Так быстро?». Он не заметил, как было уже глубоко за полночь, что где-то на краю деревни пропел петух. Они потеряли счет времени, их встреча показалась им  коротким счастливым мгновением, которая ярко вспыхнула и вдруг погасла. – «Давай посидим еще немножко» - несмело предложил он Кэт, нежно целуя ее губы. Она обняла его за шею: – «Любимый, - еле слышно прошептала она, - я больше не могу … . Не могу …  Я очень тебя хочу…  Я не могу забыть…» - сбивчиво продолжала шептать она ему на ухо. Он, молча, еще сильнее обнял ее и, расстегнув  лиф, стал нервно целовать ее грудь. Она лишь еле слышно застонала, стараясь освободиться из его рук: - «Не надо… не надо, - сбивчиво шептала она, - сегодня не надо… не могу…завтра…». Он выпустил ее из своих объятий и как-то по-отечески поцеловал в лоб. Она прижалась к нему и, наклонив его голову, поцеловала ямочку на подбородке.

     Обняв друг друга за талию, они медленно пошли по тропинке к  дому Кэт. По дороге они не проронили больше ни слова, словно боясь нарушить тишину этой волшебной летней ночи. Лишь изредка он как-то нервно прижимал ее к себе и целовал нежно  в губы, которые  сами тянулись к его губам, силясь как можно крепче слиться с ними в чувственном длительном поцелуе. Они дошли до ворот ее дома. Вокруг было тихо. Чтобы не потревожить собаку, Кэт осторожно пробралась к окну и, тихо приоткрыв створки, оказалась в своей комнате. Он  увидел, как она махнула ему рукой и закрыла окно.  Счастливый, он быстро зашагал домой, радуясь тому, что его самые неприятные предположения не оправдались, что завтра он снова увидит Кэт.

    На следующее день он проснулся, как это было почти обычно, рано. Тетя Даша сразу заметила, что ее постоялец бодр, весел и с аппетитом уплетает завтрак. – «Максим, у тебя, слава богу, все наладилось?» - спросила она. – «Наладилось, теть Даш. Наладилось». – ответил он, что-то напевая. – «Ну, вот и хорошо, - заключила она, убирая со стола посуду. – А то был, горемычный, сам не свой. Страшно было на тебя смотреть». – «Ну, прямо-таки, страшно. Что я такой и вправду страшный?» - спросил он, смеясь. – «Сейчас нет, а то был, как гроза, темнее ночи» - продолжала шутить она, подавая ему чай с пирогом. – «А вот это как раз то, что нужно, теть Даш. Ваш пирог одно удовольствие, никогда не ел такого вкусного пирога». – «Ну, да уж, подлиза» - ласково потрепала она его по голове.

     Он  поблагодарил хозяйку за завтрак,  встал и, захватив свои обычные пляжные атрибуты, пошел на пляж, что-то мурлыча себе под нос. Да, он был в отличном настроении, его опасения не оправдались, напрасно он мучил себя дурацкими вопросами.

      На пляже еще никого не было в этот ранний для отдыхающих час, которые спали допоздна и приходили почти к полудню, когда солнце уже основательно припекало. Но они привыкли растирать себя всякими бальзамами, чтобы не обгореть, не думая о вреде для кожи самых разрекламированных дорогих  кремов. Расстелив свое пляжное полотенце, он лег на спину, подставив ласковым ранним лучам  лицо, которое уже стало покрываться бронзовым загаром, делая его более мужественным, привнося особую притягательную мужскую красоту. Под голову он засунул очередной роман. Это был «Любовник леди Чатерлей» Лоуренса, который ему посоветовал прочитать один из его знакомых, зная его любовь к чтению классики.

     Наслаждаясь утренним солнцем, он не переставал прислушиваться к тому, что делается вокруг. Вот послышался гомон малышей приехавшего только что нового семейства, громкие голоса их родителей, не пускающих их  в еще недостаточно прогретую воду. Появились еще  новые отдыхающие, одна пожилая  пара, которая прошли мимо него, держась за руки и шлепая по воде босыми ногами. Макс чуть-чуть приподнял голову и увидел их веселые улыбающиеся лица.   «Наверное, любовники, а может просто очень счастливая  семейная пара» - отметил он про себя: уж очень любовно они держались за руки. Он выпрямился, осмотрелся вокруг, но больше никого не увидел. Пора было идти в воду. Разогнавшись, он нырнул в набегавшую волну, наслаждаясь освежающей прохладой воды, которая его приятно взбодрила. Он заплыл подальше от берега, не переставая  нырять и кувыркаться в воде, поднимая фонтаны брызг. Он чувствовал необыкновенную легкость во всем теле, вернувшуюся к нему силу, которую он с упоением отдавал морю. Он не заметил, как небо вдруг покрылось неизвестно откуда взявшимися тучами, поднялся ветер, волны усилились. Не успел он доплыть до берега, как  разразился сильный ливень. Он едва успел добежать до своего места и накрыться полотенцем, стараясь тщательно упрятать книгу от дождя. На счастье, не было грозы, и этот летний дождь прекратился также быстро, как и начался. Выглянуло опять солнце, но лежать на песке уже совсем  не хотелось. Не переодеваясь, он направился к дому с мокрым полотенцем на голове и с не менее мокрой одеждой под рукой.

     По дороге он не переставал задавать себе вопрос, почему же не пришла сегодня на пляж Кэт, вообще, вся ее семья. Опять, может быть, куда-то уехали? Возможно. Иначе бы они пришли. Скорее всего, их заставил остаться дома дождь. После такого сильного ливня море бывает не совсем чистым, и они, наверное, и остались дома. И правильно сделали. Так, задавая себе вопросы и сам отвечая на них, он дошел до своих ворот. На пороге дома его встретила тетя Даша: - «Не повезло тебе сегодня, Максим. Погода испортилась. Но не горюй, у нас быстро все проходит: и дождь, и буря». – «Да, теть Даш, не повезло. Даже крупно не повезло» - ответил он, думая совершенно о другом невезение: он не встретился сегодня с Кэт, а он так хотел ее видеть. Эти последние  два дня его, как магнитом, тянуло к ней. Ему не хватало ее смеха, веселой улыбки, чарующего голоса. Он не мог расстаться в своем воображении с ее  нежными стыдливыми поцелуями, с ласковым прикосновением ее рук, с ее грациозной походкой,  ощущением  близости ее тела.

    Машинально он кое-как привел себя в порядок, вывесил на веревке мокрое полотенце, плавки и прошел к себе в комнату. Но вскоре тетя Даша его позвала к обеду, чему он очень обрадовался: после длительного и активного плавания ему уже хотелось есть. Благо, тетя Даша была занята по хозяйству  и не докучала его своими расспросами. Он быстро проглотил обед, который был у тети Даши, как всегда сытный и вкусный,  ушел к себе и завалился на кровать.

     После дождя в комнате было не жарко. Плотная на окне портьера  не пропускала как жару, так и солнечный свет, поэтому стоял полумрак, который располагал ко сну. Но Макс не хотел спать, он хорошо отдохнул ночью. Лишь легкая дрема охватила его, он расслабился, погрузившись в свои сокровенные мечты и в отрывки приятных воспоминаний. Он опять вернулся к той ночи, когда был с Кэт. То, что он был у нее первым мужчиной, у него не вызывало никакого сомнения. Хотя в тот момент он был без ума от близости с ней, но хорошо это почувствовал своим телом, всей ее реакцией на его первое прикосновение. И затем…следы на его плавках, которые он потом надел. Милая моя Кэт!  Как стойко она все это перенесла, как долго меня тогда не отпускала из своих объятий! А я не мог не отстраняться от нее, я не мог  продолжать к ней прикасаться. Не мог. Малейшая неосторожность и… .Хотя бы все прошло без последствий…

    Макс потянулся на кровати, хрустнул пальцами рук и даже слегка зевнул, но продолжал цепляться  за сладость пережитых им моментов с Кэт. Затем внезапно он вспомнил Элен, свое первое к ней прикосновение. Сейчас это было, как в тумане, не явственно, не различимо и не осязаемо: не потому, что прошло уже много времени, а потому, что он был тогда, как в угаре, как сумасшедший, как отрешенный, как автомат. Ему тогда и в голову не приходила мысль, была  ли она девушкой или нет. Он ею никогда не задавался и потом… . А какое это имело значение для него? Абсолютно никакое. Он, кстати, даже в шутку ей никогда не намекал об этом. Да она просто посмеялась бы над ним, вот и все. В том напряженном нервном состоянии, в котором он был, он ничего не мог ни почувствовать, ни осознать, ни понять. А с Кэт другое дело. Он не терял рассудок, его удерживала где-то далеко там дающая о себе знать ответственность за себя и безопасность за Кэт. Наверное, с ней все нормально. Он хорошо понял ее «сегодня не надо…не могу…завтра». А завтра… он с наслаждением  мечтами погрузился в «завтра», предвкушая  снова желанную близость с Кэт. Вскоре он не заметил, как уснул крепким сном.

     Но спал он не долго. Его разбудил громкий лай собаки. На часах был седьмой час. Нужно было вставать: скоро начнутся последние известия. Потом… . Потом  долгожданный пляж и встреча с Кэт. Он будет ее ждать хоть до утра, но дождется: он с нетерпением  ждал приближение этого момента, когда  снова обнимет ее и поцелует, когда она нежно погладит его по щеке, обнимет его за голову и поцелует в подбородок. Он даже вздрогнул при этой мысли:  ему  до боли уже хотелось ее почувствовать в своих объятиях и не отпускать от себя ни на миг.

     После сытного обеда  он не стал ужинать, а выпил только чашку молока.  Тетя Даша подозрительно посмотрела на него: - «Максим, ты чего, потерял аппетит что ли?». – «Да нет, теть Даш. Просто не хочется. Я объелся в обед» - ответил он ей, шутя.  Ему и в правду не хотелось есть, он был весь в ожидании встречи с Кэт и спешил побыстрее уйти к морю. Видя, что он  торопится, тетя Даша спросила, лукаво взглянув на него: - «Небось на свидание спешишь?». Он улыбнулся: - «Да, теть Даш, на свидание» и, чмокнув неожиданно ее в щеку, он поспешно вышел за калитку. Улыбаясь, тетя Даша только покачала одобрительно ему вслед головой.

     После дождя, принесшего упоительную свежесть, дышалось необыкновенно легко. Небо, как всегда, было усеяно миллионами звезд, а огромная луна ярко освещала все вокруг, делая сказочными силуэты прибрежных  деревьев и кустарников. Море было спокойным, только слышался тихий  ритмичный всплеск почти невидимых волн, лениво накатывающихся на песок. Душа Макса пела от охватившего его счастья  наслаждаться  окружающей его красотой, чувствовать себя свободным, любить чудесную красивую девушку…  . Любить? Он даже остановился при этом слове. А он любит Кэт? Он любил только Элен, потому что это была первая девушка, подарившая ему счастье и осознание себя как мужчины. С ней он познал непреодолимую силу  секса, превращающего жизнь в сказку, с которой не может сравниться никакая другая  сила природы. Он осознал, что только секс дает жизнь и радость жизни, и в этом его двойное предназначение на земле. Наверное, именно это все-таки и составляет смысл любить?  - «Да, именно это» - мысленно заключил Макс, направляясь к своему камню.
 
     Сняв с себя ветровку и накрыв ею камень, он сел, обхватив затылок руками, вдыхая полной грудью солоноватый воздух почти спящего моря. Ну, а Кэт, которая не выходит из его головы?  Он ее тоже любит?  Разве можно снова любить, если ты уже любил? Если нет, тогда как объяснить то, что он хочет ее видеть, слышать, обнимать, наконец, быть с ней? Да, он жаждет секса с ней, сгорает от нетерпения обладать ею, и он не в силах  усмирить эту мощь природы, охватившую все его тело, его разум, его волю. Так, это и есть любовь, неожиданно для себя заключил он. Значит, он любит Кэт.

    Сладко  потянувшись, он встал  и закрыл глаза от охвативших его желанных сексуальных вожделений. Неслышно подошла Кэт и обняла его за плечи. Он взял ее руки и расцеловал их, не оборачиваясь. Затем он повернулся, обнял ее и  пылко поцеловал в губы. – «Вот и я, - прошептала она. – Ты меня не ждал?» - «Кэт, милая, ну как ты можешь такое говорить!» - возмутился он, лихорадочно целую ее шею, спрятанную в  легкую кофточку грудь. Она засмеялась: - «Тогда о чем ты думал, мыслитель мой?» - продолжала она, целуя его ямочку. – «О тебе, о том, что жизнь прекрасна и что нет на земле большего счастья, чем …любить» - запнувшись, прошептал он ей на ухо, вдыхая неповторимый желанный запах ее волос. Она молча прижалась к нему всем телом, и он почувствовал, как  забилось сильнее его сердце, что ему стало жарко. Он запрокинул голову вверх, на бездонное звездное небо, на луну, которая улыбалась и, казалось,  догадывалась об охватившем их тайном желании.

     Макс осторожно расстегнул кофточку, лиф и прильнул губами к ее груди. Она гладила его голову, тая от прикосновения его горячих ласковых губ, объятий его сильных рук. Но долго они не могли больше сопротивляться стремящимся  навстречу друг к другу телам,которые уже жаждали секса. Он расстелил на песке свою ветровку, усадил на нее Кэт и сел сам. Его руки скользили по ее телу, освобождая его от одежды, а губы не переставали жадно целовать ее шею, грудь, все ее тело. Она уже не испытывала никакого страха от неотвратимо приближающего желанного прикосновения к ней Макса, которого она ждала с легкой дрожью и нетерпением. Он быстро разделся сам, взял ее за руки и приподнял. Теперь их тела как бы слились воедино. Не отрываясь, они нежно целовали друг друга, их руки скользили по всему телу, касаясь его самых  секретных уголков. Они бессознательно оттягивали самый желанный для обоих момент, чтобы затем насладиться сполна бесценным даром любви, ради которой только и стоит жить.

     Не выпуская друг друга из объятий, Макс уловил едва заметное движение рук Кэт, приглашающих его лечь. Он осторожно опустил ее на ветровку, накрыл своим  горячим телом и продолжал нежно ласкать ее тело, целовать губы, которые жадно целовали в ответ его грудь, любимую ямочку на подбородке и  мускулистую шею. Он уже больше не мог себя удержать от  охватившей все его тело страсти и осторожно коснулся ее. В знак благодарности она еще крепче обняла его, не давая ему больше пошевельнуться. Он с упоительным наслаждением застыл в ней, подчиняясь движению ее рук и всего ее трепетного тела. Затем она ослабила свои объятия, ее руки стали ласкать его ягодицы, и он  осторожно снова начал ее касаться. Чтобы не потерять этот волшебный рай, наслаждаясь им как можно дольше, он остановился: - «Милая, я не хочу уходить от тебя, я не хочу потерять блаженство, которое ты мне даришь, я хочу все время быть с тобой» - зарывшись в ее волосы, прошептал он. Она, не выпуская его из своих объятий, еле слышно произнесла: - «Не надо… не уходи. Сегодня можно», продолжая его удерживать у себя. Но они оба уже были не в силах сдерживать свои чувства, их тела стали лихорадочно содрогаться в унисон, унося последние преграды к  желанному  наслаждению. 

     Тяжело дыша, не отрывая губ от сладкого тела Кэт, он долго не отпускал ее от себя.  Она замерла от охватившего все ее тело блаженства, которое он ей сейчас дал и  которым она продолжала наслаждаться. Он хотел откинуться и немного отдохнуть, но она не отпускала его, продолжая обнимать и целовать его ямочку на подбородке. – «Не уходи…я хочу тебя чувствовать всего… не уходи» - шептала она, нежно целуя его в губы. Он с благодарностью поцеловал ее грудь,  обнял за шею и больше не пытался ее оставить. Да он не мог ее покинуть, так как продолжал быть возбужденным, и Кэт это хорошо ощущала и снова хотела его. Он чувствовал ее жар, страстные порывы ее тела, всей ее плоти, и это придавало ему силу,  поддерживало неугасимое  желание дарить наслаждение Кэт и испытывать его самому.   

     Начинал еле брезжить рассвет. Беспрерывный длительный секс их утомил настолько, что им не хотелось даже вставать и идти домой. Но Макс пересилил себя и, гоня прочь райское блаженство, подаренное ему Кэт, медленно оделся и одел Кэт, которая не переставала сладостно целовать ему шею, грудь, подбородок. Обнявшись, они поспешно зашагали домой, убегая от быстро наступающего рассвета дня.

     Добравшись до постели, Макс уснул, как убитый. Он спал так долго, что тетя Даша забеспокоилась: может быть, что-то случилось с ее постояльцем. Он не выходил из комнаты, пропустил завтрак,  да и не пошел, как обычно, на море. Она тихонько заглянула в его комнату и, увидев его сладко храпящего на постели, успокоилась. «Загулял, видно, мой Максим. Ой, знать, как влюбился» - заключила она, прикрывая осторожно дверь.

     Проснулся он к полудню. Хорошо выспавшись, был бодр и чувствовал себя необыкновенную легко. Охваченной сладостной ленью, не открывая глаз, он потянулся на кровати, глубоко вздохнул и стал вспоминать удивительную ночь, которую ему подарила Кэт. У него с ней был сказочный секс, без оглядки и опасений, который можно испытать только с желанной женщиной, которая тебя тоже любит и хочет тебя. Сейчас он уже убедился в том, что только из-за своего недомогания она не могла придти к нему два дня тому назад на свидание, что он напрасно терзал себя какими-то вздорными и паническими мыслями. Но его переживания были вознаграждены ее бездонной любовью к нему, тем счастьем, которое он испытал ночью с ней, безгранично и без боязни обладая ею.  Если бы было возможно, он не отпускал бы ее от себя ни на минуту, он обладал бы ею дни и ночи напролет,  до полного изнеможения. Он желал снова прикосновений ее рук, губ, всего тела, которые его доводили почти до беспамятства, погружали в сладостный рай соития, этот сказочный земной рай. Ему снова, как наяву, виделась Кэт, и, как наяву, он обладал ею. – «Боже, как прекрасна жизнь, как хорошо жить, любить, обладать друг другом!» - пронеслось у него в голове. Но стук в дверь вернул его к реальности: - «Максим, ты проснулся? Иди обедать, а то совсем похудеешь, станешь, как скелет» - послышался  за дверью голос тети Даши. – «Иду, теть Даш, иду! Сейчас оденусь и иду!» - весело в ответ крикнул он.
     Он действительно проголодался, что попросил добавки. Тетя Даша засмеялась: - «Слава богу, пришел в себя. Любовью-то одной сыт не будешь, Максим. Для любви нужны силы» - засмеялась она. – «А вот это совершенно верно, теть Даш. Без силы нет и любви. Но я же молодой, и Вы меня кормите, как на убой. Поэтому все нормально в этом плане» - отшутился он, уплетая за обе щеки  яблочный пирог с компотом.

     Днем опять стояла жара, и он предпочел остаться дома и поваляться в кровати, не в силах убежать от преследовавших его сладостных мгновений, которыми его  одарила Кэт прошедшей ночью. Он снова и снова перебирал в памяти мельчайшие детали их встречи, жаркие объятия,ни с чем не сравнимый с ней полноценный секс без «тряпочки».

     Его молодая кровь начинала тогда буйствовать вновь, наполняя жаром все его тело, и ему снова хотелось любить Кэт. В эти упоительные моменты он уже не вспоминал свою первую любовь, когда-то до безумства желанную Элен, их  страстные встречи и бессонные ночи, после которых они падали в изнеможении от захватывающего их целиком секса. Он жил сейчас только Кэт, ее сказочными ласками, объятиями ее желанного тела, фантастическим наслаждением  от обладания ею.

     Машинально он бросил взгляд на часы. Стрелки перешагнули уже четвертый час. Чтобы положить конец изматывающим его тело мечтаниям, он заставил себя встать с кровати, одеться и отправиться  загорать на пляж. Полуденная жара уже спала, дул легкий бриз, но море было почти спокойным. Он расстелил полотенце на своем обычном месте у самого конца пляжа, надвинул на затылок свою любимую шляпу, подставив спину ласковому солнцу для загара.

    За десять дней своего пребывания  под солнцем он капитально загорел. Все его тело покрылось ровным бронзовым  загаром, который еще больше выделял яркую белизну его зубов, когда он широко улыбался. Его голливудская улыбка сводила с ума не одну девушку. Ее любит Кэт, а  Элен была от нее вообще в восторге. – «Максим, - вдруг донося к нему издалека голос Кэт. – Ты не хочешь поиграть со мной в теннис?». Он не заметил, как пришла на пляж Кэт с родителями, которые уже загорали на песке. Он не удивился, что Кэт позвала его на «ты»: с виду они были одного возраста и уже играли в теннис, поэтому родители не обратили внимания на это, сочтя, видимо,   их дружеские пляжные отношения на «ты» совершенно нормальными.  – «Хорошо, давай поиграем, - крикнул он ей в ответ. – А ты не боишься проиграть?» - продолжал он шутливо. – «Нет, не боюсь. А ты?» -  спросила она его, приближаясь. – «Я? - переспросил он. – Конечно, нет!» - засмеялся он, идя ей навстречу. Приблизившись, она протянула ему ракетку, которую он машинально взял, устремив свой взгляд на Кэт, которая  в свою очередь не спускала с него глаз. Если бы в этот момент кто-то из посторонних был рядом с ними, он увидел бы необыкновенный блеск их глаз,  которые светились нескрываемой радостью и желанием броситься в объятия друг другу. Им стоило больших усилий удержать себя  от такого опрометчивого поступка и не выдать свою любовь в присутствии родителей: они должны были быть уверены в их чисто случайных отношениях, продиктованных только лишь игрой в теннис.  Беря у Кэт ракетку, он успел у нее спросить, придет ли она сегодня к их камню. – «Не знаю, Макс. Мне очень хочется. Но родители что-то заподозрили. Мама почти каждый вечер поздно заходит ко мне в комнату под различным предлогом» - быстро ответила она, удаляясь от него, чтобы начать игру.

    Со стороны можно было только полюбоваться  слаженной игрой этой молодой пары, которая,  смеясь, падая и поднимаясь, бегала по песку за  порхающим в воздухе воланом, их радостными криками в случае удачного паса. Поиграв минут двадцать, они остановились при равном счете очков. Макс медленно направился к Кэт, чтобы отдать ей ракетку и подобранный им в стороне волан. – «Спасибо, Максим, что поиграл со мной, - нарочито громко поблагодарила она Макса, уловив взгляд матери, наблюдающей за ними. – А завтра поиграем?» - «Конечно, поиграем. Утром?» - уточнил он. – «Не знаю точно. Может быть вечером, если с утра мы поедем в райцентр» - сказала она, дав ему понять, что они обязательно встретятся.

     Довольный, он с разбега бросился с головой в воду и вынырнул далеко от берега, фыркая и вытирая с лица воду. Он резвился в воде, как  мальчишка, кувыркался, поднимал фонтаны брызг. Сердце его пело от радости, что он видел Кэт, разговаривал с ней, и она даже пообещала  с ним встретиться. Он наблюдал за ней на берегу, она все время находилась рядом с родителями, они все вместе затем пошли плавать. Понимая, что больше ему не удастся пообщаться с ней, он  выбрался на берег и, погрузившись в чтение, продолжал загорать.
 
     Вскоре пляж опустел. Он остался один, увлекшись чтением романа, который его захватил с первых же страниц. Особенно ему нравились сцены свиданий героини с ее егерем, у него в лесной избушке, своей открытостью, естественностью, эротичностью, и это было здорово. Они жили любовью, которая не знала ни социальных границ, никакой классовости, никакого превосходства одного над другим. И они были счастливы. Макс закрыл книгу, погрузившись в размышления о любви, сексе… Он еще не знал, чем закончится   любовная история  этих героев, но уже находил много общего между собой, Элен, Кэт и  персонажами Лоуренса.

     Солнце быстро катилось к горизонту, становилось прохладно, идти в воду уже не было никакого желания, и Макс, свернув полотенце, зашагал домой, сунув под мышку книгу. Он был в хорошем настроении, чего не могла не заметить тетя Даша, которая ему уже накрывала на стол. Обычно он ужинал в одно и то же время, что было очень удобно для хозяйки, у которой было и так предостаточно дел по хозяйству. Макс с аппетитом поужинал. Он не спешил. Так как до новостей еще было время, он успел выстирать любимую  футболку, с которой обычно не расставался, и прополоскал плавки: их, как и носки,  он всегда  стирал и гладил сам. Дома было по-разному, но в основном он отвозил стирать свое белье матери. Развесив всю свою немудреную одежку на веревке, он сел на лавочку под развесистой густой черешней и закурил. Сейчас ему очень хотелось затянуться по-настоящему сигаретой, ни о чем серьезном не думать, а просто насладиться вечерней прохладой, деревенским пейзажем, полюбоваться симпатичным дворовым  псом, с интересом наблюдавшим за ним. Затем он вернулся в дом: начинались вечерние новости, но он их не досмотрел до конца, так как нашел их не интересными для себя. А на улице уже стемнело, но единственный в селе фонарь не зажегся: перегорела, наверняка, лампочка. Макс не стал изменять привычке, накинул ветровку и зашагал к морю: он надеялся, что Кэт все же придет. Он просидел на своем камне до полуночи, но она так и не появилась. Он немного расстроился, хотя  знал, что ничего с ней не случилось, а просто ей не удалось ускользнуть из дома. - «Ну, ничего страшного» - успокаивал он себя. – Завтра я обязательно ее увижу».

     Утром он проснулся  против обыкновения раньше обычного. Не поддаваясь соблазну поваляться в постели и предаться приятным воспоминаниям, он  тот час встал, заправил кровать и в одних плавках вышел во двор делать зарядку. Утро было прохладным, но бодрящим,  зарядка его быстро разогрела, упражнения  он делал, в некотором роде, даже остервенело, пока окончательно не вспотел. Затем, схватив полотенце, побежал под летний душ, который в селах сооружают обычно из бочки наверху хлипкого сооружения, чтобы вода нагревалась солнцем. Но за ночь она остывает и утром становится уже холодной. Максу нравилось принимать такой освежающий душ перед завтраком, поэтому утром он выглядел всегда бодрым и веселым. Оснований для грустных мыслей у него не было, в его планах был, как обычно, утренний загар на пляже и возможная встреча с Кэт. Хотя желание близости с ней у него с каждым днем возрастало, но он уже был, можно сказать, в форме и мог  более спокойно относиться к непредвиденным  препятствиям на этом пути. Если не получится встретиться с Кэт, он тогда съездит в райцентр за сигаретами и солеными бычками, какими славились эти края.

     День вырисовывался быть отличным:  яркое голубое небо, полный штиль на море, тишина и покой в эти утренние часы, обычно недооцениваемые отдыхающими, потому что они приходят с детьми почти к обеду, хорошо выспавшись и плотно насладившись завтраком. Вода была теплее воздуха, поэтому он долго плавал, пока не устал. Но в целом он был полон сил, в прекрасном настроении, не испытывал никаких душевных и физических мук благодаря  встречам с Кэт. Можно сказать, что он был счастлив. Как кто-то из великих и мудрых, кажется Конфуций, сказал: счастье – это когда тебя понимают, большое счастье – когда тебя любят, а настоящее счастье – когда любишь ты. Макс не сомневался, что Кэт его любит, поэтому  он радостью принял на себя эту огромную ношу и был готов нести ее всю свою жизнь.

    Подставив спину бархатным утренним лучам солнца, он углубился в чтение романа, внимательно следя за развитием  любовных отношений между героями, иногда бросая взгляд вокруг. Около десяти часов появилась Кэт. Он заметил ее еще издали, спешащей на пляж с полотенцем на плече. Он приподнялся и весело махнул ей рукой, приглашая к себе, хотя она и так направлялась к нему. Она была взволнована, но старалась не показывать виду. Он обнял ее и нежно поцеловал. – «Присаживайся» - предложил он ей, уступая место на своем расстеленном полотенце. – «Макс, милый, мы уезжаем. У папы какие-то срочные важные дела на работе, и завтра после обеда мы уезжаем. А сейчас он с мамой поехал к зубному врачу, у нее ночью страшно разболелся зуб, - торопливо произнесла она и добавила уже тише: - А я пришла к тебе». Он обнял ее за шею и поцеловал в знак благодарности. – «Спасибо, что ты пришла, милая. А как же нам быть?» - тревожно спросил он ее, осознав вдруг, что они расстаются. – «Не знаю» - еле слышно ответила она, прижимаясь к нему всем телом. – «Я не смогу без тебя, я должен тебя видеть хотя бы иногда! - опомнился Макс. – «Вот, возьми, - и она протянула ему свернутый листок бумаги. – Я написала свой адрес и номер домашнего телефона». Она посмотрела на него, и он уловил ее грустный взгляд, в котором читалась нескрываемая тревога. – «Мне тоже будет трудно без тебя, - тихо продолжала  она и, обняв его горячо, прошептала на ухо: - я, ведь, люблю тебя, милый». Он, гладя ее по голове, как ребенка, не переставал повторять: - «Обязательно, обязательно буду  тебе звонить, буду к тебе приезжать, потому что я тоже тебя люблю, очень тебя люблю». Они стояли еще некоторое время молча, целуясь, в объятиях друг друга.Макс не знал, что делать: так неожиданно  на него свалилась эта новость. Он лихорадочно думал о том, что через несколько часов он расстанется с Кэт и больше оставаться в этой деревне не сможет: что ему здесь будет делать одному? Нет! Нет! Он тоже уедет, чтобы не испытывать боль воспоминаний от встреч с Кэт здесь, на этом пляже. Он с грустью посмотрел на камень, где проводил вечера, ждал Кэт, где они тайно встречались, где у них были незабываемые жаркие объятия, где они всецело отдавались друг другу.

     Они были еще одни на пляже, поэтому не стеснялись целоваться и обнимать друг друга. Немного успокоившись, они присели на песок, осознавая неотвратимость расставания. Купаться уже не хотелось. Неожиданно Макс предложил поехать с ним в райцентр за сигаретами, это их немного развеет, они успеют до возвращения родителей. Кэт согласилась: она была готова ехать куда угодно, только не расставаться с Максом.

     Они быстро зашагали домой. Он не переодевался, сразу же сел в машину и поехал за Кэт, которая его уже ждала на углу своего дома. Она быстро вскочила к нему на переднее сиденье, он дал газу, и они  вскоре оказались на дороге, ведущей в райцентр. Макс сбавил скорость, одной рукой обнял Кэт, а другой твердо держал руль.    Машина легко катилась по асфальту вдоль защитных зеленых полос, которые делили бескрайние просторы полей на  огромные квадраты,  засеянные различными сельскохозяйственными культурами. Им нужно было проехать километров тридцать до райцентра. Ехали молча, каждый думал о своем. Кэт положила ему руку на колено и поглядывала то на дорогу, то на него, любуясь, как он ловко управляет одной рукой машиной. На одном из перекрестков Макс неожиданно свернул с асфальта и поехал по колее, которая вела куда-то за посадку в поля. Через некоторое время он остановился. – «Давай побудем немного здесь» - предложил он Кэт, выбираясь из  машины и разминая ноги. Она вышла тоже, подошла  к нему и обняла его за шею: - «Как хорошо ты придумал. Я думала, что уже не смогу побыть с тобой наедине» - прошептала она, хотя вокруг не было ни души.

     Он прижал ее к себе и нежно поцеловал в губы, которые она с нетерпением уже тянула к нему. Они долго стояли, жадно целуясь, их  руки лихорадочно ласкали друг друга и машинально расстегивали  молнии и пуговицы на одежде. – «Макс, милый, подожди, - засмеялась она, не давая ему снять с себя джинсы. – Посмотри, какая красота!». Макс остановился и вопросительно посмотрел на нее. –  «Да, нет же! Ты только посмотри!» - и она показала рукой вдаль. Макс, наконец, заметил раскинувшийся желтый ковер под ярко-голубым куполом неба, сливающимся у горизонта с морем. Они были на небольшом холме, поэтому им хорошо было видно далеко вокруг: разноцветные, как на картинке, квадраты полей, окаймленные  полосами зеленых деревьев, крестьянские подворья в лощинах с утопающими в садах под яркими черепичными крышами домами, выбеленными известью, серпантины деревенских дорог, над которыми иногда возникало облачко пыли от проезжающей машины.
 
     Макс снова заключил Кэт в свои объятия и уже не отпускал от себя. Но она все-таки выскользнула из его рук и сама крепко обняла его за шею, нежно целуя ямочку на подбородке. Все это настолько возбудило его, что он готов был взять ее сразу же здесь, стоя у машины. – «Пойдем в подсолнухи» - шепнула она, целуя ему шею. Макс  вспомнил, что у него в багажнике был спальный мешок, который он захватил  с собой на случай, если похолодает и придется ночевать под открытым небом. Обнявшись, они скрылись с головой в высоких подсолнухах недалеко от машины.  Бросив мешок на сухую землю, он разделся и стоял нагой перед Кэт, которая тоже уже освободилась от одежды. Они стояли друг против друга, не стесняясь, весело смеясь и любуясь один другим, протянув навстречу руки, которые приглашали к объятию. Кэт не удержалась,   и первая обняла Макса, повиснув у него на шее. Он осторожно отстранил ее, опустился перед ней на колени и стал целовать ее тело, ноги, всю-всю, не переставая повторять «люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя». Кэт, почти обезумев от сладостных объятий Макса, стояла, как вкопанная, запрокинув голову к бездонному  голубому небу. Ее тело дрожало, руки безвольно лежали на плечах Макса, который  без устали безумно ее целовал и сжимал в своих объятиях. Она забыла обо всем. Она  видела только голубое без единого облачка небо, ощущала жадные  поцелуи Макса и сгорала от желания чувствовать его, чтобы насладиться им. И Макс инстинктивно уловил это желание. Он приподнялся, обнял ее за плечи и осторожно опустил на импровизированную постель, продолжая жадно целовать ее грудь. Она обняла его за шею и прошептала: - «Хочу тебя, очень хочу. Ну, иди же ко мне, милый».  Макс, прикрыв ее губы поцелуем, с легким стоном коснулся ее и замер. Это мгновенье ему показалось вечностью. Она нетерпеливо обняла его талию, стараясь подтолкнуть его к себе поближе, чтобы полнее почувствовать его жар. И Макс словно сорвался с цепи,  забыв о всякой осторожности и деликатности, обладая  исступленно Кет, которая в безумстве стонала и металась под ним.
 
    Они лежали на этом маленьком островке среди оранжевого моря подсолнухов, тесно прижавшись друг к другу, и отрешенно смотрели в небо. Невысоко над ними пролетел «кукурузник», который, заметив их, сделал над ними еще один круг, покачав крыльями. Он пролетел уже очень низко, что влюбленные заметили летчика, который смеялся и весело махал им рукой. Они со смехом вскочили и, не замечая, что были обнаженные, ему  тоже стали махать руками вслед.

      Они томно продолжали целоваться, обнимать и ласкать друг друга,
предчувствуя неминуемую скорую разлуку. – «Я буду приезжать к тебе, милый.  Я не смогу долго без тебя. Я такая счастливая» - шептала она Максу,  лаская его внизу. Макс млел от прикосновений Кэт, целуя лихорадочно ее губы, шею, грудь. Она стремилась прижаться к  нему  как можно сильнее, чтобы почувствовать его несгибаемую мужскую силу и опять насладиться ею. Макс тоже снова горел желанием быть с Кэт. Он приподнял ее, она обняла его за шею, крепко обхватив ногами его талию. Они тот час нашли друг друга и стали наслаждаться  сладостными прикосновениями своей плоти, затаившись иногда на мгновенье, чтобы перевести дух от долгих жарких поцелуев.

     Необузданный стремительный секс их утомил. Они чувствовали, что отдали уже все друг другу, и нужно срочно возвращаться домой. Они быстро оделись и пошли к машине, подобрав спальный мешок, неожиданно оказавший им неоценимую помощь. Забросив его в багажник, Макс сел за руль, Кэт уже сидела рядом, не сводя с него влюбленных глаз. Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой и обнял ее. – «Я снова хочу тебя», - произнес он, ласково поглаживая ее по щеке. Она улыбалась, ловя его руку, чтобы поцеловать. – «Не надо, Макс. Не надо. Ты же знаешь, что мне больно от твоих признаний, грустно оттого, что мы вынуждены укрощать нашу любовь. И наш пыл» - добавила она, целуя его руку, стараясь запомнить ее мужскую красоту и ту нежность, которую она ей дарила. Макс наклонился к ней, обнял и нежно дотронулся до ее красивых горячих губ. Этот поцелуй ей показался вдруг его последним прощальным поцелуем. Она встрепенулась, прижалась к его груди, спрятав в ней голову, чтобы скрыть накатившуюся слезу.  Он продолжал гладить  ее голову, вдыхать неповторимых запах ее волос, стараясь запомнить его навсегда. Затем он решительно отвернулся от нее, завел машину и резко нажал на газ.

     Никто не проронил больше ни слова. Их взгляды были устремлены вдаль на дорогу. Только рука Кэт оставалась лежать неподвижно у него на колене. Не доезжая до дома, где жила Кэт, Макс остановил машину. Минуту они сидели молча. Затем, как по команде, они обнялись, и Кэт хлопнула дверцей со словами: - «Милый, прощай!». – «До встречи!» - успел он крикнуть ей вслед, давя изо всех сил на газ. Но он успел заметить, что машины ее родителей еще не было во дворе: значит, Кэт вернулась во время.

     Поставив машину на свое место под навес, Макс, не спеша, вошел в дом. Тетя Даша уже приготовила обед и хлопотала по хозяйству.  Увидев, что ее постоялец не такой, как обычно, она пристально посмотрела на него: - «Максим, аль случилось что? Чего ты такой хмурной?». – «Завтра я уеду, теть Даш» - ответил он невесело. – «А что так неожиданно? Ты, вроде, и не собирался» - удивилась она. – «Да, неожиданно. Так получилось, теть Даш» - грустно ответил он, лениво пододвигая к себе тарелку горячего борща. Тетя Даша немного помолчала, потом спросила: - «Так уж и кончилась что ли твоя любовь?» - пошутила она. Но Максу было не до шуток. – «Да, теть Даш. Кончилась. Что теперь мне делать здесь?» - произнес он задумчиво, лениво проглатывая ложку борща. – «Да, любовь, оно серьезное дело. Если, конечно, это любовь, а не трынды-лынды» - с пониманием продолжала она. – «Нет, теть Даш. Я правда влюбился, а она вдруг уезжает. Я здесь без нее сойду с ума. А дома у меня работа, друзья, заботы и бог знает еще что. Одним словом, город есть город» - заключил он. – «Правда твоя, Максим. И когда ты собираешься поехать?» - «Завтра утром» - коротко ответил он и встал из-за стола. Тетя Даша лишь покачала головой.

     Не раздеваясь, он лег на кровать. Во всем теле чувствовалась тяжелая усталость, у него не было никакого желания даже пошевельнуться. Постепенно нервное напряжение уступило место забытью, и он уснул.

     Его разбудил  заливистый лай пса за окном, он раскрыл глаза, потянулся: солнце уже зашло, но было еще светло. Он нехотя поднялся с кровати и вышел на крыльцо. Хотел осмотреть машину, но, решив, что с нею все в порядке, машинально отправился к морю. Он с грустью смотрел на тихо бьющиеся о берег волны, вдыхая солоноватый запах моря со специфическим вкусом морских водорослей. Он подошел к своему камню и сел, подперев голову рукой. - «Ну, тебе и роденовский мыслитель» - грустно улыбнулся он, охваченный сумбурными отрывками мыслей, которые он пытался выстроить в один ряд. Но эта затея  оказалась безуспешной:  его мысли лихорадочно кружились вокруг Кэт, их жарких объятиях и сладостных мгновениях здесь на  песке у камня. Когда стало уже совсем темно, он встал, бросил прощальный взгляд на море, камень и медленно зашагал к дому под неусыпным оком многоликой луны, услужливо освещающей ему дорогу к дому.
   Проснулся он рано утром. Тетя Даша хлопотала по хозяйству, приготовив ему уже завтрак. Он проглотил на скорую руку яичницу, выпил кофе, попрощался с хозяйкой и, бросив в багажник вещи, выехал со двора. К  вечеру он рассчитывал быть дома, если в дороге все сложится удачно.



                III
     Ввалился Макс в квартиру к полуночи. На дороге были частые пробки, потому что это было как раз воскресенье, и  народ возвращался  с дач. Приняв кое-как душ, он рухнул на кровать и сразу же уснул. Проснувшись, он сначала не понял, где находился и почему было так шумно. Оглядевшись, он увидел знакомую мебель, свой рабочий стол и улыбнулся: наконец-то дома. Вчерашняя трудная дорога давала о себе знать: побаливали спина, ноги, руки. Вставать совершенно не было никакого желания. Он сладко потянулся, зевнул и перевернулся на другой бок. Ему не хотелось спать, он просто лежал, закрыв глаза, и не мог отогнать от себя  воспоминания о последнем свидании с Кэт, о том смешном  случае с «кукурузником», о летчике, который приветливо махнул им рукой. Какое это было счастье тогда в подсолнухах! Они действительно были, как в раю, любуясь и наслаждаясь друг другом! А теперь как он будет без Кэт? Он к ней очень привязался и, наверное, полюбил. Как жаль, что она живет за триста километров от него в другом городе. Если бы она могла приезжать к нему, у него же квартира, им никто не мешал бы вдвоем, он не отпускал бы ее от себя ни днем, ни ночью. Да, он влюбился в нее: она красивая, любит его, им фантастически хорошо вдвоем, секс с ней просто чудо.
 
     Макс погрузился в приятные воспоминания, изредка потягиваясь, стараясь придавить невольно возбужденную ими плоть. В реальность его вернул телефонный звонок. Он вскочил и ринулся к телефону, так как  это звонила Кэт, он был уверен в этом. – «Алло, слушаю! Алло!» - торопливо сказал он в трубку, которая почему-то молчала. – «Алло! Алло!» нетерпеливо повторил он и услышал другой, но тоже ему хорошо знакомый голос: - «Максим, бродяга, а где ты пропадал? Я тебе звонила  несколько раз, а ты не отвечал». Он узнал голос своей коллеги, Наташки, которая  ему звонила по делу:  шеф сказал сдать к концу месяца проект, а  они не успевают, поэтому нужно было срочно выйти на работу. – «Хорошо, завтра буду. Значит, зашиваетесь?» - спросил он. – «Не то слово, Максим. Почти завал. Работаем до темна. Ну, рада тебя слышать и еще больше обрадуюсь, когда увижу тебя» - засмеялась она, вешая трубку.

     Итак, завтра  начнется обыденный ритм жизни: работа, спортзал, отдых. Он надел халат и пошел на кухню жарить яичницу и варить кофе. Настроение у него упало: опять один, опять кухня, опять  походы на обед в кафе… . Спасали лишь встречи с закадычными друзьями в выходные дни, когда в сугубо мужской компании  они могли шутить, смеяться, говорить, кроме работы, еще о чем угодно, делиться  советами и … судачить о женщинах. У них всегда все завершалось разговорами о них, даже под настроение иногда делились некоторыми пикантными  подробностями. Собственно, как в любой мужской компании, особенно молодой и жизнерадостной, которыми они были все.

     На работе его встретили веселыми возгласами, даже ликованием: Макс был спецом по многим вопросам проекта и поэтому  он будет теперь непременно закончен в срок, что так через две недели и оказалось. Отпраздновать это событие всем отделом решили в уютном недорогом ресторане недалеко от офиса, то есть устроить небольшую корпоративную вечеринку, как сейчас принято модно говорить. Она скрасила  несколько монотонную жизнь Макса, но не надолго. Он постоянно возвращался к своему отдыху на море и ему становилось грустно. Вечером, чтобы как-то отогнать от себя эти воспоминания, он неистово ударялся  в чтение или специальной литературы, или какого-либо романа, часто до полуночи смотрел  телевизор, чтобы потом быстрее уснуть.

     Обычно каждое воскресенье  он ездил в супермаркет за продуктами, которыми загружал холодильник  на целую неделю. В это воскресенье, как всегда, оставив машину на стоянке у магазина, он  загрузил целую тележку различными полуфабрикатами, соками и бог весть знает еще какой снедью: он покупал обычно все вкусное, что попадалось ему на глаза. Расплатившись, он двинулся с тележкой к своей машине и, не торопясь, выгрузил в багажник продукты. Сев за руль, он включил зажигание, но мотор не заводился, что его удивило: такого с ним давно не случалось. До этого не было никаких признаков, что что-то не ладилось, а тут, на тебе, вдруг. Он вылез из машины, открыл капот  и растерянно смотрел на мотор, не зная, с чего начать. Хотя он не был хорошим знатоком  всех этих машинных дел, но кое в чем разбирался, и ему не раз удавалось самому устранять неисправность: машина, ведь, была своя, отечественная.

  - «Вам помочь, молодой человек?» - услышал он позади себя приятный задорный голос. Он обернулся. Рядом с его машиной остановился японский  черный джип, из которого вышла молодая девушка. Она подошла к нему и засмеялась: - «Я Вам серьезно предлагаю свою помощь. Ну, как?». Он посмотрел на нее, ее модный стильный наряд, в котором она выглядела очень привлекательной и даже красивой на фоне своего черного джипа, и, смутившись, удивленно  спросил: - «Вы разбираетесь в моторе?». Она еще громче засмеялась: - «Конечно, нет! Но я могу Вас отбуксировать. Только я должна зайти в магазин. Если подождете, я Вам помогу» - уже серьезно сказала она. – «Спасибо, большое спасибо. Если я не заведусь, если Вам это не составит большого труда» - сбивчиво ответил он. – «Что Вы, какой труд! Это же не я, а машина Вас возьмет на буксир!» - засмеялась она и легким шагом поспешила в магазин.

    Макс пытался найти причину отказа двигателя, но напрасно. «Скорее всего, что-то неладно в электропроводке» - подумал он, вытирая руки. – «Ну, как, справились?» - подошла к нему незнакомка,  неся в руках небольшой пакет, который она  собиралась забросить на  переднее сиденье джипа. – «Нет, к сожалению, не получается» - смущенно ответил он, повернувшись к ней лицом. – «Тогда в чем дело? Давайте присоединяйтесь ко мне» - сказала она деловым тоном, не терпящим возражения, и села за руль. – «Куда Вас прикажите доставить, молодой человек?» - уже шутливо спросила она, улыбаясь Максу. Он назвал улицу и номер дома. – «Да это же почти рядом». – «Да, недалеко. Вы остановитесь, не доезжая арки, хорошо?». – «Хорошо. Садитесь в машину» - скомандовала она, включив мотор.

     Благополучно доставив Макса до указанного им места, она остановилась и вышла из машины. С ее лица не сходила улыбка, которая придавала ей особую прелесть, что сразу бросилось ему в глаза. Он не знал, как отблагодарить незнакомку за эту услугу, и стоял перед ней в замешательстве. Предлагать ей заплатить, как это обычно делают в таких случаях, он не мог: это было бы в высшей степени оскорбительно для нее, и он, в конце концов, не идиот, чтобы на это решиться. Заметив его замешательство, она, не переставая улыбаться, и как бы догадываясь о его намерении, рассмеялась: - «Будете моим должником. Может быть,  когда-нибудь и Вы меня выручите». – «Да, да, - спохватился Макс, - обязательно. А сейчас… сейчас…, право, даже не знаю, как Вас отблагодарить» - сбивчиво произнес он, глядя в ее голубые смеющиеся глаза. – «Сейчас? – переспросила она и посмотрела на часы. – Ну, сейчас… а сейчас могли бы угостить меня кофе» - подсказала она, и Макс радостно ухватился за эту подсказку, которая сгладила бы эту непростую для него ситуацию: - «Конечно, конечно, с удовольствием» - поспешно ответил он. Макс открыл  багажник и стал вытаскивать  пакеты с покупками, которые не вмещались в его руках. Незнакомка  предложила ему помочь, продолжая шутить: - «У Вас, наверное, большая семья?». – «Нет, что Вы. Я не женат. Это на целую неделю, чтобы не ездить каждый день в магазин» - пояснил он и закрыл багажник. – «Вам не тяжело?» - спросил ее Макс, вручая  ей в руки оставшиеся три пакета. – «Нет, абсолютно легко. Правда, я никогда их сама не ношу, обычно их несет наш шофер. А сегодня я просто случайно заехала в магазин, так как вспомнила, что у меня кончилось французское шампанское. Я обожаю «Клико». – засмеялась она, следуя за Максом в подъезд.

     Макс торопливо открыл дверь, пропуская ее вперед. Она стояла у порога, не зная, куда идти. – «Прямо, пожалуйста, в комнату. Садитесь на диван» - сказал он, опуская на пол свои пакеты и беря  поспешно из рук незнакомки остальные. – «Я сейчас быстренько сварю кофе. Вы любите крепкий и сладкий? – уточнил он. – «Крепкий и не очень сладкий» - ответила она, сев на диван и   окидывая взглядом  холостяцкую квартиру хозяина. Затем вытянула из сумочки сигареты и закурила. Ей нравилось  ставить в тупик или приводить в замешательство знакомых и друзей своими неожиданными поступками. Вот и на этот раз она повела себя  более, чем странно: придти на кофе к совсем незнакомому  парню в его квартиру! Правда, она сразу обратила на него внимание на стоянке, как только подъехала: высокий, стройный загорелый молодой мужчина, в белых шортах и такой же белоснежной спортивной майке, облегающий его торс и подчеркивающий бронзовый загар его мускулистых рук. А когда он улыбнулся своей обворожительной  широкой улыбкой, она  не могла удержаться, чтобы не заговорить с ним. И случай оказался очень подходящий, без всякой искусственной навязчивости.

     Видя, что хозяин задерживается, она пошла к нему на кухню, так как оставаться одной в комнате ей казалось уже не совсем прилично. Макс в надетом наспех женском переднике склонился над туркой, в которой варил кофе. Неожиданное появление незнакомки  застало его врасплох, он застеснялся своего вида и смутился. – «Вам помочь?» - смеясь, спросила она. – «Спасибо. Я сам. Вот и готово» - ответил он, снимая турку с огня. – «Я Вас, наверное, рассмешил своим видом, что Вы засмеялись?» - спросил он, наливая кофе в стоящие на столе чашки. – «Представьте, что да! Но Вам так идет этот фартук! - продолжала она издеваться над ним. – Я взяла бы Вас  своим шеф-поваром и без колебания уволила бы домработницу!». – «К Вам? – переспросил он, взглянув на нее с улыбкой, которая открыла его безукоризненно белые зубы.- С удовольствием! Все зависит от зарплаты» - продолжал он уже шутить ей в тон, усаживаясь напротив нее в кресло. Она улыбнулась ему, неожиданно спросив: - «Кстати, давайте хотя бы для первого раза познакомимся, а потом уже о работе» - засмеялась она и протянула ему руку: - «Елена, можно коротко Лена». – «Максим или просто Макс» - ответил он, смутившись. – «Максим, - взглянув на него, продолжала она, - извини, что я называю тебя на «ты», но мы, вроде, уже давно знакомы, - и, засмеявшись,  посмотрела на часы: - если не возражаешь, то я пойду. Спасибо тебе за кофе. Кстати, он у тебя получился отличный. Ну, а если опять где-то заглохнешь, звони, привезу тебя снова» - засмеялась она, протягивая ему визитку. – На всякий случай, дай мне твой телефон. Может быть, мне захочется снова выпить у тебя кофе» - шутя, или серьезно сказала она, продолжая улыбаться. Макс подошел к столу, чтобы написать номер на бумаге, и она вновь увидела его красивую мужскую фигуру, широкие плечи, узкую талию, очерченную черным узким ремнем на белоснежных шортах. – «Вот, пожалуйста, - улыбаясь, протянул ей лист бумаги. – Визиток у меня, как у простого смертного, не водится. Но буду рад тебе помочь всегда, если, конечно, это будет в моих силах».  Она направилась к двери, которую Макс поспешил ей открыть, и,  видя, что он намеревается ее проводить, попросила его не беспокоиться: она дорогу найдет сама. Махнув ему рукой, она побежала по лестнице, а он смотрел ей вслед, продолжая стоять у открытой двери. Затем быстро вернулся в квартиру и подскочил к окну, которое выходило на  дорогу у дома. Он успел заметить, как она села в машину, и ее черный джип быстро скрылся за углом дома.

     Он сел в замешательстве на диван, пожимая от удивления плечами. Она какая-то странная: предложить вот так просто помощь незнакомому мужчине с его простенькой «Ладой», сама на крутом джипе, явно из очень состоятельных, так как держит шофера, домработницу… . Почти, как в сказке. Но факт. Потом  этот кофе, который она захотела, чтобы я ее им угостил… . А она очень симпатичная, даже красивая. И блондинка… . Нет, что говорить, она поступила очень даже благородно по отношению к нему, что сейчас редко случается, но зачем? Филантропический жест? Наверное, да. Потому что простой парень для таких, как она,  никто. Визитка? Она ему не нужна, он никогда ей не позвонит: гусь свинье не товарищ, и он, насмешливо улыбнувшись сам себе, пошел на кухню  мыть посуду от кофе.

     Воскресный день он решил посвятить хозяйственным делам. Нужно было еще  пропылесосить комнату, вынести накопившийся за неделю мусор, разложить по полкам купленные продукты, принять душ, выстирать носовые платки, носки, плавки. А там уже и вечер наступит, последние известия, может быть, интересный фильм будет, не забыть взглянуть на программу. Одним словом, обычная холостяцкая жизнь, которая начинала иногда его тяготить. Но наступающая очередная рабочая неделя, офис, друзья, спортзал не оставляли ему, впрочем, много времени для появления  каких-либо серьезных жизненных проблем, не давали ему возможность предаваться меланхолическим размышлениям. Его попытки дозвониться до Кэт были неудачными:  на звонок отвечал или мужской голос, видимо, отец,  или ее мать.

     Прошло больше трех недель, как он расстался с Кэт. Работа, повседневные хлопоты, возня с машиной, которая забарахлила, визиты к родителям  - все это  скрашивало его одиночество, и ему некогда было думать о Кэт. Но вечером, ложась в пустую постель, он вспоминал Кэт, ее ласки, их объятия. Ему становилось тепло на душе, и он засыпал.
 
     Подходил к концу уже третий месяц с тех пор, как он вернулся с моря. Последние дни на работе были напряженные, он очень уставал и, придя домой, заваливался спать, не смотря даже последние известия. И сегодня он вернулся домой уставший, кое-как поужинал и хотел уже завалиться в кровать, как раздался телефонный звонок. Он снял трубку и не поверил своим ушам: это был голос Кэт. Он так обрадовался ее звонку, что сон мигом улетучился. – «Как ты там, дорогая? Почему так долго не звонила? Я так устал ждать твоего звонка! Я тебе звонил много раз, но не мог попасть на тебя!» - выпалил он одним духом. – «Милый мой Макс! – услышал он в трубке. – Я так рада слышать твой голос. Мне родители говорили, что кто-то несколько раз звонил, но  никто не говорил. Наверное, плохая связь, думали они. Я понимала, что это был ты. Я тоже пыталась тебе звонить несколько раз, но это обычно было днем или в конце дня. Твой телефон не отвечал» - быстро говорила Кэт.  – «Милая Кэт, когда я снова тебя увижу, я очень скучаю по тебе, любимая!» - « Я тоже, любимый. Я постараюсь после сессии вырваться в твой город к тете, она живет недалеко от центрального рынка» и она назвала улицу. – «Да это же совсем близко от меня! - радостно кричал он в трубку. –  Когда это будет приблизительно?». – «Я сдаю последний экзамен  пятнадцатого и сразу же поеду к тебе. Я обязательно позвоню». – «Чудесно! Только звони вечером после восьми, я тогда уже у себя» -  радостно говорил он ей, прижимая к уху телефонную трубку. – «Макс, я заканчиваю. Целую тебя, мой дорогой!». – «Я тебя обнимаю очень-очень! Я тебя очень хочу!» еле успел сказать он, как послышались короткие гудки.

     Макс был на седьмом небе от счастья, что скоро он встретится с Кэт, снова будет держать ее в своих объятиях, и они будут сходить с ума друг от друга. Он повеселел, на работу пришел на следующий день в прекрасном расположении духа, что сразу же заметили его коллеги. – «Максим, ты чего такой игривый? Выиграл что ли в лотерею?» - спросила его Наташка. – «Или влюбился в кого, а?». На что он весело ответил: - «Ребята, а жизнь-то налаживается! И погода хорошая сегодня!» - засмеялся он, усаживаясь поудобнее за свой рабочий стол.

    Рабочий день ему уже не показался таким длинным и скучным. Он работал с азартом, почти не вставая из-за стола, а, придя домой, напевая, приготовил быстро ужин, убрал все и завалился на диван с газетой в руке. До известий еще было время, и он решил просмотреть свежие газеты, которые купил по пути домой. Новость о том, что скоро приедет Кэт, ему все же не давала покоя,  он отбросил газету в сторону, с наслаждением потянулся и закрыл глаза. Перед ним появилась Кэт, расстегивает ему рубашку и целует грудь, шею, подбородок. Он ее крепко обнимает, целует ее, она гладит его волосы, сладостные мгновения обладания… И он блаженно засыпает одетый перед телевизором.

     Спал он, как убитый, пока не зазвонил будильник. Встал в отличном настроении,  выспался он хорошо, скоро обнимет Кэт. Прошло уже несколько месяцев, как он вел монашеский образ жизни, но все его тело уже жаждало любви и близости с женщиной, с Кэт. Ему все труднее становилось укрощать свои гормоны, которые почти ежедневно ему напоминали о себе. Он старался различными способами укрощать свою строптивую плоть, но они все равно побеждали, привнося в его холостяцкую жизнь сладостные мучения.

     В очередную субботу, когда он рьяно занимался уборкой квартиры, чтобы отвлечься от назойливых мыслей с предстоящей встречей с Кэт и погасить хотя бы частичку своей неуемной энергии, зазвонил телефон. Он радостно снял трубку, надеясь услышать, наконец, Кэт. – «Максим, это ты? Здравствуй! – услышал он женский голос, который он сразу не узнал. – Это Елена. Помнишь?». – «Да, Лена, здравствуй. Конечно, помню» - и он замолчал, обманывая ее, потому что он никогда о ней и не думал. – «Ты не рад меня слышать, что молчишь?» - продолжала она. – «Нет, нет. Что ты. Конечно, рад» - поспешно ответил он, не зная, что сказать дальше. – «Ты не хочешь меня  угостить кофе? Я тут совсем рядом от тебя, могла бы зайти». – «Ну, конечно же, заходи. Буду рад тебя видеть. Сейчас же ставлю кофе» - уже более уверенно ответил он. – «Отлично! Жди!» - сказала она и отключила телефон.

Не успел он  переодеться, убрать пылесос, застелить диван, убрать  с пола газеты, как позвонили. Он открыл дверь, на пороге стояла смеющаяся Елена с большим пакетом в руке. – «Я тут была рядом, забежала в магазин, купила кое-что» - и она протянула ему пакет и продолжала: - «Ты удивлен, что я пришла, да? Вдруг мне захотелось тебя увидеть, поболтать с тобой. Ты не возражаешь?» - засмеялась она, глядя на него. – «Ну, что ты, я рад. Проходи, будь, как дома» - улыбнулся он своей голливудской улыбкой. – «Знаешь, - продолжала она, - я сейчас совершенно одна, муж уехал по делам в Швейцарию, подруг у меня нет, вдруг вспомнила о тебе и вот я здесь. Это тебя не компрометирует?» - спросила она, смеясь. – «А я не компроментируемый вообще» - рассмеялся в свою очередь Макс, садясь в кресло напротив нее. – «Макс, подай, пожалуйста, мой пакет», - попросила она. Он ей его протянул, и она вытянула из него бутылку  «Клико», бутылку «Хеннеси», конфеты, черную икру и еще несколько баночек заморских деликатесов. – «Сейчас я поставлю кофе» - спохватился он, поднимаясь, чтобы пойти на кухню. – «Подожди, давай сначала я тебя угощу шампанским. Или ты хочешь коньяк?» - спросила она. Он рассмеялся: - «Мне все равно, я не очень большой любитель выпить». – «Но за  встречу же можно, как? Давай бокалы» - деловито попросила она. – «И потом, ты же мужчина, так давай, ухаживай за дамой» - весело сказала Елена, садясь ближе к столику.

    Закинув ногу на ногу, она закурила: видно было, что немного волновалась. Но она решила устроить себе небольшой праздник, вырвавшись хотя бы на несколько часов из своей квартиры, в которой она была, как птичка в золотой клетке. Ей хотелось свободы, ее тяготила праздная богатая жизнь, салоны красоты, фитнес, спа и с некоторых пор особенно одиночество, хотя  у  нее был чудесный муж, который ее любил. Она вышла за него замуж пять лет тому назад, когда ей исполнилось уже двадцать пять. Ему тогда было сорок,  это был красивый мужчина, и между ними не чувствовалась никакой разницы в возрасте. Но она часто оставалась одна: он был крупным бизнесменом и разъезжал по загранице. Детей  у них не было и, скорее всего не будет, хотя они с мужем  не предохранились с первых дней свадьбы. Она консультировалась у известных специалистов в городе, с ней было все в порядке. Что касается мужа, то он не обращал на это никакого внимания, по уши поглощенный бизнесом, и откладывал все на потом, и визит к специалистам в том числе.  Елена не настаивала: ей пока было только тридцать лет и у нее есть время, чтобы родить.

     Макс принес бокалы, открыл коробку конфет, поставил икру, устрицы, крабы, омары; нарезал рокфор, камамбер. Поставил два прибора и не забыл принести салфетки. – «Кажется, все» - притворно с облегчением вздохнул он и поглядел на Елену. – «Лена, ты не возражаешь, если я буду тебя называть Элен?» - вдруг спросил он ее. Она засмеялась: - «Конечно, нет. Мне даже очень нравится. Макс, поставь какую-нибудь музыку, только негромко» - попросила она, закуривая новую сигарету, и протянула ему пачку: - «Куришь?». Он закурил и с наслаждением затянулся: последнее время он почти не курил. Они сидели молча, слушая легкую музыку из «Шербурских зонтиков», изредка стряхивая пепел в блюдце, которое служило им вместо пепельницы. Макс налил шампанское и протянул бокал Елене: - «За знакомство?» -  вопросительно спросил он. – «За знакомство!» - улыбнулась она. Макс пригубил шампанское, которое ему показалось очень кислым. До этого ему не приходилось пробовать это знаменитый французский напиток. «Кислятина, наше в сто раз лучше» - подумал он, ставя бокал на стол. Елена заметила по выражению его лица, что «Клико» ему не понравилось: - «Макс, конечно, это брют, но я его обожаю. Если не хочешь, возьми коньяк» - предложила она, медленно наслаждаясь шампанским. Он принес другой бокал и налил коньяку. Но разговор как-то не клеился. Он не решался на первый смелый шаг, ее совершенно не зная. И какой шаг? Он сам не знал, какой. Видя его замешательство, Елена взяла инициативу в свои руки: - «Максим, что ты сидишь, как неживой?  Налей мне еще шампанского, а себе коньяку» - предложила она. Он стеснительно улыбнулся: - «Да, да. Прости, я не заметил, что бокалы пусты». Они продолжали курить, смаковать каждый свой напиток и бросать украдкой друг на друга взгляды прищуренных от дыма  глаз. – «Нет, этот парень мне положительно нравится. Даже очень» - призналась себе Елена, любуясь широкими плечами Макса и его соблазнительной улыбкой. – «А она ничего, красивая. Наверное, моего возраста. Может быть, даже моложе» - в это время думал Макс, бросая косой взгляд сквозь дым сигареты на Елену.  Их молчаливый обмен мыслями друг о друге продолжался недолго. За это время Макс успел наполнить снова бокалы и встал: - «По традиции третий бокал мужчины пьют за женщин и пьют до дна.  Я хочу выпить за тебя, Элен. Спасибо тебе, что ты пришла» - и, запрокинув голову, он медленно выпил коньяк до дна, весело приговаривая, видя, как пьет Елена: - «Пей до дна, пей до дна, пей до дна», пока она тоже не поставила пустой бокал на стол. Они рассмеялись, незаметно пропала скованность, и он пригласил ее танцевать.

     Макс уже давно не пил столько спиртного, и у него приятно закружилась голова, исчезло замешательство, и он начал рассказывать смешные анекдоты, легко танцуя с Еленой. Она смеялась, обняв руками его крепкую шею, а он водил ее за талию, иногда делая неуклюжие па, что ее очень смешило. Музыка прекратилась, они упали рядом на диван, все еще обнимая друг друга. – «Максим, - не переставая его обнимать за шею, предложила она, - давай выпьем за тебя. Ведь, четвертый тост всегда за мужчин, если я не ошибаюсь?». – «С удовольствием, - подхватил Макс, - хотя я уже почти пьяный!» - и он рассмеялся, блеснув своими безукоризненно белыми зубами. Макс осторожно наполнил бокалы и протянул руку Елене для чин-чин.  - «За тебя, Макс!» - сказала она, глядя  ему в глаза. – «Спасибо, Элен!» - рассмеялся он. - «Какая она красивая!» - пронеслось у него в голове и, пригубив бокал, он поцеловал  ее в щеку. Елену не смутил его поцелуй, напротив, она обняла его за шею и в свою очередь чувственно поцеловала Макса в губы. Он не ожидал от нее такого поздравления и даже отпрянул в сторону. – «Что, испугался? Или тебя так никто до сих пор не целовал?» - рассмеялась она, не переставая его обнимать и смотреть ему в глаза. Хотя он был уже хорошо пьян, ее вопрос его немного смутил и в то же время придал ему смелости: - «Испугался? Тебя?» - заливисто расхохотался он и начал ей целовать губы, шею, стараясь добраться до ее груди. Он уже не мог себя контролировать. Поцелуи и объятия его возбудили настолько, что он стал жадно покрывать всю ее поцелуями: Елена показалась ему самой красивой женщиной на свете, которую он захотел немедленно взять. Он уже не замечал, как она тоже лихорадочно целовала его, сжимала в своих объятиях, как расстегнула  рубашку и прильнула к его груди, закрыв от наслаждения глаза. Он разорвал ей кофточку, не сумев в экстазе ее расстегнуть, и стал жадно целовать ее грудь, стараясь освободить ее от брюк. А она не отпускала его губы, словно не могла от них оторваться, обнимала его за талию, пытаясь нащупать молнию его брюк.   Она  прижалась к нему всем телом и, почувствовав его твердую плоть, уже не могла оторваться от него.

     Он судорожными руками  освободил ее от лифа и брюк, стал на колени и стал неистово целовать ее тело, ноги, затем, выпрямившись, снова прильнул к ее губам. А ее руки уже освободили его от плавок и нежно гладили его плоть, которую он уже не чувствовал. Он приподнял ее за талию и опрокинул на диван, прильнув к ней всем своим  пылающим от страсти телом. Ее руки обвивали его шею и не мешали ему желанно ее коснуться. Она почувствовала в себе его жар и  сладостно простонала, еще крепче прижимая его к себе. Максом охватило давно забытое буйство плоти, которая изнемогала уже несколько месяцев в одиночестве, и он маниакально обладал Еленой, которая не переставала томно стонать в его объятиях.
 
     Наконец, он откинулся на спину, тяжело дыша и, закрыв глаза, нежно поглаживал рукой  волосы Елены. Она лежала неподвижно рядом с ним, положив руку ему вниз на живот. Затем она повернулась к нему и начала нежно целовать его губы, лицо, грудь. Он открыл глаза и накрыл себя ее телом, целуя  с упоением ее  упругую грудь. – «Ты жива, дорогая?» - улыбаясь, спросил он, хорошо сейчас понимая, как он неистово обладал ею. –  «Тебе я не сделал больно? Я же был, как сумасшедший» - продолжал он. – «Милый мой Макс, я готова  ощутить твое неистовство снова и снова, - уткнувшись в его шею губами, произнесла она. – Я тебя люблю» - и она продолжала  благодарно ласкать его тело, доставившее ей такое блаженство.
 
     После секса хмель незаметно  прошел. Оба чувствовали себя сладко опустошенными и томительно уставшими, ни у кого из них не было желания оторваться друг от друга даже на мгновение, хотя было уже поздно. – «Ты не спешишь домой?» - спросил он, повернув голову. – «Нет, еще не так поздно» - ответила она, поглаживая его по груди. – Я отпустила шофера, сказала, что приеду на такси, так как задержусь у знакомой». Макс улыбнулся. – «Я буду с тобой откровенна, милый, - продолжала она. – Да, как я уже сказала, я замужем. Кстати, у нас нормальные отношения с мужем. Он меня обожает. Я… - и она на секунду запнулась, - я тоже его обожаю. Он очень хорошо ко мне относится. Но, понимаешь… он почти не уделяет мне внимания, вечно занят…в разъездах… . Когда я увидела тебя там, возле магазина, меня просто попутал нечистый, - она засмеялась. – Передо мной стоял красавец, настоящий голливудский актер, загорелый, сильный, жизнерадостный. В тот момент я тебя раздела глазами, и я сказала себе, что он будет мой, - целуя его в губы, произнесла она. – Сейчас ты мне дал такое счастье…, пожалуй, я впервые ощутила себя настоящей женщиной с тобой, - и она ласково потрепала его по голове. Макс продолжал молчать и изредка целовать грудь Елены, которая обняла его двумя руками  за  шею. – «Ты – превосходный мужик в полном смысле этого слова, - продолжала она.  – До тебя у меня не было любовников. Ты у меня первый. А у тебя было много женщин?» – внезапно спросила она, заглядывая ему в лицо. Он смутился и сбивчиво ответил: - «Нет…, совсем нет…но были…». Она рассмеялась: - «Можешь не говорить, я увидела, что ты не новичок в сексе. Правда?». – «Ну, правда», - признался он, целуя ее  сладко в губы. Они больше не произнесли ни слова, но их руки стали жадно ласкать друг друга, их охватила нетерпеливая дрожь, он торопливо  поспешил накрыть ее своим телом, и они сладко одновременно вздохнули.

   Сейчас Макс обладал Еленой со светлой головой: хмели, как и не было. На этот раз его прикосновения были неторопливыми, осторожными, можно сказать, ласковыми, от чего Елена просто сходила с ума. Она чувствовала где-то там глубоко его горячую плоть, которая  тянулась познать ее как можно дальше и дольше. Она утопала в сладострастных приливах  по всему  своему телу, доставляя упоительную усладу Максу, который их уже сознательно провоцировал своими движениями, своими нежными ласками, неторопливыми поцелуями. Она испытывала неописуемое блаженство от его тела, его плоти, рук, поцелуев и, закрыв глаза, погружалась в неземной рай, почти теряя сознание.
     Макс продолжал растягивать удовольствие, иногда замирая и благодарно целуя Елену в ее пылающие жаром губы. Она не переставала томно стонать, пытаясь помогать ему, подталкивая его к более энергичным движениям. Когда Макс почувствовал, что Елена уже отдала ему почти всю себя, он сжал ее в объятиях  и неистово овладел ею. Но он продолжал сжимать Елену в своих крепких  объятиях, оставаясь в ней, лихорадочно покрывая ее поцелуями, которые она принимала с благодарностью и также с благодарностью их отдавала ему.
 
- «Ты хочешь шампанского?» - спросил он, привстав на локти, глядя на ее красивое тело. Она лежала рядом с ним желанная и обаятельная, ее два небольших, как у девочки, холмика грудей были увенчаны притягательными красными ягодками, что Макс не удержался и стал их дразнить языком, то заглатывая полностью, то едва касаясь. Его рука скользила по всему ее телу, лаская все, что ему было сегодня доступно. – «Да, -прошептала она. – Хочу. Ты тоже выпьешь?». Он поцеловал ее в губы в знак согласия и встал, чтобы налить бокалы. Он стоял перед ней нагой, а она любовалась его движениями, его телом,его плотью.

    Он уже не стеснялся, хотя чувствовал на себе взгляд Елены, которая присела уже на диване и ждала шампанское. Он протянул ей бокал и присел рядом с ней, обнимая  ее свободной рукой. – «За нас?» - вопросительно поглядел он на нее, поднимая свой бокал. – «За тебя, Макс. За тебя, - повторила она в ответ и снова, томно заглядывая ему в глаза, тихо призналась, - я люблю тебя». Макс засмеялся и нежно ее обнял. Отставив коньяк в сторону, он встал с дивана,  приподнял ее за руки и обнял ее, зарывшись носом в ее белокурые волосы, жадно вдыхая их запах. Она обвила его руками за талию, прижалась к его опять жаждущему достоинству и застыла. – «Побудь со мной еще раз, и я пойду» - прошептала она ему на ухо, опускаясь перед ним на колени, чтобы поцеловать его. Он на мгновение застыл, запрокинув голову вверх от блаженства ее губ и рук, которые нетерпеливо его ласкали и звали в рай. На этот раз это был искрометный секс, которым они насладились сполна, стоя рядом с диваном. Умиротворенные, они еще долго стояли, обнявшись, стараясь сохранить как можно дольше сладость соития.

      Елена грустно посмотрела на часы: приближалась полночь, нужно было уходить. Она прильнула  к губам Макса: - «Я тебя увижу завтра?» - нерешительно спросила она. – «Если ты хочешь, да. Я буду дома. Буду тебя ждать» - ответил он, пылко целуя ее в шею, крепко  прижимая ее к себе. Такси не заставило себя долго ждать. Они спустились в подъезд. – «Не выходи, не надо. Я сама»- попросила его Елена, быстро целуя в щеку и, прошептав «спасибо тебе», быстро села в машину.

   Макс возвратился к себе в отличном настроении. Ему не хотелось спать, он оставался еще сильно возбужденным от секса с Еленой. Ему было легко: он утолил свой многомесячный сексуальный голод, который в последние дни его просто сводил с ума, не давал сосредоточиться, сказывался на настроении и нередко подталкивал к нелепым и неадекватным реакциям по отношению к коллегам по работе. Он быстро навел порядок в комнате и на кухне, взял  в шкафу громадное  банное полотенце и, напевая, пошел принимать душ. Раздеваясь, он не преминул бросить взгляд в зеркало, где увидел статного высокого парня с отличной мужской атрибутикой во всей красе. Он рассмеялся. Да, ему сейчас очень льстило, что женщины его любят, что они получают от него удовольствие и жаждут с ним секса. Сегодня он, наконец, отдал себя всего Елене, которая появилась у него в жизни, как из сказки. У нее красивое молодое упругое тело, она сексуальна, без комплексов и, кажется, без ума от секса с ним. Он еще раз посмотрел в зеркало на свое мужское уставшее сокровище, улыбнулся и стал под  холодную воду.

     Контрастный душ  принес ему  приятную усталость, он лег в постель, но сон сняло, как рукой. Да и как можно было уснуть от полученного полчаса тому назад блаженства с Еленой? Разве мог он не переживать снова и снова  ее ласки, свои к ней прикосновения? Он все еще слышит ее томные стоны, чувствует на себе ее  лихорадочные объятия, жадные поцелуи ее горячих губ. И потом, какое это блаженство обладать красивой женщиной, которая сгорает от твоих прикосновений к ней, обладать ею без оглядки, без опасения, и потом замереть, не шелохнуться, давая  возможность своему телу  продолжать жить полученным наслаждением!

     Под эти сладостные живые воспоминания он не заметил, как задремал. Но в голове не переставали сверкать молниями обрывки мыслей, суждений, оценок, желаний, предположений…: это любовь?... новая любовь?... нет, он не влюбился… он не мог влюбиться сразу… с первого взгляда… она замужем… она в меня влюбилась?... сразу?... тоже не может быть… она не семнадцатилетняя девчонка… ясно, она хотела с ним секса… значит… влюбилась?... он страдал от отсутствия секса… обрадовался, что подвернулся случай?... нет, она красивая… почему же ей и себе отказывать в наслаждении?... если бы она была некрасивая, ни за что на свете!... даже если бы выл!... но нет! … а Кэт…боже, у меня же есть Кэт… она меня любит… я ее люблю тоже…как я мог так поступить?... предательство?... она не узнает…пока ее нет со мной, буду с Еленой…мне нужен постоянный секс…с ней у меня классно, все о’ кэй…как мне хорошо было с ней…замужем…интересно… и без тряпочки…нет, я буду с ней… Кэт… все будет хорошо с ней… .И он не заметил, как уснул крепким здоровым сном.

    На работе заметили, что он был не такой, как обычно: поглощен какими-то мыслями, отвечал иногда невпопад, переспрашивал. – «Макс, что с тобой? Ты еще не проснулся?» - спросил Костя, его лучший друг, с которым он дружит еще со студенческой скамьи. Он встрепенулся: - «Нет, ничего, просто я задумался» - ответил он, усердно что-то чертя на бумаге. – «Нет, все-таки, с тобой все в порядке?» - подойдя к нему, тихо спросил он. – «В порядке. Хотя не совсем». Костя сел рядом с ним на стул, чтобы их никто больше не слышал. – «Ну, рассказывай». Макс в общих чертах рассказал ему вчерашнюю историю с Еленой. – «Понимаешь, я скотина. Я спаривался, как скотина с незнакомой женщиной. А любовь?» - и он вопросительно посмотрел на Костю. – Да если бы я не подпил, так и ничего не было бы, понимаешь?». Костя рассмеялся: - «Старик, ну ты совсем съехал с ума! Подумаешь, с незнакомой женщиной! Да женщина всегда незнакомая, пока  ты ее не… А когда она твоя, то считай, что она уже твоя хорошая знакомая! Только бы и беды было, старик. Я тебе даю индульгенцию и успокойся, понял? Подумаешь, девственник нашелся. Ну, прямо настоящий Ромео!» - и он потрепал его по плечу, добавив: - «Будь мужиком, выбрось все из головы, а любовь твоя никуда не денется. Может быть, это и есть твоя любовь?» - уходя от него, добавил он.

      Макс окунулся с головой в чертеж и, действительно, уже больше не вспоминал ни о чем. После работы он  сразу же вернулся домой, переоделся, подогрел в микроволновке ужин, поел с аппетитом и завалился на диван читать свежую прессу. Проглядывая газеты, он все равно думал о вчерашнем вечере, о том, что сегодня к нему собиралась снова придти Елена. А может быть, она пошутила? Но пить он ничего больше не будет. Ну, вчера, это так получилось. Без этого он, наверное, не решился бы сблизиться с ней. Он бросил взгляд на часы: пошел десятый час. Уже поздно. Вряд ли придет. Он включил телевизор, но он не улавливал ничего: он невольно думал о Елене, задаваясь вопросом: придет или не придет? Макс поймал себя на том, что волнуется. Он встал и стал ходить по комнате, совершая какие-то совсем ненужные действия: то переставит книгу, то пойдет на кухню, не зная, что там делать, то ляжет на диван с газетой, не понимая, для чего он ее листает. И чем позднее становился час, тем нетерпеливее он становился и тем чаще смотрел на часы. Вдруг зазвонил телефон, он торопливо снял трубку: - «Алло, алло! Слушаю!» - быстро произнес он, вставая с дивана. – «Максим, милый, добрый вечер, - услышал он голос Кэт. – Я задержалась специально у подруги, чтобы позвонить тебе, а то днем я тебя не застаю» - продолжала она. Макс оторопел, он не ожидал от нее сейчас звонка. – «Да, любимая моя, взволновано ответил он. – Это правда, я недавно пришел, работы много. А как ты?». – «Я тебе сообщу радостную весть: я  сдала все экзамены и взяла уже билет. Через неделю  увижу тебя, любимый. Ты ждешь меня?». – «Да…, очень…, очень жду, приезжай». – «Я очень скучаю по тебе, - добавила она. - А ты?». – «Я тоже». – «Запиши номер поезда» - и она продиктовала ему быстро день и час прихода поезда и попрощалась. Макс стоял ошеломленный этой новостью, все еще держа трубку в руке. Звонок в дверь привел его в чувство. Он быстро положил трубку на место, подбежал к двери и открыл замок: на пороге стояла улыбающаяся Елена с небольшим пакетом в руке. Она бросилась к нему на шею: - «Макс, вот и я, как и обещала! Еле дождалась, пока убегу к тебе!» - засмеялась она, проходя в комнату. Заметив его замешательство, она спросила, пристально взглянув на него: - «Ты не рад меня видеть?».- «Что ты, что ты. Очень рад» - поспешил он ее заверить, обнимая. – «А почему так поздно? Я тебя уже жду не дождусь, все время смотрю на часы». – «Так получилось, Макс. Я не надолго сегодня. Я целый день ждала этой минуты, когда снова увижу тебя» - и она прижилась к нему, нежно целуя  его в губы. Они обнялись и застыли в сладком долгом поцелуе. Затем он обнял ее за талию,  провел в комнату и усадил на диван. Он не спускал с нее глаз: она была действительно очень красивая, цветущая, радостная и несколько возбужденная, что ей придавало особую прелесть и делало ее желанной. Макс сел рядом с ней, обнял, прильнул губами к шее, вдыхая аромат ее кожи и запах благоухающих тонкими французскими духами волос. С минуту они сидели молча, затем она отвела его руки и встала: - «Милый, я хочу покурить. Можно? - она улыбнулась ему, вытянула из сумочки сигареты и закурила. – И еще я хочу шампанского. Кстати, я тебе захватила бутылку нашего, отечественного, но самого лучшего, что было. Ты же не любишь французскую кислятину!» - засмеялась она, одной рукой обнимая его за талию и целуя в шею. – «Послушай, Элен, ты на меня не обижаешься за вчерашнее? Я был пьян,  выпил много коньяку и наделал, наверное, много глупостей. Прости меня, если что-то не так» - и он посмотрел на нее умоляющим прощения взглядом. Елена расхохоталась: - «Максим, ты был потрясающий, безупречный, безукоризненный и еще даже не знаю какой со мной! Ты меня вчера довел до сумасшествия, уверяю тебя! – и она сладко поцеловала его в губы. Затем, погасив сигарету, она обняла его двумя руками за талию и поцеловала в подбородок. – Какая у тебя соблазнительная ямочка!». Эти слова как ножом резанули слух  Макса: Кэт ему говорила то же самое, и точно также она ее ему целовала! Он встряхнул головой и засмеялся: - «Ямочка… ну не могу же я от нее избавиться, чтобы тебя не возбуждать! - пошутил он и добавил: - Сейчас, секундочку, я принесу бокалы».

     Макс принес бокалы, откупорил бутылки, наполнил бокалы  шампанским, встал и, наклоняясь к Елене, которая продолжала сидеть на диване, почти шепотом произнес: - «Я выпью за тебя, такую красивую, такую желанную! Спасибо, что ты меня нашла, я без ума от тебя!». Елена поставила свой бокал на стол, обняла его ноги и прильнула к ним, подняв глаза на Макса, который стоял перед ней, склонив голову  с бокалом  шампанского: - «Я люблю тебя всего, твои руки, твою ямочку, твое тело, всего-всего, - быстро шептала она, целуя  его брюки. – Я тебя очень хочу, я схожу с ума, когда ты со мной» - продолжала она, расстегивая молнию его брюк и снимая с него плавки.

    Макс  стоял перед ней наполовину обнаженный с бокалом шампанского в руке, а она лихорадочно целовала его везде, пока он не застонал от охватившей его услады. Он одним глотком осушил бокал, бросил его на стол и стал раздевать Елену, которая сама уже изнемогала от желания прикоснуться к нему всем своим естеством.

   Как и вчера, они безумствовали в своих сексуальных играх друг с другом, не чувствуя  ни пресыщения любовными ласками, ни усталости, которая волнами охватывала их тела и также волнами откатывалась назад, исчезала, ввергая их в ни с чем не сравнимый экстаз. Они занимались любовью без устали, с упоением, наслаждаясь друг другом, жадно покрывая друг друга горячими поцелуями, млея в жарких страстных объятиях. Макс получал безумное удовольствие от неограниченного ничем обладания Еленой, которая  жадно впитывала его молодую силу и неуемную мощь, сливаясь с ним в единых порывах  разгоряченного и жадного тела. Обессилев, они потом замирали, и только  руки  лениво ласкали утомленную ненасытным сексом плоть.
 
   Елена, как и вчера, уехала от него на такси в полночь, пообещав навестить его дня через два-три: все зависело от возвращения мужа. Совершенно обессиленный, Макс с трудом заставил себя принять душ и, добравшись до постели, тут же сразу уснул с блаженной улыбкой на лице.

    Два дня подряд желанного секса оказали самое, что не есть благотворное влияние на Макса: он стал весел, шутил с друзьями на работе, почувствовал возрожденную легкость в теле,  да и вообще ни о чем не задумывался. Кэт? Прекрасно, что она приедет. У него еще были свежи в памяти воспоминания о дивных встречах с ней ночью на берегу моря. Но они постепенно и незаметно для него уступали место свежим, почти осязаемым реальным ощущениям сладкого секса с Еленой в эти последние два дня. Он сейчас ими жил с утра до вечера,  он хотел ими жить, они несли ему томительную сладость, безгранично постоянно его возбуждая. Ему нравилась  наивная красавица Кэт, ее первая девичья  неуклюжесть в сексе, ее искренняя к нему любовь. Нет, он не забыл эти упоительные  часы, проведенные с нею у моря. Если бы он мог быть с ней постоянно! Но она далеко, и его первые душевные страдания уступили настойчивому зову плоти, которому он поначалу стойко сопротивлялся, физически уже страдая от невозможности быть с ней. Наверное, судьба сжалилась над ним и послала ему Елену, встречу с которой он считает сейчас ее подарком, хотя и испытывал поначалу угрызения совести. Но секс… . Он не мог отказаться от секса с такой очаровательной женщиной, к которому  настойчиво  призывала его плоть. А Кэт… . Он млеет тоже от ее ласк, прикосновений, ее поцелуев и объятий. Он хочет снова быть с ней, ее всю целовать, сжимать в своих объятиях и не отпускать от себя до утра. До этого он никогда не предполагал, что ему будут желанны две женщины одновременно. Это уже распутство? Нет, он решительно так не считает. Просто любить можно сразу и двух человек, мужчин или женщин. Любить? Здесь Макс на мгновение растерялся. Почему обязательно любить? Да, любить заниматься с ними сексом. Ведь, с каждой ты испытываешь неодинаковое наслаждение… Хотя, в итоге тот же оргазм…Но, нет… Это не одно и то же… Нет. Как и поцелуи, которые бывают сухими, сладкими, жадными, искрометными, нудными, желанными  и весть знает еще какими, так и женщины… . Все разные… . И мужчины тоже… . Иначе бы не было супружеских измен, расставаний… .И он вспомнил Элен, свою первую бешеную любовь, сопровождаемую нетерпимой жаждой постоянного обладания ею. С Кэт это было уже сдержаннее, даже в некотором роде рациональнее, но также умопомрачительно сладко! Он и сейчас хочет ее. А Елена сегодня его сводит с ума своей безудержной полной ему отдачей без каких-либо чувственных и физических ограничений, и от этого он получает райское удовольствие, от которого невозможно отказаться и которое невозможно преодолеть. С Еленой  все произошло неожиданно… Не как с Кэт или с Элен… Ей должно быть тридцать лет … Она сказала, что вышла замуж в двадцать пять и пять лет, как уже замужем….Значит тридцать… Ему двадцать пять… Она старше его на пять лет… Но он это не ощущает! Она словно юная девчонка… Такая стройная, красивая… . А ее грудь? Ей может позавидовать и двадцатилетняя! О, как с ней хорошо! Как она его ласкает! Она тайком приходит к нему, пренебрегая опасностью… . И это в ее положении, когда за нею следят охранники, сторож, домработница! Значит, она его действительно любит… Любит?.. . Нет, скорее любит, как он ею обладает… . Но все равно… . Какая в конце концов разница?.. . Мы оба сгораем  от страсти друг к другу! Страсть, секс… что еще может быть желаннее для  мужчины или женщины? Только страстный секс и только секс без оглядки ни на что! А муж?.. Что, он ее не удовлетворяет, что она без ума от меня?... .Наверное… . Даже скорее всего да…  А он?... Почему он с ней, ведь его более, чем удовлетворяет секс с Кэт… . А он?.. Может быть, так и она?... Любит мужа и меня одновременно… .Да, может быть… Она, как и он, в одинаковой ситуации: он скрывает свою связь с ней от Кэт, а она от мужа. Это делает их встречи  острыми, даже пикантными… Об этом он даже  не задумался… .А, наверное, так оно и есть… . Известно, что чем таинственнее, тем желаннее… .В этом суть человеческой природы, скорее всего… . А страсть?.. . Страсть к женщине, страсть к спорту… .Эмоции, это известно всем, всегда были присущи человеку с самого начала его существования на земле,  часто руководили им … . Он об этом даже где-то читал… . Увы, он тоже не в силах сопротивляться страсти к сексу… . Нет, не просто к сексу… . Он же не животное, в конце концов… . К сексу с любимой женщиной… . Это сильнее, чем просто животный инстинкт, когда тебе все равно, с кем переспать… . Нет, он не такой… . Хотя он не назвал бы себя сейчас честным и благородным… . С одной стороны, он честен и благороден: он занимается сексом с любимой женщиной, а с другой – нет: он обманывает другую любящую его женщину, и это нечестно. Так же, как Елена обманывает любящего ее мужа… . Собственно, как на все это посмотреть…
 
    Макс  зашел в тупик в невольных рассуждениях  о своих  отношениях с Кэт, Еленой, секс с которыми он обожал всеми фибрами своей души и тела. Поэтому он с нетерпением ждал очередного визита Елены и также радостно встречи с Кэт.
Ни на следующий день, ни в последующие дни Елена не пришла. Он с тревогой спрашивал себя почему, что ей помешало встретиться с ним. Конечно, муж. Он вернулся, наверное, раньше, чем ей говорил. Между тем заканчивалась неделя, и в субботу должна приехать Кэт. Макс  в пятницу, придя с работы раньше обычного, так как был короткий рабочий день, сделал генеральную уборку, собрал большой пакет белья, чтобы отвести в стирку матери, и с газетами завалился на диван. Во всем теле чувствовалась приятная усталость, он был доволен, что навел безупречный порядок во всей квартире и морально был готов к встрече с Кэт. Но как он не старался  погрузиться с головой в чтение прессы, он не мог не думать о Кэт. Завтра она будет в его объятиях, он будет обладать ею, как пылко она будет его целовать…  и он сладко потянулся, отбросил газеты в сторону и улыбнулся, зевая: его клонило ко сну. Но он все же пересилил себя, поднялся, пошел в душ, чтобы потом окончательно завалиться в чистую постель.

    Проснулся он рано, как обычно просыпался в будний день, когда уходил на работу. Но была суббота, и ему не хотелось вставать, идти готовить себе завтрак, варить кофе… . Ему, если честно признаться, все это уже надоело, но… . Жениться? Завести жену? При этой мысли он даже рассмеялся: только для того, чтобы избежать этой рутины? Да, нет… не стоит. До сегодняшнего дня он даже не задумывался над этим, ему хорошо и без женитьбы. Даже спокойнее: он свободен. Жениться – это означает потерять свободу. Да еще какая жена попадется! А то и шагу не даст свободно ступить, и такие бывают.
 
    Провалявшись около часа в постели, он, наконец, встал, умылся и пошел на кухню. Шел десятый час. Не спеша, приготовил яичницу и стал варить кофе, как раздался телефонный звонок. Едва не свалив стул, он выбежал в комнату и схватил трубку. – «Макс, это ты? - услышал он голос Кэт. – Я приехала вчера вечером, меня встретила тетя, я у нее. Жду не дождусь, когда увижу тебя, милый». – «Я тоже, дорогая. Очень хочу видеть тебя, я очень соскучился по тебе» - торопливо ответил он, хотя в последних его словах была большая доля неправды: он действительно хотел бы видеть Кэт и быть с ней, но последнее время ему не было скучно, так как был полностью поглощен Еленой. – «Я приеду к тебе, скажи куда» - продолжала Кэт. Макс сказал свой адрес. – «Нет, что ты, дорогая! Я приеду сам за тобой, это где?». Она назвала станцию метро, где будет его ждать. – «Буду через полчаса. Жди меня у входа в метро» - сказал он, вешая трубку.

     Он быстро позавтракал, оделся и поспешил к Кэт, по дороге выстраивая план, как они проведут день. Конечно, они никуда не пойдут, они давно не видели друг друга и не были вместе. Тем более, что на улице достаточно холодно. Они будут наслаждаться друг другом. При этой мысли Макс повеселел, даже заулыбался, и ускорил шаг. Еще издали он увидел Кэт, которая уже его ждала. Он подбежал, схватил ее в охапку и закружил вокруг себя. – «Макс, милый, ты пришел!» - радостно воскликнула  она, целуя его в губы. Он остановился, прижал ее к себе и чувственно  поцеловал. Потом взял ее под руку, и они направились к дому Макса, который был в десяти минутах ходьбы от метро.
     В квартире было тепло и уютно, и  Кэт сняла даже легкий свитер, который ей очень шел, и в котором она выглядела,  почти как школьница. Он усадил ее на диван и пошел на кухню за бокалами: к приезду Кэт он держал в холодильнике бутылку шампанского. На столе появилась коробка конфет, салфетки. Макс виртуозно откупорил шампанское и наполнил бокалы: - «За тебя, моя дорогая! Спасибо, что ты приехала» - сказал он, протягивая бокал для чин-чин. Они пригубили шампанское и поставили бокалы на стол, заключая друг друга в объятия. – «Я так соскучилась по тебе!» - прошептала Кэт, обнимая Макса за шею и нежно целуя в губы. – «Я тоже очень» - целуя ее в шею, тихо ответил Макс. Обнимая Кэт, он чувствовал, что она сгорает вся от нетерпения быть с ним. Он поднялся, приподнял ее за руки и стал медленно раздевать. Она приникла к его груди, вдыхая соблазнительный запах его тела, который начал сводить ее с ума. Она откинула голову и, закрыв глаза от охватившего ее всю блаженства, коснулась его ямочки на подбородке. Макс ощутил уже почти забытое нежное прикосновение горячих губ Кэт, которое возбудило его, и он начал целовать ее обнаженную грудь, шею, торопливо поглаживая и прижимая к себе ее тело. Все еще не отпуская Кэт из своих объятий, он взял ее на руки и уложил на диван. Она лежала с закрытыми глазами, не решаясь их даже приоткрыть, чтобы не потерять испытываемое в эти мгновения  блаженство, охватившее все ее тело, которым сейчас любовался Макс. Она была похожа на раздетую Маху, манящую своим телом  для  сладострастных объятий и неземного счастья.

   Макс торопливо разделся, наклонился и приник жаждущими губами к ее груди. Она лежала, не шелохнувшись, лишь высоко поднималась ее грудь от учащенного дыхания, а тело нервно дрожало в ожидании его прикосновения. Макс неторопливо целовал ее тело, опускаясь все ниже и ниже, пока  не коснулся ее ног. Она застонала, томно извиваясь под его ласками, и протянула к нему руки, шепча: - «Милый, любимый, ну, иди же ко мне, не мучай меня!». Не отрывая губ от ее груди, Макс накрыл ее своим телом и осторожно прикоснулся к ней. Она застонала, обняла его спину, не позволяя ему  отдалиться от нее. Она снова ощутила своего любимого Макса, которого жаждала все это время со дня их последней встречи в подсолнухах. Его прикосновения были настолько желанны и сладостны, что Кэт была почти в полуобморочном состоянии, не переставая шептать: - «Любимый, Макс, милый, еще, любимый, еще, я хочу еще, сильнее!». В ответ Макс трепетно целовал ее шею, грудь, ускорял свои движения, крепко сжимая ее за талию. И когда он останавливался, чтобы продлить блаженство, она  прижимала к себе его упругие ягодицы и не давала ему пошевельнуться. Когда ее объятия ослабевали, Макс с той же деликатностью начинал снова обладать ею. И так продолжалось до тех пор, пока Кэт не испытала несколько раз своего наивысшего нслаждения и не обессилела. Тогда Макс, находясь уже тоже на грани сладострастия, ускорил свои прикосновения и вскоре со стоном  упал лицом в подушку рядом с ней.

     Некоторое время они лежали, не двигаясь и не произнося ни слова:  оба еще пребывали в нирване. Затем Макс повернулся на спину и стал медленно ласкать рукой тело Кэт, ее ноги. Она открыла глаза и  начала нежно гладить его ямочку, грудь, лаская его достоинство, которое вело себя уже предательски  вопреки желанию Макса.

     Они нежились в кровати, не замечая времени, а было уже далеко за полдень, и оба  проголодались. Макс первый прервал их сладостную идиллию, приподнялся на локти и громко со смехом воскликнул: - «Черт возьми, а есть то хочется! - и, поцеловав Кэт в губы, продолжил: -  лежи, не вставай. Я сейчас кое-что приготовлю поесть». Он хотел встать, но Кэт не хотела его отпускать от себя. Она его обняла за шею, приникла к нему и прошептала: - «Макс, я снова тебя хочу. Не уходи». Он засмеялся: - «Кэт, дорогая! Ну, давай немного подкрепимся, ей-богу, уже хочется дико есть!». – «Нет, не отпущу тебя! - засмеялась  она, не отпуская его от себя. – Ты не хочешь меня?», и она со смехом набросилась на него, целуя его ямочку, грудь, лаская  достоинство, которое вело себя уже предательски  вопреки желанию Макса. Он  расхохотался, блеснув ослепительно белыми зубами, и набросился на нее: - «Ну, берегись!».  Этот раз он обладал Кэт стремительно, но по-прежнему деликатно, стараясь ей доставить как можно быстрее удовольствие, которое она не замедлила дважды получить от его бурных и сладостных прикосновений. Учащенно дыша, он прошептал ей на ухо: - «Ты теперь довольна, моя душечка? Ты меня отпускаешь?». – «Теперь да, любимый» - улыбнулась она, целуя его подбородок.
Он поймал ее руку и остановил ее, прижимая к своему телу: ему хотелось ее ощущать там, она несла ему  блаженство, продлевала наслаждение. Он млел от охватившей все его тело упоительной услады, погрузившей его почти в небытие.

   Макс встал, оделся и отправился на кухню. В холодильнике он нашел остатки черной икры, крабов, рокфора, колбасы, что в избытке еще принесла первый раз Елена. Он сделал бутерброды,  сварил кофе, и, все это водрузив на поднос, понес в комнату на журнальный столик, где стояла еще не выпитая бутылка шампанского.- «Дорогая, все готово!» - весело сказал он, ставя поднос. Кэт продолжала лежать с закрытыми глазами  в позе Махи, все еще пребывая под гипнотической сладостью полученного от Макса удовольствия. – «Е-е-е-й, Кэтик! Просыпайся!» - целуя ее в грудь, смеялся Макс, - все готово!». Кэт  улыбнулась, приподнялась и попросила Макса подать ей одежду. – «Зачем, дорогая? В комнате очень жарко, ты можешь не одеваться, - и добавил, нежно целуя ее грудь, - ты мне так больше нравишься». Она рассмеялась: - «Ну, это нечестно, я вот так, а ты одетый. Ты меня стесняешься?». – «Немножко» - засмеялся он, обнимая Кэт, которая уже снимала с него плавки. – «Ну-ка, отойди подальше, дай я посмотрю на тебя» - весело сказала она, отстраняя его от себя рукой. – «Пожалуйста!» - расхохотался он, закрывая глаза. Теперь он стоял перед ней во всей своей мужской красе, не двигаясь, давая возможность Кэт любоваться его спортивным телом. Она смотрела некоторое время на него с упоением, потом обняла за тонкую талию и стала целовать  такую желанную ею плоть. Он прислонил к себе ее голову, гладил ее белокурые волосы, не в силах уйти от ее ласковых рук, от того сладострастия, которое она ему безгранично сейчас дарила. Чтобы удержать себя от нахлынувшего на него вновь желания, он нежно отстранил ее руки и поцеловал в губы: - «Я тебя люблю… давай немного отдохнем… потом…». – «Обещаешь?». – «Обещаю, – прошептал он тихо, нежно целуя ее шею. - Обещаю… и не раз…»,  и он поцеловал ее в губы, которые только что его сводили с ума.

     Он налил шампанского в бокалы и усадил Кэт к себе на колени. Она одной рукой обняла его за шею, а в другую взяла  бокал: - «Мой милый, любимый Макс! Я так счастлива с тобой, ты просто не представляешь! За тебя, любимый» и она подняла бокал, с любовью устремив взгляд на Макса. Он улыбнулся своей обворожительной улыбкой: - «Кэт, я тебя тоже люблю. Ты такая хорошая, мне тоже хорошо с тобой».  Макс не заметил, что он уже привык произносить  эти слова почти автоматически и почти автоматически одаривать ласками женщину, которая была с ним.

     Утолив голод, они снова легли на диван, обмениваясь время от времени томными поцелуями, нежно лаская друг друга. Она рассказала Максу, что приехала  на два дня повидать тетю, и выбрала специально выходные, когда Макс будет не на работе. И еще у нее большая новость: вместе с подружкой они случайно из-за любопытства попали на кастинг в одно из агентств в городе и их неожиданно пригласили в довольно известный дом моделей. – «Теперь я буду еще и зарабатывать!» - засмеялась она, целуя Макса в ямочку и теребя ему шевелюру. – «Ну, это неплохо» - только и смог ответить Макс,  лениво поглаживая ее грудь.

     Он чувствовал себя уставшим, хотя старался не показывать виду. Шальной накануне секс с Еленой  его хорошо измотал, и он не успел еще придти в себя, как приехала Кэт. Если бы она приехала попозже… . Да, ну ничего все равно не изменилось бы… Елена его не изматывала, это он не мог сдерживать себя и противиться ее ласкам, отказываться от сладостных с ней встреч…. Она не такая, как Кэт…С  Кэт он тоже испытывает блаженство… Особенно от сознания того, что он доставляет ей еще большую сладость в сексе… Они обе от него без ума…Что ж, нужно себя не жалеть…Тем более, он сам хочет это…Балдеть, балдеть, балдеть… Это и есть полноценная жизнь! От этих коротких отрывистых мыслей его оторвала Кэт. – «А ты действительно скучал по мне, Макс?» - спросила она его вдруг, желая от него услышать еще раз признание в любви к ней. – «Да, да, конечно. Очень скучал» - поспешил он ее заверить, подкрепляя свои слова долгим поцелуем ее губ. Она обняла его и долго не отпускала от себя. Но они утолили свой первый неистовый пыл, многократно  испытав ни с чем не сравнимую сладость соития, что сейчас они уже ощущали потребность в убаюкивающем их душу и тело спокойствии.  Их тела окончательно обмякли, и они, прижавшись, и обняв друг  друга, задремали, а затем незаметно для себя уснули.

     Их разбудил настойчивый звонок в дверь, который встревожил Макса. Он натянул на себя брюки, прикрыл в комнату дверь и вышел в коридор. – «Неужели это она?» - молнией пронеслось у него в голове, поворачивая ключ в замке. Он открыл дверь: на пороге действительно была  Елена. – «Максим, что случилось? Почему так долго не открывал?» - подозрительно спросила она. – «Да… нет…я уже проснулся…мама меня только что разбудила, - нашелся он. – Ко мне неожиданно приехала мама… понимаешь…».  Елена понизила голос: - «А мне удалось сегодня убежать из дому на часок. Хотела побыть с тобой, давно тебя не видела. Не повезло. А мама надолго?».- «Нет, через два дня уедет» - торопливо ответил он, держа закрытой за собой дверь. Елена поцеловала его в щеку и со словами «я постараюсь скоро тебя увидеть» быстро направилась к выходу. Он облегченно вздохнул, закрыл дверь и вернулся к Кэт. – «А с кем ты разговаривал?» - спросила она, глядя внимательно на него. – «Да это соседка приходила… спрашивала… короче… не видел я ее собаки нигде…у нее симпатичный пес… видно сбежал» - делая безразличный вид, несвязно пояснил он, укладываясь снова на диван рядом с ней. – «Кстати, как ты себя чувствуешь?» - спросил он ее, обнимая. – «Отлично, Макс! Я отдохнула хорошо. А который сейчас час?» - тревожно спросила она, ища глазами часы, на которых было  уже семь часов вечера. – «Ой, мне надо идти, а то поздно» - спохватилась Кэт, намееваясь встать с дивана. Макс удержал ее: - «Я хочу тебя» - прошептал он ей на ухо, заключая в объятия. Она приникла к нему, подставляя шею для поцелуя: - «Любимый, я не могу расстаться с тобой. Я пропала». И она прильнула к его губам,  обвив шею руками. Макс снова почувствовал прилив  сил и повалил ее на диван, сладко целуя губы. Она покорно позволила накрыть себя его телом, призывно обнимая его за талию. Он со сладостным стоном коснулся ее, не переставая без устали целовать грудь, жадно ловя губами их твердые соски. Он обладал ею не спеша, стараясь ввергнуть ее в экстаз неистовство повторяющимися волнами сладострастия, извергающимися из ее тела, которые она уже не могла сдержать. Макс чувствовал их прилив каждый раз, когда она замирала от счастья и стонала в его объятиях, и это удваивало его последние силы. Наконец, он дал почувствовать Кэт свой последний сильный толчок и, дрожа всем своим существом, со стоном  ушел от нее.

     Этот день пролетел для обоих, как один миг. Кэт не могла насладиться объятиями Макса, его поцелуями, его любовью, которую она боготворила за неземное счастье. А Макс ощутил вновь прелесть секса с ней, без устали наслаждаясь ее красивым телом, трепетно всецело отдающемуся ему во власть. Это была настоящая  взаимная тяга друг к другу, безграничная физическая эйфория, ввергавшая обоих в бездонную пропасть наслаждения.

     Понимая, что Кэт должна уже уходить, Макс заставил себя встать. Он приподнял ее за руки, крепко сжал в своих объятиях, не переставая ощущать жар ее разгоряченного тела, стремящегося к нему для нового соития. Но он ласково ее отстранил, нежно целуя грудь: - «Завтра…до завтра…я буду тебя ждать…завтра…хорошо?». Она покорно свесила голову ему на плечо, ласково поглаживая спину: - «Хорошо» - прошептала она, целуя любимую ямочку на его подбородке. – «Тем более посмотри, я уже никакой!» - попытался он ее развеселить, стоя перед  ней с поникшей «головой».   Она рассмеялась: - «Ну, набирайся сил, милый. Я завтра приду утром  в то же время, как сегодня. Не надо меня встречать, я дойду сама. Хорошо?» - и она снова поцеловала его в подбородок. После этого они быстро оделись. Макс вышел проводить ее. Обнявшись, они дошли до дома, где жила тетя. Они расстались у самой двери тетиной квартиры, обменявшись на прощание торопливым поцелуем. Приятно опустошенный, почти без сил, он медленно зашагал домой, не переставая  наслаждаться  не покидающим его воображение  сексом с Кэт. Дома он заставил себя принять душ и умиротворенно сразу же уснул.

     Почти непрерывный секс с Еленой и  Кэт последнюю неделю окончательно расслабили Макса. Он проснулся поздно: на часах было уже девять утра, а он в истоме нежился в постели, сладко потягиваясь и улыбаясь. Он был доволен собой, ему выпало счастье снова   обладать Кэт, которая подарила  ему незабываемые мгновения любви. Она сегодня опять к нему придет, он весь растворится в ней, наслаждаясь ее ласками, ее красивым телом, такой милой упругой грудью. Он вспомнил, как целовал ее до беспамятства, сжимая в своих объятиях, как она сладостно стонала, когда он обладал ею. Как это было прекрасно! Он никогда не отказался бы ни за какие деньги от секса с ней. Как она его любит! Сильнее, чем Елена. Конечно, сильнее. Ведь он у нее первый мужчина, а это многое значит для женщины. Как и для мужчины. Он вспомнил свой первый сексуальный опыт с Элен, их безумную любовь, ради которой он был готов пойти на смерть. Ему было тогда девятнадцать. Первая женщина, первый половой акт… .Да, ради нее он был готов бог весть знает на что!
                Необходимость секса и сладость обладания его преследовали потом неотступно после расставания с Элен. Он терзался, мучился, пока не вступал в новые отношения с понравившейся ему женщиной, забывая, пусть не навсегда, радость первой земной любви. А Кэт… .  Для этого  милого создания он стал первым мужчиной, от которого она без ума, который своим любовным опытом  сумел дать ей блаженство, пробудил ее тело, вдохнул в него настоящую жизнь. Вчера  он отдал себя полностью любви с ней, понимая хорошо, что она приехала ради нее, ради него. Он за это ей благодарен, признателен, он и сегодня будет любить ее до полного изнеможения, отдавая себя без остатка и получая сполна взамен. А вчера произошло непредвиденное: неожиданно приехала Елена, которая тоже хотела быть с ним. При этой мысли Макс заулыбался. Ему было приятно, что у него есть красивая любовница, секс с которой не менее сладкий, чем с Кэт. Она также любит его, любит его тело, любит ему отдаваться без оглядки и опасений, а он бросается в ее объятия, как в омут, получая безграничное удовольствие от свободы обладания ею. Да, с нею он получает особую сладость, не подвергая себя мучительному стрессу во время акта, не боясь полнокровно обладать ею. А с Кэт… . С ней надо быть осторожным, она не замужем и не дай бог забеременеет. Он себе это не простил бы.

    Макс полностью погрузился в приятные воспоминания  своих любовных связей, забыв о том, что одновременно живет с двумя женщинами. Но так получилось. Он не виноват, что в него влюблены сейчас Елена и Кэт. Каждая из них прекрасна по-своему, с каждой ему нравится секс, и от него они тоже без ума.
 
     Он с сожалением прервал свои интимные воспоминания, поднялся, сделал зарядку и взбодрил себя контрастным душем. Затем тщательно побрился, смазал лицо французским лосьоном после бриться, у которого был сильный сладкий запах, и пошел на кухню  завтракать. Он вытянул из холодильника все, что там еще осталось съестного, и заварил кофе, к которому он пристрастился с некоторых пор. Настроение у него было отличное, за окном лежал пушистый снег, обильно выпавший ночью, в квартире было уютно и тепло. Завтра нужно пораньше встать на работу, потому что, как всегда после сильного снегопада, в городе транспорт будет работать с перебоями. Но это завтра, а сегодня он снова будет с Кэт, которая скоро должна придти. Он посмотрел на часы, пошел одиннадцатый час.

     Кэт пришла в двенадцать часов. Вбежала радостная, розовощекая, быстро сняла  шапочку и шубку, на них  под светом лампы искрились снежинки, которые быстро растаяли. Она легко их стряхнула, Макс ее нежно поцеловал в щечку, взял у нее одежду, помог снять сапожки и провел в комнату. – «Ты меня заждался, милый? - засмеялась она. – Так сегодня получилось. Мне нужно было заскочить купить билет, ведь, завтра я уезжаю» - уже с грустью заключила она. Макс обнял ее, усадил в кресло и пошел варить ей кофе, который она потом с удовольствием медленно смаковала. Он сел напротив нее, положил руки ей на колени и влюблено смотрел  ей в  глаза. Улыбка не сходила с его лица: - «Дорогая, я тебя действительно заждался. Думал уже, что ты не придешь. А я так хочу тебя» - наклоняясь, тихо прошептал он, зарываясь носом в ее золотистые волосы. Она обняла его и поцеловала: - «Милый, мне тяжело уезжать от тебя, я тебя люблю, я тоже хочу тебя. Порой мне даже кажется, что я не могу жить без тебя, - шептала она, целуя его ямочку. Затем, помолчав, добавила: - У меня какое-то предчувствие, что я тебя потеряю… не знаю…так мне кажется» - и она обняла его за шею, вдыхая сладкий запах его тела. – «Дорогая, ну, что ты… что ты… не будем об этом…никто ничего не знает, что будет…сейчас мы вместе… мы будем вместе…если ты меня не разлюбишь». Его последние слова заставили ее натянуто улыбнуться: - «Нет… а разве такое возможно… разлюбить?... Тебя?...» - и она прижалась к нему всем своим существом. Макс заключил ее в свои крепкие объятия, и они некоторое время так сидели, не двигаясь, молча, лишь изредка он горячо целовал ее  сладкие губы.

  Последний день их встречи они отдавались друг другу с невиданным  любовным подъемом,  то сгорая от охватившей их безумной страсти, то нежась в объятиях друг друга.Неутолимая  жажда обладания выливалась в азартный секс, после которого наступали минуты сладкого забытья, полные отрешенности и желанного отдыха. Их жаждущие секса тела то сливались в едином порыве неземного наслаждения, то совершенно опустошенные и почти безжизненные  резко отстранялись один от другого в поисках  желанного отдыха, чтобы набраться новых сил и снова слиться воедино.  К вечеру они были совершенно измотаны неуемными ласками, безудержным  и жадным   слиянием их  мечущихся в объятиях тел. Они лежали рядом, не разговаривая, лишь изредка лаская  желанное тело друг другу.

      Стемнело, на улице зажглись фонари, от которых в комнате было почти светло. Макс наклонился, приник жадным губами к груди Кэт: - «Дорогая… моя милая… спасибо тебе за счастье, что ты мне дала…я на седьмом небе от тебя… ты моя желанная…я тебя безумно люблю» - шептал он ей, а она слушала молча, поглаживая его по  голове. К чему  сейчас слова? И как можно выразить словами то блаженство, которое ей дал Макс?  Она увезет  с собой  его поцелуи, его улыбку, его прикосновения к ней… она ими будет жить… он всегда будет рядом с ней… она его никогда не забудет… потому что любит его… жаждет  его… ощущает его в себе.

     Они постепенно возвращались к реальности. Макс сел на кровать и стал поглаживать рукой бархатное тело Кэт, которая, глубоко вздохнув, присоединилась к нему и поцеловала его в шею. – «Когда я тебя увижу снова?» - робко спросил он, умоляюще заглядывая ей в  глаза. – «Скорее всего, летом, после госэкзаменов. Родители уже сказали, что меня отправят отдыхать в Прибалтику. Я больше не хочу на Черное море, на старое место. Не хочу, - повторила она и улыбнулась. – Не хочу бередить душу. Надо сменить место. Кстати, я уже говорила со своей лучшей подругой, она составит мне компанию. Не будет скучно вдвоем. А ты что будешь делать летом?». – «Я тоже поеду на море. Не знаю куда, но на море, это точно» -  ответил он, обнимая ее за талию. – «Мне надо уходить» - робко сказала она, освобождаясь от объятий Макса.
 
    Они быстро оделись и вышли на улицу, утопающую в сугробах снега, который поблескивал в свете  уличных фонарей. Вокруг слышался гам играющей в снежки детворы, рядом  мальчишки лепили снежную бабу, а девчонки забрасывали их комьями снега. Стоял небольшой морозец, снег приятно скрипел под ногами. Кэт вдруг схватила горсть снега и хотела им натереть лицо Максу, но он уклонился и  в свою очередь осыпал ее  снегом. И они начали играть в снежки, как дети, стараясь натереть снегом друг другу носы, хохоча и весело падая в сугроб.  Затем Макс попросил пощады, и они, обнявшись,  поспешили домой к тете. У подъезда они остановились. Макс еще раз обнял и  приник к горячим губам Кэт, от которых он не мог долго оторваться. Кэт его легонько отстранила от себя, обхватила за шею, молниеносно поцеловала свою любимую ямочку на подбородке и, махнув на прощанье рукой, скрылась за дверью. А Макс еще несколько минут стоял неподвижно у подъезда, затем медленно повернул назад, потирая рукой подбородок.

     Ему не хотелось сразу возвращаться домой, и он решил еще побродить по заснеженным улицам, чтобы немного развеять охватившую его грусть. Опять он один, снова тот же неизменный, становившийся для него уже монотонным, ритм жизни. Квартира пуста, его там никто не ждет. Если бы с ним была все время Кэт, как бы было хорошо. Жениться на ней? Нет, он еще морально не готов к женитьбе… .Да и она о замужестве, наверное, не думает… .Ей еще надо закончить учебу, найти себя в чем-то… Хотя она что-то говорила про дом моделей… .Он пропустил это мимо ушей… .Она и в правду могла бы там работать… с ее фигурой… обаянием, красотой… почему бы и нет?

     Он не заметил, как повернул домой. Медленно поднялся по лестнице, не спеша, открыл ключом дверь, вошел,  зажег свет, снял пальто, шапку и надел стоящие у входа тапки. Также не спеша, прошел на кухню, включил чайник: хотелось крепкого горячего чаю. В комнате диван был не убран, одеяло свалилось на пол, подушка оказалась в ногах, а простыня гармошкой покрывала лишь полдивана. Он улыбнулся: следы безумного буйства двух тел были налицо.  Он поправил постель, водрузил на свое место подушку, прикрыл все одеялом и сел. На плите засвистел  чайник, он встал и нехотя вышел на кухню приготовить чай. Обхватив чашку двумя руками, словно у него замерзли руки, он умостился в кресле перед телевизором, попивая маленькими глотками душистый напиток. Завтра на работу. Повторяется  все сначала: офис, спортзал, дом, где нужно все привести в порядок, кухня с ее  холостяцкими завтраками и ужинами. Осталась одна радость – Елена. Когда она к нему придет, и придет ли вообще, он не знает. Она – смелая женщина, она его любит, значит обязательно придет. Она ему нравится, с ней он по-мужски отдыхает на всю катушку! При этой мысли он улыбнулся. Да, на всю катушку, а вдруг она от него забеременеет? Она ни разу не намекнула ему даже о презервативе. Скорее всего, пользуется контрацептивом. Он продолжал машинально подносить к губам чашку, отхлебывая чай небольшими глотками. А с ней ему очень хорошо, он обожает ее смех, ее ласки. Они какие-то особенные. Наверное, потому, что она замужняя женщина и старше его, она чувствует и понимает его лучше. Она к нему относится, как к ребенку, точно так же, как он воспринимает Кэт, которая моложе его на пять лет. Она, действительно, большой ребенок, очень еще наивный. А Елена? Кажется, она больше деловая, хотя подчиняется чувствам, иначе бы не приходила.. Но она готова рисковать, его любить. Интересно, придет ли она завтра? Она знает, что вечерами он практически все время дома. Может быть, завтра ее увижу? Чтобы забыть разлуку с Кэт. Милая моя любимая девочка, моя Кэт! Он допил чай, поставил на столик чашку и потянулся. Устал. Да, капитально устал. Еще перенервничал, когда внезапно пришла Елена, а он был с Кэт. Слава богу, пронесло. Все нормально. С этими мыслями Макс завалился в кровать и тот час уснул.

    Елена пришла к нему только к концу недели. Он уже отчаялся ее увидеть, но она влетела в квартиру такая же веселая и радостная, как всегда. Макс чувствовал себя уверенно, за эти несколько дней он хорошо отдохнул, был, как обычно, бодр и уже с нетерпением ее ждал. Ее муж приезжал, но затем снова уехал по делам, так что в ближайшие три   дня  она планировала быть с ним. Великолепно! Он отвлечется от Кэт,  снова будет обладать ею без оглядки. Признаться, он уже соскучился по ее телу, ее ласкам, ее улыбке. Она умеет ввергать его в эйфорию, когда  занимается с ним любовью. Она ему дарит только ей подвластные сладостные минуты соития, от которых он не в силах никогда отказаться, которые полностью властвуют над его сердцем и умом.
         
    Они провели вместе три вечера подряд. Макс уже привык быть с ней, они не стеснялись более своего тела, а, напротив, восхищались друг другом. Ей очень нравился  его спортивный торс, его сильные руки, он ее ввергал в многократный экстаз, когда обладал ею. А он не мог насладиться ее почти девичьей грудью, тонкой талией, красивыми длинными ногами,  нежными руками, которые его лихорадочно обнимали, ласкали его уставшее достоинство после бурного продолжительного секса.

     Она, как обычно, уезжала от него на такси. Последний раз, покидая его, она бросила на ходу: - «Милый, теперь я не знаю, когда увижу тебя. От меня это не зависит». Он только успел помахать ей рукой, когда она садилась в машину.
    Макс не ожидал, что так долго не сможет ее увидеть вновь. По прошествии недели он не проявлял еще никакого беспокойства, считая, что обязательно увидит ее в ближайшие дни. Но когда прошел уже месяц со дня их последней встречи, он заволновался. Может быть, она выдала себя чем-то и теперь за ней следят днем и ночью? Такое богатые мужья могут устраивать своим женам, чтобы быть уверенными в их беспредельной любви к ним. Макс иронически улыбнулся: как же, беспредельной, безраздельной, вечной. Но если найдется на миллион женщин одна Пенелопа, так  это еще хорошо. А так… . Стоит ли об этом говорить. Только улыбнись или позови… .  И потом, если женщина захочет изменить, то никакие преграды ей не страшны, она все преодолеет и добьется своего. Собственно, как  и мужчина.

     Когда прошел еще месяц безуспешного ожидания встречи с Еленой, Макс почти смирился с тем, что у него с ней все кончено. Но он особенно не страдал. Чтобы занять себя и отвлечься от мыслей, хотя уже редких, о ней, он решил сменить свою «Ладу-Калину» на небольшую новую иномарку. Вместе с Костей он подобрал себе в салоне серебристый «Опель – Пассат», который занял у него немало времени с оформлением. Поэтому думать о женщинах ему было некогда, да он и не ощущал еще физической потребности быть с ними: все силы у него забирало его новое увлечение. Хотя весна время от времени давала о себе знать: начинали играть гормоны, все чаще он вспоминал сладостные моменты любви с Кэт, Еленой. Но у него сейчас никого из женщин не было: никто ему пока не нравился, и, в свою очередь, он тоже пока никому из женщин не приглянулся.

     Наступило лето, приближалась пора отпусков. Он договорился с Костей поехать на машине на море. Костя с радостью поддержал его идею, и они начали постепенно готовиться к отъезду, чтобы сразу же уехать из города, как только будут свободны. Тем более, что работы по сдаче проекта уже подходили к завершению и таким образом никаких проблем с отпуском не предвиделось.
Где-то за неделю до отъезда в воскресенье днем  зазвонил телефон. Мелькнула мысль: Елена! Он поспешил снять трубку: - «Алло, я слушаю!» - торопливо произнес он. – «Макс, это я, - и он узнал голос Кэт, - я была все это время с утра до вечера занята на показах и, честное слово, просто не было времени дозвониться до тебя. Сейчас у нас затишье, я смогу, как и планировала, поехать в Прибалтику. А как ты?». – «А я с другом тоже собрался на море. Кстати, у меня новая машина, мы поедем на машине». – «Мы с подругой на поезде». У Макса лихорадочно работала мысль, и он неожиданно для себя предложил: - «А давайте поедем вместе? А?». – «Было бы замечательно, милый! Но…как?» - нерешительным голосом произнесла она. – «Что-нибудь придумаем, не беспокойся» - заверил он ее уже радостным голосом, потому что у него мгновенно появился в голове план. – «Скажи мне точно, когда возьмете билеты, когда вы едете и тогда…» - он не договорил, как Кэт его перебила: - «Мы уже взяли билеты на экспресс. Выезжаем  через неделю в воскресенье. Нас будут провожать родители» - и она назвала номер поезда и время отправления. – «Дорогая, слушай меня внимательно, - торопливо заговорил Макс. – На первой остановке вы сойдете, я с товарищем вас уже буду ждать на машине. Понятно? И мы попутешествуем вместе. Хорошо?» - «Замечательно, Макс! Здорово! Значит, мы скоро увидимся?» - «Да, дорогая, уже скоро. Я целую тебя!». – «Я тоже. Обнимаю! До свидания!».

     Макс стоял с трубкой в руке у телефона, ошеломленный этим  внезапным  звонком и неожиданным  решением  поехать отдыхать вместе с Кэт. Наконец, он пришел в себя и рассмеялся от удачливого хода: он проведет отпуск вместе с Кэт, они вернутся вновь к любовным наслаждениям, которых уже так не хватало ему. При этой мысли он едва не запрыгал от радости, предвкушая объятия и ласки Кэт, которые он не в силах забыть. О таком внезапном повороте дела он тут же позвонил Косте: - «Старик, хочешь отдохнуть на море с девушками, а? – весело спросил он его. – Поедем вчетвером на машине». – «Подожди, подожди, с какими девушками, где ты их, развратник, уже нашел?» - рассмеялся Костя. И он ему рассказал о своем плане. Костя нашел эту идею классной, и они начали обсуждать детали подготовки к отъезду. – «Понимаешь, нужна еще палатка. Кто-то будет спать в машине, а кто-то в палатке: вчетвером мы же не уляжемся на сиденьях» - продолжал Макс. – «Знамо дело, что нет. Но «бутербродиком» можно разместиться при необходимости» - засмеялся Костя. – «Ты, развратник, нам еще не хватало  группового секса, - пошутил Макс и продолжил: - будешь в палатке, вот там и займешься сексом». – «Послушай, а с кем?  Не хочешь ли ты мне подсунуть какую-нибудь кикимору, а?» - уже, не смеясь, спросил Костя. – «Не знаю, кто она и как она. Но Кэт не будет водиться с недостойными ее девчонками. А,  вообще, стерпится – слюбится, или, как говорится, любовь зла…» - рассмеялся Макс.- «Ну-ну, я не козел, а симпатичный    не женатый парень. Поэтому, потише на поворотах, дружище! Я буду при всем оружии, понял?!».
     Оставшиеся до отъезда дни они посвятили сборам. Не забыли на первый случай запастись бутылкой шампанского и коньяка. Перед самым отъездом загрузились различными продуктами, запасы которых планировали пополнять при каждом удобном случае. Выехали рано утром, чтобы быть к отходу поезда уже на вокзале: Макс хотел подойти к вагону, в котором уезжали девчонки, чтобы они их видели и не беспокоились. Все получилось, как он и задумал. Стоя недалеко от двери вагона, они видели, как девчонки прощались с родителями, которые помогали им погрузить  вещи в вагон. Кэт заметила Макса и как бы между прочим махнула рукой, давая ему понять, что она его увидела. Поезд вскоре отправился, и ребята быстро побежали к машине: им нужно было проехать сотню километров до первой остановки, чтобы подобрать девчонок. К счастью, дорога была не сильно загружена, они мчались со скоростью сто сорок в час, поэтому приехали на четверть часа раньше прибытия экспресса на станцию. Они стали посередине платформы, чтобы Кэт могла их увидеть, когда сойдут с поезда.
Когда поезд остановился, недалеко от них они увидели выходящих из вагона девчонок с сумками. Они радостно подбежали к ним. Макс заключил в объятия Кэт, которая вся светилась от счастья снова видеть своего любимого. Кэт спохватилась: - «Мальчики, знакомьтесь, это – Вика», - представила она им  жгучую стройную брюнетку с красным бантиком в волосах, которая стояла рядом с ней и улыбалась. У нее было милое симпатичное, как у куклы, личико с ямочками на щеках. На ней были модные белые брюки и алая кофточка с коротким рукавом, которая подчеркивала матовый цвет ее кожи. – «Макс, - отрекомендовался он, протягивая ей руку. – А это Костя, мой лучший друг» - и видя, что Костя немного смутился, подтолкнул его к стоящим рядом девчонкам: - не бойся, тебя не съедят!». Все рассмеялись. Ребята подхватили сумки, и, перебрасываясь шутками, направились к  машине. – «Кстати, - спохватился Макс. – Можно сдать билеты и получить разницу. Зачем  напрасно терять деньги, они нам еще пригодятся». С этими словами он взял у девчонок билеты: - «Постойте здесь. Это быстро», и он побежал в вокзал. Действительно, он вернулся минут через пять, размахивая в руке деньгами.             
-    «Операция завершена! По коням!» - скомандовал он, одной рукой обнимая Кэт, а другой подхватил ее сумку. Костя и Вика шли рядом и несли вдвоем ее объемный черный чемодан. Кэт устроилась на переднем сиденье рядом с Максом, а Костя сзади вместе с Викой, и машина рванула вперед. По дороге рассказывали анекдоты, смеялись, шутили. Останавливаться на ночлег решили  всегда под вечер, но обязательно у воды.

     Теплый летний ветерок приятно дул в окна, новая машина легко брала подъемы, несмотря на то, что была загружена под завязку вместе с багажником на верху. День клонился к вечеру, солнце катилось уже к горизонту, тени от стоящих по бокам дороги деревьев начали отбрасывать длинные тени. Костя развернул карту, чтобы свериться с местностью, по которой они мчались, и увидел, что скоро будут пересекать довольно широкую реку. И действительно, через двадцать минут они подъехали к реке. Не пересекая мост, машина свернула по едва заметной колее в сторону рощи. Вскоре они оказались на небольшой лужайке на берегу реки, где решили заночевать. Макс с Костей принялись устанавливать палатку, а девчата переоделись в спортивную одежду и занялись ужином. Затем ребята пошли собирать сушняк, чтобы разжечь небольшой костер и закипятить чайник. Рядом с машиной поставили складной столик, Макс вытащил четыре складных маленьких  стульчика. Но прежде чем сесть ужинать, решили искупаться, чтобы снять накопившуюся за день усталость. Все с шумом бросились в воду, обдавая друг друга брызгами, от которых девчонки старались укрыться, отплывая подальше от берега.
 
     После купания все дружно уселись за столик. Макс поставил на стол бутылку шампанского. – «Друзья, давайте отметим наше знакомство и начало, кстати, совсем неплохое, нашего путешествия!» - торжественно провозгласил он, откупоривая с шумом шампанское. Ужин прошел на «ура», все были счастливы удачным местом стоянки у реки и, когда почти совсем стемнело, разожгли костер. Макс и Кэт сидели, обнявшись, и целовались время от времени. Костя и Вика устроились напротив них, Костя обнимал ее за талию, иногда что-то шепча ей на ухо. За шутками и смехом не заметили, как  пролетело время, луна над их головой уже ярко освещала лужайку, пора была устраиваться на ночлег. Девчонки сказали, что они  будут спать в машине, а мальчики в палатке, что вызвало бурный протест мужской стороны. – «Нет, так не пойдет, - категорично сказал Макс, смеясь. – Во-первых, нам без вас будет холодно. Во-вторых, мы должны вас оберегать и поэтому не можем вам позволить спать без нас. В-третьих, сначала девчонки выбирают спальное место, а потом мы с Костей». Вика, которая стояла с Кэт обнявшись, заявила, что будет спать в палатке. Кэт согласилась на машину. – «Мне ничего не остается, - заявил Макс, - как присоединиться к Кэт, - и он поцеловал ее в губы.- А ты, Костя, решай сам. Я думаю, что Вика тебя не съест, останешься живой» Он засмеялся и одобрительно похлопал его по плечу. 

    Костер медленно угасал. Макс с Кэт улеглись в машине, а Костя с Викой укрылись в палатке. Макс едва дождался, когда прильнет всем телом к Кэт, которая, накрывшись одеялом, стала  целовать его шею, ямочку, грудь. Ее руки лихорадочно ласкали его спину  талию, ее тело прижалось к его, и она почувствовала его разгоряченную крепкую плоть. Стараясь не шуметь, он осторожно лег на нее и ощутил, как дрожало ее тело, как тяжело она дышала, как учащенно билось ее сердце. Она прижалась к нему, крепко обхватила  его за шею и прошептала: - «Родной, любимый,  быстрее возьми меня, я сгораю, иди же ко мне» - и она сжала его ягодицы. Он приподнялся, нетерпеливо ее коснулся и прикрыл ее рот горячим поцелуем, чтобы приглушить ее усиливающийся сладострастный стон. Он обладал ею нежно и страстно,  не отрывая губ от ее  стонущей груди,  не обращая внимания на становившийся все громче скрип рессор. Наконец, он с легким стоном упал лицом в подушку рядом с ней, но ее тело еще продолжало дрожать. Он стал ласкать ее губами, его руки нежно поглаживали ее тело, касались ее ног. Она замерла, словно боялась их испугать и потерять то блаженство, которое они ей сейчас давали. На этот раз Кэт была ненасытна, она снова и снова хотела чувствовать Макса, чтобы утолить свою неожиданно охватившую ее жажду секса. Макс не меньше соскучился по сексу с ней и с той же нетерпеливостью отвечал на ее зов. Длительный секс их настолько утомил, что совершенно обессиленные они уснули лишь под утро в объятиях друг друга.

     Их разбудил громкий стук в дверцу машины:  - «Макс, просыпайся, уже девять часов!». Макс, кряхтя, вылез из машины: - «Дьявол, почему так рано? Ты что, спал ночью?». – «Не совсем, но выспался» - рассмеялся он, подталкивая его к реке. Они разбежались и вместе нырнули в воду, подняв столб брызг. Вынырнув недалеко от берега, они энергично замотали головой, стряхивая капли воды. – «Ну, как провел ночь?». – «Нормально» - засмеялся Костя. – «Все получилось?». – «Ну, старик, обижаешь. Все чудесно, Вика сама прелесть» - бросил он, скрываясь снова под водой. Они стали дурачиться в воде, окатывая друг друга фонтанами брызг, плавали на перегонки, окунали друг друга. Со стороны можно было их принять за мальчишек, резвящихся безмятежно в воде. А они были и в самом деле безмятежны:  жизнелюбивые, здоровые душой и телом, у них прекрасные девушки, с которыми сладкий до одурения секс. Костя успел коротко рассказать Максу, как провел ночь. Когда они вошли в палатку, в которой было почти совершенно ничего не видно,  они переоделись и  улеглись по краям постели, каждый под своим одеялом, не прикасаясь друг к другу. Некоторое время они лежали молча, ворочаясь с боку на бок. Потом он не выдержал и положил руку ей на талию, она ее не оттолкнула, он услышал, как она только учащенно задышала. Он  осторожно залез к ней под одеяло и поцеловал в затылок.  Она повернулась к нему, обняла его за шею и поцеловала его в грудь. Они начали ласкать друг друга, он добрался до ее груди, стал целовать ее тело, а она  обнимала его, целовала его губы, шею, грудь.  Когда он прошептал, что хочет ее, она обняла его за талию и крепко прижала к своему телу. Они отдались друг другу желанно, стремительно. Разгоряченные, они откинулись на надувном матраце, не выпуская друг друга из объятий, она чувствовала на своем теле его все еще возбужденную плоть, его горячие руки, которые обнимали ее упругую грудь, его жаждущие губы, прикрывающие ее сладострастные стоны. Он снова и снова обладал ею, пока их тела к утру не замерли от сладострастного изнеможения, в которое их ввергнул обоюдно желанный секс.
 – «Так она тебе нравится?» - уточнил Макс, вылезая из воды. – «Мало сказать нравится. Она классная девчонка, чертовски чувствительная и обожает секс. Как она меня ласкала! Ты не можешь себе представить!». – «Представляю, представляю, - засмеялся Макс. -  Ты ее хотя бы удовлетворил?». – «Еще спрашиваешь! Ну, ты меня  обижаешь! Я целую ночь с ней занимался любовью, почти беспрерывно, до изнеможения». – «Ну, значит, все классно. Не представляю, что было, если бы вы не понравились друг другу, - заключил Макс. – Давай их будить, нужно завтракать и трогать дальше».

     Завтрак прошел в шутках и дружеских намеках, подтруниваем друг над другом. Затем они быстро свернули палатку, погрузили все в машину и продолжили свой путь к морю. На заднем сиденье Костя с Викой сидели, обнявшись, и беспрестанно целовались. – «Послушайте, там, на галерке. Ведите себя скромнее, - деланно серьезным тоном сказал Макс. – Нам тоже хочется обниматься. Вот остановлю машину,  и тогда далеко мы уедем» - продолжал Макс, поглядывая на Кэт, которая нежно его поглаживала по колену. Не выдержав, она быстро поцеловала его в щеку. – «Нет, ей богу, сейчас остановлюсь. Иначе попадем в аварию».  Но Костя предложил его сменить у руля, на что Макс с радостью согласился . Он остановил машину и они поменялись местами. Кэт тоже пересела вместе с Максом на заднее сиденье. – «Уф, как хорошо, - воскликнул он, заключая Кэт в объятия. – Теперь вы  нам позавидуйте, ага!» - продолжал он, сладко целуя Кэт в губы, которая обнимала его за шею. – «Так, хватит вам там! А то я остановлю машину и никуда больше не поедем» - весело пригрозил им Костя, поглядывая в зеркало. Все расхохотались. – «А ты не смотри сюда, а смотри на дорогу. Ты отвечаешь за нашу жизнь. Нам не хочется умирать, мы еще недостаточно любили друг друга. Правда, дорогая?» - обратился он к Кэт. В ответ она рассмеялась и  жадно поцеловала его в губы, а  ее рука в это время легко проскользнула к нему в шорты и ласкала его уже возбужденную плоть. Макс едва сдерживал себя от нежных прикосновений Кэт, чтобы не застонать от  сладострастия, которое охватило все его тело. А Кэт ловила губами его губы, обнимала его одной рукой за шею, а другой продолжала нежно его касаться внизу. Макс не выдержал, обнял ее двумя руками и тихонько застонал, но никто не услышал, так как шум колес скрывал уже давно сладостные стоны Кэт.  Они нежно обменялись только им понятным поцелуем в знак благодарности за только что полученное обоюдное удовольствие.

     Следующую ночь они провели на Рижском взморье в кемпинге посреди великолепного соснового леса, куда они приехали достаточно поздно вечером. Было уже темно. Они поставили машину и разбили палатку почти у самого конца площадки подальше от соседей. Искупавшись, они весело поужинали и разошлись по своим местам отдыхать, так как дорога была достаточно долгой и утомительной. На этот раз Макс занимался любовью только один раз, хотя Кэт смогла получить трижды удовольствие от секса с ним. Он это хорошо почувствовал и был доволен, что Кэт была с ним на этот раз тоже много раз счастлива. Каждый раз, когда она была на пике своего счастья, ее тело под ним дрожало, она учащенно дышала и сжимала до боли его упругие ягодицы. Затем ее руки ослабевали, она затихала на некоторое время вместе с Максом, потом ее тело начинало снова под ним трепетать и Макс, уловив его зов, начинал снова обладать ею.

     На Рижском взморье они провели несколько дней. Погода была отличная, вода хотя и прохладная, но приятно бодрящая, среди вековых сосен всем дышалось легко, все были счастливы. Полные сил, они предавались бесконечным любовным ласкам с позднего вечера до рассвета, не думая ни о каких проблемах, которых у  них в это время, к счастью,  и не было.
 
     Они продолжили свое путешествие до Паланги, но остановились далеко в дюнах на безлюдном берегу, откуда до  ближайшего хутора было  километров пять. Желтый песок, солнце, песчаный берег, где можно найти кусочки янтаря, прохладная балтийская вода приводили всех в восторг и располагали к безмятежному отдыху и желанному наслаждению. Они уже не стеснялись друг друга, ходили парами, обнявшись,  по берегу, часто замирая  в долгих сладостных поцелуях. Нередко, нежась под теплым балтийским небом, одна из пар со смехом удалялась в дюны, где давала волю внезапно нахлынувшим  на них сексуальным волнам. Особенно такие «исчезновения» нравились Максу. Он обнимал Кэт за талию, и они шли далеко по берегу, собирая янтарь, скрываясь затем за высоким песчаным барханом. Они с хохотом падали на  песок, быстро снимали плавки и принимались азартно заниматься любовью. Кэт была без ума от сильных порывов Макса, который отдавал ей всю свою мужскую силу. Они дурачились, перекатывались друг на друге со склона дюны, останавливаясь в захватывающий дух  желанный для обоих момент, чтобы их тела  замерли в финальном  сексуальном аккорде.

  Затем они, раскинув руки, долго лежали на теплом песке, подставив ласковым лучам солнца свои утомленные тела. Точно также пропадали в барханах Костя с Викой, не дожидаясь желанной ночи, когда каждый раз из  палатки, разбитой рядом с машиной, доносился или их задорный смех, или приглушенные томные вздохи.
     Так прошла еще неделя их совместного отдыха. Нужно было возвращаться домой, тем более, что погода начинала портиться. Накануне отъезда, когда еще не начал моросить дождь, хотя небо было уже покрыто низкими дождевыми облаками, они последний раз решили искупаться в море, которое становилось серым. Чтобы не везти с собой мокрые купальные костюмы, они бросились в волны нагишом, наслаждаясь приятной прохладой воды. Макс с Костей ныряли, плавали на перегонки, обдавали девчат брызгами, которые, в свою очередь, со смехом пытались их достать и окунуть с головой в воду. Но силы были не равные, поэтому Макс с Костей их быстро поймали и хотели именно их окунуть с головой. Но Костя пострадал первый, так как ни ему, а Вике удалось погрузить его в воду. Кэт также не позволила это проделать Максу, так как крепко ухватила его за шею и не отпускала от себя. Недалеко от них водные баталии продолжали вести  Костя и Вика. Кэт не отпускала от себя Макса, прижавшись к нему обнаженным телом. Он обнял ее и почувствовал, как ее  ноги обхватили его талию, стараясь прикоснуться к его уже возбужденной плоти. Он приподнял ее и стал ритмично обладать ею, удерживая за спину. Со стороны можно было их принять за резвящуюся в воде пару, где один учит другого плавать. Они не заметили, что недалеко от них Костя с Викой также занимались в воде сексом. Слышались радостные возгласы Вики, когда Костя ее поднимал и опускал в воде,  а Костя весело хохотал, играя ею, как куклой. Скоро внезапно все возгласы и смех стихли, можно было увидеть, как Макс стал выходить на берег, держа  на руках Кэт, которая не отпускала его из своих объятий, а Костя и Вика, держась за руки, перепрыгивали окатывающие их ноги волны. У машины Макс с Костей с любовью вытерли их с головы до ног и надели на них купальные костюмы, оставаясь стоять обнаженными перед ними. Видя плачевный вид  мужских достоинств своих кавалеров, которые покорно стояли перед ними,  Кэт с Викой расхохотались и поспешили побыстрее их спрятать в плавках.

     Три недели отдыха в Прибалтике пролетели, как один день. Подъезжая к родному городу Кэт и Вики, все утомленно молчали, охваченные грустью близкого расставания. Они попрощались на привокзальной площади, где девчонки должны были сесть в такси, чтобы никто ничего не заподозрил. Все вышли из машины, Макс помог Косте вытащить из багажника  их вещи. На прощанье они обнялись и расцеловались, обещая встретиться снова как можно скорее.
 
     Максу предстояло проехать еще сотню километров до дома. Костя сел рядом с ним на переднее сиденье. По дороге они перебрасывались короткими фразами, делились своими впечатлениями о путешествии. – «Я все это время балдел от Вики. Никогда не думал, что с ней такой будет приятный секс. Классная девчонка. Я в нее просто влюбился» - с восхищением произнес Костя, глядя на мелькавшие за окном машины деревья. – «Считаю, что тебе повезло. Мы с Кэт уже давно знакомы, но все равно я был на верху блаженства с ней. Знаешь, она так ласкает, что хочется беспрерывно с ней заниматься любовью….: - Ну, а как ты?». – «Да я тоже с Викой был постоянно «на чеку». Сначала  было как-то неловко, могла подумать, что я какой-то ненормальный, но потом я понял, что это ей нравилось. Она страстная, все время хотела секса». – «Ну, а ты?». – «Что я? Я ей его и предоставлял, - засмеялся Костя. – В любой момент и сколько она хотела». – «Не думал, старик, что ты так силен. Если посмотреть на тебя, то с виду и не подумаешь» - иронизировал над ним Макс.  – «А что только ты у нас мачо?». И они оба весело расхохотались, одобрительно похлопав друг друга по плечу. – «Кстати, как у тебя получилось в воде? - спросил его Костя. – Я так и не смог…– Я так и не смог получить кайф». – «Ну, в воде это, наверное, трудно. Признаться, я первый раз занимался сексом в воде, чертовски приятно, но это долгий процесс, чтобы все довести до конца. Мне кажется, что Кэт было приятно, она балдела от этого больше, - продолжал Макс.
– «В общем и в целом, - подвел итог их разговора Макс, - мы неплохо, старик, провели с тобой отпуск. Будем это иметь в виду и на будущее». С этим заключением они уже въезжали в родной город.


                IY
     Макс решил понежиться в кровати: неделя была напряженная, был конец квартала, работали допоздна даже в субботу, поэтому чувствовал себя уставшим. Тем более, что сегодня нужно было съездить в супермаркет и затариться на следующую неделю продуктами. Затем, если будет желание, позвонит Ире или Анжеле, а может быть и Марине, чтобы провести вечер. С тех пор, как он с Костей отдыхал в Прибалтике, прошло достаточно много времени, и воспоминания об отдыхе с Кэт становились уже очень редкими, если не эфемерными. Попытки вновь с ней встретиться были неудачными: она все время была занята на показах то летней, то зимней моды,  в том числе и за границей. Она ему с тех пор позвонила только два раза. Кажется, на Новый год и в день его рождения. От нее остались у него лишь теплые воспоминания. И то он о ней вспоминал только   тогда, когда его очередная девушка в чем-то ему ее напоминала.

      Как и раньше, он легко сходился с женщинами, которым он продолжал нравиться своей голливудской улыбкой и спортивным  торсом. Но он уже смотрел на них спокойно, без всякого душевного трепета. Он с первого взгляда оценивал свою очередную партнершу и почти никогда не ошибался. У него был  достаточно большой выбор знакомых, в том числе и замужних  женщин, с которыми можно было в любой момент расслабиться. Они звонили ему сами или приходили по первому его зову, когда он был в хорошем настроении и хотел секса. По-прежнему он занимался любовью только с теми, кто ему нравился. Иногда ему попадались фригидные женщины, которые жаждали получить желанный, но недосягаемый ими до него оргазм, и он старался  из всех своих сил им его дать. Тогда они  осаждали его каждый день, прося или даже умоляя о свидании. Макс шел им навстречу, они приходили к нему и не отпускали его от себя часами. Но он не переутомлялся, так как стал рационален в сексе, сдержан в проявлении своих чувств, которые, собственно, у него почти исчезли, уступив место типичному бесстрастному мужскому удовлетворению. Сказывался, естественно, и возраст. Он разменял уже четвертый десяток, и тот сексуальный опыт, который он приобрел за многие годы, служил безошибочному выбору его очередной партнерши. Он уже давно забыл о презервативах и прочих осторожностях в сексе, полагая, что женщины должны сами заботиться о себе. Поэтому он получал сполна хотя и притупившееся  со временем, но все же полное сексуальное удовлетворение. Но последнее время он настолько пресытился вниманием своих поклонниц, что ему приходилось под разными предлогами их избегать. А сегодня он должен расслабиться после такой тяжелой рабочей недели, потому что уже как дней десять он ни с кем не занимался любовью, и гормоны все настойчивее давали о себе знать. Он потянулся на диване в последний раз, затем встал и пошел принимать контрастный  душ, чтобы обуздать свою восставшую плоть.

     Напевая, Макс растирал махровым полотенцем тело, бросая иногда взгляд  на висящее напротив на стене большое зеркало. Он заметил, что за эти годы он стал солиднее, но не потерял стройную осанку, плечи стали немного шире, ноги мускулистее, а на руках четко вырисовывались бицепсы. – «Почти, как культурист» - довольно улыбнулся он сам себе,  тщательно вытирая ноги. – «Ну и все, вроде, как подросло, стало солиднее. Что значит практика» - довольно засмеялся  он, надевая плавки.

     Контрастный душ окончательно вернул Макса к жизни. Напевая, он сжарил яичницу с колбасой, заварил кофе и с наслаждением закурил. В это время зазвонил телефон. Не спеша, он вышел в комнату и взял трубку. Услышав женский голос, Макс  автоматически сказал:– «Да, дорогая, слушаю»: он уже давно так отвечал на звонки своих поклонниц, которых лишь после того, как их узнавал, называл по имени. Звонила Алена и спрашивала, свободен ли он сегодня и если да, то предлагала встретиться. Макс, если честно признаться, сегодня хотел позвонить Ирине, с которой уже встречался несколько раз и которая ему нравилась больше, чем Алена. – «Дорогая, - продолжал он. – Сегодня, к сожалению, не получится, у меня с ребятами намечены шашлыки. Давай в следующий раз, хорошо?». – «Жаль, а я так соскучилась по тебе». – «Я тоже. Но ничего не поделаешь, не могу же я подвести ребят. Позвони мне где-то в конце недели. Если ничего не будет у меня запланировано срочного, то обязательно встретимся. Я тоже тебя уже хочу» - понизив голос, произнес он.

     Итак, если Ирина не сможет, то он позвонит Анжеле. Эта двадцатилетняя блондинка не замужем и всегда готова к нему приехать. Она ему напоминает Кэт: такая же стройная, высокая, очень симпатичная и знает толк в любви.Он с удовольствием обладает ею, она, как никто, его чувствует,  ее бесконечный оргазм его приводит моментами даже в исступление, с ней он получает наслаждение, не сравнимое с Ириной или Мариной.

     Он нашел в своей записной книжке номер телефона Анжелы и позвонил. Она была дома и очень обрадовалась его звонку. – «Макс, дорогой. Я обязательно приду. Ты так давно не был со мной. Я очень скучаю по тебе». – «Буду ждать. Целую тебя» -  он положил трубку и рассмеялся: давно, только неделю назад, почти всю ночь напролет она была с ним и говорит, что уже сильно соскучилась.
Итак, вечер у него уже забит. Не забыть только купить шампанское. Кажется, уже все вышло. Он открыл шкаф и увидел, что там уже не было ни бутылки, хотя прошлый раз он привез целый ящик. Прежде, чем поехать в магазин, он решил пропылесосить комнату, навести порядок на кухне, выстирать носки и плавки. Не забыть заехать к маме за чистым бельем и отвезти ей пакет грязного в стирку. По пути еще нужно заехать на СТО, уже подошел срок профилактики его джипа, который он приобрел год назад, распрощавшись с уже видавшим виды Оппелем. Одним словом, дел уйма. Но погода отличная, настроение тоже, вечером расслабится по полной программе с Анжелой. Что еще можно желать? Вот это и есть настоящая жизнь, особенно, когда тебя любят. При этой мысли он слегка улыбнулся, вспомнив, что все женщины, с которыми он бывает, от него без ума. Он им доставляет желанное удовольствие, не забывая также получать его от них взамен. И чем старше он становится, тем больше на него обращают внимание молодые девушки. Вот Анжеле двадцать, а к нему не раз приходила красавица Анюта, которой только семнадцать. Она прелесть: не испорченная, наивная, такие великолепные девичьи груди с кулачок, которые он почти полностью брал в рот, от чего  действительно, как в прошлом, балдел. В течение  месяца они наслаждались друг другом: он - ее молодым,   трепещущим от желания телом, а она - его трепетным осторожным отношением к ней, его неутомимой любовью, приводившей ее постоянно в экстаз. К сожалению, она уехала в другой город, поступив в университет на журналистику. Но ему некогда было грустить и скучать по ней: на смену пришли новые любовницы, а поскольку его гормоны не переставали бурлить, он без проблем их с ними усмирял. Но уже не было никакого любовного трепета, как в былые годы, томления или грусти при расставании: все проходило как-то само собой, автоматически и почти незаметно. Он жил с удовольствием и для удовольствия, которое ему давали женщины. Поэтому ему уже давно не приходила мысль жениться, обзавестись женой, детьми. Для чего? Для постоянных проблем? А так он свободен, ничем не ограничен и пока молодой и полный сил, он безгранично получает удовольствие от секса с различными симпатичными девушками и женщинами. Нет, он их не коллекционирует, как некоторые любвеобильные мужчины. Глупо и  зачем? Он выше этого. И потом, секс по взаимному влечению, это нормально. А попозже можно и обзавестись семьей, если найдется подходящая девушка, которую он полюбит. Полюбит? При этой мысли Макс запнулся: а сумет ли он полюбить? Он  без памяти любил Элен, она будет всегда в его душе. Она была его первой женщиной, она сделала его мужчиной. Еще он был действительно влюблен в Кэт. Ну, а в остальных случаях…  остальные женщины ему просто нравились своей тягой к нему, желанием быть с ним, и он честно, если так можно сказать, служил им. Да, именно служил… Они хотели, чтобы он удовлетворял их в сексе, хотели получать с ним кайф, и они его и получали. Ему от этого тоже было приятно, это даже ему  в некотором роде льстило как  мужчине. Ведь не  каждый мужчина может ввергнуть в экстаз  или опытную женщину, или совершенно наивную целомудренную девушку, такую, как, например, Кэт. А это у него получалось непроизвольно, без особых усилий, легко и словно играя. Да, он играл ими и в жизни, и в сексе, и это ему доставляло удовольствие, особенно в сексе. Да что может быть приятнее, как доставлять удовольствие женщине, которая стонет под тобой от сладострастия! И эту неописуемую радость  ей даешь ты, она тебе ничего не стоит. Но и ты получаешь радость обладания ею, особенно когда она полностью твоя.

     С этими мыслями Макс спустился к машине и отправился за покупками. На стоянке было достаточно свободно, он поставил свой джип рядом с черным  японским Лэнд Ровером и пошел в магазин. Как всегда, наполнил тележку разными полуфабрикатами, водрузил на нее коробку с бутылками шампанского и, оплатив в кассе покупки, направился с тележкой к машине. Открыв багажник, он прикидывал, как уложить пакеты и лучше разместить в нем коробку с шампанским. – «Вам помочь?» - услышал он за спиной  приятный женский голос, который ему показался знакомым. Он обернулся и застыл на месте: перед ним стояла улыбающаяся Елена, которая только что припарковала свой Мерседес возле его машины.  – «Макс, ты меня не узнал?» - засмеялась она, увидев его застывшего на месте. – «Тебя опять взять на буксир?» - продолжала она, открывая боковую дверь своей машины, откуда  спускался белокурый мальчуган  лет трех или четырех: на первый взгляд было трудно определить возраст этого карапуза в матросском костюме и в белом берете с красным бонбоном посередине. Она взяла его за руку и подвела к Максу. – «Познакомься с дядей и подай ему руку» - сказала она ему. Малыш поднял голову на Макса и деловито протянул ему  руку: - «Меня зовут Максим, а Вас?». – Макс растерянно протянул ему свою руку: - «Меня тоже зовут Максим». – «Мама, так не бывает, что и дядя тоже Максим» - обратился он к Елене, которая рассмеялась: - «Бывает, сынок, очень даже бывает»- и она посмотрела на Макса, который все еще никак не мог придти в себя. Затем он овладел собой, наклонился к малышу,  ласково погладил его по голове  и вопросительно посмотрел на Елену. – «Понимаешь, Макс, своего сына я назвала твоим именем, потому что… потому что… я так захотела, ну, в память о нашей встрече» - уже быстро произнесла она, поправляя мальчонке бретельки от штанишек. – «Максим, - при этом имени Макс вздрогнул, - садись в машину, сейчас поедем» - сказала Елена малышу, помогая ему вскарабкаться на заднее сиденье. Закрыв дверцу, она подошла к Максу, который взволновано ей говорил: - «Я не ожидал тебя встретить. Прошло уже так много времени. Ты куда-то пропала. Сначала надеялся тебя увидеть, но … ты…» - говорил он торопливо, боясь, что она уедет. Она взяла его за руку: - «Нет, Макс, я не пропадала. Когда я забеременела, то муж отправил меня в Швейцарию на сохранение, так как у меня была опасность потерять ребенка. Мы долго с мужем мечтали о нем и, когда он узнал, что у нас будет ребенок, он был сам не свой от счастья и дрожал надо мной, чтобы, не дай бог, ничего не случилось. Но я родила благополучно и, как видишь, получился неплохой мальчик. Но тебя я буду помнить всегда и вряд ли когда-либо забуду»  - произнесла она уже тихо, глядя ему в глаза. Затем крепко пожала ему руку, быстро села за руль и  резко вырулила со стоянки на дорогу. Макс смотрел машине вслед, пока она не скрылась за поворотом.

      Он еще долго стоял в оцепенении, пока служащий не подобрал его пустую тележку. Он опомнился, сел в машину, но не решался завести мотор и долго сидел, обхватив голову руками. Он лихорадочно перебирал в памяти свои встречи с Еленой, стараясь вспомнить обрывки ее разговоров. Да, она ему говорила, что на тот момент она жила с мужем уже пять лет и у них не  было детей, хотя они не предохранялись. Хорошо, что, наконец, у них получилось. Да, она с ним тоже не предохранялась, точнее он не предохранялся. Именно с ней он и ощутил всю полноценность  мужского счастья, не прибегая к презервативам или «тряпочкам». Видно, она была уже беременная, если она никогда ему даже не намекала о предосторожности. А он растворялся в ней до сумасшествия, безгранично обладая ею. Это, действительно, было сказочно, фантастично. Потом она неожиданно исчезла. Теперь понятно, почему.

      Он постепенно успокоился и медленно вырулил со стоянки. – «А мальчишка славный. Видно, что будет высокий, стройный. Как Елена» - заключил он, направляясь к матери. Ему было совершенно невдомек, что этот мальчишка был его сын. Он не знал, что Елена, потеряв всякую надежду забеременеть от мужа, решила ему изменить с другим мужчиной, чтобы родить ребенка. И когда случайно на стоянке  увидела Макса, она сказала себе: - «Вот от этого красавца у меня и будет ребенок. А если еще и мальчик, то лучшего и не нужно будет  желать». Макс стал и оставался до сих пор ее первым любовником, который ей дал не только ребенка: она испытала с ним немало сладостных моментов любви, о чем совершенно не жалеет. Напротив, она ему была благодарна за то большое счастье, которое он ей дал. Конечно же, эту тайну никогда не узнает ее муж, она об этом ничего не сказала и Максу: так будет лучше для всех.

     Макс сделал все, что запланировал, и вернулся к вечеру домой, так как задержался у матери с обедом. Скоро должна была придти Анжела. Он поставил бутылку шампанского в холодильник, выложил на стол сладости, которые обычно покупал для приема своих женщин и прилег на диван передохнуть:  Анжела любила бурный и длительный секс,  поэтому нужно было собраться с силами. При этой мысли он улыбнулся: великолепная девчонка, тает при одном  прикосновении к ней, азарт ее не покидает от начала и до конца свидания. Хотя ему это нравилось, но с некоторых пор он уже уставал от продолжительного секса вообще.  Причем она ни на минуту ему не дает покоя, своими горячими ласками все время «его» держит в напряжении, беря в основном инициативу в свои руки. Конечно, это приятно, ничего не скажешь. И ничего не поделаешь: она заводит до умопомрачения, и поэтому ей отдаешься весь, что становится  ему уже в тягость. Но сегодня он переполнен гормонами и с радостью выдержит все ее «атаки», он ее еще ни разу не подводил.

     Сладостные воспоминания  его убаюкали, что он задремал. Часа через два звонок в дверь его заставил подняться: пришла Анжела. Макс встретил ее автоматически произносимыми заученными фразами, которые говорил обычно всем своим женщинам. И также автоматическими жестами и движениями приглашал к столу, поднимал бокал и обнимал свою очередную подругу: он уже давно стал называть своих любовниц этим словом наряду с обращением  к ним «дорогая». Затем также автоматически он их целовал, раздевал и укладывал в постель, лаская их и обладая ими также отработанными до автоматизма движениями. И только некоторые из них, как, например, Анжела выводили его из этого автоматизма, заставляя его с ними делать все, на что были только способны. Тогда он тоже входил в неудержимый сексуальный раж, заканчивавшийся всегда полным изнеможением. Но такие случаи были редкие, так как уже давно он не испытывал бурных любовных страстей к своим подругам, а занимался с ними сексом больше по физической потребности умеренно, «с толком, с расстановкой», что, тем не менее, не лишало обоих финального восторга. Лишь некоторые из многих его подруг, которые ему в чем-то напоминали Элену или Кэт, пробуждали в нем иногда любовный трепет, и тогда он получал истинное удовольствие от обладания ими.

   Так прошел незаметно еще год. Последнее лето он никуда не поехал отдыхать, а провел его на даче у родителей, где с  любовью или копался в саду и в небольшом огороде, помогая родителям, или читал романы, загорая на раскладушке. Он отдыхал душой и телом от городской жизни, от работы, от своих многочисленных подруг. Ему уже давно перестали сниться эротические сны, он стал с некоторого времени избегать чрезмерного секса,  встречался с подругами все реже и реже, отказывая им под разными выдуманными предлогами. Жизнь становилась все однообразнее. Чтобы как-то сделать ее менее скучной, он стал больше заниматься спортом и встречаться чаще с друзьями. Костя давно женился,   у него родилась девочка, которой уже третий годик, он занят семьей и почти не приходит к нему играть в покер. Когда ему становилось совсем скучно, он брал записную книжку и звонил своим старым подругам. Кто-то из них уже вышел замуж, кто-то был занят, но всегда находился кто-то, кто приезжал  к нему в гости заниматься с ним бездушным сексом. О любви не могло даже быть речи, оставалась лишь привычка былой близости, которая толкала обоих в холодные объятия друг друга. Так и текла его холостяцкая жизнь, скрашиваемая иногда неожиданно появляющейся новой подругой, к которой он питал все те же бесцветные сексуальные чувства.

     Однажды, придя с работы, он просматривал свежие газеты, как зазвонил телефон. Он не хотел снимать трубку, так как был уверен, что звонила какая-то подруга, а у него не было никакого настроения заниматься сексом. Но настойчивый звонок заставил его, все-таки, подняться и взять трубку. – «Алло, Макс? Это ты?» - услышал он очень знакомый, но неопределенный  голос, на который он автоматически ответил «да, дорогая». – «Макс, ты меня не узнал? Это Кэт». – Макс в первое мгновенье растерялся от неожиданности, узнав голос Кэт, затем молниеносно радостно воскликнул: - «Кэт! Дорогая Кэт! Как я счастлив, что ты позвонила! Как ты там? Чем занимаешься? Ты не приедешь ко мне?» . – «Милый Макс, я не смогу приехать к тебе, но мы можем увидеться. Я буду в воскресенье в вашем «Интуристе», приходи часов в пять. Я буду тебя ждать». – «Обязательно! Обязательно приду! - почти прокричал он от радости в трубку. – Я безумно хочу тебя видеть!». Кэт рассмеялась: - «Вот и прекрасно! Хорошо, что ты меня еще помнишь! Договорились?» и он услышал прерывистый зуммер в трубке, которую все еще продолжал держать у уха.
Этот звонок Кэт его вывел из меланхолической прострации, он встал, начал ходить взад и вперед по комнате, теряясь в предположениях и строя различные сценарии их встречи. Конечно же, он приведет ее к себе домой, она безумно соскучилась по нему, у них будет безумный секс, от которого у него остались лишь сладкие воспоминания. Он будет ее обнимать, целовать, а она ему дарить сводящие его с ума свои горячие ласки, он безудержно будет ею наслаждаться...  И он долго не смог уснуть, находясь под впечатлением своих строившихся планов.

     Макс едва дождался воскресенья и приехал в «Интурист»  почти на час раньше условленного времени. Оставив машину на стоянке отеля, он зашел в холл, сел на стоявшее в глубине кресло. На столике перед ним, как обычно,  лежали различные журналы, и он стал их пересматривать в ожидании Кэт. В основном это были богато иллюстрированные издания с разнообразнейшей рекламной продукцией всемирно известных фирм и кампаний. Перелистывая один из них, он обратил внимание на одну из манекенщиц, на которой он задержал взгляд. Она была похожа на Кэт. – «Да, нет. Не может быть» - сразу же отбросил он эту мысль, продолжая листать страницы и время от времени нетерпеливо посматривать на часы. Наконец, на часах стрелки показали ровно пять часов. Но никто в холле не появился. Макс стал нервничать, но пять минут спустя он увидел Кэт, направляющуюся через весь холл к нему. Она была одета в фантастически элегантный брючный костюм, который подчеркивал ее безупречно стройную красивую фигуру, а модные туфли на высоких каблуках еще больше удлиняли ее красивые ноги «от бедра». Макс поднялся к ней на встречу с распростертыми объятиями, но она спокойно отвела его руки, смеясь: - «Мой милый Макс, не надо. Давай присядем в ресторане» - и она взяла его под руку и повела в ресторан. Улыбаясь, она продолжала, не дав ему возможности ничего больше сказать: - «Мой милый Макс! Я рада тебя видеть. Я ничего не забыла». Они вошли в ресторан, где метрдотель любезно их проводил за уютный у окна столик в глубине зала. Официант тут же им подал меню. – «Выбирай, что хочешь. Я тебя угощаю!» - засмеялась она. Он смутился: - «Ну, что ты. У меня есть деньги», но Кэт не обратила внимания на его слова. – «Ну, рассказывай, как живешь, как отдыхаешь. Уже женился?». – «Нет, еще нет, не женился, а ты?».  – «Я?! Ну, мне пока нельзя выходить замуж, у меня такая работа» - засмеялась она, поднося к губам бокал шампанского, которым официант наполнил их бокалы из бутылки, стоящей на столе в бочонке со льдом.

     Разговор вскоре принял совсем непринужденный характер. Кэт рассказала, что работает в очень престижном модельном агентстве, много раз выезжала с показами за границу. В Париже она уже рекламировала осенне-зимний сезон  pr;t-;-porter прошедшего года, а сейчас она летит в Милан на фотосессию по рекламе нижнего белья. Она элегантно курила сигарету, забросив ногу на ногу, продолжая  рассказывать о своей работе, которая ей очень нравилась. Макс слушал внимательно, а потом спросил, глядя в ее голубые большие глаза, которые он безумно когда-то целовал на пляже в их первую встречу: - «Странно, что ты не замужем. Хотя… твоя профессия требует, конечно, жертв… Ну, а, вообще…у тебя не может не быть поклонников… все тоже в силу твоей профессии» - натянуто улыбнулся он, поднося к губам бокал. Кэт засмеялась: - «Ну, их хоть отбавляй! Уже надоели» и, взглянув на него, задумчиво сказала: - «После тебя мне никто из своих не нравится. Не те русские мужики, хотя и богатые. Ты исключение. Ты был моим первым любимым мужчиной. Я любила тебя безумно. Сейчас… сейчас ты …только моя первая любовь…я повзрослела… очень изменилась… жизнь, ведь, многому учит…да?» - и она виновато улыбнулась. Макс молчал: ему ей нечего было ни сказать, ни предложить. Некоторое время они не проронили ни слова, Кэт курила сигарету, а он продолжал держать в руке бокал и глядеть на нее. Затем она улыбнулась: - «Знаешь, я не хотела тебе говорить. Но будет все-таки лучше, если скажу. Один молодой швед, хозяин сети гостиниц в Европе, страшно похож на тебя, ждет от меня ответ. Он предложил мне свою руку и сердце. Он неотступно летает за мной по всем странам, где я выхожу на подиум. Наверное, я выйду за него замуж. Не быть же мне все время одной? - улыбнулась она.- Правда, тогда я брошу работу. Ну, это не смертельно. Я хочу мужа, детей. Да и возраст скоро мне не позволит заниматься рекламой» - размышляла она вслух, глядя куда-то вдаль. Максу нечего было сказать, он продолжал молчать, вертя  рукою бокал на столе. – «Ну, мне уже пора, - сказала она, глянув на часы. Она взглядом позвала официанта, который  ловил каждое ее движение. Макс вытянул кошелек. Кэт улыбнулась, беря его за руку: - «Я же сказала, что я тебя угощаю» и бросила официанту: - «Запишите на мой счет». Тот услужливо наклонил голову. Они вышли из ресторана. Кэт протянула ему руку: - «Мой милый Макс, прощай. Может быть, когда-нибудь и увидимся, кто знает» - и она поцеловала его в щеку. – «Счастливо. До свидания. Будь счастлива. Я тебя никогда не забуду». Она засмеялась, махнула на прощанье рукой и скрылась в лифте. Макс проводил ее взглядом и медленно пошел к выходу. Затем резко повернулся и направился к столику, за которым он  ждал Кэт, взял журнал и стал лихорадочно переворачивать страницы, пока не нашел ту, что искал. У него теперь не было никакого сомнений: это была она. Он долго вглядывался в фотографию, стараясь запомнить ее улыбку и голубые, как у Мальвины, глаза, в которых он когда-то полностью тонул. Затем как-то обмяк, опустил руки и пошел к выходу. Как в забытьи, он подошел к машине, открыл дверцу, сел за руль и долго сидел, склонив на него голову. Затем резко выпрямился, тряхнул головой, гоня от себя охватившие его мысли. – «Нужно перезвонить Анжеле и расслабиться сегодня по полной программе, черт возьми! Жизнь-то продолжается, и она, несмотря ни на что, прекрасна!» - утешил он себя, со всей силой со злостью нажимая на газ.