Последний трек ей

В созданной девять дней назад группе «В контакте», посвящённой памяти Сашки, было больше тысячи записей.
Ребята писали.
Писали много.
Некоторые по нескольку раз в день.
Они писали, прощаясь с Сашкой, писали, пытаясь признаться ему в том, чего никогда бы не смогли сказать, глядя ему в глаза.
Не сказали бы не потому, что так не думали, а потому, что никто из них не мог даже в самом страшном сне представить, произошедшее.

Ребята писали, стремясь избавиться от переполнявшей их боли.
Никто не хотел верить в то, что Саши больше нет, никто не хотел с этим мириться.
   
Марии тоже было нужно излить свою душу, нужно было проститься с Сашкой, хотя это прощание было выше ее сил. Непослушными трясущимися руками, кое-как открыв страницу, она начала читать сообщения, оставленные ребятами в группе.
 
«Вечная память тебе, брат, - писал Дима Широков, лучший Сашкин друг. – Ты был для меня самым лучшим другом. Таких очень мало. Каждый день, я просыпался и звонил тебе, а сейчас я не могу представить вообще все это… Каждый день я слышал твой голос, куда ни идти, мы ходили вместе. Если были проблемы, мы решали их. Ты помогал мне, я тебе помогал. Я не могу представить, что будет дальше…. Ты был очень позитивным человеком, всегда улыбался, даже когда у тебя не было настроения, ты находил общий язык с любым человеком. У меня в голове не укладывается, как все это произошло…. Я тебя знал много лет – эти годы, я не забуду никогда в своей жизни. Буду помнить вечно. Люблю тебя, брат…».

«Много дней прошло, Сашк, как тебя не стало. Честно, ты единственный человек, который был готов отдать самое последнее, не прося что-то взамен, ты был хорошим другом, всегда веселым, жизнерадостным. Я не мог поверить, честно, что тебя нет. Я во что угодно поверю, но в это я не могу поверить до сих пор. – Писал Серёга Иванцов. – Я перечитывал сейчас наши с тобой переписки, вспоминал многое….Так тебя не хватает…».

«Сань, тебя нет девять дней. И очень плохо. Сейчас, в трудную минуту никто не может поддержать, как ты. А тебя нет. И мне тебя очень не хватает. Вернись, пожалуйста…Ты очень нужен здесь всем. Я до сих пор не верю, что тебя нет….».

«Вот и девять дней, Сашенька!!! Сегодня ты приснился мне, я бы все отдала, чтобы это был не сон. Прочитала сегодня нашу последнюю переписку. Слезы. Как же так, почему ты ушел от нас… Мы так и не встретились в тот день, если бы я только знала, только знала. И почему еще не изобрели такой предмет, чтобы можно было вернуть время назад».

«Сколько аудиозаписей связанных с тобой, переслушиваю постоянно, вспоминаю. Очень хочется сказать спасибо тебе за все…. За то, что был в моей жизни, за эти яркие воспоминания. Я ужасно скучаю…».

«Сашенька, я даже не знала!!! Когда прочитала, даже не поверила, начала звонить друзьям, но они мне сказали, что это все правда. Сразу стало не по себе. Слезы. Как так… вот только же виделись! Только сейчас, я поняла, почему ты не пришел и почему не ответил на сообщение. Тебя так не хватает. Сейчас вспоминаю наш последний разговор, и не могу себе простить. Ты был очень хороший друг. Ты всегда в моем сердце».

«Скоро начнутся соревнования… футбол, баскетбол, волейбол.. я так привыкла каждый год тебя видеть на них, но в этот раз не увижу… Даже не верится…до сих пор.. Для всех нас ты рядом. Мне постоянно кажется, что ты здесь, что по вечерам в школе проводишь время, в футбол играешь, как это было раньше. Боже, как же больно осознавать, что это не так… это не описать. Вечная память тебе, наш родной Сашенька…».

«Саша, тебя нет, и мне так плохо. Я вот сижу, вспоминаю, твою блестящую улыбку и на душе становится плохо…. знаю, что никогда ее не увижу. Как теперь без тебя? Вернись, пожалуйста, обратно… Прошу! Таким людям нельзя умирать»!

«Саш, я, конечно, толком не знала тебя. Но я знала, что ты очень хороший парень, друг… От твоих друзей я слышала только хорошее… Ты никогда не предавал, никогда не бросал… Я была в шоке, когда узнала.. и до сих пор в шоке. Небеса всегда забирают лучших. У тебя была вся жизнь впереди… 10, 11 класс…но судьба не предсказуема».

« Как мы теперь, без тебя….».

«Сашенька, я никогда не поверю в то, что тебя больше нет… Ты был самым позитивным человеком, ты всегда шутил, никогда не видела тебя грустным, без улыбки. Ты делал всем добро… Помню, как на мое день рождение, девчонки подарили мне подарок, по твоему совету, а ты им сказал: «А если бы я вам сказал автомат Тане подарить, вы бы автомат подарили?»… Очень тебя не хватает. Когда шла домой, я часто видела тебя на велосипеде, ты ехал домой или в другую сторону. Теперь, проходя по переулку, я думаю, что вот сейчас Сашка проедет, а ты уже никогда не проедешь… Почему мир так не справедлив? Очень тебя не хватает, очень скучаю, Саш. Мы встретимся когда-нибудь. Снился сон, что мы сидели с тобой в школе, возле окна, и разговаривали, просто разговаривали, не помню о чем… Спи спокойно, Сашенька…».
 
«Помню, как в фишки с тобой играли. В классе шестом где-то. Возле дома Тимки. Я тебя часто выигрывала, а ты психовал ходил. Практически все твои фишки были моими. Как же давно это было. Портфель мой таскал в девятом классе, когда уже на Гоголя жил. А руки твои я вообще любила. Накачанные, крутые! Да ты сам очень крутым был парнем! И добрый, и отзывчивый. Боже мой, как же всего этого не хватает. Только сейчас поняла….Последний раз тебя видела, когда сидел на лавочке около моего дома. С Катюхой Рябовой. Я еще вас подкалывать насчет «парня и девушки» начала, а вы смеялись. Такой смех у тебя заразительный был. Шутил часто.  Даже если никто не засмеется с твоей шутки, ты сам закатывался, а я с этого начинала смеяться. Пусть земля тебе будет пухом. Бог действительно забирает лучших».

«Сашка, до сих пор не могу поверить, что тебя больше нет. Мы с тобой выступали на выпускном Ксюши и Жени. И как волновались перед выходом. Или как в школе ты шутил. На площадке всегда тебя видела, как ты играл в футбол.. А теперь прохожу мимо, тебя нет, твоего голоса и смеха не слышно. Теперь ты далеко от нас.. Саш, почему ты ушел? Ты же ничего, никому плохого не сделал… я никогда не забуду тебя…ты навсегда в моем сердце…».

«Сашенька, родной, я не могу поверить, что все так получилось… Это до сих пор не укладывается в голове.. у меня не хватает слов, чтобы объяснить все то, что у меня происходит сейчас в душе… каждый миг напоминает мне тебя. Я каждый день вспоминаю все наши разговоры, все твои советы и не могу поверить, что теперь мы не сможем помочь друг другу…Помню наш последний разговор и твое искреннее обещание сделать общее фото… Увы, оно так и не выполнилось…Снишься каждый день…не могу забыть твой веселый смех… Очень скучаю…».

«Саня, до сих пор не верится, что тебя нет, что ты не рядом. Ты был самым светлым человечком, самым  лучшим… таких в наше время очень мало….Не хватает тебя … без тебя очень плохо… Нужен так мне. Я не знаю, как без тебя теперь….».

«Санёк… я не могу…я хочу к тебе…нужна поддержка. Твоя, именно твоя…».

«Я в это не верю….и не поверю, честно. Я никогда не встречала добрее, позитивнее, бескорыстнее человека. Удивляло то, что ты мог последнее отдать, ради родных и близких готов на все, всегда поддерживал… И - самое главное - что бы я там не говорила, никогда меня не бросал, никогда не уходил… Всегда буду помнить о тебе».

 
Не прочитав и десятой части того, что написали ребята, Маша на мгновенье отстранилась от монитора, по ее лицу текли крупные горячие слезы.
Ей казалось, что она слышит голоса ребят - Димы, Ксюши, Романа, Алины, Маринки, Вовки – слышит их всех, слышит, как кричат и стонут их разорванные горем души.

На автомате, совершенно не понимая происходящего, она вышла из группы, и зашла на Сашину страницу, которую еще не успели удалить. Там значилось, что последний раз он заходил на сайт 31 августа в 10-13.

Боже мой, ведь это было совсем недавно,  не прошло и двух недель, в то же самое время, Маше казалось, что тогда 31 августа у нее была совсем другая жизнь. Счастливая жизнь, в которой был Он.

Девушка смотрела на улыбающееся Сашкино лицо, такое доброе светлое и счастливое и ей совсем не верилось, что Саша умер, что его больше нет, и никогда уже не будет.

Совершенно не понимания сути происходящего, Маша бесконечное количество раз перелистала все имеющиеся на странице фотографии, а затем, сама не ведая зачем, зашла в раздел аудиозаписей и нажала плэй на единственную песню, находившуюся в разделе.

Вслед за этим зазвучало:
«Мы хотели любить,
но при ссорах падали,
но все же мирились,
были рады мы.
Часто закрывали глаза на проблемы мы.
Как классно было просыпаться с тобой в одной постели.
Закрой глаза и послушай эту песню.
Много приятного было,
пока были вместе.
Я эти слова тебе от души говорю,
как гуляли мы по пляжу,
я не забуду.
Поверь мне.
Больше тебя никто не обидит.
Я ухожу из твоей жизни,
меня больше не увидишь.
Вот дарю тебе эту последнюю песню.
Хочу, чтобы под нее ты засыпала,
чтобы грела сердце.
Вспоминаю,
как мы болтали вечерами,
тогда было все мило,
а теперь мы лечим раны.
Вот и пришел конец этой песне.
Желаю, чтобы в будущем,
была ты красивой невестой.
Жаль, что не случился хеппи-энд….»

Не веря своим ушам, Мария заново и заново включала песню, под названием «Последний трек ей».

- Значит, ты знал… Ты знал, ты всё знал…. Ты знал, что умираешь, - стучало в голове у девушки, а по щекам вновь текли обжигающие слезы, - знал и ничего никому не сказал. Сашка, как же так? Зачем? Почему, Саша? Ты со мной попрощался… Сейчас, этой песней…Сашка, как же это? Ведь ты всё знал и ничего никому не сказал…

Убитая внезапным откровением, Маша, закрыв глаза, буквально стекла на пол. Со всех сторон её обступали вопросы, ответов на которые не было. Не в силах пошевелиться, девушка пролежала на полу до ночи, вспоминая все их совместные с Сашкой встречи, все разговоры, шутки, прогулки, а когда стало совсем темно, она вновь взяла в руки давно уснувший ноутбук, и, зайдя в группу, написала:

«Сашенька, мой хороший, на кого ты нас оставил? Я буду всегда тебя ждать…все, что произошло, это не должно было быть с тобой, ты жив для меня! Ты в моем сердце каждый миг, всегда. Если бы ты знал, дорогой, как мне не хватает тебя, дружище, близкий мой человечек…как же я хочу обнять тебя, увидеть твою улыбку, почувствовать твой, давно знакомый мне запах… Сашенька, я всегда помню о тебе, таких, как ты больше нет и не будет, наша духовная близость такова, что ….ты незаменим для меня, ты лучший, ты настоящий друг, ты до боли родной мне, ты всегда понимал, поддерживал, радовал. И эта жгучая боль – потерять тебя. А мне так хотелось знаться с тобой на протяжении всей жизни, потому, что ощущала себя такой счастливой и жизнерадостной, когда была с тобой…и чувствовала, что это взаимно. Многого я не успела тебе сказать, а сейчас так жалею и виню себя, за те вечера, что мы провели не вместе – они прошли для меня впустую…прости меня за все… Сашка, будь рядом, прошуууу… не могу без тебя. Люблю и скорблю…»

О том, что он скоро умрет, Сашка догадался ещё в начале августа.

Ему приснился странный сон, в котором он стоял посредине широкой полевой дороги, запорошенной снегом, навстречу ему медленно ехал старенький самосвал. Того, кто сидел за рулем, сначала видно не было; машина была слишком далеко и водитель явно не спешил.
Но совсем скоро, буквально на глазах, снег начал таять, вокруг проступила черная земля, потом появились зеленые ростки, и тут же на их месте заколосилась пшеница, а мгновенье спустя, самосвал, совсем недавно кравшийся по степи, погнал по ухабистой дороге навстречу Саше, словно взбесившись, поднимая вверх клубы серой пыли.
В следующий миг Александр увидел деда, и очень ему обрадовался. Старик, души не чаявший во внуке, молодецки выпрыгнув из кабины, подошел к Саше, взял его за руку, улыбнулся и, посмотрев ему в глаза, сказал:
«Ну, что, Санёк, поедем? Нам пора».

Сашка, обрадованный внезапной встречей, послушно пошел вместе с дедом к машине, секунда, и они, оказавшись в кабине. Старый самосвал задребезжал, и медленно набирая скорость, пополз по золотой степи, навстречу причудливому закату.

И только сейчас, услышав звук мотора, до Саши дошло, что дед его умер больше года назад, что ему – живому - никак нельзя ехать вместе с мёртвым, что это не хорошо, это не правильно, этого ни в коем случае нельзя делать.

Машина еще не успела набрать скорость, и Сашка вполне мог бы выпрыгнуть из нее на ходу, но ему, почему то не захотелось этого сделать. Он сидел рядом с дедом и зачарованно смотрел в даль. Ему было так хорошо...
Такого красивого неба ему еще не приходилось видеть раньше.
Солнце, спрятавшееся за горизонт, отбрасывало яркие оранжево-розовые блики, поверх коих тянулась тоненькая серо-желтая каемка, а сразу над ней растекалось высокое чистейшее голубое небо, по которому бежали сине-сизые облачка, похожие на барашков. Этих игривых и правдоподобных барашков было без счету, казалось вот-вот, и они оживут, заблеют.

Проснувшись утром, Саша помнил сон в мельчайших подробностях: красивый необычный закат, бесчисленное стадо барашков, кабину старой машины, тепло руки умершего деда и его слова о том, что пора ехать. 

Он не знал, откуда он это знает, но он знал наверняка, что совсем скоро - не успеют еще и пшеницу собрать - а его уже не станет. Мысль об этом пугала, но она была страшна не тем, что он скоро умрет, а тем, как смогут пережить его смерть родители, особенно мама, так его любившая и привязанная к нему миллионами невидимых нитей, разрыв которых для нее самой будет подобен смерти.

Еще с мая месяца с Сашкой творилось что-то не ладное. 
Что-то было не так.
В теле чувствовалась слабость, часто мучили головные боли, аппетита не было, сердце не с того ни с сего вдруг начинало биться учащенно.
Заставлять себя есть через силу, не было сил, да и вообще, сил последнее время ни на что не хватало.

Саша сильно похудел, списывая это на нервотрепку, связанную со сдачей экзаменов.  Как только экзамены закончились, пришли другие заботы: огород, подработка, помощь отцу в ремонте машин. Расслабляться было некогда, и тем более было некогда думать о собственном здоровье.

Весь день, он носился по делам и много работал. Передохнуть получалось разве что вечером, но и тут ему покоя не было от многочисленных друзей, звавших его то погулять, то покупаться на озеро, то покататься на мотоцикле. Отказать пацанам Саня не мог: все-таки каникулы, хотелось и с друзьями время провести, не все же работать. Особенно ему нравилось бывать на озере, купаться, жечь костер и слушать, как ребята поют под гитару. 

Это лето, несмотря на плохое самочувствие, было самым ярким и самым волшебным в недолгой Сашкиной жизни.
Он влюбился, правда, влюбился он намного раньше, но именно этим летом, Маша тоже обратила на него внимание. Безумно счастливому Саше казалось, что впереди у него только радость и масса новых открытий, безмерный океан любви и яркая жизнь, которой никогда не будет края. 
Экзамены сданы успешно, принято решение идти в десятый класс, с Машей все складывается, как нельзя лучше, чего еще можно желать?
Быть здоровым?
Ну, разве может думать о здоровье шестнадцатилетний парень – спортсмен, красавчик и душа любой компании? 
Глупости!
Об этом не думается, а если и думается иногда, то только в ключе того, что все скоро пройдет, все наладится. «Ну, правда, не бежать же в больницу из-за пустяков, -  рассуждал Саша».

Меж тем, такие долгие летние дни, были похожи на короткие вспышки молний, разрезавшие то там, то тут тёмное грозовое небо. С одной стороны всё было прекрасно, а с другой…
Начали болеть уши и кровоточить дёсны, на теле появились кровоподтёки и синяки. Сашка точно знал, что нигде не ударялся, ни за что не цеплялся, не падал, однако кровоизлияний день ото дня становилось все больше.

Жутко болели ноги, особенно колени и вдобавок ко всему появилась температура, поднимавшаяся ближе к ночи.
Теперь вечерами, в ожидании друзей, Саня садил на ноги кота и говорил ему:
«Ну, вот, я тебя вылечил, а теперь ты меня лечи».

Предовольный полосатый котище, громко мурлыкал, впивая когти в своего спасителя. Примерно четыре месяца назад, Сашкин любимец тяжело заболел, и ему пришлось делать операцию.
Все деньги, что Саша копил на покупку планшета, были потрачены на лечение любимого кота. Но, сколько бы благодарное животное не сидело на коленях у своего хозяина, легче тому не становилось, теперь, чтобы двигаться, Сашка был вынужден начать принимать обезболивающие.

А потом, в конце лета, приснился сон, который обозначил дальнейшие Санины перспективы, вернее полное их отсутствие. Но, несмотря ни на что, Саша собирался идти в школу, отмахиваясь до последнего от той страшной будущности, что открылась ему во сне.

Заранее, еще в двадцатых числах августа, он получил учебники в школьной библиотеке, аккуратно их обернул, положив на край стола, подготовил к линейке костюм и белую рубашку.

Вечером тридцатого августа уехала Маша. Она вместе с несколькими девчонками и мальчишками  решила не идти в десятый класс, а продолжить обучение в одном из колледжей, находящемся в областном городе, расположенном в трёхстах километрах от поселка, где жили ребята.

Саша, несмотря на уже нестерпимые боли во всем теле, собрав всю волю в кулак, из последних сил, приехал на вокзал, чтобы проводить друзей. Вопреки всем законам, расставание было веселым и шумным, ребята много шутили и смеялись.

Маша тогда про себя отметила, что Сашка за последние дни как-то сильно похудел, лицо его осунулось и стало серым. «Наверное,  очень переживает, что мы расстаемся, - подумала она, не придав особенного значения увиденному».

Тридцать первого августа Сашка никуда из дома не выходил. Вечером, ближе к десяти, ему стало настолько плохо, что он попросил мать вызвать скорую помощь. Дойти до приехавшей машины с красным крестом самостоятельно не получилось.

Фельдшер, глядя на то, как родители ведут под руки ели живого парня, сказал: «Ну, ладно, хватит прикидываться! Такой молодой, а ели ползешь. Давай быстрей». Мать, не смотря на протесты «доброго» медика, отказалась бросить сына и поехала вместе с ним в больницу.

Врачи, осмотрев только что доставленного пациента, тут же уложили его на каталку и отвезли в реанимационное отделение, ни сказав матери ни полслова.

Растерянная женщина долго сидела в коридоре, ожидая хоть каких-то объяснений тому, что происходит. Наконец, ближе к двум часам ночи, она обратилась к медсестре, с вопросом, где ее сын и что с ним.

Та, ничего не ответив, молча проводила расстроенную женщину в реанимационное отделение. Зайдя в палату, Наталья Петровна, увидев сына, с головы до ног, утыканного нескончаемыми проводками и капельницами, почувствовала, что в груди ее, что-то оборвалось и гулко полетело вниз.

«Сашенька, - обратилась она к бездыханному сыну, - ты меня слышишь? Это я, твоя мама. Ты узнаешь меня, сыночек?».

Сашка, вопреки желанию, приоткрыв глаза, увидел перед собой огромные, полные ужаса глаза матери.

«Да, мама, все хорошо, не переживай ты так за меня. Все хорошо, - ответил он, стремясь хоть как-то утешить мать».

Испуганная женщина, отчаянно начала целовать сыну голову, глаза, лоб, руки. Саша молча смотрел на мать, понимая, что видит ее в последний раз.

Ему, почему-то было совсем не страшно и уже не так больно, как несколько часов тому назад.
Неожиданно вошедший врач, подошел к Наталье Петровне, и, положив ей руки на плечи, молча вывел ее из палаты.
И только когда они оказались в коридоре, тоном, не терпящим возражений, сказал, что она должна немедленно идти домой и там ожидать новостей, а они сделают всё от них зависящее, чтобы её сын поправился.   

Вернувшись из больницы домой, Наталья до самого утра просидела вместе с мужем за кухонным столом, тупо уставившись в окно.
Там, за стеклом была жизнь, а здесь в доме, казалось, ее уже не осталось.

Уходящая ночь, уступала место предрассветным сумеркам.
Из сине-серой темноты постепенно начинали проступать неясные очертания соседской голубятни и огромного тополя, расположенного рядом с ней.
Светлое пятно, на востоке очень быстро становилось все больше и больше, растекаясь по кромке горизонта.
Природа, просыпалась, готовая к чуду нового дня.
«Что нам принесет первое сентября, - испуганно думала женщина».

В следующее мгновение маленькая каемка солнечного круга стала поразительно четкой и яркой. А миг спустя вечное могучее светило, разгораясь все ярче, поднялось над горизонтом, явив миру полный круг, смотреть на который было нестерпимо больно.

Примерно в это же мгновенье, в стареньком покосившемся Сашкином домике, раздался телефонный звонок. Вздрогнувшая от внезапного звонка, Наталья Петровна несколько секунд не решалась взять трубку, наперёд зная, что сейчас у нее отнимут последнюю надежду на благополучный исход, сейчас у нее отнимут саму жизнь.

Наконец, подняв трубку, она молча стала ждать, что будет дальше. На том конце провода чей-то голос ей сказал, что им очень жаль, что они сделали всё, что могли, но было слишком поздно, и Сашки больше нет.

Утро первого сентября было залито солнечным светом.
Погода баловала.
Было тепло и безветренно.
На улицах, куда ни глянь, царило праздничное оживление.
Всюду смех, море ярких цветов, белоснежные банты и фартуки, строгие костюмы и светлые рубашки.
Шли маленькие детки, крепко держа за руку своих родителей.
Шли дети постарше, кто по одному, а кто и компанией.
Шли за лето повзрослевшие старшеклассники.
Шли родители, бабушки и дедушки, шли все, чья душа требовала праздника, чье сердце жаждало еще раз, пусть даже на мгновение, побывать ребенком, вспомнить школьные годы - самые прекрасные и светлые в жизни каждого.

В школе давно все было готово к приему гостей. На асфальтированной площадке перед стареньким двухэтажным зданием десятилетки стоял стол, на котором лежала массивная стопка грамот, рядом с ним была расположена трибуна, украшенная цветами, а на ней микрофон. Звучала музыка.

Приятный мужской голос пел о первой учительнице. И там и тут сновали праздничные стайки мальчишек и девчонок.  Всюду объятия, шутки, искренние улыбки.  У кого-то все только-только начиналось, а у кого-то был выпускной класс. Родители и родственники детей, расположившись, справа от входа в здание, активно обсуждали начало нового учебного года.

Не успели счастливые родители устроиться на пятачке позади трибуны, откуда было хорошее обозрение и слышимость, как зазвучали торжественные фанфары и директор школы, Анфиса Павловна, обратилась ко всем присутствующим с поздравительной речью. Из года в год повторялось практически одно и то же:  директриса говорила о начале нового учебного года, об ответственности, которая ложится на выпускников, о первочках, переступивших  порог учебного заведения, о родителях, о планах на будущее.

За прозвучавшей речью, следовали поздравления и вручения грамот ученикам, а также благодарственных писем их родителям. Выпускной класс, ютившийся у самого входа в школу, по традиции, исполнял танец, а вслед за этим, самый высокий мальчик из 11 класса, усадив себе на шею малышку-первоклашку, державшую в руках старый добрый металлический звонок, пройдя по периметру школьного двора, заходил в школу.

Будущие выпускники, каждый взяв за руку первоклассника, шли следом. Спустя всего несколько минут ручейки народа медленно растеклись кто куда. Ребята расходились по своим классам – приходил черед урока Мира, а родители отправлялись на работу или домой.

Десятиклассники – четырнадцать человек - так и не дождавшись на улице Сашу, проследовали в свой класс.
Худая весть, как известно, имеет крылья.
Не успел завершиться урок Мира, как все уже знали о страшной новости.
Пораженные внезапной смертью одноклассника, ребята, то и дело растерянно говорили:

- Да мы же только недавно виделись.

- Я тоже его видела, он по переулку на велике ехал, это было дня три тому назад.
 
- А я с ним по телефону вчера только днем разговаривал…

Классный руководитель - Светлана Тимофеевна - узнав по телефону, от Сашиной матери, о том, что они сейчас возвращаются со вскрытия из соседнего городка, и сразу после этого собираются ехать в соседнюю деревню, где и будет похоронен Сашка, попросила привезти его тело в школу,  чтобы дать ребятам возможность попрощаться. Наталья Петровна пообещала заехать.

Потянулись страшные нескончаемые часы ожидания. Ребята не находили себе места. То молча с опущенной головой, сидели в классе, то выходили на улицу, то пытались что-то между собой обсудить, но выходило это вяло и несвязно.

Никто не верил в правдивость страшной новости. Всем казалось, что сейчас приедет Сашка, живой и невредимый и тягостному бреду будет положен конец. Однако часы шли, а катафалка с телом все не было, как не было и новостей от Натальи Петровны.

Погода на улице менялась каждые несколько минут.  Остывавшее сентябрьское солнце то выходило, из неведомо откуда набежавших туч - и тогда становилось тепло - то вдруг опять ныряло в них, вслед за этим, по спинам ожидающих, пробегал неприятный холодок. Ветер забавлялся с бумажками и листьями, валявшимися на школьном дворе, поднимая их вверх.

Только к четырем часам, во дворе показались две машины. Остановившись возле входа в школу, из первой -  извлекли гроб с телом Сашки, из второй вышли почерневшие от горя родители.

Гроб установили в актовом зале второго этажа, где все было завалено цветами. Так все же, сбылась Сашина мечта – первого сентября попасть в школу. Конечно, он мечтал совсем не о таком визите, но кто-то свыше распорядился иначе.

И это решение, было для всех присутствующих непонятно, неприемлемо и миллион раз несправедливо. Возле гроба поставили несколько стульев, на один из которых села Наталья Петровна на другой - Светлана Тимофеевна. Вокруг сомкнулось тесное кольцо учителей, ребят и их родителей, пришедших попрощаться с Сашей. Мать, дико озираясь вокруг, не смолкая говорила.

- Саша бы все равно умер. Мне сказали, что ничего нельзя было сделать. Он тяжело болел. Вчера так переживал, что у него из раны на ноге пошла кровь, и он вымазал постель. А я ему говорю: «Ну, что ты, сынок, ничего страшного. Я все постираю». Вы не плачьте, всё хорошо. Саша знал, что он умрет. Врачи сказали, что у него острый лимфобластный лейкоз. Он бы все равно умер. Ему нельзя было помочь. А где Дима Широков? Он здесь? – обратилась обезумевшая женщина, к стоявшим в зале людям. 

В ответ на это, из толпы вышел коренастый светловолосый парень, и, подойдя к гробу друга, сел на пустой стул.

- Дима, ты был любимым Сашиным другом. Он тебя братом считал. Все время вместе. С самого утра уже на телефоне. Как же Саша комиссию проходил? Ему ведь и приписное в мае выдали…. Как? А мне сказали сегодня, что у него уже в мае лейкоцитов в крови было много. Поздно было… Ему, сказали,  все равно было не помочь. Врач сказал, что у него по всему телу были увеличены лимфоузлы.

Пришедшие проститься, были в ужасе от происходящего действа. Сашкина мать, явно до конца не отдававшая отчета случившемуся, подошла к подоконнику и, взяв в руки, стоявший на нем Сашин портрет, начала с ним разговаривать, то и дело, целуя.

- Да, сыночек, я никогда не думала, что вот так все будет. Никогда. А ты мне все говорил, что никогда не женишься, что у тебя никогда не будет детей. Я всё тебя слушала, но не понимала, почему ты так говоришь. Саша, открой глаза, прошу тебя, сынок, - ели слышно произнесла последнюю фразу Наталья Петровна, глядя на портрет сына. Затем, поставив его обратно на подоконник, вновь вернулась на свой стул, стоящий рядом с гробом. Глаза её были сухи и пусты. Они все время блуждали, в поисках точки, на которой можно было бы остановиться хотя бы на мгновение, но такой точки всё не находилось.

Люди плакали, не сдерживая слёз. Пришла первая Сашина учительница и, обняв, казалось, утратившую рассудок мать,  горько заголосила. Наталья Петровна, тут же отстранив ее от себя, сказала: «Ну, что Вы плачете? Всё хорошо. Саша всё равно бы умер. Ему никто бы не смог помочь. Не плачьте, всё хорошо. Он так Вас любил. Он любил еще Любовь Ивановну. Она здесь? Он любил историю…Любовь Ивановна его любимая учительница»…

От толпы отделилась учительница истории и начала несвязно говорить о том, каким хорошим и светлым человеком был Саша, как его теперь всем будет не хватать, о том, что, несмотря на то, что теперь он лежит в гробу, всё равно никому не верится в случившееся. Вслед за этим что-то говорили другие учителя, дети и родители. Сашина мать, сидела на стуле, и молча слушала их, всякий раз, поворачивая голову к новому скорбящему, решительно ничего не понимая из того, что они хотят ей сейчас сказать.

- Мы Сашеньку будем завтра хоронить в деревне, рядом с дедушкой. А Вы не плачьте, всё хорошо. Ребята, Вы пишите ему не стенке в контакте… Всё ему пишите. Светлана Тимофеевна, ну, что Вы плачете? Всё хорошо….
По окончании церемонии прощания, гроб с телом, погрузили в траурную машину, туда же поместили море ярких осенних цветов. Потрясенные горем ребята, выйдя во двор, рыдали, глядя вслед машине, увозившей навсегда от них Сашку.


О случившемся Маша узнала первого сентября после обеда.
Вся зарёванная она выбежала на улицу и села на качели, расположенные во дворе дома её родственников, у которых ей предстояло жить, пока не закончится учеба в колледже.
Размазывая руками тушь, девушка твердила одно единственное слово: «Нет, нет, нет».
Дав волю слезам, Маша долгое время не замечала ничего вокруг себя.
Ей казалось, что теперь, когда Сашки вдруг не стало,  её жизнь утратила всякий смысл и в ней никогда уже не будет ничего хорошего.

Спустя два, а может и три часа, немного успокоившись, она подняла голову и увидела нечто восхитительное: солнце, спрятавшееся за горизонт, отбрасывало яркие оранжево-розовые блики, поверх коих тянулась тоненькая серо-желтая каемка, а сразу над ней растекалось высокое чистейшее голубое небо, по которому бежали сине-сизые облачка, похожие на барашков.
Этих игривых и правдоподобных барашков было без счету, казалось вот-вот, и они оживут, заблеют.