Воспитательный кульбит Глава 45

После ухода отца Саша еще долго оставался в неподвижном положении. Все думал, как себя вести в дальнейшем. "Уйти из дома? Но куда пойду? Денег у меня нет. Никто не одолжит. Сразу к отцу побегут. Даже Миша не поддержит. Ведь знает он, что произошло, а не зашел. Прав Дима, не друг мне Мишка, так папочкина "шестерка".

Может, поступать как советовал Дмитрий? Научиться уходить в себя? И простить такое унижение!? Звука от меня не услышит. Специально буду опаздывать, пусть хоть на смерть забьет. Вся жизнь – сплошное разочарование. Мать предала – уехала. Под благородным предлогом избавилась от меня. Отцу я в принципе не нужен был никогда.

Но что Галя окажется такой дрянью, не ожидал. Я жалел ее за то, что мама поругала, а она? Жалость мне ее не нужна сто лет. Но так подло хохотать. Конечно, смешно выглядит человек с надранной задницей. А сама-то? В тысячу раз более унизителен ее смех, чем его действия. Он –отец, и все это знают. Не первый я и не единственный, кого отцы колотят. Но никто над ними не смеется. Илью всю жизнь жалеют, а меня в "расход" пустили. Тетя Аня не пришла. Ей же главное, чтобы Алеша был в спокойном состоянии духа. А он пар выпустил, значит, все у него хорошо. Исполняю все, как просили, терплю, подчиняюсь. Чем дольше молчу, тем сильнее бьет. Тварь! Еще раз меня тронет, не знаю, что сделаю".

Начинало светать, когда мальчик лег. Материнский плед в этот раз не показался таким мягким и приятным. "Все здесь ненавижу. Нет у меня дома", – последняя мысль перед тяжелым сном снова выдавила слезы из припухших красных глаз ребенка.

Утром Саша понял, что отец не возвращался. Сам собрался и, покачиваясь, от недосыпа приплелся в школу. Не хотелось ему ничего рассказывать товарищу. Дима был занят собой, подготовкой к внутришкольной олимпиаде по литературе, и не обратил внимание на кошмарное настроение друга. Сашу такое положение вещей сегодня очень устраивало. Одного хотел он, чтобы не вызвали. Но математичка, она как-будто специально угадывала, когда Морозов не был готов, и именно тогда предлагала ему решить самые трудные задачки. Он постоял у доски, поковырял мел и не смог решить ничего. Собраться с мыслями сегодня никак не получалось. Естественно, получил двойку. Сидеть и так было больновато, а после получения алой "пары" пятая точка заныла еще больше, будто чувствуя скорую расправу.

У входа в спортшколу никого не оказалось. Саша даже удивился. Анна приветливо махнула мальчику рукой

– Тетя Аня, ты прости, я стол тебе сломал. – Только сейчас вспомнил он об этом.

– Не переживай об этом. Видишь же, у меня уже новый, – Анна говорила таким голосом, спокойным и размеренным, можно было подумать, что вчерашних событий никто не помнит. Родители маленьких спортсменов тоже не шушукались за спиной, хотя Саша был уверен, что теперь его будут преследовать пересуды и издевки.

– Ты поднимайся домой, солнышко, – ласково добавила Аня. – Я с папой поговорила, он не будет больше тебя встречать.

Саша послушно пошел к себе, и только на втором этаже до него дошел смысл слов, услышанных от отцовской подруги. "Он не будет встречать меня? Он отказался от мысли заставить меня быть пунктуальным? Значит, я победил! Или нет? Он сегодня так решит, а завтра передумает. А Аня "я поговорила" сказала, значит, считает, я должен ее благодарить? Да что за черт? В долг не брал и вечно в неоплатном, блин, перед всеми!"

Встретились Морозовы только поздно вечером. Саша был в своей комнате, рассматривал старую коллекцию наклеек с фотками известных футболистов. Вспоминал, как папа привозил ему упаковки жевательной резины с этими маленькими вкладочками. Но сегодня он не улыбался, как обычно, своим воспоминаниям. Теперь ему казалось, что все это была только игра в "дочки-матери" или, вернее, "папа-сыночки".

– Санек, ты дома? – послышалось из соседней комнаты.
"Он рассчитывает на то, что я выйду? Старый идиот!" – мальчик нервно дернулся, но даже не обернулся.

– Саш, а ты знаешь, Илья женился. В субботу на свадьбу идем! Ты слышишь меня?

Тишина напрягла Алексея. "Делает вид, что не слышит? Может спит?"
Он вошел к сыну. Тот сидел строго спиной к двери и не шевелился.

– Я ухожу. Ты молчать собираешься?! – начинал злиться отец. Злился он все больше на себя, но молчание сына было невыносимо.

Алексей подошел к сыну со спины и, схватив за плечи, резко развернул к себе. Крутящийся стул жалобно скрипнул от непривычного движения. Мальчик потупился, не желая видеть глаза отца. Алеша сжал плечи подростка сильнее. Сашке стало больно, сила ведь недюжая в руках у гимнаста.

– Не молчи! Я придушу тебя на фиг! – заорал от бессилия перед грустью в глазах мальчика взрослый человек.
– Сделай милость! – почти про себя проговорил Сашка.

Алексей оттолкнул от себя сына, и мальчик чуть не слетел со стула. А сам отец "рухнул" на табурет в углу комнаты и горько заплакал. В голос, как плачут дети, утопив лицо в ладонях.

Сашку обдало волной жалости и страха. Настоящий животный страх объял его. Он не мог тронуться с места, не мог произнести ни слова. Никогда прежде не видел он, как плачет отец. Да и представить себе подобное казалось абсолютным безумием. "Железные" люди не плачут, не может быть такого в реальности. Человек, за спиной у которого бледнели от благоговения и страха в случае провинности полные сил молодые мужики, человек по кличке "смайлик" не может плакать.

Панический ужас, окутавший мальчика, отступил. Через несколько секунд и он бросился к отцу. Обняв того за колени, мальчик тоже заплакал. В таком неудобном и неожиданном для самих Морозовых положении просидели они некоторое время. Отец поднял сына и усадил к себе на колени, стал целовать в щеки, плечи.

– Прости, – сухо процедил тренер. Слезы продолжали душить его.

Саше стало жутко от этого припадка нежности. Что-то дикое и нездоровое было во всем облике отца, а уж в действиях тем более. Паренек глубоко вздохнул, но промолчал. Алексей поднялся, еще раз крепко прижал сына к груди и вышел, не продолжая разговора. Саша услышал щелчок дверного замка. Эмоции были настолько притуплены, что этот признак пренебрежения интересами мальчика не отозвались в душе подростка, как обычно, уколом самолюбия. Саша вернулся к тупому разглядыванию картинок с радостными физиономиями успешных спортсменов. Пытался думать об отце, но головная боль стиснула виски, и мальчик отогнал неприятные мысли. Так с "пустыми" головой и сердцем просидел он еще долго.

Все дни напролет мальчик проводил с Димой. Теперь можно было не торопиться, не отпрашиваться. Саша понимал, что его поведение выглядит как вызов и эпотаж, и наслаждался этим. Непривычно было спокойно возвращаться. Отвыкнуть от чуть ли ежедневной трепки оказалось непросто. Нервы все равно напрягались при приближении к спортшколе. Но встречала его только Анна. Иногда сама делала замечание и просила не разрушать призрачное перемирие.

В субботу Саша вернулся к восьми вечера. Прогуливался с Димой. За день мальчики выкурили почти пачку сигарет на голодный желудок, и сейчас ужасно хотелось есть, и голова шла кругом. Дима переживал, что вечером должен состояться очередной разговор с родителями.

– Вечер сегодня будет похлеще твоих.
– Ты же говорил, пальцем тебя не трогает ни один.

– Они и без пальца, так могут "задницу надрать", что мало не покажется. Образно, конечно, говорю. Да уж лучше б побил отец, чем мозг выносить. Начнет внушать, каким благородным и дальновидным должен быть я. Расскажет, как достигать поставленной цели и т.д. и т.п.

Саша представить себе не мог, как можно бояться или не любить бесед с родителями. "Если бы мать не орала, а спокойно объясняла, чего хочет, целыми днями слушал бы и не надоело". Когда папа еще умел разговаривать "без рук", то Саше очень даже нравилось проводить с ним время.

Вернувшись, обнаружил Мишу с отцом в расстроенных чувствах. Хотел подсесть к ним, но Миша пожал тренеру руку и, легко мотнув головой Сашке, ушел к себе. Морозов младший налил себе чаю, сделал бутерброд и хотел удалиться в свою комнату. Они с отцом после того памятного вечера так и не поговорили и вообще перебрасывались только парой слов.

– Сынок, – обратился Алексей к мальчику. – Послушай меня. Не спеши укрыться в своем дупле. Мишкина мать умирает.

Сашка чуть не выронил кружку.
– И что?
– А то, что надо на операцию 7000 долларов.

– Есть у нас?
– Ну, предположим.
– Отдай Мишке, – вскрикнул Саша.

– А квартира? – прищурился отец.
– Глупость какая! Немедленно отдай ему.
– Спасибо сынок!

– За что? – удивился мальчик.
– За то, что мужик ты у меня. Я уже отдал.

Несмотря на кажущуюся похвалу, Сашка понял, что отец проверил его на "вшивость". А решение принял самостоятельно, совершенно не нуждаясь во мнении сына.

– Значит, ты считаешь, что я "падла?"
– Нет, конечно, но приятно уточнить! – улыбнулся отец и подмигнул подростку.

Сашка выбежал в свою комнату и зло прихлопнул дверь. Алексей вздрогнул от треска и удивленно пожал плечами. Он совершенно не понял, почему обиделся сын.

Глава 46: http://www.proza.ru/2016/03/04/2292