23. Эпистола от Авдотьи Голд

                (Фрагмент романа "Крепостная герцогиня".)
 
     Чрез некоторое время сидел Пётр в кабинете своём и с бумагами работал. Подустал слегка и позвал шлюху свою верную, уже пузатую прилично. Вошла бывшая Марта, ныне Екатерина Алексеевна, принюхалась и сразу к бумагам направилась. Порылась в них и одну из эпистол нераспечатанных схватила. Засим, глядя на конверт, заглаголила со слезами на очах:
    - Пётр Алексеевич! Понимаю, что не являюсь супругой Вашей законной, а посему имеете Вы право блудить аки пустынный верблуд!
    - Ты чего, Марфуша, … то бишь Катюша? С чего решила, что эпистола сия бабой писана? Мало того, что ты, дура прибалтийская, грамоте не ведаешь, так ещё и держишь эпистолу сию вверх тормашками! (Слово последнее "дно" означает, но есть версия, что произошло оно от песни популярной в те годы дефицита чайного "То ромашка, то рябина …")
    - А я шлюху твою не очами чую, а ноздрями, ибо у нас, брюхатых, нюх обостряется! И пахнет сия э… (прости за выражение) пИстола духами французскими дорогущими "Квинтус", коии выпускает небезызвестная даже в нашей нищей Прибалтике мадемуазель возраста дементационного Куку Шрапнель!
    Взял царь у нея конверт, прочитал и рассмеялся:
    - Баба сия лет на двадцать тебя постарше будет. Но не потому я не возлегал на нея и в дальнейшем не собираюсь, а потому, что инцест богопротивный не одобряю. А духовладелица сия суть сестра моя крёстная Дунька Долгорукая, ныне Голд. Теперича веришь?
    - Охотно верю, то бишь охота верить. Но дабы вера моя укрепилась, пущай прочитает сие вслух лакей незаинтересованный и заранее к вранью не подготовленный.
    - Так тому и быть, счастье моё ревнивое!
    Вскрыл царь конверт, достал эпистолу, засим лакея кликнул, и начал тот чтение:
    - «Любезный государь Пётр Алексеевич! Беспокоит Вас наставница бывшая. Восхищена безмерно славной викторией Полтавской и чуть более умеренно более ранней хоть и менее славной (но вОвсе не бесславной!) викторией у деревни Лесной! …».
    И возопил монарх расейский громогласно:
    - «Восхищена» глаголешь?! А где пребывала ты, мымра педагогическая, когда в начале войны сей Фортуна переменчивая отвернула от нас физию свою?! … Ты чего, дурак, лыбишься?!
    - Виноват, Ваше величество, - перепужался лакей. – Но пока Вы изволили критиковать справедливо автора эпистолы сей, успел я прочитать, молча чуть далее …
    - Ну так повесели нас, прочитав сие вслух!
    - «Когда в начале войны сей, - начал, то бишь продолжил лакей, - Фортуна изменчивая отвратила от Расеи Великой лик свой, …»
    Первой захохотала Екатерина (коей ввиду брюхатости ея была прощена вольность сия), засим сам царь. Нахохотавшись вволю, подал знак продолжать чтение.
    «… написала я эпистолу трогательную, в коей пыталась утешить тебя по-сестрински. Но перечитав писанину сию, поняла, что оная суть соль поваренная на рану твою кровоточащую …»
    - А ведь истина глаголет устами училки! – воскликнул Пётр и вновь подал знак лакею.
    - «Опосля сей виктории славной индустрия расейская расцветёт несказанно (слово «промышленность» в те времена ещё не было создано ввиду нерождения его создателя Николая Михайловича Карамзина). А посему торговля значение первостепенное приобретёт …»
    - Уже приобретает! – воскликнул царь нетерпеливый и снова знак лакею подал.
    - «… и уже ныне по имеющимся у меня источникам приобретает! …».
Вновь засмеялась пара слушателей. Вдруг монарх серьёзным стал:
    - Ведаю я, что сие за источники … рыжие! Эх, Дунька-Дунька! Не хотела сыпать на рану мою соль поваренную, а насыпала каменную! … Чо встал, аки истукан?! Читай дальше!
    - "… А посему прошу смиренно дать разрешение на торговлю промеж Расеи и Великой Британией негоцианту Томасу Голду младшему. Сын мой уже освоил маркет аглицкий и мечтает принести пользу Родине исторической …"
    - Так я тебе и поверил! – воскликнул монарх и вновь знак лакею подал.
    - "… но не в ущерб, естественно, Родине географической!"
    - Вот теперь поверил! – сквозь очередной хохот выдавил монарх.
    - "… Желаю Вам и Расее дальнейшего процветания, а супостатам – скорейшего увядания! Баронесса аглицкая и Вашей милостью пока единственная кавалерша ордена Подвязки Авдотья Голд."

    Чрез некоторое время в Лондон прибыла официальная бумага, в коей царь расейский Пётр Алексеевич даровал негоцианту Томасу Голду право на торговлю с Расеей.
                ***