Колесо обозрения

Колесо обозрения

Сцена пуста - в том смысле, что ничего функционального, все случайно и не по делу - и на ней люди появляются когда их не ждут и ниоткуда.

Мон. Куда ни глянь - все блестит и сверкает. И институтов уже не осталось - одни университеты и академии. Аристократы расплодились, как голуби. Причем никто уже не согласен быть просто дворянином.
Джак. Вот человек, который может нас спасти.
Феодор. Гутен таг.  Извините, недавно из Гамбурга, еще не привык по-русски. Здравствуйте.
Мон. Здравствуйте.
Феодор. Это Катя. Ей можно ничего не говорить, лучше сразу мне.
Мон. Она немая?
Феодор. Она изучает немецкий язык по новой системе. Вначале у нее стерли память о русском языке, а потом запишут там немецкий. Как на кассете.
Джак. А сейчас что - перемотка?
Феодор. Ну да.  Поэтому я решил воспользоваться случаем и сделать из нее попзвезду.
Мон. Минутку, мне надо привыкнуть к этой ситуации... Так она русская?
Феодор. А какая другая на это согласится?
Мон. И ничего не понимает? Ни на одном языке?
Феодор. Как чурка.
Мон. А как она... ест, пьет, одевается, ходит?!
Феодор. Сейчас это недорого. Помогают.
Мон. Так...  Сейчас я еще немного подберу эти... слова... нет, мысли... Она не заразная?!
Феодор. Нет, что вы. Самые чистые технологии.
Мон. Что требуется от нас?
Феодор. Я так думаю: вначале я ее прокручу в вашем кабаке. Потом мне обещали клипмейкера совсем недорого. Хотя деньги для меня - пыль. Ну и начнем вывозить ее в Италию.
Джак. А вам это зачем? Столько времени уйдет.
Феодор. У настоящего бизнесмена даже в постели время идет только в одну сторону - в сторону дела. Вы сами посудите, наша профессия требует как-то выделиться из среды, чтобы тебя знали, у тебя покупали, тебе продавали. А чем мы можем выделиться? Один торгует лесом, второй делает пеленки, а третий и вообще ворует. Поэтому надо иметь подружку, которую все знают. Но мне дешевле обучить свою Катю, чем покупать готовую попзвезду.
Джак. Логично. Да, Маэстро?
Мон. Как-то я начинаю отставать... Хорошо. Что она может?
Феодор. Что угодно. Вы на нее посмотрите. Все может.
Мон. Ну, вокал, я думаю, пока отменяется. Как движется?
Феодор. Как захотите, так и движется. Вот.

Показывает, Катя повторяет.

Феодор (вполголоса). Линия бедра, заметьте... А если немного грудь поднять, весь зал кресла рвать начнет.
Джак. А почему вы так тихо? Она что, понимает?
Феодор. Конечно, нет. Но, вы знаете... Мои немецкие друзья, которые чистили ей память, говорят, что таких закоулков, коридоров и колодцев они еще не встречали. Русская душа - потемки, вы ведь знаете.

Все трое вздыхают, задумываются.

Катя. Ну так берете или нет? Сколько можно тут истуканом стоять?

Немая сцена.

Феодор. Да ты что, Екатерина?! Столько денег ухлопано на эту чистку памяти! Пять вагонов леса ты мне стоила, двести тонн солярки!

Катя молчит и, похоже, ничего не понимает.

Феодор. Слышишь? (Проводит у нее перед глазами шевелящимися пальцами, она в ответ делает то же самое с ним). А я испугался.
Мон. Что с ней было?
Феодор. Недочистили чего-то. Небольшой брак.
Джак. С ума сойти. Я про это даже не читал.
Феодор. У обеспеченных людей много таких фенек. Народ изобретательный. Значит, берете?
Мон. Мои принципы, конечно, требуют от меня не поступаться ими, но здесь случай особый. Мы как бы создаем нового человека, да?
Феодор. Нет, нового мне не надо. Екатерина меня устраивает без вариантов.  Но вот захотела изучить другой язык, а свой забыть: очень уж нежное создание.  На заборе нехорошее слово - ей плохо. Или что-то услышит в толпе - тут ее просто тошнит. А так мы дружно живем.

Входит возбужденный Митя. Натыкается на все углы, что-то шепчет, решительно машет рукой. Врезается, естественно, в Джака, летящего с подносом каких-то кругленьких штучек. На корточках собирают.

Джак. Что вы наделали!
Митя. Плевать!.. То есть, я хотел сказать: извините, я нечаянно.
Джак. У вас что-то случилось?
Митя. Нет! У меня что-то случится! Сегодня же!
Джак. Надеюсь, без уголовщины?
Митя. Я собрался жениться!
Я собрался любить ее дома
Среди стульев и газовых плит!
Я хочу вдохновенья
Не в скудных дарах гастронома,
А во всем, что скворчит, что трещит, что шипит!
 Джак. Все понял, кроме последней фразы.
Митя. Ну, я хотел сказать, что отказываюсь от колбасного сыра и перехожу к бифштексам.
Джак. Поздравляю.  Давно пора. А кто она? Надеюсь, не Света?
Митя. Света.
Джак. Так она готовить не умеет! Она журналистка!
Митя. Ничего, я научусь. Лишь бы было, что включить, что поставить и что бросить. А уж оно зашипит!
Джак. Вы так есть хотите?
Митя. Постоянно.
Джак. Пойдемте на кухню, я вас покормлю.

Идут на кухню.  Стоя едят со сковороды. К ним присоединяется Мон.

Мон. Хотя я предпочитаю на пару, но что ж... Довольно вкусно.
Митя. Обалденно!
Джак. Я люблю корочкой пройтись, после всех. Так что вы на меня не обижайтесь, когда я вас отгоню.
Митя. А я слышал, что повара совсем мало едят.
Джак. Митя, вы не наелись?
Митя. Ох, даже не знаю... Я этой фазы достигаю так редко, что уже не помню, что такое "наелся".
Джак. Тогда уступаю вам свое законное право.

Митя корочкой доводит себя до насыщения.

Мон. Итак, Митя, вы готовы совершить этот шаг.
Митя. Делаю предложение сегодня. Только войдет - тут же подхожу, отвожу ее в сторонку...
Джак. А если не отойдет?
Митя. Как не отойдет?
Джак. А так. Женщины иногда не отходят.  Даже несмотря на свое страшное любопытство.
Митя. Тогда я... Нет, ну как это не отойдет? Я же... обидеться могу! Я же... поэт, в конце концов! Как это с поэтом не отойти? Это ты с министром можешь не отходить, а с поэтом... - это ведь позор! Над ней все смеяться будут!
Мон. Вы сказали великие слова, Митя! Великие! Я сам скреплю ваши отношения!

Входят в зал. Там Света и Петя.

Света. Привет!
Митя. Светлана, я прошу вас на несколько минут для важного разговора.
Света. А что такое?
Митя. Мне надо сказать вам о... нашей жизни. Дальнейшей.
Света. Об этом я читаю ежедневно в своей газете.
Митя. Но... странно. Да. Значит, вы не хотите со мной отойти?
Света. Почему это я должна с вами куда-то отходить?
Митя. Потому что я поэт!
Света. Впервые слышу, чтобы у поэта были общие права с милиционером. Говорите при всех, что у вас там.
Митя. При всех? Как это?
Света. Но вы же поэт. У вас нет тайн от народа.
Митя. Конечно... Я готов... Хотя такого еще не было в истории.
Джак. Мгм! (Делает запрещающий жест рукой)
Митя. Да,  я готов. Светлана! Пусть слушают все. Да. Так. Я... Мда, как-то непривычно. И в горле першит. Дайте мне химии какой-нибудь. (Ему дают стакан колы). Светлана! Мы знакомы уже давно, и с самого начала наши отношения шли не туда. Они должны были идти к другой цели.  Сейчас я ее назову. Сейчас. (Жадно пьет второй стакан). Эта цель...
Света. Коммунизм.
Митя. Нет! женитьба.
Света. Сегодня у вас шутка не удалась. Зря я с вами не отошла. А то как-то всем стало дико. Ну ладно. Зато у меня новость так новость! Вы видите этого человека? Это Петя. Петру всего семнадцать, но у него уже десять лет журналистского стажа! Когда Борис Николаевич влез на танк, Петя описал это событие заранее! С тех пор он всегда опережает историю - и с Чечней, и с Жириновским, и с Путиным. Поэтому мы с ним решили пожениться. Вот так.

Немая сцена.

Джак. А что, у нас теперь, как в Индии, можно выходить за несовершеннолетних?
Света. Это атавизм и остатки режима. Петюнчик молодой, но очень опытный.
Петя. Я... не опытный.
Света. Не прибедняйся. Он написал у нас серию очерков под общим названием "Притоны Санкт-Петербурга и его окрестностей".
Джак. Пишет на такую тему и не опытный.
Петя. По-вашему, журналист, пишущий о карманниках - вор? А если о религии - то бог? Да я когда прохожу мимо этих... ну... которые с собой все позволяют делать, то я нос зажимаю и меня тошнит!
Джак. Вот так так.  А адреса этих притонов вы где достаете?
Петя. Адреса подлинные! Не сомневайтесь! Как только в городе узнали о том, что я пишу, мне прямо на дом звонят. Даже... деньги предлагают, чтобы я их адрес назвал через газету.
Митя. О времена!