На Родину злиться, мыслимо ли...

                (рассказ)
                Зима – дама своевольная, с капризами и сердитостью. Вёдро не часто дарит, а если уж одарит денёк-другой – углы изб трещат, особенно по ночам, будто топором по колоде… В деревне говаривали: в мороз углы трещат – от страха волки воют на луну, ей грозят. А что – мудрО: в морозные ночи хлевы в сохранности. Зато вьюжными ночами… Случалось, не одну овечку серые выкрадут, если подпора у хлевных дверей ненадёжная (запоры да замки –
не в обычаях глухой деревни).   
                Не спится старому Егору: почитай, неделю уж, как вёдро гостит в глухой тайге. Мороз всё крепчает, щёлкает по углам избушки на курьих ножках, и Егору кажется, что вот-вот его непрочное жилище превратится в щепу. И тогда… Куда тогда? К волкам, выть по-волчьи…
                «Не примут в стаю: враг я им и только на случай звериного голода – добыча», – вслух размышлял Егор, подкладывая поленьев в печку-буржуйку, когда-то невесть кем поставленную в охотничьей избушке, ставшей теперь ему приютом.
                Егору, кулаку, высланному в тридцать пятом в таёжные севера, в сорок третьем пришла бумага-приказ: явиться туда-то, мобилизован в трудармию… Не показав бумагу никому в доме, Егор обошёл свой двор. Всё как у крепкого хозяина: и дров лет на пять, и живность в хлеву, избушка ещё ничего. Только вот детишки, трое, старшему из которых – шесть годков. Больная жена… Как оставить? И он принял решение: подальше от глаз людских – в тайгу. «Пережду, не может быть война бесконечной – кончится скоро…» – решил Егор и, собрав котомку кой с какой провизией, достав из-под половиц в амбаре обрез, ночью двинулся в тайгу… Да и застрял в ней на целых девять лет – дезертир он.
                Однажды пытался выйти из леса – чуть не напоролся на конную милицию. Понял, что его разыскивают. Семью увидеть не получилось, а больше не пытался. Грехи не пускали: бросил детей, жену, скрывался от власти.
                Если б только те грехи, так ещё и приобретённые здесь, в тайге… Как-то в конце августа недалеко от избушки, под вечерок, он собирал грибы и вдруг заметил двоих охотников: под два метра ростом, плечи – в сажень. Затаился, прислушался:

 – Эх, благодать-то какая – тайга, товарищ полковник…

 – Да-а-а, майор. Эта благодать РОДИНОЙ зовётся. Не зря мы с тобой  всю
   огненную дорогу в «культурную» Европу одолели, до самого вражьего логова
   дошли. А разорённую войной РОДИНУ отстроим, отлелеем. Сейчас – спать: на
   рассвете вставать, – заключил старший, заходя в избушку, где и по
   традиции таёжных охотников расположились на ночь.

                «У них – РОДИНА. А моя – где? Отняли её у меня! Вы, советские хозяева, вы меня загнали в таёжный капкан!» – чуть было не закричал Егор на всю лесную глухомань, исходя злой ненавистью к незваным гостям. Сдержался. Замер, чтоб ни одна хворостинка не хрустнула под  ногами. И как у хищного зверя перед прыжком на жертву – решение: не уйдут они отсюда…
                Когда чёрная тьма окутала лес и его живой мир затих, Егор бесшумно, как кошка, подошёл к избушке – из открытой форточки доносился могучий храп двоих. Дверь приоткрыта. Мгновение – и Егор из своего обреза по сонным…
                За девять лет он, как стреляный волк, выучил себя быть настороже. Оружие, патроны, да и какие-никакие харчи из сумок охотников тут же – в схрон, трупы пустил по Двине, что в километре от избушки. К рассвету чёрное дело было закончено.         
                Убить человека, двоих… Не думал Егор, что за этим придёт. Его стал преследовать страх, тот постоянный страх, что держит в дрожи всё тело. Не спалось. Не осознавал, где ночь, где день. Руки дрожат – еле зарядил обрез, на всякий случай. Впервые за неделю, средь бела дня, прилёг на лавку и, кажется, задремал, как вдруг услышал молодые голоса…
                Заскрипела дверь, в проёме возникла фигура – Егор нажал на курок  – и услышал 
протяжное, почти детское, «о-о-ой…». Мгновение – ни голосов, ни стонов. Егор тихо встал и, еле держась на ногах, пошёл на выход.
                У двери лежал, упав навзничь и широко раскинув руки, худощавый подросток: сквозь старенькую клетчатую рубашку – кровь из груди, светлокудрый, распахнутые от испуга тёмно-синие глаза…
                Убийца мгновенно застыл на месте – перед ним лицо Дарьи, жены: те же губы, глаза, тот же с горбинкой нос, её же волосы… «Сынок, я твой убийца, убийца, убийца!– разнеслось по безбрежной тайге.
                Тут из кустов вышли двое подростков с винтовками, спокойно взяли из рук убийцы обрез. Как заправские конвоиры дали убийце команду: « Взять нашего Саньку на руки и нести домой!»
                Егор неспешно закрыл глаза сыну, бережно, как дитя из люльки, взял его на руки и, ковыляя от бессилия, прижимая убитого к груди, как самое бесценное сокровище на свете, пошагал к людям. 
                К вечеру конвой зашёл в деревню. Вот и дом Дарьи. Егор положил тело сына на скамью у покосившегося забора и молча встал перед ним на колени, молвя только одно: «Прости меня, убийцу, прости, сынок…»
                За его спиной вмиг образовалась толпа, вначале загудевшая, а потом затихшая, разом сникшая, будто взявшая на себя часть вины случившегося (все здесь не по своей воле). 
                Вдруг Егор вскочил, выхватил у подростка винтовку – и выстрелил себе в подбородок… На выстрел, опираясь на палку, вышла хромая Дарья. Медленно обведя взглядом всех и всё, упала замертво…
                Фельдшер-фронтовик, скрипя ногой-протезом, вышел из толпы, осмотрел всех погибших и произнёс: «Эх, Егор… На Родину злиться – что на мать родную сердиться, мыслимо ли… Не отсюда ли все беды, Егор…» 
                На погосте три холмика рядом. В день поминовения женщины вытирают горькие слёзы, мужчины-инвалиды (их, пришедших с войны, двое на всю деревню) прячут глаза.
               
                05.03.2016 г.
               


Рецензии
Хороший рассказ. Вы замечательно пишите.

Игорь Струйский   13.11.2021 13:40     Заявить о нарушении
Благодарю Вас, Игорь, за внимательное прочтение.
С уважением

Онучина Людмила   14.11.2021 10:35   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.