Повелители морей

      Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
      Йо-хо-хо, и бутылка рому!
      Пей, и дьявол тебя доведёт до конца.
      Йо-хо-хо, и бутылка рому!
                Пиратская песня

            1.

      Чудовищные инстинкты превратили
      этих людей в исчадий ада…
              Ж. Блон «Великий час океанов».

Рвут шагреневую кожу
Океана сто ветров
И луны хмельную рожу
Гонят из-за облаков.

Выходи, светило ночи,
Замути в душе кураж,
Нынче всякий грешник точит
Свой зазубренный палаш.

Растерзайте парус громы –
Нам в подмогу сто чертей!
Ада все круги знакомы
Повелителям морей.

Бойтесь, праздные святоши,
Прячьте в кельях сундуки,
Скоро саблями покрошим
Ваши рясы и портки.

Уносите ноги, крезы:
Смерть грядёт по берегам,
Принесут головорезы
Ваши головы богам.

Жги запалы, канониры,
Сатана – ваш верный друг!
…Ядра плюнули мортиры,
Разметая всё вокруг.

            2.

      – поздно, слишком поздно!
      Никакие человеческие усилия
        их уже не спасут…
                Д. Купер «Красный корсар».

«Летучий Голландец» по морю,
В штормов оловянный расплав
Ворвался, с волнами не споря,
В ночи якоря потеряв.

Зигзагами молний дырявит
Упругую ткань парусов.
Компа;с, издеваясь, лукавит
В смешенье земных полюсов.

В ушах с золотою серьгою
И матерным словом в устах,
Пираты, в борьбе со стеньгою,
Вершат корабельный устав.

Болтается по океану
Фрегата ранимая плоть:
«О, Боже! Не дай урагану
Наш бедный корабль расколоть!»

В порыве девятого вала
Пеньковые ванты трещат,
И падает мачта устало
И кренит пиратский фрегат.

Забортной водою досыта
Команда напоена «в прах»,
Смолёное днище пробито,
И стынет молитва в устах.

Братва повалила на шканец,
Забыв про геройство свое…
– «Прощай  же, «Летучий Голландец»,
Будь проклято имя твоё!»


           3.

      Ловите ветер всеми парусами!
      К чему гадать, любой корабль – враг!
                В. Высоцкий «Пиратская».

Рома пьянящего пинта,
Хлеба кусок на двоих:
Где-то сокровища Флинта
Ждут проходимцев своих.

В поисках лёгкой наживы
Впору идти на пролом,
Вдруг попадётся счастливый,
Полный добра галеон.

Будет вино и подруги
По окончанью пути,
Только бы мимо Тортуги
Нам незаметно пройти.

Но получилось иначе:
В небо поднялся туман…
Все, кто молился удаче
И бороздил океан,

Справа увидели скалы,
А впереди корабли:
Жгли флибустьеры запалы,
Шкипер скомандовал: «Пли!»

И… не уйти, не укрыться
От быстроходных судов,
Роком назначено – биться
Нам у чужих берегов.

Парус натянут упруго,
Киль бороздит по мели,
Скалиться остров Тортуга,
Ядрами рвёт корабли.

Грохот орудий. Атака.
С крючьями на абордаж.
Кровопролитная драка
Дерзко срывается в раж.

Дружно мушкеты пальнули,
Дрогнули наши ряды:
Кто умирает от пули,
Кто наглотался воды.

Мало кому пофартило
Сдаться на милость врагу.
Помню: нас пятеро было
Брошено на берегу.

Чёрного рока коварство –
Вспомнит ли кто обо мне?..
Долгими были мытарства
В Богом забытой стране.

И в кабаке Порт-о-Пренса,
На воровском берегу,
За три потёртые пенса
Рвал я из уха серьгу.

Пропил последние деньги,
Драку затеял с братвой…
И был повешен на стеньге
Неграми вниз головой.

            4.

      Все они погибнут, все до единого!
         Л. Жаколио «Грабители морей».

Давно заверены кадастры
На всех Карибских островах.
На судно грузятся пиастры
В больших дубовых сундуках.

В портовых дьявольских притонах
Команда сбита. В три часа
На всех испанских галеонах
По ветру ставят паруса.

На грозном флагмане «Сан Яго»
Прощальный выстрел прогремел,
И шкипер, редкостный бродяга,
Аврал команде прохрипел.

Стоят у борта кирасиры,
В морскую вглядываясь даль.
Пока ещё молчат мортиры
И в ножнах жалящая сталь.

По шканцам лёгкие матросы
В работе будничной снуют.
Кружат над мачтой альбатросы
И песнь предсмертную поют.

Неотвратимые удары
Судьбы их ждут на полпути.
В полсотне миль стоят корсары –
От них добыче не уйти.

Плывут суда к «воротам ада»,
Их ждут «гаморра и содом»,
И в бездну вод уйдёт армада
В Карибском море голубом.
 
              5.

      – А что это за чёрная метка, капитан? –
      спросил я.
      – Это вроде как повестка, приятель.
            Р. Стивенсон «Остров сокровищ».

Чёрная шхуна, чёрная,
Полная чёрных людей.
Быстрая и проворная –
Каждый и вор, и злодей.
Верные, непокорные,
Дети ничтожной цены.
Суетные и вздорные –
Страхом порождены.

Шхуна по морю плавала,
Режа виссоны воды:
Чёрная метка дьявола,
Злое начало беды.
Мчится в просторы времени,
В брызгах солёных пен,
Форты долбя по темени,
Смерть принося и плен.

Сколько им быть отмерено
В этом земном раю.
Подписью чьей заверено
Меру вершить свою?
Слёзно излейся в горести,
Дева Мария! плачь!..
Время придёт, и совести
Суд совершит палач.

            6.

     Но голос алчности оказался
     сильнее воспоминаний.
       Р. Штильмарк «Наследник из Калькутты».

Суть жизни – артикул устава,
А там, хоть трава не расти, –
Таким был Микеле Густаво,
Прости его Боже! Прости!

Он был моряком и капёром,
По морю ходил много лет
И слыл мореходом матёрым,
Известным на весь Новый свет.

Но всё, что касается чести,
Микеле достойно держал:
Не ведал ни славы, ни лести
И немощных не обижал.

Испанские грабил галеры
В жестоком, но честном бою,
А всё, что касается веры,
То верил лишь в саблю свою.

Трофеи все поровну мерил,
Геройски, с достоинством жил.
В удачу счастливую верил
И с каждой собакой дружил.

Нелёгкая выпала доля –
Всю жизнь поклонятся ветрам,
Где шторма солёная воля
Плутает по синим волнам.

Но как-то на новое дело,
Огромный сулившее куш,
Пираты направили смело
Фрегаты в далёкую глушь.

Отряд окружил Картахену,
Разбив головной бастион.
Штурмую высокую стену,
Убит был осколками он.

В чужом кафедральном соборе
Микеле монах отпевал:
В парадном, нелепом уборе,
Почивший бродяга лежал.

Товарищей не было рядом:
Закончив стремительный бой,
Они предавались усладам,
Верша грабежи и разбой.

И что им теперь до печали –
Добыча растлила их суть…
Назавтра припомнит едва ли
О друге из них кто-нибудь.

           7.

      Смерть на чужбине! Так суда
      Порой уходят ночью в море
      И пропадают навсегда.
           Р. Альберти «Смерть моряка».

Перед походом моряки
Надели брюки клёш:
Прошли весёлые деньки –
Обратно не вернёшь.

Тельняшку чистую скорей
Надень и пистолет
Заткни за пояс «гром морей»,
Хромой Малышка Нэд.

В родном порту томились мы,
Но дальше ждать нельзя…
Эх, доведёт нас до тюрьмы
Разбойная стезя!

За жажду славы и наград –
Проклятье на роду.
За горсть дукатов каждый рад
Живьём гореть в аду.

Но ты, Малышка, не робей,
Плыви удаче в след.
Возьмёшь десяток кораблей,–
Озолотишься, Нэд!

Построишь домик у реки,
Детишек заведёшь,
И, всем невзгодам вопреки,
Счастливо заживёшь.

А нынче ждёт тебя улов,
Злой рок толкает в раж:
Полсотни храбрых удальцов
Спешат на абордаж.

С улыбкой гордой на губах,
В последний смертный бой
Идут, по миру сея страх,
Пираты за тобой.

Исходят недруги от ран,
Вселяя в сердце дрожь:
Веди к победе, капитан,
Нас кровью не проймёшь!
……………………………
К исходу дня закончен бой.
В неполных тридцать лет
Убит был пулей роковой
Хромой Малышка Нэд.

И, вместо злата в сундуках
(по телу бьёт озноб),
Пираты тащат на руках
Резной дубовый гроб.

Семейной жизнью не согрет,
Объятый вечным сном,
Лежит пират, по кличке Нэд,
На берегу чужом.

Штормам и бурям вопреки,
Рванул корабль вперёд…
Допойте песню, моряки,
Придёт и ваш черёд!

           8.

      Моряк, покрепче вяжи узлы,
      Беда идёт по пятам!
                А. Городницкий.

Как выстрел команда: «Поднять якоря!» –
Волна захлестнула борт.
Крепи канат! Или сгинешь зря!
Нам в помощь и бог, и черт!

Над нашей «калошей» британский флаг,
Надёжней держи штурвал.
И если ты настоящий моряк,
То выдержи ветра шквал.

В далёком порту будет много подруг,
Что ждут тебя горячо,
Но в этом аду только верный друг
Подставит тебе плечо.

До тихой бухты, где старый порт,
Четырнадцать дней пути.
Бедняга боцман упал за борт –
И нам без него не дойти.

Над хмурыми рифами чаек крик
Погибель вещает нам.
Воды нахлебавшись, дырявый бриг
Плывёт по чёрным волнам.

Вернись домой, всем штормам вопреки,
Несчастий пройди черту.
– Зачем океану нужны моряки?
– Чтоб кто-то их ждал в порту.

              9.

      Эй, моряк, ты слишком долго плавал!
                С. Фогельсон.

Зловредная судьба сравняла шансы,
Фонарный свет облизывает бак*.
Улёгся шторм. Усталые голландцы
Смолят пахучий греческий табак.

Прошедший день поругивая бурно,
Выискивают истину в вине
И бледный лик далёкого Сатурна
Колышется на призрачной волне.

То радостно, то холодно-угрюмо,
С обветренным морщинистым лицом,
Бывалый кок осматривает трюмы,
Набитые серебряным тунцом.

Вот близок дым прибрежного тумана,
Каких немало было на веку.
Мозолистые руки капитана
Неторопливо тянутся к гудку.

Плывёт корабль просоленный, прожжённый,
Осиливший жестокий ураган,
И машут им заждавшиеся жёны,
В душе кляня далёкий океан.

* Бак – носовая надстройка судна. (Прим. авт.)

               10.

      Пират, забудь о стороне родной,
      Когда сигнал «к атаке» донесётся.
                А. Городницкий

Сухожилий натруженных связки,
Стервенея, порвали в куски.
Мы сегодня в духовной завязке,
Мы к моральному краху близки.
Штормовой упиваясь погодой
Грех и святость кладем на весы.
Мы своей насладились свободой,
Будто кровью голодные псы.

Кровожадное утро встречая,
И, взлетая на гребень волны,
Мы все дальше уходим от рая,
Ставя парус по ветру вины.
И, в предчувствии смертных агоний,
Начищаем свои палаши:
Нам теперь не уйти от погони,
Не спасти многогрешной души.

Кто лихими штормами не плавал,
Не надеялся на абордаж,
Не поймет, как насмешливый дьявол
Наши нервы закручивал в раж.
Нам заказаны райские врата,
Мы прожили свой век, как могли…
Куш последний – по пуле на брата:
– Канониры, к орудию! Пли!