Почему Советский Союз стал не нужным? Продолжение

                В продолжении статьи «Почему Советский Союз стал не нужен ?  Не буду описывать события которые предшествовали ( они раскрыты в статье «Исповедь предпринимателя»), но отдельно хотелось бы остановиться на времени принятия закона «О государственном предприятии» , при помощи которого на предприятиях практически исчез государственный контроль и началась бесхозяйственность, приведшая к катастрофическим последствиям А началось исполнение этого закона заменой назначаемого директора, на директора избираемого , именно в то время начали свой рост ростки дерьмократии.
                Хорошо помню этот период, когда на заводе, я в это время работал на Севере нашей страны, главным специалистом, были объявлены выборы нового директора. Не думающие о будущем, а заботящиеся лишь о своем кошелке, активисты назначили день выборов и актовый зал завода были приглашены делегаты от подразделений. Сначала выслушали старого директора, при котором завод работал как часы, но не всем он был по нраву, в виду скажем так сложного характера ( а нельзя быть другим директором, если хочешь жизни завода ). После его речи, где он указал о неправильной позиции такого закона и по сути предсказал дальнейший развал и завода и страны, его попросили выйти активисты горлохваты. Новым директором выбрали ничем не примечательного начальника отдела, который был вежливым и покладистым клерком и который обещал из завода сделать конфетку. Конфетку он сделал, а завод похоронил.
                Вот в этом заключается парадокс всей перестройки, в результате наше население получило прямо  противоположный эффект. Новый менеджмент был начисто лишён чувства хозяина и ориентировался не на перспективное развитие, а на стратегию, что ухватил сегодня – то твоё. В этой ситуации денежные вливания из бюджета, направленные на интенсификацию производства, шли не в основные фонды, а разворовывались попадая в фонд заработной платы.
                Массовое недовольство перерастало в открытые формы. В 1990 г. забастовочное движение приобрело больший размах, а в требованиях стачкомов стали звучать и политические требования.
                Одновременно с кризисом социально-политическим развивался кризис и в идеологической сфере.  Осуществлялась критика истории советского общества в средствах массовой информации приняла уже откровенно огульный характер. Все реальные и выдуманные негативные моменты истории нашей страны в 1917–1985 годах раздувались, смаковались и приобретали воистину гомерические масштабы.
                На этом фоне всё чаще ставилась под сомнение социалистическая природа построенного в СССР общества, на щит поднимались, тоталитарная теория и концепция Административно-Командной Системы Управления. Это, в свою очередь, служило трамплином к рассмотрению всего послеоктябрьского периода как одной грандиозной исторической ошибки.
И как результат стали выставляться  требования как можно быстрее забыть советское прошлое и вернуться в «лоно цивилизации» через насаждение принятых на Западе экономических и политических норм и институтов. История превращалась в арену политических боёв, тон в ней задавали публицисты и журналисты, уже в то время подкормленные с ладошки запада.
                Было хорошее направление развитие кооперативного движения, но и его преславутые демократы похоронили, не дав, развиться общественным народным формам управления производством. По сути сделав из кооперативов , дочерние воровские предприятия частного порядка, зарегистрированные на вновь испеченных выбранных директоров с десятью членами , состоящими с ним в родстве и получившие лазейку увода собственности в виде финансовых средств и конечной продукции заводов за границу, откуда назад эти деньги не возвращались. Таким образом подорвав отношение к социально активному большинству, которое было заинтересовано провести только реконструкцию социализма и поднять уровень жизни в стране. 
                А дальше, как уже говорилось начались твориться сказочные чудеса в модернизированной экономике. Фактическое разгосударствление экономики привело к тому, что государственные ресурсы попадали в распоряжение части номенклатуры ( в то время уже попавшие под закон «О государственном предприятии», отвечавшей за управление теми или иными хозяйственными структурами, т. н. «управленцев»). В 1987 г. при каждом райкоме комсомола был создан Центр научно-творческого творчества молодёжи. Главной экономической привилегией ЦНТТМ стало предоставленное им право обналичивать средства с банковских счетов. За посреднические операции «комсомольцами» взималась маржа от 18 до 30% от суммы, из которых 5% перечислялась в ЦК КПСС. Практически комсомольцам отдали бразды правления обналичивания государственных средств, с целью вывода их за рубеж.
                Другой формой накопления «начального капитала» стали совместные предприятия. Разрыв между официально утверждённым и фактически существующим обменным курсом доллара к рублю гарантировали значительные прибыли практически при любой внешнеторговой операции. Т.к. СП создавались с советской стороны при участии тех или иных хозяйственных структур (министерств, НПО, МНТК и т. д.), руководство этих структур, или входившее в правление СП, или делегировавшее туда доверенных лиц, так же пополняло ряды «управленцев»-бизнесменов.
                Ряд министерств попросту были преобразованы в концерны с юридическим статусом АО. Держателями акций новоявленных концернов стали как государственные организации, так и физические лица – из числа руководства соответствующей отраслью, рабочему составу туда вход был закрыт. 
Тоже самое стало происходить и с банковской структурой, куда полезли выходцы ЦНТТМ и партийные извращенцы. В том же русле находилась и приватизация советской оптовой распределительной системы, проведённая в 1988–1991 гг. Правда, тут создавали не концерны, а биржи. Так, на базе различных подразделений Госснаба были созданы Российская товарно-сырьевая, Московская товарная, Московская фондовая и другие биржи. Вообще, СССР в тот период переживал своеобразный «биржевый бум». К концу 1990-х годов в Советском Союзе  насчитывалось уже 700 бирж, и по числу биржевых площадок СССР победно вырвался на первое место в мире.
                Основная масса так называемых бирж, даже не имела своих помещений и располагалась в обычных квартирах и имела скорее нелегальный характер. Работать все перестали и стали торговать. Торговали всем, даже тем, чего реально не существовало. Повсеместно продавали красную ртуть, но ее никто даже в глаза не видел, но деньги платили по кругу. Кто – то последний наверное проиграл. Это были такие же пирамиды обмана. Все хотели за одну две сделки стать миллионерами и забыли, что совсем недавно кто-то чертил за кульманом, кто-то точил детали, кто-то учил детей.
                В один миг вся эта государственная машина, которая никогда не давала сбоя , была направлена в хаос.
                Фактически, именно в те годы были заложены основы большинства ныне существующих крупных состояний и предпринимательских компаний, но строго говоря, все эти операции шли вразрез с действовавшим на тот момент советским законодательством и  при желании новоявленные «бизнесмены» могли быть привлечены к суду. Однако никаких репрессалий по этому поводу не следовало. Все это говорило о том, что курс на «ползучую приватизацию» имел более чем весомую поддержку на самых верхних эшелонах руководства СССР и то, что сегодня этот процесс продолжается , говорит о том же.
                Все эти экономические изменения, вели к формированию в недрах советской, партийной и хозяйственной номенклатуры особой прослойки, заинтересованной в легитимности своего «предпринимательского» статуса, а значит – в углублении реформ. В социальном отношении в стране начало ускоряться имущественное расслоение. Люди, успешно встраивающиеся в нарождающиеся рыночные отношения получили обобщённое название «новых русских». Разумеется, между ними зияла огромная пропасть, но их роднил главный жизненный посыл – им был нужен «капитализм» а не «социализм», независимо от того, каким – развитым, застойным, обновленным – он будет.
                Далее к «новым русским» стали примыкать очень далёкие от них, в плане экономическом, широкие слои советской интеллигенции. Психологически это было понятно – для СССР в целом было характерно постоянное занижение социального статуса работников умственного труда. Инженер или конструктор в среднем получали меньше, чем рабочий даже средней квалификации. Интеллигенция, занятая в непроизводственной сфере, и вовсе финансировалась по остаточному принципу. У подавляющего большинства было весьма смутное представление о реальной возможности прожить «на заработанное», т. к. основная масса социальных гарантий советского общества представлялось чем-то обязательным и неотъемлемым. Но психологически основная масса советских интеллигентов именно в этот период отказались от идеалов социализма. Затем в последствии техническая интеллигенция поняла, что совершила ошибку т.к она практически ничего от этого не выиграла и ей просто воспользовались,  а вот артистическая интеллигенция обогатилась и стала своего рода кукловодом дальнейшей перестройки.
                В целом, в 1989–90 годах на основе весьма разнородных социальных групп сложилось единое широкое протестное движение, отвергавшее идею построения социализма «с человеческим лицом» или какой-либо другой модификации/модернизации советского общества. На первый план в общественном менталитете вышла мечта жить «как на Западе». Собственно, каково оно, житьё на Западе, жители СССР практически не знали, да и сейчас не знают, представляя капиталистическое общество в основном по рекламным проспектам и художественным телефильмам, поэтому это было не столько движение «за капитализм», сколько «против социализма», ради набивания карманов и отречения от человеческой духовности и образованности.