Все, что есть - месть... IX глава

Мои шаги едва слышны. Я поднимаюсь в нашу комнату.
- Энтони, это ты?, - слышится голос Элизабет. Не отвечаю. Мне нужно чтобы она оставалась там – так удобнее. В левой руке нож, держу его вдоль руки, остриём вверх, чтобы не было видно, правой открываю дверь. Она стоит в свадебном платье.
- Энтони, ты не должен меня видеть в платье до свадьбы, выйди скорее!
  Я не шелохнулся. Смотрю на неё и замечаю, как меняется выражение лица. Она начинает бояться. Приятное ощущение власти над кем-то.
- Да что с тобой сегодня?, - с недоумением спросила Элизабет.
- Ничего, всё в порядке. Ты так красива. Прошу, обними меня,- она колебалась, но всё же подошла и обняла.
- С тобой точно всё в порядке? Я волнуюсь за тебя, - прошептала она.
- Не стоит волноваться, - я прижал её к себе правой рукой, в левой нож теперь лежал правильно. Удар. Ещё один и ещё. Я чувствовал, как она ослабла, и положил её на кровать. Элизабет не отводила от меня взгляд. Я вышел за дверь и обернулся. Из её тела, вместе с кровью, вытекала жизнь, но она всё еще смотрела на меня.
  Я резко поднялся из постели. Дыхание частое, весь в холодном поту. Сон. Всего лишь сон. Уже неделю не могу спать – каждую ночь один и тот же сон. На часах около четырёх часов, нужно прогуляться.
  Только живущий в огромном городе поймет насколько человек бывает одинок . Толпы людей, как огромная живая река, с раннего утра и до позднего вечера текут в разных направлениях, обволакивают здания, топят город, а затем осушают его, но лишь до следующего утра. И в этом сером переплетении течений невозможно не почувствовать себя изгоем. Да, ты конечно не один – много людей окружает тебя, но разве ты им интересен? Определение «одиночества» отличается от определения слова «один». Одинокий в толпе – вот так я себя характеризую. Но ночью это ощущение проходит. Свежий воздух, нигде нет людей, машины редкость, лишь фонари вдоль дороги и эта, совсем необычная для города, безмятежность.
  Я проходил мимо кафе и увидел, что Люси уже готовится к открытию. Мне захотелось с ней поговорить, и я постучал в стеклянную дверь. Она явно никого не ждала в такую рань, поэтому, немного настороженно она начала подходить к двери, пока не увидела меня снаружи.
- Энтони! Ты меня напугал. Проходи, - я вошел, и она заперла за мной дверь, - я только что сварила кофе, будешь?
- Спасибо, это будет кстати.
  Она пошла за стойку и налила две чашки, а затем принесла их и села напротив.
- Почему не спишь?
- Кошмары замучили. Точнее один, который повторяется уже неделю.
- И что в нем?
- В нем я убиваю Элизабет.
- Что за глупости! Ты хоть полиции про это не рассказывай. Слушай, тебе просто нужно отдохнуть, остановиться и сделать передышку. А то ты совсем себя измотаешь.
- Я и так стою на месте. Также, как и расследование.
- Совсем ничего?
- Совсем. Два дня назад они снова обыскивали дом, но так ничего и не нашли.
- А отпечатки пальцев?
- Только мои и Элизабет.
- Ну не мог же он уйти, не оставив совсем никаких следов!
- Он оставил – записку. Только вот и от неё никакого толку. Предполагалось, что она написано кровью, но нет – обычные красные чернила, обычная бумага.
- Да, ты говорил о ней. Но всё образуется, они обязательно его поймают. Я понимаю, тебе трудно не зацикливаться на том, чтобы помочь полиции найти его, но так можно рассудка лишиться. Отвлекись всего на один день, дай своей голове остыть, и ты найдешь решение. И только что у меня появилась идея!
- Что за идея?
- Помнишь наш загородный дом, мы ещё иногда ездили туда в детстве?
- Конечно, помню. На берегу озера, в котором, кстати, мы чуть не утонули – такое сложно забыть. Так что всё-таки за идея?
- Значит, помнишь,- она сделала паузу, будто бы те годы встали у неё перед глазами.
- Люси, умоляю, не томи.
- Ладно, завтра я с друзьями еду туда, и хочу, чтобы ты поехал вместе с нами. Соглашайся,- я видел в её глазах, что она действительно хочет, чтобы я поехал, и это было не из жалости.
- Боюсь, что не могу согласиться.
- Почему?
- Ты знаешь,- я имел в виду, что в моей жизни сейчас нет места для развлечений.
- Я понимаю, но всё же обещай подумать.
- Обещаю. Мне пора. Не буду тебя больше отвлекать, - я встал, достал из кармана доллар и положил на стол, -  и спасибо за кофе.
- Не нужно, Энтони, и это много!, - она взяла купюру и протянула её мне.
- Это твои деньги. До встречи, Люси, - и я направился к выходу.
- Если передумаешь, на счёт поездки, то обязательно позвони.
- Хорошо.
 Было ещё слишком темно и слишком рано, чтобы кого-то встретить, я был этому рад. Мне начало казаться, что я боюсь этого города, боюсь всех этих людей. Я провожу дома целые дни, с утра до вечера, и лишь иногда выхожу немного прогуляться. На время я закрыл гараж, мне больше ничего не хочется делать. Лень. И я тону в ней. И эта яма слишком глубока. Мне ничего больше не остается, кроме томительного ожидания, и все мысли находятся под его гнетом. Что самое интересное – я готов ждать хоть до самой смерти. Когда теряешь смысл существования, остается лишь надеяться, что произойдет толчок в нужном направлении, и, идя по нему, снова обретешь то, ради чего стоит жить.   Возможно, это ночь так действует на меня. Я вдыхаю тьму, она попадает в легкие и, словно опиум, затуманивает разум. Она раскрывает мысли, которых, при свете дня, я стыжусь.
   Когда я оказался дома, то понял, что уже слишком поздно ложиться спать. Мне нужно было позвонить детективу Холлу, но скорее всего, он еще не на работе, поэтому, неплохо было бы найти занятие, чтобы убить время. И на ум мне пришла та записка, которую я нашел. Мне нужно было вспомнить всё, что там было написано. Я успел прочитать её несколько раз, но оценить всю суть не успел, сама её находка шокировала меня, но теперь я был намерен разобрать каждое слово, и надеюсь, что это мне хоть что-то даст. Я взял свой блокнот и сев за письменный стол, начал вспоминать. Мне потребовалось около получаса, чтобы отыскать все нужные слова и сложить их в соответствующем порядке. И, когда всё собралось в стих, я начал анализировать, и подчёркивать ключевые слова, которые могли бы указать на автора или немного рассказать о нём. Итак, первое подчёркнутое слово «искусство». Оно говорит о том, что этот человек явно творческий и ему не хватает внимания, скорее всего он никому не известен и таким образом, хочет прославиться и вбить своё имя на страницы истории, самым, что ни на есть, жестоким способом. Но так уж принято в обществе – запоминать лишь злодеев, негодяев, убийц, воров, насильников, тиранов, извергов, а хороших людей, тех, кто помогает этому же обществу, чаще всего забывать и превращать их имена в прах, который развеют по ветру. Далее я подчеркнул слова «их» и «они». Мне было ясно и без этих слов, что жертв будет несколько, но он лишь это подтвердил. Так когда же ждать следующий удар? Он выбирает определённый день или всё происходит спонтанно? На них я пока не решался ответить, но они занимали первое место в моём списке вопросов. И теперь я начал копаться в своих воспоминаниях, чтобы вспомнить какой был день, когда убили Элизабет. Может был какой-то праздник или ещё что-то, какое-то событие – нужно обязательно уточнить. Дальше были понятные строки и никакого скрытого смысла они не таили, поэтому я сложил листок и положил его в небольшой блокнот с телефонными номерами, который, по обыкновению, я носил в нагрудном кармане. Теперь следовало позвонить Томасу Холлу и, наконец, узнать, как обстоят дела с моей просьбой. Подняв телефонную трубку и набрав номер, который уже сам собой запомнился наизусть, я стал ждать. Прозвучал щелчок и после того, как было услышано приветствие, я сказал:
- Соедините меня с детективом Холлом, - на что в ответ меня попросили оставаться на линии. Прозвучал ещё один щелчок и в телефонной трубке я услышал голос Томаса:
- Детектив Холл, говорите.
- Здравствуйте, Томас! Это Энтони Риверс, - не знаю почему, и уверен, это может показаться странным, но мы быстро поладили с Томасом. Мы почти сразу перешли на «ты». Может он так выглядел, или как-то говорил, может обладал определённой харизмой, но после первого нашего разговора я начал ему доверять. Возможно, он это заметил и тоже начал вести себя посвободнее.
- Здравствуй, Энтони! Что ты хотел?
- Ты же знаешь по какому поводу я звоню.
- Да, я понял. Видишь ли, - он замялся, и я понял, что на мою просьбу был дан отрицательный ответ, - в общем лейтенант против того, чтобы привлекать к расследованию гражданских, а после того, как он узнал кем ты являешься жертве, то совсем не захотел меня слушать. Я сделал, что мог, Энтони.
- Ну, что же, стоило попробовать. Спасибо, что попытался. Удачи в расследовании, - и не дожидаясь ответа я положил трубку.
  Я не был удивлён или огорчен – я ожидал такого исхода. И теперь я сам по себе. В какой-то степени, мне дали свободу, но что делать с ней я не знал.
  Зазвонил телефон. Я ещё не успел от него отойти, так что сразу поднял трубку:
- Алло, я вас слушаю, - и не догадываясь о том, кто бы это мог быть,  ждал пока мне представятся.
- Энтони, это Люси, - я подумал о том, что не узнал её голос, - у нас немного изменились планы и мы с друзьями решили ехать сегодня, и я не могла не предупредить тебя. Итак, Энтони Риверс, ты едешь с нами? Уверяю, ты не пожалеешь.
  И я подумал, что загородный дом Френли, неплохое место, чтобы побыть одному. Конечно, поедут друзья Люси, но я ведь могу незаметно покинуть их компанию и просто насладиться тишиной и покоем на берегу озера. Тем более, что этот город стал высасывать все мои силы. В конечном счете, взвесив все «за» и «простив» я согласился. Люси была приятно удивлена моим ответом, и мы условились о времени, когда мне стоило за ней заехать. Собрав необходимые вещи для поездки, я последовал в гараж, в котором стоял старенький «форд» отца, но восстановленный и доведённый до идеального состояния. Мне было всего 12, когда родителей не стало, и после похорон, скорее всего для того, чтобы меня немного успокоить, дядя сказал мне: «Теперь машина твоя», и отдал мне ключи от неё. С тех пор кроме меня на ней никто не ездил. Чаще всего люди хранят только фотографии ушедших – они могут напомнить облик человека, но сохранённые вещи разбудят воспоминания, именно те, которые, ни за что не забыть и не выбросить из головы. Мы склонны забывать людей, но приятные минуты, часы или дни, когда нам было хорошо, когда хоть немного мы чувствовали себя счастливее – вот, что навсегда останется у нас в сердце. И, благодаря тем самым вещам, которые люди дарят нам на память, мы сможем почувствовать тепло ушедших мгновений, которых, к сожалению, не вернуть. Я размышлял над этим всё время, пока забирал машину и на пути к дому Люси. Повернув на Кливленд-авеню я увидел, как она выходя из дома закрывает за собой дверь и подумал: «Пунктуальна, как всегда». Их дом был вторым от пересечения улиц, так что я проехал с небольшим пятьдесят футов и остановился у обочины, напротив Люси. Заглушив двигатель, я вышел из машины и обойдя её взял у Люси из рук корзинку с продуктами, после чего, открыл для неё переднюю дверь. Затем, когда она села, я закрыл её. Поставив корзину на заднее сидение мы, наконец-то тронулись в путь. Их дом находился в Лейк Форест, примерно в тридцати пяти милях от Чикаго, на берегу озера Мичиган. Мы петляли по городу, пока, наконец, не выехали на шоссе номер девяносто четыре, оно шло вдоль берега и было одним из самых коротких и быстрых путей. Почти всю дорогу, мы не могли видеть озеро, оно находилось слишком далеко от нас, его закрывали деревья и построенные дома, но, когда нам открылся вид на это водное великолепие, где на небольших волнах играли солнечные лучи, мы радовались, как дети. Прошлое совсем не легко выбросить из головы, и когда оно вот такими моментами напоминает о себе, о тех счастливых мгновениях, то совсем не хочется оставить это прошлое где-то позади, а наоборот, задумываешься о том, чтобы навсегда его сохранить. Такие мысли не приходят просто так и не уходят бесследно. Ностальгия, окутывающая меня, с каждой минутой всё больше и больше, была как тёплый плед или как горячий чай в холодный зимний вечер – она согревала меня. Мне было хорошо, мне было спокойно, возможно, первый раз за несколько последних недель.