Почему я не стал Генералом! - 4 глава - 7

 
      Глава – 7

   Запомнился мне и наш кочегар Федор Осадчий,  это был приземистый,  но широкий в плечах ,  очень сильный человек,  с цыганской курчавой шевелюрой и черными глазами.
   Наши судовые Зеки звали его «Профессором». Эту кличку он получил за большую пристрастность к книгам.
   Был у него не большой чемодан,  который был доверху забитый книгами.
   Везде и всюду он искал книги и всегда читал и читал,  даже на вахте не расставался с книгой.  За эту « страсть» он и был назван «Профессором».
   Родом он был из Владивостока,  с малых лет бредил морскими приключениями и действительно  стал потом моряком.
   Плавал он матросом,  рулевым,  потом перешел в машинную команду,  где был кочегаром и  машинистом.
  Вначале плавал на судах внутренних рейсов,  а потом получил разрешение на заграничное плаванье.
  Все шло хорошо у него,  но вот находясь между рейсами,  на берегу познакомился с уголовным миром,  которые занимались ограблением иностранных судов, приходящих в порты Владивостока.
    Некоторая удаль и безнаказанность постепенно  увлекла его, так началась двойная жизнь.
  Он продолжал плавать на судах,  и был там на отличном счету,  а  когда возвращался  во Владивосток,  участвовал в ограблении иностранных судов.
 
 Все это происходило следующим образом:
   В морской порт входило,  какое  либо иностранное грузовое судно.
   Естественно,  судовая команда,   кроме одного,  двух вахтенных,  устремлялись на берег,  интересно посмотреть,  как живут русские.
  В городе есть два знаменитых ресторана « Золотой рог» и «Челюскин»,  а в них , как правило,  полно проституток,  которые не прочь заработать иностранную валюту,  так как на нее в Торгсинах можно все купить.
    - Некоторые из этих шалав  были  связаны с нами говорил,  -  Федя Осадчий,  - и конечно подыскивали нам подходящий объект для «работы».
  Они, как правило,  старались подпоить покрепче,  этих иностранцев нашей Русской водкой и  коньяком,  да так чтобы они то -  есть,  эти гости кое – как добирались до своей посудины, а доставив друг,  друга туда,  заваливались, как  мертвяки спать.
   Вот тут то и выступали на сцену мы и  как правило морские суда,  бросив якорь стояли на рейде в бухте «Золотой рог»,  в ожидании погрузки или разгрузки.
   И вот мы ночью,  четыре «пирата»,  часа в 3 - 4,  когда дремлют или спят вахтенные,  тихонько подплываем к такому кораблю,  забрасываем за борт завернутую мягким,  якорь - кошку.
   Специально для этого изготовленную, т.е.  веревка на ней с узлами, чтобы легче по ней забраться.
  Один из нас по прозвищу «Малыш»,   тихонько поднимается на палубу судна.
   Убедившись,  что все спокойно и нас  никто не заметил,  мы ему подаем веревочный трап, и еще двое поднимаются к нему.
   И тут,   недолго думая в каюты команды   и начинаем «шмон», то -  есть быстренько забираем:  попадавшие деньги,  костюмы, часы и другие ценности,  и так же спокойно, тихонько сматываемся.
  - Ну,  а если бы,  кто  из них проснулся - спросил я. -  Как бы поступили?
  -  Не знаю.  Такого случая не было.
  - Ну,  а если бы произошло, то постарались бы его упокоить!
 - Убили бы?
 - Нет,  вряд ли,  достаточно было бы его оглушить.
 
 
   Так продолжалось у нас два  года.  Все всегда заканчивалось благополучно.
  Последний раз взяли мы барахло на одном «Англичанине».
  И тут черт попутал,   нашего малыша,  прихватил  он  с собой из каюты,  у одного,  маленькую печатную машинку, т ак для интереса.
  Вот,  она - то и послужила потом,  нашему провалу.
  Мы говорили ему: «Брось  ты эту машинку, на кой шут она тебе сдалась»?
  Так,  нет не бросил,  а забрал с собой.  Конечно,  были у нас и еще парни, которые сбывали взятое,  наше барахло,  один из них знал,  откуда оно берется.
  Кроме того были и связи с работниками уголовного розыска и вот однажды через одного оттуда,  одному из нас сказал он.
 Что такой - то собирается завязать и есть опасность,  что он всех нас заложит.
  Собрались мы,  так сказать на свое производственное совещание, как быть?
   И  на нем было решено, что его надо убрать,  как можно скорее.
  Кинули жребий кому,  что делать или точнее распределили роли,  для его ликвидации, и как это сделать. Нами был решен такой план:

  Сегодня ночью приходим к нему,  втроем,  вызываем его и берем на дело четвертым, а наш четвертый,  якобы заболел - это малыш.
   Затем плывем на шлюпке,  якобы на дело в бухте.  Отойдя от берега на 50 метров,  я должен «тяпнуть» его веслом по голове,  оглушить, а те двое, быстренько ему большой мешок на голову, да пару камней в придачу и иди «жорик» на дно, крабов подкармливать.
  Так собственно и произошло,  отправили его на дно бухты,  а сами вернулись,  так как фактически дела  - то мы не думали проводить.
 
  Прошло,  что - то около двух недель и вот иду я как -  то по берегу бухты, вижу в одном месте народ толпиться,  у кромки воды  а дело было после двух недельного шторма.
  Я  подумал, не нашего ли дружка к берегу прибило,  если груз оторвался, подошел,  смотрю  точно он.
   Только вспухший,  да, малость,  крабами подпорченный,  я боком,  в сторону и к корешам, поведать им, как и что.
  Но нас никто не тревожил,  да и не видел это дело тоже никто,  Мы и успокоились.
  Но,  за это время нашему Малышу уже  надоела,  та печатная машинка и он ее  сдал в комиссионку под другой «ксивой», то есть по другим документам.
     Мы об этом,   точнее я об этом узнал,  когда уже поздно было что -  либо изменить.
 
   Да! Вот с детства меня влекли книги,  причем разные,  а особенно я любил разные приключения,  прямо во сне и наяву был участником этих увлекательных путешествий и действий.
  В школе,  когда я еще был пацаном,   мне почему - то легко давался иностранный язык. 
  Как - то учительница дала мне приключенческую книгу на английском языке,  с очень красноречивыми иллюстрациями к ней,  а мне так хотелось ее прочитать,  вот и налег я на английский.
   Сам себе не поверил,  вначале со словарем,  а потом и без него прочитал не только эту книгу,   а ряд других.
   Пробовал я в порту  разговаривать с иностранцами и понимаешь сам себе не верю,  смотрю, они меня понимают, а я их.
  Так и пошло, что я в очень короткое время стал как бы англичанином,  потом попробовал изучить немецкий,  тоже сравнительно,  хорошо получалось.
    Даже японский язык пробовал изучать,  так у нас во Владивостоке их было навалом,  но их язык мне не понравился.
   Плавая на наших судах,  в «загранку»,  я мог легко говорить по - английски и довольно сносно по - немецки.
  Вот задумал я,  кое - какие страны повидать и поступил следующим образом.
  Прибыв во Владивосток,  с корабля  своего уволился,  а по «тухтовым»,  но хорошо сработанным документа  (кореши постарались)  устроился под чужим именем тоже на нашу посудину,  которая ходила в загранку.
  Прибыли  мы раз в один из Канадских портов.  Разрешили нам коллективный выход на берег и   я там,  сбежал от своих.
  Деньги у меня, их, были,  да и выдали нам не много.  Одним словом сел на поезд и в другой порт.
  Слава богу меня понимают и по - английски и по - немецки,  да и я  их тоже.
   Несколько дней я проболтался в другом городе,  а потом пошел в порт и устроился кочегаром на «немца»,  выдавая себя за сына русского эмигранта, там паспортов - то не было,  кем хочешь себя,  тем и назови.
  И так отплыли мы на «Немце» в Германию,  а  это был сухогруз,  возил из германии какой  – то породистый скот в Канаду, а обратно везли пшенку и еще что то.
  Служу,  шурую котлы,  благо силенка еще есть и с питанием нормально.
  Но думаю,  прибудем туда,  я от вас голубчики все равно смотаюсь,  погляжу только как там в вашей Германии.
  Прибыли мы в Гамбург,  есть у них такой город.  Я там взял у них расчет и на берег.
 
  Побродил по их злачным местам пару дней,  ничего особенного не видел, все вроде чисто,  аккуратно  сделано,  а  чувствуется, что чужое, не нашенское, не Российско ,  и так мне захотелось домой,  что хоть сейчас беги туда,  а все не так  - то просто.
  Нашел я все же место матроса на одной посудине,  которая шла в Японию, думаю все ближе к дому,  а там будет видно.
  Плывем, кормят неважно,  команда сборная в основном немцы,  правда, что хорошо,  то я немного лучше попрактиковался в немецком языке.
  По прибытию в Японию,  опять взял расчет и устроился на их  «Лесовоз» идущий во Владивосток,  ну, думаю, теперь я скоро дома буду, хватит с меня разных стран.
  Вот мы и дома,  а тут,  как только отпустили нас на берег,  стал я снова Федор Осадчий.
  Все хватит, дома лучше,  кругом хоть свой родной русский говор слышу и акающий и окающий, а родной.
  Пусть там и получше нас живут   и послаще едят,  а все же чужое  и  все время чувствуешь себя как бы настороженным.
  Повидался я со своими старыми дружками,  но они тоже пока затихли,  так как до них дошел слух, что ищут тех, кто занимался грабежом судов, и есть списки, - «украденного».
  У меня, дома оставалось кое - какое взятое ранее барахло,  так как я смотался путешествовать и проплутал около 6  месяцев.

  Жил я с матерью,  да еще младшим братом,  ему тогда было 10 лет, конечно,  они не знали о моей деятельности,  а уезжая, я сказал, что еду в дальний рейс, возможно, не буду дома  около года.
  Так вот встретил я Малыша, а  он  и говорит мне:
   - Ты, Федя будешь от меня идти, зайди попутно в комиссионку,  узнай, продали они машинку или нет?
   Зашел я в эту комиссионку,  посмотрел,  машинки нигде не видать. Я взял да и спросил продавца:
  -  А, что у Вас тут печатная машинка была,  она что продана?
   Продавец,  поглядел так,  как - то внимательно на меня и говорит:
  -  Да, а что Вы ее купить хотели?
-  Нет, говорю,  это приятель мой просил узнать,  он хотел ее приобрести.
   Кроме меня в комиссионке еще человек шесть было,  я повернулся к выходу из магазина,  но тут в дверях, неожиданно меня зажали двое в дверях, а третий идущий в дверях мне на встречу  говорит:
-  Осадчий?
-  Я говорю, нет я  Осипов,  а Вам от меня что надо?
 В ответ слышу:
   - Брось Федя крутиться,  мы тебя давно поджидаем,  где ты пропадал почти полгода? 
- Да, что Вы,  -  пытался их ввести в заблуждение. -  Я не Федя и не Осадчий, я  Осипов Петр!
 - Ладно, ладно, поедим с нами, там выясним.

  Вернули меня обратно в магазин и через служебный вход во двор, а там уже и « карета» стоит их, ну думаю, все загремел.
 Привезли меня ко мне домой,  позвали соседей,  как понятых и начали делать обыск,  конечно,  сразу обнаружили два костюма,  трое часов и разное другое барахло.
  Всю эту процедуру видел мой младший брат,  хорошо хоть мать была на работе и не видела моего позора.
  Так я оказался в тюремной камере. Начались допросы,  я все конечно отрицал,  говорил, что эти вещи купил на барахолке,  а мне в ответ, а зачем у тебя трое часов? А, то,  а другое,  а я вертелся, как только мог.
  Наконец мне предъявили очную ставку с моими компаньонами,  кстати, они уже раскололись,  и мне ничего не оставалось делать,   как давать правдивые показания.
  Помянули по ходу действия - следствия и исчезновения одного из нас,  но потом обнаруженного мертвым на берегу,  мы свою причастность к этому, конечно отрицали.
     Но за коллективный грабеж иностранных судов нам грозила вышка.
 
 И тут, тот наш знакомый,  работавший в УГРО,  передал тайком нам,  чтобы мы сознались в убийстве своего напарника.
  Тогда мол,  можно будет вас судить не за грабеж, а за убийство, а это больше сроком,  чем вышкой, то - есть расстрелом.
  Мы так и поступили,  стали говорить, что мол,  по пьянке дело было,  и так далее.
  В общем,  нам статью переквалифицировали с грабежа на убийство,  в этом помог тот работник УГРО и дали нам, кому  5,  или  10 лет. 
  А мне закатили 8 лет и вот я здесь уже 5 лет и осталось только,  так сказать начать да кончить.

   - А из дому, что - либо пишут? - Спросил я.
  - Нет,  я ведь сижу без права переписки,  но один раз представился случай написать и отправить с одним освободившимся Зеком, спасибо ему, письмо бросил во Владивостоке.
   А,  ответ пришел на одного из наших в лагере,  прошлую зиму, он имел право переписки,  так вот моя мать писала,  что младший брат, стал связываться с плохой компанией.
  От имени другого я написал,  что если он не бросит это,  то вот я освобожусь,  приду и сам лично ему голову за это оторву,  мало ему, что сидит старший брат.
-  Ну,  а вот ты освободишься, что думаешь делать?
 - Как что? Работать,  буду плавать на судах,  пусть и на каботажах,  но теперь со старым все покончено, да и  молод был,  полно дури было в голове.
   Тут я хочу заметить,  что он,  то  - есть Федор был старше меня года на четыре и я верил ему,  что после освобождения он будет,  как и положено настоящим тружеником.
    Не было в нем,  блатной,  уголовной натуры и честно признаться,  я ему симпатизировал,  как человеку.
   Он был всегда честен,  откровенен и прямой.  Думаю, что после войны он приехал домой и стал,  тем кем, должен быть каждый честный человек. ……

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/03/06/1457