Улыбки талого снега

Перед тем как выйти из лифта, Арутюнов выдавливал из себя улыбку и корчил зеркалу рожи.
- Хватит уже, - командовал себе Арутюнов. - Хватит уже!
Но шёл по улице всё равно угрюмый.
"А кому улыбаться? - возражал Арутюнов. - Им?"
Ну не у всех, разумеется, были точно такие же мины, как у Арутюнова, скажем, пегая собака в яблоках ему всё-таки помахала хвостом, видно, признала родственную душу.
Арутюнов вдруг представил:
- А что если они притворяются? Что если они, на самом деле, улыбаются и мне, и друг другу, и всему оставшемуся миру, просто из скромности не подают виду.
Вот, например, этот, мужчина, явно внешностью, бородкой и блуждающим взглядом напоминающий старшего научного сотрудника (Арутюнов жил в наукограде) - вовсе и не угрюм, а даже очень весело улыбается.
Или тётка эта с болонкой не зыркает нехорошим взглядом, а заливается весенним чуть слышным смехом подснежников.
А дед с клюкой не мир готов придушить, а расцеловать всех блондинок и шатенок наукограда и осыпать их комплиментами.
Так шёл Арутюнов по лужам, а потом улыбнулся.
Хорошей улыбкой. Доброй.
И старший научный сотрудник с бородкой-клинышком вернулся к нему, прыгая по ручейкам, хотел было задушить в объятиях, но его опередили тётка с дедом.
Ещё они сказали Арутюнову:
- Спасибо!
- Не за что, - смутился Арутюнов.
И помчался по улице, забрызгивая проносящиеся мимо джипы талым снегом.