эмансипация

               
-- Алёха, ты, что ль?
-- Ну, допустим, я. А ты? Талюн,  ты что ли?
-- Во, не вознал кореша  счастливых  детских лет.  А я вот сразу вознал, хоть ты  такой  солидный стал,  Небось, коло высокого начальства  пригрелся.
-- Куда там. Не работаю.  Пока, не найду подходящую халтурку.
-- Ну, да?  так  я тоже  почитай,  не работаю. У меня жена, баба
что надо. Да что мы тут на дороге,  давай  заходи,  вот мой дом.
-- Да, неудобно. Жена твоя меня не знает.
-- Ну и что?  Она у меня  современная  прогрессивная.  Пойдём нечего ломать интеллигента.
   Зашли.  Квартирка  --  хрущёвка  на  две комнаты,  смотрится прилично.  Талюн  достал  из  шкафа  бутылку, нарезал  лимон, вытащил  из банки солёные огурцы,  и друзья  расположились для собеседования и воспоминаний.
-- Ну, ты как устроился в жизни? – Задал я другу  традиционный вопрос.
-- Да как, ты, наверное, знаешь,  что  я  после  школы поступил в машиностроительный  техникум.  Потом закончил  институт. Работал инженером, технологом. Шло неплохо. Начальника цеха  почти   полтора   года   замещал.   Анатолий   замолчал,  какое-то отчаяние и безнадёжность  отразилось в его лице.
-- Ах, давай выпьем --  предложил он,  опустошая бутылку.
--  Но что же произошло? Сейчас работаешь?
   Он махнул рукой.
-- Ты  же  знаешь,  завод  развалился.  Работаю. Вот свою  фирму открыл:  «Пожарный слесарь».
-- Не понял.
-- Шабашничаю я. Кому гайки подвинтить, кому унитаз сменить, понял?
--  Ну что ж, говорят, это дело сейчас  денежное.
-- Денежное,  если  б я был один на улицу или район,  теперь нас таких «инженеров – политехников» сплошь и рядом..
-- Но обстановочка у тебя не плохая.
--  Это всё она. Жена у меня – золото. И заработки у неё что надо. 
-- Так я помню, она педагогический кончала. А учителя сейчас не в моде.
-- Она  умнее меня устроилась – лётчица.
-- Лётчица?  Когда ж она  научилась  этому  делу.  Не женская это профессия, скажу тебе.
-- А ты и не говори.  Она у меня  летает  на кране.  Весь и каждый день в полёте.
-- Тяжёлая профессия.
-- Тяжёлая, а что делать? Жрать хочется каждый день.
-- Устаёт?
-- Устаёт.  Особенно  тяжело  в  такую жару,  как  сейчас, просиди   в этой  стеклянной  банке,  как  лещ  на  сковороде.
-- А зимой на морозе.
-- Да вот она и сама, слышишь?
-- Давай уберём со стола, шуметь будет.
-- Не надо, она добрая, сам увидишь.
   Дверь открылась, и  на  пороге  показалась  маленькая, круглая женщина, обвешанная сумками и мешками. 
По  раскрасневшемуся  лицу скатывались капельки  пота. Увидев нас, улыбнулась и просто сказала:
-- Здорово, мальчики.
   Я  бросился  ей  помогать.  Но  она  застеснялась,  как-то  робко улыбнулась и опять просто по-домашнему сказала:
-- Ну что вы, что вы, я сама не маленькая.  А  вы сидите,  я сейчас устрою, я быстро. Что у вас тут? Так я и знала. Разве так угощают друзей, Анатолий? Потерпите две минутки, я  сейчас.
   Сбросив на диван две огромные сумки  и  неизменный  женский ридикюль, она скрылась на кухне.
-Ты-то как? По виду, хорошо устроился, где-то в верхах или тоже фирму свою открыл?
--  Я, брат, тепло устроился.
--  Понял, в торговой сети?
-- Кидай выше.  Я – муж   вице  губернатора.   Моя  жена  хорошо устроилась. Всё время в разъездах, на совещаниях, заседаниях.  Я её  не вижу. Да это и хорошо, чувствую себя свободным человеком.
-- Да, но сам-то как? Где работаешь?
-- Чудак человек, зачем мне работать?  Мне на всё хватает, она не отказывает ни в чём.  Да и пацан у меня  на руках.  Он в прошлом году пришёл из армии, пока не работает, за  ним  глаз да глаз,  нужен, такой оболтус,  одни  бабы  на  уме.  Купила она ему машину,  месяца  не  поездил,  разбил  вдрызг,  да  ещё побил там кого-то, пришлось  раскошеливаться, чтоб замять дело.
А теперь требует от  матери, чтоб иномарку купила.
-- Так ты совсем не работаешь?
-- Совсем. А зачем, если жена есть.
   Появилась  жена  Анатолия,   разговор  пришлось   прекратить.
-- Вот, ребята.   Ой,  погодите,   что  у  вас  на  столе   свинарник. Давайте  я  сменю   скатерть.  Вот так.  А теперь,   Толя,  достань чистые тарелочки из шкафа. Вот так, сейчас я принесу поджарку и картошечку, она у меня молодая, вчера купила.
   Она быстро  расставила  холодные закуски на столе и  юркнула на кухню.
-- Как зовут-то твою жену?
-- Анастасия.
--  Повезло  тебе.  Моя бы не постеснялась гостя, такой  Содом устроила бы, не дай Бог.
-- Ты же сам говорил, что не мешает тебе, всё  время  в разъездах.
-- Не мешает пить с друзьями в ресторанах. Дома  шаром  покати.
Вошла  Анастасия. Держа на подносе  две тарелки с поджаркой и румяно поджаренной картошечкой.
-- А что ж ты сама? Давай с нами. – Предложил муж.
-- Нет,  я  там, на  кухне,  не  буду  вам     мешать.    Да  я   плохой компаньон, пить-то не  умею.
-- Садитесь, садитесь с нами, -- раздобрился я  на  чужой каравай.
-- Пейте, пейте, у вас свои мужские разговоры.
  Когда после второй бутылки я собрался уходить, вспомнили про Настю.
--  Что это она долго не появляется?
-- Да вот она. – Пригласил  друг меня жестом  на кухню.
Анастасия  склонилась над столом и спала тяжёлым сном  рабочего человека.
«Что ни говори, наши жёны – хорошие мужики»,  думал я, колеся по дороге.
                2001г.