Чужие письма

Наш маленький районный городок на Волге  я посещала одно время  довольно часто. Там жила моя тетка. После смерти нашей мамы, она мне  и моему брату  помогала долгое время, заменяя материнскую заботу. Повзрослев,  мы уехали из городка в Новгород учиться, сначала брат, потом я, да так там и остались. Приезжала я в родные места  все реже. Но бывали летние дни, когда на меня накатывала тоска по местам детства, и так явно вспоминался  родной голос  тети Маши -  она всегда напевала, чем бы ни занималась, что я все бросала и ехала ее проведать. Наши встречи всегда были теплыми. Тетка радовалась моим приездам – сама была одинока.  Она сразу начинала что-то готовить, печь, и  на мои протесты, что не с голодного  же края приехала, только отмахивалась -  «Дай душу отвести!  Молчи, коль гостишь! Посмотрю, что за чаем скажешь!»  И сидели мы с ней теплыми летними вечерами до полуночи при открытом окне в нехитрый ее сад и разговаривали, иногда что-то тихо  пели, обнявшись. И не было у меня никого роднее ее.
Тетя  Маша ухаживала за своими родителями до их смерти, мама уже жила с семьей отдельно. Тетя Маша училась в медучилище, закончила отлично, и ее направили работать в городской военный госпиталь. А потом умерла мама. Мне было четырнадцать лет, брат заканчивал школу. Откуда она брала силы, не знаю. Говорят, трудности жизни  делают тело крепче, а душу мягче. Испытав еще молодой столько  потерь близких, как она находила для нас с братом и силы, и любовь и преданность,  остается только удивляться. Не смотря на ранний уход мамы, я не чувствовала пустоты – тетя Маша отдавала нам с братом всю свою душу.  Замуж она  не выходила. На вопрос почему - отвечала уклончиво:  «Женщина так устроена, что сама больше отдает любви. А у меня вы были, да больные мои. Мне вас хватало». Тетя Даша работала медсестрой, а когда тебя лечат с душой, то больной, что малое дитя - выбирает «доброго лекаря». Конечно, когда я стала взрослее, я думала о тете Маше с сожалением и сочувствием в сердце – ну вот такая судьба выпала. Но иногда где-то  винила ее – выбрала роль жертвы и забыла про себя.
Год назад тетя Маша умерла.  Чем были  вызвано  такое малое проживание  в нашей семье - было загадкой. Будто рок висел над всеми ушедшими близкими. Дом был еще наших дедов, а потом и тети Маши стоял после ее ухода все время закрытый и одинокий. Летом я вновь приехала  в наш городок – нехитрое теткино строение хотели купить  соседи.
Я ходила по комнатам, что-то перебирая, и просматривала все, что осталось от ушедшей хозяйки.  Тетя Маша была быстра в делах, и дом держала в порядке. Несмотря  на тоскливую пустоту,  в комнатах было прибрано,  и вещи стояли аккуратно, будто хозяйка вышла куда-то, да так и не вернулась. Да так и было… Тетя  Маша умерла от инфаркта, причем сердце схватило прямо на работе, в госпитале. Врачи, реанимация - все вроде быстро пришло в помощь, но сердце сдалось быстрее. Ослабело в испытаниях.
 В  спальне у тети Маши стоял большой шкаф, довольно громоздкий для небольшой комнатки, с резьбой на дверях. Говорили, что этот шкаф делал еще дед наш, который любил плотничать. Он оставался как память, и вмещал все теткину одежду. Модницей ее никак нельзя было назвать по количеству вешалок.  В глубине  полки я нашла старую женскую сумку. Такие наивные хранилища для документов и денег были не редкостью.  Я даже не помнила этой сумки у нее, и, заглянув, обнаружила какие-то квитанции и тонкую пачку писем, перетянутую швейной резинкой. Квитанции были уже бесполезны, паспорта  не было – он  сослужил свою последнюю службу при  оформлении погребения, а вот письма я обнаружила впервые. Конверты был открыты. Я  просмотрела их поверхностно.  Да и имею ли я право читать?
Но что-то подтолкнуло меня – тетя Маша была  глубоко одинока – так кто же ей мог писать?
 Первый конверт был в пожелтевшем от времени  конверте. Меня привлекла марка - ветка расцветшей яблони и подпись САДЫ РОССИИ. Почерк на листках был размашистым и немного угловатым. Встречались грамматические ошибки. Автор, по всей видимости, был мужчина.               
«Машенька, любимая моя! Я надеюсь, что ты поймешь меня, когда спокойно прочитаешь мое письмо. Я не смогу тебе объяснить и опасаюсь, что ты не дослушаешь меня. Не могу я без тебя, любимая моя! Почему ты не веришь мне, почему не хочешь довериться судьбе? Ты не захотела моих объяснений, умышленно уходишь от них. Но надо же решать не только мне, но и тебе?  Почему ты должна лишаться своего счастья? Любовь приходит не с земли - она свыше. Да, у нас есть серьезная преграда - моя семья. Но я не люблю и, как только теперь понимаю – и не любил свою жену. Когда я встретил тебя - вот тогда я и понял, что такое любовь. Ведь ты глушишь не только свою, но и мою любовь. Ты  боишься строить свое счастье на чужой беде? Но разве моей семье будет хорошо иметь меня рядом, а сердце мое будет далеко?  Разве знал я,  думал, что могу встретить тебя и буду чувствовать столько любви, что ей будет тесно во мне? А ты, если бы была на месте моей жены – хотела бы, чтобы домой приходил чужой мужчина, чтобы она прижималась ко мне, а я думал и мечтал о тебе? Это же мука! И  сын… Да, это мое больное и самое уязвимое место… Но он не вырастет счастливым, если будут знать, что мы с женой несчастны и далеки друг от друга.  Мария, у меня кружится голова от любви  и такая тоска на душе, как только вижу тебя, как развеваются на ветру твои пушистые волосы, как ты прячешь от меня свои глаза… Но я успеваю видеть в них смущение и любовь. Ты не умеешь играть. Зачем жертвовать? Ведь это наша с тобой Любовь! Я не могу жить, как подумаю, что ты решишься уехать от  меня. Это принесет страдание и беду сразу нескольким людям, и мы так и останемся несчастными. И ты тоже!   Конечно, любимая моя, если ты захочешь пожертвовать собой и нашей любовью, мне придется согласиться. И я буду желать тебе только счастья. Но давай будем думать в одном направлении. Я молю. Я люблю. Я надеюсь, Машенька, я жду и мечтаю, что настанет момент, когда мы без страха можем обнять крепко друг друга и никогда не расставаться, верь мне! Будь со мной! Люблю, люблю тебя, моя родная… Я посылаю тебе письмо с маркой. На почте увидел, будто знак, что весна должна прийти к нам в жизнь.  Последний раз мы встретились с тобой в яблоневом саду.  Давай строить свою судьбу, не боясь и не оглядываясь. Увидишь - мы сможем быть счастливы! Я смею обещать тебе это. Твой Антон»
Пока я читала письмо, напряжение во мне увеличивалось, будто вылетела ракета и несется со свистом и разрывается возле моих ног. Я была ошеломлена, все еще держа письмо в руках. Под воздействием  таких сильных и искренних чувств, я чувствовала себя будто обделенной, ненужной, потому что такого письма я не получала и мне некому было подобное  прислать.  Я подумала про себя - если бы такое письмо получила бы я,  то считала бы  свою жизнь состоявшейся. Как  мы стрессуем свою жизнь планами и бесполезными отношениями, и не поднимаем планки своих желаний для самого главного - любви! Для чего несемся по жизни, с чем расстаемся? Стоит оно нашего пребывания на этой земле?
Я подумала о тете Маше совершенно по-новому, как о чужом человеке. Столько с ней прожито, столько переговорили!  Почему она держала все в себе? Ведь, наверняка, она страдала и мучилась. Признаюсь,  промелькнула мысль « Надо же! А я считала ее такой тихоней и даже сожалела, что она прожила в одиночестве». Но почему же она осталась одной? История заинтриговала меня целиком.
Другое письмо было в конверте без марки – возможно, его просто передали адресату.
«Мария! Мы вчера встретились с вами в фойе госпиталя, но вы не знаете меня, а я не решилась подойти к вам. Вы приятная женщина, такая привлекательная и молодая. Мой муж потерял от вас голову, но это бывает с мужчинами. Кажется, он готов на все из-за вас. Но у вас еще все будет, поверьте! И я  была не случайно в больнице. У нас будет ребенок. Неужели вы оставите наших детей без отца? Подумайте, и постарайтесь уехать, исчезнуть. Все пройдет, я уверена. Я думаю, вы догадались, от кого это письмо».
Ситуация резко поменяла свой ракурс. Да, тете Маше было свойственно жертвование. Значит,  не всегда любовь приносит счастье. Представляю, что чувствовала она и как боролась со собой. Хотя… Именно  она, со свойственным ей чувством самоотречения и жертвенности,  и могла это перенести. Да. Не повезло ей…
И тут я увидела конверт, подписанный маминым почерком - его-то я сразу узнала!  Но почему в конверте и адрес не наш? Когда и откуда это? Я развернула письмо.
Видеть мамин почерк после стольких лет ее «небытия»! Она писала, когда сестры были молоды. Моя мама была старше на девять лет. Глаза побежали по строчкам…
«Машенька! Невероятная новость! И почему я узнаю это не от тебя? Ты догадываешься, о чем я… Почему ты решила со всем этим справиться сама? Неужели ты сомневалась, что я не смогу понять тебя! Глупая моя сестра! Это я виновата, потому что всегда себя держала с тобой старшей.  Мне казалось, что ты даже побаивалась меня. Глупая и я сама от этого! Если б я вела себя по-другому, ты открылась бы мне. Прости меня! Но я хочу тебе тоже кое-что сказать. Возможно, еще не поздно. Антона Николаевича я знаю. Он смелый военный и порядочный человек. Он герой, если хочешь знать мое мнение. И я верю, что он по-настоящему полюбил тебя. Такой человек чувствами не шутит. Мне говорили, что жена не стоит его. Конечно, много завистников, а Антон Николаевич человек серьезный и недоступный. Я имею в виду, что он имеет собственное самоуважение, а это замечают. Одни это ценят в человеке, а кого раздражает. И Олег  мне тоже говорил, что  в части его чтут. Я понимаю, что  познакомившись с тобой, поняв, как ты умеешь всю себя отдать, сердце его повернулось к тебе. И во время войны  раненые влюблялись в медсестер. Его участие в боях сделало его немного черствее, мне так муж и говорил, но любовь найдет себе путь и в суровое сердце. Но я же тебя знаю с самого детства! Твоей деликатности и доброты хватит на весь госпиталь! Ты всегда была скромная, улиточкой для других. Отчего это было в тебе - и сейчас не пойму. Но от этого тебя любить хочется еще больше. Маша, почему ты мне  не поделилась со мной! Носила в себе - так и разорваться можно! Я вчера все узнала от Гуровой. Она, конечно, «сорока на хвосте», но она подруга его жены…. Это не значит, что все, что она мне рассказывала, это действительно так. Она упомянула, что ты получила от нее письмо. Но там все было неправдой! Его жена придумала про свою беременность. Рассчитывала на твою жертвенность. Она не глупа, понимает, что  за таких мужчин, как Антон Николаевич,  надо держаться! Я понимаю, ты испугалась, что он старше, что ты у него - новая любовь, что «на чужой беде счастья не построишь». Знаю я тебя…Ты не права! Любить надо всей душой. Если повезло тебе получить такой дар свыше - бери, не раздумывая! Прошу тебя, если хочешь, умоляю - не отвергай его! Не бойся,  люби! Или, может, ты сомневаешься в себе? Я пишу, но не знаю, ты - то как ? Машенька! Я скоро вернусь с отпуска, и мы с тобой поговорим. Ответь на любовь! Я скоро буду! Обнимаю тебя крепко. Ты знаешь, я вдруг так сильно почувствовала, как  я тебя люблю, моя дорогая сестра!»
 Да, я вспомнила, что мама лечилась в санатории, а мы были  тогда с отцом. Тетя Маша иногда забирала нас к себе.. Это было, когда мне было шесть лет, а Артемке почти десять. Ну да, что мы понимали и знали?  Я удивилась тону маминого письма. Она обычно была сдержанна, редко повышала голос, когда мы баловались с братом, но от ее спокойных и твердых по тону замечаний  хотелось или спрятаться, или слушаться и быть паиньками. С тетей Машей не так - мы могли кричать, баловаться и даже не слушаться, но она прощала и только приговаривала с улыбкой: «Глупые дети… Но вы же дети!» И мы с братом подбегали к ней и обнимали ее. Она была какая - то теплая,  кожа ее гладкая и упругая, ну да, она же еще молодая была! А ее вьющиеся волосы были волнистыми и такими мягкими, вечно выбивались из прически. Она иногда смешно сдувала их губами с лица. Я совсем по-другому увидела ее молодой, такой мягкой и нежной, она притягивала к себе, а ее доброта просто светилась. Читая письма, я чувствовала эмоциональное напряжение и крайнее удивление. Это было так неожиданно для меня. Но осталось два письма и какой-то официальный конверт.
«Мария, добрый день! Извините, что я обращаюсь к вам. Я друг Антона. Мы вместе с ним были в Афгане. Скажу вам прямо  -  это человек-герой. Не буду вам рассказывать о войне,  она страшная и непонятная была для нас. Когда вдруг тебя отрывают от мирной жизни и ты оказываешься в огневой точке  на чужой земле, среди чужих по всему для тебя  людей, и тебе надо воевать не  на жизнь, а на смерть,  скажу честно - это может и озлобить, и раскрошить твой характер или собрать с пружину, как это было у Антона. Нет человека, бывшего с ним на той войне, чтобы не произнес его имени, с уважением. Если б не ранение—не знаю, вернулся бы он живым с войны? Он во всем отдает себя без остатка! И когда он в госпитале встретил вас, и как вы ему помогали реабилитироваться, он испытал чувство доверия, как у детей. Это ему-то! Он рассказывал, что война отняла у него многие ощущения – вкус жизни, радости, удивления, наслаждения. И вы вернули ему это! Не только подняли на ноги - вы вернули его к жизни! Он не просто был благодарен вам, он говорил, что встретил душу, родственную ему. Будто пазлы сложились, вы понимаете меня? И он очень ответственный человек. Я понимаю, что за его плечами уже семья. А вы еще молодая, свободная, у вас все впереди! Но поверьте, пожалуйста, поверьте - такое бывает у мужчин. Он пришел с войны живым, а не зачехленным в мешок в семью для похорон. Ему повезло. Но внутри он остался там, в Афгане - зачехленным в своей душе. Он не был холоден, черств, он мог быть хорошим другом, но понимаете, в нем что-то закрылось, затвердело… и тут вы… Не его семья,  а вы, Маша! Понимаете? И тут совсем не стандартный случай, поверьте! Не подумайте, что я пишу по наущению Антона - он как раз и не подозревает этого. Но что-то случилось, и он снова закрывается в себя. Я боюсь этого. Нельзя жить с застегнутой наглухо душой. Вы, я понимаю, будете  сами принимать решение. Но поторопитесь, у нас, военных, жизнь не предсказуема и подневольна. Если вы свяжете себя с ним, может,  он не будет принимать крайних решений в своей жизни. Подумайте и об этом, Мария! Я не видел вас, Антон не любит говорить много. Просто был вечер и его прорвало. А он мне не только как друг, он мне как брат, он для меня большой авторитет. И я желаю ему счастья! Вот такое письмо я решился вам послать.  Игорь Малышев, капитан».
История становилась все более захватывающей. Как можно было тете Маше так все скрывать в себе? Сколько вечеров мы провели вместе, сколько рассказов было - и не слова о своем личном! Обычно переводила разговор на другую тему. Я всегда ощущала ее как человека мягкого и душевного. Но если она могла все запереть в себе - для этого нужна большая внутренняя сила. У меня даже дыхание участилось. История была о любви и видимо, сильной любви. События ее жизни разворачивались подобно  кино,  Но то -  кино, а здесь - твой близкий и родной, такой знакомый и понятный вроде бы человек!
 Следующее письмо было в конверте, но адресов не было заполнено, будто письмо в последний момент не решились отправить. Я спешно достала исписанные листки. Да, это она писала!
« Антон, прости меня и пойми. Я жила до встречи с тобой спокойно и умиротворенно. Да, я ждала любви, и даже мечтала. Я рисовала себе картины  как у многих других. И я очень боялась  не встретить человека, о котором думала, представляла. Что я понимала? Ты прав, я немного боялась жизни. Ну, вот такой я человек. И ты прав, я не хотела расплескивать себя с встречающимися мужчинами на моем пути. Поэтому, когда я почувствовала, что тону в тебе, что я как струна, на которой только ты можешь играть, только тебе я подвластна - я растерялась. Ты  не просто старше меня - ты старше меня почти на жизнь. Сравни свой опыт и мой. Нет, ты именно тот человек, кому я хочу отдать себя без остатка. Антон, ты своей любовью сжигаешь меня! Я ощущаю к тебе те же чувства - я не представляю никого другого рядом с собой. Когда говорят, что «не могу без тебя жить» - это то, что я могу сказать про себя. Но я так же могу сказать, что и боюсь тебя - ты для меня,  как морской шквал. Твоя, моя любовь - будто накрыло меня с головой. Я не могу собрать себя - я вся подвластна. Я доверяю тебе, Антон, но это как обрушение - и я хочу выстоять, привести свои мысли и чувства в порядок. Я еще молода, и мне надо столько решать и решаться! Я люблю, люблю тебя, дорогой, мой половинный человек!  Дай мне немного времени, я знаю, все разрешиться. Подожди, пусть немного успокоится. И себя проверь. И как бы не сложилось - я тебя люблю. Это то, что ты хочешь услышать, а я сказать тебе. Давай подождем, что скажет судьба…»
После прочтения письма, я даже почувствовала какую-то эмоциональную опустошенность. Все было так неожиданно. Если бы я не нашла эти письма, я тихо вспоминала бы тетя Машу и где-то жалела ее, недоумевала, почему она осталась одна, считая ее либо отвергнутой судьбой, либо что-то проморгавшей, как бабы говорят. Но  тут… Это как будто я смотрю на ее фотографию, плоскую на бумаге,  и вдруг у меня на глазах она оживает, приобретая объем и формы, и вот уже живая голова, с чертами лица, живым взглядом –  настоящая оформленная человеческая голова. Новость буквально свалилась на меня, и я почти физически ощущала ее вес.  Мне даже трудно было это принять, переварить. И я вдруг подумала, что и любовь, так обрушившаяся на тетю Машу,  такую еще молодую, испытанную трудностями жизни, но не имеющую опыта серьезных общений с мужчинами - конечно, она могла и хотела разобраться в себе. Это не такое простое решение. Осталось  еще одно письмо. Из военкомата. 
«Данным письмом уведомляю, что 24 сентября сего года  в военной части 212/ 2 произошел несчастный случай. На утренних учениях взорвалась ракетная установка. Погибло три человека - капитан Ненашев. Г.И  капитан Климышев С. Н и майор Трунов  А. Н. Прибыла бригада спасателей, ведется расследование. Вероятность вредительства или оплошности со стороны военной бригады исключена. По результатам  комиссии и по положению тел возле установки, есть предположение, что бригада пыталась устранить первые отклонения от нормы, и при появлении огня пытались затушить пламя. Результаты расследования будут сообщены в высшие инстанции в ближайшее время. Погибшие будут награждены соответствующими наградами и похоронены на военной части городского кладбища. Сообщения о гибели данной бригады отправлены в семьи  погибших».
… Мне показалось, что разбилось зеркало, как тогда, в детстве. Оно висело на стене, большое, круглой формы в тяжелой металлической резной раме. Это было очень дорогое и старинное зеркало, доставшееся от деда моего отца,  Помню, как мама причесывалась, глядя в него, как смотрела на себя перед уходом на работу. И вот однажды мы просто играли с Артемом – кидались, чем попало друг в друга. Мы так развеселились, что уже не могли остановиться.  Артем схватил тяжелую книгу и бросил в мою сторону, но книга попала в край зеркала. Оно покачнулось сильно и упало на пол, разбившись на угловатые острые куски. Я помню тот испуг и ужас непоправимости сделанного. Шок и страх. Вот что-то подобное я испытала после последнего письма.
За какой-то час предо мной прошла человеческая трагедия. Почему я ничего не знала об этом? Да, мама умерла, когда я еще училась в школе. Мы тогда остались с братом полными сиротами - отец утонул еще три года назад при шторме в Балтийском море. Он брал  пару месяцев осенью на работе и уезжал зарабатывать деньги нам в семью. Был у него друг еще с армии, Юшас Пултримс.  Он помогал отцу устраиваться на рыболовецком сейнере А вот погибли они вдвоем - вышли в море, но не смогли при шторме доплыть до берега. Я помню все  не так четко, но  будто и сейчас  слышу мамины рыдания, как убегал со слезами Артем - не хотел, чтоб мама видела его. У меня было тоже чувство, будто рухнула стена дома – как он будет теперь стоять? Тогда тетя Маша приехала и жила год с нами. А ведь я помню, когда к нам она приезжала еще молодая, как собирались знакомые, друзья и пророчили ей  военного мужа…
И снова я будто вижу тетю Машу, ее мягкость и любовь к нам. Человеку отпущены годы жизни, запас здоровья. Ему отпущены эмоции, кому больше, кому меньше. В зависимости от темперамента. И дана судьба. Счастливая или горькая. Как знать - можем мы всем этим управлять или только следовать по пути, который, нам кажется, выбираем, но на самом деле дано пройти свою дорогу жизни?
Почему все же она не поделилась, когда мы сидели долгими вечерами с ней? Помню,  она пела, что-то тихое и грустное, помню ее глаза, - смотрит иногда куда-то, затихнет…   Я тормошила ее, и она, возвратившись откуда-то «из себя», могла снова говорить со мной, иногда даже смеяться. Значит, жила - легкая и такая понятная нам в прохождении с нами по жизни, и ничего не расплескавшая  в минуты грусти или откровенности. Всегда могла выслушать меня, поддержать, понять, но отмахивалась от своих историй. Почему так закрывалась в кокон? Действительно – улитка…  Но теперь я поняла, что рассказав мне, со временем эта история потерялась бы в жалости и сочувствии к ней, или досаде, что вот одна, и эти ненужные приговоры от людей, вроде и понимающие, но, по сути, никому особенно не нужные - ни  доброжелателям, ни ей самой. Да и что мы знаем - вот сверкнуло в ее жизни солнце, а потом покрылось тучами и туманом. Кто управляет этим – мы или что-то свыше?  И что сетовать? Привыкаешь даже к горю. Но почему оставались эти письма и так глубоко спрятаны? Время от времени перечитывала их? Не думаю, такое записано в сердце и памяти навсегда. Может, действительно, оставлены  были для меня? Оставила, посвятив в свою тайну.
Мне хотелось успокоиться, тишины  и прежних ощущений себя, к которым я уже привыкла. Так сложилось, что в нашей семье было много потерь и горя. Но жизнь продолжалась, а природа так создала человека, что горе просеивается через будни - а иначе было бы невозможно жить. И человек, как растение - прорастает и сквозь асфальт. Мне плохо спалось в эту ночь – я снова и снова как бы перечитывала письма, пересказывающие мне историю жизни, раздумывая над такими глубокими перипетиями одной любви. Они помогли мне понять одну истину, открывающую  размеры человеческой души. Да-да  — душа имеет размеры! Возможно – она безмерна! Она способна вместить целый мир, а уйдя, его забирает. Миры тянутся друг к другу, а иногда отталкиваются. Кто знает, почему?  Душа приходит и уходит. И мы не задумываемся и не оглядываемся —  сколько неведомых миров уходит вместе с ней… Миллионы людей – миллионы судеб. Для каждого – это его единственная жизнь с ее порогами и взлетами,  его  собственная история, счастливая или горькая, а для Земли  человеческая судьба - вроде  одной из миллиона взятой клетки нашего организма,  которую можно рассматривать   под микроскопом,  порой даже удивляясь ее  живому движению, но тотчас забывая о ней.  Обычное копошение  одного из тысячи муравьев в муравейнике.  И так было, и так будет.
Величие и ничтожность человека, сценарий судьбы или  просто жизнь…




…